Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Критический анализ методологических основ современных буржуазных концепций коперниканской революции 12
I. Индуктивистские концепции коперниканской революции 15
2. Релятивистские концепции коперниканской революции 24
3. Коперник как реставратор античной традиции 51
4. Реалистские концепции коперниканской революции . 66
Глава II. Становление научной программы и базисного противоречия античной астрономии 77
I. Астрономическая программа Анаксимандра и пифагорейцев 84
2. Астрономическая программа Платона, Евдокса и Каллшша 89
3. Астрономическая программа Аристотеля 99
4. Недостатки теории гомоцентрических сфер III
5. Астрономическая программа Птолемея ИЗ
6. Понимание базисного противоречия античной астрономии в эпоху средневековья 124
Глава III. Формирование научной программы Н.Коперника 127
I. Формирование философско-мировоззренческих основании новой картины мира 127
2. Программа Н.Коперника 145
Заключение 161
Список литературы
- Индуктивистские концепции коперниканской революции
- Релятивистские концепции коперниканской революции
- Астрономическая программа Анаксимандра и пифагорейцев
- Формирование философско-мировоззренческих основании новой картины мира
Введение к работе
Научно-технический прогресс и превращение науки в непосредственную производительную силу, оказывающие небывалое воздействие на все стороны жизни общества требуют обращения к истории науки, выявления причин, закономерностей и тенденций ее развития. История науки в настоящее время является одной из бурно развивающихся отраслей научного знания как у нас в стране, так и за рубежом. Соответственно, за рубежом возрастает внимание к ней со стороны таких направлений буржуазной философии, как неопозитивизм и постпозитивизм. В научную орбиту вновь вовлекаются и анализируются труды по истории науки, написанные представителями неокантианской и позитивистской философии. Наука становится предметом все более тщательной философской и методологической рефлексии, причем на передний план исследований выходят проблемы, связанные с процессом ее развития, проблема генезиса научных теорий, перехода от одной научной теории к другой, анализ научных революций.
Особое внимание философов и историков науки привлекает революция в астрономии, связанная с именем Николая Коперника. Нельзя сказать, что эта тема нова, скорее, она классическая. Любое философское направление при осмыслении феномена науки так или иначе обращалось к этому принципиально важному явлению в истории мировоззрения, культуры и науки, без рассмотрения которого нельзя понять духовную историю нового времени в целом. Коперни-канская революция интенсивно исследовалась и исследуется в работах как советских философов и историков науки1 ', так и в зару-I) См.: Веселовский Н.Н., Белый Ю.А. Николай Коперник, 1473-1543. - М.: Наука, 1974. - 455 с.; йдельсон Н.И. Этюды по истории небесной механики. - М.: Наука, 1975. - 496 с.; Ни- — 4 — бежной, особенно в неокантианской и в неопозитивистской философии. Начиная с 60-х гг. она стала предметом особого интереса постпозитивистской философии. Однако, в буржуазной философии ко-перниканская революция до сих пор не нашла удовлетворительного научного объяснения. Те методологические принципы анализа науки и модели объяснения, которые предлагаются представителями философии науки на Западе, свидетельствуют о принципиальной невозможности дать с идеалистических позиций, господствующих в буржуазной философии, адекватное объяснение процесса развития науки, в частности, свидетельствуют о неспособности выявить принципиальную роль мировоззренческих основ в этом процессе.
Актуальность марксистско-ленинской критики методологических принципов объяснения истории науки, в частности коперниканской революции, разработанных в современной буржуазной философии, связана прежде всего с необходимостью показать их теоретическую несостоятельность.
Критический анализ интерпретаций коперниканской революции, предложенных в неокантианской, неопозитивистской и постпозитивистской философии, выявляющий несостоятельность их теоретических претензий и идеологических импликаций, позволяет установить именно мировоззренческие основы той тупиковой ситуации, в которой оказалась современная буржуазная философия науки; дает материал для обеспечения задач контрпропаганды, для усиления идеологической работы, на что указывал Июньский (1983 г.) Пленум ЦК КПСС. В работе показывается в чем именно методологические подхо-колай Коперник: Сборник статей к четырехсотлетию со дня смерти. - М.: Л.: Изд-во АН СССР, 1947. - 217 с.; Николай Коперник: К 500-члетию со дня рождения; Сборник статей. - М.: Наука, 1973. - 223 с.; и др. ды, предложенные современной буржуазной философией, потерпели фиаско при объяснении и рациональной реконструкции историко-на-учного процесса, как их авторы пришли к утверждению несоизмеримости теорий, к "эпистемологическому анархизму", к релятивизму и агностицизму.
