Русская православная церковь в условиях авторитарного политического режима в советском государстве : 1917 - 1930-х годов : на материалах Южного Урала Яшина, Марина Анатольевна

Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут, круглосуточно, без выходных и праздников

Автореферат - бесплатно, доставка 10 минут, круглосуточно, без выходных и праздников

Яшина, Марина Анатольевна. Русская православная церковь в условиях авторитарного политического режима в советском государстве : 1917 - 1930-х годов : на материалах Южного Урала : диссертация ... кандидата исторических наук : 07.00.02 / Яшина Марина Анатольевна; [Место защиты: Оренбург. гос. пед. ун-т].- Оренбург, 2013.- 213 с.: ил. РГБ ОД, 61 14-7/138

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Взаимоотношения Русской православной церкви на Южном Урале с государственными и общественными организациями в первые годы советской власти 23

1.1. Состояние епархий РПЦ к началу 1920-х годов 23

1.2. Изъятия церковных ценностей 45

Глава 2. Русская православная церковь в Южноуральском регионе в период 1922-1925 гг 67

2.1. Обновленческий раскол: эволюция, этапы, особенности 67

2.2. Особенности антирелигиозной работы партийных,государственных и общественных организаций 92

Глава 3. Русская православная церковь на Южном Урале в условиях ужесточения политического курса государства во второй половине 1920-х -начале 1930-х гг 118

3.1. Государство и церквь в условиях свёртывания НЭПа 118

3.2. Усиление антирелигиозной деятельности партийных, государстенных и общественных организаций 146

Заключение 170

Список литературы

Изъятия церковных ценностей
Обновленческий раскол: эволюция, этапы, особенности
Особенности антирелигиозной работы партийных,государственных и общественных организаций
Усиление антирелигиозной деятельности партийных, государстенных и общественных организаций

Введение к работе

Актуальность исследования. История взаимоотношений Русской православной церкви (далее — РПЦ) и советской власти является составной частью истории XX века. Изучение этой проблемы позволит уяснить глубинные основы, сложность и неоднозначность взаимодействия государства и общества, в частности в 1920-е — 1930-е гг., эпоху бурных социальных потрясений и коренной трансформации общества. И хотя православие не является государственной религией в наши дни, однако основная часть верующих в Российской Федерации — это православные, а само православие является внутренним культурным компонентом российской цивилизации.

Взаимоотношения советской власти и РПЦ в 1920-е — 1930-е гг. важно исследовать на региональном уровне, в частности на материалах Южного Урала. В данном регионе у значительной части крестьянского и горнозаводского населения в мировоззрении и мировосприятии сохранялись патриархальные и религиозные устои. С другой стороны, для местных партийных и советских руководителей края были характерны попытки использовать исключительно радикальные методы борьбы с «религиозными предрассудками». Изучение регионального опыта взаимоотношения РПЦ и советских государственных структур обеспечит глубокое и всестороннее исследование проблемы в масштабах России. Всё это объясняет актуальность и значимость темы диссертационного исследования.

Объектом исследования является Русская православная церковь в изучаемый период.

Предметом исследования выступают внутренние процессы в самой церкви, а также особенности её взаимоотношений с государственными, партийными и общественными организациями в 1917 — начале 1930-х годов.

Территориальные рамки исследования охватывают территорию Южного Урала, что соответствует современным границам Курганской, Челябинской, Оренбургской областей и Республики Башкортостан. В диссертации освещены многие события в церковной жизни не только Южного, но и Среднего Урала, так как в состав Екатеринбургской епархии входила часть православных приходов, расположенных на территории современных Челябинской и Курганской областей, а Екатеринбургская митрополия в значительной мере являлась центром обновленческого и григорианского течений в Уральской области.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1917 по начало 1930-х гг. Выбор нижней временной границы обусловлен свержением монархии в России и поддержкой некоторыми представителями духовенства революционных преобразований. С этого времени началась принципиально новая государственная политика в отношении церкви и формирование соответствующего

религиозного законодательства. Верхняя граница определяется резким ужесточением политического режима в стране к началу 1930-х гг. и тотальным наступлением на церковь.

Степень изученности проблемы. Историографию взаимоотношений Русской православной церкви с советским государством с 1917 по начало 1930-х гг. можно условно разделить на два периода: советский (с 1917 до начала 1990-х гг.) и постсоветский (с начала 1990-х гг. до наших дней). Необходимость подобной периодизации объясняется изменением политики государства и качественными сдвигами в подходах к данной проблеме в исторической науке. Первый период характеризуется методологическим единством и стереотипностью выводов на основе марксистско-ленинской идеологии, второй — разнообразными оценками событий.

РПЦ в советской историографии трактовалась как один из главных врагов в построении светлого будущего в отдельно взятой стране. Первые авторы после Октябрьской революции в своих работах пытались разоблачить религию и духовенство. Их можно отнести к основоположникам советской историографии, сыгравшим не последнюю роль в проведении антирелигиозной политики¹.

В этот период в центр внимания попадает обновленческое движение в РПЦ. В своё время А. Введенский и Б. Титлинов пытались доказать, что советское обновленчество 1920-х гг. явилось логическим итогом движения за церковное обновление, идеи которого созревали на протяжении нескольких десятилетий конца XIX — начала XX века².

Особый интерес представляет работа Николая Платонова, ленинградского обновленческого митрополита, стоявшего у истоков образования обновленчества, впоследствии сложившего сан³.

¹ Ленин В. И. Социализм и религия // Поли. собр. соч. 5-е изд. Т. 12. С. 142—147; Его же.
Классы и партии в их отношении к религии и церкви // Там же. Т. 17. С. 429—438; Его же. Об
отношении рабочей партии к религии // Там же. С. 415—426; Его же. Духовенство и
политика// Там же. Т. 22. С. 80—81; Его же. Неизвестные документы. 1891—1922 гг. М., 1999.
С. 559—560; Скворцов-Степанов И. И. Очерк развития религиозных верований. Пособие для
партийных и советских школ. М., 1922; Его же. Мысли о религии. М., 1923; Его же.
Происхождение нашего бога. М., 1958; Его же. Избранные атеистические произведения. М.,
1959; Красиков П. А. На церковном фронте (1918—1923). М., 1923; Его же. Избранные
атеистические произведения. М., 1970; Ярославский Е. М. О религии. М., 1957; Его же. Библия
для верующих и неверующих. М., 1977; Крупская Н. К. Вопросы атеистического воспитания.
М., 1964; Луначарский А. В. Почему нельзя верить в бога. М., 1965; Его же. Об атеизме и
религии (Сборник статей, писем и др. материалов). М., 1972; Бонч-Бруевич В. Д. Избранные
атеистические произведения. М., 1973.

² Введенский А. И. Церковь и государство. Очерк взаимоотношений церкви и государства
в России (1918—1922 гг.). М., 1923; Титлинов Б. В. Церковь во время революции. Пг., 1924.

³ Платонов Н. Ф. Православная церковь в 1917—1935 гг. // Ежегодник Музея истории и
атеизма. М.; Л., 1961. Т. 5. С. 206—271.

Профессор С. В. Троицкий в своей работе описал историю возникновения обновленчества, его концепции, дал каноническую оценку его деятельности. Автор отмечал: "Живая церковь" началась с обмана, ибо обманом добыта резолюция патриарха, лежащая в основе её бытия. Она возросла и окрепла благодаря клеветам и доносам на деятелей Православной Церкви, благодаря насилиям и убийствам, применяемым по её указке богоборной советской властью»¹.

После окончания периода «религиозного нэпа» и начала коллективизации обличение контрреволюционной деятельности священнослужителей стало лейтмотивом антирелигиозной литературы. Отмечалось, что гонения по религиозным взглядам в советской стране исключены, что по административным и уголовным статьям привлекаются только граждане, нарушающие советское законодательство о культах (религиозные организации осуществляют классово-политическую деятельность и являются носителями кулацкой идеологии).

Статьи советских авторов пестрели сталинскими высказываниями о неизбежном обострения классовой борьбы в ходе социалистического строительства. Историки и публицисты при этом приводят массу примеров о враждебной и даже шпионской деятельности религиозных объединений².

В период Великой Отечественной войны и в послевоенные годы изменился курс политики в стране в отношении к вероисповеданию (стали открываться семинарии и духовные академии). Появляются научные работы в рамках установленных идеологических ВЗГЛЯДОВ³.

Историография с 1960-х до середины 1980-х гг. носила преимущественно конъюнктурно-идеологизированный характер, ограничивалась направлениями и сюжетами, предписанными властными структурами.

Исследователи основное внимание уделяют изучению вопроса политической переориентации духовенства: от контрреволюционности «тихоновской церкви» 1917 — середины 1920-х гг. до сотрудничества с властью лояльного духовенства в 1930-е гг. Роль Политбюро, Антирелигиозной комиссии ЦК, правоохранительных органов в изменении позиции духовенства оставалась вне поля зрения исследователей. Авторы в своих работах использовали бесконечный ряд цитат из трудов партийных лидеров. В литературе в этот период отмечалось, что благодаря успехам советского государства в индустриализации и коллективиза-

¹ Троицкий С. В. Что такое «Живая церковь?» Варшава. 1927. С. 62.

