Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Основные проблемы и сущность противоречий в адыгском обществе в предреволюционный период
1.1. Особенности социально-экономического положения адыгов в конце XIX - начале XX вв. 28
1.2. Политические изменения на Северо-Западном Кавказе после первой русской революции и их влияние на адыгов 62
ГЛАВА II. Адыги Северо-Западного Кавказа в период февраля 1917-августа 1918 гг.
2.1 Революционные события в России и реакция на них адыгов Северо-Западного Кавказа 91
2.2. Адыги на начальном этапе гражданского вооружённого конфликта (январь - август 1918 гг.) 114
ГЛАВА III. Участие адыгов Северо-Западного Кавказа в военно-политических событиях в сентябре 1918 - ноябре 1920 гг.
3.1. Усиление вооруженного противостояния в регионе и социально-политические преобразования в адыгской среде 141
3.2. Адыгский этнос после разгрома антибольшевистских сил на Юге России 167
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 192
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 198 ПРИЛОЖЕНИЯ
- Особенности социально-экономического положения адыгов в конце XIX - начале XX вв.
- Революционные события в России и реакция на них адыгов Северо-Западного Кавказа
- Усиление вооруженного противостояния в регионе и социально-политические преобразования в адыгской среде
Введение к работе
Актуальность темы исследования определяется, прежде всего, постановкой проблемы. Адыгский этнос в период революционных событий и гражданской войны (1917-1920 гг.) представляет собой самостоятельную научную тему, долгое время не являвшуюся предметом исторических исследований.
Исследование истории адыгов Северо-Западного Кавказа в указанный период представляет, на наш взгляд, определенный практический интерес, поскольку в этот период существование и развитие адыгского этноса происходило в условиях системного кризиса российского общества и государства, частью которого являлся и адыгский народ. Во многих отношениях схожий кризисный этап переживает российское общество, и вместе с ним адыгский народ, в современный период истории. Поэтому изучение положения адыгов в годы революции и гражданской войны способствует большему пониманию и объективной оценке политических, социально-экономических, этнокультурных процессов, происходящих на Северо-Западном Кавказе в наше время.
В этой связи важно отметить, что несомненный научный интерес представляют те работы, которые предшествовали современному этапу изучения адыгского этноса. В частности, в «советский» период отечественной истории положение адыгов в годы революционных потрясений и гражданской войны рассматривалось с точки зрения развития революционных процессов в среде автохтонных сообществ Северо-Западного Кавказа. Адыгский этнос в исторических исследованиях данного периода рассматривался как народ несомненно тяготеющий к революционным преобразованиям и всецело поддерживающий установление Советской власти на Кавказе. В постсоветское время стали доступны для исследования множество источников, указывающих на широкое участие адыгов в антибольшевистском движении. В связи с этим определенный
научный интерес представляет выяснение вопроса о том, какое же в действительности положение занимали адыги в период революций и гражданской войны, каковы были степень их участия в происходящих в регионе процессах и характер их отношения к действующим на его территории военно-политическим силам.
Избранная тема представляет интерес также из-за уникальности
социально-экономических, политических, этноконфессиональных,
этнокультурных процессов, происходивших внутри адыгского общества в 1917-1920 гг.
События рассматриваемого нами периода относятся к наиболее острым, актуальным, дискуссионным вопросам в исторических и политологических исследованиях последних десятилетий. Северный Кавказ в конце XX - начале XXI вв. приобрёл определённый, достаточно специфический, социально-политический, культурно-экономический статус как в самой России, так и во всём мире. Уникальность северокавказского региона выражена в географических, этнических, экономических, социальных, конфессиональных особенностях, которые мы попытались проследить на протяжении данного диссертационного исследования. Вместе с тем, в российском сознании выработался противоречивый образ региона. В этом наблюдается некоторое сходство процессов, происходящих на современном этапе исторического развития Северного Кавказа и России в целом, и теми событиями, которые происходили в рассматриваемое историческое время.
Актуальность темы видится ещё и в том, что современные конфликты на Северном Кавказе обусловлены сочетанием различных факторов, которые имеют не только военный и экономический, но и чрезвычайно опасный социально-психологический и этнокультурный аспекты, значение которых сохраняется и в настоящее время.
Объектом исследования являются социально-политические, этнокультурные процессы, происходившие в годы революции и гражданской войны на Северо-Западном Кавказе.
Предметом исследования является влияние революционных событий и гражданской войны на историческое развитие адыгского этноса.
Территориальные границы исследования включают в себя территорию Северо-Западного Кавказа, на которой в период революционных потрясений и гражданской войны располагались Кубанская область и Черноморская губерния - территория проживания адыгов. Особенность данного региона заключалась ещё и в том, что на протяжении второй половины 1918 - начала 1920 гг. он рассматривался как плацдарм антибольшевистских сил на Юге России.
В настоящее время на этой территории располагаются Краснодарский край, Республика Адыгея и Карачаево-Черкесская Республика.
Хронологические рамки исследования охватывают один из самых сложных и определяющих для всего российского общества периода - 1917-1920 гг. Особенностью данного периода является то, что в его рамках происходило радикальное изменение традиционно-национального уклада жизни автохтонного населения Северо-Западного Кавказа.
Учитывая специфику вхождения адыгов Северо-Западного Кавказа в процессы, связанные с революционными событиями и гражданской войной, автор счёл необходимым рассмотреть в рамках одной главы предреволюционный период (конец Х1Х-начало XX вв.). Исходя из имеющихся фактов, предлагается своя периодизация, в уже существующих временных границах (1917-конец 1920 гг.). Период гражданской войны на Северо-Западном Кавказе подразделяется нами на три этапа:
1-й этап - февраль 1917 - август 1918 гг. - от начала революционных потрясений в России, до захвата Екатеринодара частями «белой» армии;
2-й этап - сентябрь 1918 - ноябрь 1919 гг. - от наступления частей Добровольческой армии в районах проживания адыгов, установления антибольшевистских институтов власти в регионе, до разгона Кубанской законодательной Рады;
3-й этап - декабрь 1919 — ноябрь 1920 гг. - от ликвидации Горской секции Рады, общего разложения на фоне быстрого отхода «белой» армии, до установления Советской власти на территории проживания адыгов.
Проблема участия адыгов в революционных событиях и гражданской войне 1917-1920 гг. является слабо изученным направлением в историографии. В связи с этим необходим анализ существующей исследовательской литературы, посвященной данному периоду, в аспекте поставленной проблемы.
Изучение гражданской войны в отечественной истории и вклада отдельных этносов и этнических групп в революционные события 1917 г. и гражданскую войну началось сразу после ее окончания в 20 -30 гг. XX столетия. Работы Я.Н. Раенко-Туранского, Н.Л. Янчевского, Г. Ладоха, Н. Лихдинского и др., предопределили на долгие годы основные направления исследования революций и гражданской войны на Северном Кавказе.1 Историки данного периода предопределили на долгие годы основные направления исследования революций и гражданской войны на Северном Кавказе. Главный упор был сделан на социально-экономическую, культурную отсталость горских народов, а также на национально-освободительный характер их борьбы против царизма.
