Введение к работе
Свержение самодержавия в марте 1917 г. стало мощным катализатором для радикальных преобразований в Российской Православной Церкви. Освободившись от институциональной и идеологической связи с монархией, Церковь впервые получила возможность самоорганизации. Новым обер-прокурором Святейшего Синода стал вошедший в состав Временного правительства член Государственной думы Владимир Николаевич Львов. На первом же заседании высшего церковного органа он провозгласил «свободу Церкви» от власти «цезарепапизма». Однако сама организационная структура управления Церковью, сложившаяся в синодальный период, не претерпела в первое время изменений. Временное правительство не пошло на радикальное изменение церковно-государственных отношений. Вскоре новый обер-прокурор встретил сильную оппозицию в лице членов старого Синода, недовольных активным, по их мнению, вмешательством Львова во внутрицерковные дела. Указом Временного правительства 14 апреля последний царский состав Синода был распущен, и к присутствию вызваны новые лица. Новому составу Синода Львов заявил, что сложит свои полномочия перед Поместным Собором, пока же «обер-прокурорская власть не может не вмешиваться в жизнь церкви, а при настоящей дезорганизации это вмешательство может иногда и болезненно отозваться на тех или других членах церкви»1. И все же, с деятельностью новых обер-прокурора и Синода связано принятие определяющих решений в области церковного строительства. Главнейшими из них являлись введение выборного начала в Церкви, созыв Предсоборного совета и Всероссийского Поместного Собора, торжественно открытого 15 августа в Москве.
Наиболее важным для Церкви было принятие Временным правительством постановлений «Об отмене вероисповедных и национальных
{Любимов Я., протопресвитер. Дневник о заседаниях вновь сформированного Синода (12 апреля-12 июня 1917 г.) // Российская Церковь в годы революции (1917-1918 гг.) М., 1995. С. 16. ограничений» (20 марта) и «О свободе совести» (14 июля). 5 августа был упразднен пост обер-прокурора Синода и учреждено Министерство исповеданий. Его первым министром стал последний обер-прокурор Синода Антон Владимирович Карташев.
Единственный серьезный конфликт Церкви с Временным правительством из-за его постановления от 20 июня о передаче в ведение Министерства народного просвещения церковно-приходских школ продолжался вплоть до прихода к власти большевиков.2
Параллельно, и даже с опережением церковных реформ, шло сильное низовое «правотворческое» движение духовенства и мирян. Слывшее консервативным, церковное общество после Февральского переворота переживало процесс, который уже современники называли «церковной революцией». Основными ее событиями были съезды духовенства, смещение неугодных архиереев, ломка снизу синодальной системы управления и сильное церковно-сепаратистское движение в Грузии и на Украине. Если Украину удалось удержать в рамках юрисдикции Российской Церкви, то Грузия провозгласила автокефалию и фактически стала независимой от столичных церковных властей. И хотя впоследствии на Поместном Соборе звучали слова о «пагубной измене» Церкви с первых дней переворота, наиболее важные результаты «церковной революции» законодательно оформил сам Собор,
Актуальность исследования определяется противоречием между сложившимся в историографии политической истории 1917 года фактически игнорированием церковных проблем, а со стороны церковных историков, представление различных, сильно политизированных и идеологизированных версий данного периода. Между тем данный этап в истории Церкви являлся не только концом двухсотлетнего синодального периода, но и началом проведения реформ, которые должны были принципиально изменить весь облик Российского Православия. В жизни общества Церковь играла громадную роль, не соизмеримую с сегодняшней, и многие реформы, например введение выборного начала или возможность констатации внеконфессионального статуса, затрагивали громадную часть населения.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав и заключения. В первой главе рассматривается первоначальная реакция высшей иерархии на переворот, анализируются послания и выступлю В данном конфликте обе стороны проявили неразумную неуступчивость. Причем вся полемика по этому вопросу не дала ни каких результатов. См.: Смирнов Н.Н. На переломе: Российское учительство накануне и в дни революции 1917 года. СПб., 1994. С. 262-266. Я архиереев перед паствой, вызвавшие ответную реакцию церковных или светских властей. Вторая глава посвящена борьбе за власть в епархиях, конфликту межпу высшим и низшим духовенством, вмешательству в церковные дела политических организаций, анализируется механизм устранения иерархов. Более подробно рассматривается ситуация в наиболее неспокойных епархиях. Третья глава посвящена важнейшему церковному событию 1917 г. — выборам высшего духовенства.
