Содержание к диссертации
ВВЕДЕНИЕ 3
Глава 1. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ
ИССЛЕДОВАНИЯ, ИСТОРИОГРАФИЯ И ИСТОЧНИКИ 13
-
Методология исследования 13
-
Историография 31
-
Источники 70
Глава 2. ОСОБЕННОСТИ АГРАРНОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ
НА ЮЖНОМ УРАЛЕ (1917—1930 гг.) 96
-
Природно-климатические и социально-экономические условия развития сельского хозяйства 96
-
Сельскохозяйственное производство края: борьба крестьян
за выживание 151
Глава 3. ЗЕМЕЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ НА ЮЖНОМ УРАЛЕ
В 1917—1930 гг 194
3.1. Землевладение и землепользование крестьянских хозяйств
региона в 1917 году 194
-
Земельные отношения в годы Гражданской войны 227
-
Крестьянское землепользование и землеустройство в период
действия законов новой экономической политики 284
3.4. Землепользование и землеустройство накануне и в начальный период
сплошной коллективизации 368
Глава 4. ПРОДОВОЛЬСТВЕННАЯ РАЗВЕРСТКА И НАЛОГОВАЯ
ПОЛИТИКА В ДЕРЕВНЕ ЮЖНОГО УРАЛА (1917—1930 гг.) 422
-
Продразверстка 1919—1921 годов на территории края 422
-
Налогообложение крестьянства региона в годы нэпа и в начальный период сплошной коллективизации сельского хозяйства 473
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 565
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 577
Введение к работе
Россия вошла в историю XX столетия не только как страна, осуществлявшая бесконечные социальные эксперименты, но и как государство, в котором попытки трансформации аграрного сектора безуспешно предпринимались при любом действующем экономическом укладе. Веками в России поднимался, частично разрешался, откладывался и вновь инициировался вопрос о рациональном устройстве аграрных дел, прежде всего, о двух важнейших его составляющих — о земле (владении, распоряжении и пользовании) и налогах. Меняющиеся или, напротив, неизменные в течение определенного времени хозяйственные уклады и связанные с ними традиции землевладения и землепользования редко поддавались согласованию и попытке охватить их единой волей центральной власти. Налоговая политика носила, как правило, политизированный характер, из средства, стимулирующего развитие сельскохозяйственных отраслей, превращаясь в непреодолимое препятствие роста российской деревни.
До настоящего времени не найден адекватный способ разрешения аграрного вопроса. Проблема обеспечения продовольственной безопасности, которая лежала и лежит в основе реформирования российской деревни, вновь актуальна и значима. Не случайно данной теме только в последнее десятилетие XX и в начале XXI века был посвящен значительный по количеству и обширный по числу рассматриваемых проблем объем литературы1.
Многие исследователи справедливо полагают, что в значительной мере это происходит потому, что страна до сих пор не изжила большевизм. Однако надо признать, 1 Крестьяноведение: Теория. История. Современность. Ежегодник. 1996 / под ред. В. Данилова, Т. Шанина. М., 1996; Крестьяноведение: Теория. История. Современность : ежегодник. 1997 / Т. Шанин, Г. Алави, В. П. Данилов и др.; под ред. В. Данилова, Т. Шанина. М., 1997; Кознова И. Е. XX век в социальной памяти российского крестьянства. М., 2000; Данилов В. П. Аграрная реформа в постсоветской России (Взгляд историка) // Куда идет Россия? Альтернативы общественного развития. М., 1994. С. 125—136; Менталитет и аграрное развитие России (XIX—XX вв.): материалы меж-дунар. конф. Москва, 14—15 июня 1994 / под ред. В. П. Данилова, Л. В. Милова. М., 1996; Рефлексивное крестьяноведение: Десятилетие исследований сельской России / под ред. Т. Шанина, А. Никулина, В. Данилова. М., 2002; Никольский С. А. Аграрный курс России (Мировоззрение реформаторов и практика аграрных реформ в социально-историческом, экономическом и философском контекстах). М., 2003. что и реформы П. А. Столыпина, равно как и те, которые предлагались крестьянству с конца 1991 года, также не принимаются значительной частью населения1.
В этой связи обращение к историческому опыту жизни российского села может иметь не только академический интерес, но и прикладное значение. Ситуация, в которой оказалось сельское население страны в первые пятнадцать послереволюционных лет, весьма схожа с той, которая складывается сегодня.
