Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Основные принципы анализа проблемы человека и истории в философии К. Д. Кавелина 28
1.1. Эволюция историософии К. Д. Кавелина и проблема человека 28
1.2. Философия и методология истории К. Д. Кавелина 45
1.3. К. Д. Кавелин о гуманистическом смысле истории 60
Глава II. Гуманистическое измерение русской истории в философии К. Д. Кавелина 82
2.1. Мировоззренческие основания концепции русской истории К. Д. Кавелина 82
2.2. К. Д. Кавелин о национальной традиции и ее роли в формировании русского человека 101
2.3. Развитие личностного начала как основание прогресса в концепции К. Д. Кавелин 117
Заключение 142
Литература 147
- Эволюция историософии К. Д. Кавелина и проблема человека
- Философия и методология истории К. Д. Кавелина
- Мировоззренческие основания концепции русской истории К. Д. Кавелина
- К. Д. Кавелин о национальной традиции и ее роли в формировании русского человека
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В общественной мысли XIX века, стремившейся осмыслить противоречивые социальные процессы, происходившие в российском обществе, отчетливо прослеживается тенденция к поиску фундаментальных мировоззренческих оснований, в свете которых эти процессы могли бы быть истолкованы. Историки и правоведы, публицисты и писатели стремились создать философскую концепцию, способную указать путь к такому видению исторического развития, которое вместило бы в себя как исторический опыт российского народа, так и современные им социальные движения.
Этот поиск не всегда приводил к масштабным философским открытиям. Тем не менее, нередко в ходе его осуществления выдвигались идеи, отражавшие духовные интенции, так или иначе воспроизводившиеся в истории страны и не потерявшие значения в наши дни. Эти идеи, с одной стороны, воспроизводили отечественную культурную традицию, присущий русской ментальности способ видения исторического процесса, а с другой, - заключали в себе попытку перенести на отечественную почву философские идеи западных мыслителей. Соединение этих двух тенденций приводило к интересному переосмыслению классических философских идей и социальных концепций. Одним из наиболее значительных мыслителей, выразивших данную особенность отечественной общественной мысли был, Константин Дмитриевич Кавелин. Будучи представителем либерализма, носителем духа русской университетской интеллигенции, он проделал весьма характерную духовную эволюцию от приверженца гегелевской системы до сторонника позитивистской философии. Смысл этой эволюции был не только и не столько в движении к признанию опытной основы познания, сколько в осоз-
нании особого значения человеческого измерения истории, проявляющегося, с одной стороны, во взращивании человека определенного типа, а с другой, - в том, что история всегда несет на себе отпечаток личности и творческих усилий тех людей, которые решились на активное участие в социальных преобразованиях.
Данная установка не потеряла своего значения и в наши дни. Осознание того обстоятельства, что историческое творчество является одновременно и созданием нового человека, без чего оно само оказывается невозможным, в настоящее время выступает важнейшим условием успешности тех преобразований, которые осуществляются в сегодняшнем российском обществе. По этой причине размышления русского мыслителя о значении человеческого начала в историческом процессе, специфическом проявлении этого фактора в русской истории, представляют интерес и для современности.
Степень научной разработанности проблемы. Философское наследие К. Д. Кавелина, и, в частности, некоторые аспекты понимания им проблемы взаимосвязи человека и истории, нашли определенное отражение в трудах отечественных и зарубежных авторов.
В дореволюционный период исследователи творчества К. Д. Кавелина занимались накоплением и изучением фактов его жизни, стремились осмыслить значение его историософского наследия, прежде всего, в контексте проблематики человека и истории. Особая заслуга в открытии имени К. Д. Кавелина, публикации его работ и материалов принадлежит племяннику и первому биографу мыслителя, профессору истории Д. А. Корсакову .
Среди авторов, впервые обратившихся к исследованию проблемы человека и истории в философии К. Д. Кавелина, прежде всего, необходимо назвать имена В. Д. Спасовича, М. М. Троицкого, П. Н. Милюкова, А. Ф.
Корсаков Д. А. Жизнь и деятельность К. Д. Кавелина // Собр. соч. : в 4 т. / К. Д. Кавелин. -СПб., 1897.-Т. 1.-С. 9-30.
Кони . В их трудах были подвергнуты анализу представления Кавелина об общественном прогрессе как явлении, предполагающем внутреннее саморазвитие личности.
В советской литературе исследование творчества К. Д. Кавелина носило описательный характер. Причиной тому явилось общее отношение к либералам в марксистской философии, рассматривавшей их как идеологов буржуазии. Лишь с середины 50-х годов в историко-философской литературе наметилось преодоление вульгарно-социологического подхода к изучению русской философии, в частности, взглядов и деятельности К. Д. Кавелина. В научных трудах Н. П. Рубинштейна, В. Н. Розенталя, А. Н. Цамутали, А. С. Овчинниковой, посвященных анализу общественно-политических воззрений мыслителя, получает некоторое освещение проблема гуманистического фак-тора политических реформ в социальной философии К. Д. Кавелина .
