Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Информационная среда провинциального города России во второй половине XIX века 20
1.1. Методология и историография исследования провинциального города России во второй половине XIX века 20
1.2. Казанская и Пензенская губернии в информационной среде России ,ч" второй половины XIX века 34
ГЛАВА 2. Официальная информация, исходящая от властных структур и Русской православной церкви, формирующая информационную среду провинциального города Казанской и Пензенской губерний 1860-1890-х гг 56
2.1. Властные структуры и информационная среда провинциального города Казанской и Пензенской губерний в 1860-1890-х гг 56
2.2. Влияние Русской православной церкви на информационную среду Казанской и Пензенской губерний во второй половине XIX века 106
ГЛАВА 3. Неофициальная информация как составляющая информационной среды Казанской и Пензенской губерний в 1860-1890-х гг 155
3.1. Социальные слухи в системе неофициальных источников информации Казанской и Пензенской губерний во второй половине XIX века 155
3.2. Реклама как компонент информационной среды Казанской и Пензенской губерний в 1860-1890-х гг 183
Заключение 212
Список использованных источников
Литературы 223
Приложения 247
- Казанская и Пензенская губернии в информационной среде России ,ч" второй половины XIX века
- Властные структуры и информационная среда провинциального города Казанской и Пензенской губерний в 1860-1890-х гг
- Влияние Русской православной церкви на информационную среду Казанской и Пензенской губерний во второй половине XIX века
- Реклама как компонент информационной среды Казанской и Пензенской губерний в 1860-1890-х гг
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В настоящее время в разных частях России имеется неоднородная выраженность процессов перехода к информационному обществу, в котором в качестве основной ценности выступает информация и информационные ресурсы. Процесс признания информации как ключевого ресурса и доминирующей ценности – длительный и этапный. Специфика и региональная выраженность информационных процессов связана с развитостью информационной инфраструктуры, а также с системным реформированием социума и государства.
В этом смысле с точки зрения исторической ретроспективы актуальным является исследование опыта развития информационных процессов в периоды системного реформирования. Одним из наиболее значимых в отечественной истории периодов реформ являются реформы Александра II. Помимо импульса социально-экономического развития и политической модернизации страны, реформы Александра II дали начало формирования особой городской информационной среды, которая к концу XIX столетия становилась все более динамичной. Провинциальная специфика городской информационной среды выражалась, с одной стороны, в дефиците официальной информации, которая не всегда доходила до провинциального сообщества (или доходила в искаженном виде), а с другой стороны, в наличии большого числа неофициальных информационных пластов, имевших различную степень влияния на провинциальное общество.
Объект диссертационного исследования – городская информационная среда Казанской и Пензенской губерний в 1860-1890 гг.
Предмет диссертационного исследования – количественный и качественный анализ изменений информационной среды провинциального города на примере Казанской и Пензенской губерний в 1860-1890 гг.
Географические рамки исследования ограничены территориями Казанской и Пензенской губерний. При этом Казань, в отличие от Пензы, являлась университетским городом, что предопределило особую специфику информационных процессов на данной территории. И Казанская, и Пензенская губернии являлись провинциями, т.е. по уровню информационного развития существенно отставали от столичных городов Санкт-Петербурга и Москвы. Сравнительный анализ Казанской и Пензенской губерний позволяет утверждать, что информационные процессы, происходившие в них, были схожи в качественном, но отличны в количественном отношениях.
Хронологические рамки исследования определяются 1860-1890-ми гг. Выбор начального хронологического рубежа объясняется тем, что совокупность системных реформ, проводимых Александром II, была начата в 1861 г. с отмены крепостного права. Данный факт послужил началом формирования нового социально-экономического и культурного уклада, с особой силой проявившись в провинции. Выбор конечного хронологического рубежа взят нами для того, чтобы на примере провинциальной информационной среды показать, что системные преобразования, начатые Александром II, носили необратимый характер, более того, в 1880-е и 1890-е гг. информационная среда продолжала активно развиваться, открываются новые периодические издания, в десятки раз увеличивается оборот рекламной информации, существенно возрастает объем официальной информации (властной и церковной).
Данный проблемно-хронологический подход позволяет исследовать подвижки информационного поля в условиях системных изменений и реформирования государственной модели. Именно взятые временные рамки дают возможность заострить внимание на состоянии содержания информационной среды с момента начала системного реформирования и проследить далее за совокупностью изменений, произошедших в течение несколько десятилетий.
Историография темы. Информационная среда представляет собой сложное и многогранное явление, природа которого лежит во многих сферах человеческого взаимодействия, что предопределяет необходимость использования междисциплинарного подхода при изучении информационной среды. Тем не менее, несмотря на всю сложность исследования информационной среды в историческом контексте, работы отдельных авторов по данной теме имеются.
Так, в некоторых работах информационная среда широко анализируется в разных контекстах (А.Н. Ушмаев). При этом ряд авторов делают акцент на сложности взаимоотношений центра и провинции, власти и прессы, провинциального общества и власти (Н.Г. Карнишина, Л.М. Макушин, Б.Н. Миронов, Ш.М. Мулюков, Г.Я. Лобачева), полицейского надзора за обществом (З.И. Перегудова) влияние социальных слухов на общественные настроения (И.В. Побережников, Н.И. Покида).
Многие авторы рассматривают сам феномен провинциальности как фактор формирования особой информационной среды, выявляют его причины и слагаемые элементы (Ж.Д. Ефремова, А.В. Первушкин, Е.В. Полутина, Е.Б. Фирсова). При этом значительное внимание в формировании общественно-политической, а следовательно и информационной среды уделяется таким факторам, как конфессиональная картина и культурный ландшафт провинции, наличие провинциальной интеллигенции, общественного движения, развитость периодической печати и книжной культуры, рекламная деятельность в провинции (В.В. Зверев, М.В. Курмаев, Г.А. Михеева, И.Е. Ромашин, М.В. Сальникова, И.Т. Шатохин).
Значительное внимание в исследованиях уделяется проблемам системного реформирования, оказывающего существенное воздействие на динамику информационных процессов. К теме системного реформирования обращались В.В. Гармиза, П.А. Зайончковский, а также авторы исследования «Власть и реформы. От самодержавной к Советской России». В работах указанных авторов показываются процессы, предшествовавшие реформированию, а также отображается социальная, политическая и экономическая сущность проводимых преобразований.
