Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Историко-философский и теоретико-методологический аспекты классического анархизма как философского учения 10
1.1. Духовные истоки теоретического анархизма, становление и классификация анархистских учений 10
1.2. Субстанциальные признаки анархистской теории, ее философские основания и проблема философского определения анархизма 25
1.3. Специфика используемых методов для исследования философии анархизма 53
Глава 2. Сравнительный анализ философии немецкого и русского анархизма второй половины XIX века 63
2.1. Личность и общество в наследии немецких и русских теоретиков анархизма 63
2.2. Философские проблемы власти, государства и права в трудах анархистов 96
2.3. Философия свободы и собственности в немецком и русском анархизме 137
Заключение 172
Библиографический список использованной литературы 175
- Духовные истоки теоретического анархизма, становление и классификация анархистских учений
- Субстанциальные признаки анархистской теории, ее философские основания и проблема философского определения анархизма
- Личность и общество в наследии немецких и русских теоретиков анархизма
- Философские проблемы власти, государства и права в трудах анархистов
Введение к работе
Актуальность проблемы. Выбор темц обусловлен, в первую очередь возникшим с недавнего времени интересом к анархистской доктрине и не всегда корректными критическими отзывами в адрес анархистских теорий М. Штирнера (1806 -1856), М. Бакунина (1814 -1876) и П. Кропоткина (1842 -1921), во вторую - сравнительно слабой научной разработанностью этой темы в современной отечественной истории философии с учетом изменившейся в перестроечную эпоху методологии познания, а также приближением юбилейных дат: 200 лет со дня рождения М. Штирнера и {30 лет со дня смерти М. Бакунина. Среди теоретиков анархизма есть и другие яркие его представители. Так, например, учение французского мыслителя П.-Ж. Прудона оригинально и познавательно, однако его доктрина относится к тому же типу анархистского мировоззрения, что и учения русских анархистор. ^еория же М. Штирнера принципиально отличается от русского анархизму и в этом смысле представляет наибольший интерес для сравнения.
Теоретический интерес к анархизму каждый раз возрастает вместе с активизацией практических движений, направленных на борьбу с всевластием государства, элементы анархизма слишком явно заметны как в идеологии современного антиглобализма, так и в других протестных движениях, особенно молодежных. С другой стороны, несмотря на практическое любопытство к анархизму, в последние годы практически нет фундаментальных научных работ по анархизму. Не отстают в этом направлении от академической науки и журналы. В философских, исторических, социологических, политологических, психологических и юридических изданиях нечасто встречаются аналитические статьи по проблематике анархизма. Анархистские тенденции всегда были свойственны российскому менталитету, а массовые умонастроения анархистского толка чрезвычайно опасны и чреваты пагубными последствиями для страны, для ко-
4 торой характерны революционаризм, разрыв связи времен и вечное возвращение к уже пройденному.1
Вместе с этим, всякий раз, когда возникает интерес к анархистскому мировоззрению, когда отсутствуют современные концепции по данной проблеме, когда не изучены и не описаны многообразные формы его проявления в современном обществе, когда не выявлены механизмы, способствующие переходу на позиции анархизма на уровне индивида, когда усиливается государственный и правовой нигилизм, всякий раз исследователь неизбежно обращается к классикам анархистского мировоззрения. Не избежал этой участи и диссертант, вынужденный обратиться к идейным истокам анархизма - работам М. Штирнера, М. Бакунина и П. Кропоткина, т.к. именно в Германии и России вызревали идеи анархизма и проходили свою апробацию. t
Объектом научного исследования является такое направление социально-философской мысли как анархизм, предметом - непосредственно философия немецкого и русского анархизма XIX в. в их сравнении, а также история возникновения и становления анархизма, его философские основания, содержание и признаки. Последние отражены в трудах М. Штирнера, М. Бакунина и П. Кропоткина. Именно они определили специфику анархизма и придали ему вид законченной теории.
Степень научной разработанности проблемы. Несмотря на то, что анархизм как целостное мировоззрение сформировался в середине XIX в., отдельные анархистские идеи были присущи еще античному сознанию. Анализ же и осмысление классических анархистских доктрин пришлись в основном уже на XX в., хотя уже во второй половине XIX в., со времени создания I Интернационала велась достаточно активная идейная полемика К. Маркса с М. Бакуниным и прудонизмом, примером чему может служить работа «Нищета философии». Среди зарубежных аналитиков анархизма, преимущественно немецких, следует отметить наиболее значимые труды П. Эльцбахера, Е. Ценкера, Р. Штаммлера, Г. Цокколи, В. Саводника, Р. Шельвина, М. Неттлау, О. Хеффе.
