Введение к работе
Актуальность темы исследования. В результате разделов Речи Посполитой в последней трети XVIII в. и инкорпорации Центральной Польши в 1815 г. подданными российских императоров стало несколько миллионов поляков. Конфликт между интеграционным курсом империи и стремлением поляков сохранить этнокультурную компоненту идентичности и возродить утраченную государственность составил сущность польского вопроса, масштаб и острота которого были исключительно велики.
Жизнь в Российской империи создавала предпосылки и стимулы для изменения структуры идентичности и выработки поведенческих стратегий, нацеленных на адаптацию к новым условиям. В результате весьма многие поляки реализовали себя на гражданской и военной службе, в науке, культуре и предпринимательской деятельности. Только с учетом этих реалий возможна научная разработка проблематики русско-польских отношений конца XVIII – начала XX в., адекватное представление о которых исключительно важно для взаимопонимания двух народов и государств сегодня.
Особый интерес представляют крупные исторические фигуры, репутация которых сложилась под сильным влиянием предубеждений, распространенных в русском и польском обществах. К их числу, несомненно, принадлежит Фаддей Венедиктович Булгарин (Tadeusz Buharyn, 1789-1859), разделивший судьбу многих своих соотечественников, получивший возможность влиять на общественное мнение не только столичных элит, но и массы провинциальных читателей России, а также давать рекомендации правительству, вызывавший к себе живой интерес как русских, так и поляков. Изучение в контексте русско-польских отношений эволюции идентичности Булгарина и его политических воззрений позволяет раскрыть важные механизмы межэтнической коммуникации в имперском пространстве.
Степень изученности темы. Фигура Булгарина в российской научной литературе долгое время была представлена достаточно фрагментарно. Одним из первых попытку реконструировать биографию Булгарина предпринял П.П. Каратыгин, написавший исследование о газете «Северная пчела», в котором привел подробные сведения о ее издателях. С конца XIX в. Булгарин упоминался практически во всех версиях истории русской литературы и журналистики, а также в энциклопедических словарях как важная, хотя и одиозная фигура, оказавшая влияние на развитие словесности. Особое место принадлежит посвященным истории цензуры трудам М.К. Лемке, на которые до сих пор часто ссылаются. Он начал специально изучать сотрудничество Булгарина с III Отделением собственной его императорского величества канцелярии.
В советский период к Булгарину обращались преимущественно в исследованиях жизни и творчества А.С. Пушкина, где утвердилось немало стереотипов. В процессе изучения конфликта двух писателей затрагивался польский аспект мировоззрения и деятельности Булгарина. Не всем подготовленным работам было суждено увидеть свет. Нами впервые использованы хранящиеся в Российском государственном архиве литературы и искусства фрагменты очерка Я.З. Черняка и материалы сборника статей «История русской журналистики», которые дают представление об отношении к Булгарину в СССР середины XX в. На этом фоне особенно заметна опубликованная на польском языке статья историка-эмигранта либерального направления А.Л. Погодина, который полемизировал с М.К. Лемке по поводу сотрудничества Булгарина с III Отделением.
В постсоветский период ситуация решительно изменилась. Историки перестали ограничиваться изучением русско-польских революционных связей и пропагандой прогрессивных традиций. Обобщающим трудом является книга Л.Е. Горизонтова «Парадоксы имперской политики: Поляки в России и русские в Польше (XIX - начало XX в.)», опубликовавшего также большой цикл статей о польском вопросе во внутренней политике Российской империи. Для нашей диссертации важны коллективные работы «Западные окраины Российской империи» (2007 г.) и «Польша и Россия в первой трети XIX века» (2010 г.).
В 1991-2007 гг. в России написано более двухсот научных работ о Булгарине, в том числе несколько монографий и диссертаций, - значительно больше, чем за весь советский послевоенный период. Однако главный интерес исследователей по-прежнему привлекало противостояние Булгарина с Пушкиным, «литературной аристократией» и натуральной школой.
За последние двадцать лет более других для изучения мировоззрения и деятельности Булгарина сделал А.И. Рейтблат. Первым из российских исследователей он обратил внимание на польский аспект жизни Булгарина в статье «Булгарин и Польша» (1993 г.), сосредоточившись при этом на раннем периоде его деятельности. Булгарин рассматривается как писатель «обоих народов», повлиявший на развитие русско-польских культурных связей. Работы А.И. Рейтблата явились стимулом для развития современного булгариноведения, поставив вопрос о Булгарине как влиятельном публицисте и идеологе самодержавия (исследования А.Г. Алтуняна, А. Янова, С.В. Удалова). В последние десять лет появились историко-литературные работы, изучающие различные стороны деятельности Булгарина (Н.Н. Акимова, Т. Кузовкина).
