Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Анализ генезиса стратегий деконструктивистской герменевтики 12
1. Деструкция как стратегия онто-герменевтики М. Хаидеггера 15
2. Психоаналитические истоки деконструктивистской герменевтики 43
Глава II. Интерпретативные стратегии деконструкции 75
1. Герменевтические стратегии деконструкции Ж. Деррида 75
2. Деконструктивистская герменевтика и проблемы литературной Критики 143
Заключение 174
Список использованной литературы 178
- Деструкция как стратегия онто-герменевтики М. Хаидеггера
- Психоаналитические истоки деконструктивистской герменевтики
- Герменевтические стратегии деконструкции Ж. Деррида
- Деконструктивистская герменевтика и проблемы литературной Критики
Введение к работе
Актуальность темы исследования
Чем больше мы погружаемся в мир смыслов и значений современной философии, тем более очевидной становится необходимость рассматривать современные философские проблемы в контексте истории философской мысли. Особенно это характерно для сложнейших концептуальных систем современности, которые требуют для своего понимания как предварительного рассмотрения с историко-философской точки зрения основоположений и предпосылок, конституирующих проблемные поля подобных систем, так и вдумчивого исследования их становления и развития.
Это в полной мере характерно для такого направления современной философии, как деконструктивистская герменевтика, историко-философские аспекты формирования которой становятся все более актуальными для современных исследований.
Исследование деконструктивистской герменевтики становится особенно актуальным в эпоху множащихся текстов, когда проблема их понимания встает с особой остротой и выявляет необходимость в методологическом потенциале герменевтики. Деконструкция как раз открывает новые перспективы в области герменевтики и овладение этими новыми герменевтическими подходами является насущной необходимостью для тех историков философии, которые стремятся находиться на уровне последних достижений философской науки.
В рамках самой деконструктивистской герменевтики мы обнаруживаем еще одно проблемное поле, которое в последнее время привлекает внимание многих ученых и активно обсуждается в философской литературе последних лет. Речь идет о проблемном поле стратегий деконструктивистской герменевтики, о том, какие именно стратегии интерпретации являются базовыми для деко нструктивизма в целом, как они формировались и как трансформировались в ходе истории развития деконструктивизма как философского направления.
4 Помимо этого для историко-философской точки зрения представляет значительный интерес вопрос о собственно историко-философских истоках этих интерпретативных стратегий. Пожалуй, важнейшим источником, питающим герменевтические стратегии деконструктивизма является, наряду с фрейдовским психоанализом, онто-герменевтика М. Хайдеггера. Поэтому адекватное рассмотрение особенностей стратегий деконструктивистской герменевтики невозможно без полноценного предварительного анализа интерпретативных стратегий онто-герменевтики М. Хайдеггера и психоанализа 3. Фрейда. Степень разработанности проблемы
Хотя проблема общей теории деконструкции, ее истоков и перспектив в общем виде достаточно обширно исследуется отечественными и зарубежными учеными, тем не менее, проблемы деконструктивистских стратегий интерпретации в значительной мере остаются неисследованными.
Анализ работ в данной области показывает, что в центре внимания, как правило, находятся отдельные аспекты деконструктивистской герменевтики вне их связи с историко-философской проблематикой формирования, развития и идейной преемственности принятых деконструктивизмом общих стратегий интерпретаций.
Сама проблема четкого формулирования герменевтических стратегий деконструкции, их сущности, источников и перспектив в аспекте историко-философского подхода только начинает рассматриваться в качестве самостоятельной цели научного поиска. В изучении данной проблемы можно выделить несколько основных подходов:
1. Онто-герменевтический подход трактует деконструктивистскую проблематику в свете философии М. Хайдеггера (Ж.-Л. Нанси1,
Nancy J.-L. Sens elliptique II Derrida. Revue philosophique de la France et de Petranger. Presse univ. de France. № 2. 1990, p. 325-347.
5 В.Г. Косыхин1, В. Штегмайер2) и Э. Гуссерля (В.А. Конев3, В.Л. Лехциер4). Учитывая, что герменевтический проект Деррида во многом фундирован онто-герменевтикой М. Хайдеггера и теорией знака Гуссерля, данные исследования закладывают необходимое основание для последующего исследования проблемы герменевтических стратегий в деконструкции. 2. Эпистемологический подход анализирует деконструкцию в связи с механизмами общей трансформации знания в западноевропейской культуре последнего столетия (Н. Автономова , Е. Гурко , И.П. Ильин , Р. Рорти , А.В. Гараджа9). В рамках данного подхода осуществляется сравнительный анализ таких философских направлений, как структурализм и пост-
Косыхин В.Г. Онтологическая проблематика в свете деконструкции. Саратов: Изд-во ГУНЦ «Колледж», 1999; Косыхин В.Г. Философско-поэтические пересечения: Хайдеггер, Деррида, Понж о бытии вещи // Акме. Альманах. Вып. 1. Психология творчества. Саратов: СГТУ, 2000. С. 38-40.
2 Штегмайер В. Деконструкция и герменевтика. К дискуссии о разграничении // Герменевтика и декон
струкция. / Под ред. Штегмайера В., Франка X., Маркова Б.В. СПб.: Изд-во Б.С.К., 1999. С. 4-9.
3 Конев В.А. Деконструкция Ж. Деррида гуссерлевского анализа Выражения и смысла // Конев В.А.,
Лехциер В.Л. Знак: игра и сущность: Самарские семинары. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2002. С.