Вклад в развитие проблематики провинциальной информационной среды внесли работы краеведов, которые подробно исследовали отдельные стороны провинциальной жизни Казанской и Пензенской губерний во второй половине XIX века (О. Вишняков, Е. Вишленкова, Г.Н. Вульфсон), а также положение различных социальных групп в пореформенный период, например, купечества (Л. М. Свердлова, О.А. Сухова, А.В. Тюстин, О.А. Кузнецова), губернаторов (А.В. Тюстин), дворянства (О.Е. Шевнина).
В ряде работ авторы исследуют отдельные аспекты реформ в провинциальном преломлении. Авторы рассматривают ход реформ на примере конкретных губерний и показывают специфику различных процессов, в том числе информационных, которыми сопровождается системное реформирование (А.Ф. Дергачев, О.М. Савин, А.В. Тюстин).
В плане изучения официальных институтов, выступающих источником информирования, существенное значение отводится авторами Русской православной церкви (РПЦ). Исследования касаются особенностей управления церковью Святейшим Синодом (С.И. Алексеева), конфессиональной специфики провинциальной жизни (И.А. Абдульмянов), противоречий вероисповедной политики Российской империи во второй половине XIX в. (А. Батуркин), а также деятельности РПЦ на губернском уровне (А.И. Дворжанский). В работе Т.Г. Леонтьевой анализируется роль сельского духовенства в плане возможностей его влияния на крестьянскую среду.
Поскольку Казанская губерния имеет ярко выраженную татарскую самобытность и идентичность, данный фактор оказывал существенное воздействие на специфику социально-информационной жизни. Развитие татарской национальной культуры XIX века отражено в работах Я.Г. Абдуллина, М.X. Гайнуллина, А.Г. Каримуллина, Ф.А. Рашитова, А.А. Хабибуллина.
Источниковую базу диссертационного исследования составили разнообразные опубликованные и архивные источники.
В числе архивных материалов мы привлекли фонды трех архивов: Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Национального архива Республики Татарстан (НАРТ) и Государственного архива Пензенской области (ГАПО).
В фондах ГАРФ нами исследованы материалы фонда 109 («Третье отделение Собственной Его Императорского Величества Канцелярии») и фонда 102 («Судебный отдел (по дознаниям о государственных преступлениях) Департамента полиции Министерства внутренних дел 1880-1883 гг.»).
НАРТ – хранилище Архивного фонда Республики Татарстан. Применительно к цели нашего исследования в работе были использованы материалы фондов 1 («Канцелярия Казанского губернатора»), 4 («Казанская духовная консистория»), 10 («Казанская Духовная академия»), 92 («Попечитель Казанского учебного округа»), 199 («Казанское губернское жандармское управление»), 977 («Казанский университет»).
ГАПО – содержит много ценной информации, отображающей специфику исторического развития Пензенской губернии во 2-й половине XIX столетия. В целях раскрытия поставленной проблематики мы использовали материалы фондов 5 («Канцелярия Пензенского губернатора»), 7 («Старший чиновник особых поручений при Пензенском губернаторе»), 182 («Пензенская духовная консистория») и 202 («Пензенское губернское жандармское управление»).
На основе архивных источников были выделены элементы информационной среды. Под элементами информационной среды мы понимаем информационные пласты, формирующие определенную модель информационного фона. К информационным пластам провинции мы можем относить такие типы информации, как:
-
Исходящую от властных структур (указы, объявления, постановления и т.п.).
-
Исходящую от церковных структур (проповеди, поучения, воззвания и т.п.)
-
Рекламную информацию (исходящую от субъектов экономической деятельности и частных лиц)
-
Информацию социальной направленности, исходящую от общественных организаций, частных лиц, социальные слухи.
Первых два информационных пласта представляют собой блок официальной информации, вторые два – неофициальной информации. Исходя из предложенной классификации информационных пластов, каналами, формировавшими наполнение информационной среды провинциального города, являлись:
-
Газеты и журналы (начиная с конца 1850 – начала 1860-х гг.)
-
Церковные проповеди и воззвания, объявления (постоянно)
-
Телеграф и телефон (телеграф – начиная с 1860-х гг., телефон – с конца 1890-х гг.)
-
Общественные организации, собрания, кружки по интересам и др. (начиная с 1860-х гг.)
-
Население, формирующее информационный фон провинции через слухи, толки и т.п.
Начиная с конца 1850 – начала 1860-х гг., распространение газет и журналов в провинции получает широкое развитие. На первых порах они выходили небольшим тиражом и небольшим форматом (2-3 листа), однако по прошествии буквально 15-20 лет очень многие периодические издания стали выходить сначала 2-3 раза в неделю, а затем и ежедневно.
Церковные проповеди и воззвания, а также объявления, доносимые до населения (прежде всего, крестьянства) через РПЦ – проблематика до известной степени не изученная в современной исторической науке. Между тем, недооценивать значимость такого канала коммуникации именно в провинции – недопустимо. В условиях информационного вакуума, отсутствия альтернативных источников получения информации обществом, использование РПЦ в целях доведения до общества нужной информации было очень распространенным явлением.
История развития телеграфа и телефона в провинции датируется 60-ми гг. XIX столетия. Ключевая роль в использовании телеграфа как канала формирования информационной среды отводилась прессе, которая перепечатывала как мировые (преимущественно общеевропейские), так и общероссийские новости, полученные по телеграфу из Санкт-Петербурга и других городов России. Влияние телефона в плане формирования информационной среды в рассматриваемый период было менее значительно, однако уже в начале 90-х гг. XIX века в провинциальной печати встречались рекламные предложения о проведении персональных телефонных линий, т.е. телефон начинал становиться важным оперативным фактором формирования информационной среды.
Общественные организации, собрания, кружки по интересам и др. получают широкое распространение, начиная с 1860-х гг., что объясняется либерализацией общественной жизни с одной стороны, и бурным развитием рыночных отношений, с другой стороны. Общественные организации, собрания, кружки по интересам – постепенно становились каналом формирования информационной среды, вбрасывая в нее собственные взгляды или даже публикуя их на страницах периодических изданий.