Эмигрантские авторы, сохранившие традиции дореволюционного философского мышления, такие как Н. О. Лосский, о. В. Зеньковский, С. А. Левицкий, обращались преимущественно к историософской проблематике в
Троицкий М. М. К. Д. Кавелин. Страницы из истории философии в России // Русская мысль. - 1885. - № 11 - С. 160-194; Спасович В. Д. Памяти К. Д. Кавелина // Вестник Европы. - 1885. - № 6. - С. 807-810; Кони А. Ф. Памяти К. Д. Кавелина // Собр. соч. : в 4 т. / К. Д. Кавелин. - СПб., 1899. - Т. 3. - С. 7-20; Милюков П. Н. Юридическая школа в русской историографии // Русская мысль. - 1886. - № 6. - С. 81-84.
2 Рубинштейн Н. П. Русская историография. - Л., 1941; Розенталь В. Н. Русский либерал 50-х годов XIX (Общественно-политические взгляды К. Д. Кавелина в 50-х - начале 60-х годов) // Революционная ситуация в России в 1859-1861 гг. - М., 1957; Цамутали А. Н. Борьба течений в русской историографии 2-й пол. XIX в. - Л., 1977 - С. 225-227; Овчинникова А. С. Из истории общественно-политической борьбы 1840-1860-х годов (Общественно-политические взгляды К. Д. Кавелина): автореф. дис. ... канд. ист. наук. - Саратов, 1973.
трудах К. Д. Кавелина, где основной темой являлась категория личности и ее роль в общественной жизни страны1.
В постсоветскую эпоху наследие К. Д. Кавелина становится объектом активного исследования. Его философские искания, деятельность и личность стали привлекать к себе пристальное внимание современных философов, культурологов, социологов и историков. Существенную роль в реконструкции философских воззрений К. Д. Кавелина сыграли современные исследования как российских, так и зарубежных авторов в области философии истории позитивизма. Так, в научных трудах П. С. Гуревича, А. И. Дырина, Б. Л. Губмана, В. В. Ильина, А. С. Ахиезера и других были определены характерные черты позитивистской философии, свойственные, в том числе, и мировоззрению К. Д. Кавелина2.
О философии К. Д. Кавелина как представителе российского позитивизма писали такие ученых, как В. И. Приленский, В. В. Сербиненко, И. Д. Осипов, П. С. Шкуринов и другие3. В современной науке существует ряд исследований, посвященных непосредственно философии истории К. Д. Кавелина, в частности, его проблеме человека и истории. Среди авторов таких работ следует упомянуть В. А. Кантора, Е. Е. Михайлову, Е. Е. Кочукову, В.
1 Зеньковский В. В. История русской философии. - В 2-х тт. - Париж, 1989. - Т. 2. - С. 246-265; Левицкий С. А. Очерки по истории русской философии и общественной мысли: В 2-х тт. - М., 1996; Лосский Н.О. История русской философии. - М., 1991.
2 Гуревич П. С. Проблема целостности человека. - М., 2004; Дырин А. И. Философия и
история философии: Исторические типы философии. - М., 2001; философии. - СПб.,
2002; Губман Б. Л. Смысл истории: Очерки современных западных концепций. - М.,
1991; Ильин В. В., Ахиезер А. С. Российская цивилизация: содержание, границы, воз
можности. - М., 2000.
3 Сербиненко В. В. Русская философия. - М., 2006; Приленский В. И. Опыт исследования
мировоззрения ранних русских либералов. - М., 1995; Шкуринов П. С. Позитивизм в Рос
сии XIX века. - М., 1980; Осипов И. Д. Философия русского либерализма: ХГХ-начало
XXвека. -СПб., 1996.
А. Цвык, В. В. Леонтович. Последних объединяет интерес к концепции человека как творца исторического процесса, выдвинутой К. Д. Кавелиным \ Отдельно необходимо отметить имя В. К. Кантора, осуществившего подборку сочинений К. Д. Кавелина, являющейся иллюстрацией авторской версии гуманистического измерения истории2.
Особый интерес в зарубежной и отечественной историографии вызывает и проблема русской истории, ее личностного измерения в концепции К. Д. Кавелина. Так, в трудах Дж. Астуто, А. Н. Ерыгина, А. Н. Медушевского подробно рассмотрена авторская схема развития российской государственности в этом аспекте, выраженная в формуле: «род» - «вотчина» - «государ-ство» . Следует отметить статью В. А. Китаєва, в которой проанализированы мировоззренческие искания К. Д. Кавелина, его попытки самоопределения в контексте противостояния славянофильства и западничества4. Интересна идея Р. А. Арсланова рассмотреть политические взгляды К. Д. Кавелина как один из вариантов «национального либерализма», основанного на со-
1 Кантор В. К. К. Д. Кавелин и его философия русской истории // Русский либерализм:
исторические судьбы и перспективы. - М., 1999. - С. 271-278; Леонтович В. В. История
либерализма в России (1762-1914). - М., 1995. - С. 334-335; Цвык В. А. Социально-
философские взгляды Кавелина // Русская философия: Многообразие в единстве. - М.,
2001; Михайлова Е. Е. Русский позитивизм на рубеже ХІХ-ХХ веков: Проблема социо
культурного развития; Кочукова О. В. Кавелин в общественном движении России: 50-80-
е гг. XIX века : дис.... канд. ист. наук : 07.00.02. - Саратов, 2001.
