Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Концептуально-методологические основы философии хозяйства С.Н. Булгакова 34
1. Историко-философские предпосылки философии хозяйства С.Н. Булгакова 34
2. «Ревизия марксизма» (В.Зомбарт и С.Булгаков) 56
3. Концепция земельной ренты С.Н. Булгакова. 74
Глава 2. Идейные и онтологические корни «православной философии хозяйства» С.Н. Булгакова 108
1. Отношение С.Н. Булгакова к философии цельного знания В.С.Соловьева 108
2. Истоки православной метафизики С.Н. Булгакова 148
3. Два концепта: софийность и софиология хозяйства 223
Глава 3. Три варианта христианской философии хозяйства (М. Вебер, В. Зомбарт, С. Булгаков) 243
1. Постановка и уровень решения проблемы «Христианство и капитализм» 243
2. В. Зомбарт: католицизм и капитализм 255
3. М. Вебер: протестантизм и капитализм 278
4. С. Булгаков: православие и капитализм 300
Заключение 321
Список источников и литературы
- Историко-философские предпосылки философии хозяйства С.Н. Булгакова
- «Ревизия марксизма» (В.Зомбарт и С.Булгаков)
- Отношение С.Н. Булгакова к философии цельного знания В.С.Соловьева
- Постановка и уровень решения проблемы «Христианство и капитализм»
Введение к работе
Актуальность темы исследования.
В последние годы в изучении русской философии произошли существенные сдвиги, связанные со стремлением преодолеть устаревшие методологические установки и идеологические пристрастия. Прошло время «былого игнорирования представителей русской религиозно-идеалистической мысли»1; прошло время и «простого цитирования», «ин-вентаризации идей» того или иного философа . Настало время узнавания наших российских философов по их действительному вкладу в сокровищницу мировой философии.
В ходе острых дискуссий о месте и роли русской философии в истории мировой и, прежде всего, западноевропейской философии более отчетливо стала представляться национальная специфика и оригинальность русской философской мысли к. XIX - н. XX вв. Рассматривая своеобразие русской религиозной философии «серебряного века», исследователи отмечают, что в этот период она пробивалась к той чистоте автономного философского исследования, которую можно наблюдать на Западе. Это не позволило осуществиться «терминологическому сдвигу» - со слов «русская философия» к «русскому философствованию», и привело к признанию того, что «философия в России есть органическая составная часть мировой, по крайней мере, общеевропейской философии»3, а не история отдельно взятых идей.
В связи с этим весьма актуальным представляется обращение к творческому наследию С.Н. Булгакова, которому, как отмечает Ю.Н. Давыдов4, свойственна особенная «внутренняя связь идей», «сопряженность мысли», взывающая к целостности общего мировоззрения, что и является харак
терным признаком философского знания. Результатом именно «такой работы мысли» С. Булгакова, по его мнению, и было постепенное выстраивание им собственной версии социальной философии, а более конкретно - «православной версии философствования о социальных материях», своеобразие которой состоит в пересечении теологии и социальной философии. Это было открытие новой области исследования в мировой философии, которая у С.Н. Булгакова получила название «философия хозяйства».
Для всякой национальной общности история ее философии является элементом метаисторической рефлексии в стремлении сохранить национально-самобытную идентичность. Актуальность нашего историко-философское исследование наследия С.Н. Булгакова продиктовано необходимостью именно самосохранения российской самобытности. «Драма нашей идентичности, - как справедливо заметил А.С. Панарин, - связана с тем, что она с самого начала носила не натуралистический характер, не довольствовалась наличностями этнического, географического и административно-державного толка, а являлась по преимуществу ценностно-нормативной, духовной. Речь, таким образом, идет об идеократической идентичности, основанной на привязанности к священному (православному - М.Э.) идеалу - тексту и на аскезе, необходимой для того, чтобы ему соответствовать и сберечь от посягательств»5.
Данная работа связана с вопросом о цивилизационной идентичности России, с обоснованием ее права иметь собственное призвание, судьбу и традицию. Этот вопрос на наших глазах превращается в вопрос о нашем праве на существование вообще, о национальном бытии как таковом. Ведь характерной особенностью творчества С.Н. Булгакова является присутствие особого цивилизационного восприятия - особенной исторической метафизики, восприимчивой к глобальным различиям мировых культур. Если под культурой понимать не просто накопленную человечеством сумму
универсально- технологических и гуманитарных знаний и навыков, а « систему моральных ценностей, имеющих у каждого из народов культовое происхождение»6, проще говоря, схему, отработанную П.А. Флоренским и А.Ф. Лосевым: культ-миф (религиозные представления) - культура. Это схема естественного (национального, исторического, культового) развития человеческих представлений, не связанных с космополитической цивилизацией. С.Н. Булгаков один из первых ответил на вызовы нового глобального миропорядка и одним из первых оценил соответствующий потенциал российской цивилизации, коренящейся, по его мнению, в частности, в ее идеократическом (православном) архетипе.
В связи с этим, обращение к творческому наследию Булгакова имеет непосредственное отношение к проблематике, оказавшейся в центре дискуссий современных российских социальных философов. В первую очередь, речь идет об социокультурном потенциале российской цивилизации и о возможности ее модернизации в противоречивых условиях современного мира.
С.Н. Булгаков один из первых указал на пределы развития индустриальной цивилизации, корень которых сокрыт в неумолимом действии закона убывающего плодородия, под которым нужно понимать весь комплекс истощения природных запасов мира. Отсюда первостепенное значение для развития современной цивилизации в целом он отводил не индустрии, а сельскому хозяйству, которое отвечает за проблему жизни на земле, в которой главное - пропитание. Даже такой идеолог постиндустриального общества, как А. Тоффлер, вынужден признать: «Сегодня при потрясающем развитии химии и химической технологии нет ни одного пищевого продукта, изготовленного промышленным способом, который мог бы конкурировать с теми, которые выращиваются фермерами. В этой об ласти и во многих других областях природа сильно превосходит человека»7.
Актуальность данного исследования продиктована сегодняшней ситуацией в нашей стране. В поисках путей выхода из кризисной ситуации, в которой оказалась российское общество, современная политическая и интеллектуальная элита предложила в числе «национальных проектов развития» также проект развития аграрного сектора народного хозяйства. «Философско-хозяйственные» идеи С.Н. Булгакова могут быть использованы при составлении планов реализации этого национального проекта. С.Н. Булгаков открыл для нас крестьянство как трансисторическую, метафизическую общность, тянущуюся из далекого прошлого в будущее. Мы поняли, что труд на земле - отнюдь не только экономическая категория, но и не в меньшей степени также культурная и нравственная, немыслимая вне опоры на богатое духовное наследие народа.
Вот почему данное диссертационное историко-философское исследование имеет непосредственное отношение к вопросу о возможностях и степенях модернизации российского социума и как таковое оказывается востребованным в современных социально-философских дискуссиях.
Степень научной разработанности темы.
Разработка проблем философии хозяйства С.Н. Булгаковым тесно сопряжена с его пониманием основ православной метафизики. В связи с этим нужно отметить, что православная ориентированность С.Н. Булгакова неоднократно оспаривалась исследователями. В историко-философских спорах о «православии С.Н. Булгакова» можно выделить три этапа.
На первом этапе Н.Н. Алексеев8, Н.Р. Антонов9, Н.А. Бердяев10, А.Ф. Лосев11, В.А. Сперанский12, Г. Флоровский13 рассматривали исключительно философский период творчества С.Н. Булгакова, связанный с работами «Свет невечерний. Созерцания и умозрения» и «Философия хозяйства». По их оценке, С.Н. Булгаков является православным философом, стоящим на позициях восточно-христианского богословия с его принципами апофатизма, трансцендентизма, антиномизма, агностицизма. Г. Флоровский14 даже рассматривает С.Н. Булгакова как единственного православного ученого-богослова в русской философии и связывает с ним надежды на «неопатристический синтез», характеризующийся возвратом русской философии к ее истокам - Отцам Церкви. Голос первой волны исследователей творчества С.Н. Булгакова остался практически не услышанным представителями современного булгаковедения.
Второй этап представлен трудами участников первой эмиграции (Л.А. Зандер15, В.В. Зеньковский16, Н.О. Лосский17, В.Н. Лосский18), которые рассматривали идеи С.Н. Булгакова в рамках богословского (парижского) периода его творчества. С их точки зрения, С.Н. Булгаков выступает последователем метафизики всеединства B.C. Соловьева, не имеющей ничего общего с православием и указывающей на другую (пантеистическую) онтологическую традицию в рамках религиозной философии, уходящую своими корнями не к Отцам Церкви, а к неоплатонизму и гностицизму.
Они рассматривают предшествующий философский период творчества Булгакова в свете последующего - богословского, а «Свет невечерний...» как зародыш идей, получивших развитие в трилогии. Они стилизуют Булгакова под представителя катафатического богословия.
