Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Проблема определения языкового статуса глагольно-именных предикатных сочетаний .
1.1. Компонентный состав глагольно-именных предикатных сочетаний 13-25
1.2. Глагольно-именные предикатные сочетания: слово vs словосочетание 26-36
1.2.1. Трактовка глагольно-именных предикатных сочетаний как глагольных лексем 26-28
1.2.2. Трактовка глагольно-именных предикатных сочетаний как устойчивых словосочетаний
1.2.3. Трактовка глагольно-именных предикатных сочетаний как аналитических конструкций 32-34
1.2.4. Трактовка глагольно-именных предикатных сочетаний как фразеологических единиц.; 34-36
1.3. Выводы 37-38
ГЛАВА II. Теоретические предпосылки исследования. 2. уровневая организация языковых единиц 39-85
2.1. Уровни языковой иерархии 39-45
2.2. Слово как основная единица языка. Лексическое и грамматическое в слове 45-56
2.2.1. Проблема определения слова 45-50
2.2.2. Проблема целостности номинативных единиц со сложной компонентной структурой 50-56
2.3. Словосочетание как первичная единица построения структуры 56-73
з
2.3.1. Проблема определения словосочетания 56-59
2.3.2. Правила сочетаемости слов 59-62
2.3.3. Грамматизация и лексикализация словосочетания 62-64
2.3.4. Аналитические конструкции в современном английском языке... 64-68
2.3.5. Фразеологические единицы в современном английском языке... 68-
2.4. Слово и словосочетание 73-75
2.5. Номинативная (лексическая) категоризация в языке. 76-
2.5.1. Определение языковой номинации 76-79
2.5.2. Номинативные функции глагола 80-82
2.6. ВЫВОДЫ 83-85
ГЛАВА III. Семантико-синтаксические и функциональные характеристики глагольно именных предикатных сочетаний типа то give л smile .
3.1. Глагольно-именные предикатные сочетания как явление специфической номинации 86-93
3.1.1. Механизм образования глагольно-именных предикатных сочетаний . 86-88
3.1.2.. Номинативный потенциал глагольно-именных предикатных сочетаний. 88-93
3.2. Семантические особенности глагольного компонента в глагольно-именных предикатных сочетаниях. 93-116
3.2.1. Глагол "to give" 95-100
3.2.2. Глагол "to take" 100-103
3.2.3. Глагол "to make" 103-106
3.2.4. Глагол "to have" 106-109
3.2.5. Глагол "to get". 109-116
3.3. Представленность глагольных категорий в глагольно именных предикатных сочетаниях 116-156
3.3.1. Глагольные категории 116-122
3.3.1.1. Функционально-семантическая категория аспектуальности... 122-130
3.3.1.2. Функционально-семантическая категория темпоральности 130-135
3.3.1.3. Функционально-семантическая категория залоговое 135-140
3.3.1.4. Функционально-семантическая категория модальности 141-144
3.3.1.5. Функционально-семантическая категория персональности 144-145
3.3.2. Неличные формы глагола 146-157
3.3.2.1. Категориальная форма инфинитива 148-151
3.3.2.2. Категориальная форма герундия 151-153
3.3.2.3. Категориальная форма причастия 153-
3.4. Статус глагольно-именных предикатных сочетаний в языковой иерархии (проблема несовпадения формального и функционального планов). 156-169
3.5. Выводы 170
Заключение 171-173
Библиография 174-1
- Трактовка глагольно-именных предикатных сочетаний как устойчивых словосочетаний
- Проблема целостности номинативных единиц со сложной компонентной структурой
- Механизм образования глагольно-именных предикатных сочетаний
- Функционально-семантическая категория темпоральности
Трактовка глагольно-именных предикатных сочетаний как устойчивых словосочетаний
В языке постоянно происходит формирование сложных номинативных образований, так как «сочетание слов является наиболее простым и прозрачным (мотивированным) способом номинации» (Галушко 1996, 45). Номинативные единицы соединяются друг с другом по определенным правилам, которые относятся к малому синтаксису. Малый синтаксис - это «синтаксис словосочетаний, когда основной целью создания словосочетания является номинативная» (Кубрякова 1986, 107). В результате цельной единицей номинации может оказаться «сложная номинативная конструкция» (Долгова 1980, 16) или «развернутый номинативный блок» (Кубрякова 1986, 107), которые могут быть представлены словосочетаниями разных типов, разной структуры и разной протяженности и могут также являться своеобразным минимумом предложения. Восприятие и осмысление новой номинативной единицы не вызывает трудностей, так как оно основано на адекватном воспроизведении некоторого реального единства предметов, явлений и их свойств.
