Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические вопросы структурно-семантического анализа атрибутивных синтаксических и словообразовательных конструкций в немецком языке 9
1.1. Детерминативное свободное субстантивное словосочетание с относительным вещественным прилагательным в качестве определения и детерминативное сложное слово с определяющим компонентом-существительным вещественной семантики 9
1.2. Субстантивные словосочетания с именем прилагательным вещественным в функции атрибута 15
1.3.Функционально-семантическая характеристика определительных словосочетаний с относительными прилагательными в немецком языке и понятие предметно-относительной связи 17
1.4. Функциональный статус словосочетания как единицы номинации 19
1.5. Атрибутивное композитообразование современного немецкого языка. 24
1.6. Атрибутивные субстантивные композиты как структур и морфологические единства 27
1.7. Формально-грамматические и семантические особенности атрибутивного композита и атрибутивного словосочетания с атрибутом прилагательным . 32
1.8. Роль контекста в реализации целейноминации в речевой коммуникации. 36
Выводы по главе 1 40
Глава 2. Атрибутивные отношения, выражаемые прилагательным, мотивированным вещественным существительным, в словосочетании и вещественным существительным в структуре композита 42
2.1. Названия металлов и относительные прилагательные от них в атрибутивных конструкциях 42
2.2. Относительные прилагательные от названий группы минералов 101
2.3. Относительные прилагательные от названий предметов промышленного изготовления 108
2.4. Относительные прилагательные от названий предметов природного происхождения 119
2.5. Относительные прилагательные от названий, соотносимых опосредствованно с продуктами из мира органической природы 135
Выводы по главе 2 144
Заключение 150
Библиография 152
- Детерминативное свободное субстантивное словосочетание с относительным вещественным прилагательным в качестве определения и детерминативное сложное слово с определяющим компонентом-существительным вещественной семантики
- Формально-грамматические и семантические особенности атрибутивного композита и атрибутивного словосочетания с атрибутом прилагательным
- Названия металлов и относительные прилагательные от них в атрибутивных конструкциях
- Относительные прилагательные от названий предметов природного происхождения
Введение к работе
Данная диссертация посвящена исследованию проблемы,
соотносительности свободного атрибутивного субстантивного
словосочетания с атрибутивным относительным вещественным
прилагательным и сложного атрибутивного слова с однокорневым с этим прилагательным существительным вещественным в качестве определяющего компонента.
Объектом исследования являются семантические валентные отношения между прилагательным и существительным на уровне внешней и внутренней валентности и лингвистические и экстралингвистические факторы, предопределяющие выбор номинации словосочетанием или композитом для выражения атрибутивных отношений.
Актуальность темы исследования обусловлена недостаточной разработанностью данной проблемы, отсутствием более или менее полных теоретических работ по оформлению определительных отношений, основ теории обозначения предмета действительности словосочетанием или сложным словом, если возникает необходимость его лексической детерминации. Установление чётких критериев выбора форм детерминативной структуры важно и потому, что соотношение форм атрибутивного словосочетания и сложного атрибутивного слова до сих пор не находит единого мнения у исследователей. Это и утверждения об их полной синонимичности в тексте, о возможности их якобы полной взаимозаменяемости, о неограниченных возможностях их взаимного трансформирования как конкурирующих форм и т. д.
Новизна диссертации состоит в том, что в результате комплексного подхода к проблеме установлена причинность выбора формы выражения определительных отношений на базе вещественных прилагательных и существительных, первоистоки которой лежат в контексте речевой
5 коммуникации, без которого анализ форм номинации не может дать реальных результатов. А применение метода контекстуального анализа показало, что словосочетание и сложное слово несут различную семантику, то есть, несинонимичны, и не могут являться конкурирующими формами.
Цель диссертации - выявление структурных закономерностей, функциональных особенностей и условий использования свободных определительных словосочетаний атрибутивного типа со стержневым словом именем существительным и сложных определительных слов с прилагательным вещественным в качестве определяющего компонента.
Исследовательские задачи в соответствии с поставленной целью:
Определить критерии отбора материала исследования с точки зрения его структурно-семантической адекватности;
Выявить внеязыковые факторы, определяющие формы определяемой структуры;
Установить контекстуальные ограничения композитообразования;
Выявить причины ограничения взаимной трансформации свободного словосочетания и сложного слова.
Методы и приёмы исследования:
а) рассмотрение структуры и семантики атрибутивных образований
проводится методом структурно-семантического анализа;
б) частными методами являются анализ по непосредственно
составляющим и метод контекстуального анализа для выявления
актуального значения рассматриваемых форм номинации.
