Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Фразеология в теории языка и культуры 12
1. Исследования человеческого фактора в языкознании 12
1.1. Исследования языка и культуры в 19 веке 12
1.2. Развитие данного направления в 20 веке.. 14
1.3. Лингеокультурология на современном этапе 16
2.Отражение языковой картины мира во фразеологизмах 17
2.1. Общие положения теории о картинемира 17
2.2. Роль фразеологии в формировании картины мира 22 v
3 .Развитие фразеологии в отечественном языкознании 25
3.1. Исследования фразеологии в структурном аспекте 25
3.2. Отход от структурализма и дискуссия о фразеологическом уровне 28
4. Когнитивная парадигма исследования 31
4.1 . Основные понятия когнитивистики применительно к фразеологии 31
4.2. Роль метафоры в когнитивном описании фразеологизмов 34
4.3. Символы во фразеологии 36
5. Теория семантических полей применительно к фразеологическому материал 38
5.1. Некоторые положения общей теории семантического поля 38
5.2.Структура семантического поля "Межличностные отношения" 40
6. Структура фразеологического значения 44
6.1 .Внутренняя форма фразеологизмов 44
6.2. Фраземный знак 47
6.3. Коннотативный аспект значения фразеологизмов 48
6.4.Прагматический аспект значения фразеологизмов... 51
7. Связь фразеологии с культурой народа 52
7.1. Психосемантические особенности функционирования фразеологизмов 52
1.7.2. Способы воплощения культуры во фразеологизмах 54
1,7.3.Сопоставительный аспект изучения фразеологизмов 58 'J
1.8. Отражение архаических форм мышления во фразеологии 61
1.8.1. Коллективные представления во фразеологии ...61
1.8.2.Категории психологии в лингвокультурологии 65
1.8.3. Фразеология и мифология ...69
Выводы из главы I... 74
Глава 2. Культурные установки изучаемого семантического поля 76
2.1. Интимные отношения. 76
2.1.1. Подгруппа «Любовь» 76
2.1.2. Подгруппа «Враждебные отношения» ...91
2.2. Отношения кооперации.. 108
2.2.1.Подгруппа «Дружба» ...,. 108
2.3.Социально - ролевые отношения 117
2.3.1.Подгруппа «Гендерные отношения» 117
2.3.2.Подгрушіа «Семейно-брачные отношения»... 128
2.3.3. Подгруппа «Господство-подчинение» 134
2.4.Конфликтные отношения 136
2.4.1.Подгруппа «Соперничество».. 136
2.4.2. Подгруппа «Ссора» 139
2.5. Другие классификации изучаемых фразеологизмов 143
2.5.1. Источшжи культурной интерпретации фразеологизмов 143
2.5.2.Классификация культурных установок фразеологизмов 152
Выводы из главы 154
Заключение... 157
Библиография -160
Список использованных словарей: 178
- Исследования языка и культуры в 19 веке
- Основные понятия когнитивистики применительно к фразеологии
- Подгруппа «Враждебные отношения»
- Подгруппа «Ссора»
Введение к работе
Данная диссертация посвящена изучению одного из многочисленных аспектов относительно молодой лингвистической дисциплины -фразеологии. Исследование фразеологического фонда занимает языковедов уже не первый десяток лет, и поле для таких штудий в этой сфере представляется громадным, так как фразеологический состав любого языка крайне неоднороден, разнообразен и может быть рассмотрен с различных точек зрения. Аномальность его единиц - устойчивых несколькословных сочетаний, воспроизводимых в речи как ее заготовки (Телия), не может не вызывать попыток формализовать, структурировать их. Невозможно отрицать некую обособленность и исключительность этой группы языковых единиц. Неизменность их формы, трансляция сочетаний из поколения в поколение ставит фразеологизмы на особую ступень в психолингвистике, семантике, культурологии.
Из-за неизменности формы устойчивых выражений они часто изучались в парадигме структурной лингвистики. Основными вопросами, рассматриваемыми в рамках фразеологии, считались проблемы вариативности фразеологизмов, их устойчивости, а также дискуссии по поводу выделения фразеологии в отдельный языковой уровень. Широко обсуждался вопрос о критерии определения собственно фразеологического состава языка и включении в его объем пословиц, поговорок и крылатых выражений.
Однако в настоящем исследовании мы оставим в стороне подобные вопросы, приняв за определение единиц исследования дефиницию, предложенную в статье 1999 года ВЛТелия и приведенную нами выше. Также необходимо заметить, что в целях данного исследования кажется закономерным включение в его материал всех, относящихся к теме поговорок, пословиц и крылатых выражений, понимаемых нами как единицы фразеологического фонда вслед за такими лингвистами как В.Г.Гак и
4 А.Г.Назарян. Это кажется нам целесообразным, так как в работе
представлены семантические и лингвокультурологические особенности
устойчивых выражений английского языка.
Изучение идиом в культурном контексте получило широкое распространение лишь в последние годы. Это связано прежде всего с возвращением лингвистики в русло антропоцентрической парадигмы, осознанием роли так называемого человеческого фактора в языке, возрождением интереса к исследованиям, демонстрирующим связь между языком и культурой. К ученым, работавшим в этом направлении в XIX-XX веках, можно отнести В. фон Гумбольдта, А.Потебню, Э.Сепира, Б.Уорфа, интерес к которым существенно возрос за последние годы.
