Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Интеллектуальная биография Артура Лавджоя 14
1. Эволюция взглядов Лавджоя в контексте американской философии первой половины XX века ... 14
2. Прагматизм, критический реализм и «Восстание против дуализма».. 26
Глава 2. Концепция историографии как история идей 42
1. Рациональная реконструкция философии и истории мысли 42
2. Идеи-единицы - движущие силы интеллектуальной истории 54
3. Междисциплинарный подход в исследовании истории 63
Глава 3. Основные историографические работы А. Лавджоя 78
1. «Великая цепь бытия» 78
2. «Очерки по истории идей» 91
3. Спор вокруг наследия Лавджоя 102
Глава 4. Борьба за академические свободы: Артур Лавджой и Джон Дьюи 115
1. Организация Американской ассоциации университетских профессоров 117
2. Университет - преподаватель - студент: право на интеллектуальную свободу 125
Заключение 138
Список использованной литературы 144
Приложение. Перевод очерка А. Лавджоя «Историография идей» 160
- Эволюция взглядов Лавджоя в контексте американской философии первой половины XX века
- Прагматизм, критический реализм и «Восстание против дуализма»..
- Рациональная реконструкция философии и истории мысли
- «Великая цепь бытия»
Введение к работе
Актуальность темы исследования
Диссертация посвящена рассмотрению философских и историографических взглядов Артура Онкена Лавджоя (1873-1962). Наряду с Дж. Дьюи, У. Джемсом, Дж. Ройсом, Дж. Сантаяной Лавджой был одной из ключевых фигур «Золотого века американской философии». Его творчество послужило одним из источников появления в США оригинальной философской мысли в первой половине XX века.
Ученик Джемса и Ройса, воспринявший многие идеи прагматизма и эволюционизма, Лавджой нашел собственную нишу в американской философии, прежде всего связанную с разработкой концепции истории идей. К поднятым в ее рамках темам до сих пор обращаются представители разных дисциплин. Перу Лавджоя принадлежат книги «Восстание против дуализма» (1930), «Примитивизм и связанные с ним идеи в античности» (1935), «Великая цепь бытия» (1936), «Очерки по истории идей» (1948) и другие работы.
Как и многие философы начала XX века он начал свою деятельность с критики господствующих в тот период идеалистических и абсолютистских философских систем, ярким представителем которых в США был ДжосаияРоис. Критика идеализма с позиции здравого смысла требовала выработки альтернативной реалистической позиции с соответствующей эпистемологией. В 1920 г. Лавджой примкнул к образовавшейся в 1916 г. группе критических реалистов (в которую входили Р.В. Селларс, Д. Дрейк, Дж. Сантаяна и др.), участвовал в дискуссиях с неореалистами о характере субъект-объектных отношений и предложил свой вариант объяснения познавательного опыта и непрямого, опосредованного знания (репрезентативизм). Его книга «Восстание против дуализма», посвященная рассмотрению эпистемологических вопросов, была одной из весомых работ, созданных в рамках данного течения.
Центральное место в творчестве Лавджоя занимала проблематика истории идей. Итогом его работы в самых различных областях знания, как философских, так и не-философских, явилась концепция истории идей. Ее цель - постичь динамику истории, распознать возможные закономерности исторического развития, обнаружить и проанализировать идеи-единицы (unit-ideas), которые он считал движущими силами истории. Созданная под влиянием теории эволюции Дарвина, концепция истории идей в течение нескольких десятилетий занимала господствующее положение в американской философской историографии и послужила предтечей произошедшего в начале 1960-х гг. «историографического поворота»1. Ее считают важной вехой в становлении американской историографической традиции. Поднятые Лавджоем проблемы и в настоящее время остаются предметом дискуссий.
И теоретическая, и практическая деятельность Артура Лавджоя стимулировала в США в 20-х годах XX века интерес к историографии. В 1922 г. вместе с коллегами по Университету Джона Хопкинса Дж. Боасом и Г. Чинардом он создал «Клуб истории идей». В 1940 г. основал и стал первым редактором «Журнала по истории идей» - теоретического центра историков, работающих в разных областях культуры. Его работы «Великая цепь бытия», «Очерки по истории идей» и другие историко-философские публикации способствовали выделению историографической проблематики в особую область исследования.
Лавджой много сделал для формирования институтов академической профессиональной философии в США. Подобно Дьюи и многим другим американским философам первой половины XX века он разделял просветительский взгляд на философию. Он был убежден в практической значимости его теоретических работ и необходимости активного внедрения в жизнь их установок. Деятельность Лавджоя по защите прав преподавателей и
1 См. об этом: Хлуднева СВ. Обзор журнала «История и теория» // Вопросы философии. 2003. №7. С. 182-184.
5 студентов сыграла большую роль в реализации академических свобод американских ученых и, в целом, в развитии демократии. Вместе с Джоном Дьюи он стал инициатором создания Американской ассоциации университетских профессоров (1915), был ее секретарем, а в 1919-20 гг. — президентом.
Имя Лавджоя известно российским философам и историкам. Однако в нашей литературе нет специальных историко-философских работ, посвященных его творчеству. Данная диссертационная работа является первой попыткой ликвидировать этот пробел и тем самым внести вклад в отечественную философскую американистику.
Актуальность темы диссертации подтверждается также значимостью проблематики, связанной с объяснением динамики истории идей для современной мысли. От историографической концепции Лавджоя тянутся нити ко многим бытующим сегодня в США взглядам на развитие истории. Многие ее ключевые моменты - эволюционный подход к развитию знания, междисциплинарные способы исследования, внимание к роли языка и семантическим сдвигам и т.д., - были обозначены Лавджоем еще в начале прошлого столетия, вошли в обиход современных историков и не потеряли своей актуальности.