Материал исследования почерпнут из художественных произведений немецких авторов, немецкой прессы, специальных справочных изданий и соответствующих словарей. Вся выборка составила около 6000 примеров употребления с общим объёмом около 12000 страниц текста.
На защиту выносятся следующие положения:
Свободные атрибутивные словосочетания со структурой «вещественное прилагательное + существительное» и атрибутивные композиты со структурой «вещественное существительное + существительное», где определяющие компоненты являются семантически однокорневыми, представляют собой семантически неадекватные формы номинации и не могут быть синонимическими в одном и том же контексте.
Трансформация сложного слова в свободное словосочетание и словосочетания в сложное слово приводит к потере информации, так как трансформация композита устраняет момент типизации вида обозначаемого со всем содержанием обобщений вещественной характеристики, составляющей второй слой в значении сложного слова, а свободное словосочетание теряет свой индивидуализирующий характер, переходя в форме композита в понятийную (обобщающую) категорию.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что его результат помогает понять механизм и раскрыть условия создания рассматриваемых двух форм номинации, выявить семантико-прагматические факторы под углом зрения контекстного окружения актуализации этих единиц номинации. Изучение атрибутивных структур с учётом их интра- и экстралингвистических характеристик выходит, таким образом, в прагматику, словообразование и лингвистику текста.
Практическая ценность работы состоит в том, что её результаты могут быть использованы в преподавании немецкой лексикологии, при написании курсовых и дипломных работ, в практике преподавания немецкого языка и в практике перевода с русского языка на немецкий.
Апробация работы проведена на лекциях и практических занятиях, а также в докладах на межвузовских научных конференциях. По материалам диссертации опубликовано 4 статьи и тезисы доклада на межвузовской научной конференции по проблемам семантики словообразования.
Структура работы определена целями и задачами исследования.
Диссертация состоит из Введения, двух глав исследования, Заключения и Приложений.
Во Введении определяется тема и её актуальность, указываются цели, задачи и методы исследования, обозначается его новизна, выдвигаются положения, выносимые на защиту, и отмечается теоретическая и практическая значимость работы.
В первой главе рассматриваются теоретические вопросы, касающиеся
самой сути определительных отношений в синтаксисе и словообразовании
немецкого языка с точки зрения критического подхода к теоретическому
наследию по данной проблеме в отечественной и зарубежной германистике;
типологии словосочетаний, словосложения; анализируются различные
теории однословной и многословной атрибуции имени существительного и
взаимосвязь словосочетания и композита; выдвигается предположение о
семантической неадекватности свободного словосочетания
определительного типа и определительного сложного слова; высказывается точка зрения на контекст как обязательный фактор, предопределяющий использование синтаксической или композитной формы номинации.
Вторая глава посвящена вопросам функционирования относительных
прилагательных в определительных структурах с определением в
препозиции, а также в словообразовательных структурах с
существительным, семантически коррелирующим с относительным
прилагательным свободного словосочетания. Анализируются
контекстуально обусловленные причины альтернативного употребления словосочетания или композита, выявляются причины невозможности семантического параллелизма двух видов этих атрибутивных построений, закономерности абсолютных ограничений композитообразования, что ведёт к использованию свободных словосочетаний.
В Заключении суммируются все выявленные ограничения параллельного употребления словосочетания и сложного слова при номинации одного и того же денотата в каком-то данном маркированном
определённом временем контексте, содержатся выводы по результатам
исследования.
Диссертация снабжена научной библиографией, списком литературных и лексикографических источников.
Детерминативное свободное субстантивное словосочетание с относительным вещественным прилагательным в качестве определения и детерминативное сложное слово с определяющим компонентом-существительным вещественной семантики
Традиционно под словосочетанием понимается словарная конструкция, являющаяся результатом реализации подчинительных связей, в основе которых лежат лексические и грамматические свойства слова, то есть, словосочетание представляет собой синтаксическое единство как результат сочетания какого-то знаменательного слова и формы другого слова в рамках подчинительной связи. По стержневому компоненту словосочетания могут быть субстантивными (стержневое слово — существительное), соответственно глагольными, адъективными и т. д. Значение словосочетания выражается через отношение между его компонентами, лежащее в основе его образования. В зависимости от реальной ситуации, от определённого контекста языковой коммуникации одно и то же словосочетание может называть разные внеязыковые отношения: ein goldener Zahn может констатировать цвет зубной коронки во рту кого-то и быть наименованием зубной коронки именно из золота, а в обиходно-разговорной речи молодёжи goldener Zahn - это богатая подружка молодого человека.