К современным ученым, занимающимся данной проблематикой на материале фразеологизмов, прежде всего, нужно отнести В.Н. Телию, В.А.Маслову, Н.А.Брагину, Д.О.Добровольского, серьезно разрабатьшающих семантический и лингвокультурологическии их аспект. Подчеркивая непреходящее значение метафоры в процессе образования фразеологизмов, они применяют метод анализа используемых в идиомах метафор и выявления, таким образом, культурных коннотаций. По мнению этих ученых, изучение фразеологического состава языка в контексте культуры -благодатная почва для описания тех языковых средств и способов, которые воплощают во фразеологические знаки культурно значимые смыслы, придавая им тем самым и функцию знаков «языка культуры» [Телия, 1999,9].
Целью исследований в этом русле было не просто нахождение специфических слов, страноведческих реалий и наименований, не только этимологические разработки по буквальному значению фразеологических единиц, но обнаружение всех коннотаций в их значении, включая связь с мифологией, ритуалами, символами и т.п.
В рамках новой семантико-лингвокультурологической парадигмы исследования фразеологический состав понимается как отражение национального самосознания лингвокультурной общности, а установки,
5 заложенные в нём, в определенной степени навязывают носителям языка
культурно-национальное миропонимание.
Нужно отметить, что в рамках этой концепции, внесшей, безусловно, свежую струю в исследования фразеологизмов - идиом, сращений и единств (в терминологии В.В.Виноградова), работает целая проблемная группа по общей фразеологии Института языкознания РАН. Не случайно именно в последние годы фразеология вышла на эти новые рубежи развития, В связи с общим методологическим сдвигом в лингвистике в сторону антропоцентричности молодая дисциплина лингвокультурология заслужила особое внимание исследователей, занимающихся как фразеологией, так и другими отраслями языкознания. Интерес современного человека к своему прошлому, истокам своей культуры заставляет его внимательнее всмотреться в язык. Именно язык рассматривается как путь, по которому мы проникаем в воззрения древних на мир, общество, самих себя, что существенно влияет на картину мира человека нашего времени. Человек живет в мире слов, поэтому задача лингвокультурологии - раскрытие национальной ментальности через язык ~ представляется интересной и современной на рубеже третьего тысячелетия, когда человечество как никогда прежде обеспокоено проблемой мирного сосуществования представителей различных культур и национальностей, и попытка выявления всего специфического и общечеловеческого в менталитете народов кажется особенно актуальной.
В лингвокультурологической парадигме исследования фразеологизмы рассматриваются в связи с мифологическими представлениями, ритуалами народа, культурными стереотипами. Таким образом, данная дисциплина располагается на стыке нескольких наук: лингвистики, культурологии, этнологии, фольклористики и др. Здесь также нужно отметить современность такого подхода. Ведь, как известно, многим ученым будущее науки видится именно в таком синтезе дисциплин, не разведении, а щтгеграции знаний, накопленных человечеством. Примером тому может служить появление и бурное развитие таких смежных наук, как биохимия,
астрофизика, психосемантика и т.п. Методологические предпосылки и задачи лингвокультурологии обоснованы такими лингвистами, как ВВ.Воробьев в монографии «Культурологическая парадигма русского языка», В.И.Маслова и другие.
Нужно отметить, что связь языка и культуры в последние десятилетия изучается не только на примере идиом, но и единиц других языковых уровней. Так, А.Вежбицкая посвятила целый ряд работ рассмотрению связи язвковых единиц, познания и культуры народа. В ее трудах можно найти подобные семантико-культурологические исследования в сфере личных имен, предлогов, наименований цветов и различных грамматических форм многих языков. Широко известны работы Н.Д.Арутюновой по изучению целого ряда культурных концептов, содержащихся в Языке, типа «истина», «судьба» и т. п.
Актуальность же данного исследования состоит в рассмотрении объемной группы фразеологизмов-идиом английского языка в концетши связи языка и культуры, выявлении в них особых воззрений народа на сферу межличностных отношений. Человеческие отношения - настолько важная сфера жизнедеятельности, что языковое ее описание, безусловно, заслуживает особого внимания. Если мы обратимся к национальным стереотипам поведения в этой сфере, то их познание может стать ключом к лучшему пониманию между представителями различных культур. Выделение базисных метафор, символов и мифологем в исследуемом поле позволяет нам проникнуть в природу моделей человеческих взаимоотношений и рассмотреть их корни. Подобное изучение целесообразно проводить именно на стыке наук, в рамках современной семантико-лингвокультурологической парадигмы. Актуальность работы определяется также исследованием языковых образов, символов, метафор, задействованных при описании межличностных отношений в английском языке. В центре внимания - языковая личность, являющаяся одновременно и субъектом культуры. Особо изучается восприятие идиом на уровне
7 культурного знака. В работе рассматриваются различные источники культурной интерпретации идиом, их семантические особенности. Культурная же интерпретация включает в себя как исследование внутриязыковых задействованных ресурсов, так и глубинных архетипических и мифологических структур восприятия. Работа носит комплексный характер - она выполнена в рамках антропологической парадигмы и использует данные различных наук, объединенных на антропологической основе - языкознания, когнитивной психологии, культурологии, фольклористики. Комплексный характер исследования соответствует общим тенденциям современной науки к интеграции данных дисциплин гуманитарного цикла.