Ладоха Г. Очерки гражданской борьбы на Кубани. Краснодар, 1923; Янчевский Н.Л. Краткий очерк истории революции на Юго-Востоке (1917-1920). Ростов н/Д., 1924; Он же. Гражданская борьба на Северном Кавказе: В 2 т. Ростов н/Д., 1927; Какурин Н.Е. Как сражалась революция: В 2 т. М.,1925; Питковский С. Гражданская война в России (1918-1920). М.,1925; Раенко-Туранский Я.Н. Адыги до и после Октября. Ростов н/Д., 1927; Гражданская война 1918-1921 гг.: В 2 т. М, 1928-1930; Борисенко И.П. Советские республики на Северном Кавказе в 1918 году. Ростов н/Д., 1930; Егоров А.И. Разгром Деникина (1919 г.). М., 1931; Голубев А.В. Гражданская война 1918-1920 гг. М., 1932; Антонов - Овсеенко В.А. Записки о гражданской войне. М., 1933; История гражданской войны в России 1917-1922гг.: В 5 т. М., 1939-1960 и др.
Говоря об антибольшевистских настроениях в горской среде, советские историки, чаще всего, целиком перекладывали ответственность на горскую элиту, а также указывали на низкий культурный уровень и политическую незрелость основной массы населения. Их труды отличались тенденциозностью и необъективностью в подаче исторического материала и его интерпретации.
В первую очередь, они акцентировали своё внимание на интернациональной сущности Российской пролетарской революции, её значении для всех народов России, без учета их этнического происхождения и региона проживания.
По мнению советских историков 1920-1930 гг., Российская революция открыла новые пути исторического развития всем народам России и предоставила им возможность освободиться от гнета самодержавия и имперской политики русификаторства, создать братский союз свободных наций в рамках Советской России. Тем не менее, важно, что основными проблемами, которые интересовали советских историков в этот период, были проблемы социально-экономического развития горских народов в предреволюционные годы, непосредственно предшествовавшие гражданской войне.2 Многие из них задавались вопросом, как национальные, религиозные, классовые факторы повлияли на степень участия того или иного этноса в гражданской войне, на его политическую позицию в этом конфликте.3 В этих трудах в основном превалировал классовый подход к анализу социальной структуры горских автохтонных сообществ, делались попытки определить влияние классовых противоречий на характер революционной деятельности тех или иных групп, составляющих автохтонные этносы.
Лихдинский Н. Колониальное развитие горских народов // Проблемы истории Северного Кавказа. Краснодар, 1930; Раенко-Туранский Я.Н. Адыги до и после Октября. Ростов н/Д., 1927 и др.
Буркин Н.Г. Октябрьская революция и гражданская война в горских областях Северного Кавказа. Ростов н/Д., 1934; Бойков С, Буркин Н., Кандюрина 3. Октябрь на Северном Кавказе. Ростов н/Д., 1934 и др.
Значительное место в работах Б.Э. Калмыкова, У. Алиева занимали исследования роли партии большевиков в национальных движениях на Кавказе, при этом РКП(б) в данном контексте рассматривалась как та сила, которая способствовала процессу национального строительства у горских народов Кавказа.4 Особое внимание отводилось проблеме роста национального самосознания народов Кавказа в годы гражданской войны, который, по их мнению, был непосредственно связан с революционной борьбой этих народов против царизма, а затем против «белого» движения плечом к плечу с российским пролетариатом. Национальный вопрос в этих работах рассматривался в основном применительно к способам его практического разрешения в рамках социалистической государственности, при этом особый акцент делался на созвучие горского революционного движения и целей всемирной социалистической революции.5
Нередко исследования этих и других проблем в трудах советских историков подменялись чистой апологетикой, далекой от объективного исторического знания, и многие реальные проблемы социально-политического положения горцев, их участия в событиях гражданской войны на Кавказе оставались за пределами данных исторических исследований. Это было характерно и для работ региональных историков, ведь они пытались представить так же эти события не такими, какими они были на самом деле, а такими, которыми они должны были быть с точки зрения официальной идеологии.6
Алиев У. Карачай (Карачаевская автономная область). Историко-этнологический и культурно-экономический очерк. Ростов н/Д., 1927. С.5; Калмыков Б.Э. Революционное движение в Кабарде. Нальчик, 1921; Бутаев К. Борьба горцев за революцию. Владикавказ, 1922 и др.
5 Алиев У. Национальный вопрос и национальная культура в Северо-Кавказском крае. Ростов н/Д., 1926. Раенко-Туранский Я.Н. Адыги до и после Октября. Ростов н/Д., 1927. С. 10.
Гугов Р.Х., Козлов А.И., Этенко Л.А. Вопросы историографии Великого Октября на Дону и Северном Кавказе. Нальчик, 1988. С.226.
В целом исследования историков 1920-1930 гг., несмотря на свою идеологизированность и политическую предвзятость, заложили серьёзные основы для последующего изучения периода гражданской войны на Кавказе, участия в ней горских народов, определили тот комплекс проблем, который впоследствии рассматривался советскими историками. По существу, тогда же было положено начало всему процессу изучения проблем гражданской войны, определены основные, ключевые направления советской историографии данного периода. Вместе с тем эти труды способствовали формированию обусловленных исследовательских канонов в подборе источников, сформировали определенные стереотипы в изучении данной темы.
Изменения в подходах советских историков применительно к изучению положения горских народов Кавказа в годы гражданской войны наблюдаются с 1940 - 1950 гг. Отметим, что с этого времени начинается второй этап формирования исторического знания, основным направлением которого становится его полное подчинение задачам и интересам партии.
По-прежнему в центре их внимания продолжает оставаться проблема влияния большевистской партии на революционное движение горцев и участие народов Кавказа в гражданской войне, но теперь к этой проблеме добавляется вопрос об исследовании вклада отдельных партийных лидеров и вождей в события, происходящие в годы гражданской войны на Кавказе. Оценивается их роль, личный вклад в организацию революционного движения народов Кавказа, в привлечение их на борьбу с белогвардейцами за идеалы социалистической революции. В частности, историками изучается деятельность в данный период И.В. Сталина, СМ. Кирова, Г.К. Орджоникидзе и других партийно-государственных деятелей.7 Как и ранее, подчеркивается ведущая и направляющая роль РКП(б) в борьбе горских
Разгон И.П. Орджоникидзе и Киров и борьба за власть Советов на Северном Кавказе.1917-1920 гг. М., 1941; Крикунов В.П. Товарищ И.В. Сталин - организатор советской автономии Кабарды // Сб. статей по истории Кабарды. Нальчик, 1951. Вып. II.
народов против своих угнетателей и их «белогвардейских пособников». Вместе с тем в этот период появляются работы Б.А. Тарасова, СИ. Гурвича, X. Бербекова, в которых анализируется вклад отдельных народов в победу большевиков в гражданской войне.8 Как правило, они носят достаточно конкретный и узконаправленный характер. Историки задаются вопросом, каким образом отдельные кавказские этносы внесли свой вклад в победу над классовым врагом, силами белого движения, в чем он заключался, и как повлиял на их дальнейшую историческую судьбу.
