Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Политико-идеологические концепции и стратегия сша на ближнем востоке 2
1.1. Роль идеологического фактора в формировании ближневосточной политики США во второй половине XX века 23
1.2. Основные параметры идеологического разрыва США - арабский мир 27
Глава II. Механизмы и подходы к выстраиванию имиджа США на ближнем востоке 44
2.1. Концептуальные основы выстраивания имиджа США на Ближнем Востоке 46
2.2. PR - акции США в электронных СМИ Ближнего Востока 51
2.3. Экспорт кинопродукции как фактор выстраивания имиджа США
в арабских странах 64
2.4. Проблема "конфликта цивилизаций" в арабском кино: ответ Голливуду 72
2.4.1. Тенденции, возобладавшие в арабском кинематографе 74
Глава III США и проблема ирака: информационно- идеологический аспект 85
3.1. США - Ирак: война пропагандистских стратегий (2001-2003 гг.) 85
3.2.СМИ и политический процесс в США 88
3.3. Особенности информационной политики Пентагона в Ираке 98
3.4. "Национальная стратегия победы в Ираке" как PR - мероприятие Белого дома 103
Глава IV. Проблемы информационного обеспечения «нового курса» США в Ираке (2006-2007 гг.) 114
4.1. Причины ослабления общественной поддержки политики Буша в Ираке 116
4.2. PR и информационное обеспечение подготовки "нового курса" в Ираке 118
4.3. Демонстрация гибкости: от "плана А" к "плану Б" 123
4.4. Некоторые результаты культурно-идеологического воздействия США на арабские страны после 9/11 127
Заключение 137
Библиография 146
- Роль идеологического фактора в формировании ближневосточной политики США во второй половине XX века
- Концептуальные основы выстраивания имиджа США на Ближнем Востоке
- США - Ирак: война пропагандистских стратегий (2001-2003 гг.)
- Причины ослабления общественной поддержки политики Буша в Ираке
Введение к работе
После трагических событий 11 сентября 2001 в США резко возросли роль и значение Ближнего Востока во внешнеполитической стратегии Вашингтона. Из традиционно «жизненно важного для США региона» Ближний Восток становится зоной - источником угроз для Америки. При этом наблюдается качественно новый феномен: генератором масштабных потрясений в регионе становятся уже не столько арабские государства (в прошлом — радикального толка, просоветски ориентированные), сколько крупные экстремистские группировки, получившие легальный статус внутри арабских государств и в Палестинской автономии. Вспышка боевых действий в июле - августе 2006 года сначала между Израилем и экстремистской группировкой ХАМАС в Палестинской автономии, а затем краткосрочная, но полномасштабная война между Израилем и «Хизбаллой» в Ливане - яркие тому свидетельства.
Основные угрозы для США из этого региона связаны с факторами нефти (обеспечение устойчивости экспортных потоков и проблема чрезмерных цен на мировых рынках) и терроризма. Нейтрализация этих угроз стала главной задачей администрации Джорджа Буша-младшего: в нефтяном аспекте — усиление позиций американский энергетических компаний в арабских странах, обеспечение военного прикрытия нефтеносным районам дружественных США арабских монархий, а также поиск и изобретение альтернативных энергоносителей, разработка собственных месторождений, развитие энергодиалога с Россией; для противодействия терроризму применяется самый широкий спектр мер — от военных операций с целью свержения режима (Ирак) до операций информационно-пропагандистских, психологических с целью улучшить образ Америки и американцев в арабских странах.
Широко поддержанная американцами ставка администрации на силовые варианты ответа террористам и устранение потенциальных террористических угроз для США с Ближнего Востока усилила необходимость обеспечить
понимание этих действий США прежде всего в арабских странах, среди масс простых людей (так называемая «арабская улица»), реакция которых на теракты в Америке в своем большинстве была не всегда, в пользу жертв в Нью-Йорке и Вашингтоне. Выяснилось также, что подобное восприятие событий «арабской улицей» во многом продиктовано разного рода мифами (например, что теракты 11 сентября разработаны и осуществлены агентами ЦРУ); в обостренной форме встал вопрос о необходимости ускоренного повышения информационной работы соответствующих американских структур в этой социальной среде. В идейном и информационном планах проблема ставилась шире: как не допустить наращивания политико-идеологических тенденций в подтверждение напророченного многими идеологами Запада и Востока «конфликта цивилизаций»? Иными словами, как избежать реального конфликта цивилизаций, контуры которого достаточно явственно проявились в информационной среде арабских стран вскоре после событий 11 сентября.
Уже в октябре 2001 года администрация Буша-младшего взялась отстраивать мощную систему культурно-информационного воздействия на арабские страны: сначала (2001-2003 гг.) ~ с целью мобилизовать общественное мнение арабских стран на борьбу с терроризмом (операция-против движения Талибан в Афганистане, преследование главарей «Аль-Каиды» и т.д.), а затем (2003-2007 гг.) ~ преимущественно с целью выстроить позитивный имидж США, подорванный среди большинства арабов вторжением в Ирак. Эта последняя задача была возведена администрацией Буша в. ранг общенациональной, что предполагало не только вовлечение в этот процесс всех ведущих государственных структур в Вашингтоне, но и взаимодействие администрации с частными структурами - СМИ, кинокомпаниями, PR-агентствами. На эти цели в бюджете США ежегодно выделялись и выделяются огромные средства, часть которых расходовалась на заключение контрактов с ведущими частными PR-агентствами.
Актуальность данной работы обусловлена прежде всего тем, что в условиях обострения межцивилизационных проблем (прежде всего между
странами Запада и России, с одной стороны, и странами с преобладающим мусульманским населением, с другой), подогреваемых террористической активностью исламистских экстремистов, применение силовых средств может иметь весьма ограниченный эффект. Острота этих проблем требует всестороннего и глубокого их осмысления, расширения рамок межцивилизационного диалога. Применительно к внешней политике ведущих стран это означает неизбежность усиления культурно-идеологической компоненты. Наиболее показательно из всех стран это проявляется во внешнеполитической активности администрации Джорджа Буша на Ближнем Востоке.
