Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Интеграционные процессы в АТР и основные аспекты формирования «Большого Китая» 25
1. Доктринальное обоснование строительства «Большого Китая» в контексте китайского национализма 25
2. Формирование «Большого Китая» и китайская диаспора 41
3. Трудности и противоречия интеграционного процесса 58
4. Пекинская самооценка наращивания совокупной мощи КНР 70
5. Геополитические аспекты интеграции 75
Глава II. Проблемы и практика формирования «Большого Китая» (80-90- годы). Роль и место Сянгана (Гонконга) 83
1. Переход Гонконга под юрисдикцию КНР . 83
2. Роль и место Сянгана в интеграционных процессах в рамках «Большого Китая» 93
3. Пути дальнейшего развития Сянгана: корректировка профиля... 107
Глава III. «Большой Китай» и тайваньская проблема 127
1. Анализ позиций Пекина и Тайбэя в свете концепции "одно государство - два строя" 129
2. Отношения между двумя "сторонами Тайваньского пролива" накануне и после президентских выборов на Тайване 2000 года 144
3. Торгово-экономическое и инвестиционное сотрудничество между континентальным Китаем и Тайванем 157
Заключение 171
Комментарии 175
Библиография 182
- Доктринальное обоснование строительства «Большого Китая» в контексте китайского национализма
- Пекинская самооценка наращивания совокупной мощи КНР
- Роль и место Сянгана в интеграционных процессах в рамках «Большого Китая»
- Отношения между двумя "сторонами Тайваньского пролива" накануне и после президентских выборов на Тайване 2000 года
Доктринальное обоснование строительства «Большого Китая» в контексте китайского национализма
Так или иначе, идея формирования геополитического квазисообщества материкового Китая, Сянгана (Гонконга), Макао и Тайваня тесно связана с конечной и главной целью всех трех генераций руководителей КНР - объединением "нации-государства" и превращением Китая в ведущую державу мира, при этом в рамках широко трактуемых и достаточно размытых "исторических" рубежей. Согласно китайской политологической трактовке, перед КНР во всей актуальности стоит задача "экономической интеграции и политического объединения ранее отторгнутых от Китая территорий" (выделено автором). Эта проблема преподносится как "волнующая китайское общество на протяжении десятилетий, прежде всего своей национальной, исторической и психологической спецификой". 54 Все, что расходится с этой целью или как-то бросает тень сомнения на ее легитимность, со стороны властей так или иначе осуждается и вытесняется из политической и общественной практики.
Считать, что правящий истеблишмент КНР на протяжении десятилетий столь последовательно отстаивает идею воссоединения страны (с "ранее отторгнутыми территориями") главным образом в силу побудительных мотивов сугубо патриотического звучания, а также интересов разделенных проливом родственников (которые, кстати, уже полтора десятилетия почти беспрепятственно общаются друг с другом), было бы упрощением. И даже с учетом все более акцентируемой Пекином в последние годы дополнительной аргументации - улучшение условий для экономического развития всех составных "Большого Китая" - мотивация такой сверхзадачи не выглядит полной.
Тем более, не выглядят определяющими указанные мотивы под углом возможного военного варианта реализации "второго этапа объединения" (присоединения Тайваня). "Невозможно не задуматься над тем, - рассуждает в этой связи В.Г.Гельбрас, - сколь титаническими должны быть побудительные мотивы для объединения страны, если политики (в КНР - Е.В.) демонстрируют готовность к братоубийственной войне".55
Анализ реальных действий китайского руководства в контексте новых глобальных вызовов выстраивает более или менее очерченный доктринальныи порядок приоритетов в данном сюжете, оттесняя на второй план официально декларируемые мотивы этно-эмоционального и общеэкономического плана. Этот порядок приоритетов - продукт происходившего на рубеже веков переосмысления руководством КНР роли и места страны в геостратегической и экономической конфигурации мира.
По убеждению Пекина, доминанта экономических интересов определяет сегодня политику большинства ведущих государств, а весь комплекс международных отношений сводится в основном к состязанию "совокупной мощи государств", ключевыми компонентами которой является технико-экономический потенциал. То есть, согласно современному китайскому "прочтению" главной доминантой глобального развития является уже не "борьба классов" на международной арене (нередко принимавшая ранее военные формы), а геополитическое соперничество национальных государств.
