Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Ресурсы внешней политики и публичная дипломатия: проблемы соотношения 11
1.1. Трансформация дипломатии в эпоху глобализации 11
1.2. Новые ресурсы внешней политики суверенного государства 22
1.2.1. Публичная дипломатия как внешнеполитический ресурс 22
Глава 2. Уровни публичной дипломатии Российской Федерации и Китайской Народной Республики: общее и специфическое 36
2.1. Публичная дипломатия Китая и России: генезис и эволюция 36
2.1.1 Внешняя политика и публичная дипломатия КНР: этап становления 36
2.1.2 Внешняя политика и публичная дипломатия Российской Федерации: этап становления 43
2.2. Публичная дипломатия Китая и России: основные направления 56
2.2.1 Публичная дипломатия Китая на современном этапе
2.2.2. Публичная дипломатия Российской Федерации на современном этапе 73
2.3. Публичная дипломатия Китая и России: функции и институты 84
Глава 3. Внешнеполитические стратегии Российской Федерации и Китайской Народной Республики на постсоветском пространстве: эффективность публичной дипломатии 100
3.1. Эффективность публичной дипломатии — теоретический аспект 100
3.2. Интересы Российской Федерации на постсоветском пространстве и возможность их достижения средствами публичной дипломатии 104
3.2.1. Интересы России в области традиционной (военной) безопасности 104
3.2.2. Экономические интересы России 107
3.2.3. Энергетические интересы России 111
3.2.4. Защита интересов русскоязычного населения 116
3.2.5 Русский язык и культура как ресурсы российской публичной дипломатии 119
3.2.6. Арсенал средств публичной дипломатии, используемый Россией в Центральной Азии. 124
3.2.7. Эффективность публичной дипломатии России на постсоветском пространстве 128
3.3. Интересы Китайской Народной Республики на постсоветском пространстве и ее публичная дипломатия 131
3.3.1.Интересы Китая в области военной (традиционной) безопасности 133
3.3.2. Экономические интересы Китая 138
3.3.3.Энергетические интересы Китая 142
3.3.4. Арсенал средств публичной дипломатии, используемый Китаем на постсоветском пространстве 143
3.3. 5. Проекты в области китайского языка и культуры на пространстве СНГ. Институт Конфуция 148
3.4. «Силовая политика» и «публичная дипломатия»: возможна ли смена парадигмы на постсоветском пространстве? 152
Заключение 160
Список источников и литературы 167
- Публичная дипломатия как внешнеполитический ресурс
- Публичная дипломатия Китая и России: функции и институты
- Русский язык и культура как ресурсы российской публичной дипломатии
- «Силовая политика» и «публичная дипломатия»: возможна ли смена парадигмы на постсоветском пространстве?
Введение к работе
Актуальность темы исследования
Публичная дипломатия приобретает все большее значение в мировой политике как эффективный инструмент, использование которого способствует формированию т.н. «мягкой власти» и реализации её акторами международных отношений.
Согласно общепринятому значению термина «публичная дипломатия», под последней понимается реализуемый на систематической основе комплекс мер, позволяющий данному государству в целях продвижения своих интересов устанавливать и развивать непосредственные отношения с общественностью другой страны. Существует и иное определение «публичной дипломатии», не сводящее её лишь к коммуникации государства с зарубежной аудиторией, и вводящее, помимо собственно государства в круг акторов (а не только адресатов) публичной дипломатии также и общественность.
Публичная дипломатия уже сравнительно давно рассматривается в качестве одного из основных внешнеполитических инструментов, но смысловое наполнение данного понятия до сих пор остается неоднозначным. При своем появлении этот термин являлся лишь эвфемизмом термина «пропаганда», призванным нейтрализовать связываемые с последним негативные коннотации. В настоящее время большинство исследователей проводят четкое различие между этими двумя понятиями. При этом утверждается, что публичную дипломатию отделяет от пропаганды стремление к созданию целевой аудитории, а также к обратной связи («интерактивная коммуникация»), в то время как сущность пропаганды заключается в односторонней коммуникации, в закрытости транслируемой информации и, частично, в дезинформации. Иными словами — публичная дипломатия является своего рода внешним PR-ом («external public relations activities»), который осуществляется в национальных интересах и ориентирован на региональную и / или глобальную аудиторию.
Качество внешнеполитической и внешнеэкономической деятельности государства, осуществляемой при помощи инструментов публичной дипломатии, в
условиях глобализирующегося мира влияет на положение, занимаемое государством в системе мировой политики. Оно также играет все большую роль во внутреннем социальном и экономическом развитии. Это обстоятельство определяет актуальность, теоретическую и практическую значимость концептуального осмысления и углубленного изучения круга вопросов, связанных с качественными характеристиками публичной дипломатии и, прежде всего, с критериями ее эффективности.
Настоящее диссертационное исследование посвящено сравнительному анализу основных направлений внешней политики России и Китая, исследуемых в контексте проблемы эффективности публичной дипломатии. По отношению к превращению Китая в могущественную державу, способную оказывать все большее, а в перспективе и решающее влияние на события не только в рамках т.н. «Большого Китая» — Восточной и Юго-Восточной Азии — но и в других регионах мира, Россия не может оставаться в роли стороннего наблюдателя. Эти процессы требуют осмысления и соответствующей корректировки внешнеполитических приоритетов России, а также используемых дипломатических технологий.
Научная новизна диссертации в первую очередь определяется тем, что в ней впервые на основе анализа дипломатической деятельности таких ведущих мировых держав как Россия и Китай исследована проблема эффективности публичной дипломатии и определены подходы к разработке ее эффективных критериев. Наряду с этим диссертация содержит обоснование ряда новых подходов, а также научные результаты, полученных в ходе реализации данных подходов, в области исследования военно-политического, экономического и регионального направлений внешней политики России и Китая. В частности, диссертантом были:
выявлены формы и методы публичной дипломатии, используемые Россией и Китаем для разрешения возникающих вызовов в сфере военно-политической безопасности;
установлены особенности подходов публичной дипломатии России и Китая при решении задачи продвижения своих торгово-экономических отношений;
вскрыто содержание стратегии и тактики публичной дипломатии России и Китая в сфере региональной политики на примере Центральной Азии.
Степень исследованности проблемы
Изучению публичной дипломатии посвящен ряд монографий зарубежных и российских исследователей, а также статей в научной периодике.