Синтаксис и номинация взаимосвязаны и соотносимы, так как каждый раз, когда речь заходит о создании новых единиц номинации, говорящий обращается к синтаксису и заимствует оттуда то или иное правило или модель образования готовой единицы. «Из словаря берутся только готовые единицы, а все, что строится, требует обращения к синтаксису» (Кубрякова 1986, 108).
Таким образом, говорящий усваивает синтаксические правила построения словосочетаний и одновременно правила создания расчлененных комплексных наименований, которые состоят из двух или более лексем. Примерами последних можно назвать фразеологические словосочетания в терминологии Г.В.Колшанского (Колшанский 1977, 124), или сочетания «глагола неполной предикации и событийного имени» в терминологии Л.А.Терстуях (Терстуях 1982). К последним относятся и исследуемые нами ГИПС типа to give a smile в английском языке.
Обширный класс глагольно-именных предикатных сочетаний типа to give a smile уже подвергался исследованию под разными углами зрения (в синхронии и диахронии) и рассматривался разными авторами на материале разных языков. Но проведенные исследования не раскрывают полностью все аспекты исследуемого объекта. Между тем, частотность употребления ГИПС в современном английском языке достаточно высока.
Чаще всего ГИПС изучались в плане их структурно-семантической природы (Воронцова 1961, Шаламов 1968, Битокова 1984, Арсланов 1984) и в плане их отграничения от других типов словосочетаний (Амосова 1963, Кунин 1970, Makkai 1972). Существует исследование ГИПС в диахроническом аспекте (Огоновская 1955). Предпринималось исследование фразообразовательных процессов в системе данных единиц (Дашевская 1979). Имеются работы, посвященные употреблению глагольных фраз в предложении в аспектах его поверхностной и глубинной структур (Кушнарева 1977). Проводился семантико-синтаксический анализ устойчивых глагольных фраз типа to have a look (Терстуях 1982, Korponay 1988). Заслуживают внимания выводы В.С.Шведовой о стилистическом потенциале ГИПС в современном английском языке (Шведова 1976, 1982). К числу специальных исследований относится работа Т.Г.Галушко, в которой ГИПС рассматриваются в рамках подхода «полевого» структурирования, который наиболее адекватно отражает градуальность специфических свойств этих единиц (Галушко 1996). В исследовании Л.Р.Вайнер разработаны критерии семантической спаянности компонентов ГИПС (Вайнер 1972). В зарубежной лингвистике больше внимания уделялось семантическим классам существительных в ГИПС (Nickel 1968, Makkai 1972, Wierzbicka 1982, Korponay 1988, Quirk 1995).
Несмотря на наличие ряда исследований, некоторые аспекты ГИПС остаются дискуссионными и неразработанными до конца. Так, по-прежнему спорными остаются вопросы, касающиеся грамматических и семантических особенностей компонентов ГИПС: глагола и имени существительного.
В имеющихся работах чаще рассматривается глагольный компонент. Как отмечает О.С.Ахманова, явление указанного типа «особенно наглядно проявляется в словосочетаниях с наиболее простыми, употребительными и многозначными глаголами» (Ахманова 1957, 181). В образовании ГИПС также участвуют глаголы, которые образуют фразовые глаголы типа to give up. Соответственно, число таких глаголов ограничено. А выбор конкретного глагола в каждой конкретной комбинации обычно связан с особым оттенком широкого значения, требуемым в данном случае. Под широким значением понимается значение, «содержащее максимальную степень обобщения, проявляющееся в чистом виде лишь в условиях изоляции слова из речи и получающее известное сужение и конкретизацию при употреблении данного слова в речи» (Амосова 1963, 114). В английском языке это, как правило, глаголы to have, to make, to give, to take, to get и некоторые другие. Данные глаголы можно также назвать «фразеоактивными» (Ковыршина 1998, 90).
