Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Проблема семантики «быть/иметь» 15
1.1. История вопроса 15
1.2. Семантическая концепция Н.Л. Халдояниди в контексте семантического синтаксиса 60-80 годов 18
1.3. Типологические данные единства семантики бытия/обладания 33
ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 1 46
ГЛАВА 2. Место и грамматический статус конструкций инфинитива с глаголами haben и sein в грамматиках немецкого языка 48
2.1. Конструкция haben + zu + Infinitiv 54
2.2. Конструкция sein + zu + Infinitiv 61
2.3. Конструкция haben + Infinitiv 68
2.4. Конструкция sein + Infinitiv 77
ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 2 83
ГЛАВА 3. Синтаксические корреляции инфинитивных конструкций 85
3.1. Модальный и немодальный инфинитив 85
3.2. Необходимые дополнения к семантико-синтаксической концепции Н.Л. Халдояниди 96
3.3. Коррелятивность/некоррелятивность конструкций haben + zu + Infinitiv и sein + zu + Infinitiv 105
3.4. Коррелятивность/некоррелятивность конструкций haben + Infinitiv и sein + Infinitiv (без частицы zu) 124
Выводы по главе 3 140
Заключение 143
Библиография 148
Список использованных словарей 161
Список источников примеров 162
- Типологические данные единства семантики бытия/обладания
- Конструкция haben + Infinitiv
- Необходимые дополнения к семантико-синтаксической концепции Н.Л. Халдояниди
- Коррелятивность/некоррелятивность конструкций haben + Infinitiv и sein + Infinitiv (без частицы zu)
Введение к работе
Предлагаемая диссертация посвящена описанию и исследованию инфинитивных конструкций с глаголами sein и haben современного немецкого языка. Инфинитив может выступать в форме с zu или без zu.
Примеры: Der Aufsatz ist zu schreiben. —> Ich habe den Aufsatz zu schreiben.
Конструкции с инфинитивом без zu взаимно не коррелятивны:
Die Kinder sind spazieren. —> *Ich habe die Kinder spazieren.
Содержание проблемы. Инфинитивные конструкции с глаголом sein и конструкции с глаголом haben в немецком языке проявляют, как правило, регулярные отношения между собой [Brinkmann, 1959: 184-192; Халдояниди, 1978:153-158]. Эти регулярные отношения, на наш взгляд, требуют дальнейшего исследования и подробного описания, в том числе на материале языков, которые в этом аспекте уже исследовались.
Инфинитивные конструкции названного типа отмечены в исследовании типолога Н.Л. Халдояниди, считавшего, что эти конструкции остались необъ-ясненными в его собственной диссертации [Халдояниди, 1984а: 128]. Еще и сейчас точка зрения семантического синтаксиса и решение тех вопросов, которые Н.Л. Халдояниди поставил, но не успел решить, представляются вполне актуальными.
Почти во всех индоевропейских языках члены предложения группируются вокруг глагольного сказуемого. Глагол-сказуемое составляет структурное ядро предложения. Вильгельм Шмидт, говоря об участии глагола в построении предложения, характеризует его как «структурный центр немецкого предложения» [Schmidt, 1967: 197]. Глагол без сомнения играет решающую роль в семантико-синтаксическои организации предложения. Поэтому Ганс Глинц называет глагол «словом, объясняющим предложение», «истинным ядром для смыслового оформления предложения» [Glinz, 1970: 38].
В недавние десятилетия (1960-80-е гг.) смысловая сторона предложения
привлекала особое внимание лингвистов. Это объяснялось стремлением теоретически эксплицировать природу связей между объективной действительностью, мышлением и языком. В предложении, как это определялось, заключается мысль, несущая в качестве своего денотата «кусочек действительности».
Лингвистическая семантика интересовалась главным образом способом организации смысла предложения, т.е. его созидания в языковой сфере [Богданов, 1977: 3]. А связь между семантическими и синтаксическими структурами осуществлялась, как считалось вплоть до 80-х годов, посредством трансформаций.
Известно большое количество работ по семантической проблематике такого рода. В рамках теории немецкого языка широкую популярность приобрели труды X. Бринкмана, В.В. Богданова, Г. Хельбига, В.Г. Адмони, О.И. Москальской, И.П. Сусова и др. Все они были направлены на разработку проблем структурного и семантического планов предложения, проводили идею сложной организации смысла предложения и необходимости ее постижения, раскрытия, ориентировали на глубинный статус семантики предложения по отношению к внешне фиксируемым формам ее выражения.
Довольно сложной является взаимосвязь лексической семантики, носителями которой служат составляющие предложение слова, и его синтаксической семантики. Исследователями подчеркивалось, что при определении се-мантико-синтаксических свойств предложения нужную информацию следует извлекать не столько из слов, входящих в состав предложения, сколько из синтаксических конструкций, участвующих в его построении и наполняемых вариативной лексикой. В.Г. Адмони полагал, что синтаксическая семантика -это прежде всего семантика синтаксических структур, а не арифметическая сумма значений слов и не априорно заданный набор абстрактно-логических величин [Admoni, 1986: 3-8]. Кроме того, неоднократно отмечалось, что в «лингвистической литературе пока еще не существует общепринятой семантической классификации предикатов, основанной на точно определенном ко-
личестве их дифференциальных смысловых компонентов» [Алисова, 1971: 10]. За последние десятилетия появился целый ряд работ, ознаменовавших собой важные шаги на пути построения такой классификации. Любая классификация, в том числе и классификация лингвистических объектов, основывается на определенных свойствах, общих для объектов данного класса. По прошествии 35 лет возможность общепринятой классификации стала проблематичной, но любая содержательная классификация способствует более глубокому проникновению в суть изучаемых явлений, в частности потому, что, классифицируя, лингвист обязан эксплицитно указать, какие объекты являются сходными, и в каком отношении, а также на основе каких признаков выделяемые классы противопоставляются друг другу.
