Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Церковное законодательство по демографическим вопросам 28
1.1. Правила регистрации рождения и смерти 28
1.2. Регламентация заключения и расторжения брака 39
Глава 2. Регулирование брачных отношений церковью 66
2.1. Отношение церкви к добровольности заключения брака 66
2.2. Контролирование церковью брачного возраста 85
2.3. Обстоятельства развода и повторные браки 104
2.4. Наказания проступков молодожёнов и священно-церковнослужителей при заключении браков 120
Глава 3. Влияние церкви на «демографический менталитет» населения 134
3.1. «Демографический менталитет» традиционных слоев населения 134
3.2. Преследование церковью гражданских и незаконных браков 163
3.3. Отношение церкви к многодетности, абортам, убийству новорождённых, смерти 186
Заключение 206
Примечания 211
Список источников и литературы 238
Приложения 255
- Правила регистрации рождения и смерти
- Отношение церкви к добровольности заключения брака
- «Демографический менталитет» традиционных слоев населения
Введение к работе
Актуальность темы. Исследование историко-демографической проблематики в настоящее время является весьма актуальным. В XIX — начале XX в. на фоне российской модернизации шло формирование новых демографических представлений традиционных слоев населения. Темпы подобных изменений в обществе бывают различны. Поэтому изучение разных сторон демографического поведения населения, в том числе его регулирование церковью, вызывает особый интерес.
Демографический кризис 1990-х гг. в России стал общенациональной проблемой. Многие учёные и государственные деятели ищут причины этого явления и пути выхода из сложившейся ситуации. Большинство из них винит нынешние преобразования и модернизацию различных сфер общественной жизни современной России. Общество возлагает определённые надежды на православное религиозное возрождение.
Обращение к истории позволит определить - насколько опыт русской православной церкви в области регулирования демографического поведения населения можно использовать в современных условиях.
Моральные, правовые и другие нормы социального поведения могут иметь своей основой религию. Церковь, как основной проводник религии в массы, обладает способностью регулировать поведение и деятельность людей. За многие века своего существования она накопила определённый набор методов, средств и форм воздействия на население. Религиозная регуляция порой может благотворно влиять на социальное сплочение и единство нации.
Сейчас много говорится о взаимодействии церкви и общества в целях патриотического и нравственного воспитания российских граждан. В связи с этим актуальность исследования церковного фактора в демографическом поведении населения в XIX - начале XX в. обусловлена рядом обстоятельств социально-экономического, политического, теоретического и практического порядка.
Во-первых, это определяется неоднозначностью воззрений представителей различных направлений общественной мысли на место и роль церкви, а также на традиции русского народа. Изучение этого вопроса находится на стыке интересов различных общественных наук: философии, психологии, истории, богословия, церковного права и других.
Во-вторых, интересы дальнейшего развития отечественной исторической науки требуют исследования тех областей, которые не получили ещё достаточно полного и глубокого освещения, в частности, социально-демографические проблемы, история повседневности, церковное регулирование повседневной жизни населения.
В-третьих, важность изучения темы обусловлена насущной необходимостью разработки национальной концепции выхода из демографического кризиса.
Не претендуя на всестороннее изучение всех аспектов церковного регулирования демографического поведения населения Тамбовской губернии в XIX — начале XX в., предметом исследования я избрала: церковное законодательство, регламентирующее демографическое поведение; место и роль церкви в регулировании традиционного демографического поведения населения Тамбовской губернии; влияние церкви на «демографический менталитет» населения. Объектом исследования является население православных приходов Тамбовской епархии.
В моей работе исследуются разные социальные группы: в первую очередь - крестьянство, как самый многочисленное сословие в России, а также мещане, военнослужащие, помещики, духовенство, дворянство, чиновничество. Между сословиями существовали различия, в том числе и внешние отличия демографического поведения и ментальносте. Однако существовало определённое равенство «религиозно-демографических» представлений у дворян, крестьян, купцов, священников - всего православного населения.
Мной учитывались социальное положение и характер хозяйственных занятий, которые вносили свои особенности в практику религиозной жизни, формы благочестия. Но их влияние проявлялось не настолько жёстко, чтобы можно было говорить об отдельных типах крестьянской, дворянской, мещанской и прочей религиозности.
Этнографы описывают демографическое поведение в основном крестьянского населения. В данной работе представлены и городские жители. Безусловно, чаще речь идёт о крестьянстве, и приводятся документы сельских приходов. Этот факт объясняется рядом объективных причин.
Во-первых, крестьянство являлось самым многочисленным классом в России исследуемого периода.
Во-вторых, характер источников таков, что ими зафиксировано большинство ситуаций, отклоняющихся от законодательной нормы. А все нарушения церковного законодательства обычно совершались в сельских приходах. Для сокрытия незаконных действий чаще старались уехать подальше из города.
В-третьих, в крестьянском мире были ярче выражены обычаи и традиции, связанные с рождением, браком и смертью. В городской среде народные обряды соблюдались мало, особенно в конце XIX - начале XX вв.
Географические рамки диссертационного исследования определяются тем, что Тамбовская губерния была типичным аграрным регионом средней полосы России с преобладающим православным составом населения. В изучаемый период Тамбовская губерния охватывала довольно большую часть территории Российской империи, поэтому её материал можно считать достаточно репрезентативным.
Хронологические рамки работы охватывают период XIX - начала XX вв. Верхний предел определён переходом права регистрации рождений, браков, разводов и смертей от церковной власти к светской.
Социально-демографическая история оперирует продолжительными периодами времени, поскольку они позволяют делать более глубокие научные выводы. Кроме того, изучаемый период времени признаётся исторической наукой переходным этапом от традиционного аграрного общества к индустриальному. Изучение влияния церкви на общество в течение более чем ста лет позволяет выявить особенности трансформации демографического поведения населения.
В историографии проблемы можно выделить ряд основных этапов. Первый период охватывает промежуток времени с конца XIX в. до 1917 г. В это время церковными и светскими отечественными историками проделана работа по сбору, публикации материалов, имеющих характер исторических очерков, справочных данных. Содержание многих из них актуально и поныне.
Второй отрезок историографии - 20-е - 50-е гг. XX в. После 1917 г. радикально изменилась ситуация в стране. Эпоха нуждалась в работах, поддерживающих светскую государственную политику. Этому времени были присущи идеологические штампы, приоритет классовых подходов перед исторической объективностью.
Последующий период, с 1960-х гг. вплоть до конца 1980-х гт. являл собой продолжение предыдущего. Однако мы выделяем его, так как в это время происходило некоторое уменьшение примитивного влияния атеистической пропаганды на историческую науку.