Некоторые лингвисты подчеркивают служебное назначение таких глаголов (Арнольд 1959, Воронцова 1961, Шаламов 1968). В основе такого подхода лежит понятие грамматизации словосочетания, связанное с ослаблением, большим или меньшим, лексического значения одного из компонентов (в данном случае глагола). Выделяют следующие причины десемантизации глагольного компонента:
Проблема целостности номинативных единиц со сложной компонентной структурой
В этом случае словосочетание возникает в результате грамматического или лексического объединения группы слов и часто приобретает новое значение целого, отличное от значений суммы его частей. Для таких словосочетаний В.М.Жирмунский видит два пути развития:
1)в сторону грамматизации (морфологизации) словосочетания (или «грамматикализации» в терминологии Т.А.Майсака (Майсак 2000, 10) (скобки употреблены нами, Н.П.), то есть превращения группы слов в своеобразную аналитическую форму слова; 2) в сторону лексикализации словосочетания, то есть превращения группы слов в более или менее прочное фразеологическое единство, представляющее в смысловом отношении фразеологический эквивалент слова (Жирмунский 1976, 140),
И в том, и в другом случае конечным результатом процесса может явиться объединение словосочетания в единое (сложное) слово.
Грамматикализованные и лексикализованные словосочетания находятся на одном уровне языковой иерархии. Это связано с тем, что как в случаях лексикализации, так и в случаях грамматизации словосочетаний ослабление или даже стирание лексического значения наблюдается у того компонента, который определяет собой функционирование сложного целого (Воронцова 1960, 61). При этом грамматизации, как правило, подвергаются слова, имеющие широкое значение.
Вместе с тем, каждый процесс в сторону образования целостности имеет свои структурные и другие особенности, и между указанными словосочетаниями есть не только черты сходства, но и различия. В грамматикализованном словосочетании только один из компонентов - знаменательное слово, второй - полуслужебное или служебное слово, и только знаменательное слово переменчиво, служебное же не переменчиво, а вся группа слов представляет собой грамматическую форму слова, а значит, является словоформой. Но здесь встает вопрос о том, правомерно ли считать аналитические конструкции формами соответствующего слова. Некоторые лингвисты полагают, что служебное слово в аналитической конструкции эквивалентно формообразующей морфеме и поэтому аналитическая конструкция является формой слова, входя тем самым в парадигму этого слова (Виноградов 1947, Жирмунский 1976). Как справедливо отмечает В.М.Жирмунский, такое соотношение - «словосочетание» как «форма слова» - представляется на первый взгляд логическим противоречием. Однако то, что с точки зрения формальной логики представляется противоречием, на самом деле является реальным фактом языковой действительности, который становится понятным, если рассматривать систему языка в развитии: синтаксические конструкции морфологизуются и превращаются в формы слова, сохраняя признаки и того, и другого состояния (Там же, 87-88). Но в данном вопросе нельзя не учитывать градуальный характер грамматизации (морфологизации), связанный с постепенным изменением соотношения признаков синтаксического и лексического уровней, так что «существуют «более» и «менее» грамматикализованные показатели» (Майсак 2000, 11). Так, например, аналитические формы глагола "sing" (will sing, have been singing, will be singing и т.д.) можно рассматривать как формы соответствующего глагола, которые входят в парадигму его словоизменения, потому что служебные компоненты в данных конструкциях достигли максимальной степени грамматизации, то есть максимально лишились своего лексического значения, и оказались в максимальной степени связанными в своем употреблении. Но сложно согласиться с тем, что такое же развитие характерно для глагольно-объектного словосочетания типа to have a look, to do a big wash, to give a start, в которых глагольный компонент хотя и является носителем грамматических категорий, но не оказывается семантически «опустошенным» и узко ограниченным в своем употреблении.
Явление грамматизации, как и всякое явление языка, лучше всего рассматривать в его историческом развитии. Историческая эволюция языка включает превращение лексических единиц в грамматические; таким образом, лексика выступает в качестве главного источника грамматики.
В лексикализо ванном словосочетании {бить баклуши, заморить червячка (русс), to bear a cross, to bleed somebody white (англ.), которые также характеризуются в лингвистической литературе как «связанные», «устойчивые», «цельнономинативные», «неразложимые» «неделимые», «фразеологические» и «воспроизводимые», происходит превращение сочетания элементов (словосочетания) в другую эквивалентную ему словарную единицу (например, во фразеологизм).
