Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Глобализационные аспекты детерминант внешней политики турции
1.1. Внешнеполитическая доктрина современной Турции в контексте глобализационных процессов 16
1.2. Факторный анализ внешней политики Турецкой Республики в контексте формирующейся глобальной системы управления 36
1.3. Место и значение Леванта в системе турецких глобализационных приоритетов 60
ГЛАВА II. Внешнеполитические практики турции в регионе леванта в контексте глобализационных процессов
2.1. Глобализация и векторы турецкой политики в арабских странах Ле
ванта 78
2.2. Турецко-израильские отношения как элемент глобализационного проекта 101
2.3. «Курдская политика» Турции в регионе Леванта в контексте функционала «геостратегического опорного узла» 120
Заключение 135
Библиографический список
Используемой литературы
- Факторный анализ внешней политики Турецкой Республики в контексте формирующейся глобальной системы управления
- Место и значение Леванта в системе турецких глобализационных приоритетов
- Турецко-израильские отношения как элемент глобализационного проекта
- «Курдская политика» Турции в регионе Леванта в контексте функционала «геостратегического опорного узла»
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования обусловлена тем, что внешнеполитическая деятельность всех без исключения государств постепенно меняется под влиянием глобализации. Когда в мире наблюдается экономическая, политическая и культурная универсализация и унификация возникает потребность теоретического осмысления и анализа изменений во внешней политике, порождаемых этими глобализационными процессами.
Глобализация по-разному сказывается на различных регионах планеты. Вместе с тем каждый регион по-разному отвечает на вызовы и возможности глобализации. В этом плане важным представляется выяснение региональной специфики глобально-интеграционных процессов. Безусловно, одно из центральных мест в такого рода процессах занимает Ближний Восток и его субрегионы. Специфику им придают старые и новые конфликты, богатые углеводородные ресурсы, сосредоточие культур и религий. Эти же обстоятельства делают Ближний Восток, возможно, самым проблематичным с точки зрения глобальной интеграции регионом современного мира.
В настоящее время особое значение приобретает вопрос о том, какие функции остаются за национальными государствами, какие новые «обязанности» добавляются в их сферу компетенции как участников международных отношений. Не меньшее значение имеет и вопрос о том, как и на каких принципах они строят свою внешнюю политику, учитывая глобализационное давление.
В настоящее время без учета и анализа внутренней и внешней деятельности Турции понять и оценить современную политическую жизнь Леванта как важной части Ближнего Востока невозможно. Турция – один из признанных региональных лидеров, обладающих мощным экономическим потенциалом и крепкими внешнеполитическими связями. Параллельно все более отчетливее проявляется ее роль как агента глобализации в данном регионе. Вместе с тем Турция дает представление о сложности, многовекторности и противоречивости протекающих глобальных процессов, показывая, что сегодня от ученых требуется применение иных подходов к анализу политической реальности. Турция является членом НАТО и одновременно поддерживает определенные исламистские группы в регионе, правящая в ней ныне партия – Партия справедливости и развития – отстаивает традиционные ценности, но активно продвигает глобальное мировоззрение.
С учетом приведенной выше аргументации представляется справедливым вывод о том, что поднимаемые в настоящем диссертационном исследовании вопросы и рассматриваемые проблемы, обладают достаточно высоким научным и прикладным значением, а тема научного исследования является актуальной.
Степень научной разработанности темы. Теоретическим и концептуальным вопросам внешней политики посвящены работы таких зарубежных авторов, как Дж. Грико, Ф. Закария, У. Карлснеис, Дж. Миршаймер, К. Морган, Г. Палмер, В. Хадсон, С. Уолт, К. Уолтц.
Среди отечественных ученых, занимающихся теоретическим осмыслением международных отношений и внешнеполитической деятельности, можно выделить В.Г. Барановского, А.Д. Богатурова, А.Д. Воскресенского, Н.А. Косолапова, М.М. Лебедеву, М.А. Хрусталева, П.А. Цыганкова.
Глобализация влияет на характер и направленность внешней политики различных государств. Как следствие, во многих работах, в которых делается акцент на процессе глобализации, поднимаются и вопросы внешней политики. К таковым можно отнести работы З. Баумана, У. Бека, Э. Гидденса, Б. Линдси, Н.С. Матиняна, А.И. Уткина, Д. Хелда, А.Н. Чумакова.
Особый пласт исследований составляют труды, где подвергается анализу природа складывающейся системы мироустройства и механизмы интеграции в нее стран и регионов. Эти и подобные вопросы – в центре внимания И. Валлерстайна, Р. Котари, Т. Фотопулоса, Т. Фридмана, а также С.В. Ануфриенко, Ю.Г. Ефимова, Г.В. Косова, А.И. Неклессы, А.С. Панарина.
