Социальная политика Советского государства в деревне 1917 г. - начала 1930-х гг. Савельев Сергей Иванович

Содержание к диссертации

Введение

РАЗДЕЛ I. Докринально-политические основы и исторические условия формирования советской социальной политики в деревне 58 - 103

РАЗДЕЛ II. Социальные и социокультурные преобразования в деревне в первые годы советской власти 104 - 158

РАЗДЕЛ III. Характер социально-экономических преобразований в деревне в период НЭП 159 - 215

РАЗДЕЛ IV. Советская политика в социокультурной сфере и динамика общественно-политических настроений крестьянства в 1920-е гг 216 - 265

РАЗДЕЛ V. Социальная политика в деревне на завершающем этапе формирования курса на сплошную коллективизацию крестьянских хозяйств 266 - 308

РАЗДЕЛ V1. Социально-классовая политика в условиях сплошной коллективизации и ее последствия 309 - 381

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 382-401

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАНЫХ ИСТОЧНИКОВ

И ЛИТЕРАТУРЫ 402-469

• Докринально-политические основы и исторические условия формирования советской социальной политики в деревне

Введение к работе

Современное состояние России и задачи ее цивилизационного развития одним из важнейших приоритетов ставят проблемы социальной сферы и социальной политики. Социальная политика на нынешнем этапе мирового развития имеет ряд значимых сторон: общегуманистическую -создание условий для реализации социально-культурных и духовных

* потребностей конкретного человека; экономическую - отношение к

человеку как к абсолютному ресурсу развития производительных сил; социальную - достижение социальной стабильности и обеспечения социального прогресса; политическую - создание прочного фундамента и ресурса политической стабильности и развития; культурно историческую - сохранение богатейших традиций и опыта прошлого в сочетании с инновациями, т.е. осуществление реальной связи времен, эпох и поколений. В современном понимании социальная политика - есть величайшее достижение мировой цивилизации, в котором существенную роль сыграли опыт и уроки исторического развития России в XX веке. Конституция Российской Федерации (1993 г.) определяет Россию как социальное государство.

В России, с точки зрения постановки и реализации социальной политики, накоплен богатый, во многом уникальный опыт, изучение и

_ш обобщение которого весьма актуально, как для науки, так и для

практики социального развития. Нынешняя сложная социальная ситуация
в России, связанная с массовым обнищанием значительной части
населения в 1990-е гг., как следствие радикальных социально-
экономических реформ, вызывает в обществе чувство ностальгии по
системе социальных гарантий и социального обеспечения советского
времени. В массовом общественном сознании происходит
мифологизация представлений об уровне и степени социального развития
ф недалекого исторического прошлого, что так же подчеркивает важность

4 и значимость объективного анализа социальной политики советского государства на всех этапах её осуществления. Тем не менее, особого внимания требует осмысление опыта реализации социальной политики в первые десятилетия советской власти, поскольку, именно в эти годы были заложены фундаментальные основы и определены существенные стороны того, что можно назвать советской моделью социального развития.

Учитывая, что до середины 1930-х гг. преобладающей частью населения было крестьянство, которое послужило затем через радикальное раскрестьянивание «строительным материалом» советской классовой структуры, актуальным является исследование целей, характера, содержания, форм и методов, итогов и последствий политической концепции, направленных социальных изменений осуществленных советским государством в деревне. Без такого рода исследований вряд ли в полной мере возможно объективное понимание современных социальных противоречий, поиск и нахождение адекватных средств их преодоления, особенно в аграрной сфере, крестьянской среде.

Актуальность темы исследования определяется и состоянием ее историографии. Логика историографического процесса такова, что на определенном этапе накопленный фактологический и концептуальный материал требует новых, выверенных обобщений, как по определенным направлениям исторического процесса, так и по странам и регионам.

Последнее десятилетие российской истории, определившее системные изменения во всех сферах жизни общества породило кризис обществоведческих наук, в том числе и исторической науки. В основном это объясняется методологической причиной — отказом от общеобязательности в советский период марксистской парадигмы как универсального инструмента исследования всего многообразия общественных процессов. На этом фоне, особенно в публицистике, обозначилась крайняя позиция относительно того, что ныне нужно

5 писать историю чуть ли не заново. Дело в том, что как справедливо пишет И.Б. Орлов, ломка исторических представлений во второй половине 80-х гг. XX в. происходила не на базе достижения историографией качественно нового уровня, а под влиянием политических изменений в стране. Первыми стали обсуждать острые проблемы советской истории не ученые-историки, а публицисты и писатели.¹ Обсуждения эти, в силу специфики жанра, часто носили конъюнктурный, поверхностный характер, а выводы соответственно были слабо обоснованными. В первой половине 1990-х гг. в определенной степени это нашло отражение в трудах самих ученых -обществоведов, в том числе и многих историков, которые подменяли жанр научного исследования публицистикой.

Отчасти вышеперечисленные проблемы отечественной историографии действительно имели место. Однако, на наш взгляд, если снять политические и идеологические наслоения, кризис исторической науки был следствием вполне объективных причин. Во-первых, существенно изменилась картина мира, что заставляет рассматривать ее во всей сложности, нелинейности, многомерности и одновременно целостности, а в исторической науке потребовалось взглянуть на ход исторического развития еще и с позиций многовариантности и альтернативности, через призму общецивилизационного подхода. Во-вторых, современное мировидение определяет и интегративность современного научного знания, т.е. предполагает включение в историческую науку методологии и инструментария других общественных наук, и, прежде всего, философии, политологии, социологии. Эти объективные причины кризиса историографии условно можно определить в качестве внешних относительно собственно исторической науки.

Орлов И.Б. Современная отечественная историография НЭПа: достижения, проблематика, перспективы// Отечественная история . 1999. № 1. С. 102-116.

^ Внутренний же кризис исторической науки, по нашему мнению,

является следствием эволюции самой науки. На наш взгляд, можно выделить ряд факторов, предопределивших данную эволюцию. Во-первых, как уже отмечалось, в 90-е гг. XX в. было снято административно-идеологическое давление на научное творчество, что, с одной стороны, предоставило ученым свободу творчества, но, с другой стороны, породило безраздельное господство субъективизма, так

Щ называемого авторского подхода в исторических исследованиях.

Во-вторых, описательный мелкодетализированный характер,
часто свойственный конкретно-историческим исследованиям, не отвечает
современному уровню исторического знания, которое требует высокой
степени аналитики в изучении механизмов функционирования
общественных систем во всем их многообразии, сложности и
противоречивости через проблемно-хронологический метод

исследования с целью извлечения исторического опыта и уроков истории.

В-третьих, как и в любой другой науке, по мере накопления новых эмпирических знаний, а в отношении исторической науки в 1990-е гг. имел место фактологический и информационный взрыв, связанный со снятием секретности с большинства архивных документов, требуется вовлечение этих данных в научный оборот, их анализ и интерпретация, т.е. создание новых представлений и новых знаний о реально имевших место событиях, явлениях и процессах исторического прошлого.

В-четвертых, существенно обогатился арсенал концептуальных подходов и методов в исследовании исторического процесса. Например, получает развитие метод исторического моделирования.

В-пятых, что, на наш взгляд, особенно важно и редко учитывается, это сама специфика исторического знания, его научного и общественного восприятия. Дело в том, что по мере удаления во времени

4? от тех или иных исторических событий в контексте современного

7 развития, одни из них теряют свою актуальность, т.е. приобретают локальное или даже частное значение, а другие, ранее считавшиеся малозначительными приобретают больший объем, а иногда и определяющее значение в оценках каких-либо исторических процессов. Такова логика исторического познания. И это не недостатки истории как науки, а ее специфика - помогать людям переосмысливать исторический опыт с учетом особенностей и потребностей соответствующего этапа общественного развития. За десятилетия, отделяющие нас от искомых событий, сложилась обширная и разнообразная литература, посвященная различным вопросам советской социальной политики октября 1917 г. -начала 30-х гг.

Здесь не ставится задача подробного рассмотрения всей совокупности научных исследований этой политики. На наш взгляд, это задача специального историографического исследования, необходимость которого ныне вполне очевидна. Однако свое видение и оценку наиболее значимых работ и основных историографических разработок проблем советской социальной политики определенного нами хронологического периода постараемся показать по возможности полно.

Логика нашего исследования, в которой социальное измерение советской политики 1917 г. - начала 30-х гг. рассматривается как единый и непрерывный процесс сложной противоречивой эволюции, позволила не систематизировать историографический анализ по устоявшимся в литературе периодам «военного коммунизма», НЭПа, коллективизации и раскулачивания, а использовать проблемно-хронологический подход, отражающий цели и задачи данной работы. При этом, на наш взгляд, представляется целесообразным выделить четыре периода в изучении проблемы: первый - 20-е-30-е гг.; второй - 30-е - середина 50-х гг.; третий - вторая половина 50-х - до середины 80-х гг.; четвертый - конец 80-х гг. XX в. - до настоящего времени. В качестве критериев историографической периодизации берется степень научной

8 актуализации проблем социальной политики, которые в условиях советского режима корректировались с соответствующими изменениями курса правящей коммунистической партии, а с конца 1980-х гг. обусловлены появившейся свободой научного творчества и значительным приращением концептуальных и методологических подходов.

Первый период (1920-е - начало 30-х гг.). Первые работы по исследуемой теме появились непосредственно в первые после гражданской войны годы. Прежде всего, это статьи различного уровня партийно-государственных и хозяйственных руководителей, которые были непосредственными организаторами и проводниками заданного правящим режимом курса. Чаще всего это были сотрудники наркоматов, которые в рамках своих обязанностей по социальной проблематике, освещали ее в связи с необходимостью разъяснения декретов Советской власти, например, по социальному обеспечению¹ и социальному страхованию². В их работах наметился определенный подход к реализации различных сторон социальной политики в форме создания системы социального обеспечения и социальных гарантий для трудящихся, что собственно и норматировали директивные документы коммунистической партии и советского правительства.

Литература первого периода не может быть в полной мере отнесена к
исследовательским работам, поскольку написана либо

непосредственными активистами социальной работы и культурно-просветительной деятельности, либо по следам конкретных событий. Поэтому эти работы можно причислить и к источникам, и к литературе.

Винокуров А.Н. Социальное обеспечение (от капитализма к коммунизму). М., 1921.

² Ланский Б.Г. Социальное страхование раньше и теперь. М., 1926; Вигдорчик Н.А. Социальное страхование в общедоступном изложении. М., 1927; Теттерборн 3. Советское социальное страхование. М, 1929.

9
* Видным советским государственным деятелям принадлежат

преимущественно работы теоретического характера³. Ими жестко
проводилось положение о руководящей роли партии и приоритета
марксистско-ленинской идеологии в вопросах социально-культурного
строительства. Среди них и труды рядовых работников так называемого
«культурно-идеологического фронта» и тех, кто непосредственно
организовывал культурную политику в стране и регионах⁴. Различие
Ф заключалось лишь в том, что последние занимались теоретической

разработкой проблемы, а низовые работники информировали о конкретных мероприятиях, цифрах и т.п.

В книге Е. Н. Медынского сравнивается состояние внешкольного образования в России до Октябрьской революции и в первые годы Советской власти. Автор одним из первых предпринимает попытку проследить процесс развития сети культурно-просветительных учреждений на основании статистических данных, но при этом не

Ш 5

раскрывает содержание их работы .

Актуальным вопросам политического просвещения в 1920-е годы посвящен сборник статей под редакцией Г. Г. Тумима⁶. Авторами сборника на основе собственного опыта предлагались рекомендации и советы для практической деятельности, приведены интересные факты.

(»

³ См.: например: Крупская Н.К. О культурной работе в деревне// Народное
просвещение. 1924. № 6-7. С. 14-23; Она же Ленинские установки в области
культуры. - М., 1934; Ходоровский И.И. Год новой эпохи// Народное просвещение.
1924. № 11. С. 8-14; Он же. Наши ближайшие задачи в области народного
образования// Народное просвещение. 1924. № 8. С.3-12; Луначарский А.В. Мораль
с марксистской точки зрения. Севастополь, 1925.

⁴ См.: Витолин Г. Вопросы культуры при диктатуре пролетариата. - М., 1925;
Деборин А. Марксизм и культура// Революция и культура. 1927. № 1. С. 8-21;
Авербах Л. На путях культурной революции. - М., 1929 и др.

⁵ Медынский Е. Н. Внешкольное образование в РСФСР: Стат. обзор.
щ М., 1923; Он же. Энциклопедия внешкольного образования. М.-Л., 1925.

⁶ Внешкольное дело: Сб. статей по вопросам внешкольного образования. Пг., 1924.

10 Роль общественных организаций в проведении культурных преобразований показана и в ряде других работ , написанных в 1920-е гг. Так, исторический обзор внешкольного образования в России дает

В. А. Зеленко . Автор подразделяет направления и виды просветительской деятельности в зависимости от социальных групп, пытается определить дальнейшее направление развития внешкольного образования.

В это время появляются оригинальные работы, посвященные жизни села и перспективам его преобразования, авторами которых были также не профессиональные историки, а экономисты, статистики, публицисты, представители партийно-государственной номенклатуры, т.е. все те, кто являлся активными субъектами социальных и социокультурных преобразований⁹. Особо следует отметить труды классиков российского крестьяноведения А.Н Хрящевой¹⁰, B.C. Немчинова¹¹, создателей «организационно-производственной школы» -А.В. Чаянова¹², Н.Д.Кондратьева¹³, Н.П. Макарова¹⁴, А.Н. Челинцева¹⁵.

См., например: Буров Л. А. Рабочие общества для шефства над деревней. М. 1925; Кравченко А. Политико-просветительная работа в деревне и комсомол. М.-Л., 1925; Диамент X. Я. Профсоюзы на культурном фронте (очерки московской работы). М., 1927; Окулова Г. И. Общественность в культурном строительстве. М., 1930 и др.

⁸ Зеленко В. А. Практика внешкольного образования в России. М.-Пг., 1923.

⁹ Например: Крестьянин в двадцатом веке/ Бродский Н.Л., Дзюбинский С.Н.,
Мирский Л.С. и др. - М., 1925.

¹⁰ Хрящева А.Н. К вопросу организации отдела динамики земледельческого
хозяйства при Центральном статистическом управлении. - М., 1919. С. 7-17; Она же.
К вопросу об изучении российского крестьянства// На аграрном фронте. 1925. №1. С.
80-85 и др.

¹¹ Немчинов B.C. Избранные произведения. Т. 1. - М., 1967. 431 с.