² Ярославский Ем. Десять лет на антирелигиозном фронте // Антирелигиозник. 1927.
№ 10. С. 17—21; Его же. Против религии и церкви. М., 1932; Олещук Ф. Церковь и
религиозные организации на службе контрреволюции в период гражданской войны //
Пропагандист. 1937. № 16. С. 12—17; Кандидов Б. Церковь и шпионаж. М., 1937.

³ Правда о религии в России. М., 1942; Патриарх Сергий и его духовное наследство. М.,
1947.

ции, улучшению условий жизни трудящихся, а также в ходе культурной революции произошли коренные изменения во взглядах на вероучение¹.

В монографии А. А. Шишкина² обновленческий раскол представлен как попытка определённых слоев духовенства приспособиться к советской действительности. Автор впервые указал на роль органов госбезопасности в организации церковных расколов.

Неоднозначно оценивалась деятельность митрополита Сергия (Страгород-ского) на посту заместителя патриаршего местоблюстителя³. Зарубежные историки, эмигрантские авторы откровенно не скрывали своих отношений к действиям митрополита Сергия, указывали на контроль чекистов над высшей церковной властью. «Карловчане» отрицали возможность компромисса между Св. Церковью и советской властью.

Л. Регельсон⁴ в своей работе открыто заявил о несогласии с текстом Декларации 1927 г. Он доказывал возможность ухода православной церкви в подполье, кроме того, отмечал, что государство при необходимости легализовало бы деятельность РПЦ.

Однако, несмотря на все недостатки научной литературы данного периода, невозможно отрицать вклад, внесённый историками в исследование проблемы и расширение источниковой базы. Среди этой литературы можно выделить работы Р. Ю. Плаксина, Н. С. Гордиенко, П. К. Курочкина, И. Я. Трифонова, В. А. Куроедова⁵.

Начиная с 1990-х гг., после ликвидации цензуры, публикуются новые источники, благодаря доступу к ранее закрытым архивным фондам в работах последних лет появляется возможность по-новому взглянуть на наше недавнее прошлое⁶.

Персиц М. М. Отделение церкви от государства и школы от церкви в СССР (1917— 1919 гг.). М., 1958; Воронцов Г. В. Ленинская программа атеистического воспитания в действии (1917—1937 гг.). Л., 1973; Эйнгорн И. Д. Очерки истории религии и атеизма в Сибири (1917—1937 гг.). Томск, 1982.

² Шишкин А. А. Сущность и критическая оценка «обновленческого» раскола Русской
Православной Церкви. Казань, 1970.

³ Снычев И., митр. Церковные расколы в Русской Церкви 20-х и 30-х гг. XX столетия —
григорианский, ярославский, иосифлянский, викторианский и другие, их особенности и
история. М., 1965.; Мануил (Лемешевский), митр. Русские православные иерархи с 1893 по
1965 г. (включительно). Ч. I—VI. Куйбышев, 1966. [Машинопись]. (Переизд.: Т. 1—6.
Эрланген, 1979—1989).

⁴ Регельсон Л. Л. Трагедия Русской церкви. 1917—1945. Париж, 1977.

⁵ Плаксин Р. Ю. Крах церковной контрреволюции в 1917—1923 гг. М., 1968; Гордиенко Н. С.
Современное православие. М., 1968; Курочкин П. К. Социальная позиция русского православия.
М., 1969; Трифонов И. Я. Раскол в Русской православной церкви (1922—1925 гг.) // Вопр. истории.
1972. № 5. С. 64—77; Куроедов В. А. Религия и церковь в Советском государстве. М., 1981;
Гордиенко Н. С. Эволюция русского православия (20-е — 80-е годы XX столетия). М., 1984.

⁶ Алексеев В. А. Иллюзии и догмы. М., 1991; Его же. «Штурм небес» отменяется?
Критические очерки по истории борьбы с религией в СССР. М., 1992; Его же. Государственно-

Особо следует выделить труды А. Левитина-Краснова и В. Шаврова¹. Авторы явно переоценили приверженность обновленческих лидеров к социалистическим идеалам. При этом они объединили в одно целое реформаторские движения в РПЦ 1905—1917 гг. и события 1922 г., не указав на роль спецслужб в процессе организации расколов. При всей тенденциозности оценочных суждений работа и по сей день остаётся ценным пособием в изучении обновленчества.

Начинает активно развиваться церковная историография. Однако, на наш взгляд, авторы многих работ в анализе и оценках событий 1920—1930-х гг. придерживаются одной, единственно правильной с их точки зрения, версии развития событий².

Историк А. И. Кузнецов писал, что обновленческий раскол в Русской церкви явился логическим завершением церковного обновления, идеи которого родились в недрах девятнадцатого столетия³. Канадский учёный Д. Поспеловский⁴ провёл прямую линию между политическим поведением Тихона и Сергия, а также указал преемственность Декларации 1927 г. и предсмертного (1925 г.) завещания патриарха, не указав при этом на роль ОГПУ в данном процессе. М. А. Бабкин⁵ исследует эволюцию политической позиции духовенства в революционных событиях 1917—1918 гг. В своей монографии Н. А. Кривова доказывает, что изъятие храмовых ценностей для оказания помощи голодающим явилось лишь прикрытием для пополнения золотого фонда, так необходимого большевикам. С помощью этой кампании решались внутри- и внешнеполитические задачи государ-

церковные отношения: Содержание, характер, тенденции эволюции: На материалах отечественной истории послеоктябрьского (1917 г.) периода XX века. М., 1994; Одинцов М. И. Государство и церковь: история взаимоотношений (1917—1938 гг.). М., 1991; Его же. Государство и церковь в России: XX век. М., 1994.

¹ Левитин-Краснов А. Э., Шавров В. М. Очерки по истории русской церковной смуты:
(20-е — 30-е гг. XX в.). М., 1996.

² Иоанн (Снычев), митр. Состояние Русской Церкви при Патриархе Тихоне // Вестн.
Ленингр. духовной академии. 1990. № 1. С. 7—17; Его же. Расколы // Христианское чтение.
1991. № 6. С. 6—49; Его же. Стояние в вере. Очерки церковной смуты. СПб., 1995; Дамаскин
(Орловский), иером. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской
Православной Церкви XX столетия. Жизнеописания и материалы к ним. Тверь, 1996. Кн. 2;
Цыпин Вл., прот. Русская Церковь (1917—1925 гг.). М., 1996; Его же. История Русской
Церкви: 1917—1997. М., 1997. (История Русской Церкви. Кн. 9); Его же. Русская церковь.
1925—1938 гг. М., 1999; Митрофанов Г., свящ. Православная церковь в эмиграции в 1920-е гг.
СПб., 1995; Его же. История Русской Православной Церкви. 1900—1927 гг. СПб., 2002.

³ Кузнецов А. И. Обновленческий раскол в Русской Церкви // Обновленческий раскол
(Материалы для церковно-исторической и канонической характеристики) / сост. И. В.
Соловьёв. М., 2002. С. 129—606.

⁴ Поспеловский Д. В. Русская православная церковь в XX веке. М., 1995.

⁵ Бабкин М. А. Духовенство Русской православной церкви и свержение монархии
(начало XX в. — конец 1917 г.). М., 2005.

ства, а также осуществился раскол внутри РПЦ путём финансовой поддержки обновленческого течения¹.

Дискуссии относительно «советского обновленчества» не утихали в отечественной историографии на протяжении всего постперестроечного периода. «Обновленчество, приобретшее характер схизмы в 1922 г., не было совершенно новым явлением. Это был созревший плод от древа, прозябавшего ещё в начале столетия. Нигилистическое пренебрежение церковной традицией, стремление к радикальной модернизации и богослужебного чина, и всего исторически сложившегося уклада церковной жизни под демагогическим лозунгом возвращения к нормам Апостольского века, попрание канонов, политическая ангажированность — все эти родовые черты обновленчества обнаруживались... уже в 1905 г.», — полагает один из ведущих на сегодняшний день церковных историков В. Цыпин². Такого же мнения придерживается М. В. Шкаровский, который утверждает, что обновленческое движение в Русской православной церкви «имеет длительную, уходящую в века предысторию». Корни «веяния обновленчества» появились в 1905—1906 гг., группа реформаторов после февраля 1917 г. широко развернула свою деятельность, но на соборе осталась в меньшинстве. Остатки затем стали центром обновленчества, к которому впоследствии примкнули рядовые участники³.

Значительная часть современных исследователей убеждена в том, что нет ничего общего между расколом 1922 г. и обновленческим движением начала XX века. И. В. Соловьёв, Д. Поспеловский, Н. А. Кривова указывают на то, что при сопоставлении программ дореволюционного обновленчества и советских обновленцев никаких видимых совпадений не найдено.