В современной научной литературе по рассматриваемой проблематике больше всего монографических исследований посвящено публичной дипломатии США. Как отмечает один из наиболее авторитетных экспертов в области публичной дипломатии Николас Калл из Университета Южной Калифорнии, термин «публичная дипломатия» был впервые использован дипломатами США в 1965 г. для того, чтобы разграничить чисто пропагандистскую работу и ту качественно иную деятельность, которой, как казалось американским дипломатам, занималось за рубежами страны Информационное агентство США (USIA).1 Среди многочисленных исследователей, изучающих публичную дипломатию и открываемые ею новые перспективы для регулирования международных отношений, необходимо выделить гарвардского профессора с большим опытом государственной службы Джозефа Ная. Он утверждает, что в XXI в. публичная дипломатия приобретает особое значение в качестве эффективного инструмента, который в той или иной степени используют различные страны для создания благоприятного имиджа и продвижения всего спектра своих интересов в отношениях с другими державами.
Проблематику публичной дипломатии и междисциплинарный характер ее изучения в своих работах затрагивают такие видные ученые как Чарльз Вольф, Брайан Розен, Уилсон Дизард, Ричард Ф. Старр, Гленн Фишер, Роберт С.Фортнер, Гиффорд Д. Мэлон, Майкл Уоллер, и др.
На тему меняющейся природы внешней политики и вызванной этим трансформации дипломатической деятельности написаны работы таких российских и зарубежных ученых, как М.Лебедева, Д. Зайцев, А.Сунгуров, Д.Гавра, Н.Беляева, Я.Меллисен, У.Парсонс, Дж.Андерсон, Ю.Хабермас и др.
1 Nicholas Cull, 'Public Diplomacy before Gullion: The Evolution of a Phrase,' Public Diplomacy Blog, USC Center on
Public Diplomacy, 18 April 2006.
2 Nye, Joseph, 2004. Soft Power: The Means to Success in World Politics. New York: Public Affairs.
3 Лебедева M.M. Современная дипломатия как средство регулирования международных отношений
//Современные международные отношения. 2-е изд. /Под ред. А.В.Торкунова. М. 2000. С. 260-278; Лебедева
М.М. Мировая политика. 2-е изд. Москва: Аспект Пресс. 2006. С. 314-330; Charles Wolf, Brian Rosen. Public
diplomacy: how to think about and improve it. - Rand Corporation, 2004; Wilson P. Dizard. Inventing public
diplomacy: the story of the US Information Agency.- Lynne Rienner Publishers, 2004; Richard Felix Staar. Public
Среди исследователей, рассматривающих государственную политику в области культуры и публичную дипломатию, можно отметить следующих исследователей: Д.Барышников, Р.Костюк и С.Ткаченко , А.Балакшин, А.В.Долинский, Ю.Розанова, В.Попов, А.Манойло, Н.Боголюбова, Ю.Николаева, В.Фокин, Дж.Льюис, П.Весперини, М.Анджело, Л.Востряков, А.Каменец и др.5
Нарастает дискуссия относительно роли публичной дипломатии и в КНР. По мнению китайского исследователя Джао Тидженга, преимущества публичной дипломатии руководители этой страны видят в том, что с ее помощью доступ к общественности за границей осуществляется более широко и напрямую, что затруднительно при работе в рамках традиционной официальной дипломатии. Это позволяет распространять китайскую культуру и политическое влияние более эффективно .
Безусловно, сфера изучения публичной дипломатии не исчерпывается указанными выше исследованиями. Однако относительно публичной дипломатии отдельных стран, и прежде всего КНР и Российской Федерации, дело обстоит сложнее ввиду только начинающего формироваться интереса исследователей к изучению данной тематики. Лишь в 2008-2010 гг. появилась качественно новая
diplomacy. USA versus USSR. - Hoover Institution on war, revolution and peace, 1986; Yale Richmond. Practicing public diplomacy. A cold war odyssey. - Berghahn Books, 2008; Glen Fisher. Public diplomacy and the behavioral sciences. - Indiana University Press, 1972; Robert S. Former. Public diplomacy and international politics: the symbolic constructs of summits and international radio news. - Praeger, 1994; Gifford D. Malone. Political advocacy and cultural communication: organizing the nation's public diplomacy. - University Press of America, 1988; J. Michael Waller. The Public Diplomacy Reader. - , 2007 и др.
4 Д.Н.Барышников, Р.В.Костюк, Ткаченко С.Л. Эффективность дипломатии. Санкт-Петербург: ВВМ. 2009.
5 В.Д.Попов. Информациология и информационная политика. - М.: РАГС, 2001; А.В.Долинский. Практические
вопросы оптимизация российской публичной дипломатии. М.: Русский мир, 2010. Адрес статьи в сети
Интернет: ; А.В.Манойло, А.И.Петренко,
Д.Б.Фролов. Государственная информационная политика в условиях информационно-психологической войны.
- М.: Горячая линия - Телеком, 2003; Н.М.Боголюбова. Культурный обмен в системе международных
отношений: учеб. пособ. - СПбГУ, 2003; Внешнеполитическая информация и современная дипломатия. - М.:
ДА МИД РФ, 2001; Востряков, Л.Е. Модели культурной политики (кросскультурный анализ) // Общество и
экономика. - 2004.- №1; Розанова, Ю.М. Государственная культурная политика и коммерческие интересы:
западноевропейские модели функционирования телевидения // Вестн. Моск. Ун-та. Сер. 18, Социол. и
политология. - М., 1999. - №2. - С.117-131; Балакшин, А.С. Культурная политика: теория и методология
исследования. Н. Новгород, 2004; Каменец, А.В. Концептуальные основы культурной политики. - М.: МГУКИ,
2005; Боголюбова, Н.М., Николаева, Ю.В. Теоретические аспекты проблемы внешней культурной политики //
Америка и мир: история и современность. СПб., 2006. С.267-280; Фокин, В.И. Формирование содержания
понятий «внешняя культурная политика» и «культурная дипломатия» в международной деятельности
современных государств // Вестник СПбУ. - 2003. - Сер.6. - Вып. 2 (№14). - С.125-130; Боголюбова, Н.М.,
Николаева, Ю.В. Внешняя культурная политика: сравнительный анализ концепций европейских стран //
Исследования международных отношений: сб. ст. СПб, 2004. С. 183-192; Lewis, J. Designing a Cultural Policy II
Journal of Arts Management, Law and Society. - 1994.-Vol. 24. Issue 1; Angelo, M., Vesperini, P. Cultural Policies in
Europe: Method and Practice of Evaluation. - Council of Europe Publishing, 1999; и др.