Население выступало важным каналом, который способствовал наполнению информационной среды провинциального города. Это связано с тем, что население являлось носителем интересов, желаний, предпочтений, что в условиях информационного вакуума накладывало отпечаток на информационный фон провинции. Такая среда в ситуации дефицита информации становилась хорошей почвой для развития неофициальных типов информирования, прежде всего, социальных слухов. Феномен значимости социальных слухов как источника информации в истории лишний раз подчеркивает ситуация отмены крепостного права, при которой крестьяне очень долго время считали, что истинный Манифест утаили «злые бояре и дворяне», в церквах зачитали подложный, а сам «добрый батюшка царь» ничего не знает. В качестве примера можно привести волнения, возникшие именно в результате распространения подобных социальных слухов в селах Бездна Спасского уезда Казанской губернии и Кандиевка Керенского уезда Пензенской губернии,
В числе опубликованных материалов при написании работы мы использовали ведомственные отчеты, распоряжения, сборники постановлений и подобные источники, отображающие реальную ситуацию в губерниях. Так, интерес представляет ежегодный «Всеподданнейший отчет Обер-Прокурора Святейшего Синода ведомству Православного исповедания», подаваемый также на имя императора.
Источниковую базу также составили различные начальственные распоряжения («Начальственные распоряжения по Казанскому учебному округу издаваемые при Канцелярии попечителя»), сборники обязательных для жителей постановлений («Сборник обязательных для жителей г. Казани постановлений Казанской городской думы (1872-1913 гг.)»), отчеты («Отчет Казанской городской управы за 1887 г.») и др.
Важный компонент источниковой базы диссертационного исследования – издания и исследования о совокупности социально-экономических и политических процессов, происходивших во 2-й половине XIX столетия, современников. В контексте анализа информационной среды пореформенного периода много ценного и фактического материала содержится в работах современников (Л. Барриве, В.П. Безобразов, А.А. Головачев, С.Г. Сватиков, Н.П. Семенов, И.Т. Тарасов.).
Цель диссертационного исследования – комплексный анализ провинциальной информационной среды на примере Казанской и Пензенской губерний, структура и составляющие провинциальной информационной среды Казанской и Пензенской губерний в 1860-1890 гг.
Для достижения этой цели ставились и решались следующие задачи:
-
Рассмотреть составляющие элементы городской информационной среды Казанской и Пензенской губерний.
-
Проанализировать официальную информацию, формирующую информационную среду провинциального города 1860-1890-х гг., исходящую от властных структур.
-
Рассмотреть блок информации, исходящей от Русской православной церкви, в контексте формирования информационной среды провинциального города 1860-1890-х гг.
-
Определить место социальных слухов в системе неофициальной информации, циркулирующей в городском информационном пространстве 1860-1890-х гг.
-
Изучить рекламу как тип неофициальной информации, входящей в структуру информационной среды провинциального города 1860-1890-х гг.
-
Выявить специфику влияния компонентов городской информационной среды 1860-1890-х гг. на провинциальное сообщество.
Методологической основой диссертации выступили принципы объективности и историзма.
Принцип объективности предполагает непредвзятый подход к изучению специфики социально-информационных процессов в провинциальном городе пореформенной России, критическое отношение к использованным источникам. Исследовательская объективность выразилась и в том, что при анализе содержания конкретных источников автор не стремился давать общие исторические оценки, а акцентировался именно на влиянии подвижек информационных процессов на жизнь провинциального сообщества.
Принцип историзма заключается в рассмотрении проблемы в ее развитии и изменении с учетом конкретно-исторических условий и их особенностей. Следование данному принципу означает рассмотрение исторических явлений в саморазвитии, то есть помогает установить причины их зарождения, выявить качественные изменения на различных этапах, понять, во что превратилось данное явление в ходе диалектического развития. Это дает возможность изучить любое явление с момента возникновения и проследить весь процесс его развития в исторической ретроспективе.
Диссертационное исследование выполнено на основе применения междисциплинарного и цивилизационного подходов.
Междисциплинарный подход выразился в использовании понятийного аппарата социологии и информациологии, комплексного социального управления, образования, маркетинга и исторического анализа: «информационная среда», «информационный фон», «информационное поле», «информационные процессы», «информационные пласты», «реклама», «социальные слухи», «официальная информация», «неофициальная информация», «провинциальное общество пореформенного периода».
Цивилизационный подход выразился в оптимальном сочетании макро- и микроисторических подходов, что предполагает изучение локальных явлений на общеисторическом фоне. С использованием цивилизационного подхода тесно связана динамика социокультурных процессов и изменений. Реформы 1860-1890-х гг. характеризовались социальными высокой социальной динамикой, институциональным и информационным развитием социума, а также процессами внутренней самоорганизации и саморефлексии аудитории как социального актора. Анализ динамики социокультурных процессов и изменений наиболее полно способствует исторической реконструкции.
При написании диссертационного исследования были использованы следующие общеисторические методы исследования:
анализ существующей источниковой базы по рассматриваемой проблематике (метод научного анализа)
обобщение и синтез точек зрения, представленных в источниковой базе (метод научного синтеза и обобщения).
моделирование на основе полученных данных авторского видения в раскрытии проблематики (метод научного моделирования).
Наряду с общеисторическими методами исследования, в диссертации использовались следующие частные методы: абстракции, дедукции и индукции, критический метод.
Научная новизна работы заключается в обращении к комплексному исследованию ранее не достаточно изученной, но весьма актуальной проблематики информационной среды провинциального города. На основании различных источников информации мы моделируем совокупность информационных процессов в провинции пореформенной России и выявляем особенности развития провинциальной информационной среды в условиях системного реформирования.
Положения диссертационного исследования, выносимые на защиту:
1. В качестве общих составляющих информационной среды провинции в контексте хронологических рамок исследования необходимо выделить информацию, исходящую от властных структур, информацию, исходящую от церковных структур, социальные слухи, а также рекламную информацию различного содержания и направленности.
2. Степень охвата и воздействия официальной информации, исходящей от провинциальных властных структур на публику не являлась однозначной, что связано с целями официального информирования (как для внутреннего бюрократического оборота, так и для городских жителей).
