Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Лингвистический статус имени собственного 21
1.1 Понятие имени и именования 21
1.2 Связь онимической лексики с именуемым объектом 29
1.3 Способность быть именем собственным 32
1.4 Различие между собственным именем и нарицательным 38
1.5 Семантика имени собственного 48
Глава 2 Семантическая мотивация и стратиграфия немецких гидронимов 62
2.1 Древнеевропейские гидронимы 62
2.1.1 Ареал и языковые истоки гидронимии 62
2.1.2 Семантические поля древней гидронимии 73
2.1.2.1 Семантическое поле «течь, литься». 74
2.1.2.2 Семантическое поле «свойство воды» 83
2.2 Кельтские гидронимы 90
2.3 Германские и немецкие гидронимы 96
2.3.1 Физико-географические признаки в названиях водных объектов 98
2.3.2 Антропогенные факторы в названиях 105
Глава 3 Морфемная и словообразовательная структура гидронимов 112
3.1 Механизмы топонимообразования... 112
3.2 Структура древнеевропейского гидронимического именослова в диахронно-синхронном аспекте 122
3.3 Структурно-деривационные типы немецких гидронимов 129
3.3.1 Простые (корневые) гидронимы 132
3.3.2 Имплицитные гидронимные дериваты 139
3.3.3 Эксплицитно-производные гидронимы 140
3.3.4 Композитные гидронимы 142
3.3.5 Составные гидронимы 149
Заключение 153
Приложение 1 161
Библиографический список использованной литературы 173
- Связь онимической лексики с именуемым объектом
- Ареал и языковые истоки гидронимии
- Физико-географические признаки в названиях водных объектов
- Структура древнеевропейского гидронимического именослова в диахронно-синхронном аспекте
Связь онимической лексики с именуемым объектом
Рассмотрев некоторые философские рассуждения о положении имени и его отношении к вещам, языковые и внеязыковые основания различения «имен» и «предикатов» и семиологическии характер именования, перейдем к установлению связи единиц онимичной лексики с именуемым объектом.
Имена нарицательные более или менее равномерно соотнесены с понятием и именуют, как правило, класс объектов, если он даже состоит из двух, трех предметов: Drillinge. Имена собственные имеют повышенную денотативную направленность, поскольку они создаются для именования индивидуаль ных денотатов. Вследствие этого они продвинуты в своем развитии по сравнению со словами нарицательной лексики, зачастую утратили связь с некогда мотивировавшими их появление денотатами и не могут быть поняты вне связи с новыми специальными денотатами. Если специализации подвергается слово нарицательной лексики, оно либо полностью меняет, либо существенно ограничивает свой денотат. Если слово заимствуется или специально конструируется, это делается ради нового денотата — нового предмета, явления, действия, не известного ранее и не имевшего своего специального обозначения. Все имена собственные разных типов ориентированы на обозначение специфических денотатов, отличающихся от денотатов нарицательной лексики. Не каждое употребление слова есть выражение понятия, хотя всякое употребление слова содержит значение. [Ахманова 1957, 209]
У имен собственных доминирует связь «имя — объект». Поэтому различные коннотации имени группируются вокруг именуемого объекта и его понятия (город, человек и т.д.). Для правильного понимания имени собственного абсолютно необходимо знать, кого или что оно обозначает. В противном случае коммуникация оказывается неточной или неполной. Так, отдельно взятое имя Лондон может относиться к городу, к писателю, к магазину или гостинице. Чтобы быть понятым однозначно, оним нуждается либо в поддержке контекста (улицы Лондона, произведения Лондона), либо в прямом указании на объект: отель «Лондон».