¹² Чаянов А.В. Сельскохозяйственная кооперация как форма организации
сельскохозяйственного производства СССР// Экономическое обозрение. 1925. №6. С.
58-67; Он же. Краткий курс кооперации. 4-е изд. - М.: Кооп. изд-во, 1925. 78 с; Он
же. О дифференциации крестьянских хозяйств// Пути сельского хозяйства. 1927. №
5. С. 109-121; Он же. Основные идеи и формы сельскохозяйственной кооперации.
Изд. 2-е. - М.: Книгосоюз. 1927. 388 с. и др.

¹³ Кондратьев Н.Д., Огановский Н.П. Перспективы развития сельского хозяйства
СССР. Вып. 1/ Под общ. ред. И.А. Теодоровича. - М., 1924. 173 с; Он же. К вопросу
о дифференциации деревни// Пути сельского хозяйства. 1927. №5. С. 123-140; Он же.

Этими и другими специалистами - крестьяноведами была создана целостная концепция динамики социального развития советской деревни и перспектив ее эволюции на основе многообразия форм хозяйствования, включая семейно-трудовое крестьянское хозяйство и широкую кооперацию как основу и главный источник удовлетворения насущных материальных и духовных потребностей крестьянства. В их трудах значительное место уделено разработке социальных проблем сельскохозяйственной кооперации. В те же годы появляются и работы, в которых давалась интерпретация различных сторон социокультурной политики.

В 20-е гг. вышло немало работ, освещавших социально-экономическое развитие деревни, классовое расслоение крестьянства, обобщались результаты многочисленных обследований села¹⁶. Характерная черта аграрной литературы 20-х гг. XX в. - ее практическая направленность. Для нее вся совокупность проблем, связанных с деревней, с аграрными преобразованиями, по существу, сводилась к одной теме: социально-экономические сдвиги, происшедшие в деревне в результате аграрных преобразований. Этот вопрос имел практическое и политическое значение. Авторы этих работ, как правило, являлись участниками проводившихся обследований, в их трудах обобщен богатый фактический материал, сделаны интересные наблюдения и выводы, предпринимались попытки анализа первых преобразований советской власти в области сельского хозяйства.

Критические заметки о плане развития народного хозяйства.// Плановое хозяйство. 1927. №4. С. 1-33 и др.

¹⁴ Макаров Н.П. Крестьянское хозяйство России и его интересы. М_м 1917 и др.

¹⁵ Челинцев А.Н. Русское сельское хозяйство перед революцией. М., 1928; Он же. К
вопросу о дифференциации крестьянского хозяйства// Пути сельского хозяйства.
1927. №4. С. 114-132.

¹⁶ См.: Гайстер А.И. Расслоение советской деревни. М., 1928; Крицман Л.Н.
Классовое расслоение в советской деревне. М., 1925; Струмилин С.Г. Динамика
батрацкой армии в СССР // На аграрном фронте 1925. № 7-8; Хрящева А.И. Группы и
классы в крестьянстве. М., 1924. И др.

12
V^ Особое внимание в литературе первого периода уделяется ходу и

опыту борьбы за ликвидацию неграмотности, авторами которой в основном являлись организаторы и активисты общества «Долой неграмотность»¹⁷. Они содержат в себе определенный фактический материал, но в них отсутствует конкретно-исторический анализ опыта организации данного вида деятельности. В отдельных статьях рассматривались вопросы организации системы руководства

социокультурными преобразованиями¹⁸. Основное, что характеризует
работы первого периода, посвященные социокультурной проблематике
это стремление авторов через демонстрацию достижений убедить
общество в абсолютной необходимости и прогрессивности советского
строя.

Анализ первых шагов Советской власти в социально-культурной сфере содержится в работах известных в то время деятелей культурного фронта: Л. Авербаха, А. Деборина, П. Керженцева и др¹⁹. Причем анализ

* этот проводится с определенно выраженной классовой, пролетарской
точки зрения. Их работы были в основном теоретического характера, с
небольшим использованием источников, например, у Л. Авербаха .

Главное, что отличает работы первого периода в целом, - это их целевая направленность, стремление ознакомить массы с директивными указаниями партии и правительства, обосновать объективную обусловленность разрыва с традициями прошлого и необходимость внедрения социалистических норм. Ограниченный круг используемых источников, недостаточно глубокий теоретический анализ, стремление

¹⁷ См., например: Бобрышев Н. Кампания по ликвидации безграмотности// Народное
просвещение. 1924. № 2. С. 64-70; Бондарев Д.А. Ликвидация неграмотности.
Цифры, факты, перспективы. - М.-Л., 1929 и др.

¹⁸ Заколодкин Н. Развитие структуры наркомпроса и его местных органов// Народное
просвещение. 1927. № 11-12. С. 45-72; Панфилов В.Н. О подборе и расстановки
кадров культурного строительства. - М.-Л., 1931.

¹⁹ См.: Витолин Г. Вопросы культуры при диктатуре пролетариата. М., 1925;
Деборин А. Марксизм и культура// Революция и культура. 1927. № 1. С. 8-21;

д) Керженцев П. Человек новой эпохи// Революция и культура. 1927. №3-4. С. 17-20.

²⁰ Авербах Л. Спорные вопросы культурной революции. М., 1929.

13
1т выдать желаемое за действительное определили агитационно-

пропагандистский характер этих работ.

В 30-е гг. по известным причинам объективного и субъективного характера доминирующей стала тема партийного руководства культурными процессами, причем она излагалась как догма, не требующая доказательств, а лишь соответствующих иллюстраций²¹.

Именно с этих позиций, например, написана книга одной из
ф старейших работниц культурного фронта Л. С. Фрид .

С середины 1920-х гг. явно под воздействием конъюнктуры описание
жизни деревни и крестьянства приобретает все более жесткий
политически акцент, с обоснованием необходимости коллективизации
крестьянских хозяйств. Среди них работы М.Н. Покровского, В.А.
Мурина, A.M. Большакова, Н.А. Росницкого, И.М. Шуваевой, М.И.
Лациса и др . В этих трудах путем тенденциозного подбора источников
и соответствующей интерпретации делались попытки обоснования
взаимосвязи вековых идеалов российского крестьянства с изменениями в

производстве, образе жизни и быта, которое внедряло в деревню советское государство. Особенно ярко это нашло отражение в публицистическом очерке «Деревня как она есть» Я.А. Яковлева ⁴.

Среди специальных работ рассматриваемого периода, посвященных анализу сущности социально-классовой политики в деревне и, что особенно важно, реакции в связи с этим различных слоев крестьянства,

См., например: Юдин Л. Ф. Марксизм-ленинизм о культуре и культурной революции М., 1933; Кравченко А. О культурной работе за 15 лет// Политпросветработа. 1942. № 19-20. С. 27-30; Иванов А. М. Что сделала советская власть по ликвидации неграмотности среди взрослых. М., 1949 и др.

²² Фрид Л. Е. Очерки по истории культурно-просветительной работы в РСФСР (1917-
1929 гг.). М, 1941.

²³ Покровский М.Н., Яковлев Я.А. (ред). 1917 год в деревне. - М.-Л., 1929; Мурин
В.А. Быт и нравы деревенской молодежи. М., 1926; Большаков A.M. Очерки деревни
СССР. 1917-1928. - М., 1928; Росницкий И.М. Старая и новая деревня. - М., 1929;
Лацис М.И. 10 лет борьбы за новую деревню. - М., 1927.

²⁴ Яковлев Я.А. Деревня как она есть. — М., 1923.

14 следует отметить книгу А. Ангарова . Несмотря на то, что она несет на себе печать политического заказа властей, тем не менее, богатая насыщенность фактическим материалом и определяет ее ценность в качестве источника исследования темы.

Можно сказать, что практически вся литература 20-х - 30-х гг. носит преимущественно пропагандистский характер. Но будучи написанной на основе непосредственного наблюдения явлений и процессов подготовки и реализации известного курса, она имеет определенное значение, широко использовалась в последующие годы в научных разработках, в том числе в качестве источника.

Второй период (1930-е - середина 50-х гг.). Отечественная историческая литература данного периода находилась в жестких нормативно-политических рамках и догматах сталинского режима, заданных положениями пресловутого «Краткого курса истории ВКП (б)» . Например, в книгах Б. Абрамова . содержится попытка комплексного анализа социальной политики партии в деревне, они насыщены значительным фактическим материалом по ликвидации кулачества, но их методологическая основа, оценки и выводы не выдерживают критики. Среди сотен работ данного периода обращает на себя внимание книга М.Я. Залесского , содержательная сторона которой не утратила своего значения и в современных условиях. Автор на основе анализа нормативно-правовых актов и статистических материалов показал развитие, изменения, характер и направленность классово -

Ангаров А. Классовая борьба в советской деревне. - М.: Изд-во Ком. акад., 1929. 96 с.

²⁶ Анисимов Н. Советское крестьянство. М., 1947; Абросенко К. О
социалистическом перевоспитании крестьянства. М., 1949; Краев М.А. Победа
колхозного строя в СССР. М., 1954 и др.

²⁷ Абрамов Б.А. Партия большевиков - организатор борьбы за ликвидацию
кулачества как класса. М., 1952; Он же. Организаторская работа партии по
осуществлению ленинского кооперативного плана. М.: Госполитиздат, 1956.

²⁸ Залесский М.Я. Налоговая политика советского государства. М., 1940.

* дифференцированной советской налоговой политики на протяжении

1920-х - середины 30-х гг.

В литературе данного периода, посвященной проблеме социальной политики прослеживается схематический подход, желание методом сравнения с дооктябрьским периодом подчеркнуть грандиозные социалистические успехи советской власти²⁹. Доминирующей стала тема партийного руководства культурными процессами, описание и анализ

^ самих процессов стал носить абсолютно иллюстративный характер.

Такова, например, монография Н.Н. Бельковича рассматривающая исключительно достижения советской власти в сфере культурного строительства за двадцать лет, прошедших после Октябрьской революции³⁰.

Аналогичное положение имело место и в краеведческой литературе. Одной из первых работ посвященных успехам культурного строительства в Саратовской области была книга Р.А. Таубина³¹. Автор приводит много цифр и примеров освещающих достижения в развитии просвещения, высшего образования, искусства, медицинского обслуживания в регионе. В целом же перечень краеведческой литературы по данной проблематике довольно скуден. В военные и послевоенные годы вышло лишь несколько работ, причем популярного плана, посвященных определенным сторонам культурного строительства и социального развития области (школы, подготовка кадров, здравоохранение) .

Известный вклад в разработку проблемы социальных преобразований в деревне в 20-е - 30-е гг. внесли работы, появившиеся на рубеже 1940-х

²⁹ См., например: Кравченко А.О. О культурной работе за 15 лет//
Политпросветработа.1942. № 19-20. С. 27-30; Иванов A.M. Что сделала советская
власть по ликвидации неграмотности среди взрослых. М., 1949 и др.

³⁰ Белькович Н.Н. Социально-культурное строительство в РСФСР. 1938.

³¹ Таубин Р.А. Культурное строительство в Саратовской области. Саратов, 1939.
³²Цыбин П. Культурное строительство в Саратовской области// Социалистический

ф Саратов. 1945.№ 1; Муханов Н.И. Культурное строительство и здравоохранение. -

Саратов. 1951.

и 50-х гг. В монографии И.А. Конюкова³³, М.А. Краева³⁴, Э.Б. Генкиной³⁵

изучается начальный этап колхозного строительства, выясняется вопрос о месте, роли и сущности простейших и высших кооперативных форм, раскрывается роль торговли в жизни крестьянского хозяйства.

В конце 50-х гг. в историографии наметился поворот к глубокому изучению социально-экономических проблем российской истории, особенно первой трети XX в.

^ Что касается изучаемой темы, то среди литературы, написанной в

эти годы, практически отсутствуют труды, дающие анализ деятельности Советского государства в решении социальных вопросов. Более того, с конца 1930-х гг. социальная проблема вплоть до середины 1950-х гг. вообще не была предметом социально-исторической науки, так как содержала в себе колоссальный негативный материал.

Вместе с тем историческая литература 1930-х - 50-х гг., уделив значительное внимание предпосылкам и сущности курса сплошной

^т коллективизации и ликвидации кулачества как класса, накопив

значительный фактический материал, не могла выйти за рамки сталинских догматов: об объективной обусловленности сплошной коллективизации и необходимости ликвидации кулачества, об имевших в связи с этим место отдельных ошибках и извращениях на местах, о позитивной реакции большинства крестьянства, о положительных итогах реализованного курса для судеб деревни и т.д.

Третий период (вторая половина 1950-х - середина 80-х гг.). Для этого периода характерным явилось избавление литературы от наиболее одиозных трактовок сталинских догматов и интенсивная количественная и качественная разработка источников. Расширяется и спектр методических приемов, например, использование математического

³³ Конюков И.А. Очерки о первых этапах развития коллективного земледелия (1921-
1922 гг). М, 1949.

³⁴ Краев М.А. Победа колхозного строя в СССР. М., 1954.

.± ³⁵ Генкина Э.Б. Переход Советского государства в новой экономической политике

(1921-1922 гг.). М, 1954.

* моделирования. Однако и тогда историческая литература не избавилась

полностью от сталинских теоретических наслоений и приемов. Например, партийные документы, как правило, рассматривались в качестве абсолютно объективного источника, не требующего дополнительной верификации, а их выводы и установки - анализа и критики.

В эти же годы на Западе появилась новая наука о крестьянских

$ мирах - крестьяноведение. Она возникла в 1960-е годы в Англии и США

как реакция на неожиданное для западных стран разрушение колониальной системы. Предметом ее исследования стали страны третьего мира, в которых большую часть населения составляли крестьяне . Методологическим ключом крестьяноведения стало теоретическое наследие русских ученых А.В. Чаянова, Н.П. Макарова, А.Н. Челинцева и других основоположников теории крестьянского хозяйства и кооперации. В работах таких западных ученых, как Т.

Шанин, Дж. Скотт, М. Левин и других проведен анализ ключевых

проблем истории крестьянских обществ многих стран, России и были сделаны выводы об универсальном характере производственной деятельности семьи³⁷.' Как отмечает В.М. Долгов, вопросами крестьяноведения занимались и занимаются многие отрасли науки: история и социология, этнография и психология, демография и экономика, другие частные и общие науки. Но, рассматривая лишь отдельные стороны крестьянства как явления эти науки не дают цельного представления о крестьянском феномене. Крестьяоведение, будучи комплексной наукой определяет своим предметом крестьянство как мировое, цельное особое явление . Таким образом, крестьяноведение,

³⁶ Подробнее об этом см.: Великий незнакомец: крестьяне и фермеры в современном
мире: Пер. с англ., Сост. Т. Шанин. М., 1992.