Подробно рассматривается роль местных революционных групп, состоящих из представителей того или иного кавказского этноса, их вклад в рост национального самосознания кавказских народов, этапы их борьбы за права этих народов, в особенности если они находились на территории, занятой «белыми». Также изучается политика большевистской партии в национальном вопросе, характер взаимоотношений политического руководства РСФСР и военного командования Красной Армии с различными этническими группами на Кавказе и роль этих сил в их организации и консолидации в борьбе с «белым» движением. Очевидной заслугой этих работ, на наш взгляд, является то, что они показывали отдельные повороты, исторические колебания в национальной политике большевистского руководства, анализировали степень вовлеченности различных этносов Кавказа в события революции и гражданской войны.
В 40-х начале 50-х гг. XX века в историографии появляется и совершенно новая, неизвестная до этого времени проблематика, охватывающая такие вопросы как: «степень контрреволюционности» отдельных кавказских народов и причины их оппозиционности советской власти; неспособность отдельных этносов воспринимать всю глубину и
Тарасов Б.А. Советская автономия Кабардино-Балкарии. Нальчик, 1941; Адыгейская автономная область. 1922-1947. Майкоп, 1947; 20 лет Черкесской автономной области. Ставрополь, 1948; Гурвич СИ. Борьба за советскую власть на Тереке в 1917-1918 гг. М, 1956; Бербеков X. Очерки истории советской Кабардино-Балкарии. М., 1958.
социальную сущность прогрессивных перемен, начавшихяся после свершения Октябрьской революции.9
Несмотря на то что в целом в работах историков данного периода сохраняется проблематика прошлых лет, всё же необходимо отметить расширение круга тем и вопросов, связанных с национальным движением горцев Кавказа и их участием в событиях гражданской войны на Северном Кавказе.10
Следующий этап исследования данной темы во многом предопределил комплекс вопросов и подходов к истории гражданской войны, который сформировался в 60-х начале 80-х гг. XX столетия. В эти годы проблематика научных поисков в изучении данного исторического периода применительно к народам Северного Кавказа еще более расширяется и охватывает всё новые сферы и аспекты. Возрастает интерес к этническому своеобразию Кавказского региона и классовому составу отдельных, населяющих его народов. Вместе с исследованием проблем партийного строительства и революционного движения всё большее значение приобретают факторы внутриэтнического порядка, непосредственно связанных с социально-экономическим бытием отдельных этносов, с уровнем их культуры, с их специфической позицией в гражданском вооруженном конфликте. Делаются попытки выделить общее и особенное в положении отдельных народов в годы гражданской войны, обращается внимание на специфику родоплеменных коллективных сообществ, составляющих их. Также становится предметом изучения деятельность различных этнических групп Кавказа в этот период, степень ее внутренней зависимости от традиционных ценностей и обычаев горцев, их образа жизни. В отдельных работах тех лет
Гимпельсон Е.Г. Ограбление хозяйства Юга России интервентами и белогвардейцами в 1919 г. // Исторические записки. М.,1950; Мухоперец И.М. Годы грозовые. М., 1958; История гражданской войны в СССР. М., 1957; Соколов Г.В. Интервенты на Кубани (1917-1920 гг.). Краснодар, 1957.
1 Очерки истории Адыгеи: В 2 т. Майкоп, 1957. Т.2; Красильникова К.К. Партизанское движение на Кубани и Черноморье. Краснодар, 1957; Плескачевский Л.П., Шеуджен А.И. МосШовгенов. Майкоп, 1958.
наблюдается переход от исследования классового состава горских сообществ в период гражданской войны к анализу более полной социальной картины горских этносов, проявляется интерес к своеобразию этнического характера различных горских народов Кавказа.1'
Наряду с этим во многих работах тех лет присутствует и излишняя интернационализация проблемы, без учета национальной специфики того или иного этноса, сохраняется сильное влияние партийности и классовости исторического исследования.12
Новым в исторических исследованиях данного периода является интерес к элите горских народов, к тем лидерам и авторитетным вождям, которые во многом определяли позицию отдельных этнических групп Кавказа в гражданском вооруженном конфликте. Появляются работы, в которых рассматривается внутренняя и внешняя политика горских государственных образований, различного рода межгосударственных объединений горцев (так называемых горских союзов), противостоявших в регионе как «белым» государственным системам, так и новой большевистской государственности.13
Несмотря на то, что деятельность государственных объединений горцев рассматривается в этих работах только с позиции контрреволюционности и мелкобуржуазности, по ним, тем не менее, вполне можно было составить некоторое представление о характере данных государственных образований, их политике, о тех деятелях, которые приняли
11 Кучиев В.Д. Советы в борьбе за победу Великой Октябрьской социалистической революции на Тереке (1917-1918 гг.). Орджоникидзе, 1964; Гугов Р.Х., Улигов У.А. Очерки революционного движения в Кабардино-Балкарии. Нальчик, 1967; Лайпанов К.Т. Октябрь в Карачаево-Черкессии. Борьба большевиков за власть Советов (1917-1920). Черкесск, 1971.
Алексашенко А.П. Крах деникинщины. М., 1966; Рыбаков М.В. Против Деникина. М., 1968; Минц И.И. История Великого Октября: В 3 т. М., 1973; Седина A.M. На крутом повороте. М., 1976.
Бербеков Х.М. К вопросу об образовании национальной государственности Кабардино-Балкарии. Нальчик, 1961; Эбзеева С.Э. Становление советской национальной государственности народов Северного Кавказа. М., 1976.
непосредственное участие в их создании и функционировании. Как и прежде, в работах этого периода высоко оценивается руководящая роль российского рабочего класса в событиях революции и гражданской войны на Северном Кавказе. По мнению ряда историков, только благодаря русскому пролетариату удалось «разбудить» горцев и поднять их на борьбу со своими угнетателями, ввести горское движение в «советское» русло и направить его против сил белых.14
Наряду с этими работами, некоторые из которых имели новаторский характер в 60-х - начале 80-х гг. XX в., выходили и новые сборники документов по истории революционной борьбы горских народов, отражавшие становление их социалистической государственности, освещавшие деятельность коммунистической партии и отдельных парторганизаций на Кавказе в рассматриваемый период. Совершенно новой проблемой периода гражданской войны, которая ранее ещё не исследовалась отечественными историками, стала проблема воздействия революции на жизнь горских сообществ, на их общественную организацию, культуру и быт, повседневную жизнь. При этом историками ставился акцент на те позитивные изменения, которые произошли в жизни горских сообществ после установления на Кавказе Советской власти, и на тех переменах к лучшему, которые последовали за проведением её основных мероприятий в годы гражданской войны.15
Таким образом, в 60-х - начале 80-х гг. XX в. закладывались основы нового видения исторического процесса на Кавказе в годы гражданской войны, положения горских народов в этот период. В это время появились
14 Сухоруков В. Т. XI Армия в боях на Северном Кавказе и Нижней Волге (1918-1920 гг.).