История приватной, повседневной жизни общества почти не изучалась, поскольку интересы государства стояли над интересами личности. Влияние церкви на поведение людей рассматривалось авторами с точки зрения актуальности критики православной религии. Критика религии и церкви связывалась с задачами светского воспитания населения. К подобным исследованиям можно отнести монографии Ю.Ф. Борункова, А.И. Демьянова, И.Н. Яблокова, Е.Ф. Грекулова, Ю.М. Радченко [1].
Социально-демографическое направление в истории было слабо выражено, поскольку часть статистических данных в Советском Союзе считалась секретной. Тем не менее, тема стала более открытой, чем в предыдущем периоде.
Четвёртый период историографии проблемы начался в конце 1980-х гг. и продолжается до настоящего времени. В этот период историки обратили особое внимание на социально-демографическую историю России. Исследуя историко-демографическую проблематику отечественные учёные были вынуждены обратиться к архивным церковным документам.
Историографию по исследуемой теме можно представить в виде трёх блоков: литература по истории церкви, литература по социально-демографической истории и этнографические работы.
Церковная проблематика стала вызывать интерес только со второй половины XIX в., когда русская православная церковь задумалась о своих внутренних проблемах и необходимости реформирования.
В 1880 г. вышло двухтомное издание «Истории русской церкви» профессора Московской Духовной Академии Е. Голубинского [2]. Исследование отличает излишняя описательность, детализация фактов, отсутствие обобщений, оценок, выводов. Автор отводит большую роль русской православной церкви в жизни общества, но в работе не поставлено концептуальных проблем.
В 1883-1897 гг. в Москве и Тамбове были изданы «Очерки истории Тамбовского края» известного краеведа И.И. Дубасова [3]. Основная проблематика «Очерков» сосредоточилась на истории Тамбовской церкви. Ей было посвящено семь очерков. Автор одним из первых обратился к истории Тамбовской церкви. Он описал жизнь многих деятелей церкви, в том числе епископов первой половины XIX в. Феофила, Ионны и других.
И.И. Дубасов специально не исследовал историко-демографическую проблематику, но приводимые им примеры позволяют судить как о норме, так и об отклонениях в повседневной жизни населения. Краеведом впервые были введены в научный оборот архивные источники, характеризующие демографический менталитет тамбовского населения.
И.И. Дубасов считал, что церковь может играть активную роль в повседневной жизни населения. Особенно важен, по его мнению, авторитет приходского духовенства, «...авторитет приходского духовенства, столь необходимый для правильной религиозно-нравственной жизни, всё падал и падал. Отсюда, может быть, объясняются и все те многочисленныя уклонения от православия, которыми с половины прошлаго столетия заметно отличается Тамбовская губерния» [4].
И.И. Дубасова поражала пастырская бездеятельность сельских священников, которые в силу ограниченности сознания и малограмотности не могли оказывать существенного влияния на прихожан. Кроме того, по его верному замечанию, они «нисколько не отличались от массы серого люда» [5].
Особый интерес представляют материалы И.И. Дубасова по истории русского сектанства. Эта проблема была актуальна для Тамбовской губернии, так как, по словам Ю.А. Мизиса, « Тамбовский край стал в силу своего особого окраинного положения, а затем района быстрого распространения крепостного права и помещичьего землевладения, родиной и местом распространения многочисленных сект: старообрядцев, духоборов, скопцов, хлыстов, молокан, субботников» [6].
В начале XX в. представители русского религиозного ренессанса С. Булгаков, Н. Бердяев, В. Розанов, С. Франк в своих философских трудах анализировали роль церкви в российском обществе [7]. В это же время К. Арсеньев, А. Орлов, А. Тихомиров, С. Мелыунов писали о проблемах веротерпимости, взаимоотношениях церкви и государства, о свободе совести. [8]
Работы Т. Буткевича, В.Скворцова, А. Пругавина посвящались вопросам отношения государства и православной церкви к сектантам и старообрядцам [9]. О сектантстве в Тамбовской губернии и истории тамбовской церкви писали А.А. Нечаев, М.С. Третьяков [10].
Особенностью дореволюционного периода историографии проблемы явилась публикация энциклопедических изданий, содержащих статьи, характеризующие деятельность русской православной церкви, а также публикация документальных материалов — указов, отчётов, законов, постановлений, касающихся демографического поведения [11].
Для моей работы определённую важность представляют статистические статьи о населении России XIX в. из «Энциклопедического словаря» Брокгауза и Ефрона: «Городское население», «Сельское население», «Состав населения по вероисповеданиям», «Состав населения по полам и возрастам», «Движение населения (брачность, рождаемость, смертность)», «Церковное право» [12].
В 1991 г. впервые в нашей стране была опубликована книга русского историка А.В. Карташёва «Очерки по истории Русской Церкви». В ней автор доказывал, что традиционная периодизация истории русской церкви не является догмой, так как история церкви определяется не церковно-каноническими или организационными установлениями, а политической историей страны [13].
Второй период историографии проблемы характеризует известное исследование по истории русской церкви Н.М. Никольского [14]. Оно представляет собой монографию, подвергающую религию резкой критике с позиций марксизма. Религиозная вера представляется автором как особая форма общественного сознания.
Н.М. Никольский показал наличие в христианской религии проявлений двоеверия. Оно, по словам автора, являлось механическим соединением элементов христианства и язычества, как в вероучении, так и в обрядности.
Появление множества религиозных сект он объяснил «угнетением человека человеком в эксплуататорском строе».
В своей монографии Н.М. Никольский не рассмотрел внутренний кризис русской православной церкви второй половины XIX в., проявившийся в губительной для церкви конфронтации ортодоксально-консервативной и либерально-обновленческой тенденций развития богословской мысли. Н.М. Никольский очень много написал о старообрядчестве и сектантстве, а собственно истории церкви в работе нет.
Научные издания третьего периода историографии давали отрицательную оценку социальной деятельности церкви. Наибольшее внимание уделялось политическим проблемам деятельности церкви [15]. Однако в этот период появляются исследования, посвященные роли церкви в обществе. Это работы Г.М. Лившица, А.Д. Сухова, Е.А. Грекулова и других [16].
Многие авторы этого времени рассматривали тему церкви в широком плане, игнорируя роль церкви в повседневности. В упомянутых выше монографиях не затрагивались вопросы влияния православной церкви на приватную сферу жизни населения.
