Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретические и методологические основы исследования геополитики Каспийского региона в условиях глобализации
1.1. Специфика методологии геополитического исследования. Возможности системного и институционального подходов в исследовании геополитики Каспийского региона
1.2. Геополитические интересы как детерминанты процессов институционализации
1.3. Методологические проблемы определения понятия «Каспийский регион»
Глава II. Неопределенность политико-правового статуса Каспия как институциональное отражение противоречий субъектов геополитики региона
2.1. Позиции прикаспийских государств в отношенииполитико-правовового статуса Каспия и попытки проектирования института взаимодействия геополитических акторов в Каспийском регионе»
2.2. Основные концепции раздела Каспийского моря между прибрежными государствами
2.3. Нормы международного права, касающиеся вопросов политико-правового статуса Каспийского моря. Территориальные споры вокруг Каспийского моря
Глава III. Геополитические стратегии США, стран ЕС, и стран-соседей Каспийского региона
3.1. Этапы эволюции геополитической стратегии США в регионе Каспийского моря
3.2. Стратегические цели и задачи ЕС в Каспийском регионе. Политика ЕС в Каспийском регионе как протостратегия
3.3. Энергетические интересы Китая в Каспийском регионе. Курс на импорт энергоносителей
Глава IV. Геополитические стратегии и политика прикаспийских государств: Азербайджан, Казахстан, Туркмения
4.1. Основополагающие приоритеты стратегии Азербайджана в Каспийском регионе. Обеспечение энергетической и военной безопасности
4.2. Казахстан: попытки лавирования между интересами других геополитических «игроков»
4.3. Туркменистан: задачи диверсификации газотранспортных маршрутов и снижения зависимости от России
Глава V Страны зон транзита в Каспийском регионе (Субрегиональные лидеры в Каспийском регионе)
5.1. Геополитические стратегии Турции и стран Южного Кавказа (Турция и новая энергетическая политика)
5.2. Энергетическая политика Израиля и его геополитические интересы в Каспийском регионе
Глава VI. Роль ТНК как «локомотивов» глобализации в Каспийском регионе и внешнеполитическая стратегия России на Каспийском пространстве
6.1. Политика нефтяных ТНК в Каспийском регионе 326
6.2. Типология стратегий корпораций США для Каспийского региона
Глава VII Каспийский регион в российско- иранских отношениях
7.1.Внешнеполитические установки Российской политики в Каспийском регионе: оценки американских исследователей
7.2. Каспийский трубопроводный консорциум и неоревизионизм геополитических стратегий РФ
7.3. Внешнеполитическая доктрина Ирана. Основные этапы российско-иранского диалога в отношении Каспийского региона.
7.4.Разработка иранской ядерной программы и попытка изменения эквилибриума
Заключение 436
Библиография
- Геополитические интересы как детерминанты процессов институционализации
- Основные концепции раздела Каспийского моря между прибрежными государствами
- Стратегические цели и задачи ЕС в Каспийском регионе. Политика ЕС в Каспийском регионе как протостратегия
- Казахстан: попытки лавирования между интересами других геополитических «игроков»
Введение к работе
Актуальность диссертационного исследования. В современной геополитике одной из сложнейших проблем является взаимодействие субъектов геополитики Каспийского региона.
В 90-х- начале 2000-х гг. обозначилась совокупность факторов, подчеркивающих геополитическое и общемировое значение региона, таких как трансформация региона и сопредельных территорий в условиях военно-силового политико-правового вакуума, динамичный рост и перспективность занимаемой роли в системе разделения мирового хозяйства в качестве одного из приоритетных нефтедобывающих регионов мира.
Каспийский регион как сосредоточение геополитических интересов центров силы глобального мира, объединяет параметры полюсов многополярного мира, являясь уникальным в своем роде, поскольку, во-первых, в многообразие процессов в регионе вовлечены и заинтересованы многие государства, во-вторых, прибрежные Каспийскому бассейну государства являются сравнительно новыми субъектами международных отношений и международного права, в-третьих, совокупность факторов (таких как военные, экономические, социокультурные, политические, цивилизационные и др.), связанных с регионом, отличается высокой степенью неопределенности.
Особо следует подчеркнуть значимость таких вопросов, как определение правового статуса Каспийского моря и обеспечение стабильности транспортно-транзитных путей доставки каспийских углеводородов.
Конфликтность реконфигурации международных отношений многочисленных акторов на пространстве Каспийского региона усиливается ввиду пересечения геополитических интересов в сопредельных регионах - Ближнем Востоке, Центральной Азии, Кавказе. Спектр социально-экономических и политических противоречий, присутствующий в данных зонах, наглядно выражается и в Каспийском регионе.
Постепенность обострения и демонстрации конкурентного позиционирования стратегий новых региональных акторов, а также накапливание нерешенных проблем региона выносят на поверхность сложность противоречий в политическом и социальном пространстве, что приводит к вызовам и конфликтам субъектов политического процесса и институтов политических систем на территории Евразии. Внешние акторы и государства региона предпринимают все более активные попытки путем милитаризации зоны Каспийского моря осуществлять контроль над геополитической ситуацией на Каспии.
Активный и конкурентно-взаимозависимый характер кооперации усилий внешних игроков во всех направлениях регионального развития требуют выявления, оценки и анализа роли, влияния, механизмов управления, мобилизации и использования ресурсов в Каспийском регионе.
По мнению А. Т. Ашимбаева,1 существует 5 концептуальных проблем, которые в ближайшие 10-15 лет будут требовать к себе внимания и своего решения. В качестве первой проблемы он рассматривает ослабление возможностей претворения собственных национальных интересов при все большей вовлекаемое Каспийского региона в мировые, глобальные процессы. Вторая концептуальная проблема заключается в том, чтобы страны региона постарались не превратиться в заложников большой геополитической игры вокруг Каспия. Третья концептуальная проблема и задача состоит в максимально эффективном использовании средств, поступающих от продажи нефти и газа. Следует отметить, что запасов углеводородного сырья в регионе в сравнении с другими известными богатыми нефтеносными регионами мира сравнительно немного. Учитывая это обстоятельство, необходимо заниматься диверсификацией экономики, чтобы не оказаться в будущем в тяжелом положении, когда нефть и газ в Казахстане и других прибрежных государствах будут исчерпаны. Четвертая проблема для всех стран региона - это сохранение необходимого природного баланса и поддержание экологической среды на Каспии. И, наконец, пятая серьезная проблема - разрешение ситуации в деле определения статуса и режима Каспийского моря.
Степень научной разработанности темы. Цели и задачи диссертационного исследования потребовали изучения широкого круга работ отечественных и зарубежных авторов. Исследование научной литературы, материалов конференций, аналитических обзоров органов государственной власти иностранных государств и стратегических центров позволяет утверждать, что в прямой постановке вопросы всестороннего анализа и стратегической оценки геополитики Каспийского региона в политологической науке не исследовались. Вместе с тем, необходимо отметить, что отдельные аспекты, составляющие отдельные институциональные аспекты подвергались изучению отечественными и зарубежными авторами.
Важную исследовательскую группу работ составляют материалы, раскрывающие методологические аспекты системного и институционального подходов в исследовании геополитики Каспийского региона, - А. Пшеворского, И. Василенко, В. Визгина, Дж. Миршаймера, Р. Кохэйна, М. Сафонова, Ч. Липсо-на, Б. Коременоса, Р. Джервиса, Дж. Розенау, Г. Моргентау, В. Цымбурского.2
Концепции развития национальных экономик государств Центральной Азии в условиях глобализации и регионализации мировой экономики: Сб. мат-лов круглого стола (26 авг. 2008 г.). Алматы : Ин-т мировой экономики и политики при Фонде Первого Президента РК, 2008. 108 с.