В своём труде М. В. Шкаровский⁴ выразил несогласие с Д. Поспеловским в отношении оценки «Декларации» митрополита Сергия 1927 г. и последующей политики Московской Патриархии.

Появление работ М. И. Одинцова, М. Ю. Крапивина, А. Г. Далгатова, Ю. Н. Макарова⁵ позволило провести анализ особенностей религиозной политики советского государства в отношении различных конфессий.

¹ Кривова Н. А. Власть и Церковь в 1922—1925. Политбюро и ГПУ в борьбе за церков
ные ценности и политическое подчинение духовенства, М., 1997.

² Цыпин В., прот. Обновленчество. Раскол и его предыстория // Сети обновлённого пра
вославия. М., 1995. С. 6, 10.

³ Шкаровский М. В. Обновленческое движение в Русской Православной Церкви XX ве
ка. СПб., 1999.

⁴ Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущёве (Государ
ственно-церковные отношения в СССР в 1939—1964 гг.). М., 2000.

⁵ Одинцов М. И. Государство и церковь: история взаимоотношений. 1917—1938.
М., 1991; Крапивин М. Ю., Далгатов А. Г., Макаров Ю. Н. Внутриконфессиональные конфлик
ты и проблемы межконфессионального общения в условиях советской действительности (окт.
1917 — конец 1930-х годов). СПб., 2005.

Глубиной анализа и логичностью выводов отличается монография Ю. Н. Макарова¹. В ней на основе привлечения обширного документального материала подробно рассматриваются течения, движения и расколы в Русской православной церкви в 1920-е годы, вмешательство в её деятельность государственных структур, особенно органов госбезопасности.

Взаимодействие советских организаций со спецорганами в решении религиозных вопросов удалось продемонстрировать С. Н. Савельеву. Автором предпринята попытка проследить деятельность спецслужб в молодёжной среде, изучалась система специальных государственных мероприятий (борьба с преподаванием основ вероучения несовершеннолетним)².

Появились работы с биографическими описаниями видных епископов: Тихона (Беллавина), Сергия (Страгородского), Андрея (Ухтомского), Владимира (Богоявленского), Кирилла (Смирнова)³.

Благодаря исследованиям религиоведа Н. П. Зиминой в Республике Башкортостан были введены в научный оборот рассекреченные архивные документы и материалы из фондов Управления ФСБ РФ. В своих работах она указала причины возникновения церковных расколов и перехода части архиереев Уфимской епархии на автокефалию в 1920—1930-е гг.⁴

История РПЦ на Южном Урале в 1917 — начале 1930 гг., в том числе григорианского движения, изучена слабо. Нередко речь идёт об отдельно взятых священнослужителях, пострадавших в годы репрессий, описывается история храмов

Макаров Ю. Н. Русская православная церковь в условиях советской действительности (1917 г. — конец 1930-х гг.). Краснодар, 2005.

² Савельев С. Н. Протоколы антирелигиозных мудрецов // Религия и свободомыслие в
культурно-историческом процессе. Л., 1991. С. 143—155; Его же. Бог и комиссары (К истории
Комиссии по отделению церкви от государства при ЦК РКП(б) — Антирелигиозной комис
сии) // Религия и демократия. М., 1993. С. 164—216.

³ Зеленогородский М. Л. Жизнь и деятельность архиепископа Андрея (князя Ухтомско
го). М., 1991; Страж Дома Господня. Патриарх Московский и всея Руси Сергий (Страгород-
ский) / авт.-сост. С. В. Фомин. М., 2003; Вострышев М. Патриарх Тихон. М., 2004. (ЖЗЛ); Во
имя правды и достоинства Церкви. Жизнеописание и труды священномученика Кирилла Ка
занского / авт.-сост. А. В. Журавский. М., 2004.

⁴ Зимина Н. П. Преосвященный Серафим (Афанасьев) и борьба с обновленчеством в
Уфимской епархии в 1922—1928 гг. // Церковно-исторический вестник. 2004. № 11. С. 160—
182; Её же. Жизнеописание викария Уфимской епархии 1920-х годов епископа Байкинского
Вениамина (Фролова) // Церковь в истории России. М., 2005. Сб. 6. С. 244—267; Её же. Новые
материалы к жизнеописанию священномученика Трофима (Якобчука), епископа Бирского, ви
кария Уфимской епархии (1869—1937) // Ежегодная Богословская конференция ПСТГУ: Ма
териалы 2005 г. М., 2005. Т. 1. С. 312—318; Её же. Стояние в вере; временная автокефалия
Уфимской православной епархии в период заключения Святейшего Патриарха Тихона (ноябрь
1922 г. — август 1923 г.) // Вестн. ПСТГУ. Сер. 2, История. История Русской Православной
Церкви. 2007. Вып. 3. С. 79—117.

уральских сёл и городов. Подобный материал имеет научную ценность, но целостного представления о событиях, происходивших в изучаемый период, не даёт.

В то же время появились работы, которые только коснулись данной темы из-за узости источниковой базы. К ним можно отнести труды М. Г. Нечаева, П. В. Каплина, Н. И. Музафаровой, М. В. Булавина, Е. В. Андреевой, Н. А. Абдулова¹. Эволюцию отношений в Уфимской епархии, особенности «андреевского течения» раскрыла Н. А. Киреева².

В настоящее время различные аспекты взаимоотношений государства и РПЦ в регионе в 1920-е годы отражены в статьях³, сборниках трудов⁴, энцикло-

Музафарова Н. И. Политика советского государства в религиозном вопросе в 1917— 1938 гг. (На материалах Урала) : автореф. дис. ... д-ра ист. наук. Екатеринбург, 1992; Булавин М. В. Взаимоотношения государственной власти и Православной Церкви в России в 1917—

1927 гг. (На примере Урала) : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Екатеринбург, 2000; Каплин
П. В. Взаимоотношения Русской Православной Церкви и государственной власти в СССР в
1927—1938 гг. (На материалах Урала) : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Екатеринбург, 2006;
Андреева Е. В. Монастыри Екатеринбургской епархии: административно-экономическое и со
циально-культурное развитие (1861—1935 гг.): автореф. дис. ... канд. ист. наук. Екатеринбург,
2006; Абдулов Н. А. Уфимская епархия в системе государственно-церковных отношений
1917—1991 гг. : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Уфа, 2006.

² Киреева Н. А. Русская православная церковь и советское государство с октября 1917 по

1928 год (на материалах Уфимской епархии): автореф. дис. ... канд. ист. наук. Оренбург, 2010.

³К сорокалетию пагубного евлогианского раскола // Православная Русь. 1966. № 18; Земсков В. Н. Кулацкая ссылка в 30-е годы // Социол. исслед. 1991. № 10. С. 3—20; Егоров А. В. Изъятие церковных ценностей и начало обновленческого раскола в Башреспублике и Уфимской губернии в 1922 г. // Религии в Башкортостане: история и современность. Уфа, 1997; Казанчиев А. Д. Православные общественно-политические организации в Башкортостане в период Гражданской войны // Культурные и духовные традиции русских Башкортостана: история и современность. Уфа, 1998. Ч. 2. С. 50; Хисамутдинова Р. Р. Антирелигиозная пропаганда среди населения Чкаловской области накануне Великой Отечественной войны // Христианство и ислам на рубеже веков : материалы Всерос. науч.-практ. конф. Оренбург, 1998. С. 197— 200; Кудрин И. В назидание потомству // Сибирь. Иркутск, 2000. № 1. С. 191; Посадский А. В. Страницы Белого добровольчества на Востоке Россия // Белая армия. Белое дело. Екатеринбург, 2002. № 11. С. 81—95; Кузнецов А. И. Обновленческий раскол в Русской Церкви // Обновленческий раскол... М., 2002. С. 129—606. Волков Е. В. Православное духовенство в войсках А. В. Колчака в годы гражданской войны // Гражданская война на Востоке России, новые подходы, открытия, находки : материалы науч. конф., Челябинск, 19—20 апр. 2002 г. М., 2003; Емельянов С. Н. Русская православная церковь в Белой борьбе // Доброволец. 2003. № 2; Каплин П. В. О григорианском «расколе» на Урале в 1926—1938 гг. // Сб. науч. тр. Екатеринбург, 2004. Вып. 4; Его же. Обновленческий раскол на материалах уральских епархий в 1920-е гг. // Документ. Архив. История. Современность. Екатеринбург, 2006. Вып. 6. С. 390— 410; Его же. Смутное время в Русской Православной Церкви: документы уральских епархий 1920-х гг. // Архивы Урала. 2006. № 9—10. С. 121—139; Шиханцов А. Что обновляли обновленцы? [Электронный ресурс] // Историчка. Официальный сайт домового храма св. мученицы Татианы при МГУ им. М. В. Ломоносова. URL: .

⁴ Русская Православная Церковь и коммунистическое государство (1917—1941 гг.). М., 1996.

педических изданиях¹, справочниках², учебных пособиях и историко-краеведче-ских исследованиях³.