Итак, следуя за В.М.Жирмунским, мы считаем, что результатом грамматизации является аналитическая конструкция (иначе - аналитическая форма слова), а результатом лексикализации - фразеологическая единица.
На данном этапе еще неясно, в какой мере ГИПС связаны с аналитическими формами, а в какой - с фразеологическими единицами, что требует более подробного рассмотрения и тех, и других.
Механизм образования глагольно-именных предикатных сочетаний
Глаголы to have, to take и to get служат также для выражения векторности. Так, в следующих примерах субъект включается в действие, которое направлено на него со стороны другого субъекта или объекта: We got orders - by letter again - to prepare the rooms for a house-party ... (Christie, 181). "You get a good tan, doing this job" (Wain, 354). В-третьих, глагол может уточнять стилевой регистр выражения (ср.: творить суд и судить (русс); to make an offer и to offer; to make a reply и to reply (англ.). В данном случае однословные глаголы являются стилистически нейтральными, в то время как ГИПС имеют оттенок «канцеляризма». Как показывает исследование, такую стилистическую окраску ГИПС добавляет, как правило, глагол "make".
В-четвертых, возможность характеризации действия еще больше обогащается за счет замены глагольного элементов в структуру ГИПС. Последнее расширяет номинативные возможности языка и речи. Например, She gave me a hard swift kiss, brushing me somewhere near the ear (Maurier, 203). Mrs. Pusey gave a shaky little laugh (Brookner, 40). And she was secretly very pleased when the older lady, opposite whom she was seated, but at some distance, turned round and gave her a mild smile of acknowledgement before she left the room (Brookner, 20). В-пятых, по мнению В.Г.Гака, глагольно-именная конструкция нередко имеет более обобщенное значение, чем простой глагол, и может быть употреблена, когда нужно обойтись без дополнения (ввиду неопределенности или, наоборот, ситуативной ясности объекта). И глагольное выражение, где позиция дополнения занята словом, обозначающим сам процесс, образует закрытую конструкцию, не нуждающуюся в распространении (Гак 1967, 89). Например, And while he was down there he made a discovery (Maurier, 302). Let me make a suggestion (Auel, 39). Ralph made a decision (Golding, 188). В этих фразах ГИПС уместнее простого глагола, который больше нуждается в дополнении (ср.: to discover smth, to suggest smth, to decide smth.). В-шестых, расчлененная номинация упрощает понимание нового значения всего глагольно-именного образования на основе старого (известного) значения исходного (однокоренного) глагола. В-седьмых, по мнению И.Олссона, ГИПС могут решать и прагматические задачи. Так, если говорящий компонента и инкорпорирования атрибутивных, адвербиальных и других хочет защитить себя, дав уклончивый, непрямой ответ, он предпочтет использование ГИПС соответствующему ему глаголу. Ср.: It was felt that an approach should be made to X. и It was felt that they should approach X (Olsson 1961, 224).
В-восьмых, ГИПС могут быть дополнительным способом наименования и использоваться в случае отсутствия в языке соответствующих синтетических средств, то есть однословных глаголов того же корня (например, to have an attitude, to pay attention). При этом следует также отметить и такую особенность, как участие в образовании ГИПС имен существительных, которые ни в каком другом контексте встретиться не могут (to have a think/ а listen/ a read).
И, наконец, говорящий не только свободно пользуется уже существующими выражениями, но и постоянно создает «окказиональные» речения. Так, осуществив поиск необходимого слова и не обнаружив подходящего названия, говорящий легко создает его сам, используя для этого известные ему словообразовательные модели или отдельные лексические образцы, по аналогии с которыми он строит нечто новое, иногда не
6 Именно по этой причине, Считает Д.Килби, глагольно-именные образования находятся на «нижнем уровне» номинализации (Kilby 1984, 117). отмеченное в словарях. Например, If I were you, I should have a good long lie tomorrow morning (D.Maurier, 264). В данном примере существительное "lie" употреблено в значении, которое не отмечено в словаре.
Предпочтение использования ГИПС становится еще более объяснимым при анализе семантики глагольного компонента в ГИПС.