2Przeworski A. Methods of cross-national research 1970-1983 I M. Dierkes, H. Weiler and A. Antal (eds) I Comparative Policy Research. Learning from experience. Aldershot : WZB Berlin/Gower, 1987; Василенко И. A. Геополитика современного мира. М. : Юрайт, 2010. С. 48; Визгин В. П., Овчинников Н. Ф. Принципы теорети-зации знания // Вопросы философии. 2000. № 4; Mearsheimer J. J. The false promise of international institutions II International Security. 1994/95. Vol. 19, № 3. P. 5-49; Keohane R. O. Neoliberal institutionalism: A perspective on world politics I Keohane R.O. (ed.). International Institutions and State Power: Essays in International Relations Theory. Boulder, 1989. P. 163; Сафонов M. Современные подходы к изучению международных отношений // Журнал теории международных отношений и мировой политики: электрон, версия журн., январь-апрель 2003. Т. 1. № 1 (1). URL: ; Koremenos В., Lipson С, Snidal D. The Rational Design of International Institutions II International Organization. Autumn 1998. Vol. 55, № 4. P. 761-801; Rosenau J. Many Damn Things Simultaneously: Complexity Theory and World Affairs II Complexty, Global Politics and National Security I Ed. Alberts D. and Czerwincki T. Washington, DC, 1997. P. 34; Jervis R. System Effects: Complexity in Social and
Особое значение приобретают работы следующих авторов раскрывающих методологические проблемы определения понятия «Каспийский регион»: Д. Айвазяна, К. Ланда, С. Жильцова, Э. Алаева, А. Высоцкого, В. Эмина, А. Гушера, С. Жильцова, И. Зонна, А. Ушкова и др.3
Важную часть исследовательской базы составляют нормативно-правовые источники анализа статуса Каспийского моря, природных ресурсов шельфа Каспийского моря, правовая оценка геополитических стратегий прибрежных государств изложенная в работах Н. Федуловой, С. Жизнина, Р. Мамедова, Б. Немича, Е. Дунаевой, Н. Ермекбаева.4
Проведенный диссертантом анализ официальных изданий Государственного Департамента США, Белого Дома позволил выделить этапы эволюции геополитической стратегии США в регионе Каспийского моря.5
Проблемам формирования и реализации геополитических стратегий США, концепции механизма геополитических интересов США посвящены работы таких видных зарубежных политологов как К. Эрхан, Д. Корнелл, Д. Сванте, М. Церетели, В. Сокор, Н. Момайези, Р. Розенбург, Г. Озкан, М. Круассан.6
Political Life. Princeton,1997; Цымбурский В. Л. Геополитика как мировидение и род занятий // Политические исследования. 1999. № 4. С. 32-41.
3Айвазян Д. С. Каспийский регион в системе геополитических интересов США, ЕС и КНР. Автореферат диссертации канд.полит.н. М., 2013; Ланда К. Методологические аспекты формирования Каспийского геополитического пространства // Мир научных открытий. 2010. № 3 (09). Ч. 4. С. 82; Жильцов С. С. Каспийский регион как геополитическая проблема современных международных отношений: 90-е годы XX века. Дисс. д.полит.н. М., 2004; Алаев Э. Б. Социально-экономическая география. Понятийно-терминологический словарь. М., 1983. С. 69; Высоцкий А. Ф. Морской регионализм (международно-правовые проблемы регионального сотрудничества государств). Киев : Наукова думка, 1986. С. 108; Эмин В. Г. Региональные конфликты и международные организации. М. : Феникс, 1991. С. 73; Гушер А. Острые грани каспийских проблем // Азия и Африка сегодня. 2002. № 11-12. С. 14; Жильцов С. С, Зонн И. С, Ушков А. М. Геополитика Каспийского региона. М., 2003. С. 44;
4Совместное заявление Президента Российской Федерации и Президента Республики Казахстан, 1998 [Электронный ресурс] // Президент России. Официальный сайт [сайт]. URL: ; Федулова Н. Правовой статус Каспийского моря: позиции прибрежных государств // Мировая экономика и международные отношения. 2008. № 8. С. 68; Жизнин С. Энергетическая дипломатия России. М., 2005; Мамедов Р. Международно-правовой статус Каспийского моря: вчера, сегодня, завтра (вопросы теории и практики) // Конфликты на Кавказе: история, современность и перспективы урегулирования: Материалы международной конференции. Баку, 2012; Немич Б. Каспийские источники как основа международно-правового значения Юго-восточной Европы для европейской энергетической безопасности // Вестник РУДН. Серия Юридические науки. 2013. № 4. С. 239; Дунаева Е. Иран корректирует свою позицию по Каспию // Новое восточное обозрение. 2012; Ермекбаев H. Многосторонняя дипломатия на Каспии: вопросы правового статуса и безопасность // Каспийский диалог-3. Материалы Международной конференции. Алматы, 3-4 октября 2008. Алматы, 2008. С. 8; Колодкин А. Л., Гупуляк В. H., Боброва Ю. В. Мировой океан. Международно-правовой режим. Основные проблемы. М. : Статут, 2007. С. 298; Колодкин А. Л., Шинкарецкая Г. Г. О континентальном шельфе России в Арктике // Государство и право. 2009. № 10. С. 21-27, 24.
5The US Grand Strategy and the Eurasian Heartland in the Twenty-First Century II Geopolitics. 2009. Vol. 14, № 1. P. 26-46; A National Security Strategy for a New Century. Washington, DC : The White House. October 1998. P. 41; A National Security Strategy for a New Century. Washington, DC : The White House. December 1999. P. 33; Russia and the Caspian States in the Global Energy Balance. James A. Baker III Institute for Public Policy of Rice University. May 2009. P. 39.
6Cagri E. The US's Central Asia Politics and post-September 11 Openings I Mustafa Aydin (ed.) I Central Asia in Global Politics. Ankara : Nobel, 2005. P. 25-26; Cornell S., Tsereteli M., Socor V. Geostrategic Implications of the Baku-Tbilisi-Ceyhan Pipeline. Washington D.C. : Central Asia-Caucasus Institute and Silk Road Studies Program (CACI-SRSP), John Hopkins University, 2005. P. 19; Momayezi N., Rosenburg R. B. Oil, the Middle East and US Na-
В работах Дж. Бреслайера, Р. Эбеля, С. Бланка, Й. Бремера, Г. Бахгата. анализируется сосредоточение внешней политики США на Кавказско-каспийском направлении, в частности, дается оценка предотвращения роста влияния России в регионе.7
Исследуя проблематику реализации интересов стран Европейского Союза в контексте энергополитики и геополитики региона Каспийского моря, энергополитическое измерение и потенциал конфликта региона нельзя не отметить труды Ф. Хугевеена, В. Перло, П. Лайонса, И. Батлера, К. Смита, М. Уолкера, П. Лебиллона, Л. Фокса, С. Петерса и многих других исследователей, полито-
логов, публицистов.
Принципиальное значение в ходе диссертационного исследования приобрели материалы характеризующие энергетические интересы Китая в Каспийском регионе, многочисленными авторами - Г. Чин, Го Сюэтану, Ли Хученг, Сун Жуанчи, Б. Фролик, Н. Касеновой, Р. Бхатти, Р. Бронсоном, М. Дэвисом -озвучен курс Китая на импорт энергоносителей из Каспийского региона транзитом через Центральную Азию.9
Реализуемая внешняя политика и стратегические установки малых государств Каспийского региона, в значительной степени подтверждают основные положения реалистической школы геополитики, что отражается в работах испанских, турецких, американских, азербайджанских политологов Дж. Мачедо,
tional Security II International Journal of Humanities and Social Science. 2011. № 1.10. P. 1-7; Guner O. Economic and Security Values of Caspian Energy for Azerbaijan. 2006.