Степень разработанности проблемы
Еще при жизни Лавджоя концепция истории идей вызвала широкий резонанс у его коллег - историков философии, историков науки и литературы. В течение нескольких десятилетий она занимала центральное место в историографии США. В американской литературе насчитывается большое количество работ, в которых обсуждаются те или иные стороны творчества Лавджоя. В очерках, статьях, монографиях разрабатываются, критикуются и дополняются отдельные положения его варианта объяснения истории идей, уточняются предложенные им формулировки, идет поиск новых объяснительных моделей. Среди авторов в первую очередь следует
назвать Дж. Боаса, Д.Дж. Уилсона, Ф. Вайнера, М. Мандельбаума, X. Тэйлора, П. Кинга, И. Берлина, К. Скиннера.
В комментаторской литературе можно выделить два основных блока: теоретико-методологические и практические работы, в которых методология Лавджоя применяется к конкретному эмпирическому материалу истории культуры. К теоретическим можно отнести исследования поддерживающие и развивающие концепцию Лавджоя, а также публикации, в которых критикуются и отвергаются положения концепции истории идей, либо вообще отрицается ее значимость для историографии. К теоретическим работам можно отнести статьи и монографии общего методологического характера о законах исторического развития, проблемах описания истории, природе исторического знания и т.д. В этих исследованиях история идей Лавджоя представлена, главным образом, в сравнении с другими известными концепциями историографии, в том числе концепциями интеллектуальной истории и истории философии .
Есть работы, посвященные отдельным положениям истории идей: целям и методам, роли идей-единиц, значению семантических сдвигов в истории и т.д. Особый интерес для историка философии представляют публикации, критикующие концепцию Лавджоя: в течение десятилетий она была объектом нападок оппонентов, в которых выявлялись историографические изъяны истории идей и предлагались альтернативные точки зрения4.
2 Boas G. Dominant Themes of Modern Philosophy. A History. N.Y., The Ronald Press, 1957; Skotheim R.A.
The Writing of American Histories of Ideas: Two Traditions in the Twentieth Century // "Journal of the
History of Ideas", 1964, vol. 25, № 2, pp. 257-278; Mandelbaum M. The History of Ideas, Intellectual History
and the History of Philosophy //"History and Theory", 1965, vol. 4, №3, pp. 33-66; Boas G. The History of
Ideas. An Introduction, N.Y., Scribner, 1969; The History of Ideas: An Introduction to method / Ed. by King
P. - London; Cannberra; Croom Helm; Totowa (N.J.): Barnes and Noble books, 1983 и др.
3 Taylor H.A. Further Reflections on the History of Ideas: An Examination of A.O. Lovejoy's Program //
"Journal of Philosophy", 1943, vol. 40, (May), pp. 281-299; Kvastad N.B. Semantics in the Methodology
of the History of Ideas // "Journal of the History of Ideas", 1977, vol.38, №1, pp. 157-74 и др.
4 Mandelbaum M. Arthur O. Lovejoy and the Theory of Historiography // "Journal of the History of
Ideas", 1948, vol. 9, №4, pp. 412-423; Bredsdorff Th. Lovejonianism -orthe Ideological Mechanism:
An Enquiry into the Principles of the History of Ideas According to Arthur O. Lovejoy // "Orbis
Litterarum", 1975, vol. 30, pp. 2-26; Hintikka J. Gaps in the Great Chain of Being: An Exercise in the
Methodology of the History of Ideas // "Proceedings and Addresses of the American Philosophical
Association", 1976, vol. 49, pp. 1 -42 и др.
Ряд комментаторских работ написан в культурологически-фактологическом ключе. Историки разных областей культуры - философии, литературы, искусства, науки - используют предложенную Лавджоем методологию и примеры «Великой цепи бытия» и «Очерков по истории идей» для изучения, описания и анализа истории различных идей. Эмпирические, фактологические труды представляют собой интересный и значительный пласт в литературе по данной тематике5.
Заметную роль в продвижении методологии и принципов истории идей в центр историографических дискуссий сыграл «Журнал по истории идей» (Journal of the History of Ideas). На его страницах публикуются статьи, исследования, обзоры, очерки посвященные тем или иным проблемам истории идей. Заметным событием стало издание в 1973-74 гг. объединенными усилиями историков, философов, литераторов различных стран 4-х томного «Словаря по истории идей»6 (переиздан в 1977-1980, а в 2003 г. вышла электронная версия, доступная пользователям Интернет). Словарь содержит более 200 статей - историй различных идей (начиная с идеи «Абстракции» и заканчивая идеями «Цепи бытия» и «Эволюционизма»),
Есть работы биографического характера, описывающие жизнь и творчество Лавджоя. Наибольший интерес представляют те, в которых изложение биографии сочетается с изучением его философской карьеры, общественной деятельности и историографических взглядов. Среди них следует выделить монографии Д.Дж. Уилсона «Артур О. Лавджой и поиск
5 Ideas in Cultural Perspective / Ed, by Ph.P. Wiener, A. Noiand. New Brunswick, N.J., Rutgers univ.
press, 1962; Boas G. Vox Populi: Essays in the History of an Idea. N.Y., 1969; History of Ideas: A
Bibliographic Introduction. (Vol. 1. Tobey, Jeremy and Classical Antiquity; Vol. 2. Medieval and early
modern Europe). Santa Barbara Oxford, Clio books, 2 vol., 1975; Berlin I. Against the current.
Essays in the History of Ideas. Ed. by H. Hardy. London, The Hogarth Press, 1979; Oakley F.