Третий этап исследований творческого наследия С.Н. Булгакова -современные отечественные и зарубежные историки философии и экономисты (В.Н. Акулинин, И.Ю. Алексеева, А. Аржаковский, С.С. Аверин-цев, В.В. Бибихин, В.Н. Бодров, Н.К. Бонецкая, Ю.М. Бородай, Николай фон Бубнов, Н.А. Ваганова, игумен Вениамин (Новик), П.П. Гайденко, Ф.И. Гиренок, Г.Д. Гловели, М. Грабар, М.Н. Громов, Ю.Н. Давыдов, Делл Аста, К.М. Долгов, М. Дэнн, Б.В. Емельянов, И.В. Зиновьев, Н. Зер-нов, А.В. Иванов, Е.В. Иванова, А.Е. Климов, А.П. Козырев, священник Георгий Кочетков, Д.А. Крылов, В.А. Кувакин, В.А. Кутырев, священник Дмитрий Лескин, Л.В. Лесков, Н.А. Макашева, Б. Мариадье, И.В. Моисеев, Ю.М. Осипов, И. Подберезский, Н.П. Полторатский, А.К. Попов, А.И. Резниченко, И.Б. Роднянская, В.В. Сапов, Н.С. Семенкин, В.В. Сербинен-ко, Н.В. Сомин, Н.А. Струве, Л.А. Тутов, М. Френч, С.С. Хоружий, О.П. Целикова и др.) - придерживаются какого-либо одного из двух указанных подходов.
Нужно отметить, что в современном булгаковедении преобладает точка зрения второй исследовательской волны, рассматривающей Булгакова как представителя метафизики всеединства B.C. Соловьева и софиоло-гии, а это ставит под сомнение православие С.Н. Булгакова. Так, учение С.Н. Булгакова, понятое в духе «антиномической диалектики», в оценке П.П. Гайденко сближается с учением протестантских теологов, таких, как С. Киркегор и К. Барт19. А немецкий ученый Михаэл Френч делает из Бул
гакова католического теолога, подчеркивая связь его концепции Софии с концепцией Фомы Аквината20.
Лишь немногие исследователи поставили под сомнение общепринятую оценку С.Н. Булгакова как представителя метафизики всеединства и софиологии B.C. Соловьева. Так, В.А. Кувакин21 и И.Б. Роднянская22 отметили противоречие между системой всеединства и антиномическим методом С.Н. Булгакова.
Такие исследователи, как В.В. Бибихин , Н.К. Бонецкая , С.С. Хо-ружий25, фиксируют у С.Н. Булгакова онтологическое несовпадение двух концепции Софии, принадлежащих к разным периодам его творчества -философскому и богословскому. И лишь немногие (В.В. Бибихин, Ф.И. Гиренок, Ю.Н. Давыдов, Ю.М. Осипов26) последовательно проводят идею о православных основах философии С.Н. Булгакова.
В отечественной философской литературе философия хозяйства Булгакова стала предметом исследования сразу же после выхода в свет книги «Философия хозяйства» (1912 г.). Непосредственному анализу православно-метафизических оснований философии хозяйства С.Н. Булгакова посвящены работы Н.Н. Алексеева, Н.А. Бердяева, Н.Р. Антонова, В.Н. Сперанского.
Н.Н. Алексеев, прежде всего, обращает внимание на духовную атмосферу 1910-1912 гг. (времени столыпинских реформ), предшествующую появлению «Философии хозяйства» С.Н. Булгакова, которая характеризуется им, как время острого спора о русской философии, о ее особенных национальных путях. Причем им отмечается, что современная ему запад
ная социально-философская мысль находится в кризисе, уйдя в методологические споры. «Философия хозяйства» С.Н. Булгакова, в которой предмет берется сразу же в троякой постановке - научно-эмпирическом, трансцендентально-критическом и метафизическом срезах, сразу же прерывает «бесплодные блуждания по бесплодному полю методологии» и выходит на путь выработки нового знания27.
В.Н. Сперанский отмечает, что «в этом смысле проф. Булгакову принадлежит, несомненно, единственное место среди русских ученых экономистов. Большинство современных представителей экономической науки принципиально избегают религиозно-философских предпосылок хозяйства и замыкаются в тесные рамки чисто экономических изысканий. С.Н. Булгаков стремится к созданию цельного религиозно-экономического миросозерцания», он «приступил к философской переработке краеугольных устоев науки о государственном хозяйстве не в разбросанных публицистических этюдах, а в стройном академическом исследовании - «Философии хозяйства».
Сперанский также отмечает православную специфику философии хозяйства С.Н. Булгакова. Об этом красноречиво говорит его замечание относительно того, что в Предисловии к русскому изданию книги католического ученого И. Зейпеля «Этико-хозяйственные учения отцов церкви» Булгаков упрекает Зейпеля в том, что тот далеко не объективно отнесся к своей историко-философской задаче, выдвинув на первый план богословских писателей неправославной направленности, и оставив в стороне тех, кто выступал за православное решение хозяйственного вопроса .
Священник Н.Р. Антонов, нарушая общепринятую историко-философскую традицию, рассматривающую сначала философию B.C. Соловьева, в 1 томе излагает религиозно-социальное миросозерцание С.Н. Булгакова, а к изложению взглядов B.C. Соловьева приступает лишь во
2-м, ибо убежден, что религиозно-социальное миросозерцание С.Н. Булгакова, основанное на церковной концепции греха и эсхатологии, более соответствует православной доктрине, нежели B.C. Соловьева. По его мнению, «учение о первородном грехе отмеживает Булгакова от светских мыслителей и приближает его к типу таких мыслителей Церкви, как К.П. Победоносцев»29.
Уже В.А. Сперанский увидел двусмысленность данной ситуации в том, что именно на страницах «Философии хозяйства» Ф. Шеллинг для Булгакова выступает решительным авторитетом в основных вопросах экономического миропонимания. Однако, несмотря на философские симпатии, которые питал С.Н. Булгаков к Ф. Шеллингу в начале своих исследований хозяйственной проблематики, более важным для С.Н. Булгакова оказалось следование церковной традиции о наследственном грехе, которое развело С.Н. Булгакова и Ф. Шеллинга по конфессиональному признаку - как православного и протестантского теологов. В конечном итоге именно церковную концепцию греха и эсхатологию, а не предустановленную гармонию Шеллинга, верившую в безмятежное земное благополучие, в «механические теории прогресса», он ставит во главе угла своей философии хозяйства30.
Еще Н.Н. Алексеев, первый критик-методолог «Философии хозяйства» усомнился в приверженности С.Н. Булгакова традиции всеединства с ее эволюционной диалектикой и пришел к тому выводу, что в гносеологии С.Н. Булгаков полностью разделяет позиции И. Канта. Это позволило ему сделать следующее наблюдение: «Булгаков вложил совершенно чужой смысл в чуждую ему форму - философию тождества Шеллинга» .
Г. Флоровский по этому поводу писал: «Хотя власть немецкой философии, особенно Шеллинга, через В. Соловьева, очень чувствуется и у С.Н. Булгакова, но от B.C. Соловьева путь назад ведет не только к Шел
лингу, и к неоплатоникам, но и к патристике, к опыту Великой Церкви, в Церковь преданий и отцов»32.
Н.А. Бердяев говорил о том же: «Философия Булгакова очень модернизирована и вооружена всеми современными философскими орудиями, но в основе дух ее тот же, что у епископа Феофана Затворника.... И в православном богословствовании Феофана Затворника был тот же хозяйственный мотив, что и в современной философии Булгакова. Хозяйственность есть в русском православии, в духовном нашем быту. Современная хозяйственность Булгакова, связанная с его экономическим материализ-мом, встретилась со старым православием» . Учение о Софии Булгакова Бердяев также рассматривает, как совершенно последовательное завершение религиозно-метафизической системы Булгакова, стоящей на позициях апофатизма, трансцендентизма и теизма. «По внешнему определению учение Булгакова о Софии неудачно и может показаться неорганическим, но если вникнуть глубоко в миросозерцание Булгакова, то станет ясно, что он должен был прийти к софийности», к такому ее пониманию, как ... «санкции рода»34. С.Н. Булгаков, по его мнению, разрабатывает космологическую софиологию. Истоки ее - в космологической онтологии восточной патристики, литургических традициях, греческом и русском исихазме, берущем свое начало в платонизме35.