Польские аспекты жизни Булгарина привлекали также внимание польских ученых. В конце XIX – начале XX вв. в Польше возник интерес к истории польско-русских литературных связей, особенно контактам А. Мицкевича с русскими литераторами и отношению к полякам А.С. Пушкина. На утверждение представления о Булгарине как польским ренегате повлияли исследования А. Брюкнера. Я. Кухажевский – крупный представитель польского и американского исторического россиеведения, видел в Булгарине платного агента III Отделения и услужливого придворного журналиста. Правда, в межвоенный период отдельные авторы оценили Булгарина как посредника между русскими и польскими писателями.
Одними из первых в послевоенной Польше Булгариным занялись Л. Гомолицкий и С. Фишман – исследователи петербургского периода Мицкевича, а также З. Скварчиньский, обратившийся к его участию в виленском Обществе шубравцев. Интерес к Булгарину в Польше заметно оживился в 1970-80-е гг. Видный польский историк-россиевед Л. Базылов посвятил ему обширный фрагмент своей книги о петербургской Полонии. Хотя Базылова нельзя назвать апологетом Булгарина, далек он и от сугубо негативной оценки его деятельности. Заслуживают упоминания также монографии Р. Волошиньского, в которых рассматриваются польско-российские научные и культурные контакты 1801-1830 гг.
В 1970-80-е гг. Булгарин продолжал привлекать внимание историков литературы. Вслед за А. Яблоновским Б. Гальстер взялся за изучение роли Булгарина в публикации рецензии И. Лелевеля на «Историю государства Российского» Н.М. Карамзина. З. Мейшутович проявила интерес к двуязычию Булгарина, отметив, что тот одновременно работал в поле русской и польской культур. Последние два десятилетия Булгарин в Польше практически полностью забыт, фигурируя почти исключительно в контексте измены родине. Вместе с тем польские историки приступили к осмыслению поведенческих стратегий служивших империи поляков, не ограничивая себя традиционной оппозицией «герой – антигерой» (М. Мициньская, Я. Чубаты).
Общей заслугой польских и российских исследователей можно считать разработку проблематики имагологии (от латинского слова «образ»). Если в социалистические времена главным направлением двустороннего сотрудничества служила разработка истории революционных связей, то начиная с 1990-х гг. именно имагология чаще всего объединяет ученых-гуманитариев в совместных проектах (В.А. Хорев, А. де Лазари).
Свой вклад в исследование идентичности жителей бывшего Великого княжества Литовского, в том числе и Булгарина, вносит также новейшая белорусская историография (С.Е. Куль-Сельверстова). А.И. Федута, издавший в серии «Классики белорусской литературы» избранные сочинения Булгарина, считает последнего своим земляком-белорусом, одновременно признавая его польскую, литвинскую и имперскую идентичности. Место Польши в мировоззрении и деятельности Булгарина привлекло известный интерес западных специалистов (Ф. Моха в США, М. Леке и Б. Чиари в Германии).
Не получило должного освещения отношение Булгарина к Польше, в особенности во второй четверти XIX в.: обычно исследователи обрывают изучение польских аспектов биографии Булгарина на восстании декабристов. Дискуссионный характер имеет национально-культурная идентификация Булгарина. В систематической разработке нуждается присутствие Булгарина в жизни петербургской Полонии. На фоне большого внимания ученых к участью Булгарина в выработке идеологии и политики Российской империи особенно заметно отсутствие работ, проливающих свет на его попытки участвовать в формировании правительственного курса по отношению к Царству Польскому и западным губерниям. До сих пор не проведено исследований, показывающих роль Булгарина в складывании образа поляка в России.
Объектом исследования является идеологические и политические воззрения Ф.В. Булгарина.
Предмет исследования – выявление эволюции идеологических и политических воззрений Ф.В. Булгарина в контексте русско-польских отношений.
Цель исследования - показать в исторической динамике представления Ф.В.Булгарина об идеологических и политических основаниях русско-польских отношений.
Для достижения поставленной цели были решены следующие задачи:
- реконструирована деятельность Ф.В. Булгарина в петербургской Полонии и на бывших землях Речи Посполитой;
- выявлены и проанализированы тексты Ф.В. Булгарина, затрагивающие польские темы;
- определено отношение Ф.В. Булгарина к правительственной политике в польском вопросе;
- показана роль Ф.В. Булгарина в формировании образа поляка в русском обществе.