Omnipotence, Covenant, and Order: An Excursion in the History of Ideas from Abe lard to Leibniz.
Ithaka, 1984; King P. Thinking Past a Problem: Essays in the History of Ideas. London&Portland,
Oregon, Frank Cass, 2000 и др.
6 Dictionary of the History of ideas: Studies of Selected Pivotal Ideas. Vol. 1. Abstraction in the
Formation of Concepts to Design Argument; Vol. 2, Despotism to Law, common; Vol. 3. Law, concept of
to Protest Movements; Vol. 4, Psychological Ideas in Antiquity to Zeitgeist. / Wiener Ph.P., ed. in chief. -
N.Y.: Scribner, 1973.
8 достижимости» (1980) и «Артур О. Лавджой: аннотированная библиография» (1982)7.
Работы российских авторов, в которых есть ссылки на концепцию истории идей Лавджоя, немногочисленны. Как правило, его концепция рассматривается в контексте современных тенденций в изучении интеллектуальной истории (Л.П. Репина и др.)8. В некоторых работах авторы фокусируют те или иные конкретные идеи и их роль в российской и мировой истории (Т.В. Артемьева, М.И. Микешин и др.)9. Следует отметить, что на русский язык переведено лишь одно произведение Лавджоя - «Великая цепь бытия» . Ее публикация повышает возможность многостороннего освещения и подробного анализа концепции истории идей Лавджоя в нашей стране.
Цели и задачи исследования
Цель диссертационного исследования состоит в историко-философской экспликации философских воззрений А. Лавджоя, в первую очередь его концепции истории идей. Первоначально реализация этой цели предполагала решение следующих задач:
выявить содержание и методологический смысл концепции истории идей;
показать оригинальность данной историографической модели в сравнении с традиционными моделями;
вскрыть эпистемологические основания концепции истории идей;
7 Wilson DJ. Arthur О. Lovejoy and the Quest for Intelligibility. Chapel Hill, University of North
Carolina Press, 1980; Wilson D.J. Arthur O. Lovejoy: An Annotated Bibliography. N.Y., Garland Pub.,
1982.
8 Репина Л.П. От истории идей к интеллектуальной истории. (Аналитический обзор) // XX век;
Методологические проблемы исторического познания: Сб. обзоров и рефератов. Ч. 2. / ИНИОН
РАН. Отв. ред. А.Л. Ястребицкая. М, 2001. С. 86-103; Репина Л.П. Интеллектуальная история
сегодня: проблемы и перспективы // Диалог со временем: Альманах интеллектуальной истории.
Выл.2.М.,2000.С.5-13.
4 Артемьева Т.В. Идея истории в России XVIII века. СПб., 1998; Философский век. Альманах. Вып. 5. Идея истории в российском Просвещении / Под ред. Т.В. Артемьевой, М.И. Микешина. СПб., 1998. 1 Лавджой А. Великая Цепь Бытия: история идеи. М.: Дом интеллектуальной книги, 2001.
выявить понимание истории философии в свете универсальной истории идей;
показать место и роль концепции истории идей в контексте американской мысли первой половины XX века.
В ходе работы с конкретным материалом эти задачи были существенно расширены и конкретизированы. Привлечен обширный материал, относящийся к интеллектуальной биографии Лавджоя и историческому контексту американской философии первых десятилетий XX века. Уделено внимание его защите дуализма, идейным спорам вокруг концепции истории идей, общественной деятельности Лавджоя по утверждению демократических свобод и др.
Методологическая и теоретическая основа исследования
Творческое наследие Лавджоя многогранно. Его внимание привлекала проблематика истории идей, эпистемологии, истории философии. Он занимался проблемами семантики, морально-этическими вопросами, проблемами эмерджентной эволюции. Особое место в его жизни занимала деятельность по утверждению академических свобод и профессиональной организации философской жизни в США. В ограниченных пределах диссертационной работы невозможно рассмотреть все аспекты творчества Лавджоя. Диссертант сосредоточил свои усилия главным образом на анализе его историографических воззрений и лежащих в их основе эпистемологических принципах. Эти воззрения являются наиболее интересными, оригинальными и практически не изученными в российской литературе.
В своей работе автор диссертации пользовался методами историко-философского описания и историко-логической реконструкции материала. При анализе теоретических взглядов Лавджоя большое внимание уделено историческому контексту их появления в начале XX века с целью показа настроений и духа эпохи. В связи с этим диссертант прибегает к обильному
10 цитированию работ Лавджоя и его современников. В приложении диссертации дается перевод статьи Лавджоя «Историография идей» (1938), где излагаются некоторые положения концепции истории идей. Для более адекватного отражения процессов, происходящих в американском академическом сообществе в начале XX века, диссертант посчитал целесообразным включить в работу четвертую главу, посвященную социальной деятельности А. Лавджоя и Дж. Дьюи - как зачинателей движения за демократические права и свободы в университетах США.
В теоретическом и практическом отношении диссертант опирался на опыт российских специалистов в области истории философии и истории мысли, в частности, опыт специалистов отдела истории философии Института философии РАН- Существенную помощь автору диссертации оказали труды российских исследователей по теории историографии — А.С. Богомолова, Т.И. Ойзермана, Н.В. Мотрошиловой, работы по философской американистике Н.С. Юлиной, Ю.К. Мельвиля, А.Ф. Зотова, А.С. Богомолова, М.А. Кукарцевой и др. Интересный и стимулирующий материал диссертант нашел у американских и европейских авторов, пишущих по проблемам историографии (Дж. Боаса, Д.Дж. Уилсона, Ф. Вайнера, П, Кинга, М. Мандельбаума), а также в публикациях на страницах журналов «История и теория», «Журнал по истории идей», «Журнал философии» и др.