1 См.: Вехи. Из глубины / Под ред. B.C. Степина. М., 1991. С. 446.
\ /свет в 50-е годы XX столетия работ австрийского ученого П. Фейерабенда по философии и методологии науки анархистская идея безвластия перекочевывает из социально-политического поля в научно-познавательное, превратившись в одну из разновидностей анархизма - эпистемологический.
В России научные и научно-публицистические работы по философии анархизма появляются в основном с середины XX в. Изданные работы весьма незначительны, что, по-видимому, можно объяснить несколькими причинами. С одной стороны, отдельные исследователи проблематику анархизма считают неактуальной1, с другой стороны, долгие десятилетия наша философская наука считала, что полную и исчерпывающую критику анархизма дали классики марксизма-ленинизма, а соответственно и выявили его сущность.
Однако, существует ряд историков, философов и других отечественных обществоведов, объектом исследования которых является анархизм. Это работы Н. Пирумовой, В. Комина, С. Бадаева, Л. Мамута, С. Канева, А. Мкртичяна, Ф. Полянского, В. Графского, Д. Пронякина, С. Ударцева и др.
Методологической основой работ одних является марксистско-ленинское учение, другие старались уйти от недостатков и односторонности марксизма-ленинизма. Начиная с 90-х годов XX столетия в отечественной обществоведческой литературе появляются работы, претендующие на объективность, выявление внутренней противоречивости учения, а не просто отвергающие его. Такой подход наблюдается в монографиях Д. Пронякина, С. Балаева, В. Федотовой, М. Хевеши и др.
Целью исследования является выявление своеобразия немецкого и русского анархизма второй половины XIX в., демонстрация его становления на основе сравнительного анализа произведений его родоначальников - М. Штир-нера, М. Бакунина, П. Кропоткина.
В соответствии с поставленной целью в диссертации решаются следующие задачи:
См.: Блауберг И.И. Анархизм: что мы знаем о нем? // Вопросы философии. 1990. № 3. С.165.
определить культурно-исторические, социально-политические условия формирования анархистского мировоззрения;
выявить философские основания анархизма, их специфику и отличие их от социально-политических;
- провести сравнительный анализ двух типов (немецкого и русского)
анархистского мировоззрения, уточнить взаимосвязи и взаимовлияния доктрин
М. Штирнера, М. Бакунина, П. Кропоткина, уяснить их оригинальность и само
бытность;
-доказать целостность и логическую завершенность анархистского мировоззрения при обилии его модификаций, исторических типов и пр.;
- выявить личностные, субъективные аспекты, предопределившие харак
тер и особенности каждой анархистской доктрины.
Источниковедческая база. Исходя из специфики и поставленных задач источниковедческую базу диссертационного исследования составляют труды М. Штирнера, М. Бакунина, П. Кропоткина, их союзников и идейных противников, публикации разных лет в журнальных изданиях, учебных пособиях, справочной и монофафической литературе по классическому и современному анархизму, включая издания на немецком языке.
Методология исследования. При изучении такого феномена как анархизм диссертант использовал плюралистическую методологию, которая включает в себя многообразие методов, подходоэ, используемых в историко-философских исследованиях: текстологический анализ источников, системный, структурно-функциональный, аксиологический, нарративный, дескриптивный, диалектический, но особое место в этом ряду занимает компаративистский подход, позволяющий наиболее адекватно решить поставленные задачи.