Актуальность проблемы определяется выбором предмета исследования и разработкой темы исследования. Исследование семантики предложения представляет собой одно из направлений современной лингвистики, интерес к которым не пропадает в течение десятилетий. Изучение семантики предложения как единицы номинации привело к необходимости постановки в рамках синтаксической семантики ряда новых вопросов. К числу наиболее существенных, и в то же время спорных проблем синтаксической семантики относятся, на наш взгляд, следующие:
- определение семантической структуры предложения, значения и
смысла предложения, их соотношения;
- уровни предложения, их взаимосвязь и взаимовлияние.
Изучение отдельных уровней предложения получило достаточное распространение в семантических исследованиях, и в настоящее время актуальным является изучение взаимосвязи и взаимовлияния этих уровней, по-разному определяемых в разных системах лингвистики.
Посессивные и бытийные модели предложения были предметом пристального изучения в различных языках. На материале русского языка это работы Н.Д. Арутюновой, 1976; О.Н. Селиверстовой, 1977; на материале французского языка - работы В.Г. Гака, 1966; А.Л. Ленца, 1975; Х.Б. Дзейтовой,
1980. На материале английского языка исследовалась семантика посессивных и бытийных моделей с точки зрения их пространственной интерпретации -работы О.Н. Селиверстовой, 1977; Lyons, 1967; Christie, 1976.
Изучение глагольных посессивных и бытийных предложений в немецком языке проводилось в рамках их структурно-семантического анализа как в диахронном (работа Л.П. Суздальской, 1969), так и в синхронном планах (работы Н.В. Поповой, 1955, А.Б. Рутус, 1980, Л.Г. Кораблевой, 1972), а также с учетом их стилистической специфики (работа Г.В. Снежинской, 1988). Се-мантико-синтаксическому анализу в сфере тезиса о единстве категорий бытия и обладания предложения с глаголами sein и haben, как было уже упомянуто, подвергались в работе Н.Л. Халдояниди, 1984а.
Г. Хельбиг в своей давней статье, в которой рассматривались конструкции с глаголами sein и haben, имеющими значение состояния, указывал на то, что эти конструкции едва ли подвергались систематическому исследованию и описанию [Helbig, 1977: 37-46]. Это положение исправлено лишь частично, и не только в отношении конструкций с семантикой состояния, но и в отношении других конструкций с глаголами sein и haben.
Актуальность исследования конструкций с глаголами sein и haben, относящегося к семантическому и функциональному направлениям синтаксических исследований, определяется, таким образом, недостаточной разработанностью данной проблематики в современной грамматике, тем более, что глаголы эти являются высокочастотными и обладают широким семантическим диапазоном.
Выбором предмета нашего исследования, представляющего собой инфинитивные конструкции с глаголами sein и haben, мы обязаны в конечном счете Антуану Мейе. Мейе обратил внимание на семантическую производ-ность значения habeo - «имею» в латинском от значения mihi est - «мне есть»; тип mihi est liber букв, «мне есть книга» вытесняется типом habeo librum -«(я) имею книгу», с тем же самым значением, хотя сами по себе глаголы habere и essere имеют разное значение (соответственно иметь и быть). Мейе
рассматривал переход от mihi est aliquid букв, «мне есть нечто» к habeo aliquid «(я) имею нечто» как диахронное вытеснение. Отмечая обшеиндоевропей-ский характер этого явления, он объяснял его потребностью номинации имущественных отношений [Meillet, 1923: 9-13].
Этот социолингвистический момент в дальнейших исследованиях оказался несущественным, хотя сама идея повторно выражена в диссертации [Гайнуллина, 2002] без ссылки на А. Мейе. Убедительных доводов в ее пользу не представлено, поэтому мы вслед за Бенвенистом и другими исследователями этого вопроса считаем, что имеем дело со структурно-семантическим феноменом.
В нашем исследовании мы будем ссылаться на некоторые аспекты диссертационного исследования Н.Л. Халдояниди (1984а), которому мы обязаны пониманием этой проблемы. Работы Н.Л. Халдояниди будут главной опорой в этом исследовании. Во всех случаях, где мы реферируем его тексты, мы будем стремиться сохранять его способ выражения.
Постановка вопроса о диахронном вытеснении конструкции с глаголом «быть» конструкцией с глаголом «иметь» выводит нас, как показал Н.Л. Халдояниди, в семантику предложения, поскольку здесь мы имеем дело не со значениями глаголов «быть» и «иметь», а со значениями конструкций, содержащих эти глаголы. Следует заметить, что глаголы sein и haben могут исследоваться и иначе, не составляя единой проблемы.
