Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Социально-правовые основы применения принудительных мер медицинского характера 18
1. Социальная обусловленность и правовая природа принудительных мер медицинского характера 18
2. Роль уголовно-правовых и уголовно-процессуальных принципов в применении принудительных мер медицинского характера 43
3. Взаимосвязь материально-правовых и процессуально-правовых институтов применения принудительных мер медицинского характера 65
4. Нравственно-психологические начала применения принудительных мер медицинского характера 84
Глава 2. Процессуальный порядок, особенности и практика применения принудительных мер медицинского характера к отдельным категориям лиц 97
1. Общие процессуальные положения применения принудительных мер медицинского характера 97
2. Применение принудительных мер медицинского характера к лицам, совершившим общественно опасные деяния в состоянии невменяемости 108
3. Применение принудительных мер медицинского характера к лицам, у которых после совершения преступления наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение или исполнение наказания 118
4. Применение принудительных мер медицинского характера к лицам, совершившим преступление и страдающим психическим расстройством, не исключающим вменяемости 125
5. Применение принудительных мер медицинского характера к несовершеннолетним 133
Глава 3. Проблемы обеспечения законности и обоснованности применения принудительных мер медицинского характера 154
1. Сущность и система гарантий законности и обоснованности применения принудительных мер медицинского характера 154
2. Обеспечение прав и законных интересов лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительных мер медицинского характера 169
3. Роль прокурорского надзора, ведомственного, судебного контроля, деятельности защитника в обеспечении законности и обоснованности применения принудительных мер медицинского характера 183
Заключение 206
Список использованных источников 212
Приложения 230
- Социальная обусловленность и правовая природа принудительных мер медицинского характера
- Роль уголовно-правовых и уголовно-процессуальных принципов в применении принудительных мер медицинского характера
- Общие процессуальные положения применения принудительных мер медицинского характера
- Сущность и система гарантий законности и обоснованности применения принудительных мер медицинского характера
Введение к работе
За последние десятилетия лингвистика текста превратилась в актуальную и стремительно развивающуюся область языкознания. Ведутся многочисленные исследования текстовой организации на различных уровнях: изучаются грамматические, стилистические и семантические параметры текста, вопросы его организации и построения, исследуются механизмы порождения текстов, описываются процессы их функционирования в коммуникациях /32-35; 39; 49; 60; 62; 106; 155; 157; 165; 185/.
Современные исследования текста всё больше характеризуются системным подходом, основной акцент лингвисты делают на анализе целостных, интегративных свойств текста, выявлении его структуры.
Одна из важнейших задач лингвистики текста состоит в том, чтобы "найти и построить систему грамматических категорий текста с содержательными и формальными единицами именно этой сферы" /88, 9/.
Приоритет выделения и теоретического обоснования грамматических категорий текста принадлежит профессору И.Р. Гальперину /33;34/. По мнению учёного грамматические категории текста делятся на два типа: семантические и структурные. К первому типу относятся такие категории, как информативность, глубина, пресуппозиция, прагматика, ко второму - интеграция, когезия, проспекция, ретроспекция, партитурность, континуум и др. /33; 524/.
Одной из важнейших структурных категорий текста является грамматическая категория континуума, превращающая текст в связное единство, наделяющая его свойством быть законченной единицей коммуникации, несущей в себе информацию.
Континуум как категория текста связан с двумя соотносящимися грамматическими категориями - когезией и интеграцией.
В настоящей работе мы исходим из определения континуума, данного профессором И.Р. Гальпериным: "Континуум как категорию текста в самых общих чертах можно представить себе как определённую последовательность фактов, событий, развёртывающихся во времени и пространстве" /34, 87/.
Из приведённого определения следует, что континуум в художественном произведении связан в первую очередь с понятиями времени и пространства и представляет собой их художественное осмысление.
В основу решения проблем, относящихся к художественному пространству и времени, советские лингвисты кладут принцип марксистско-ленинской эстетики: искусство является отражением действительности. При этом искусство отражает и пространственно-временную форму её существования.
Прежде чем говорить о транспонировании реального пространства и времени в идеальный, вымышленный мир художественного произведения, получающий выражение в категории пространственно-временного континуума, необходимо вкратце остановиться на восприятии времени и пространства реальной действительности человеческим сознанием и на их понимании современной наукой.