59-70; Конев В.А. Знак и различАние в концепции Жака Деррида // Там же. С. 72-81; Конев В.А. Грамматоло
гия: как возможен смысл?//Там же. С. 161-171.
4 Лехциер В.Л. Понимание знака и деконструкция метафизики (Деррида - антиГуссерль) // Конев В.А.,
Лехциер В.Л. Знак: игра и сущность: Самарские семинары. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2002. С.
41-59; Лехциер В.Л. Эпоха, схваченная в букве, или Жизнь философии после ее смерти // Та же. С. 82-90; Лех
циер В.Л. Зачеркнутое слово: парадоксы выражения //Там же. С. 172-179.
5 Автономова Н.С. Деррида и грамматология // Деррида Ж. О грамматологии. М.: Ad Marginem, 2002.
С. 7-107; Автономова Н.С. Язык и эпистемология в концепции Деррида // Критический анализ методов иссле
дований в современной западной философии. Москва, ИФАН, 1986. С. 63-82.
6 Гурко Е. Тексты деконструкции. Томск: «Водолей», 1999; Гурко Е. Деконструкция: тексты и интер
претация. Деррида Ж. Оставь это имя (Постскриптум), как избежать разговора: денегации. Минск: Эконом-
пресс, 2001.
7 Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. M.: Интрада, 1996; Ильин И.П.
Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М.: Интрада, 1998.
8 Rorty R. Philosophy as a kind of writing: An essay on Derrida II New lit. history. Charlottesville, 1978. Vol.
10, № I. P. 141-160.
9 Гараджа А.В. Критика метафизики в неоструктурализме (Деррида). М., 1989.
структурализм, что позволяет выявить их общие положения, очерчивая, таким образом, черты общей эпистемологической трансформации. В частности, выявляются такие фундаментальные понятия для современной эпистемы, как текст, письмо и т.д.
Историко-философский подход рассматривает деконструкцию как на-правление современной философии (В. Декомб , К. Норрис , Дж. Каллер , В.П. Соколов4). В рамках данного подхода делается попытка системного анализа проекта деконструкции. Особенно необходимо отметить работу Дж. Каллера, которую сам Жак Деррида назвал фундаментальной5. В частности, в ней формулируется само понятие стратегий деконструктивистской герменевтики и приводятся некоторые из них, хотя и не полно и не систематически.
Психоаналитический подход соединяет деконструктивистскую методологию с психоаналитической и переводит дискурс в сферу феминистской проблематики (Ю. Кристева6, С. Кофман7). Особенностью данного подхода является попытка применения деконструктивистской герменевтики в области психологии и политики.
Активизация исследований деконструктивистской герменевтики, происходящая в последние десятилетия, привносит с собой не только уточнение ее теоретических проблем и задач, но и более углубленное изучение этапов ее становления, ее историко-философских истоков.
Декомб В. Современная французская философия. М.: «Весь мир», 2000.
2 Norris Ch. Deconstruction and the interest of theory. L., 1988; Norris Ch. Demda. L.: Fontana Press, 1987.
3 Culler J. On Deconstruction. Theory and Criticism after Structuralism. Ithaca, N.Y.: Cornell Univ. Press,
1982.
4 Соколов Б.Г. Маргинальный дискурс Деррида. СПб.: СПГУ, 1996.
5 Derrida J. Memoires: for Paul de Man. N.Y.: Columbia Univ. Press, 1986. P. 88.
6 Kristeva J. Desire in language: A semiotic approach to literature and art. N.Y., 1980.
7 Kofman S. Lectires de Derrida. Paris, 1984; Finas L., Kofman S., Laporte R., Rey J.-M. Ecarts. Quatre essais
a propos de Jacques Derrida. Paris: Fayard, 1973; Kofman S. L'enigme de la femme: La femme dans les textes de
Freud. P., 1980.
Особо значимым в этой связи является осмысление места деконструкти-вистской герменевтики в историко-философской традиции и ее связи с этой традицией. Естественно, что многие проблемы еще не нашли должного освещения и находятся на стадии разработки.
В предварительной стадии изучения, по нашему мнению, находятся вопросы, связанные с выяснением влияния интерпретативных подходов ряда направлений западной философии XX в. на стратегии деконструктивистской герменевтики.
Недостаточное внимание уделяется и сущностной близости интерпретативных стратегий деконструкции к стратегиям интерпретации, применяемых в рамках онто-герменевтики и психоанализа, когда внимание исследователей, сосредотачиваясь в основном на аспекте различий, упускает из вида их идейную преемственность.
Естественно, что такая преемственность вовсе не означает механического переноса стратегий интерпретации, но подразумевает творческое трансформирование в соответствии со вновь открываемыми теоретическими перспективами. Попыткой историко-философского исследования такого трансформирования герменевтических стратегий на протяжении всех этапов развития деконструктивистской герменевтики и является данная работа.
Объект исследования. Объектом исследования являются стратегии деконструктивистской герменевтики в истории западноевропейской философии XX в. Предмет исследования. Предметом исследования является философский анализ характерных особенностей деконструктивистской герменевтики в ее историческом развитии. Цель и задачи исследования
Направление анализа проблемы и степень ее разработанности определяются целью и задачами исследования. Цель данной работы состоит в философском осмыслении проблемы деконструктивистской герменевтики в ее истори-
8 ческом аспекте. В соответствии с поставленной целью выдвигаются следующие задачи:
Выявить философские истоки деконструктивистской герменевтики.