Результаты исследования и их научная новизна
Научная значимость и новизна диссертации определяются главным образом тем, что это - первый опыт комплексного изучения и анализа концепции истории идей А. Лавджоя в российской философской американистике. В ходе выполнения работы был задействован новый, неизвестный ранее историко-философский материал, в том числе тексты самого Лавджоя и посвященные ему исследования (на английском языке). Этот материал важен для историков философии не только с точки зрения
ликвидации пробелов в нашем знании истории современной мысли в США, но и в теоретическом отношении. Независимо от оценки вклада Лавджоя в философию и историографию, он поднял массу теоретических вопросов, многие из которых актуальны по сей день. Как мы должны понимать историю мысли? Что следует считать движущими факторами интеллектуального развития человечества? Является ли ими «абсолютный дух» (Гегель), социальные условия (Дьюи), личностное (Ройс), или в сфере мысли действуют законы эволюции (Дарвин)? Можно ли говорить об истории философии в отдельности от интеллектуальной истории? Адекватны ли методы исследования истории философии вне исследований интеллектуальной истории? Как в свете идей Лавджоя оценивать логический и исторический методы, «внутренний» и «внешний» подходы к исследованию истории? Правомерно ли говорить о семантической несоизмеримости «универсальных» понятий, которыми оперировали философы?
Результаты проведенного диссертантом исследования темы «Концепция истории идей А.О. Лавджоя» можно определить следующим образом:
обрисован общий контекст американской философии XX века, в рамках которого происходило формирование взглядов Лавджоя, в частности, показано значение конфликта религии и науки для его мировоззрения;
выявлены эпистемологические основания концепции истории идей (защита эпистемологического и психофизического дуализма, связь с прагматизмом и критическим реализмом);
прослежено влияние общих эволюционистских («дарвинистских») воззрений на трактовку истории идей;
выявлено содержание концепции истории идей Лавджоя, проанализировано основное понятие «идеи-единицы», используемое им в изображении картины развития идей в истории;
показаны аргументы Лавджоя в пользу использования концепции истории идей в качестве теоретической основы исследования интеллектуальной истории;
представлено его понимание истории философии в свете универсальной истории идей;
показана оригинальность историографической концепции Лавджоя в сравнении с концепциями Дж. Ройса и Дж. Дьюи;
дана характеристика основным историографическим работам Лавджоя;
обрисовано содержание споров вокруг идейного наследия Лавджоя;
показана связь между теоретическими и социально-политическими воззрениями Лавджоя;
уточнено место концепции истории идей Лавджоя в американском историко-философском процессе.
Научно-практическая значимость диссертации
Полученные в диссертационном исследовании выводы могут быть использованы в научно-практической и преподавательской работе. Содержание работы может служить отправной точкой при изучении американской философской мысли первой половины XX века, при анализе методологических и историографических проблем истории мысли. Оно значимо для понимания исторического влияния Лавджоя на американскую философию XX столетия, на распространение и утверждение демократических прав и свобод в академическом сообществе США. Содержание и выводы диссертации могут быть использованы в преподавании общих курсов истории философии, при чтении специальных курсов по философской американистике, курсов по интеллектуальной истории, а также при создании справочных изданий, энциклопедий и электронных информационных баз.
ІЗ Апробация работы
Выводы диссертационного исследования нашли отражение в публикациях автора в журнале «Вопросы философии» (2003, 2004), в сборнике «История философии» (изд-во ИФ РАН, 2003, 2005), общим объемом 2 а.л. Диссертация обсуждена на заседании сектора современной западной философии Института философии Российской Академии Наук 9 ноября 2004 года и рекомендована к защите.
Структура диссертации
Диссертация состоит из «Введения», четырех глав, «Заключения» и двух «приложений»: 1) Список использованной литературы, 2) Перевод работы А. Лавджоя «Историография идей».
Эволюция взглядов Лавджоя в контексте американской философии первой половины XX века
Артур Онкен Лавджой родился в Берлине 10 октября 1873 г. в семье американского студента-медика Уолласа Лавджоя (он проходил в Германии медицинскую практику) и Сары Онкен - дочери немецкого баптистского проповедника. После переезда в США в 1875 г., мать Артура умерла, и отец, считая себя виновным в смерти жены, оставил медицинскую практику и посвятил себя служению евангелистской религии. Он воспитывал сына в строгих религиозных канонах и настаивал на том, чтобы тот принял евангелизм и стал священником. Влияние отца на формирование воззрений юного Лавджоя было огромным. Тем не менее, вопреки воле родителя Лавджой в 1891 г. поступает в светский колледж Калифорнийского университета, выбрав предметом изучения далекие от религии античную литературу и языки.
В конце XIX - начале XX веков, в период становления Лавджоя как мыслителя, в интеллектуальной жизни США происходило переосмысление традиционных ценностных установок, которое определило многие особенности дальнейшего развития мысли в этой стране. Новые течения в американской философии так или иначе несли на себе отпечаток напряжения, возникшего между религией и наукой1. До конца девятнадцатого столетия основной доминантой в американской мысли была религия. На рубеже XIX и XX веков на первый план начала выдвигаться наука. Этот болезненный процесс сопровождался столкновением научной и религиозной мысли, идейными и личностными конфликтами.