А. Гардинер ввел понятие «телесные» и «бестелесные» имена (embodid and disembodid names). [Gardiner 1940] В интерпретации М.И. Стеблина-Каменского [1969] — «воплощенные» и «развоплощенные». Это не равнозначно определенности и неопределенности. Денотат имени собственного всегда определенен. К нам приходил Иванов — участникам разговора известно, кто это. В ситуации неопределенности хотя бы для одного из коммуникантов в русском языке употребляется неопределенное местоимение: некий Иванов, некто Иванов. В немецком языке в таком случае имя собственное сопровождается неопределенным артиклем ein, eine, ср. eine Emma (некая Эмма), die Schwester einer Berta (сестра некой Берты). Тем не менее, фамилия Иванов, имена Emma и Berta в любом случае «телесные», поскольку некто Иванов, некто Эмма, некто Берта существуют. Следует добавить, что в немецком языке имя собственное знаменитого человека, мифологического персонажа и т.п., выступая с неопределенным артиклем, означает, что имя собственное, употребленное на основе соответствующего сравнения, в какой-то мере выполняет уже функцию имени нарицательного: eine Ulanowa можно сказать о балерине, танцующей, как Уланова, ein Majakowski — о поэте, который пишет, как Маяковский, ein Newton — о таком же известном ученом, как Ньютон и т.д. В перечислении Иванов, Петров, Сидоров эти фамилии бестелесны, поскольку выражение в целом означает «кто угодно», «любой человек». Но оним Иванов здесь воспринимается как фамилия, поскольку на основе наших фоновых знаний нам известно, что в русском антропонимиконе такое фамильное имя есть.
Несколько искусственный характер онимической лексики по сравнению с нарицательной лексикой делает возможным такие ее преобразования, каким не подвержены слова нарицательной лексики. Благодаря условности связи денотатов онимической лексики со своим обозначающим в ней становится возможным выделение плана содержания и плана выражения. Например, два астронома, работая в разных обсерваториях, обнаруживают одно и то же небесное тело и дают ему разные названия. Расхождение между планом выражения и планом содержания наблюдается также при переименовании географических объектов или перемене имени и фамилии человеком. Все подобные случаи регулируются специальными соглашениями или записями актов гражданского состояния и благодаря этому становятся известными заинтересованным лицам. [Суперан-ская 1989, 40]
Подводя итог анализу, проделанному выше, отметим неравноценность ономастической лексики, вследствие чего семантические отношения в системе языка складываются для отдельных лексических пластов по-разному. Онимы, характеризующиеся ослабленной связью с понятиями, не могут иметь полисемию, синонимию, антонимию. Семасиологические отношения для них заменя ются номинативными, понятийные связи — денотативными, антонимические отношения превращаются в отношения перечисления внутри именного ряда.
Ареал и языковые истоки гидронимии
Начальный этап исследования топонимов в целом и гидронимов в частности — это этимологизация названий, то есть установление наиболее адекватной этимологии для каждого названия. Поиск этимона составляет основной и единственный предмет во многих исследованиях топонимистов. Данные других наук (истории, археологии, географии и др.) зачастую игнорируются, несмотря на то, что этимология теснее, чем другие разделы языкознания связана с историко-культурным контекстом. При нахождении того нарицательного слова, от которого образовался топоним, нужно, прежде всего, установить языковую принадлежность топонима. А.А. Белецкий указывает на то, что началом этимологического исследования ономастического материала должны быть его: 1) атрибуция (отнесение) к определенному языку; 2) локализация (отнесение к определенной территории); 3) периодизация (хронологизация или датировка). [Белецкий 1972, 32]
Н.И. Надеждин сформулировал три закономерности в хронологической преемственности зарождения географических названий. 1) Названия физико-географических объектов старше ойконимов: они нередко получают имена близлежащих рек, холмов, болот и других природных урочищ. 2) Гидронимы больших рек старше имен малых и ручьев, их питающих. Оронимы высоких вершин древнее низкогорий, холмов. 3) Возрастные характеристики ойконимов оказываются противоположными: язык старожилов лучше сохранил на звания малых селений, выселков, хуторов, имена больших городов возникли в языках более поздних пришельцев. [Надеждин 1837, 49]
В современной ономастике имеется уже сложившееся положение о том, что все собственные имена, существующие в данное время у конкретного народа, составляют его ономастическое пространство. Принято также говорить о топонимическом пространстве, которое заполнено в строго установленных местах названиями определенных типов, при этом каждому поколению известны не только свои современные географические названия, но и названия предыдущих эпох. [Суперанская 1985, 15]