В этом смысле стремление Пекина "обуздать" Тайвань и максимально интегрировать в материковую экономику Сянган (Гонконг) диктуется осознанием своего рода безальтернативной исторической необходимости, проявившейся на фоне непростых внутренних и внешних реалий. "Собирание" земель "исторического Китая" видится в Пекине первейшей задачей государственного руководства, ибо это напрямую увязывается с обеспечением безопасности и процветания страны.
Внешний и геополитический аспекты очевидны всем: в обозримом будущем Китай так или иначе становится глобальным соперником США и ведомого ими Запада, вокруг него сохраняется не очень дружелюбное внешнее окружение, включающее мусульманский мир Центральной Азии, настороженных соседей по ЮВА, не желающий объединяться на китайских условиях Тайвань, недружественную в целом Индию, главных союзников США в Азии - Японию и Южную Корею, все более дрейфующую в сторону США и опасающуюся китайской экспансии Монголию и, наконец, не собирающуюся становиться "младшим братом" Китая Россию.
Вот почему, как констатируют китайские политологи, "вопрос интеграции экономик Китая, Сянгана и Тайваня по своей значимости выходит далеко за рамки китайского (в расширительном смысле) региона"; в этом смысле факторы формирования "Большого Китая" "служат симптомами смены геоэкономического расклада в мире", при которой, с одной стороны, происходит притяжение соседних государств к китайскому экономическому полюсу, а с другой, - разрыв теснейших традиционных политических и экономических связей. Выход Сянгана, а в перспективе и Тайваня из зоны влияния Великобритании и США рассматривается в Пекине как "освобождение от возможности потенциального давления со стороны стран первого мира".57
Пекинская самооценка наращивания совокупной мощи КНР
Цели и мотивации руководства КНР в процессе формирования "Большого Китая" предстают более очевидными на фоне собственно китайских экспертных оценок нынешнего состояния совокупной мощи страны, в том числе в сравнении с развитым миром. С этой целью представляется уместным привести ниже в резюмированном виде ряд выкладок, содержащихся в написанной коллективом авторов из АОН Китая монографии "Стратегический план Китая на 21-й век. Дипломатическая стратегия", а также в ряде других источников, в том числе книге профессора Янь Сюэтуна "Анализ государственных интересов Китая". ш
Общая оценка заключается в признании следующего факта: с точки зрения экономической структуры, китайская экономика главным образом развивается за счет опоры на массированные вложения рабочей силы и капиталов, относясь к категории внешне ориентированных экономик экстенсивного типа с низкой производительностью труда и высокими затратами энергоресурсов на единицу произведенного продукта. В настоящее время производительность труда в Китае ниже, чем в России, Бразилии, Индии, а по произведенному ВВП на единицу энергопотребления Китай отстает даже от средневзвешенного уровня для стран с низким уровнем доходов; этот показатель составляет лишь 15 процентов от уровня развитых стран. ш
Наука, образование все еще являются наиболее слабыми элементами всего общественного устройства. По количеству ИТР (26,6 млн.) КНР удерживает первое место в мире. Но расходы на НИОКР составляют лишь 0,5 процента ВВП, в то время как в развитых странах -2-3 процента. 95 процентов общемировых расходов на науку и технику приходится на западные страны.
Остается слишком высокой доля неграмотных среди взрослого населения КНР - 27 процента. Доля детей, поступающих в начальную школу, - 96 процентов, но в средние школы идет уже только 54 процента (детей соответствующего возраста), а в вузы лишь 1,6 процента (общего количества выпускников средней школы).
