Введение к работе
Диссертация посвящена изучению национализма как идеологии в его конкретно-историческом бытии в пределах Области войска Донского (далее - ОвД) в начале XX века. Организация русских националистов, Всероссийский национальный союз (далее - ВНС) был образован только в 1908 году, то есть в этом отношении отставал от прочих дореволюционных партий России, конституировавшихся несколькими годами ранее. В ОвД политический национализм пришел еще позднее - в 1910 - 1911 гг., когда отделы ВНС появились в Ростове-на-Дону и Таганроге. Однако эти города были включены в состав ОвД только в правление Александра III и имели особый статус, а их население по преимуществу не входило в войсковое сословие. Политическая пропаганда, ведшаяся в Ростове-на-Дону и Таганроге местными отделами ВНС, не отличалась принципиально от той, что велась русскими националистами в других городах Российской империи. Гораздо больший интерес в этом смысле вызывает националистическая пропаганда, направленная на казачью часть населения ОвД и, прежде всего, та пропаганда, которая велась представителями самого казачества в Новочеркасске.
Заимствование идеологии национализма и применение модерной категории «нация» к такой специфической социо-культурной группе как казачество, трактовка идентичности которого и в наши дни остается достаточно проблемной, привели к формированию двух противоречащих друг другу националистических проектов, носители которых по-разному видели место донцов в Российской империи и, создав конкурирующие политические группы - Донской союз националистов (далее - ДСН) и «казачью партию», вели борьбу за право говорить от имени казачества и представлять его интересы как на местном, так и на общероссийском уровне. Члены первой группы, донские националисты, при конструировании своей идеологии исходили из того положения, что казачество является частью русской нации, несущей военную повинность на особых условиях, при этом считая такое положение вещей обоснованным и разумным, а сословные «права и привилегии» - неотъемлемым атрибутом казачества. Участники второй группы, казачьи националисты, хотя и с рядом оговорок, проповедовали тезис об особой казачьей нации, находящейся на военной службе у русских царей.
Актуальность исследования объясняется повышенным вниманием научного сообщества к влиянию интеллектуальных элит на политические процессы, на результаты выборов в местные и центральные органы власти. Данное исследование, не претендуя на разрешение вопроса об идентичности массы донского населения и уровне поддержки им националистической идеологии, могло бы, по крайней мере, дать характеристику господствовавшим умонастроениям консервативно настроенной казачьей интеллектуальной элиты. Активизация политических сил, разыгрывающих «национальную» и «региональную» карты в борьбе с противниками и конкурентами также требует учета отечественного исторического опыта. Кроме того, изучение региональных особенностей идеологии национализма в дореволюционной России в отношении Войска Донского еще не проводилось, а между тем эта территория представляет собой особый интерес ввиду специфического состава ее населения. Главным образом, это касается донского казачества, этнический статус которого не был очевиден ни тогда, ни теперь, и, прежде всего, в вопросе о его соотношении с русским народом. Анализ того, как это обстоятельство отразилось на бытовании идеологии национализма в условиях Дона, также повышает значимость данного исследования. Наконец, также является актуальным изучение приемов борьбы политических организаций за право выступать от имени определенной социальной, этнической или религиозной общности, способы «конструирования» этих общностей в тех случаях, когда существовали разногласия в понимании этих общностей.
Объектом исследования является собственно идеология национализма в тех ее вариантах, которые были представлены на Дону в предвоенный период.
Предмет исследования - конкретные националистические проекты, разработанные двумя группами местных националистов.
Хронология исследования. Ограничение исследования предвоенным периодом объясняется тем, что вслед за поражением националистов на думских выборах 1912 года эти проекты, предполагавшие участие своих представителей в Государственной Думе, перешли в стадию разложения. К началу Первой мировой войны активность националистов на Дону сошла на нет. Нижняя хронологическая граница определяется возникновением в 1910 году первой в пределах ОвД националистической организации - Ростовского отдела ВНС, хотя предполагается
и частичное рассмотрение более раннего периода, в частности деятельности в 1909 г. донского атамана Ф.Ф. Таубе, сыгравшего значительную роль в оформлении основных положений идеологии казачьего национализма. Особое внимание будет уделено 1912 году, когда в ходе предвыборной агитационной кампании поток идеологических текстов значительно возрос.