³⁷ См.: Материалы методологического семинара В. Данилова и Т. Шанина:
Современные концепции аграрного развития // Отечественная история, 1992-1999.

t, ³⁸ Долгов В.М. Крестьяноведение как наука // Вопросы крестьяноведения. Вып. 1. / Сарат.

с.-х. ин-т. Саратов, 1994. С. 7.

1 аккумулировав междисциплинарные достижениях российской и

западной науки подготовило методологическую базу исследований концепций исторического развития России в XX в.

В 60-е гг. XX в. интерес исследователей к проблемам доколхозной деревни усилился. Плодом многолетнего труда по изучению истории сельского хозяйства и крестьянства дореволюционного и советского периода стала обобщающая работа П.Н. Першина. Широкая картина

^ итогов аграрной революции в России, предопределивших социально-

экономическое развитие доколхозной деревни, и, в частности, формы, структуру и направления развития крестьянского землепользования, представлена в работе Г.В. Шарапова . На основе отбора наиболее достоверных данных о положении крестьянского хозяйства, о сельскохозяйственном производстве была подготовлена известная монография Ю.А. Полякова, в которой дана конкретная характеристика основных направлений и результатов социальных сдвигов в деревне,

** всесторонне проанализировано государственное регулирование

крестьянского хозяйства⁴⁰.

Серьезный вклад в изучение проблем подготовки и реализации сплошной коллективизации крестьянских хозяйств и ликвидации кулачества как класса в конце 50-х -начале 60-х гг. внес В.К. Медведев. В его монографии освещена широкая панорама форм и методов реализации данного аграрного курса на Нижней Волге⁴¹. Конкретно-исторический материал работы не потерял актуальность и до сих пор находится в научном обороте, в том числе и в работах автора диссертации.

Перший П.Н. Аграрная революция в России. Историко-экономическое исследование. В 2-х кн. М., 1966; Шарапов Г.В. Разрешение аграрного вопроса в России после победы Октябрьской революции (1917-1920 гг.). М, 1961.

⁴⁰ Поляков Ю.А. Переход к нэпу и советское крестьянство. М., 1967.

⁴¹ Медведев В.К. Крутой поворот (Из истории коллективизации сельского хозяйства
Нижнего Поволжья). Саратов, 1961. ^

19
% В этот период выходит ряд трудов обобщающего характера,

посвященных вопросам становления и развития социальных и культурных преобразований в первые десятилетия советской власти Основная их задача - определение понятия "культурная революция", хронология и периодизация этого процесса, дифференцированный анализ различных его аспектов, что свидетельствует о более глубоком изучении исследователями проблемы в целом.

Я С этого же времени вопросы культурной политики становятся

объектом специального анализа. В исследованиях В. А. Куманева, Т. А. Ремизовой, С. Н. Сталлиферовской дается исторический обзор темы, выделяются этапы, раскрываются формы и методы этой работы⁴². Кроме того, расширился круг используемых источников, которым был дан основательный анализ. Но идеализация роли Коммунистической партии, сосредоточение внимания на мероприятиях, проводимых ею, преувеличение успехов и замалчивание недостатков, не говоря уж о

* противоречиях, - это общие черты исторической литературы того

периода, и не только по интересующей нас теме.

Устоявшийся тезис об обострении классовой борьбы в сфере идеологии в период перехода к НЭПу, не мог не вызвать появления большого количества исследований, посвященных не только вопросам идеологической борьбы, но и содержанию пропагандистской работы. Идея о сочетании политического просвещения и культурной работы, характерная для культурного строительства в нашей стране, красной нитью проходит через большинство работ⁴³.

Куманев В.А. Социализм и всенародная грамотность. М., 1967; Ремизова Т.А.
Культурно-просветительная работа в РСФСР в 1921-1925 г. М., 1962;
Сталлиферовская С.Н. Культурно-просветительная работа в деревне (1924-1925 гг.)
// Очерки по истории советской науки и культуры. М. 1968. С. 69-100.
⁴³ См., например: Милова И. В. Агитационная работа партии среди рабочих масс при
переходе к НЭПу// Вопросы истории КПСС. 1972. № 11. С. 93-102; Липочкин Н. Г.
Утверждение пролетарской идеологии в советской общеобразовательной школе//
^ Очерки истории партийного руководства культурным строительством в СССР. 1921-

1925 гг. Ростов, 1982. С. 32-66; Федюкин С. А. Борьба с буржуазной идеологией в

20 Из предшествующей советской историографии заслуживают особого внимания крупные работы, которые рассмотрели сущность и механизмы реализации социальной политики в ее классовом выражении - труды Ю.С. Кукушкина⁴⁴, Н.А. Ивницкого⁴⁵, И.Я. Трифонова⁴⁶, В.А. Сидорова ⁴⁷, Н. Я. Гущина⁴⁸ и др. Так, Н.Я. Гущин на материалах Сибири, а Н.А. Ивницкий на общесоюзных данных рассмотрели основные социально-экономические и политические вопросы формирования и реализации курса на сплошную коллективизацию крестьянских хозяйств и раскулачивание. Следует особо подчеркнуть, тот факт, что исследования данного периода содержат значительный фактический материал, статистические и демографические данные, которые объективно показывают истинные масштабы, характер и проявления многих сторон советской социально-классовой политики и ее результатов. Богатым содержанием отличается монография Е.Н. Осколкова⁴⁹, в которой на широком конкретно-историческом материале показаны формы и методы процессов коллективизации и раскулачивания на Северном Кавказе, выявлены их общие тенденции и региональные особенности.

области культуры в первой половине 20-х годов// Очерки истории партийного руководства культурным строительством в СССР. 1921-1925 гг. Ростов, 1982. С. 6-32 и др.

⁴⁴ Кукушкин Ю.С. Роль сельских Советов в социалистическом переустройстве
деревни (1929-1932 гг.). М.: МГУ, 1962.

⁴⁵ Ивницкий Н.А. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса.
М.: Наука, 1972.

⁴⁶ Трифонов И.Я. Ликвидация зажиточных классов в СССР. М.: Политиздат, 1975.

⁴⁷ Сидоров В.А. Классовая борьба в доколхозной деревне. 1921-1929 гг. М.: Мысль,
1978

⁴⁸ Гущин Н.Я. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса в
сибирской деревне, 1926-1933. Новосибирск, 1972.

⁴⁹ Осколков Е.Н. Победа колхозного строя в зерновых районах Северного Кавказа
(Очерки истории партийного руководства коллективизацией крестьянских и казачьих
хозяйств). Ростов-на-Дону: Изд-во Ростов, ун-та, 1973.

Особое место в этом отношении, безусловно, принадлежит работам В.П. Данилова . Их характерной особенностью является преимущественно конкретно-исторический подход к анализу социальной политики государства, форм и методов ее реализации, сложных социальных процессов в самом крестьянстве. Уникальность большинства использованных автором источников и методов научного анализа делают работы В.П. Данилова крупнейшим явлением отечественной историко-аграрной школы фундаментального уровня.

В данный историографический период социокультурные
исследования признаются в научных кругах как специальный предмет
исследования, существенно расширяется проблематика,

совершенствуются методы исследований. Культурные преобразования в целом по стране, включая преобразования в деревне, нашли освещение в работах М.П. Кима⁵¹, А.И. Арнольдова⁵² и др. Данные работы, а также труды Г.Г. Карпова, И.С. Смирновой, В.В. Горбунова⁵³ и др., вместе с тем, носят историко-партийный характер со всеми его негативными чертами по отношению и анализу сложных и противоречивых процессов советских социокультурных преобразований.

Крупный вклад в осмысление социальных судеб крестьянства принадлежит В.Б. Островскому⁵⁴. В его фундаментальной монографии, которую сам автор назвал историко-социологическим очерком, социальная история крестьянства представлена в анализе всего многообразия жизни и деятельности на земле. Автор дает анализ

⁵⁰ Данилов В.П. Советская доколхозная деревня: население, землепользование,
хозяйство. М.: Наука, 1977. 320 с; Он же. Советская доколхозная деревня:
социальная структура, социальные отношения. М.: Наука, 1979. 359 с. и др.

⁵¹ Ким М.П. Коммунистическая партия - организатор культурной революции в
СССР. М., 1955; Он же. 40 лет советской культуре. М, 1957.

⁵² Арнольдов А.И. Социализм и культурная революция (некоторые философские
проблемы культурной революции). М., 1967

⁵³ Карпов Г.Г. Партия и культурная революция в СССР. - М., 1957;Смирнова И.С.
Ленин и советская культура М., 1960; Горбунов В.В. Ленин и социалистическая
культура. М., 1972.

Островский В.Б. Колхозное крестьянство СССР. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1967.

22 демографической динамики сельского населения, характеристику изменений условий и характера труда, социальной и духовно-культурной части крестьянской жизни и быта во всех его индивидуальных и общественно значимых проявлениях.

Исследования, выполненные в эти годы на материалах Нижнего Поволжья⁵⁵, отличаются детальной характеристикой процессов, форм и методов просвещения широких масс взрослого крестьянского населения во внешкольной деятельности. Однако в них не прослеживалось влияние традиционной культуры на советские инновации в этой области, не учитывалась степень восприятия и усвоения крестьянством внедряемых государством социокультурных стандартов и ценностей. Подробнейший конкретно-исторический анализ на широкой источниковой базе становления основ советской власти на Нижней Волге в форме волостных и земских советов, оценка их деятельности по реализации социально - дифференцированной политики в деревне, отношение крестьян к Советской власти, аграрная, военная и просветительская составляющие советской политики в 1917-1918 гг. воплощены в трудах Г.А. Герасименко⁵ , которые с точки зрения глубины анализа и масштабов показа сложнейших исторических процессов первых лет советской власти несомненно являются крупным явлением отечественной историографии.

В 70-е гг. интенсивно велось исследование государственного регулирования социально-экономического развития деревни, изучалось влияние на социальные процессы кооперирования и кредитования

⁵⁵ Якорев Н.А. Борьба парторганизаций Нижнего Поволжья за осуществление
ленинской политики подъема культурного уровня крестьянства (1921-1925 гг.). М.,
1963; Любачев Ю.М. Деятельность парторганизаций Нижнего Поволжья по подъему
культурно-просветительской работы в деревне в годы первой пятилетки. М., 1965;
Терентьева Л.А. Нижневолжская краевая парторганизация в борьбе за
осуществление ленинского плана культурного строительства (1928-1932 гг.).
Саратов, 1967; Она же. Культпоход на Нижней Волге. Саратов, 1967.

⁵⁶ Герасименко Г.А. Рашитов Ф.А. Советы Нижнего Поволжья в Октябрьской
революции. Саратов, 1972; Герасименко Г.А. Низовые крестьянские организации в
1917- первой половине 1918 гг. На материалах Нижнего Поволжья. Саратов, 1974.

23 крестьянских хозяйств, снабжения сельского хозяйства средствами производства, земельной и налоговой политики⁵⁷. В статьях И.М. Валиева, В.П. Данилова, В.П. Шерстобитова были сформулированы новые исследовательские задачи по углубленному изучению идеологии крестьянства, его представлений, чувств, общественных и индивидуальных ориентиров, потребностей и интересов. Позиция ведущих ученых-аграрников в последующие годы стимулировала исследовательский интерес к духовной жизни и представлениям крестьянства как объекту углубленного научного анализа. В рамках этого периода в работах В.П. Данилова, И.Е. Зеленина, В.А. Козлова, Е.Н. Осколкова, В.Б. Островского, О.В. Хлевнюка⁵⁹ сделана успешная попытка выхода на анализ социально-психологических и социокультурных аспектов советского аграрного курса в деревне.

В рассматриваемый историографический период саратовскими историками-аграрниками был накоплен существенный опыт синтеза исторических, социально - психологических, крестьяноведческих подходов в исследовании опыта и уроков социальной истории. Такие аспекты исследуемой проблематики как ликвидация неграмотности, формирование и становление социально-бытовой и культурной сфер, эволюция общественного сознания крестьянства были рассмотрены в диссертационных работах Л.Д. Островской, О.С. Осиповой⁶⁰ и в других

Данилов В.П. Советская налоговая политика в доколхозной деревне // Октябрь и советское крестьянство. М., 1978; Дмитренко В.П., Морозов Л.Ф., Погудин В.И. Партия и кооперация. М., 1978; Коссой А.И. Регулирование капитализма в первые годы нэпа // Ленинское учение о нэпе и его международное значение. М, 1973 и др.

⁵⁸ Проблемы истории советского крестьянства. М., 1977.

⁵⁹ Данилов В.П. Указ. соч.; Зеленин И.Е. Совхозы и первое десятилетие советской
власти. 1917-1927 гг. М., 1972; Козлов В.А., Хлевнюк О.В. Начинается с человека.
Человеческий фактор в социалистическом строительстве: итоги и уроки 30-х гг. М.,
1988; Островский В.Б. Колхозное крестьянство в СССР. Саратов, 1967; Осколков
Е.Н. Указ. соч.; История советского крестьянства. В 5 т. Т. 1. Крестьянство в первое
десятилетие советской власти. 1917-1927. М., 1986.

⁶⁰ Островская Л.Д. Партия - организатор культурного строительства в годы второй
пятилетки. На материалах Нижнего Поволжья. Дис... канд. ист. наук. Саратов, 1975;
Осипова О.С. Деятельность партийных организаций Нижнего Поволжья по

24 работах. В них на богатом источниковом материале показан характер социокультурного развития поволжской деревни. Но по причине зависимости исторической науки в тот период от идеологических установок, эти исследования в той или иной степени содержат тенденциозный анализ в освещении объективной картины социокультурного развития нижневолжской деревни 1920-х - 30-х гг.

В 1970-е гг. как следствие научных дискуссий о культуре, как предмете исторического исследования, в исторической науке утверждается понимание культуры не как простой совокупности отраслей духовного производства, а как выражения духовной сущности человека. Тем самым усилилось внимание к исследованию проблем человека в контексте тех или иных этапов советской культурно-преобразовательной политики. В этом отношении особо следует отметить работы В.А. Козлова. В монографии, написанной на широкой источниковой базе европейской части страны, автор не просто осуществляет анализ мероприятий государства и партии по культурному развитию села и их последствия, но одним из первых в отечественной историографии поднимает вопросы эволюции политических настроений и политического сознания крестьянства . Крестьянство в его исследовании выступает не только как объект, но и как субъект социокультурной деятельности. Все это выгодно отличает данное исследование от работ по той же тематике, где достижения в области культуры оценивались преимущественно в линейно - позитивном ключе

социально-психологической подготовке крестьянства к сплошной коллективизации (1926-1929 гг.). Дис... канд. ист. наук. Саратов, 1985.