Исследовать феномен деконструктивистской герменевтики в текстах главного представителя деконструкции как направления - Ж. Деррида.
Исследовать теоретические положения последователей Ж. Деррида П. де Мана и X. Блума на предмет изменения трактовки деконструктивистской герменевтики.
Эксплицировать герменевтические стратегии в работах указанных философов.
Определить место деконструктивистской герменевтики в западноевропейской философии XX в.
Исследовать возможности стратегий деконструктивистской герменевтики как метода философского понимания философских текстов.
Методологическая основа диссертации
Методология исследования определяется логикой решения поставленных задач и состоит из двух комплексов методов:
методы, нацеленные на проникновение в суть проблем, исследуемых отдельными философами. Это методы, релевантные методам самих рассматриваемых мыслителей: принципы онто-герменевтического мышления, феноменология и деконструктивистская методология;
методы, нацеленные на системное и диахронное исследование проблемы. Это исторический и логический методы, собственно системный подход, метод сравнительного анализа, элементы структурного метода.
Таким образом, диссертационное исследование ориентировано на комплексный характер анализа проблемы. Научная новизна диссертации
- Научная новизна результатов исследования состоит в особенностях самого подхода к поставленной проблеме. Впервые осуществлено историко-
9 философское осмысление генезиса и последующей трансформации стратегий деконструктивистской герменевтики в западноевропейской философии XX в.
Проблематизируется понятие метода в отношении деконструктивистской герменевтики. Стратегии деконструкции исследуются на предмет их методологических возможностей в поле герменевтики.
Выявлен набор деконструктивистских герменевтических стратегий, их методологические основания, а также особенности их взаимосвязи.
Выявлено сближение в постмодернистской позиции полей философии и литературы, что позволяет применять деконструктивистские стратегии истолкования не только в историко-философской практике, но и в литературно-критическом процессе.
Положения, выносимые на защиту
Интерпретативные стратегии деконструктивистской герменевтики в историко-философском отношении восходят к онто-герменевтике Мартина Хай-деггера, разворачивающейся в следующие интерпретативные стратегии: фено-менологичность интерпретации (т.е. привязка ее к бытию самого интерпретирующего); поливариативность подхода к значению слова; непрерываемость процесса герменевтического истолкования; деструкцию как критический демонтаж понятий историко-философской традиции. Данные стратегии были в полной мере унаследованы деконструктивистской герменевтикой, поставившей задачей их уточнение и преобразование уже вне контекста феноменологического метода онто-герменевтики.
Существенное влияние на формирование стратегий деконструктивистской герменевтики оказали герменевтические стратегии психоанализа
3. Фрейда и Ж. Лакана, что выражается в следующих точках их соприкоснове
ния: деконструкции бинарных оппозиций, концепции «плавающего означаю
щего», критике «фаллоцентризма», концепции «желания письма» и «автомати
ческого письма», проблематике следа в рамках текстуальной трактовки бессоз
нательного и пространственно-энергетическом рассмотрении явлений.
Деконструктивная герменевтика, не являясь техническим актом или операцией и акцентируя внимание на единичных и неповторимых событиях процесса интерпретации, подчеркивает свою антиметафизичность и антиметодичность и рассматривает интерпретацию не как метод, но как пучок или набор определенных интерпретативных стратегий в работе с философскими текстами. При этом деконструктивистски проинтерпретировать текст означает не выявить его окончательное значение или набор значений, но показать посредством определенных интерпретативных стратегий его многозначность и многоаспект-ность связей, соединяющих данный текст с другими текстами историко-философской традиции.
Унаследовав определенные интерпретативные стратегии от феноменологического метода хайдеггеровской онто-герменевтики и психоанализа 3. Фрейда и Ж. Лакана, деконструктивная герменевтика, однако, рассматривает их сквозь призму критики логоцентризма, основываясь на новой теории знака и постструктуралистском понятии текста. Эта новая установка приводит декон-структивистскую герменевтику к выработке собственных интерпретативных стратегий.
В рамках деконструктивистской герменевтики содержатся следующие интерпретативные стратегии: стратегия демонтажа бинарных оппозиций, что одновременно является демонтажем традиции логоцентризма; терминологическая стратегия, деконструирующая терминологический аппарат метафизики; стратегия подхода к смыслу как дару; стратегия маргинализации и стратегия графематических прививок. Связь между этими стратегиями в деконструктивистской герменевтике осуществляется через сопряжение их в пучок, а не через объединение в единый метод.
Особенностью деконструктивистской герменевтики является понимание смысла того или иного (философского) произведения как той или иной динамической пространственной структуры. В наиболее явной форме данный подход был разработан Ж. Деррида в форме концепта differdnce, а его истоки также
могут быть эксплицированы из онто-герменевтики М. Хайдеггера и психоаналитической герменевтики 3. Фрейда.