Предметом настоящего исследования стала система культурно-идеологического воздействия США на население арабских стран, мобилизованная и востребованная администрацией Джорджа Буша-младшего в проведении своей внешнеполитической линии на Ближнем Востоке. Это предполагает детальное рассмотрение идеологической концепции (ее следует, на наш взгляд, отличать от существенно более узкой и утилитарной внешнеполитической доктрины Буша, известной как «борьба со странами «оси зла»), основные постулаты которой следующие: а) стремление продемонстрировать, что «Америка не является врагом ислама»; б) США и арабские страны — «партнеры в борьбе с исламским экстремизмом и терроризмом»; в) внедрение принципов демократии - наиболее эффективный способ сокращения влияния' экстремистов в арабских обществах. Исследование фокусируется также на анализе механизмов реализации этой идеологической концепции и на их использовании в сфере внешней политики. Особое внимание уделено изучению тех форм культурно-идеологической политики, которые практиковались при активном участии внешнеполитических структур и ведомств, прежде всего Государственного департамента США. Это комплекс мероприятий, охваченных термином «публичная дипломатия» (чаще всего трактуемая как «способ прямой коммуникации с иностранными гражданами с целью воздействовать на их образ мысли, и в конечном счете — повлиять на их
правительства »; система средств прямого информационно-пропагандистского воздействия на население арабских стран (создание специальных телеканалов, радиостанций, печатных . СМИ и Интернет-порталов), формировавшаяся при активном участии других ведомств, прежде всего - Пентагона; использование основных положений идеологической концепции в публичных выступлениях высших должностных лиц администрации- и Государственного департамента. Наконец, реализация упомянутой концепции через традиционный культурный продукт, транслируемый на массовую зарубежную аудиторию, — произведений поп-культуры и американского кинематографа. Кроме того, в работе исследуется и ответная реакция арабских стран (как на уровне элит, так и «арабской улицы») на массированное культурно-идеологическое воздействие США.
Цель исследования - оценить эффективность мероприятий культурно-идеологического воздействия администрации Дж. Буша на население арабских стран, определить степень адекватности этих мероприятий, соответствия применяемых средств и методов традиционному сознанию представителей элит и «арабской улицы».
Хронологические рамки исследования - 2000-2007 гг. - в работе охватывается период президентства Дж. Буша-мл. Именно в эти годы США в ответ на террористические атаки 2001 г. осуществили военные операции в Афганистане и Ираке, одновременно столкнувшись с необходимостью отстраивать систему культурно-информационного воздействия на арабские страны: сначала (2001-2003 гг.)- с целью мобилизовать общественное мнение арабских стран на борьбу с терроризмом (операция против движения Талибан в Афганистане, преследование главарей «Аль-Каиды» и т.д.), а затем (2003— 2007 гг.) - преимущественно с целью выстроить позитивный имидж Соединенных Штатов, подорванный среди большинства арабов вторжением в Ирак. Эта последняя задача была возведена администрацией Дж. Буша-мл. в
' Nisbet Е. When Public Diplomacy is NOT Public Diplomacy II Framing Conflict, October 1 ,2007 littp://framingconflict.b)oi;sr)Ot.com/searcl)/label/MH%20Reuional%20Politics).
ранг общенациональной, что предполагало не только вовлечение в процесс всех ведущих государственных структур в Вашингтоне, но и взаимодействие администрации с частными структурами - СМИ, кинокомпаниями и PR-агентствами.
Теоретико-методологическая основа исследования. Основными методами исследования стали ретроспективный и сравнительный анализ. Первый представляется адекватным для того, чтобы, дав оценку нынешней идеологической концепции администрации Буша, определить ее место и значение в исторической ретроспективе. На взгляд автора работы,, она не является некоей модернизированной версией близкой к ней по значимости «доктрины Трумэна». Антитеррористическая концепция администрации Буша представляется самодостаточной и лишенной направленности против какого-либо «противника» в виде системообразующего крупного государства (например, России или Китая), как это было в случае с «доктриной Трумэна» (то есть попытка мобилизовать арабские- страны на противодействие Советскому Союзу в 50-е годы). Наоборот, она призывает к объединению усилий всех основных мировых «игроков» в борьбе против терроризма и их спонсоров. Вместе с тем, эта концепция явно унаследовала большую часть доктринальных черт, характерных для политики США после второй мировой войны, а именно — стремление к лидерству как моральному, так и геополитическому, демократическое мессианство и т.д. Кроме того, по своим мобилизационным параметрам концепция антитерроризма весьма близка к концепции антикоммунизма, положенной в основу ряда внешнеполитических доктрин США второй половины XX века. Метод сравнительного (горизонтального) анализа позволяет четче отделить суть, контент и механизмы культурно-идеологического порядка от их аналогов, применяемых администрацией в русле политико-стратегических усилий.
Принципиальным методологическим ракурсом для данной работы является взаимосвязь и взаимовлияние политики и идеологии. Наиболее точно определил эту взаимосвязь Роберт Шульзингер, профессор Университета
Боулдер. Он пишет следующее: «Идеология играет двойную роль во внешнеполитическом процессе. С одной стороны, массовые идеологии (концепции для масс) призваны легитимизировать те функции и роли, которые присущи разработчикам внешней политики - идеологии позволяют выделить разработчиков и принимающих внешнеполитические решения в особую группу (и наделить их полномочиями исполнять их обязанности). С другой — идеологические посылы позволяют самим разработчикам воспринимать мир так, а не иначе, т.е. идеологии являются гидами (проводниками) определенной политики» . Иными словами, идеология, с одной стороны, задает вектор внешней политики, а с другой - прокладывает русло и выстраивает рамки, ограничивающие поле для маневра внешнеполитических стратегов. Нередко эти стратеги сами становятся заложниками идеологических догм.
Необходимость четко сформулировать идеологическое* кредо и одновременно не утрачивать возможностей для маневра — перед такой задачей были поставлены разработчики ближневосточной политики США после 11»» сентября 2001 г. Тогда выяснилось, что разрыв в ментальности, в понятийных аппаратах и инструментах между населением стран Запада и арабами настолько велик, что разговоры о «столкновении цивилизаций» - уже не чрезмерное преувеличение теоретиков-культурологов и политологов (показательно, что провокации ХАМАС и «Хизбалла», похитивших израильских солдат в июне-июле 2006 г. поддерживала весьма значительная часть мусульманского населения автономии и Ливана). Реальное положение таково, что негативный имидж США в арабском мире стал ощутимым препятствием для проведения адекватной политики Вашингтона - даже ближайшие союзники США в арабском мире вынуждены порой дистанцироваться от Вашингтона на уровне публичной риторики. Впрочем, в Белом доме усиливается понимание того, что демократические системы в арабо-мусульманском мире не могут полностью копировать западные. И все же слово демократизация остается ключевым в
2 Schulzingcr R. Ideology and American Foreign Policy IICU - Boulder's International Affairs Program (httpV/ edu/ReligiousStudies/chernus/4820-Cold\VarCulture/Readings/ldeoloi;v And AmeiicanForeign Policv.pdH.
понятийном аппарате официальной политики и пропаганды США для арабских стран.
Сформировавшийся в ходе подготовки и осуществления операции по свержению режима Саддама Хусейна в Ираке (2003 г.) тезис «продвижения демократии на Ближний Восток» стал по сути очередным этапом развития культурно-идеологической составляющей ближневосточной политики Вашингтона. Напомним, что одной из базовых идей формирования этой политики после Второй мировой войны был посыл о необходимости «защиты островков западной демократии» на Ближнем Востоке (имелся в виду прежде всего Израиль, а также отчасти Ливан). В разгар же «холодной войны» и обострения противостояния США и СССР в этом регионе важнейшей идеолого-политической составляющей политики США был посыл о необходимости «защиты и безопасности союзников США» из числа умеренных арабских режимов независимо от форм их государственно-политического устройства (слово «демократия» ушло на второй план). Это было проявлением Realpolitik как концепции, во многом противостоящей мировоззрению неоконсерваторов.