Принимая во внимание тот факт, что в истории человечества с древнейших времен существуют миграции населения, отражающиеся на становлении и развитии топонимии определенной территории, Е.М. Поспелов пишет: «По существу, вся современная топонимическая картина мира возникла как результат миграций, в ходе которых одни мигранты сменялись другими, ассимилируя своих предшественников юти вытесняя их со старых мест проживания». [Поспелов 1996, 63] При этом пришельцы приносили, как правило, собственные географические термины, топонимические модели, а то и готовые названия и, освоившись, перерабатывали топонимию предшественников, формируя в результате этого новую топонимическую систему. О складывавшейся таким образом топонимической ситуации вполне можно было сказать, что «топонимия любой территории разноязычна и разновозрастна». Это положение, получившее всеобщее признание и ставшее основным постулатом топонимики, было сформулировано Э.М. Мурзаевым в работе «Происхождение географических названий». [Мурзаев I960] Данное положение можно проиллюстрировать на примере любой территории мира, однако, на наш взгляд, проявление разноязычия и разновозрастности топонимов в разных местах имеет свое специфическое проявление. Прежде чем перейти к характеристике гидронимов по их языковой принадлежности и установлению по лингвистическим, историческим и иным данным точной или относительной даты их возникновения, рассмотрим ряд вопросов, связанных с историческими процессами на территории Европы. В исследовании немецкой гидронимии нам необходимо осветить вопрос о локализации индоевропейских языков древней Европы в середине I тысячелетия до н.э. [Порциг 1964]
Для этого периода и сами древние языки, и территория их распространения могут считаться уже достаточно надежно установленными. На юго-востоке Италии, в Апулии и Калабрии, говорили на мессапском языке, близкородственном языкам восточного побережья Адриатического моря в области древней Иллирии. Восточную часть долины реки По населяли венеты, язык которых во многом близок к латинскому, распространенному в этот период лишь на очень небольшой территории по нижнему течению Тибра. Латинский язык, близкий к нему фалискский, также оскский (на юге) и умбрский (в Центральной Италии) относятся к так называемой италийской группе языков. К северу от Альп располагалась кельтская языковая группа: кельты жили на Рейне, по верхнему течению Дуная и в нынешней Восточной Франции; часть кельтских племен проникла в Испанию, другая — в Ирландию. Восточными соседями кельтов в Тироле и по Среднему Дунаю были иллирийцы; область иллирийского языка в этот период охватывала территорию от западной части Балканского полуострова почти до Балтийского моря. Не все ученые признают такой широкий ареал расселения иллирийцев; он был установлен X. Краэ по данным гидронимии. [Krahe 1964] Между тем значительное число исследованных им гидронимов может быть интерпретировано как восходящие к другим индоевропейским языкам. [Агеева 1985, 75] Археологические данные также свидетельствуют о спорности паниллирийской гипотезы. К северу от большого горного массива Центральной Германии жили племена, говорившие на германских языках (исторические источники еще их не упоминают).
В южной части Балканского полуострова с иллирийцами граничили носители греческого языка, которые жили здесь уже в середине II тысячелетия до н.э. и ранее. Фракийская языковая область занимала большую территорию — восточную часть Балканского полуострова и территорию современной Румынии; в раннеисторическую эпоху фракийцы заселили и некоторые районы Малой Азии. Кроме перечисленных языков, сохранились фрагментарные памятники давно исчезнувших реликтовых индоевропейских языков, на которых в древности говорили в различных частях Европы. Показанная выше картина локализации индоевропейских языков складывается к середине I тысячелетия до н.э. В Передней Азии были распространены другие индоевропейские языки — хеттолувийские (или анатолийские). Споры возникают относительно первоначальной локализации тохарского языка, носители которого мигрировали далеко на восток и в середине I тысячелетия до н.э. оказались на территории Южного Синьцзяна. Албанский язык впервые фиксируется историческими документами также довольно поздно, в XV в. н.э. на территории бывшей иллирийской области. Его более ранняя локализация затруднена. В середине I тысячелетия до н.э. еще нет упоминаний о той области, которую занимали балтийские и славянские языки. По данным лингвистической географии, славянские языки должны были располагаться рядом с фракийским в районе Карпат, но первые сведения о них относятся к тому времени, когда фракийский язык уже исчез. Область же расселения тех племен, которые позже выступают как исторические балтийские племена, располагалась севернее славянского ареала (письменные памятники балтийских языков появляются очень поздно — с XV в.).