2 См.: Наш умственный строй. Статьи по философии, русской истории и культуре К.Д.
Кавелина / Сост., авт. вступ, ст. В. К. Кантор. - М., 1989.
3 Астуто Дж. Кавелин о происхождении Российской государственности // История
философии. - М., 2002. - № 9. - С. 144-149; Медушевский А. Н. Гегель и государственная
школа русской историографии // Вопросы философии - 1988.- № 3.- С. 103-115; Ерыгин А. Н.
История и диалектика (Диалектика и история знания в России XIX века). - Ростов-на-Дону, -
1987.
4 Китаев В. А. К. Д. Кавелин: между славянофильством и западничеством // В раздумьях о
России (XIX век). - М., 1996. - С. 243-271.
четании универсальных и национальных ценностей, что накладывает свой отпечаток на понимание им личностного измерения истории1.
Схожая исследовательская стратегия присутствует в сочинениях А. Ва-лицкого, Г. Л. Клайна, Д. Филда, Д. Оффорда и других зарубежных авторов, которые акцентируют внимание на теме личностного начала русской истории в философии К. Д. Кавелина2.
Анализ литературы, посвященный творчеству К. Д. Кавелина, показывает, что, несмотря на достаточно большое количество работ, сфокусированных на его историко-философских воззрениях в целом, отсутствует самостоятельное монографическое исследование, рассматривающее проблему человека и истории в философии этого мыслителя.
Теоретическая неразработанность и практическая значимость данной проблематики обусловили выбор темы исследования, объектом которого явилось творчество К. Д. Кавелина, а предметом - взаимосвязь человека и истории в философии этого автора.
Цель и задачи исследования. Целью диссертации является историко-философский анализ проблемы взаимосвязи человека и истории в философии К. Д. Кавелина. Достижение поставленной цели потребовало решения ряда задач:
- определить содержание философской эволюции К. Д. Кавелина, ее социально-политические и культурные основания в свете решения им проблемы человека;
1 Арсланов Р. А. К. Д. Кавелин: человек и мыслитель. - М., 2000.
2 Валицкий А. Нравственность и право в теориях русских либералов конца XIX - начала XX
века // Вопросы философии. - 1991. - № 12. - С. 25-46; Field D. Kavelin and Russian Liberalism
I D. Field II Slavic Review. - 1973. - V. 32, № I. - p. 59-60, 61-62; Kline G. L. Religious and
Anti-Relidious Thought in Russia / G. L. Kline. - Chicago, 1960; Offord D. Portraits of early Rus
sian Liberals. A Study of the thought of T. N. Granovsky, V. P. Botkin, P. V. Annenkov, A. V.
Druzhinin and K. D. Kavelin / D. Offord. - Cambr. Z. N. Y., 1985. - P. 175-213.
установить основные черты его историософских воззрений, а также методологические принципы исторического исследования, находящие воплощение в анализе им проблемы взаимосвязи человека и истории;
исследовать понимание К. Д. Кавелиным гуманистического смысла исторического процесса;
выявить мировоззренческие основания концепции русской истории К. Д. Кавелина;
проанализировать концепцию русской истории К. Д. Кавелина с точки зрения становления личностного начала в национальной традиции;
охарактеризовать представление К. Д. Кавелина о состоянии и путях развития личностного начала в современном ему российском обществе как условии его прогрессивного развития.
Источниковой базой исследования являются произведения К. Д. Кавелина, где прямо или косвенно изучается проблема человека и истории. К их числу относятся научные и публицистические статьи в журналах, полемические заметки, лекции для студентов. В число источников диссертации включены произведения западноевропейских философов, чьи теоретические достижения широко использовались К. Д. Кавелиным (Г. В. Ф. Гегеля, К. Маркса, О. Конта, Г. Спенсера и др.), а также труды отечественных мыслителей, оказавших влияние на творчество К. Д. Кавелина (П. Я. Чаадаева, А. С. Хомякова, Ф. М. Достоевского, А. И. Герцена, В. Г. Белинского, С. М. Соловьева, Т. Н. Грановского, B.C. Соловьева и др.).