Обладая моделью сочетания, словосочетание остаётся свободной синтаксической единицей с чёткой членимостыо, благодаря чему его лексическое и грамматическое значение легко выводится из значений компонентов. Именно свободные двухсловные словосочетания чаще всего сохраняют семантику непосредственно составляющих и лишь выполняют в тексте роль стержневого слова - в нашем случае существительного,-выступая в качестве присущей этой части речи членов предложения. Свободные словосочетания обычно не существуют в языке до создания предложения, хотя некоторые из них представляют как бы промежуточную форму между свободным и фразеологическим словосочетанием. Это относится к конструкциям, где значение одного из компонентов, например, метафоризовано и является заменяемым вариантом. Общий смысл таких словосочетаний представляет собой сумму смыслов составляющих: die eiserne Reserve - die feste Reserve.
В вопросе о природе словосочетания сложились самые разные мнения. В отечественном языкознании существует точка зрения, что словосочетание может быть только вычлененным из предложения. Противоположное мнение, которое характерно и для взглядов В. В. Виноградова состоит в том, что словосочетание, как и обычное слово, несёт номинативную функцию и служит строительным материалом для предложения. (Виноградов, 1947, 2).
На наш взгляд, первая точка зрения (о вычленимости словосочетания из предложения), связана с практикой анализа семантической и грамматической структуры предложения. Но откуда словосочетание попадает в предложение? Что первично? Не трудно, видимо, представить себе ситуацию, где на вопрос «Какая может быть дорога?», последуют ответы: железная, полевая, лесная, трудная, длинная и так до бесконечности. Из какого предложения вычленено «железная дорога»? Создание свободных словосочетаний подобного типа возможно для .носителя русского языка благодаря его 4 ( 17 311 /в который входят языковой и жизненный опыт, степень образованности и наблюдательности, быстрота и острота мышления и т. д. И трудно представить себе, например, как некоторые авторы литературных произведений подбирали их названия в форме словосочетаний. Из каких предложений взяты словосочетания «Алмазный мой венец» Валентина Катаева, «Золотой жук» Эдгара По, «Горячий снег» Юрия Бондарева? Но неносителю какого-либо языка создание свободного словосочетания может предоставлять известные трудности, так как, например, при сравнении русского и немецкого языка выясняется, что русскому словосочетанию «железная дорога» нет соответствия на уровне немецкого языка, где данное понятие выражается только через композит „Eisenbahn". Почему не eiserne Bahn? Не может быть даже формально трансформировано в атрибутивное словосочетание с препозитивным определением в виде прилагательного огромное количество существующих сложных слов, хотя в наличии прилагательные, коррелирующие с их первыми компонентами семантически: Steinmuhle, Goldlack, Bleistift и т. п. По требованию условий реальной коммуникации подобного рода композиты могут создаваться неограниченно, часто по аналогии с уже существующими: Papiermuhle, Wassermuhle, Kaffemuhle, Pulvermuhle и т. д. С другой стороны, без учёта контекста, то есть, как бы вычлененными из предложения, из текста, существуют формальные параллели: eine goldene Munze/Goldmunze, eine silberne Uhr/Silberuhr и т. д. Но есть silberne Hochzeit и Silberhochzeit, но нет Goldhochzeit и Diamantenhochzeit и т. д. И здесь, видимо, следует согласиться с мыслью В. Фляйшера и М. Д. Степановой о том, что сложные слова не могут выражать «семантические более или менее эквивалентные словосочетания», так как в словосочетании как единице синтаксиса всегда имплицитно присутствие отношения числа, времени и наклонения (Степанова, Фляйшер, 1984:66). Не совсем, однако, ясно, что данными авторами понимается под «более или менее эквивалентными» семантически композитами и словосочетаниями. Но само допущение эквивалентности нам кажется спорным. Язык представляет собой очень точный механизм и нелогично представить себе, что для обозначения одного итого же предмета или явления действительности могут существовать «эквивалентные» в семантическом плане единицы-номинации. Придерживаясь этой точки зрения, М. Д. Степанова и В. Фляйшер пишут в одной из своих работ: «...ни в коем случае нельзя говорить о полном параллелизме словообразовательной конструкции и синтаксического словосочетания». (Степанова, Фляйшер, 1984:67).