Историзм, как принцип познания объектов и явлений в их развитии, становлении, в связи с конкретными историческими условиями их определяющими, помог оценить философию анархизма как продукт определенного исторического развития общества с точки зрения того, как она возникла, развивалась и сложилась в свою классическую форму. Принцип историзма способствовал
7 фиксированию изменений анархического сознания, в которых отразилось формирование его специфических свойств, определяющих его сущность и качественное своеобразие.' Соблюдение принципа объективности в научном познании позволило избежать каких-либо моральных оценок анархизма, которые нередко затрудняют исследовательский процесс, Необходимость учета действия принципа противоречивости возникла при исследовании неоднородности анархического учения. Именно противоречивость, антиномичность некоторых содержательных анархистских идей, во-первых, явились движущей силой развития анархической теории в цедом, а, во-вторых, придали ей неповторимость и своеобразие. Сочетание исторического и логического методов познания позволило воспроизвести исторически развивающееся анархистское учение от истоков к его классической форме.2 Системный подход при изучении философии анархизма способствовал уяснению того, что свойства этой доктрины определяются не только и не столько суммированием свойств, составляющих ее самостоятельных учений, сколько свойствами ее структуры, ее философскими основаниями, ее особыми системообразующими, интегративными связями, такими, как, например, общие для всех анархистских теорий духовные истоки, содержание, субстанциальные признаки и т.п.3 Структурно-функциональный анализ помог не только расчленить анархизм на структурные составляющие, но и определить их роль и взаимодействие друг с другом. С помощью аксиологического подхода диссертант выявил научную ценность анархистской историософии, представляя анархизм как целостное мировоззрение, несводимое к отдельной ценностной установке, даже самой привлекательной. Дескриптивный подход способствовал описанию и анализу анархического феномена второй половины XIX в. языком современной философской науки, используя соответствующий
См. подр.: Кохановский В.П. Историзм как принцип диалектической логики. Ростов-на-Дону, 1978. С. 136.
2 См.: Алексеев П.В., Панин А.В. Теория познания и диалектика. М., 1991. С. 350; Елсуков А.Н. Проблема исторического и логического // Вестник ЭДГУ. 1969. Серия 7. Философия. №4. С. 48-49.
См. подр.: Каган М.С. Системный подход и гуманитарное знание. Избранные статьи.
М., 1991. С. 28-30. '
8 понятийно-категориальный аппарат. Нарративный подход позволил диссертанту разглядеть в анархических учениях способы и характер, особенности изложения, повествования теорий. В рамках нарративного подхода смысл анархо-доктрин трактуется не как фундированный, обрснованный онтологией исторического процесса формирования каждой, а как возникающий в контексте авторского описания, рассказа об исторических событиях анархического содержания. В работе автор использовал анализ и синтез, элементы герменевтики, формализации, типологизации, но более всего сравнительный метод позволил понять особенности и специфику каждого анархистского учения, выявить значение авторского вклада в его формирование. Значительную методологическую нагрузку в уяснении феномена анархизма выполняют использованные автором в диссертации труды отечественных философов Н. Бердяева, С. Булгакова, П. Нов-городцева, С. Франка и др. и некоторых немецких мыслителей (П. Эльцбахера, Р. Штаммлера, Е. Ценкера и др.)
Научная новизна диссертационного исследования заключается во-первых, в том, что в нем впервые в отечественной литературе проводится целенаправленный сравнительный анализ анархистской философской мысли Германии и России второй половины XIX в. - трудов М. Штирнера, М. Бакунина и П. Кропоткина.
Основные положения, выносимые на защиту:
Анархизм как философское учение, имеет свою внутреннюю логику, характерные черты, философские основания и философское определение.
Анархизм как общественный феномен может быть классифицирован по различным основаниям: по географии возникновения и распространения, по хронологическим рамкам, по идейному содержанию, по форме проявления в общественной жизни, по характеру и типу социальных регуляторов и др.
Сравнительный анализ теорий М. Штирнера, М. Бакунина и П. Кропоткина позволил выявить не только различия, но и обнаружить общие типологические черты, характерные для всех теорий, которые обусловлены общностью проблематики, культурно-исторических и социально-политических уело-
9 вий Германии и России середины XIX в. Все это дает основания говорить о целостности такого общественного явления как анархизм.
4. Проведенный анализ классического анархизма позволяет говорить об идейном обогащении не только философии, но и обществознания в целом. Познавательная ценность феномена анархизма заключается в его уникальных возможностях: из философского учения социальной направленности анархизм может трансформироваться как в теорию познания (эпистемологический анархизм П. Фейерабенда), так и в политическую идеологию и общественную практику в различных, в том числе и негативных, проявлениях.
Научно-практическая значимость диссертации заключается в том, что его результаты могут быть использованы при дальнейшей разработке проблем анархизма, при составлении и чтении общих и специальных курсов по истории философии.
Апробация работы. Основные положения диссертации изложены в докладе на международной научно-технической конференции «Наука и образование 2004», проходившей на базе МГТУ 8-Ю арреля 2004 г. в секции молодых ученых и аспирантов, а также в семи журнальных статьях.