7Breslauer G. W. Introduction II Geopolitics of Oil, Gas and Ecology in the Caucasus and Caspian Basin. Berkeley Program in Soviet and Post-Soviet Studies Working Paper Series, Conference Report. 1998. P. 1-89; Ebel R. The Geopolitics of Oil in the Caucasus II Geopolitics of Oil, Gas and Ecology in the Caucasus and Caspian Basin. Berkeley Program in Soviet and Post-Soviet Studies Working Paper Series, Conference Report. 1998. P. 15-28; Blank S. American Grand Strategy and the Transcaucasian Region II World Affairs. 2000. № 163/2; Bremmer I. Oil Politics. America and the Riches of the Caspian Basin II World Policy Journal. 1998; Bahgat G. Splitting Water: The Geopolitics of Water Resources in the Caspian Sea// SAIS Review. 2002. № 22 (2). P. 273-292.
geeven F., Perlot W. The policies of security of energy supply the middle East and Caspian region: major power politics? II The EU policies towards the middle East and Caspian region. Brill. P. 474; Lyons K. P. EU Energy Policies towards the 21st Century II A BUSINESS INTELLIGENCE REPORT. June 1998. EC INFORM. P. 4-8; Butler E. The Geopolitics of Merger and Acquisitionin the Central European Energy Market II Geopolitics, School of Social and Political Sciences, University of Glasgow, 2011. P. 626-65; Smith С Russian Energy Pressure Fails to Unite Europe II CSIS Euro-Focus. January 2007. № 13/1. P. 6; Spanjer A. Russian Gas Price Reform and the EU-Russia Gas Relationship: Incentives, Consequences and European Security of Supply II Energy Policy. May 2007. № 35/5. P. 2889-2898; Rutland P. Russia Asian Energy Superpower II New Political Economy. 2008. № 13/2. P. 203-210; Walker M. Russia v. Europe: The Energy Wars II World Policy Journal. 2007. № 24/1. P. 1-8; Gonchar M., Martyniuk V. Evolution of Energy Wars: From the Oil Embargo 1973 till Gas Aggression 2009 II International Issues and Slovak Foreign Policy Affairs. 2009. № 18/1. P. 38-61; Le Billon P. The Geopolitical Economy of "Resource Wars" II Geopolitics. 2004. № 9/1. P. 1-28; Peters S. Coercive Western Energy Security Strategies: "Resource Wars" as a New Threat to Global Security II Geopolitics. 2004. № 9/1. P. 187-212; Fox L. Energy: The New Cold War II The Times. 15 July 2007; Romancov M. A Different Cold War II The New Presence. Winter 2007. № 4. P. 33-35; Ferguson A. M. M. Energy Security: The New Cold War II International Journal of Global Energy Issues. 2008. № 29/4. P. 266-370.
Chin G. Т., Frolic В. M. Emerging Donors in International Development Assistance: The China Cases II Partnership and Business Development Division, IDRC CRDI. December 2007. P. 12; Касенова H. Новый международный донор: помощь Китая Киргизстану и Таджикистану // RussiaNewVisions. 2009. № 36. P. 29; Xuetang G. The Energy Security in Central Eurasia: The Geopolitical Implications to China's Energy Strategy II China and Eurasian Forum Quarterly. 2006. № 4/4. P. 123; Davies M. How China Delivers assistance to Africa II Center for Chine Studies. University of Stellenboasch. February 2008. P. 1-2; Xuecheng L. China International Studies. March/April 2010. № 21 (2). P. 46; Zhuanghi S. The relationship between China and Central Asia 11. Akihro (Ed.) I Eager eyes fixed on Eurasia. Sapporo : Slavic Research Center, Hokkaido University, 2007. P. 41-63;
И. Нуриева, Л. Джонсона, Р. Крэйга, Г. Влада, С. Кловера, И. Изери, Р. Каузла-рича, А. Коэна и др.10
Важную составляющую роль в процессе диссертационного исследования сыграли работы раскрывающие роль геополитической интеграции Казахстана в транзите каспийских природных ресурсов таких авторов как Т. Маркетос, Р. Вейтц, Ричарде, Й. Прайд, Дж. Нанай.11 Нельзя не отметить исследования и публикации раскрывающие изменяющуюся роль Туркменистана в добыче и транзите углеводородных ресурсов Каспийского шельфа, смене геополитических приоритетов руководства Туркмении раскрытых в работах Л. Анчески, Д. Льюиса, М. Денисона, А. Штульберга, С. Бирмана, Э. Гисматуллина, О. Олике-ра, Дж. Лугара12
В тоже время, как в отечественной, так и в зарубежной научной литературе просматривается определенная специфика - степень разработанности национальных стратегий и политических механизмов реализации интересов намного выше, чем уровень исследования геополитического значения Каспийского региона, системы репрезентации геополитического потенциала региона в международном контексте. Отдельные аспекты анализа субрегионального лидерства в Каспийском регионе рассматривались в работах Е. Халила, X. Унала, Л. Яника, Р. Саква, И. Калина, Дж. Ван Пулла, Т. Озлема, В. Поповичи, Ф. Зо-меноглу, А. Лиелль, А. Муринсона.
10Macedo J. WHAT IS DRIVING THE US, RUSSIA AND CHINA IN CENTRAL ASIA'S NEW GREAT GAME? University of Dundee, Scotland, 2012. P. 20; Nuriyev E. Azerbaijan: the geopolitical conundrum [Electronic resource] II openDemocracy [website]. URL: ; Jonson L. The new geopolitical situation in the Caspian. Oxford University Press, 2001. P. 11-31; Vlad G., Craig R. Geopolitical Interests in the Black Sea II Caspian Region Department of National Security and Strategy U.S. Army War College. 2011. P. 11; Clover С Dreams of the Eurasian heartland: the reemergence of geopolitics II Foreign Affairs. March/April 1999. Vol. 78, № 2; Iseri E. The US Grand Strategy and the Eurasian Heartland in the Twenty-First Century II Geopolitics. 2009. № 14. P. 26-46; Kauzlarich R. D. Time for change? U.S. policy in the Transcaucasia II Century Foundation Report. 2001. P. 7; Obama Names Bryza as Baku Envoy, Armenians Protest II Today's Zaman. 27 May 2010; Cohen A. Europe's Strategic Dependence on Russian Energy II The Heritage Foundation. 5 November 2007.
nMarketos T. N. Eastern Caspian Sea Energy Geopolitics: A Litmus Test for the U.S. - Russia - China Straggle for the Geostrategic Control of Eurasia II Caucasian Review of International Affairs. Winter 2009. Vol. 3 (1). P. 2-19; Weitz R. Kazakhstan and the New International Politics of Eurasia II Central Asia-Caucasus Institute & Silk Road Studies Program, Silk Road Paper, July 2008. P. 129; Pryde I. Another Big Player for a Neighbor II Eurasia Insight. 23 March 2006; Nanay J. Russia and the Caspian Sea Region I J. H. Kalicki, D. L. Goldwyn (Eds.) I Energy & Security: Towards a New Foreign Policy Strategy. Baltimore : The John Hopkins University Press, 2005. P. 142.
12Anceschi L. Turkmenistan's Foreign Policy: Positive Neutrality and the Consolidation of the Turkmen Regime. London : Routledge, 2009. P. 31; Lewis D. The Temptations of Tyranny in Central Asia. New York : Columbia University Press, 2008. P. 98; Denison M. Book Review: Luca Anceschi, Turkmenistan's Foreign Policy: Positive Neutrality and the Consolidation of the Turkmen Regime II Central Asian Survey. December 2009. Vol. 28, № 4. P. 429-442; Stulberg A. N. Weil-Oiled Diplomacy: Strategic Manipulation and Russia's Energy Statecraft in Eurasia. Albany : State University of New York Press, 2007. P. 99; Bierman S. Turkmenistan Plans to Triple Natural Gas Production by 2015 II Bloomberg News. 30 December 2010; Gismatullin E., Shiryaevskaya A. Gazprom Expects Record 2011 Export Revenue of $72.4 Billion II Bloomberg News. 15 February 2011; Oliker 0., Shlapak D. A. U.S. Interests in Central Asia: Policy Priorities and Military Roles II Santa Monica, Project Air Force, RAND Corporation, 2005; The Lugar Energy Report. Lugar Travels Pipeline Route II August 2006. P. 2-6.
Erdemir H. The Policies around the BTC Pipeline II Alternatives: Turkish Journal of International Relations. Winter 2009. Vol. 8, № 4. P. 20-26; Turkey would be better off outside the EUII Financial Times. 17 December 2004; Yanik L. Allies or Partners? An Appraisal of Turkey's Ties to Russia, 1991-2007II East European Quarterly. September 2007. Vol. 41, № 3. P. 349-370; Саква P. Выйти из положения «аутсайдеров»: Россия, Турция и альтернативные концепции Европы // RussiaNewVisions. 2010. Vol. 51. P. 21; Kalin I. Strategic Depth at work II Today's Zaman. 13 August 2009; Pool J. van, Terterov M. Russian Geopolitical Power in the Black and Caspian Seas Region: Implications
Следует также отметить, недостаточную, на наш взгляд, проработанность в концептуальном плане такой острой и дискуссионной проблемы как взаимодействие и взаимовлияние на стабильность регионального и международного развития Каспийского региона.