Методологические основы исследования определялись особенностями темы и структурой работы, спецификой изучаемой философской концепции К. Д. Кавелина. В диссертационном исследовании применялись общенаучные методы исследования: системный подход, герменевтическая стратегия анализа, исторический и структурно-функциональный анализ. Особая роль принадлежит сравнительно-историческому методу, позволившему реконструировать философские взгляды Кавелина, выявить их истоки.
Структура и основное содержание диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы. Общий объем диссертации - 169 страниц.
Во «Введении» обосновывается актуальность и новизна темы диссертации, характеризуется степень ее научной разработанности, определяются цель и задачи, объект и предмет исследования, раскрывается методологическая основа и практическая значимость диссертационного исследования, а также изложены основные положения, выносимые на защиту.
Эволюция историософии К. Д. Кавелина и проблема человека
Мировоззренческие основания философско-исторических взглядов К. Д. Кавелина уходят корнями в историософскую традицию немецкого идеа лизма и западноевропейского позитивизма. Взгляды русского мыслителя формировались, прежде всего, под влиянием философии Гегеля, льи идеи пользовались особой популярностью в России в 40-х годах XIX века. А с на чала 60-х годов теория исторического процесса осмыслялась им через призму основных установок позитивизма. В связи с этим определено место исто-рисофского наследия К. Д. Кавелина в общей панораме идей русского позитивизма второй половины XIX века, существенно отличавшегося от различных западноевропейских вариантов этого учения обращением к проблеме личностного фактора и гуманистического содержания исторического развития, поиском его нравственного измерения.
Трансформация взглядов Кавелина от гегельянства к позитивизму отражает процесс, характерный для русской философии второй половины XIX века. Русское мышление довольно долго находилось в своеобразном плену немецкого идеализма. Его содержательность и оригинальность как особого культурного явления оказали сильное интеллектуальное воздействие на развитие и общеевропейской, и русской философии XIX века. Гносеология и этика Канта, натурфилософские, эстетические и философско-исторические взгляды Шеллинга, логичность диалектической системы и видимость абсо лютного знания Гегеля - все это наполняло умы профессоров российских университетов и общественных публицистов в 30-50-е годы XIX века.
Так, в середине XIX века значение гегельянства для изучения всеобщей истории обусловливалось настоятельной потребностью отказа от традиционных объяснительных схем и выработки новых, дающих целостную картину развития исторического процесса. По свидетельству С. М. Соловьева, «время проходило не столько в изучении фактов, сколько в думаний над ними, ибо у нас господствовало философское направление: Гегель кружил всем головы...»1. Дух эпохи отражают слова Р. Ю. Виппера: «Наши сороковые годы вместе с сороковыми на Западе открыли выход из темного леса реакционного наследия. Вместе с левым гегельянством в Германии, вместе с боевым философским и научным материализмом, вместе с демократическими историками во Франции и Англии наше западничество освободилось от досадного круга мрачных, обидных для человеческого достоинства мыслей о слепом социальном фатализме. ... имя Гегеля звучало для поколений сороковых годов почти как имя Маркса в последнем десятилетии прошлого [девят-надцатого] века» . Действительно, русские ученые, получившие после окончания университета возможность продолжить обучение за границей, стали быстро приобщаться к новому для них философско-историческому знанию.
Устойчивый интерес к западноевропейской мысли способствовал тому, что российское общество николаевской эпохи стало воспринимать систему либеральных ценностей новоевропейского времени. Приобщение к европейской духовной культуре во многом способствовало формированию собственного образа мысли, основанного на признании ведущей роли человеческого разума. Национальное самосознание переходило как бы на новый виток развития, когда неожиданно стало «прорисовываться» чувство принадлежности к своей нации, достойной и соразмерной европейскому уровню цивилизации.
Философия истории Гегеля — не просто философские раздумья над историей, а сама история, поднятая на более высокую ступень и ставшая философской в отличие от чисто эмпирической истории. Система Г. Гегеля стала образцом наиболее яркого конструирования истории по логическому плану. В основе его «Лекций по философии истории» лежит идея динамики исторического бытия, где история человечества рассматривается как процесс самосознания всемирного духа, совершающийся по известной априорной схеме. Вся история, по представлению Гегеля, есть не что иное, как божественный разум, который стремится на земле познать самого себя и освободиться от материальных определений. В этой связи история является поступательно восходящим прогрессом, превращающим неосознаваемой содержание разума в сознание и систематическое единство. В учение Гегеля ключевым тезисом во всемирной истории выступила доминирующая роль самоосвобождающейся личности и неизменный процесс человеческого знания и нравственности. История в гегелевской философии интерпретируется как телеологический процесс, ведущий к торжеству свободы. Несмотря на то, что замысел Гегеля по созданию универсальной панорамы философской истории человечества оказался нереализованным, остается продуктивным его видение истории в гуманистическом измерении.