Как указывалось на Июньском (1983 г.) Пленуме ЦК КПСС, в современную эпоху происходит "резкое, небывалое за весь послевоенный период обострение борьбы двух общественных систем, двух полярно противоположных мировоззрений"1ч В этих условиях история науки также является предметом острой идеологической борьбы. Поэтому актуальность данного исследования состоит также и в том, чтобы выработать принципы критического анализа историко-научных концепций, разработанных в современной буржуазной философии, выявить идейно-теоретическое противостояние буржуазной философии науки и марксистско-ленинского учения, в котором наука рассматривается как адекватный способ познания мира и как теоретическая основа социальной революционно-преобразовательной деятельности.
Рассмотрение проблемы генезиса научных теорий, перехода от одной научной теории к другой, анализ научных революций представляет большой теоретический интерес для марксистско-членинской философии. При этом критика концепций коперниканской революции, созданных в современной западной философии, актуальна и для решения ряда методологических проблем развития современного естествознания. Коперниканская революция продемонстрировала, что в истории науки возможны ситуации, когда появление новой теории и практическое подтверждение ее истинности разделены во времени годами и даже десятилетиями, или когда существуют одновременно I) Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС, 14-15 июня 1983 г. - М.: Политиздат, 1983, с.68. две конкурирующие теории, имеющие одинаковое эмпирическое подтверждение. В этой связи встает практическая проблема оценки той или иной научной теории, решение которой особо значимо в условиях современного интенсивного научно-технического прогресса.
Пели и задачи иссдвдов^гя. в диссертации ставятся следующие цели. Прежде всего диссертационное исследование призвано показать, что неспособность современной буржуазной философии дать научную реконструкцию истории науки, и в частности, объяснить феномен коперниканской революции, обусловлена теоретической и методологической несостоятельностью разработанных исследовательских подходов.
Анализ, осуществленный с марксистско-ленинских позиций, призван охарактеризовать идейно-теоретические принципы разработанных в современной буржуазной философии концепций коперниканской революции и показать, что неудачи в попытках ее объяснения связаны с их методологической несостоятельностью и прежде всего с непониманием того, что "...теория законов мышления отнюдь не есть какая-то раз навсегда установленная "вечная истина", как это связывает со словом "логика" филистерская мысль"1', а является продуктом исторического развития, получающим в то или иное время различные формы выражения и различное содержание. Отказ от конкретно-исторического подхода приводит к тому, что научные теории оцениваются безотносительно к проблеме их соответствия объективной реальности, а поиски критериев оценки этих теорий ограничиваются исключительно их внутренним содержанием или другими сферами духовной деятельности. Невозможность дать реальную картину историко-научного процесса, необходимо вытекающая из подобных методологических приемов, приводит современных I) Энгельс Ф. Диалектика природы. - Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-ое изд., т.20, с.366-367. буржуазных философов к релятивизму, скептицизму и агностицизму.
Другая цель диссертации состоит в том, чтобы с марксистско-ленинских позиций дать позитивную разработку мировоззренческих аспектов и историко-научных проблем коперниканской революции. В работе показывается, что любая теория, и коперниканская в том числе, является закономерным результатом предшествующего исторического развития данной научной дисциплины (в нашем случае астрономии), что новая научная теория возникает исключительно как попытка разрешения противоречий, возникающих в пределах предшествующего этапа развития науки, а успех ее определяется тем, насколько успешно она решает проблемы дальнейшего развития духовной жизни и самого знания, возникшие в культуре данного периода. История науки, таким образом, должна предстать как последовательная цепь переходов от одной менее истинной теории к теории более истинной. В основе выбора теории должна лежать, следовательно, оценка теории с точки зрения ее истинности, ее соответствия объективной реальности.
Третья цель работы состоит в том, чтобы, опираясь на методологическое указание Ф.Энгельса об особой роли истории философии для естествознания, знакомство с которой ему необходимо, поскольку она дает "масштаб для оценки, выдвигаемых им самим (естествознанием) теорий"1', показать мировоззренческую роль истории философии для понимания истории науки и реконструкции историко-научного процесса.