Цель диссертационного исследования: определить базовые концептуальные подходы обеспечивающие эффективность взаимодействия субъектов геополитики Каспийского региона в контексте глобализации и дать прогноз относительно центров самоорганизации действующих акторов.
Достижение поставленной цели обуславливает необходимость решения следующих научных задач:
Проанализировать основные методологические трудности, связанные с определением «каспийский регион»; выявить причины их обусловливающие; осуществить терминологическую коррекцию понятия;
Вскрыть характер взаимосвязей неопределенности статуса Каспийского моря и неоднозначности понятия «каспийский регион»;
Проанализировать позиции прикаспийских государств по правовому статусу Каспийского моря, концептуальные подходы к разделу шельфа Каспийского моря между прибрежными государствами и дать оценку нормам международного права, касающимся вопросов статуса Каспийского моря;
Раскрыть сущность и дать оценку геополитической стратегии США в странах каспийского бассейна; сформулировать направления реализации стратегии в контексте современной геополитической конъюнктуры;
Определить основные черты энергетической стратегии ЕС; механизмы ее влияния на геополитическую обстановку в странах Каспийского региона; дать оценку геополитическим усилиям ЕС в странах Каспия;
Выявить специфические особенности энергетической политики и потенциал влияния Китая на страны Каспийского региона и Центральной Азии;
Исследовать содержание и элементы внешнеполитических стратегий прикаспийских стран и субрегиональных держав в регионе;
for Turkey and the World II Insight Turkey. 2010. Vol. 12, № 3. P. 191-203; Ozlem T. The Justice and Development Party in Power: Politics and Identity in Turkey II The Royal Institute of International Affairs, Chatham House, London. 27 September 2007. P. 4; Popovici V. Black Sea Region Stands at Energy Crossroads II Oil & Gas Journal. 7 December
-
Vol. 107. № 45, 46; Sonmezoglu F. International Polity and Analysis of Foreign Policy. Istanbul: FilizKitabevi, 2005; Sonmezoglu F. Turkish Foreign Policy. Istanbul: Der Yayinlan, 2006; Liel A.Turkey in the Middle East Oil, Islam, and Politics. London and Boilder: Lyne Rienner Publishers, 2001. P. 68-72; Murinson A. Azerbaijan-Turkey -Israel Relations: The Energy Factor II Meria the Middle East Review of International Affairs. September 2008. Vol. 12, № 3. P. 1-16, 1-15; Bahgat G. Israel's energy security: the Caspian Sea and the Middle East II Israel Affairs. July
-
Vol. 16, №3.
Выявить механизм влияния транснациональных корпораций на геополитику Каспийского региона; предложить типологию стратегий ТНК США в регионе;
Определить внешнеполитические установки российской политики в каспийском регионе; выявить основные этапы российско-иранского диалога в отношении Каспийского региона.
Объектом исследования является Каспийское геополитическое пространство в условиях глобализации.
Предмет диссертационного исследования - геополитические стратегии мировых и региональных держав в Каспийском регионе.
Методологические основы исследования. Методологическую и теоретическую основу исследования составил широкий круг применяемых научных инструментов - сравнительно-аналитического метода, институционального, ретроспективного и структурно-функционального анализа, системного подхода. При анализе и обосновании геополитических интересов использовались геоэкономический и геополитический подходы, учитывающие факторы регионального и глобального порядка и выделяющие финансово-экономическую составляющую в мотивационных подходах акторов.
Сравнительный анализ формирования и развития геополитических стратегий международных акторов позволяет выявить общее, особенное и частное в современном геополитическом процессе.
Помимо общенаучных (анализ, синтез, индукция, дедукция, абстрагирование), в диссертации использовались частные научные методы, такие как методы экспертных оценок при исследовании геополитического потенциала Каспийского региона. В диссертации нашел отражение метод наблюдений за происходящими в геополитической и геоэкономической сферах событиями, основанный на аналитической обработке данных СМИ, Интернета, публицистических материалов.
Использование в диссертационном исследовании логического метода и группы методов системного и структурно-функционального анализа позволило сделать важный вывод относительно проведения геополитическими акторами Каспийского региона сложно структурированной совокупности энергетических политик на уровне всего пространства новых независимых государств, а также на региональных уровнях. Логический, сравнительный и аналитический методы позволили исследовать содержание и приоритеты внешнеполитических интересов международных акторов.
Новизна диссертационного исследования. Научная новизна конкретизирована в следующих результатах:
проанализированы основные методологические трудности, связанные с определением «каспийский регион»; выявлены причины их обусловливающие; дано авторское определение «Каспийский регион», раскрыта глубинная сущность категории «геополитический интерес»;
раскрыт характер взаимосвязей неопределенности статуса Каспийского моря и неоднозначности понятия «Каспийский регион»;
проанализированы позиции прикаспийских государств по правовому статусу Каспийского моря; сформулированы концептуальные аспекты и рассмотрены инвариантные характеристики раздела шельфа каспийского моря между прибрежными государствами;
раскрыто содержание геополитической стратегии США в странах Каспийского бассейна; обоснованы направления реализации стратегии в свете современной геополитической конъюнктуры;
выявлена взаимосвязь диверсификации транспортно-транзитных потоков стран ЕС и институциональных усилий по ресурсному обеспечению транзита ресурсов стран Каспийского региона;
раскрыты характерные черты китайской политики «стратегического партнерства» в отношении стран Каспийского региона и Центральной Азии; обоснована детерминирующая роль и продемонстрирована динамика стратегической роли Китая в рассматриваемом регионе;
выявлена специфика внешнеполитической стратегии Азербайджана и раскрыты причины смены поддержки США билатерального баланса с «Грузия-Азербайджан» на «Турция-Армения» в контексте поддержания баланса региональной стабильности;
на основе комплексного исследования внешнеполитических стратегий прикаспийских стран и субрегиональных держав в регионе сформулированы и проанализированы характерные особенности геополитической стратегии Казахстана в Каспийском регионе, вскрыта сущность Туркменской Доктрины «Позитивного нейтралитета», уточнены основные компоненты концепции «стратегическое углубление» как основной геополитической доктрины Турции в Каспийском регионе;
проанализировано значение военно-стратегического партнерства Турции и Израиля для обеспечения межрегионального сотрудничества и экономической интеграции малых стран Кавказа и Каспийского бассейна;
выявлен механизм влияния транснациональных корпораций на геополитику Каспийского региона; предложена авторская типология стратегий ТНК США в регионе;
дана оценка внешнеполитическим установкам российской политики в Каспийском регионе; выявлены и сформулированы стратегические интересы Ирана в Каспийском регионе.
Личный вклад автора в получение научных результатов изложенных в диссертации
Теоретические положения, изложенные в диссертации, представляют собой результата самостоятельного научного поиска. Используя актуальные и современные достижения зарубежной политической науки в подходах к анализу основных параметров геополитики в условиях глобализации на примере Каспийского региона, автор предложил собственное понимание геополитических интересов как детерминанты процессов институционализации, обосновал и дополнил понятие «Каспийский регион» и предложил его интерпретацию в кон-
тексте динамического похода. На основе авторской оценки возможностей и потенциала взаимодействия субъектов геополитики Каспийского региона в контексте глобализации дается прогноз центров самоорганизации для последующей институционализации и формализации в виде соответствующих норм регионального и международного права. В рамках предложенного подхода получили авторское толкование и развитие ключевые элементы спектра геополитических стратегий региональных и международных акторов в Каспийском регионе.
Теоретическая значимость исследования определяется разработкой
теоретико-методологической основы определения и реализации концепта гео
политический интерес, осуществлением прогноза центров самоорганизации
субъектов геополитики Каспийского региона,
которые могли бы затем быть институционализированы и формализованы в виде соответствующих норм регионального и международного права.
Теоретические положения и выводы автора могут способствовать формированию научно обоснованного подхода к современной геополитической ситуации в странах Каспийского бассейна. Вместе с тем результаты исследования дают возможность прогнозировать ход ее развития на перспективу.
Кроме того, выводы, изложенные в работе, могут способствовать последующему обстоятельному исследованию современной геополитической системы, научно-обоснованному формированию внешнеполитических стратегий как в теоретическом, так и прикладном плане.