Теоретическая, практическая и методологическая значимость диссертации
Результаты предлагаемого диссертационного исследования могут быть использованы как методологические принципы при дальнейшем исследовании герменевтической проблематики в философии, истории философии, литературоведении и в практическом плане для толкования философских и литературных текстов. Материалы и выводы, содержащиеся в диссертации, могут представлять интерес для специалистов при подготовке и изложении специальных курсов по проблемам современной философии. Апробация диссертационного исследования
Основные положения и выводы диссертации были представлены и обсуждались на следующих научных конференциях: «Философия и жизненный мир человека» (декабрь 2002 г.), «Комплексный анализ современных проблем общества и науки» (сентябрь 2003 г.), «Стратегии и перспективы современного общественного развития» (ноябрь 2003 г.), «Человек в глобальном мире» (декабрь 2003 г.); на семинаре аспирантов, докторантов и соискателей философских специальностей (январь 2004 г.); на кафедре теоретической и социальной философии СГУ им. Н.Г. Чернышевского (январь 2004 г.). Материалы исследования нашли свое отражение в научных публикациях. Структура работы
Структура диссертации определяется логикой решения поставленных задач, а именно: логикой развития такого явления как «деконструктивистская герменевтика» в западноевропейской философии XX века. Данная работа состоит из введения, двух глав, в каждой главе по два параграфа, заключения и списка использованной литературы.
Деструкция как стратегия онто-герменевтики м. Хаидеггера
Дело в том, что, как эксплицируется во введении к «Бытию и времени», любой вопрос должен ставиться через вопрос о бытии, онтология служит фундаментом любого онтического вопрошания. Но поставить вопрос о бытии достаточно сложно. Поэтому Хайдеггер нашел единственный вид сущего - Dasein - который может поставить вопрос о своем бытии, поскольку его сущностью является способность понимающе относиться к своему бытию. Соответственно, вопрос о бытии, фундирующий любое иное вопрошание, должен быть переформулирован как вопрос о возможности понимания своего, бытия: «Из самого разыскания выяснится: методический смысл феноменологической дескрипции есть толкование. Лоуод феноменологии присутствия имеет характер epuriveueiv, герменевтики, через которую бытийная понятливость, принадлежащая к самому присутствию, извещается о собственном смысле бытия и основоструктурах своего бытия»1. Феноменология присутствия, по мнению Хайдеггера, - это герменевтика в исконном значении слова, означающем занятие толкования. Поскольку же через раскрытие смысла бытия и основоструктур присутствия вообще устанавливается горизонт для всякого дальнейшего онтологического исследования неприсутствиеразмерного сущего, эта герменевтика становится методологическим понятием: «герменевтикой» в смысле разработки условий возможности всякого онтологического разыскания. И поскольку, наконец, присутствие обладает онтологическим преимуществом перед всем сущим - как сущее в возможности экзистенции, - герменевтика как толкование бытия присутствия получает специфический третий - понимая философски, первичный смысл аналитики экзистенциальности экзистенции. В этой герменевтике тогда, насколько она онтологически разрабатывает историчность присутствия как он-тическое условие возможности историографии, коренится то, что может быть названо «герменевтикой» в узком «прикладном», производном смысле как методология историографических наук о духе.
Таким образом, понимание в рамках экзистенциальной аналитики Dasein - это, прежде всего, фундаментальный экзистенциал. Хайдеггер посвящает его исследованию 31-33 «Бытия и времени». Он дает следующую характеристику пониманию: «Понимание есть экзистенциальное бытие своего умения быть самого присутствия, а именно так, что это бытие на себе самом размыкает всегдашнее к а к - о н о с-ним-самим-обстояния»]. Это экзистенциальное прояснение присутствия, так как здесь раскрывается его место в экзистенциальной раскладке Dasein. Для того, чтобы прояснить сущность понимания в трактовке Хайдеггера, разъясним сначала смысловой горизонт концепта «размыкание» и вообще пространственности в философии Хайдеггера.
Не зная смысла бытия и вопрошая о нем, стремясь прояснить свои основания, мы, тем не менее, спрашиваем уже исходя из этих оснований. Мы есть, хотя не знаем, что это такое. Таким образом, смысл бытия неявным образом нам уже доступен, требуется только прояснить его. Эта двойственность - с одной стороны, полная невозможность поставить вопрос о бытии, его полная неухватываемость в дискурсе, и, с другой стороны, всегда ухватываемость в дискурсе, и, с другой стороны, всегда уже так или иначе доступность его нам — и является фундаментом всей аналитики присутствия у Хайдеггера.
Вопрос об очевидном, прояснение своих собственных оснований невозможны в рамках обыденного (не-философского) дискурса, поэтому при постановке вопроса о бытии Хайдеггер требует выхода за пределы рационалистической метафизики: «Спрашивание само как поведение сущего, спрашивающего, имеет свой особый характер бытия»1. Средства новоевропейской метафизики неудовлетворительны для фундаментально-онтологического вопрошания, поэтому вопрос о бытии должен выводить за ее пределы, создавая собственное пространство вопрошания. Деконструктивизм прежде всего унаследует такое критическое отношение к метафизическим установкам.
Рассмотрим, как Хайдеггер ставит вопрос о бытии: прежде всего, данный вопрос имеет свою определенную структуру: - что опрашивается; - о чем спрашивается; - что об этом предмете выспрашивается.
Почему нельзя просто задать вопрос «Что есть бытие?»? Очевидно, потому, что такой постановкой вопроса мы не сможем подойти к бытию. Такой вопрос может быть задан только о сущем, причем уже в горизонте бытийной понятливости. Когда же сама понятливость ставится под вопрос, такая постановка вопроса не достигнет своей цели, пройдет мимо нее. Поэтому Хайдеггер особо акцентирует внимание, причем дважды на одной странице: «О смысле бытия вопрос должен быть поставлен» . Структурированность вопроса о бытии имеет целью изменить пространство вопрошания таким образом, чтобы вопрос в нем не промахивался бы мимо цели, чтобы в этом пространстве приходили в соприкосновение мы как вопрошающие и смысл бытия как цель вопроса. В этом пространстве и именно в нем мы становимся присутствием, или бытие-размерным (присутствиеразмерным) сущим.