Ближний Восток и, в частности, Левант как важные с геополитической точки зрения регионы планеты изучаются А.А. Драгановым, А.К. Дудайти, А.С. Евтушенко, В.В. Карякиным, Б.Г. Койбаевым, Г.И. Мирским, Е.М. Примаковым, В.М. Сергеевым, С.Н. Саруханяном, В. Фаресом, А.Э. Яшлавским.
Различным аспектам современной внешней политики турецкого государства посвящены работы А. Банка, И. Григориадиса, Р. Карадага, Х. Малки, Н. Точчи, Ш. Фоли. В российской политологии разработкой вопросов, связанных с политикой Турции, занимались Э.Г. Вартаньян, В.И. Данилов, С.Б. Дружиловский, В.М. Запорожец, Н.Г Киреев, А.А. Колесников, Т.А. Корниенко, В.В. Кунаков, В.А. Надеин-Раевский, В.Н. Панин, О.В. Рябцев, Л.В. Савин, А.А. Сотниченко, Н.Ю. Ульченко.
Отдельно можно выделить труды турецких авторов, поднимающих тему выработки и реализации современного внешнеполитического курса Турции, А. Давутоглу, Э.Ф. Кеймана, М. Мюфтюлер-Бач, Э. Ынбара.
Внешняя политика Турции как исследовательская проблема нашла свое отражение в диссертационных работах С.А. Алексеева, М.К Зиганшина, И.А. Свистуновой, А.В. Сулейманова, Р.С. Терехова.
Обзор литературы, сделанный выше, показывает, что, несмотря на довольно большое число работ, близких к избранной нами теме, комплексного и масштабного исследования современной внешней политики Турции в отношении региона Леванта не проводилось. Именно этим обстоятельством и продиктован выбор направления нашего научного интереса.
Объектом исследования является современная внешняя политика Турецкой Республики.
Предметом исследования выступают институциональные основы, векторы и факторы реализации внешнеполитической линии Турции в регионе Леванта в контексте глобализации.
Цель исследования состоит в выявлении специфики внешней политики Турции в регионе Леванта на современном этапе, характеризующемся интенсификацией процесса глобализации.
В соответствии с целью были определены следующие задачи:
- определить принципы и главные цели современной турецкой внешнеполитической доктрины;
- выявить главные факторы формирования современной внешней политики Турецкой Республики, детерминированные глобализационными процессами;
- доказать сохранение значимости Леванта для современной Турции в условиях глобализации;
- выявить природу современной внешней политики Турции в отношении арабских стран Леванта в контексте глобализационных трансформаций мирового политического порядка;
- установить факторы, детерминирующие политические отношения между Турцией и Израилем как ведущих региональных агентов глобализации;
- раскрыть характер курдской политики современной Турции в регионе Леванта.
Теоретико-методологическую основу исследования составили известные и признанные в политической науке аналитические инструменты. Фундаментом нашего исследования послужил системный подход, получивший в свое время разработку в трудах Т. Парсонса и Д. Истона. Многое из того, что касается интеграции в глобальную систему управления и ее характеристик, мы почерпнули из концепций З. Баумана (сжатие пространства/времени), И. Валлерстайна (мир-системный подход), А.И. Неклессы (идея глобального сообщества), Т. Фотопулоса (интеграция в новый мировой порядок), Т. Фридмана («золотая смирительная рубашка»), М. Хардта и А. Негри (новая глобальная система, именуемая авторами Империей).
Нами использован мультифакторный анализ внешней политики, применяемый среди прочего Дж. Каарбо, Дж. Лантисом и Р. Бисли. Прибегая к этому виду анализа, мы выделили внешние (экстернальные) и внутренние (интернальные) факторы внешней политики Турции, которые оказывают в настоящее время весьма разнообразное влияние на формирование ее внешней политики.
В работе мы обратились к компаративному методу, благодаря которому получили возможность выявить общее и особенное в близких политических феноменах, лучше понять сложные и неоднозначные тренды политического развития Леванта. Мы сравнивали внешнеполитические курсы Турции по отношению к различным странам региона Леванта, а также современную внешнюю политику Турции с политикой, проводимой ее руководством в более ранние периоды времени.
В основе второй главы лежит анализ конкретных случаев, или кейс-стади. По сути, Иордания, Ливан, Сирия и Израиль – это единицы кейс-анализа, позволившие нам подкрепить наши теоретические выкладки и лучше понять происходящие в политической жизни Леванта процессы и события.
Эмпирическую базу исследования составили:
- официальные турецкие документы, относящиеся к области внешней политики (исходящие от Министерства иностранных дел, Министерства экономики, Турецкого статистического института и др.);
- отчеты и доклады международных правительственных и неправительственных организаций (Всемирного банка, Международного валютного фонда, Международного института стратегических исследований и др.);
- материалы мировых СМИ и информационных агентств, касающиеся Ближнего Востока (Agence France-Presse, Associated Press, BBC, New York Times, Reuters);
- сводки информационных агентств и материалы ведущих новостных СМИ стран Ближнего Востока (Al-Jazeera, Hrriyet Daily News, The National, Today’s Zaman, Wakalat Anba’a al-Emarat и др.);
- программы и другие материалы основных турецких политических партий (Партии справедливости и развития, Республиканской народной партии, Партии национального действия).
Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:
- определены принципы и цели современной внешнеполитической доктрины Турции и доказано, что центральное место в ней занимают идеи ценностно-ориентированной внешней политики и глобального управления;
- выявлены основные факторы формирования внешней политики современной Турции, связанные: с давлением формирующейся глобальной системы управления, в которой Турции отводится место одного из региональных центров со своими периферийными районами; с политическим доминированием истеблишмента, имеющего ярко выраженные глобальные интересы;
- определена роль Леванта в современной внешней политике Турецкой Республики и доказано, что изменения турецких внешнеполитических теорий и практик связаны с реализацией функций «геостратегического опорного узла»;
- установлено, что отношения Анкары с арабскими странами Леванта варьируются от системной кооперации (Иордания) до открытой враждебности (Сирия) и доказано, что в их основе лежат стратегии реализации интеграционных задач Турции как «геостратегического опорного узла» формирующейся глобальной системы управления;
- выявлен характер современных турецко-израильских отношений и доказано, что складывающиеся между ними взаимоотношения, несмотря на тактические разногласия, определяется вхождением данных государств в систему «геостратегических опорных узлов» глобального управления;
- установлено, что нынешнее турецкое руководство поддерживает стремления курдов Сирии и Ирака к автономии, отвечающее глобализационным трендам фрагментации политических пространств.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. В последнее время в Турции сформировалась новая внешнеполитическая доктрина, отличающаяся от «традиционного» кемализма, пантюркизма и неоосманизма, в основе которой лежат идеи повышения значимости для турецкого внешнеполитического курса глобальных интересов; встроенности Турции в формирующуюся систему глобального управления; сохранение независимость турецкой внешней политики от воли ведущих мировых держав. Противоречивость современной внешнеполитической доктрины обосновывается стремлением Турции к активным действиям на Ближнем Востоке со всеми его субрегионами, традиционно относящимися в сфере национальных интересов Турции, посредством использования функциональных преимуществ «геостратегического опорного узла» как элемента формирующейся глобальной системы управления.
2. Содержание современной внешней политики Турции определяется комплексом факторов, порождаемых, с одной стороны, ее высоким уровнем интеграции в глобальную общность государств и географических зон, объединенных в единое целое и придерживающихся общей линии политического поведения, что делает Турецкую Республику одним из «геостратегических опорных узлов» со своей зоной ответственности, а с другой, усиливающейся поддержкой интеграционных процессов со стороны ведущих турецких политических сил, в том числе Партии справедливости и развития, выступающей за полное включение страны в глобальное сообщество при сохранении традиционных исламских ценностей.
3. Турция, претендуя на роль одного из центров формирующейся глобальной системы в ближневосточном регионе, оптимизирует свою внешнюю политику в регионе Леванта, рассматривая его как политическое пространство, где действуют антисистемные силы, бросающие вызов как стабильности глобальной системы, так и ее региональному лидерству; как территорию богатую углеводородными ресурсами, требующих безопасного экспорта на мировые рынки; как новую область для сотрудничества, ранее неприемлемую «старой» турецкой политической элитой.
4. Разнообразие в современных отношениях Турции с арабскими странами Леванта определяется логикой развития глобальной системы управления, задающей направления и рамки внешнеполитического курса составляющих ее региональных центров. Лояльные к глобализации страны привязываются к ближайшему «геостратегическому опорному узлу» через отношения кооперации, предполагающие определенные формы финансово-экономических обменов (например, Иордания). Государства, не принимающие навязываемой извне модели интеграции, подвергаются дипломатическому, экономическому прессингу со стороны глобальной системы управления, зачастую переходящему в срежиссированные вооруженные восстания и внешние военные интервенции (например, Сирия).
5. В настоящее время, несмотря на периодически возникающие между Турцией и Израилем разногласия и конфликты, их внешняя политика в отношении друг друга строится на принципах сотрудничества, что объясняется одинаково высокой степенью их интеграции в глобальную систему управления и одинаковым функционалом в ней. Участие в глобальной системе управления заставляет составляющие ее элементы не только унифицировать политику и перестраивать экономику, но и постепенно сглаживать существующие противоречия.
6. Внешняя политика Турции опорного узла формирующейся глобальной системы управления ориентирована на частичную фрагментацию политического пространства Леванта в целом и поддержку автономии курдов Сирии и Ирака в частности с целью изменения направления энергопотоков и обеспечения их безопасности; финансово-экономического проникновения турецких и глобальных агентов на курдскую территорию, для ее привязки к «геостратегическому опорному узлу».