Хронологические рамки исследования определяются годами жизни Булгарина (1789-1859). Необходимость выхода за их пределы обусловлена тем, что Булгарин неоднократно обращался к истории Польши и русско-польских отношений XVII-XVIII вв. и даже более раннего времени. При рассмотрении образа Булгарина в исторической памяти двух народов привлекался материал не только XIX, но и XX-XXI вв.
В пространственном плане в поле зрения находятся Санкт-Петербург Северо-Западный край, Лифляндия и Царство Польское, с которыми были связаны жизнь и деятельность Булгарина.
Теоретико-методологические основы исследования. При анализе идентичности и воззрений Булгарина на русско-польские отношения используется историко-генетический метод, позволяющий выявить сущностные причинно-следственные связи. В диссертации широко применяется сравнительно-исторический метод, помогающий проследить эволюцию Булгарина, выявить общее и уникальное в его мировоззрении и деятельности. Полному раскрытию темы и организации обширного материала способствовал историко-биографический подход. В основу структуры исследования положен проблемно-хронологический принцип.
Предмет исследования обусловил обращение к инструментарию нескольких гуманитарных и социальных дисциплин. Из области филологии заимствованы элементы литературоведческого и текстологического анализа, необходимого, в частности, для атрибуции ряда текстов. Философия задает ориентиры при рассмотрении мировоззрения Булгарина в системе координат «славянофильство – западничество». Использовались подходы таких динамично развивающихся научных областей, как охарактеризованная выше имагология и исследования памяти (memory studies). Последние позволяют проследить, как в коллективной памяти русских и поляков формировался образ Булгарина. В работе были использованы также методы исторической социологии и психологии, изучающие поведение человека в чужой для него среде и адаптационные механизмы.
При всей своей междисциплинарности диссертация является историческим исследованием. Автор руководствуется принципом историзма и конкретно-историческим подходом, рассматривая все аспекты темы в контексте эпохи и осуществляя реконструкцию на основе критического анализа исторических источников.
В диссертации используется как терминология современной науки, так и понятия, бытовавшие в изучаемую эпоху. Согласно Л.П. Репиной, одним из базовых терминов интеллектуальной истории стала идентичность – ощущение сопричастности к определенной социальной общности. Человек выступает носителем многокомпонентной идентичности, особенно ярко выраженной на этнокультурных пограничьях, русско-польском, в частности. В настоящей работе изучается, прежде всего, этническая, региональная и государственная идентичности, важны также социальная, конфессиональная, политическая и профессиональная идентичности.
Под политическими воззрениями в контексте данного исследования понимаются главным образом представления о способах урегулирования русско-польских отношений.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в комплексном изучении эволюции идентичности Булгарина и его представлений о русско-польских отношениях.
Впервые анализируются основные этапы и аспекты жизни и деятельности Булгарина, которые рассматриваются в контексте истории русско-польского взаимодействия. Исследованы его воспитание в польской среде, связи с поляками в годы службы в российской армии, отношение к Российской империи в «польский период» биографии Булгарина, его отношение к полякам после возвращения в Петербург. Особый акцент сделан на слабо изученный виленский период, который существенно повлиял на воззрения Булгарина. Предметом специального исследования стали польскоязычные тексты Булгарина, о которых до сих пор в России лишь упоминалось.
В диссертации исследуются отношения Булгарина с видными деятелями польской культуры, прежде всего, А. Мицкевичем и И. Лелевелем. Показаны место и роль Булгарина в жизни польской диаспоры в Петербурге. Впервые доказано, что он не прекратил своих связей с Польшей и поляками после отъезда в Лифляндию. Булгарин до конца жизни переписывался со своими соотечественниками (в основном литвинами со сходными идеологическими и политическими воззрениями), а также следил за русско-польскими отношениями, пытаясь на них влиять.
На основе репрезентативного материала верифицирована гипотеза о том, что польская тематика постоянно занимала Булгарина, в значительной степени определяя его продолжительную и многогранную деятельность в России. Польские сюжеты продолжали постоянно присутствовать в его сочинениях после восстания 1830-1831 гг. Знаменательно участие Булгарина в этот период в издании польского журнала в Петербурге. Он последовательно содействовал популярности польских композиторов в России. После смерти Николая I Булгарин стал смелее высказывать свои воззрения.