В своих трудах историк А. И. Конюченко рассматривает наиболее важные социально-демографические и социокультурные характеристики духовенства РПЦ на протяжении конца XIX — начала XX в.⁴ На примере уральских епархий автор раскрывает политику Временного правительства по отношению к церкви (март — июль), церковную революцию на Урале (март — июнь 1917 г.), взаимоотношения крестьян и церкви (март — октябрь 1917 г.), начало церковного строительства (июль — октябрь 1917г.).

Фундаментальная монография И. В. Нарского в значительной степени помогает воспроизвести социально-политическую ситуацию в регионе, на фоне которой происходили важнейшие изменения идеологического и организационного характера внутри уральских епархий⁵. Таким образом, анализ литературы свидетельствует, что история развития государственно-церковных отношений в 1920— 1930-е гг. исследована во многих аспектах как на общероссийском, так и на региональном уровнях, однако до сих пор нет специального комплексного исследования, посвященного истории РПЦ на Южном Урале, её взаимоотношений с государственными и общественными структурами в 1917 — начале 1930-х гг. К тому же существует несколько спорных и дискуссионных вопросов по этой проблеме.

Цель исследования: изучение внутренних процессов в РПЦ в период 1917— нач. 1930-х гг., а также особенностей её взаимоотношений с государственными, партийными и общественными организациями на Южном Урале, которая раскрывается посредством постановки и решения следующих задач:

изучить положение РПЦ в новых условиях существования духовенства и верующих в 1917—1920 гг. как в центре, так и на периферии (на Южном Урале);

проанализировать предпосылки, ход и последствия изъятия церковных ценностей в крае в 1921—1922 гг.;

Челябинск: Энциклопедия / сост. В. С. Боже, В. А. Черноземцев. Челябинск, 2001; Башкортостан: Краткая энциклопедия [Электронный ресурс]. Уфа, 2005. 1 эл. опт. диск (CD ROM); Челябинская область : энциклопедия : в 7 т. / гл. ред. К. Н. Бочкарев. Челябинск, 2008.

² За Христа пострадавшие: Гонение на Русскую Православную Церковь, 1917—1956:
Биогр. справочник : в 2 кн. М., 1997; Лавринов В., прот. Екатеринбургская епархия: События.
Люди. Храмы. Екатеринбург, 2000.

³ Режим личной власти Сталина. К истории формирования. М., 1989; Боже В. С. Матери
алы к истории церковно-религиозной жизни Челябинска (1917—1937 гг.) // Челябинск неиз
вестный: Краевед, сб. Челябинск, 1998. Вып. 2. С. 107—198; Его же. Челябинское православ
ное духовенство в 1917—1937 гг. // Челябинск неизвестный: Краевед, сб. Челябинск, 2002.
Вып. 3. С. 359—402.

⁴ Конюченко А. И. Архиерейский корпус Русской православной церкви во второй поло
вине XIX — начале XX века. Челябинск, 2005; Его же. Тона и полутона православного белого
духовенства России (вторая половина XIX — начало XX века). Челябинск, 2006.

⁵ Нарский И. В. Жизнь в катастрофе: Будни населения Урала в 1917—1922 гг. М., 2001.

исследовать причины и следствия возникновения различных религиозных движений и расколов в епархиях региона;

раскрыть особенности антирелигиозной работы комсомольских, профсоюзных организаций на Южном Урале в начальный период нэпа;

рассмотреть взаимоотношения советского государства и церкви в регионе в период свёртывания нэпа и ужесточения политического режима (конец 1920-х — начало 1930-х гг.);

изучить процесс усиления антирелигиозной деятельности партийных, государственных и общественных организаций края в период сплошной коллективизации.

Методологической основой исследования стали принципы историзма, научной достоверности и объективности, системного и конкретного подходов к изучению событий внутри РПЦ в 1917 — начале 1930-х гг.

При написании работы использовались методы, системно-структурный, с помощью которого церковь рассматривается как сложная иерархическая структура, занимающая своё определённое место в системе общественных объединений в России и в СССР; статистический, позволивший проанализировать динамику количественных изменений в жизни РПЦ и степени религиозности населения России; метод типологизации положен в основу классификации событий и явлений в церковной жизни, течений церковных расколов, мнений и оценок духовенства; сравнительный анализ позволил выявить различия в подходе к РПЦ среди руководителей правящей партии и советского государства; метод «исторических параллелей» дал возможность сопоставить типы взаимоотношений церкви и государства в России на различных этапах развития. Церковно-государст-венные отношения рассматриваются во взаимодействии, взаимовлиянии и взаимообусловленности социально-экономических и идеологических условий советского государства (цивилизационный и формационный подходы) и человеческого, личностного фактора (антропологический подход).

Источниковая база исследования представляет собой комплекс опубликованных и неопубликованных материалов, которые можно условно разделить на следующие документы: законодательные источники, материалы делопроизводства центральных и региональных органов партийно-государственной власти, комплекс документов церковных учреждений (центральных церковных органов, епархиального управления, общин и приходов), материалы архивно-следственных дел, материалы светской и церковной периодической печати, источники личного происхождения.

ных и десяти региональных: Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Центрального государственного исторического архива Республики Башкортостан (ЦГИАРБ), Центрального государственного архива общественных объединений Республики Башкортостан (ЦГАООРБ), Государственного архива Курганской области (ГАКО), Государственного архива общественно-политической документации Курганской области (ГАОПДКО), Государственного архива Оренбургской области (ГАОО), Центра документации новейшей истории Оренбургской области (ЦДНИОО), Государственного архива Свердловской области (ГАСО), Центра документации общественных организаций Свердловской области (ЦДООСО), Государственного архива административных органов Свердловской области (ГААОСО), Объединённого государственного архива Челябинской области (ОГАЧО).

К группе законодательных источников можно отнести текст первой советской Конституции 1918 г. и советских законодательных актов¹. В сборнике П. В. Гидулянова², вышедшем в 1926 г., содержится ряд законодательных и подзаконных актов, циркуляров, распоряжений, инструкций советской власти.

Материалы по разработке инструкций ВЦИК и по реализации декрета об отделении Церкви от государства были привлечены из фонда 1235 ВЦИК РСФСР Государственного архива РФ. В большинстве своём это переписка Президиума ВЦИК с наркоматами юстиции и внутренних дел, исполнительными комитетами, выписки из протоколов заседания Президиума ЦИК СССР, документы, отражающие изъятие церковных ценностей, сводки о настроениях населения Уральского региона и т.д. Сведения о кампании по изъятию церковных ценностей также были обнаружены в ГАКО (Ф. 635 — Курганский уездный исполнительный комитет Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов; Ф. 648 —

Русская Православная Церковь и коммунистическое государство. 1917—1941. Документы и фотоматериалы. М., 1996. Декреты Советской власти. Т. 1. М., 1957. С. 17; Т. 2. М., 1959. С. 553,561.

² Отделение церкви от государства в СССР: полный сборник декретов, ведомственных распоряжений и определений Верхсуда РСФСР и других социалистических республик / сост. П. В. Гидулянов. М., 1926; Гидулянов П. В. Церковь и государство по Законодательству РСФСР. Сборник узаконений и распоряжений с разъяснениями НКЮ / под ред. И. П. Красникова. М., 1923; К истории отделения церкви от государства и школы от церкви в СССР. Документы и материалы // Вопросы истории религии и атеизма : сб. статей V. М., 1958. С. 3—49; Собрание Кодексов РСФСР. М., 1927; Уголовный кодекс 1927 г. с изменениями на 1 июня 1937 г. Официальный текст с приложением постатейно систематизированных материалов. М., 1937; Конституции и конституционные акты Союза ССР (1922—1936) : сб. документов. М., 1940; Декреты Советской власти. М., 1957—1985; Советская Конституция : справочник / под ред. П. С. Ромашкина. М., 1963; О религии и церкви : сб. документов. М., 1965.

Административный отдел райисполкома Курганского округа Уральской области) и ОГАЧО (Ф. 138 — Челябинский губернский исполнительный комитет).

В Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) особый интерес представляют материалы, отложившиеся в фонде 17 ЦК ВКП(б), прежде всего это документы о деятельности Комиссии по проведению отделения церкви от государства при ЦК РКП(б) — АРК.

Несомненный интерес представляют опубликованные документы российских архивов¹. В сборниках содержатся постановления Политбюро ЦК РКП(б), отчётные доклады Антирелигиозной комиссии, информационная деятельность VI отделения ОГПУ, записки и письма руководящих работников Политбюро, касающиеся церковной политики, судебное дело патриарха Тихона. В исследовании нами проанализированы партийные документы, касающиеся вопросов религиозной политики².

Особенно много ценной информации удалось почерпнуть из рапортов уральских органов ОГПУ — НКВД, копии которых сохранились в региональных архивах. Сведения, извлечённые из этих документов, дают обильный материал для воссоздания картины религиозной деятельности на Южном Урале.