3. Официальная информация, исходящая от Русской православной церкви, занимала значительное место в информационной среде Казанской и Пензенской губерний. Охват населения информационными сообщениями через РПЦ был широким как в силу того, что православие являлось государственной религией, так и потому, что институт церкви представлял собой разветвленную структуру с большим числом приходов как в городской, так и в сельской местности. Этнические и конфессиональные различия Казанской и Пензенской губерний предопределили специфику работы с данными территориями со стороны Святейшего Синода.
4. Неофициальная информация, формирующая информационную среду провинциального города 1870-1890-х гг., являлась очень наполненным и насыщенным информационным пластом. Провинциальная городская среда была крайне восприимчива к разного рода идеям, способствующим социальным брожениям. При этом в блоке неофициальной информации раскрываются различные мотивы, ценности, идеи и желания городских обывателей.
5. Степень охвата социальными слухами аудиторий в каждом конкретном случае проследить достаточно сложно. Социальные слухи оказывали существенное воздействие на жизнь провинции, делая ее более динамичной. Власть часть предпринимала попытки пресечения того или иного социального слуха, обычной практикой был анализ социальных слухов со стороны жандармерии. Печатные источники информации в результате очень часто занимали вторичную позицию, подтверждая или опровергая слухи.
6. Печатная провинциальная реклама, выступая в качестве самостоятельного пласта неофициальной информации, начиная с 1870-х гг., набирала все большую популярность и массовость. Вместе с тем, роль и значение печати как источника и средства информации постепенно все более возрастало в провинциальном обществе.
Теоретическая значимость диссертации заключается в расширении сферы знаний о содержании информационной среды провинциального города пореформенной России, особенностях влияния компонентов информационной среды на провинциальное сообщество, а также изменений содержания самой информационной среды под воздействием социально-информационных процессов в провинции.
Практическая ценность результатов исследования определяется возможностью их применения в преподавании общих курсов российской истории XIX века в средней и высшей школе, в разработке специальных учебных курсов по истории информационного развития России, их использовании при написании обобщающих трудов по социальной и экономической истории России, истории российской рекламы.
Апробация результатов исследования. Основные положения работы отражены в 7 публикациях автора, включая статью в издании из перечня ведущих рецензируемых научных журналов, рекомендованного ВАК, а также докладывались на четырех международных и общероссийских конференциях: 19-ая Всероссийская научная конференция молодых ученых и студентов «Реформы в России и проблемы управления» (Москва, 15-16 декабря 2003 г.), программа «Шаг в будущее» (Москва, 12-16 апреля 2004 г.), Международная конференция «Представление политических деятелей в средствах массовой информации в XVIII-XXI вв.» (Версаль, Университет Сен-Квентин, 13-15 мая 2009 г.), 24-ая Всероссийская научная конференция молодых ученых и студентов «Реформы в России и проблемы управления» (Москва, 23-24 апреля 2009 г.). Диссертация была обсуждена на заседании кафедры «История» Пензенского государственного университета 3 февраля 2010 г. и рекомендована к защите (протокол № 6).
Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, а также приложений.
Казанская и Пензенская губернии в информационной среде России ,ч" второй половины XIX века
Казанская губерния как по численности населения, так и по степени развитости инфраструктуры, образовательному и культурному уровню -существенно отличался от города Пензы. Кроме того, Казань еще до момента проведения великих реформ являлась университетским городом (дата основания университета 17 ноября 1804 г., когда императором Александром I были подписаны Утвердительная грамота и Устав Казанского императорского университета), что предопределяло качественные и количественные отличия информационного пространства Казанской губернии по сопоставлению с Пензенской51. Демографические, геотерриториальные, социокультурные и прочие различия не означали того, что информационная среда двух губерний отличалась абсолютно по всем параметрам. В действительности, различия носили в большей степени количественный, и в меньшей степени качественный характер. Университетский город был более развит в социально-экономическом и социокультурном отношениях, в нем формировалась особая информационная среда, отличающаяся большей информационной насыщенностью. В свою очередь Пензенская губерния имела менее насыщенную информационную среду, но при этом составляющие провинциального пензенского информационного поля были очень схожи с подобными составляющими казанской информационной среды.
И Казанская, и Пензенская губернии, в границах исследуемых хронологических рамок исследования располагались в Центре Восточно-Европейской равнины,1 в Поволжье. Казанская губерния - к востоку от Приволжской возвышенности к Западу от Уральских гор, Пензенская губерния - к Западу от Приволжской возвышенности и к востоку от Среднерусской возвышенности. Центральные губернские города: в Казанской губернии - Казань, в Пензенской губернии — Пенза. Казань находится на месте впадения реки Казанки в Волгу, Пенза находится на реке Суре (впадающей в Волгу на территории современной Нижегородской области). Обе губернии имеют достаточно интересную и насыщенную историю развития в составе Российской империи. При этом на особенности государственно-политического развития провинций накладывали существенный отпечаток обстоятельства полиэтнической и поликонфессиональной среды. А.Н. Сахаров, рассматривая этнокультурную специфику Среднего Поволжья, пишет, что «здесь происходили синтез и взаимное обогащение самых разных этносов и культур - тюркских и финских, кочевых и оседлых, языческих и монотеистических»52. По его I мнению, народы Поволжья со своими языками и культурами, экономическим опытом и религиозными традициями вошли неотъемлемой частью в общее лоно российской многонациональной цивилизации. Местом «слияния культур и цивилизаций» называет Казань Р. Бухараев, а в плане характеристики двойственной сути города, ссылается на заметки немецкого ученого и путешественника XIX века А. Гакстгаузена, исследовавшего земельные отношения в России: «На вечере у губернатора было несколько местных дворян с семьями. Не многие из них носят в своих жилах древнюю русскую кровь - большая часть их потомки татарских мурз.