Экономический кризис, охвативший все сферы экономики в 90-х годах, огромные темпы инфляции усилили спад сельскохозяйственного производства. По данным Г. Е. Корнилова, только в Уральском регионе посевные площади в период с 1985 по 2000 г. сократились почти на 20%, валовый сбор зерна сократился за десятилетия в 2,4 раза, почти в 2 раза упала урожайность2. Остановилось развитие интенсивных систем. Часть сельхозпроизводителей возвратилась к традиционным, архаичным способам
Обухов Н. О попытках введения прямого товарообмена в начале 20-х годов // Экономические науки. 1989. № 4. С. 91—96; Коэн С. Большевизм и сталинизм // Вопр. философии. 1989. № 7. С. 46— 72; Нариманова О. А. В. Чаянов о мотивации экономического поведения в трудовых крестьянских хозяйствах // Экономические науки. 1900. № 12. С. 92—98; Никитин В. Ленин и Мартов: Несостоявшийся диалог о новой экономической политике // Диалог. 1991. № 10. С. 64—67; Веселое С. В. Кооперация и Советская власть: период «военного коммунизма» // Вопр. истории. 1991. № 9—10. С. 25—37; НЭП: приобретения и потери. М, 1994; Машков Ю. А. Коллективизация и сельскохозяйственное производство в 30-е годы // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 8, История. 1997. № 3. С. 46—75; Шабалин А. О. Особенности фондового рынка России в период нэпа // Финансы. 1997. № 4. С. 62—63; Быстров Г. Е. Залог сельскохозяйственных земель в российском праве XX века // Государство и право. 1999. № 5. С. 12—26; Рязанов В. Т. Экономическое развитие России: реформы и российское хозяйство XIX—XX вв. СПб., 1998; Иголкин М. Нэп и конвергентные модели общественного развития // Диалог. 2000. №2. С. 45—49; Рогалина Н. Аграрные реформы в России 1910—1920-х годов (к 80-летию введения новой экономической политики) // Вопр. экономики. 2001. № 8. С. 130—141; Зырянов П. Н. Петр Аркадьевич Столыпин // Вопр. истории. 1990. № 6. С. 54—75; Савельев П. И. Русское фермерство в его исторической ретроспективе (по материалам юго-востока Европейской России) // Отечественная история. 1998. № 5. С. 46—61; Хромов Ю. С. Проблемы продовольственной безопасности России. Международные и внутренние аспекты. М., 1995; Рабинович Е. Сельскохозяйственная политика в промыш-ленно развитых странах. Доклад на международной конференции «Земля, собственность, реформа». Орел, апрель 1995 // Успех реформ — в сознании их необходимости. Орел, 1995; Никольский С. А. Аграрная реформа 1991—1995 гг. и проблема модернизации российской деревни; Кознова И. Е. Крестьянство и власть — научная конференция в Государственной думе // Крестьяноведение. Теория. История. Современность : ежегодник. 1996; Фоличев П. Ю. Регулирование сельскохозяйственных рынков в мире // Внешняя торговля. 1997. № 4—6. С. 60—63; Концепция аграрной политики России в 1997—2000 гг. / под ред. Е. С. Строева. М., 1997. С. 17, 95, 122—123; Корнай Я. Путь к свободной экономике. М., 1996; Никонов А. А. Спираль многовековой драмы: аграрная наука и политика России (XVIII—XX вв.). М., 1995. 2 Корнилов Г. Е. Основные тенденции аграрного развития в XX веке // Динамика и темпы аграрного развития России: инфраструктура и рынок / XXIX сессия Симпозиума по аграрной истории Восточной Европы: тез. докл. и сообщений. Орел, 21—25 сент. 2004 г. М., 2004. С. 170.
5 земледелия. В то же время реалиями в стране становятся новые формы хозяйственной жизни, происходят радикальные перемены в отношениях землевладения и землепользования.
Все эти обстоятельства требуют учета и анализа и позитивного, и негативного опыта аграрных преобразований в 20-е годы, которые необходимы уже потому, чтобы не повторять ошибок прошлых лет. Стремление к подобному анализу определяется сходством ситуации в российской деревне того времени с современной, необходимостью лучшего понимания особенностей и закономерностей аграрной политики государства в переломные периоды его существования. В свою очередь, учет достижений и ошибок аграрной политики первых десятилетий Советской власти позволит, на наш взгляд, наиболее четко определить приоритетные направления переустройства села в современных условиях, предостережет от неверных шагов по отношению к сельскому хозяйству, крестьянству и современному крестьянскому двору. Актуальность темы диссертационного исследования определяется и необходимостью преодоления исторических концепций, порожденных тоталитарной системой и продолжающих господствовать в исторической науке сегодня.