Новизна работы заключается в рассмотрении с указанных позиций данной группы фразеологизмов. Хотя лингвокультурологическая парадигма исследования получила распространение в языкознании последних лет, основные работы были выполнены на материале русского языка. Широко была освещена связь русской фразеологии со славянской мифологией и национальной культурой в работах В.Масловой, Н.Толстого, С.Толстой, В.Телия и др. Иноязычные устойчивые выражения в трудах данного раздела представлены весьма скудно. Можно выделить лишь исследования Т.ЗЛерданцевой по итальянской фразеологии, ряд работ по немецкой и французской идиоматике (В.Г.Гак, Д.Г.Мальцева, Т.Никитина). В то же время английский язык имеет в себе не менее интересные для лингвиста и культуролога установки, заложенные в идиомах. Само поле «Межличностные отношения» также не подвергалось отдельному анализу, в то время как выявление различного рода смыслов и коннотаций, содержащихся в идиомах этой группы вьтгадит весьма перспективным и продуктивным. Таким образом, единицы данного фразеосемантического поля впервые подвергнуты всестороннему семантико-лингвокультурологическому анализу, расклассифицированы на различные подгруппы.
Предметом для исследования послужили 900 фразеологизмов,
8 пословиц, поговорок и крылатых выражений английского языка,
объединенных тематикой «Межличностные отношения». Они были
извлечены путем выборки из различных фразеологических и тематических
словарей: А.В.Кунина, Е.Ф. Арсентьевой, Н.Любенски и ряда других. Автор
относит к подобным устойчивые сочетания, описывающие отношения в
социуме между двумя или несколькими субъектами, будь то кооперативные,
интимные или отношения конфронтации.
Объектом исследования является семантический и
лингвокультурологический анализ соответствующих фразеологизмов и
паремий - пословиц и поговорок. Они должны быть подвергнуты
классификации по семантическим группам, а также источникам культурной
интерпретации и другим признакам. В задачи исследования входит также
изучение средств трансляции культурных стереотипов, таких как символы,
образы, метафоры и другие языковые средства. Таким образом, можно
выявить национально - специфические черты фразеологии данного поля.
Целью данного исследования стало выделение и структурирование фразеосемантического поля «Межличностные отношения» в английском языке, определение его границ и пересекающихся с ним других семантических полей, а также выделение и интерпретация народных стереотипов, эталонов, следов коллективных представлений и мифологем, содержащихся в изучаемых единицах.
В работе ставятся следующие задачи:
определение границ и структуры фразеосемантического поля «Межличностные отношения» в английском языке
выделение базисных метафор и языковых символов, содержащихся в ФЕ различных подгрупп данного семантического поля
анализ мифологем, страноведческих реалий, следов ритуалов и другой культурно значимой информации, содержащейся в изучаемых фразеологизмах
- семантическая и лингвокультурологическая классификация единиц
изучаемого поля
- сопоставление культурной информации, содержащейся в английских
фразеологизмах, с культурными установками, заложенными во
фразеологии других языков.
Теоретическая значимость работы заключается в дальнейшем развитии лингвокультурологии как молодой дисциплины языковедческого плана и применении ее принципов и методов к исследованию английской фразеологии. В работе обосновывается необходимость такого подхода к изучению данных единиц, раскрывается их огромный культурный потенциал. Подобные методы могут быть применены к другим английским устойчивым выражениям, семантически ориентированным на человека. Классификации по источникам происхождения культурных установок, а также классификация символов по принципу поддержки их языком и культурой могут найти отражение в процессе упорядочения фразеологического материала других семантических полей и языковых систем.
Практическая значимость работы заключается в том, что ее результаты могут использоваться в высшей школе при изучении лексикологии, в спецкурсах по фразеологии и лингвокультурологии. Материал может быть применен на занятиях по страноведению и языкознанию при объяснении учащимся связи между языком и менталитетом народа. Одновременно полученные данные могут быть представлены и на школьных уроках английского языка в качестве лингвострановедческого компонента, получившего широкое распространение в методике преподавания иностранных языков. Результаты диссертации также представляют интерес и для ряда смежных наук, таких как психология, фольклористика и могут задействоваться при исследовательской практике аспирантов.
Методами исследования стали описательный, применяющийся при анализе состава отдельных подгрупп фразеосемантического поля, а также ономасиологический анализ фразеологического значения - учет
10 взаимодействия значений компонентов свободного словосочетания и
порожденной на его основе фразеологической единицы. В работе
используется также индуктивный метод, так как при изучении национально -
культурной специфики фразеологии очень важным является выявление,
систематизация и интерпретация отражения явлений, характерных для
данной культуры, в языке.
Наряду с ними активно задействовался метод выделения базисных (концептуальных) метафор на фоне обширных массивов устойчивых словосочетаний. Также необходим был и метод сопоставления, так как наиболее ярко культурные установки языка маркируются при сравнении их с материалом других языков, в нашем случае - русским, немецким, французским.