На это ясно указывали их физиономии, волоса и глаза, но костюм и обращение их подчинялись совершенно новой цивилизации»53. Поволжье - это место пересечения жизни большого числа этносов с различной культурой и системой верований. Русские, татары, башкиры, марийцы, мордва, удмурты, чуваши - лишь небольшой перечень народностей, которые существовали и существуют на данных территориях, взаимообогащая друг друга в социокультурном отношениях. Профессор Казанского университета К. Фукс, автор работы «Казанские татары в статистическом и этнографическом отношениях» (изданной в 1844 году), свидетельствовал, что «татары ныне живут в большом согласии с русскими, и уже не слышишь от русских некоторых жестких насчет татар слов, которые часто употреблялись лет сорок тому назад»54. Полиэтнический и поликонфессиональный фактор предопределял многоплановость содержания информационного поля провинций, что выражалось, как мы увидим далее, в особенностях прозелитской религиозной деятельности со стороны РПЦ, культурной составляющей, что особенно характерно для Казанской губернии. В XIX веке некогда очень жесткие границы татарских слобод Казани становятся размытыми, символическими. Татары начали селиться уже и в других частях города, увеличивается приток татарского населения из села в город, да и сами жители слобод стали значительно мобильнее, перебираясь на жительство и для ведения торговых операций в другие города. Городская прослойка татар не без влияния казанских жителей формируется и в других крупных городах России. И. Гилязов отмечает, что «долгое время именно казанские слободы были единственной городской структурой у многочисленного татарского населения России»55. В Приложении 1 и Приложении 2 приведены таблицы, показатели которых отображают демографическое, религиозное и социально-культурное состояние городов Казани и Пензы. Анализ демографического, религиозного и социально-культурного состояния именно губернских городов, а не губерний в целом, выбран автором в силу того, что подвижки информационной среды формировались именно в губернском центре. Именно здесь располагалась вся социально-культурная инфраструктура губерний, большая часть религиозных организаций, общественных объединений.
Из Приложений 1 и 2, заметно отличие демографического, религиозного и социально-культурного состояния провинциальных центров, а следовательно и провинций друг от друга в целом, носит как количественный (преимущественно), так и качественный характер. Количественный аспект связан с большей численностью населения в городе Казани по сопоставлению с городом Пензой, развитостью социальной и культурной инфраструктуры. Качественный аспект объясняется этнокультурной и религиозной спецификой Казанской и Пензенской провинций. Так, для Пензы и Пензенской губернии характерна, в целом, религиозная монополярность и этническая однородность36. Для Казани и Казанской губернии характерна сложная полиэтническая и полирелигиозная картина. Хотя имеющаяся статистическая информация дает достаточно низкий процент числа иноверцев и инородцев (прежде всего, татар), в действительности - их было значительно больше. Как и в случае с мордвой на территории Пензенской губернии, значительная часть казанских татар была христианизирована (именно из-за этого такой низкий процент иноверцев и инородцев представлен в официальной информации) и этот процесс продолжался (порой насильственно). Однако вера новообращенных татар была не крепкой. В архивных источниках встречаются обращения татарских общин казанских уездов с прошениями на имя вышестоящего начальства разрешения исповедовать магометанскую веру. В этой ситуации именно сложная полиэтническая и полирелигиозная картина предопределяла наполнение информационной среды данной территории.
Однако, несмотря на наличие некоторых качественных различий информационного поля Казанской и Пензенской губерний - к концу XIX века все более отчетливо проявляются именно количественные отличия, в ущерб качественным. Основной аспект здесь - наличие большего числа информации в Казанской губернии, и меньшего - в Пензенской губернии. В качестве общих составляющих информационной среды провинции в контексте хронологических рамок исследования автором была выделена информация, исходящая от властных структур, церковных структур, общественных организаций, частных лиц, социальные слухи, а также рекламная информация различного содержания и направленности. При этом в качестве каналов, через которых осуществлялось формирование информационной среды были выделены газеты и журналы, церковные проповеди и воззвания, объявления, телеграф и телефон, общественные организации, собрания,1 кружки по интересам и др., сами люди. Газеты и журналы получили широкое распространение в провинции, начиная с конца 1850 - начала 1860-х гг. Причина этого заключалась во все более возрастающей сложности системы государственного управления. Населению необходимо было разъяснять специфику проводимых в государстве и обществе реформ, доводить до сведения публики нужную информацию, размещать объявления и др. Ранее в меньшем объеме периодические издания тоже существовали и выходили из печати, однако влияние их на общество было незначительным.
После реформ Александра П начали появляться частные издания. В информационном поле Казанской губернии присутствовало достаточно много разного рода периодических изданий, которые формировали информационный фон Казанской губернии. Казанская пресса второй половины XIX века, как и в целом по стране, отмечена появлением изданий различной общественно-политической ориентации. Это было вызвано как определенной демократизацией законодательства о печати, так и прежде всего пробуждением в российской провинции передовой общественной мысли. Информационное поле Пензенской губернии было более скудным, однако в конце 1880 - начале 1890-х гг. ситуация начинает меняться коренным образом и здесь. К периодическим изданиям, формировавшим информационный фон, мы прежде всего относим, «Губернские ведомости», издаваемые в Казани и Пензе с 1838 г. еженедельно, а с 1878 г. в Пензе ежедневно, а с 1884 г. в Казани - раз в три дня. Как источник «Губернские ведомости», прежде всего, есть орган официальных властей, доносивших до общества необходимую информацию. В то же время в данном издании допускалось присутствие разного рода социальных дискуссий. В Казанской губернии в разные годы хронологических рамок исследования выходили также следующие издания: а) «Камско-Волжская газета» - выходила в Казани с 4 января 1872 г. по 25 января 1874 г. и была одной из первых газет, положивших начало демократической печати в российской провинции. Ее издателем и редактором был известный литератор и краевед Н.Я. Агафонов. На первый план в «Камско-Волжской газете» выдвигались общественные проблемы, среди них - деятельность земства, народное образование. Внимание читателей привлекалось к условиям труда и быта рабочих, особенно острыми
Властные структуры и информационная среда провинциального города Казанской и Пензенской губерний в 1860-1890-х гг
Официальная информация, исходящая от властных структур на протяжении всей истории России играла одну из ключевых ролей с точки зрения наполнения информационной среды российского общества и государства. Реформы Александра II дали импульс к возникновению динамичной провинциальной информационной среды и одновременно импульс к возникновению общественных дискуссий в провинции по социально-экономическим и политически значимым вопросам. Безусловно, если сравнивать содержание провинциальной информационной среды в начале 1860-х гг. и в начале 1890-х гг. -то разница будет очень существенной. Речь идет не только о постепенном развитии альтернативных властным каналам источников информационных сообщений, но и специфике информации, исходящей именно от власти. Если в начале 1860-х гг. провинциальная власть ограничивали себя лишь тем, что перепечатывала и пересказывала исключительно те или иные указания сверху, то в начале 1890-х гг., по мере развития информационного пространства, губернаторы и подчиненные им чины - начинают принимать участие в общественных дискуссиях, и при принятии определенных управленческих решений исходя не только из политической, но и социально-экономической целесообразности принимаемых мер. Важное место в деятельности губернаторов занимали их контакты с органами местного самоуправления, взявшими на себя во второй половине XIX в. многие вопросы хозяйственной жизни.