Особой популярностью у исследователей пользовалась история сектантства. Это монографии о Тамбовском крае и о России в целом А.И. Клибанова, В.И. Корецкого, А. Катунского и других [17].
Из вышедших в конце 1980-х гг. монографических работ наиболее значительной по своему содержанию является коллективная работа под редакцией А.И. Клибанова «Русское православие: вехи истории» [18]. Её авторы освещают в основном политическую и бытовую историю церкви.
В 1990-е гг. в свет стали выходить новые издания работ о церкви самих священнослужителей. Работы священников не носили научного характера, но для нашей темы важно рассмотрение ими ряда специальных вопросов, которые мало изучены светскими историками. В частности, вопросов церковного законодательства, православных религиозно-нравственных установок, некоторых церковных канонов, основ богослужебных обрядов, касающихся повседневной жизни населения [19].
Кроме монографических изданий на рубеже 1980-х - 90-х гг. вышел ряд интересных, с точки зрения исследования истории церкви, журнальных публикаций [20]. Авторы затрагивали вопросы о значении православной церкви в истории России, о её месте и роли в воспитании молодёжи. Достоинство этого ряда работ в попытке освещения малоизвестных страниц отечественной истории.
В 1994 г. вышел сборник статей «Генеалогические исследования», который включал в себя работу И.В. Сахарова «Геналогические аспекты брачного права русской православной церкви» [21]. Данная работа является одной из немногих современных статей о степенях родства и свойства.
В 1996 г. вышла фундаментальная работа зарубежного автора русского происхождения И.К. Смолича «История русской церкви. 1700-1917» [22]. Основная идея исследования в том, что в XIX - начале XX в. государство мешало православной церкви развиваться самостоятельно, проводить назревшие вероисповедные реформы, что в конечном счёте привело к ослаблению церкви и её гибели, как и самого самодержавия.
Из общих работ, которые были изданы в 1990-е гг. и затрагивали проблемы социокультурной деятельности церкви, церковно-государственных отношений, следует назвать монографию американского автора Р. Пайпса [23].
В 1990-е гг. в отечественной историографии появились новые исследования, которые были направлены на изучение влияния церкви на повседневную жизнь русского общества в XIX — начале XX в. Новые исследования стремились осветить элементы приватной микроистории.
Среди них работы В.Г. Овчинникова, М.В. Дмитриева, С. Антоненко, Т. Леонтьевой, Н. Доненко и других [24]. Этими авторами отмечалась в целом благотворная роль православной церкви в жизни общества, её положительное влияние на семейно-брачную сферу отношений.
Историк Я.Н. Щапов, в своей статье доказывал, что церковь на протяжении XVIII - начала XX вв. имела большое влияние на население, но светская власть мешала завоёвывать уважение паствы и влиять на народ, хотя церковь и использовалась государством именно в целях влияния на население [25].
Основные споры среди исследователей этого времени развернулись по вопросу церковного участия в управлении обществом. Одни склонялись к необходимости возрождения церковного регулирования поведением населения, другие считали, что церковь не должна быть главной общественной силой.
В 1999 г. вышла монография известного исследователя православной церкви периода реформ 1860-х гг. СВ. Римского [26]. В ней автор утверждает, что главная цель церковных реформ 1860-х гг. - поднять авторитет церкви -достигнута не была. Итогом реформы стало заметное охлаждение в отношениях прихожан и духовенства, распространение равнодушия к вере во всех слоях общества, падение влияния церкви на поведение населения.
В 2000 г. журнал «Общество и экономика» напечатал статью О. Шахназарова, в которой автором затронуты проблемы взаимоотношений общества, государства и церкви [27]. Главная, интересующая меня, идея работы в том, что православие не составляло внутренний мир русского человека.
По мнению автора, православная церковь находилась не в человеке, а напротив него, в ряду других государственных учреждений. В XIX в. духовенство выродилось в касту, обряды заменили суть, ради которой они разрабатывались. Проповеди, которые каждый протестант читал ежедневно, каждый католический священник пастве - еженедельно, православный священник произносил два раза в год, не отрываясь от текста. В такой ситуации никакого влияния на прихожан церковь иметь не могла.
На мой взгляд, автор слишком резок в своих оценках деятельности православной церкви в XIX в. Его взгляды не представляются новыми. Подобное уже высказывалось историками советского периода. Церковь всё же имела влияние на прихожан. Вернее было бы говорить о степени этого влияния и о реальной способности церкви регулировать поведение и сознание населения.
Новейшим исследованием по истории православного духовенства является монография Т.Г. Леонтьевой, вышедшая в 2002 г. [28]. В данном исследовании впервые показана история православного духовенства в контексте модернизации России во второй половине XIX — начале XX вв. на материалах Тверской губернии.
Автор считает, что в указанный период православие не было востребовано государством для модернизации России. Анализируются причины и последствия этого феномена. Т.Г. Леонтьева считает сельское духовенство единственной силой, способной органически воздействовать на сознание и поведение основной массы крестьянского населения. Однако государство не обеспечило поддержки сельскому духовенству, поэтому все инновационные усилия потерпели поражение.
До середины 1980-х гг. в отечественной литературе не затрагивались социально-демографические аспекты истории. В Европе в это время шли активные разработки проблем социальной истории. В 1950-1960-е гт. началось применение современных количественных методов в историко-демографических исследованиях. В рамках французской школы «Анналов» впервые стали использоваться массовые источники по исторической демографии. Л. Анри и А. Блюм предложили новый метод изучения истории семей с помощью количественных методов [29].
В середине 1960-х гг. в Кембриджском университете создалась группа учёных по изучению народонаселения и социальной структуры XVII-XIX вв. Основное внимание историки этой группы уделили изучению брачного поведения и семейной структуры в Европе. В 1969 г. П. Ласслетт предложил систему классификации семейных форм, ставшую классической в исторической демографии [30].
В 1979 г. вышел переводной сборник трудов зарубежных учёных по социально-демографической истории [31]. В статьях Д. Хайнала, Э. Коула, П. Ласслета были рассмотрены особенности рождаемости, брачности, смертности, истории семьи в странах Западной, Центральной и Юго-Восточной Европы. Недостатком сборника явилась пропаганда западноевропейской модели демографического поведения как самой «продвинутой». Однако издание дало возможность отечественным историкам ознакомиться с новейшими методами исследования, сравнить демографические процессы в Европе с аналогичными в своей стране.