Опираясь на основные идеи философии истории Гегеля, Кавелин предложил свое видение исторического развития. Философия истории немецкого философа в интерпретации русского мыслителя выглядела следующим образом: - движение истории основывается на реализации принципа целостности и единства всемирно-исторического процесса; - в основе исторического процесса, осуществляющегося ввиду воздействия исключительно внутренних причин, лежит развитие национального сознания.
При этом К. Д. Кавелин не отрицает роли человека как агента исторического процесса. Для него исторический процесс - это преобразование человеком действительности и самого себя согласно тому идеалу, который складывался в его сознании, преломляющем эту действительность под воздействием потребностей собственного развития. Это нерасторжимое единство действительности и сознания предопределяет, согласно взглядам Кавелина, постепенное восхождение от грубых и односторонних потребностей к другим, более утонченным и многосторонним. Движение же истории трактовалось им в итоге как процесс приспособления внешней природной и социальной среды к изменяющимся потребностям человека, а также к представлениям о лучшем и должном мире.
Вместе с тем подчеркивалось, что «развиться со всеми своими потребностями, раскрыться всеми своими сторонами человек может только в сообществе с людьми, только через посредство подобных он мало-помалу узнает себя и свою двойственную природу. С другой стороны, высвободиться из-под давящего господства природы и заставить ее служить себе люди могут только соединенными силами. Наконец, только в человеческом общежитии и возможна некоторая обеспеченность, известное постоянство и правильность отношений, разделение занятий и досуг - условия, способствующие воспитанию и развитию в человеке сверх грубых физических нужд других высших потребностей»1. В итоге Кавелин приходил к выводу: «...развитие есть закон человеческой природы, общежитие - его необходимое условие»1. Подобные умозаключения исходили из идеи взаимодействия и взаимосвязи личности и общества, сознания и бытия.
Как отмечалось, согласно концепции Кавелина, человек не мог существовать вне общежития, совместного существования с другими людьми. Первоначальной формой такого сосуществования в соответствии с триади-ческой схемой был кровнородственный союз. Не обладая долгое время отдельным от этого коллектива сознанием, он не имел возможности выделиться в самостоятельное целое, то есть стать личностью, обладающей «высшими потребностями» и, в первую очередь, потребностью развития. Это предопределяло господство традиционных норм коллективного бытия, крайнюю замедленность движения общества, ибо, по словам Кавелина, лишь личность, «сознающая сама по себе свое бесконечное и безусловное достоинство», являлась основным условием его развития2.
Несмотря на воздействие гегельянства на взгляды Кавелина, его отношение к проблеме взаимосвязи личности и государства окажется несколько иным, и к тому же более сложным и противоречивым, чем у ортодоксальных последователей немецкого философа. Главное отличие заключалось в том, что государство, в концепции Кавелина, выступало не как самоцель общественного развития, а как форма народного организма, «... ступень в историческом развитии человеческого общежития, необходимое условие и единственно возможная среда для полнейшего совершеннейшего развития и существования человека.
Философия и методология истории К. Д. Кавелина
К. Д. Кавелин является первым отечественным автором, рефлексирующим над философско-исторической проблематикой в идейно-теоретическом поле позитивизма. В философии истории мыслителя, базирующейся на позитивистской методологии многофакторного анализа, выработаны определенные теоретические принципы, на которые Кавелин опирается в исследовании истории.
Философ стоит на точке зрения объективности знания, заключенного в теории, которая является воспроизведением действительности в мысли. Действительность воспринимается Кавелиным как жизнь некоторого целого, которое проявляет себя в массе подробностей, деталей, в массе случайно-единичных форм существования. Жизнь целого конкретна, но она всегда содержит во всех своих проявлениях их сущность, закон их существования и развития. Поэтому теория, по Кавелину, воспроизводит действительность, прежде всего, со стороны внутреннего процесса ее развития, имеющего форму закона. Для философа теория есть то, что выступает как «определение и изложение законов, по которым данный предмет живет и меняется»1. Только в теории предмет, выступающий на поверхности как «совокупность многообразных явлений, может быть воспроизведен как «целое», проникнутое одним духом, одними началами», которые и составляют закон его внутреннего развития2. Отсюда - задача теоретического исследования, обусловленная спецификой теории как формы знания: указывать «беспрестанно на единство в самых разнообразных и разновременных явлениях»3. Итак, теория - это взгляд на предмет, ухватывающий единство в многообразии, закономерное в случайном, внутреннее во внешнем.
Однако, субъективно-идеалистическая трактовка теории Кавелиным исключается. Теория не должна быть спекулятивной конструкцией, тем, что привносится из сферы чистого мышления в предмет исследования ученым-теоретиком. Субъективизм такого подхода выражается, по Кавелину, в том, что исследователь, стоящий на подобной точке зрения, «до того погружен в свою мысль, что не слышит вопиющего против него голоса действительности»1.