⁶¹ Козлов В.А. Человек революционной эпохи: о методологии исторического исследования// Советская культура: история и современность. М., 1983. С. 186-202; Он же. Культурная революция и крестьянство. 1921-1927 гг. (по материалам Европейской части РСФСР). М., 1983.

25 и в основном на количественных показателях культурного развития деревни⁶².

Большинство историков в этот период приходят к выводу о необходимости комплексного подхода к изучению явлений духовной жизни общества . И здесь необходим был анализ процесса духовного развития отдельного человека, так как переход общества из одного состояния в другое сопровождается перестройкой не только общественного, но и индивидуального сознания.

В. А. Козлов совместно с И. А. Головань является автором главы "Изменение в духовном облике народных масс: итоги первого десятилетия" в коллективной монографии Института истории АН СССР "Великая Октябрьская социалистическая революция и становление советской культуры. 1917-1927 гг⁶⁴. Это одна из немногих работ, в которой авторы стремились охарактеризовать все отрасли и явления духовной культуры в их органической связи, как это и есть в действительности, а саму культуру как неразрывную часть более широкого целого — человеческой действительности. Но эмпиризм в решении вопроса о составе и структуре культурного строительства сохранился, в том числе и в главах, посвященных ликвидации неграмотности и деятельности культурно-просветительных учреждений.

Более полный анализ содержания культурного развития, преодоление доминанты формально-количественных показателей в ее оценке присущ другой монографии этого же коллектива⁶⁵. И, хотя, хронологические рамки ее (1928-1941 гг.) не вполне совпадают с исследуемым нами

⁶² Денисов С.Г. Борьба партии за культурное преобразование деревни. 1917-1937.
М., 1981; Манаенков А.И. Руководство партии культурным строительством в
деревне. М., 1987.

⁶³ См.: Ким П. М. О культуре как о предмете исторического изучения// Вопросы истории.
1973. № 11. С. 33-37; Ермаков В. Г. Советская культура как предмет исторического
исследования// Вопросы истории. 1973. № 11. С. 20-32.

⁶⁴ См.: Великая Октябрьская социалистическая революция и становление советской
культуры. 1917-1927 гг. М., 1985.

Советская культура в реконструктивный период. 1928-1941 гг. М., 1988.

'# периодом, интерес представляет сам подход авторов к теме. Им удалось

воссоздать объективную картину социально-психологического климата тех лет (особенно в главах "Политическое воспитание масс", "Проблемы формирования социалистического типа личности") и, не ограничиваясь констатацией бесспорных успехов, показать серьезную деформацию духовной жизни общества. Содержащийся в работе ретроспективный анализ проблем управления культурой, ее материальной базы, развития

,$, школы, форм и методов политико-просветительной работы отличает

глубина и внимание к деталям.

Тема развития культуры изучалась рядом авторов на региональном материале. Наиболее исследованным в этом плане регионом является Сибирь. Здесь сформировалась целая школа по изучению культурных преобразований во главе с В. Л. Соскиным⁶⁶. Привлекая обширный фактический материал, автор раскрывает специфические условия культурного строительства в Сибири, одним из

ІГ немногих, обстоятельно анализирует влияние материальных условий на

развитие культурной жизни.

В данный историографический период началась научная разработка социальной политики как целостного направления деятельности государства, охватывающего все сферы социальной жизни. Выходят первые монографические работы, посвященные исследованию

⁶⁶ См.: Соскин В. Л. Культурная жизнь в Сибири в первые годы НЭПа (1921—1925
гг.). Новосибирск, 1973; он же. Формирование народного образования в
Сибири в период строительства социализма (1917-1941 гг.) // Историография
культуры и интеллигенции Советской Сибири: Сб. статей. Новосибирск, 1978. С. 6-
75; Он же. Культурное строительство в Сибири в 20-30 гг.// Историография

Советской Сибири. 1917-1945 гг. Новосибирск, 1979. С. 144-192; См.,

например: Культурная революция на Урале. Свердловск, 1966;
Кабанов Л. И. Культурные преобразования в Курской области. Воронеж,
1968; Он же. История культурной революции в СССР. М., 1971;
Чуфаров В. Г. Деятельность партийных организаций Урала по

осуществлению культурной революции (1920-1937 гг.). Свердловск, 1977;
т Культурная революция в Татарии (1917-1937 гг.). Казань, 1986 и др.

27 социально-исторических аспектов социального развития⁶⁷. При этом, по причинам политико-идеологического свойства, выходят десятки работ исследующих слагаемые социальной политики советского государства за предыдущее двадцатилетие в концептуальных рамках теории «развитого социализма»⁶⁸. И только исследование A.M. Селиванова было посвящено социально-политическому развитию деревни в первой половине 1920-х

Своеобразной итоговой вершиной не только историографии данного периода, но, как представляется, и вершиной всей советской историографии проблем истории крестьянства 20-х - 30-х гг. и различных сторон аграрной политики является издание в середине 80-х гг. XX в.

первого и второго томов «Истории советского крестьянства» . Это в своем роде уникальный труд, обобщивший богатейший конкретно-исторический материал по всему комплексу проблем аграрного развития, в том числе и по большинству направлений советской политики в социальной и духовно-культурной сфере в ее социально-классовом выражении 1917 г. - 1930-х гг.

Четвертый период (конец 1980-х — до нашего времени). В 1990-е гг. в связи с демократизацией российского общества и созданием плюралистического поля как в обществе, так и в науке, начинается новый этап в отечественной историографии. Его характерными чертами были: стремление исследователей отказаться от устаревших стереотипов

Доходы трудящихся и социальные проблемы уровня жизни населения. М., 1973; БаеваЛ.К. Социальная политика Октябрьской революции (Октябрь 1917 - конец 1918 г.). М., 1977; Вопросы социальной политики в условиях развитого социализма. М., 1978 и др.

⁶⁸ См., например: Социальная политика КПСС в условиях развитого социализма. М.,
1979. С. 7; Роговин В.З. Общество развитого социализма: социальные проблемы. М.,
1984; Советское крестьянство и село на этапе развитого социализма. М., 1985. и др.

⁶⁹ Селиванов A.M. Социально-политическое развитие советской деревни в первые
годы НЭПа (1921-1925 гг.). Саратов, 1987.

⁷⁰ История советского крестьянства. В 5-х т. Т. 1. Крестьянство в первое десятилетие
Советской власти. 1917-1927. М., 1986; История советского крестьянства. В 2-х т.
Т. 2. Советское крестьянство в период социалистической реконструкции народного
хозяйства. Конец 1927-1937. М., 1986.

'^ и подходов; анализ исторических событий, явлений и процессов с точки

зрения реальных условий, тенденций, противоречий во всей их сложности и многогранности.

Совокупность работ предшествующего историографического периода подготовила историографическую базу для успешного изучения аграрной политики и аграрных отношений в обновляющемся методологическом ключе: с февраля 1992 г. под руководством В.П.

to Данилова начал действовать на регулярной основе теоретический

семинар по проблемам аграрной истории в Институте отечественной истории Российской академии наук. Непреходящее научное значение имеет до сих пор работа (с 1958 г.) Симпозиума по аграрной истории Восточной Европы.

Специалисты-историки и широкая общественность, в рамках исследуемого нами периода, уделяли пристальное внимание проблемам Октябрьской революции в плане ее легитимности, соотношению

^Г «красного» и «белого» террора в условиях гражданской войны,

альтернативности нэповского курса и, особенно, курса по социальному преобразованию деревни через сплошную коллективизацию крестьянских хозяйств и раскулачивание. Этому всплеску способствовали коренные политические изменения в стране и включение в научный оборот обширных, ранее не доступных для исследователей, источниковых материалов. Одновременно шел интенсивный поиск новых концептуальных решении, методологических подходов и расширение методов исторических исследований.

Современный период стал временем появления концепций, по-новому освещающих аграрные преобразования в России в XX в. Большой интерес представляет концепция В.П. Данилова о крестьянской революции в России 1902-1922 гг. Она основывается на солидной, постоянно пополняющейся источниковой базе, на теоретических

^. разработках современного крестьяноведения, в частности, в материалах

29 теоретического семинара «Современные концепции аграрного развития», ежегодного международного симпозиума «Куда идет России?»⁷¹. По мнению В.П. Данилова, революционные события в России в начале XX в. явились закономерным результатом развития страны и были связаны с процессом ее индустриально-рыночной модернизации. Крестьянская революция явилась «глубинной основой социальных, политических и экономических потрясений в России».

Определенный вклад в разработку аграрной истории России XX в. на региональном уровне внесла тамбовская группа историков, опубликовавшая статьи с характеристикой одного из самых мощных крестьянских восстаний, а также причин, хода и результатов аграрных преобразований в регионе в первой четверти XX в.

В эти же годы в центре внимания исследователей оказалась проблема путей аграрного реформирования России в послереволюционный период. В.П. Данилов считает, что альтернатива коллективизации имелась в последовательном осуществлении ленинского кооперативного плана («кооперативной коллективизации»). В том, что это не состоялось, главная вина лежит на Сталине. Отбросив ленинский кооперативный план, сталинизм само свое существование должен был оправдывать в

См.: Бабашкин В.В. Современные концепции аграрного развития: семинар продолжается // Крестьяноведение. Теория. История. Современность. Ученые записки. 1999. М., 1999. С. 280-288; Куда идет Россия? Альтернативы общественного развития / Под ред. Т.И. Заславской и Л.А. Арутюнян. М., 1994; Куда идет Россия? Общее и особенное в современном развитии / Под ред. Т.И. Заславской. М., 1997; Куда идет Россия? Кризис институциональных систем: Век, десятилетие, год. / Под ред. Т.И. Заславской. М., 1999; Куда идет Россия? Власть, общество, личность / Под. ред. Т.И. Заславской. М., 2000. и др.

См.: Есиков С.А., Протасов Л.Г. «Антоновщина»: новые подходы // Вопросы истории. 1992. № 6-7; Есиков С.А., Канищев В.В. Антоновский нэп. (Организация и деятельность «Союза трудового крестьянства» Тамбовской губернии, 1920-1921 гг.) // Отечественная история. 1993. № 4; Дьячков В.Л., Есиков С.А., Канищев В.В., Протасов Л.Г. Крестьяне и власть (опыт регионального изучения) // Менталитет и аграрное развитие России (Х1Х-ХХ вв.). Мат-лы междунар. конф. М., 1996; Дьячков В.Л., Есиков С.А., Канищев В.В. Крестьянская революция 1902-1922 гг. в Тамбовской губернии // Россия в XXI веке. Реформы и революции. Т. I. М., 2002.

глазах общества «необходимостью преодоления экстремальных ситуаций, подавления вражеских действий, решения «огромных задач».

В конце 80-х гг. - начале 1990-х гг. для исследований истории культурного строительства периода 1917 г. - 30-х гг. характерен поиск новых подходов, отказ от сложившихся стереотипов, сформировавшихся в периоды культа личности и застоя. Так в монографии С. А. Галина предпринята попытка комплексного подхода в изучении данной темы, используется новый фактический материал . Хотя автору, к сожалению, не вполне удалось выйти за рамки установившегося шаблона.

В эти же годы очевидно стремление историков оценивать события прошлого с точки зрения реальных противоречий, проблем и возможностей того времени. Многие статьи посвящены разработке узловых, теоретических проблем культурных преобразований в стране. В них предпринята попытка рассмотреть процесс складывания командно-бюрократических методов руководства культурой⁷⁴. Такие исследования стали возможными в связи с демократизацией российского общества и созданием условий для плюрализма не только в политике, но и в науке, в том числе и исторической.

В условиях и атмосфере революционных изменений первой половины 1990-х гг., отечественная историография прошла, на наш взгляд два вполне объяснимых этапа: познавательно-сенсационный и

⁷³ См.: Галин С. А. Исторический опыт культурного строительства в
первые годы Советской власти (1917-1925 гг.). М., 1990.

⁷⁴ См.: Ермаков В.Т. Некоторые проблемы современной историографии советской
культуры// Вопросы истории и историографии социалистической культуры: Сб.
статей. М., 1987. С. 171-191; Кузьмин М. Н. К проблеме социокультурных
предпосылок социализма// Вопросы истории и историографии социалистической
культуры. М., 1987. С. 38-69; Козлов В. А. Социалистическая революция и человек//
Коммунист. 1988. № 4. С. 104-114; Зезина М. Р. Складывание командно-
бюрократических методов руководства культурой// Режим личной власти Сталина: к
истории формирования. М., 1989. С. 137-152; Красильников С. А., Лисе Л. Ф.,
Соскин В. А., Илизаров Б. С. Культурная революция и духовный прогресс//
Историки спорят. 13 бесед. М., 1989. С. 335-379; Горбунов В. В. Духовный мир
социализма//Ленинская концепция социализма. М., 1990. С. 346-389.

31 публицистически-разоблачительный, без чего был бы вряд ли возможен нынешний современный этап историографии. Наступил период углубленного объективного анализа исторического процесса с максимальным его приближением к реально имевшей место действительности. Для этого, на наш взгляд, сложился ряд существенных предпосылок: во-первых, богатейшая предшествующая историография, источниковая база которой и многие обобщения и выводы не потеряли научную актуальность и сегодня; во-вторых, выработанные и апробированные в литературе новые концептуальные решения и подходы; в-третьих, широчайшая источниковая база, ставшая доступной для исследователей; в-четвертых, формирующаяся традиция включения в конкретно-исторические методы исследований методов и методик других гуманитарных наук; в-пятых, как одно из немногих абсолютных достижений современного общественного развития -относительная свобода научного творчества, в котором главенствует внутренняя, а не внешняя цензура, т.е. авторский профессионализм, гражданская и нравственная позиция.