В эти годы вышла работа о тамбовском селе Петровское американского специалиста С. Хока [32]. Главный вывод монографии в том, что демографическое поведение крестьян первой половины XIX в. подчинялось биологическим факторам, характерным для доиндустриального общества. С. Хок проанализировал крестьянскую смертность в приходе тамбовского села Борщёвка в 1830-1910 гг. Он пришёл к выводу о малой зависимости высокого уровня смертности от качества питания, неурожаев и большего влияния на смертность плохих санитарных условий и массовых эпидемий [33].
В европейской историографии этого периода появился ряд работ по истории семьи. Среди них отметим монографии В.Х. Хаббарда [34], Э.В. Хофстее [35], Ф. Бедариды [36].
Зарубежные историки основное внимание уделяли анализу структуры семьи, обходя вопросы влияния церкви на семью. Для моей темы важна их оценка роли церкви как самого отстранённого от влияния на демографическое поведение населения государственного института. Несмотря на то, что религия оставалась важной составной частью жизни большинства европейских семей, церковная власть принимала слабое участие в регулировании демографического поведения.
Для моей темы наибольший интерес представляют исследования Р. Зидера по социальной истории семьи в Западной и Центральной Европе. Они представляют некоторые аспекты семейной жизни в конце XVIII — XX вв.: выбор супруга, брачное поведение, воспитание детей, отношение к старости, сексуальность до брака и в браке [37].
В 1990-е гг. в отечественной науке наметился рост внимания к социально-демографической истории, инициируемый в первую очередь введением в научный оборот массовых церковных источников. Сначала появились научные работы источниковедческого характера.
И.А. Троицкой при помощи количественных методов были рассмотрены методологические проблемы использования ревизий населения как исторического источника [38].
Следует отметить ряд работ Б.Н. Миронова, в которых проанализированы особенности российских первичных демографических источников и впервые дана характеристика демографического поведения традиционного крестьянства [39].
В 1999 г. в свет вышла фундаментальная монография Б.Н. Миронова по социальной истории России периода империи [40]. В соответствующих главах первого тома подробно рассматриваются такие интересующие нас вопросы, как демографический менталитет православного населения; возраст вступления в брак и сезонность браков; разводы и семейное состояние населения; уровень рождаемости и начало регулирования рождаемости в России; уровень и факторы смертности; детоубийство; развитие внутрисемейных отношений и другие.
Фактический материал и выводы работы Б.Н. Миронова представляются весьма убедительными. Тем не менее, в оценках демографических процессов он отдает предпочтение общероссийским показателям, не учитывая некоторые особенности регионов России. Ряд спорных моментов в исследовании этого историка отмечены Р.Б. Кончаковым, М.К. Акользиной [41].
Одним из первых результатов историко-демографических исследований такого характера стал сборник статей российских и голландских историков [42]. Среди них отметим статью С. Голубевой о возрасте и модели брака в русских семьях верхней Волги конца XIX- начала XX вв. [43], совместную статью В.Л. Дьячкова, Ю.А. Мизиса, В.Д.Орловой, Л.Г. Протасова и В.В. Канищева, С.Л. Протасова о некоторых предварительных результатах когортного анализа населения села Малые Пупки Тамбовской губернии [44], работу В.В. Канищева о демографической и социальной структуре населения Тамбова и Ярославля в конце Х1Х-начале XX в. [45].
В 1998 г. в Тамбове прошла первая международная конференция, которая подвела некоторые итоги новых исследований по социально-демографической истории. По её материалам был издан сборник научных трудов [46]. Статьи российских и зарубежных историков были посвящены различным аспектам социальной истории, повседневному демографическому поведению населения России в XIX-XX вв., современным методам обработки электронных баз данных с помощью количественного анализа.
В этом же году вышел сборник «Исследования молодых ученых по отечественной истории», в котором статьи Э.А. Морозовой [47], М.К. Акользиной [48] и Т.В. Бессоновой [49] посвящались демографическому поведению населения села Рассказова и города Моршанска Тамбовской губернии XIX в.
Существенным результатом изучения демографического поведения населения Тамбовской губернии XIX - начала XX вв. стали диссертационные исследования Р.Б. Кончакова и М.К. Акользиной [50]. Первое посвящалось применению количественных методов и компьютерных технологий в исследовании демографического поведения традиционного крестьянства Тамбовской губернии в XIX - начале XX в., второе — изучению изменения социального облика населения города Моршанска Тамбовской губернии в первой половине XIX в.
В 2002 г. в Тамбове состоялась международная конференция «Социальная история российской провинции в контексте модернизации аграрного общества в XVTII-XX вв.» [51]. Главной её особенностью стало то, что историки разных стран рассматривали социальную историю России на общеисторическом фоне перехода от аграрного общества к индустриальному.
В.Д. Орлова выступила с научным докладом об отношении русского сельского населения XIX в. к рождению, браку и смерти. Автором впервые была показана разница между фиксацией информации в церковных источниках и реальным поведением и ментальностью крестьянства в ходе демографических процессов XIX в. [52].
Из других значимых для нашей диссертации статей отметим следующие: В.Л. Дьячков «Природно-демографические циклы как факторы российской истории, XIX - первая половина XX в." [53], Н.Л. Пушкарёва Тендерная асимметрия социализации ребёнка в традиционной русской семье и перспективы её ломки в условиях социальной модернизации» [54], П.П. Щербинин "Незаконнорождённые дети в семьях солдаток в XVIII-XIX вв." [55], В.Б. Безгин "Образ жизни и смерти в женской обрядности русского села, конец XIX - начало XX в." [56].
Этнографические исследования историков XIX в. Н.И. Костомарова, И.Е. Забелина, А.А. Коринфского, [57] и других о жизни народа в основном носили описательный характер. Этнографы этого же времени М. Забылин, Д. Успенский, П.И. Якушкин, СВ. Максимов, И.П. Сахаров собирали фольклорные материалы [58]. Они уделяли внимание семейному быту, обычаям, обрядам, традициям, суевериям, колдовству и гаданиям народа.
Главное, что объединяло их труды - это явное преувеличение роли православной церкви, религии и культуры в истории России.
Определённый интерес представляют материалы «Этнографического бюро князя В.Н. Тенишева», собранные в конце XIX - начале XX в. во Владимирской губернии. Этот источник содержит документальные сведения о быте великорусских крестьян. В частности, материалы о семье , браке, верованиях, межличностных отношениях, воспитании детей, народных обычаях [59].
На протяжении советского периода времени вплоть до конца 1980-х гг. этнографическая тема, представляющая приватную микроисторию, была забыта. Только в конце 1980-х гг. выходят первые монографии этнографического характера. Это исследование о христианских обрядах и обычаях XIX - начала XX вв. Т.А. Бернштама [60], а также работа об истоках народных обрядов В.А. Руднева [61].
