Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Социокультурные и теоретические основания философских воззрений М.И. Каринского 19
1.1. Жизненный путь и становление научных взглядов М.И. Каринского..19
1.2. Каринский как представитель духовно-академической философии .32
1.3. Теоретические истоки и идейная эволюция философских воззрений М.И. Каринского 38
Глава II. М.И. Каринский как представитель логико - гносеологического направления русской философии конца XIX - начала XX веков 60
2.1. М.И. Каринский как историк философии 60
2.2. Логико-философское учение о выводе 74
2.3. Проблема самоочевидных истин в философии М.И. Каринского 99
Глава III. М. И. Каринский в истории русской философии .112
3.1. Учение Каринского в оценках его современников .112
3.2. Оценки философских воззрений М.И. Каринского в исследовательской литературе середины XX – начала XXI вв 121
3.3. Философия М.И. Каринского и феноменология Э. Гуссерля 138
Заключение 165
Список литературы
- Каринский как представитель духовно-академической философии
- Теоретические истоки и идейная эволюция философских воззрений М.И. Каринского
- Логико-философское учение о выводе
- Оценки философских воззрений М.И. Каринского в исследовательской литературе середины XX – начала XXI вв
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В научных исследованиях, посвященных истории философии, русская философия занимает особое место. Современные исследования в области истории русской философии – это попытка взглянуть на теоретическое наследие крупнейших российских мыслителей с позиции современной эпохи, с учетом необходимости вписать русскую философию в общий контекст европейской и мировой философской мысли. Эта задача представляется особенно актуальной в связи с тем, что в последние десятилетия в исследовательской литературе превалировало идущее еще от В.В. Зеньковского убеждение в преобладании в истории русской философии онтологических, антропологических и историософских проблем. В рамках данной традиции сложилось распространенное до недавнего времени мнение о том, что вопросы теории познания для русской мысли были второстепенными 1. Однако реальная история русской философии, представляющей собой единство многообразия, отнюдь не исчерпывается историософскими и антропологическими идеями. Как справедливо отмечали Н.О. Лосский и М.Н. Ершов, в XIX – начале XX века в России велись исследования во всех областях философии, в том числе, уделялось значительное внимание гносеологии и логике, а устремленность философской мысли России в целом имела критико-гносеологическую направленность 2.
Недооценка логико-гносеологического направления в русской философии успешно преодолевается в новейших историко-философских исследованиях, среди которых особое место занимает монография «Логико-гносеологическое направление в отечественной философии (первая половина ХХ века)» (2012) под редакцией В.А. Бажанова. В ней утверждается и обосновывается, что русская мысль интенсивно развивалась и по направлениям логико-гносеологического анализа, и в этом плане была плотно вписана в контекст развития всей европейской философии 3. Видным представителем логико-гносеологического направления отечественной философии конца XIX – начала XX вв. является Михаил Иванович Каринский (1840-1917) – историк философии, логик, философ, отличавшийся широкой эрудицией и оригинальностью
1 См.: Зеньковский В.В. История русской философии. Т.I. Ч.1. – Л., 1991. С. 15-16.
2 См.: Ершов М.Н. Антиинтеллектуалистское движение в современной философии // Ученый записки
историко-филологического факультета в Г.Владивосток. Владивосток, 1919. Т. I . С.3; Лосский Н.О.
История русской философии. – М., 1991. С. 469-470.
3 См.: «Логико-гносеологическое направление в отечественной философии (первая половина ХХ
века)» / Под ред. В.А. Бажанова. – М., 2012. С. 6.
суждений. Творческое наследие Каринского не очень большое, оно насчитывает 21 источник, но при этом мало изучено и за небольшим исключением не известно современной научной общественности. В исследовательской литературе Каринский расценивался главным образом как логик, при том, что у него есть ряд серьезных трудов по истории философии – античной и современной ему, а также работы в области гносеологии. В своих трудах Каринский обращался к философскому анализу человеческого мышления, критически исследовал философские системы Декарта, Локка, Шопенгауэра, находил аргументы против априоризма Канта, предпринимал попытку обосновать логическую непоследовательность Милля и Спенсера.
Актуальность и теоретическая значимость настоящего диссертационного исследования обусловлена рядом причин. Во-первых, очевидна необходимость включения философских воззрений М.И. Каринского в контекст истории русской философии, обусловленная малой известностью его трудов. Только сейчас философия Ка-ринского становится объектом историко-философского внимания современных авторов.
Во-вторых, существующие исследования творчества М.И. Каринского не исчерпывают всего богатства его философских и научных идей. В этом контексте анализ философского наследия М.И. Каринского, позволяет практически впервые приблизиться к углубленному исследованию логико-гносеологических проблем в истории русской философии последней четверти XIX и начала XX века, а также преодолеть существующий стереотип в недооценке значимости гносеологической проблематики в истории русской философии этого периода.
Наконец, имеющиеся немногочисленные работы по логико-гносеологическим исследованиям наследия М.И. Каринского рассматривают его труды не столько с позиций историко-философского анализа, сколько с точки зрения истории психологии и логики; в них недостаточно внимания уделяется выявлению философского содержания логического учения Каринского. Кроме того, работы Каринского прежде не рассматривались в контексте его принадлежности к духовно-академической философии, а также серьезно не анализировалась возможность оценки его учения как «предфено-менологии».
В соответствии с вышеизложенным, тема предлагаемого диссертационного исследования представляется своевременной, научно обоснованной и теоретически оправданной.
Степень разработанности темы.
Исследовательская литература о творческом наследии М.И. Каринского невелика, в изучении его трудов отчетливо прослеживаются три этапа. Первый этап – конец XIX – начало ХХ века – включает в себя прижизненные комментарии и рецензии на статьи Каринского, полемику Каринского с А.И. Введенским, а также осмысление идей Каринского другими его современниками – статьи бывших студентов и учеников Каринского – Алексея Ив. Введенского, Д.П. Миртова, Э.Л. Радлова, В.С. Серебренникова, Г.Г. Шпета4. К первому периоду также можно отнести ряд историографических и историко-философских текстов, авторы которых специально не исследовали философию Каринского, но упоминали его идеи в контексте изучения трудов других мыслителей. Это работы А.Л. Катанского, Н.О. Лосского, С.М. Лукьянова, А.П. Пиуновского, П.В. Тихомирова, В. Успенского, Г.И. Челпанова, И.А. Чистовича5. К первому этапу относятся важные упоминания о М.И. Каринском, которые содержатся в трудах (либо в отдельных статьях) М.Н. Ершова, А. Зеленецкого, В.В. Зеньковского, А.В. Соболева6.
4 См.: Введенский А.И. О Канте истинном и воображаемом // Вопросы философии и психологии. –
1894. – 5 кн. – № 22. – С. 621 – 660; Введенский А.И. О Канте действительном и воображаемом. Ком
ментарии к «Критике чистого разума» (По поводу книги г. Каринского «Об истинах самоочевид
ных»). – М.: Типо-литографическое товарищество И.Н. Кушнерев и Ко, 1895; Введенский А.И. Уче
ние Канта о смене душевных явлений. Ответ на защитительную статью г. Каринского // Вопросы фи
лософии и психологии. – 1895. – Книга 29 (4). – Сентябрь. – С. 430-477; Введенский (Басаргин) Алек
сей И. Обзор книги проф. М.И. Каринского «Об истинах самоочевидных» // Вопросы философии и
психологии. – 1894. – Книга 22(2). – Март. – С. 266-272; Миртов Д.П. Каринский и его философские
воззрен.//Мысль и слово.Т.2.-М., 1917- 1921 гг.; Радлов Э.Л. Каринский. Творец русской критической
философии. Петроград, 1917; Радлов Э.Л. Ученая деятельность профессора М.И. Каринского.- СПб.:
ЖМНП,1895. – 54 с.; Серебренников В.С. Новая книга о философии Канта // Вопросы философии и
психологии. Кн. 23. – 1894. – С. 409-423; Шпет Г.Г. Избранные труды. – М.: РОССПЭН, 2010. – 856
с.; Шпет Г.Г. Очерки истории русской философии // Введенский А.И., Лосев А.Ф., Радлов Э.Л., Шпет
Г.Г. Русская философия. – Свердловск, 1991.