Для реализации поставленных в работе целей явилось необходимым решение следующих задач. Во-первых, рассмотреть и подвергнуть принципиальной историографической и методологической критике основные концепции коперниканской революции, выдвинутые
I) Энгельс Ф. Диалектика природы. - Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-ое изд., т.20, с.367. современной буржуазной философией, и выявить, в чем заключается их несостоятельность. Во-вторых, показать, как методологическая концепция научной программы, разработанная в советской философской литературе, помогает реконструировать историко-научный процесс и, в частности, объяснить коперниканскую революцию. В-третьих, используя данную методологию, проанализировать научную программу птолемеевской астрономии, вскрыть ее неудовлетворительность и показать, что именно это ее качество стало источником генезиса коперниканской астрономии. В-четвертых, показать генезис астрономии Н.Коперника, его исторически закономерный характер, т.е. доказать, что его теория могла возникнуть только в тот именно исторический период, в который она возникла, и тем самым объяснить причины перехода от теории Птолемея к теории Коперника, указав, в чем заключается превосходство второй над первой.
Методология. Методологической основой диссертации служит марксистско-тленинская теория и методология историко-философского и историко-научного исследования, а также принципы критики современной буржуазной философии, разработанные в марксизме-ленинизме и развитые в решениях КПСС. Теоретический анализ поставленных проблем осуществляется на базе разработанных в трудах основоположников марксизма-ленинизма теории развития, диалектики объективной, абсолютной и относительной истины, принципа единства исторического и логического, концепции взаимодействия философии и естествознания.
Анализ истории астрономических теорий проводится на основе интенсивно разрабатываемой в настоящее время в советской философии методологии научных программ1^, которая является конкрет-I) См. об этом: Гайденко П.П. Культурно-исторический аспект эволюции науки. - В кн.: Методологические проблемы историко-на- ным применением марксистско-пленинских методологических принципов к исследованию историко-научного процесса. Согласно данному подходу реконструкция истории науки невозможна без учета философ-ско-мировоззренческих и других культурных, факторов. История науки - это последовательная смена не только теорий, но и их обоснований и соответствующих им картин мира. Методология научных программ позволяет поэтому рассматривать историю науки как последовательную смену научных программ, состоящих из трех основных компонентов: собственно теории, методологии и картины мира.
Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем: I) Анализируются малоисследованные в советской литературе концепции коперниканской революции, выработанные современной буржуазной философией в 60-70 гг. XX в., и, в первую очередь, их теоретико-методологические основания: индуктивист-ская концепция, современным представителем которой является Р.Пантер; релятивистские концепции Т.Куна, П.Фейерабенда, О.Джинджерича; концепции И.Лакатоса и Ю.Миттельштрасса, рассматривающие коперниканскую теорию всего лишь как версию гелиоцентризма Аристарха Самосского; реалистская интерпретация коперниканской революции С.^глмина и Н.Дкардина. Показывается, что неспособность буржуазной философии объяснить историю науки и, в частности коперниканскую революцию, обусловлена тем, что развитие науки, объяснение перехода от одной теории к другой, сравнительная оценка теорий осуществляется безотносительно к проблеме их соответствия объективной реальности, их истинности, учных исследований. - М., 1982, с.58-74; Степин B.C. Структура теоретического знания и историко-научные реконструкции.
Там же, с.137-171; Гайденко П.П. Эволюция понятия науки. -М., 1980. - 567 с; Степин B.C. Становление научной теории.
Минск, 1976. - 319 с.; и др.
2) Впервые в советской литературе предлагается целостная историко-философская и историко-научная реконструкция развития астрономии от Анаксимандра до Коперника. Эта реконструкция осуществляется на основе разработанной советскими философами методологической концепции научных программ, позволяющей рассматривать историко-научный и историко-философский процесс в интегрированном единстве. Предложено также объяснение причин коперни-канской революции, необходимости перехода от теории Птолемея к теории Коперника на рубеже нового времени. 3) На материале истории астрономии и коперниканской астрономии показано, что объяснение перехода от одной теории к другой и сравнительная оценка теорий должна осуществляться с точки зрения их относительной истинности, т.е. с точки зрения их способности отражать часть истинной структуры универсума. Поэтому исследование историко-научного процесса сочеталось в данной работе с анализом не только теорий и их методологий, но и сопряженных с ними картин мира, в формировании которых большая роль принадлежит философии. Именно поэтому в исследовании, предпринятом в диссертации, было реализовано методологическое указание Ф.Энгельса о роли истории философии как "масштаба оценки" для выдвигаемых в естествознании теорий.