В 2001-2002 гг. вышли два коллективных сборника этнографических исследований - «Православная жизнь русских крестьян XIX-XX вв." и "Православная вера и традиции благочестия у русских в XVIII-XX вв." [62]. Авторы этих работ на основе многообразных форм общественной жизни попытались раскрыть христианское мироощущение крестьянства. Было отмечено положительное влияние православия на духовный облик народа, систему его нравственных ценностей.
Однако, по моему мнению, авторы склонны к преувеличению роли православия в сознании населения. Тем не менее, в данных монографиях затронуты новые темы: почитание святынь русскими дворянами, традиции духовных завещаний у купечества, особенности приходской жизни сельского священника, практика поста, благочестие в солдатской и городской среде и другие. Впервые публикуются некоторые документальные материалы.
В 1990-е гг. появилось много журнальных публикаций этнографического характера. Отдельными исследователями были описаны старинные русские обряды, обычаи, суеверия, касающиеся социально-демографического поведения населения. Среди них следует отметить работы Е.И. Кузнецовой [63], Т.А. Листовой [64], Н.П. Лобачевой [65] Б.Н. Гончарова [66].
Проблемы домостроя, семейного быта и культуры, нравственности, затрагивались в статьях Л. Найденовой [67], Е.В. Рувуненковой [68], О. Щербининой [69], Н. Арсеньева [70]. В статье Л.Ю. Евтихиевой анализируется структура и терминология свадебного обряда на материале тамбовских говоров [71].
В конце 1990-х гг. повышенный интерес к национальным обычаями и традициям российского народа привёл к валу популярной литературы. Филологами И.А. Панкеевым и Н.В. Будур была составлена серия этнографических сборников под названием «Русский Дух» [72].
Авторы включили в неё описания родильно-крестильных, свадебных, похоронных и поминальных обрядов русского народа, а также различные виды гаданий и суеверий. В серии использовались материалы таких исследователей XIX в., как В. Харузина, А. Балов, Г.Попов, А. Терещенко и других.
В названной серии материал собран довольно сумбурно, нет ссылок на источники, часто перемешены современные традиции и практика прошлых столетий. Работа во многом носит не научный, а популярный характер, так как рассчитана на массового читателя. Тем не менее, она обобщает сведения о духовных представлениях и обрядах народа. Религиозные обряды представлены как отражение традиции церковного осмысления основ семейной жизни.
Работы современных исследователей-этнографов использованы в диссертации не только как историография, но и в качестве источников.
Мною рассмотрен весьма широкий круг научных работ по социально-демографической истории, этнографии, истории церкви. Анализ степени разработанности нашей проблемы позволяет сделать вывод, что она еще" не стала предметом специального научного рассмотрения.
На сегодняшний день нет пока научного труда, комплексно освещающего церковное регулирование демографического поведения населения России, и Тамбовской губернии в частности, в XIX - начале XX вв. Особенностью историографии темы является то, что в основном все работы посвящаются отдельным этнографическим и демографическим сюжетам, а также некоторым сторонам церковной истории.
Целью диссертационного исследования является выявление специфики церковного регулирования демографического поведения разных слоев населения на микроисторическом уровне.
Достижение намеченной цели требует решения следующих задач:
1. Выявление достоверности и полноты источников церковного учёта по теме.
2. Изучение церковного законодательства по демографическим вопросам и практики его применения в повседневной жизни.
3. Определение особенностей и инструментов церковного контроля за демографическим поведением населения.
4. Раскрытие основных демографических показателей, на которые было направлено внимание духовной власти.
5. Анализ особенностей демографического менталитета православного населения.
6. Определение степени религиозного влияния на общественное мнение. Источниками для написания диссертации послужили опубликованные и архивные материалы.
Среди опубликованных источников важное место занимают документы законодательного характера. Это «Устав духовных консисторий», «Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи», «Россия. Законы и постановления.
Духовный регламент», «Полное собрание законов Российской Империи», «Кормчая книга».
Ценным источником периодической печати являются использованные в диссертации «Тамбовские епархиальные ведомости», а также календарь 1914 г. «Дамский мир».
В качестве источника использовалась мемуарная и художественная литература: книги А.Г. Воронского и Н.Г. Помяловского.
В диссертационном исследовании были использованы документы 10 фондов Государственного архива Тамбовской области. Основу источниковой базы составили документы духовной консистории, духовных правлений и губернского правления. Большая часть архивных материалов, использованных в диссертационном исследовании, впервые вводится в научный оборот. В их числе более 240 дел уникального характера, более 100 единиц массовых источников.
Использовались следующие виды источников:
1. Документы церковного учёта - это «Книги для записи браком сочетавшихся» (обыскные книги); метрические книги и исповедные ведомости приходов Тамбовской епархии;
2. Документы церковной статистики - отчёты благочинных; ведомости о состоянии церквей; книги регистрации штрафов и судимостей священнослужителей Тамбовской епархии; ведомости о церквях, о числе бракоразводных дел; дела о замечаниях епископа во время обозрения им епархии; журналы и протоколы заседаний духовной консистории.
3. Делопроизводственные документы индивидуального характера — дела о разрешении на повторный брак; дела о посылке на церковное покаяние; дела о выдаче документов на брак; прошения о разводах; дела об убийствах новорождённых; о подкидышах и многие другие.
В диссертационном исследовании использовано 16 «обыскных книг» Кирсановского уезда (1852-1876 гг., 1905-1908 гг.), Моршанского уезда (1856 г., 1876-1887 гг.), Козловского уезда (1808 г., 1819-1841 гг., 1850 г., 1844-1873 гг., 1876-1890 гг., 1857-1876 гг.), Борисоглебского уезда (1815-1825 гг., 1836-1845 гг., 1843-1864 гг., 1854-1869 гг.), Тамбовского уезда (1838-1872 гг.) [73].
Традиционно используемые для изучения демографического поведения населения метрические книги обычно содержат записи, соответствующие нормам законодательства. Но вполне понятно появление у исследователей вопроса о возможных нарушениях этих норм, о реальном поведении отдельных людей. Подробное освещение метрических книг как исторического источника дала в своей диссертации М.К. Акользина [74].
«Обыскные книги» отчасти позволяют проверить записи метрических книг или восполнить их отсутствие. В метрических книгах содержатся сведения о рождении, смерти и вступлении в брак. «Обыскные книги» дают подробную информацию о заключении брака. Эти два документа не противоречат друг другу.