Физико-географические признаки в названиях водных объектов
Названия рек могут указывать на цвет воды, характер русла реки или ее поймы, особенности почвы, наличие тех или иных видов растительности по берегам, видов животных, обитающих в окружающей местности. Поэтому названия водных объектов могут служить энциклопедическим справочником для географа, почвоведа, гидролога, ботаника, зоолога. В самом деле, гидронимы, содержащие в своем составе так называемые местные географические термины и другую нарицательную лексику, — это названия-индикаторы, довольно точно характеризующие основные особенности водного объекта. Если вода в реке черного или коричневого цвета, то, скорее всего, она содержит растворенное органическое вещество гумусового ряда. Геохимики уже обратили внимание на те реки и озера, которые называются Черными. Их много, например, Schwarza — левый приток Заале в Тюрингии, 1450 г. Swarcza, 1032 г. Suarzaha означает ((черная вода» из дрвн., срвн. swarz «черный» и дрвн. aha ((вода)). Река названа по темной окраске воды. Этот топонимический тип продуктивен в немецкоязычном ареале, например, Schwarza — река в Австрии, 1121 г. Suarzahe, в 1073 г. Suarzaha; Schwarzach — левый приток Нааба, отмечаемый в 1271 г. Swarzach, в 1129 г. Swarza. На реке Schwarza в Тюрингии находится замок и одноименное поселение Schwarzburg. Замок назван но имени реки. Возможно, в ранних исторических записях: 533 г. Schwartzburg, 1254 г. Zwarceborg, в 1182 году Suarzcemberc, 1071 г. Swartzinburg, название замка понималось как «schwarzer Berg, schwarze Burg». В гидронимии прилагательные schwarz и weifi часто используются для различения истоков реки. В данном случае, по-видимому, в одном из истоков вода более темная, чем в другом; ср. Schwarze Elster и Weifie Elster, Schwarze Regen и Weifie Regen. Название реки Scharzwasser возникло в результате калькирования из древне-сорбского Scurnica с добавлением основы -wasser (др.-сорб. corny ((черный»). Темным цветом мотивировано название Selb — левый приток Эгера, 1300 г. Selbe, которое сопоставляется с германским salwjo- ((грязно-серый». Столица земли Тюрингии — город Erfurt получил свое название, вероятно, по месту переправы на реке Erphesa — древнее название участка реки Гера (дрвн. erph ((коричневат ый»).
Исследуя топонимию бассейна Майна, X. Краэ установил, что около 2/5 семантически прозрачных гидронимов образованы от слов, которые, так или иначе, характеризуют природно-географические особенности водных объектов. В качестве примера можно привести некоторые сложные названия с дрвн. основой -aha, в которых уточнители отражают цвет, чистоту воды, температуру, звуки и т.п.: Rodach 1172 г. Rotaha; Grunbach 1060 г. Gruonaha; Pleichach 779 г. Pleihaha происходит из дрвн. bleich «белый»; Trubach в 1007 г. Truobaha происходит из дрвн. truobi «мрачный)).
В древневерхненемецком языке было известно слово [hjluttar со значением «чистый, ясный)); оно нашло свое отражение во многих гидронимах типа Lauter, Luder. Так, гидроним Lauter — левый приток верхнего течения Рейна упоминается в XI в. как Hlutra, 837 г. Lutaraha, 693 г. Hlutraha означает «светлая, чистая вода)). У этого продуктивного типа часто отсутствовала основа -aha «вода)); ср., например. Lauter — правый приток Глана, IX в. Lutera «die Lautere, Helle»; Luder — левый приток Фульды, упоминается в 822 г. как Ludera. Напомним в этой связи упоминание этой реки в широко известном произведении Генриха Гейне «Die Harzreise»: «Der vorbeiflieBende Bach heiBt «die Leine» und dient des Sommers zum Baden, das Wasser ist sehr kalt und an einigen Orten so breit, daft Luder wirklich einen groBen Anlauf nehmen muBte, als er hinubersprang».