Что касается работ советских исследователей, так или иначе относящихся к творчеству С.Н. Булгакова, то они немногочисленны и, к сожалению, пестрят идеологическими штампами36. Однако и здесь были выработаны методологические приемы, которые обладают несомненной теорети
ческой ценностью. Так, Н.С. Семенкин первым поставил вопрос об онтологических и гносеологических предпосылках софиологии. В.Н. Акули-нин, автор пока что единственной отечественной библиографии работ С.Н. Булгакова, первым, кто в отечественной литературе поставил задачу концептуально: что такое философия всеединства в контексте историко -JO
философского анализа У западных исследователей, как отмечают Р.А. Гальцева и И.Б. Роднянская, интерес к этой проблеме возник в середине XX в., когда католически ориентированная мысль породила целую серию идеологических направлений: от «политической теологии» и «теологического освобождения» до собственно версии неоконсерватизма. Западные историки философии стали отмечать, что во многом основы неоконсерватизма были заложены религиозными социально-экономическими исканиями русских публицистов - «веховцев», в том числе и С.Н. Булгаковым, которые связывали свои надежды на социальное обновление России с православной церковью и православным этосом.
Наиболее обстоятельно творчество С.Н. Булгакова было рассмотрено американским исследователем Дж. Патнэмом, автором книг «Русский либерализм, подорванный изнутри: Булгаков и Бердяев в 1904-1905 г.» (1965 г.) и «Русская альтернатива марксизму: христианский социализм и идеали-стический либерализм в XX в.» (1977 г.) . Он считал, что неоконсервативные искания российских философов начала XX в. имеют мировое значение; более того, с ними «связано бытие нашей цивилизации, какой она сложилась на протяжении тысячи лет». По его мнению, русская версия «христианского социализма» (или, при изменении идейного вектора, «социального христианства»), впервые в нашем веке вставшая перед дилем
мами, касающимися отношения христианства к естественному праву, западной демократии, капиталистической экономике, выступила как оппозиция и революционному марксизму, и либерализму40. Так же считает и М.А. Маслин: «интеллектуализированная религия» выступила как наиболее надежное «средство защиты личности» в условиях России, опирающейся на «тысячелетнее культурное наследие»41.
Непосредственным изучением экономической платформы «социального христианства» занималась канадская исследовательница А. Гринфелд, которая в статье «Социальный идеал и политическая экономия: Бердяев, Булгаков, Франк и Струве» заметила, что решить судьбу либерализма или неоконсерватизма «веховцев», можно только изучив их экономические идеи. По мнению А. Гринфелд, до 1902 г. С.Н. Булгаков являлся марксистом и либералом. Она считает, что С.Н. Булгаков в работе «Капитализм и земледелие» подтверждает верность схеме экономического материализма, доказывая универсальность закона концентрации производства, как в индустриальном развитии, так и в аграрном42. Однако, она не заметила, что в книге «Капитализм и земледелие» Булгаков выступил против концентрации и капитализации сельского хозяйства43.
В нашей стране тема «философия хозяйства» была актуализирована в середине 90-ых годов XX в., в связи с неудачами российских реформ в русле либеральных преобразований. Одной из первых кандидатских диссертаций, посвященных «Философия хозяйства» С.Н. Булгакова, является работа И.В. Зиновьева «Философия хозяйства» С.Н. Булгакова: на пути к идеалистической системе» (1995 г.). И.В. Зиновьев рассматривает «Философию хозяйства» С.Н. Булгакова как новую «философскую тео
рию, выстраиваемую в качестве альтернативы экономическому материа 44
лизму и поэтому определяемую им как «экономический идеализм» .
Первой в отечественной науке монографией, посвященной исследованию и систематизации творчества С.Н. Булгакова, является работа Д.А. Крылова «Евхаристическая чаша. Кн. 1. О творческом пути и идеях С. Н. Булгакова». Спецификой данной работы является приоритет биографического подхода над тематическим в изучении творчества С.Н. Булгакова. Автор не ставил своей задачей изучение его философских идей с «позиции анализа текстов» и «философских влияний, которые испытал С.Н. Булгаков»45.
Сегодня тема философии хозяйства С.Н. Булгакова разрабатывается преимущественно экономистами, главным образом - группой исследователей под руководством Ю.М. Осипова, возглавляющего Центр общественных наук при МГУ. Ю.М. Осипов противопоставляет «философию хозяйства» С.Н. Булгакова экономическим системам, идущим от классической политической экономии и «экономического материализма» до современного Экономикса. «Философия хозяйства» у С.Н. Булгакова, считает Ю.М. Осипов, представляет собой «новую парадигму экономического мышления, которая как раз-таки и предполагает принципиальный отход от Экономикса, реального завершения всей предшествующей политической экономии и ее попытки превращения хозяйства в виртуальную реальность технолого - математического и конструктивного характера»46. Смысл ее состоит в неэкономическом рассмотрении хозяйственной жизни.
Такого же взгляда на философию хозяйства С.Н. Булгакова придерживается и Н.А. Макашева, которая противопоставляет философию хозяйства С.Н. Булгакова «чистой» экономической науке. Она исследует его
экономические идеи в контексте специфики русской экономической мысли, которая изначально была направлена не на теоретические построения, как это принято на Западе, а на практическую реализацию общественных программ и поэтому носила характер социально-философской дисциплины.47 В связи с этим, она отметила, что на русских экономистов-профессионалов большое влияние оказала Историческая школа Германии (70-90 г. XIX в.), впервые поставившая вопрос о критическом осмыслении методологии классической политэкономии.
Философские аспекты данной темы, поставленной С.Н. Булгаковым в религиозно-метафизическом ключе, кроме Ю.Н. Давыдова и Ю.М. Бородая48 практически никто не рассматривал. Уже в статье «Народное хозяйство и религиозная личность» (1909 г.) Ю.Н. Давыдов находит у С.Н. Булгакова постановку проблемы: исследование религиозно-метафизических (православных) основ хозяйственной жизни России49.
Ю.Н. Давыдов подчеркивает специфику философского мышления С.Н. Булгакова, которому « прежде всего, ведома внутренняя связь мыслей, взывающая к целостности общего мировоззрения мыслящего». Причем, уже в постмарксистский период, период философии хозяйства С.Булгакова, как отмечает Ю.Н. Давыдов, за этой связью идей уже прорисовываются контуры обобщающих концепций50.
В.В. Сапов, напротив, считает, что С. Булгакову в период философии хозяйства еще не удалось построить собственную систему философии, ибо помешала его стремительная философская эволюция и его принадлежность к классической философской школе, при несоответствии последней тогдашнему развитию философии, представленной экзистенциализ
мом и позитивизмом51. Такое же мнение и С.С. Хоружего: «Обширное наследие Булгакова не заключает в себе законченной философской систе-мы» , «.. оно оказывается наименее искушенным в философском отношении, по существу, оставаясь еще за порогом методической философии, а принадлежа скорее к жанру «свободной теософии», классическим образцом которого служат работы позднего Шеллинга... Со стороны профессионально-философской учение Булгакова едва ли можно отнести к наиболее сильным и оригинальным достижениям русской мысли его перио-да»53.
Д.А. Крылов, напротив, настаивает, что именно в «Философии хозяйства» С.Н. Булгаков впервые задался целью изложить свои предшествующие взгляды в виде цельной системы. И « уже при написании «Философии хозяйства» мыслитель не преувеличивал свои возможности»54.
Традиционно рассматривая С.Н. Булгакова как представителя метафизики всеединства B.C. Соловьева и софиологии, большинство исследователей говорят о его «софиологии хозяйства». В результате чего «православная философия хозяйства» Булгакова подменяется софианской философией хозяйства (софиологией хозяйства) и либеральной парадигмой развития России 55. Это позволяет Н.В. Сомину говорить о том, что онтологический период творчества С.Н. Булгакова, период «Философии хозяйства», является тупиковым, значительно обеднившим творчество последнего5 , по сравнению с периодом его этической критики марксизма.
И.Ю. Алексеева говорит не о «софиологии хозяйства», а о «софий-ности хозяйства» С.Н. Булгакова, но рассматривает ее в рамках метафизи
ки всеединства и трансцендентализма57. Ф.И. Гиренок, единственный из исследователей, кто последовательно проводит идею о «софийности хозяйства» С.Н. Булгакова в рамках преодоления «акосмизма трансцендентальной философии» и капитализма. Таким образом, Ф.И. Гиренок связал идею православной философии хозяйства С.Н. Булгакова не с софиологи-ей хозяйства, а с софийностью хозяйства. «Если протестантизм лежит в основе этики капитализма, то православие лежит в основе софийного хозяйства, являясь его философией»58.
Рассмотрение концепций С.Н. Булгакова (как представителя метафизики всеединства и софиологии B.C. Соловьева) в рамках «софиологии хозяйства» является логическим завершением той линии исследования, когда С.Н. Булгакова представляют как непосредственного последователя веберианской традиции, сторонника протестантских идей Вебера. «Начало веберианской традиции, напомню, положил С.Н. Булгаков, который первым обратился к трудам Макса Вебера и написал докторскую диссертацию «Философия хозяйства», основанную на положениях немецкого ученого и в то же время развивавшую и углублявшую их. И в наши дни к Максу Веберу ученый люд относится с должным пиететом, цитирует с почтением и изо всех сил старается доказать, что и у нас можно найти протестантскую этику, открытую Вебером»59.