6 Zhao Q., Better public diplomacy to present a truer picture of China II People's Daily. March, 30. 2007
генерация монографических исследований и сборников статей, созданных учеными США и ряда государств Европы, в которых восполнен недостаток литературы относительно китайской публичной дипломатии. В отношении Российской Федерации и эта задача еще ждет своего решения.
Объектом диссертационного исследования является дипломатическая деятельность Российской Федерации и Китайской Народной Республики на современном этапе, прежде всего в ее региональном, международно-экономическом и военно-политическом измерениях.
Предметом диссертационного исследования избраны инструменты и формы публичной дипломатии России и Китая в период 90-х гг. XX - начала XXI вв.
Цель и задачи исследования
Целью диссертационного исследования является выработка новых подходов к повышению эффективности современной публичной дипломатии крупного государства, имеющего жизненно важные интересы в различных регионах планеты, на основе комплексного изучения практики публичной дипломатии России и Китая на постсоветском пространстве, прежде всего в регионе Центральной Азии.
Постановка цели предопределила содержание задач диссертационного исследования, к которым относятся:
- сравнительный анализ эффективности форм и методов публичной
дипломатии России и Китая в сфере региональной политики;
оценка эффективности публичной дипломатии России и Китая при решении торгово-экономических проблем этих государств на международной арене;
изучение эффективности публичной дипломатии России и Китая в сфере военно-политической безопасности.
Хронологические рамки диссертационного исследования в соответствии со сформулированными выше целями и задачами охватывают в основном 1990-е гг. -нач. XXI вв. Вместе с тем, в связи со спецификой рассматриваемых сюжетов в отдельных случаях диссертантом допускаются определенные хронологические отступления.
Источниковую базу исследования составили тексты официальных документов (законодательные и инструктивные акты), отчеты о деятельности органов
власти, так или иначе участвующих в формировании и реализации публичной дипломатии, докладов и выступлений руководителей Российской Федерации и КНР, сообщения крупнейших российских и зарубежных информационных агентств, в том числе размещенные на их веб-сайтах, официальные сайты правительственных и неправительственных организаций, вовлеченных в осуществление публичной дипломатии (в частности, материалы Фонда «Русский мир», а также документы, раскрывающие позицию руководителей китайской внешней политики в отношении общин хуапяо. Наряду с практически полным отсутствием монографических работ, изучающих содержание и механизмы публичной дипломатии России и Китая, существует обширный круг исследований, раскрывающих существо информационных стратегий этих государств, в том числе в сфере внешней политики. Эти труды, носящие общетеоретический и методологический характер, также были изучены диссертантом в ходе проведенного исследования.
Методологической базой диссертационного исследования является совокупность методов и методик, к числу которых относятся как общенаучные (формальной логики, диалектический, анализ и синтез, дедукция и индукция, абстрагирование и гипотеза, сравнение, аналогия), так и специализированные методы познания (структурно-функциональный, компаративный, формально-юридический, историко-нарративный подходы). Целесообразность применения данных приемов и способов научного анализа определялась характером объекта и предмета исследования.
Основные положения, выносимые на защиту
1. Основными критериями эффективности, дающими возможность оценивать действенность как общей публично-дипломатической стратегии отдельного государств, так и реализующих ее отдельных мероприятий, являются два индикатора: а) приближение / отдаление к целям, подлежащим достижению в рамках публичной дипломатии в том виде, как данные цели были сформулированы высшими руководителями государств и/или традиционно понимаются в качестве «национальных интересов страны»; б) полнота / фрагментарность мобилизации ресурсов, находящихся в распоряжении субъектов публичной дипломатии, а также
способность государства предоставить для достижения целей публичной дипломатии требуемые объемы ресурсов.
В современном мире внешнеполитические успехи страны определяются не только ее военной и экономической мощью, но и успехами в формулировании стратегии публичной дипломатии в глобальном и региональном масштабе, направленной, в том числе, на установление контроля над основными информационными потоками и на оказание воздействия на социо-культурные процессы в мире.
Мир, где система международных отношений переживает качественную трансформацию, открывает дополнительные возможности для дипломатии, вместе с тем предъявляя к ней качественно новые требования. Необходимость процедурно-коммуникационного обеспечения новой модели международного взаимодействия, темпы и интенсивность процессов протекающих на глобальном и региональном уровнях — таковы стимулы, побуждающие государства к максимальному раскрытию потенциала публичной дипломатии.
Искусное осуществление публичной дипломатии, грамотное использование т.н. «гуманитарного ресурса» во всех его проявлениях, способны дать государству гораздо больше того, на что оно могло рассчитывать по объективным показателям своей военной или экономической мощи. Это положение применимо к обеспечению военно-политической безопасности, а также к поддержанию климата, благоприятного для социально-экономического сотрудничества.
5. В рамках публичной дипломатии можно не только продолжать обмен
мнениями по тем или иным злободневным вопросам, начатый в формате
классической дипломатии — при этом выводя диалог с учетом количественного
расширения и качественного изменения аудитории на более высокий эвристический и
аргументационный уровень — но и инициировать дискуссии, развёртывание которых
по тем или иным причинам в классическом формате представляется непродуктивным.
Это свойство публичной дипломатии наделяет ее качеством дипломатии
превентивной. Обладая возможностью опережающего формирования
внешнеполитической повестки дня, публичная дипломатия, помимо выигрыша
инициативы, облегчает последующее освоение выдвинутых вопросов в рамках «классической» дипломатии.
6. Средства, доступные к применению в рамках публичной дипломатии, могут
быть разделены на «гибкие» и «жесткие». Однако по своей природе публичная
дипломатия принадлежит к разновидностям «мягкой силы», и в качестве таковой
обладает всеми преимуществами для применения именно «гибких» средств
взаимодействия с партнерами.
7. Миссию публичной дипломатии можно достаточно эффективно
интерпретировать в канве различных парадигм, присутствующих в теории
международных отношений: теории реализма (неореализма), теории либерализма
(неолиберализма) и в рамках постмодернистского подхода.
Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в уточнении и расширении теоретических оснований анализа механизмов публичной дипломатии в современных международных отношениях. Полученные результаты могут быть использованы представителями научно-экспертного сообщества при дальнейшей разработке стратегий эффективной публичной дипломатии. Практическая значимость диссертационного исследования определяется тем, что содержащиеся в нем выводы и подходы могут быть использованы органами государственной власти Российской Федерации при принятии решений, нацеленных на совершенствование институтов публичной дипломатии, а также академическими учреждениями в целях научной разработки внешнеполитической проблематики. Помимо этого материалы диссертационного исследования могут быть использованы в учебных целях при разработке и чтении базовых и специальных курсов, проведении семинарских занятий и подготовке учебных материалов по ряду предметов политологического и исторического цикла (теория дипломатии, политический анализ региона, новейшая история стран Востока).
Апробация результатов исследования Отдельные положения диссертации были представлены диссертантом на научных конференциях и круглых столах, в том числе в выступлениях автора на международной конференции: «Россия и Европейский Союз: в поисках парадигмы
устойчивых отношений» (Санкт-Петербург, июнь 2008 г.) и на одиннадцатой всероссийской научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Мир в новое время» (Санкт-Петербург, март 2008 г.).
Структура диссертации обусловлена целью и задачами исследования и состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и научной литературы.
Публичная дипломатия как внешнеполитический ресурс
Когда современные политические деятели и ученые обсуждают вопросы безопасности, они все реже и реже. имеют в виду военную, безопасность и оборону государства. По мере того, как сторонами вооруженных конфликтов, противостоящими регулярной армии, все чаще выступают вооруженные группы террористов, взаимозависимость акторов мировой политики становится все сильнее, а возможности для разрешения проблем вооруженным путем стремительно сокращаются. Для того, чтобы современная дипломатия могла наиболее эффективно разрешать такие конфликты, концепция безопасности должна быть радикальным образом переосмыслена. Именно это и происходит в области теории международных отношений после окончания Холодной войны.33
В мировой политике начала XXI в. в развитии межгосударственных отношений наряду с традиционной дипломатией особое значение приобретает публичная дипломатия, являющаяся инструментом, который в той или иной степени используют различные страны для создания благоприятного имиджа и продвижения всего спектра своих интересов в отношениях с другими державами.34
В целом, концепция публичной дипломатии рассчитана на создание и долгосрочное поддержание атмосферы доверия. Являвшаяся первоначально мощным оружием для продвижения собственных политических, военных и экономических акций, используемым США и другими крупнейшими государствами Севера, объединенными в ОЭСР и НАТО, публичная дипломатия приобрела популярность и у других стран.33 В настоящее время сформировался едва ли не абсолютный консенсус относительно того, что публичная дипломатия является эффективным средством для развития всесторонних контактов за счёт информирования мировой общественности о собственных достижениях и преимуществах, создавая тем самым образ своей страны, способный вызвать доверие и уважение в мире.
Публичная дипломатия выступает часто превентивным средством, используемым во внешней политике, а не методом решения уже существующих проблем. Таким образом, она работает на перспективу, подготавливая почву для дальнейших действий государства по установлению и развитию отношений. Показательным является также то, что, в отличие от традиционной дипломатии, публичная дипломатия не ограничивается правительствами зарубежных стран, а распространяется на деловые круги, СМИ, представителей культуры, науки и искусства, тем самым создавая более широкий фронт работы для традиционной профессиональной дипломатии.
Особая роль в проведении публичной дипломатии отводится различным неправительственным организациям, а также академическим кругам и представителям «эпистемологических сообществ», подчас обладающим большими рычагами воздействия на общественное мнение, нежели государственные структуры.36
Каждая страна, в той или иной мере заинтересованная в создании благоприятного имиджа за рубежом, выбирает свои методы достижения поставленной цели, которые могут быть вполне адекватными, а могут не соответствовать принципу политической нейтральности, переходя в этом случае в разряд пропаганды.
Публичная дипломатия, хотя и является объектом внимания со стороны многих правительств и исследовательских центров, однако, представляя собой относительно новое явление, ещё не получила должное освещение в монографических исследованиях отечественных специалистов. Кроме того, в то время как США можно с полным правом назвать страной-родоначальницей публичной дипломатии, всерьёз озабоченной её развитием и совершенствованием (о чём свидетельствует наличие многочисленных специализированных центров и экспертных групп), другие страны находя гея лишь в начале пути изучения и применения публичной дипломатии. В настоящее время эксперты США ведут дискуссию относительно того, какой смысл следует вкладывать в концепцию «Публичная дипломатия 2.0» (т.е. публичная дипломатия второго поколения). В то же время в других странах, к числу которых мы относим и Российскую Федерацию, лишь сейчас проявилось стремление исследователей перейди от «парадигмы освоения», т.е. изучения уже наработанного зарубежными коллегами, к «парадигме применения», в основе которой лежат попытки создать концепцию публичной дипломатии, опирающуюся на национальную дипломатическую и культурологическую специфику.
Способы продвижения благоприятного образа страны и формирования тем — самым престижа на международной арене интересуют как зарубежных, так _и_ отечественных исследователей, хотя работ российских авторов существенно меньше, ввиду того, что в российском обществе за пределами академического сообщества понятие «публичная дипломатия» ещё только приживается. Среди исследователей, так или иначе рассматривающих государственную политику в области культуры и публичную дипломатию, можно отметить следующих: А.Балакшин, Ю.Розанова, В.Попов, А.Манойло, Н.Боголюбова, Ю.Николаева, В.Фокин, Дж.Льюис, П.Весперини, М.Анджело, Л.Востряков, А.Каменец и др.37
На тему публичной политики и публичной сферы были написаны работы таких российских и зарубежных ученых, как М.Лебедева, Д. Зайцев, А.Сунгуров, Д.Гавра,, Н.Беляева, Я.Меллисеп, У.Парсонс, Дж.Андерсон, Ю.Хабермас и др.
Как было отмечено выше, больше всего монографических исследований посвящено публичной дипломатии США. Среди многочисленных американских авторов можно назвать Чарльза Волфа, Брайана Розена, Уилсона Дизарда, Ричарда Ф. Старра, Глена Фишера, Роберта С.Фортнера, Гиффорда Д. Мэлона, Майкла Уоллера и безусловно, сфера изучения публичной дипломатии не исчерпывается этими исследованиями. Однако относительно публичной дипломатии отдельных стран, и прежде всего КНР и Российской Федерации, дело обстоит сложнее. Лишь в 2008-2010 гг. появилась целая генерация монографических исследований и статей, которые восполнили недостаток литературы относительно китайской публичной дипломатии.40
В отношении Российской Федерации и эта задача еще ждет своего решения как отечественными, так и зарубежными исследователями.