Главной целью работы является реконструкция идеологии национализма на Дону в указанный период. В этой связи основными задачами исследования нам видятся анализ существовавших националистических проектов, в том числе выделение их структурных составляющих, выявление их специфических черт, обусловленных условиями казачьего региона, а также сравнительный анализ с целью вьиснения основных противоречий конкурирующих национализмов. Еще одной немаловажной задачей должно быть восстановление истории возникновения и развития действовавших в Донской области националистических групп, а также истории их взаимоотношений между собой и их участия в выборах 1912 года.
Историография. В настоящий момент не имеется специальных исследований по истории националистического движения в пределах ОвД. Небольшая статья СМ. Маркедонова «Зарождение и эволюция казачьего национализма» посвящена «казакоманам» второй половины ХГХ века1. Однако это движение было сугубо сословным и традиционалистским по своей сути. Поэтому начинать историю национализма на Дону с «казакоманов» кажется проблематичным, тем более что последние сами себя к националистам не причисляли.
Некоторые интересующие нас сюжеты затрагивались в работах НА. Мининкова - по вопросу об историографическом наследии Е.П. Савельева и П.П. Сахарова, и А.А. Волвенко - относительно взаимоотношений ОвД с центральной администрацией3.
Маркедонов СМ. Зарождение и эволюция казачьего национализма // Межнациональные отношения сегодня. Ростов-н/Д., Тбилиси, 1996. С. 76-83.
2 Мининков Н.А. Павел Петрович Сахаров - историк донского казачества // Казачий сборник.
Вып. 3. Ростов н/Д., 2002. С. 216 - 320.
3 Волвенко А.А. Восстановление донского земства: упущенные возможности (1882-1917) //
Государственная власть и местное самоуправление, 2003. № 4. С. 51 - 59; его же. Как донским
казакам историю хотели написать... Официальный заказ, историк и местная администрация (1902
-1912 гг.) // Историческое сознание и власть в зеркале России XX века. СПб., 2006. С. 115 - 125;
его же. Формирование и эволюция правительственного курса в отношении казачьих войск Юга
России в конце 50-х - нач. 70 гг. XIX века // Казачество Юга России в процессах становления и
Существует значительный корпус литературы, затрагивающей историю русского национализма периода третьеиюньской монархии. Первые публикации, посвященные особенностям идеологии ВНС, появились еще в дореволюционный период и в основном выходили из-под пера политических противников этой партии, что обусловило значительную предвзятость и поверхностный характер сделанных выводов. И если кадет Л.З. Слонимский говорил о «наивности» русских националистов4, то меньшевик В. Левицкий, исходя из марксистской методологии, ограничился констатацией «дворянско-землевладельческого» характера ВНС и не находил принципиальной разницы между националистами и крайне правыми5.
По-настоящему определяющей для дальнейшего изучения идеологии русского национализма стала статья В.И. Ленина «Политические партии в России», опубликованная в мае 1912 г. в газете «Невская звезда». По мнению Ленина, правые и националисты - «это не две, а одна партия, поделившая между собой «труд» травли инородца, «кадета» (либерала), демократа и т.п.»6 В условиях советского периода российской истории, когда все наследие «вождя мирового пролетариата» превратилось в догму, это его замечание во многом предопределило выводы советских историков. Господство марксистской методологии делало неизбежным определение ВНС как партии, представлявшей интересы определенного слоя класса эксплуататоров, «типичного выразителя обуржуазившихся помещичьих групп»7, что ставило националистов в один ряд с монархическими партиями крайне правых. Вопрос о типологической близости ВНС тому или иному политическому направлению рассматривался или в рамках работ по «непролетарским партиям», или по третьеиюньской монархии9.
развития российской государственности. Волгоград, 2007. С. 26 - 29; его же. Волвенко А.А. Правительственная политика, местная власть и земская реформа в Области войска Донского (1864-1882 гг.) // Казачество России: прошлое и настоящее. Ростов-на-Дону, 2008. С. 196-213. 4 Слонимский Л. Национальный «Всероссийский союз» // Политическая энциклопедия. Т.2. Вып.8. СПб., 1909. С. 1115-1116.