Духовные истоки теоретического анархизма, становление и классификация анархистских учений
Для верного и полного представления о сущности и содержании анархизма как философского учения необходимо выстроить «генеалогическое древо» идей, которые легли в основу этой доктрины, придав ей специфику, своеобразие и соответствующие направления эволюции.
Следует заметить, что анархизм - это, главным образом, детище европей її ской общественной мысли. На Востоке можно найти отдельные мысли анархического толка, например, в учениях раннего даосизма в Древнем Китае (Лао-цзы и др.), однако они не были востребованы европейским анархизмом в качестве основополагающих и существенных.1 Анархизм на Востоке не сложился в самостоятельное направление общественной мысли, видимо потому, что осо-бенности азиатского способа производства, деспотичная государственность и этатистское мировоззрение не создавали для этого естественноисторических материальных и духовных предпосылок.
В современной научной литературе по анархизму вопрос о его истоках конкретно и основательно почти никем не освещался. В какой-то мере этот пробел восполняет монография Д. Пронякина, в которой автор кратко коснулся происхождения анархизма, критически обозначив его как «исторические претензии».2
Научные попытки отыскать в античности, в философии средневековья и христианских сект основополагающие, ключевьіе идеи анархического учения, предпринимались еще в начале XX в. Так, видный историк С. Лурье в 1924 -1926 гг. выпустил две книги, указывающие на истоки анархизма еще в Древней Греции и Древнем Египте, а греческий философ-софист Антифонт характеризовался в них как «творец древнейшей анархической системы»1. Важнейшую роль в мировоззрении софистов играло противопоставление «природы» - как элемента относительно постоянного - человеческому закону или установлению (по Платону - «конвенция») - изменчивому и произвольному. Антифонт подчеркивал искусственный, непрочный характер всего, что является делом рук человека. В сочинении «Истина» он выступал как противник ограничений, накладываемых на индивида государством. Соблюдать законы, по мнению Антифонта, следовало лишь в той мере, в какой это необходимо, чтобы не подвергнуться наказанию. Антифонт отрицал существование социальных различий между эллинами и варварами, не признавал преимуществ знатного происхождения. «Пусть многое в этом учении, - писал С. Лурье, - наивно, многое основано на простых логических ошибках,., многое, наконец, прямо абсурдно; но если мы выкинем все это, сохраним только рассуждения Антифонта о і ом, что суд - орудие для угнетения слабых, сословные и национальные перегородки -нелепость, что наилучшее устройство общества - превращение его в ряд кружков друзей и т.д., то читатель познакомится не с Антифонтом, а с каким-то мыслителем нашего времени, пересаженным на античную почву...» . Автор здесь указывает на очевидную связь теории анархизма с некоторыми идеями античных философов.
Софисты (Антифонт) сводили абсолютную свободу к личной, а способы ее достижения видели в максимально полном овладении законодательными и судебными органами с тем, чтобы использовать эти государственные институты в своих интересах. И хоть греческие философы и допускали отрицание государства, они не призывали к его разрушению, полному уничтожению.
Анархизм усматривал себя и в общественном идеале, выдвинутом киниками (Антисфен, Диоген Синопский и др.). Они считали, что люди должны жить как одно стадо, что следует уничтожить государственные границы и законы, свести потребности человека к самым необходимым. Кинизм представляет собой попытку обоснования духовной свободы как асоциального состояния («без общины, без дома, без отечества»): укорененность в социальной структуре, приобщенность к культурным ценностям, традиционный моральный ригоризм - все это трактуется киниками как «дым», который нужно развеять. Так, Диоген Синопский отвергал всякое знание, лишенное этической направленности. Он жил в бочке (пифосе), сведя до минимума свои потребности и существуя на подаяние. Достигнутая таким способом независимость от внешних влияний была, по его мнению, доблестью и высшим счастьем, уподобляющим киника божеству. Диоген высмеивал тех, кто дорожил традиционными формами жизни, не признавал отечества. Единственным законом для себя философ считал закон природы и объявлял себя «гражданином мира». Он отвергал брак, идеализировал жизнь животных и первобытных людей. А разум и воспитание, по мнению Диогена, нужны человеку для того, чтобы помочь вернуться к природе.1 Именно к кинизму восходит парадигма космополитизма, которая впоследствии в философии анархизма трансформировалась в трансиндивидуальный (интериндивидуальный) анархизм.