Практическая ценность диссертации определяется тем, что ее результаты будут способствовать, во-первых, аргументированной критике идейно-теоретических основ концепций историко-научного процесса, выдвигаемых в современной буржуазной философии; во-вторых, предложенное в диссертации объяснение коперниканской революции, одного из ключевых пунктов истории науки, будет способствовать конкретизации понимания связи философии и естествознания, а также дальнейшему прояснению методологической роли философии для реконструкции историко-научного процесса. - II -
Результаты данной работы будут способствовать дальнейшей разработке в советской философии принципов изучения истории науки и, в частности, научных револвдий. Они могут служить дальнейшему углублению методологии историко-философского исследования. Материалы диссертации могут быть использованы для критики современной буржуазной философии, для критики современных буржуазных концепций истории науки, а также как материал для лекций по истории философии, диалектическому материализму и истории науки не только читаемых в вузах, но также и по линии общества "Знание", в работе пропагандистов и агитаторов, в системе партийной и комсомольской учебы.
Индуктивистские концепции коперниканской революции
Под индуктивистскими концепциями коперниканской революции в данной диссертации имеются в виду концепции, предложенные в рамках индуктивистской историографии науки, развивавшейся под влиянием позитивистской и неопозитивистской философии. Соответственно, в данном параграфе коперниканская революция будет рассмотрена в перспективе трех методологических позиций: классической индуктивистской, инструменталистской и конвенционалистской.
В классическом индуктивизме превосходство одной теории над другой традиционно связывалось с их эмпирическим содержанием. Одна теория превосходит другую в том случав, если эмпирическое содержание первой превышает эмпирическое содержание второй.
Общим местом современного коперниковедения является утверждение об эмпирической эквивалентности теорий Коперника и Птолемея. Оно связано со следующими соображениями. Несмотря на то, что теория Коперника основывалась на большем количестве астрономических фактов, чем теория Птолемея, эти факты (наблюдения самого Коперника, арабских астрономов, а также наблюдения Регио-монтана и Вальтера) не имели принципиального значения и не соз давали качественного превосходства эмпирической базы теории Коперника над эмпирической базой теории Птолемея, поскольку они не были более точны, чем наблвдения античных астрономов, так как никакого принципиального прогресса в измерительной технике в период от Птолемея до Коперника достигнуто не было. Кроме того, и это главное, методология Птолемея позволяла ассимилировать в его теорию новые наблвдения путем увеличения и усложнения системы эпициклов-эксцентров. Иными словами, то эмпирическое содержание, которым обладала коперниканская теория сверх птолемеевой, без особого труда могло быть вписано в теорию Птолемея.
Теория Коперника не имела преимущества перед теорией Птолемея и с инструменталистской точки зрения: она не обеспечивала более точные астрономические предсказания, чем Птолемеева теория.
Отсутствие превосходства теории Коперника над теорией Птолемея в области практической астрономии стало очевидным сразу после появления коперниканской теории, уже в ХУІ в. Систематические сравнения коперниканских Прусских таблиц и птолемеевских Альфонсинских на основе своих собственных астрономических наблюдений проводил Тихо Браге. Его наблюдения свидетельствуют о том, что Альфонсинские таблицы нередко дают более точные предсказания, чем Прусские. Наиболее четко и емко эту ситуацию определил Христофор Клавий, духовный руководитель Грегорианской реформы календаря: "До сих пор не было создано ни одних астрономических таблиц, при помощи которых безошибочно и на все времена были бы определены движения светил. Лучше всего этот факт подтверждает то, что Птолемеевские таблицы были вытеснены Аль-фонсинскими, а эти, в свою очередь, - Прусскими. Но кто может утверждать правильность последних, если и сейчас существует много астрономов, предпочитающих Альфонсинские таблицы всем дру гим, особенно с тех пор, как Тихо Браге нашел такое множество ошибок в Прусских таблицах! Кто будет столь неразумен, что свяжет церковь со столь необоснованными и вводящими в заблуждение утверждениями астрономов! Несомненно поэтому, что церковь должна следовать в одном случае одним, а в другом другим таблицам, и в каждом из них - тем таблицам, которые лучше согласуются с небесными движениями и действительными теориями" . Итак, в реформе календаря коперниканская теория использовалась только частично, а именно, в той ее части, которая связана с расчетом движения Луны. Эти расчеты были сделаны по Прусским таблицам Рейнгольда, основывающимся на теории Коперника.