В сознании человека понятия пространства и времени связаны прежде всего с жизнью, вечным движением. Вполне понятно, что проблемы, связанные с данными понятиями, привлекали и привлекают самое пристальное внимание философов, естествоиспытателей, лингвистов и литературоведов разных стран.
Наибольший интерес у человека всегда вызывали вопросы, связанные со временем. Быть может, это объясняется тем, что дрост-
- б -
ранственные отношения более просты по отношению к временным. > Они осмысляются человеком раньше и выражают предметность мысли" /92^ 116/. Кроме того, образ пространства связывается в сознании человека с представлением о деятельности, направленной на преобразование пространства. Что касается времени, то это более абстрактная категория. Существование и течение времени не зависит от человека. Его образ "ассоциируется у нас с ощущением текучести собственной жизни, с ощущением безостановочного исчезновения настоящего и ожидания будущего, с надеждами и воспоминаниями" /52; 123/. Абстрактное понятие времени само по себе не может быть осознано человеком. Оно воспринимается им через различные ассоциации, изменения, происходящие как с самим человеком, так и с окружающим его миром.
Сложным и многогранным оказывается процесс отражения реального времени и пространства в сознании художника слова, в результате которого происходит возникновение их художественного образа, обладающего иными свойствами и носящего сугубо индивидуальный характер.
Нас будут интересовать закономерности в перенесении характерных свойств реального пространства и времени в идеальный мир художественных произведений, охват человеческим сознанием реального пространственно-временного континуума и проецирование его в мир иллюзорный, воображаемый, представляющий собой модель реального мира.
Вопрос о преобразовании реального пространственно-временного континуума в художественный, об особенностях и свойствах художественного пространства-времени получил широкое освещение в работах советских и зарубежных лингвистов и литературоведов последних десятилетий /13; 16; 34; 63; 70; 80; 119; 131; 134; 158;
177; 178/.
Эволюция представлений человека о реальном пространстве и времени происходила в течение тысячелетий. Вопросы, связанные с их существованием, занимали важное место в трудах Аристотеля, Лукреция, Августина,
Современное представление о времени связывается прежде всего с теорией относительности Эйнштейна, опровергнувшей устоявшееся представление об абсолютности времени и пространства и связавшей их в неразрывное целое, всесторонне доказавшей наличие единства, различия и взаимосвязи пространства и времени.
Эйнштейн писал, что "представление о чём-то происходящем есть всегда представление о четырёхмерном континууме. Нет абсолютного соотношения во времени, нет абсолютного соотношения в пространстве, но есть абсолютное соотношение в пространстве и времени. Законы природы примут более удовлетворительный с точки зрения логики вид, будучи выраженышк законы в четырёхмерном пространстве-времени" /135; 30/.
Под влиянием теории относительности к мысля о неразрывной связи пространства и времени пришёл и другой крупный учёный нашего века, математик Г. Минковский, по мнению которого "никто ещё не наблюдал какого-либо места иначе, чем в некоторый момент времени, а какого-либо времени иначе, чем в некотором месте. Отныне пространство само по себе и время само по себе низводятся до роли теней, и лишь некоторый вид соединения обоих должен ещё сохранить самостоятельность" /98, 182/.
Мнение о том, что исследователи природы никогда не могли отделить пространство и время, всегда имея их в своём опыте как
единое целое пространство-время разделял и выдающийся советскийх учёный, академик В.И. Вернадский. Ему принадлежат слэва о том, что "и время, и пространство отдельно в природе не встречаются, они не разделимы. Мы не знаем ни одного явления в природе, которое не занимало бы части пространства и части времени. Только для логического удобства представляем мы отдельно пространство и отдельно время, только так, как наш ум вообще привык поступать при разделении какого-либо вопроса" /24, 112/.
Неразрывную связь пространства и времени, невозможность существования одного без другого подчёркивали и основоположники марксизма. Достаточно привести известное высказывание Ф.Энгельса о том, что "бытие вне времени есть такая же величайшая бессмыслица, как бытие вне пространства" /I; 51/.
Все приведённые выше суждения о неразрывной связи пространства и времени реальной действительности являются чрезвычайно важными для настоящего исследования и рассматриваются нами в качестве одного из отправных моментов, ибо при трансформации реальной действительности в художественный мир литературного произведения, обладающего своимииндивидуальными свойствами, идея нераз-
Вопрос о существовании четырёхмерного пространства-времени является спорным в современной философской науке. Некоторые учёные настаивают на абстрактности этого понятия и придерживаются _^ традиционной точки зрения о существовании трёхмерного пространств ва и единомерного времени. Разбор противоположных точек зрения пд данному вопросу не входит в задачу настоящего исследования. Об этом см. /6; 10; 107; 118; 121; 128/.