Стоики (Зенон, Клеанф и др.) также выдвигали в качестве социального идеала состояние, покоящееся на отсутствии потребностей у всех членов общества. Если человек сможет освободиться от мирских желаний, то он станет совершенно свободным. Достойным примером является мудрец как истинный хозяин своей судьбы, достигший полной добродетели и бесстрастия, действующий в гармонии с природой, добровольно следующий своей судьбе. Зенон проповедовал свободную общину без правительства. Он также указывал на инстинкт общественности в человеке, который, по его словам, природа развила в противовес эгоистическому инстинкту сохранения. Зенон предвидел то время, когда люди, невзирая на границы, соединятся и составят Космос, Вселенную, не нуждаясь больше ни в законах, ни в судах, ни в храмах, ни в деньгах. Учение стоиков привлекло теоретический анархизм философской идеей отказа от потребностей (из чего логически вытекает отрицание собственности, государства или институтов, призванных удовлетворять эти отрицаемые ими потребности), а также идеями внутренней свободы человеческой личности и естественного закона.
Субстанциальные признаки анархистской теории, ее философские основания и проблема философского определения анархизма
При изучении анархизма как философского учения в отечественной литературе обнаружился пробел, связанный с отсутствием четкой артикуляции и системного анализа характерных для философии анархизма свойств и признаков. В имеющихся немногочисленных работах его сущностные черты выделены не полностью и часто смешаны с содержательной проблематикой учения, а также его философскими основаниями.1 Как представляется, эти недочеты связаны с тем, что из анархизма как сложного многомерного явления духовной культуры трудно выделить и зафиксировать его философскую составляющую. А, возможно, это определяется тем, что сам анархизм - в отличие от других доктрин (либерализм, консерватизм, социализм и др.) - не является цельной, единой, внутренне непротиворечивой доктриной. «Анархизм представляет собой определенную систему взглядов, это своего рода идеология, теория и политическое течение.., - пишет С. Канев. - Существует еще анархизм как настроение, как состояние известных слоев масс, как стихия, охватывающая их, так на-зываемый "стихийный анархизм"».
В Германии также в начале XX в. предпринимались попытки выделить сущностные черты анархистской теории, анархизм там тоже рассматривался значительно шире, чем философская теория, а его свойства исследовались не сами по себе, а брались в качестве оснований для классификации самих з анархистских теории. Многообразие идей и форм проявления анархизма в трудах немецких и русских теоретиков иногда вызывает у исследователя некоторую неуверенность при объединении их в одно общее учение. Это объясняется тем, что анархизм в целом - это тип мировоззрения с соответствующей ему системой философских, политико-правовых, экономических, этических и естественнонаучных идей. Он может выступать и как массовое сознание, и как индивидуальное, так как присущ общественным слоям, группам и каждой отдельной личности с высокой степенью неустойчивости их социального положения и неудовлетворенности своим местом и ролью в обществе.
Из вышесказанного следует, что анархизм - непростая, неоднозначная, нестандартная доктрина. Однако в данной работе диссертанта интересует анархизм только как философская теория. Прежде всего, следует отметить, что сущностные свойства философии анархизма достаточно многообразны, разнородны, порой апористичны и нередко антиномичны. Такую противоречивость его свойств можно объяснить, во-первых, эволюционной трансформацией некоторых его основополагающих идей, во-вторых, различием исторических эпох, политических режимов, уровней социально-экономического и культурного развития стран, в которых он формировался, и, наконец, индивидуальными (интеллектуальными, нравственно-психологическими) особенностями основоположников теоретического анархизма.
Учитывая отсутствие в исследованной литературе специального, целенаправленного анализа свойств, присущих философии анархизма, диссертант попытался представить свою интерпретацию сущностных черт, содержащихся в учениях М. Штирнера, М. Бакунина и П. Кропоткина. Основополагающие свойства (признаки) анархизма есть то общее, которое содержится в различных его направлениях, течениях, идеях. Вычленение, установление взаимосвязи и взаимозависимости субстанциальных признаков друг с другом позволяет говорить об их принадлежности к одному учению, что является необходимым шагом на пути к пониманию философской сущности анархизма.