Следует, видимо, согласиться и с Н. И. Филичёвой в том, что словосочетание, в отличие от композита, всегда «индивидуализировано», привлечено к конкретной коммуникации и чаще всего указывает на ограничение во времени, одноразовое использование какого-либо предмета, одноразовость явления (Filiceva, 1992:89). Эту же мысль высказывает В.М. Солнцев, говорящий, что в «нетерминологических словосочетаниях поясняющий член обозначает случайный и переменный признак, реально присущий или приписываемый предмету или явлению, выбор которого зависит от оценки или характеристики данного явления говорящим» (Солнцев, 1971:150).
С точки зрения контекста свободные словосочетания уже сами по себе являются единицами синтаксического и лексического, то есть, вербального контекста (Амосова, 1963:34).
Сторонники теории семантической адекватности свободных словосочетаний и композитов (Жирмунский, 1948:290; Fefilova, 1976:107) склоняются к признанию конкурирующих форм номинации, придерживаясь идеи синтаксического происхождения композитов.
Формально-грамматические и семантические особенности атрибутивного композита и атрибутивного словосочетания с атрибутом прилагательным
Структура атрибутивного субстантивного сложного существительного с первым компонентом существительным вещественной семантики соответствует грамматическим нормам, которые предъявляют к его морфологии своеобразное выражение признаков комплекса «существительное + существительное» с внутренней предметно-относительной связью между компонентами. И поскольку мы делаем попытку описать и обосновать определённое понимание обобщённого грамматического значения формы композитной структуры «существительное + существительное», следует сказать, что анализ этой формы согласуется с понятием обобщённого грамматического значения, принятого в лингвистике. При этом под обобщённостью признаков грамматического значения понимается не просто выведение содержания «общего» как константно повторяющегося у всех образцов композитов у данного класса конкретных реализаций формы. Обобщённое значение грамматической формы связано непосредственно с полевой структурой её семантических реализаций, а частные значения определяются условиями контекста.
Большинством германистов признаётся, что свойства определительного члена субстантивного композита соответствуют свойствам субстантивного относительного прилагательного, что вообще характерно для германских языков: в том и другом случае характеристика определяемому предмету даётся через указание на его отношение к другому предмету. В нашем случае это отношение к материалу, веществу. Относительные вещественные прилагательные имеют те же самые валентные возможности в словосочетании, что и их исходные существительные. Различной может быть лишь частотность употребления того или другого. Так, прилагательное sanden ограничено в употреблении в словосочетаниях, в то время как Sand очень композитоспособно.
Структура атрибутивного композита противопоставлена структуре словосочетания по двум ярко выраженным формально-грамматическим признакам. Первый состоит в том, что определительный план в структуре композита всегда представлен в полносложной форме: Stahlrohr, Steintreppe, в то время как в словосочетании они немыслимы без формообразующих суффиксов, служат средством выражения категорий числа, падежа, рода. «Параллелизм» композита и словосочетания, состоящих из одного и того же однокорневого материала, ограничен расхождением в этих формально-грамматических признаках. Семантически же он ограничен отличием обобщённо-грамматического значения структуры композита как конструкции, для которой центральным в её семантическом поле является выражение внутреннего относительно-предметного признака с недифференцированностыо конкретных видов предметных отношений; с выявлением этих отношений на основе знания контекста действительности; с наличием как лексико-синтетического, так и синтактико-аналитического моментов, принадлежащих к природе субстантивного определительного комплекса и определяющих его специфику как явления «которое занимает промежуточное положение между лексикой и синтаксисом» (Павлов, 1985:140).
Вышесказанное позволяет нам ещё раз повторить наше предположение о том, что трансформации не дают возможности раскрытия и оценки содержательной структуры композита, то есть мы не можем согласиться с мнением исследователей, считающих, что композиты можно «выводить» из словосочетаний, к которым композиты часто относят как к синонимическим образованиям и как к исходной базе их создания. Форма соединения, передающая значение связи между компонентами композита, например, композита Steintreppe (каменная лестница как типовидовое обозначение), не имеет грамматического синонима, точно так же, как eine steinerne Treppe не является лексическим синонимом к Steintreppe. Формальное преобразование композита в словосочетание приводит, по меньшей мере, к потере информации, которую он содержит, так как такая трансформация опирается только на базовое значение компонентов и оставляет в стороне типизацию вида, которая опирается на вторичный слой в значении композита (Dokulil, 1966:66). Параллелизм в семантике отсутствует, если пытаться создать на базе какого-либо словосочетания сложное слово с семантически родственными лексемами в качестве непосредственно составляющих. Н. С. Шавкун приводит следующие примеры: seine holzerne Rede, holzerne Schritte, eine holzerne Wendung невозможно представить себе в форме сложных слов, как невозможно, кстати, представить себе и такие трансформы этих словосочетаний, где прилагательное выполняло бы функцию предикатива: seine Rede ist holzern, seine Schritte sind holzern (Шавкун, 2000:56).