Объектом нашего исследования стала деревня Южного Урала, определяемая как общая и в то же время специфическая часть деревни Европейской России1. Развитие южноуральской деревни в рамках действующего на территории страны хозяйственного уклада составляло ее общность с другими регионами. Наличие ряда специфических черт — существенное различие. Исследуемый регион отличался многонациональным составом населения. Религиозные представления, естественноисторические, бытовые условия жизни представителей различных национальностей края, при явно складывающейся в эти годы унифицированности сельскохозяйственного производства, способствовали существованию не только особых типов крестьянских хозяйств, но и су-
Деревня, в узком, исторически сложившемся в русском языке значении — небольшое сельское поселение (более мелкие носили название выселков, хуторов и т.д.). В широком значении понятие охватывает весь комплекс социальных, экономических, культурно-бытовых, природно-географических особенностей и условий жизни деревни как социально-экономической категории, отличной от города (Большой Российский энциклопедический словарь. М., 2003. С. 441). щественно влияли на облик деревни региона. На Южном Урале не было земельного голода в той острой форме, которая была характерна для центральных губерний, однако серьезное влияние на экономическое положение южноуральской деревни и перспективы ее развития оказывало наличие национальных и сословных принципов землепользования и землеобеспеченности, которые в условиях существования Советской власти по-прежнему сохранялись, хотя и подвергались значительной нивелировке.
Предметом диссертационного исследования стали земледельческое крестьянское хозяйство и парцеллярное сельскохозяйственное производство, рассматриваемые в сложных переплетениях политической (анализ территориально-административного устройства, изменения в управлении отдельными районами региона на разных этапах развития с учетом особенностей экономической и политической ситуации и состава населения) и экономической (рассмотрение состояния земледельческого крестьянского хозяйства, системы налогов и заготовок, перспектив развития отраслей сельскохозяйственного производства) трансформаций.
Хронологические рамки исследования охватывают период с 1917 по 1930 год. Данный период выбран не случайно, поскольку позволяет изучить развитие южноуральской деревни на протяжении хотя и небольшого по историческим меркам временного отрезка, но весьма насыщенного социальными и экономическими потрясениями этапа региональной истории. Традиционность крестьянского хозяйствования и бытия не только была взорвана в 1917 году, но и в период последующих тринадцати лет подверглась коренным изменениям. Одному, от силы двум поколениям крестьянского населения пришлось пройти через невиданный в мировой истории эксперимент, в ходе которого совершались ломка и преобразование крестьянской жизни, отражавшиеся на облике деревни Южного Урала.
Учитывая многоплановость проблемы и коренные изменения в государственной земельной и налоговой политике, в диссертационном исследовании выделены три этапа, которые, на наш взгляд, логически отражают не только поиск наиболее оптимального, с точки зрения утверждавшегося режима, варианта разрешения земельных и налоговых проблем, но и ту социально-экономическую ситуацию, в которой оказы-
7 вался объект исследования в результате принимаемых органами управления решений и мер.
Первый этап мы соотносим с 1917—1922 годами, в ходе которого на экономическое состояние южноуральской деревни оказали существенное влияние мероприятия, связанные с так называемым черным переделом земли, а также Гражданская война, политика «военного коммунизма» и голод 1921—1922 годов.
Второй этап охватывает 1923—1928 годы и ассоциируется со временем восстановления утраченного в результате социальных и экономических катаклизмов хозяйственного потенциала деревни Южного Урала. При этом определение 1928 года в качестве рубежа рассматриваемого этапа вовсе не означает, что автор исследования является сторонником точки зрения о том, что восстановительные работы были завершены и объект настоящего исследования достиг своих дореволюционных параметров.
Второй этап необходимо разбить на два подпериода. На наш взгляд, 1923—1925 годы стали временем хозяйственного плюрализма, в ходе которого крестьянские хозяйства исследуемого региона имели возможность наиболее полно использовать позитивные аспекты новой экономической политики. 1926—1928 годы рассматриваются в диссертационном исследовании как время постепенной реставрации военно-коммунистических принципов управления сельскохозяйственной экономикой, логически завершающейся мероприятиями по внеэкономическому отчуждению продукции крестьянских хозяйств в период «чрезвычайщины».