Таким образом, рассматривая пример Китая и Российской Федерации, мы делаем упор на то, что эти страны активно внедряют современные дипломатические технологии, которые в дальнейшем могут быть взяты на заметку и другими странами.
Под публичной дипломатией подразумевается «комплекс мер, нацеленных на изучение и информирование зарубежной аудитории, а также на установление контактов. Публичная дипломатия - действия, направленные на строительство долгосрочных отношений, защиту целей национальной внешней политики и лучшего понимания ценностей и институтов собственного государства за рубежом»41 Несколько отличное определение «публичной дипломатии» предлагают исследователи факультета международных отношений СПбГУ: «Публичная дипломатия - это комплекс мер, используемых официальной дипломатией, направленных на изучение и информирование зарубежной массовой аудитории, а также влияние на общественное мнение за рубежом с учетом собственных государственных интересов».42 Среди вопросов, разрешаемых в рамках публичной дипломатии на регулярной основе -продвижение национальных интересов, обеспечение национальной безопасности путем изучения иностранного общественного мнения, информирования его и воздействия на тех, кто это мнение формирует.
Ключевым в оценке эффективности публичной дипломатии является общественное мнение. Оно в свою очередь влияет на официальные позиции собственного правительства и . систему ценностей/приоритетов . международных институтов. Именно для этой целевой аудитории разрабатывается целый комплекс программ, направленных на создание благоприятного образа страны путём привлечения внимания к ее культуре и достижениям в других сферах жизни.
Публичная дипломатия - относительно новое явление, и первые упоминания о её методах, работающих на формирование привлекательного образа страны с целью достижения политических и экономических целей, ассоциируются с США, и датируется 1965 г. Термин «публичная дипломатия» тогда был использован Эдмундом Галлионом, отставным американским дипломатом, деканом Школы права и дипломатии Флетчера Университета Тафтса в пригороде Бостона. Большую роль в утверждении эгого термина сыграло создание в Школе Флетчера Центра публичной дипломатии имени Эдварда Р.Марроу, директора Информационного агентства США в 1960-е гг. Центр Э.Р.Марроу, а также расположенная в Лос-Анджелесе Школа коммуникация имени Анненберга Университета Южной Калифорнии, являются мировыми лидерами в изучении публичной дипломатии, ведущими центрами по подготовке исследователей, а также специалистов-практиков.
Публичная дипломатия Китая и России: функции и институты
В период после окончания Холодной войны, который применительно к Китаю знаменовался постепенным отходом от идей маоизма, в этой стране были сформулированы четыре стратегические цели публичной дипломатии. Они включали в себя: работу по созданию позитивного имиджа государства; противодействие распространению информации и иным мерам, дискредитирующим Китай в глазах внешней аудитории142; смягчение напряженности по тем направлениям международных отношений, которые непосредственно затрагиваю г_ национальные интересы; влияние на политические решения, принимаемые в других странах. В начале XXI в. к этому перечню добавилась еще одна цель: содействия китайским товаропроизводителям в их продвижении на внешние рынки.
Согласно определению, принятому в свое время в Информационном агентстве США (USIA), публичная дипломатия является одной из форм дипломатии, заключающейся в обеспечении международной поддержки путём соответствующего информирования внешней аудитории и возможности влияния на общественное мнение иностранных государств в целях защиты национальных интересов данной страны. Как видно, публичная дипломатия охватывает два вида деятельности: 1) предоставление (распространение) информации и 2) активную работу по формированию дружественного отношения (в т.ч. культурные обмены). И действительно, публичная дипломатия США включает в себя каждую из обозначенных выше составляющих. Со своей стороны, публичная дипломатия Соединённого Королевства делает акцент на «стратегическую мобилизацию» Всемирной службы ВВС и сети Британских Советов в целях информирования иностранной общественности и укрепления положительного имиджа Великобритании. Вместе с тем в британской модели публичной дипломатии гораздо слабее, чем в американской, выражено направление культурного обмена и формирования «лояльной аудитории». Как показывает наше исследование, современная публичная дипломатия Китая ближе к американской модели. Однако, различие в социально-политических системах, к которым принадлежат две страны, а также различия в их взаимодействии с международным окружением, конечно, не могли не предопределить расхождения в конкретных характеристиках их публично-дипломатических институтов.
В целях большей эффективности внешнеполитической пропаганды коммунистический Китай на протяжении десятилетий поддерживал информационную изоляцию от внешнего мира. Как показал анализ, проведенный в первом параграфе настоящей главы, публичная дипломатия Китая в качестве самостоятельного и во многих отношениях приоритетного направления дипломатической активности появляется лишь после окончания Холодной войны. Решающий шаг от внешнеполитической пропаганды к публичной дипломатии был сделан после кровавых событий в Пекине в июне 1989 года. Пропаганда эпохи Холодной войны основывалась на строгой фильтрации или блокировании информации, поступающей в страну и из неё. Сейчас, напротив, эта тактика не применяется в прежнем объеме: как по причине провозглашаемой китайскими властями «открытой политики», так и, в первую очередь, затрудненности её осуществления в условиях всё более глубокого проникновения мобильной телефонной связи и интернет-технологий.
Сам термин «пропаганда» в китайском языке имеет два различных значения: внешнеполитические мероприятия, направленные на зарубежную аудиторию, а также агитация, направленная на внутреннюю аудиторию. Если внешнеполитическая пропаганда первых четырёх десятилетий существования КНР была нацелена на отстаивание перед мировой общественностью китайской дороги к коммунизму, то на современную публичную дипломатию возложена задача «ребрендинга» Китая как миролюбивой, экономически растущей державы, ощущающей свою региональную и глобальную ответственность, и только вследствие этого — имеющей свои региональные и глобальные интересы и их отстаивающей.