Левицкий В. Правые партии // Общественное движение в России в начале XX века. Т.З. Кн.5. СПб., 1914. С. 247-469.
6 Ленин В.И. Полное собрание сочинений. М., 1973. Т.21. С. 280. 1 Балашев Петр Николаевич // Большая советская энциклопедия. М., 1926. Т.4. С. 490. 8 Залежский В. Монархисты. Харьков, 1930; Комин В.В. История помещичьих, буржуазных и мелкобуржуазных политических партий в России. Калинин, 1970; Спирин Л.М. Крушение помещичьих и буржуазных партий в России (начало XX в. - 1920 г.). М, 1977; Непролетарские партии России. Урок истории. М., 1984; Непролетарские партии в трех революциях. М., 1989. ' Аврех А.Я. Столыпин и Третья Дума. М., 1968; Его же: Царизм и IV Дума: 1912 - 1914 гг. М., 1981; Его же: Распад третьеиюньской системы. М., 1985; Дякин B.C. Самодержавие, буржуазия и
Исследований, посвященных специально проблеме русского дореволюционного национализма в советской историографии, так и не появилось.
Говоря о типологической сущности русского национализма, историки того времени или строго следовали ленинскому догмату, никак не отделяя националистов от черносотенцев, или оговаривали специфический по отношению к прочим правым партиям характер ВНС, но включали его в круг основных «помещичье-монархических партий», что наделяло эти построения определенной внутренней противоречивостью. Так, А.Я. Аврех, отметив отличия русского национализма от черносотенства и указав на его родство с либеральными партиями, в то же время, анализируя националистическую риторику одного из идейных вождей ВНС М.О. Меньшикова, называет националистов такими же правыми как черносотенцы10. B.C. Дякин, указав на качественное отличие идеологии ВНС от крайне правой и ее родство с октябризмом, одновременно оговаривается, что черносотенцы и националисты «в классовом и идейном отношении... мало чем отличались»". Эта противоречивость работала и в обратном направлении, то есть идеология крайне правых зачастую приравнивалась к национализму. В.В. Комин писал, что «национализм стал боевым лозунгом СРН [Союза Русских Людей - Б.К.], одним из основных пунктов его программы и тактики»12.
Еще одной отличительной чертой советской историографии по русскому национализму было откровенно враждебное отношение к нему, выражавшееся в применении ярко негативных эпитетов. А.Я. Аврех, например, писал, что «национализм в третьеиюньский период выступал в самой свирепой зоологической форме, носил крайне реакционный, воинственно-русификаторский характер»13. Подобный морализаторский подход к проблематике с заранее вынесенным обвинительным вердиктом был общим местом в работах по правым партиям. Хотя
дворянство в 1907 - 1911 гг. Л., 1978; Его же: Буржуазия, дворянство и царизм в 1911 - 1914 гг.: Разложение третьеиюньской системы. Л., 1988; Черменский Е.Д. IV Государственная дума и свержение царизма в России. М., 1976.
10 Аврех А.Я. III Дума и начало кризиса третьеиюньской системы (1908 - 1909 гг.) // Исторические
записки. М., 1955. Т.53. С. 78.
11 Дякин B.C. Русская буржуазия и царизм в годы Первой мировой войны (1914 - 1917). Л., 1967.
С. 28.
12 Комин В.В. История помещичьих, буржуазных и мелкобуржуазных политических партий в
России. С. 14.
13 Аврех А.Я. Столыпин и Третья Дума. С. 25.
встречались и редкие исключения, как написанная еще в 20-е годы книга Д. Заславского «Рыцарь монархии Шульгин», в которой автор выгодно отличал национализм от черносотенного движения, характеризуя его как «монархизм идейный, пытавшийся соединить монархию с политической честностью, независимостью, некоторой свободой»14.
Интересно, что и среди историков-эмигрантов при обращении к вопросам правого движения в дореволюционной России, не было попыток проанализировать расхождения между черносотенцами и националистами. В частности, это характерно для работы С.С. Ольденбурга15.
Единственное значительное исследование, появившееся в этот период и посвященное специально ВНС, было опубликовано за рубежом. Однако американский историк Р. Эделман основное свое внимание уделил социальной базе националистического движения, считая ее главным детерминантом политики ВНС и отказавшись от сколько-нибудь значительного анализа собственно идеологии русских националистов1 . В этом отношении работа Эделмана во многом повторяет выводы советских историков, объяснявших возникновение той или иной идеологии экономическим положением ее носителей.