Консультировавшийся долгое время с Кондолизой Райе в духе Realpolitik по -вопросам внешней политики Джордж Буш-мл. возглавил Белый дом в январе 2001 года с концепцией «реалиста». Другой составляющей Realpolitik было стремление сохранить статус-кво ~ где только возможно. Однако события 11 сентября, очевидно, перевернули видение мира президента Буша: он, да и К. Райе вскоре стали «вынужденными неоконсерваторами» (11 сентября «взорвали» аксиомы реализма, поддержание статус-кво обернулось неприемлемым риском). При разработке своей внешней политики они исходили из того, что а) интересы и безопасность Америки гораздо легче обеспечивать в мире, где торжествует политическая свобода (отсюда акцент на тезис о распространении демократии), б) принципиально важна связь между тем, как государства ведут себя внутри страны и их внешней политикой 3.
3 Арон Л. Дрейф идеологий // "Коммерсантъ", № 116 (3447), 29.06. 2006.
Весьма существенное воздействие на мировоззрение Дж. Буша-мл. в целом и применительно к проблемам Ближнего Востока, в частности, оказал бывший советский диссидент, ставший влиятельным политиком в Израиле, — Натан Щаранский. На протяжении 2001 и 2002 годов он имел доступ к американскому президенту, они много беседовали. Тезис Щаранского о необходимости придерживаться приоритета демократических ценностей в ближневосточной политике США, не скатываясь к чистому прагматизму, весьма впечатлил главу Белого дома 4.
И все же на уровне деклараций Буш пытается сочетать элементы реализма и неоконсерватизма. Сегодняшняя идея демократизации Ближнего Востока, несомненно, несет в себе заряд дестабилизации положения в регионе, что может обернуться и новыми угрозами для США (например, победа ХАМАС на выборах в ПА), вот почему она во многом остается слоганом, а не реальным политическим императивом - США прибегают к реализации этой идеи весьма выборочно: в Ираке по полной программе (в отсутствие других инструментов консолидации общества), но не в Саудовской Аравии или ОАЭ; в Алжире, Египте и- Ливане - частично (поддерживая существующую многопартийность), исходя из того, что там (как и в Турции) имеются эффективные инструменты коррекции перегибов демократии.
Степень изученности проблемы. Исследование в рамках данной диссертации фокусировалось в значительной мере на анализе текущих событий. По сути данная работа есть попытка системно проанализировать свежие по времени события и соотнести их с устоявшимися понятийными установками.
В целом проблематика взаимосвязи внешней политики и идеологии в США, как представляется, изучена в российской политической науке достаточно объемно, однако применительно к региону Ближнего Востока ощущается дефицит исследований. Наиболее глубоко и фундаментально эти аспекты освещены в работах таких российских ученых как Баталов Э.Я.,
4 Hirsh М. Closing the Neocon Circle II "Newsweek", January 25, 2005.
Мельвиль А.Ю., Арбатов Г.А., Рогов СМ., Косолапов Н.А., Богатуров А.Д., Уткин А.И. Весьма ценными для автора были, в частности, оценки и выводы Баталова Э.Я., касающиеся выявления основных принципов и механизмов формирования и осуществления идеологической стратегии США, ее связи с внешнеполитической деятельностью 5.
Впервые в истории российской американистики вопросы формирования ближневосточной политики США всесторонне изучены в ранних работах члена-корреспондента РАН Рогова СМ. б. Интересными и важными для диссертанта был анализ соотношения влияния произраильского и проарабского лобби на администрации США на протяжении 70 - 80-х гг. прошлого столетия.
Природа «глобальных интересов» США в современном мире и их трансформация в приоритеты внешней политики США в последние десятилетия обстоятельно изучены в трудах доктора исторических наук Кременюка В.А. В частности, для автора был ценным приводимый в этих трудах анализ соотношения глобальных и региональных целей политики США, особенно в том, что касается Ближнего Востока 7. Исторический ракурс эволюции внешнеполитических интересов США весьма полно и основательно
отражен в трудах доктора исторических наук Иваняна Э.А. .
Природа же исламистского терроризма, степень его влияния на внешнюю политику США, как представляется, недостаточно глубоко освещены в российской политической науке. В этом плане диссертанту были полезны работы кандидата исторических наук Шумилина А.И. 9. В них, в частности,
3 Баталов Э.Я. Политическая культура современного американского общества. — М.: Наука, 1980; Социальная утопия и утопическое сознание в США. - М.: Наука, 1982; Баталов Э.Я., Малашенко И.Е., Мельвиль А.Ю. Идеологическая стратегия США на мировой арене. - М.: Международные отношения, 1985;
6 Рогов СМ. Американо-израильский альянс: характер и особенности // «США - экономика, политика,
идеология», № 1, 1982 г. с. 34-45
7 Кременюк В.А. Политика США в развивающихся странах. Проблемы конфликтных ситуаций. 1945-1976. -
М.: Международные отношения, 1977; Лидерство и гегемонизм США: грозит ли миру американское
руководство? В моногр. Проблемы лидерства во внешнеполитической деятельности США. Итоги первого срока
администрации Буша. Отв. ред. T.A. Шаклеина - М.: ИСКРАН, 2005; Россия и США в новых международных
условиях: ассиметричное партнерство? - М., ИСКРАН, 2005.
8 Иванян Э.А. История США - М.: Дрофа, 2004.
9 Шумилин А.И. США на Ближнем Востоке: «доктрина Буша» в действии. - М.: ИСКРАН, 2004;
Антитерроризм - системообразующий фактор внешней и оборонной политики США. - М.: ИСКРАН, 2005.
проанализированы аспекты «настройки» внешнеполитических и военных структур США на задачи борьбы с терроризмом.
Особое внимание диссертант уделил анализу подходов американских исследователей к проблемам борьбы с терроризмом. Важными в этом отношении стали работы таких авторов как Р. Дрейфус, Е. Херман, У. Фарс 10.
Проблематику взаимосвязи идеологии и внешней политики вообще и применительно к США, в частности, фундаментально исследовали известные российские ученые-американисты Э. Я. Баталов, И. Е. Малашенко и А. Ю. Мельвиль в монографии «Идеологическая стратегия США на мировой арене». Эта работа входит в число трудов, формирующих теоретический фундамент изучения данной проблематики в целом. Авторы представили различные ракурсы феномена идеологии, его многомерность (может быть светской и религиозной; прогрессивной и реакционной; революционной и реформистской и т.д.). Вместе с тем, подчеркивают авторы монографии, идеология — это еще и органический элемент политики, специфическая форма ее проявления п. Без политики нет идеологии, но и без идеологии нет политики, утверждают ученые. Авторы монографии показывают, как идеология влияет на политику, детерминирует политический процесс (как внутри страны, так и в сфере внешней политики). Провозглашая определенные принципы деятельности, она тем самым вводит практическую политику в конкретное русло, задает общее направление. При этом идеологические концепции формируют общественное (массовое), в том числе политическое, сознание, чем в значительной степени содействуют реализации самого политического процесса путем сплачивания социальных и общественных групп вокруг какой-либо идеи, лозунга, проекта. Эти концепции выполняют мобилизационную и мотивационную функции, формулируя побудительные мотивы деятельности в определенном направлении.