Губернаторы сохранили контролирующие функции, но все равно испытывали дискомфорт от привнесения в свою «зону ответственности» земских и городских органов. А.С. Минаков отмечает, что «такая традиционная форма «борьбы» губернаторов с земством, как не утверждение их постановлений, не всегда получала одобрение в Петербурге»7 . В общей структуре информации, исходящей от власти в пореформенный период, мы можем выделить следующие информационные блоки, составляющие информационную среду рассматриваемого периода. 1. Указы, в структуру которых входят, прежде всего, Высочайшие манифесты, повеления и циркуляры соответствующих министерств и ведомств, а также иных структур властной иерархии - касались наиболее важных и значимых для страны вопросов. Интересно, что для доведения высочайших манифестов, повелений и циркуляров использовались как печатные средства, так и возможности работы с населением провинции через РПЦ (то есть, к примеру, зачитывание царских манифестов в церквах). 2.
Высочайшие манифесты и повеления исходили от императора, циркуляры и прочие указания - от министров и от губернаторов. Нельзя сказать, что они составляли основной пласт информации, исходящей от властных структур, но, тем не менее, присутствие высочайших манифестов, повелений и циркуляров в информационной среде данного периода было широко распространено, о чем свидетельствуют их публикации в периодической печати, освещение фактов зачитывания их в церквах, а также всевозможные слухи о сокрытии «истинной царской воли» (как в ситуации с Манифестом 19 февраля 1861 г.). Важно также отметить, что указы носили не всегда публичный характер и могли быть связаны с информированием и предписанием к соответствующим действиям ответственных лиц, на которых эти указы и были направлены. 3. Отчеты о деятельности — достаточно распространенный тип текущего информирования, как вышестоящего начальства, так и широкой публики. Отчеты касались самого широкого спектра вопросов и представлялись в разных формах: от простого печатного публичного уведомления о проделанной работе в газете - до отчета в форме отдельного самостоятельного издания. 4. Блок официальной информации для чиновничьей бюрократии и городских жителей - один из самых широких информационных пластов рассматриваемого периода. В самом общем виде сюда относятся: рапорта, донесения, сопроводительные письма, информирование об отношениях и предложениях, прошения, информирование вышестоящего начальства о прошениях, уведомления, ходатайства, информационные протоколы, дозволения, предписания, официальные просьбы и поручения, письма. 5. В структуре блока официальной информации для внутренней и внешней публики особо необходимо выделить адреса. Адрес представляет собой письменное выражение отношения к тому или иному человеку (например, благодарность, поздравление и т.п.). В содержании информационной среды рассматриваемого периода адреса были достаточно распространены и реализовывались, прежде всего, в форме выражения благодарности к чиновникам или представителям дворянского сословия за их верную службу. 6. Официальные новости были распространены еще до проведения Великих реформ, однако приблизительно в конце 1870-х начале 1880-х гг. их влияние стало ощущаться особенно заметно. Власть была вынуждена начать информирование и разъяснение обществу суть проводимой ею политики и не только. Официальные новости могли касаться кадровых вопросов, особенностей внешней! и внутренней политики, сообщений о вступлении в силу тех или иных указов и т.п. 7. Официальные речи представляют собой информационный блок, связанный с доведением до публики мнения власти и ответственных лиц по тем или иным вопросам. Необходимо отметить, что официальные речи -понятие достаточно условное. Это связано с тем, что, выделив в рамках данного блока два типа речей - научные речи и некрологи, - мы не всегда можем установить автора данных речей. При этом доведение до публики данных сообщений, как правило, происходит через официальные печатные издания. Все это позволяет рассматривать данный тип сообщений как официальный. 8. Объявления составляют один из самых больших пластов информации, исходящей от власти. Прежде всего, подчеркнем, что данный тип объявлений не следует путать с информации, публикуемой исходя из коммерческой целесообразности.