В силу указанных качеств теория, по Кавелину, играет огромную роль в познавательной деятельности. Она «чрезвычайно способствует», например, в исторической науке, «изменению суждений об исторических событиях и лицах, поправке, так сказать, этих суждений»; «она заставляет на каждом шагу сравнивать, проверять факт фактом, вывод выводом, и открывать новые стороны в одном и том же предмете; так слагается наконец мерило для фактов, лежащее вне личных пристрастий и предубеждений, условленных влиянием окружающей среды»; теория постоянно «заставляет» думать о своем предмете, «его исследовать»".
Исследователь творчества Кавелина А. Н. Ерыгин в связи с этим провел очень интересное сравнение двух памятников научной мысли - «Взгляда на юридический быт древней России» К. Д. Кавелина и «Писем об изучении природы» А. И. Герцена. Общим для них, как выяснилось, является, по мнению исследователя, научно-методологический подход («сциентизм»)3. Сциентизм, уверенность в возможности рационального объяснения всех явлений и процессов - характерная для западников черта в области мировоззрения и одновременно - антитеза славянофильским представлениям о значимости иррационального в познании.
Итак, основные «плоды теоретического взгляда» и «его заслуга» состоят в том, что он является постоянным источником творческой исследовательской деятельности ученого, приводит к многосторонности в рассмотрении изучаемого предмета, обеспечивает постоянный прирост нового знания и выступает критерием истинности получаемых знаний. Все это возможно только потому, что теория открывает в предмете закон его внутреннего развития, начало, придающее единство всем конкретным проявлениям жизни и существования данного предмета.
Для Кавелина при этом характерна очень важная установка, отличающая его учение о теории от крайностей спекулятивно-рационалистической гносеологии. Он понимает, что теория сама по себе, теоретический подход «не исчерпывает предмета», ибо этот последний всегда существует как бесконечное многообразие единично-случайных форм проявления его сущности («закона»), для исследователя же представлен в виде «бесконечного лабиринта» фактов .
Кавелин постоянно касается в своих работах этой стороны дела. Он пишет о роли и значении работы по собиранию и изданию исторических источников, археографических и библиографических изысканий. Кавелин видит и четко определяет принципиальные возможности и границы эмпирического познания прошлого через анализ источников, поскольку это изучение имеет дело именно с историей, с предметами, существующими во времени. Великая заслуга и роль фактически-эмпирического изучения по отношению к истории заключается не только в том, что оно создает фундамент, базу для теоретических обобщений, но в том еще, что анализ источников позволяет подойти к изучаемому предмету не абстрактно, а строго исторически.
Мировоззренческие основания концепции русской истории К. Д. Кавелина
Заслуга Кавелина перед русской исторической наукой заключается в обосновании положения о необходимости возведения познания русской истории в ранг науки. Он верил в историю как науку, представлял само научное знание с точки зрения единства теории и фактов, теории и истории, теории и практики. Эта общая методологическая ориентация не могла не сказаться в подходе Кавелина к осмыслению реальных процессов общественно-исторического развития, в частности русской истории.
Ученый подчеркивал, что без теоретического подхода, цельного взгляда нельзя не только связать разрозненные исторические факты, но и понять их смысл. Автор разработал достаточно стройную и цельную схему истории России, пытался обнаружить и обосновать ее внутренние закономерности, представить ход отечественной истории как развитие «народного организма», изменяющегося под влиянием природной среды и колонизации, церкви и православия, государства и народного сознания, внешних и внутренних политических сил. Он писал: «Итак, чтобы понять тайный смысл нашей истории, чтоб оживить нашу историческую литературу, необходимы взгляд, теория. Они должны представить русскую историю как развивающийся организм, живое целое, проникнутое одним духом, одними началами. Явления ее должны быть поняты как различные выражения этих начал, необходимо связанные между собою, необходимо вытекающие одно из другого» .
Главную опасность для исследований в области русской истории в 40-е годы Кавелин видел в распространении методологии эмпиризма2. Истоки этой тенденции он связывает с утверждением в русской историографии критического метода исследования, наиболее крупным представителем которого в европейской науке был Нибур, поставивший под сомнение «баснословные», не опиравшиеся на критический анализ источников представления об историческом прошлом. В России сначала Шлецер, а затем Карамзин (в примечаниях к своей «Истории») дали первые образцы критического анализа источников; «скептическая школа» Каченовского стала абсолютизировать данный аспект исторического исследования; М. П. Погодин - главного представителя официальной, охранительной историографии - довел данную тенденцию до ее предельного выражения.
Начало творческой деятельности Кавелина в русской исторической науке совпало с тем временем, когда к «теориям и взглядам все охладели и потеряли доверие», а «некоторые ученые пошли дальше. Они объявили, что теория русской истории, другими словами - русская история как наука - невозможна, даже не нужна, даже вредна; что должно изучать и изучать одни факты» .