Отвлекаясь от особенностей различных хронологических этапов булгаковедения и бросая обобщающий взгляд на всю исследовательскую литературу, можно сказать, что здесь выявлены и с разной степенью глубины обсуждены следующие, не всегда корректно сформулированные, темы: «христианский социализм» С.Н. Булгакова; предпосылки философии хозяйства С.Н. Булгакова; «православие С.Н. Булгакова»; «софиология
С.Н. Булгакова»; «софиология хозяйства С.Н. Булгакова»; философия хозяйства С.Н. Булгакова как этическая критика марксизма.
Однако за пределами булгаковедения остались следующие темы: булгаковский анализ методологического противоречия между 1- м и 3- им томами «Капитала» К. Маркса с точки зрения критики (ревизии) трудовой теории стоимости, булгаковский анализ теории земельной ренты; специфика булгаковского платонизма в его отличии от так называемого «рационалистического платонизма» B.C. Соловьева; метафизика хозяйства С.Н. Булгакова; отличие «софиологии хозяйства» от «софийности хозяйства» С.Н. Булгакова; взаимоотношения С.Н. Булгакова, В. Зомбарта и М. Вебера при попытке их соотнесения по единому признаку - религиозно-метафизическому основанию; различие между этической экономией (В. Зомбарт, М. Вебер) и философией хозяйства (С.Н. Булгаков). Ряд этих тем, имеющих отношение к ревизии марксизма, являются, на наш взгляд, различными аспектами аграрной теории развития России, созданной С.Н. Булгаковым; а ряд тем, относящихся к социально-философской ревизии марксизма, являются различными аспектами метафизики хозяйства.
К этому можно добавить, что философский период творчества С.Н. Булгакова никогда не рассматривался с точки зрения целостности его мировоззрения. Были выявлены отдельные аспекты, которые не ставились во взаимную связь. Текстологически это выглядело так: работа «Капитализм и земледелие» толковалась дескриптивно и фрагментарно, в основном под углом зрения критики марксизма, тогда как позитивная составляющая данного труда - булгаковская теория аграрного развития - не исследовалась. «Философия хозяйства» рассматривалась как «положительное преодоление марксизма», без исследования ее онтологической проблематики, задающей, по мнению самого С.Н. Булгакова, вектор и осмысленность хозяйственной жизни народа. «Свет невечерний...», хотя и воспринимается исследователями как фактическое продолжение и завершение «Философии хозяйства» и всего предыдущего периода философско
го развития Булгакова, но не рассматривается под углом зрения создания С.Н. Булгаковым православной онтологии хозяйства. Одним словом, общая концептуальная ограниченность практически всего булгаковедения состоит в том, что оно не ставит и не изучает проблему философии хозяйства так, как поставил ее сам С.Н. Булгаков, а именно в единстве трех аспектов: научно-эмпирическом, трансцендентально-критическом и религиозно-метафизическом.
Среди всех и знаменитых, и малоизвестных исследователей, занимавшихся наследием Булгакова, только лишь некоторые исследователи (Н.Н. Алексеев, Н.А. Бердяев, Ф.И. Гиренок, Ю.Н. Давыдов, Н.А. Макашева, Ю.М. Осипов, В.А. Сперанский) указали на необходимость связывать вышеуказанные различные аспекты в некое единое смысловое поле. Но эти замечания были совершенно проигнорированы научным сообществом. Опыт разработки избранной нами темы показывает, что накопленный материал нуждается в дальнейшем целостном и всестороннем концептуальном социально-философском и историко-философском обобщении.
Цели исследования - раскрыть философию хозяйства С.Н. Булгакова, как основной смысловой центр его теоретического наследия до 1917 г.. Историко-философская проблематика философии хозяйства при этом рассматривается в широком контексте русской и западной философской мысли.
Задачи исследования.
- выявить историческо-философские и методологические предпосылки философии хозяйства С.Н. Булгакова;
- дать историко-философский анализ булгаковской ревизии марксизма в целом и в 90-ые г. XIX в. и выявить основные положения булгаковской концепции аграрного развития России;
- раскрыть учение С.Н. Булгакова о философии хозяйства в контексте логико-методологического продолжения концепции цельного знания B.C. Соловьева;
- выявить основные концептуальные особенности православной метафизики С.Н. Булгакова и рассмотреть «софийность хозяйства» С.Н. Булгакова как оригинальную модель православной философии хозяйства;
- дать сравнительный анализ концепций М. Вебера, В. Зомбар-та и С.Н. Булгакова по проблеме соотношения христианства и капитализма.
Объект исследования - философия хозяйства С.Н. Булгакова
Предмет исследования - историко-философский контекст учения о философии хозяйства С.Н. Булгакова (русский и европейский)
Теоретические и методологические основы диссертационного исследования. Работа выполнена в русле той историко-философской традиции, которая восходит к кн. С.Н. Трубецкому60 и другим отечественным авторам, которые рассматривали историю философии как «живую» историю философии61, то есть учитывали индивидуальное своеобразие вклада того или иного мыслителя в историко-философский процесс и принимали в расчет эволюцию взглядов конкретного философа. Этим обуславливается акцент именно на учении о философии хозяйства С.Н. Булгакова, являющимся смысловым центром и, в определенном смысле, итогом философского периода творчества С.Н. Булгакова. Этот подход связан также с принципом историко-философской достоверности исследуемого предмета, то есть с реальным теоретическим содержанием учения о философии хозяйства С.Н. Булгакова, рассмотренном во взаимосвязи с наиболее важными проявлениями историко-философского процесса.
Заслуживает внимания оценка Ю.Н. Давыдова, который отметил, что С.Н. Булгаков принадлежит к тому типу философов, редкому даже для нашего духовного ренессанса начала века, которые воспринимали
свой отказ от одной идеологии, в данном случае марксистской, как нравственную обязанность предложить взамен отвергнутого нечто существенно новое. А именно - другой тип миросозерцания, выработать который можно лишь в том случае, когда до конца, до их последних «начал», прослеживаются корни и истоки отвергнутой идеологической системы62.
Собственно методом рассмотрения «философии хозяйства» С.Н. Булгакова, по определению диссертанта, стал «социально-философский онтологизм», смысл которого состоит в рассмотрении хозяйственной проблематики в соответствие с проблемами онтологии, космологии, антропологии, нравственной философии и философии истории. В качестве эвристического методологического приема используется также метод историко-философской компаративистики, то есть сравнения «этической экономии» (конфессионального подхода М. Вебера и В. Зомбарта) с религиозно-метафизическим подходом, характерным для философии хозяйства С.Н. Булгакова.
Анализируя концептуальную природу идеи «софийности хозяйства» С.Н. Булгакова в сопоставлении с распространенным в литературе определением его взглядов как «софиологии хозяйства» диссертант использовал подходы к этой теме П.А. Флоренского, Е.Н. Трубецкого и А.Ф. Лосева. П.А. Флоренский в «Письме X. София» первым обосновал православную концепцию Софии и поставил вопрос: «Чем же православная идея предсу-ществования (София - М.Э.) отличается от гностической?» . Е.Н. Трубецкой связал понимание Софии с платоновской теорией идей. Гностицизм, пантеизм, и, в конечном итоге, протестантизм метафизики всеединства B.C. Соловьева, Е.Н.Трубецкой доказывал соловьевской теорией идей64, понятой в неоплатоническом духе. Этот методологический прием
(платоновскую теорию идей) мы заимствуем у Е.Н. Трубецкого для доказательства теистического характера православно-метафизической концепции хозяйства С.Н. Булгакова. А.Ф. Лосев представил разные толкования платоновского учения об идеях как они сложились в мировой философии65, и на основании этого предложил свою классификацию платонове-дения. Применение этой классификации к оценке наследия B.C. Соловьева и С.Н. Булгакова позволяет развести этих двух философов по разным классам, - одного (B.C. Соловьева) к представителям рационалистического (трансцендентально-критического) платоноведения (Целлер, Гегель, Ко-ген, Наторп), а другого (С.Н. Булгакова) к основоположнику мифологического (трансцендентно-метафизического) платоноведения (П.А. Флоренскому). Такой подход позволяет в конечном итоге конкретным образом определить специфику софиологии B.C. Соловьева по сравнению с учением о Софии С.Н. Булгакова. В этом свете становится более ясным и очевидным различие между распространенным (и едва ли ни общепринятым) в литературе понятием «софиология хозяйства» и аутентичным, принадлежащим самому С.Н. Булгакову, понятием «софийность хозяйства». Научная новизна диссертационного исследования.