Изучение донесений Булгарина в III Отделение позволило установить, что, по его мнению, поляки должны получить максимальную самостоятельность, а методы управления, приносящие благие результаты в основной части империи, в Польше способны нанести только вред. В плане проведения этих идей различные типы булгаринских текстов – публицистика, художественные и мемуарные произведения, донесения, составляют единое смысловое целое.
Реконструирована своеобразная идентичность Булгарина, показаны ее метаморфозы и степень типичности для поляков Российской империи изучаемого периода. Впервые во всей сложности показано сочетание литвинской, славянской и имперской идентичности. Установлено влияние идентичности Булгарина на предлагавшиеся им способы решения польского вопроса. Показано, что в представлении Булгарина Польша являлась неотъемлемой частью Российской империи, благодаря чему его идентичности – польско-литвинская и имперская – составляли органичное целое. Установлено, что своеобразие идентичности и политических воззрений Булгарина обнаруживает в нем польского шляхтича и уроженца Великого княжества Литовского.
Переосмыслен ряд бытующих в российской и польской гуманитаристике стереотипов, связанных как с оценкой Булгарина (изменник Польши), так и с восприятием поляков в целом (поляки-бунтовщики). Показано, что утверждению этих стереотипов в немалой степени способствовали булгаринские тексты. Специальный акцент сделан на сравнительном изучении восприятия Булгарина русскими и поляками, выявлено общее и особенное в исторической памяти двух народов. Вопреки стереотипам, он представлен как крупнейший популяризатор польских культурных достижений в России.
В диссертации проанализированы взаимодополняющие русско- и польскоязычные источники, часть которых вводится в научный оборот. Помимо многих российских архивов они извлечены из архивохранилищ Польши и Эстонии. Использованы многочисленные мемуары поляков, которые еще не были введены в научный оборот в России. Диссертация написана с учетом большого пласта зарубежной, прежде всего, польской исследовательской литературы, практически не известной российским специалистам.
Источниковую базу исследования составили источники нескольких видов: материалы официального делопроизводства; источники личного происхождения (переписка и мемуары); периодические издания; произведения художественной литературы.
1. Ядром комплекса делопроизводственных материалов являются опубликованные А.И. Рейтблатом донесения Булгарина в III Отделение собственной его императорского величества канцелярии. В Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ) хранятся документы, дающие представление о связях Булгарина с декабристами. Анализировались источники, отразившие отношение властей к сочинениям Булгарина. В Российском государственном историческом архиве (РГИА) найдены дела о строгих выговорах Булгарину за его публикации 1840-1850-х гг. Изучались материалы Отдела рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ), характеризующие отношение цензоров к текстам Булгарина. В большинстве своем ранее они лишь упоминались в научной литературе.
В РГИА хранится дело объемом более тысячи листов о судебной тяжбе между семьей Булгарина и семьями Тышкевичей и Парчевских, которое представляет большую ценность для реконструкции формирования идентичности Булгарина, а также причин, повлиявших на выбор им места жительства и работы.
2. Значительная часть использованных в диссертации источников личного происхождения опубликована. Исключительно важной является переписка Булгарина с польским историком И. Лелевелем. Не менее ценна корреспонденция Булгарина с другими польскими писателями и общественными деятелями (А. Мицкевичем, М. Конарским, Ю. Немцевичем), а также с русскими современниками (Н.И. Гречем, А.А. Бестужевым-Марлинским и высокопоставленным русским чиновником в Варшаве в 1830-40-е гг. А.Я. Стороженко).
В Российским государственным архиве литературы и искусства (РГАЛИ) хранятся материалы, характеризующие Булгарина как литератора. Основным для нас был его личный фонд, в котором обнаружено письмо О.И. Сенковского к Булгарину на польском и французском языках (1820 г.), не упоминавшееся ранее в научной литературе. Использовались также материалы из других фондов: Вяземских (наброски П.А. Вяземского), Ю.Г. Оксмана (письмо отставного военного Старжинского Булгарину).
В личном фонде Булгарина в Рукописном отделе Института русской литературы РАН (Пушкинский Дом) найдены письма 1851-1852 гг. писателя и издателя газеты «Dziennik Warszawski» графа Г. Ржевуского Булгарину на польском языке. В других фондах обнаружены письма О.И. Сенковского Булгарину на польском языке. Важной находкой можно считать письмо Булгарина 1814 г. неустановленному лицу на польском языке.