Различие в лексическом значении и сочетаемости глаголов sein и haben в современном немецком языке и аналогичных им глаголов в других индоевропейских языках являются явными и непроблематичными на уровне слова. Формальная или структурно-семантическая лексикология имеет дело в этом случае с разными корнями, формами, разными (в лексикологическом смысле) значениями глаголов sein и haben и их аналогов. Проблемы здесь нет, поскольку глаголами sein и haben называются разные положения дел - «существование» и «обладание». Соответственно за разными лексическими значениями стоят разные понятия.
Морфологический подход может объединить глаголы sein и haben на основе их общих функций в перфектных формах немецкого и некоторых других языков, но и здесь не обнаруживается проблематика «бытия/обладания». Перфект с sein и перфект с haben тождественны по своему статусу в парадигматике форм, и различие вспомогательного глагола не имеет функциональной значимости.
Глаголы sein и haben непроблематичны и в случае рассмотрения конструкций с ними с позиций формального или структурно- семантического синтаксиса. Здесь можно обнаружить разные модели предложений, разные члены предложений. Но если рассматривать не отдельные глаголы, а семантику предложений с глаголами sein и haben, то картина значительно усложняется. Проблема «быть/иметь», к которой обращаются сегодня многие исследователи, могла возникнуть как таковая только тогда, говорил Н.Л. Халдояниди, когда значения глаголов стали рассматривать как один из определяющих факторов организации целого предложения, либо, наоборот, как производные от организации целого предложения. Такое рассмотрение значений «быть» и «иметь» в одном исследовательском предмете определяется наблюдаемой регулярностью противопоставлений и преобразований конструкций с sein и haben. Подобное рассмотрение возможно при функциональной интерпретации значений sein и haben в «пропозиции», где совокупность обозначаемой ситуации оказывается объединяющим основанием и инвариантом при преобразованиях.
Таким образом, проблему «быть/иметь» в современной лингвистике можно отнести к проблематике семантического синтаксиса, даже если многие лингвисты посчитают, что семантический синтаксис - это научная программа вчерашнего дня. Однако, во многих исследованиях, проводившихся с учетом семантики предложения, можно обнаружить иную постановку вопроса: здесь была очевидной «проблема бытия и обладания». В таком случае предмет исследования представляется несколько иным, и определить его границы довольно трудно. См. напр. [Категории ..., 1977] в отечественной традиции и со-
ответствующую проблематику кёльнской типологической школы [Seiler, 1995:273-327].
Научная новизна исследования состоит в обобщении нового фактического материала, относящегося к изучению семантической структуры предложения. Дано новое решение ряда теоретико-методологических вопросов. Суть теоретической разработки проблем семантики предложения по-прежнему заключается в представлении содержания предложения и его семантической структуры как иерархически организованного единства, но в сопряжении с проблематикой модальности предложения.
В исследовании осуществляется обращение к многоуровневому анализу бытийных и посессивных моделей предложений, как синтагматических синонимов во внутриязыковом плане. Подход заключается в исследовании роли, функции и статуса членов предложения в тесной взаимосвязи с сигнификативным значением предложения, синтаксической, морфологической и лексической семантикой. Многомерный анализ позволяет построить систему семантических структур предложений в формальном и содержательном планах, основывающихся на различных типах содержательной сложности их семантических компонентов.
Теоретическое значение работы видится нам в том, что проблема «быть/иметь» решается на усложненном синтаксическом и семантическом материале. Опыт, полученный в результате проведенного анализа, может быть значимым при исследовании соответствующих типов предложений в других языках, при исследовании глагольной лексики.
Практическое значение исследования состоит в том, что ее основные положения и выводы могут быть представлены в курсе теоретической грамматики, в первую очередь в разделе «Синтаксис», а также в лексикологии при характеристике функционально-семантических групп глаголов.
Целью настоящей работы является изучение структурно-семантических и функциональных свойств инфинитивных конструкций с глаголами haben и sein на основе определения характера взаимных корреляций данных
конструкций современного немецкого языка.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих конкретных задач:
установление функциональной идентичности глаголов «быть/иметь» на основе опыта лингвистических исследований данной проблематики;
определение грамматического статуса инфинитивных конструкций с глаголами haben и sein в системе глагола немецкого языка;
описание семантики конкретизаторов, выступающих в бытийных и посессивных предложениях при глаголах haben и sein без частицы zu;
определение условий взаимных синтаксических корреляций, выявление характера корреляций между конструкциями с глаголом sein и с глаголом haben.
Решение задач работы в отношении избранного предмета исследования предполагает комплексное использование методов лингвистического анализа, включающее в качестве основных: метод синтаксических преобразований и связанные с ним трансформационные тесты, а также семантико-синтаксиче-ский анализ субстантивной и глагольной лексики, осуществляемый с опорой на тезис о семантическом единстве бытия/обладания.
Предмет исследования в диссертации определяется формально - это предложения, включающие инфинитивные конструкции с глаголами sein и haben современного немецкого языка, но вопросы об этом предмете ставятся семантические с позиций фразовой семантики, так как только семантика может объединить в одном предмете лексическую оппозицию и синтаксические механизмы.