10 Dreyfuss R. Devil's Game: How The United States Helpted Unleash Fundamentalist Islam. - NY: Henry Holt,
Metropolitan Books, 2005; Herman E. The Real Terror Network: Terrorism in Fact and Propaganda. - Cambridge:
South End Press, 1982; Phares W. The War of Ideas: Jihadism against Democracy. - NY: Palgrave Macmillan, 2007.
11 Баталов Э.Я., Малашенко И.Е., Мельвиль А.Ю. Идеологическая стратегия США на мировой арене. - М.:
Международные отношения, 1985, с. 7-16.
Идеология не только вооружает людей определенной системой знаний о мире, но и формирует определенный способ его видения, «организует» восприятие (перцепцию) наблюдаемых субъектом процессов в соответствии с определенными установками.
Заметим, что многие западные исследователи, занимающиеся изучением перцепций в международных отношениях, стараются избегать оценок роли идеологии в восприятии субъектами международных отношений друг друга. Но и в этой среде исследователей появились оппоненты данного подхода, которые не только сознают важность функции идеологии, но и порой придают ей преувеличенное значение. Например, американский ученый О. Холсти считает, что именно система убеждений играет определяющую роль в восприятии процессов на международной арене 12.
Важно подчеркнуть, что значительно возросла роль информационно-идеологической составляющей внешнеполитической деятельности по мере увеличения числа государств, относящих себя к демократическим. Сегодня можно говорить о расширении сферы демократии в международных отношениях, об усилении роли и влияния общественности на процессы принятия внешнеполитических решений. А это означает, как писал ведущий российский американист Г.А. Арбатов, что «многие внешнеполитические демарши, выступления государственных деятелей и дипломатов, дипломатические документы, переговоры, работа международных конференций и организаций, даже применение таких традиционных методов дипломатической практики, как признание государств, разрыв или установление отношений и т.д., сегодня имеют в виду именно воздействие на общественное мнение как своей страны, так и других государств» 13.
Действительно, сегодня непросто даже великой державе (США) проводить политику, игнорируя мнение других государств и мировой общественности. Уместно вспомнить, что прежде чем сделать выбор в пользу односторонних
12 Holsti О. The Belief System and National Images: A Case Study II Journal of Conflict Resolution, vol. 6, No. 3,
1962, p. 245.
13 Арбатов Г.А. Идеологическая борьба в современных международных отношениях. -М., 1970, с. 7.
действий в отношении Ирака (весной 2003 г.), администрация Буша-мл. пыталась завоевать симпатии мировой общественности. Показательно в этом отношении выступление госсекретаря США Колина Пауэлла на заседании Совета безопасности ООН с некими «доказательствами» вовлечения режима Саддама Хусейна в процесс производства оружия массового поражения. После же того, как стало ясно, что эти «доказательства» по сути ложны, противники данной линии США в Ираке использовали тезисы К. Пауэлла как серьезные контраргументы в своих руках. Политика же Вашингтона в этом вопросе столкнулась с серьезными трудностями, что потребовало основательной перестройки всей информационно-идеологической концепции администрации: тогда на передний план и была выдвинута идея демократизации Ближнего Востока, а Ирака - как экспериментального плацдарма для ее реализации.
Подобно тому, как идеологическая деятельность государства на мировой арене есть не только предпосылка его внешнеполитической деятельности, но и органическая часть последней, стройная идеологическая конструкция есть одновременно и предпосылка, и элемент внешнеполитической стратегии.
Важно отметить, что в попытке комплексного информационно-идеологического воздействия на общественное сознание «арабской улицы» сегодня США редко прибегают к методам откровенной пропаганды, которая часто определяется как «стремление сформировать специфическую установку, социальный стереотип, который позволяет модифицировать в определенном направлении восприятие информации, получаемой субъектом на основе личного опыта или через СМИ». В практическом воплощении идеологической стратегии США на Ближнем Востоке сегодня речь не идет о задаче манипулирования массами (с чем связывают обычно конечные цели пропаганды), а скорее задача формулируется как попытка сформировать в сознании граждан региона установку на принятие американского образа жизни, поколебать привычные стереотипы восприятия США как «источника зла». Таким образом, считают американские эксперты, более оправданно говорить не о прямой пропаганде, а о методах «убеждения с помощью информации». На
наш взгляд, скорее следует говорить об агитации, которая отличается от пропаганды большей конкретностью, эмоциональной насыщенностью и определенными информационными и PR-акциями.
Весьма полезна в этом плане книга экс-помощника министра обороны в администрации Билла Клинтона, а ныне - профессора Гарвардского университета Джозефа Ная "Мягкая сила": как преуспеть в международной политике" 14 (2004 г.). Основательный и тщательный авторский анализ недостатков односторонности и опоры в основном на военную силу в противостоянии с исламским экстремизмом интересен и воспринимается как непредвзятый и лишенный политических пристрастий. Отдавая должное президенту Бушу и его советникам в «проецировании в мире военной и экономической мощи Америки», Най одновременно с этим показывает, как "жесткая" сила может быть подорвана «слепотой» в оценке значения "мягкой" силы.
Определение этой силы, предложенное автором, стало уже классическим в политической науке. Най пишет: «"Мягкая сила" есть способность обрести что-то посредством повышения собственной привлекательности, чем напряжения мускул, культивируется путем выстраивания отношений с союзниками; предоставления экономической помощи, развития культурных обменов, с другими странами. Это создает ощущение того, что поведение Америки соответствует ее риторическим заверениям в поддержку демократии и прав человека, способствует формированию более благоприятного общественного мнения и климата доверия за рубежом» 15. Односторонний же подход, по мнению Ная, уже привел к беспрецедентному падению уровня поддержки США в мире, а это, в свою очередь, «обрекло американцев на восстановление Ирака практически в одиночку и вызвало перенапряжение военных и экономических ресурсов». Решение же лежит «в возвращении к сочетанию
14 Nye J. Soft Power: The Means to Success in World Politics. - NY: PublicAffairs, 2004, p. 15,210.
15 Ibid., p. 19.
"мягкой" и "жесткой" силы, то есть к варианту, который в свое время сплотил западный альянс и обеспечил победу в "холодной войне"» .