Метания между религиозной и светской мыслью характерны для многих американских мыслителей - Ч. Пирса, У. Джемса, Дж. Ройса, Дж. Сантаяны, в некоторой степени Дж. Дьюи. Этот процесс не обошел стороной и Лавджоя. Строгое религиозное воспитание, настойчивые увещевания отца стать священником не прошли для него без последствий. Лавджой до конца жизни оставался христианином, с трепетом относился к религиозной мысли, особенно к ее этической и социальной стороне. В то же время в своих теоретических изысканиях он предпочитал опираться на светскую философию, рациональные основания и науку.
На третьем курсе колледжа в значительной мере под влиянием своего преподавателя Джорджа Холмса Ховисона (G.H. Howison) Лавджой заинтересовался философией. Ховисон был автором ряда работ , в которых развивал концепцию «личностного идеализма» (personal idealism). Он не только пользовался определенным авторитетом в академических кругах, но и был талантливым преподавателем, умел увлечь своих учеников. Лавджой, однако, не принял идеалистические взгляды своего учителя, но перенял некоторые особенности его работы - скептический критический подход, скрупулезность в исследовании материала и стремление к познанию истины.
Лавджой верил, что философские познания помогут ему в будущей карьере, независимо от того, чем он будет заниматься - английской литературой, сравнительным религиоведением или историей моральной и религиозной мысли. Он считал, что философия даст необходимую для будущей профессии подготовку и навыки работы. После окончания колледжа он, вопреки воле отца, поступает на философский факультет Гарвардского университета.
В 1890-е гг. Гарвард славился высоким уровнем образования, а его философский факультет считался лучшим в стране. На факультете царила высоко интеллектуальная, творческая атмосфера, которую создавали талантливые философы - Джосайя Ройс, Уильям Джемс, Джордж Сантаяна. Такое интересное скопление интеллектуалов, вспоминал Сантаяна в 1920 г., произошло во многом по той причине, что философия «возникает всюду, где только начинают проявлять интерес к окружающему миру люди, сильные духом и наделенные особой прозорливостью» .
В 1897 г. Лавджой получил степень магистра и по совету Ройса остался на третий год в Гарварде. Учеба в университете принесла молодому студенту интеллектуальную независимость. В свободное от занятий время он успешно занимался журналистикой, был главным редактором «Журнала Калифорнийского университета» (University of California Magazin), активно участвовал в деятельности философских студенческих клубов. После окончания университета он поехал во Францию для подготовки и написания диссертации. В течение года в Париже Лавджой серьезно занимался историей и философией, посещал лекции и библиотеки. Тем не менее, он так и не получил степень доктора философии (PhD): как и Джемс он посчитал «неразумным предавать свои философские интересы ради соответствия необходимым для получения степени требованиям»4.
В 1899 г. Лавджой вернулся в США и по рекомендации Ройса и другого гарвардского профессора Чарльза Эверетта поступил на службу в Стэндфордский университет, где преподавал различные дисциплины -элементарную логику, историю этики, философию религии. Через два года ему предложили место профессора философии в Вашингтонском университете. В Стэнфордском (1899-1901), Вашингтонском (1901-1907 гг.), а позднее в Колумбийском (1907-1908 гг.) и Миссурийском (1908-1910 гг.) университетах Лавджой успешно сочетает жизнь преподавателя с жизнью реформатора-гуманитария. Он продолжает заниматься теоретическими вопросами, участвует в общественных мероприятиях, в том числе связанных с проблемами академической философии.
После окончания университета и вплоть до 1908 г. Лавджой практически все свое время посвятил общественной деятельности и разработке религиозных проблем. Еще в Париже его увлекла тема роли религии в американской мысли. Он задумал создать «рациональную теологию» -«религиозную по своей сути, и в то же время гармонично сочетающуюся с интеллектуальными, социальными условиями и моральными идеалами современной жизни»5. По его замыслу, в «рациональной теологии» следует объединить идеи плюрализма, темпорализма, эволюции и Бога. В религии Лавджоя привлекала этическая сторона: он верил в существование «любящего», познаваемого Бога, «оправдывающего высшие устремления людей и их самые праведные мысли» 6. Бог постепенно реализует свою цель в мире, которая заключается в достижении «настоящей жизни». Христос -это совершенное воплощение морали на службе у Бога, а его жизнь - идеал для человека. Но идею божественности Христа Лавджой не принимал, считая, что ее невозможно объяснить разумно.
Постепенно его религиозный порыв ослабевает и место потенциальной основы рационального познания Вселенной занимает светская философия. В самом начале карьеры взгляды Лавджоя скорее всего можно назвать идеалистическими. По мере знакомства, с одной стороны, с философией и спекулятивными системами, и с наукой - с другой, его скепсис по отношению к идеализму усилился. Основным объектом критики стали идеалистические системы его учителей Дж. Ройса и Дж. Ховисона. Хотя сам Лавджой впоследствии признавал, что в философии «человек часто учится и перенимает более всего от тех, с кем он в конечном счете не согласен»7. Все же ни монистический идеализм Ройса, ни плюралистический идеализм Ховисона (последний хотя и признавал и объяснял разнообразие реального мира) не отвечали главной задаче Лавджоя - сделать мир рационально постижимым. Он пытался выстроить свое видение мира таким образом, чтобы одновременно объяснить и разнообразие Вселенной, и ее существование во времени (темпоральность). Более того, в таком представлении должны содержаться основания для рационального познания Вселенной.
Прагматизм, критический реализм и «Восстание против дуализма»..
В предыдущем параграфе мы рассмотрели эволюцию взглядов Артура Лавджоя, его становление как философа и историка. Мы показали, что его интерес к историко-философской тематике был неотъемлемой частью интеллектуальных исканий и стремления обосновать и подтвердить собственные философские выводы. Во втором параграфе мы обратимся непосредственно к содержанию его философских и эпистемологических воззрений, рассмотрим их в отношении к философии прагматизма, неореализма и критического реализма - основных течений в американской мысли начала XX столетия. Значительное внимание будет уделено эпистемологическому труду Лавджоя «Восстание против дуализма» (1930).