Материал исследования составила выборка предложений с рассматриваемыми конструкциями из текстов произведений немецкой художественной литературы современных авторов, а также из журналов и словарей. Их общее количество составило более 3000 ситуативных выражений. К работе привлекались данные словарей Р. Клаппенбах, Г. Варига и DUDEN 2003. Все стандартные примеры из словарей и нормативных грамматик являются подлин-
ными, и в дальнейшем будут приводиться без указания источника. В процессе отбора языкового материала мы пришли к выводу, что для установления грамматического статуса и выявления возможности синтаксических корреляций предметом нашего исследования должны послужить следующие конструкции:
sein / haben + zu +Infinitiv:
Dieses Buch ist zu kaufen.
Eine andere Figur war nicht zu machen. (Hesse, Narziss ..., S. 177)
Du hast von mir weniger zu furchten. Mama,... (Gelhaus, S. 130)
Aber was hat man von diesem Hause zu schiessen.
(H. Mann, Die Vollendung, S. 343)
5) An der Akustik jedoch wird man nichts auszusetzen haben.
(Lenz, Das schonste Fest, S. 65)
sein I haben + Infinitiv:
1) Aber mein Vater hatte noch vier Ziegen im Stalle stehen.
(Rosegger, Als ichnoch ..., S. 51)
2) Die Reichen und Glucklichen haben gut schweigen.....
(Rilke, Die Stimmen, S. 203)
3) Heute morgen war ich spazieren.
(Tucholsky, Unser ungelebtes Leben, S. 357)
4) "Bin fruhstucken" hatte Koberauf einenZettel geschrieben,...
(Radtke, Der vergessene Mord, S. 77)
5) Das erste ist baden. (Steinberg, Pferdewechsel, S. 205)
6) Derm es war in Dingen der Sittlichkeit mit Frau Horschel nicht gut
Kirschen essen. (Rinecker, Mord an einem Madchen, S. 31)
На наш взгляд, набор этих конструкций представляется достаточным для успешного выявления условий, при которых возможны или невозможны синтаксические корреляции инфинитивных конструкций. На этапе отбора материала в работе применяется чисто формальный, асемантический подход.
Положения, выносимые на защиту:
Положение о единстве семантики бытия и обладания сохраняет свою теоретическую значимость в свете данных о конструкциях с глаголами haben и sein, взаимная коррелятивность которых ограничена.
Инфинитивные конструкции haben/sein + Infinitiv без частицы zu имеют значение пространственного определения и фактора контроля. При глаголе haben (пресентив) - положение объекта в пространстве контроля со стороны субъекта. При глаголе sein (абсентив) - положение субъекта - 1 в пространстве, не контролируемом субъектом - 2, который обычно не назван.
Семантическая категория модальности реализуется в инфинитивных конструкциях с частицей zu (так называемый «модальный инфинитив»). Семантическая категория контроля пространства реализуется в предложениях без частицы zu с положительным или отрицательным знаком, для которых существенными являются отношения между двумя субъектами и между двумя пространствами.
Инфинитивные конструкции haben/sein + Infinitiv с частицей zu кор-релятивны при определенных условиях.
Сочетания глаголов haben и sein с инфинитивом без частицы zu дополнительны, но не коррелятивны.
Структура диссертации определяется сформулированными выше аспектами проблемы. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка использованных словарей и списка источников примеров.
Во введении дается обоснование актуальности темы исследования, выбора темы, определяются цели, задачи и методы исследования, а также теоретическая ценность и практическая значимость работы, формулируются положения, выносимые на защиту.
В первой главе излагаются предпосылки исследования, проводится анализ общих положений и современного состояния изученности данной проблемы в языкознании. Излагаются общие принципы проблематики семантики глаголов «быть/иметь» с опорой на семантическую концепцию Н.Л. Халдоя-
ниди в контексте семантического синтаксиса.
Во второй главе описывается семантическая структура предложений с конструкциями инфинитива при глаголах sein и haben. Изучается комплекс признаков, формирующих семантическую структуру предложения, прослеживаются функции отдельных членов предложения на семантическом уровне, определяется их роль в организации смысла предложения, исследуются типы соответствий между структурно-синтаксическим содержанием и категориальным смыслом. Эта глава призвана показать фактический материал в его полноте до того, как будет осуществлен анализ корреляций.
В третьей главе проводится разграничение между модальным и немодальным инфинитивом, формулируются необходимые дополнения к семанти-ко-синтаксической концепции Н.Л. Халдояниди, осуществляются взаимные синтаксические преобразования с целью установления характера корреляций между конструкциями с глаголом sein и с глаголом haben с последующей интерпретацией результатов трансформаций.
В заключении суммируются основные результаты исследования
Типологические данные единства семантики бытия/обладания
Предложения бытия и обладания до сих пор являются предметом изучения лингвистов различных школ и направлений. Как уже отмечалось выше, на материале русского языка это работы Н.Д. Арутюновой, О.Н. Селиверстовой, СИ. Кокориной; на материале французского языка - работы В.Г. Гака, Е.М. Вольф, А.Л. Ленца. Семантика посессивных и бытийных моделей английского языка рассматривалась в работах О.Н. Селиверстовой, Дж. Лайонза, Дж. Кристи. В немецком языке данные предложения рассматривались по линии их структурно-семантического анализа в работах Л.П. Суздальской, Л.Н. Иноземцева, А.Б. Рутус, Н.Л. Халдояниди, Г.В. Снежинской, СП. Анохиной, И.В. Борисовской, К.Л. Розовой, Р.Г. Гайнуллиной. Проблема экзистенциальных предложений получила достаточно широкое освещение в лингвистической литературе, исследована с различных исходных теоретических позиций.