5 См.: Катанский А.Л. Воспоминания старого профессора (с 1877 по 1913 г.) // Христианское чтение.
– 1916. Февраль – С. 184-212: о Каринском С.196-197; Лукьянов С.М. О Вл.С. Соловьеве в его моло
дые годы. Материалы биографии. В 3-х тт. – Пг.: 1916 – 1921. – Т.2. – 1918. – 190 с.; Пиуновский А.П.
Статьи по гносеологии М.И. Каринского // Петербургские ведомости. – 1880. – №137 (19 мая);
Успенский В. Исследования по гносеологии М.И. Каринского и Л.М. Лопатина // Христианское чте
ние. – 1907. Ч. 1 – 2 (июль). - Пг. – С. 737-755; Успенский В. Исследования по гносеологии Н.О. Лос-
ского и М.И. Каринского // Христианское чтение. –1906. - Ч. 1 – 2(июнь). - Пг. – С. 156-180; Чистович
И.А. Санкт-Петербургская духовная академия за последние 30 лет (1858-1888). - СПб., 1889.
6 См.: Ершов М.Н. Пути развития философии в России. – Владивосток, 1922; Зеленецкий А. Воспо
минания о С.-Петербургской духовной академии (1878 – 1882 гг.) // Русская школа. – 1902. – Декабрь,
Второй этап исследований наследия М.И. Каринского относится ко второй половине ХХ века, послевоенному периоду, связанному с процессом восстановления логики в МГУ им. М.В. Ломоносова и начавшемуся со знаменитого постановления 1943 года о введении предмета логики для преподавания в университетах. В трудах наших выдающихся исследователей, историков логики и философии - В.Ф. Асмуса, В.А. Бажанова, Б.В. Бирюкова, Е.К. Войшвилло, С.М. Клыковой, Н.И. Кондакова, С.И. Поварнина, П.С. Попова, А.П. Примаковского, А.А. Самедова, К.А. Скворцова, А.О. Стернина, Н.И. Стяжкина, П.В. Таванца, Л.Л. Тузова, С.А. Яновской, - идеи М.И. Каринского анализируются с точки зрения их значимости для развития логической науки7.
Третий этап - с 1990-х годов до настоящего времени - может быть охарактеризован как актуализация исследовательского интереса к М.И. Каринскому и его идеям. В этот период появляются новые направления в интерпретации его учения, среди которых наибольший интерес вызывают следующие:
1) Новые исследования философских и логических идей Каринского в контексте анализа логико-гносеологического направления в отечественной философии XIX – начала XX вв. – труды В.А. Бажанова, Б.В. Бирюкова, В.Ф. Пустарнакова, в которых представлен анализ становления и развития университетской философии и логи-
№12. – С. 22-39; Зеньковский В.В. История русской философии: В 2-х т., Т. 2, Ч. 1.- Л.: ЭГО, 1991. – 256 с. – С. 129-130; Соболев А.В. К истории религиозно-философского общества памяти Владимира Соловьева // Историко-философский ежегодник’92. – М.: Наука, 1994. – С. 102.
7 См.: Асмус В.Ф. Логика. – М., 1946; Асмус В.Ф. Учение логики о доказательстве и опровержении. – М., 1954; Войшвилло Е.К. О книге «Логика» проф. В.Ф. Асмуса // Вопросы философии. – 1947. - №2. – С. 326-334; Клыкова С.М. Вопросы индукции в трудах русских логиков конца XIX века: Автореф. дис. …канд. филос. наук. – МГУ, 1952; Кондаков Н.И. Выдающиеся произведения русской логической науки XIX века // Избранные труды русских логиков XIX века / Под ред. П.В. Таванец. - М.: Изд-во АН СССР, 1956. – С. 347-384. – 404 с.; Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. - М., 1975. – С. 238; Кондаков Н.И. Материалистические тенденции в трудах прогрессивных логиков последней трети ХIХ века // Вопросы теории познания и логики / Под ред. И.Д. Андреева. – М.: Изд-во АН СССР, 1960. – С. 307-342. – 343 с.; Моисеев В. Каринский М.И. // Малый энциклопедический словарь / Русская философия. – М.: Наука, 1995. – С. 245; Моисеев В. Логика в России и СССР // Малый энциклопедический словарь. – М., 1995. – С. 313; 311-316. – 624 с.; Поварнин С.И. Теория М.И. Каринского. Гл.XII // Логика отношений. Ее сущность и значение. – Пг.: Изд-во О.В. Богдано-вой,1917.–144 с.–С.33-40; Попов П.С. О курсе логики М.И. Каринского // Вопросы философии. – 1947. – №2. – С. 386-387 / отрывок из литогрф. Логики Каринского (1884-1885). – С. 387-396; Скворцов К.А. Гносеологические и логические воззрения М.И. Каринского: Дис. … канд. филос. наук – Томск: Томский гос. ун-т, 1951; Стернин А.О. Учение М.И. Каринского о логических основах индукции и дедукции: Автореф. дис. … канд. филос. наук. - М., 1949; Стяжкин Н.И. Из истории развития математической логики в ХIХ веке: Дис. … канд. филос. наук. – М.: Изд-во МГУ, 1959. – 154 с.; Стяжкин Н.И. Становление идей математической логики. – М., 1964. – С. 98-103, 139-148, 149-163, 163-171; 171-202; Стяжкин Н.И., Силаков В.Д. Теория логики М.И. Каринского // Краткий очерк истории общей и математической логики в России. – М.: Изд-во Высшая школа, 1962. – С. 26 – 31.-88 с.
ки в России, раскрыт их концептуальный контекст, определена связь логики с психологией и философией 8.
2) Исследования духовно-академической философии, особенно ее логико-
рационалистического направления, Московской и Санкт-Петербургской духовно-
академической школы, в качестве одного из представителей которой рассматривается
М.И. Каринский, - труды А.И. Абрамова, С.В. Корнилова, Н.А. Куценко, Л.Е. Ша
пошникова, И.В. Цвык9.
-
Исследования феноменологии в России - прочтение философии Каринского как своего рода «предфеноменологии», предвосхищения учения о явлениях – эта тема разрабатывалась И.М. Чубаровым10; некоторые идеи о допустимости такой оценки Каринского высказывали Б.В. Бирюков, а также переводчик на русский язык трудов Гуссерля и феноменологических текстов В.И. Молчанов11.
-
Довольно значительные исследования воззрений М.И. Каринского в контексте психологии – кандидатская диссертация и работы Ю.А. Квасовой (Сердюковой), в которых Каринский представлен как выдающийся представитель российской психо-
8 См.: Бажанов В.А. Н.А. Васильев и его воображаемая логика. Воскрешение одной забытой идеи. М.
– 2009; Бажанов В.А. Восприятие социально-философских идей Дж. Милля в России XIX – нач. XX
века // Вопр. Философии. – 2007. – №11. – С. – 163-166; Бажанов В.А. История логики в России и
СССР в ХIХ и ХХ вв. – М., 2007; Бажанов В.А. Логическая мысль в России // Русская философия:
Энциклопедия / Под ред. М.А. Маслина. – М., 2007. – С. 301-303; Бажанов В.А. О роли идей И. Канта
в развитии логики и университетской философии в России // Кант. сб. - 2010, №2 (32). – С. 52-59; Ба-
жанов В.А. Прерванный полет. История университетской философии и логики в России. - М.: Изд-во
Московского ун-та, 1995; Бирюков Б.В., Бирюкова Л.Г. Александр Ив. Введенский как логик // Логи
ческие исследования. Вып. 17. – М.-СПб.: ЦГИ. –2011. – С. 33-68. – 320 с.; Бирюков Б.В. Трудные
времена философии. Отечественные логика, история и философия в посл. сталинские годы. Ч. 1:
Борьба вокруг логики: диалектич., формальной, математической. Челпанов, Асмус, Фохт, Поварнин,
Попов, Ахманов, Лосев. – М.: Изд-во ЛКИ, 2012. – 272 с.; Пустарнаков В.Ф. Университетская фило
софия в России. – СПб., 2003.