Большой интерес в этом плане представляет и статья Дж. Ная, опубликованная в марте 2007 г. "Какой будет внешняя политика США после Ирака" 17. В ней ученый предлагает свое видение природы силы в мировой политике, сравнивая распределение этой силы с трехмерными шахматами. «На верхней доске, — пишет Най - военные отношения между государствами — мир действительно однополярен, и, скорее всего, таким он останется на десятилетия. Но на средней доске экономических отношений мир уже многополярен, и США не могут добиться желаемых результатов без сотрудничества с Европой, Японией, Китаем и другими странами. А на нижней доске транснациональных проблем, неподконтрольных правительствам — включая все, от изменения климата до пандемий и международного терроризма - сила распределена хаотически, и заявлять об американской гегемонии вообще бессмысленно»18. Утверждая, что именно на нижней доске находится большинство крупных проблем, с которыми США сталкиваются сегодня, Най опять же настаивает на сотрудничестве с другими государствами с помощью "мягкой силы привлекательности", а не "грубой силой принуждения". Но на этот раз — в условиях «результата в Ираке, который можно было бы назвать победой», делая акцент на «уроке, преподанном Ираком» и необходимости «найти адекватные реалистичные средства для продвижения демократических ценностей» и коррекции официальной риторики. «Демократия — нечто большее, чем голосование, потому что она требует больших вложений в образование, общественные институты и поддержку неправительственных организаций. Она должна иметь корни в местном обществе и нести на себе отпечаток его характеристик, а не навязываться из-за рубежа,» - заключает Дж. Най ' .
Другой американский ученый -- Холл Гарднер (профессор Американского университета в Париже), в своей книге «Глобальная стратегия США и "война с
16 Nye J Soft Power: The Means to Success in World Politics. - NY: PublicAffairs, 2004, p. 19.
17 Nye J. American Foreign Policy after Iraq II "Chronicle Review", July 27, 2007,-p. 7.
18 Ibid.
19 Nye J. American Foreign Policy after Iraq II "Chronicle Review", July 27, 2007, p. 8.
террором"» ставит целью доказать, что по-настоящему глобальная стратегия США должна быть более тщательно сориентирована на решение целого ряда ключевых геополитических конфликтов с тем, чтобы минимизировать риск их распространения и тем более трансформации в виде столкновения крупных держав. Автор утверждает, что политическое сообщество в ближайшие полвека окажется в «опасной зоне», в которой риски возникновения войны повысятся из-за споров, вызванных дележом мировых энергоресурсов, технологической трансформации, а также геополитических конфликтов, военных и политико-экономических интересов и соображений «державной» политики государств 20. В связи с этим, утверждает Гарднер, США должны формировать более последовательный многосторонний подход к проблеме «войны с терроризмом», объединяя усилия с ЕС, Россией и, по возможности, с Китаем. «Выбор в пользу по-настоящему многостороннего подхода является ключом к предупреждению более масштабных региональных и глобальных конфликтов», ~ утверждает автор21.
В исследовании утверждается также, что укрепление ООН посредством реформирования Совета Безопасности, создание «региональных советов» и «Всемирной гражданской ассамблеи» является одним из путей избежать конфликты. Автор полагает, что создание региональных «сообществ безопасности», поддержанных согласованными многосторонними действиями в сфере обеспечения безопасности США/НАТО, ЕС и России, может создать базис для «реального диалога» между спорящими государствами или политическими фракциями, а главное - существенно стабилизировать положение в «беспокойных» регионах планеты.
В опубликованной в феврале 2007 года книге известного эксперта по вопросам Ближнего Востока и борьбы с терроризмом, научного сотрудника Фонда в защиту демократии Валида Фареса «Война идей: джихадизм против демократии» 22 делается акцент на том, что мир — от Афганистана и Ирака до
20 Gardner Н. American Global Strategy and the "War on Terrorism". - H.: Ashgate, 2005, p. 127.
21 Ibid., p. 129.
22 Phares W. The War of Ideas: Jihadism against Democracy. -NY: Palgrave Macmillan, 2007, p. 158.
Европы и США — погрузился «в одну из самых горячих войн всех времен». И самая важная битва ведется сегодня в сердцах и умах людей. «Это война идей, -- пишет автор, -- в которой идеология становится самым мощным видом оружия из всех возможных. » Исследуя менталитет представителей «конфликтующих лагерей» (один - за демократию и права человека, другой — за джихад против Запада), Фарес показывает стратегии обеих сторон и поясняет, что новые технологии и удачные медианаходки джихадистов резко повысили ставки в этом конфликте. Более того, по утверждению автора, Запад вполне может проиграть эту войну, поскольку дискуссии и теоретизирования там «редко превращаются в реальные действия», джихадисты же вполне успешно стыкуют свои идеи и поступки - и в этом их сила.
На протяжении последних шести лет США считают исламский фундаментализм идеологией террористов, атаковавших Нью-Йорк и Вашингтон 11 сентября 2001 года. Угрозы воинствующего ислама и пути их нейтрализации подверглись изучению не только в научных кругах, но и в сфере политической журналистики. Некоторые исследования на эту тему, написанные американскими журналистами, стали на Западе бестселлерами и, если и не содержат широких научных обобщений, то, несомненно, являются продуктом глубокого осмысления проблематики. Среди них - книга Тони Бленкли «Последний шанс Запада: победим ли мы в конфликте цивилизаций?». По мнению автора, президент Буш, объявив войну террору, не подвел законодательную базу под нее. «Если правительство не в состоянии определить реального противника, природу реальной угрозы, становится невозможным объяснить и даже в контурах обрисовать политику, ведущую к победе» 24. «Нам крайне необходимо, ~ пишет Бленкли, - чтобы Конгресс США объявил войну, как это предписывается Конституцией. Мы - нация законов. Конгресс должен объявить войну исламистским джихадистам. Определяя противника, мы сужаем фокус нашей войны к противодействию воинствующим исламистам,
23 Phares W. The War of Ideas: Jihadism against Democracy. - NY: Palgrave Macmillan, 2007, p.280.
24 Blankley T. The West's Last Chance: Winning the Clash of Civilizations. - W.: Regnery Publishing, 2005, p.165.
пошедшим войной на страны Запада. В мире множество террористических групп. Многие из них не представляют угрозы для Соединенных Штатов. Реальная угроза исходит только от исламистов» 25. Бленкли настаивает на этом выводе, поясняя, что имеет в виду не объявление религиозной войны более чем миллиарду мусульман, а на объявлении войны определенной политической идеологии внутри ислама, проповедующей насилие и тем самым угрожающей Западу и «здоровой части мусульманских обществ». Бленкли поясняет: «Объявляя войну террору и принимая соответствующие законодательные акты, Конгресс позволяет президенту применить всю полноту власти, делегированной ему Конституцией и прецедентными постановлениями Верховного суда, которые очерчивают компетенцию* президента во время
воины» .
Представляет интерес и другая нашумевшая книга американского журналиста Роберта Дрейфуса «Дьявольская игра: как США помогали выпустить джинна радикального ислама», опубликованная в 2006 году. Автор делает попытку осмыслить то, как в недалеком прошлом сами американские власти активно способствовали превращению исламизма в самостоятельную военно-политическую силу, чтобы использовать ее в достижении собственных стратегических целей . Дрейфус напоминает о том, как США «потратили много средств и времени, чтобы воздвигнуть барьер против Советского Союза вдоль его южных рубежей». Указывая на' «американский сговор» с исламистами, Дрейфус уточняет: «Авантюристически настроенные творцы политики воображали, что неспокойные мусульмане в среднеазиатских республиках Советского Союза могут разрушить изнутри сам СССР, и
предпринимали шаги к их поощрению» .