Структура диссертации: работа состоит из введения, двух глав и заключения. В первой главе обосновываются теоретические предпосылки исследования фразеологизмов в лингвокульурологичееском аспекте, рассматриваются основные положения лингвокультурологии как научной дисциплиньї, эксплицируется связь между языком и культурой, а также совершается обзор развития собственно фразеологии.
Вторая глава посвящена описанию единиц изучаемого фразеосемантического поля. Они классифицируются по различным признакам, проводится рассмотрение всевозможных культурных установок, стереотипов, содержащихся в них. и делаются выводы о своеобразии \/ английской картины мира в сфере человеческих отношений. Положения, выносимые на защиту:
І.Фразеосемантическое поле «Межличностные отношения» в английском языке обладает незамкнутыми границами и подразделяется на следующие семантические подгруппы: «любовь», «дружба», «вражда», «гендерные отношения», «брачно-семейные отношения», «соперничество», «господство - подчинение», «ссора», описывающие соответствующие типы отношений в социуме.
2.Любовь в английской языковой картине мира связывается, с одной стороны, с нежностью и мягкостью, но, в то же время, ассоциируется с болезненными ощущениями, сумасшествием, колдовством. Это доказывает неоднозначное ее понимание в народном менталитете.
Вражда трактуется как смертоносное явление, связанное также с неприятными болезненными ощущениями и с рядом древнегерманских мифологем.
Дружба в английской языковой картине мира понимается, прежде всего, как сотрудничество и взаимопомощь. Также дружеские отношения подразумевают определенные ограничения, невторжение в приватное пространство другого человека, что противоречит нормам русской и ряда других культур.
Английская фразеологическая система в сфере тендерных и брачно-семейных отношений демонстрирует андроцентричность языковой культуры и подчеркивает инфериорность женщины. Однако из-за изменений, происходящих в обществе, данные концепты и культурные установки в языке демонстрируют мобильность в последнее время.
6.В английских фразеологизмах, входящих в поле «Межличностные отношения», заложены мифологемы, символы, коллективные представления, типичные как для английской культуры, так и носящие общеиндоевропейский характер.
Исследования языка и культуры в 19 веке
Важнейшим методологическим сдвигом в современной лингвистике является обращение к человеческому фактору в языке, признание его антропоцентричности. Происходит во многом возврат к гумбольдтианской антропологической парадигме, осознается необходимость изучения языка в тесной связи с сознанием и мышлением человека.
Также актуально рассмотрение связи языка и культуры, долгое время игнорировавшееся языкознанием. На наш взгляд, два этих направления выступают в тесной связи друг с другом. Ведь культура - это та часть мира, которая создана человеком. Культура, как и язык-это, форма сознания, отображающая мировоззрение человека, процесс и продукт его самосознания. Особенно актуально совместное рассмотрение этих двух явлений при изучении культурно-национальной специфики того или иного языка и, как результат, особенностей менталитета языковой общности, ее видения мира, так называемой языковой картины мира, широко исследующейся в настоящее время.
Культура и язык существуют в диалоге. Субъект и адресат речи-всегда субъекты культуры. Когда коммуниканты являются субъектами единой культуры, ее код осознанно или бессознательно распознается в дискурсе. В противном случае возникают культурные лакуны [Сорокин, Морковина; 88]. И такие лакуны зачастую находят отражение и в языке, так как в нем заложены знания о мире.
Гераклит Эфесский еше в 4 в. до н. э. считал язык вместилищем знаний. Он не употреблял термин «язык», так как античная философия сосредотачивалась на проблемах «имени». Линия Гераклита была продолжена Платоном в диалоге «Кротил, или о правильности имен»,где он обсуждал вопрос о том, являются ли они орудием познания. Аристотель же определенно вьюодил значение слова за пределы язьпса.
В начале XIX века тема языка и культуры успешно разрабатывалась братьями Гримм, Гумбольдтом, а в России А. Афанасьевым, А. Потебней, Ф. Буслаевым и другими. Язык рассматривался как зеркало народной культуры, психологии и философии.
Так, В. фон Гумбольдт в своей работе «Характер языка и характер народа» отмечал, что различие между языками суть нечто большее, чем знаковые различия. Различные языки по своей сути являются различными мировидениями. Гумбольдт хотел взять языки в той точке, где они схватывают «глубочайшие движения духа». Истинно духовное встречается в языках, достигших достаточно высокой ступени развития. Гумбольдт много времени уделял вопросу, обладают ли языки какой-либо формой воздействия на своего носителя и познаваема ли эта форма. По его мнению, язык, несмотря на постороннее воздействие, сохраняет свою индивидуальность, которая присуща его характеру, он реагирует на воздействие и допускает свободное использование только в рамках своего характера. Обратное действие языка, по мнению Гумбольдта, состоит в том, что через него все, созданное народом в прошлом, воздействует на индивида. Эта мысль, безусловно, близка по содержанию созданной на век позже гипотезе «лингвистической относительности» Сепира-Уорфа. По словам Гумбольдта, язык представляет собой сплав языкового характера с характером нации. Если оставить национальный характер, то в любом языке можно познать собственные, только ему присущие особенности и полное смысла многообразие. Различие между языками и их влияние на работу человеческого ума приобретают всемирно-историческое значение. Языки и различие между ними - это сила, пронизывающая всю историю человечества. Каждый язык имеет отчерченный круг влияния. Слово одного языка несет больше образности, другого-духовности, третьего - рассудочного отражения. Эта мысль перекликается с выводами А.А. Потебни. Он отмечает, что язык может сравниться со зрением - каждая мелочь в устройстве языка должна давать свои особые комбинации элементов мысли. Потебня также стремится вскрыть роль слова в процессе познания человеком мысли, отмечает неразрывную связь языка и мышления, пишет, что без слова невозможна никакая ступень познания.