М., 1961; Козлов А.И. На историческом повороте. Ростов н/Д., 1977; Он же. Борьба
трудящихся Черноморья за власть Советов (1917-1920 гг.). Ростов н/Д., 1972; Осадчий
И.П. Октябрь на Кубани. Краснодар, 1977; Борцы за власть Советов в Карачаево-
Черкессии. Черкесск, 1976.
15 Бугай Н.Ф. Ревкомы в национальных округах Северного Кавказа. 1919-1920гг. Нальчик,
1977; Он же. Революционные комитеты Адыгеи (1920-1921 гг.). Майкоп, 1977; Он же.
Революционные комитеты Дона Северного Кавказа (1919-1921 гг.). М., 1979.
новые ракурсы и аспекты в изучении данной темы, происходят дискуссии по её отдельным проблемам.1 б
Но само изучение данной темы стало в эти годы более свободным и открытым, что, несомненно, подготовило наступление нового этапа в её исследовании в последующий исторический период: вторая половина 80-х -90-е гг. XX в. Появились труды, отражающие уже иной исторический этап в развитии советского общества, этап перехода к новой общественно-государственной модели.17
Так, в этот период, наряду с уже ставшими традиционными обобщающими работами по гражданской войне на Кавказе, выходят в свет исследования по проблематике межнациональных взаимоотношений в этом регионе.18 В них анализируются различного рода этнические, конфессиональные, социально-политические конфликты того времени, происходившие на территории проживания горских народов, которые имели, в основном, локальный характер и обретали региональную специфику. Эти работы отражали рост интереса к региональной истории, к истории отдельных этносов, событиям в их национальной жизни в период гражданской войны. Появляются также работы, отражающие проблематику национально-освободительного движения и его противоречивый характер. При этом основной акцент делается на своеобразие социокультурных и социально-экономических условий отдельных народов, рассматривается новая для истории гражданской войны проблема соотношения центра и
Гражданская война на Северном Кавказе // Материалы региональной научной сессии 23-24.12.1980 г. / Под ред. Минц И.И. Махачкала, 1980; Из истории революционного движения рабочих Дона и Северного Кавказа (1901-1917 гг). Ростов н\Д., 1984; Кайтомаров Г.Ш. Формирование социалистической интеллигенции на Северном Кавказе. М., 1988; Октябрьская революция и изменения в облике сельского населения Дона и Северного Кавказа. 1917-1929. Краснодар, 1984 и др.
Мамедов М.А. Северный Кавказ в Октябрьской революции: вымыслы и реальность // Революция и народы России: полемика с западными историками. М., 1989 и др.
Национальные окраины Российской империи: становление и развитие ' системы управления. М., 1997; Магомедов М.А. О некоторых особенностях Октябрьской революции и гражданской войны на Северном Кавказе // Отечественная история. 1997. №6.-С. 81.
периферии, центральной власти и кавказских этнических сообществ, их взаимодействие и взаимовлияние. В этот период историки задаются вопросами о том, как строились взаимоотношения этих сил, как повлияли указания из центра, его политика на местные дела, какой социокультурный контекст включали в себя эти взаимоотношения, идет ли здесь речь о определенном противопоставлении или, напротив, о двух сторонах одного и того же политического социокультурного процесса.
В ряде работ наблюдается разбор составных элементов и составных частей революционного движения и событий гражданской войны, отдельных их фрагментов и событийных линий.19 В трудах историков тех лет отмечается определенная конкретизация, детализация происходящих процессов. События зачастую рассматриваются не только на макро - но на микроуровне в русле социальной истории, истории локальных культур и отдельных этнических групп.20 Всё это, несомненно, расширило круг тем и проблематику исследований и открыло перед отечественной исторической наукой новые исследовательские горизонты в изучении данного периода.
Во второй половине 80-х - 90-х гг. XX в. возникают также совершенно новые подходы к исследованию гражданской войны на Кавказе, связанные с утверждением в отечественной исторической науке теории существования отдельных цивилизаций и возникновением проблемы существования локальных культур в крупных цивилизационных сообществах, тесно связанной с ней.21 При этом события на Кавказе, участие горских народов в гражданской войне нередко трактуются историками 90-х гг. XX в. как
19 Анфимов A.M., Джимов Б.М. Крестьянство Северного Кавказа и Дона в период капитализма. Ростов н\Д., 1990; Гражданская война в России: перекресток мнений. М.,1994идр.
Ермолин А.П. Революция и казачество (1917-1920 гг). М.,1982; Калмыков Ж.А. Установление русской администрации в Кабарде и Балкарии. Нальчик, 1995; Исхаков СМ. Февральская революция и российские мусульмане // Февральская
еволюция. От новых источников к новому осмыслению. М.,1997 и др.
Шаповалов А.И. Феномен советской политической культуры. М.,1997; Этнокультурные проблемы Северного Кавказа: социально-исторический аспект / под редакцией А.И.Шаповалова. Армавир, 2001; Бгаженоко Б.Х.Адыгская этика. Нальчик, 1999 и др.
настоящее противостояние или столкновение различных цивилизаций, рассматриваемое в русле проблемы межцивилизационного взаимодействия. В частности взаимодействие и взаимовлияние исламо-тюрской и европейско-христианской цивилизаций. Исследуются различные параметры этих межцивилизационных противоречий и конфликтов, рассматривается характер разделительных линий, выявившихся в годы гражданской войны, и характер их преодоления в последующий период истории.
Большое значение историками 90-х гг. XX вв. — начала XXI в. уделялось факторам социокультурного порядка, таким как конфессиональная принадлежность, этническая самобытность и межкультурные сходства и различия. Обращает на себя внимание то, что в работах нового поколения рассматривается не только характер этнической государственности горских народов на Кавказе, но и анализируются сами истоки возникновения горских государственных образований в период гражданской войны. При этом большинство исследователей сходятся в том, что причиной возникновения горских государственных образований на Кавказе было не столько стремление горцев к обретению национальной и государственной независимости от России, сколько желание защититься в рамках локального регионального пространства от действия деструктивных сил анархии и хаоса, которые захлестнули все российское общество. По существу этой же цели служило создание различного рода союзов горских народов. Большинство горцев стремились остаться в составе России на новых федеративных началах и не предполагали собственное этническое развитие вне ее рамок. Интерес к новым государственным образованиям, помимо различного рода монографических работ, выражался еще в издании сборников документов и
Магомадов М.А. О некоторых особенностях Октябрьской революции и Гражданской войны на Северном Кавказе. // Отечественная история. 1997..№6.-С.81; Почешхов Н.А. Гражданская война в Адыгее: причины эскалации (1917-1920 гг.). Майкоп, 1998; Исхаков СМ. «Кристаллизация» горского освободительного движения // Вопросы истории. 2001. .№5; Хлынина Т.П. Проблемы государственного устройства и деятельность органов власти в Адыгее (февраль-октябрь 1917 г.)// Народы и власть в истории России: проблемы исследований. Майкоп, 2002 и др.