Важно понимать, что объявления от властных структур — это не коммерческая и, тем более, не социальная реклама в классической трактовке данных понятий. Объявления - это инструмент, необходимый власти для того, чтобы в обществе и в системе управления государством в связи с усложнением управленческих процессов, не создавалось информационного коллапса, который автоматически проводит к кризису за счет разрастания неофициальных форм коммуникации, то есть слухов. Анализируя информационную среду пореформенного периода, мы выделили следующие виды объявлений исходящих от власти: организационные, финансовые, объявления-извещения, официальные бюллетени, образовательные объявления, служебно-кадровые объявления, объявления о благоустройстве и социально-медицинские профилактические объявления, объявления благодарности и информирование о наградах, объявления-прошения, объявления-разрешения и объявления-запрещения, объявления о пропажах имущества или поиске людей, а также иные формы объявлений, не поддающиеся какой-либо классификации. Взяв за основу означенную классификацию, перейдем далее к рассмотрению конкретных примеров. Как уже отмечалось, указы, в которые входят, прежде всего, высочайшие манифесты, повеления и циркуляры соответствующих министерств и ведомств касались наиболее важных и значимых для страны вопросов. Отметим также, что мы рассматриваем указы в самом широком смысле слова, понимая под ними все предписания, исходящие от императора, царских министров и губернаторов и нижестоящих властных инстанций. Высочайшие манифесты, повеления и соизволения помимо всего прочего (т.е., собственно, системы государственного управления) касались семейных вопросов царствующего императорского дома. В манифесте от 1879 г. император Александр II объявлял о бракосочетании своей племянницы Анастасии Михайловны с герцогом Мекленбург-Шверенским Фридрихом-Францем77. В высочайшем манифесте от 1872 г. император Александр II дал указания о том, как должен проводиться рекрутский набор на 1873 год: «Набор сей со всех вообще местностях Империи и Царства произвести в
Влияние Русской православной церкви на информационную среду Казанской и Пензенской губерний во второй половине XIX века
Исторически так сложилось, что Русская православная церковь (РПЦ) всегда занимала особое положение в российском обществе. РГЩ всегда оставалась тем исключительным социальным институтом, к которому имело отношение практически все православное население России. В данной связи СИ. Алексеева отмечает, что «на протяжении всей российской истории отношения государства и православной церкви характеризовались глубоким взаимопроникновением»" . В середине XIX столетия Священный Синод представлял собой один из старейших политических институтов самодержавия. Одновременно Синод был высшим органом управления Русской православной церковью, оказавшей значительное влияние на формирование и развитие государственности и культуры России. В системе управления Синод представлял интересы наиболее консервативных слоев общества. Слой либеральной бюрократии здесь полностью отсутствовал. Синодальное присутствие не имело самостоятельной социальной концепции. Индифферентность православной иерархии к вопросам общественно-политической жизни во время реформ 1860-х гг. и в последующий период их ограничения и консервативной корректировки объяснялась борьбой за упразднение министерских приемов в синодальном управлении, стремлением дистанцироваться от непопулярной политики правительства и религиозного безучастия светской власти. Программа высшего духовенства отличалась религиозным традиционализмом и ограничивалась требованием возврата
Синоду оперативной автономии в рамках Духовного регламента. Так как Российское государство являлось преимущественно крестьянской страной, а в свою очередь возможности вертикальной мобильности и кадровой ротации открывались лишь в том случае, если человек по своему вероисповеданию являлся православным, то РПЦ в этой связи выступала в качестве универсального социального института, к которому могли апеллировать практически любые социальные слои и группы. Вполне закономерным является то обстоятельство, что голос церкви был очень авторитетным, к нему прислушивались и следовали его советам. В то же время, как отмечает СИ. Алексеева, «различные слои российского общества, испытывая разочарование в церкви, терявшей роль социального посредника, задумывались об этом»211. Система государственной церковности привела к утрате большинства традиционных методов воздействия церкви на общество, хотя безусловно, в сознании широкой публики церковь являлась с социально-психологической точки зрения единственным социальным институтом, доступным для всех, вне зависимости от их социального, материального и прочих статусов. Естественно, РПЦ являлась одним из ключевых участников, формирующих информационную среду в провинциальном обществе. Всю информацию, исходящую от церкви необходимо рассматривать исключительно как официальную.
Информационные пласты, вбрасываемые Священным Синодом I во внешнюю провинциальную социальную среду, также носили характер информации, исходящей от власти, пусть не государственной, но церковной. С точки зрения исторической ретроспективы, в самом общем виде, применительно к рассматриваемому периоду, мы можем выделить следующие виды информации, исходящей от РПЦ. 1. Отчеты. Отчетная информация - один из наиболее емких информационных блоков, исходивших от РПЦ. Отчетная информация касалась вопросов , распространения православного вероучения у нехристианских народов, мер по борьбе с не православными конфессиями, раскольническим вероучением, социальными доктринами нигилизма, анархизма и т.п. При этом отчетная информация шла по нескольким уровням. Первый - по линии Синода, второй - по линии епархиального начальства (консисторий), третий - по линии нижестоящих церковных инстанций. Отдельно в данном блоке необходимо выделить всякого рода донесения, рапорта, доклады, а также общее новостное информирование, инициированное церковными властями. 2. Проведение высочайших указов и манифестов. Как правило, высочайшие указы и манифесты публиковались во всех губернских газетах. Однако кроме такой формы информационного воздействия, была распространена форма зачитывания высочайших указов и манифестов в церквах, а вместе с тем, публикации высочайших указов и манифестов в епархиальных печатных изданиях. 3. Распоряжения церковного начальства.
Распоряжения церковного начальства часто носили экономико-хозяйственный, либо кадровый характер. Они редко зачитывались в церквах массам, а чаще просто публиковались в местных епархиальных изданиях. Соответственно, распоряжения церковного начальства относились преимущественно не ко всей массе людей, а к конкретным лицам, в отношении которых было направлено распоряжение. В рамках распоряжений церковного начальства необходимо также выделить начальственные предписания по общим организационным вопросам, t цензурные предписания и кадровые предписания. 4. Адреса, послания, заявления, извещения, информирование об отношениях. Эти информационные блоки также относились к официальной информации, исходившей в рассматриваемый период от РПЦ. В отличие от I отчетов и некоторых распоряжении, касающихся часто лишь внутреннего межведомственного документооборота, адреса, послания, заявления, информирование об отношениях носили публичный характер и воздействовали на публику. 5. Обращения и речи, анализ заявлений от паствы. Как правило, они были вызваны необходимостью экстренного воздействия на социальные массы, в целях обеспечения социальной стабильности. Рассматриваемый период - это время і роста революционных настроений, радикализации социальных групп, а потому, для социальной стабильности была необходима і ! планомерная информационно-психологическая работа с массами, прежде всего, крестьянскими. Можно сказать, что через обращения и речь к пастве государство совместно с церковью выполняло свои надзорные функции, заключающихся в контроле социальных настроений. Обращения и речи к пастве были нескольких видов. Во-первых, относящиеся к власти и властным структурам, во-вторых, связанные с прозелитской деятельностью, и в третьих, речи к пастве, связанные с торжественными (траурными) событиями
Реклама как компонент информационной среды Казанской и Пензенской губерний в 1860-1890-х гг
Анализируя понятие рекламы сквозь призму современных определений, необходимо исходить, прежде всего, из неоднозначности I интерпретации данного явления. Теоретики и практики современной рекламы понимают под ней «комплекс средств неценового стимулирования сбыта продукции и формирования спроса на нее» (Р.И. Мокшанцев388), «открыто оплачиваемые продавцом товара или услуги отношения между ним и покупателем» (А.Н. Чумиков389), «информацию о потребительских свойствах товаров и видах услуг с целью их реализации и создания спроса на них» (А.В. Костина390) и т.п. Думается, что приведенные формулировки не могут быть адаптированы в полной мере к пониманию сущность рекламной информации, циркулирующей в контексте рассматриваемого нами исторического периода. Это связано с несколькими обстоятельствами. Во-первых, рассматривая официальную информацию, исходящую от властных структур и от Русской православной церкви, как элемент информационной среды пореформенной России 1860-1890-х гг., мы обращали внимание на существование достаточно емкого пласта объявлений от власти и церкви как особой формы информирования граждан и организаций. Во-вторых, та форма информации, которую мы далее будем относить к коммерческой рекламе — не является рекламной в классическом или же современном смысле этого слова. Рассматриваемая нами реклама — это прообраз современной коммерческой рекламы. Некоторые информационные сообщения в силу статуса их отправителя и целей данных сообщений — вообще не могут быть рекламой по определению, но в то же время ею являются.