Первой субстанциальной чертой классического анархизма является индивидуализм. Теоретический индивидуализм признает реальность только индивидуального, что неизбежно приводит к номинализму, воскрешающему учения киников и стоиков, которые выступали против платоновского реализма понятий. Иначе говоря, такой индивидуализм постулирует реальность собственного сознания, или Я, и поэтому отрицает возможность обязательных для всех положений, взглядов и т.п., что, в свою очередь, приводит к солипсизму и субъективизму. Это свойство можно рассматривать как исходное, базовое, предопределяющее многие другие его признаки. Так, русский мыслитель П. Новгородцев точно подметил, что «анархизм лишь до тех пор остается анархизмом, пока он сохраняет свое индивидуалистическое начало в его исключительности и безусловности и пока в силу этого он отрицательно относится к идее власти».1 Теоретики анархизма неизменно абсолютизировали статус и позиции отдельного индивида в его противопоставлении обществу. Анархический индивидуализм видит человека как изначально несоциальное - и даже антисоциальное -существо. В метафизическом смысле индивидуализм - это мировоззрение, в котором Вселенная состоит из индивидуальных частиц, отдельных единиц и их общностей. Подлинный анархизм тяготеет к абсолютному индивидуализму и в логическом развитии приходит к нигилизму одинаково как в политике, так и в религии.
В основе классического анархизма лежит методологическая установка философии Просвещения «человек - есть мера всех вещей», идущая еще от Протагора к И. Канту и И. Фихте. Отсюда у анархистов присутствует непреодолимое желание так обустроить общество, чтобы оно не только не ущемляло частные и групповые интересы, но защищало их и позволяло максимально реализовать. Индивидуальное направление в анархии имеет главным своим основанием желание сохранить в полноте независимость личности.
Личность и общество в наследии немецких и русских теоретиков анархизма
Другой важный блок философских проблем, вокруг которого объединились классические анархистские доктрины, составляют идеи взаимоотношения и взаимодействия человека и общества. Однако немецкие и русские авторы по-разному понимали внутренний мир человека, его назначение и роль в обществе.
Исходным пунктом штирнеровского анархистского учения является личность. Будучи убежденным идеалистом., под личностью он понимал субъективное самоощущение эмпирически конкретного индивида. Личность в учении М. Штирнера следует отличать от понятия «человек», в содержание которого он вложил воплощение общечеловеческого, родового в каждом отдельно взятом индивиде. Человек для немецкого мыслителя есть только общее свойство как, например, мужественность или женственность. В личности же первостепенное значение имеет ее единственность, ее проявление себя, ее удовлетворение самой себя. М. Бакунин и П. Кропоткин подходили к личности с позиций биологизма и натурализма и характеризовали ее как «животное, которое благодаря более высокому развитию своего организма, в особенности мозга, об-ладает способностью мыслить и выражать свои мысли словами». По Бакунину человек «составляет со своей природой одно сущее и есть лишь материальный продукт неопределенного количества исключительно материальных причин»3.
Уже из приведенных выше определений человека можно отметить их существенные различия. Штирнеровское понимание личности философское, то есть отвлеченное, умозрительное, в то время как определения русских анархистов составлены в рамках натурфилософии и естествознания. Их целью является выявление природной основы человечности и поиск отличительных от животных черт. «Наука установила, - писал М. Бакунин, -что все интеллектуальные и моральные акты, отличающие человека от всех других видов животных - мышление, деятельность человеческого разума и проявления сознательной воли - имеют своим единственным источником более совершенную, но чисто материальную организацию человека без всякого духовного или внематериального вмешательства, это результат сочетания различных чисто физиологических функций мозга»1.
Описывая феномен личности, М. Штирнер использует такие категории как Я (Ich), «творческое Ничто», эгоист, собственник и Единственный. Все они имеют разное значение и призваны для более точного описания этого понятия.