Хронологаческие рамки исследования определяются общей периодизацией политической истории России. Рассматривается период с февраля по октябрь 1917 г., особенно детально с марта по август (время открытия Поместного Собора). В некоторых случаях, для лучшего понимания происходившего, сдвигается верхняя и нижняя временные рамки исследования.
Объектом исследования становится высшее духовенство Российской Церкви, преимущественно епархиальные архиереи.
Предмет исследования — политическая борьба за власть в епархиях Российской Церкви после Февральской революции, наиболее значительные конфликты с участием высшего духовенства.
Методологические основы исследования. Работа написана в русле, традиции восходящей к таким классикам русской исторической науки, как С.Ф.Платонов. А.Е.Пресняков, М.М.Богословский, Ю.В.Го-тье, БАРоманов и др. Данное направление, именуемое часто как «позитивистское», характеризует, прежде всего, бережное отношению к источнику, протест против его «потребительского» использования, когда интерпретируемый документ становится заложником идеологической или историографической парадигмы. Благодаря введению в оборот значительного количества архивного материала, виртуозной технике источниковедческого анализа и яркому изложению труды историков этого направления и сейчас сохраняют свое научное значение.
На методологию работы значительное влияние оказали исследования по микроистории. В нашей стране эта традиция известна по работам, таких авторов, как Э.Ле Руа Ладюри, КХинзбург, Дж.Леви. Такая методика предполагает фиксацию и описание серии, казалось бы, малых событий или неких исключительных ситуаций; это содействует выявлению общих феноменов с последующим выходом к более широкой интерпретации. В случае изучения Российской революции изменение масштаба исследования способствует отказу от традиции рассматривать данное явление сквозь призму борьбы столичных политиков, и позволяет обратить внимание на особенности революционных процессов в провинции и участие в них различных слоев населе ния. При написании диссертации использовался также сравнительно — исторический метод.
Степень изученности темы. Период в истории Российской Церкви между Февральской и Октябрьской революцией, несмотря на множество появляющихся исследований церковной истории XX века, по-прежнему остается мало изученным и в отечественной и в зарубежной историографии. Как правило, исследователи сосредотачивают основное внимание на деятельности Поместного Собора, открывшегося в августе. Таким образом, фактически выпадает из поля зрения историков важнейший период «церковной революции». Еще меньше писалось по поводу политической позиции и деятельности высшего духовенства Церкви.
Историографию церковной истории 1917 г. можно условно поделить на ряд этапов. В течение первого периода определенный интерес представляют работы лидеров «обновленчества», соединяющие в себе злободневную для того времени публицистичность с элементами собственных воспоминаний. Так, например, крупный церковный историк профессор Б.В.Титлинов в своей книге «Церковь во время революции», предпринял попытку изучения взаимоотношений Церкви и государства с 1905 по 1921 г. Хотя отпечаток времени лежит на его .лниге, в целом Титлинову удалось нарисовать довольно верную картину событий, и его работа не утратила своего значения до наших дней.3 В период преподавания в Петербургской Духовной академии Титлинов на себе испытал архиерейский произвол и, как большинство церковных либералов, не любил черное духовенство.4 Однако, ценивая настроения епископата после Февральской революции, Титлинов писал, что епархиальные архиереи «лояльно показали себя» по отношению к революции, а некоторые и «публично выражали свою солидарность с народом».5
Впоследствии в свет в основном выходили атеистические «агитки», Б.Кандидова, П.Зарина и др.6 В них все духовенство рассматривалось только как «контрреволюционное» и «черносотенное».
В 1967 г. вышла в свет коллективная монография «Церковь в истории России». Концептуально напоминая атеистические работы 20—30 г., эта книга показывает более сложную картину взаимоотношений Церкви и государства. Глава, посвященная 1917 г., написана Е.СОсиповой. По ее мнению, Церковь «попыталась использовать в своих интересах Февральскую революцию». Причину такой переориентации автор видела не только в боязни революционных потрясений, но и в опасности «потерять связь с массами, выступавшими против царизма. Оставаясь монархистами, церковники, особенно высшие иерархи, попросту считали нецелесообразным открыто проявлять свои настроения». Отмечает исследователь и «некоторую чистку епископата», когда были удалены «только наиболее одиозные фигуры».8 Большой фактический материал систематизировала в своей книге научный сотрудник Музея религии и атеизма в Ленинграде Л.Е.Емелях.9 Тем не менее, приводя многочисленные свидетельства об изгнании из приходов священников, протестов против епископата, захвата церковных земель, разгромов монастырей, она некритично связала их с антиклерикальным, антицерковным и даже атеистическим движением. По мнению Л.Е.Емелях, духовенство и после революции продолжало отстаивать интересы помещиков и вести монархическую агитацию.