Результаты проведенного исследования могут способствовать развитию и изменению точек зрения общественных наук на некоторые факты, социально-политические явления и процессы, происходящие в странах региона Каспийского моря и Центральной Азии.
Теоретико-методологическая база диссертационного исследования.
В основе методологии диссертационного исследования лежат два взаимодополняющих подхода - системный и институциональный. Необходимость применения системного подхода обусловлена тем, что исследуемый объект обладает такими свойствами сложных систем как: неравновесность, нелинейность, открытость. Но благодаря тому, что эта система является системой со-цио-технической природы (наличие антропогенных факторов), наряду с применением системного подхода, необходимо применение институционального подхода, отличающегося высокой исследовательской разрешающей способностью, что позволяет учитывать субъективные факторы, связанные с личными особенностями действующих акторов.
Практическая значимость результатов исследования состоит в раскрытии сущности и противоречивости геополитических интересов отдельных стран применительно к конкретному региону, выявлении очевидного расхождения декларируемых внешнеполитических целей и реальной политикой отдельных акторов.
Элементы практической значимости имеются в анализе и оценке альтернативных вариантов поведения отдельных стран, объединений, исходя из геополитической конъюнктуры.
Результаты диссертационного исследования в практическом плане представляют интерес для различных звеньев внешнеполитического аппарата государств СНГ в определении наднациональных приоритетов в регионе Каспийского бассейна и Центральной Азии. На государственном уровне диссертация представляет интерес в плане использования выводов сформулированных в ней в процессе развития внешнеполитической, в частности энергетической стратегии России в отношении стран Каспийского региона и Центральной Азии.
Полученные результаты исследования могут быть использованы в работе министерств и ведомств, занимающихся проблемами Каспийского региона, а также в целях выработке обоснованной стратегии РФ в Каспийском регионе на фоне активного проникновения в регион внешних акторов.
На уровне корпоративных отношений и международного бизнеса важное практическое значение имеет более полная осведомленность руководства российских энергетических компаний относительно содержания и направленности энергетической политики стран Каспийского региона в отношении России и субрегиональных государств и ее влияние на эффективность деятельности российского бизнеса на мировом рынке углеводородных ресурсов и на постсоветском пространстве.
Представленные в диссертации результаты выводы автора могут быть использованы в процессе преподавания курсов, спецкурсов и спецсеминаров по «международным отношениям», «регионоведению», «геополитике».
Полученные результаты позволяют сформулировать основные положения, выносимые на защиту.
-
Неопределенность понятия «каспийский регион» и содержания политико-правового статуса Каспия, а также их взаимообусловленность превращают процесс обновления понятийного аппарата в итеративный, динамический, имеющий временное измерение, а следовательно эволюционный процесс.
-
Попытки применить существующие мировые нормы и практики для урегулирования аналогичных территориальных споров представляются неэффективными, поскольку являются очередной, не всегда оправдавшей себя на практике попыткой импорта институтов. Тогда как успех видится именно в достижении неформального консенсуса основных геополитических акторов по поводу базовых вопросов статуса Каспия и трансформации его в последующем в соответствующие формальные нормы международного права.
-
Центры самоорганизации субъектов геополитики Каспийского региона, которые могли бы затем быть институционализированы и формализованы в виде соответствующих норм регионального и международного права, выступают как точки пересечения геополитических стратегий игроков в регионе (разумеется при условии их
взаимной итеративной корректировке), иными словами как точки эквилибриума в геополитическом взаимодействии этих акторов.
-
В рамках процесса глобальной регионализации и формирования новой структуры системы международных отношений еще более явственно обозначается роль геополитической стратегии США в странах Каспийского бассейна; детерминирующим фактором активизации геополитического процесса выступает следование рядом стран энергетической стратегии ЕС, прикладыванием определенных институциональных усилий всеми странами ЕС по ресурсному обеспечению транзита углеводородных ресурсов на мировой рынок.
-
В регионе Каспийского моря и Центральной Азии все более институционализируются геополитические интересы Китайской Народной Республики, чья финансовая и технологическая помощь в освоении природных богатств региона подчас не сопрягается с политическими требованиями, в отличие от стран развитого Запада.
-
Влияние национальных государств Южного Кавказа и Каспийского региона, активная трансформация политической конъюнктуры и геополитических интересов Азербайджана, Грузии позволяют получать малым странам максимальную выгоду от выбора меняющихся внешнеполитических приоритетов;
-
Принципиальную роль в рассматриваемом регионе играют прикаспийские страны: Казахстан и Туркменистан, выступающие объектом пристального интереса со стороны не только крупнейших мировых держав, но также различных субнациональных организаций (ЕвраЗЭС, ШОС, СНГ, ЕС и т.д.). Все более четко прослеживается отдаление геополитических позиций Казахстана и Туркменистана от России, в ситуации, когда на эти страны активно оказывает значительное влияние США, ЕС, Китай и др. страны посредством активного внедрения в регион торговых структур, бизнес-корпораций, парадипломатических структур и прочих институций.
-
Все более активное влияние оказывает в регионе Каспийского бассейна Турция, стремящаяся закрепить роль субрегиональной державы-регулятора политической стабильности региона. В единой системе геополитического партнерства с Турцией в реализации проектов по транспортировке углеводородных ресурсов оказывается Израиль, остро нуждающийся в энергетических ресурсах, детерминируемых интересами акторов на платежеспособных рынках, связанными еврейским лобби в различных странах Запада.
-
Иран остается важнейшим ключом стабильности в странах Каспийского бассейна, определяемым такими факторами, как: географический, межнациональный, религиозный, финансовый, экологический, транспортно-транзитный. Более четко институционализируется геополитический интерес Ирана заключающейся в попытках стать важнейшей транзитной страной каспийских углеводородных
ресурсов под контролем клерикального истеблишмента. Региональная стабильность остается заложником попыток поиска эквилибри-ума в американо-иранских и российско-иранских отношениях. Эмпирическая база диссертационного исследования включает обширный круг российских и зарубежных источников. Наибольшую ценность для понимания мотивов, целей, направлений курсов геополитических стратегий стран Каспийского региона представляют официальные документы, материалы министерств иностранных дел соответствующих стран, договоров, деклараций глав государств, заявления руководителей России и стран СНГ, а также материалы Европейского Союза, Белого дома, Конгресса США, госдепартамента. Значительный объем этих материалов сосредоточен в средствах массовой информации, сборниках официальных документов, электронных архивах и была получена по каналам всемирной сети Интернет.
Ряд крупных научных центров в России и за рубежом пристально наблюдают и анализируют комплекс факторов, воздействующих на процесс формирования системы стабильности и безопасности Каспийского региона, процесс трансформации международных отношений, вызывающий новые геополитические факторы и угрозы региональной безопасности на евразийском континенте. Особое место в ряду центров, исследующих внешнеполитические аспекты стабильности регионального и международного развития, занимают Институт актуальных международных проблем в Дипломатической Академии МИД РФ, Российский институт стратегических исследований, Институт Востока РАН, Институт Европы РАН РФ и ряд других.
Апробация результатов исследования. Диссертация и полученные в ходе работы материалы обсуждались на международных, всероссийских конференциях, семинарах и круглых столах: ежегодный научных семинарах «Век Информации» кафедры международной журналистики Санкт-Петербургского государственного университета (декабрь 2010, 2011, 2012)5-ой Международной научной конференции «Глобальная безопасность и устойчивое развитие геоцивилизаций» Балтийский государственный технический университет им. Д.Ф. Устинова «Военмех» (18-19 ноября 2011г.),Всероссийской научно-практической конференции «О влиянии национального и религиозного факторов на политическую стабильность в постсоветском пространстве» Национальный Союз Политологов и Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте России (ноябрь 2011г.), 3 Всероссийской научно-практической конференции "Развитие политических институтов и процессов: зарубежный и отечественный опыт" Омский государственный педагогический университет им. Ф.М. Достоевского (12-13 апреля 2012 года), Конференции «Герценовские чтения - 2011» Российский государственный педагогический университет им. А.И.Герцена, Материалы международной научно-практической конференции «Традиции и инновации в государственном и муниципальном управлении» Брянский государственный университет (май 2011), Всероссийской 4-ой научно-практической конференции «Развитие политических институтов и процессов: зарубежный и отечественный опыт» Омский гос-
ударственный педагогический университет им. Ф.М. Достоевского (апрель 2013), международной научно-практической конференции Балтийский государственный технический университет им. Д.Ф. Устинова «Военмех», факультет социологии Санкт-Петербургского государственного университета «Социология безопасности: проблемы, анализ, решения» (апрель 2013), Международный исследовательский институт Рига. Латвия (апрель 2011), Дагестанский государственный институт народного хозяйства при Правительстве Республики Дагестан (март 2011).