«Обыскные книги были введены независимо от метрик указом Святейшего Синода от 17 мая 1802 г. Они выдавались консисторией для каждой церкви без ограничения времени её использования. Поэтому в небольших сёлах записи велись в них на протяжении нескольких лет. В 1837 г. указом Святейшего Синода вводится форма брачного обыска. Это сделало все записи единообразными и явно формальными. С этого времени жениха и невесту долго и по отдельности не опрашивают, а составляют брачный обыск «как положено». Поэтому «обыскные книги» обычно содержат записи, соответствующие нормам церковного законодательства.
Вместе с книгой полагалось хранить копии документов, подтверждающих возраст, семейное положение, разрешение на брак. Однако ни в одной из сохранившихся обыскных книг подобных документов не встречалось, что наводит на мысль о несоблюдении этих требований.
В «Книгу для записи браком сочетавшихся» вносилось своеобразное заявление молодых и сам брачный обыск. По этим записям можно узнать возраст жениха и невесты, место их жительства, вероисповедание, принадлежность к приходу, существование ранее заключавшихся браков и причины их расторжения, социальный статус и род занятий будущих супругов, наличие разрешения на брак, данное владельцем крепостного или военным ведомством, родительское благословение. Кроме того, по наличию письменных документов о родительском благословении можно выяснить довольно сложный вопрос об опеке сирот, так как в случае смерти родителей первобрачного, его благословляли попечители.
В обыске кроме подписей самих молодых ещё содержатся имена свидетелей, чаще трёх мужчин, а также имена всех священно-церковнослужителей, которые будут совершать «браковенчание».
«Обыскные книги», дошедшие до нас, сохранились в довольно большом количестве и хорошем состоянии, что позволяет считать их одним из основных и ценных исторических источников по изучению демографического поведения населения.
Не менее важную информацию для моей темы несут «Отчеты благочинных». Они представляют собой собрание рапортов благочинных священников, инспектировавших приходы. Благочинный священник предоставлял в духовную консисторию рапорты по каждому из закреплённых за ним приходов.
В рапорте указывалось материальное состояние храма и причта, указывались все замеченные нарушения клира (ведение церковной документации, исполнение служебных обязанностей). Благочинные обязательно характеризовали уровень взаимоотношений причта и прихожан, а также степень влияния церковников на население. В рапорте благочинный имел право высказать свой субъективный взгляд на общее состояние прихода. Мной исследовано 11 книг с рапортами благочинных по Тамбовской епархии с 1824г.по 1911 г.
Благочинные священники по-разному относились к составлению своих отчётов. Некоторые рапорты представляют собой явно формальные «отписки», другие наоборот были составлены весьма добросовестно и подробно. Рядовые священнослужители боялись проверок благочинных. Инспекциями благочинных вскрывалась масса нарушений церковного законодательства.
После получения информации от благочинных консистория привлекала к суду священников, совершивших те или иные проступки. Приговоры духовного суда вносились в «Книги регистрации штрафов и судимостей священнослужителей». Автором диссертации исследовано 2 «Книги регистрации штрафов» с общим числом подвергшихся суду священников более 200 человек.
Весьма ценным для изучаемой темы источником являются «Журналы» и «Протоколы» заседаний тамбовской духовной консистории. В них содержится различная информация о делах в епархии, поскольку повестка дня заседания обычно определялась текущими делами.
В «Журналах заседаний» содержится весьма разнообразная информация, не всегда напрямую относящаяся к теме, поэтому работа с этим источником требовала кропотливого труда. В ходе исследования было использовано несколько десятков «Журналов заседаний» в период с 1800 г. по 1915 г. Выборка документов была определена их наилучшей сохранностью.
Более разнообразную информацию о церковном регулировании реального поведения населения содержат документы, позволяющие вести анализ по описанным конкретным ситуациям. Такие документы есть в фондах губернского правления, духовной консистории и духовных правлений.
В их числе различные жалобы крестьян на священников («По указу Святейшего правительствующего Сената по делу крестьянина Ильи Форафонова, жалующего на священника И. Победоносца») [75]; дела о наложении взыскания на священников, возбуждённые по доносу, жалобе или результатами проверки; дела о признании брака незаконным («Дело о незаконном повенчании солдатской жены Д. Андреевой с однодворцем села Катчины Е. Исаевым »)[76]; прошения о разводах («По отношению Московской Духовной Консистории о расторжении брака жены Губернского секретаря А. Кашенцевой с мужем В. Кашенцевым») [77]; дела по обвинению в «блудодеянии» («Дело по обвинению жены липецкого погонщика Д. Богословской в прелюбодеянии») [78]; прошения о повторных браках при длительном безвестном отсутствии первого супруга («Дело о разрешении на второй брак») [79] и другие.
На мой взгляд, документы указанных фондов являются достаточно представительным источником. Эти документы касаются населения Тамбовской губернии, охватывают весь изучаемый хронологический период, но при первоначальном рассмотрении кажутся очень хаотичным скоплением разнообразных фактов. Тем не менее, в совокупности вполне возможен их анализ для выявления основных проблем церковного регулирования демографического поведения населения.
Все вышеуказанные качества и особенности архивных документов позволили мне использовать их как основной источник для изучения церковного регулирования демографического поведения населения Тамбовской губернии в XIX - начале XX в.
Методологической основой диссертационной работы стало принятое в современной науке сочетание теоретических, источниковедческих и инструментальных подходов к познанию истории.
Теоретический метод выразился в применении цивилизационного подхода, который объясняет все изучаемые проблемы в контексте перехода от традиционного к современному обществу. Кроме того, он подразумевает выявление субъективно-человеческих факторов в истории, определение типичных черт данной общности, сложившихся исторически. Этот подход позволяет характеризовать специфическую ментальность и повседневную жизнь населения на основе совокупности всех социокультурных факторов.
Исследование опиралось на использование комплексного подхода, который проявился в междисциплинарном методе. Он позволил рассматривать социально-демографические проблемы с позиций истории церкви, социальной психологии, истории права, истории культуры.
Исследование строилось с учётом принципов историко-диалектического познания. Принцип объективности выразился в отказе от традиционной предвзятости в оценке роли церкви в истории России. Принцип историзма позволил изучить церковное регулирование демографического поведения населения с учётом конкретно-исторических условий. Использование этого принципа особенно важно для избежания преувеличения степени модернизации российского общества в XIX - начале XX в.
Методика обработки источников была различной. Использовались методы прочтения, анализа, подсчетов, сравнений, составления графиков, таблиц и диаграмм.