9 См.: Абрамов А.И. Сборник научных трудов по истории русской философии. – М., 2005; Корнилов
С.В. Философская школа Московской духовной академии. – Калининград, 2006; Куценко Н.А. Ду
ховно-академическая философия в России первой половины XIX века: киевская и петербургская
школы (Новые материалы). – М., 2005. – 138 с.; Шапошников Л.Е. Консерватизм, новаторство и мо
дернизм в православной мысли XIX-XX вв. – Н. Новгород: НГПУ, 1999; Цвык И.В. Духовно-
академическая филос. в России в ХIХ в. М.: Изд-во РУДН, 2002; Цвык И.В. Философия в духовных
академиях России ХIХ – нач. ХХ вв. – Ламберт Академик Паблишинг, 2012.
10 См.: Антология феноменологической философии в России / Предисл. и под ред. И.М. Чубарова. -
М., 1998. – С. 18-52; Чубаров И.М. Коммент. к «Жизнь и творч. Степун Ф.А.» // Логос. – 1991. - №1. –
С. 88 – 120.
11 См.: Молчанов В.И. Феноменология в России // Малый энциклопедический словарь / Русская фи
лософия., М. – 1995. - С. 548, 249-552. – 624 с.
логической науки, введены в научный оборот некоторые малоизвестные факты его творческой биографии12.
5) Историко-философские труды последних лет – биографический словарь П.В. Алексеева, учебник «История философии» Г.В. Гриненко, энциклопедия «Русская философия», переведенная на иностранные языки, и учебник «История русской философии» под редакцией М.А. Маслина, в которых Каринский представлен как выдающийся русский философ13.
Наиболее подробно идеи М.И. Каринского исследовались как отдельными его современниками, например, Н.И. Лосским, Д.П. Миртовым, Э.Л. Радловым, так и советскими и российскими логиками второй половины XX века, такими как В.Ф. Асмус, В.А. Бажанов, Б.В. Бирюков, Е.К. Войшвилло, С.И. Поварнин, П.С. Попов, Н.И. Стяжкин, П.В. Таванец и др.
Исследовательская оценка наследия Каринского, как правило, положительная. Еще современники Каринского отмечали, что изучение историко-философских проблем позволило ему выделить в качестве самой значимой для него теории «Критику чистого разума» Канта, которая была для его философии главным источником идей и размышлений. Поэтому русский мыслитель тщательно осуществлял свой анализ критической философии Канта, не опровергая ее сразу, но последовательно разбирая ее внутренние основания, что вызывало продуктивную полемику и в значительной степени проясняло его собственные воззрения. Логический метод и последовательность, которыми Каринский руководствовался в своем исследовании Кантовской философии, дало основание Радлову назвать его «творцом русской критической философии». О владении Каринским теоретической логикой, материалом истории филосо-12 См.: Квасова Ю.А. Жизнь и научное творчество М.И. Каринского. Научная и педагогическая деятельность М.И. Каринского // Логико-гносеологическое направление в отечественной философии (первая половина ХХ века): М.И. Каринский, В.Н. Ивановский, Н.А. Васильев / Под ред. В.А. Бажа-нова. – М.: РОССПЭН, 2012. – С. 15-81. – 423 с.; Сердюкова Ю.А. (Квасова): Автореф. Дис. канд. психол. наук. – М., 2009; Сердюкова Ю.А. (Квасова). Психологические взгляды в творческом наследии М.И. Каринского: Дис. канд. психол. наук, 2009. – 201 с.
13 См.: Алексеев П.В. Философы России XIX – XX столетий. Биографии, идеи, труды. – 4-е изд., пе-рераб. и доп. - М.: Академический Проект, 1999, 2002. – 1152 с. – С. 412; Гриненко Г.В. История философии. Учебник. – М., 2004; Маслин М.А. Рецензия на книгу Н.В. Мотрошиловой. Мыслители России и философия Запада. М., 2006 // Вестник МГУ, сер. 7, 2007, №1 – С. 111; Маслин М.А. Русская философия как единство в многообразии // Русская философия: многообразие в единстве. Материалы 7-го Российского симпозиума историков русской философии. – М., 2001. – С. 3-4; Русская философия: Словарь / Под общ. ред. М.А. Маслина. - М.: Республика, 2010.
фии, о том, что его можно считать ярким представителем академической учености, писали В.В. Зеньковский и Г.В.Флоровский14. Современники высоко оценивали М.И. Каринского и как тонкого, чуткого к языку переводчика: именно ему принадлежит первое издание в России «Очерка истории греческой философии» Э. Целлера (1886), где он выступил в качестве не только переводчика, но и редактора.
В советский период М.И. Каринский рассматривался исследователями, главным образом, как логик; причем, из его логики анализировалось преимущественно учение о выводе и исследования индуктивного процесса, особенно в связи с критикой Милля. Философское основание логики, а также рассмотрение логики как составной части гносеологической концепции оставалось вне поля зрения исследователей.
Важным событием в изучении идей Каринского стал учебник по логике В.Ф. Асмуса, который в теории умозаключений опирался на исследования М.И. Каринско-го. Вслед за выходом «Логики» В.Ф. Асмуса, на страницах «Вопросов философии» на нее появилась рецензия Е.К. Войшвилло. Также весьма глубокое исследование логического учения М.И. Каринского было проведено Н.И. Стяжкиным на страницах его
работ в 1962-1967 годах и К.А. Скворцовым в его диссертационном исследовании (1951)15.
В дальнейших исследованиях рассматривалось только логическое учение Ка-ринского, причем в плане анализа индуктивного познания в контексте логики, русский мыслитель больше воспринимался как критик Милля. Первая диссертация о структуре логики М.И. Каринского была подготовлена А.О. Стерниным (1949)16, затем Л.Л. Тузовым (1950)17. Отметим обзорную работу по вопросам индукции С.М. Клыковой (1952)18.
14 См.: Зеньковский В.В. История русской философии. Т. II. Ч.1. – Л., 1991; Флоровский Г.В. Пути
русского богословия. - Вильнюс, 1991. - С. 235-242; С. 427 / репр. изд. - Париж, 1937. – 599 с.
15 См.: Стяжкин Н.И., Силаков В.Д. Краткий очерк истории общей и математической логики в
России. – М., 1962. – С. – 21-33; Стяжкин Н.И. Становление идей математической логики. – М.:
Наука, 1964; Стяжкин Н.И. Формирование математической логики. – М.: Наука, 1967; Скворцов К.А.
Гносеологические и логические воззрения М.И. Каринского: Канд. дис. … канд. филос. наук. –
Томск: Томский гос. ун-т, 1951; Скворцов К.А. Из истории русской логики: (Некоторые вопросы
логики М.И. Каринского) // Ученые записки Красноярского гос. пед. института. – 1958. - Т.13. - Вып.
I. – С. 179-223.
16 См.: Стернин А.О. Учение М.И. Каринского о логич. основах индукции и дедукции: Автореф. дис.
… канд. филос. наук. - М.,1949. – 22 с.
17 См.: Тузов Л.Л. Теория умозаключений М.И. Каринского и Л.В. Рутковского: Автореф. дис. …
канд. филос. наук. - М., 1950. – 16 с.
18 См.: Клыкова С.М. Вопросы индукции в трудах русских логиков конца XIX века: Автореф. дис. …
канд. филос. наук. - М., 1952. – С. 4-7, 10-11, 15. – 16 с.