Последней крупной работой, вышедшей в советской период и посвященной истории Церкви, можно считать коллективную монографию «Русское православие: вехи истории», изданную в год тысячелетия крещения Руси. В ее разделе «Церковь в период трех российских революций» П.Н.Зырянов11, высказал мнение, что после Февральской революции церковные монархисты и черносотенцы были вынуждены «временно притихнуть», а новый состав Синода «оказался несколько левее, либеральнее большей части православной иерархии».12
Новейший этап исследования данной темы открывает статья православного писателя и богослова Б.С.Бакунина, в которой специально рассматриваются перемены, произошедшие в Церкви после падения монархии. В этой популярной статье Бакунин впервые за многие годы
обратил внимание на «феномен церковной революции» после Февральского переворота, сам факт которой «до сего остается неизвестным не только широким массам верующих, но и епископату и официальным богословам современной Русской Православной Церкви».13 По мнению Бакунина, «Русская церковная революция представляет собой уникальное явление в истории церкви вообще. Ни в одной из православных поместных церквей не было подобного вообще».
Оживление интереса к церковной истории в постсоветский период знаменует появление целого ряда работ, так или иначе затрагивающих данную тему. Это и разделы в общих монографиях14, и статьи, посвященные церковной проблематике 1917 г.15 В этих работах, как правило, очень кратко затрагивается тема высшего духовенства в революционный период.
Так, например СЛ.Фирсов считает, среди епископата не было «восторженных заявлений относительно революции, однако привычка подчинятся «власть предержащим» все-таки сработала».16 Работы профессора Московской Духовной академии протоиерея В.Цыпина отражают официальную позицию Московской патриархии. Автор считает, что только епископ Андрей (Ухтомский) был единственным епископом, который «искренне и всерьез связывал надежды на оздоровление церковной жизни с февральским переворотом».1
В последнее время история Церкви после Февральской революции нашло отражения в интересных диссертационных исследованиях — И.В.Завитновского, А.В.Соколова и М.А.Бабкина.
11 В середине 90-х гг. вышел в свет ряд статей петербургской исследовательницы Т.Г.Фруменковой, широко использовавшей в своей работе богатейший материал РГИА.19 Работа Фруменковой посвященная высшему духовенству после Февральской революции, является, по сути, единственным специальным научным исследованием проблемы. Исследовательница впервые перевела рассмотрение темы «высшее духовенство и революция» из области отвлеченных умозаключений на конкретную источниковую базу. При всех достоинствах этой новаторской статьи, Фруменкова, как представляется, несколько некритично подошла к такому сложному источнику, как доносы на архиереев. Истолковав их в духе самих доносчиков, автор пришла к выводу, что «архиереи и после Февраля нередко упорствовали в защите старого строя не поняли глубины и необратимости случившегося».20
В обширном предисловии к публикации некоторых документов из канцелярии патриарха Тихона, посвященных высшему духовенству, П.Н.Грюнберг пишет, что Фруменкова не различает законные собрания духовенства и их же «одноименные беззаконные сборища, не знает истинной внутрицерковной проблематики» и вообще «находится в плену устаревших школьных представлений».21 По его мнению, нельзя писать о борьбе белого духовенства и мирян против черного духовенства, так как в «действительности никогда у «нормального» белого духовенства и мирян и «нормального» монашества вкупе с достойными иерархами не было никаких внутренних «противоречий», тем более «политических». После революции, по мысли автора, иерархия Церкви была «основным идеологическим противником Правительства». Ведя борьбу с епископатом, Временное правительство действовало через Комитеты общественной безопасности, через различ ные Советы и иные общественные организации, а также «самочинные сборища духовенства и мирян». Трудно сказать, что либо более несоответствующие общей обстановке 1917г.
И отечественные, и зарубежные историки, занимающиеся политической историей революции 1917 г., как правило, не уделяют внимания церковным проблемам того периода. Среди специалистов по политической истории 1917 г., в этом отношении, составляют исключение петербургские историки Г.Л.Соболев и Б.И.Колониц-кий.22
В зарубежной историографии наиболее фундаментальные работы по истории Церкви XVIH-ХХвв. принадлежат американскому историку Г. Фризу. Однако событий 1917 г. Фриз касается лишь в общем контексте изучения церковных реформ начала XX в.23.