Как уже отмечалось,- в образовании ГИПС участвуют глаголы с широкой понятийной основой, которые выражают самое общее процессуальное значение. В этом смысле глаголы выполняют роль вербализаторов или предикаторов, оглаголивая все образование в целом. При этом грамматизация глаголов, то есть их использование для выражения категориальных грамматических значений, не сопровождается их десемантизацией. Следовательно, процесс десемантизации не всегда является условием грамматизации глаголов. Так, И.Ю. Колесов отмечает, что «способность подвергаться грамматизации проявляют такие глаголы, которые характеризуются максимально широким лексическим значением» (Колесов 1994, 212). Это широкое .значение глаголов сохраняется и в ГИПС: а) глагол «to have» - значение обладания: At times I have my doubts though (Cookson, 52); б) глагол «to give» - значение направленности действия от себя, отчуждения: "Mom", she asked, "can you taste my forehead and tell me if it s salty?" I gave it a taste and.said, "No, actually it isn t" (Theroux, 86); в) глагол «to take» - значение направленности действия на себя, получения: If you take my advice. Jinny, you won t get your coat, you ll come to the party with the rest of us (Cookson, 9); г) глагол «to make» - значение осуществления, реализации действия: "Those reports are faked; they make no mention of the order we were negotiating in January" (Cookson, 226); д) глагол «to get» - значение преодоления трудностей с целью достижения чего-либо: On her second try, she got contact (Barnes, 83).
Это доказывает тот факт, что глаголы широкой семантики, хотя и допускают взаимозаменяемость (to have a look, to take a look, to give a look), в каждом отдельном случае сохраняют свое лексическое значение и способны влиять на семантику всего ГИПС. Например, to have a wash Ф to get a wash, так как to get имеет сему «преодоление» [достижение], а значит, эта сема является дифференцирующей и предопределяет различия в значении сравниваемых ГИПС.
Семантика глагола также может являться фактором, устанавливающим ограничения на сочетаемость глагола с существительным. Ср.: to have a cry и to take a cry. Действие, выраженное девербативом (cry) можно охарактеризовать как внезапное, незапланированное, вызванное невольным порывом субъекта, что исключает использование с данным существительным глагола to take, содержащего сему «намерение» [планирование].
Анализ семантической структуры указанных широкозначных глаголов показывает ее сложную организацию и требует, на наш взгляд, более дифференцированного подхода к рассмотрению значения глагола, выражаемого в ГИПС. Существует две точки зрения на процесс формирования значения широкозначного глагола в предложении-высказывании. С позиций функционально-семиологического подхода наполнение широкозначного глагола конкретным признаковым содержанием есть результат взаимодействия трех факторов: 1) обобщенного значения глагола; 2) семантики конструкции; 3) лексического значения сочетающихся с глаголом слов (Белоусов 1989, 176).
Вместе с тем, сторонники когнитивного подхода считают, что широкий диапазон контекстов, в которых используются широкозначные глаголы, следует рассматривать лишь как лучшее доказательство в пользу частой нерасчлененной актуализации лексических значений на уровне речи, а сам «механизм семиозиса усложняется и проходит в сознании говорящего и слушающего в два этапа - от виртуального смысла говорящего (язык) к его актуальному значению (речь); в свою очередь актуальное значение, фиксируемое в голове слушающего (речь), идентифицируется затем при сличении с виртуальным) (Архипов 2001, 66).
В настоящей работе мы опираемся на положение о том, что формирование значения ГИПС обусловлено функционально-семиологическими процессами и, что при наличии определенных синтагматических условий (сочетание с именем существительным и другими элементами, определяющими именной компонент) глаголы в ГИПС конкретизируют тот или иной процессуальный признак.
Функционально-семантическая категория темпоральности
Трудности, связанные с выделением и исследованием категории залога, объясняются разными причинами. Во-первых, как отмечает А.И.Смирницкий, «грамматическое значение этой категории оказывается близкой по содержанию к лексическому значению глагола» (Смирницкий 1959, 257). Например, лексическому значению английского глагола to act присуще значение активности, а лексическому значению глагола to suffer - значение пассивности (Там же), так как семантическим содержанием действительного залога является то, что подлежащее является субъектом действия, а форма страдательного залога обозначает то, что подлежащее является объектом действия, обозначенного глаголом. Во-вторых, сложность категории залога связана еще и с тем, что «залоговые различия часто перекрещиваются с переходностью/непереходностью» (Там же). Речь в данном случае идет о том, что категория залога присуща не слову в целом, а лишь отдельным формам слова, в то время как переходность и непереходность характеризуют слово в целом.