1. Диссертация является первым в отечественной философии исследованием по метафизике хозяйства С.Н. Булгакова, основанном на целостном прочтении и осмыслении его философского наследия в широком контексте отечественной и мировой мысли его времени.
2. Учение о философии хозяйства С.Н. Булгакова показано как концептуальное единство ее экономического, религиозно - метафизического и социально-философского компонентов.
3. Рассмотрена методология булгаковского исследования социально-экономического (аграрного) развития России, которая базируется
на критике историко-философских, методологических и концептуальных основ классической политической экономии и марксистского учения.
4. Доказано, что теистическая метафизика и концепция Софии С.Н. Булгакова не является непосредственным продолжением метафизики всеединства и софиологии B.C. Соловьева, а представляет собой оригинальный вариант православной метафизико-онтологической системы.
5. Установлено, что у С.Н. Булгакова православная философия хозяйства («софийность хозяйства») выступает в качестве онтологического обоснования аграрного развития России, несовместимого с либеральным капитализмом.
6. Показано, что философия хозяйства С.Н. Булгакова является концептуально-методологической основой разрешения нами в пользу М. Вебера спора между М. Вебером и В. Зомбартом по вопросу о влиянии протестантизма и католицизма на развитие западноевропейского капитализма. В результате, решение проблемы «христианство и капитализм» рассматривается на уровне метафизики хозяйства, а не в рамках этической экономии как у западных теоретиков.
На защиту выносятся следующие положения: 1. Теоретические положения «Новой» Исторической школы Германии ( 70-ые- 90-ые гг. XIX в.) стали для С.Н. Булгакова методологическими предпосылками научно-эмпирического обоснования его философии хозяйства. Философской основой методологии исторической школы был неокантианский вариант антинатуралистического истолкования политэкономии как одной из «наук о культуре». Предложенный Г. Шмоллером, М. Вебером и В. Зомбартом «историко-индуктивный метод» требовал отказа от стремления открывать объективные экономические закономерности. Исследование сводилось к анализу эмпирической действительности с учетом лишь исторической особенности и «национального духа» отдель
ных народов. И у С.Н. Булгакова понятие «политическая экономия» сохраняет этот свой первоначальный смысл: «национальная экономия» - это лишь прикладная этика хозяйственной жизни. Своеобразие философской позиции С.Н. Булгакова находит свое выражение, главным образом, в его методологии исследования хозяйства. С.Н. Булгаков выражает эту позицию понятием органического единства человечества как субъекта хозяйства. Это понятие позволяет ему отказаться от принципа индивидуализма в пользу принципа методологического холизма. Видение С.Н. Булгаковым хозяйства с позиций методологического холизма (целостной «концепции народного хозяйства») имеет огромное значение для определения контуров его философии хозяйства, как области социально-философских исследований, и для уяснения места и роли духовной мотивации в хозяйственной деятельности человека.
2. Поворот, осуществленный С.Н. Булгаковым в исследовании хозяйства, представляет собой этап в развитии самосознания интеллигенции, который на языке того времени получил название «ревизия марксизма». Несмотря на то, что К. Маркс являлся критиком буржуазной политической экономии, основанной на трудовой теории стоимости, в рамках того исследовательского направления, к которому принадлежал С.Н. Булгаков, К. Маркс воспринимался как представитель классической политической экономии, отстаивающей идею универсального (капиталистического) пути развития человечества. Такое осмысление экономической теории Маркса было своеобразным «фокусом» русской философской и общественной мысли в целом. Вопросы экономической теории были выдвинуты в то время на уровень мировоззренческого поиска путей развития России (Восток - Запад). Обратившись к ней, С.Н. Булгаков предложил свою, отличную от либеральных, концепцию экономического и духовного развития России.
3. В рамках новоевропейской традиции мышления, берущей свое начало в философии Платона и Аристотеля, под философией, чаще всего, понималось любое теоретическое знание, которое сводилось к поиску первоначал, из которых выводилась какая-либо теоретическая конструкция. В рамках данной культурно-исторической традиции политическая экономия считалась «философским» знанием. С.Н. Булгаков, философствовавший в рамках европейской традиции, понимал под «философией хозяйства» поиск начал хозяйства. Он говорил о «философии политической экономии» как об этапе философии хозяйства, в которой таким «первоначалом», исходным принципом хозяйства считался труд. С.Н. Булгаков, во многом под влиянием В. Зомбарта, выступил с критикой «трудовой теории стоимости», считая ее исходным пунктом классической политической экономии и марксизма. В рамках этой критики С.Н. Булгаков провел свой анализ предполагаемого «противоречия между 1-ым и 3-им томами «Капитала» К. Маркса». Смысл анализа этого противоречия состоял в доказательстве неспособности К.Маркса, а вместе с тем и всей классической политической экономии, при помощи этого исходного принципа - трудовой теории стоимости - (1-ый том «Капитала») - объяснить среднюю норму прибыли, как эмпирический факт (задача 3-его тома «Капитала»). К. Маркс в 3 - ем томе «Капитала» - как считали В. Зомбарт и С.Н. Булгаков - вынужден был признать, что товары продаются не по стоимостям, а по ценам производства. Критика трудовой теории стоимости как исходного пункта «философии политической экономии» реабилитировала теорию издержек производства, через призму которой С.Н. Булгаков смотрел на эмпирическую действительность и в рамках которой им создана концепция аграрного развития мира.
4. В противоположность аграрной концепции марксизма, построенной на трудовой теории стоимости, С.Н. Булгаков предложил свою теорию аграрного развития, вернувшись к идеям физиократов, у которых исходным пунктом построения их философско-хозяйственной системы вы
ступила «земля». В условиях убывающего плодородия С.Н. Булгаков заявляет о непригодности закона стоимости для эффективной регуляции земледельческого хозяйства. Он считал, что в сельском хозяйстве господствует не конкуренция, а монополия, поэтому для его обустройства подходит не трудовая теория стоимости, а физиократическая теория ренты, предполагающая ценообразовательную политику, основанную на монополии цен на сельхозпродукты, со стороны аграрного сектора. Эта теория аграрного развития была применена С.Н. Булгаковым при разработке концепции аграрного развития России. Выступив против капитализации сельского хозяйства, С.Н. Булгаков был также и против превращения крестьянства в рабочий класс. Именно единоличное крестьянское хозяйство в рамках «земледельческой общины», считал С.Н. Булгаков, есть самая эффективная форма земледелия, а деревня - основа материального и духовного могущества России. Поэтому для России основой хозяйственной политики должна стать такая аграрная теория развития, в которой особая роль отводилась государству и протекционизму.
5. С.Н. Булгаков полагал, что неудача в объяснении прибыли и в разработке теории ренты, основанной на трудовой теории стоимости, означала завершение всей традиции классической политической экономии. Возникла очевидная потребность в расширении исследовательского поля и в установлении экономической роли социокультурных факторов - религии и этики. «Покинув лагерь марксизма», С.Н. Булгаков переходит к идеализму. Он выделяет два типа идеализма - «этический идеализм», представителями которого являются И. Кант и Л.Н. Толстой, и «платоновский идеализм» B.C. Соловьева. В отличие от И. Канта и Л.Н. Толстого, у которых этика почти исчерпывает метафизическую проблему, С.Н. Булгаков принял концепцию цельного знания B.C. Соловьева и перешел на позицию онтологического рассмотрения хозяйственного развития, устанавливающую внутреннюю неразрывную связь между христианской этикой и православной онтологией. Причем переход этот не был эпигонским и
шаблонным. Многие вопросы, поставленные B.C. Соловьевым, С.Н. Булгаков решал по-иному. Если B.C. Соловьев предложил рационалистическую модернизацию православного мировоззрения, то С.Н. Булгаков, убедившись в бесперспективности внецерковного религиозного реформаторства, стремился к обоснованию догматов православия.
6. С.Н. Булгаков, восприняв от B.C. Соловьева идею цельного знания, в вопросах метафизики он не был сторонником метафизики всеединства и софиологии B.C. Соловьева. В основу своих изысканий он положил апофатический метод и идею творения, воспринятую от отцов Восточной христианской церкви. С.Н. Булгаков сумел прервать связь русской философии с пантеизмом, который, по сути своей, был заимствован из западной метафизической традиции. В «Свете невечернем...» С.Н. Булгаков пантеистической метафизике всеединства и софиологии B.C. Соловьева противопоставил теистическую онтологию и оригинальное учение о Софии. София Булгакова не есть ни Абсолют, ни мир. София не раскрывает божественную сущность. Бог трактуется апофатически. София есть лишь божественная воля, энергией которой творится мир. Концепция «софий-ности мира» С.Н. Булгакова принадлежит к тео- физио- кратическим моделям мироздания, где Космическая София (Земля) выступает первомате-рией мира (в аристотелевском значении греческого слова physis), богосоз-данным «началом» (архэ) всего человеческого богатства. Тем самым, С.Н. Булгаков не просто возвращается к физиократической концепции хозяйства, а включает хозяйство в тео- физио-кратическую модель мироздания, оставаясь в рамках европейской традиции поиска первоначала, но уже религиозного.