Пространство вопрошания обеспечивается именно структурированностью вопроса: мы как бы очерчиваем эту область, оставляя тем самым пространство внутри структуры между отдельными разметками. Но поскольку структурируется вопрос, сущность в принципе монадическая, то возникновение внутри единого вопроса пространства обуславливает раздвигание рамок вопроса, происходит размыкание его предметного поля и возникает возможность для выхода за пределы вопрошания о сущем. Здесь вопрос вовсе не сводится к своей структуре. Структура задает только путь искания, организуя пространство внутри себя, между компонентами структуры. Структура удерживает пространство вопрошания от редукции обратно к вопрошанию о сущем. Поэтому и поставить вопрос о бытии для Хайдеггера значит внести в этот вопрос структуру, разобрать вопрос в аспекте структурных моментов.
Для Хайдеггера данное пространство вопрошания - это прежде всего экзистирование. Экзистирование - это способ отношения Dasein к своему бытию (экзистенции) как к своему. И, поскольку экзистирование - фундамент и сущность человеческого бытия, то, выявляя его структурную пространственность, мы тем самым выявляем аналогичную сущностную пространственность и структурность любых экзистенциалов (в частности, экзистенциала понимания). Поэтому для нас важно для начала прояснить пространственность экзистенции.
Экзистенция - это «[то самое] бытие, к которому [как со своим] присутствие может так или так относиться и всегда как-то отнеслось»1. Экзистенция -это ничто иное, как бытие присутствия. Категориально же оно выделено в силу того, что это не бытие вообще, а бытие особого сущего, и особенность этого сущего состоит как раз в его отношении к бытию. Дело в том, что это сущее (присутствие, Dasein) не просто бытийствует, но и каким-то образом еще и относится к своему бытию. Относится - значит, знает о своем бытии и тем самым как-то уже понимает его, способно задаваться вопросом о своем бытии. И понимание своего бытия дано ему не только в возможности, но присутствие всегда уже как-то отнеслось к нему. В модусе возможности находится только характер понимания бытия - подлинный или неподлинный - но никак не сам факт отнесенности. Поэтому эта отнесенность Dasein к своему бытию, являясь отличительной чертой Dasein как сущего, представляет собой оптическую характеристику Dasein. Эксплицитно поставленный вопрос о бытии является редкостью, особенно, по мнению Хайдеггера, в наше время. Но стремление к во-прошанию, его возможность в подлинном и реализация в неподлинном модусах есть даже при отсутствии подлинного модуса вопрошания - эксплицитного.
Психоаналитические истоки деконструктивистской герменевтики
Если в философии М. Хайдеггера герменевтика была связана с онтологической проблематикой, то в психоанализе 3. Фрейда вопрос истолкования связан с проблемой психической жизни личности. Истолкование тех или иных психических явлений в психоанализе не только важно как теоретическая проблема, но и является необходимым для практического излечения неврозов.
Психоанализ как доктрина базируется на исследовании психической деятельности, а следовательно, претендует на объяснение всей душевной жизни человека. Поэтому он применялся Фрейдом как для толкования смысла неврозов, сновидений, ошибочных действий, так и для толкования политической жизни и искусства. Сложно найти область человеческой жизни, где не мог бы применяться психоанализ, поэтому можно сказать, что психоанализ предлагает универсальную герменевтическую стратегию.
Задача данного параграфа как раз и состоит в том, чтобы выявить герменевтические стратегии и техники психоанализа, выяснить, какое отношение они имеют к деконструкции и какие герменевтические стратегии деконструкция восприняла из психоанализа, короче говоря, проследить взаимоотношения психоаналитических и деконструктивистских интерпретативных стратегий1.
Каждое свое исследование того или иного психического процесса, будь то ошибочные действия, сновидения или неврозы, Фрейд предваряет разбором традиционных, существовавших до психоаналитического метода, техник объяснения психических явлений. И если объяснения сверхприродными причинами были подвергнуты критике еще в Новое время, то Фрейд обнаружил принципиальную недостаточность научно-механистических способов объяснения.
Соответственно возникла необходимость в новом методе, который бы основывался на ином теоретическом фундаменте.
Положение, которое произвело революцию в методах истолкования психических явлений, — это утверждение о том, что влечения, которые можно назвать сексуальными в узком и широком смысле слова, играют невероятно большую роль в возникновении нервных и психических заболеваний. Более того, эти же сексуальные влечения участвуют в создании высших культурных, художественных и социальных ценностей человеческого духа. В результате оказалось, что причины и следствия могут быть неоднородными: например, сексуальные влечения сублимируются в созидание культуры.
Фрейд настаивает на абсолютном детерминизме психической жизни человека1. Но свой детерминизм он называет сложным2: всегда есть жесткая связь между явлениями, но это могут быть явления из разных сфер. Такое понимание детерминизма заставляет Фрейда с подозрительностью относиться к очевидности: за ней может скрываться нечто совсем иное, подчас противоположное. Ведь часто инстинкт самосохранения заставляет нас скрывать то, что может нам навредить. Такой же механизм действует и на бессознательном уровне. Психоаналитик уподобляется детективу, который не верит никому, пока интеллектуально не проверит у всех алиби.