В этот же историографический период в литературе обозначились две, на наш взгляд, крайние позиции, что было характерно как для отечественной, так и для зарубежной литературы. Первая позиция представляет собой жесткую критику, которая в огульно-отрицательном ключе рассматривала большинство вопросов недавнего советского исторического прошлого. Сторонники данной позиции полностью отрицают какое-либо позитивное содержание всех социальных преобразований осуществленных в деревне в советский период . На наш взгляд, это тот же своего рода узкоидеологический подход к отражению

Толстых В. Была ли советская культура. Яд идеологии и крови культуры// Родина, 1997, №10. С. 26; Ланщиков А.П.. Салуцкий А.С. Крестьянский вопрос вчера и сегодня. - М., 1990. С. 398; Лурье СВ. Как погибла крестьянская община// Крестьянство и индустриальная цивилизация. М., 1993. С. 164-176.

32 исторических реалий, ограниченный уже иными идеологическими догмами.

Другая позиция заключается в попытке сложнейшие социальные изменения и социокультурные процессы 20-х - 30-х гг. XX в. рассматривать через диалоговый подход, где традиционная и новаторская культура в широком смысле рассматривается как встреча культур прошлого, настоящего и будущего во всей сложности их взаимопроникновения, отрицания, позитивном и негативном смысле⁷⁶.

Инновационной для отечественной историографии является разработка крестьянской проблематики на ментальном уровне. Существенную роль здесь сыграла международная конференция «Менталитет и аграрное развитие России (XIX - XX вв.)»⁷⁷, проходившая в июле 1994 г. в Москве. В материалах дискуссий одной из центральных тем стала проблема психоментальных особенностей представлений крестьянства. Монографии и статьи таких историков как В.В. Бабашкин, В.П. Булдаков, М.М. Громыко, В.П. Данилов, В.В. Кабанов, И.Е. Кознова, К.Б. Литвак рассматривают связь менталитета крестьянства с особенностями его социального поведения как истоков крестьянской революционности и стихийного сопротивления социалистическим преобразованиям в деревне, соотношение советской аграрной политики с

традиционными представлениями и идеалами крестьянства .

Никольский С.А. Власть и земля. М., 1990; Борисов Ю.С. Производственные кадры деревни 1917-1941. Цивилизованные хозяйственники или «винтики государственной машины»? М, 1991; Вербицкая О.М. Крестьянская семья в 1920-1950-е годы// Население России в 1920-1950-е годы: численность, потери, миграции. М., 1994.

⁷⁷ Менталитет и аграрное развитие России (XIX - XX вв.): Материалы
международной конференции. М., 1994

⁷⁸ Бабашкин В.В. Крестьянский менталитет как системообразующий фактор
советского общества// Менталитет и аграрное развитие... М., 1994; Булдаков В.П.
Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. - 1997; Громыко
М.М. Мир русской деревни. М., 1991; Данилов В.П. Введение. (Истоки и начало
деревенской трагедии)// Трагедия советской деревни. Коллективизация и
раскулачивание. 1927-1939. Документы и материалы: В 5 т. Т. 1. Май 1927 - ноябрь
1929. М., 1999; Кабанов В.В. Кооперация, революция социализм. М., 1996; Кознова
И.Е. XX век в социальной памяти крестьянства. М., 2000; Литвак И.Б. Жизнь

Период 1920-х гг. находит широкое отражение в западной

историографии, в том числе по проблемам социальной истории.

Проблемы государственной социальной политики в ее советском

варианте нашли отражение в работах Ш. Фицпатрик⁷⁹, Л. Холмса⁸⁰, Э.

О 1

Льюиса и др. Социокультурные аспекты советской аграрной политики получили развитие и в трудах М.Л. Левина⁸², Р. Ретфильда⁸³, Т. Шанина и др. В них эволюция российского крестьянства в 20е -30-е гг. XX в. рассматривается во взаимодействии трех общественных элементов: экономики, социальной организации и культуры. Социокультурные процессы в крестьянском социуме анализируются ими не абстрагировано, а в сравнении с традиционной культурой. Большинство западных исследователей отмечают, что традиционный тип крестьянства во всех индустриально развитых странах ушел в прошлое, но это прошлое на уровне нравов, обычаев и традиций имеет существенное влияние, через тип личности, социальную психологию, на настоящее.

В 90-е гг. XX в. выходят в свет конкретно-исторические исследования по широкому спектру проблем социальных преобразований в 1920-е - 1930-е гг. Так, начинается изучение проблем, которые прежде не могли найти отражение в исследованиях и литературе. Это проблемы

крестьян 20-х годов: современные методы и исторические реалии// НЭП: приобретения и потери. М., 1994.

⁷⁹ Fitspatrick S. Education and Social Mobility in the Soviet Union 1921-1934. London,
1979.

⁸⁰ Холмс Л. Социальная история России. 1917-1941. Ростов-на-Дону, 1994.

⁸¹ Льюис Э. Введение новых форм экономических отношений в Саратовской
губернии (1921-1923)// История России: Диалог российских и американских
историков. Саратов, 1994.

⁸² Левин М.Л, Деревенское бытие: Нравы, верования, обычаи. Россия деревенская в
первой трети 20 в.// Крестьяноведение. Теория. История. Современность. Ежегодник.
1997. М., 1997..

⁸³ Ретфильд Р. Малое сообщество. Крестьянское общество и культура//
Отечественная история. 1993. № 2.

⁸⁴ Shanin Т. The Awkward Class Politicul Sociology of Peasantry in a Peveloping Society
Russia/ 1910 - 1925. - Oxford, 1972; Он же. Великий незнакомец. Крестьяне и
фермеры в современном мире. Хрестоматия. М., 1992; Он же. Определяя
крестьянство. Реферат// Отечественная историография. 1993. .№ 2.

34 социальных и политических представлений крестьянства, общественно-политической реакции крестьянства как ответ на реальную социальную практику советского государства. В этом отношении следует отметить работу А.В. Кодылева, в которой среди первых в историографии новейшего времени, автор исследует политику большевиков по отношению к церкви, религиозные воззрения крестьян, реакцию крестьянства на эту политику⁸⁵. Ряд диссертационных работ исследуют цели, задачи и воплощение социокультурной политики на региональном уровне. Среди них работы Е.В. Воложаниной, СВ. Лазарева, Н.Е.

ос.

Шаповаловой, Э.В. Гатилова .

Отечественная историография последних лет довольно активно изучает и проблемы государственной политики в области социального обеспечения трудящихся. Одним из первых исследований посвященных истории разработки социальной политики и анализу деятельности региональных органов власти по ее реализации в 20-е гг. XX в. является исследование Т.И. Фоминой⁸⁷. Различным аспектам социальной политики посвящены работы В.А. Семки , Т.Н Болотина , Д.С.Кошкина и др. Определенное внимание в литературе уделено исследованию различных

Кодылев А.В. Секуляризм и политика большевистской партии по отношении к церкви в 20-е гг. Дис... канд. ист. наук. Саратов, 1995.

⁸⁶ Воложанина Е.В. Социокультурный облик западносибирской деревни 1921-1927
гг. Дис..канд. ист. наук. Омск, 1998; Лазарев СВ. Общественно-политическое
развитие Российской деревни 1920-х гг. Социально-психологический аспект. Дис...
канд. ист. наук. Ярославль, 1999; Шаповалова Н.Е. Коммунистическая перспектива в
представлениях крестьян европейской части России. Дис... канд. ист. наук. -
Армавир, 2001; Гатилов Э.В. Исторические и социально-психологические аспекты
развития крестьянства Черноземья, 1927-1941 гг. Дис... канд. ист. наук. Воронеж,
1998 и др.

⁸⁷ Фомина Т.И. Социальная политика государственных и общественно-политических
органов в 20-е гг. (На материалах центрального региона России). Дис... канд. ист.
наук. М., 1994.

⁸⁸ Семка В.В. Социальная политика России в отношении молодежи в 20-е гг: опыт
уроки. Дис... канд. ист. наук. М., 1995.

Болотин Т.Н. Организация социальных служб в России: Историко-социальный аспект. Дис... канд. ист. наук. М., 1996.

⁹⁰ Кошкин Д.С. Государственная политика и практика социальной работы с инвалидами в 20-е - 30-е гг. XX века ( на материалах РСФСР). Дис... канд. ист. наук. М., 2001.

35 сфер социокультурной политики, особенно вопросам народного образования и просвещения⁹¹. На материалах Саратовского Поволжья так же выполнены ряд диссертационных работ в рамках социальной проблематики. Становлению советской политики в социальной сфере, исследованию тенденций и противоречий социального развития саратовской деревни посвящена работа С.С. Шалаевой⁹². В ней автор делает общий вывод методологического характера, определяя советскую социокультурную политику (особенно в части преодоления общекультурной отсталости деревни) как вполне целесообразную по своим направлениям и содержанию. Работа Н.В. Канавиной⁹³ исследует процесс формирования партийно-государственной системы руководства культурно-просветительской работой и такие ее стороны как финансирование и материальное обеспечение культурно-просветительских учреждений, кадровое обеспечение, раскрывает основные формы и методы их работы, роль в формировании социалистического мировоззрения и образовательного уровня населения. Диссертация Л.В. Тумановой исследует культурно-просветительскую работу кооперации на селе в 20-е гг., такие ее аспекты как кадровое и материальное обеспечение, роль культурно-просветительской деятельности кооперации в развитии собственно кооперативного движения и духовной жизни региона Нижнего Поволжья⁹⁴.

Павлов П.Ю. История развития народного образования в сельских районах Приамурья в 1922 - 1941 гг. Диссертация на соискание учен. степ. канд. ист. наук. -Хабаровск, 2001; Антимонова Г.В. Создание и развитие советской школьной системы в Центральном Черноземье, 1917-1941. Дис... канд. ист. наук. Курск, 2000 и др.

Шалаева С.С. Социокультурное развитие саратовской деревни в двадцатые годы XX века. Дис... канд. ист. наук. Саратов, 2003.

⁹³ Канавина Н.В. Культурно-просветительные учреждения в годы НЭПа. 1921-1927
гг. (По материалам (Саратовской губернии). Дис... канд. ист. наук. Саратов, 2003.

⁹⁴ Туманова Л.В. Культурно-просветительская деятельность кооперации на селе в
период НЭПа (на материалах Нижнего Поволжья). Дис... канд. ист. наук. Саратов,
2004.

С двадцатых годов в историографии бытовал стереотип в оценке крестьянских выступлений как кулацких⁹⁵. Но весь ход социально-экономического развития в 1917-1918 гг., как пишет А.А. Куренышев⁹⁶, практически привел к исчезновению кулаков. В целом соглашаясь с данным выводом, добавим, что в данный период исчез кулак не как социальное явление добросовестного и предприимчивого хозяина, а как юридическое лицо вследствие слома рыночной системы. В годы новой экономической * политики этот слой частично окрепнет, но будет окончательно ликвидирован на рубеже 20-х-30-х гг.

Причиной крестьянских восстаний, в первые годы советской власти, очевидно, было то, что советское правительство пыталось установить абсолютную «систему продовольственной диктатуры и монополии и вдобавок подчинить государственной воле и сам процесс сельскохозяйственного производства»⁹⁷. Конец такому подходу положило Кронштадтское восстание крестьян, одетых в морскую форму.

Широкая панорама истоков, хода и масштабов крестьянского движения разрабатывается тамбовской школой аграрников, в работах С.А. Есикова⁹⁸ и др. Анализу аналогичного движения в Поволжье в форме крестьянских восстаний посвящен ряд работ А.Г. Рыбкова и фундаментальное исследование В.В. Кондрашина¹⁰⁰.

Конкретно-историческая панорама событий связанных с голодом 1932-1933 гг. и его причинами, масштабами и последствиями воссоздана

⁹⁵ Осипова Т.В. Крестьянский фронт в гражданской войне. В кн.: Судьбы российского крестьянства. М. 1996. С. 91.

Куренышев А.А. Крестьянство России в период войны и революции 1917-1920 гг. (историографический аспекты) // Вопросы истории. 1999. № 4-5. С. 154.

⁹⁷ Павлюченко С.А. Крестьянский Брест или предистория большевистского нэпа. М.
1996. С. 235.

⁹⁸ Есиков С.А. , Протасов Л.Г. «Антоновщина»: новые подходы // Вопросы истории.
1992. № 5-7.; Есиков С.А. Канищев В.В. Антоновский НЭП (Организация и
деятельность «Союзатрудового крестьянства» Тамбовской губернии 1920-1921 гг.)//
Отечественная история. 1993. № 4 и др.

⁹⁹ Рыбков А.Г. Крестьянское движение в Поволжье (1918-1922 гг.) // Постигая
прошлое и настоящее: Межвуз. сб. научн. тр. Саратов. 1995.

¹⁰⁰ Кондрашин В.В. Крестьянское движение в Поволжье в 1918-1922 гг. М. 2001.

37 в монографии В.В. Кондрашина и Д. Пеннер ¹⁰¹. Авторы убедительно показывают, что голодомор был следствием преступной политики властей, не желавших вносить корректировку, как в аграрный курс, так и в темпы индустриализации страны.

Первым опытом анализа социальной политики советского периода в целом можно считать коллективную работу «Социальная история России» , в которой, в частности, рассматривается структура, содержание и механизмы реализации советской политики в социальной сфере и, особенно, в сфере социального обеспечения.

Социальная политика с точки зрения направленных социальных изменений в крестьянстве, в период подготовки курса на сплошную коллективизацию крестьянских хозяйств и раскулачивания в настоящее время так же является объектом интенсивных исследований историков. Адекватные оценки данным проблемам, исключающим прежние идеологические установки и шаблоны, были впервые даны еще в конце 1980-х гг. В.П. Даниловым и Н.А. Ивницким¹⁰³ во вводных статьях к

сборнику документов и материалов по аграрной политике на рубеже 20-30-х гг., в книге Н.Л. Рогалиной¹⁰⁴, в очерках Г.И. Шмелева¹⁰⁵ и статье Н.А. Тепцова¹⁰⁶. Среди работ регионального характера следует отметить книгу Е.Н. Осколкова¹⁰⁷, которая впервые дала глубокий объективный анализ сущности и трагическим последствиям большевистского аграрного курса рубежа 20-х - 30-х гг. для крестьянства Северного Кавказа.

¹⁰¹ Кондрашин В., Пеннер Д. Голод: 1932-1933 годы в советской деревне (на
материалах Поволжья, Дона и Кубани). Самара-Пенза, 2002.

¹⁰² Социальная история России. М. 2000.

¹⁰³ Данилов В.П., Ивницкий Н.А. О деревне накануне и в ходе сплошной
коллективизации// Документы свидетельствуют. Из истории деревни накануне и в
ходе коллективизации. 1927-1932 гг. М., 1989.