7. Использование термина «софиология хозяйства» применительно к взглядам С.Н. Булгакова является не вполне корректным. У С.Н. Булгакова есть термин «софийность хозяйства». В основе учения о Софии С.Н. Булгакова, так же, как и у B.C. Соловьева, лежит платоновская теория идей. Но, в отличие от B.C. Соловьева, С.Н. Булгаков переносит про
блему Софии из трансцендентально-критической области философских рефлексий (гностицизм и рационализм) в область метафизическую (трансцендентно-онтологическую). Исходя из такого понимания платоновской идеи, С.Н. Булгаков дает свое учение о «софийности хозяйства», где «София» есть принцип, тождественный «Идеалу», «Плану», «Благодати». София - это «Земля», данная людям навеки в пользование Всевышним. Булгаковская «софийность хозяйства» предполагает метафизический уровень постановки и решения проблем философии хозяйства. Она является религиозно-метафизическим основанием аграрной концепции развития России как новой парадигмы православного осмысления экономики. Софиологическая же традиция так, как она актуализировалась в философии, включается de facto в трансцендентально-критический строй размышлений, где идея есть понятие. «Софиология хозяйства», за которой стоит трудовая теория стоимости, представляла бы собой рационально-предпринимательскую модель хозяйства в рамках католически - протестантского переосмысления греческого слова «София» (где София - не божественная мудрость, а знание, присущее каждому смертному). Таким образом, в результате противопоставления западной «метафизике труда» («софиологии хозяйства») своей «метафизики земли» («софийности хозяйства») С.Н. Булгаков достиг оригинального онтологического обоснования хозяйственной жизни России и подошел к решению проблемы «православие и капитализм».
8. С.Н. Булгаков рассматривает проблему «православие и капитализм» в рамках общей постановки проблемы «христианство и капитализм», как она прозвучала у М. Вебера и В. Зомбарта, высказавших идею о влиянии духовных факторов на хозяйственную жизнь народов. Но, в отличие от М. Вебера и В. Зомбарта, которые свели духовные факторы хозяйствования к этике, оставаясь на позициях кантовской этико-теологической модели человека и общества, С.Н. Булгаков впервые выделил религию не как один из духовных факторов, а как единственную он тологическую основу хозяйства, акцентируя свое внимание не на этических, а на метафизических основах философии хозяйства.
9. За поставленной В. Зомбартом проблемой «иудаизм и капитализм», исследователи не усматривают вопроса «католицизм и капитализм». Но у В. Зомбарта эта проблема поставлена. Она была рассмотрено им в русле рационально-этических предпосылок хозяйства. Такими предпосылками, по В. Зомбарту, является рационализация и «методизация» жизни. Вместе с тем эти воззрения могут быть интерпретированы в рамках философии (метафизики) хозяйства. Религиозно-метафизической основой католической этики хозяйства является католическая концепция благодати, согласно которой благодать уже не даруется, а зарабатывается - по делам и вознаграждение - вот тот революционный принцип эпохи, который в рамках католицизма заложил основы капиталистической этики индивидуализма.
10. Спор, состоявшийся между В. Зомбартом и М. Вебером по поводу того, протестантизм или католицизм оказал влияние на становление западноевропейского капитализма, на уровне «этической экономии» решен быть не может - этика протестантизма и католицизма, как показали сами исследования В. Зомбарта и М. Вебера, есть одно и тоже. Только на уровне онтологического осмысления данного спора становится убедительной исходная позиция М. Вебера об исключительном влиянии протестантизма на становление западноевропейского капитализма. Религиозно-метафизическими предпосылками протестантской этики выступило новое понимание Бога, мира и человека: теперь уже не мир зависит от Бога, а Бог в гораздо большей степени зависит от мира. Протестантизм породил человека нового типа, поверившего в свою силу и способность (труд) изменить этот мир, Богом данную природу. Он породил Homo capialisticusa, открывшего эру промышленного развития.
11. При сравнении католической и протестантской философии (метафизики) хозяйства с православной философией хозяйства обнаружива
ется, что религиозно-метафизическую основу православной этики хозяйства С.Н. Булгакова составляет православная концепция благодати и идея эсхатологии. Благодать не зарабатывается, благодать даруется. С.Н. Булгаков низвергает ценность труда, но уже на онтологическом уровне. В противовес капиталистической этике индивидуализма С.Н. Булгаков выставляет «концепцию служения», которая рассматривает смирение, послушание в качестве центральных приоритетов экономической (как и всякой другой) деятельности. Если на Западе структуры и интенции религиозно-этического сознания самым определенным образом способствовали ориентации индивида на достижение успеха в земной, мирской жизни (причем это имело место как в протестантизме, так и в католицизме), то в России, где утвердилась православная концепция божественной благодати, мирской труд не получил ни онтологического, ни этического оправдания. Идея эсхатологии по сути своей отрицает идею общественного прогресса, труда, революции, капитализма, как форм обновления этого мира. Поставив проблему «православие и капитализм» в метафизическом смысле, С.Н. Булгаков в отличие от В. Зомбарта и М. Вебера пришел к выводу о несовместимости православия и капитализма на онтологическом уровне.
Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования. Реконструкция православно-метафизических основ философии хозяйства позволяет включить в современный дискурс о путях модернизации России идеи оригинального мыслителя. Православная онтология философии хозяйства С.Н. Булгакова позволяет по-иному взглянуть на проблемы и перспективы либеральной модернизации современной России. Теоретические результаты диссертационного исследования могут быть использованы в разработке программ общественного развития России и могут послужить материалом для составления лекционных курсов по истории русской философии, социальной философии, по философии религии, по философии хозяйства и истории экономических учений.
Апробация работы.
Апробация материалов диссертации осуществлена в ходе обсуждения докладов и выступлений на международных, российских, университетских конференциях и симпозиумах. В том числе: Третьем ( г. Ростов н/Д, 2002 г.) и Четвертом (г. Москва, 2005г.) Российских философских конгрессах; Международной научной конференции «Типологические характеристики России: социум, хозяйство, культура» на экономическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова (г. Москва, 2002 г); Международном симпозиуме «Экономическая теория: исторические корни, современная роль и перспективы развития» на экономическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова, посвященном 250-лет МГУ им. М.В. Ломоносова и 200-летию кафедры политической экономии МГУ (г. Москва, 2004 г.); Международной научной конференции «Феномен восточнохристианской цивилизации» в рамках Ростовского отделения МИОНА (г. Ростов н/Д, 2004 г.); Международной научной конференции «Русская философия и православие в контексте мировой культуры» в Кубанском госуниверситете с участием Российской академии наук (г. Краснодар, 2004 г.); Международной научной конференции «Исторические судьбы консерватизма и либерализма в России» в рамках Ростовского отделения МИОНА (г. Ростов н/Д, 2004 г.); На Втором Малом Университетском Форуме «Россия - великая держава (вызовы современности и поиски проективного россиеведения)» под эгидой Совета Федерации (г. Москва, 2005 г.).
В рамках Межрегионального института общественных наук, по результатам выигранного коллективного гранта (проект «Россия: традиция и модернизация, православие и либерализм (проблема цивилизационной совместимости, дополнительности и внутрикультурного диалога»), было проведено исследование «С.Н. Булгаков: Православие и капитализм (философия хозяйства)» (2004 г.).
Материалы диссертации обсуждались на методологических семинарах кафедры социальной философии и философии права факультета философии и культурологи РГУ.
Диссертационная работа обсуждалась на заседании кафедры социальной философии и философии права факультета философии и культурологи РГУ и была рекомендована к защите (Ростов-на-Дону, 2005 г.).
Основные положения диссертации отражены в 30 публикациях -общим объемом около 36 п.л., в том числе монография - 20,5 п.л.
Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав (10 параграфов), заключения, списка литературы из 308 источников. Общий объем 349 страниц машинописного текста.
Историко-философские предпосылки философии хозяйства С.Н. Булгакова
В конце XIX в., когда формировались философские и экономические взгляды С.Н. Булгакова, в философии возникли два направления, которые отстаивали тезис о том, что науки о культуре должны иметь свой методологический фундамент, отличный от фундамента наук о природе, естественных наук. Это - философия жизни В.Дильтея и Г.Зиммеля, с одной стороны, и неокантианство баденской школы - Г.Риккерт и В.Виндельбанд - с другой. Хотя, как отмечает П.П. Гайденко, антинна-турализм этих направлений имел разные основания - Дильтей и Зиммель считали, что науки о культуре (или о духе) отличаются от естестознания по своему предмету, а неокантианцы утверждали, что они отличаются по применяемому ими методу, оба направления представляли собой антинатуралистическую линию, исходящую из того, что принципы наук о культуре и наук о природе существенно различны66. Подобная точка зрения вызвала пересмотр методологических оснований практически во всех науках гуманитарного профиля. В том числе это коснулось и экономических дисциплин.