официальных бумаг, относящихся к деятельности этих государств, а также союзов, создаваемых горским населением на Кавказе.
Это время характеризуется изучением истории гражданской войны на Кавказе, изменением оценок и пересмотром причин участия отдельных кавказских этносов в войне. Большое место в работах этого периода занимает исследование и анализ факторов надклассовой солидарности и консолидации этнических сообществ на Кавказе. В большинстве работ подчеркивается то, что гораздо важней классовой и интернациональной солидарности у горских народов Кавказа были принципы этнического единства, соблюдения местных традиций и обычаев, а также верность традиционному патриархальному родовому укладу горских общин. Именно на базе традиционных ценностей этническим социумом достигалась социально-политическая консолидация в годы гражданской войны. Они же играли ведущую роль в процессе участия этноса в событиях войны, в выборе той или иной позиции в гражданском вооруженном конфликте, в отношении к ведущим политическим и социальным силам того времени.
Значительное место в работах «нового поколения» отводится исследованию самой обстановки, атмосферы гражданской войны, той социально-политической и даже повседневной ситуации, которая сложилась на Кавказе в период военных действий. Здесь историками отмечается целый комплекс связанных между собой конфликтов, имевших самый разнообразный характер: этнических, военных, конфессиональных,
Гасанов Б.К. Политическое движение и партии на Северном Кавказе в 1917-1920 гг.: идеология, практика, исторические судьбы и уроки: Дисс....док.ист.наук. М., 1997.; Нефляшева Н. А. Традиции и власть (на материалах Адыгеи конца XIX-20 -х. гг. - XX в.): Дис.канд. ист.наук. Майкоп, 1996; Емтыль З.Я. Адыгская интеллигенция (конец XIX -начало ХХвв.): Дис.канд. ист.наук. Майкоп, 1999; Дышеков М.В. Трансформация традиционной элиты Кабарды и Балкарии во второй половине XIX — начале XX вв.: Дис.канд. ист.наук. Нальчик, 2001; Кажаров А.Г. Кабарда и Балкария в процессе административно-территориального переустройства Северного Кавказа (1918-первая половина 1920-х гг.): Дис.канд. ист.наук. Нальчик, 2001 и др.
социальных, экономических, каждый из которых имел свою собственную природу и истоки, собственное развитие в период всеобщего вооруженного противостояния. Состояние всеобщей конфликтности, многочисленные разноуровневые её проявления вполне вписывались в общее состояние анархии и хаоса тех лет, вызванное распадом некогда единого общества и государства, системным кризисом в историческом развитии страны. Исследование этих деструктивных процессов хаотизации кавказской этнической среды занимает заметное место в анализе истории гражданской войны на Кавказе. При этом большое внимание историки 90-х гг. XX в. уделяют внутреннему этническому развитию этих народов в период системного кризиса, они тщательно проанализировали ценностную парадигму существования горцев в 1917-1920 гг. В частности рассматриваются вопросы влияния новых политических идеологий на традиционную систему ценностей горских этнических сообществ, консервативных по самой своей природе.
Историками в рамках ценностного подхода к истории гражданской войны прослеживается борьба между старым и новым, понимаемая как глубокий конфликт двух мировоззрений - традиционного, связанного с прежней системой ценностей, и модернизационного, отражающего ценностную парадигму новой исторической эпохи. Рассматривается также процесс разрушения традиционных ценностей и их нового структурирования и консолидации на принципиально иной социально-политической основе. В работах А.В. Венкова, А.А. Зайцева, А.А. Семёнова исследуется менталитет горских народов и его влияние на их деятельность и формы участия в гражданской войне.
Венков А.В. Антибольшевистское движение на Юге России (1917-1920 гг.): Дис.док. ист. наук. Ростов н/Д., 1996; Зайцев А.А. Контрреволюция Кубани и Черноморья в 1917-1920 гг.: Дис.канд. ист. наук. Краснодар, 1990; Семёнов А.А. Политическая повседневность на Северном Кавказе в годы гражданской войны (1917-1920 гг.): Дис.канд. ист. наук. М.,1999.
Рассматривая цели и задачи борьбы этнических сообществ в гражданском вооруженном конфликте, историки анализируют картину мира горцев Кавказа и особенности их оценки социально-политической ситуации, сложившейся в период системного кризиса, а также видения собственного этнического и социально-политического будущего в процессе революционных преобразований, охватившем все российское общество.
К особенностям новейшей историографии темы гражданской войны на Кавказе и роли в ней горских этнических сообществ следует отнести более открытый доступ к публикациям зарубежных историков (А. Рабинович, Э.Карр, Д. Боффа, Н. Верт25), в которых, как правило, содержатся материалы архивов, ранее недоступные отечественным исследователям. Западные исследователи, в частности Р. Суни, Р. Пайпс, указывали на сугубо русский характер Октябрьской революции, на отсутствие соответствующей почвы для нее среди горского населения.26
В целом, анализируя работы историков по данной проблематике, необходимо отметить, что большинство из них внесло значительный вклад в её исследование и без их изучения нынешний уровень исследования темы положения горских народов Кавказа в период революции и гражданской войны был бы просто невозможен. Тем не менее, в каждом из рассмотренных историографических периодов, на наш взгляд, за скобками исторических исследований по различным причинам, как общественно-политического, так и эволюционно-научного характера, оставался целый комплекс проблем и вопросов, к рассмотрению которых сейчас подходит современная историческая наука.
На наш взгляд, исследование положения отдельных этнических групп Северо-Западного Кавказа, и в частности адыгского этноса, в большинстве
Рабинович А. Большевики приходят к власти. М, 1989; Карр Э. История Советской России 1917-1923 гг.: В 2 т. М, 1990; Боффа Д. История Советского Союза: В 2 т. М., 1994; Верт Н. История Советского государства 1900-1991 гг. М., 1995.
Суни Р. Национализм и демократизация в Русской революции 1917 г. // Антология революции. СПб., 1994; Пайпс Р. Русская революция: В 3 т. М., 1994.
исторических работ отечественных и зарубежных историков оказалось за «кадром» исторического спора. Необходимостью хотя бы отчасти восполнить этот пробел и объясняется предпринятая нами в данной работе попытка рассмотреть положение адыгов на Северо-Западном Кавказе в период революции и гражданской войны.
Источниковая база. С целью углубленного рассмотрения круга проблем, относящихся к данной теме, автор привлёк широкий круг как опубликованных, так и неопубликованных источников.
Документальную основу диссертационного исследования составили архивные материалы, законодательные акты, периодическая печать исследуемого периода, данные статистики, воспоминания и свидетельства очевидцев, мемуары, дневниковые записи, письма участников революционных событий и гражданской войны.