Теоретическая значимость результатов исследования. Положения, содержащиеся в диссертационном исследовании, расширяют представления о механизмах формирования внешней политики в условиях становления новой глобальной системы управления, о тех факторах, которые принимаются в расчет при ее выработки и реализации. Полученные в ходе исследования выводы и рекомендации могут быть полезны для изучения и теоретического осмысления глобальных процессов и их проекции в отдельных регионах планеты. Определенный вклад настоящее исследование вносит в систему знаний о политических процессах, протекающих сегодня в Турции и в регионе Леванта.
Практическая значимость исследования. В ходе исследования внешней политики Турции в регионе Леванта на современном этапе получены выводы и результаты, которые могут быть использованы в сфере практической политики, в частности для разработки внешнеполитического курса России, активно взаимодействующей на международной арене с Турцией и имеющей интересы на Ближнем Востоке. Россия преследует широкий спектр интересов на Ближнем Востоке в целом и в Леванте в частности, что может и, как показывает практика, приводит к необходимости плотного взаимодействия с Турцией. У России есть интересы и в самой Турции, при реализации которых возникают не только дружественные отношения, но и разногласия. Кроме того, интересы Москвы и Анкары пересекаются на Кавказе, в Центральной Азии и в Южной Европе.
Отдельные данные могут послужить теоретико-методологической опорой при создании разделов различных учебных программ в системе высшего образования, программ спецкурсов и курсов по выбору, таких как «Внешняя политика стран Ближнего Востока», «Региональные вопросы международных отношений», «Современные конфликты и проблемы их урегулирования», а также учебников и учебных пособий по дисциплинам «Политология», «Мировая политика», «Глобалистика».
Область исследования. Содержание диссертационного исследования соответствует пунктам Паспорта специальности ВАК Министерства образования и науки РФ – 23.00.04 – Политические проблемы международных отношений, глобального и регионального развития: 1. Внешнеполитические доктрины и внешнеполитическая стратегия субъектов международных отношений; 5. Глобализация и регионализация как мировая тенденция. Региональные аспекты современной глобалистики; 11 – Внешнеполитическая деятельность государств, международных организаций, общественных и политических движений и других субъектов мировой политики.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования были представлены на Международной конференции «Тенденции и перспективы современных геополитических и религиозных процессов: теория и практика» (Севастополь, 14-16 мая 2013 г.), VII Международном конгрессе «Мир через языки, образование, культуру: Россия – Кавказ – Мировое сообщество» (г. Пятигорск, 14-18 октября 2013 г.); III Международной научно-практической конференции «21 век: фундаментальная наука и технологии» (г. Москва, 23-24 января 2014 г.); X Международной научно-практической конференции «Современные научные достижения-2014» (г. Прага, 27 января – 5 февраля 2014 г.); VI Всероссийской научной конференции «Социально-гуманитарные проблемы современной науки и пути их решения» (г. Челябинск, 15 ноября 2013 г.) и др.
Результаты исследования получили свое отражение в 11 научных публикациях общим объемом 3,3 п.л., в том числе в трех статьях в ведущих научных журналах, рекомендованных ВАК РФ для апробации итогов диссертации.
Диссертация обсуждена на кафедре конфликтологии, связей с общественностью и журналистики Института международных отношений ФГБОУ ВПО «Пятигорский государственный лингвистический университет» и рекомендована к защите по специальности 23.00.04 – Политические проблемы международных отношений, глобального и регионального развития.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, содержащих шесть параграфов, заключения и библиографического списка используемой литературы, включающего 309 источников. Общий объем работы составляет 161 страницу машинописного текста.
Факторный анализ внешней политики Турецкой Республики в контексте формирующейся глобальной системы управления
Внешняя политика любого государства находится под воздействием комплекса идей (идейной основы), которые разделяет и транслирует высшее руководство страны. Как правило, этот комплекс идей отражается в концентрированном виде во внешнеполитической доктрине – совокупности официальных воззрений на внешнюю политику. До последнего времени преобладающими доктринами выступали пантюркизм, кемализм и неоосманизм. Хотя современная внешнеполитическая доктрина уже не ассоциируется напрямую ни с одной из этих доктрин, они оказывают некоторое влияние на ее «национальное» оформление.