¹⁰⁴ Рогалина Н.Л. Коллективизация: уроки пройденного пути. М., 1989

¹⁰⁵ Шмелев Г.И. Коллективизация: на крутом переломе истории// Вопросы истории
народного хозяйства и экономической мысли. Вып. 1. М., 1989; Он же.
Приложение// Там же. Вып. 2. М, 1990.

Тепцов Н.А. Правда о раскулачивании// Кентавр. 1992. Март-апрель. ¹⁰⁷ Осколков Е.Н. Голод 1932-1933 гг. Ростов-на-Дону, 1991.

38
# В работах В.В. Наухацкого, советская аграрная политика

рассматривается с точки зрения теории модернизации, т.е. закономерности процесса раскрестьянивания при переходе к

индустриальному типу развития .

Наиболее фундаментальными трудами 1990-х гг. по проблемам коллективизации и раскулачивания стали монографии Н.А. Ивницкого¹⁰⁹, в которых автор ввел в научный оборот значительный комплекс новых

1%' источников и дал объективную научную картину истоков и сущности

советской коллективизации. При этом, на наш взгляд, особый интерес представляет авторское исследование выработки в 1929 году особой политики по отношению к кулачеству. Н.А. Ивницкий на основе проведенного анализа делает вывод о том, что раскулачивание и переселение миллионов крестьян не вызывалось ни политической, ни социально-экономической обстановкой того времени, не была решена и зерновая проблема, в интересах которой согласно концепции автора, они

^ и производились. В последующие годы появился ряд конкретно-

исторических исследований, освещающих коллективизацию и раскулачивание с точки зрения общих принципов и региональных особенностей¹¹⁰.

«

¹⁰⁸ Наухацкий В.В. Аграрные отношения: теория, историческая практика,
перспективы развития. М., 1993; Он же. Аграрные реформы в России как фактор
модернизации: итоги, содержание, последствия // Российская историческая
политология. Ростов-на-Дону, 1997.

¹⁰⁹ Ивницкий Н.А. Коллективизация и раскулачивание начло 30-х гг. М., 1994; Он
же. Репрессивная политика советской власти в деревне (1928-1933 гг.) М., 2000.
""Савельев СИ. Раскулачивание: как это было в Нижнє - Волжском крае. Саратов,
1994; Шашков В.Я. Раскулачивание в СССР и судьбы спецпереселенцев. 1930-1954
гг. Дис... канд. ист. наук. М., 1995; Галимулин И.И. Коллективизация сельского
хозяйства в Татарской АССР. 1929-1932 гг. Дис... канд. ист. наук. Казань, 2000;
Санникова Я.М. Коллективизация сельского хозяйства Якутии (1929-1940). Дис...
канд. ист. наук. Якутск, 1999; Захаровский Л.В. Политика «ликвидации кулачества

і как класса» и ее проведение в Уральской области, 1929-1933 гг. Дис... канд. ист.

наук. Екатеринбург, 2000.

'*' Существенное значение для исследования истории советской

коллективизации и ее последствий имеют работы М.А. Вылцана¹¹¹, Е.А. Осокиной¹¹², Э.М. Щагина¹¹³.

Особо значимая роль в оценке масштабов и последствий коллективизации, причин массового голода 1932-1933 гг. принадлежит трудам И.Е. Зеленина¹¹⁴, в концентрированном виде данные во введении к 3-му тому документов и материалов по коллективизации и

,Ц' раскулачиванию¹¹⁵. В его работах впервые была исследована тема голода

в Поволжье.

На современном этапе активно разрабатываются и проблемы тенденций и противоречий социально-экономической эволюции крестьянского хозяйства в 20-е гг. на региональном уровне. Так, комплексное исследование крестьянского хозяйства Тамбовской губернии выполнено С.А. Есиковым¹ в виде социально-экономической динамики на протяжении всего нэповского периода. Специфика развития

* крестьянского хозяйства 20-х г. в условиях Татарстана дана в

диссертации Р.В. Шайдулина¹¹⁷. Применительно к нашему исследованию данные работы позволяют более четко определить цели, характер и последствия экономической политики в деревне в части социальной трансформации крестьянства.

Вылцан М.А. Последние единоличники. Источниковая база, историография. //
Судьбы российского крестьянства. М., 1996. С. 364-386.
Ц Осокина Е.А. За фасадом «сталинского изобилия»: распределение и рынок в

снабжении населения в годы индустриализации. 1917-1941. М., 1997.

¹¹³ Щагин Э.М. Альтернативы «революции сверху в советской деревне конца 20-х
годов: суждения и реальность // Власть и общество России XX века: Сб. науч. тр. М.
Тамбов, 1999. С. 280-289.

¹¹⁴ Зеленин И.Е. Осуществление политики «ликвидации кулачества как класса» (осень
1930-1932 гг.)// История СССР, 1990. №6; Он же. Коллективизация и единоличие//
Отечественная история, 1993. № 3; Он же. «Революция сверху»: Вопросы истории,
1994. № 10; Он же. «Закон о пяти колосках»// Вопросы истории, 1998, № 1.

¹¹⁵ Зеленин И.Е. Введение (Кульминация крестьянской трагедии)// Трагедия
советской деревни...Т. 3. М., 2001. С. 7-47.

¹¹⁶ Есиков С.А. Крестьянское хозяйство Тамбовской губернии в годы НЭПа (1921-
1928 гг.): Монография. Тамбов: Изд-во Тамбов, гос. ун-та, 2004. 120 с.

j ^ш Шайдулин Р.В. Крестьянские хозяйства Татарстана в 1920-х гг. Автореф. докт.

ист. наук. Казань, 2003. С. 40.

^ Интересной работой, выполненной на материалах Нижнего

Поволжья является исследование Е.В. Дубовицкой¹¹⁸. В ней, в частности, целая глава отведена анализу количественной и качественной характеристики развития материально-технической базы крестьянского хозяйства как основы его социально-экономической устойчивости. Автор делает вывод, что партийные и хозяйственные органы, строго следуя классовому подходу регулировали развитие материально-технической

,% базы деревни преимущественно в сторону подъема ее бедняцко-

середняцких слоев.

Подводя итог анализу наиболее значимой литературы

современного историографического периода не считаем возможным согласиться с выводом Л.В. Захаровского, который считает, что в 90-е гг. «произошло некоторое увлечение историков конкретикой, отдельными сторонами или периодами процессов, их региональными особенностями»¹¹⁹ и недостаточно концептуальных, обобщающих работ.

" Вряд ли справедливо, что все то, что принято считать целью собственно

исторических исследований, автор отнес к недостаткам историографии. Более того, отсутствие крупных обобщающих трудов и есть, в частности, следствие еще далеко незавершенной конкретно-исторической разработки проблем коллективизации на региональном и локальном уровнях. Что касается концептуальных разработок, то они так же тесно связаны с уровнем конкретно-исторического исследования и, как правило, следуют за ним параллельно.

Весьма заметная роль в концептуальном переосмыслении проблем социальной политики в деревне и социального развития принадлежит саратовским ученым. Оригинальный философско-социологический анализ динамики социальной дифференциации, исторически

¹¹⁸ Дубовицкая Е.В. Исторический опыт и проблемы развития материально-
технической базы аграрного производства в период новой экономической политики

^ (на материалах Нижнего Поволжья) Дис... канд. ист. наук. Саратов. 2004. 195 с.

¹¹⁹ Захаровский Л.В. Указ. соч. С. 16.

РОССИЙСКАЯ

госудАРСтпгпилл

⁴¹ БИБЛИОТЕКА

сложившегося в России типа социальной структуры общества как

детерминанты трудности перехода к современному модернизированному

демократическому обществу, содержит монография СИ.

і 9ґї

Замогильного . Во многом инновационное историческое прочтение доктринальных истоков советского аграрного курса принадлежит В.М. Долгову . Системному анализу современных констант селян в их социокультурных взаимосвязях с прошлым посвящена монография Л.И.

Руденко . Интересное исследование, выполненное в политологическом ключе, проведено А.А. Вилковым¹²³, В нем рассмотрены особенности формирования и эволюции крестьянского менталитета во взаимосвязи с социально-экономическим развитием и политическим процессом в России XX века. Глубокий анализ развития производительных сил деревни осуществил B.C. Горохов¹²⁴. Таким образом, есть все основания говорить о том, что саратовская научная школа аграрно-гуманитарных исследований, основанная профессором В.Б. Островским, ныне продолжает интенсивно развиваться, и приобретает новые качества современного научного знания и прогнозирования.

Проведенный нами историографический анализ, с точки зрения степени изученности проблем социальной политики в деревне 1917-х -1930-х гг., показывает, что в целом по проблеме существует литература, которая, на том или ином уровне анализа, исследует различные сферы и аспекты советской социальной политики, ее классовой сущности, форм, методов и последствий реализации. Есть такие исследования и на

¹²⁰ Замогильный СИ. Динамика социальной дифференциации. Саратов, 1991.

¹²¹ Долгов В.М. Судьба крестьянства в советском обществе// Социальная эволюция
крестьянства в 60-80-е годы. (На материалах областей Поволжья). Авторский
коллектив: В.М. Долгов, А.А. Вилков, И.Ю. Михайловский, Р.А. Москвитина. Под
общ. ред. В.М. Долгова Саратов, 1998.

¹²² Руденко Л.И. Социальное содержание современной эволюции российского
крестьянства. Саратов, 1997.

¹ Вилков А.А. Менталитет крестьянства и российский политический процесс. Саратов, 1997.

¹²⁴ Горохов B.C. Производительные силы российской деревни. (1928-1940 гг.) Саратов, 1997.

^ региональном уровне, в том числе и на материалах Нижнего Поволжья.

Вместе с тем, включение в научный оборот значительных источниковых пластов, совершенствование методологии и расширение методов исторических исследований требуют соответствующего глубоко переосмысления применительно к современным концептуальным подходам. Речь идет о необходимости с современных позиций раскрыть исторические условия и теоретические основы советской социальной

$ политики, ее основные направления, формы и методы реализации,

тенденции и противоречия в деревне и динамику социальной эволюции крестьянства в связи с политикой направленных социальных изменений, начиная с Октябрьской революции и до завершающего этапа коллективизации и раскулачивания. До сих пор, на наш взгляд, недостаточно исследованы средства реализации социальной политики, эволюция общественно-психологических настроений и реакция различных слоев крестьянства на нее. Актуальным сегодня является и

"Л объективный анализ позитивных и негативных сторон социальных

преобразований в деревне с двух взаимосвязанных уровней: общецивилизационного и общекультурного, и узкополитического и классово-дифференцированного. Важным является и исследование тенденций самоорганизации крестьянского социума под воздействием радикальных мер аграрной политики. Отсюда возможен научно обоснованный анализ характера и масштабов советских социальных преобразований в деревне не только в научно-познавательных целях, но и с целью извлечения исторического опыта и уроков истории.

В то же время, до сих пор нет ни одного крупного специального исследования, в котором был бы обобщен исторический опыт политики советского государства в социальной сфере села 20-х нач. 30-х гг. как на общем, так и на региональном уровне. Нет таких работ и по региону Нижнего Поволжья. Таким образом, выбор данной темы исследования

w обусловлен ее актуальностью, теоретической и конкретно-исторической

43
^' значимостью, недостаточной разработанностью в отечественной

историографии.

Территориальные рамки исследования включают области Нижнего
Поволжья - Саратовскую, Царицынскую (с 1925 г. - Сталинградская),
Астраханскую губернии, а также Калмыцкую автономную область и
автономную область (с 1924 г. автономная республика) немцев
Поволжья, которые в 1928-1934 гг. образовывали основную территорию
0 Нижне-Волжского края. Данный регион является одним из важнейших

аграрных регионов страны.

Не случайно на всех этапах исследуемого периода политическое
руководство страны придавало данному региону особое значение,
превратив его в своеобразный полигон для отработки экономических и
политических форм, методов, средств реализации своих концептуальных
подходов и политических установок в отношении деревни. Именно
Нижнее Поволжье стало ареной широкомасштабной трагедии сплошной
Ч коллективизации и раскулачивания крестьянства, голода 1921 г. и 1932-

1933 гг.

Взятые нами территории Нижнего Поволжья - исторически сложившийся конгломерат народов, сегментированное общество с абсолютным преобладанием русского и русскоязычного населения. С точки зрения репрезентативности, для историографии это вполне устоявшийся объект исследования во многом типичный для Юго-Востока

России.

Хронологические рамки работы охватывают период с октября
1917 г. до начала 1930-х гг. За исходную точку исследования берется
октябрь (ноябрь) 1917 г., когда де-факто Россия стала Республикой
Советов, что положило начало формированию советской
государственности и попытке создания особой социальной модели
развития. Рамки исследования распространяются до начала 30-х гг.,
w когда был осуществлен курс на коллективизацию и раскулачивание.

44 Всякая социальная революция имеет органически присущий ей чрезмерный пафос отрицания, что особенно было характерно для идеологических предпочтений пришедшей к власти партии большевиков. Однако исследовать и провозглашать цели революции в период борьбы за власть это одно, но гораздо сложнее, придя к власти, разработать и реализовать адекватные механизмы их осуществления, в том числе и социальные.

Последующие этапы, включенные в рамки нашего исследования -«военный коммунизм», НЭП и рубеж 1920-х - 1930-х гг. как время установления тоталитарного режима с позиции социальных изменений, на наш взгляд, можно рассматривать как единый, непрерывный, противоречивый и нелинейный исторический процесс, содержавший в себе множество точек бифуркации. Любая революция - это глобальное движение общественных сил и столкновение социально-экономических и политических интересов. В период подготовки революции, в процессе нарастания противостояния, социальный фактор является приоритетным в борьбе за власть. Затем власть использует его как средство упрочения режима. И лишь, когда режим приобретает черты устойчивости относительно подвластного общества, становится возможным проведение антисоциальной политики, причем на достаточно длительный период. Это, как показывает мировой и отечественный исторический опыт, происходит в тех случаях, когда власть подчиняет себе свою же социальную базу, либо господством бюрократии и репрессивно-карательных органов, либо путем «размывания» определенных черт социальных классов, т.е. дестратификации общества, формализации социально-политических институтов и отношений, либо путем целенаправленного раскола общественных сил и их подавления. Все эти варианты действий властей в период осени 1917 г. - начала 1930-х гг. нашли свое концентрированное выражение в советской социальной политике по отношению к крестьянству.