Таким образом, мы можем найти корни исследования культурно-языкового взаимодействия в высказываниях Гумбольдта и Потебни. Резюмируя их взгляды, можно сказать, что главной мыслью стало заключение о том, что язык связан с формированием духовной силы нации.
Новым толчком для возрождения этой темы стали концепции неогумбольдтианства и американской этнолингвистики школы Сепира и Уорфа, базировавшиеся на единстве языка и культуры. Для Боаса и Сепира различия языковых картин мира предопределяют духовное и культурное своеобразие соответствующих языковых коллективов.
Концепция лингвистической относительности, впервые выдвинутая Э. Сепиром, базируется на том, что язык непосредственно влияет на формирование мировосприятия и ментальности человека. Появившись в начале XX века, она неоднократно была подвергнута критике, забыта, но в наше время на фоне новых лингвокультурологических и когнитивных исследований вновь приобретает актуальность. [Сепир, 1966,34]. В целом, можно сказать, что это одна из наиболее ярких и выдающихся гипотез уходящего столетия в лингвистике. Идея о том, что человек замкнут в своеобразном волшебном круге своего родного языка, который навязывает свое мировоззрение всем пользующимся им, прошла через всю историю европейского языкознания и сопредельных с ним наук XIX и XX веков, хотя и не всегда находилась на первом плане.
Основные понятия когнитивистики применительно к фразеологии
Способом образования фразеологической единицы является метафоризация как когнитивный процесс. Метафора в понимании «процесс» связана с когнитивной деятельностью подсознания. Интерес к ней не иссякает на протяжении многих десятилетий. При переходе лингвистики на новую ступень попытки описать процесс метафоризации все нарастают, и эта тема получает развитие во многих научных трудах. В связи с изучением языковой картины мира, а также взаимосвязи между языком и культурой нужно отметить тот факт, что метафора обладает свойством «навязывать» говорящим на каком-либо языке специфичный взгляд на мир. Метафоры всегда национально специфичны и зачастую антропометричны, т.к. человек старается соизмерить универсум с самим собой, пытается уравнять в правах конкретное и абстрактное.
Метафора близка словообразованию, т.к. таким образом тоже происходит порождение новых значений. Метафора дает возможность сопоставить конкретное и абстрактное, осязаемое и неосязаемое. Но при этом буквальное значение не может не оставить свой след в новом метафоризированном значении. Ведь бесспорен тот факт, что метафоризация начинается с ощущения подобия, сходства двух сущностей. Нет ничего более фундаментального для мышления и языка, чем наше ощущение подобия. А в таких ассоциациях сходства мы усматриваем наше знание о мире, понимание его. Поэтому неудивительно, что в метафоре в последнее время стали видеть ключ к пониманию основ мышления и процессов создания как универсального образа мира, так и национально-специфического его видения. Метафоре также посвящены глобальные труды Э. Кассирера по исследованию символических форм в структуре сознания и рассмотрению дологического мышления, отразившегося в языке. По его мнению, эпистемические исследования должны начинаться не с анализа форм знания, а с поисков первичных доисторических форм зарождения представлений человека о мире, не базирующихся на категориях рассудка. Он широко понимал сам термин метафоры и искал в ней рефлексы мифологических представлений о мире. Кассирер подчеркивал, что именно метафора создает духовную связь между языком и мифом [Кассирер, 1990; 33]. Из такого тезиса о внедренности метафоры в мышление была выведена новая оценка ее познавательной функции. Она имеет также моделирующую роль: не только формирует представление об объекте, но также предопределяет способ и стиль мышления о нем. Особую роль в развитии данных взглядов сыграла работа М. Джонсона и Дж. Лакоффа «Метафоры, которыми мы живем». В ней они развивают учение о ключевых, или базисных метафорах, задающих аналогии и ассоциации между разными системами понятий и порождающими более частные метафоры. Трудно не согласиться с их утверждением, что метафора пронизывает всю нашу повседневную жизнь. Их вывод о том, что человеческая обыденная понятийная система метафорична по своей сути, блестяще проиллюстрирован базовыми метафорами, структурирующими наши понятия и наши действия (например, известный взгляд на «спор как войну», поддерживающийся языком - argument is war), т.о. данная метафора упорядочивает те действия, которые мы совершаем в споре в нашей европейской культуре. Тезис данного понимания можно кратко сформулировать: «Сущность метафоры состоит в осмыслении и переживании явлений одного рода в терминах явлений другого рода» [Дж. Лакофф, 1990; 389]. Данный подход к пониманию метафоры, на наш взгляд, является достаточно продуктивным, и подобные же базисные метафоры легко вычленяются в исследуемом материале. В связи с данной точкой зрения невольно вспоминаются взгляды Гумбольдта, Сепира и их современных последователей. Ведь описывая какую-либо сущность в терминах другой сущности, мы структурируем свою деятельность в соответствии с отражением ее в метафоре, и из таких понятий и складываются особенности данной культуры. Так, если «любовь» в английском языке описывается в терминах войны (to win one s heart, to conquer one s affection, all is fair in love and war), то не можем ли мы говорить, что сознание носителя данного языка (как впрочем, и других европейских языков) заранее настроено на восприятие любви как агрессивных, разрушительных действий, сопряженных зачастую с хитростью и насилием? Фразеологический состав языка как слой, образовавшийся, в основном, в результате метафоргоации, представляет огромный интерес для рассмотрения его с этих позиций и выделения тех же базисных метафор, дающих ключ к пониманию стереотипов человеческого сознания, их национальной специфики. Не менее важную роль при анализе фразеологических единиц играют и символы, заключенные в них. Н.Д. Арутюнова противопоставляет метафору и символ, говоря о том, что концепт первой ведет образ в сторону смысла, а второй - также базируется на образе, но ведет его в противоположном направлении - в сторону стабилдаации формы. [Арутюнова, 1999; 337]. Это одно из самых многозначительных понятий в системе семиотических наук.