В самом широком смысле пантюркизм – это идеология, ставящая на первое место единство всех тюркских народов, которое должно материализоваться в конфедерации всех тюркских государств. Пантюркизм зародился более ста лет назад, причем за пределами Турции, как своеобразный ответ на панславизм, набиравший в то время обороты. Попав со временем в Турцию, пантюркские идеи приобрели новое звучание и новый смысл. Как замечает А.Б. Бурашнико-ва, «из защитной идеологии тюркских этнических меньшинств, стремившихся объединиться для самосохранения их языковой и культурной идентичности, пантюркизм неуклонно трансформировался в идейное оружие национального большинства и его правящей элиты, стремившейся к превращению Османской империи в унитарное моноэтничное тюркское государство»1. Впервые пантюркизм нашел политическое отражение в программе младотурецкой партии «Единение и прогресс», пришедшей к власти в 1908 г. В наши дни политическим представителем в Турции пантюркизма, а точнее неопантюркизма, если учитывать приобретение им в 1990-х гг. после геополитической трансформации мира новых качеств, выступает ультраправая консервативная ПНД и ее военное крыло – группировка «Серые волки». Несмотря на то, что сторонники пантюркизма имели и продолжают иметь доступ к парламенту, данная идеология никогда не определяла внешней политики Турции.
Неопантюркизм во многом схож с неоосманизмом (доктриной, пропагандирующей восстановление влияния Турции в своих бывших зависимых странах под многокультурной «оболочкой»), поскольку они формировались под влиянием ностальгии о великом имперском прошлом. При этом они отличаются по своему происхождению, своей географии и стратегическим целям. Пантюркизм, а впоследствии и неопантюркизм, носит пришлый характер, тогда как не-оосманизм – это исконно турецкое явление. Неоосманизм ориентирован на территории, которые входили в состав Османской империи во время ее наибольшего расцвета. Эти территории можно условно разделить на три блока: европейский (куда вошли почти все страны Балканского полуострова, Крым, Кипр, Родос и т.д.); азиатский (где помимо самой анатолийской Турции расположились территории Кавказа и Леванта, внушительная часть Аравийского полуострова, а также территории современного Ирака и части Ирана) и африканский (в составе Туниса и преимущественно северных территорий Алжира, Египта, Ливии, Судана, Эритреи). География пантюркистских устремлений имеет скорее азиатскую или даже дальневосточную направленность (территории Средиземноморья, Северного Кипра, Закавказья, Средней и Центральной Азии, за исключением Таджикистана, далее вплоть до Дальнего Востока России и Синьцзян-Уйгурского автономного района Китая)1. Пантюркизм нацелен на то, чтобы сделать из Турции некого объединителя этнически родственных государств и народов, наделив ее статусом региональной державы в новом геополитическом пространстве. Стратегической же целью неоосманизма является пре 1 Добаев И.П. Исламский радикализм: генезис, эволюция, практика. Ростов-на-Дону: СНК ВШ, 2003. С. 143. вращение Турции не просто в региональную державу, а в один из центров системы транснационального управления, используя ее положение, историю и дипломатический опыт1.
Неоосманизм допускает османское и исламское наследие, коренящееся в турецкой истории. При этом речь не идет о возрождении турецкого империализма на Ближнем Востоке и Балканах, а также о введении исламской правовой системы. Неоосманизм – это умеренная версия антиклерикализма дома и более активные действия во внешних делах, точнее – на бывших территориях Османской империи, с использованием, главным образом, «мягкой силы» – политического, экономического, дипломатического и культурного влияния. Неоосма-низм, из-за признания имперского и многонационального наследия, подразумевает использование мультикультурного понятия гражданства вместо традиционного этнического. Как следствие, курдские культурные права и курдская национальная идентичность, пока они не идут вразрез с территориальной целостностью, уже не ассоциируются с угрозой. На курдские требования культурных и политических прав неоосманизм отвечает мультикультурализмом и мусульманской идентичностью. В отличие от сторонников кемализма, настаивающих на ассимиляции курдов, неоосманизм отводит исламу роль фактора, порождающего чувство общей идентичности. Как и в османские времена, ислам воспринимается неким общим знаменателем для курдов и турок2.
Для неоосманизма характерна определенная внешнеполитическая самоуверенность и величие. Турция, в глазах представителей неоосманизма, является региональной супердержавой, в географическом, стратегической и культурном плане близкая к Османской и Византийской империями. Турция, будучи стержневым государством, должна, следовательно, играть крайне активную дипломатическую, политическую и экономическую роль в регионе, где ей принадлежит центральное место
Место и значение Леванта в системе турецких глобализационных приоритетов
На внутреннем политическом фронте ПСР противостоят Республиканская народная партия (РНП) и Партия национального действия (ПНД), отстаивающие свои собственные сценарии интеграции страны в глобальную систему управления.