Уникальный материал найден в Отделе рукописей и редких книг библиотеки Тартуского университета (Эстония), где хранится часть книжного собрания Булгарина. Хотя о маргиналиях в книгах Булгарина известно уже давно, их не изучали по причине незнания польского языка. В некоторых из них найдены пометки Булгарина, чрезвычайно важные для характеристики его интереса к Польше на разных этапах жизненного пути.
Из ОР РНБ извлечена переписка польского этнографа З. Доленги-Ходаковского с профессором Виленского университета И. Лобойко, а также письмо к Булгарину Н.А. Полевого. В Отделе рукописей Ягеллонского университета (Краков) найдено письмо М. Шимановской к Булгарину. В работе также использованы дела из Архива Польской академии знаний.
Все без исключения мемуары, использованные в диссертации, опубликованы. Однако многие из них основательно забыты в России или не переведены с польского языка на русский, вследствие чего практически не включены в научный оборот. В 1846 г. Булгарин издал воспоминания о раннем периоде своей жизни. Его мемуарное наследие требует к себе предельно осторожного отношения.
Большой массив источников составляют мемуары современников Булгарина. Весьма ценными являются воспоминания Н.И. Греча – его делового партнера и близкого друга, с которым он в 1850-е гг. поссорился. Очень информативными оказались воспоминания о Булгарине офицера Ю. Залуского и ряда видных представителей петербургской Полонии (С. Моравского, Т. Бобровского, цензора О.А. Пржецлавского). Изучались дневники польского друга Булгарина историка М. Малиновского и Г. Шимановской-Малевской – дочери известной пианистки и супруги издателя польского журнала в Петербурге. Полагаем, что некоторые фрагменты из них, касающиеся Булгарина, переведены на русский язык впервые.
3. Поскольку более сорока лет Булгарин занимался журналистской, публицистической, редакторской и издательской деятельностью, периодические издания изучались нами особенно тщательно. Самым известным проектом Булгарина была первая в России частная газета с правом публикации политических известий «Северная пчела». Булгаринские тексты на страницах этой газеты публиковались регулярно и имели определенное влияние на общественное мнение.
Подробно изучались статьи из «Северного архива» (1822-1828 гг.) - первого успешно реализованного Булгариным издательского проекта, к которому были привлечены многие поляки, в том числе О.И. Сенковский и И. Лелевель. Просматривались такие издания, как «Tygodnik Wileski» (1815-1822 гг.), «Dziennik Wileski» (1815-1827 гг.), «Сын Отечества» (1820-1828 гг.), «Сын Отечества и Северный архив» (1829-1835 гг.), «Baamut Petersburski» (1830-1836 гг.), «Rozmaitoci lwowskiе» (1831-1841 гг.), автором или соредактором которых являлся Булгарин. Кроме того, изучались статьи из периодических изданий, полемизировавших с Булгариным («Литературная газета», «Отечественные записки»).
4. Художественно-литературное наследие Булгарина – непростой для исторической интерпретации, но весьма ценный источник. Польша и поляки фигурируют в большинстве беллетристических произведений Булгарина. Для характеристики общественной репутации Булгарина потребовалось обращение к художественным произведениям других авторов, прежде всего к многочисленным эпиграммам на него.
Особняком стоит подготовленный Булгариным совместно с профессором Н.А. Ивановым научный компендиум «Россия в историческом, географическом, статистическом и литературном отношениях».
Большое видовое разнообразие источников, новые архивные находки, ставшие результатом работы в архивах нескольких стран, сочетание русских и польских свидетельств – все это позволяет считать источниковую базу диссертации вполне репрезентативной для решения поставленных исследовательских задач.
Научно-теоретическая и практическая значимость исследования. В результате проведенного исследования обеспечено приращение знаний по такой важной для истории Российской империи проблематике, как русско-польские отношения XIX в. Выявленные данные и полученные выводы могут быть использованы в обобщающих трудах по истории России и русско-польских отношений, а также в учебном процессе. В научный оборот введены новые источники, сделан доступным большой массив польской литературы по истории России.
Апробация работы. Диссертация прошла обсуждение на кафедре истории России новейшего времени Историко-архивного института Российского государственного гуманитарного университета. Положения работы были представлены в 2009-2012 гг. на 11 международных научных конференциях: в Москве (Институт всеобщей истории РАН, Институт славяноведения РАН, РГГУ, Российский институт культурологии), Санкт-Петербурге, Тамбове, Остафьеве, Кракове (Польша), Тарту (Эстония).
Структура исследования обусловлена поставленными задачами. Работа состоит из введения, трех глав (восьми параграфов), заключения, списка источников и литературы.