Можно предположить, что большая точность теории Коперника в предсказании движения Луны может рассматриваться как ее эмпирическое преимущество перед теорией Птолемея. Однако это неверно, поскольку о преимуществе можно говорить только в каком-то "среднем" смысле: некоторое преимущество коперниканской теории в предсказании лунного движения компенсировалось преимуществом теории Птолемея в предсказании движения планет, например Марса. Недаром расчет движения планет осуществлялся в реформе календаря на основе теории Птолемея.
Кроме того, оценка лунного механизма Коперника в современной литературе не свидетельствует о его преимуществе перед механизмом движения Луны. Советский историк науки Н.И.Иделъсон пишет по этому поводу следующее: "...на совершенно различных моделях Птолемей и Коперник дали приблизительно одинаково удовлетворительное представление движений Луны по долготе, но сущещественно различное представление изменений ее расстояния от Земли. Так, у Птолемея наибольшее расстояние Луны всегда в сизигиях, у Коперника всегда в квадратурах; разумеется ни то. ни другое неверно: но и в самом деле, от эпициклического механизма нельзя требовать ничего иного...
Только через 14 с половиной столетий после Птолемея в лунную теорию был внесен новый и весьма существенный материал; его дал Тихо Браге...п1 Необходимо также отметить, что даже безоговорочное преимущество теории Коперника над теорией Птолемея в предсказании движения Луны не смогло бы стать объяснением факта перехода от одной теории к другой, поскольку сутью перехода является переход от геоцентризма к гелиоцентризму, который никак не связан у Коперника с механизмом движения Луны.
Релятивистские концепции коперниканской революции
В основе методологического подхода Т.Куна лежит, во-первых, убеждение в исторической обусловленности научной рациональности, а поэтому в ее полной относительности; во-вторых, в том, что объяснение перехода от одной научной теории к другой возможно только если обратиться к изучению истории науки, ее развитию и трансформации; в-третьих, в эвристической и нормативно-оценочной роли философии в истории науки.
Концепция коперниканской революции изложена К гном в книге "Коперниканская революция"2 , а затем он вернулся к ней в главном своем труде по философии науки - "Структура научных революций". Необходимо отметить, что его точка зрения на коперникан-скую революцию практически не изменилась от одной книги к другой, лишь стала более методологически определенной.
В его концепции коперниканской революции следует выделить два смыслообразуюших компонента: I) утверждение о кризисе пто-лемеевской астрономии, который вызвал потребность в альтернативной теории; 2) выявление культурных и философских факторов, сделавших возможным "гештальт-переключение", обусловившее выбор и переход к теории Коперника.
Характеризуя кризис птолемеевской астрономии, Т.Кун писал в "Коперниканской революции": "...несовместимость теории и наблюдения является последним источником всякой революции в науках. Но исторически процесс революции никогда не является и,вероятно, не мог бы являться столь же простым как логический очерк. Как мы уже начали обнаруживать, наблюдение никогда не бывает абсолютно несовместимым с концептуальной схемой.
Для Коперника поведение планет было несовместимым с двух-сферной Вселенной; он чувствовал, что добавляя все новые и новые круги, его предшественники просто залатывали птолемеевскую систему, чтобы принудительно добиться ее соответствия с наблюдениями. И он верил, что сама необходимость такого латания очевидно свидетельствовала о настоятельной необходимости радикально нового подхода. Но предшественники Коперника, которым были доступны те же самые инструменты и наблюдения, оценивали ту же самую ситуацию совершенно иначе. То, что для Коперника было латанием, для них было естественным процессом приспособления и расширения, подобно тому процессу, с помощью которого прежде встраивалось движение Солнца в двухсферную вселенную, первоначально предназначенную для Земли и звезд. У предшественников Коперника было мало сомнений на тот счет, что систему в конечном счете удастся заставить работать"1 . Что касается второго компонента его концепции - основания выбора теории, то по этому поводу Кун пишет следующее: "Новая гармония не увеличивала точности или простоты. Поэтому Коперник мог апеллировать и апеллировал только к той ограниченной и, возможно, иррационально настроенной группе математических астрономов, чье неоплатоническое чутье математической гармонии не могло быть заблокировано математической сложностью системы, вряд ли обеспечивающей большую точность предсказаний, чем птолемеевская система" .