На этапе изучения философского наследия М.И. Каринского в конце 1990-х годов определенную роль сыграло появление в 1998 году фундаментального исследования по русской феноменологии И.М. Чубарова, поставившего учение Каринского в ряд русских предфеноменологов и причислившего его к русской предфеноменоло-гии19. В целом традиция отнесения того или иного мыслителя к предфеноменологии встречалась также и в зарубежных исследованиях русской философии, где не только М.И. Каринского, но и В.С. Соловьева также относили к так называемой «предфено-менологии» (работы Хельмута Дама)20.
Высоко оценивают роль Каринского в развитии российской логики и философии выдающиеся современные исследователи В.А. Бажанов и Б.В. Бирюков21. Исследованию логического учения Каринского посвящена диссертация Б.М. Шуранова, в которой автор оценивает мыслителя в перспективе не только истории логики, но и как теоретика логики22. В рамках истории логики и места в ней Каринского, кроме диссертации Б.М. Шуранова, также было проведено диссертационное исследование В.Д. Спивак23. Причем в трудах современных исследователей Каринский рассматривается уже не только как логик, но и как основательный философ, глубоко исследовавший гносеологические вопросы.
Важным событием в плане включения теоретического наследия Каринского в контекст русской философии стала вышедшая в 2012 году под редакцией В.А. Бажа-нова книга «Логико-гносеологическое направление в отечественной философии (первая половина ХХ века): М.И. Каринский, В.Н. Ивановский, Н.А. Васильев». Глава о Каринском написана В.А. Бажановым и Ю.А. Квасовой.
Необходимо отметить, что философские и логические идеи М.И. Каринского не становились предметом специального исследования зарубежных авторов. Отдельные
19 См.: Антология феноменологической философии в России / Под ред. И.М. Чубарова. - М., 1998.
20 См.: Dahm Helmut. Grundzuege russischen Denkens: Persoenlichkeiten u. Zeugnisse des 19 u. 20 Jh. –
Muenchen, 1979; Dahm Helmut. Vladimir Solov’ev u. Max Scheler: ein Beitrag zur Gesch. der Phaeno-
menologie. – Muenchen, 1971.
21 См.: Бажанов В.А. История логики в России и СССР (Концептуальный контекст университетской
философии). – М.: Канон+, 2007. – 336 с.; Бирюков Б.В. Трудные времена философии. Отечественная
логика, история и философия в последние сталинские годы. Ч. 1: Борьба вокруг логики:
диалектической, формальной, математической. Челпанов, Асмус, Фохт, Поварнин, Попов, Ахманов,
Лосев. - М.: Изд-во ЛКИ,2012.– 272с.
22 См.: Шуранов Б.М. Русская логика переломной эпохи (1880-1930) в социокультурном аспекте:
автореф. Дис. … канд. филос. наук. – М.: Изд-во МГУ, 2000. – 26 с.
23 См.: Спивак В.Д. Логика в России в конце XIX – начале XX века. Логика отношений С.И.
Поварнина: Автореф. дис. … канд. филос. наук. - СПб., 1993. – С. 13-15. – 16 с.
упоминания об общем строе его идей в плане характеристики университетского и духовно-академического философствования можно встретить в работах Виттига, Дама, Фрицше, а также в словарях и энциклопедиях по философии24.
В то же время, несмотря на усилившийся в последние годы исследовательский интерес к М.И. Каринскому, его труды остаются по-прежнему малоизвестными и не до конца изученными. Целостного исследования и анализа его философских воззрений до сих пор предпринято не было. В современной истории философии назрела потребность в комплексном изучении и анализе философских идей Каринского, оценке их с точки зрения современности, обосновании места и значимости его философии для русской и мировой мысли. Все перечисленные факторы обусловили выбор темы диссертационного исследования.
Объект исследования. Объектом исследования являются философские труды М.И. Каринского.
Предмет исследования. Предметом исследования выступает специфика его философских воззрений, нашедшая свое отражение в оригинальных логико-гносеологических идеях.
Цель исследования. Целью диссертации является комплексное научное исследование и анализ философских воззрений М.И. Каринского, выявление их теоретико-методологических оснований, определение места учения Каринского в русской и мировой философской мысли.
Задачи исследования. Для достижения поставленной цели потребовалось решить следующие задачи:
определить основные вехи научной и творческой биографии М.И. Каринско-го, отражающие становление его как оригинального русского философа;
раскрыть идейные истоки философии Каринского, обосновать его идейную связь с античной философией, духовно-академической традицией, а также с немецкой философией;
24 См.: Dahm Helmut. Grundzuege russischen Denkens: Persoenlichkeiten u. Zeugnisse des 19 u. 20 Jh. – Muenchen,1979; Dahm Helmut. Vladimir Solov’ev u. Max Scheler: ein Beitrag zur Gesch. der Phaenomeno-logie. – Muenchen, 1971; Fritzsche A. Philosophieren als Christ. Zur russischen „geistlichen Philosophie“ am Beispiel V.N. Karpov. - Muenster, 1987; Wittig M.A. Glaube in Russland: Die russisch-orthodoxe Kir-che. - Wuerzburg, 1987; The encyclopedia of eastern philosophy and religion. - Boston, 1989.
раскрыть теоретические и методологические основы философского учения Каринского;
показать связь философии Каринского с русскими и зарубежными философскими учениями;
- проанализировать историко-философские работы Каринского, показать их
влияние на его воззрения, рассмотреть его в качестве историка философии;
определить предметное поле и выявить сущность основных понятий и категорий логико-гносеологического учения М.И. Каринского: «познание», «опыт», «истина», «вывод», «перенос», «замена», «агрегат», «неполная индукция»;
осуществить историко-философский анализ оценок идей Каринского его современниками и последователями;
вписать учение Каринского в общий историко-философский контекст, показать значение его философских взглядов для русской и мировой философии.
Теоретико-методологическая основа исследования. Для успешного решения поставленных задач в основу настоящего исследования был положен метод комплексного историко-философского анализа репрезентативного корпуса источников, который позволяет проследить развитие философских воззрений М.И. Каринского. Разносторонность идей Каринского, многообразие его научных интересов обусловили необходимость сочетания логико-концептуального и историко-критического подходов к анализу его философских воззрений, включая учение логического вывода, а также использование методов текстологического и сравнительно-исторического анализа. Работа основана на научных принципах объективности, историзма, в ней нашли применение историко-функциональный и историко-генетический методы исследования, а также компаративистский подход к изучению философского материала в контексте определенного исторического периода. В процессе изучения и при реконструкции его философского учения, включая логико-гносеологическую теорию, производился также анализ формально-логического вывода.
Источниковедческая база исследования. В диссертации исследуются и анализируются следующие группы источников:
- оригинальные философские работы М.И. Каринского, монографические ис
следования, в том числе малоизученные в современной историко-философской лите
ратуре;
отдельные труды М.И. Каринского в области истории, логики, истории философии, лекционные материалы по истории античной и современной философии, которые читались им в Академии и на Высших женских курсах;
философская публицистика, статьи Каринского в журналах и др.;
историко-философская, логико-философская, научно-критическая исследовательская литература, посвященная творчеству М.И. Каринского как конца XIX – начала XX века, так и современная;
- специализированные и научно-популярные журналы, а также другие перио
дические издания.
Научная новизна исследования. Научная новизна диссертационного исследования связана с недостаточной изученностью философских воззрений М.И. Карин-ского в современной исследовательской литературе, и заключается в том, что в нем:
-
Показано значение творческой биографии М.И. Каринского, которая послужила информационным обоснованием его философских идей.
-
Выявлены теоретические предпосылки и методологические основания философии М.И. Каринского, определена его идейная связь с античной философией, духовно-академической традицией, а также с немецкой философией.
-
Впервые комплексно изучены и критически проанализированы философские воззрения М.И. Каринского, что позволило ввести его философию в контекст современного философского знания, более полно и адекватно представить состояние логико-гносеологических проблем в истории русской философии на рубеже XIX-XX веков.