Следующую группу источников составляет делопроизводственная документация, к которой относятся документы как государственных, так и церковных органов. Особую ценность представляет сборник рассекреченных документов Центрального архива Федеральной Службы Безопасности России, в котором содержатся сводки и информационные отчёты ОГПУ о религиозной ситуации в стране³. Они отражают состояние общин верующих, уровень и формы проявления религиозных настроений населения, позволяют судить об оппозиции Московской Патриархии.

Другой группой источников является законодательно-распорядительная документация церковного происхождения, представленная в Деяниях Московского

Архивы Кремля. Политбюро и церковь. 1922—1925 гг. / сост. и коммент. Н. Н. Покровского и С. Г. Петрова : в 2 кн. Новосибирск ; М., 1997—1998; Следственное дело патриарха Тихона. М., 2000; Петров С. Г. Документы делопроизводства Политбюро ЦК РКП(б) как источник по истории Русской церкви (1921—1925 гг.). М., 2004; Изъятие церковных ценностей в Москве в 1922 году : сб. документов из фонда Реввоенсовета Республики. М., 2006. Российское духовенство и свержение монархии в 1917 году. М., 2006.

² Декреты Советской власти. М., 1957. Т. 1; КПСС в резолюциях и решениях съездов,
конференций и пленумов ЦК. Т. 2. М., 1956; Т. 3. М., 1970.

³ Русская Православная церковь и коммунистическое государство. 1917—1941. Доку
менты и фотоматериалы. М., 1996; Лубянка. ВЧК—ОГПУ—НКВД—МТБ—КГБ. 1917—1960.
Справочник / сост. А. И. Кокурин, Н. В. Петров. М., 1997; Советская деревня глазами ВЧК—
ОГПУ—НКВД. 1918—1922 / под ред. А. Береловича, В. Данилова. Т. 1. М., 2000; Совершенно
секретно: Лубянка Сталину о положении в стране. Т. 1—2. М., 2001; Т. 3. М., 2002; Т. 4—5.
М, 2003.

Поместного Собора¹ и в сборнике, составленном М. Е. Губониным, который содержит уникальный свод документов: определения Синода, указы, грамоты, резолюции, послания патриарха Тихона, переписку высшего церковного руководства. Кроме того, в нём опубликованы биографические сведения и фотографии некоторых иерархов, списки епархий и правящих епископов².

Церковная документация представлена циркулярными распоряжениями, письмами митрополичьих и епархиальных управлений, протоколами съездов и собраний, договорами религиозных общин с местными органами власти, рапортами, докладами и обращениями духовенства в Епархиальные Управления, жалобами церковных советов и прихожан в центральные и региональные партийно-государственные организации, актами обследования храмов.

Документы церковной деятельности 1920—1930-х гг. можно встретить среди переписки административных отделов с религиозными организациями. Часть подобных документов находится в фондах административных отделов исполкомов. Например, материалы, касающиеся обновленческого течения, хранятся в архивах ГАСО (Ф. 102 — Административные отделы исполкомов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Уральской области; Ф. 1743 — Курганское епархиальное управление), ОГАЧО (Ф. 220 — Городской исполнительный комитет Челябинской области; Ф. 421 — Троицкий исполнительный комитет рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов), ГАОО (Ф. 617 — Комитет по связям с религиозными организациями администрации Оренбургской области), ЦДНИОО (Ф. 267 — Чкаловский городской комитет партии; Ф. 7 — Орский уездный комитет ВКП(б)). В фонде 102 ГАСО обнаружены также материалы о григорианском течении.

Наибольший интерес представляют протоколы епархиальных съездов, бла-гочиннических и приходских собраний, поскольку они несут главную информацию о епархиальной и приходской жизни на территории Южного Урала. Необходимый материал отложился в архивных делах ГАКО (Ф. 464 — Административный отдел Курганского окрисполкома).

Ещё одной группой источников является учётно-статистическая документация. К ней относятся списки членов религиозных общин, церковного актива и служителей религиозного культа, где указана информация о возрастном, соци-

Постановления Уфимского епархиального собрания (август 1918 г.). Уфа, 1918; Собрание определений и постановлений Священного Собора Православной Российской Церкви 1917—1918 гг. М., 1994; Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви 1917— 1918 гг. Т. 6. М., 1994; История Русской Православной Церкви: От восстановления Патриаршества до наших дней, 1917—1970 / под общ. ред. М. Б. Данилушкина. Т. 1. СПб., 1999.

² Акты Святейшего Патриарха Тихона, патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве вышей церковной власти. 1917—1943 / сост. М. Е. Губонин. М., 1994.

альном и имущественном положении представителей клира и мирян. В эту же группу можно включить описи имущества церквей, составляемые при передаче храмовых зданий в пользование религиозных общин. Определённый интерес представляют сводки административных отделов исполнительных комитетов о количестве молитвенных зданий и священнослужителей. Из-за слабой осведомлённости государственных работников об особенностях церковных течений, а также отсутствия должного учёта данная информация не является точной и достоверной.

Сравнительно недавно в научный оборот стали включаться документы репрессивных органов СССР. В диссертационной работе использовались следственные дела, которые хранятся в архивах ГААОСО (Ф. 1 — Управление Федеральной службы безопасности Российской Федерации по Свердловской области), ГАОПДКО (Ф. 6905 — Управление Федеральной службы безопасности Российской Федерации по Курганской области), ОГАЧО (Ф. 467 — Управление Федеральной службы безопасности Российской Федерации по Челябинской области). Следственные дела содержат значительное количество сведений как об антирелигиозной политике государства, так и о церковной деятельности в Южноуральском регионе. Документы свидетельствуют о том, что следователи добивались от священнослужителей и верующих признания вины в антигосударственной или контрреволюционной деятельности любыми способами, при этом старались соблюдать установленный процессуальный порядок.

Несмотря на то, что исследователи получили разрешение работать с ранее секретными документами, остаётся проблема доступа к ним, а некоторые виды источников, хранящиеся в архивах ФСБ, до сих пор остаются не рассекреченными. В материалах архивно-следственных дел встречаются варианты в написании фамилий, определениях духовных званий, нарушена хронология группировки документов, имеются следы изъятия, неоднократной перенумерации листов, а также изменений номеров самих дел. Всё это вынуждает проводить дополнительные изыскания и последующую идентификацию всех сомнительных данных.

Из официальных опубликованных материалов огромное значение имеют материалы Союза воинствующих безбожников (далее СВБ), стенографический отчёт II съезда СВБ, материалы пленумов этого Союза¹. Антирелигиозная деятельность СВБ отражена в документах, хранящихся в архивах ЦДООСО (Ф. 4 — Уральский областной комитет ВКП(б)), ЦДНИОО (Ф. 5 — Оренбургский уездный комитет ВКП(б); Ф. 7 — Орский уездный комитет ВКП(б); Ф. 267 — Чка-

Воинствующее безбожие в СССР за 15 лет: 1917—1932 / под ред. М. Енишерлова, А. Лукачевского, М. Митина. М., 1932; Русская Православная Церковь в советское время (1917—1991). Материалы и документы по истории отношений между государством и Церковью / сост. Г. Штриккер. М., 1995.

ловский городской комитет партии), ЦГАООРБ (Ф. 122 — Башкирский областной комитет ВКП(б)).

Роль комсомола в проведении антирелигиозной работы в регионе рассматривалась на основе материалов фондов губернских, областных, кантонных и городских комитетов РЛКСМ. Они представлены директивами, циркулярами агит-пропколлегии, губкома и горкома РЛКСМ по вопросам пропаганды и агитации, решениями областного оргбюро Союза безбожников.

К группе источников личного происхождения относятся воспоминания и дневники. В исследовании использовалась литература мемуарного характера, прежде всего воспоминания православных иерархов, опубликованные как в эмиграции, так и в России в 1990-е гг.¹

На наш взгляд, лишь сочетание источников различных групп и происхождения (государственных и церковных) позволяет получить объективную картину изучаемых процессов. На этом положении основывалась работа по формированию источниковой базы исследования.

В диссертации широко применялась и периодическая печать 1920— 1930 гг. — курганские, свердловские, оренбургские, уфимские, челябинские газеты, а также и общесоюзные газеты и журналы. Ценную информацию автор почерпнул в периодических центральных изданиях². Необходимые сведения о взаимоотношениях Русской православной церкви с государством и церковной жизни содержатся в массовых изданиях «Союза воинствующих безбожников», но они подчас преувеличены и требуют тщательной проверки и критического анализа.

Сведения о церковной деятельности в изучаемом регионе содержатся в местных газетах³. Существенные сведения об уральских архиереях и уральской церковной жизни имеются в церковных периодических изданиях⁴. Ценность источников этой группы заключается в оперативном освещении событий, сочета-

Митрополит Евлогий (Георгиевский). Путь моей жизни. Воспоминания. Париж, 1947; Польский М., прот. Каноническое положение высшей церковной власти в СССР и за границей. Джорданвилл, 1948; Его же. Новые мученики российские. Ч. 1—2. Джорданвилл ; Нью-Йорк, 1949—1957 (переизд.: М., 1993); Левитин-Краснов А. Лихие годы. 1925—1941: Воспоминания. Париж, 1977; Мануил (Лемешевский), митр. Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 (включительно) : в 6 т. Эрланген, 1987; Жевахов Н. Д. Воспоминания товарища обер-прокурора Св. синода князя Н. Д. Жевахова. Сентябрь 1915 — март 1917. М., 1993.