Личность в качестве Я действительна, реальна, первична и едина, т.е. телесно-духовна, причем «дух» не выделяется в качестве какой-то отдельной, главной ее части. «Что Я для тебя? ... Это телесное Я со своими мыс-лями, решениями и страстями ... "предмет в себе"» . Исследователь творчества Штирнера А. Рукавишников точно подметил, что штирнеровское Я существенно отличается от кантовского Я, которое содержит в себе формы созерцания мира, и от гегелевского Я, которое очищено от всего эмпирического, а также - от Я, сконструированного Фихте. «Его (Штирнера -прим. Е.Е.) не следует понимать и смысле теоретико-познавательного субъективизма, - пишет А. Рукавишников, - так как проблема познания у Штирнера вообще не играет какой-либо самостоятельной роли ... Теоретико-познавательный субъективизм Фихте немецкий анархист целиком переводит в соииально-психологическую и политическую плоскость».1
На понимание М. Штирнером личности как творческого ничто, «которое призвано подчеркнуть творческую, загадочную, несводимую ни к каким определениям и до конца не объективируемую сущность» , обратил внимание другой исследователь немецкого анархизма П. Рябов. Свою рукопись философ начал со слов: «Я - ничто не в смысле пустоты, но творческое ничто, из которого я сам, как творец, творю все».3
Другая, не менее важная ипостась штирнеровской личности - эгоистическая. Личность, согласно теории немецкого анархиста, должна стать эгоистом. Он писал: «Для Меня нет ничего выше Меня», «Я - ядро, которое должно освободиться ... от всех ограничений», «вместо того, чтобы продолжать служить эгоистам, лучше сам стану эгоистом!» Под эпатирующим термином «эгоист» философ подразумевал стремление к реализму и к преодолению личностью отчужденных идеологических форм, к осознанию ею самой себя, своих интересов и потребностей. Надо отметить, что назвав свою систему «философией эгоизма» М. Штирнер допустил существенную формальную ошибку, которую нужно учитывать при анализе его теории. Термин «эгоизм», являясь этической категорией и означающий себялюбие, у него получает значение метафизического принципа. Вследствие такого произвольного расширения немецким анархистом этого понятия, термин эгоизм стал по своему содержанию совпадать с субъективизмом. Так, М. Штирнер объявлял существующих людей «совершенными» и призывал их быть «недовольными собой». Философ-анархист отрицал любые навязанные личности извне ценности и идеалы, но при этом впадал в крайность отрицания всяких идеалов и всякого долженствования. «В подобной противоречивости этического учения, как и всей философии Штирнера, - отмечает П. Рябов, - состоит главная особенность анархистской доктрины».1
Собственник, как определение личности, подразумевает ее суверенность и своеобразие, примат личности, как творческого и свободного начала над ее содержанием, свойствами, мыслями и чувствами, над любыми плодами ее деятельности. То есть, несмотря на человеческие недостатки и пороки, она остается у М. Штирнера Личностью, Человеком именно с большой буквы, что подтверждает его текст: «Ни Бог, ни Человек («человеческое общество») не являются собственниками; собственник - только единичная личность». Здесь также нужно учитывать, что термин «собственность» также употребляется им в другом, не общепринятом значении. Заимствовав его из экономической науки, немецкий анархист существенно изменил содержание этого понятия. Собственность в его устах потеряла свой вещественно-предметный смысл и приобрела значение личных качеств, которые придают личности своеобразие, уникальность и неповторимость.
Называя личность Единственной, немецкий философ подчеркивает ее уникальность и неповторимость. Единственность его Я нельзя понимать в смысле отрицания возможности двойственности или множественности Я. Философ признает реальность за каждой личностью в меру ее эмпирической конкретности. У него нет разделения на Я интеллектуальное и Я чувственное, на Я высшее и Я низшее, как у Канта. По Штирнеру все, что есть в человеке, в равной мере значимо. «Человек - моя сущность», «Я - Человек, совершенно так же, как земля - планета.
Философские проблемы власти, государства и права в трудах анархистов
Как уже было отмечено, теоретический анархизм никогда не выступал в роли единой доктрины. Классики анархизма по-разному понимали и расставляли акценты в его ключевых позициях: власть, государство, право, личность, общество, свобода, собственность, Термин «анархия» означает отсутствие власти, однако анархистское учение нельзя назвать философией тотального отрицания. Отказываясь от государства как формы социального общежития, им приходилось примиряться с некоторыми формами власти и права. Понимая власть преимущественно как способность одних людей воздействовать на других с целью добиться от них желаемого поведения, при этом используя соответствующие материальные и духовные средства, анархисты видели в ней преимущественно негативные, даже губительные последствия для личности и общества.
Так, М. Штирнер понятие публичной власти не раскрывал и употреблял его только в значении силового давления на личность и общество: «Государство проявляет «власть» (насилие), единичному это недозволенно».1 М. Бакунин феномен власти трактовал с этических позиций. «Такова уж логика всякой власти, - отмечал он, - что она в одно и то же время неотразимым образом портит того, кто ее держит в руках, и губит того, кто ей подчинен». П. Кропоткин считал, что власть - это помеха, задержка органической работы общества, она - источник раздора и взаимной ненависти в обществе. Он также отмечал, что власть всегда «навязывает другим свою волю... под угрозой общественного наказания».