Автор использовал фонды центральных и местных архивов: Государственный архив Российской Федерации (Г АРФ); Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА); Государственный архив Ростовской области (ГАРО); Государственный архив Краснодарского края (ГАКК); Центр документации новейшей истории Краснодарского края (ЦДНИКК); Государственный архив Ставропольского края (ГАСК); Национальный архив Республики Адыгея (НАРА); Центральный государственный архив Кабардино-Балкарской Республики (ЦГАКБР).
С целью как можно более углубленного рассмотрения круга проблем, относящихся к данной теме, автор посчитал возможным привлечение широкого круга как опубликованных, так и неопубликованных источников.
Среди разнотипных источников, использованных в работе, необходимо выделить следующие основные виды: законодательные акты, материалы, связанные с подготовкой законодательных актов и предложений по всему комплексу вопросов, относящихся к. проблематике нашего исследования. В данном аспекте особый интерес представляют фонды ГАРФ: Ф.р.-1318 -
Наркомат по делам национальностей РСФСР (1917-1924 гг.); Ф.р-115 -Канцелярия Южно-Русской конференции, о детальной разработке Положения об автономных правах государственных образований Дон, Кубань, Терек. (1919 г.) - где имеются нормативные акты о проведении работ, направленные на создание государственного устройства на территории всего Северного Кавказа, как Советской властью, так и органами антибольшевистского движения. Среди этих материалов хранились и достаточно специфические исторические свидетельства, в частности в ГАРФе обнаружено дело, свидетельствующее о связи некоторых представителей Горской секции при Кубанской Раде с агентами различных сторон, участвующих в гражданской войне в регионе (Ф.р-6396 -Контрразведывательная часть особого отделения, отдела генерального штаба Военного управления ВСЮР).
Важным видом источников является документация местных органов власти. В диссертации использованы документы, позволяющие проследить за конфессиональным устройством и религиозной деятельностью адыгов, а также способы воздействия на нее властей (ГАРО. Ф.-826 - Циркуляры Департамента полиции; ГАКК. Ф.-449 - Кубанское Областное Правление). Кроме того, в архивах найдены фонды местных органов администрации, которые помогли нам выявить степень участия адыгов в социально-политической жизни региона в период революций и гражданской войны (ГАКК. Ф.р-6, Ф.р-13, Ф.р-102, Ф.р-1542; ЦДНИКК. Ф.-l, Ф.-2830; НАРА. Ф.р-49, Ф.-53, Ф.-59; Ф.р-354; ЦГАКБР. Ф.р-839, Ф.р-198; ГАСК. Ф.р-848). Работа различных властных структур, действовавших на территории Северо-Западного Кавказа в рассматриваемый период, указывает на активное участие адыгов в военно-политических событиях в регионе (ГАКК. Ф.р-103, Ф.р-158, Ф.р-757, Ф.р-1542; ЦДНИКК. Ф.-1774, Ф.-2830; НАРА. Ф.р-135, Ф.р.- 138, Ф.р.-309, Ф.р.-316).
В отдельный вид источников хотелось бы отнести письма, записные книжки. Так, в процессе работы в РГВИА основное внимание было сосредоточено на изучении материалов, связанных с участием Черкесского конного полка в Первой мировой войне. Особое внимание к себе привлекли письма и записные книжки боевых офицеров Черкесского конного полка с имеющимися в них данными о проведении манёвров, разведки, а также описаниями быта воинов (РГВИА. Ф.р-3644).
Чрезвычайно богатую и интересную информацию содержат также материалы, раскрывающие причины и последствия участия адыгов в криминальной жизни общества в период, предшествующий революциям, в частности приговоры судов, следственные дела, которые хранятся в архивах, в фондах, отражающих деятельность органов юстиции и судопроизводства (ГАРО. Ф.-835 - Прокурор Новочеркасской судебной палаты; ГАКК. Ф.-449 -Кубанское Областное Правление).
Целый ряд обнаруженных дел позволяет раскрыть внутренний уклад адыгского социума в рассматриваемый период (ГАКК. Ф.р.- 6, Ф.р.-7, Ф.р-13, Ф.р-411; НАРА. Ф.-8, Ф.-21, Ф.-53, Ф.-59, Ф.р-354, Ф.р.-382).
В фондах ГАКК автором была найдена и использована рукопись И.Г.Кулиша «Адыги под гнётом царизма» (ГАКК. Ф.р-4П.Оп.2.Д.338). Данное дело вызвало особую заинтересованность в связи с уникальностью имеющегося в нём материала.
Также в диссертационном исследовании используются опубликованные документы и материалы по установлению Советской власти в Северокавказском регионе. Прежде всего, эти сборники содержат
Борьба за власть Советов на Дону (1917-1920 гг.): сборник документов. Ростов н/Д., 1957; Борьба за власть Советов на Кубани в 1917-1920 гг.: сборник документов и материалов. Краснодар, 1957; Южный фронт (май 1918-март 1919 гг.): сборник документов. Ростов н/Д., 1962; Установление Советской власти и национально-государственное строительство в Адыгее (1917-1923 гг.): документы и материалы. Майкоп, 1980; Документы по истории борьбы за Советскую власть и образование автономий Кабардино-Балкарии (1917-1920гг.). Нальчик, 1983; Наш край: документы и материалы (1917-1977гг.). Ставрополь, 1983 и др.
большое количество официальных призывов к горскому населению региона, документы, отражающие реакцию горского населения на события гражданской войны. В большинстве случаев подборка документов в них осуществлялась крайне тенденциозно, и на их страницы попадали только те официальные бумаги, которые отражали позитивный образ Коммунистической партии и Советской власти, как власти всех трудящихся, освободившей, в том числе, и коренные народы Кавказа. Тем не менее, они внесли определенный вклад в изучение данного периода истории и положения горских народов во время гражданской войны. Издание этих сборников позволило составить фактическую событийную канву исторических процессов на Северном Кавказе в годы гражданской войны, они предоставили возможность читателям, оценить весь накал борьбы и противостояния в регионе.
Самостоятельным видом исторических источников можно считать статистические издания. В этой связи хотелось бы отметить результаты всеобщей переписи населения России 1897 г., которые послужили одним из главных статистических источников.28 К ним также относятся справочные, статистические издания рассматриваемого периода времени. Они дают возможность проследить демографическое положение адыгов на территории Северо-Западного Кавказа, характер динамики социокультурного развития этноса.
В диссертации привлечены материалы отдельных периодических изданий различных лет: «Горская беднота», «Горская правда», «Известия Кубанско-Черноморского областного отдела управления», «Листок войны», «Вольная Кубань», «Терские ведомости», «Красное знамя», «Кубанский край», «Кубанская правда», «Советский Кавказ», «Кавказская речь»,
Первая всеобщая перепись населения Российской империи. СПб., 1900-1905. Т.37. 29 Кубанский календарь 1914 г. Екатеринодар, 1914; Кубанский сборник 1909-1916 гг. Екатеринбдар, 1910-1916; Кубано-Черноморский настольный календарь на 1922 г. Краснодар, 1922.