В настоящей работе мы будем использовать понятие пространственно-временного континуума, где главным для нас является идея неразрывной связи пространственных и временных координат.
рывности пространства и времени сохраняется, что даёт нам возможность говорить о существовании художественного пространственно-временного континуума.
Посмотрим теперь, какие важные для нашего иссщцвания свойства пространства и времени отмечаются философской наукой. Одним из основных свойств времени является его продолжительность, которая выступает как последовательность существования вещей и событий.
Пространство же характеризуется длительностью, протяжённостью. Время течёт равномерно и однонаправленно от прошлого к будущему через настоящее, соответственно, другими свойствами его являются необратимость и одномерность. В пространстве современная наука выделяет и такие свойства, как однородность, изотропность, кривизна, конечность/бесконечность /83; 26/.
Кроме того, пространство и время обладают ещё одним свойством, имеющим первостепенное значение для данного исследования -непрерывностью. Являясь всеобщими формами существования материи, они являются непрерывными, так как постоянно сопровождают её вечное движение.
Непрерывность, бесконечная делимость движущейся материи получили отражение в понятии континуума.
Под континуумом в общефилософском плане, пользуясь термином В.И. Ленина, мы будем понимать "бесконечную непрерывность" /Z, 231/ событий и явлений, происходящих в реальном мире и последовательно сменяющих друг друга.
Категория континуума отражает универсальную взаимосвязь всех физических явлений, материальных объектов и систем. В трудах классиков марксизма-ленинизма философская категория прерывности/непрерывности, составляющая сущность континуальности всех происходящих в мире процессов, разрабатывалась в качестве важ-
нейшеи категории материалистической диалектики, определяющей со
держание таких категорий, как материя, движение, пространство и
время. \\
Современной наукой доказано, что любое тело, живое или неживое, "находится в непрерывно меняющемся трёхмерном пространственно-временном континууме. Это составляет существенную сторону бытия всего живого на земном шаре" /4, 109/.
В реальной жизни невозможно существование какого-либо объекта, не связанного с другими объектами пространственно-временными отношениями, ибо любой отрезок времени, хотя и ограничен с двух сторон началом и концом какого-то действия, всегда заключает в себе предшествующий отрезок времени и является переходным к последующему временному интервалу. Точно также связаны между собой все точки пространства. Именно в этом смысле постоянная смена со-; бытии и явлений реальной действительности носит континуальный характер.
По мнению П.А. Анохина все явления внешнего мира только искусственно могут быть подвергнуты дискретизации, на самом деле, они развиваются в подлинном пространственно-временном континууме. "Люди так привыкли, что в их жизнь вторгаются отдельные события, которые затрагивают их существование, что существование истинного пространственно-временного континуума представляется им чем-то нереальным, неощутимым. Тем не менее, все значимые для людей события соединены между собой подлинным континуумом явлений и процессов, которые хотя не имеют решающего жизненного значения, всё же являются соединительными звеньями в подлинном континууме мира" /4; III/.
Восприятие различных событий человеком также носит континуальный характер. Исследования нервной системы человека показали,
- II -
что невозможно констатировать наличие интервала, в течение которого она бы "бездействовала", не реагировала на воздействие внешнего мира.
Континуален по своей природе и мозг человека, который в "качестве специфического органа отражения обладает способностью отражать действительность непрерывно" /4, 118/.
Наибольший интерес для настоящего исследования представляет отражение реальной действительности художественным мышлением.
Вопрос о транспонировании реального пространственно-временного континуума в художественный в литературном произведении является актуальным для современной лингвистики. По мнению одного исследователя, "сращенность, стянутость в узел изображения и осмысления времени и пространства в искусстве и неразрывная связь этого времени с математическим временем и пространством самого произведения искусства таит ресурсы для эстетических и гносеологических выводов" /38, 221/.
Характерной особенностью художественного пространства-времени является то, что оно представляет собой художественно-трансформированное и преображённое в зависимости от замысла автора, его мировоззрения, характера изображаемых событий, литературных традиций эпохи реальное пространство и время, наполненное эстетическим смыслом и содержанием. "Художественное пространство-время является не только и не столько воспроизведением реального мира, сколько моделированием самых различных связей и отношений" /12; 16/.