Структура диссертации соответствует целям и задачам исследования. Диссертация состоит из введения, семи глав, заключения и списка литературы (416 источников) общим объемом 470 страниц. Диссертация содержит 9 иллюстраций.
Геополитические интересы как детерминанты процессов институционализации
Прежде всего, необходимо отметить межотраслевой характер категории «интерес». Кроме этого, она, в значительной степени, является и многоаспектной, и имеет множество значений. Как верно замечает С.Н.Сабикенов, сложность и многоаспектность этого понятия, приводят к определенным сложностям в познании и требуют специфического подхода, однако вместе с тем не дают оснований для разрыва целостного феномена, общая природа которого является единой и находит свое проявление во всех сферах человеческой деятельности.34 В геополитике понятие «интерес» обладает категориальным значением, однако, в подавляющем большинстве российских концепций до начала XXI века категориальными признавались такие понятия как «пространство», «государство», «соотношение сил», «сферы влияния» и т.д.35. В начале нового века в оборот вводятся новые категории геополитики, такие как национальные интересы, равновесие интересов, процессы интеграции/дезинтеграции, геостратегия и граница36. Категория «геополитические интересы» как дефиниция в своем эволюционном развитии прошла путь от формулировки «национальные интересы» (как государственные) до конгломерата самых разных интересов: государственные, национальные, коалиционные37. Таким образом, в современной геополитике выделяют следующие основные виды интересов: национальные (общие интересы нации); государственные (общественно-политические); региональные; коалиционные (международные). Помимо этого принято выделять также иконографические интересы – понятие было предложено Ж. Готтманном38, то есть этнические и конфессиональные интересы самоидентифицирующегося региона / нации), политические, экономические, культурные, информационные.
Если в качестве критерия типологизации интересов взять «ясность выражения», то интересы могут являться осознанными/неосознанными (вкупе с целью)39, явными/имплицитными40. Несмотря на то, что проблема имплицитности исследуется на протяжении нескольких столетий, до сих пор имеет место множество спорных и нерешенных вопросов относительно природы этого явления. Следует отметить, что определения некоторых типов интересов в ряде случаев требуют разъяснения и нуждаются в терминологической коррекции. Интересы государств, народов и наций, рассмотренные с различных точек зрения и измеряемые разными мерками, образуют в системе научных знаний категориальное образование, с доказанной функциональностью и закономерностями. Эти закономерности проявляются по линиям базовых составляющих - пространственной, национальной, экономической, конфессиональной и др. - что свидетельствует о комплексности категории, её многоуровневом характере41. Научную категорию можно определить как «специальное, априорное понятие, используемое при построении теорий» или как «общее понятие, которое воспроизводит основополагающие свойства и связи явлений материального мира». Философский словарь предлагает следующие определение: категория есть «высшее родовое понятие, которое обозначает какой-либо наиболее общий, отвлеченный разряд явлений, предметов или их признаков»42. Л.П. Крысин определяет категорию как «родовое понятие, которое отражает разряд предметов, отношений или наиболее общий их признак»43. Ещё Аристотель характеризовал категории как родовые понятия44. Таким образом, категория «геополитические интересы» представляет собой родовое понятие, объединяющее виды интересов, которые обладают набором признаков, представленных в виде дихотомий. Такое определение категории «геополитические интересы» полностью соответствует требованиям современной методологии и теории. Далее рассмотрим виды геополитических интересов - как проявление сущности категории «геополитический интерес». Национальные интересы есть исторически первый вид интересов, выявленный в международной политике. Категория «национальный интерес», прочно вошедшая в общественно-политический лексикон до сих пор продолжает оставаться дискуссионной в социально-политической теории. Сложность анализа связана во многом с тем, что трактовка понятия «национальный интерес» отражает мировоззренческие установки самого аналитика, его представления о международном политическом процессе.45 Вообще национальный интерес есть категория абстрактная и субъективная, поскольку ее параметры определяются картиной мира и ценностной системой, господствующей в данном обществе и государстве. Как отмечал Дж.Розенау, «определение национального интереса никогда не может быть ничем иным, как системой умозаключений, исходящих из аналитической и ценностной базы политики».46 Национальные интересы представляют собой иерархическую структуру и классифицируются по: а) сферам: политические, экономические, военные, идеологические, культурные, информационные; б) уровню устойчивости во времени: непосредственные (до 1 года), кратковременные, или краткосрочные (от 1 до 5 лет), среднесрочные (от 5 до 20 лет), долгосрочные, или долгосрочно-будущие (от 20 до 50 лет), далекое будущее (более 50 лет); в) степени важности для общества и государства: жизненно важные (20–50 и более лет) - имеют стратегическое значение для общества и государства и связаны с сохранением, приумножением и защитой национальных ценностей, девальвация и утрата которых поставили бы под вопрос идентификацию или даже само существование народа; важные, или тактические ; периферийные, или оперативные; г) отношениям между участвующими сторонами: конфронтационные, расходящиеся, совместные; д) географической направленности: глобальные, региональные, локальные. Государственные интересы как интересы нации-государства не всегда совпадают с интересами политического режима (в этом случае нелегитимного).
Основные концепции раздела Каспийского моря между прибрежными государствами
Особой проблемой и центром «Каспийской игры» является правовой статус Каспия. Научные позиции, определяющие статус водоема, принято типологизировать по трем основным направлениям: закрытое, но не как замкнутое (полузамкнутое) море; кондоминиум, (общая собственность или территория прибрежных государств); пограничное (международное) озеро. Первая точка зрения, подтверждаемая Договором между Россией и Персией от 26 февраля 1921 г., а также и советско-иранским договором от 25 марта 1940 г., рассматривает Каспий как закрытое море. В основе указанного договора лежит принцип равенства как основа взаимодействий между двумя государствами»97, таким образом, Каспийское море (которое является географически закрытым и окруженным территорией СССР и Ирана) считается советско-иранским морем. По мнению многих ученых 50-х и 60-х гг., закрытыми морями являются моря-озера, которые выступают как внутренние национальные воды прибрежных государств в пределах их государственных границ»98, к их числу они относят Каспийское море.
Эта концепция являлась доминирующей в советское время, а интерпретация Каспия как закрытого советско-иранского моря нередко встречается также в исследованиях других ученых, в том числе зарубежных. В начале 70-х гг. появилась новая концепция - «замкнутое море» («полузамкнутое море»), указанная концепция позже вошла в содержание Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. (ст. 122–123). Так, согласно Статье 122 Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. гласи: «...“замкнутое или полузамкнутое море” означает залив, бассейн или море, окруженное двумя или более государствами и сообщающееся с другим морем или океаном через узкий проход, или главным образом, из территориальных морей и исключительных экономических зон двух или более прибрежных государств»99. Что касается третьего направления, надо отметить то, что с 1921 по 1991 г. в Советском Союзе Каспийское море редко рассматривалось в качестве кондоминиума. Как пишет CezareP.R. Romano в своей работе «LaCaspienne: unfloujuridique, sourcedeconflits», подобная идея, не без участия России, стала актуальной не только для науки, но и для практики международного права в начале 90-х гг., с развалом Советского Союза 100. В 80-х гг. для советской юридической науки стали характерны попытки признания (научного) Каспия пограничным озером (или международным озером). В этой связи В. Мещера утверждает, что, несмотря на то, что за Каспием исторически укрепилось название моря, географически он является обычным пограничным озером101. Необходимо здесь также отметить, что в период, когда доминирующей являлась концепция закрытого моря, различного рода предложения о пересмотре его международно-правового статуса и интерпретация Каспия как пограничного озера в советской науке рассматривались как решительный и смелый шаг»102. В противоположность советской школе международного права, для зарубежных юридических исследований стала характерной интерпретация Каспия как пограничного озера, многие исследователи связывают такую особенность с развитием западной концепции пограничных озер. В конце 60-х гг. У.Батлер, английский юрист писал, что, несмотря на то, что Каспийское море включено в состав внутренних вод Советского Союза, по существу, оно является крупнейшим озером, которое тем не менее принято исторически называть морем. Франц де Хартинг также отмечает, что Каспийское море, подобно Аральскому, является большим озером, подчиненным национальным юрисдикциям, его воды являются пограничными, так как берега Каспия принадлежат Советскому Союзу и Ирану103. Если проблему правового статуса и режима Каспийского моря рассматривать с точки зрения добычи нефти и газа, в центре внимания стоит вопрос, ответ на который зависит от применения той или иной концепции, другими словами, является ли Каспийское море (международным пограничным) озером или (внутренним) морем. Как было отмечено выше, правовой режим международных озер и внутренних (закрытых) морей существенно отличается. В случае признания Каспия (внутренним) морем на него распространяется Конвенция ООН по морскому праву 1982 г., а также правила о территориальных морских водах, исключительной экономической зоне, континентальном морском шельфе, что в большей степени отвечает интересам новых государств, образованных после развала СССР. Если же Каспий — озеро, тогда в отношении его правового статуса могут действовать принципы и положения международного права, зафиксированные в соглашениях, касающихся озер, на берегах которых располагаются два или более государства.