Кавелин резко отрицательно характеризовал и оценивал данную тенденцию, так как ее представители пытались занять монопольное положение в исследованиях по русской истории, а методологию эмпиризма объявили единственно правильным подходом к истории. Это была, по Кавелину, серьезная методологическая ошибка, состоящая в том, что одной из необходимых сторон познания - изучению фактов - придавалось абсолютное значение.
Кавелин оказался фактически первым профессиональным историком, работавшим с источниками и сумевшим при этом на их основе философски осмыслить прошлое страны, предложить «свою формулу русской истории»1. Кавелин указал на то, что «загадка» русской истории «до сих пор еще никем» не разгадана, и для того, чтобы понять эту «загад-ку», русской историографии «необходимы взгляд, теория» . В «Ответе «Москвитянину»» он особо выделяет: «...я отстаивал необходимость теории для русской истории: это была основная мысль, заставившая меня взяться за перо»3.
Наиболее полную характеристику исторического значения творчества Кавелина, исходящую из общей оценки культурного контекста эпохи, дал критик В.Н. Майков. «В то же время, как зарождалось у нас славянофильство, зарождался и противоположный взгляд на прошедшее и настоящее России. Это был взгляд спокойного, беспристрастного анализа, взгляд, который сначала произвел такой же ропот в науке, как сочинения Гоголя в искусстве, но который мало-помалу делается господствующим» .
Как известно, в XIX в. одной из первых и самых значимых попыток философии русской истории явилось «Философическое письмо» П.Я. Чаадаева, опубликованное в 1836 г. в «Телескопе». Мы разделяем мнение, высказанное В. К. Кантором и А. Л. Осповатом, согласно которому «общественно-культурные споры 40-х годов были в известном смысле реакцией и ответом на вопрос-вызов Чаадаева. В эти годы для многих русских мыслителей проблема национальной культуры становится их личной проблемой. Они ставят себе задачу понять и осознать роль и место России, говоря словами Чаадаева, «в общем порядке мира» .
Письмо Чаадаева было воспринято современниками как «обвинительный акт» против России. По сути дела, он заявил, что Россия и Западная Европа развиваются на разных основаниях, ибо Россия не имела личностей, способных определить ее самобытно-прогрессивное движение, она страна «без, прошедшего и будущего», для которой «исторический опыт ... не существу-ет», а «общий закон человечества отменен по отношению к нам» . Обоснование этой оценки дано им в следующих тезисах:
1. История начинается и осуществляется избранными народами и представляет собой «историю человеческого духа». Русский народ к этим избранным народам не принадлежит.
2. Общечеловеческая культура выступает в двоякой форме: как «Запад» и как «Восток». У нас «нет традиций ни того, ни другого».
3. Ход всемирной истории человечества является в своей сущности «всемирным воспитанием человеческого рода». Мы не участвовали в этом общем деле народов, «никогда не шли об руку с прочими народами».
4. Все народы вступают в историю, обретают тот или иной культурный облик, пройдя через «период бурного волнения, страстного беспокойства, деятельности необдуманной и бесцельной». Этого периода «юности» не было в русской истории, следовательно, он так и не вышел за пределы «первобытной эпохи»1.
Этот общий нигилистический взгляд на русскую историю конкретизируется Чаадаевым при сопоставлении ее с западноевропейской историей. «Что мы делали» - спрашивает русский мыслитель - в тот период, когда в Европе «складывалась храмина современной цивилизации», а затем - в новое время, когда «весь мир перестраивался заново»? Ответ: мы видим в России «сначала - дикое варварство, потом грубое невежество» затем свирепое и унизительное чужеземное владычество, дух которого позднее унаследовала наша национальная власть», наконец, и «новые судьбы человеческого рода совершались помимо нас»".
К. Д. Кавелин о национальной традиции и ее роли в формировании русского человека
Важнейшим элементом достаточно стройной и цельной концепции русской истории Кавелина, является опора на идею закономерного исторического развития личностного начала. В духе позитивизма становление личного способа жизни в России осмысливались Кавелиным через специфику исторических условий развития народности в духе культурно-исторического детерминизма. Становление национального самосознания и самодеятельности личности Кавелин объяснял влиянием как внутренних (культурных), так и внешних (социально-исторических) факторов.
Н. Л. Рубинштейн даже счел возможным говорить о применении этнографического объяснения русской истории . Кавелин, в самом деле, уделял значительное внимание этнической психологии великоросса, формировавшейся в особых климатических, географических, этнических условиях северо-востока Руси. «Представим себе, — писал он, — колониста, который в дикой глуши, разделенной огромными пространствами от жилых и промышленных центров, впервые заведет хозяйство»1.
Особое внимание Кавелин уделяет правовому фактору, влияющему на процесс нарастания роли личностного начала. История славян, по мнению философа, представляет собой высвобождение личности из общей растворенной массы родового общества, в котором отдельный человек не был самостоятельным по отношению к общине. В постепенном развитии семейного и вотчинного начала и в появлении государства русский философ видел постепенное развитие личности, а личность, со своей стороны, влияла на возникновение и развитие государственных отношений. История России начиналась с господства общинного начала, «патриархальности», главной чертой которой была «совершенная неопределенность взаимных отношений между людьми и вследствие этого страшный произвол, бессознательность и необеспеченность всех и каждого»"".