Автором работы использовался традиционный аналитико-описательный метод обработки демографических источников. А также новый метод подсчёта однотипных, повторяющихся документально-информационных конструкций. Выборки массовых документальных источников позволили качественно анализировать церковное регулирование демографического поведения населения.
Практическая значимость исследования заключается в возможности использования конкретного материала и аналитических выкладок в разработке и преподавании учебных курсов по отечественной истории, истории христианской культуры и быта, истории российского права, культурологии, социально-демографической истории, а также в привлечении материалов диссертации для информационно-исторических справок при разработке современных социальных программ.
Материалы диссертации используются автором при чтении курса «История государственного управления в России» в филиале Поволжской Академии Государственной Службы имени П.А. Столыпина г. Тамбова.
Научная новизна диссертационного исследования выразилась в том, что впервые была предпринята попытка изучения демографического поведения населения в контексте его церковного регулирования. Работа носит ярко выраженный междисциплинарный характер. В научный оборот вводятся новые архивные материалы. Диссертация подготовлена на основе обширного комплекса разнородных источников, большая часть которых использована впервые. Краеведческая направленность работы дополняет историю российской провинции новыми фактами.
Апробация работы. Результаты исследования докладывались на международных конференциях по социально-демографической истории в Тамбове (1998 г., 2000 г.), Всероссийских конференциях по истории церкви в Иваново (2001 г., 2002 г.), международной конференции "Социальная история российской провинции в контексте модернизации аграрного общества в XVIII-XX вв." (Тамбов, 2002 г.), Всероссийской конференции "Формирование специалиста культуры и искусств в условиях региона: новые подходы" (Тамбов, 2002 г.), региональных научно-практических конференциях "Культура русской провинции: новые исследования" (Тамбов, 2001 г., 2003 г.), международной конференции «Женская повседневность в России в XVIII-XX вв." (Тамбов, 2003 г.), конференциях преподавателей и аспирантов - (VII Державинские чтения, Тамбов, 2002 г., VIII Державинские чтения, Тамбов, 2003 г.). Содержание работы отражено в опубликованных статьях и тезисах.
Правила регистрации рождения и смерти
Церковная власть не могла регулировать рождаемость и смертность иным способом, чем пропагандировать богоугодную многодетность, смирение, покорность неизбежной смерти и вселять надежду на попадание в рай. Соответственно основное внимание церкви сосредоточилось на контроле за регистрацией рождений и смертей. С этой целью были выработаны определённые правила, которые фиксировали факты рождения и смерти человека в приходских книгах.
Нравственным долгом каждой православной женщины-супруги считалось рождение детей, скольких даст бог. Священно-церковнослужители не могли поставить под контроль рождение детей. К примеру, церковь всегда запрещала супружеские отношения в посты, но население не придерживалось строго подобных запретов. Зачатые в пост дети неизбежно рождались через 9 месяцев. Посчитать, что они были зачаты в неположенное время, не составляло труда. Не имея возможности реально повлиять на ситуацию, церковники нашли формальный выход. Они стали записывать даты рождения детей таким образом, чтобы, отсчитав назад 9 месяцев, не попасть на время поста.
Это предположение документально подтверждается записями в метрических книгах [1]. Дети, зачатые в пост, должны были рождаться в декабре. Однако в метрических книгах декабрьских записей мало. Зато с января и в феврале рождений записано много. Получается слишком неравномерная картина.
Таким способом приходские священники оправдывались перед вышестоящим начальством, рисуя неправдоподобную картину боязни грехопадения и высокой нравственности своих прихожан. Подробные доказательства вышеописанного факта приводятся В.Л. Дьячковым и В.В. Канищевым в статье «Декабрьские рождения. К вопросу о роли религиозного фактора в демографическом поведении традиционного крестьянства. Тамбовская губерния, XIX - начало XX в.» [2].
Церковь мирится с неизбежностью существования греховной человеческой природы и проявляет милосердие. Она допускает, как и после любого греха покаяние. Хотя надо сказать, что священники всё-таки пытались разными методами убедить население в необходимости воздержания от половых отношений в посты и в некоторые религиозные праздники.
Так, например, болезни и неудачи детей, их раннюю смерть священники часто объясняли несвоевременным греховным зачатием. Но как тогда объяснить то же самое у детей вовремя зачатых? Обмануть неграмотное население было не сложно. Многие церковные установления являлись парадоксальными. В данном случае, с одной стороны, утверждалось, что детей даёт Бог, а с другой, - зачем он посылает их зачатие в пост, если это грех.
По церковным правилам, каждый ребёнок, родившийся в православной семье, должен был быть окрещён. Священник, допустивший смерть ребёнка без совершения таинства, подвергался строгому наказанию. Ещё в 30-е годы XV в. митрополит Фотий так определил обязанности священнослужителей: «Без лености всегда и на всяк час к новорождённым детям с молитвой поспешите и крещайте, да не умрёт кое отроча без крещения, аще не поспешите, вы тех смерти повинны будете» [3].
Отношение церкви к добровольности заключения брака
Церковное законодательство в Российской Империи разрешало вступать в брак только добровольно. В идеале браки должны были совершаться при взаимном и непринуждённом согласии сочетающихся лиц. Поэтому категорически запрещалось кому бы то ни было принуждать к вступлению в брак.
В брачном обыске жених и невеста письменно подтверждали своё искреннее желание, указывали, что их никто не заставляет и выбор свободен (Приложение №1). Исповедь и святое причастие перед венчанием не только очищали молодых и готовили таким образом к браку, но и свидетельствовали о прозрачности будущего обряда.
Венчать должны были специально определённые для этого священники. Хотя на практике совершал обряд тот, кто в данный день был свободен. Честные священнослужители обязаны были сами удостовериться, что молодых не принуждают к браку, опросив родственников и родителей. Последние присягали на Евангелии. Однако насильственные браки всё же имели место.
Определить добровольность брака очень сложно. Многие пары оставались в таком браке всю жизнь, и узнать их истинные отношения, чувства не представляется возможным. Мы узнаём о таких браках из некоторых «всплывших» впоследствии документов, и не можем судить об их реальном количестве. Широкий круг изученных мной случаев говорит о немалом числе недобровольных союзов. И всё же насильственные браки не были правилом.
Самым распространённым явлением было навязывание родителями своей воли детям. По каким-либо другим причинам это происходило реже. В XIX - начале XX в. семейные отношения носили традиционный патриархальный характер, который обеспечивал полную власть отцу как главе семейства. Безусловно, отношения в каждой семье были сугубо индивидуальными, зависели от многих обстоятельств, но в целом домостроевская культура человеческих отношений того времени не позволяла детям не слушать и не выполнять волю родителей. Иными словами, дочь не смела противиться воле отца. Это говорило бы о её плохом воспитании.