Как уже говорилось, в поисках твердых рациональных оснований для своей историцистской философской позиции Лавджой отверг идеалистические и религиозные концепции. В большей мере, хотя и со значительными оговорками, ему импонировал прагматизм. Ученик Уильяма
Джемса, он написал небольшую статью «Тринадцать прагматизмов»18 (1908), в которой выделил и проанализировал ряд основных положений этого течения. Его главный вывод - неопределенность понятия «прагматизм». Одни и те же идеи в понимании разных прагматистов могут противоречить друг другу. Так, например, понятие «истины», с одной стороны, основывается на психологических свойствах верования как намерения к действию, с другой стороны — на изменчивых свойствах объектов веры. «Знание» как форма действия, основанное на непосредственном восприятии (например, в «радикальном эмпиризме» Джемса), противопоставляется «знанию» как результату посредничества идей, объясняющих опыт. Противоречивыми Лавджою представляются этические и эстетические суждения прагматистов. С одной стороны, их подтверждением служат субъективные эмоциональные критерии, например, в теории «воли к вере» Джемса, с другой - объективные, верифицируемые, социально-утилитарные понятия, как например, в «инструментализме» Дж. Дьюи. Тем не менее, по мнению Лавджоя, бесформенную массу «всяческого прагматизма» можно свести к нескольким значимым и эффективным идеям, которые с точки зрения рационалистичной, плюралистичной и темпоралистичной философии могут быть внутренне логичными и последовательными.
За «Тринадцатью прагматизмами» последовала серия работ, посвященных разным проблемам этого философского течения19. В рефлексии о прагматизме Лавджой постепенно оформляет собственные эпистемологические воззрения. В 1920 г. он присоединился к движению критических реалистов, общая платформа которых предоставляла место для его варианта дуалистической эпистемологии. Наряду с неореализмом, критический реализм был заметным явлением в американской философии первых десятилетий XX в. Входящие в эти группы философы объединялись главным образом по сходному решению эпистемологических вопросов.
Неореализм в США был представлен именами Р.Б. Перри, У.П. Монтегю, У,Т. Марвина, У.Б. Питкина, Э.Г. Сполдинга и Э.В. Холта. В 1910 г. они опубликовали «Программу и первую платформу шести реалистов» , оформив неореализм как определенную позицию в теории познания. В более систематизированном виде свой подход к философии они изложили в коллективном труде 1912 г. «Новый реализм. Совместные исследования в философии».
Главный лозунг неореалистов - «освободить метафизику от эпистемологии» - означал следующее. Идеализм приписывал эпистемологии важную роль на том основании, что познание составляет универсальное условие бытия и поэтому исследование человеческого сознания должно предшествовать исследованию самой реальности. Неореалисты же считали эпистемологию вторичной по отношению ко многим наукам. Центральное место должны занимать логика и методы, доказавшие свою плодотворность в естественных, математических и психологических науках - методы анализа, индукции и наблюдения. Неореалисты предлагали активно использовать имеющуюся в специальных науках теоретико-методологическую базу и с ее помощью устранить существенное отставание философии от науки, избавить ее от многих предрассудков на пути поиска истины.
В эпистемологических дискуссиях неореалисты отстаивали тезис, что внешний мир существует независимо от когнитивных отношений и представлен в сознании объекта непосредственно, а не в виде ментальных сущностей. В процессе познания предметы напрямую «входят» в сознание, становятся его содержанием. Одним словом, неореалисты предполагали преодолеть «дуализм» между познающим субъектом и познаваемым объектом с помощью эпистемологического монизма.
В 1916 г. Рой Вуд Селларс опубликовал работу «Критический реализм»22, которая положила начало новому движению. Идеи Селларса подхватили Д. Дрейк, А.О. Лавджой, Дж.Б. Пратт, А.К. Роджерс, Ч.А. Стронг, а позднее Дж. Сантаяна. В 1920 г. они опубликовали программный сборник «Очерки критического реализма: совместное исследование проблемы знания» , в котором решительно выступили против неореализма. По своим общефилософским воззрениям и интересам критические реалисты существенно расходились между собой. Уже с самого начала между участниками проявились разногласия. Некоторые из них строго придерживались эпистемологического дуализма, некоторые, в частности Стронг, менее строго. Существенно расходились по вопросам, что именно они собираются защищать и что означает критический реализм? Спорили и о том, как будут называть себя: «дуалистическими реалистами», «репрезентативными реалистами», либо как-нибудь иначе.
Объединяющим звеном стал подход к решению эпистемологической проблемы отношения субъекта и объекта на основе опосредованного (репрезентативного) реализма. Критические реалисты выступили с критикой прагматизма, субъективизма и, в первую очередь, неореализма. Атакуя монистический (презентативныи) реализм, они отталкивались от двух основных посылок: 1. Презентативныи реализм неадекватно трактует процесс познания; 2. Он не объясняет происхождение ошибок восприятия.
Критические реалисты соглашались с неореалистами, что мир существует независимо от нашего познания и что наше знание относится к внешнему миру. Однако они категорически отвергли тезис о тождестве восприятия и воспринимаемого. Неореалисты предполагали, что в познавательном акте участвуют два компонента: субъект и объект. Критические реалисты предлагают заменить схему познавательного процесса на трехчленную: в познавательном акте присутствуют: а) субъект, или акт восприятия, б) «непосредственно данное», или «сущность», и в) воспринимаемый объект. Физические объекты существуют независимо от того, воспринимаются они или нет. Однако объекты не могут быть непосредственно даны в восприятии, субъекту представлены только «данные». Под «данным» понимается любое ощущение, представление, любое качественное содержание сознания. «Данное» не тождественно объектам, к которым оно относится, оно служит посредником между субъектом и объектом. Одним словом, критические реалисты стояли на позиции репрезентативизма: ощущения, образы, понятия репрезентируют внешний мир, являются средством познания мира и не тождественны ему.