² «Известия ВЦИК», «Правда», «Комсомольская правда», «Гудок», «Безбожник», «Ан
тирелигиозник» .

³ «Уральский рабочий» (г. Екатеринбург — Свердловск), «Красный Курган» (г. Курган),
«Советская Правда» (г. Челябинск), «Вестник Приуралья» (Челябинск), «Утро Сибири» (Челя
бинск), «Уфимская жизнь» (Уфа), «Великая Россия» (Уфа), «Власть труда» (Уфа), «РОСТА»
(Шадринск), «Южный Урал» (Оренбург).

⁴ «Оренбургский церковно-общественный вестник», «Церковные ведомости», «Ураль
ские Церковные Ведомости».

ний директивных и исполнительных документов, хотя публикациям часто не хватало глубины и аргументированности оценок.

Несмотря на широкую источниковую базу, при работе с ней исследователь столкнулся с рядом трудностей. К ним следует отнести слабую обработанность, разрозненность, недостаточную полноту и отрывочность сведений, не всегда позволяющую воссоздать полную картину или произвести подсчёты. Выявлена противоречивость некоторых числовых данных при сравнении документов и материалов партийно-советских органов и органов церковного управления. Но в целом круг представленных источников даёт фактический материал для решения поставленных в диссертационном исследовании задач.

Научная новизна заключается в комплексном изучении истории РПЦ в России и регионе (на материалах Южного Урала) в данный отрезок времени. Систематизация разнообразного и многоаспектного исторического материала позволила учесть и изучить как позицию партийно-государственных органов в религиозном вопросе, так и особенности существования церковных институтов в изменяющихся политических условиях, рассмотреть эволюцию позиций рядового духовенства и мирян. На основе впервые введённых в научный оборот архивных документов и материалов в диссертации сделана попытка пересмотреть штампы и стереотипы в исторической науке в оценке григорианского раскола на Урале и роли митрополита Сергия (Страгородского) в истории Русской православной церкви.

Положения, выносимые на защиту:

Отречение Николая II от престола было воспринято епископатом как основание законной поддержки Временного правительства. Революционные события 1917 г. изменили положение Русской православной церкви: восстановлено патриаршество, православие из господствующей религиозной конфессии превратилось в гонимую. Ожесточённая борьба молодого советского государства против религии и Церкви привела к тому, что большая часть священников РПЦ на Южном Урале поддержала белые правительства. Одновременно с весны 1917 г. как в стране в целом, так и в исследуемом регионе среди духовенства усиливаются обновленческие тенденции и стремление реформирования РПЦ.
Кампания по изъятию церковных ценностей в 1922—1923 гг. не дала советскому государству ожидаемых результатов. Полученные средства не были полностью использованы для борьбы с голодом и устранения его последствий. В то же время изъятие церковных ценностей послужило поводом для усиления репрессий против духовенства, в частности ареста патриарха Тихона, епископа Григория (Яцковского), епископа Андрея (Ухтомского) и других священнослужителей на Южном Урале.

Одним из средств борьбы против РПЦ и подрыва её влияния в массе верующих стал обновленческий раскол в её рядах. И хотя истоки обновленчества уходят в попытки реформирования РПЦ в конце XIX — начале XX в., в основном укрепление обновленчества в 1922—1924 гг. связано с деятельностью ОГПУ. Обновленческий раскол имел негативные последствия для РПЦ, поскольку дискредитировал её среди истинно верующих, подрывал единство в рядах РПЦ, а в дальнейшем позволил карательным органам советского государства выявить бескомпромиссных противников обновленчества в рядах духовенства и репрессировать их. Церковный раскол в регионе — это стремление многих приходов к обособлению от обновленчества, типичным в этом отношении являлось «андреевское течение» Уфимской епархии (сторонники епископа Андрея Ухтомского).
Григорианский раскол на Южном Урале необходимо рассматривать как попытку здоровых сил в рядах православного духовенства и мирян отмежеваться от обновленчества и сергианства, а также дистанцироваться от самого государства. На раннем этапе григорианского раскола ОГПУ старалось использовать влияние епископа Григория (Яцковского) в своих интересах для разложения РПЦ изнутри.
Особенностью антирелигиозной агитации на Южном Урале в первой половине 1920-х гг. явился дифференцированный подход к конфессиям. Основной удар был направлен на православие, более сдержанная политика проводилась по отношению к исламу и иудаизму. Получив санкцию Политбюро ЦК РКП(б), Президиум ВЦИК разрешил с 9 июня 1924 г. преподавать ислам народностям тюркского происхождения. Исповедующим мусульманское вероучение было разрешено изучать Коран в мечетях. Мектебы и медресе подлежали обязательной регистрации в окружных отделах народного образования. Согласно этой инструкции местные органы власти разрешили изучать Коран в советской школе детям с 12 лет¹.
На наш взгляд, нуждается в пересмотре оценка июльской «Декларации» 1927 г. митрополита Сергия (Страгородского), заместителя патриаршего местоблюстителя. По нашему мнению, она безоговорочно признала легитимность советской власти и фактическое сотрудничество РПЦ с государственными структурами, что послужило причиной увеличения количества автокефальных приходов в крае.

Практическая значимость. Материалы и основные выводы диссертации могут быть использованы при написании обобщающих трудов и учебных пособий по истории России, истории РПЦ, в процессе преподавания при подготовке лекций и спецкурсов по истории, религиоведению.

^ГАЧО. Ф. 421.0п. 4. Д. 3.

Соответствие диссертации паспорту научной специальности. Квалификационная (диссертационная) работа выполнена по специальности 07.00.02 Отечественная история. Область исследования: п. 13. История взаимоотношений государства и религиозных конфессий.

Апробация исследования. Основные положения и выводы исследования докладывались автором на международных, всероссийских и региональных научных конференциях и семинарах. По теме исследования опубликовано 12 работ, в том числе четыре — в изданиях, рекомендованных ВАК РФ. Работа обсуждена на кафедре истории, культурологии, социологии и права Челябинского государственного педагогического университета и рекомендована к защите.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложений.

Изъятия церковных ценностей

Цель исследования: изучение внутренних процессов в РПЦ в период 1917 — нач. 1930-х гг., а также особенностей её взаимоотношений с государственными, партийными и общественными организациями на Южном Урале, которая раскрывается посредством постановки и решения следующих задач: -изучить положение РПЦ в новых условиях существования духовенства и верующих в 1917—1920 гг. как в центре, так и на периферии (на Южном Урале); - проанализировать предпосылки, ход и последствия изъятия церковных ценностей в крае в 1921—1922 гг.; - исследовать причины и следствия возникновения различных религиозных движений и расколов в епархиях региона; -раскрыть особенности антирелигиозной работы комсомольских, профсоюзных организаций на Южном Урале в начальный период нэпа; - рассмотреть взаимоотношения советского государства и церкви в регионе в период свёртывания нэпа и ужесточения политического режима (конец 1920-х — начало 1930-х гг.); -изучить процесс усиления антирелигиозной деятельности партийных, государственных и общественных организаций края в период сплошной коллективизации. Методологической основой исследования стали принципы историзма, научной достоверности и объективности, системного и конкретного подходов к изучению событий внутри РПЦ в 1917 — начале 1930-х гг.

При написании работы использовались методы: системно-структурный, с помощью которого церковь рассматривается как сложная иерархическая структура, занимающая своё определённое место в системе общественных объединений в России и в СССР; статистический, позволивший проанализировать динамику количественных изменений в жизни РПЦ и степени религиозности населения России; метод типологизации положен в основу классификации событий и явлений в церковной жизни, течений церковных расколов, мнений и оценок духовенства; сравнительный анализ позволил выявить различия в подходе к РПЦ среди руководителей правящей партии и советского государства; метод «исторических параллелей» дал возможность сопоставить типы взаимоотношений церкви и государства в России на различных этапах развития. Церковно-государственные отношения рассматриваются во взаимодействии, взаимовлиянии и взаимообусловленности социально-экономических и идеологических условий советского государства (цивилизационный и формационный подходы) и человеческого, личностного фактора (антропологический подход).

Источниковая база исследования представляет собой комплекс опубликованных и неопубликованных материалов, которые можно условно разделить на следующие документы: законодательные источники, материалы делопроизводства центральных и региональных органов партийно-государственной власти, комплекс документов церковных учреждений (центральных церковных органов, епархиального управления, общин и приходов), материалы архивно-следственных дел, материалы светской и церковной периодической печати, источники личного происхождения.