Перечисленным выше факторам, существенно снижающим привлекательность национального имиджа, Китай противопоставляет целый комплекс мер публичной дипломатии. Прежде всего, это разъяснение китайской позиции на страницах «Белых книг», статей в традиционной и электронной прессе, в рамках пресс-конференций и брифингов. В иных случаях Китай предпочитает идти в контрнаступление, например, посредством публикации докладов по ситуации с правами человека в Соединенных Штатах. Зачастую Китай апеллирует к терпению и пониманию, указывая на то, что, будучи развивающейся страной, он сталкивается со многими, на данный момент трудноразрешимыми, проблемами.
Как отмечено выше, первые десятилетия своего существования КНР распространяла информацию за рубежом главным образом по трем каналам: публикации, размещаемые в периодических изданиях, выборочные контакты с иностранными корреспондентами и вещание на иностранном языке. Однако 1990-е годы открыли эпоху стремительного развития информационных технологий. Начиная с этого времени Китай диверсифицирует используемые им средства публичной дипломатии.
Реорганизация подразделений, отвечающих за руководство информационной деятельностью, направленной на внешнюю аудиторию, разворачивается в начале 1990-х„гг. В 1991 году был учреждена Канцелярия по делам информации Государственного совета — в качестве главной национальной службы, отвечающей за внешнеполитическое паблисити. В каждой провинции один ин вице-губернаторов был назначен в качестве руководителя регионального Бюро пропаганды. Отдельной строкой годового бюджета было открыто государственное финансирование мероприятий в сфере публичной дипломатии.
Еще в 1980-х гг. обозначилась тенденция постепенного отказа от ограничений на деятельность иностранных корреспондентов, а также китайских репортеров, работающих на зарубежные средства массовой информации. Практически все журналисты теперь имеют возможность получить аккредитацию на работу в Китае. Хотя, по-прежнему остаётся круг вопросов, к освещению которых китайские власти проявляют особую чувствительность. Это вопросы, связанные с политическими правами населения, а также с терриюриальной целостностью страны14 .
Тот сектор радиовещания Китая, чья аудитория ограничена иностранными слушателями, за последние два десятилетия впечатляюще развивается в качестве мощной государственной корпорации. Общее количество часов вещания достигает более 1100 часов в день на 38 иностранных языках, а также четырех китайских диалектах. Другие средства хмассовой информации, обращающиеся к аудитории как внутри, так и вовне Китая (телевещание и издательские группы) приняли корпоративную систему управления и в начале 1990-х. переищи на самоокупаемость. Эта реформа создала в Китае настоящую «индустрию новостей», по своим доходам уже в 1998 году опередившую, например, табачную промышленность. Средства массовой информации получают приблизительно 70% своих доходов в виде поступлений от рекламы, которая составила 45,6 млрд. юаней в 2008 году (в сравнении с 118 млн. юаней в 1983 году).
В качестве второго этапа перехода национальных СМИ к самофинансированию, китайское правительство объявило о необходимости достижения ими международной конкурентоспособности. Для достижения этой цели были созданы крупные мультимедийные группы, тесно сотрудничающие с иностранными СМИ, заинтересованными в выходе на китайский рынок145. В обмен на предоставление этим СМИ лицензий на деятельность в Китае, их китайские партнёры на основе взаимности получили аналогичные права в других странах. Так, например, в США начала действовать китайский телевизионный канал кабельного вещания на английском языке. CCTV-9, аудитория которой достигает 700000 подписчиков. Хотя пока только 4 процента аудитории этой организации не являются китайцами, однако всё же наблюдается тенденция к расширению некитайского сегмента.
Китайские СМИ, стремясь обрести конкурентоспособность, вместе с тем активно действуют в области внешнеполитического PR-a, продолжая выступать в качестве «рупора партии» и следовать принципам, которым руководствуется национальная публичная дипломатия в целом. Фактически, только четыре организации имеют право распространять международные новости в Китае и информацию о Китае для внешней аудитории: Национальное радио Китая (CNR), Международное радио Китая (CRT), Центральное телевидение Китая (CCTV) и головной офис информационного агентства Синьхуа.
Русский язык и культура как ресурсы российской публичной дипломатии
Российская дипломатия возлагает большие надежды на усиление эффективности работы российских культурных центров по сохранению русского языка, культуры и поддержке соотечественников, проживающих в государствах СНГ. К этой деятельности помимо структур министерства иностранных дел привлекаются российские законодатели, неправительственные и научные организации, а также объединения соотечественников за рубежом.
Как отметил 18 февраля 2010 г. руководитель Федерального агентства по делам Содружества Независимых государств, соотечественников, проживающих за рубежом. и по международному гуманитарному сотрудничеству («Россотрудничества») Ф.М.Мухаметшин, работа на пространстве СНГ для агентства «будет оставаться приоритетным направлением». Важнсіішей государственной задачей он рассматривает сохранение и укрепление позиций русского языка на постсоветском пространстве. Меры государственной поддержки русского языка за рубежом реализуются главным образом через федеральную целевую программу «Русский язык».
Анализ реализации ФЦП «Русский язык» показывает, что система финансирования программы нуждается в совершенствовании, повышении отдачи от вкладываемых средств. Приоритетными задачами, как нам представляется, должны стать организационно-экономические меры по поддержке русских школ в государства СНГ, подготовка преподавателей русского языка в российских вузах в рамках программ переподготовки кадров и краткосрочных стажировок, обеспечение русскоязычных школ учебниками и методическими пособиями. В этой деятельности России следует ориентироваться на успешные примеры деятельности таких государств, как Франция, Германия, Китай. Турция, Испания, Финляндия. Дипломатические структуры этих государств, а также их академические круги не только выделяют на программы поддержки интереса к национальному языку значительные средства, но и создали сеть структур в других странах, имеющих широкий доступ к соотечественникам, заинтересованным в сохранении навыков владения языком своей исторической родины.
Одним из путей повышения эффективности работы российской публичной дипломатии в указанной области являются предпринимаемые в настоящее время меры по разработке ведомственной целевой программы «Единая система курсового обучения русскому языку за рубежом». Кроме того, на базе российских культурных центров в некоторых странах СНГ целесообразно создание учебно-методических центров русского языка, работающих непосредственно с преподавателями русского языка в начальных и средних школах, а также высших учебных заведениях других государств.