В рамках такой герменевтики подозрительности герменевтическим материалом психоаналитика могут служить абсолютно все психические явления, в том числе те незаметные явления, которые в других науках отвергаются как недостойные внимания, считаются, так сказать, «отбросами» мира явлений: ошибочные действия, сновидения, неврозы. Но если проблема проявляется в слабых признаках, это еще не говорит о ее незначительности. Ведь криминалист не ждет, что преступник оставит на месте преступления фото с адресом. С другой стороны, в научной работе перспективнее обратиться к изучению окружающего, что более доступно для исследования. Главным методом психоаналитической герменевтики, который может восстановить смысл явления по тем или иным «уликам», становится метод свободных ассоциаций, о котором пойдет речь ниже.
Кроме того, сдвигая сферу анализа в сферу повседневности, Фрейд тем самым снимает принципиальное различие между нормальными и больными людьми. Все люди видят сны и совершают ошибочные действия. Поэтому психоанализ может изучать любого человека, истолковывая «смысл» тех или иных психических явлений в его жизни.
Под смыслом какого-либо психического процесса Фрейд понимает намерение, которому он служит, и его место в ряду других психических проявлений1. Например, ошибочные действия не являются случайностями, а представляют собой серьезные психические акты, имеющие свой смысл, они возникают благодаря взаимодействию и противодействию двух различных намерений. Из них одно очевидно, другое более или менее скрыто. Задача психоаналитика -выяснить, как детективу, второе намерение, и убедиться, что его догадка истинна.
Все психические явления, анализировавшиеся Фрейдом, как то: ошибочные действия, неврозы или сновидения (все остальные аналогичны им), действуют по одной схеме: есть два противоположных импульса и в зависимости от их взаимодействия образуется психическое явление, являющееся как бы их компромиссом.
Именно в результате взаимодействия этих двух намерений (сознательного и бессознательного в случае оговорки или предсознательного и бессознательного в случае сновидения) и образуется тот шифр психического явления, разгадать который и должен психоаналитик.
Но это лишь формальные характеристики понимания смысла в психоаналитической герменевтике. Поль Рикер в своей работе «Герменевтика и психоанализ» выделяет следующие характерные черты понимания смысла в психоанализе1:
1. У Фрейда смысл психических выражений в их совокупности неотделим от «анализа» как тактики декодирования; и можно сказать, что этот смысл в процессе анализа осуществляется и стимулируется, что он имеет отношение к образуюгцему его совокупному поведению;
2. это можно утверждать при условии, что справедливо и обратное: данный метод подтверждается его связью с раскрытым смыслом; более того, данный метод подтверждает тот факт, что раскрытый смысл не только поддается пониманию благодаря собственной интеллигибельности, которая значительно превосходит кажущееся душевное смятение, но и освобождает грезящего или больного индивида, когда тот признает и присваивает его;
3. в результате носитель смысла сам сознательно становится этим смыслом, который до настоящего момента существовал вне его сознания, в его «бессознательном», а затем - в сознании аналитика.
Герменевтические стратегии деконструкции Ж. Деррида
Для ответа на вопрос о том, является ли деконструкция методом, необходимо вообще определить, что же такое деконструкция. И здесь исследователь деконструкции встречается с неожиданным затруднением: деконструкция утверждает о неприменимости в ее рамках обычных процедур и методов философского анализа как метафизически ограниченных и одномерных. Понять, что такое деконструкция, с точки зрения самой деконструкции, можно лишь проделав работу деконструкции. Такая работа, в свою очередь, предполагает, что все предикаты, все определяющие понятия, все лексические значения, принятые в традиционных для философии интерпретативных стратегиях, также должны быть деконструированы или деконструируемы по причине своей изначальной метафизичности (ограниченности, линейности).
Это наводит на мысль о том, что само понятие «деконструкция», как и любое понятие в деконструкции, является противопонятием, призванным оспорить исторически сложившиеся формы и методы философского мышления и открыть новую, «неметафизическую» стратегию философской герменевтики. Слово «деконструкция» двойственно: оно одновременно отсылает и к разрушению («деструкции») прежней философской традиции, и к ее восстановлению («конструкции») уже в совершенно новом, обогащенном новым смыслом качестве. То есть, уже сам термин «деконструкция» содержит в себе своеобразную теорию интерпретации философских текстов: для понимания философского текста его необходимо «деконструировать», т.е. аналитически разобрать («де-») и собрать («-кон-») в уже наше собственное понимание.
Из этого должно следовать, что деконструкция является методом интерпретации философских текстов. Но, по мнению Деррида, как раз методом она и не является. Хотя деконструкция преимущественным образом имеет дело с текстами, она не является ни методом чтения, ни анализом, ни критикой. «Деконструкция не есть ни анализ, ни критика... Это не анализ в особенности потому, что демонтаж какой-то структуры не является регрессией к простому элементу, некоему неразложимому истоку. Эти ценности, равно как и анализ, сами суть некие философемы, подлежащие деконструкции. Это также и не критика, в общепринятом или же кантовском смысле. Инстанция Krinein или Krisis a (решения, выбора, суждения, распознавания) сама есть, как, впрочем, и весь аппарат трансцендентальной критики, одна из существенных «тем» или «объектов» деконструкции»1.