Ограниченность «вывода» содержания композита через словосочетание и «сведение» словосочетания в композит, причём ограниченность и относительность двоякого плана - в плане наличия соответствующих коррелятов и в плане денотативной семантики композита средствами грамматического соединения лексем, семантически адекватным его компонентам, в форме свободного словосочетания с тем же лексемным составом без лексических добавлений устанавливает предел попыткам приверженцев трансформационного подхода анализировать порождение композитов, их классификацию, попыткам вообще увода проблемы сложного слова в синтаксис, к отношениям сложных слов и их «синтаксических синонимов» в форме словосочетаний, предикативных единиц, вообще словесно-синтаксических словообразований. Такие мысли выработал такой автор многих работ по немецкому словообразованию как Г. Бринкманн, придя окончательно к выводу о том, что в сложном слове синтаксическое отношение элиминировано (Brinkmann, 1957:227). Вслед за Бринкманном аналогичное суждение даёт автор нескольких грамматик В. Юнг: «...не каждая синтаксическая группа может быть преобразована в композит» (Jung, 1966:395). А В. М. Солнцев без оговорок считает, что при «номинации вопреки стандартному правилу свободной комбинации элементов сложные слова... могут возникать, минуя стадию единицы речи, т. е. словосочетания» (Солнцев, 1971:161).
Интересно отметить, что И. В. Арнольд, будучи, кстати, сторонником того, что сложное слово развивается из словосочетания, говорит: «Процесс развития сложного слова из словосочетания начинается из изменения значений» (Арнольд, 1959:78).
Но если происходит изменение значений, то о какой, например, синонимичности композита и словосочетания может идти речь? Мы согласны с В. Баскевичем в том, что кроме всего прочего только знания лингвистических закономерностей в данном вопросе недостаточно. Необходимо ещё учитывать регулярности человеческого мышления и поведения в коммуникации, а также экстралингвистические факторы, то есть, контекст (Baskevic, 1987:153). Аналогичные мысли можно найти и в работах отечественных германистов, например у В. Г. Адмони, М. Д. Степановой. Выдвинув предположение, что семантическое содержание сложного слова и коррелирующего с ним словосочетания различно и проанализировав семантические отношения между компонентами определительного композита, мы пришли к убеждению, что ни один из компонентов сложного слова, как бы оно не было близко по семантике к соответствующему атрибутивному словосочетанию, сам по себе не имеет отдельного значения и не выражает отдельного понятия, что всё сложное слово обладает только одним значением и выражает одно понятие. Любой же компонент свободного словосочетания характеризуется наличием отдельного значения и способен выражать отдельное понятие даже тогда, когда всё словосочетание призвано передавать только одно понятие.
Названия металлов и относительные прилагательные от них в атрибутивных конструкциях
Возможное понятие Metalllauf (в отличие от Holzlauf - первобытных ствольных приспособлений для стрельбы) не может быть выражено свободным словосочетанием типа kiihle Metallaufe, так как тогда это может привести к восприятию данного объекта как понятия «холодные оружейные стволы» в отличие от невозможных как понятие «горячих оружейных стволов». В металлургии, например, существует понятие «горячий прокат» и «холодный прокат» (HeiBwalzen, Kaltwalzen).