Несколько позднее, в "Структуре научных революций" Кун практически повторил свою точку зрения на кризис теории Птолемея, несколько изменив однако акценты. Ударение смещается с "расхождения теории и наблюдений" на сложность теории появляющуюся в результате "залатывания".
Кризис описывается следующим образом. Кун указывает, что система Птолемея имела необычайный успех в предсказании изменений положения звезд и планет. "Для изучения положения звезд астрономия Птолемея все еще широко используется и сейчас как техническая аппроксимация; для предсказания положения планет теория Птолемея была не хуже теории Коперника. Но для научной теории достичь блестящих успехов еще не значит быть полностью адекватной. Что касается положения планет и прецессии, то их предсказания, получаемые с помощью системы Птолемея, никогда полностью не соответствовали наиболее удачным наблюдениям. Дальнейшее стремление избавиться от этих незначительных расхождений поставило ряд принципиальных проблем нормального исследования в астрономии для многих последователей Птолемея... Но время шло, и ученый, взглянув на полезные результаты, достигнутые нормальным исследованием благодаря усилиям многих астрономов, мог увидеть, что путаница в астрономии возрастала намного быстрее, чем ее точность, и что корректировка расхождения в одном месте влекла за собой появление расхождения в другом... В начале 2УІ века увеличивается число превосходных астрономов в Европе, которые осознают, что парадигма астрономии терпит неудачу в применении ее при решении собственных традиционных проблем. Это осознание было предпосылкой отказа Коперника от парадигмы Птолемея и основой для поисков новой парадигмы...
При более подробном рассмотрении следует также принять во внимание социальное требование реформы календаря, которое сделало разгадку прецессии особенно настоятельной. Кроме того, более полное объяснение должно учесть критику Аристотеля в Средние века, подъем неоплатонизма в эпоху Возрождения и, помимо сказанного, другие важные исторические детали.
Астрономическая программа Анаксимандра и пифагорейцев
У истоков греческой математической астрономии стоял Анакси-мащщ. "Модель космоса Анаксимандра являет собою первый и исключительно яркий пример той "геометризации мира", которая с этого времени станет характерной чертой почти всех греческих космологических построений"- - . Этот космос, как отмечают все исследователи, был прямо противоположен донаучной мифической картине мира, основанной на иерархии божественных сил, его принципиальной чертой была сферичность, заменившая вертикальную структуру.
Структура мира Анаксимандра выглядит следующим образом. В центре мира располагается Земля, имеющая форму цилиндра, высота которого равна одной трети его поперечника. Ближайшим от Земли кругом является круг созвездий, затем - круг Луны, а самым внешним - круг Солнца. Расстояние между круговыми орбитами конструируется исходя из особой роли числа 3: внутренние диаметры звездного, лунного и солнечного колец относились как 9:18:27. Солнце у Анаксимандра является самым крупным по размерам.
Совершенно очевидно, что конструкция Анаксимандра носит неэмпирический характер. Это очевидно уже из того, что мир структурируется, исходя из принципов обратной, а не прямой перспективы: чем больше - тем более удалено. Кроме того, он строится на основе геометрических форм и священных чисел. Геометрическая I) Рожанский И.Д. Развитие естествознания в эпоху античности. -М., 1979, с.141.
форма строения мира, так же как и обратная перспектива - все это взято не из опыта. Видимость и опыт дают совершенно иное: каждый день возникает на Востоке новое Солнце, путешествует по небу и падает на Западе. Замкнутого кругового движения мы не видим.