Все теоретики анархизма разделяли власть на политическую и неполитическую. Политическая ее форма ими подразделялась на государственную и муниципальную. М. Штирнер упоминает еще о партийной и информационной разновидностях власти. Под неполитической властью они подразумевали экономическую, социальную и духовную. Но надо отметить, что подобная дифференциация общественной власти в учениях теоретиков анархизма носит приблизительный, условный характер. «Политическая власть, - отмечает С. Потапов, - предстает у анархистов как узурпированное право «немногих» управлять обществом без его согласия, посредством специально созданного аппарата управления, методами постоянного принуждения и физического насилия с целью подчинения общества государству».1 Носителем политической власти у всех анархистов выступает государство, которое эксплуатирует граждан и манипулирует как отдельной личностью, так и обществом в целом. Государство, как синоним политической власти, самопроизвольно регулирует неполитические формы власти, вмешивается в социальную, экономическую и духовную сферы жизни общества. «Государство, - писал М. Бакунин, - это власть, это хвастовство и самовлюбленность силы, это самое вопиющее, самое циничное и самое полное отрицание человечности». П. Кропоткин полагал, что источником политической власти является только правительство, а орудием ее приобретения - парламент.3 Он считал, что опасна власть не только политическая (государственная), но и экономическая, так как власть государственных чиновников не менее тяжела для трудящихся, чем власть частного капитала.
Государственную власть, как разновидность власти политической, теоретики анархизма разделяли на законодательную, исполнительную и судебную, однако разделение это носит скорее интуитивный, схематичный характер. Рассмотрение структуры государственной власти во всех анархистских учениях не шло дальше критических замечаний. «Государство, - отмечал немецкий философ, - всегда занято тем, чтобы ограничивать, обуздывать, связывать, подчинять себе отдельного Человека, делать его «подданным» чего-нибудь всеобщего».1 М. Бакунин писал: «Государственная власть бессильна исправить экономическое положение народа, то есть ее существование несогласно с благом народным, могущим быть созданным только самим народом».2 Его мысль поддержал и продолжил П. Кропоткин: «Когда власть берет на себя задачу улучшать общественную нравственность «наказанием виновных», она лишь порождает ряд новых преступлений - в судах и тюрьмах».3 Он полагал, что государство, для которого характерна территориальная, структурно-историческая и функциональная определенность, есть производное от действия разнообразных биологических и социальных факторов. А процесс формирования новых институтов власти рассматривался им как результат стихийного социального развития, когда заинтересованные в появлении государственной власти социальные группы стремились соединить, совместить прежние естественные социальные функции власти с выгодной им деятельностью новых органов, а существовавшие социальные нормы, обычаи - с новыми государственными установлениями.
Все анархисты не признавали никаких политических институтов: ни государства, ни парламента, ни законодательства, ни партий, ни даже местного самоуправления. Их основной тезис таков: все, что делается организованно, сознательно, централизованно, тут же бюрократизируется и формализируется. Нападкам со стороны теоретиков анархизма подвергалась и власть таких общественных организаций, как партии, чья основная функция состоит в мобилизации индивидов для достижения каких-либо политических целей. М. Штирнер жестко критиковал партийную власть за неэффективность, бесполезность и ограниченность ее членов. «Члены всякой партии, - писал он, - которая хочет долго просуществовать, всегда в такой степени несвободны, безличны, неэгоистичны, в какой они служат этой цели партии. Самостоятельность партий обуславливает несамостоятельность ее членов».
Русские философы эту форму публичной власти в отдельную категорию не выделяли, специально деятельность политических партий не анализировали и рассматривали ее в общем контексте политической власти. Возможно это объясняется отсутствием или неразвитостью партийной системы в России в XIX в. П. Кропоткин полагал, что функции партийной власти сводятся к диктатуре так же, как и при монархии.2 М. Бакунин в своих работах анализировал деятельность партии буржуазных республиканцев в России, цель которой, по его мнению, заключалась в полной поддержке политики государства и сохранении существующего положения в стране. Эта партия консервативна и старается всеми силами «укрепить все принципы, все священные основы существующего общества, все экономические и правовые институты, которые имеют своим непременным следствием действительное рабство народа».3