Исследования по теории познания в области политической экономии есть проблема последней четверти XIX столетия. С тех пор, как был отвергнут взгляд на нее как на простое искусство и установилось мнение, что это наука о законах народного хозяйства, первым встал вопрос о том, каким путем добываются эти законы - рациональным или эмпирическим, дедуктивным или индуктивным, какая особая форма присуща этим методикам в области социальных явлений вообще и народного хозяйства в частности.
Философия издавна занималась собственно методологическими проблемами теории научного познания и достигла в этой области ценных результатов. Исследователи народного хозяйства лишь воспользовались результатами всеобщего исследования по теории познания для решения специальных задач собственной науки и, прежде всего, это коснулось вопроса классификации экономических знаний с точки зрения их методологических предпосылок.
Знаменитый «спор о методах», который состоялся в 1874 г. между К. Менгером (автором теории предельной полезности) и Г. Шмоллером (лидером «Новой» исторической школы Германии), есть спор, рожденный противостоянием дедукции и индукции, рационализма и эмпиризма, «теории» и «истории» в области политической экономии, а по сути есть, возрождение средневекового эпистемологического спора между универсализмом и индивидуализмом. Хотя возрождение произошло в секуляризованном, нетеологическом, а потому в значительно измененном (рациональном) виде, узнать старые принципы руководства все же можно.
По мнению К. Менгера, основные позиции которого были опубликованы им чуть позже в книге «Исследование о методах социальных наук и в политической экономии в особенности» (1883 г.), экономические явления можно рассматривать с различных точек зрения - исторической, теоретической и практической. Сам он отдавал предпочтение теории, которая является необходимым условием постижения сути развития общественных сил, тогда как история и социология не играют существенной роли в деле экономического обоснования, поэтому ими можно пренебречь. «Под политической экономией мы будем понимать ту совокупность теоретических знаний о народном хозяйстве (теоретическую национальную экономию, финансовую науку), которые теперь обнимают указанное название» .
Целью теоретического исследования является установление всеобщей, универсальной закономерности, так называемых «естественных законов», существующих (apriori) до единичных вещей и обладающих статусом «объективности». Это достигается при помощи трех правил дедукции Р. Декарта. Первое правило - аналитическое - требует нахождения самых простейших элементов, которые именно потому, что они суть самые простейшие, должны рассматриваться как строго всеобщие. Второе правило -синтетическое - требует исследования законов, по которым из этих простейших элементов развивается более сложная система знаний, добытая дедуктивным путем из априорных аксиом. Между «системой» и «теорией» ставится знак равенства, причем речь идет о научных построениях, имеющих значимость саму по себе. И, наконец, третье - критическое - требует верности исходному принципу на протяжении всего построения научного знания. Каждое последующее звено должно не просто соотноситься с предыдущим и последующим (принцип декартовской цепочки), но и быть верным исходному принципу; верность этому исходному принципу есть критерий истинности и успеха данной теории, ее непротиворечивости и логической чистоты.
«Ревизия марксизма» (В.Зомбарт и С.Булгаков)
Этому в значительной степени поспособствовал выход в свет долгожданного третьего тома «Капитала» К. Маркса, сделавший литературную осень 1894 г. необычайно интересной и плодотворной96. Выхода в свет третьего тома «Капитала» с нетерпением ожидали. Общая задача его была заранее определена самим Марксом: если первый том рассматривал процесс производства, а второй - процесс обращения капитала, то оставалось рассмотреть процесс производства, взятый в целом, и тем самым завершить экономическую систему в целом. Или, другими словами, ждали, удастся ли Марксу исходя из им же самим избранного принципа - трудовой теории стоимости - объяснить эмпирическую действительность капиталистического производства, которая, по им же заявленному плану, входила заключительным элементом в его экономическую систему?
Это нетерпение, понятное ввиду такого решающего значения третьего тома для всей системы Маркса, усиливалось еще непонятным замедлением его выхода. Ф. Энгельс, готовящий его издание после смерти К. Маркса, объяснил в предисловии причины этого замедления, из которых главною является непредполагаемая им трудность редактирования.
Это нетерпение в значительной степени подготавливалось и противниками К. Маркса. К. Книс, знаток истории экономической теории, уже с самого начала выхода в свет первого тома «Капитала» сделал теории Маркса упрек с точки зрения лучших традиций западноевропейского рационализма: что ей в самой своей основе присущи логические и фактические противоречия всякого рода97.
Маркс в первом томе учит, что ценность товаров основывается исключительно на количестве воплощенного в них труда и что, по силе этого закона стоимости, товары должны обмениваться между собой по количеству заключающегося в них труда; далее, что получаемый капиталистами доход или прибавочная стоимость есть плод эксплуатации рабочих и что величина прибавочной стоимости стоит в зависимости не от величины всего затраченного капиталистом капитала, а только от величины «переменной», т.е. той части капитала, которая идет на выдачу заработной платы; употребляемый же на приобретение средств производства, как он называет, «постоянный» капитал, не может производить никакой прибавочной стоимости.
В действительности прибыль на капитал пропорциональна всему затраченному капиталу и, как-то в значительной степени обуславливается сказанным, товары в действительности обмениваются не в соответствии с количеством воплощенного в них труда. Здесь есть, таким образом, противоречие в самой системе, рожденное неспособностью при помощи исходного принципа - трудовой теории стоимости - объяснить среднюю норму прибыли как эмпирический факт и дать ему возможность занять надлежащее место в системе экономического здания.
Сам Маркс не мог не заметить этого противоречия: «Этот закон (что прибавочная стоимость стоит в зависимости от переменной части капитала. - М. Э.) явно противоречит всему опыту, основанному на внешней видимости явлений. Каждый знает, что владелец хлопчатобумажной прядильной фабрики, который в производственном отношении ко всему применяемому капиталу применяет относительно много постоянного и мало переменного капитала, не получает от этого меньше прибыли, или прибавочной стоимости, чем хозяин пекарни, который приводит в движение относительно много переменного и мало постоянного капитала»98. Но он объявил противоречие кажущимся, разъяснение его, как требующее многих промежуточных звеньев, обещает в следующих томах.
Напряжение ожидания возросло, когда в вышедшем уже после смерти Маркса втором томе его сочинения не только самой попытки разъяснить среднюю норму прибыли не имелось, но даже не было ни малейшего указания на то, в каком направлении Маркс предполагал искать это решение. Поэтому научная критика считала себя вправе с полной уверенностью предсказать, что Маркс никогда и не будет в состоянии исполнить свое обещание, так как противоречие непримиримо, что она и старалась подробно доказать.
Но в предисловии издателя Ф. Энгельса", с одной стороны, вполне определенно снова заявлялось, что в оставшейся после Маркса рукописи разрешение вопроса дано, а с другой стороны, делался публичный вызов литературным соперникам Маркса, прежде всего обращенный к сторонникам Родбертуса-Ягецов Карла Иоганна, попытаться своими силами, до появления третьего тома «Капитала», разрешить «загадку сфинкса» - каким образом не только без нарушения закона трудовой стоимости, но скорее на основании его, может и должна получиться одинаковая средняя норма прибыли.
Отношение С.Н. Булгакова к философии цельного знания В.С.Соловьева
Когда С.Н. Булгаков «покинул лагерь марксизма»159, то перед ним на выбор открылись два пути, два различающихся между собой типа идеализма. Первый он определил как «этический идеализм», основная особенность которого состоит в том, что метафизика здесь развивает по преимуществу нравственный мотив, и этическая проблема почти исчерпывает ее содержание. К такому типу идеализма, по мысли С.Н. Булгакова, принадлежит творчество И.Канта. Полностью разделяя гносеологическую позицию Канта, в вопросе религиозном - Булгаков его непримиримый критик. Он критикует Канта за его непоследовательность, проявившуюся в отождествлении им религии и этики. В «Свете невечернем...» Булгаков даже говорит о возможности особой, четвертой «Критики религиозного сознания» И.Канта160. В России могучим представителем этического идеализма являлся Л.Н. Толстой. «Для воззрений Толстого, как и для всего этого направления, в области религиозной философии характерно отрицание связи между христианской этикой и христианской метафизикой, - путь, также предуказанный Кантом»161.