Система мира Анаксимандра представляет собою величественное начало греческой математической астрономии. Это еще не математика и не научная астрономия, это еще мифологема, но мифологема, положившая начало математической астрономии. Начало является типическим для греческого мышления: совершенно неэмпирически, без всякого измерения, просто как фигура или число возникает образ, точный и одухотворенный. Курт Шиллинг пишет: "Круглый шар бытия Парменида, вечное и священное строение мира Аристотеля, геометрически-гениально сконструированное Евдоксом и Калишюм, и наконец, система мира Птолемея, просуществовавшая до Коперника, является продолжением этой первой, еще архаической, но уже вполне геометрически оформленной системы мира Анаксимандра" .
Непосредственными продолжателями традиции Анаксимандра в астрономии стали пифагорейцы. Их космос - тоже космос математический, он строится по законам чисел и числовой гармонии. Число лежит в основе мира. Как пишет Аристотель, "...пифагорейцы, занявшись математическими науками, впервые двинули их вперед, и воспитавшись на них, стали считать их начала началами всех вещей"2 . Но математика пифагорейцев - это не точная и абстрактная наука в современном смысле слова, - это метафизика. Каждое число есть символ, несущий в себе сакральный смысл. Математика, философия, мистика, религия фантастически переплетены во взглядах пифагорейцев. Их космос математически точен, символичен и мифологичен. Он строится по законам геометрической и числовой символики, исходя из мистического значения числа 10. Метафизические представления строят космос, а явления подгоняются под это строение. Лучшим примером этому служит космологическая система Филолая. По Филолаю, в центре Вселенной находится центральный огонь-Гестия, вокруг которого вращается сферическая Земля, описывая за сутки полную окружность. Так возникает смена дня и ночи. Центральный огонь невидим для нас, потому что мы живем на противоположной ему стороне Земли, или же потому, что между Землей и Гестией расположена Антиземля - Антихтон, темное тело, подобное нашей Земле. Солнце - прозрачный как стекло шар, который получает свет и тепло от Гестии и от огня, находящегося за пределами небесной сферы.
Относительно системы Филолая неизвестно, в каком порядке следовали друг за другом светила и сколько им приписывалось вращений. Но это и несущественно для данного изложения. Важно то, что всех светил 10, что они вращаются вокруг Гестии или центрального огня, что к семи известным блуждающим светилам и Земле добавляется Антихтон и Гестия, которых никто и никогда не видел, а тот факт, что их никто и никогда не видел, объясняется весьма остроумной геометрической конструкцией. Такой приоритет метафизических представлений над явлениями выявил у пифагорейцев уже Аристотель. Характеризуя взгляды пифагорейцев, он пишет: "...числа занимали первое место во всей природе, элементы чисел они предположили элементами всех вещей и всю вселенную (признали) гармонией и числом. И все, что они могли в числах и гармонических сочетаниях показать согласующегося с состояниями и частями мира и со всем мировым устройством, это они сводили вместе и приспособили (одно к другому); и если у них где-нибудь того или иного нехватало, они стремились (добавить это так), чтобы все по строение находилось у них в сплошной связи. Так например, ввиду того, что десятка (декада), как им представляется, есть нечто совершенное и вместила в себя всю природу чисел, то и несущихся по небу тел они считают десять, а так как видимых тел только девять, поэтому на десятом месте они помещают противоземлю" J.
Система Филолая имела широчайшее распространение, и Аристотель относит ее не конкретно к Филолаю, а ко всем италийским философам. Однако, необходимо отметить, что у пифагорейцев не было унифицированной картины космоса: например, Пифагор, как указывают исследователи, помещал в центр мира Землю, тогда как Филолай - Гестию. Структура космоса была у пифагорейцев вторичным моментом, производным от их метафизики, роль которой выполняла религиозно-мистически интерпретируемая математика.
Формирование философско-мировоззренческих основании новой картины мира
Картиной исследуемой реальности в научной программе птоле-меевской астрономии служила теория гомоцентрических сфер Аристотеля, в основе которой лежал антропо- и геоцентрический античный космос. Основу же средневекового мировоззрения составлял христианско-теологический комплекс идей, в рамках которого геоцентризм не был необходимым элементом, в силу чего космология Аристотеля и не была канонизирована церковью. Благодаря этому, кроме томистской линии развития, в рамках средневековой философии существовала и другая, не менее мощная линия, которая привела в конце средних веков к общеизвестному факту роста эмпиризма, закату метафизики, размыванию аристотелизма, его физики и космологии. Размывание корпуса аристотелевского знания и, прежде всего, его физики и космологии, связано с фактом их противоречия основным догматам христианской теологии, в частности, идеям свободы воли бога и божественного всемогущества.