По замечанию Ю. Лотмана, любая, как реально данная в истории культуры, так и описывающая какой-либо значительный объект, семиотическая система ощущает свою неполноту, если не дает своего определения символа [Лотман, 1992; 191]. Наиболее привычное представление о символе - это идея некоторого содержания, которое служит знаком выражения для другого, культурно более ценного содержания. Символ всегда обладает единым, замкнутым в себе значением и отчетливо выраженными границами. Данное явление имеет архаическую природу, но, тем не менее, представляет собой один из наиболее устойчивых элементов культурного континуума. С одной стороны, символ является напоминАйем о древних основах культуры, а с другой стороны, он коррелирует с современным контекстом. За счет этого именно символы обладают большой культурно-смысловой значимостью. «Структура символов той или иной культурной общности образует систему изоморфную и изофункциональную генетической памяти индивида» [Лотман, 1992; 194]. А.Н. Баранов и Д.О. Добровольский отмечают, что идиомы, их «актуализирующиеся» значения, оказываются вторичными, производными от значений их составляющих. В некоторых случаях компонент плана содержания оказывается таким сильным, что его можно сопоставить с символом в точном смысле слова. [Баранов, Добровольский, 1995,86]. Ассоциативные смыслы сопровождают слова, наполненные конкретным, «вещным» содержанием, и образуют вторичную знаковую систему - сетку вторичных ассоциаций. Сфера вещных ассоциаций во фразеологических единицах изучена мало, хотя их символизм ярко выражен и может служить также средством описания миропонимания народа. Их символьное функционирование отмечал И. Мельчук (Мельчук, 1981; 40]. Согласно большинству лингвистов, мы будем понимать символ как вещь, наделенную смыслом, и важнейшей его особенностью является вещность.Уже указывалось на глубокую и живую связь символа и культуры, но языковые символы представляют не меньший интерес. Баранов и Добровольский делят символы на 3 группы.
Подгруппа «Враждебные отношения»
Следующим этапом нашего исследования будет рассмотрение отношений, противоположных уже рассмотренным. Если "любовь" предусматривает доброе, благожелательное отношение, то противоположные им межличностные отношения - «ненависть» и «вражда» предусматривают резко отрицательные эмоции, негативное восприятие друг друга субъектами таких отношений. Между этими двумя типами, безусловно, присутствует некоторая психологическая разница. Так, если "ненависть" ближе к человеческим эмоциям и зачастую относится именно к этому семантическому полю [Апресян; 1995; 356], то "вражда" - это уже только непосредственное отношение. В бытовом, обыденном смысле "ненависть" зачастую противопоставляется любви (например, "от любви до ненависти один шаг", "люблю и ненавижу"). В то же время дружба ассоциируется с враждой, образуя антонимическую группу. Здесь играет роль и традиционное противопоставление "friend-enemy", характерное для английской поэзии и литературы XVII-XIX вв., когда предполагалось, что человек также должен иметь врагов, как и друзей. "You have no enemies, you say? Alas, my friend" восклицал английский поэт ХГХ в. В современном обществе, когда человек почти наверняка имеет много друзей, но совсем не обязан также иметь и врагов, точное противопоставление выглядит менее актуальным [Вежбицкая, 1995]. И все же оба этих типа взаимоотношений предполагают состояния негативного отношения к другому индивиду, желание ему зла и всяческое содействие этому злу. В.Ю.Апресян, детализируя языковое описание отрицательных эмоций, характеризует ненависть как неприятное чувство, возникающее при восприятии или хотя бы мысленном созерцании объекта или ситуации, которые мы оцениваем как крайне неприятные и враждебные себе и которые настолько хотим устранить, что готовы пойти на самые крайние разрушительные меры и действия вплоть до физического уничтожения объекта [Апресян, 1997; 25]. Даже использованное в определении слово "враждебные" указывает на близость данных понятий. В самом деле, враждуя с каким-либо лицом, мы также готовы пойти на крайние меры "разрушительного действия", также испытываем неприятные чувства к нему. На наш взгляд, правомерным выглядит объединение ФЕ, описывающих ненависть и вражду в одну семантическую подгруппу нашего поля, исходя из их близости по значению. Да и, как видно из примеров, трудно четко разграничить вражду и ненависть в идиомах типа: have nothing to do with smb.; give smb. a pain in the neck; avoid smb. like a leper и т.