В топонимике известны так называемые «звучащие)) топонимы: говорящие, кричащие, откликающиеся в горах, реках, озерах и других объектах. А.К. Матвеев отмечает, что «физико-географическим субстратом для всех названий такого рода является наличие шума или способность создавать эхо». [Матвеев 1977, 8] Многие реки с названиями Dies, Dissenbach дрвн. diozan «rauschen»; Speyerbach, Spier spiren «speiem) могут быть отнесены в этом случае к числу топонимов, прямо характеризующих объект. Вышеупомянутая река Diissel, имя которой отражается в названии города Dusseldorf на Рейне, в 1555 г. называлась Duisse\[bach], 1361 г. Dussele, 1065 г. Tussale. Название реки этимологизируется из германского Hhusila, которое генетически связано с дрвн. doson, нвн. tosen «brausen, rauschen)). Буквально название означает «шумящая вода)). Нередки и образные гидронимы, возникающие на основе олицетворения: река Hanfbach — левый приток Зига, 948 г. Hanpha fluvius. Название происходит из германского hanan «singen, tdnen» и означает «поющая река)).
Отметим гидронимический ряд, в основе которого лежат апеллятивы со значением «быстрое течение», {{стремительный поток», а также характеризующие какие-либо особенности течения реки. Часто встречаются названия, которые указывают на большую скорость реки: Rappbode — правый приток Боде, 1209/1227 гг. Ratbode дрвн. [hjrat, срнн. rat {{быстрый»; Fuhse — левая источниковая река Везера. Впервые название упоминается лишь с 1368 г. в форме Vusene. Происхождение точно не установлено, но можно предположить, что оно происходит от др.-сакс, fits {{быстрый, проворный» с суффиксом -п. На необычное течение реки указывает гидроним Wupper — правый приток нижнего течения Рейна. Верховье реки еще сегодня называется Wipper, среднее и нижнее течения реки носят название Wupper: 1390 г. up der Wupperen, 1295 г. Wippere, 973 г. Wippera. Вполне возможно сопоставить древние формы названия реки с германским wip- «sick schwingend bewegen», англ. to wip, швед, vippa {{взмахивать, скакать». Корневой гласный и обоснован диалектной формой; ср. в нижнерейнском wuppen, wuppern {{sich aufund ab bewegen». Названия Wupper, Wipper могут обозначать {{скачущая река». Родственно названиям других рек в немецкоязычном ареале, например, Wipper — левый приток Заале, 979 г. Uippera, 881/99 гг. Vuipparacha; Wipper — левый приток Унструта, 979 г. Wippera и др.
Структура древнеевропейского гидронимического именослова в диахронно-синхронном аспекте
В структурно-словообразовательном отношении с точки зрения диахронии X. Краэ подразделяет гидронимы на: 1) дериваты с одним суффиксом «einfache Suffixbildimgen»; 2) дериваты с несколькими суффиксами «Bildimgen mit mehreren Suffixen». [Krahe 1964,62-66] Наиболее простым способом образования древнеевропейских гидронимов, служащим своего рода фундаментом в построении дальнейших конструкции, является присоединение к непроизводной, не содержащей аффиксов основе апеллятива форманта -а. Таким путем были образованы гидронимы женского рода Aisa и Isa, Nida и Neida, Pola или Pola и Pela, Sara или Sora и Sera. Укажем на некоторые гидронимы, построенные по данной гидронимической модели: Alba, Arga, Auda, Drava, Neda, Nera, Vara, Visa и многие другие. Гидронимы Aga, Ala, Ага, Ava и т.., по-видимому, можно сопоставить с латинским апеллятивом aqua и его германским аналогом ahva, дрвн. aha «вода, течение реки», который в качестве типовой гидронимной основы широко представлен в древнегерманском языке.
В отличие от центральных и северо-западных территорий, которые характеризуются продуктивностью гидронимов на -а, на юге такое образование для названия рек применялось не часто. Для южных областей характерен скорее формант мужского рода -os, например, Abos, Apos и др. Обратим внимание на характерные пары названий древневропейской гидронимии, образованные от одной и той же апеллятивной основы, что их объединяет, но имеющим разные суффиксы и разнящиеся грамматическим родом, что делает их разными словами. Так, гидроним Ava коррелирует с гидронимом Avos, соответственно Drava — Dravos, Kara — Karos, Sara — Saros, Sava — Savos. Кроме того, формантам -al-o может предшествовать гласный или -согласный /(/): Sarios, Avia, Eisia, Palia, Salia, Varia и т.п. Параллельно им фигурируют гидронимы со вставным гласным или согласным u(v)\ Arvos, Saravos, Adua, Argua, Arva, Nerva.