Основная часть неопубликованных источников содержится в фондах центральных и региональных архивов. Среди неопубликованных источников использованы документы 43-х фондов 12-ти архивов, в том числе двух федеральных и десяти региональных: Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Центрального государственного исторического архива Республики Башкортостан (ЦГИАРБ), Центрального государственного архива общественных объединений Республики Башкортостан (ЦГАООРБ), Государственного архива Курганской области (ГАКО), Государственного архива общественно-политической документации Курганской области (ГАОПДКО), Государственного архива Оренбургской области (ГАОО), Центра документации новейшей истории Оренбургской области (ЦДНИОО), Государственного архива Свердловской области (ГАСО), Центра документации общественных организаций Свердловской области (ЦДООСО), Государственного архива административных органов Свердловской области (ГААОСО), Объединённого государственного архива Челябинской области (ОГАЧО). К группе законодательных источников можно отнести текст первой советской Конституции 1918 г. и советских законодательных актов . В сборнике П. В. Гидулянова , вышедшем в 1926 г., содержится ряд законодательных и подзаконных актов, циркуляров, распоряжений, инструкций советской власти.

Несомненный интерес представляют опубликованные документы российских архивов38. В сборниках содержатся постановления Политбюро ЦК РКП(б), отчётные доклады Антирелигиозной комиссии, информационная деятельность VI отделения ОГПУ, записки и письма руководящих работников Политбюро, касающиеся церковной политики, судебное дело патриарха Тихона. В исследовании нами проанализированы партийные документы, касающиеся вопросов религиозной политики .

Следующую группу источников составляет делопроизводственная документация, к которой относятся документы как государственных, так и церковных органов. Особую ценность представляет сборник рассекреченных документов Центрального архива Федеральной Службы Безопасности России, в котором содержатся сводки и информационные отчёты ОГПУ о религиозной ситуации в стране40. Они отражают состояние общин верующих, уровень и формы проявления религиозных настроений населения, позволяют судить об оппозиции Московской Патриархии.

Другой группой источников является законодательно-распорядительная документация церковного происхождения, представленная в Деяниях Московского Поместного Собора41 и в сборнике, составленном М. Е. Губониным, который содержит уникальный свод документов: определения Синода, указы, грамоты, резолюции, послания патриарха Тихона, переписку высшего церковного руководства. Кроме того, в нём опубликованы биографические сведения и фотографии некоторых иерархов, списки епархий и правящих епископов42.

Обновленческий раскол: эволюция, этапы, особенности

В июня 1919 г. ВВЦУ Сибири обращается к приходскому духовенству принять участие в составе организованных проповеднических религиозно-патриотических отрядов «в целях пробуждения в сельском населении духа гражданственности и патриотизма» открыто, не маскируясь под видом странников, нищих, бродячих продавцов, рабочих и т. д., что «совершенно не соответствует достоинству Церкви и характеру пастырского служения». Также было предложено епархиальным архиереям обсудить вопрос на местах о проповедях на патриотические темы и доложить о последующих решениях.

Особенно активно в антибольшевистскую агитацию включился Уфимский епископ Андрей. После захвата красными Уфы в конце декабря 1918г. он покидает город. «Владыка проводил беседы с частями белой армии, читал им доклады и разъяснял, за что борются с врагами» . Путешествуя в железнодорожном вагоне-церкви, епископы Уфимский Андрей и Златоустовский Николай помогают редактору А.С. Пругавину в оформлении и выпуске газеты «Армия и народ».

В этот же период на местах духовенство активно включилось в борьбу с большевизмом. Создается и распространяется церковная печать, появляются статьи с названием «О волках в овечьей шкуре», «О поругании святых мощей», «Пришествие антихриста» и др. Выпускаемые газеты и журналы в период Гражданской войны насчитываются несколько десятков.

Главный священник армии и флота рапортом от 1 апреля 1919 г. за № 749 обратился в ВВЦУ Сибири с ходатайством об оказании содействия к получению военными церквами вещей, необходимых для богослужения. Принимая во внимание полное отсутствие в продаже предметов, ВВЦУ Сибири обратилось к епархиальным архиереям с просьбой «пожертвовать ризы, сосуды, богослужебных книг на нужды военно-походных церквей и направить их Главному священнику Западной армии в Уфу» . В приказе по Дальневосточной армии 7 мая 1920 г. приведен список священников, которые получили награды. Генерал-лейтенант Н.А. Лохвицкий вручил боевые ордена «За беспримерный поход в Забайкалье с частями войск Восточного фронта». Орденом святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом награжден благочинный 4-й генерала Корнилова дивизии Александр Кедров, Анны 2-й степени с мечами - священник Волжской бригады Николай Березин и благочинный 4-й Уфимской дивизии Михаил Воздвиженский, Анны 3-й степени с мечами и бантом священник 3-го Барнаульского полка Стефан Шабанов, благочинный 3-го отдельного корпуса Леонид Викторов, священники полков 12-го Верхнеудинского Иркутской дивизии Николай Григорьев, 25-го Тобольского Михаил Пахомович Пархоменко, 12-го Уральского Симеон Руднев, 3-го Добровольческого Павел Шиляев, 25-го Тобольского Владимир Извольский, кавалерийской бригады Алексей Дворянский .

Осенью 1918 г. декретом СНК была учреждена Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией на Восточном фронте. Приказ по ЧК Восточного фронта за № 29 был очень жесток: «Подвергать расстрелу каждого из духовенства, несмотря на его сан, кто дерзнет выступить словом или делом против советской власти». Однако еще до официального санкционирования антицерковного террора погиб целый ряд священнослужителей.

Поражение белой армии в Сибири застало епископа Андрея в Новониколаевске, где 28 декабря 1919 г. его арестовывают. Владыке предъявлено обвинение в разжигании классовой ненависти, пособничестве белой армии и антисоветской пропаганде . И до 24 октября (6 ноября) 1920 г. он вместе с викарным епископом Николаем (Ипатовым) находится в тюрьме Омского ЧК. В ноябре 1920 г. епископ Андрей и викарный епископ Николай Златоустовский написали заявление: «Мы не способны ни по характеру нашей церковной деятельности, ни по личным нашим наклонностям ни к какой противоправительственной, ни, тем более, тайной агитации и к существующей власти относимся вполне лояльно, почему и обращаемся с просьбой о нашем освобождении и прекращении наших дел» . Далее епископ Андрей указывает, что его прежние нападки на Советскую власть из-за ее декрета об отделении Церкви от государства были ошибочны, что он теперь согласен с параграфом 13 конституции 1918 г. На основании данного заявления, после десятимесячного заключения, дело епископа было прекращено, он был освобожден из-под стражи и «направлен в Уфу с тем, чтобы он там находился под надзором своих верующих, которые в случае нарушения принятых к себе обязательств, будут отвечать как соучастники». Однако в Уфу епископ Андрей не возвращается, так как 28 февраля 1921 г. был снова арестован в Омске и 1 ноября направлен этапом в Москву, где находился в заключении сначала во Внутренней тюрьме ГПУ, а затем в Бутырской тюрьме. Освобождается «за недостатком улик». Был назначен епископом Томским, но к управлению этой епархией не приступил. В ноябре 1922 г. он возвратился в Уфу.

К концу 1919 г. армия Колчака потерпела ряд тяжелых поражений и под натиском красной армии вынуждена была отступать все дальше вглубь Сибири. В декабре 1919 г. в связи с отступлением колчаковской армии ВВЦУ Сибири и Главное управление по делам вероисповеданий переместились в Иркутск. 20 января 1920 г. они прекратили своё существование.

Итак, с началом революционных преобразований на Южном Урале оппозиционная часть служителей культа стала придерживаться воззваний Священного Синода и патриарха Тихона, в которых содержался призыв верующих препятствовать действиям «сатанинской» власти большевиков. Священнослужители распространяли послание патриарха Тихона (январь, 1918 г.), в котором говорилось о наступившем тяжелом положении «в русской земле», гонениях «на истину Христову», и в котором содержалось обращение к православным «взять меч и утвердить порядок по указанию Божией Церкви».

Особенности антирелигиозной работы партийных,государственных и общественных организаций

На страницах уфимской газеты «Власть труда» опубликованы призывы местных иерархов об отмежевании от патриарха Тихона и поддержки обновленческого ВЦУ

В июле 1922 года епископ Тюменский Иринарх (Синеоков-Андреевский), викарий Тобольской епархии призвал духовенство и мирян встать на путь реформаторства и признать обновленчество. Архиепископ Тобольский Николай (Покровский) отказался подчиняться СибЦУ 1 и наложил на епископа Иринарха запрет .

В июле 1922 г. в Курганском уезде проходят съезды духовенства и мирян благочиннических округов, на которых организуются окружные комитеты «Живая церковь», подчиняющиеся губернскому комитету. Все это поставило курганское духовенство в оппозицию к прежнему тихоновскому церковному центру - Тобольской епархии. 24-25 июля 1922 г. в Курганской Троицкой церкви прошел уездный съезд духовенства и мирян, на котором были приняты решения: подчиниться ВЦУ, Курганскую кафедру считать самостоятельной, прекратить всякое общение с Тобольским тихоновским центром. На епископскую кафедру единогласно выбран протоиерей Иоанн (Туторский), который в августе выехал в Москву для хиротонии, но его кандидатура не была утверждена. ВЦУ постановлением от 13 сентября 1922 г., признав Курганскую епархию самостоятельной, предложило на кафедру 50-летнего кандидата богословия челябинского протоиерея Константина Прокопьевича Прокопьева J.