В делопроизводственных документах иногда даже не указывалось имя невесты, что говорит об уничижительном отношении к мнению женщины. Обязательно отмечалось только имя её отца. Типичным примером служит дело о браке кирсановского мещанина П.Е. Бубенцова. В деле о «несвоевременном венчании» в 1853 г. отмечалось имя жениха, а о невесте было записано: «дочь пономоря Никифора Потапова» [1]
На родителях лежала обязанность устраивать браки своих детей, когда тому подошло время. Девушка могла отказаться только в том случае, если предполагаемый жених — дебошир и пьяница, давно известный всем как совершенно безнравственный человек. Если же отец подобрал достойную партию, то просто неприлично ему отказывать.
В изложенной идее заложено некое нравственное противоречие. С одной стороны, церковь запрещала вступать в брак без добровольного желания, а с другой — она же велела почитать родителей и во всём их слушаться. Отказаться от второго посыла церковь никак не могла, поскольку подчинение родителям несло большую смысловую нагрузку. Младшие дети должны подчиняться старшим, все вместе родителям, жена - мужу, семья в целом — церкви и Богу. Если сегодня чадо ослушалось отца, то завтра может пойти против священника и государя. Такая цепочка всеобщего подчинения считалась залогом порядка и спокойствия в семье, обществе и государстве.
На протяжении XIX - начала XX вв. для заключения брака требовалось обязательное благословение родителей. Если в начале XIX в. к этому правилу подходили строго, то с течением времени его переставали соблюдать. Сначала отказались от требования предоставления письменных документов о благословении. И затем, в начале XX в., правило было отменено вовсе. Более подробно об этом уже говорилось в первой главе настоящего исследования.
Семейные несогласия в вопросах добровольности заключения брака честные священно-церковнослужители пытались разрешить мирным путём. Они призывали детей и родителей найти общее решение. Первым говорили, что следует подчиниться родительской воле, а вторым — что нельзя особенно упорствовать и навязывать своё. Таким образом, церковная власть, находясь «между двух огней», старалась не занимать чёткой позиции по этому вопросу.
Описанные проблемы были присущи всем слоям населения Тамбовской губернии. Но существовали и различия, которые характерны для городских и сельских жителей. Сельское население было более консервативно во взглядах на добровольность заключения брака. Здесь чаще женили, не спрашивая желания. Кроме того, крестьяне были подвергнуты ещё и произволу со стороны помещиков, управляющих, приказчиков.
«Демографический менталитет» традиционных слоев населения
Изучение влияния церкви на общественное мнение в вопросах демографической ментальности невозможно без использования этнографических материалов. Историки и этнографы XIX в. активно записывали обьиаи, традиции, суеверия русского народа, большая часть которых приходится на демографические показатели. Суеверия, обычаи, обряды и гадания позволяют реконструировать менталитет населения, существовавший в XIX — начале XX в. Этнографами XIX в. Тамбовская губерния не рассматривалась как коренная территория России, поскольку она заселялась только в XVII в., поэтому ими предпочтительнее исследовались северные и северо-восточные губернии.
Перенос их наблюдений на Тамбовскую губернию, в которой в изучаемое время не проводилось крупных этнографических исследований, допустим. В XIX - начале XX в. в России не было принципиальных локальных различий в степени суеверности населения. Существовали отличия в терминологии, приметах, обрядах, но не в мере смешения христианских и языческих представлений, укоренившихся в бытовом православии, и не в степени религиозности, нравственности населения. В качестве дополнительной информации нами использованы данные современных этнографов Т.А. Листовой, М.М. Громыко, И.А. Кремлёвой и других, которые уделяют внимание разным губерниям, в том числе и Тамбовской [1].
Отличий в демографической ментальности в разных социальных слоях практически не было. Например, И.А. Кремлёва отметила, что «Различия в похоронной обрядности наблюдались в разных социальных группах (крестьянство, купечество, дворянство), но они, по крайней мере в XIX в., не носили принципиального характера. Важно подчеркнуть, что в наиболее развитых формах обрядность жила в крестьянской среде» [2]. Именно поэтому мы в большей степени уделяем внимание сельскому населению.
Для того чтобы лучше понять ментальные установки народа в изучаемый период, необходимо рассмотреть ступени их формирования в ходе истории. Целое второе тысячелетие наша страна прожила с ориентацией на христианское мировоззрение. Но первое тысячелетие народы жили языческой верой. С принятием христианства российский народ сделал большой шаг вперёд в развитии своей духовности.
Не будем говорить об известном значении христианизации Руси. Однако мгновенной смены образа жизни, определённой системы идей, верований, представлений о человеке и его месте в мире не произошло. Можно согласиться с тем, что принятие христианства от Византии было подготовлено всей предшествующей историей Руси. Но считать, что Русь времён князя Владимира стала государством, полностью переросшим языческие верования по крайней мере не основательно. Сам Владимир, будучи главой государства, выбрал новую религию, но оставался язычником.
Христианство, заимствованное от греков, и в то же время не полностью отделённое от Запада, в конечном счёте оказалось ни Византийским, ни Западным, а самобытно Русским. Это дало право Г.С. Смирнову обозначить православное сознание, мировоззрение даже как не идею, а особую материю — « материю Духа русского» [3].
Это обрусение христианского верования и церкви шло в двух направлениях. Первое — борьба за свою национальную церковь в верхах. Греческие митрополиты неожиданно встретились на Руси с тягой к своей особенной вере. Первые русские святые были возвеличены по причинам политическим, не имеющим прямого отношения к вере, вопреки мнению грека-митрополита.
Второе течение, и оно для нашего исследования главное, шло из народа. Новая вера не могла вытеснить то, что складывалось веками, и было частью самого народа. Рядом с христианской верой, недостаточно понятной в народе, были живы культы старых богов. Складывалось не двоеверие, а новая синкретическая вера как результат обрусения христианства. Оно было своеобразно усвоено, можно сказать ассимилировано русскими, как происходит до сих пор со всем, что попадает к нам извне.
Выбор восточной ветви христианства — православия — был определён рядом причин, внутренних и внешних. Особенной причиной выбора этой ветви христианства было сосредоточение на самобытной духовности. Она характеризовалась приверженностью устоявшимся традициям, взаимодействием многочисленных этнических групп и народностей, длительной изолированностью от западно-европейских цивилизационных процессов, превалированием идей приоритета государственности над личностными интересами.