Весьма любопытна точка зрения французского ученого Доминика Муази, рассматривающего существующий разрыв между Востоком и Западом как
25 Blankley Т. The West's Last Chance: Winning the Clash of Civilizations. - W.: Regnery Publishing, 2005, p. 167.
26 Ibid., p. 172.
27 Dreyfuss R. Devil's Game: How The United States Helpted Unleash Fundamentalist Islam. - NY: Metropolitan
Books, 2005, p. 68.
28 Ibid., p. 146.
продукт несовместимых мировоззрений, относящихся к разным историческим эпохам. «В то время как Европа становится все более светской, значение религии в мусульманском мире неуклонно растет, ~ пишет Муази в своей работе «Конфликт эмоций». « В случае же с США разница не столь велика: американцы глубоко набожны и недавно пережили религиозное возрождение. И, тем не менее, исламский фундаментализм уникален, поскольку движим двойной жаждой мести - шиитского меньшинства по отношению к суннитскому большинству фундаменталистов в отношении Запада в целом».
В отечественной науке исследуемая тема не нашла подробного отражения. Косвенные ссылки имеются в трудах таких известных российских историков-востоковедов как Мирский Г.И., Малашенко А.В., Наумкин В.В., Звягельская И.Д., представлявших несомненную ценность для данной работы.
Источниковая база. При подготовке диссертационного исследования были проанализированы официальные документы государственных ведомств США, таких как Сенат (Комитет по международным делам), Конгресс США, Государственный департамент США, Министерство обороны США, а также заявления официальных лиц американской администрации, действовавших в означенный период (президента США Джорджа Буша, госсекретаря США Кондолизы Райе, министра обороны Доналда Рамсфилда, экс-заместителя госсекретаря по вопросам публичной дипломатии и общественным связям Шарлотты Бирс, заместителя госсекретаря по публичной дипломатии и общественным связям Карен Хьюз, пресс-секретаря президента Тони Сноу), и доклады компетентных организаций (Комиссии Бейкера-Гамильтона по изучению ситуации в Ираке, Комиссии под руководством экс-помощника госсекретаря США Э.Джереджана, Главного контрольного управления Конгресса США). Данные источники явились основной базой исследования, позволившими не только определить параметры культурно-идеологических усилий США на Ближнем Востоке в целом, но также выявить роль и место
Moisi D. The Clash of Emotions II "Foreign Affairs", January - February 2007, vol. 86, № l.
культурно-идеологической составляющей в арсенале внешнеполитических средств администрации Дж.Буша-мл.
Научная новизна данного исследования заключается в следующем:
— систематизированы результаты культурно-идеологического воздействия
США на арабские страны после событий 11 сентября 2001 г.;
— произведена оценка воздействия на широкие слои населения
ближневосточного региона концепции и корректировки имиджа США,
реализуемой через сферу культуры- телекоммуникационные сети,
кинематограф и специальные PR-мероприятия, с учетом того, что если
последние находятся под прямым контролем администрации и госаппарата, то
задача взаимодействия с частными телевизионными каналами и
киноиндустрией представляла немало сложностей для Белого дома;
— практические действия администрации США по реализации своей
информационной стратегии на Ближнем Востоке соотнесены с рядом
распространенных теоретических положений, касающихся вопросов
взаимовлияния власти и СМИ как в самих Соединенных Штатах, так и в
некоторых арабских странах;
— большинство проанализированных в диссертационной работе
материалов печатных изданий, электронных и аудиовизуальных СМИ, а также
результаты статистических и социологических исследований, проводимых в
США и регионе Ближнего Востока, впервые вводятся в научный оборот в
отечественной американистике.
Роль идеологического фактора в формировании ближневосточной политики США во второй половине XX века
Наращиваемое со второй половины XX столетия военно-политическое и экономическое присутствие США на Ближнем Востоке демонстрирует уникальный феномен: это присутствие неизменно расширялось и расширяется сегодня, причем во многом не благодаря, а вопреки предназначенному для этого идеологическому сопровождению. Иными словами, практицизм, меркантилизм и практический расчет американских стратегов в этом регионе неизменно брали верх над выдвигавшимися вашингтонскими администрациями идеологическими концепциями. Это говорит о том, что культурно-идеологические расхождения между США и арабскими странами региона были и остаются весьма существенными и, как показывает время, практически непреодолимыми. Эти расхождения неизменно препятствовали устойчивому позитивному восприятию Америки и арабскими элитами, и тем более «арабской улицей».
Действительно, красной нитью через практически все идеологические концепции, направленные на регион Ближнего Востока, проходит идея «неизменности поддержки Израиля», рассматриваемого в Вашингтоне как «единственный островок и оплот западной демократии в океане мусульманского фундаментализма». В результате поддержка Вашингтоном Израиля будировала в арабских массах зачастую воинствующий антиамериканизм - настроения, с которыми не могли не считаться даже те политические элиты арабских стран, которые по своим практическим и меркантильным соображениям были настроены на взаимодействие с Соединенными Штатами. И все же взаимодействие США с элитами умеренных арабских стран не нарушалось, меняя в зависимости от ситуации свои формы и методы (переходя из сферы публичной в сферу скрытых, порой полусекретных контактов) из-за заинтересованности самих указанных элит в продолжении этого взаимодействия. Объясняется это гигантскими расхождениями в базовых интересах этих арабских элит и широких слоев населения их стран, с одной стороны, и не менее глубокими геополитическими и экономическими интересами между самими элитами арабских стран (например, между странами с умеренными и радикальными режимами, между режимами, опирающимися на шиитскую ветвь ислама и суннитами и т.д.). В этих условиях конфронтации и раздрая в регионе проецируемая Соединенными Штатами военно-политическая мощь всегда была востребована арабскими элитами. При этом практическому взаимодействию элит большинства арабских стран с США не препятствовала и порой достаточно жесткая антиамериканская риторика, исходящая из официальных кругов этих арабских стран - такими сложились «правила игры»: реальное взаимодействие арабских элит с США под призванную успокоить общественное мнение их стран антиамериканскую риторику.
Другим важным идеологическим посылом и «правилом игры» было фактическое игнорирование Вашингтоном идеи демократизации Ближнего Востока во имя обеспечения стабильности умеренных арабских режимов. То есть ключевое слово «стабильность» доминировало и фактически вытесняло в политико-идеологическом лексиконе американских стратегов слово «демократизация».