Как указывалось в первой главе, в немецком языке определительные отношения характеризуются тем, что объектом определения является существительное, будь то словосочетание или композит. При этом в сложном существительном выделяется определяемое (основное) слово и определяющее, стоящее обычно в препозиции к основному. Однако отмечены структурно-грамматические отклонения типа die deutsche Sprachkunde, где прилагательное коррелирует с первым компонентом композита \ deutsche Sprache \, а всё образование представляет собой стяжение в данный комплекс при опущении второго семантически адекватного компонента словосочетания - die deutsche Sprache + \ Sprach \ kunde.TaK, в нижеследующих примерах из текста представлены в качестве определения качественные прилагательные или причастия в той же функции: ...geschwarzter Metallhelm... (Muller/Kunter, 1984:280); ...polierter Metallhelm... (Ebenda, 282); ...darunter grunweifie gefaltete Metallkokarde... (Ebenda, 277); ...gelber Metallhelm aus Tombak... (Ebenda, 288); ...zieselierter MetalIstreifen (Ebenda, 284). Данные примеры извлечены из научного текста (история военного быта). Примерами из художественной литературы являются: Der Oberleutnant zeigt kurz die bronzene Metallmarke mit den Insignien der Volkspolizei (Prodohl, 1985:62), где bronzen обозначает цвет полицейского значка и соотносится с цветом металла из которого он сделан. В тех случаях, когда речь идёт о чём-то, что характеризуется наличием реального металла, употребляется сложное слово с Metall в качестве первого компонента. Данные сложные слова могут трансформироваться в предложные или генитивные группы: Metallknopf- Knopf aus Metall; Metallklirren - Klirren des Metal Is и т.д.: ...die Weste mit den Metallknopfen... (Stave, 1988:11); Hammerschlage, Metallklirren (Amau, 1970:188). Как уже указывалось выше, из сорока восьми наименований металлов, существующих в природе и известных человеку, только семь послужили, в силу разных причин, исходной базой для образования относительных прилагательных. Это Blei, Eisen, Gold, Kupfer, Silber, Zink, Zinn. Прилагательное ehern, этимологически восходящее к древнегерманским существительным со значением «руда», «железо», «медь», «бронза», в современном языке соотносится с понятиями «железный», «медный» обычно в поэтическом употреблении: eherne Ketten (железные оковы), mit eherner Stirn liigen, behaupten (с железным упорством, нагло). В переводе «Медного всадника» А.С.Пушкина название поэмы дано как «Der eherne Reiter». В обычном же употреблении это прилагательное обозначает что-то крепкое, несокрушимое: Die Palastvvache schiitzt mich wie eine eherne Mauer (Toman, 1968:643); Das Romische Reich ist ein ehernes Gebaude (Ebenda, 660). Анализ показывает, что в случаях, когда атрибутивная конструкция должна обозначать что-то целое, цельное в контексте, то используется композит, вступающий в синтаксические отношения с обозначением этого целого, без чего он бессмыслен, многозначен, непонятен и т.д. в силу семантической безликости основного компонента. Это, например, Metalluberzug, eil, -beschlag, -span, -bekleidung и т.п. Для понимания последних необходим хотя бы минимальный вербальный контекст: Metalluberzug einer Vase \металлокерамическое изделие, \Metallteil des Gewehrs, Metallbeschlag einer Truhe, Metallspane bei Dreharbeiten, Metallbekleidung des Schornsteins и т.д. Zwei Buchsen mit luxuriosen Metallbeschlagen (Lenz, 1965:71). Данные композиты никогда не могут быть трансформированы в синтаксические группы в каком-то данном контексте с прилагательным в препозиции. Обычно данные композиты имеют в качестве определяемого многозначные существительные, значение которых реализуется, индивидуализируется именно в контексте. Так, существительные SchlieBe, Schiene, Platte с семантикой, соответственно, «затычка, пряжка, закрепка, запор, шлюз»; «брусок профильной формы из дерева\металла»; «пластина, граммофонная пластинка, тарелка, лысина» в структуре композита выражают что-то конкретное, но только в контексте, где наличествует что-то целое, частью которого является обозначаемое композитом: ein Ledergurtel mit einer MetallschlieBe; im Sockel des Denkmals war eine Metallplatte eingelassen; eine Metallschine wurde in den Korper eingefugt, um den geschadigten Knochen zu schiitzen (WDG). Примеры из текстов, где многозначными являются Reif, Hulse, Schild: ...und das Metallschild vor dem Guckloch herunterfiel (Lautenbach, 1965:114); ...Stirnbinde, die einen Metallreifen gehalten haben mag (Warnecke, 1920:46); Darin lag diese Metallhiilse, die zur Aufname der Nachrichten diente (Toman, 1968:502). He могут трансформироваться в атрибутивное словосочетание и композиты типизирующего типа, встречающиеся в семантических рядах. Так, существительное Gegenstand представлено в словаре Э. Матера более, чем в двадцати сложных словах, где оно является определяемым, в том числе и в Metallgegenstand (RWB, 1965). Само собой разумеется, что в качестве определяющего компонента к этому слову может быть использовано любое наименование вещества: Holz-, Eisen-, Glas-, Steingegenstand и т.