РНП была создана лидерами войны за независимость в 1923 г., т.е. сразу же после провозглашения Турецкой республики. За долгую историю своего существования партия прошла периоды единоличного правления и жесткой конкуренции, смены лидеров и взглядов, дезинтеграции и восстановления. На начальном этапе своего существования у партии не было политических конкурентов, она формировала все правительства в стране. В 1950 г. РНП перешла в оппозицию, проиграв выборы Демократической партии, деятельность которой впоследствии была прекращена военными и которая трансформировалась в Партию справедливости. В середине 1960-х годов И. Иненю, сменивший в 1938 году М. Кемаля Ататюрка, избрал для партии левоцентристскую позицию, сделав тем самым первый шаг к социал-демократии. Военный переворот 1980 г. расколол левые силы в стране. Новая конституция, принятая в 1982 г., ограничила индивидуальные свободы, деятельность профсоюзов и возможности для выражения социальных требований. Вплоть до 1998 г. Турция управлялась право-центристами – Партией отечества, основанной и возглавляемой Т. Озалом, и Партией истинного пути, неофициально считавшейся преемницей DP-AP. РНП удалось возобновить свою деятельность лишь в середине 1990-х гг.
В 2001 г. турецкая экономика главным образом по причине накопившихся за время работы предшествующих парламентов проблем оказалась в глубо 50 ком кризисе, произошел обвал турецкой валюты. К. Дервиш, считавшийся правым социал-демократом, начал реализацию программы экстренных экономических реформ. Правительство приняло множество важных законов – о реформе банков, о страховании по безработице, об автономии центрального банка1 и т.д. Следующие выборы в парламент состоялись в 2002 г. К тому времени предпринятые правительством реформы еще не могли дать положительных результатов. Тем не менее, избиратели посчитали, что все партии, входящие в правящую коалицию, не способны решить экономические проблемы, которые, по распространенному мнению, они сами и породили. В результате ни одна из них не преодолела десятипроцентный барьер. Первые места достались партиям, которых не было в составе прошлого парламента. Правительство сформировала ПСР, набравшая 34% голосов, а место главной оппозиционной партии заняла с 19% голосов РНП2.
Реформы, проведенные до получения власти ПСР, и глобальный экономический подъем позволили правительству глобалистов-клерикалов обеспечить экономическую стабильность и высокие темпы роста в период с 2002 по 2007 гг. В 2007 г. избиратели вновь предпочли ПСР, а РНП вновь досталась роль главной оппозиционной партии.
После смены лидера в 2010 г. РНП провела очередную идеологическую реформу. Если Д. Байкал ориентировался больше на правый полюс идеологического спектра и часто обвинялся в националистических склонностях, то К. Кы-лычдароглу как в свое время и Б. Эджевит обратился к противоположному, левому полюсу. Партия обратилась к опыту европейских социал-демократических партий, прежде всего Социал-демократической партии Гер-мани3. Среди основных составляющих идеологической реформы можно назвать замену секуляризма индивидуальной свободой в качестве главного принципа, иной подход к курдской проблеме и расширение электоральной базы.
В выборном манифесте РНП 2011 г. главный акцент сделан на индивидуальной свободе. В отличие от выборных манифестов 2007 и 2009 (местные выборы) гг. роль главного принципа перешла от секуляризма к личной свободе. Фактически в манифесте 2011 г. секуляризм не упоминается как принцип до 18 страницы. «Новая» РНП иначе воспринимает курдскую проблему. В манифесте 2011 г. она рассматривается как вопрос демократизации. В манифесте же 2007 г. она обсуждалась исключительно в рамках борьбы с терроризмом1.
Партию постоянно критиковали за элитизм и неспособность (или нежелание) привлекать на свою сторону городскую и сельскую бедноту. Одной из главных черт турецкого политического ландшафта является поляризация между богатым центром и бедной периферией. РНП, будучи партией центра, противостояла исламистским и другим партиям, представляющим периферию. В отличие, например, от исламистских партий РНП всегда стояла в стороне от популярных взглядов и повседневных забот простых граждан. В последнее время руководство РНП стало чаще обращать внимание на политическую периферию, которая может повысить вероятность победы на выборах. Впервые за последние двадцать лет РНП стала по-настоящему активной в восточных регионах Турции. Под руководством К. Кылычдароглу партии удалось увеличить свою популярность и добиться электоральной поддержки по всей стране. На последних выборах, состоявшихся в 2011 г., она увеличила долю своих голосов до 26%2.
Турецко-израильские отношения как элемент глобализационного проекта
В конце концов после инцидента в международных водах напряженные отношения переросли в полноценный турецко-израильский кризис. В конце мая
2010 г. солдаты армии обороны Израиля убили восьмерых турецких граждан и одного американца турецкого происхождения, находившихся на борту турецкого судна Mavi Marmara, который входил в состав международной флотилии, перевозившей в нарушение израильского запрета гуманитарную помощь в Газу. Турция, отозвав своего посла из Тель-Авива, настаивала на извинениях Израиля, международном расследовании инцидента и на снятии блокады Газы. Спустя некоторое время Израиль согласился на международное расследования и лишь небольшое ослабление установленных запретов. В 2011 г. было начато несколько расследований этого инцидента. В своем докладе ООН, хоть и подвергла критике израильские силы за неправомочные и необоснованные действия, выразила сомнение в мотивах турецкого неправительственного Фонда защиты прав и свобод человека и гуманитарной помощи, подтвердив израильские отчеты, указывающие на организованное и силовое сопротивление пассажиров судна, и признав законной морскую блокаду Газы2. Когда в сентябре 2011 г. доклад попал в прессу, Турция выслала израильского посла и заморозила военные отношения. Попытки Соединенного Королевства и Соединенных
Штатов примирить стороны, как и ряда других стран, оказались безрезультатными. Если раньше отношения между Турцией и Израилем портили лишь разногласия, возникавшие из-за арабо-израильского конфликта, то после инцидента с турецким судном в международных водах их охватил глубокий кризис.