Философский идеализм другого типа более широко понимает задачи метафизики. Не останавливается на одной этической проблематике, а стремится привести ее в соответствие с проблемами онтологии, космологии, антропологии и философии истории. Типичным выразителем такого идеализма, который он назвал «платоническим», в России является B.C. Соловьев. Основную особенность религиозно-философских воззрений B.C. Соловьева как раз и составляет то, что для религиозной проблемы здесь, в противоположность предшествующему направлению, предрешается внутренняя неразрывная связь, существующая между христианской этикой и метафизикой.
Магистерская диссертация B.C. Соловьева «Кризис западной философии» (против позитивистов) 1874 г. ставила своей задачей философскую апологию христианства и вызвала бурную полемику, не утихавшую несколько лет. Оппоненты B.C. Соловьева (Н.К. Михайловский, В.Н. Лесе-вич, К.Д. Кавелин) пытались разъединить, и противопоставить друг другу богословие и науку, веру и разум.
B.C. Соловьев же видел в разъеденении, обособлении, хаосе корень зла. Поэтому он ставил перед человечеством задачу - преобразовать мировой хаос в космос. Препятствием к достижению этой цели является отсутствие органической целостности в мире, находящемся во власти «отвлеченных начал». В книге «Критика отвлеченных начал» 1886 г. B.C. Соловьев под отвлеченными началами и понимал стороны единой идеи, которые утверждают себя в своей исключительности, и вступают в противоречия друг с другом, вовлекая в него весь мир. Такими отвлеченными началами являются эмпиризм и рационализм; многочисленные философские, экономические и политические теории. А также «отвлеченный клерикализм», обособившийся от общества, науки и философии. Восстановить целостность, единство добра, истины и красоты призвана философия всеединства, которая синтезирует богословие, философию и науку.
С.Н. Булгаков считает, что первое направление остановилось на полпути и не извлекло всех выводов, следующих из его посылок. Вот как сам автор характеризует данное направление исследования, к которому принадлежит и книга И.Зейпеля «Этико-хозяйственные учения отцов церкви: «Достоинства книги Зейпеля в повествовательном характере и обилии цитирования первоисточников - текстов самих отцов церкви... она... заполняет собой существенный пробел в нашей богословской экономической по литературе, в частности, в истории этики хозяйства. Но вопросы принципиальные, касающиеся философии хозяйства и основ в христианстве, остаются за пределами исследования Зейпеля. Для них, несомненно, пришлось бы привлекать к рассмотрению иные стороны христианства, и более его онтологию, нежели этику, а соответственно с большим вниманием останавливаться на других писателях церковных. Этих вопросов совершенно не ставит перед собой наш автор»162.
Поэтому наибольшим сочувствием у него пользуется тот тип философского идеализма, который приводит нравственную проблему в оригинальную связь с коренными вопросами метафизики. И в этом мы, безусловно, согласны с В.В. Зеньковским: «Влияние Соловьева было решающим в философском развитии Булгакова больше всего в силу синтетического замысла Соловьева - его стремления создать систему, в которой наука, философия и религия внутренне и органически связаны друг с другом»163.
В.Н. Сперанский в своей работе «"Новая философия государственного хозяйства (религиозно-философское учение проф. С.Н. Булгакова)", кстати, с дарственной надписью Н.О. Лосскому, отмечает, что в этом смысле проф. Булгакову принадлежит, несомненно, единственное место среди русских ученых экономистов. Большинство современных представителей экономической науки принципиально избегают религиозно-философских предпосылок хозяйства и замыкаются в тесные рамки чисто экономических изысканий. Далеко не замыкаясь и в формальные рамки своей присяжной деятельности (С.Н. Булгаков был членом 2-й Государственной Думы. - М.Э.), и, не греша в то же время поверхностным дилетантизмом, С.Н. Булгаков стремится к созданию цельного религиозно-экономического миросозерцания»164.
Постановка и уровень решения проблемы «Христианство и капитализм»
Практически одновременно выходят в свет монографии С.Булгакова «Философия хозяйства» (1912 г.) и «Буржуа» В.Зомбарта (1913 г.), развивающие идею М.Вебера, высказанную тем в работе «Протестантская этика и дух капитализма» (1906 г.).
На сегодняшнюю науку «Протестантская этика и дух капитализма» оказала такое же влияние, какое на вчерашнюю оказал «Капитал» К. Маркса. В ней решается вопрос о взаимоотношении религии и экономической жизни общества в совершенно новой плоскости, переворачивающей тогдашнее, укоренившееся в рамках ортодоксального марксизма, представление об определяющей роли экономического базиса по отношению к идеологической части надстройки, куда одним из структурных элементов входила и религия.
Само переворачивание соотношения «экономика и религия» прошло в рамках «ревизии марксизма», в частности, в трудах Берштейна, который, в принципе, и понимал под ревизией марксизма отказ от материалистического понимания истории в самой широкой постановке проблемы395. Сначала результатом этого отказа является признание значительно большей роли «идеальных моментов» в социальной истории, чем это признавали К. Маркс и Ф.Энгельс в своих формулировках материалистического понимания истории, а затем - рассмотрение «идеальных моментов» в качестве действующих причин социального развития.
В результате вопрос был поставлен генетически: что первично исторически - «идеи» или хозяйство? Это стало исходным пунктом веберовской критики марксистской концепции генезиса капитализма, который под своей социологией религии как раз-таки и понимал «позитивную критику материалистического понимания истории»396.
М.Вебер оспаривал основополагающий тезис исторического материализма об определяющем характере общественного бытия по отношению к общественному сознанию. Поставив в центр внимания проблему возникновения капиталистического способа производства, Вебер в своих религиозно-социологических исследованиях сводит, с помощью идеально-типических конструкций, познание этого сложнейшего социального процесса к анализу значения и роли религиозного фактора в его осуществлении, взятого отдельно как такового, вне связи с другими детерминантами. Религия предстает как самостоятельно функционирующее явление, способное в том или ином направлении влиять на процесс жизнедеятельности людей. Это приводит к абсолютизации ее значения в качестве предпосылки возникновения капитализма.
Поясняя специфику своего основного труда «Протестантская этика и дух капитализма», целиком посвященного исследованию этой проблемы, он отмечает, что «сознательно во внимание были прияты лишь те взаимосвязи, которые, без всякого сомнения, свидетельствовали о воздействии религиозных идей на материальную сторону культурной жизни»397.
Генеральная идея М.Вебера как раз и состояла в том, что капитализм является достижением исключительно западноевропейской цивилизации. Причину подобного рода исключительности М.Вебер связывал с влиянием протестантизма на зарождение и формирование капиталистического уклада в Западной Европе. Другие народы не знали такой религии, как протестантизм, поэтому у них и нет капитализма западноевропейского типа.
В полемику с Вебером по вопросу о генезисе капитализма вступил В. Зомбарт . Он указал Веберу на то, что тот нарушил принципы научной объективности, упустив из виду тот факт, что Западная Европа встала на путь капиталистического развития еще в Х1У-ХУстолетиях, тогда как протестантизм сформировался в начале XVII столетия. «Невозможно сводить какое-нибудь проявление капиталистического духа к источнику, который появится только позднее: жизненные воззрения XV столетия, несомненно, не могут выводиться из религиозных учений XVII столетия»399.
Указав на совершенно бесспорные правила, которыми должен руководствоваться исследователь в своих изысканиях, Зомбарт продолжает: «...Если не уяснить себе этого, то можно, правда, писать необычайно глубокие и представляющие себе интерес для философа и богослова этюды, но рискуешь ложно истолковать действительные причины связи. Этот упрек слишком хорошего выполнения задачи (в богословском смысле) падает, по моему мнению, на многократно восхвалявшееся исследование Макса Вебера о значении пуританизма для развития капиталистического духа, как это будет еще подробнее выяснено в своем месте».
Но, тем самым, получается, что прав-таки К. Маркс, - сначала капитализм, а затем протестантизм как его идеологическая надстройка. Опять-таки торжествует материалистическое понимание истории! И такие «остроумные гипотезы», как, например, Макса Вебера, не проходят. Но В. Зомбарт уже прошел отрезвляющую школу «ревизии марксизма». И слишком хороша была идея о влиянии религии на хозяйственную жизнь народов, от которой веяло новыми, свежими исследовательскими перспективами.
Выход был один - во спасение самой идеи и «исторической действительности» - нужно было найти такую религию, которая в гораздо большей степени, чем протестантизм, оказала бы влияние на становление западноевропейского капитализма. И такая религия в рамках христианства была найдена «Мне, напротив, - заявляет В.Зомбарт, - хочется изобразить то влияние, которое католицизм оказывал на образование капиталистического духа своим учением, т.е. влияние самой католической религии» . Католицизм, убежден Зомбарт, в гораздо большей степени, чем протестантизм, повлиял на становление западноевропейского капитализма!