Материалы расширенного заседания Комитета по делам СНГ и связям с соотечественниками Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации 18 февраля 2010 г. www.duma gov.ru Доступ осуществлен 1 марта 2010 г. Первый подобный центр был открыт в декабре 2009 г. в Ереване. «Россотрудничество» в настоящее время рассматривает вопрос об открытии таких же центров в Ашхабаде, Душанбе, Бишкеке и Киеве. По нашему мнению, данная деятельность является высокоэффективной. Она должна быгь профинансирована из федерального бюджета и в полном объеме реализована. Причем географию подобных центров следует расширить за счет аналогичный учебно-методических центров русского языка в Молдавии, Азербайджане, а іакже, возможно, в Германии и Финляндии, где численность населения, рассматривающего русский язык как родной, в последние два десятилетия постоянно растет за счет притока мигрантов из России и других государств бывшего СССР.
Еще одним перспективным направлением деятельности российской публичной дипломатии в СНГ является разработка и последующая реализация «Концепции русской школы за рубежом». К разработке указанного документа привлечены МИД и Министерство образования и науки. Нам представляется также актуальной разработка указанными министерствами с подключением Российской Академии наук и неправительственных организаций более общей и ориентированной на долгосрочную перспективу «Концепции поддержки русского языка за рубежом».
Важно отметить, что российской дипломатии и иным структурам федеральной исполнительной власти не следует в настоящее время ограничивать свое внимание только вопросами поддержки русского языка. Мы убеждены, что русский язык может выступить в качестве важного инструмента проникновения России, ее высших учебных заведений и научно-исследовательских центров, на рынок образовательных услуг и экспертизы государств СНГ. При этом следует отметить, что в Российской Федерации уже многие годы разрабатывается концепция экспорта образовательных услуг, в рамках которой следовало бы определить основные принципы в области предоставления таких услуг, активизации интереса соотечественников из СНГ к получению образования в российских вузах. К настоящему моменту данная концепция по-прежнему находится на этапе обсуждения, поэтому представляется своевременным высказать предложение о том, что именно структуры «Россотрудничества», прежде всего их представительства в государствах СНГ, должны стать основным элементом инфраструктуры, обеспечивающей реализацию этой концепции. Значение культуры как важного ресурса России при защите всего комплекса своих интересов за границей, постепенно утверждается в шкале приоритетов органов государственной власти. Как справедливо отметил Ф.М.Мухаметшин: «Культура становится мощным оружием дипломатии».200 Он также указал на недостаточность финансирования этого направления по линии руководимого им Агентства, и сообщил, что совместно с Министерством культуры Агентство приступило к разработке федеральной целевой программы «Культура России на 2011-2015 годы». Такая программа может стать мощным инструментом в сфере публичной дипломатии России на постсоветском пространстве.
Одной из важных и нарастающих в своей остроте проблем для публичной дипломатии России является то, что молодежь в странах СНГ, лишенная возможности изучать русский язык в школе и доступа к российским телевизионным и радиоканалам, все меньше владеет русским языком. В этом контексте большое значение имеет такой мощный ресурс трансграничного взаимодействия людей, как Интернет. Правящие элиты отдельных государств СНГ целенаправленно сужают пространство для изучения и использования русского языка собственными гражданами. Концепция суверенной власти, а также возможность из правительственных кабинетов регулировать доступ других государств на национальный телевизионный/радиорынок и в систему образования, дают им некоторые возможности для реализации таких мер. В отношении же ресурсов Интернета большинство правительств планеты бессильны вводить цензуру или препятствовать свободному обмену информацией. Цензура в Интернете является труднодостижимой, дорогостоящей и исключительно высокотехнологичной. Немногие государства планеты, к числу которых относится современный Китай, вкладывают гигантские ресурсы в Интернет-цензуру. Но, как показывает конфликт между крупнейшей поисковой системой планеты Google и властями Китая, разразившийся в начале 2010 г., в такой борьбе даже самое мощное государство не способно добиться всех желаемых целей. При этом борьба со свободой в виртуальных информационных сетях неизбежно приводит к тяжелым имиджевым потерям. В современном мире политическая интернет-цензура выглядит откровенным варварством, а ее использование не способно принести сколько-нибудь реальных результатов.
Россия в лице ее органов власти и привлекаемых для решения проблем публичной дипломатии общественных институтов пока слабо использует возможности современных интернет-технологий. Так, через всемирную компьютерную сеть можно обеспечить доступ молодежи стран СНГ к общественно-политической информации из России, се образовательным институтам, ресурсам литературы, искусства и популярной музыки. Как отметил заместитель министра культуры России А.Е.Бусыгин: «Мы работаем над созданием виртуальных музеев. Нужна Интернеї-трансляция концертов, спектаклей, передача в режиме реального времени информации о последних событиях культурной жизни».201 Также важно, чтобы эюй деятельностью занимались профессионалы в сфере культуры и публичной дипломатии. Через такие первичные контакты граждан государств СНГ с российской действительностью формируется образ России как информационного и технологического лидера на просіранствс СНГ. Также очень важно, чтобы к работе по продвижению российской культуры и русского языка в странах СНГ более широко привлекались негосударственные организации и институты гражданского общества.
«Силовая политика» и «публичная дипломатия»: возможна ли смена парадигмы на постсоветском пространстве?
Взаимные отношения России и Китая сторонами оцениваются как «стратегическое партнерство». Проведенный нами анализ показывает, что в настоящий момент для обоих государств такая характеристика полностью соответствует их интересам и долгосрочным планам. Это стратегическое партнерство в полной мере охватывает отношения сторон в центрально-азиатском регионе. Несмотря на риторику о многополярном мире, Китай не планирует использовать особые отношения с Россией для того, чтобы усилить свои позиции в противостоянии США, Индии или какому-либо другому государству.-Разумеется, Китай - опасается, .что _ США- или их союзники попытаются изолировать Китай от государств Центральной Азии, превратив их в своеобразный «санитарный кордон» на западных границах Срединной империи. И именно в этом интересы Москвы полностью совпадают с китайскими. Российская Федерация, по нашему мнению, стремится к тому, чтобы «внешние игроки» в центрально-азиатской политике, к которым она относит не только Вашингтон и Брюссель, но и Пекин, балансировали друг друга, а свои интересы к региону ограничивали сферами экономики и культуры. В этом, по нашему мнению, и выражается ставка Москвы на развитие инструментария публичной дипломатии как главного средства защиты и продвижения своих интересов в Центральной Азии.