Несмотря на достигнутый в 90-е годы 20-процентный рост количества учащихся, оканчивающих среднюю школу первой и второй ступени, уровень образованности среднего китайца лишь немного превышает 5 классов. 134
Внешние вызовы, с которыми по-прежнему сталкивается Китай, исходят в основном от развитых государств, особенно США. Это выражается в том, что по многим позициям они сдерживают темпы усиления Китая. В сегодняшнем мире Запад занимает ведущие позиции в экономике, науке и технике, намного опережая Китай: ВВП Китая составляет 2 процента от мирового, в то время как США - 25 процентов, Японии - 17, Германии - 9. При нынешних темпах развития КНР ее отставание от развитых стран по объемным экономическим показателям постепенно сокращается, но по общему экономическому уровню огромный разрыв будет сохраняться еще длительное время. Опираясь на свое экономическое и научно-техническое преимущество, а также исторически сформировавшуюся несправедливую систему международных экономических отношений, Запад стремится сохранить развивающиеся страны, в том числе Китай, в зависимом положении. ш Отсталая структура экспорта выражается в том, что из 104 основных (с годовым объемом продаж свыше 100 млн. долл.) наименований китайского экспорта лишь 16 наименований машиностроительной и электробытовой техники представляют собой товары с высокой добавленной стоимостью. По объему это лишь 7,4 процента всего экспорта. При этом доля импортных составляющих в промышленных экспортных товарах повысилась с 65,2 процента в 1980 г. до 86,3 процента в 1993 г., а по номенклатуре машиностроения и транспортных средств - с 25,6 до 43,3 процента. Все это отражает низкий уровень структуры экспорта и конкурентоспособности отечественного производства. 136 С точки зрения внешней конкурентоспособности, китайская продукция занимает сравнительно сильные позиции в областях с высокой степенью затрат энергоресурсов и рабочей силы: ткацкой и текстильной промышленности, пищевой промышленности, производстве металлоизделий и стройматериалов. Чуть слабее позиции у производителей металлургии, цветных металлов, большегрузных автомобилей. Сравнительно низкой конкурентоспособностью обладают видеомагнитофоны, цветные телевизоры, акустические системы, кондиционеры и прочая электробытовая техника,137 а также химические материалы. И, наконец, очень низкой конкурентоспособностью отличаются ЭВМ, интегральные схемы, легковые автомобили, станки с цифровым программным управлением. Это и находит свое выражение в экспортно-импортной структуре КНР: экспортируются главным образом товары с низкой добавленной стоимостью и технологической составляющей, а импортируются товары с высокой добавленной стоимостью и технологической составляющей.
Роль и место Сянгана в интеграционных процессах в рамках «Большого Китая»
Вот уже на протяжении более двух десятилетий Сянган играет ведущую роль в формировании "Большого Китая". На него приходится около 50% всех накопленных иностранных инвестиций в КНР (162 млрд. долл. к началу 2000 г.). Новый этап интеграции анклава в экономику материка начался с провозглашением в конце 70-х годов руководством КНР "открытой" внешнеэкономической политики. По времени это совпало с необходимостью для гонконгского бизнеса перебазировать на материк трудозатратные производства, все более утрачивавшие конкурентоспособность на внешних рынках вследствие удорожания местной рабочей силы и инфраструктуры.
В итоге произошел почти полный перенос на материк ориентированных на экспорт производств с низкой технологической составляющей, и, как следствие, стала резко увеличиваться доля услуг в ВВП анклава. В последующем, как пишет Я.Бергер, "схема вертикального и горизонтального разделения труда, которая в основном включала импорт сырья и полуфабрикатов из Сянгана и реэкспорт дальнейшей обработки в обратном направлении, переросла в более сложные формы экономического сотрудничества, такие как совместные предприятия. Это, собственно говоря, и положило начало формированию "Большого Китая". 16
Кстати, судя по опубликованному в 1979 году докладу Консультационного комитета по вопросу о диверсификации экономики Гонконга (существовавшего при колониальном правительстве), понимание необходимости перевода экономики на более высокий технологический уровень имело место уже тогда. Однако начало бурного этапа реформ в КНР привнесло вышеозначенные изменения в развитие гонконгской экономики. 161
Удачное сочетание разнообразных факторов и характеристик превратило бывший британский анклав на юге Китая в ведущий "мотор" кооперационного взаимодействия и интеграционных процессов в рамках "сино-экономики". Это стало логичным итогом более чем 150-летнего развития британского анклава на юге Китая, по сути, всегда игравшего роль посредника в торговле между Западом и Востоком, Китаем и Европой.
Сянган для Китая - крупнейший источник инвестиций, наиболее удобный центр финансового обслуживания внешней торговли, ведущий торговый партнер, незаменимый источник деловой и технической информации, ноу-хау, управленческих и дизайнерских навыков и т.д. То есть для Китая - это самое большое "окно" в мир. В то же время для значительной части мира анклав - наиболее удобное "окно" в Китай.
Можно сказать, что исторически Китаю в его усилиях по модернизации экономики крупно повезло: их "обслуживает" сервисная экономика, которая по уровню развития услуг занимает второе, вслед за США, место в мире. Эта экономика162 является в своем роде уникальной для Азии в силу степени ее либерализации и несхожести пути развития с другими "постиндустриальными" странами региона.