Третий этап эволюции деревни Южного Урала соотносится с 1929—1930 годами — временем подготовки и начала принудительной коллективизации крестьянских хозяйств и раскулачивания. В эти годы земельная и налоговая политика не только претерпевала кардинальные изменения, но и существенно повлияла на облик южноуральской деревни, прежде всего, на ее социальную структуру, систему земельных отношений.
В то же время считаем необходимым заметить, что используемый в диссертационном исследовании принцип исторической связи в ряде случаев приводит к выходу за обозначенные выше хронологические рамки и появлению экскурсов в дореволюци-
8 онный период. Частично в работе затрагивается этап, связанный с жизнью деревни исследуемого региона в ходе и после завершения сплошной коллективизации.
Территориально исследование ограничено Южным Уралом. При этом очевидно, что поставленная проблема выходит и на общероссийский уровень. Однако в рамках одного исследования решить ее невозможно. Тем более что в масштабах страны практику землевладения и землепользования, существующую в дореволюционный период, годы Гражданской войны и на протяжении 20-х годов XX столетия, нельзя ограничить единой хозяйственной системой. Отсюда необходимо изучение местных особенностей жизни сельского населения, обобщение полученных результатов и представление реальной картины в целом. В этом плане Южный Урал, объединяющий территории с общей исторической судьбой и самобытностью, представляет несомненный интерес для исследователя аграрных отношений первых десятилетий Советской власти.
К 1917 году на территории Южного Урала существовали две губернии: Оренбургская (уезды Оренбургский, Орский, Челябинский, Троицкий и Верхнеуральский) и Уфимская (Белебеевский, Бирский, Мензелинский, Уфимский, Стерлитамакский и Златоустовские уезды). На завершающем этапе Гражданской войны появляются еще два административно-территориальных объединения: БАССР, или Малая Башкирия, и Челябинская губерния, образованные из уездов и волостей уже существующих губерний Южного и Среднего Урала, Среднего Поволжья, преимущественно за счет территорий Уфимской и Оренбургской губерний. К 1920 году в составе Оренбургской губернии оставалось всего два уезда: Орский и Оренбургский. Уфимская губерния потеряла значительную часть Стерлитамакского и Златоустовского уездов. В состав Челябинской губернии входили Курганский, Миасский, Троицкий, Челябинский, Верхнеуральский уезды, а в 1920 году был присоединен Кустанайский уезд.
В состав БАССР в 1919 году были включены северо-восточная часть Оренбургской губернии, восточная часть Уфимской, несколько волостей из Пермской и одна волость из Самарской губернии.
В дальнейшем границы образованных регионов неоднократно пересматривались. В 1920 году Мензелинский уезд (кроме 5 волостей) был передан ТАССР, а г. Стерли-
9 тамак — Башреспублике. К Малой Башкирии в этот же период времени отошли: Ар-гаяшский кантон, большая часть Верхнеуральского и часть Троицкого уездов. В июле 1920 года Оренбургская и Тургайская губернии были слиты в одну — Оренбургско-Тургайскую, хотя в декабре этого же года регионы разъединились вновь. В сентябре 1920 года Оренбургско-Тургайская губерния была включена в состав КАССР — Автономной Киргизской (Казахской) ССР. Оренбург до 1925 года являлся столицей республики. 14 июня 1922 года Уфимская губерния была упразднена, а ее уезды вошли в состав БАССР. В 1923 году Челябинская губерния также прекратила свое существование, а ее отдельные территории вошли в качестве округов в образованную Уральскую область.
Поднятая в диссертационном исследовании проблема сложна и многогранна. При анализе компонентов, составляющих облик как южноуральской деревни, так и в целом российской, нет второстепенных или менее значащих аспектов. Все они в конечном счете прямо или опосредованно влияли на господствующую в исследуемый период (до 1930 года) хозяйственную единицу — парцеллярное крестьянское хозяйство.
Исходя из приведенных соображений в диссертации ставится цель — исследовать трансформацию социальных структур (политическую, демографическую и экономическую) на Южном Урале в 1917—1930 гг., что позволит выявить главные факторы, вызвавшие изменения в земледельческом крестьянском хозяйстве и парцеллярном сельскохозяйственном производстве, идентифицировать различные типы хозяйств у разных групп населения и показать южноуральскую деревню в сложной и многоступенчатой системе социальных и экономических связей.