Проникновение вооруженных сил и частного капитала государств НАТО и Европейского Союза в Центральную Азию, а также уже поставленный и бесславно провалившийся эксперимент с «тюльпановой революцией» в Киргизии, вызывают в Пекине острое беспокойство. Как мы уже отметили, Китай продвигает свои интересы в Центральной Азии без применения угроз и экономических санкций, главный упор делая на инструменты публичной и экономической дипломатии. В поле зрения китайской дипломатии всегда остаются такие действительно фундаментальные интересы, как (1) стабильность энергетических поставок и доступ к центрально-азиатским месторождениям полезных ископаемых, а также (2) растущая активность радикальных исламистских организаций уйгуров, узбеков и таджиков, которой охвачены не только страны Центральной Азии, но и приграничные регионы Китая. Именно соображения силовой политики и готовность «в крайнем случае» прибегнуть к применению вооруженных сил заставляют китайское руководство уделять самое пристальное внимание Шанхайской Организации Сотрудничества (ШОС) - первой за всю шестидесятилетнюю историю КНР международной межправительственной организации, занимающейся вопросами обороны и безопасности, которая была создана при активном участии Пекина264.
Главная задача, которая стоит перед дипломатией Китая, в том числе перед публичной дипломатией этого государства, состоит в том, чтобы всеми средствами препятствовать дипломатической, политической и экономической изоляции Китая. Несмотря на то, что Китай является гигантской континентальной державой, вокруг него происходят процессы, которые могут рассматриваться лидерами китайской дипломатии как потенциально опасные для национальных интересов. Сохраняющееся присутствие США в Юго-Восточной Азии, возможность лишиться доступа к энергетическим ресурсам и потребителям продукции национальной промышленности простым перекрытием Сингапурского или Ормузского проливов, сближение России и других государств СНГ с Североатлантическим Альянсом — все эти процессы рассматриваются в Пекине как угрожающие безопасности государства и сіабильности его экономики на этапе становления. По нашему мнению, руководители Китая не испытывают доверия ни к одному из соседних государств, за исключением стран, объединенных с Пекином в Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС). Членство в этой межправительственной организации стало прорывом для китайской дипломатии, так как предполагало признание того, что Пекин не будет пытаться доминировать в ШОС и не попытается сделать ее полностью управляемым внешнеполитическим и дипломатическим ресурсом.
Эксперты в разных странах планеты самым пристальным образом следят за ходом дебатов внутри КНР относительно того, «...не пора ли начать активнее и откровеннее продвигать и защищать свои стратегические интересы в мире?». Во многом такие опасения связаны с вызвавшими огромный резонанс в течение последних двух лет книгами «Китай сердится» и «Китай сердится-2». Они разошлись в Китае огромным для политической литературы тиражом в полмиллиона экземпляров, а также были переведены на английский язык и изданы в США. Авторами данной книги выступили журналисты, писатели и драматурги Китая, при этом китайские руководители отрицают свою причастность к ее публикации.2 Но есть основания полагать, что сама публикация этой книги инициирована органами власти Китая, и ее выход в свет стал новой формой деятельности Китая в сфере публичной дипломатии. Будучи откровенно антиамериканской и нейтральной по отношению к России, эта книга оценивает внешнюю политику Китая как пассивную и способную только реагировать на вызовы и угрозы извне государственных границ. Такая политика, охарактеризованная в традициях китайской дипломатии фразой «избегать солнечного света, скрываться в темноте», по мнению наиболее радикально мыслящих представителей китайского истэблишмента, уже не соответствует потребностям страны, ее растущей глобальной роли. Разумеется, выдвигаемые в книгах о новой внешней политике Китая идеи в корне противоречат политике Ху Цзиньтао и нынешнего поколения китайских руководителей, направленную на создание «гармоничного мира».
Глобальная либеральная экономическая модель последних двух десятилетий базировалась на сочетании политико-экономических факторов, детально изученных в теории гегемони с гической стабильности.267 Данная теория, разработанная экспертами США и Великобритании в 1970-80-е гг., базируется на двух исходных тезисах: 1) международный экономический порядок обычно создается доминирующей в данный период истории либеральной по своей экономической политике и демократической ПО характеристике политического режима державой; 2) для обеспечения стабильности и порядка страна-лидер должна постоянно подтверждать свою гегемонию. 1
События последних двух столетий на международной арене показывают, что страна-гегемон практически всегда стремится к поддержанию открытого и либерального по своей природе международного торгово-экономического режима. При таком режиме ее возможности более-менее легитимно использовать свое лидерство наиболее оптимальные.269 Потеря Вашингтоном абсолютного политико-экономического лидерства в результате нынешнего финансово-экономического кризиса, заинтересованность США разделить бремя лидерства с Китаем или с каким-либо другим государством, неизбежно приведут, по мнению сторонников теории гегемонистической стабильности, к общему упадку либерального экономического порядка.270 С другой стороны, неожиданной и крайне тревожной стороной либерального лидерства США в течение последних двух десятилетий стали усилия США по применению угрозы силой и использованию своего гигантского военного потенциала для продвижения национальных интересов и достижения выгодных балансов сил в различных регионах планеты. Помимо военных операций против Югославии, Афганистана и Ирака, мы считаем необходимым также указать на фактическую монополизацию Вашингтоном управления внешней политикой большинства государств «новой Европы», использование долларовой дипломатии для сохранения своего доминирования в Западной полушарии, попытки проводить политику смены режимов путем «цветных революций» на постсоветском пространстве. Следствием такого своеобразного понимания Вашингтоном роли мирового «лидера-гегемона» стал росг популярности нелиберальных моделей управления национальной экономикой. Особую популярность такие модели приобрели в период мирового финансово-экономического кризиса, когда даже самые приверженные идеям конкуренции и свободного ценообразования страны Европы и Северной Америки стали принимать «пакеты помощи» национальной промышленности или банкам объемом в сотни миллиардов долларов и евро. Эта помощь использовалась для поддержки национальной экономики и ущемления интересов других стран на своих национальных рынках. Экономическое ослабление большинства государств планеты лишило их возможности использовать силовые факторы для поддержки своих усилий по защите национальных экономических интересов за пределами своих государств. В то же время, опасения дальнейшего обострения мировой экономической системы вынуждают государства внимательно следить за действиями друг друга в социальной сфере, военной безопасности и создании интеграционных блоков. В такой атмосфере можно ожидать отказа некоторых государств от инструментария публичной дипломатии в пользу более привычной «силовой политики». Такой поворот событий на постсоветском пространстве или в Азии в целом будет иметь самые неблагоприятные последствия.