Аристотелевский космос являл собою упорядоченное образование, в котором все было законосообразно и причинно обусловлено. Этот детерминизм аристотелевской физики и метафизики ограничивал свободу творения бога. Именно поэтому проникновение аристотелиз-ма на латинский запад вызвало в Ж в. бурные дискуссии в Парижском университете, результатом которых было осуждение в 1277 г. Парижским епископом Этьеном Тампье 219 тезисов. Осуждение 1277 г. было направлено против идей философского детерминизма и необходимости, почерпнутых из греко-арабских источников, особенно из работ Аристотеля и Аверроэса. Схоластические представители этого естественнонаучного детерминизма были готовы отрицать божественное творение мира и свободу воли бога - что бог мог сотворить более, чем один мир; что он мог двигать этот мир по прямой линии, оставляя позади пустое пространство; что он мог сотворить акцидент без субъекта и т.д. Способность бога сотворить эти, и другие вещи была невозможна в природном мире Аристотеля и его последователей, и поэтому отрицалась и существенно ограничивалась ими. Именно эти претензии аристотелевской натурфилософии, ограничивающие свободу воли бога сотворить все, что угодно, за исключением логического противоречия, были подвергнуты осуждению.
Несмотря на то, что формально Осуждение ограничилось областью Парижского епископства, реально оно имело очень широкое, влияние. Современные исследователи согласны в том, что Осуждение 1277 г. существенно ограничивало претензии философии, как независимой дисциплины, естественного разума и опыта, и подчеркивало божественное всемогущество. Дуне Скотт, Уильям Оккам и их многочисленные последователи подчеркивали случайность божественного творения и его всемогущество совершить все, что угодно, за исключением того, что содержит в себе логическое противоречие. Таким образом, все, что доказывал Аристотель относительно природного мира, могло с легкостью быть отменено или из менено абсолютной волей бога.
В истории философии и науки существует две прямо противоположенные точки зрения на роль Осуждения 1277 г. для дальнейшего развития науки. Первая - точка зрения Пьера Дгогема, видящая в Осуждении рождение науки Нового времени. Вторая - точка зрения Александра Койре, считавшего, что дискуссии по исследованию условий возможности множества миров, которые бог мог бы сотворить, если бы захотел сделать это, но не сотворил, поскольку не захотел этого, были ограничены рамками теологических споров и не имели никакого значения для развития средневековой и нововременной науки. Несколько отличную, пожалуй, промежуточную позицию в этом вопросе занимают современные американские представители Центра медиевистских и ренессансных исследований Калифорнийского университета Э.Муди и Э.Грант. Они считают неверной точку зрения А.Койре и несколько экстравантными утверждения П.Дюгема. "Вряд ли правомерно искать в Осуждении 1277 г. истоки науки Нового времени, но является несомненным, что некоторые статьи его, а именно 34 и 49, оказали существенное влияние на дальнейшее развитие науки" . Мы присоединяемся к точке зрения Муди и Гранта, поскольку очевидно, что если даже статья 34, утверждающая, что бог мог сотворить более чем один мир, и статья 49 - что бог мог двигать небеса или мир прямолинейно, оставляя позади пустоту - и не имели, как утверждает .
Аргументы против идеи возможности многих миров были высказаны задолго до 1277 г. Между 1230 и 1235 гг. они были высказаны в трактате "Сфера" Сакробоско. Первый аргумент основывался на идее невозможности пустого пространства, доказанной Аристотелем в четвертой книге его "Физики": если бы существовало несколько миров, они необходимо должны были находиться в разных местах, так как одно место может занимать только одно тело, т.е. между ними должно быть промежуточное пространство. Это пространство должно или быть занято телом, но это невозможно, так как это тело не может принадлежать ни к одному из миров; или быть пустым, однако пустого пространства, как показал Аристотель, не существует.
Второй аргумент против множественности миров Сакробоско черпал из первой книги "0 небе", где Аристотель утверждает, что если другие миры и существуют, их элементы и движения будут идентичны элементам и движениям нашего мира, а поэтому должны иметь один и тот же центр и одну периферию, т.е. необходимо должен существовать один мир.