В. Г. Белинский в письме к А. И. Герцену писал: «Его лекции, которых начало он прислал мне (за что я благодарен ему донельзя), чудо как хороши; основная мысль их о племенном и родовом характере русской истории в противоположность личному характеру западной истории - гениальная мысль, и он развил ее превосходно»3. В свою очередь Герцен также, высоко оценивая философское творчество Кавелина в своем труде «О развитии революционных идей в России» (1850 г.), заявлял: «Статья представляла ясное и сильное изложение темы, основанное на углубленном изучении русского права; она развила мысль о том, что личное право никогда не удостаивалось юридического определения, что личность всегда поглощалась семьей, общиной, а позже государством и церковью. Неопределенное положение личности вело, согласно автору, к такой же неясности в других областях политической жизнь. Государство пользовалось этим отсутствием определения личного права, чтобы нарушать вольности; таким образом, русская история была историей развития самодержавия и власти, как история Запада является историей развития свободы и прав»1.
Итак, исходной формой развития российского общества были общинные, семейные отношения, в которых «человек убаюкивается, предается по-кою и нравственно дремлет» . Их долгая жизнь обеспечивалась «беспримесным и последовательным» развитием исторического типа «двора или дома» с домоначальником во главе и подчиненными его полной власти домочадцами, как основы государственного устройства3. Патриархальная семейственность препятствовала выявлению личности. Для лучшего понимания такого представления Кавелин использовал сравнение с индивидуальным психическим развитием: «Семейный закон прекрасен для несовершеннолетних как средство воспитания и очень стеснителен для совершеннолетних, которые хотят, как говорится, быть на своих ногах. Теперь если совершеннолетний подчиняется этому закону и не думает о самостоятельности, значит, сознания этой самостоятельности у него нет, стало быть, нет у него и сознания своей личности, вследствие которого необходимо и неизбежно рождается требование самостоятельности» . Ярким свидетельством отсутствия до XVIII века личностной самодеятельности в России он считал господство крепостного права, которое являлось основой частного и публичного быта, что доказывала «неспособность индивидуальности создать гражданский быт»1. В качестве основных признаков гражданского «малолетства» русского народа XIX века К. Д. Кавелин выделял: - примитивные экономические отношения, - отсутствие местного самоуправления, - регуляция социальных отношений авторитетом и нравами, - преобладание эгоистических интересов над общими целями2.
Так, главной особенностью древней славянской общественности было то, что она не знала никаких юридических правил. Родственные отношения существовали на факте, но не в сознании, и потому произвольно соблюдались, но и произвольно нарушались, когда какие-нибудь причины к этому побуждали. Между отдельными родами и семьями тоже не было гражданских отношений, где войны и набеги чередовалась договорами и сделками.
Закон развития нашего внутреннего быта состоял в постепенном отрицании исключительно кровного быта, в котором личность не могла существовать. Простейшие кровнородственные отношения, с полным подчинением власти главы рода, лежащие в основании русской жизни, определили важнейшую особенность ее истории, негативно сказавшуюся на развитии общества в целом и культуры в том числе, - «чрезвычайно слабое, едва заметное участие в нем личного действия». «Можно подумать, - писал он, - будто сами элементы, сочетаясь между собою, без посредства лица по присущим им законам, необходимо и неизбежно, как природа, выводят одни за другими различные фазы исторического движения» . Патриархальный быт исключал личность как таковую. Во-первых, социальное подчинение одних индивидов другим, основанное на родственных, а не на юридических отношениях, исключало все виды их равноправия и свободы. Во-вторых, в воспитании преимущественно развивались черты, отвечавшие духу коллективизма: кротость, доверчивость, добродушие, открытость и простосердечие. Личностное начало было приготовлено древней русской историей, высвобождено из-под ига природы и кровного быта, но только как «форма, лишенная содержания»2.
Итак, на протяжения всей жизни Кавелин пытается выявить тот фундамент, на основе которого в России складывалось и эволюционировало юридическое право. Одной из идей, которую ученый развивает, является положение о том, что исторической процесс происходи интенсивнее в тех общностях, где личность наименее закрепощена. При этом обращает внимание на то, что одним из факторов, способствующих росту прав и свобод человека, может стать юридическое право. Кроме того, в Европе право, будучи важным способом регуляции социальных отношений, по мнению Кавелина, сыграло весомую роль при переходе от родоплеменного быта к государственному устройству общества. Но Кавелин отмечает, что чувство справедливости присуще человеку изначально: там, где не судят, руководствуясь конституцией, судят, основываясь на традициях, на законах предков; там, где нет суда присяжных, есть суд старейшин или суд вождя.