д., так же как и к Stuck: Metall-, Holz-, Eisen-, Glas-, Beton-, Gold-, Silberstiick и т.д.: ...suchte nach irgendeinem Metallgegenstand, den ich als Hebel benutzen wollte (Martin, 1988:120); ...er stolperte, aber das Metallstiick in seiner Seite verringerte nicht einen Moment den Druck (Bieber 2, 1991:138). Наличие возможного ряда типизирующих композитов наглядно прослеживается в следующем предложении, где кроме шлема из металла упоминаются, пусть эксплицитно и не представленные, шлемы из ткани и кожи: Der Metallhelm bot gegenuber Helmen aus anderen Materialien - vorwiegend Faserstoffen und Leder- den sichersten Schutz (Muller/Kunter, 1984:9). А в следующих примерах наличествуют Lederhelm, Eisenhelm, Bronzehelm: Hute, Mutzen und Lederhelme Iosten jetzt allgemein den Eisenhelm ab (Ebenda, 10). Eine neue Phase der Helmentwicklung beginnt mit der Einfuhrung des Stahlhelms. Griechische Bronzehelme bezeugen das hervorragende Konnen der Helmschmiede (Ebenda, 14). Словари приводят и такие типы шлемов, как Kork-, Papier-, Goldhelm. Анализ показывает, что если определяемое показывает человека, а род его деятельности связан с металлом (mit Metall arbeiten), то номинация осуществляется только через композит, трансформация которого в свободное словосочетание невозможна: Metallarbeiter, Metalldreher, Metallgraveur, MetallgieCer и т.п. И в данном случае композиты выполняют типизирующую и рядообразующую функции. Так, соответствующее русскому «литейщик» немецкое GieBer представлено в ряду Blei-, Metall-, Bronze-, Stahl-, Eisen-, ZinngieBer.
Относительные прилагательные от названий предметов природного происхождения
Данные прилагательные образуют три группы дериватов от названий растительного мира (eichen, birken, fichten, kiefern, linden, tannen, irden, hanfen (hanfen), holzern), мира неорганической природы (graniten, marmorn, steinern, zementen) и животного мира (hornen, knochern, ledern ,wachsern, wollen).
Образованное от названия дерева прилагательное eichen , имеет значение «дубовый», «из древесины дуба» ("aus Eichenholz"): ein eichener Tisch, Sarg, eine eichene Tafelung, eichene Stuhle, Bretter и т. п. Анализ показывает, что в тех случаях, когда внимание говорящего направлено на материал какого-то единичного предмета, или же он хочет обратить внимание слушающего в равной степени как на сам предмет, так и на его качество, то употребляется свободное словосочетание. При этом следует учитывать не только значение самого прилагательного, но и его коннотации. В данном случае это твердость, крепость, долговечность и ценность древесины дуба. Очень часто данное прилагательное выражает в своем значении и идею большого веса (тяжести) предмета, что часто дополняется и другим прилагательным с подобным значением: eine schwere eichene Ttir, ein schwerer eichener Schrank, хотя уже само выражение «дубовая дверь», «дубовый шкаф» несут в себе эту коннотацию: ...einen Klubsessel aus Keder und eichenen Diplomaten (Fallada, 1965:149). Старое понятие Diplomat (письменный стол) включает в себя среди других и коннотацию тяжести, о чем свидетельствуют словари: Diplomatenschreibtisch - ein besonders groBer, wuchtiger Tisch, ein zwei Meter breiter eichener D. mit vielen Fachern (WDG, 823). Эти коннотации имеют место и в следующих примерах из текстов: Die Menge brandete hinein, und im Nu waren die eichenen Schalterwande eingedruckt (Kellermann, 1956:300); Die sturzende Birke hatte die eichene Tischdecke zerbrochen (Brezan 2, 1966:215). Структурно-семантический анализ показывает, что в случаях, когда наименование соотносится с типом предмета из ряда однородных, обозначаемым определяемым словом, то употребляются композиты, являющиеся обозначениями понятий, где подразумевается не вид дерева, а его древесина (Eichenholz), то есть полные формы Eichenholztur, Eichenholztisch, Eichenholzbalken и т.