Рациональная реконструкция философии и истории мысли
В 1916г., принимая пост президента Американской философской ассоциации (АФА), Лавджой выступил с обращением к коллегам-философам «О некоторых условиях прогресса в философских исследованиях»1. В нем он отметил необходимость ликвидировать отставание философского знания от знания естественно-научных дисциплин и предложил программу обновления философии. Практическое внедрение программы, считал он, поможет разрешить некоторые насущные проблемы философии, способствовать рациональному познанию мира и поиску истины. В докладе проявились и оформились методологические предпочтения Лавджоя - анализ и синтез историко-философского материала и междисциплинарный подход.
Первое и главное условие программы Лавджоя — ревизия методологического арсенала философии. Философы должны быть более «сознательными в методологическом плане», а их методы более систематизированными. Основное внимание следует уделять методам и «гораздо меньше - формулированию самостоятельных выводов»2. Главная установка Лавджоя - научить «философов подробно и четко расписывать конкретные причины возможных ошибок в предпринимаемых ими исследованиях»3.
Безусловно, говорил Лавджой, современным философам важно признать, что в их работу могут закрасться ошибки. Философия долгое время выполняла «две схожих, но практически не сочетаемых задачи» . С одной стороны, от философов ждали жизненных наставлений, с другой -логической, научной достоверности. Реализация второй задачи возможна лишь в том случае, если философы откажутся от самодовольной мысли о научности своих методов и признают возможность ошибок в своей работе. «Единственный способ определить, прав ли философ, состоит не в том, чтобы доказать неоспоримость (для него самого) его аргументов, а в том, чтобы помотреть на него как на элемент статистики» . Если философ считает, что выводы семи из десяти его коллег ошибочны, из этого следует, что сам он ошибается в 70 процентах случаев. Приняв факт возможности ошибок в своей работе, философы смогут избежать многих проблем.
Отдельным пунктом в программе Лавджоя стоят рассуждения, которые легли в основу его историографического метода. Философия больше, чем любая другая область, — подчеркивал он в выступлении, - это в первую очередь «совместное предприятие». Одинокий ум обречен на ошибки, сотрудничество же помогает избежать логических ловушек и оплошностей. Однако достичь конструктивной философской дискуссии - это «одна из самых сложных задач в мире». Все же, несмотря на опыт прошлых неудач, в том числе провала некоторых совместных проектов АФА6, Лавджой настаивал на том, что дискуссия возможна. Для начала следует разработать и принять «общую и недвусмысленную терминологию, и - если это во власти человека - перечислить начальные аксиомы философии»7. Это позволит философам сотрудничать друг с другом на более качественном уровне, аккуратно решать стоящие перед ними задачи.
Другой пункт программы, сыгравший ключевую роль в оформлении концепции истории идей - методологическая значимость изоляции от контекста отдельных философских проблем. Для продуктивной работы Лавджой предлагал выделять так называемые «гипотетические умозаключения», определять и вычленять из контекста конкретные философские проблемы. Это позволит философам продвигаться от одной идеи к другой, «последовательно изучать временно выделенные гипотетические проблемы и в итоге достигать большего согласия со своими коллегами»8,
В том, что согласие в философии возможно, Лавджой не сомневался. Его убежденность основывалась на вере в фундаментальную рациональность человека: «мы должны признать, что если проблема реально существует, то она вызывает идентичную логическую реакцию. И такая реакция может возникнуть у любого рационально-мыслящего человека»9. Неудачные попытки рациональных людей прийти к согласию Лавджой объяснял только различием их чувствительности к логике. Этот тезис был решающим в его доводах в пользу прогресса в философии. Одновременно он был центральным для всей его философии. Если люди действительно рациональны по своей природе, есть все основания полагать, что многообразный и изменчивый мир постижим.
Следует отметить, что в начале XX вв. в западной мысли получили широкое распространение представления об иррациональной природе человека. Многие авторы считали, что человеческие предпочтения и верования, поведение отдельных людей и социальных групп основываются не на «интеллектуальных» и «рациональных» процессах, а на скрытых, подсознательных, иррациональных желаниях и мотивах. Они отказывались видеть в человеке рациональное животное и предпочитали говорить об определяющей роли внерационального в его жизни. Некоторые даже говорили о новой «интеллектуальной революции XX века», схожей по своему значению с коперниканским переворотом в науке. «Рационального, разумного человека перестали считать центром нашей интеллектуальной системы точно так же, как Землю перестали считать центром нашей системы планет»10.
Лавджой согласен, что человеческие идеи, суждения и предпочтения формировались в истории мысли двумя мотивами - рациональным и иррациональным. В связи с этим задача философов и историков состоит не только в том, чтобы изучать разум и мышление. Они должны по возможности различить эти мотивы, выделить их, соотнести между собой, и в конечном итоге, оценить их роль и влияние.