п. Наверное, для человеческой природы естественно ненавидеть своего врага и вряд ли возможно находиться в состоянии искренней дружбы, с человеком, вызывающим ненависть, вражду. Поэтому представляется целесообразным объединить ФЕ, выражающие отвращение, неприязнь между индивидами, вражду в одну группу с условным наименованием "враждебные отношения". Несмотря на меньшую актуальность враждебных отношений в жизни современного человека по сравнению с дружескими, судя по количеству идиом, приведенных в словарях и литературных источниках, значение их все же достаточно велико. Эта группа является второй по численности после группы, описывающей любовные отношения. Также можно отметить, что ФЕ со значением "враждебные отношения" отличаются высокой степенью образности, метафоричности. В них задействован ряд символов и сравнений, подлежащих отдельному анализу, активно эксплуатируются культурно-информативные, социально-информативные, дейктические и образно-психические функции компонентов ФЕ. Но если "любовь" не есть определенным образом оформившийся эмоциональной комплекс различных, даже противоречивых, порой взаимоисключающих чувств и переживаний, то враждебные чувства, ненависть описывается в подавляющем большинстве случаев лишь с помощью отрицательных коннотаций. Враждебность не приветствуется в парадигме европейской и, в частности, английской культуры. Можно предположить влияние на восприятие концепта вражды и ненависти христианской религии, пропагандирующей всепрощение, отказ от мщения. Роль религии в англо-американском социуме не раз подчеркивалась как социологами, так и лингвистами. О более серьезном отношении носителей английского языка к христианским ценностям по сравнению с российским обществом, свидетельствует обилие активно используемых в речи библейских ФЕ различной тематики, применяемых в различных ситуациях. Об этом свидетельствует, например, тот факт, что в русских идиомах чаще используется лексический компонент "черт", причем зачастую с шуточным оттенком, тогда как в английском языке табуированность этого слова более жесткая, и значение ФЕ с такой лексемой носит ярко выраженный отрицательный экспрессивно-оценочный компонент. Поэтому соответствующие библеизмы, описывающие вражду, связаны с первоначальным контекстом в сознании английского языка и имеют негативную оценочную сему: cast a stone at smb.; cast the first stone; throw away the scabbard.
Анализ первичной мотивировки внутренней формы позволяет восстановить экстралингвистические факторы, с которыми связан прототип ФЕ и которые обусловили возникновение фразеологического образа, показав национальное своеобразие фразеологии. Принимая это во внимание, кажется целесообразным снова применить метод анализа базисных метафор, выделяемых в этом массиве фразеологии. Лингвострановедческая и культурно-историческая информация содержится, по единодушному мнению исследователей, во внутренней мотивировке ФЕ - в буквальном прямом отношении свободного сочетания, прототипов ФЕ и составляющих их слов [Эмирова, 1988;66]. При таком анализе необходимо учитывать различные типы сравнения с животными, растениями, наименования реалий быта и культуры, фразеосочетания, связанные с обрядностью и мотивированные ею и, конечно, метафоры, содержащиеся в составе идиом рСопыленко, 1995; 38-41].
Подгруппа «Ссора»
Небольшую по объему, но интересную по содержащейся информации представляет собой подгруппа, наименованная нами "ссора". Она описывает отношения между людьми в момент размолвки, гнева. Но все же ФЕ згой группы сильно отличаются от ФЕ, описьтаюших вражду. Как уже отмечалось, отношения ненависти, восприятия человека как крага содержат R себе крайнюю степень неприятия, желания зла субъекту данного отношения и готовность к физическому его уничтожению. Гнев, ссора же подразумевают лишь временную недолгую размолвку, своего рода вспышку негативных чувств. Они не включают в себя мотива желания зла оппоненту, а тем более его уничтожения. Поэтому ФЕ, описывающие данное состояние души также отличаются в этом смысле от идиом, составляющих фразео-семантическую группу "вражда" по концептуальному содержанию и компонентному составу.
Мы отмечали неразрывную связь понятий "смерть" и "вражда", что находит подтверждение во фразеологии, так как одно понятие описывается в терминах другого: to stab smb. ів the back; get knife into smb.; hate smb. like poison; fling away the scabbard etc.