И, в-третьих, не сформировавшийся в рассматриваемый период і категориально понятийный аппарат рекламного дела, не позволяет использовать современные дефиниции для исследования рекламы как составляющей неофициальной информационной среды. Основываясь на сказанном, с точки зрения рассматриваемого исторического контекста, под дефиницией рекламы мы можем понимать неофициальную информацию, исходящая от организаций и частных лиц, сочетающая в себе стремление к информированию публики о событиях, товарах и услугах. Важное отличие данного определения от современных дефиниций заключается в том, что в рассматриваемом историческом периоде коммерческий аспект рекламы не становится ключевым, хотя и является достаточно значимым. В рекламе пореформенного периода коммерческие интересы сочетаются с целями информирования (то, что мы сегодня обозначает понятием «паблисити»). Рассматривая рекламу как форму неофициальной информации (поскольку на данный период официальной информацией считалась информация, исходящая лишь от двух социальных институтов - власти и церкви) в динамике — мы можем видеть, как постепенно за четыре I десятилетия (1860-1890 годы) она заполнила наряду со слухами неофициальную информационную среду. В целом, применительно не только к периферии, но и к центру, мы можем выделить семь основных форм рекламы пореформенного периода: устная «кричащая» реклама а лубочная реклама D печатная реклама п наружная реклама люди как форма! рекламы фотореклама D фирменная продукция как форма рекламы.
Применительно к периферии - данная классификация не будет объективной, поскольку такие формы рекламы как фотореклама и фирменная продукция как форма рекламы - доходили до провинции с опозданием, появившись массово лишь в начале XX века. Из оставшихся названных форм рекламы лубочная реклама стала сходить на нет начиная с конца 60-х - начала 70-х гг. XIX века вследствие роста иных форм рекламы, прежде всего, печатной и наружной. Влияние I лубочной рекламы на провинциальную информационную среду практически отсутствовало. J Устная «кричащая» реклама (народная базарная реклама), являясь самой ранней по времени возникновения - продолжила свое существование до настоящего времени. Оценка того, как народная базарная реклама формировала провинциальную информационную среду затруднена в силу того, что данная форма реклама не являлась фиксируемой, и в то же время характеризовалась изменчивостью и кратковременностью. Характеристика устной «кричащей» рекламы приводилась нами в примерах, когда власти были вынуждены опровергать слухи (носившие характер рекламных) о чем-то не существующем. Говоря о наружной рекламе пореформенного периода, мы подразумеваем ее основные разновидности в форме вывесок и указателей. Интересной особенностью наружной рекламы данного периода является ее функциональность. В ней нет ничего лишнего, т.к. данная реклама точно указывает на содержание рекламируемых товаров или услуг. Порой, вывески на одном доме объединяют в себе очень разнообразные коммерческие предложения: это и известный на всю Российскую империю «Коньяк «Шустова» (имеющий в Казани и Пензе - магазины-представительства) и пензенский «Колониально-бакалейный магазин» и макароны от наследников В.Я. Устинова в Казани. В то же время необходимо отметить, что встречаются и такие ситуации, когда рекламные вывески связаны с информированием о какой-то определенной (однотипной) группе товаров или услуг, как мы это видим, например, на рекламных вывесках Пассажирского пароходства и Пароходства «Дружба», конкурирующих друг с другом при осуществлении пассажирских перевозок по Волге. Другой характерной особенностью дореволюционной наружной і рекламы - является проживание человека, рекламирующего свои услуги, в том месте, где он и осуществляет свою деятельность. Понятие коммерческой аренды офисных площадей не было распространено.
А потому ничто не мешало пензенскому фотографу И.П. Вакуленко жить в том же доме, где он и занимался профессиональной фотографией. Сказанное также справедливо и для казанской рекламной информации о торговле ватой, осуществляемой фабрикантом Иваном Дроздовым в том же доме, где он сам живет. Оценка того, как наружная реклама формировала провинциальную информационную среду, - неоднозначна. С одной стороны, наружная реклама формировала информационную среду в том смысле, что создавала некий информационный фон об услугах и товарах, предлагаемых в провинциальных городах, об отношении жителей к данным услугам и товарам. С другой стороны, влияние наружной рекламы на информационную среду, на наш взгляд, незначительно, поскольку для воздействия на публику, недостаточно вывесить указатель о том, какие услуги и товары предлагаются и продаются в данном заведении, необходимо постоянно обсуждать эти услуги с публикой, необходимо, чтобы с публикой было организовано живое общение, предполагающее обратную связь. На рубеже XIX-XX вв. (а, возможно, и раньше) в ряде городов России і появляется относительно новый и оригинальный тип рекламы, так называемый «человек-бутерброд» Он надевал на себя два скрепленных щита, которые носил на спине и на груди. Интересно то, что иногда имелся и третий планшет - на длинных шестах, опирающийся на плечи человека-бутерброда, и возвышавшийся над ним. Или другой вариант — когда один большой щит носили три человека вместе. В качестве таких «бутербродов» могли использоваться и домашние животные. Влияние «человека-бутерброд» как формы рекламы на информационную среду провинциального города -также незначительно в силу не периодичности и не массовости данного типа рекламы. К основному типу рекламы в общей структуре неофициальной информации, который воздействовал на общество провинциального города в наибольшей степени - необходимо отнести печатную рекламу, которая публиковалась в губернских ведомостях. Справедливости ради необходимо отметить, что печатная реклама публиковалась так же и в епархиальных ведомостях и данный тип рекламы необходимо, как мы уже указывали ранее, отличать от информационных объявлений, также исходивших от церкви.