-
Проделан углубленный историко-философский анализ логико-гносеологического учения М.И. Каринского в тесной взаимосвязи с другими направлениями его творческой деятельности.
-
Выделены и проанализированы ключевые понятия философии Каринского: «познание», «опыт», «истина», «явление», «вывод», «перенос», «замена», «агрегат» и др.
-
Исследована взаимосвязь философии и логики М.И. Каринского; раскрыта философская значимость логических исследований, проанализировано использование им понятия агрегата в критическом анализе современных ему философских концепций.
7) Определено место философских воззрений М.И. Каринского в истории
русской и мировой философии, их теоретическое и практическое значение.
На защиту выносятся следующие положения:
-
М.И. Каринский является видным представителем логико-гносеологического направления русской философии конца XIX – начала XX века, мощного интеллектуального движения, которое по своим концептуальным основаниям и проблематике исследований было близко западноевропейской философии.
-
Философия Каринского была сосредоточена на вопросах гносеологии, логики, философии науки. Полагая теорию познания главной задачей философии, Каринский рассматривал процесс познания в качестве способа выведения мысли из других мыслей (то есть формулы вывода), определения числа аксиом и указания права на их достоверность. Задачу логики как методологии познания мыслитель видел в построении теории доказательств.
-
Каринский наполнил логику философским содержанием, дополнил и обновил классическую логику новыми идеями, выдвинутыми им при исследовании новейших тенденций в философии послекантовского периода. Основой для исследования логических форм при создании классификации выводов он считал проблему соотношения явления и действительности, выступая с критикой априоризма и субъективизма в теории познания. Разрабатывая собственную классификацию выводов, Каринский типологически их делил на выводы, основанные на «сличении субъектов», и на выводы, основанные на «сличении предикатов». Он исследовал разновидности выводов в рамках каждого из этих типов, предлагая оригинальные взгляды на индуктивные выводы, выводы по аналогии, разделительные силлогизмы и др.
-
Опираясь на гносеологическое понимание логики, М.И. Каринский выстраивал на этом основании критическую философию, ядром которой полагал проблему соотношения мыслей и реальности. Решение этой проблемы он осуществлял с позиций гносеологического реализма, подчеркивая независимость существующего от субъективного представления о нем и признавая объективность интеллектуального восприятия. Таким образом, логика у него выступает в качестве методологии познания, а гносеология приобретает вид реалистического феноменализма. Решение проблемы вери-фицируемости любых философских теорий он видел в строгости логической проверки их основоположений.
-
Понятийным и методологическим ядром логико-философских воззрений Ка-ринского явилось понятие агрегата, которое мыслитель трактовал как совокупность характерных свойств предмета или предметов, обладающую иными свойствами, чем составляющие ее элементы. Используя концепцию агрегата, Каринский осуществил критико-рационалистическое исследование текстов как мыслителей прошлого – досо-кратиков, Платона, Аристотеля, Канта, Милля, так и трудов своих современников, например, учений Тренделенбурга, Дробиша, Ибервега и Лотце.
-
Философское обоснование теории логического агрегата М.И. Каринский сформулировал в своем учении о самоочевидных истинах; именно самоочевидные истины устанавливают объективность действительного бытия предметов. Основной истиной, «какая только доступна науке в ее настоящем положении» мыслитель полагал существование внешней действительности, лежащей в основе явлений.
-
Стремясь критически осмыслить современную ему философию, Каринский не солидаризировался ни с рационализмом, ни с эмпиризмом. Его философская позиция проявилась в различении им идеального и реального. В любом суждении всегда сохраняется идентичность субъекта как сущности, принципиально не сводимой ни к каким предикативным характеристикам. Без единства и тождества самосознания невозможно объективное знание.
-
Философские идеи Каринского получили высокую оценку как современников, так и дальнейших исследователей. Существенным вкладом в развитие русской философии и логики является его учение об умозаключениях, классификация суждений, теория логического агрегата. Отдельные идеи философа о соотношении явлений и действительности позволяют говорить о его теории как о предвосхищении феноменологической концепции.
Теоретическая и практическая значимость исследования.
Диссертационное исследование дополняет современное научное видение истории русской философии, доказывает существование серьезной гносеологической составляющей в структуре русской философской мысли; выявляет специфику философских воззрений М.И. Каринского; определяет его место в русской и мировой философии. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы в теоретико-методологическом отношении при дальнейшей разработке истории русской философии как единства в многообразии. Содержание работы может быть применено в
различных областях теоретических и прикладных исследований: в историко-философских, логико-гносеологических областях, истории логики, истории и философии науки. Материал диссертации может быть рекомендован и использоваться для преподавания истории русской философии, теории и истории логики, философии науки.
Апробация работы. Основные положения диссертации были обсуждены на заседаниях кафедры философии Московского авиационного института (Национального исследовательского университета); использованы автором при проведении семинарских занятий со студентами МАИ НИУ по теме «История русской философии»; представлены в тезисах на конференции СКГУ в г. Ростове-на-Дону (18.01.2013), в тезисах конференции в Штутгарте (28.03.2013), в выступлении на международной научной конференции «Восьмые Смирновские чтения по логике», в секции истории логики (МГУ им. Ломоносова, философский факультет, 19-21 июня 2013 г.), а также отражены в публикациях автора.
Структура диссертации. Структура диссертации подчинена целям исследования: в работе выделяются введение, три главы, заключение, библиография и список использованной литературы.
Каринский как представитель духовно-академической философии
Традиция системного философствования в России началась не только с образованием Университета, она уходит корнями в духовно-академическое философствование. С принятием трех уставов духовных академий – в 1809-1814 годах, 1869-1870 годах и 1884 году – можно говорить о развитии духовно-академической философии, оказавшей существенное влияние на развитие русской философии.
Обычно духовно-академическую философию XIX века в России оценивают сквозь призму либо богословия, либо философии, особенно после реформ 1863 года. Современный специалист по духовно-академической философии И.В. Цвык подчеркивает, что есть два выраженных направляющих определения для этой философии, которые особенно отчетливо проявились с XIX века. Цвык проследила эти типы толкования богословия и философии, обнаружив их признаки еще в эпохе Патристики – у каппадокийцев, Иустина, Климента46. Так, согласно первой традиции, как православные богословы, так и современные западноевропейские ученые убеждены в своей трактовке, что философию и теологию очень сложно разделить и рассматривать вне взаимообусловленности, вне исторической традиции, в которой философия предоставляла теоретическое обоснование богословию, а науки богословия являлись координирующим центром, поставлявшим понятийный аппарат и обоснование целей познания. Т.е. в этом подходе академическая традиция характеризовалась только лишь как богословская. Вторая традиция отождествляла философию и богословие47.
И.В. Цвык в своей монографии приводит более точный, третий подход к оценке духовно-академической философии: «Этот подход в течение нескольких последних лет утверждается в современной исследовательской литературе и состоит в признании важной роли духовно-академического философствования в общей картине развития русской философской мысли»48. Согласно этому подходу к трактовке типа академической философии, он должен признать за ней самостоятельное и важное значение в деле постановки целей философского, научного познания и независимость полученных результатов от собственно университетской философии. Данный вывод И.В. Цвык подтверждается при знакомстве с некоторыми текстами: например, Ка-ринского, Карпова, Радлова, Миртова, Дебольского, Юркевича, Зеньковско-го, Введенского, Лосева, Шпета и некоторыми другими.