Гнев, ссора в английском языке также зачастую описываются в терминах физического воздействия на субъект агрессивных действий, причинения ему боли. Но, тем не менее, это воздействие не имеет своей целью фгоического уничтожения провинившегося: make meat of smb., knock smb. in the middle of next week; let the sawdust out of smb.; beat the stuffing out of smb. Иными словами, можно сказать, что отношения ссоры и гнева описываются в английском языке в терминах драки, тогда как вражда - в терминах смертельного боя. К тому же нужно отметить, что гневные чувства описываются более образно. Налицо широкое употребление метафор, сравнений, которые зачастую звучат комично. Можно говорить о шуточном характере данных выражений: let the sandwich out of smb.; beat the stuffing out of smb.; knock smb. in the middle of next week. Следовательно, мы можем предположить, что ситуации подобных "выяснений отношений", ссор и споров рассматриваются народным сознанием как несколько несерьезные инциденты, не оказывающие глобального влияния на жизнь, судьбу индивида, хотя и весьма неприятные для него лично. В русском языке мы легко можем найти эквивалентные ФЕ, описывающие подобные ситуации: дать взбучку, получить нагоняй, задать баню, задать головомойку. Они также связаны с воздействием на человека, физически неприятным и болезненным, но не представляющим особого вреда. По сравнению с ФЕ, описьшающими ненависть и вражду и содержащими в своей семантике мотив смерти или болезни (avoid like a plague; be sick and tired of smb.; stab smb. in the back), выражения, описьшающие ссоры и стычки предстают в неком ироническом контексте. Данные столкновения считаются не представляющими непосредственной опасности для человека, хотя и неприятными, в какой-то степени унижающими его достоинство. В то же время нужно отметить, что гнев, ссора, злоба, друг на друга очень часто связывается в английском язьпсе с жарой и высокой температурой. Объект гневных эмоций как бы принимает необычную долю горячего вещества на себя: to put heat on smb., stand fire, get it hot. Сюда же можно отнести и идиомы типа catch hell, raise hell, give smb. hell. Ад в представлении христианства, в парадигме которого развивается английская культура, прежде всего ассоциируется с геенной огненной, мукой грешников.
Мы уже говорили о различном понимании концептов "тепло" и "жара" если первый является носителем положительных кошготаций, то второй резко отрицательных, опасных для человека смыслов. Интерпретация состояния гнева и ссоры, недовольства друг другом как огневого воздействия на партнера по данному типу отношений является еще одним примером подобного толкования этого концепта. Жара и ее негативная трактовка как причины боли и неловкого положения, на наш взгляд, может быть связана с близкой ей по сути концепцией огня. О двойственности природы огня в понимании европейской культуры мы также уже говорили в связи с описанием мировых стихий и их отражением во фразеологии. Огонь из этого ряда стихий, пожалуй, всегда имел для человека наиболее загадочную и устрашающую силу. С ним связаны широко распространенные и схожие во многом ритуалы первобытных времен, сохранившие свои следы не только в Европе, но и Азии, Африке, а возможно, и на всем пространстве обитания человека. [Фрэзер] Как и вода, огонь одновременно представляется животворящей силой, согревающей и поддерживающей жизнь на Земле. Огонь связывается с Солнцем, источником существования всего живого. Но в то же время это и страшная разрушающая сила, выжигающая все на своем пути и превращающая цветущие просторы в мертвую пустыню. Одним из доказательств ключевой роли мифологемы огня в архаическом миропонимании индоевропейцев служит широчайшее распространение так называемых праздников огня по всей Европе от Украины до Шотландии. Фрэзер в своем труде "Золотая ветвь" пишет: "С незапамятных времен в Европе существует обычай, следуя которому крестьяне в определенные дни года разжигают огни, танцуют вокруг них или же через них прыгают" [Фрэзер, 1986;570], Есть основания отнести эти обычаи к эпохе Средневековья. Но аналогичные обычаи соблюдались и в древности, а это говорит о том, что они своими корнями уходят в доисторическую эпоху... Нередко на этих кострах сжигались чучела людей или инсценировалось сожжение живого человека. Обычай разжигать огромные костры, прыжки через них и прогон скота сквозь них были распространены практически во всей Европе вплоть до 18 века. Считается, что огонь благоприятствует росту хлебов и благополучию человека и скота, стимулируя их рост и развитие, или предохраняет от угрожающей опасности. Существуют две версии объяснения столь сильного поклонения огненной стихии. В.Маннхардт выдвинул так называемую солярную теорию, заключающуюся в том, что устройство на земле костров происходит в подражание солнцу - источнику жизни и тепла. С другой точки зрения, цель костров, огней как разрушающей стихии - это сжечь и уничтожить всякое вредное влияние, своего рода заразу. Таково мнение Э.Вестмарка. Таким образом, согласно одной теории огонь - это позитивная сила, с другой негативная. Фразер не рассматривает эти теории как противоречивые и занимает промежуточную позицию. Пожалуй, интуитивно в идиомах, подобных to get it hot, stand fire, catch heU, build a fire under smb. можно нащупать и отголоски понимания огня как очищающей силы. Разгневанный человек направляет огонь или жар на виновника непримиримости с целью выжечь в нем все неправедное и злое. Интересно то, что русские ФБ подобной семантики также содержат в себе указания на применение жара, а также очищения: задать баню, устроить головомойку. Сходные результаты фольклорных и лингвистических штудий, касающихся мифологемы огня, еще раз доказывают необходимость изучения языка "как продукта человеческой культуры в тесной связи с этой культурой и на широком фоне истории носителей языка" [Гамкрелидзе., Иванов, 1984; 439 J.