Геополитическая ситуация, сложившаяся в 2011-2013 гг., не способствовала преодолению возникшего кризиса. Восстания, произошедшие в арабских странах, поставили Турцию и Израиль по разные стороны баррикад. Они определенно оказались палкой в колесах политики «ноль проблем с соседями», предложенной министром иностранных дел Турции А. Давутоглу и опирающейся главным образом на развитие тесных связей с режимами, с которыми ранее Анкара имела напряженные и даже конфликтные отношения. После некоторых первоначальных политических зигзагов Анкара открыто высказалась в пользу антиавторитарных порывов, характеризовавших арабские протесты, имплицитно представляя себя одним из «источников вдохновения» для людей, желающих демократизации региона. Израиль занял диаметрально противоположную позицию, опасаясь, что трансформационные процессы вдоль его границ могут породить не только нестабильность, но и всплеск исламизма. В отличие от Турции в Израиле «Арабская весна» изображалась обычно как «Арабская зима»1. В более широком контексте арабские восстания – особенно в Египте и Сирии – ознаменовали конец принятого в Кэмп-Дэвиде деления ближневосточных игроков на «умеренных» и «радикалов», которое на протяжении относительно длительного времени подкрепляло турецко-израильское партнерство.
Свою лепту в усугубление кризиса в отношениях между Турцией и Израилем внесло и открытие крупных месторождений газа в восточной части Средиземноморья. В июне 2010 г. израильские специалисты обнаружили новое месторождение, названное Левиафан, запасы которого превосходят запасы других открытых ранее в этой стране месторождений. Тот факт, что месторождение
Левиафан и соседнее с ним месторождение Тамар примыкают к морской границе между Израилем и Кипром, заставил руководителей обеих государств в срочном порядке подписать соглашение о разграничении исключительных экономических зон и договориться о совместной эксплуатации трансграничных областей. Новая сторона отношений между Кипром и Израилем, возникшая в результате геологических изысканий, вызвала резкие протесты со стороны Турции, заявившей, что освоение газовых ресурсов должно проходить в рамках всестороннего соглашения, предусматривающего эффективное участие в деле принятия решений и распределения доходов турков-киприотов. Когда Республика Кипр начала разведывательное бурение вблизи месторождения Левиафан, Турция, настаивая на том, что все решения относительно кипрской энергетической политики должны приниматься совместно двумя сообществами, ответила подписанием с северным Кипром соглашения о разграничении континентального шельфа с северной, восточной и западной сторон острова, угрожая увеличить масштабы своего военного присутствия в Восточном Средиземноморье. Турция и страны арабского мира выстроились против появляющихся осей Израиль-Греция и Кипр-Израиль, поддерживаемых главными американскими и европейскими энергетическими компаниями.
Однако за формальным кризисом отношений, на первый взгляд кажущимся довольно серьезным и глубоким, продолжало сохраняться прочное партнерство, объясняемое общими глобализационными миссией и задачами. Руководство Турции и Израиля было вынуждено пойти на этот кризис и его усугубление до определенного уровня, чтобы не потерять доверие населения и избежать оппозиционной критики, поддержать видимость национальной внешней политики и отчасти скрыть свои глобализационные устремления. Турецко-израильские отношения никогда не прекращались и даже не замораживались, что ярче всего заметно в экономической области. Во время кризиса торговля между двумя странами продолжала расти. Если объем турецкого экспорта в Израиль в мае 2010 г., т.е. до инцидента с судном Mavi Marmara, составлял 112 154,7 млн долл., то к январю 2013 г. он достиг уже планки в 210,7 млн долл.1 В феврале 2013 г. возобновилось открытое сотрудничество, когда Израиль начал вновь продавать Турции системы ведения электронной войны и согласился на поставку в Газу материалов для строительства новой больницы2.