Поставленная задача во многом опасна и неопределенна, особенно, если исследователю импонирует мотив «иррационального». Сам Лавджой предпочитал опираться на рациональные посылки, строить свою философию на твердых логических основаниях. Что касается мотива «иррационального», то, по его мнению, он слишком легко объясняет происхождение человеческих идей и мнений, предпочтений и вкусов. Однако доказать верность и адекватность этих объяснений чрезвычайно трудно - если только «вы не сведете их к общим априорным предпосылкам, догматически принятым в самом начале» . Вместе с тем Лавджой не призывает отказаться от попыток определить роль «иррационального» в истории мысли, наоборот — обратить внимание на возможные последствия иррационализма.
«Великая цепь бытия»
Книга Лавджоя «Великая цепь бытия: История идеи» вышла в свет в 1936 г. Первоначально она представляла собой авторский цикл лекций для историков, философов и литераторов, прочитанных в 1933 г. в Гарвардском университете. Лекции не получили желаемого отклика у гарвардской профессуры и тем не менее через три года они были изданы. В опубликованном виде лекции вызвали интерес у широкой публики и впоследствии много раз переиздавались1.
«Великая цепь бытия» является не только классическим произведением по истории идей-единиц. В этой работе одновременно раскрывается история идей самого Лавджоя. Он изучал историю «Цепи бытия» более тридцати лет - с начала XX века и до середины 30-х гг. Интерес же к идеям эволюционизма, темпорализма, к рациональному познанию Вселенной не покидал его до конца жизни. В основе произведения лежат две посылки: глубокая вера автора в автономное развитие идей и их влияние на человеческую историю. Вторая посылка - значимость идей для рационального познания мира. История «Цепи бытия», по мысли Лавджоя, представляет собой грандиозную попытку человечества упорядочить Вселенную и определить место в ней человека. В книге Лавджой пытался ответить на вопрос, который постоянно возникал в истории философии и который он поставил перед собой: существуют ли рациональные, постижимые человеческим умом основания мира, и если да, то в чем они заключаются?
Задавшись этим вопросом, философ представил интеллектуальную историю в контексте развития трех идей, или принципов - «изобилия» (plenitude), «непрерывности» (continuity) и «линейной градации» (unilinear gradation).
Первый принцип «изобилия» представляет собой веру в «полноту» реализации в актуальности того, что мыслится как возможное . Этот необычный и плодотворный принцип был впервые сформулирован в платоновской философии. Платон, по мнению Лавджоя, стоит у истоков двух противоположных тенденций. Для первой характерно стремление к потустороннему (otherworldliness), веры в то, что «подлинная «реальность» и истинное благо полностью противоположны по своей сути всему, что составляет обычную человеческую жизнь и повседневный человеческий опыт» . Для второй тенденции характерен интерес к посюстороннему (this-worldliness), вера в существование обыденного мира: несмотря на неполноценность и неудовлетворительность нашего знания о нем, это мир, «которого по-видимому быть не должно, но который все же несомненно есть» .
По Лавджою, эти две тенденции оказали колоссальное влияние на последующее развитие философской и религиозной мысли Запада. Они послужили причиной возникновения в ней теологического дуализма и множества внутренних конфликтов. Так, например, платонизм ввел в теологию понятие Двух-Богов-в-Одном. Теологический дуализм повлек за собой дуализм ценностей: благо потустороннее противостоит благу посюстороннему. С одной стороны, в традиции потустороннего Бог мыслится как благодать, как самодовлеющая, самодостаточная сущность, не нуждающаяся в сотворении воспринимаемого и темпорального мира. Сотворение мира ничего не добавляет к совершенству Бога, в котором полнота блага уже достигнута. С другой стороны, почему в дополнение к миру Идей существует несовершенный мир становления? Платон объясняет это следующим образом: в силу присущей ему благодати, Бог не может вечно пребывать в себе самом. Его атрибутом является внутренняя необходимость порождения конечных типов бытия - распространения себя во все возможные типы темпорального и несовершенного бытия.
Сформулированный в платоновской философии «посюстороннего» принцип «изобилия», продолжает Лавджой, гармонично переплетается с двумя другими принципами - «непрерывности» и «линейной градации». Они берут свое начало в учении Аристотеля об иерархии живых существ (хотя, отмечает Лавджой, их вполне можно вывести из платоновского принципа изобилия, логическими следствиями которого они являются). Суть принципов такова: все существующее выстроено в виде некоторой линейной последовательности классов, где свойства одного класса незаметно переходят в свойства другого. Если между двумя естественными видами теоретически может существовать некий средний вид, то он с необходимостью реализуется в действительности. В противном случае в «лестнице» Вселенной возникнут разрывы, подразумевающие нехватку полноты и недопустимую недостаточность блага или абсолюта. Кроме того, все сводится в «упорядоченную по единому принципу «лестницу природы» согласно степени [своего] совершенства» .
Лавджой полагает, что в результате взаимодействия и взаимовлияния данных принципов в истории западной мысли появилась «одна из самых широко распространенных концепций всеохватывающей системы вещей, основ устройства Вселенной, [которая] в этом качестве предопределяла ход рассуждений по множеству других предметов»6. Это представление о замысле и структуре мира безоговорочно принималось многими «философами, учеными, богословами и просто образованными людьми» вплоть до конца XVIII века. Согласно ему Вселенная понималась как «Великая цепь», звенья которой соединяют все ступени бытия в иерархическом порядке от самых низших существ, находящихся на грани несуществования, до высших из возможных типов сотворенного. Так «в европейскую философию и теологию была введена комбинация идей, которая на протяжении столетий выступала основанием множества наиболее характерных внутренних конфликтов, логически и эмоционально контрастирующих течений, сопровождавших эту философию и теологию»7. В то же время, подчеркивает Лавджой, история принципа изобилия и его следствий, образующих вкупе «Великую цепь бытия», была историей попыток представить мир, в котором обитает человек, рациональным и постижимым.