Категория переходности/непереходности является в языке характерной для глагола категорией, способствующей объединению различных словоформ в систему форм одного слова - глагола. Переходность и непереходность определяются как синтаксические свойства глагола, проявляющиеся в характере глагольного управления, под которым понимается «отношение между явлением, обозначенным данным глаголом, и предметом или явлением, обозначенным посредством управления имени или местоимения» (Там же, 234). В этом смысле необходимо отличать последнюю синтаксическую категорию от морфологической категории залога. При этом, как отмечает Н.А.Слюсарева, в английском языке морфологизован лишь пассивный залог, возникающий в конструкциях, где в качестве темы выступает слово, обозначающее не производителя действия (агенса), а любой предмет, вовлеченный в действие: The book was given to Tom; Tom was given the book (Слюсарева 1986, 81). Заметим, что последняя конструкция отличает английский язык от многих других языков.
Еще одной причиной, обусловливающей дискуссии относительно определения категории залога, количества залоговых форм, характера залоговых оппозиций и других вопросов является то, что разные исследователи вкладывают в понятие залога разнообразное и иногда противоречивое содержание.
Широко распространенная до недавнего времени точка зрения на залог как на грамматическую категорию, выражающую субъектно-объектные отношения, оказалась недостаточной, и теперь то или другое решение вопроса о залоговой принадлежности глагольных форм в основном зависит от того определения залога, на которое опирается избранная теоретическая концепция. Остановимся вкратце на некоторых из них.
В 70-х гг. в советском языкознании доминирующим при описании грамматической категории залога являлось установление соотношения семантического аспекта этого явления с его грамматическим (синтаксическим) аспектом. На соотнесении этих двух аспектов основано понятие диатезы: «диатеза - это схема соответствия между единицами синтаксического уровня и единицами семантического уровня» (Холодович 1970, 13). А залог определяется как одно из явлений диатезы, а именно «грамматически маркированная в глаголе диатеза» (Там же). Такая концепция залога и диатезы была выдвинута А.А.Холодовичем (Холодович 1970) и получила позитивную критику и дальнейшую интерпретацию в работах других ученых (см. сб. Проблемы теории грамматического залога, 1978). Представляется, что подобный подход является одним из наиболее адекватных при изучении категории залога, так как учитывает в категории залога как компоненты, работающие на план выражения, так и компоненты, ориентированные на план содержания, а также тонкие конкретно-языковые семантические различия, что позволяет более точно описать план содержания залоговых конструкций в конкретных языках и внести ясность в теоретически запутанный вопрос о категории залога в грамматической системе того или иного языка.
Одна из концепций залога представлена в теории функционально-семантических полей, развиваемой на материале славянских языков (Бондарко 1976). Согласно данной концепции ядро поля залоговости образует категория залога, представленная оппозицией активной и пассивной конструкций. Кроме ядра к полю залоговости относятся оппозиции возвратных - невозвратных глаголов, оппозиция переходных - непереходных глаголов и отдельные словообразовательные разряды возвратных глаголов. Очевидно, в английском языке поле залоговости представлено несколько иначе. Так, одними из компонентов поля залоговости будут являться и синтаксические построения, в частности изучаемые нами ГИПС.
Сделав предварительные замечания относительно рассматриваемой в данном параграфе категории залога, и оставив в стороне замечания относительно характера глагольного управления и других залоговых значений («возвратное», «среднее», «взаимное», «каузативное»), перейдем к рассмотрению вопроса о представленности данной категории в ГИПС.
В образовании ГИПС участвуют глаголы, которые являются переходными, то есть принимающими после себя беспредложное дополнение (в данном случае - абстрактные имена, обозначающие действия). Соответственно, данные глаголы могут быть использованы в форме страдательного залога. Например, How much more can viewpoint enter when the actual attempt is being made to express one! (Quirk, 224).