Непосредственная обращенность бытийных высказываний к миру действительности является их существенной особенностью по сравнению со всеми другими типами высказываний. Связь понятия существования с пространственно-временной локализацией отмечалась многими исследователями, она определяет семантическое содержание бытийных предложений как передачу информации о нахождении в пространстве [Селиверстова, 1977:19]. Взаимосвязь семантических категорий бытия, обладания и пространственной локации находит свое отражение в самой структуре экзистенциальных предложений, состоящих из локатива, объекта или класса объектов и показателя бытийности.
Н.Л. Халдояниди не мог показать в диссертации типологический фон своей работы, но он сделал это в ряде отдельных публикаций. Этот момент весьма принципиален. Если единство семантики конструкций с глаголами haben и sein - не своеобразие немецкого языка, а существенное свойство языка вообще, тогда вопрос о корреляции решается как истинно теоретический на базе допущения семантической универсалии. Мы в нашей работе продолжаем его дело и считаем необходимым показать в полной мере, на чем основывается эта теория. Показываемый ниже типологический материал нужным образом высвечивает специфику немецких конструкций, составляющих предмет нашего собственного исследования, которое, таким образом, будет характерологическим [Литвинов, Недялков, 1988].
Реализация бытия в языке имеет различные модификации. Традиционно выделяются: 1) «чистое» бытие (экзистенциальность); 2) бытие в пространстве/времени (локативность/темпоральность); 3) бытие в качестве (атрибутивность); 4) бытие-отождествление и бытие-включение (идентификация). Тезис о семантическом единстве бытия/обладания относит к этим четырем проявлениям бытия, на что указывают Н.Л. Халдояниди и К.О. Агбоджо, его пятую модификацию: 5) бытие относительно субъекта (посессивность) [Халдояниди, Агбоджо, 1988: 231]. В трактовке Н.Л. Халдояниди посессивность есть существование объекта обладания в пространстве субъекта обладания, и это отношение определяет параметры реализации посессивности в языке [Халдояниди, 19846: 106].
Реализация разных семантических проявлений бытия зависит от семантико-синтаксической организации предложения языков различных типов. Так, например, во флективных языках номинативного строя эта реализация сконцентрирована в семантике и в синтаксических характеристиках предиката. Это вызывает в данных языках (например, латинском, немецком) к жизни оппозицию в системе лексики. В эргативных языках (например, в баскском) реализацию разных проявлений бытия берет на себя сама семантико-синтаксическая организация предложения. Здесь глагол единой, недифференцированной семантики «быть/иметь» реализуется в различных семантико-синтаксических структурах то как «быть», то как «иметь» [Халдояниди, 1980: 102].
Многие языки мира реализуют семантику посессивности с помощью глагола «быть» + вспомогательные средства. В русском языке, например, основным средством выражения посессивности при одушевленном субъекте является конструкция быть + у + родительный падеж: У меня было много книг.
К.Г. Чинчлей, рассматривая вопрос о соотношении предложно-падежной конструкции с «быть» и конструкции с «иметь», обратил внимание на то, что русский язык считается типичным «языком-быть». Конструкция с глаголом «иметь» менее нейтральна, она характерна, например, для научного стиля изложения, и используется в тех случаях, когда предложно-падежная конструкция с «быть» не может быть употреблена [Чинчлей, 1996: 107].
Таким образом, признак «субъектной отнесенности», присущий семантике посессивности как одной из модификаций бытия, имеет в зависимости от структурно-типологических характеристик языка разные проявления. Он может: а) быть имплицирован в семантике глагола; б) концентрироваться в семантико-синтаксических параметрах актантов предложения; в) выражаться с помощью вспомогательных средств - модификаторов.
Конструкция haben + Infinitiv
В первых двух разделах второй главы мы рассмотрели сочетания, состоящие из глагола haben или sein и инфинитива с zu (Ich habe zu schreiben. Das Diktat ist zu schreiben.). Эти конструкции общеизвестны, и их описание встречается в любой нормативной грамматике. Проведя обзор ряда практических и теоретических грамматик, мы определили, что оба эти сочетания почти всегда имеют ярко выраженный модальный характер и служат синонимами сочетаний модальных глаголов с инфинитивом актива (при haben) или пассива (при sein).
(83) Ich habe zu schreiben. = Ich muss schreiben.
(84) Das Diktat ist zu schreiben. = Das Diktat muss geschrieben werden.
Менее изученными остаются сочетания этих же глаголов с инфинитивом без zu (Ich habe hier ein Heft liegen. Er ist angeln.), хотя упоминание о них встречается по крайней мере уже у младограмматиков. Г. Пауль, например, отмечает конструкцию haben + Infinitiv без частицы zu на материале 14-20 вв. [Paul, 1958: 107].