Таким образом, если деконструкция будет пониматься как метод, анализ или критика, она неизбежно соскользнет в метафизику, против чего она как раз и нацелена. Поэтому Деррида заявляет, что «деконструкция не является каким-то методом и не может быть трансформирована в метод. Особенно тогда, когда в этом слове подчеркивается процедурное или техническое значение»2. Такое отношение к методу лежит в русле хайдеггерианского отношения к научному методу, ведь и Хайдеггер также считал, что «научный метод никогда не есть техника. Как только он становится таковым, так сразу же отпадает от своей собственной сути»3.
Но зададимся вопросом, почему все-таки деконструкция не является методом, методом чтения и интерпретации текста?
Во-первых, каждое «событие» деконструкции является единичным, уникальным, поэтому в деконструкции нельзя вывести методологическую инстру-ментальность, пригодную для всех случаев, набор транспонируемых правил и процедур. Как пишет о Деррида и его методе английский исследователь Кристофер Батлер, «необходимо сказать с самого начала, что те относительно философские традиции, которые я и другие обычно приписывают ему в своем изложении, на самом деле чужды его собственному методу, по сути своей весьма неуловимому и находящемуся в постоянном движении»1.
Во-вторых, деконструкция не есть некий технический акт или операция. Акт, действие - это понятие метафизики, где есть разделение на субъект (действующее начало) и объект (пассивное начало). Деконструкция же стремится выйти за рамки метафизики, в ней нет между читателем и текстом субъект-объектных отношений. Взаимоотношения текста и читателя намного сложнее, и правильнее было бы сказать, что деконструкция направлена не на акт, а на событие рождения смысла, при этом сама деконструкция понимает себя в качестве соучастника такого события.
В-третьих, любая «техничность» и методичность указывает на вписанность или вписываемость метода в какую-либо систему институциональных отношений, которые, в свою очередь, представляют собой центрированную иерархию, против которой и восстала деконструкция: «То, что несколько поспешно было названо деконструкцией, не является, если это имеет какое-либо значение, специфическим рядом дискурсивных процедур, - отмечает Деррида, - еще в меньшей степени оно является правилом нового герменевтического метода, который «работает» с текстами или высказываниями под прикрытием какого-либо данного и стабильного института. Это менее всего способ занять какую-либо позицию во время аналитической процедуры относительно тех политических и институциональных структур, которые делают возможными и направляют наши практики, нашу компетенцию, нашу способность их реализовать»2.
Заметим, однако, что эта принципиальная антиметодичность, вытекающая из антиметафизичности, является характерной чертой не только деконст-руктивистской герменевтики. Все своеобразие фшософской герменевтики вообще заключается в том, что с ней связано не просто появление очередной, пусть и более эвристичной, стратегии чтения и интерпретации текста, но радикальное изменение самой классической концепции субъективности1. Концепция философской герменевтики основана на принципиально ином понимании герменевтики и ее природы. Так, хайдеггеровский анализ Dasein как бытия-в-мире изменяет философский взгляд на понимание, превращая его из производной структуры в центральную характеристику человеческого опыта. Как замечает в этой связи Г.-Г. Гадамер: «...С того момента, когда понимание становится центральной темой для философии, герменевтика не может более восприниматься лишь как техника интерпретации или стратегия чтения. Философская герменевтика начинает с подлинно универсалистской претензии - сама фило-софия должна стать герменевтикой» .
И все-таки, несмотря на условность понятий техники и метода, деконструкция является работой по интерпретации текстов. Сам Деррида пишет: «В деконструкторской работе я должен был, как я делаю это и здесь, множить разного рода предостережения, в конце концов - отодвигать в сторону все традиционные философские понятия, чтобы в то же время вновь утверждать необходимость прибегать к ним, по крайней мере, после того как они были перечеркнуты»3. Поэтому и в данной работе мы все же будем использовать понятия метода, анализа, критики и др., учитывая, что они должны использоваться в перечеркнутом виде, тем более что в деконструкции вообще все понятия являются противопонятиями, т.е. перечеркнутыми терминами, в которых слово сохраняет свою многозначность и представляет собой игру этих значений.
Деконструктивистская герменевтика и проблемы литературной Критики
Как уже отмечалось в предыдущем параграфе, понятие текста в постмодернистском толковании относится ко всей сфере культурных феноменов. В связи с этим деконструктивистская герменевтика может применяться не только к письменным текстам как таковым, но и к любой сфере человеческой жизни. Однако, в связи с тем, что в постструктурализме понятие текста разрушает любые жанровые оппозиции, философия оказывается в ситуации сближения в своей «жанрово-дисциплинарной» основе с литературой. Поэтому не случайно, что герменевтика собственно философских текстов в деконструкции тесно связана с проблематикой литературной критики.
Деконструкция как литературно-критическая методология и практика анализа художественного текста сложилась прежде всего не во Франции (хотя и там можно привести примеры применения деконструкции в области литературы, в частности у М. Бланшо), а в США, где образовалась авторитетная в этой области так называемая «Иельская школа», к которой относят работавших в одно время в Иельском университете Поля де Мана, Джона Хиллиса Миллера, Джефри Хартмана и Харольда Блума.
Если французские постструктуралисты, как правило, делают предметом своего деконструктивистского анализа широкое поле «всеобщего текста», охватывающего в пределе весь «культурный интертекст» не только литературного, но и философского, социологического, юридического и т.д. характера, то у американских деконструктивистов заметен сдвиг от философско-антропологических вопросов к практическим вопросам анализа художественного произведения.