В целом, для советской историографии по дореволюционному национализму характерны следующие черты. Во-первых, вопрос о типологической сущности ВНС не был разрешен. Следуя ленинской традиции, национализм объявлялся одной из форм черносотенного движения, а ВНС наряду с крайне правыми организациями причислялся к лагерю «помещичье-монархических» партий. В то же время, ряд исследователей отмечал типологическую близость между националистами и либералами, но решить это противоречие не удавалось. Во-вторых, исходя из постулата о принципиальном сходстве черносотенцев и националистов, уделять отдельное внимание идеологии последних не считалось необходимым. Прежде всего, рассмотрению подлежали экономическая база правого движения и его значение в борьбе против пролетарской революции. При этом работы часто были написаны не с позиции нейтрального исследователя, а с
14 Заславский Д. Рыцарь монархии Шульгин. Л., 1927. С. 23-24.
15 Ольденбург С.С. Царствование Императора Николая П. Вашингтон, 1981; СПб., 1991.
16 Edelman R. Gentry Politics on the Eve of the Russian Revolution. The Nationalist Party. 1907 - 1917.
New Brunswick, New Jersey, 1980.
явно негативным отношением к национализму, что привносило в них серьезный фактор субъективности и заданное выводов.
Наконец, есть еще один момент, на котором хотелось бы остановить внимание. На протяжении XX века теория национализма претерпела ряд изменений17. Однако изучение русского национализма осуществлялось без привлечения появившихся в этой сфере разработок, что порождало определенный отрыв исследований в этой области от теории национализма. Методологическая база большинства работ была марксистской, что накладывало известные ограничения на их характер и результаты.
Постсоветская историография во многом унаследовала эти недостатки. Откровенно враждебное отношение к национализму во многом сохраняется в современных работах, что отчасти превращает их в полемическую литературу 8. Необходимость отказаться от морализаторства и обструкционизма при изучении правой идеологии давно назрела, о чем в своей работе обосновано заявил Ю.И. Кирьянов19.
По-прежнему встречается причисление русских националистов к крайне правым20. Замена термина «правые» на термин «консерваторы» в работе М.Н. Лукьянова проблемы редуцирования всего многообразия существовавших политических движений под одно понятие, очевидно, не сняла . Однако в последнее время тенденция к выделению дореволюционного национализма в самостоятельное политическое течение все же восторжествовала. Более того, некоторые специалисты теперь вовсе не причисляют националистов к правым, подразумевая под последними только черносотенцев. В частности ВНС не был
17 См., например: Kedourie, E!ie. Nationalism, London, 1960; Heehter, Michael. Internal Colonialism:
The Celtic Fringe in British National Development, 1536 - 1966. London, 1975; Gellner, Ernest. Nations
and Nationalism. Oxford, 1983; Anderson, Benedict. Imagined Communities: Reflections on the Origins
and Spread of Nationalism. London, 1983; Nora, Pierre. Les Lieux de Memoire. Paris, 1984, 1986. Vol. I-
II.
18 См., например: Шлемин П.И. Национальные отношения и права человека в России. (Диалоги с
М.О.Меньшиковым. 1906- 1908). М., 1993.
" Кирьянов Ю.И. Правые партии в России. 1911 - 1917 гг. М., 2001. Автор, в том числе, поставил под сомнение правомочность употребления термина «черная сотня» в отношении традиционно-монархических партий. В своей работе я все же употребляю этот термин, отдавая дань устоявшейся традиции для именования крайне правых.
20 См., например, Степанов С.А. Черная сотня в России (1905 - 1914 гг.). М., 1992.
21 Лукьянов М.Н. Российский консерватизм и реформа, 1907 - 1914. Пермь, 2001.
включен в список организаций, чья документация была представлена в сборнике «Правые партии»22.