В известной нам литературе не только отсутствует сколько-нибудь полное описание значения и употребления этих конструкций, но и не решен с достаточной степенью аргументированности вопрос об их классификационной принадлежности. Так, К. Бельке, опираясь на формальные (прежде всего дистрибутивные) критерии, считает haben и sein + Infinitiv с частицей zu и без нее вариантами одной и той же конструкции, а именно - haben и sein + Infinitiv [Welke, 1965:101]. Судя по всему, такая возможность, но только для глагола haben, есть в диалектах (например, в берлинском), но не в литературном общенемецком языке. Однако, рассматривая данные конструкции даже с формальной точки зрения, можно определить, что здесь имеются настолько большие расхождения, что подобное решение представляется весьма спорным. Например, для сочетания haben + Infinitiv без zu обязательно наличие прямого дополнения, тогда как для аналогичной конструкции с zu такое дополнение факультативно. Это легко показать функциональными пробами на отчеркивание, которые делают грамматически неверными лишь сочетания первого рода.
(85) a) Ich habe hier ein Heft liegen. — Ich habe hier liegen. 6) Ich habe ein Buch zu schreiben. — Ich habe zu schreiben.
Видимо, исходя именно из подобных соображений, некоторые авторы не без основания считают сочетание haben + Infinitiv без zu вариантом иной конструкции, а именно - accusativus cum infinitivo [Schendels, 1979: 80; Jung, 1980:76].
Сочетания haben и sein + Infinitiv без zu встречаются в современном немецком языке не слишком часто. Эти конструкции рассматривал в своем диссертационном исследовании Н.Л. Халдояниди, но не основательно. Мы попытаемся выявить своеобразие этих любопытных конструкций. И поскольку данные конструкции органически входят в систему современного немецкого языка, особенности их должны быть выявлены на фактическом материале, а не на искусственно созданных примерах. При этом из рассмотрения исключаются случаи, в которых инфинитив выступает как заместитель причастия II (Ich habe ihn kommen sehen. Ich habe es schreiben mussen.)
Кроме названного выше грамматического ограничения (обязательность прямого дополнения), сочетание haben + Infinitiv без zu ограничено в своем употреблении и лексически. Первоначально глагол haben сочетался здесь только с инфинитивом непереходных глаголов типа liegen и stehen и имел узко-посессивное значение, т.е. был близок по своей семантике к глаголу besitzen. Г. Пауль приводит в качестве первоначальных глаголы sitzen и stehen [Paul, 1958: 107]. Соответственно прямое именное дополнение выражалось при помощи слов, обозначающих все то, что может лежать и сидеть, и чем можно одновременно владеть. Такого рода примеры встречаются в современном немецком языке:
(86) HaubenreiGer verglich ihn mit der Schimmelstute, die er daheim im Stall stehen hatte. (Strittmatter, Ole Bienkopp, S. 204)
Глагол stehen может быть употреблен здесь и переносно, например, в смысле «быть записанным за кем-либо в долг».
(87) Die Kramerin neigt den Kopf uberlegend zur Seite: «Habt ihr hier nicht noch etwas stehen?» (Strittmatter, Ole Bienkopp, S. 143).
Развитие анализируемой конструкции происходит одновременно в двух направлениях: с одной стороны, расширяется круг глаголов, с которыми сочетается глагол haben, а с другой стороны, расширяется значение самого глагола haben. Такой процесс приводит к наличию в современном немецком языке трех новых комбинаций:
а) haben в значении, близком к besitzen + Infinitiv иных глаголов, чем liegen и stehen:
(88) ... Sie sind alle an Sonntagen abgelegt worden, meist mit fast vierteljahrlichem Abstand, und stets am spaten Nachmittag oder fruhen Abend. Woraus zu schlieflen ist, dass der Schreiber dort einen Verwandten, vielleicht eine alte Mutter, wohnen hat, der er in regelmaCigen Abstanden einen Pflichtbesuch macht. (Fallada, Wolf, S. 48).
(89) Zwar hatte er viele einzelne Fakten vorliegen, aber sie paBten nicht recht zusammen, es ergab sich kein Bild. (Apitz, Nackt, S. 68)
б) глагол haben в ином значении, чем besitzen + Infinitiv глаголов типа liegen и stehen:
(90) Der Vater tragt einen gefullten Sack. Er hat ihn uber Schultern und Nacken liegen. (Eva Strittmatter, Fragen, S. 139)
Необходимые дополнения к семантико-синтаксической концепции Н.Л. Халдояниди
Семантико-синтаксическая концепция, разработанная Н.Л. Халдояниди в 80-х годах прошлого столетия, оказалась не просто «концепцией вчерашнего дня», а представляет собой теорию, содержащую ценные умозаключения и замечания, актуальные и в настоящее время. Семантико-синтаксическая теория позволяет исследовать материал не только с формальной точки зрения, но и с учетом его семантико-синтаксических особенностей, выводя исследуемую единицу на препозиционный и предикационный уровни. Рассмотрение глубинной структуры предложения выявляет комплексное содержание семантических категорий, что способствует определению степени вероятности протекания синтаксических преобразований в рассматриваемом языковом материале. Эта идея лежит в основе семантико-синтаксической концепции.
Формулируя данную концепцию, Н.Л. Халдояниди неслучайно выбрал в качестве исследуемого материала конструкции с глаголами haben и sein, поскольку семантика бытия и обладания создает общий знаменатель, который объединяет такие семантические категории, как экзистенциальность, качество, посессивность и локативность, позволяя им создавать комплексы семантических категорий.
При рассмотрении семантики бытия и обладания выяснилось, что помимо перечисленных категорий в данной области следует вычленять еще такие категориии, как «модальность» и «контроль».