В рамках данного периода имеется возможность проследить эволюцию основных направлений, форм и методов социальной политики советского государства в деревне, содержание социальных преобразований, общегуманитарное и узкоидеологическое значение результатов советского курса, связанные с ним тенденции и доминанты общественно-психологических настроений крестьянства, оценить значение и последствия реализованной социальной политики для дальнейших судеб российской деревни и крестьянства.

Предмет исследования — социальная и социокультурная политика советского государства в деревне 1917 г. - начала 1930-х гг., ее основные направления, содержание и результаты.

Объект настоящего исследования — деятельность политических институтов советской власти по формированию особой модели социальной политики и реализации комплекса соответствующих политических, социально-экономических, финансово-организационных и культурно-бытовых мер, направленных на воплощение основных направлений социальных преобразований в деревне.

Цель диссертационного исследования определяется

актуальностью темы, новым подходом к оценке теоретических и политических основ социального развития российской деревни и состоит в исследовании советской социальной политики в деревне 1917 г. -начала 1930-х гг. путем анализа взаимосвязанных общественно-политических процессов: раскрестьянивания и огосударствления деревни, а так же в выявлении характера, масштабов, тенденций и противоречий социально-культурных преобразований в нижневолжской деревне с общецивилизационных и конкретно-исторических позиций.

Для достижения цели поставлены следующие научные задачи:

- обобщить современные теоретические знания по исследуемой проблеме, выразить авторский подход к имеющимся в ее рамках спорным вопросам, в том числе по методологии ее исследования;

- оценить исторические условия и доктринально-политические
факторы формирования основ советской социальной политики;

- раскрыть институциональные и функциональные аспекты
социальных и социокультурных преобразований в первые годы советской
власти;

- исследовать характер социально-экономических преобразований
в деревне периода НЭП с точки зрения содержания и направленности
классово-дифференцированного подхода по отношению к крестьянству;

дать конкретный исторический анализ политических, материально-финансовых и организационо-идеологических мер в социальной сфере деревни 20-х гг. и связанных с этим тенденций социокультурного развития деревни;

- рассмотреть динамику общественно-политических настроений и
социального поведения различных слоев крестьянства в связи с общей
направленностью социальной политики и реализацией ее основных
направлений и составляющих;

показать приоритеты и специфику социальной политики в деревне накануне сплошной коллективизации крестьянских хозяйств и раскулачивания;

осветить конкретно-историческое содержание и особенности социально-классовой политики в условиях сплошной коллективизации крестьянских хозяйств и раскулачивания в Нижне-Волжском регионе;

оценить масштабы социальных и социокультурных преобразований в деревне, непосредственные итоги и социальные последствия реализованного в 20-е - начале 30-х гг. социального курса по отношению к крестьянству;

- выявить сущностные стороны советской социальной модели и ее
особенности применительно к крестьянству;

47 сформулировать исторические уроки социальной политики советского государства в деревне в 20-х - начала 30-х гг для современной социальной практики.

Научная новизна диссертации определяется, прежде всего, предметом ее исследования. В ней впервые в отечественной историографии на материалах Нижнего Поволжья рассматривается комплекс основных проблем истории формирования, развития, направления реализации политики советского государства по социальному и социокультурному преобразованию деревни в обозначенных хронологических рамках и ее результаты.

В диссертации обобщаются имеющиеся теоретические знания по рассматриваемым проблемам, дается авторская интерпретация ряда дискуссионных вопросов и методологии исследования в целом.

В работе выявляются общее и региональные особенности в практике реализации социальной и социокультурной политики в деревне в ее общецивилизационном и конкретно-историческом выражении.

Новизна исследования состоит также в:

- формулировке новых научных проблем, в том числе определение
доктринально-политической заданности советской социальной политики
в ее соотнесении с историческими условиями и ментальностью
крестьянства;

определении с позиций социальных изменений хронологического периода исследования 1917 г. - начало 1930-х гг. как единого, непрерывного, противоречивого и нелинейного исторического процесса;

- комплексном исследовании основных сторон социальной
политики в деревне: меры правового и организационного характера,
экономические инструменты социальных преобразований, финансовое
обеспечение и агитационно-пропагандистское сопровождение

48 осуществлявшихся социальных и социокультурных программ и кампаний;

рассмотрении своеобразной трансформации

общегуманистической стороны советской социальной политики в деревне под воздействием политико-идеологических факторов к своей противоположности - антикрестьянскому курсу в форме сплошной коллективизации крестьянских хозяйств и раскулачивания;

характеристике динамики общественно-политических настроений крестьянства Нижнего Поволжья и его социальной реакции на различные стороны советской социальной политики;

- обобщении положительного опыта социальных преобразований
в деревне и отрицательных сторон его классово-дифференцированного
выражения;

- осмыслением с точки зрения цивилизационного подхода,
который определяет человека как абсолютную ценность социального
бытия и прогресса, результатов социальных преобразований деревни и
последствий реализованного на рубеже 20-х - 30-х г. XX века
радикального аграрного курса для дальнейших судеб российского
крестьянства.

Методологической основой диссертации послужили научные принципы объективности, историзма, детерминизма и системности.. Соблюдение этих принципов требовало рассмотрения отдельных явлений и фактов в их развитии и взаимосвязи, с учетом всей совокупности и многообразия с точки зрения исторической обусловленности.

В соответствии с принципами научной объективности рассматривалась вся совокупность выявленной в ходе исследования информации по проблемам предмета исследования.

Принцип историзма обусловил изучение социальной политики советского государства как составной части советской политики в целом. При этом исторические явления рассматривались в их развитии, с учетом

49 предшествующих этапов и последующих их изменений, выходя, в случае необходимости, за пределы хронологических рамок исследования.

Принципы детерминизма и системности способствовали раскрытию обусловленности и объективной оценки деятельности советского государства по развитию социальной и социокультурной сферы деревни в регионах Нижнего Поволжья.

Наряду с этим исследование опирается на формационный и цивилизационный (ценностный) подходы, а учитывая, что современное гуманитарное знание интегративно, также на комплекс междисциплинарных методов исследования.

В диссертационном исследовании автор следовал требованиям цивилизационного подхода, поставив в центр исторического анализа социальной политики в деревне человека с его интересами и ментальностью.

В работе использованы возможности формационного подхода к анализу явлений и процессов в социально-культурной жизни деревни, что, в частности, позволило определить общественно-политические настроения и особенности социального поведения крестьянства в отношении проводившейся социальной политики.

В исследовании использовался определенный набор общенаучных методов исследования - анализ, синтез, дедукция, индукция, аналогия, статистический, метод классификации и специальных исторических методов — фронтальное обследование источников, сравнительно-исторический, проблемно-хронологический, актуализации.

Общенаучные методы позволили выделить ключевые события в процессе становления и реализации социальной политики государства в их определенный причинно-следственный ряд.

Метод фронтального обследования источников, изученных в ходе исследования, использовался по всем их основным видам.

Проблемно-хронологический метод позволил выявить общий исторический фон, на котором происходили изучаемые процессы, дать анализ основных явлений и процессов социально-политической и социокультурной жизни крестьянства под воздействием политики советского государства.

Метод актуализации использовался для обобщения позитивного и негативного опыта практики реализации советской социальной модели применительно к деревне, извлечения исторических уроков для современной социальной политики.

Кроме того, были использованы социологический подход, позволивший выявить зависимость политических процессов от развития общества в целом, от его социальной структуры, идеологии и политической культуры, а также политологические методы -институциональный и структурно-функциональный, позволивший рассмотреть роль основных элементов советской политической системы в формировании и реализации социальной политики в целом и ее социокультурного измерения.

Все перечисленные методы использовались в совокупности с целью обеспечения комплексного подхода к исследованию, что позволило решить поставленные в работе научные цель и задачи.

Диссертационная тема потребовала привлечения широкого круга источников. Среди них документы и материалы около 40 фондов 7 центральных и региональных архивов. Значительная часть изученных материалов введены в научный оборот впервые в авторских публикациях в процессе работы над диссертацией. Прежде всего, это материалы фонда 17 Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ). Изучение протоколов заседаний политбюро ЦК ВКП (б) (Оп. 3), материалов организационно - распределительного отдела (Оп. 67, 68, 69), организационного бюро и секретариата (Оп. 113, 114), информационного отдела ЦК (Оп. 32) позволило проследить

51 директивную, организационную и распорядительную роль центральных партийных органов по разработке и формированию классово -дифференцированной политики по отношению к крестьянству. При этом особую ценность для диссертационного исследования составили различного рода информационно-аналитические материалы о социально-экономической и политической ситуации в различных регионах, включая Нижнюю Волгу, и в целом по стране, малоизученные статистические и общественно-политические данные о социальном расслоении крестьянства в 1920-е гг., о характере процесса ликвидации кулачества, об административных рычагах подгонки темпов коллективизации, о характере, направленности и масштабах крестьянского сопротивления радикальному аграрному курсу советской власти.

Общие направления и элементы механизма социально-классовой политики, формы и методы государственного воздействия на социальные процессы в деревне были прослежены по материалам Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) и Российского государственного архива экономики (РГАЭ). Так в ГАРФ ряд изученных документов ЦИК СССР (Ф. 3316) и ВЦИК (Ф. 1235) позволил убедиться в том, что высшие законодательные органы страны являлись лишь исполнителями и проводниками политики, проводимой центральными органами ВКП (б). Вместе с тем, данные фонды дали возможность получить разнообразный материал о содержании, особенностях и направленности проводимой в тот период социальной политики и механизмов ее реализации. Материалы фонда Народного комиссариата социального обеспечения РСФСР (Ф. 473) и Центрального статистического управления РСФСР (Ф. 374) обеспечили выявление многих количественных и качественных характеристик уровня социального обеспечения, образования и здравоохранения в деревне исследуемого периода. В свою очередь, документы РГАЭ дополнили соответствующую картину, главным образом, материалами информационно-статистического и аналитико-

** динамического характера. Так, материалы Народного комиссариата

земледелия РСФСР (Ф. 478) и Колхозцентра СССР и РСФСР (Ф. 7446) обеспечили исследование материалами, характеризующими динамику кооперативного движения в деревне, реального уровня и темпов коллективизации крестьянских хозяйств.

Основной конкретно - исторический материал изучен в фондах региональных архивов. Документы Государственного архива

Я? Саратовской области (ГАСарО), например, фондов губернского

земельного управления (Ф. 313) и крайисполкома (Ф. 522) показали изменение тяжести налогового обложения различных категорий крестьянства в Нижне-Волжском крае в зависимости от колебаний социальной политики партии и государства, фонд Отдела Социального обеспечения и охраны труда при Саратовском губернском отделе труда (Ф. 339) представил ряд количественных показателей структуры, состояния и уровня социального обеспечения различных социальных

^ групп. Материалы Центра документации новейшей истории

Волгоградской области (Ф. 1, 76) дополнили проведенный анализ фактическими данными по Сталинградской, Астраханской губерниям, Калмыцкой автономной области и в целом по Нижне-Волжскому краю.

Значительная часть источникового материала была выявлена и изучена в фондах Центра документов новейшей истории Саратовской области (ЦДНИСарО) и государственном архиве Волгоградской области (ГАВО). В ЦДНИСарО были изучены документы Нижне-Волжского крайкома ВКП (б) (Ф. 55), Саратовского губкома ВКП (б) (Ф.27), материалы обкома ВКП (б) АССР Немцев Поволжья (Ф.1), которые позволили дать динамический анализ реализации классово дифференцированного подхода в социальной политике в деревне и оценить масштабы и последствия социального террора начала 1930-х гг. Здесь же был исследован ряд материалов характеризующих численность, характер, и направленность крестьянских выступлений накануне и в

53 период сплошной коллективизации крестьянских хозяйств, проявления и масштабы голода 1932-1933 гг. В фондах данных архивов изучены материалы ряда окружных, районных и сельских особых комиссий по ликвидации кулачества как класса, которые дают возможность восстановить картину радикального аграрного курса конца 20-х - начала 30-х гг. XX в.

В работе с архивными источниками имелись и трудности. Особенно это касается различного рода статистических материалов, которые часто содержат трудно сопоставимые данные, имеют недостаточную репрезентативность. По вполне объяснимым причинам пореволюционного времени и периода гражданской войны имеет место неполнота источникового материала. В определенной мере поиск источников осложнялся и рядом изменений административно-территориального деления региона Нижнего Поволжья на протяжении 20-х- начала 30-х гг. Например, перенос центра Нижне-Волжского края из г. Саратова в г. Сталинград обусловил разобщенность многих архивных фондов и материалов. Некоторые сведения носят противоречивый тенденциозный характер. По этим причинам не представилось возможным привести обобщающие статистические данные и таблицы полно характеризующие советскую социальную политику в деревне на протяжении всего периода 1917 г. - начала 1930 -х гг. и ее результаты. Вместе с тем, при всей неравнозначности, определенной неполноте отдельных использованных источников, в своей совокупности они обеспечили возможность конкретно-исторического анализа содержания и основных направлений политики советского государства в деревне на примере региона Нижнего Поволжья.

Источниковая база диссертации включает в себя так же опубликованные архивные материалы и документы по различным периодам и аспектам социальной политики. Новейшими среди них являются изданные за последние годы документы и материалы по

54
проблемам крестьянского движения, коллективизации и

раскулачивания¹²⁵.

Важной группой источников директивно-политического характера явились опубликованные документы центральных органов ВКП (б): материалы I, VIII - XVII съездов, резолюции ряда конференций и пленумов ЦК, тексты многих из которых сверены и уточнены нами по оригиналам (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3.)

Ценным источником нормативного характера явились опубликованные постановления высших органов государственной власти ЦИК и СНК СССР, ВЦИК и СНК РСФСР, опубликованные в собрании Узаконений РСФСР (СУ РСФСР) за исследуемый период.

Значительные материалы по характеристике динамики социальной политики в ее основных сферах получены при изучении различного рода статистических сборников как центрального, так и регионального уровня. Данные официальной статистики 1920-х - 1930-х гг. часто содержат противоречивые, а то и неверные показатели, тем не менее они позволяют выявить объективные тенденции тех или иных социальных процессов с достаточной степенью достоверности.

В исследовании проблем социальной политики в деревне в качестве источника использованы материалы ряда центральных и региональных периодических изданий¹²⁶. При этом учитывалось, что газетные и журнальные публикации того времени носили не столько информационный, сколько пропагандистско-идеологический характер,

¹²⁵ Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927-1939. Документы и материалы. В 5-ти тт. Т.1. Май 1927- ноябрь 1929 / Под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виолы. М, 1999; Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927-1939. Документы и материалы. В 5-ти тт. Т.2. Ноябрь 1929 -декабрь 1930 / Под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виолы. М., 2000; Т. 3. М., 2001; Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927-1939. Документы и материалы. В 5-ти тт. Т.З.конец 1930-1933. / Под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виолы. М., 2001.