У историка философии здесь может возникнуть по крайней мере два принципиальных вопроса: почему мы говорим об американской деконструкции и почему деконструкция в Америке сконцентрировала свое внимание именно на литературно-критической проблематике. Первый вопрос - почему деконструкция, возникнув во Франции в философии Жака Деррида, стала наиболее популярной и наиболее применяемой стратегией в Соединенных Штатах, а не в «родной» Франции - вопрос далеко не праздный, особенно в рамках историко-философской проблематики, и к нему обращался и сам «теоретик» деконструкции Жак Деррида. В своей книге, посвященной ведущему американскому де-конструктивисту Полю де Ману, Деррида пишет: «Я бы рискнул шутливо выдвинуть следующую гипотезу: Америка и есть деконструкция (l Amerique, mais с est la deconstruction). Согласно этой гипотезе, Америка бы была именем собственным для деконструкции в развитии, ее фамильным именем, ее топонимикой, ее языком и ее местом, ее основной резиденцией»1. При этом гипотетичность и шутливость этого утверждения основана лишь на том, что деконструкция вообще всегда избегает любых утверждений, любых собственных имен. Что же представляет из себя литературная деконструкция в Америке? Де-конструктивизм как литературно-критическая методология и практика анализа художественного текста сложился в США под влиянием философии Ж. Деррида в первую очередь в «Иельской школе». Американский деконструк-тивизм формировался на протяжении 70-х гг. в ходе творческой переработки идей французского постструктурализма с позиций национальных традиций американского литературоведения (теории «новой критики»). Окончательно он сформировался с появлением в 1979 г. сборника статей Ж. Деррида и указанных выше исследователей «Деконструкция и критика» (Deconstruction and criticism. I By Bloom H. et al. - N.Y., 1979), получившего название «Йельского ма-нифеста», или «манифеста Иельской школы», поскольку все его американские авторы в то время работали в Йельском университете2.
В данном параграфе нас будет интересовать прежде всего вопрос о связи французского и американского (йельского) вариантов деконструктивизма, поскольку в таком сравнении более отчетливо проявятся генеральные стратегии деконструктивистской герменевтики, унаследованные ею еще от философии М. Хайдеггера, а именно: внимательное отношение к языку философии, которое в американской философии превратится в исследование риторических фигур текста; поливариативность деконструктивистского анализа; теория «плавающего означающего» в сочетании с неприсутствием предзаданного смысла в тексте и т.д. Однако особенность американской деконструкции, как и деконструкции вообще, в том, что она в каждом конкретном случае новая, у каждого своя, поэтому изложение будет носить не обобщающий характер, а характер мозаики, когда отдельные расходящиеся герменевтические стратегии образуют, тем не менее, общее поле деконструктивистской герменевтики.
Необходимо отметить, что американский вариант деконструктивизма не является однозначно дериватом деконструкции Ж. Деррида. Когда этот вопрос исследует Ж. Деррида, он отмечает, что такое положение вещей вытекает из самого проекта деконструкции.
Во-первых, деконструктивистские дискурсы достаточно определенно ставят под вопрос, среди других вещей, классическое утверждение истории, генеалогического повествования и любые периодизации, и поэтому «мы больше не можем давать оригинальную картину или историю деконструкции»1. Как и в случае с методом, деконструкция деконструирует понятие истории (в том числе философии), поэтому не может рассматриваться как направление с «истоками» и «дериватами». Деконструкция - это не столько направление в рамках истории философии, сколько философский герменевтический проект.
Во-вторых, и это особенно важно в рамках постструктуралистского понимания текста, деконструкция не может быть личной философией какого-то автора. И то, что открывается деконструкцией, достигается не благодаря «ка- кой-то более или менее изобретательной находке, инициатива которой может принадлежать тому или иному лицу. Это следствие определенной тотальной трансформации»1. Поэтому Деррида никогда не претендовал на авторство проекта «деконструкция». Элементы деконструкции и он, и его американские коллеги видели у многих своих предшественников, например, Ницше, Фрейда или Хайдеггера.
В-третьих, Деррида никогда не говорил о единстве и догматизме деконструкции. Сама деконструкция дана как расходящиеся стратегии, которые невозможно сводить к единому стержню. «Не существует одной-единственной деконструкции», - заявляет Деррида в одном из своих интервью. «Деконструкция должна быть единичной и зависеть от различных конкретных условий, в которых она возникает»2. Более того, Деррида считает, что каждый, находясь в своей особой ситуации, должен изобрести собственный способ деконструкции.
В-четвертых, объясняя, почему он не хочет говорить о «деконструкции в Америке», Деррида пишет, что с деконструктивистской точки зрения невозможно и не нужно пытаться обозреть и обобщить смысл того или иного процесса: «Сделать это - значит приписывать ему пределы, которые ему не принадлежат; ослабить его, вывести его из употребления, замедлить»3. Проект деконструкции борется с наличными смыслами, поскольку они ограничивают и умерщвляют текстуальную игру смысла, и поэтому деконструкция разбирает прежде всего не смыслы, а смыслопроизводящие текстуальные стратегии.
Поэтому можно говорить о значительной степени самостоятельности формирования американской деконструкции, по крайней мере в лице ее ведущего представителя - Поля де Мана. К моменту знакомства в октябре 1966 г. де Мана с Деррида и его деконструкцией, де Ман был состоявшимся литературным критиком и теоретиком. О независимости формирования деконструкции