Категория модальности выражается в отношении Aufgabe - zu losen, Gewitter - zu erwarten, т.е. в отношении имени с модальным инфинитивом. Разумеется, модальность как категория имеет диффузное содержание, которое уточняется контекстом, о чем было сказано в главе 2. В инфинитивных конструкциях с частицей zu категория модальности имеет две реализации - возможности и необходимости. Однако язык сам по себе не вычленяет возможность и необходимость, он только реализует модальность, ещё до различения данных значений. Модальность, таким образом, являет собой потенциальность, а не действительность. Рассмотрим, как это представлено в языке:
(194) Du hast etwas zu essen, und das reicht furs erste.
«У тебя есть что поесть, и этого хватит на первое время».
(195) Du hast etwas zu essen, bevor du gehst.
«Ты должен поесть, прежде чем уйдешь».
В примере (194) модальность в объекте снята (etwas zu essen = Essbares), и это позволяет проводить взаимные синтаксические преобразования:
(194) a. Hier 1st etwas zu essen.
(194) b. Hier hast du etwas zu essen.
Если же модальность распространена на субъект в предикации, как это представлено в примере (195), то здесь возможны два случая:
a) значение необходимости:
(195) a. Etwas ist zu essen, bevor du gehst.
(195) b. Du hast etwas zu essen, bevor du gehst.
b) значение возможности: (195) aa. Hoffentlich ist das zu essen.
(195) bb. Hoffentlich haben wir das zu essen.
Модальность возможности будет совместима с посессивностью в тех случаях, где экзоконтекст включает те или иные средства выражения, реализующие данное модальное значение. Без этого проведение синтаксических преобразований не представляется возможным.
Понятие «контроля» введено в употребление в генеративной лингвистике в конце 70-х годов 20-го века (см. Control, 1982; Ruzicka, 1999) и обсуждается именно в связи с модальным инфинитивом и его отношением к субъекту действия.
Для сочетаний с немодальным инфинитивом существенны отношения а) между двумя субъектами и б) между двумя пространствами. При глаголе haben пространство расположения объекта (субъекта местоположения) включено в пространство контролирующего субъекта (эффект «досягаемости» по Жеребкову). Сравним особенно:
(196) Heilberg hatte drei lange Leute durch die Stadt laufen .... sie verkauften die Bilder an gewisse Madchen. (Fallada, Jeder stirbt, S. 98)
Определение подконтрольного пространства обязательно: im Zimmer, im Garten, in der Stadt. Следует заметить, что вопрос Habt ihr hier viele Morder einsitzen? естественен в обращении к начальнику тюрьмы, но не к одному из заключенных. Обстоятельство места может отсутствовать только в том случае, если подконтрольное пространство самоочевидно:
(197) Er hat einen sitzen [im Leib] - о пьяном человеке.
(198) Der Hund hat die Ohren steif stehen [am Kopf].
(199) Er hat einen Revolver umhangen [um den Leib].
(200) Er hatte eine Ohrfeige kleben [an seiner Backe].
В инфинитивной конструкции sein + Infmitiv Sie ist spazieren контролирующий агенс с необходимостью домысливается. Он характеризуется отрицательным контролем. В его пространстве отсутствует подконтрольный субъект, имеющий собственное пространственное определение. Эта ситуация характеризуется вопросами «Где X?», «Куда делся X?». (См. стр. 89) Термин «абсентив» в данном случае весьма удачен.
Несколько проблематичным в данном случае является подлежащее, выраженное 1-м лицом: Ich bin + Infmitiv, которое имеет пресуппозицию "Ich bin nicht da", « Я отсутствую». Подобное выражение может иметь смысл только для кого-то, инстанции, лишенной контроля над пространством действия. Поэтому пример Жеребкова Ich bin angeln может быть осмыслен как записка для кого-то (я буду отсутствовать в его пространстве), но не как сообщение о своем действии. В форме прошедшего времени Ich war angeln претерит выступает как переключатель пространства (меня не было, но в момент речи я здесь). Корреляции форм haben + Infmitiv и sein + Infmitiv исключены, поскольку наблюдается несовместимость признака [+ Control] и [- Control]. Категория посессивности в этом случае реализована как контроль пространства со знаком плюс или минус:
(201) a. Vor drei Jahren war ich pflucken bei einem Amerikaner (Traven, Baumwollpflucker, S.57). Сравним:
(201) b. Der Amerikaner hatte einige Dutzend Manner fur sich pflucken (auf seiner Plantage).
(201) с Der Amerikaner hatte mich pflucken (auf seiner Plantage). (201) d. Einige Dutzend waren pflucken.
Коррелятивность/некоррелятивность конструкций haben + Infinitiv и sein + Infinitiv (без частицы zu)
Конструкции глаголов haben и sein с инфинитивом без частицы zu исследованы значительно менее, чем рассмотренные конструкции с модальным инфинитивом. Такие конструкции менее частотны в употреблении, и далеко не всякая грамматика немецкого языка уделяет им отдельное внимание. При этом они имеют свое системное место в синтаксисе немецкого языка, по крайней мере в его разговорной разновидности. Следующий комплекс примеров показывает варианты этих сочетаний:
(274) Aber mein Vater hat noch vier groBe Ziegen im Stalle stehen.