Действительно, в отличие от Японии, Южной Кореи и Тайваня, Сянган вплоть до недавнего времени даже не пытался развивать высокотехнологичные и капиталоемкие производства или выступать в качестве "третьей стороны" при осуществлении соответствующих проектов в странах региона.163
Сянган с его самым "неинтервенционистским" (по отношению к бизнесу) правительством нашел в последние два десятилетия собственную, адекватную интеграционным реалиям, нишу в современной экономике. Это роль регионального и мирового "посредника", быстро реагирующего на изменения деловой конъюнктуры, вместо того, чтобы концентрировать ресурсы казны и общества на развитии тех или иных отраслей реального сектора.
На протяжении полутора столетий, в течение которых Сянган также играл сходную роль в торговле между Востоком и Западом, он аккумулировал уникальный "социальный капитал". Под последним имеется в виду совокупность предпринимателей, представляющих различные страны и этнические группы, которые обладают соответствующими деловыми связями, информацией и "ноу-хау" для успешного осуществления международных торговых операций.
Фактически весь спектр "посреднических" услуг, предоставляемых этими предпринимателями, и составляет "сервисный" профиль Сянгана, который на протяжении десятилетий постоянно приумножался и совершенствовался, беря на вооружение самые современные "брокерские" технологии и постоянно расширяя географические рамки своей внешнеэкономической активности.164
Сторонники сохранения "посреднического" экономического профиля анклава считают, что Сянган уже нашел свою идеальную нишу в мировой экономике, научившись как никто в регионе быстро реагировать на меняющиеся требования рынка. Тем более что у такой ориентации в рамках международного разделения труда есть достаточная перспектива. Применительно к Китаю на протяжении 80 -90-х годов Сянган выступал в основном как "сервисный центр" провинции Гуандун (где сосредоточено 90 процентов гонконгских инвестиций в КНР). В новом же веке, согласно преобладающему мнению, анклав возьмет на себя роль "сервисного центра" всего Южного Китая, что открывает перед сянганской экономикой новые перспективы. 165
В этой связи представляется уместным более детально остановиться на анализе роли и места Сянгана как "посредника" в отношениях КНР с внешним миром, как главного связующего звена формирующегося "Большого Китая". 166
В течение полутора столетий заселявшие анклав торговцы играли на том факторе, который используют брокеры во всем мире, -"разъединенности" покупателя и продавца. Начиная с середины прошлого века, роли были четко поделены: посредники-англичане "наводили мосты" с Европой, а вышедшие в основном из Гуандуна компрадоры-китайцы изыскивали необходимые товарные ресурсы в глубинных районах страны и поддерживали тесные деловые связи со своими земляками, расселявшимися по соседним странам и всему периметру Тихого океана.
Отношения между двумя "сторонами Тайваньского пролива" накануне и после президентских выборов на Тайване 2000 года
С объемом инвестиций в материковую экономику, достигшим к 2001 году, по некоторым оценкам, 70 миллиардов долларов, Тайвань вышел на второе место среди "внешних доноров" Китая после Сянгана. При этом, как отмечают эксперты, тайваньцы все больше вкладывают в технологически продвинутые производства, конкурируя в ряде областей хай-тека с японскими и американскими компаниями. Более того, тайваньский капитал, несмотря на жесткие ограничения Тайбэя на передачу КНР высоких и "чувствительных" технологий, чаще, чем западные конкуренты, налаживает на своих материковых "дочках" выпуск товаров, аналогичных или даже превосходящих по своим характеристикам продукцию "материнских" компаний.
Начав с конца 80-х годов под воздействием международной конкуренции переносить целые отрасли на материк, тайваньский бизнес настолько успешно там развернулся, что стал, по сути, главным локомотивом роста экспортного потенциала КНР. По данным журнала "Экономист", рост дефицита в торговле США с Китаем (ежегодные размеры которого превысили в 90-х годах 40 млрд. долларов) на 70 с лишним процентов происходит за счет увеличивающейся экспортной составляющей продукции тайваньских "дочек" на материке.
По другим подсчетам, до одной трети экспортных потребительских товаров КНР в реальности производятся на фабриках, принадлежащих - полностью или частично - тайваньскому капиталу (в том числе инвестировавшему на материк через свои сянганские или офшорные "дочки").