«Реформирование духовного образования предполагало, в качестве одного из основополагающих моментов, качественное повышение уровня преподавания философских дисциплин в духовных академиях. При этом перед профессорами и преподавателями философии была поставлена двуединая задача: во-первых, создать философские курсы, отвечающие уровню развития знания того времени, используя для этого новейшие философские идеи и учения Запада; во-вторых, сохранить чистоту православного вероучения, не допустить проникновения в академии рационалистических и материалистических идей… Необходимость использования философской методологии для интерпретации религиозных идей была обусловлена социально-исторической и интеллектуальной ситуацией того времени. Распространение в российском обществе первой половины ХIХ века идей западноевропейского рационализма и материализма, а также разного рода неправославных мистических течений требовало от православных мыслителей способности к высокому уровню теоретизирования и концептуальному обоснованию православных положений. Ответом на запросы времени явились оригинальные философские курсы, читаемые в Санкт-Петербургской, Московской, Киевской, Казанской духовных академиях, многочисленные переводы классической и современной западноевропейской философской литературы, философские учебники и сло вари, статьи в периодических изданиях, как церковных, так и светских, а также основательные философские труды профессоров российских духовных академий»49. Поэтому развитие русской философии вообще, как и духовно-академической философской традиции, является не исключительно самобытным феноменом, но гармонически «встроенным» в контекст европейского типа философствования.
Исследование феномена духовно-академического философствования позволяет выделить в его историко-философских оценках две разнонаправленные тенденции. С одной стороны, духовно-академическая философия представляет собой неотъемлемую часть интегральной истории русской философии как «динамичной совокупности различных идей, составляющих вместе «цельное знание» русской философской рефлексии». Она, вопреки мнению отдельных авторов, существовала не изолированно от общих процессов развития русской философской мысли. Особо отчетливо можно проследить взаимовлияние академической и университетской философий, причем влияние духовно-академических авторов и их роль в развитии русской философии признавались многими выдающимися русскими мыслителями. Об этом писали В.Г. Белинский, А.С. Хомяков, В.С.Соловьев, Н.А. Бердяев, Г.Г. Шпет. С другой стороны, очевидно также стремление духовно-академических мыслителей не выйти за рамки православной традиции и их желание создать, путем «воцерковления» новейшей западноевропейской философии, своеобразный синтез европейского рационализма и православия, что обусловило непоследовательность многих рассуждений академистов и привело к общему критическому настрою и негативной оценке феномена духовно-академической философии в целом.
Профессора духовных академий известны как сильные историки философии. Например, В.Н. Карпов, профессор Санкт-Петербургской духовной академии, на чье место впоследствии пришел Каринский, был известен как первый переводчик на русский язык практически всех произведений Платона. В этом контексте понятен интерес Каринского к истории философии, особенно к античности; как он считал, откуда родом все философские коренные проблемы. Так как он изучал древнегреческий и латынь, начиная еще с семинарии, он много писал именно по досократикам как основателям философии, исследовав идеи Анаксимандра, Анаксагора, а затем перешел к изучению сопоставлений взглядов последних с трактовкой их Аристотелем. Принадлежность Каринского к духовно-академической традиции определяет также его интерес к гносеологическим проблемам в теоретическом приближении к логике: такой интерес был также характерен для духовно-академической философии. В этом же отношении решение им проблемы бытия как постигаемой через логику укладывается в единый контекст академического философствования; это говорит об идее единства и синтеза относительно философских предметов. Если сравнить, например, профессоров духовных академий времени первых уставов до 1863 года и вплоть до 1868-1869 годов, т. е. условно второго устава, с «гоголевским периодом русской литературы»50, то второе академическое поколение конца 60-х годов XIX века, поколение, к которому относился и Каринский, и чей творческий расцвет начался после второго устава – этот ряд академических философов творил уже в «период Достоевского в русской литературе».
Итак, очевидно, что в период с конца 1860-х годов и до принятия третьего устава в 1874 году в духовных академиях происходит сильная перестройка в учебном и научном плане, вызвавшая углубленный интерес духовно-академической профессуры к западноевропейской философии. Об этом свидетельствовали задания и инструкции к научным командировкам молодых ученых в европейские страны; эти задания требовали подробной и серьезной проработки новейших веяний в философии. Еще один момент, который необходимо отметить, это определенный уровень, заданный научной атмосфере сложившейся в академической науке и философии трудами профессоров философии Сидонского, Голубинского и Карпова, которые своими работами по философии заложили академический канон. В 1833 году Сидонский выпустил «Введение в науку философии», которая стала одним из первых духовно-академических учебников по философии51.
Теоретические истоки и идейная эволюция философских воззрений М.И. Каринского
Как мы уже отмечали выше, в течение творческого пути М.И. Карин-ский испытал различные влияния, позволившие ему создать оригинальное и отвечающее духу времени логико-гносеологическое учение. Основными теоретическими источниками его философии следует считать, во-первых, античную философию, особенно досократиков, интерес к которым в значительной степени был сформирован в ходе обучения в духовной академии не без влияния В.Н. Карпова; во-вторых, труды представителей логико-рационалистического направления духовно-академической философии – того же В.Н. Карпова, В.Д. Кудрявцева-Платонова, И.А. Чистовича; наконец, важнейшим теоретическим источником философских воззрений Каринского можно считать современную ему немецкую философию – учение И. Канта и особенно неокантианство, с которым он непосредственно познакомился во время своей зарубежной научной командировки. Определенное влияние на Каринского оказали и работы представителей отечественной естественнонаучной школы. Рассмотрим последовательно эти влияния. Влияние античной философии, интерес к ней отчетливо прослеживается уже в «Бесконечном Анаксимандра» - известной работе Каринского по античной философии, в которой он продемонстрировал обстоятельный анализ и знание как самих текстов, так и их историко-философскую интерпретацию54. Здесь же Каринский показал глубокое знание философии Платона и Аристотеля. Каринский, справедливо полагая, что практически все главные вопросы и проблемы философии анализировались уже в античности, в течение всей своей творческой деятельности уделял античной философии особое внимание. Уже на начальном этапе генезиса идей Каринского отчетливо видно его стремление к исследованию фундаментальных метафизических проблем, прежде всего, проблемы бытия и познания, что в значительной степени было обусловлено влиянием античных источников. Работы Каринского, посвященные анализу античных источников,- это, главным образом, «Бесконечное Анаксимандра» (1890), а также законспектированные студентами его лекции по истории философии, являются важной частью его историко-философских исследований. Причем, следует отметить, что его интерес к античности, на наш взгляд, был обусловлен не только основательностью изучения античных авторов в духовной академии, но и тем, что изучению античности уделялось значительное время на посещаемых Карин-ским во время его зарубежной командировки семинарах у Целлера в Геттин-гене, что позволило Каринскому воспринять и неокантианские историко-философские идеи. Так, например, в осенний семестр 1871 года Каринский посетил в Йене лекции Куно Фишера и в Гейдельберге лекции Эдуарда Цел-лера.
В духовно-академической среде, да и не только, Каринский по праву считался специалистом по античности.Так, например, проф.Д.П. Миртов постоянно ссылался на Каринского, говоря о нем как о специалисте по досокра-тической философии55. Каринский весьма обстоятельно разбирался как в самих древнегреческих первоисточниках, так и оперировал обширной комментаторской литературой, что следует, например, из текста «Бесконечное Анак-симандра»56.
Среди прочих античных философов, недостаточно оцененных, Карин-ский особенно выделял и ценил Анаксимандра, полагаяего как самого первого философа, который вообще открыл и поставил наипервейшие философские вопросы. Главная проблема, которую Каринский изучал у Анаксиманд-ра, и которая, в свою очередь, оказала влияние на последующее развитие Ка-ринским идеи вывода - это проблема «происхождения». У Анаксимандра она дана через «выделение», постепенное «выделение» одного из другого. Именно «выделение» открывает путь к бытию как к динамической сущности, а не просто дескриптивно-статичной. Аналогично Лотце, который занимался в истории философии проблемой происхождения философских понятий, усматривая их укорененность в античности, Каринский также возводил происхождение метафизических проблем к античной философии. Каринский тяготел в своих исследованияхк взгляду в перспективе, стремился найти, обнаружить в философии определенное, логическое единство.