В целом же можно отметить только один период - с конца 50-х до середины 60-х гг., когда провозглашавшиеся в Вашингтоне концептуальные установки в значительной степени соответствовали восприятию политических элит арабских стран. Это были концепции жесткой антикоммунистической, антисоветской направленности. В другие же периоды, как и сегодня, арабские элиты и тем более широкие массы в основном игнорировали предлагаемые американскими идеологами концепции, а в лучшем случае - проводили ограниченные показательные мероприятия, призванные создать впечатление положительного восприятия идеологических установок США и своего движения им навстречу. К примерам последнего можно отнести прошедшие недавно в ряде арабских монархий Персидского залива выборы в местные органы власти, включение женщин в правительство ОАЭ и Кувейта и ряд других более мелких «демократических» преобразований арабских монархий. Показательно и то, что сами американские идеологи и стратеги вполне довольствуются этими поверхностными мероприятиями, преподнося их как свидетельства «серьезных подвижек в заскорузлых монархиях, осуществленных под давлением администрации США». Хотя мало кто оспаривает тот факт, что это не более чем поверхностные жесты, нисколько не меняющие сути авторитарных режимов арабских монархий.
На протяжении XX века взаимосвязь идеологии с мировой политикой и международными отношениями оказалась отождествленной с противоборством религии и атеизма, либерализма и коммунизма, буржуазной представительской демократии и диктатуры от имени народа (в важном отличии от более ранних, монархически-диктаторских форм), рынка и плана, Запада и Востока, США и СССР.
На смену идеологической борьбе либерализма и коммунизма, во многом опиравшейся на военно-политическое и военно-экономическое противоборство США и СССР и питавшейся им, идет господство идеологии политического и экономического либерализма, производное от доминирования в мире западной модели экономики и (в меньшей степени) политического устройства, поддерживаемое ролью США в западной системе и мире в целом, неразрывно связанное с ходом и содержанием процессов глобализации. Однако идеологический пейзаж мира в начале третьего тысячелетия многомерен и не сводим ни к одному лишь либерализму, ни к политическим идеологиям как таковым - религиозные, а также социокультурные и неполитические формы и проявления идеологии начинают играть в нем все большую роль.
Концептуальные основы выстраивания имиджа США на Ближнем Востоке
Концепция корректировки имиджа США на Ближнем Востоке после 11 сентября 2001 года выстраивалась PR-стратегами администрации , с ориентацией на следующие ключевые тезисы:
а) американцы не настроены враждебно по отношению к исламу — война ведется не против мусульман, а против террористов и экстремистов, искажающих и извращающих подлинный ислам («Это война идей, а не религий, — подчеркивается в тексте документа «Стратегия национальной безопасности США» (2006г.) б1 - Международные террористы используют великую религию ислама в своих политических интересах»);
б) нельзя допустить, чтобы террористы и экстремисты «довели до реального конфликта цивилизаций»; изолировать экстремистов, противодействовать им — задача всех здравомыслящих людей в мусульманских странах;
в) Америка поддержит своих партнеров и союзников на Ближнем Востоке, но при этом Америка будет содействовать распространению демократии в этом регионе, которая не может быть «слепком с американского образца» -- местные процессы и модели демократизации должны учитывать особенности и традиции жителей арабских стран.
Эта имиджевая триада предназначалась для воздействия на широкие слои населения арабских и других мусульманских стран, а потому основными каналами ее имплементации должны были стать телекоммуникационные сети, кинематографе и специальные PR-мероприятия: Если последний инструментарий (специальные PR-мероприятия) находится под прямым контролем администрации и госаппарата (это, например, программы приглашений и обменов студентами, деятелями культуры и т.п.), то задача взаимодействия с частными телевизионными каналами и киноиндустрией США представляла немало сложностей для пиарщиков Белого дома. Многие совместные мероприятия СМИ и администрации проводились впервые, а потому этот эксперимент заслуживает максимально подробного рассмотрения.
Ключевой тезис в данной концепции — идею? «положительного отношения американцев к мусульманам» — пиарщики Буша первым делом взялись «раскрутить» в американских СМИ внутри США, а затем спроецировать ее на арабские страны. И это понятно: террористические атаки 2001 г. на Нью-Йорк и Вашингтон оказали сильнейшее влияние на сознание американцев. Парадоксальность двойственного ощущения исключительной военной мощи своей страны и вместе с тем уязвимости перед террористами, спровоцировала у многих американцев повышенную эмоциональность в оценках происходящего, что сказалось, прежде всего, на изменении их отношения к арабам на Ближнем Востоке и американцам арабского происхождения: многие американцы были склонны отождествлять своих сограждан арабского происхождения с саудовскими угонщиками самолетов. Такое отношение подтверждалось исследованиями Совета по американо-исламским отношениям {The Council on American — Islamic Relations) 62 и данными американских социологов, фиксировавших «признаки снижения уровня толерантности в обществе» и участившихся неуважительных отзывах американцев об исламе в целом . Мультикультурный климат в-США заметно изменился.
Оздоровление резко осложнившихся межэтнических отношений в США и укрепление имиджа, страны «равных в правах иммигрантов» стало одной их основных задач PR-команды администрации Буша. В этой связи выглядело оправданным использование «обкатанных» методов прямой медийной пропаганды телевизионной рекламы и акций PR . Повышение терпимости сограждан и одновременное снижение проявления, агрессии по отношению к арабской диаспоре предполагалось достичь демонстрацией на телевидении положительных примеров из жизни мусульман в США (примеры счастливого детства мусульманских учеников в американских школах) или популяризацией их общественной деятельности (как, например, широко освещавшаяся в 2004 г. в СМИ предвыборная кампания этнического араба на пост мэра одного из небольших городков штата Нью-Джерси).
США - Ирак: война пропагандистских стратегий (2001-2003 гг.)
Начатая администрацией Буша в 2003 году военная кампания против режима Саддама Хусейна в Ираке оказалась уникальной операцией5 по существу и, следовательно, нуждалась в особом информационном, и идеологическом1 обосновании. Действительно, на тот момент Ирак находился под санкциями ООН, а не совершал агрессии против кого-то бы то ни было (хотя временами и открыто нарушал эти санкции), как это было в августе 1990 года, - когда агрессия Ирака против Кувейта стала причиной для международной операции по освобождению оккупированного эмирата («Буря в пустыне», январь-март 1991 г.); США также в 2003 году не защищали режим своих союзников перед лицом нападения или угрозы нападения на него со стороны агрессивного соседа (как, например, это было в случае вступления во вьетнамскую войну в 1964-м или корейскую в 1953-м годах — тогда «свободной» части каждой из этих стран грозила «коммунизация» при прямой или косвенной поддержке агрессора со стороны СССР).