«Майкопское эхо» и т.д., а также журналов «Кубанский календарь», «Терский календарь», «Кубанский сборник» и др. В них не только сохранились акты, постановления, распоряжения и приказы государственных институтов, но и корреспонденции с мест, раскрывающие механизмы этих решений, а также отношения адыгов к этим решениям и постановлениям. Так, на страницах газеты «Листок войны» за 1917-1918 гг. публиковались стенографические отчеты заседаний Кубанской Рады, на которых активно выступали представители адыгской элиты.30
В последнее время в свет выходит обширный круг источников, связанных с публикациями мемуаров и воспоминаний непосредственных участников событий гражданской войны на Северо-Западном Кавказе. В диссертации использовались воспоминания А.И Деникина, П.Н. Врангеля, А.С. Лукомского, А.П.Филимонова, А.Г. Шкуро, Р. Гуля, А.Г. Шляпникова, И.П. Борисенко, В.Г. Сухорукова, А.А. Зайцева и др.31
Кроме этого, в работе используются недавно вышедшие в различных сборниках и книгах документы.
Теоретической и методологической основой диссертационного исследования стали принципы объективности, историзма, ценностного подхода к исследованию исторической реальности.
Таким образом, теоретической основой диссертации стал принцип методологического многообразия. При этом использовались элементы
Стенографический отчёт 34-35 заседаний Чрезвычайной Рады Кубанского Края: стенограммы заседаний 6-7.12. 1918. Екатеринодар, 1918.
31 Деникин А.И. Очерки русской смуты: В 5 т. Париж, 1921.Т. 1; 1922. Т.2; Берлин, 1924. Т.З; Лукомский А.С. Воспоминания. Берлин, 1922; Филимонов А.П. Кубанцы (1917-1918) / Белое дело: Кн.2. Берлин, 1925; Врангель П.Н. Записки (ноябрь 1917 -ноябрь 1920): В 2 т. Берлин, 1928-1929; Скобцов Д.Е. Три года революции и гражданской войны на Кубани. Париж, 1929; Милюков П.Н. Россия на переломе: большевистский период русской революции: В 2т. Париж, 1927 и др.
2 Особые журналы Совета министров Российской империи. 1909-1917 гг. М. 2002; Первый Кубанский «ледяной» поход. М. 2001; Второй Кубанский поход и освобождение Северного Кавказа. М, 2002; Возрожденные полки Русской армии в белой борьбе на юге России. М., 2002 и др.
цивилизационного, социокультурного и формационного подходов. Их сочетание, на наш взгляд, позволило избежать односторонности и субъективности при рассмотрении положения адыгского этноса в указанный период.
Использование в подготовке диссертации сравнительно-исторического, проблемно-хронологического и других общих и специальных методов исследования позволило выявить степень участия и восприятия адыгами событий 1917-1920 гг.
Учитывая актуальность и недостаточную изученность избранной темы, автор определил цель своего исследования - рассмотреть характер социально — политических, этнокультурных процессов внутри адыгского общества в период революции и гражданской войны.
В соответствии с целью диссертации определены следующие задачи: - рассмотреть комплекс проблем, связанных с социально-политическим, экономическим и культурным развитием адыгов Северо-Западного Кавказа накануне революционных потрясений (конец XIX - начало XX вв.);
- выявить особенности восприятия адыгами революционных событий в
России 1917 г. и их отношение к ним;
раскрыть характер и определить особенности участия адыгов в гражданской войне на начальном её этапе;
показать формы участия и степень влияния адыгов на военно-политические события на Юге России (сентябрь 1918 - ноябрь 1920 гг.);
определить характер влияния происходящих общественно-политических изменений в годы революции и гражданской войны на адыгское этническое сообщество.
В силу многообразия и многогранной сложности избранной темы, в рамках одного исследования и индивидуальными усилиями не представляется возможным решение поставленных задач на исчерпывающую
глубину и всестороннее освещение. Диссертационное сочинение ориентировано на научную оценку и интерпретацию тех особенностей, которые отражали бы сущность их влияния на отдельно взятый этнос в изучаемый период.
Научная новизна диссертации состоит в том, что в ней впервые, с учетом вновь открывшихся источников и разнообразных материалов, предпринимается попытка обобщающего исследования степени участия, восприятия и реакции адыгов Северо-Западного Кавказа на процессы происходящие в 1917-1920 гг., а также их влияние на характер внутреннего положения адыгского народа.
Роль адыгов в сложившихся исторических событиях ещё не определена. На наш взгляд, это особенно важно, так как адыги являются автохтонным населением Северо-Западного Кавказа, со своей сложной, полной драматизма историей и этнокультурной спецификой.
В диссертации в научный оборот вводится широкий массив неизвестного ранее фактического материала, почерпнутого из архивов, рассматривается обширный круг источников по истории революции и гражданской войны на Северном Кавказе в 1917-1920 гг.
В данной работе делается попытка объективно, опираясь на факты и анализ этнокультурной специфики, исследовать и оценить место и роль адыгов Северо-Западного Кавказа в той военно-политической ситуации в регионе, в которой они оказались.
Практическая значимость диссертации заключается в возможности использования её основных положений в дальнейшем системном исследовании периода революции и гражданской войны, в написании монографий, разработке учебников, учебных пособий и спецкурсов по истории России, исследовании отдельных этнических групп и сообществ.
Апробация работы. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры истории России АГПУ. Основные положения работы были изложены автором в трёх научных статьях (1,9 п.л.).
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка использованных источников и литературы и приложения.
Особенности социально-экономического положения адыгов в конце XIX - начале XX вв
История Северного Кавказа неразрывно связана с историей Российской империи. К концу XIX в. регион сформировался как часть российской исторической системы. При этом необходимо учесть, что горские народы вошли в состав Российской Империи значительно позже остальных включенных в неё этносов. Вследствие чего кавказские народы в новых создавшихся условиях продолжали в значительной мере оставаться «чужими» по отношению к самой России. СВ. Гладких выделяет ряд стереотипов, относящихся к северокавказским этносам:
- стереотипы относительно экономического положения «чужих» этносов;
- конфессиональные стереотипы, т.е. разделение на «своих» и «чужих» по конфессиональному признаку;
- стереотипы, принадлежащие к языковым семьям;
- стереотипы автохтонного населения относительно роли и места русских на Северном Кавказе;
- стереотипы русских о собственном месте в истории и современности региона, а также стереотипы обо всех коренных народах региона в целом и в каждом в отдельности.33
Тем не менее, коренные народы Северного Кавказа на данном этапе исторического развития постепенно включались в региональный социум, участвуя в экономических, социальных, культурных связях. Процессы этнокультурного взаимодействия в его пределах были достаточно сбалансированы, и в целом Северный Кавказ представлял собой достаточно стабильную этнокультурную систему не только внутри региона, но и с внешним окружением. Крупномасштабные этнокультурные конфликты времён Кавказкой войны практически исчезли из региональной жизни, но память о них отчасти продолжала сохраняться в толще народного сознания коренного населения региона, что выражалось в различного рода противоречиях, сохранявшихся в региональной этнокультурной среде в латентной форме и готовых выйти при обострении общественно-политической ситуации, в кризисных условиях на поверхность. Отчасти этому способствовала и политика царской администрации, которая не всегда учитывала интересы горцев в политической, экономической, этнокультурной сферах.34 Это видно, прежде всего, из восприятия общественно-политической ситуации в регионе, сложившейся в конце XIX - начале XX вв., автохтонным населением края.