«Курдская политика» Турции в регионе Леванта в контексте функционала «геостратегического опорного узла»
Продолжающаяся погоня за улучшением экономических показателей, усиливающая нагрузку на водные ресурсы, лишь обострила существующую гидропроблему, переведя ее в ранг важнейших внешнеполитических ориентиров. Приход к власти ПСР, совпавший с новым витком интеграции Ближнего Востока в мировую систему, превратил Турцию, имевшую для этого все необходимые объективные предпосылки – экономическую и военную мощь, выгодное географическое положение и привлекательный политический образ, в главного проводника глобализации в Леванте. Сегодня Турция отстаивает в Леванте миросистемные интересы, противостоя целому ряду антисистемных сил. Обнаружение в последнее время больших углеводородных ресурсов на восточном шельфе Средиземного моря открыли новую главу в левантийской внешней политики Турции. Анкара приступила к борьбе за свою долю этих недавно открытых месторождений, обещая стать гарантом безопасной транспортировки их запасов на мировые рынки.
Турция строит свои отношения и свою политику относительно левантийских государств в зависимости от их аттитюдов к формирующейся системе транснационального управления, от их места в этой системе. Именно это объясняет многогранность турецкой политики относительно арабских стран Леванта. Интегрированная Иордания – стратегический партнер Турции, координирующий свою политику с политикой Анкары, что подтверждает в частности сирийский кризис. Успешно продолжается интеграция Ливана, к которому у Турции ранее было довольно индифферентное отношение. С Сирией же отношения открыто враждебные. Попытки интеграции Сирии по экономическим, политическим и культурным каналам, продолжавшиеся несколько лет, не привели к достижению поставленных целей. Б. Асад, понимая опасности новых тенденций и вынужденный согласовывать свои решения с доставшимся ему по наследству истеблишментом, отказался принять предложенную извне модель интеграции и глобализации своей страны. С 2011 г. Турция начинает новую, агрессивную политику по отношению к Сирии. С тех пор Турция в реализации своего нового внешнеполитического курса последовательно перешла от дипло матического давления к открытой поддержке сирийских повстанцев. Сегодня она вооружает, обучает и финансирует группы, сражающиеся против Б. Асада и правительственных сил, параллельно участвуя в проводимой центрами глобальной системы кампании по демонизации, делегитимизации и международной изоляции сирийского режима.
Внешняя политика Турции в отношении Израиля в значительной степени определяется партнерством, возникшим между этими государствами в 1990-е гг. с целью поддержки процесса интеграции стран ближневосточного региона в систему транснационального управления. Взаимодействие между Турцией и Израилем наблюдается во всех областях, однако отчетливее всего оно проявляется в экономике и военном деле, которые выступают главными опорами каркаса современной глобальной системы. Конечно, между Турцией и Израилем периодически возникают разногласия и противоречия, доходящие иногда даже до кризиса, но они носят поверхностный характер, что доказывают их относительно короткий период существования и отсутствие серьезных политических последствий. Если на тактическом уровне между Анкарой и Тель-Авивом могут быть как противоречия, так и примирения, то на стратегическом уровне отношения между ними в последнее два десятилетия характеризуются исключительно партнерством. Внешняя политика Турции, определяемая сегодня ПСР, дополняет собой внешнюю политику Израиля (и наоборот), во многом отражая задачи глобализационного проекта.
Турецкая внешняя политика в Леванте подразумевает и решение курдского вопроса. C возвышением на политический олимп ПСР, продвигающей идеологию глобализации, Турция изменила свою внешнюю политику в курдском направлении. Вслед за уступками местным курдам, Турция вступила в отношения кооперации с курдами Ирака и Сирии, понимая, что только так можно привязать их территории проживания к своим сетям транснационального управления. Анкара поддержала и будет поддерживать стремления курдов к автономи-зации, несмотря на то, что такая политика на первый взгляд кажется маловероятной, учитывая хронический страх старой турецкой элиты перед объединени 139 ем курдов в единый фронт. Однако Турция, наладив отношения кооперации с курдами Леванта, получает целый ряд преимуществ, сохраняя за собой роль геостратегического опорного узла.
Проведенное исследование позволяет сформулировать следующие рекомендации. Внешняя политика России по отношению к Турции должна строится с учетом реалий глобализационных процессов, охвативших современный мир, а не с позиций противостояния Западу, противодействия турецкой экспансии на Кавказе или исторического и культурного соперничества. Турция плотно интегрирована в систему транснационального управления, ее внешняя политика во многом ориентирована на глобальные цели, она выполняет многие глобальные функции. В Турции ведущая политическая роль сегодня принадлежит группам, позитивно воспринимающим глобализацию. Вместе с тем, в турецком обществе есть силы, противодействующие и сопротивляющиеся глобализации, что показывают, в частности, акции протеста, прошедшие в мае 2013 и феврале 2014 гг. Глобализация заставляет Турцию строит различные отношения со странами Ближнего Востока. С одними она сотрудничает и конкурирует в допустимых формах, тогда как с другими (например, с Сирией) – ведет довольно жесткую борьбу (поддержка повстанцев). Характер отношений Турции со странами ближневосточного региона можно понять, лишь принимая в расчет ее роль в формирующейся системе транснационального управления.