Следует указать на морфологическую структуру с носовыми суффиксами -п и -т. Подобно другим гидронимы с носовыми суффиксами раньше могли выступать в двух родах: мужском с формантом -то- и женском — с формантом -та, например: Almos — Alma, Serraos — Serma; гидронимы женского рода: Arma, Auma, Salraa; с развитым аблаутом Varma, с нулевой ступенью чередования Wurma. Продуктивный формант -п характеризуется большим ареалом, в связи с чем число названий с этим формантом значительно больше, чем с фор-мантом -т. X. Краэ писал: «Образования с формантом -п представляют основу всей морфологической системы нашей гидронимии». [Krahe 1964, 63, перевод наш — А.Б.] Особенно активно проявляет себя формант -па, образующий гидронимы женского рода: Alna/Olna/EIna, Arna/Orna, Isna, Marna, Soma. Зачастую между основой и суффиксом появ 123
ляется беглый гласный: Abona, Albona/Albina, Alona/Olona, Amana, Arguna, Arona, Audana/Audena, Avena, Isana/Isina, Sarina/Serana, Savina, Tarona, Varana/Varina/Veruna и многие другие. В ряде случаев при обозначении притока основной реки отчетливо проявляется посессивная функция суффикса -па, например Dravina — приток реки Dravos, Nersina — приток реки Nersa, Warcina — приток реки Warika. Названия на -no-s сосредоточены опять же в южных областях континента: Alnos, Arnos, Sarnos; со вставным гласным Aponus, Maranos.
Характерной морфологической особенностью древнеевропейской гидро-нимии являются производные гидронимы с суффиксом -г, который агглютинировался непосредственно к апеллятивной основе, а так же с промежуточным гласным. С помощью формантов мужского рода -ro-s и женского рода -га образуются парные гидронимы Adros и Adra, Aisaros и Isara/Eisara, Araros и Arura. Преобладают структурные типы с формантом ara: Adara, Alara/Elira, Albara, Aguara, Avara, Salara. Возможно чередование с формантом -ira: Agara/Agira, Savara/Savira. Производные гидронимы с носовым суффиксом -п встречаются гораздо чаще, чем с суффиксом -тп, а производные гидронимы с плавным -г (см. примеры выше) — чаще, чем с плавным -/, например, Abula, Adula, Amula, Apula, Aquila; иногда с гласным и перед /, например, Aula.
Отдельную нишу производных названий образуют гидронимы с суффиксом -nt. Сравните примеры гидронимов мужского рода на -nto-s и женского рода на -nta: Alantos и Alanta/Alonta, Arentos и Aranta, Karantos, Karanta, далее м. p. Oufantos, Salantos, ж. p. Albanta, Avanta, Taranta и др. Наиболее продуктивной является в данном случае финаль -antia с вариантом -entia: Alantia/Alentia, Albantia, Amantia, Apantia, Aquantia, Arantia, Argantia/Argentia, Avantia/Aventia, Dravantia, Druantia/Druentia, Karantia, Palantia, Salantia, Varantia, Visantia и т.п. Укажем также на вторичные гидронимы мужского рода этого типа, встречающиеся в южных областях Aisintios, Argentios, Karantios или Visentios.
Продуктивен также производный тип с суффиксом -s. Структура гидронимов данного типа включает формант мужского рода -so-s и женского рода -sa. Таким путем образованы названия Apsos, Apsa, Marsos, Alsa/Elsa, Nersa. Зачастую со вставными гласными і, е, и: Avisos, Avesa, Marisos, Alisa, Amisa, Apisa/Apusa, Arisa, Karisa/Karusa, Narasa, Varisa/Varusa и др. Чаще в структуре появляется беглый гласный -z: Karusios, Karusia, Apsia, Arusia, Anisia, Salusia, Varisia или Visusuia.
Кратко остановимся на словообразовательных типах, которые по отношению к вышеуказанным встречаются гораздо реже, однако в структурно-словообразовательном отношении имеют важное значение в древнеевропей-ской гидронимии: с суффиксом -st, м. p. Naristos или Savistos, ж. p. Abista, Agasta/Agista, Karista или Alesta; гидронимы с суффиксом -к: Nerka, Sarka, со вставным гласным Arakos и Arika, Marika, Salika, Varika; с суффиксом : Nestos или Nesta, Drutos и Druta, Sarta, Amata, Polota, Solotos, Vereta и т.п.
Похожие диссертации на Семантика и структура немецких гидронимов