Иракскую кампанию отличали две уникальные характеристики: во-первых, она рассматривалась в Вашингтоне как превентивная, то есть как первая война нового исторического этапа, отмеченного вхождением человечества в период необходимости силового противодействия угрозам, возникающим в результате распространения оружия массового поражения — это фактор, имеющий отношение к сути кампании; по форме же проявления (в том числе и в международно-правовом плане) эта военная операция стала второй стадией, завершением первой стадии — «Бури в пустыне» 1991 года. Иными словами, война стала результатом аккумулирования страхов большинства американцев, рисовавших апокалиптическую (особенно после 11 сентября) картину попадания ОМП в руки «неустраненного Саддама», который готов на все — в том числе и на взаимодействие с террористами, чтобы отомстить Америке за свое поражение в 1991 году. Этот феномен страха, напоминавший временами коллективный психоз, активно и намеренно подпитывался самим Саддамом Хусейном, который распространял слухи о наличии у него ОМП (эти слухи, по мнению аналитиков, были призваны сдержать ядерные амбиции Ирана и возвеличить самого Саддама в арабском мире), о его «непобедимости» и грядущем доминировании Ирака в регионе. Таким образом, психологический фон был во многом определяющим мотивы поведения администрации Буша и реакции на него большинства американцев. Психологическая готовность американцев к военному варианту свержения Саддама только нуждалась в вариантах рационального объяснения со стороны администрации.
К началу 2003 года стало очевидно и то, что развернутая режимом Саддама Хусейна пропагандистская атака против США начала давать ощутимые плоды: в борьбе за преобладающие на «арабской улице» большинства арабских стран настроения Хусейн явно брал верх над политико-пропагандистскими мероприятиями правительств этих стран. Информационно-идеологическая кампания режима была тщательно спланирована, отстроена и потому весьма эффективна. Она основывалась на а) стремлении «оседлать» волну антиамериканизма в умонастроениях на «арабской улице» после событий 11 сентября и вскоре последовавшего за ними вторжения войск коалиции под руководством США в Афганистан - Саддам Хусейн представлял себя в образе «единственного неподчинившегося Америке арабского правителя» (остальные лидеры, мол, «прогнулись» перед Бушем, заговорили о необходимости избежать «конфликта цивилизаций» и т.д.), готового отстаивать и «честь арабов», и «святость ислама»; б) расчет строился также на том, что США вряд ли смогут открыть второй фронт в Ираке, увязая в Афганистане - как с точки зрения военной, так и политико-идеологической; а арабы и мусульмане, мол, не потерпят вторжения США еще в одну мусульманскую страну после Афганистана. В противном случае это можно будет квалифицировать как режимом Хусейна, так и прочими радикалами как «агрессию Америки против ислама в целом»; в) Багдад стремился закрепить и максимально расширить противоречия, обозначившиеся в иракском вопросе между США, с одной стороны, и большинством стран Европьг и Россией, с другой, в надежде, что Париж, Берлин и Москва смогут не только блокировать проведение американской резолюции в Совете безопасности ООН, но и пойдут на более решительные действия по пресечению вторжения США в Ирак.
Причины ослабления общественной поддержки политики Буша в Ираке
Состоявшиеся в конце 2005 - начале 2006 гг. выборы в Ираке и последовавшее за ними формирование там национальных органов власти позволили тогда администрации Джорджа Буша с оптимизмом оценивать результаты своей военно-политической кампании в этой стране. Но, начиная с весны 2006 г., положение в Ираке начало резко ухудшаться: ежедневные теракты иракских и иностранных террористов против местных жителей, нараставшие столкновения шиитских и суннитских боевиков, резкое увеличение числа жертв среди американских военнослужащих — все это ввергло Ирак в пучину хаоса.
К середине осени 2006 г. события в Ираке радикально изменили настрой общественного мнения в США. Обнародование цифр о потерях объединенных сил коалиции в Ираке с марта 2003 по сентябрь 2006 г., выглядели впечатляюще. Согласно подсчетам информационного агентства Ассошиэйтед Пресс (Associated Press count), 2 700 человек из них военнослужащие США. К концу осени 2006 г. этот показатель перешагнул отметку в 3 000 (армия Великобритании лишилась в Ираке 118 военнослужащих, Италии - 35, Испании -11, Болгарии - 13, Польши — 17, Украины 18) 151. В США начало заметно возрастать число критиков политики Буша в Ираке.
Подготовленный в начале осени в Конгрессе США аналитический доклад показал, что война в Ираке обходится американским налогоплательщикам почти в 2 миллиарда долларов в неделю, что вдвое превысило сумму бюджетных затрат на эти цели в первый год после ввода американских войск в марте 2003 г. Между тем, надежд на улучшение ситуации не просматривалось: межрелигиозное насилие продолжало нарастать шииты на юге ожесточенно боролись за власть; боевики-сунниты то и дело вступали в вооруженное противостояние с официальными силами безопасности страны, в которых существенно преобладают арабы-шииты; курдские сепаратисты обосновались в горных районах на севере Ирака, регулярно нападая на представителей турецких служб безопасности. Террористические группировки, включая сеть «Аль-Каида», активизировались, предпринимая как «прямые» вылазки (в Ираке, Афганистане и Сомали), так и пропагандистские акты подобно тому, как в октябре 2006 г. «зонтиковая» структура повстанческих группировок — Совет Шуры моджахедов — объявила о создании в шести провинциях Ирака «исламского государства», якобы неподконтрольного центральной власти.
Таким образом, если ситуация в Ираке в целом в конце 2005 - начале 2006 г. все еще воспринималась американским общественным мнением как . оправданный силовой вариант ликвидации угрозы, исходившей от режима Саддама Хусейна, то в начале осени 2006 г. число сторонников и противников политики администрации сравнялось (по данным опроса Гэллапа - по 49%), после чего противники американского присутствия- в Ираке начали устойчиво преобладать в опросах. Негатив в общественных настроениях нарастал по мере учащения выступлений видных американских генералов, делавших заявления-с публичной критикой линии министра обороны Дональда Рамсфелда, а также требовавшие дополнительного финансирования операций в Ираке и Афганистане на сумму в 99, 7 млрд. долларов.
Обострение ситуации в Ираке" напрямую повлияло на результаты избирательной гонки в Конгресс США (ноябрь 2006 г.), которая стала, по сути, общенациональным опросом американцев на тему Ирака: республиканцы потерпели поражение большинство в обеих палатах конгресса сформировали демократы. Более того, руководители Демократической партии начали со все большей уверенностью заявлять о том, что именно Ирак (а точнее "провалы Буша в Ираке") станет тем рычагом, который приведет их, демократов, в Белый дом в 2008 году. В этих условиях администрация Буша взялась за разработку и популяризацию своей новой стратегии в Ираке, призванной не столько нормализовать положение в этой стране, сколько повысить уровень поддержки администрации в самих Соединенных Штатах. Не только демократы, но и немало представителей Республиканской партии начали требовать от главы Белого дома корректировки линии в Ираке.
Более того, к концу 2006 г. стало очевидно, что цод угрозой провала оказывается не только военная операция США в Ираке, но и вся линия Буша по борьбе с международным терроризмом. Все восьмилетнее президентство Джорджа Буша-младшего может войти в историю США как «грандиозный провал». Таким образом, к началу 2007 г. проблема Ирака вновь оказалась самой горячей для президентства Буша, главным критерием его успешности.