Некоторые советские и зарубежные историки в своих трудах отмечали, что Кавказ, как территориальная составляющая, стал частью России, а как национальная единица - нет.35 Народы Кавказа к тому времени всё ещё не прошли стадию «осмысленного» вхождения в состав российской исторической системы. Этому способствовало множество факторов, как исторически сложившихся, так и появляющихся со временем утверждения России на Кавказе. Тем не менее, процессы, происходящие в стране, непосредственно влияли на внутренний уклад жизни народов Северного Кавказа.
Революционные события в России и реакция на них адыгов Северо-Западного Кавказа
Из проведённых исследований видно, что для начала широкомасштабного гражданского вооруженного конфликта в регионе не существовало значительных внутренних причин, порожденных непосредственно региональной политической ситуацией. Вместе с тем, к 1917 г. На Северо-Западном Кавказе наблюдалась определенная активизация общественно-политических сил. Антиправительственные выступления в регионе были не столь значительны и не принимали в тот момент угрожающего характера для существующей общественно-политической этнической системы. 207
Для адыгов Северо-Западного Кавказа одним из самых значительных событий, связанных с началом 1917 г., стала объявленная мобилизация. В кубанских газетах и в приказах к главам местных администраций предписывалось провести по всем округам Екатеринодарского отдела призыв новобранцев в армию, и было дано распоряжение, в котором определялось число и время призыва для отдельных населённых пунктов. Так, 9 февраля 1917 г. к 9-ти часам утра все молодые люди, родившиеся в 1898 г., должны прийти на сборный пункт в Екатеринодар: аулы Бжегокай, Лакшукай, Шабонахабль, Шенджи и Шапсугского общества... 10-ого 1917 г. - к 9-ти часам - аулы Асокалай, Понежукай и др.
Уже в середине февраля обстановка в стране накалилась до предела. Известно, что большевистские агитаторы вели широкую пропаганду во многих армейских частях. Лозунги, которые использовали в политической борьбе различные партии, фактически разрывали общество на части.
Кавказской Туземной конной дивизии также не удалось избежать революционного влияния. В воспоминаниях участников тех событий говорится, что в январе 1917 г. в находившийся на Австрийском фронте Кабардинский полк «...перевелся русский товарищ по фамилии Черепанов. Он быстро завел близкое знакомство с всадниками полка и стал осторожно беседовать с нами. С его слов мы узнали, что он прибыл в наш полк по направлению Киевской коммунистической организации для ведения подпольной работы. В удобные моменты, когда нас не видели наши командиры, Черепанов удивительно просто, доходчиво объяснял нам цели войны, на ярких примерах и фактах показывал ее грабительский характер. Черепанов говорил нам, что оружие надо повернуть против царя, помещиков и князей».
В то же время, в Каменец-Подольской губернии в местечке Капайград 22 февраля 1917 г. 3-я и 4-я сотня Кабардинского полка вместе с местным населением вышли на улицу, на общую демонстрацию, вследствие чего произошло вооруженное столкновение между демонстрантами и царскими властями. Была арестована большая группа всадников.210 Но наибольшее расслоение в горские воинские формирования внёс изданный Петроградским Советом рабочих депутатов Приказ №1. В нём, в частности, говорилось об отмене титулования и отдачи чести, недопустимости грубого обращения офицеров с солдатами, о выборности командиров солдатами. Таким образом, с одной стороны оказались офицеры и незначительная часть урядников из русских, с другой - обозные команды и большинство низшего командного состава. Что касается всадников, все они остались со своими офицерами. Тогда как после издания указанного приказа, отказ от выполнения боевых заданий, самовольное оставление позиций и избиение офицеров стали обычным на фронте явлением, к примеру, Кабардинский полк не имел ни одного случая дезертирства из своих рядов. Так же обстояли дела и в остальных полках Кавказской Туземной дивизии.
Усиление вооруженного противостояния в регионе и социально-политические преобразования в адыгской среде
К концу первого этапа гражданской войны в крае адыгский этнос фактически находился в состоянии хаоса и дезориентации, как, впрочем, и остальные этнические и социальные группы Северо-Западного Кавказа. Дальнейший распад социальных связей, отлаженных за предшествующие столетия механизмов межэтнического взаимодействия привел к многочисленным этническим, социальным конфликтам, расколол адыгский социум и обусловил его включение во всеобщее противостояние, имевшее в регионе собственные специфические особенности. Попытки отгородиться от негативных внешних воздействий путем этнической самоизоляции изначально были обречены на провал и не могли иметь успеха в условиях системного кризиса. По мере его разрастания в региональном социуме проявилось множество застарелых конфликтов, всеобщий кризис вернул их к жизни, тем самым вызвав новые варианты развития ситуации в регионе.
Переход Екатеринодара в руки «белой» армии повлёк за собой изменение политической ситуации в регионе. В течение август-сентябрь 1918 г. большая часть территории Северо-Западного Кавказа была занята Добровольческой армией. Существенные перемены, происходившие в регионе, отразились и на адыгах. 7-го августа 1918 г. в г.Екатеринодаре состоялось совещание проживающих здесь горских общественных деятелей совместно с членами Областного Горского Комитета, Горской фракции Кубанской Законодательной Рады и генерал-майора Султана Келеч Гирея, на котором был обсужден вопрос о пополнении Черкесского конного полка. Кроме этого, совещание единогласно признало необходимым поручить областному Горскому Комитету немедленно созвать для решения означенного вопроса съезд горцев Екатеринодарского отдела. Планировалось пригласить для принятия участия в Съезде двух уполномоченных представителей от каждого аула. На нём предполагалось рассмотреть следующие вопросы:
1) о способах выяснения убытков, причинных горцам большевиками, и способах возмещения этих убытков;
2) о предотвращении самосудов и самочинных расправ горцев над лицами, подозреваемыми в большевизме;
3) об организации охраны в будущем горских аулов от грабежей и насилий;
4) о создании в районе горских аулов чрезвычайных Военных судов для лиц, замешанных в большевизме;
5) доклад о текущем моменте;
6) доклад о походе Кубанской Добровольческой армии.
Заседание Съезда планировалось провести в помещении Кубанской Законодательной Рады (угол Соборной и Бурсаковской улицы).374 Как видно из документа, вопросы, поставленные собранием, имели военно-политический характер. Кроме того, подчёркивалось создание власти, заинтересованной в стабильности положения адыгов в регионе и желающей контролировать ситуацию непосредственно в аулах. Участвуя в боях в составе Добровольческой армии, горцы продолжали вполне доверять областному Кубанскому правительству, видя в нем своего главного союзника, отстаивающего региональные интересы.