Итак, одним из возможных вариантов является раздел Каспийского моря в соответствии с принципами, сформулированными в Конвенции ООН по морскому праву 1982 года. Однако, необходимо в то же время отметить, что на сегодняшний день вопрос о возможности применения Конвенции по отношению к Каспийскому морю все еще остается спорным.
Как уже отмечалось ранее, Конвенция ООН по морскому праву 1982 года предполагает распространение суверенитета государства на территориальное море (не более 12 морских миль), на воздушное пространство над ним, его дно и недра. Помимо этого каждое государство имеет суверенные права в целях разведки и разработки природных ресурсов в исключительной экономической зоне за пределами территориального моря. При этом Конвенция устанавливает принцип определения границ территориальных морей исключительных экономических зон между смежными и противолежащими прибрежными государствами (так называемый принцип «срединной линии»).
Некоторые прикаспийские государства, соглашаясь с возможностью раздела Каспия на национальные сектора, тем не менее предъявляют особые требования к их размеру и границам (заявляя, например, о необходимости раздела Каспия на равные сектора или, наоборот, о необходимости учитывать прецеденты административного деления в рамках бывшего Союза ССР). Основным недостатком раздела Каспийского моря на суверенные сектора водной поверхности, дна и воздушного пространства является, на наш взгляд, угроза свободе судоходства и функционированию иных транспортных коммуникаций. Альтернативой такому разделу Каспия являются, во-первых, совместное использование Каспия и его дна всеми прикаспийскими государствами на консорциальной основе (с ограничениями в виде незначительных национальных прибрежных зон или без таковых) и, во-вторых, раздел дна Каспия при совместном использовании его поверхности и биологических ресурсов. Последний вариант урегулирования статуса Каспия является наиболее гибким, поскольку обеспечивает свободу судоходства и позволяет решать экологические и гидрологические проблемы на кооперативной основе. Этот принцип пытаются установить в своей договорной практике Россия и Казахстан.
Выбор ряда прикаспийских государств в пользу кооперативного подхода к использованию Каспия и его ресурсов либо в пользу того или иного способа их раздела зачастую основан на желании обеспечить перераспределение абсолютных экономических выгод или решить тот или иной территориальный спор в свою пользу. Инструментарий международного права на сегодняшний день не располагает универсальным средством для решения подобных коллизий. Вместе с тем, предпринимаемые рядом прикаспийских государств попытки решения проблемы статуса Каспия все более основываются на реалистичном правовом подходе. Такой подход предусматривает установление режима совместного использования тех участков Каспия и его недр, в отношении которых существует спор между двумя и более государствами104.
Стратегические цели и задачи ЕС в Каспийском регионе. Политика ЕС в Каспийском регионе как протостратегия
Исследуя проблематику реализации интересов стран Европейского Союза в контексте энергополитики и геополитики региона Каспийского моря нельзя не отметить, что энергополитическое измерение и потенциал конфликта региона (в т.ч. и Сирии). Вооруженный конфликт в стране во многом эхо борьбы, которую начали крупнейшие игроки мирового энергетического рынка. Основное достоинство победителя в вооруженном конфликте на территории Сирии получение доступа на крупнейший и платежеспособный газовый рынок Европы.
К началу «арабской весны» в 2010 году ЕС подошел в тяжелом экономическом состоянии. Кризис суверенных долгов, затянувшаяся экономическая рецессия и высокие цены на энергоносители поставили перед Брюсселем вопрос о стратегии формирования долгосрочной энергетической политики. К середине 2000-х ЕС взял установку на сокращение выбросов углекислого газа и переход на низкоуглеродную энергетику к 2020 году. К этому времени ЕС рассчитывал увеличить долю возобновляемых источников энергии в своем энергобалансе до 20%, кризис от этой амбициозной цели Европу не заставил отказаться192.
Из-за кризиса многие страны ЕС сократили субсидии новых проектов в области возобновляемой энергетики (солнечной, ветряной). Еще одной "зеленой" альтернативой углеводородам должна была стать атомная энергетика, которая бурно развивалась в 2000-е. В Германии правоцентристская коалиция даже включила сооружение новых реакторов в свою «зеленую» политику. Продолжилось возведение новых реакторов в Финляндии и Франции. Одновременно о намерении построить АЭС на своей территории объявили Италия и целый ряд стран Восточной Европы, прежде всего Польша. Причем ставка на потенциал атомной энергетики была связана во многом с потребностью в повышении конкурентоспособности европейских экономик. Однако после Японской трагедии «Фукусимы» количество сторонников атомной энергетики в Европе сократилось. Правительство Германии приняло решение о поэтапном закрытии до 2022 года всех действующих реакторов. На референдуме в Италии население выступило за отказ от использования атомной энергетики, а Испания и Швейцария ввели мораторий на строительство новых реакторов.
Доля электроэнергии, производимой на атомных станциях в Европе, будет неуклонно снижаться. Станции постепенно закрываются в силу возраста: с 1989 года погашено более 30 реакторов, а в планах до 2025-го предусмотрена остановка еще одной трети из ныне действующих 144 реакторов193.
В перспективе доля газа в европейском энергобалансе (на начало 2010-х она составляла 18,8%) будет неуклонно расти. А учитывая ограниченные возможности наращивания добычи на месторождениях в Северном море, рост потребления будет удовлетворяться за счет газового импорта194.
Нельзя не отметить геополитические и экономические риски для единой Европы, прежде всего ценовые. Если цены на нефть и уголь фактически определяются биржевыми котировками, то газовые являются во многом предметом договорных соглашений между продавцом и покупателем. В этом плане Брюссель не устраивает цена долгосрочных контрактов на газ, устанавливаемых ОАО «Газпромом» и норвежской «Statoil». Средняя цена в Европе для индексируемого в привязке к нефти газа составляет порядка $12 за 1 млн. британских тепловых единиц, в то время как в США - $2,5. При этом в случае с газовым рынком ЕС речь идет о системе, в которой 90% газа поставляется по трубопроводам. А из приходящихся на сжиженный природный газ (СПГ) 10% только четверть продается на бирже в газовых хабах. В итоге ЕС сделал приоритетными два направления своей газовой политики. Первое из них - давление на существующих поставщиков с целью снизить цены и больше учитывать спотовую цену на газ в долгосрочных контрактах (а не цены на нефть, как принято сейчас). Именно в рамках этой новой ситуации в сентябре 2012 года началось "антимонопольное расследование" ЕС в отношении "Газпрома»195.
Второе направление - диверсификация источников поставок. ЕС рассчитывал на строительство газопровода «Nabucco» с проектной мощностью 30 млрд. кубометров газа в год. Реализация этого проекта, с одной стороны, давала дополнительные гарантии энергобезопасности на случай перебоев с поставками из других источников (как это было зимой 2008/09), а с другой - увеличивала конкуренцию среди поставщиков. Однако до последнего времени проект так и не получил развития из-за отсутствия необходимой сырьевой базы. В этой связи показательно, что на случай закрытия «Nabucco» уже инициирован альтернативный проект Трансадриатического газопровода. Этот газопровод рассчитан на прокачку только 10 млрд. кубометров азербайджанского газа c месторождения Шах-Дениз II, которое должно было стать базой и для Nabucco.