В это же время в Челябинской епархии состоялся съезд духовенства и мирян. Для детального выяснения обстановки были делегированы в Москву священники Вдовин, Баев и Парфенов .

В конце июля на проходившем съезде духовенства уфимского 4-го благочиннического округа правящий архиерей Борис (Шипулин), вступивший в управление епархией незадолго до начала раскола, занял осторожно-выжидательную позицию1 5.

В начале августа 1922 года иерей А. Богомолов обратился к главе Екатеринбургской епархии архиепископу Григорию (Яцковскому) о признании ВЦУ, состоящего из 9 человек сторонников «Живой церкви». Владыка наотрез отказался от поддержки. Зато протоиерей И.Уфимцев, настоятель Екатерининского собора, поддержал обновленцев166.

С 6 по 17 августа 1922 г. в Москве проходил Первый Всероссийский Съезд обновленцев. На съезд прибыло 190 делегатов из 24 епархий. С самого начала заседаний, по требованию протоиерея Красницкого, из зала было удалено всё черное духовенство. Благодаря В. Красницкому, большинством делегатов было принята программа, давшая привилегии белому духовенству: о закрытии монастырей, как очагов контрреволюции, рукоположение женатых пресвитеров в епископы, второбрачие священнослужителей. В составе ВЦУ было представлено одинаковое число представителей от каждой обновленческие группировки. Среди членов ВЦУ были и митрополит Владимирский Сергий (Страгородский), и архиепископ Нижегородский Евдоким (Мещерский).

Не согласный с решением съезда, 23 августа епископ Антонин (Грановский) организовал «Союз церковного возрождения» с центром в Заиконоспасском монастыре и создал свою программу, в которой выступил в защиту монашества и идеалов аскетизма, за реформаторство монашества, а также передачу церковной власти в руки мирян и выборность духовенства. В итоге 12 епархий отпадают от Живой Церкви и присоединяются к «Союзу 167 церковного возрождения» . Одной из многочисленных обновленческих группировок, проявивших в 1922 году, был и «Союз Общин Древле-апостольской Церкви» (СОДАЦ), который возглавлял Введенский. «Союз» занимал промежуточную позицию между «живоцерковниками» и «возрожденцами». Главной идеей СОДАЦ было соединение христианства с трудовой кооперацией. Все три, самые многочисленные по составу, обновленческие группы вели напряженную борьбу, стараясь опорочить друг друга. 24 августа 1922 г. на собрании духовенства и мирян (32 человека от духовенства и 33 человека от мирян) г.Уфы в присутствии епископа Бориса под председательством протоиерея Г.И. Граммакова (в дальнейшем видного об новленца) был заслушан «Меморандум трех» и резолюция собрания, состоявшегося 22 августа. Участники собрания 24 августа пришли к единому мнению о признании Высшего Церковного Управления168. 25 августа 1922 года на собрании духовенства заслушан доклад уполномоченного ВЦУ по Челябинской епархии протоиерея Ф. Вдовина. Собранием единогласно признано ВЦУ, так же был поставлен вопрос о епархиальном епископе. Из предложенных кандидатур председателя Челябинского Епархиального Совета протоиерея К. Прокопьева и настоятеля Христорождественского кафедрального собора протоиерея П. Холмогорцева ни одна из кандидатур не получила единодушной поддержки. 12 сентября 1922 года делегаты Екатеринбургской епархии, вернувшиеся после обновленческого съезда, сообщили, что священник А. Богомолов назначен уполномоченным ВЦУ, а архиепископ Григорий (Яцковский) уволен на покой. Вскоре ЧК арестовало Богомолова, предъявив ему обвинение в оказании помощи царской охранке и выдаче рабочих в годы первой русской

Усиление антирелигиозной деятельности партийных, государстенных и общественных организаций

После выступления председателя собрания, уфимские епископы Бирский Серафим (Афанасьев) и Байкинский Вениамин (Фролов), а также Златоустовский Николай (Ипатов) наложили запрет в священнослужении епископов, хиротонисанных епископом Андреем после апреля 1925 г. Собрание духовенства и мирян (26 марта 1926 г.) признало необходимым изолировать архиепископа Андрея от влияния на верующих.

Во время нахождения в ссылке в Перми, 18 апреля 1926 г. митрополит Агафангел обратился с посланием ко всей Церкви о том, что он вступает в законные права Местоблюстителя Патриаршего престола, согласно завещательному распоряжению почившего Патриарха.

10 июня 1926 г. митрополит Сергий подал прошение властям, где обещал полную лояльность и просил лишь зарегистрировать его канцелярию из 4-х человек, епархиальные канцелярии и другие епархиальные органы, разрешить небольшие собрания архиереев от 5 до 15 человек (разумеется при нем), организовать ВЦУ и издавать «Вестник Московской Патриархии», но получил отказ . В это время Советской власти не был нужен митрополит «с испорченной репутацией».

Митрополит Петр (Полянский) в мае 1926 г. письменно признал законность такого акта митрополита Агафангела и отзывает полномочия митрополита Сергия как своего заместителя . Однако сам митрополит Сергий подчиниться указанным распоряжениям и сложить с себя полномочия категорически отказался. В этой ситуации митрополит Агафангел «ради мира церковного» решил уступить полномочия патриаршего местоблюстителя обратно митрополиту Петру , при этом он рекомендовал передать патриаршее местоблюстительство митрополиту Кириллу (Смирнову), первым указанному в завещании патриарха Тихона304. июня митрополит Агафангел извещает митрополита Петра о своем отказе от Местоблюстительства, а 17 июня получает послание от митрополита Сергия, конечно, не с признанием за ним власти, а с приговором личного суда над ним: «Согласно мнению большинства (?) Преосвященных Архипастырей, митр. Агафангел, впредь до решения дела суда архиереев, должен быть устранен от управления Ярославской епархией; в случае же дальнейшего противления подлежит запрещению в священнослужении... Предложить еще раз митр. Агафангелу в недельный срок по получении сего письма заявить о своем отказе от незаконных притязаний на местоблюстительство. При неисполнении сего требования митр. Агафангел будет подвергнут запрещению» 5.

На окраинах страны не только священники и миряне, но епископы оставались в неведении всех происходящих событий в столицах. О тяжбе между митр. Агафангелом и митр. Сергием почти никто не знал, так как переписка их не опубликовывалась. Об этом знали только те, от имени и по совету которых митрополит Нижегородский решил предать церковному суду священнослужителей.

ОГПУ одновременно делало ставки на все три церковные власти для раскола РПЦ. Поддерживался раскол между митрополитом Сергием (Страгородским), назначенным митрополитом Петром (Полянским) временным местоблюстителем, и митрополитом Агафангелом (Преображенским), претендующим на патриаршее местоблюстительство. И в тоже время укрепляло тихоновскую иерархию - Временный Высший Церковный Совет во главе с архиепископом Григорием.

Органы власти Оренбуржья и Башкирии в целом поддерживали обновленцев, отказываясь передать здания более крупным общинам староцерковников. июня 1926 г в Московском Донском монастыре проходил съезд сторонников Временного Высшего Церковного Совета. На нем было принято решение передать митрополиту Агафангелу управление церковной властью, как истинному преемнику патриарха Тихона. Просьбы ВВЦС взять под свое окормление митрополита Агафангела (Преображенского) оказались тщетными. 29-30 июня 1926 г. в г.Екатеринбурге прошел епархиальный съезд духовенства и мирян, возглавляемый архиепископом Григорием. На съезд съехались представители: 41 от духовенства и 52 от мирян. Заслушав доклад архиепископа о положении в церкви на тот период, съезд признал ВВЦС законным органом, а полномочия митрополита Сергия (Страгородского) «неканоническими». Был сформирован епархиальный совет под председательством настоятеля Александро-Невского собора протоиерея Евгения Львова, а перешедшие на сторону архиепископа Григория приходы объединены в 10 благочиннических округов: Алапаевский, Верхнетуринский, Горнощитский, Каслинский, Кисловский, Пермско-Чусовской, Петрокаменский, Свердловский, Челябинский и Шадринский306. Таким образом, в Свердловской епархии, благодаря личному участию архиепископа Григория (Яцковского), появилось много сторонников ВВЦС.

В Челябинском соборе Александра Невского 17 августа 1926 г. проходило объединенное собрание духовенства и мирян в составе 226 человек. В резолюциях констатировалось, что за неимением средств к содержанию персонального епископа, вновь прибывшему обновленческому епископу Сергию (Звереву) - отказать. Было принято решение послать телеграмму архиепископу Григорию (Яцковскому) с просьбой о принятии под свое покровительство общину