Вместе с тем Каринский вовсе не эклектик; он, скорее, обладал удивительным даром ученого-энциклопедиста, это образ ученого-универсала в смысле Гете, философа в подлинном смысле слова. Каринский также не старается соединить силлогизм Аристотеля с диалектикой Платона, если судить по анализу имеющихся текстов. Каринский в своем анализе первооснов доходит до самых глубин еще досократической мысли; по его мнению, основания философствования Платона следует искать у первых философов. Именно первые философы, среди которых и Анаксимандр, продумывают базисные идеи, понятия, методы, что было, в собственном смысле, началом теории.
Понятие выделения у Анаксимандра Каринский исследует в полемике с Целлером, так же занимавшимся анализом учения Анаксимандра: «Поэтому Целлер само понятие выделения у Анаксимандра и понимает так, что оно оказывается тесно связанным с понятием качественного превращения. Но все же, этот переход уже выделившихся, уже обособившихся друг от друга теплого и холодного в единство первичной жидкости, переход противоположностей сполна, во всем их объеме, в иное и единое бытие, ни в каком смысле не может быть назван выделением. И Целлер сам должен был употребить здесь иной термин "смешение тепла и холода", о котором не знает ни один из наших источников»57. Каринский здесь отмечал формулировку Целлера о ка чественном превращении элементов, с последующим критическим вопросом к Целлеру, а разве (уже) не есть такая постановка решения вопроса просто подведением (ее) в согласии с Гегелевской школой в новое качество? И, во всяком случае, представляется странным, что «философ (Анаксимандр), назвавший выделением способ порождения разнообразного бытия из недр бесконечного и довольно последовательно, вводит иное объяснение в одном из первых и важнейших моментов космогонического процесса»58.
Исследуя учение Анаксимандра, Каринский полемизирует и с Аристотелем. Единственные два свидетельства Аристотеля о природе Анаксиманд-рова бесконечного, в которых прямо называется Анаксимандр по имени, если понять их правильно, содержат в себе именно эту мысль, только дополняя ее другой мыслью, что существование в бесконечном разнообразия не препятствовало ему быть единым...иначе, бесконечное не было чистым множеством, оно было единым, способным только разлагаться на многое и, следовательно, каким-то образом совмещающим его в себе»59.
Логико-философское учение о выводе
Критический анализ новейшей истории философии приводит Карин ского к выводу о том, что главная задача философии по-прежнему состоит в решении проблемы достоверности знания. Поскольку достоверной он считал мысль доказанную, вопрос о доказательстве, или обосновании знания стано вится у него основным гносеологическим вопросом. Новым способом обос нования знания у Каринского, как отмечено выше, становится логика, что объединяет его воззрения с другими представителями логико гносеологического направления в русской философии конца XIX-начала ХХ вв. Дело в том, что само состояние философии в России в XIX веке имело ряд особенностей, ключевых для понимания этого состояния, на которые указал В.А. Бажанов118. Государство относилось к философии с подозрением, усматривая в ней источник свободомыслия, как это видно из проблем, например, с рецепцией Шеллинга, а также из незавидной судьбы первых его популяризаторов в России (проф. Шад). Психология и логика воспринимались как смежные дисциплины для философии. Логика, философия и психология представляли фактическое синкретическое единство. Окончательное выделение из философии логики и психологии как самостоятельных дисциплин произошло уже в советский период.
Поэтому М.И. Каринский уделял большое внимание психологическим проблемам при условии их тесной связи с логикой. Это было продиктовано также и всей предыдущей историей логики в России. В университетах логика и психология преподавались философами, а когда в 1850 году философию запрещают изучать в университетах, то косвенно пострадали и логика и психология. Только в духовных академиях сохраняетсяфилософия, включая в себя логику и психологию119. Причем, в духовно-академической философии логические и психологические проблемы также понимаются как существенные и имманентные: видение и решение проблем богопознания напрямую были связаны с их логикой и восприятием (психологией). Таким образом, осмысление и решение проблем познания у Каринского, как и у других представителей логико-гносеологического направления в русской философии того периода, было сопряжено с серьезными логическими и психологическими исследованиями.Как справедливо отмечал В.А. Бажанов, «к концу XIX века в России были представлены едва ли не все направления мировой логической и психологической мысли, причем соответствующие ее уровню. …М.И. Ка-ринский предложил оригинальную классификацию логических выводов (1880), которую пытался пересмотреть Л.В. Рутковский»120.
В.А. Бажанов верно подметил, что логической мысли России был свойствен психологизм, т. е. логика понималась как выражение активности человеческого мышления. При этом, по нашему мнению, применительно к учению Каринского можно говорить о тесной связи логики с гносеологией121, поскольку в его интерпретации логические законы определялись способом опытного познания объектов, в который неизбежно включен субъект. «Всякое доказательство какой угодно мысли, рассматриваемое логически, есть вывод этой мысли из других мыслей, принимаемых за истинные»122, - в этих словах заключен тезис исследования Каринским проблемы истин, самоочевидных разуму. Одной из важнейших гносеологических проблем он считал проблему вывода, т.е. получения нового умозаключения из уже имеющихся, а также некое «схватывание» или непосредственное усмотрение положения вещей с сиюсекундной их оценкой. Как отмечал Э.Л. Радлов, вопрос о доказательстве, обосновании знания, как основной гносеологический вопрос в учении Каринского, распадается на два отдела: «… поскольку доказываемую мысль можно выводить не из всяких взятых на удачу мыслей, то, очевидно, что правильный вывод предполагает существование особых отношений между мыслью доказываемой и мыслями доказывающими. Точное определение и описание выводов составляет задачу классификации выводов. С другой стороны сама возможность доказывать истины неизбежно предполагает существование истин, не нуждающихся в доказательстве… вторая задача теории знания состоит в разъяснении вопроса, какого рода истины нужно признавать недоказуемыми и тем не менее достоверными и в чем заключается право их на достоверность»123. Первую задачу Каринский пытается решить в своем труде «Классификация выводов», вышедшем в свет 1880 году, по оценке Радлова, на тот момент «единственном вполне оригинальном сочинении по логике на русском языке»124. В данном сочинении Каринского выделяются две самостоятельные части: критико-аналитическая, в которой представлен критический разбор классической (силлогистической) и индуктивной логики, и положительная, где раскрывается суть предложенной Каринским классификации выводов. Выводы (обычно понимаемые как логические в последнюю очередь в речевом эквиваленте), по Каринскому, могут производиться либо из имен, либо из предикатов имени, где имя всегда отвечает на вопрос «Что?», тогда как предикат – на вопрос «Как, каким образом?» Имя поэтому будет пониматься в качестве прямого, непосредственного обозначения, точнее – означения самого предмета, его констатацией. В этом контексте имя есть имя собственное как некий окончательный факт реальности. В русской религиозной литературе имени всегда отводится первостепенное место. Это связано с именованием Богом создаваемых тварей (где даже само слово «тварное» имеет также значение лица, лика). В свою очередь, данная проблема впоследствии определилась в святоотеческом богословии и в философии. Не в последнюю очередь богословская проблема именования развивалась также в духовно-академической философии, в частности в трудах Каринского. В более поздний период русской философии проблема философии имени разрабатывалась в диалектике Лосева125, прежде всего как диалектического, конструктивно-онтологического представления этой проблематики в античности, в первую очередь у Платона (и Каринский, и Лосев – глубокие специалисты в древнегреческой философии). Каринский видел путь к «самому» бытию через критику логического описания имени, предложения.
С логической точки зрения, возникает вопрос: в каких базовых формах речи устанавливается имя вообще. Вероятно, что это предложение, суждение или высказывание. В таком случае здесь видится параллель, сравнение с идеями немецких романтиков 1790 годов, которые полагали в критическом наблюдении и интерпретации языка, что «суждение есть бытие» (это относится к буквальному переводу с немецкого Ureil, Urteilung – перво-деление, что значит также «суждение», тождественно ему). Но по сути само суждение есть форма объявленной мысли.