Результат экспансии тайваньского бизнеса в КНР - создание своего рода "параллельной" экономики, которая почти неотличима от материковой в смысле адаптированное к местной цивилизационной и рыночной среде (но при этом с более высоким технологическим и управленческим уровнем).
Как отмечают исследователи, тайваньский бизнес как никакой другой приспособлен к работе в экономическом климате современного Китая. Предприниматели с острова "выгодно" отличаются от западных бизнесменов, а также значительной части их сянганских коллег (в большей степени воспитанных на западных корпоративных традициях) почти полным "отсутствием комплексов" в процессе выстраивания деловых связей. Там, где западные компании жалуются на бюрократизм и проволочки, тайваньцы решают вопросы традиционными для китайского бизнеса методами - выстраивая «гуаньси», не стесняясь давать прямые взятки чиновникам. В гораздо меньшей степени озабочены они и соблюдением экологических стандартов, охраной труда, здоровьем рабочих.
Со всей очевидностью можно утверждать, что тайваньские бизнесмены являются наиболее последовательными сторонниками нормализации торгово-экономических отношений между островом и материком. Отсутствие прямого транспортного сообщения, прямых корреспондентских отношений между банками и линий связи вызывает необходимость прибегать к посредническим услугам других сторон, прежде всего Сянгана и в меньшей степени Макао и Сингапура. Только посредничество Сянгана, по некоторым оценкам, обходятся Тайваню ежегодно, как минимум, в 1 млрд. долл.
По мнению китайских и западных исследователей, различные ограничения деятельности тайваньского бизнеса на материке, в первую очередь, бьют по экономическим интересам острова, а уж потом по КНР. Тем не менее, экономическая политика тайваньских властей в отношении материка остается неизменной: во главу угла ставятся интересы национальной безопасности, а уж потом -экономические выгоды.252
Что же касается макроэкономического фактора, то, на взгляд Тайбэя (разделяемый, в частности, российскими исследователями253), экономика острова все-таки находится в меньшей зависимости от материка, чем это наблюдается в обратном направлении. Более того, Тайбэй - и это показал азиатский финансовый кризис 1997 - 1998 гг. -вообще достаточно уверенно чувствует себя в макроэкономическом плане. Проявлением этой уверенности является продолжающаяся последовательная политика Тайбэя на "дозирование" профиля и масштабов экономической интеграции с материком, подчинение ее прежде всего собственным, отвечающим интересам островной экономики задачам. Отсюда - ограничения на передачу материку высоких технологий и запрет на передачу технологий "двойного назначения", максимальное сокращение сотрудничества по тем позициям, которые могут прямо или косвенно способствовать наращиванию военного потенциала КНР.
Хотя зависимость Тайваня от материка не столь велика, как в обратном направлении, вне "увязки с Китаем" экономический вес, привлекательность и конкурентоспособность Тайваня на мировом рынке в значительной степени "девальвируются". Именно благодаря развитию торгово-экономического сотрудничества с материком Тайвань сумел привлечь дополнительные инвестиции и технологии с Запада, выступив в роли умелого посредника в их освоении на производствах, развернутых в КНР.
Как отмечают китайские экономисты, у Тайваня в экономическом плане нет иного пути, как расширять экономическую экспансию на материк. Этого от него требуют реалии мировой экономики, усиливающиеся процессы глобализации, регионализации, реструктуризации и укрупнения ведущих секторов бизнеса. Тайваньские экспортеры и инвесторы на Западе, прежде всего в США, столкнулись в последнее десятилетие с "ухудшением торговой среды", усилением и без того жесткой конкуренции. Создание и расширение единых торговых и беспошлинных зон в Северной Америке и Европе поставили дополнительные барьеры перед тайваньскими производителями. Им, представленным в основном мелкими и средними фирмами, крайне сложно конкурировать с ТНК на большинстве мировых рынков; Китай в этом плане в силу языковых, этно-культурных и географических факторов составляет для островитян уникальное исключение.
Отсюда, делают вывод китайские экономисты, Тайвань объективно как никакая другая экономика заинтересован участвовать в строительстве "китайской экономической сферы". Ее несущей конструкцией, естественно, является материковый Китай, который с его огромным рынком и обширными людскими, природными и научными ресурсами выступает в качестве естественной ойкумены, на пространстве которой тайваньские кампании могут "нарастить мускулы", а значит, повысить конкурентоспособность на мировых рынках.254