д. являются как бы исходными трехчленными композитами, a Eichentur, Eichentisch, Eichenbalken -экзоцентрическими соединениями с опущенным центральным компонентом: Die Wurfel rollten uber die Eichenplatte (Toman, 1968:571). Эти композиты обозначают видо-типовые понятия и указывают на тип двери, стола, балки и т. д. через характеристику материала, из которого сделан данный предмет. Разница в значениях обычно ясна из контекста: Er versuchte ein eichenes Brett zu zersagen, но: ich brauchte ein Eichenbrett, um meine eichene Bettstelle zu reparieren. Следует отметить, что анализ выявил такие семантические особенности композитов этого вида: если первый компонент Eichen - употребляется в значении дерева (дуба), то композиты никогда не могут быть трансформированы в словосочетание с препозитивным прилагательным. Это сложные слова Eichenlaub, -rinde, -baum, -wald, -bestand, -hain, -borke, -stamm, -geholz, -holz и т. д.: ...dessen Wande mit altersdunklem Eichenholz verkleidet waren (Brezan 2, 1966: 131); ...konnte anstelle der Sterne auf den Kragenspiegeln das silberne Eichenblatt bringen(Hofe 2, 1971:290). Семантические отношения данного вида хорошо иллюстрируют следующие примеры, где Eichenkranz невозможно передать словосочетанием типа eichener Kranz, тем более, что это экзоцентрический композит из Eichenblattkranz, как это видно из примера: Lucius betrachtete den Eichenkranz aus Gold (Toman, 1968:422); Caligula, den goldenen Kranz aus Eichenblattern auf dem Haupt (Ebenda). Прилагательные birken, fichten, kiefern, linden, tannen не имеют переносных значений и, как показывает анализ, употребляются, как и eichen в своём прямом значении «дубовый (как древесина)» в словосочетаниях, определяя материал, из которого изготовлен какой-то предмет: im Stapel birkener, fichtener, kieferner, lindener, tannener Bretter; ein birkener Tisch, eine kieferne Tischplatte и т. п. Анализ показывает, что все сложные определительные существительные, содержащие в качестве первых компонентов Birke-, Fichte 122 , Kiefer-, Linde-, Tanne- никогда не могут быть трансформированы в свободные словосочетания, так как во всех этих композитах они имеют значение растения в целом и образуют типизирующие ряды типа Birken-, Fichten-, kiefern-, Linden-, Tannenwald, -hain,- holz, -stamm, -zweig и т. п.: ...durch den Eichenwald dem Dorf entgegen (Toman, 1968:243). Анализ материала не выявил прилагательных от таких, например, названий деревьев, как кедр и вишня. Однако можно предположить, что по закону словообразовательной и семантической аналогии такие прилагательные могут быть образованы в каком-то определённом контексте, тем более, что название дерева всегда может обозначать и его древесину, о чём свидетельствуют примеры из словаря Клаппенбах: die Schranke haben wir nicht gern in Birke, sondern in Kirsch (WDG).rioHflTHe же изделий из кедра имеет место в примерах: ...erwachte in seinem Belt aus Zedernholz (Toman, 1968:152); ...ein Boot aus Zedernholz (WDG). Как и во всех случаях определения представителей флоры и фауны данные имена вещественные вступают с их названием только в композитные отношения и нигде не могут быть выражены через двусловиые словосочетания с прилагательным. Это названия птиц: Birkenhaher, -zeisig, Birkenhahn, -henne, -huhn, -wild, Eichenhaher, Fichtenhacker; животных: Eichenmaus, -bock; насекомых: Kiefernschwarmer, -spanner, -spinner; грибов: Birkenpilz, -reizker, Eichenpilz, -spargel, и т. п. Нетрансформируемы в словосочетания и метафоры Birkengrettchen, Birkentochter в значении «розга», «берёзовая каша». Прилагательное hanfen (hanfen) от Hanf (конопля) имеет значение «конопляный», «пеньковый». Как известно, конопля является технической культурой, из волокна которой изготовляются грубые нити для производства, главным образом, веревок и канатов. Это грубое волокно имеет в русском языке терминологическое название «пенька» (пеньковый канат, пеньковая петля). Как показывает анализ, данное прилагательное денотативно связано с предметами из области технического производства. Оно практически не употребляется в препозиции к существительному, что не исключает, однако, определения им сложных существительных и т.п.: Er hatte einen guten hanfenen Kalberstrick (Brezan 3, 1966:180). Композиты типа Hanfschuh, -seil, -sohle, au не могут быть преобразованы в словосочетания с прилагательным в препозиции, однако употребительна постпозиция, где название словосочетанием типизирует предмет: Schuh aus Hanf, Seil aus Hanf, Sohle aus Hanf (Hanfleinen). Композиты, где Hanf имеет исходное значение «растение» никогда не могут быть трансформированы в словосочетания. Это, например, Hanfbau, -breche, -darre, -ernte, -kuchen, -samen, -Stengel и т.п.