С целью сформировать стратегические установки и обеспечить стабильность спроса ЕС на Каспийский газ, Европейская комиссия инициировала новый проект «Каспийская корпорация развития» - «Caspian Development Corporation» (сокращенно CDC). Данное институциональное предложение в первую очередь касалось стран как добывающих так и транзитных, относилось это в частности к Туркменистану, с целью диверсификации трансграничных трубопроводов, в том числе как вариант снижения уровня сотрудничества русско-китайского по транспортировке газа. Данные инициативы кажутся спорными, и вероятность масштабной реализации остается сомнительной. Все это, идет вразрез с политикой открытого энергетического рынка ЕС, выбранная модель рынка так же как собственные обязательства ЕС стремятся к соответствию с нормами и правилами международной торговли и инвестиционного законодательства. Внедрение концепции «Каспийской корпорация развития» остается совсем не бесспорным, отличается непоследовательностью, что подчеркивается необходимостью соблюдения всесторонних соглашений о свободной торговле, явным интересом Восточных стран ЕС о желании участвовать в CDC, включая регионы Каспийского бассейна и Южного Кавказа.
Это подчеркивает скептицизм правительств Центральных азиатских стран, которые с одной стороны не являются частью более широкой единой политической стратегии ЕС, а с другой стороны являются объектом многих региональных инициатив ЕС.
Казахстан: попытки лавирования между интересами других геополитических «игроков»
Казахстанские официальные лица и чиновники в реализации внешнеполитических установок осознают важность позиций Москвы и стараются не раздражать официальную Москву, лавируя и пытаясь диверсифицировать и укрепить внешнеполитические связи и с другими странами. Как правило, официальные лица и чиновники Казахстана заботятся, о постоянным выделении и стимулировании положительных объемов смешанных кооперативно-конкурентных энергетических отношений между Республикой Казахстан и Россией. Хотя обе страны продают нефть европейским и китайским потребителям, Н.Назарбаев настаивает, что он видит, Казахстан и Россию в качестве партнеров энергетического рынка, а не конкурентов. Хотя казахстанские чиновники продолжают проявлять интерес к альтернативным проектам, и в частности к подводным трубопроводам, которые позволят избежать контроля России, они полагаются на западных инвесторов для обеспечения технологического преимущества в использовании Казахстаном обширных, но затрудненных для доступа морских нефтяных ресурсов, заверяя регулярно при этом русские энергетические компании в активном содействии и участии последних в любых многонациональных консорциумах на территории Республики Казахстан.
Как показывает политическая практика, покрытие энергетических рынков требует совместного и кооперативного казахско-русского сотрудничества. Астана по-прежнему нуждается в доступе к русским нефте- и газо- трубопроводам для покрытия потребностей Европейских потребителей, а Москва в значительной зависит от импорта газа из региона Средней Азии, часть которых проходит через территорию Казахстана, как для удовлетворения внутреннего спроса, так и для дополнительных поставок энергоресурсов на экспорт в Европу. За последние десять лет, Россия воспользовалась значительным потенциалом энергетического рынка Центральной Азии, покупая в Центральной Азии энергоносители по ценам ниже рыночных и продавая нефть и газ зарубежным потребителям по значительно более высоким ставкам, когда российский бизнес получал самые большие дивиденды329.
Также решающее значение для энергетической реконфигурации в регионе является готовность Казахстана и Туркменистана, диверсифицировать энергопоставки на экспорт в Европу. В этой связи Казахстан пытается значительно расширить возможности экспортных стратегий, основанных на расчете нескольких маршрутов. Тем более, что ожидается значительный рост добычи из месторождения «Кашаган», Казахстан находится в поиске новых проектов маршрутов для экспорта нефти. Это может быть реализовано посредством расчета 3 возможных вариантов: 1. расширение существующей сети Каспийского трубопроводного консорциума (КТК), работающих на западные рынки через российскую часть побережья Черного моря, 2. в расширении и дополнительной подаче нефти через трубопровод БТД, 3. через расширение экспорта на восток в Китай по новому трубопроводу, который в настоящее время находится в стадии строительства. Казахстан, таким образом, может оказаться в положении, когда скорректирует свой экспорт между этими тремя вариантами, и тем самым обеспечит большую национальную независимость и рост суверенитета, расширит пространство для геополитического маневра. Туркменистан заключил ряд долгосрочных соглашений по экспорту собственного газа через трубопроводы России, но в то же время стремится к диверсификации своих экспортных маршрутов. Политолог Маркетос Т., пишет, что проект по развитию Транскаспийского газопровода приостановился из-за открытия крупного месторождения природного газа в Азербайджане «Шах-Дениз» и туркмено-азербайджанских приграничных споров о разграничении шельфа Каспийского моря, однако последние события говорят о том, что все стороны будут искать приемлемый вариант согласия для сближения и урегулирования разногласий, что явится потенциально снятием напряжения на пути Транскаспийскогонефте- и газопровода. Туркменистан недавно провел экспертное изучение возможностей экспорта газа в Китай, а также в Пакистан через территорию Афганистана330. Реализуемые энергетические стратегии Республик Казахстана и Туркменистана представляют собой не только возможности, но и определенные вызовы для стратегии диверсификации единого энергорынка ЕС. С одной стороны, серьезность обязательств по проектам трубопровода для «Набукко» и Транскаспийского с целью обеспечения ресурсами ЕС, будет способствовать проникновению геополитических интересов США в Евразии, и есть шансы обеспечить значительную долю экспорта энергоносителей. С другой стороны, российская сторона и особенно китайская конкуренция за эти ресурсы, выявит глобальность экономических и политических проблем в выбранной стратегии стран Запада. Результатом этой геостратегической конкуренции, будет реальность намерений и определение силового фактора который будет основой для формирования механизма управления континентом Евразия331. «Богоизбранность» и пропагандируемая приверженность Америки делу поощрения прав человека и демократических принципов в странах Каспийского региона, Центральной Азии, и в целом Евразии раздражает казахстанских чиновников. Напряженность в билатеральных связях вокруг темпов и динамики политических и экономических реформ, а также обвинения в коррупции казахстанских чиновников и их американских партнеров в энергетической отрасли, сохраняются с момента обретения независимости страны332.
С целью создания системы единой безопасности и для укрепления оборонительного кольца, Россия, Армения, Казахстан, Узбекистан, Таджикистан и Кыргызстан договорились 4 февраля 2009 года в Москве, о формировании Коллективных Сил быстрого реагирования Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), которые будут расположены в России и частично в Кыргызстане, с основной задачей оперативного реагирования на любые внешние угрозы.За день до этого события Россия подписала соглашение с Республикой Беларусь о создании единой системы ПВО (в ответ на намерение США установить элементы своей ПРОв Румынии и Болгарии, и получила из Кыргызстана «добро» на введение в эксплуатацию современная РЛС.
Нельзя не отметить, что милитаризация региона идет ускоренными темпами в 2000-х годах, кажется, что данные вопросы не имеют никакого отношения к политике Китая в отношении Казахстана. Но Китайское правительство стремится углубить экономические связи с Казахстаном и другими странами в Большой Центральной Азии, потому Пекин видит в этом регионе стратегически важный источник сырья, нефти и природного газа. Китайские авторы внешнеполитической доктрины беспокоятся о явной уязвимости источников энергии стран Персидского залива. Поставки нефти Персидского залива проходят через морские пути контролируемые США или другими военно-морскими силами. Кроме этого, китайское правительство признает, что терроризм, военные конфликты и другие источники политической нестабильности на Ближнем Востоке могут нарушить стабильность экспортных поставок нефти из стран Персидского залива.
Поскольку китайские усилия, стимулирующие импорт дополнительных поставок нефти и газа из России оказались проблематичными, Пекин решительно настаивает на развитии наземных нефте-и газопроводов, которые направляют энергетические ресурсы Центральной Азии на восток в сторону Китая. Новые внутриконтинентальные маршруты обеспечат более безопасные поставки энергоносителей в Китай, чем существующие морские пути. Эти растущие энергетические связи, являются возможными сценариями нивелирующими политическую нестабильность в этих странах, что является предметом обеспокоенности китайских политиков.