Источниковая база исследования. Основной источниковой базой работы послужили богатейшие материалы Российского Государственного исторического архива. В первую очередь это фонды канцелярии Святейшего Синода (Ф.796), канцелярии обер-прокурора Синода (Ф.797), канцелярии патриарха Тихона (Ф.831), и архив Поместного Собора (Ф.833). Привлечены некоторые документы из фондов Государственного архива Российской федерации и Государственного архива Тверской области.
В фондах РГИА отложились официальные доклады иерархов в Синод о событиях происходивших в управляемых ими епархиях. Иногда письма и отчеты направлялись на имя конкретных членов высшего церковного органа, как правило первоприсутствующего в Синоде архиепископа Платона или архиепископа Сергия. Часто архиереи стремились заручиться поддержкой обер-прокурора Синода, поэтому на его имя приходили как личные, так и официальные послания иерархов. По такой же схеме шли в столицу и документы церковной «оппозиции» (доклады, сообщения, материалы епархиальных съездов), но в обратной последовательности: вначале обер-прокурору, затем в Синод. Практически во всех епархиях наряду с консисторией были образованы церковно-епархиальные советы, их деятельность была официально узаконена Синодом. Нередко они находились в оппозиции правящему архиерею, часто пытаясь сосредоточить в своих руках всю епархиальную власть. Епархиальные советы и созданные «народным правотворчеством» общественные организации духовенства и мирян сигнализировали обер-прокурору о «несоответствующей настоящему моменту» деятельности высших иерархов. Присылали в столицу так же и материалы съездов духовенства и мирян, прошедших по всем епархиям в 1917 г. Иногда это просто поздравительные телеграммы на имя обер-прокурора, иногда документы съезда представляют подробнейшую стенограмму заседаний. Из епархий, где борьба за власть принимала наиболее острые формы, в Синод могли приходить совершенно противоположные отчеты об епархиальных съездах, исходившие от различных противоборствующих сил.
О настроениях духовенства и деятельности епархиальных архиереев информировали обер-прокурора секретари Духовных консисторий. Секретарь консистории напрямую подчинялся обер-прокурору Синода, и рассматривался как представитель последнего в епархии. Иногда сам обер-прокурор запрашивал секретаря относительно действий местного архиерея.
В некоторые наиболее конфликтные епархии были направлены синодские ревизии, которые возглавляли как светские чиновники, таки представители высшего духовенства. В 1917 г. ревизии прошли в Черниговской, Саратовской, Нижегородской, Тверской, Екатери-нославской и Рязанской епархиях. Материалы этих ревизий отложились как в фонде канцелярии Синода, так и в фонде канцелярии обер-прокурора.
В фонде канцелярии патриарха Тихона (Ф.831) отложились некоторые документы, связанные с увольнением архиереев весной—летом 1917 г. Отдельное дело составляют материалы расследования Судной комиссией Поместного Собора «незаконного» увольнения из Орла епископа Макария (Гневушева).
Из фонда Поместного Собора (Ф.833) привлечены материалы комиссии по «церковному большевизму», созданной Собором весной 1918 г. Она расследовала случаи неповиновения как высшего, так и низшего духовенства центральным церковным властям, начиная с марта 1917 г.
Основной источниковой проблемой при написании работы явилось крайне неравномерное распределение информации по епархиям. Так, по некоторым епархиям и архиереям сохранились многостраничные тематические дела, по другим информация почти отсутствует. Даже члены Синода в 1917 г. делили епархии на «спокойные» и «беспокойные или неблагополучные». Конечно, отдельные документы, сохранившиеся по «спокойным» епархиям, показывают, что и здесь спокойствие было относительное. Однако по каким-либо причинам оно не выливалось в организованный бунт против епископа. Отсутствие серьезного конфликта прямо пропорционально и отсутствию архивных материалов. Напротив, беспокойные епархии представлены обильным и, как представляется, чрезвычайно репрезентативным материалом. Как правило, конфликтующие стороны, стремясь заручится поддержкой центральной власти, присылали в Синод свои версии событий. Это дало возможность представить ситуацию с различных точек зрения, обозначив позицию участников конфликта. В диссертации использованы документы Государственного архива Российской Федерации: канцелярии министра-председателя Временного правительства (Ф.1778) и канцелярии Временного правительства (Ф.1779). В первую очередь, это письма обер-прокурора Синода министру-председателю, а также материалы утверждения Временным правительством определений Синода по увольнению и выборам архиереев. Церковь еще не была отделена от государства, основные решения церковных вопросов формально должно было утверждать правительство.