Главным же достижением постсоветской историографии стало появление работ, посвященных специально идеологии русского национализма начала XX в., что сделало возможным обращение к проблематике, ранее ускользавшей от внимания исследователей в связи с прежним форматом исследования, предполагавшим обобщающий характер изучения правых партий. Особая заслуга в этом принадлежит Д.А. Коцюбинскому, издавшему в 2001 году труд, вобравший результаты его многолетней работы23. На основе обширной источниковой базы автор постарался восстановить в основных чертах становление идеологии русского национализма и ее основные характеристики. Но, несмотря на то, что работа Д.А. Коцюбинского стала в своем роде прорывом в деле изучения дореволюционного партийного национализма, тем не менее, она также не лишена некоторых слабых мест. В первую очередь это относится к методологическому аппарату автора, практически игнорировавшего общетеоретическое обоснование проблемы национализма. Этому вопросу Д.А. Коцюбинский посвятил всего один абзац, в котором он констатировал наличие двух основных подходов к определению сущности национализма, политического и этнического, и оговорил, что «в настоящей работе термин «национализм» используется как обозначение идейно-политического феномена, связанного с провозглашением и отстаиванием этнических приоритетов перед всеми прочими»24. Переходя к конкретике собственной работы, он определяет русский национализм как одну из «конкретно-исторических разновидностей национализма, а именно совокупность идейной, организационной и тактической практики тех, кто в рассматриваемый период входил в состав Всероссийского национального союза»25, и закрывает на этом данный вопрос.
Методология исследования. Основные методологические контуры работы заданы подходом автора к основным проблемам национализмоведения, таким, как определение соотношения таких феноменов, как «нация» и «национализм», а также
21 Правые партии: Документы и материалы. М., 1998.
23 Коцюбинский Д.А. Русский национализм в начале XX столетия: Рождение и гибель идеологии
Всероссийского национального союза. М., 2001.
24 Там же. С. 9.
25 Там же.
функций и сущности националистической идеологии. Данное исследование проводилось в соответствии с синтетическим подходом, совмещающим в себе прнмордиалистское понимание этничности, модернистское осмысление феномена нации и постмодернистское прочтение националистической идеологии, который можно охарактеризовать как этно-символистский26.
Сравнительное изучение двух националистических проектов как вариантов идеологии политического национализма, существовавшего на Дону в начале XX в., проводилось методом дискурс-анализа основного корпуса пропагандистских текстов, созданных донскими и казачьими националистами.
Основной источниковой базой исследования является националистическая периодика, выходившая на Дону в изучаемый период. Этот выбор объясняется тем обстоятельством, что формирование националистических проектов и их пропаганда среди населения осуществлялись главным образом посредством периодической печати. Именно на страницах газет и журналов появился основной корпус идеологических текстов. Кроме того, печатные органы выступали в роли своеобразных организующих центров, вокруг которых создавались политические объединения. Особое значение в этой связи приобретают следующие периодические издания:
-
Журнал «Голос казачества», издававшийся в Новочеркасске с октября 1911 по январь 1914 гг. с перерывами и ориентированный на пропаганду «казачьего национализма»;
-
«Вестник казачества», издававшийся в 1913 г. в период финансовых затруднений редакции «Голоса казачества»;
-
казенные «Донские областные ведомости», а точнее их «неофициальная часть», которая с января 1911 г. бьша выделена в самостоятельную газету, вокруг которой группировались донские националисты;
-
печатный орган ДСН газета «Донской край»;
-
региональная националистическая печать - издававшийся в Таганроге журнал «Призыв» и «Ростовский на Дону листок»;
-
донская оппозиционная печать - «Приазовский край» и «Южный телеграф», а также орган местных кадет «Новочеркасская речь». Эти газеты ценны,
26 См.: Смит, Энтони. Национализм и модернизм. М., 2004.
прежде всего, тем, что в отличие от националистической печати, старавшейся не акцентировать свое внимание на слабостях в собственном лагере, наоборот, исходя из логики политического противостояния, уделяли всем неудачам правых особо пристальное внимание;
7) в ходе изучения периода атаманства Ф.Ф. Таубе использованы такие
общероссийские газеты как «Новое время», «Русский инвалид» и «Речь»;
8) в качестве вспомогательного источника к исследованию привлечены такие
газеты как «Окраины России» и «Таганрогский вестник».