(Rosegger, Als ich noch, S. 51)
(275) Die Reichen und Glucklichen haben gut schweigen. niemand will wissen, was sie sind. (Rilke, Die Stimmen, S. 203)
(276) Der Hund haLdie Ohren steifstehen. [Latzel, 1977: 289]
(277) Heute morgen war ich spazieren. (Tucholsky, Unser..., S. 357)
(278) "Wo warst du, Helen?" fragte ich. "Spazieren" erwiderte sie. (Remarque, Die Nacht, S. 126)
(279) Am Samstag war ich Fuchsiagen. sieben Stunden im Sattel. (Engels, Briefwechsel, S. 330)
(280) Das erste ist baden. (Steinberg, Pferdewechsel, S. 205)
(281) "Bin fruhstiicken!" hatte Kober auf einen Zettel geschrieben, der auf seinem Schreibtisch lag. (Radtke, Der vergessene Mord, S. 77)
(282) Denn es war in Dingen der Sittlichkeit mit Frau Horschel nicht gut Kirschen essen. (Rinecker, Mord, S. 31)
1. Конструкция типа: Aber mein Vater hat noch vier groIJe Ziegen im Stalle stehen.
Конструкция такого типа является наиболее характерной для конструкций инфинитива без частицы zu при глаголе haben, и рассмотрение ее семантической структуры даст нам возможность определить, в какой мере возможны синтаксические корреляции.
Функциональный предикат, определяющий признак субъекта, представлен в данном предложении глаголом состояния и по своей семантической характеристике приближен к значению посессивности. Семантика посессивное реализуется в данном примере также в прямом дополнении, являющимся необходимым конституентом при глаголах с подобной семантикой. Наличие в предложении обстоятельства места, связанного с предикатом, обнаруживает значение локативности.
В такой конструкции определяется многопредикатная семантическая структура предложения, в пропозиции которого мы выявляем два пространственных отношения. Данные отношения взаимосвязаны, то есть одно пространственное отношение включает в себя другое. Предметы или живые существа (vier Ziegen) находятся в определенном пространстве (im Stalle) в определенной позиции (stehen), и все это соотношение существует в каком-то объемлющем пространстве, которое связано с некоторым лицом (mein Vater).
Установленные нами семантические категории - посессивная и локативная - связаны между собой таким образом, что одна из них (посессивная) является включающей в себя пространство, а другая (локативная) включенной в пространство. Признаковый компонент локативной семантической категории проявляется в своей позиции во включенном пространстве, при этом обе семантические категории оказываются подчиненными категории контроля - контроля пространства над местом. Обе семантические категории - посессивная и локативная оказываются подконтрольными с точки зрения сообщаемого (Jemand hat etwas irgendwo stehen). В подобных конструкциях пространство местонахождения объекта включено в пространство контролирующего субъекта.
Здесь мы наблюдаем некоторое смещение, при котором посессивная семантическая категория представлена в виде развернутой глубинной предикации, а локативная семантическая категория представляется в виде скрытой предикации в глубинной аргументной позиции. Это значит, что в синтаксической структуре предложения первая семантическая категория обнаруживает развернутое предикационное выражение, а вторая семантическая категория выражается именной фразой:
(283) Aber mein Vater hat noch vier groBe Ziegen im Stalle stehen. — ... seine vier grofle Ziegen stehen im Stalle.
(284) Weiter nichts Besonderes. Hochstens, dass sie Laufer in den Baracken liegen haben. (Nowotny, Hexenfeuer, S. 29) — ... [die] Laufer liegen in den Baracken.
(285) Einmal saB sie allein im Lohgarten und hatte die FuBe ins Wasser hangen. (Hesse, Narziss, S. 109) — ... und ihre FiiBe hingen ins Wasser.
Из приведенных примеров видно, что семантика пространственного отношения, то есть существование или позиция предмета в определенном пространстве, получает дальнейшее уточнение, которое определяется семантикой глаголов stehen, liegen, hangen и др., представленных в форме инфинитива.
Рассматривая синтаксическую структуру данной конструкции, мы отмечали, что, по мнению X. Бринкмана, в качестве инварианта глаголу haben можно дать определение «наличие чего-либо для субъекта» — «etwas ist fur den Menschen vorhanden» [Brinkmann, 1959: 192].
Конструкцию типа (1) определяет обязательное наличие прямого дополнения, которое координирует семантические категории первого и второго планов, вопросы для второго плана:
Was machen vier Ziegen? - sie stehen. Wo stehen vier Ziegen? - im Stalle.
Конструкции подобного типа ограничены в лексическом употреблении. Глаголы, имеющие возможность выступать в форме инфинитива при глаголе haben в подобных конструкциях, ограничены в своем лексическом значении. Изучая семантическую структуру глаголов состояния немецкого языка как системно-семантических центров высказывания, М. Герлинг определяет глаголы типа liegen, hangen, sitzen, stehen и др. как локально-релятивные глаголы и выделяет в их семантике такие компоненты, как состояние, нахождение, существование, отношение, место, позиция и т.д. [Gerling, 1975: 286]. Глаголы, имеющие возможность выступать в качестве инфинитива в подобных конструкциях, преимущественно непереходные и имеют значение, совместимое с посессивным: а) позиционное (вертикальное, горизонтальное, выраженное глаголами liegen, hangen, sitzen и т.д.) и б) беспозиционное (выраженное глаголами leben, wohnen, campieren и т.д.).