В этом же архивохранилище находится и личный архив митрополита Арсения (Стадницкого) (Ф.550). Являясь одним из влиятельнейших иерархов Церкви (член Синода до апреля 1917 г, активный участник Поместного Собора), преосвященный вел обширную переписку с церковными деятелями.
Важнейшим источником для исследовательской проблемы являются епархиальная пресса и центральные церковные издания. Однако здесь возникает та же проблема, что и с привлечением архивных материалов — различная степень информативности церковных изданий. Так, в некоторых епархиях церковная пресса дает широкую и разностороннюю информацию, в друптх же иногда отсутствует даже официальная информация о церковных событиях. В ряде епархий «ведомости» в 1917 г. пережили процесс радикальной трансформации, превратившись из официального епархиального издания в общеполитическую газету. Процесс реформирования местной церковной прессы, как правило, обсуждался на съездах духовенства и мирян. Иногда издание попадало в руки оппозиции к правящему архиерею. К концу 1917 г. активность церковной прессы резко падает, многие издания фактически перестают выходить.
Светская периодика уделяла определенное внимание церковной проблематике. Характер публикуемых материалов, как и общая направленность изданий, были различными: от аналитических статей крупных церковных деятелей до откровенно антиклерикальных и даже атеистических карикатур. Изучение этого источника позволяет определить место собственно церковных проблем в общем контексте политической ситуации 1917 г.
Важнейшим источником для изучения деятельности Святейшего Синода в апреле-июне 1917 г. является дневник Николая Любимова, который воссоздает обстановку в Синоде и содержит интересные характеристики В.Н.Львова, А.В.Карташева, архиепископа Сергия (Страгородского) и др.24 Без данного документа было бы чрезвычайно трудно понять механизм принятия Синодом решений по отношению к епархиальным архиереям. Следует отметить удивительную точность Любимова в изложении фактического материала. В диссертации использованы также мемуары церковных деятелей А.В.Карташева, митрополита Евлогия, митрополита Вениамина и др.
В соответствии с состоянием источников и историографии определены следующие цели и задачи исследования.
Изучить реакцию высшего духовенства на смену государственной власти, проанализировать послания архиереев к пастве по поводу свержения самодержавия, а также рассмотреть реакцию на них новых властей.
Рассмотреть наиболее конфликтные ситуации противостояния и борьбы за власть в епархиях, между старыми властными структурами в лице епископа и консистории и новыми органами власти, съездами духовенства и мирян и церковно-епархиальными советами.
Определить количество уволенных архиереев, рассмотреть механизм увольнения, роль в нем Синода и обер-прокурора Синода, а также местного оппозиционного духовенства и светских организаций.
Проследить и проанализировать вмешательство светских властей в церковные проблемы в данный период, а также реакцию на это вмешательство церковных властей.
Определить количество епархий, где в 1917 г. прошли выборы новых архиереев. Рассмотреть законодательный механизм выборов и его практическую реализацию. Проанализировать ход и итоги предвыборной кампании и роль в ней высшего духовенства.
Проанализировать и определить роль церковно-религиозных споров в процессе реформирования церковных структур и осветить позицию в этих спорах высшего духовенства.
Дать характеристику общей атмосферы церковной жизни в период между Февралем и Октябрем 1917 г.
Научная новизна исследования Впервые в отечественной историографии подробно рассматривается и анализируется общественно политическая позиция высшего духовенства после Февральской революции, преимущественно епархиальных архиереев. Рассматривается борьба за власть в епархиях, механизм удаления епархиального епископа. Определено количество епархий, где прошли выборы епископов. Проанализированы ход предвыборной компании и результаты самих выборов.
Научная и практическая значимость исследования. Материалы и выводы диссертации моїут быть использованы для подготовки обобщающих работ по истории Церкви и истории Российской революции 1917г.
Апробация исследования. Текст диссертации обсуждался на заседаниях отдела истории Российских революций и общественного движения Санкт-Петербургского института истории РАН, а также в рамках диссертационных семинаров факультета истории Европейского университета в Санкт-Петербурге в 2002-2004 гг. Основные положения диссертации отражены в публикациях по теме исследования, общим объемом более 8 п.л. Сокращенный вариант третей главы опубликован в академическом ежегоднике «Исторические записки».