При этом некоторые суждения как формы выражения мысли уже сами по себе ясны, но по большей части все суждения нуждаются в дальнейшем доказательстве. «Суждений, которые не нуждаются ни в каком доказательстве, или так называемых аксиом, очень немного. Суждений, которые служат простым, точным выражением наблюдаемых фактов, правда, бесчисленное множество, но они редко входят непосредственно в системы наук в качестве научных положений; по большей части они служат только посылками для вывода научных истин. Почти все содержание знания составляют суждения выводные так, что вывод можно назвать той формой нашего убеждения в истине, которая всего чаще применяется в науке», - полагал Каринский во введении к «Классификации выводов»126.
Оценки философских воззрений М.И. Каринского в исследовательской литературе середины XX – начала XXI вв
Современные оценки философского творчества М.И. Каринского, берут свое начало в работахсоветского периода по истории логики, которые стали выходить в свет в 40-50-х гг. ХХ в. в связи с активизацией исследовательской работы в области логической мысли. Как отмечает Б.В. Бирюков в своем фундаментальном труде, посвященном развитию логики, истории и философии этого периода, в области теории познания и логики в 1940-1950-е годы появлялись серьезные работы, например, Б.А. Фохта, С.Н. Виноградова, П.С. Попова, С.А. Яновской и др., а также возобновился интерес к дореволюционным изданиям трудов по логике и психологии Г.И. Челпанова, М.И. Каринского198.
В трудах В.Ф. Асмуса, Б.В. Бирюкова, Е.К. Войшвилло, П.С. Попова, П.В. Таванца и др. выдающихся советских ученых активно обсуждались вопросы теории и истории логической мысли, анализировались и оценивались логические труды российских и зарубежных мыслителей. Так, ими была особо выделена логика М.И. Каринского, подчеркнута оригинальность и перспективность его логического учения.
В возобновившем свой выход после войны журнале «Вопросы философии», в №2 за 1947 год появилась публикация отрывка «Логики» из литографированного издания М.И. Каринского (лекции за 1884-1885 годы) с вступительной статьей П.С. Попова. В том же номере, в разделе «Критика и библиография», была опубликована рецензия Е.К. Войшвилло на труд В.Ф. Асмуса «Логика», который также вышел в свет в 1947 году и в котором логическому учению Каринского было уделено значительное внимание.
В «Справке» П.С. Попова, предпосланной опубликованному отрывку из «Логики» Каринского, интерес к последнему мотивируется не только самобытностью его логического учения, но и тем материалистическими тенденциями, которые Попов усматривает в его воззрениях. Особое внимание-обращается на определение бытия, которое дал Каринский: «Существующим мы называем все то, что, будучи само по себе независимо от данного в нас образа его, от нашего представления о нем, только отражается в этом пред-ставлении»199. «Логика есть наука о познании. Познание имеет своим предметом все существующее и своей задачей – познание этого существующего так, как оно существует»200. Бытие, по Каринскому, содержит не только значения «бытия», не только действительные предметы, как существующие, но также и наше знание о действительном их существовании, знание о них самих, вместе с нашим их действительным созерцанием, а также созерцанием, которое подобно действительному и которое также действительно.
Каринский писал о существующем как о том, что «будучи само по себе независимо от данного в нас образа его» (так как все дано в представлении в виде «эйдоса», как эйдос), поэтому так существующее «только отражается в этом представлении»201 . Для Попова очевидно, что М.И. Каринский под «действительностью» понимал действительность как таковую, а под мыслью также действительность, но как мыслимую действительность. Этот нюанс также справедливо был отмечен Б.В. Бирюковым в своем труде, там, где говорится о мотивах, обусловивших обращение П.С. Попова к названной выше «Логике» Каринского. «Мотивы эти состояли в том, чтобы показать материалистический характер логического учения Каринского». В подтверждении этого тезиса приводится характерная цитата из Каринского: «Не явления только, но и действительность, не действительность только внутренняя, непосредственно переживаемая нами, но и действительность внешняя, лежащая в основании мира явлений, составляет такую точно истину, какая только доступна науке в ее настоящем положении»202.
Учитывая специфику положения логики в СССР, после решения о введении этой науки в программу учебных заведений в 1946 году, можно сделать вывод об определенной идеологической ангажированности такого прочтения учения Каринского. К такому же выводу приходит и Бирюков, отмечая, что «Мотивы» Каринского были, очевидно, продиктованы не тем, что он был уже тогда материалистом, но, конечно, тем, что он был «православным мыслителем, преподавателем духовной академии»203. Как справедливо подчеркивал Б.В. Бирюков, критика Каринского была направлена против кантианского подхода, противопоставлявшего явления и действительность.
Написание В.Ф. Асмусом учебника «Логики» (1947), по нашему мнению, было первым итогом осмысления учения Каринского в советский период. При изложении и оценке логики Каринского Асмус опирался, с одной стороны, на «Классификацию выводов» Каринского, с другой – на дальнейшее развитие идей Каринского в трудах С.И. Поварнина. М.И. Каринский считал, что логические выводы суть многомерны и многоплановы, они не исчерпываются простейшими схемами дедукции, но описывают сложный комплекс мышления. Поэтому, как нам представляется, В.Ф. Асмус в своем труде попытался достигнуть некоторой полноты: не просто представить классификацию умозаключений (выводов), но и дополнить ее описанием доказательств, посредством обращения к логике отношений Поварнина.
Концепция «Логики» Асмуса - первого послевоенного учебника по логике, появившегося после знаменитого постановления 1943 года о введении преподавания логики в советских вузах, - в частности, трактовка Асмусом логического учения Каринского, стала предметом критики в аналитической статье Е.К. Войшвиллона страницах «Вопросов философии» в том же 1947 году204. Рассмотрим суть критических замечаний Е.К. Войшвилло подробнее. В своей критической рецензии Войшвилло писал о непоследовательности построения Асмусом самого текста, о неверном истолковании логических учений о силлогизме, о непонимании Асмусом понятия вывода у М.И. Ка-ринского. Так, Е.К. Войшвилло утверждал, что в «изложении теории суждений и умозаключений профессор Асмус объединяет три точки зрения: 1. Точку зрения традиционной логики. 2. Точку зрения М.И. Каринского, которая отличается от традиционной в основном тем, что Каринский рассматривает суждения и умозаключения не со стороны формы выражения мысли, а со стороны тех реальных отношений между предметами и явлениями, которые составляют основу логических отношений и определяют форму мысли…». Ну и наконец, третья точка зрения, это «так называемой логики отношений в том виде, как она развита в последнее время С.И. Поварниным»205.
Начав с того, что суждение не есть мысль о понятии, В.Ф. Асмус (как этот момент разобрал Войшвилло) в дальнейшем отошел от данного взгляда и заключил, что понятие есть «мысль о некоторых предметах, на которые указывает понятие-субъект, раскрывающая в предикате некоторые свойства предметов, новые по сравнению с теми, которые уже мыслились в понятии-субъекте»206. Здесь Е.К. Войшвилло отметил противоречие у Асмуса: по его мнению, Асмус, хотя и показал в согласии с Каринским, что суждение есть единая мысль, затем смешал субъект, предикат и отношение между ними, толкуя их как отдельные три мысли, входящие в суждение: тем самым В.Ф. Асмус некоторым образом смешивал положения традиционной логики, логики Каринского, логики отношений Поварнина, нарушая собственный принцип последовательного изложения.
Однако, по нашему мнению, противоречия в концепции Асмуса нет: в предисловии к «Логике», В.Ф. Асмус оговаривает, что им были использованы наиболее ценные результаты и обобщения, полученные в теории умозаключений М.И. Каринским, а в теории доказательств он опирался на классификацию доказательств С.И. Поварнина207. Поэтому мы считаем, что так как наука логики ко времени написания учебника «Логики» (1947) претерпела существенные изменения, то В.Ф. Асмус удачно дополнил логическое учение, добавив к теории классификации выводов Каринского концепцию доказательств Поварнина, в основе которой лежала формула отношений aRb. Тем более что и сам Поварнин рассматривал свою теорию как дальнейшее развитие учения Каринского.