«Правда» М., «Известия» М., «Беднота» М., «Борьба» Царицын (Сталинград); «Коммунист» Астрахань, «Саратовские известия», и др.; журналы: «Деревенский коммунист», «Коммунистический путь», «Нижнее Поволжье» и др.

55 но вместе с тем содержали значительный фактический материал. Кроме того, центральная и местная периодика выполняли функцию по распространению опыта социальной и социокультурной работы на местах и в целом по стране¹²⁷.

Интересным источником явилась мемуарная литература участников и очевидцев событий 20-х - начала 30-х гг. Сред них особо следует отметить мемуары-воспоминания И.Т. Твардовского¹²⁸ и П.И.

Старжинского , которые в детстве пережили все ужасы коллективизации и раскулачивания.

В настоящем исследовании не выделялась этно-конфессиональная специфика национальных образований, что на наш взгляд может быть предметом специальных исследований. Вместе с тем типичные данные по ним включены в большинство общерегиональных характеристик социального и социокультурного уровня развития Нижнего Поволжья.

Практическая значимость исследования заключается в том, что в нем впервые в историческом аспекте и с современных методологических позиций дается обобщение опыта, тенденций и противоречий реализации социальной политики советского государства в целом, ее социокультурного измерения в широких временных рамках на материалах региона Нижнего Поволжья.

Выявленные в ходе исследования и введенные в научный оборот источники существенно расширяют источниковедческую базу по аграрной и социальной проблематике.

«Изба-читальня»: Пособие для политико-просветительской работы в деревне; «Народное просвещение» журнал по вопросам политики и организации народного просвещения и др.

Твардовский И.Т. Страницы пережитого. Документальная повесть // Юность 1988. №3. С. 10-32; 1989. № ЮС. 78-81; № 11. С. 34-42.

Старжинский П.И. Взрослое детство: Записки сына раскулаченного. М., 1991.

Аналитический и фактический материал, содержащийся в работе, расширяет историографию темы и является определенным приращением знаний по крестьяноведческой проблематике.

Сделанные в исследовании выводы и рекомендации являются ретроспективным материалом при разработке адаптивных к рыночным условиям программ поддержки государством социальной и социокультурной сфер села.

Материалы диссертации могут быть использованы при подготовке научных трудов по истории России и Восточной Европы, при изучении истории отдельных регионов, в курсах учебных лекций, специальных курсах и семинарах по отечественной истории, истории аграрных отношений и крестьянства в высших учебных заведениях.

Апробация диссертации осуществлялось на всех этапах работы над темой. Теоретические положения, методологические подходы, историографические и источниковедческие аспекты, фактический материал и выводы апробированы автором в ходе научных конференций, семинаров и симпозиумов. В том числе: на Российской научно-практической конференции «Аграрные реформы в России: опыт, проблемы, перспективы.» (Саратов, 1994 г.); на Всероссийской научной конференции «Человек в социокультурном мире» (Саратов, 1997 г.); на Международной научной конференции «Развитие научного наследия академика Н.И. Вавилова» (Саратов, 1997 г.); на Международной научной конференции «Современное Поволжье. Региональное развитие в ситуации социокультурного пограничья.» (Саратов, 1998 г.); на научном семинаре Саратовского межрегионального института общественных наук при СГУ им. Н.Г. Чернышевского «Мифология власти» (Саратов, 2002 г.); на XXIX сессии Симпозиума по аграрной истории Восточной Европы «Динамика и темпы аграрного развития России: инфраструктура и рынок» (Орел, 2004 г.); на межвузовском научном семинаре «Политические и социокультурные аспекты современного гуманитарного

57 знания» (Саратов, 2004 г.); на межрегиональных и региональных научных и научно-практических конференциях в 1994, 1995, 1996, 1999, 2001, 2003 годах в городах Саратове, Волгограде, Оренбурге и Пензе.

Кроме того, содержание и результаты проведенного исследования нашли свое отражение в 29 авторских научных публикациях, в том числе, двух монографиях и пяти публикациях в центральных и лицензированных ВАК периодических изданиях (журналы «Власть»; «Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки», «Вестник Саратовского госагроуниверситета»).

Структура работы соответствует избранной цели и задачам исследования и состоит из введения, шести разделов, заключения, списка использованных источников и литературы.

Докринально-политические основы и исторические условия формирования советской социальной политики в деревне

Первые представления о социальном, в смысле справедливого распределения и индивидуального присвоения части добытого или произведенного общественного продукта, очевидно, появилась еще на заре социальной истории человечества, когда зародились институты семьи, частной собственности, а затем и государства1. Социальные связи соединяют индивидов в определенные устойчивые объединения, группы, которые характеризуются разными признаками, дифференцируются по различным критериям - пол, возраст, профессия и т.д. При этом как отдельные люди, так и группы занимают в обществе неравное положение. Неравенство - характерная черта любого общества. Оно порождается, с одной стороны, естественными различиями между людьми, но, с другой стороны, наиболее глубоко проявляется как следствие политических и социальных факторов.

Люди всегда задумывались о том, справедливо ли социальное неравенство, возможно ли общество, где оно отсутствует. В основе этих взглядов лежали представления о должном и справедливом, сформированные моралью и религией и закрепленные традицией. Первое же, дошедшее до нас, относительно целостное понимание сущности социального неравенства, взаимоотношений государства и общества принадлежит таким древним мыслителям как Платон и Аристотель. Будучи зачинателями будущих научных школ, они признавали, что главная задача государства - забота о своих жителях. Платон утверждал, что «всякая власть, поскольку она власть, имеет ввиду благо не кого иного, как тех, кто ей подвластен», а подлинный правитель имеет ввиду не то, что пригодно ему, а то, что подвластному»2. В своем труде «Государство» Платон отмечает, что государство вправе вмешиваться и регламентировать вопросы брака, быта, собственности, труда граждан. Он против крайностей богатства и бедности, за умеренность, средний достаток. Весьма проницательно Платон подмечает политическое значение имущественного расслоения общества, он предусматривает закон о пределах бедности и богатства3.

В свою очередь, Аристотель указывает, что «государство создается не ради того, чтобы жить, а для того, чтобы жить счастливо», «государство - ...союз в целях оказания помощи», а «наилучшим государственным строем должно признать такой, организация которого дает возможность всякому человеку благоденствовать и жить счастливо». Он подчеркивал особую роль политики и государства, в реализации справедливости, выделяя ее уравнительную и распределительную формы. Именно к Аристотелю и его представлению о государстве, состоящем из людей среднего достатка4, восходит современное представление о важности «среднего класса» как фактора социальной и политической стабильности общества.

В средние века, учитывая сильное влияние церкви и христианской религии, умы таких мыслителей как Августин, Фома Аквинский увлекали скорее нравственные аспекты человеческого существования и самосовершенствования. Государство и социальный порядок (иерархия) с точки зрения Фомы Аквинского носят божественное происхождение, любые изменения нежелательны. Поэтому основная цель индивида и государства сохранение существующего порядка.

Социальные и социокультурные преобразования в деревне в первые годы советской власти

Выбор адекватной модели социальной политики зависит от целого ряда экономических, социальных, демографических, общественно-психологических, исторических факторов; любая модель может быть реализована только в конкретных исторических условиях. Большевики пришли к власти в условиях и на волне общенационального кризиса во многом обусловленного Первой мировой войной. Затем, как следствие радикальных политических и социально-экономических действий Советской власти - гражданская война при одновременном вмешательстве во внутренние дела России ряда иностранных государств.

Извечный крестьянский вопрос и его составная часть - вопрос о земле на протяжении веков был одним из наиболее сложных и острых. Историческая обстановка в конце октября 1917 г. поставила аграрный вопрос неизмеримо шире, глубже, чем в 1905-1907 гг. или в феврале 1917 года. Ломка старого, средневекового земледелия стала абсолютно необходимой. В.И. Ленин в статье «Сущность аграрного вопроса в России» отмечал, что 30 тысяч крупнейших помещиков владеют 30 млн. десятин земли и приблизительно столько же земли приходится на десять миллионов крестьянских дворов1. Эта картина дополнялась социально-экономической и политической отсталостью России, упадком земледелия, забитостью крестьянской массы.

К весне 1917 г. в губернии насчитывалось 404425 крестьянских хозяйств (2425470 лиц обоего пола) различных типов землевладения: в обществах крестьян на надельных землях - 386 228 дворов; выделенцы из крестьянских обществ — 3 921; хуторяне и поселенцы на надельных землях - 11 601; на условиях долгосрочной аренды - 2 675 . При этом на их долю приходилось только 48 % земли, а 52 % это крупновладельческие хозяйства. На одно помещичье хозяйство приходилось в среднем более 1300 га земли, а средний надел крестьянского хозяйства составлял 5,85 га. Такие наделы не обеспечивали прожиточного минимума для большинства их владельцев. Более того, 15,1 % крестьянских хозяйств были беспосевные, 4,4 % не имели никакой земли, 53,3 % крестьянских хозяйств не имели своего инвентаря, 29,4 % - рабочего скота, 26,6 % - коров, 19,5 % хозяйств не имели никакого скота.

Кроме того, не считая косвенных налогов, учитываемых при покупке совершенно необходимых предметов, таких как соль, керосин и др. крестьянина разоряли прямые налоги: подушная подать, земские и волостные сборы. Прямые налоги составляли в среднем 6 руб. 70 коп с души (мужской). Крестьянский двор, имевший 3-4 мужские души, должен был уплатить 20-30 руб. в год, т.е. стоимость 50-70 пудов ржи или 40-50 пудов пшеницы. Маломощный середняк, не говоря уже о бедняке, имея 3-4 десятины посевов, собирал урожай 150-200 пудов стоимостью 75-100 руб. Он должен был отдавать примерно третью или четвертую часть результатов своего труда. Если надо было платить еще и арендную плату за землю, то оставалась ничтожная сумма, которой никак не хватало, чтобы прожить более или менее достойно. Такое положение было характерно для крестьянства всего Нижнего и Среднего Поволжья . При такой структуре и характере производительных сил деревни весьма затруднительно говорить о каком-либо приемлемом уровне решения социальных проблем крестьянства в досоветской России.

Характер социально-экономических преобразований в деревне в период НЭП

Основные направления и тенденции социальной политики по отношению к крестьянству периода НЭП определялись как и прежде доктринально-политической заданностью правящего режима, который рассматривал его как слой, не имеющий социальных перспектив в процессе социалистического строительства и подлежащей пролетаризации.

Как уже отмечалось, большевистская доктрина постулировала, что при всей многоликости крестьянства разных эпох, народов и регионов ему имманентно присущи такие черты, как замкнутость, изолированность от внешнего мира, раздробленность, патриархальность, приверженность к устоявшимся традициям и укладу в производстве, быте, сознании, узость интересов, в силу чего они не создают «никакой национальной связи, никакой политической организации — они не образуют класса». Более того, двойственная мелкобуржуазная природа крестьянства в этой системе взглядов однозначно допускала союз с ним лишь на время завоевания и укрепления власти пролетариатом.

Вот почему в апреле 1917 г. большевики взяли на вооружение во многом чуждую им аграрную программу, закрепив ее затем в Декрете о земле. Однако как только новая власть попыталась провести модель «чистого», «классического» социализма, она натолкнулась на массовое сопротивление крестьянства..., как следствие - вынужденный переход к новой экономической политике. Полагаем, что полученный урок был учтен режимом. Годы «вынужденного отступления» были использованы для тщательной перегруппировки социальных и политических сил в стране и, особенно, в деревне. Было очевидно, что свободный крестьянин на свободной земле на очередном критическом этапе, при готовившемся новом повороте на рельсы государственного социализма, не позволит его осуществить. Попытка радикальной ломки парадигмы хозяйственного уклада деревни и поземельных отношений, осуществленная в первые годы советской власти, привела к глубочайшему кризису сельскохозяйственного производства, заставив власти в начале 20-х гг. осуществить относительно либеральный курс в форме «новой экономической политики». Целый ряд норм земельного законодательства был несколько смягчен, но с соблюдением жесткой идеологической и политической «рамочности». Так, в «Законе о трудовом землепользовании», принятом ВЦИК 22 мая 1922 г. допускалась аренда и даже наем рабочей силы. Это отнюдь не означало возрождение условий прежнего капиталистического хозяйствования. Аренда — да, но только трудовая. Статья 19 гласила: «Никто не может получить по договору аренды в свое пользование земли больше того количества, какое он в состоянии дополнительно к своему наделу обработать силами своего хозяйства». При этом договор об аренде вступал в силу после регистрации его местным волостным исполкомом, т.е. при жестком контроле со стороны органов власти.

Похожие диссертации на Социальная политика Советского государства в деревне 1917 г. - начала 1930-х гг.

Цензурная политика Советского государства в 1917 - начале 1930-х гг.Суров Александр Витальевич

Русская православная церковь в условиях авторитарного политического режима в советском государстве : 1917 - 1930-х годов : на материалах Южного УралаЯшина, Марина Анатольевна

Государственная политика в отношении зажиточного крестьянства в конце 1920-х - начале 1930-х гг. в Восточной СибириКорякина Любовь Сергеевна

Роль Русской Православной Церкви в международной политике СССР в конце 1930-х - начале 1950-х гг.Болотов, Сергей Вячеславович

Реализация культурной политики в малых городах в начале 1920-х - конце 1930-х гг. : на примере Красноярского краяХолина, Мария Валерьевна

Создание механизма формирования государственной экономической политики в Англии в конце 1920-х-начале 1930-х годовДобров Олег Михайлович

Государственная политика в сфере школьного обществоведческого образования в 1920-х - начале 1930-х годов : на материалах Нижнего ПоволжьяЧемоданова Татьяна Вячеславовна

Государственная политика и практика школьного исторического образования в России в 1930-х - начале 1950-х годов : на материалах Нижнего ПоволжьяЭмирова Лилия Дестебеговна

Реализация государственной политики в области безопасности дорожного движения в региональных условиях в середине 1930-х - начале 2000-х гг. : на материалах Республики КомиМацук, Александр Михайлович

Репрессивная политика Советского государства в 1930-е годы и политические настроения населенияВарфоломеева Маргарита Ивановна