В соответствии с выделенным объектом, предметом и сформулированной целью диссертации поставлены следующие задачи исследования: выявить природно-климатические и социально-экономические условия развития сельского хозяйства и показать эволюцию сельскохозяйственного производства и парцеллярного крестьянского хозяйства в первые десятилетия Советской власти; проанализировать состояние землевладения и землепользования крестьянских хозяйств Южного Урала в предреволюционный период; - рассмотреть земельные отношения на территории региона в годы Гражданской войны; -проследить изменения системы крестьянского землепользования и землеустройства в период новой экономической политики и на начальном этапе сплошной коллективизации; - выделить приоритетные направления продовольственной и налоговой полити ки Советской власти на территории Южного Урала и ее влияние на развитие отраслей сельскохозяйственного производства, состояние парцеллярного крестьянского хозяй ства и коллективных объединений.
Таким образом, цель и задачи диссертации определяют наше понимание крестьянского хозяйства как социально-экономического явления и открывают, на наш взгляд, путь к правильному познанию всей совокупности факторов его развития, способствуя тем самым определению уровня состояния и дальнейших перспектив деревни Южного Урала на определенном рамками исследования этапе исторического развития.
Научная новизна работы заключается в том, что она является комплексным исследованием по истории аграрных отношений на Южном Урале в 1917—1930 гг., выполненным на широкой источниковой базе и на основе концепции модернизации, не имеющим аналогов в трудах отечественных историков. Выводы базируются на междисциплинарном синтезе источников различного происхождения. Полученные результаты позволяют достаточно целостно и упорядоченно представить динамику изменений аграрных отношений Южного Урала и этапы трансформации парцеллярного крестьянского хозяйства. Кроме того, в работе: - предложена периодизация новейшей истории Южного Урала 1917—1930 гг.; -выявлены природно-климатические и социально-экономические факторы, общие и особенные направления трансформации различных типов крестьянских хозяйств региона; - впервые комплексно изучен процесс внедрения Декрета о земле на территории Южного Урала, выявлены этапы передела и донаделения землей, доказано негативное отношение к документу части сельского населения региона; исследована система поземельных отношений, сложившаяся в регионе в первые десятилетия Советской власти. Впервые в региональной исторической литературе рассмотрено землепользование крестьянских хозяйств различной национальной принадлежности и практика проведения землеустроительных работ; выявлены этапы и приоритеты продовольственной и налоговой политики Советской власти, изучен ход и результаты продразверсточных кампаний и налоговых сборов; опровергнуто мнение региональной историографии о том, что «чрезвычайщина» 1927—1928 гг. оказала негативное влияние на состояние и перспективы развития земледельческого крестьянского хозяйства.
Новые результаты исследования получены благодаря использованию огромного массива исторических источников, преимущественно архивных, что позволило сделать вывод о неравномерности модернизационных процессов в районах Южного Урала, отличавшихся по характеру, темпам и масштабам экономических и социальных изменений. В ходе исследования нашли подтверждение или были опровергнуты отдельные положения, выдвигавшиеся в работах по частным вопросам или по смежной тематике в качестве гипотез и не имевшие до того прочного источникового фундамента.
Научно-практическая значимость данной работы определяется возможностью использования ее результатов для дальнейшей научной разработки комплексной проблемы революционных потрясений в России в первой трети XX века, при написании трудов по истории Урала, России и отдельных административно-территориальных объединений края. Материалы диссертации представляют интерес для научных работников, преподавателей отечественной истории, аспирантов, студентов, изучающих аграрную тематику. Конкретные данные работы будут полезны при чтении лекционных курсов, проведении семинарских занятий на исторических факультетах, найдут применение в краеведческой и музейной работе. Для руководителей аграрного сектора региона исторический опыт хозяйствования на селе может послужить эффективным фактором определения путей реформирования сельскохозяйственного производства.
12 Структура диссертации подчинена исследовательской логике, включает введение, четыре главы, представленные одиннадцатью параграфами, заключение, список использованных источников и литературы, приложения.
Похожие диссертации на Деревня Южного Урала в период социальных потрясений и экономических реформ : 1917-1930 гг.