Идеологические тексты также содержатся в самостоятельных трудах, подготовленных некоторыми участниками националистического движения на Дону. В частности, С.А. Холмский издал несколько сборников казачьих песен и стихотворений27, а Е.П. Савельев выпустил целую серию брошюр, которые легли в основу появившейся позднее «Истории казачества»28. Отрывки из первого тома (так называемая, «Древняя история казачества») также публиковались в «Голосе казачества». Публиковали брошюры Х.И. Попов29 и П.П. Сахаров30.
Кроме того, в качестве источников будет привлекаться «партийная» литература: уставы, предвыборные программы, листовки, а также отдельные материалы, хранящиеся в архивах. В частности, помочь ответить на некоторые вопросы по взаимоотношениям внутри националистических групп должен личный фонд Х.И. Попова (№ 55), хранящийся в Государственном архиве Ростовской области (ГАРО). Х.И.Попов, известный исследователь «донской старины»,
См. Холмский С.А. Сборник казачьих песен. Курск, 1910; его же. Казачьи Думы. Новочеркасск, 1911 (исторический очерк Е.П.Савельева); его же. Юбилейный сборник казачьей поэзии. 1812 - 1912. Новочеркасск, 1912; его же. Как ведется хозяйство Новочеркасской станицы Донской области. Новочеркасск, 1912.
28 Савельев Е.П. Кто был Ермак и его сподвижники. Историческое исследование.
Новочеркасск, 1904; его же. Очерки по истории торговли на Дону. Общество донских
торговых казаков. Новочеркасск, 1904; его же. Казак. Сборник песен и стихотворений о
боевой жизни казаков. Новочеркасск, 1905; его же. Атаман М.И. Платов и основание г.
Новочеркасска. Новочеркасск, 1906; его же. Типы донских казаков и особенности их
говора. Новочеркасск, 1908; его же. Войсковой круг на Дону. Исторический очерк.
Новочеркасск, 1908; его же. Древняя история казачества. Новочеркасск, 1915; его же.
Средняя история казачества, 1916; его же. История Дона и донского казачества,
Новочеркасск, 1918.
29 Попов Х.И. Краткий очерк прошлого Донского казачества. Новочеркасск, 1907.
30 Сахаров П. Происхождение вольного донского казачества и первые службы донцов
России. Новочеркасск, 1914; его же. Происхождение донского казачества. Ростов н/Д,
1914.
статистик, первый директор Донского музея, издатель и публицист, принимал непосредственное участие в организации и деятельности ДСН. Интерес представляют письма к Х.И. Попову, как личного, так и официального характера, его черновые записи по истории донского казачества, письма в редакцию «Донских ведомостей», которые Х.И. Попов возглавлял на протяжении ряда лет, а также различного рода документация (например, в фонде Попова хранится Устав ДСН). Некоторую полезную информацию содержит также фонд № 46 (Атаманская канцелярия). К сожалению, ряд документов из фондов № 344 (Войсковой штаб Войска Донского), 826 (Донское охранное отделение), а также фонда Х.И. Попова не могут быть привлечены к исследованию ввиду их поражения грибком.
Некоторая информация относительно выборов на Дону в 1912 г. содержится в фонде Государственной Думы Российского Государственного Исторического Архива (РГИА)31. Данные справочного характера относительно биографий отдельных персоналий, в частности, С.А. Холмского, удалось найти в фондах Российского Государственного Военно-исторического Архива (РГВИА).
Новизна. Данное диссертационное исследование является первой работой, посвященной изучению политического национализма начала XX в. в региональном аспекте, а также заполняет существующую лакуну в истории общественно-политической жизни на Дону в период третьеиюньскои монархии и позволяет по-новому взглянуть на традиционную для историографии казачества проблему его социо-культурной сущности.
Практическая значимость исследования. Материалы диссертации могут быть использованы для составления курсов по истории казачества и Дона, истории третьеиюньскои политической системы, а также истории националистического движения в России.
Апробация результатов исследования. Текст диссертации и ее главы обсуждались на заседаниях отдела Новой истории России Санкт-Петербургского Института истории РАН и на заседаниях диссертационных семинаров факультета истории Европейского университета в Санкт-Петербурге в 2007-2010 гг.
31 РГИА. Ф. 1278 (Государственная Дума). Оп. 8 (1912 - 1917). Д. 20 (Область войска Донского).