Художественное мышление в различные эпохи по-разному рассматривало и давало ответы на вопросы, связанные с реальным пространством и временем как формами бытия. Пространственно-временной континуум имеет давнюю историю художественного осмысления,
- 12 -которая берёт начало из античной поэтики, основные принципы которой нашли отражение в сочинении Аристотеля "О поэтическом искусстве".
Б этом произведении греческий мыслитель изложил свои взгляды на композиционное построение поэтических и драматических произведений. Одним из требований, предъявляемых к ним Аристотелем, являлось единство действия: "Фабула, служащая подражанием действию, должна быть изображением одного и притом цельного действия" /5, 65-66/.
В качестве второго требования, предъявляемого Аристотелем к построению драмы и эпических поэм,является "единство времени",выполнение которого,правда,не столь обязательно,как "единство действия": "Трагедия старается, насколько возможно, вместить своё действие в круг одного дня и лишь немного выйти из этих границ"/5, 53/.
С половины ХУІ века возрождается интерес к античности, и авторитет Аристотеля в эстетике начинает главенствовать. Однако, часто недостаточное понимание требований греческого учёного к композиции драматического произведения, желание писателей и драматургов подкрепить свои выводы положениями из "Поэтики" Аристотеля приводят к тому, что учение его искажается. Именно из-за неправильной трактовки "Поэтики", по мнению некоторых исследователей, возникла теория "трёх единств", основанием для которой послужило пожелание Аристотеля об ограниченности временного интервала в трагедии. Что касается "единства места", то в "Поэтике" об этом вообще ничего не говорится /94, 35/.
Теория "трёх единств" - действия, времени и места легла в основу драматических произведений эпохи классицизма. Во француз**:;-ской литературе "единство места и действия" были возведены в правило Жаном де ла Таль в ХУІ веке. Постепенно правило
- ІЗ -
"единства действия" превратилось в обязанность поэта до последней степени упрощать фактический состав пьесы, начиная её возможно ближе к катастрофе:, а требование "единства места" сводилось к тому, что действие, изображаемое на сцене, происходило всё время на том же месте. Теория "единства времени" также родилась в классической драме в ХУІ веке, и согласно ей, продолжительность действия не должна была превышать его воспроизведения на сцене, или во всяком случае, была бы не больше суток.
Соблюдение теории "трёх единств" приводило к тому, что вымышленный мир, в котором жили герои, максимально достоверно отражал мир реальный. Происходило как бы слияние зрителей и героев пьесы в едином пространственно-временном континууме, так как зрители являлись свидетелями каждой минуты, прожитой героями, все события разворачивались на их глазах. Дискретность в изображении жизни героев фактически исключалась.
По этой причине драмы вроде шекспировских "Макбета" /время, изображённое в ней, равно 18-ти годам/ и "Короля Лира" /действие происходит в Англии и Франции/ считались недозволенными, так как зритель должен был мысленно переноситься через значительные промежутки времени и громадные пространства.
Талантливым деятелям литературы эпохи классицизма /Расину, Мольеру, Буало/ приходилось считаться с существовавшими канонами, сдерживающими возможности создания драматических произведений, и они старались хотя бы несколько изменить установившиеся традиции. Например, Корнель предлагал расширить "единство места и времени" до ЗО-ти часов и до пространства одного города, а Мольер делал попытки развенчать теорию "трёх единств", подвергая осмеянию классические традиции.
Интерес к ним возродился вновь в ХУШ веке, который по праву
считается веком рационализма. Механистические представления о строении материи, общее стремление к чёткости, ясности, как в философских исканиях, так и в искусстве, не могло не отразиться на канонах литературного языка, на системе художественного отражения реального мира.
Несмотря на то, что литературные традиции классицизма и античности связывались прежде всего с пространственно-временной организацией драматических произведений, сама идея последовательности, континуального развития событий литературного произведения сохранилась и нашла воплощение в прозаических произведениях ХУШ века.
Деятелями литературы выдвигались требования разумной, логической организации художественных произведений, в которых реальная жизнь, отличающаяся хаотичностью, упорядочивалась благодаря творческому разуму писателя, искусственно превращалась в некое логически-стройное, правильно-организованное целое.
Писатели стремились к конкретности передачи форм пространства и времени, к почти механической организации сюжета, при которой художественный мир литературного произведения представлял собой упорядоченное отражение реальной действительности с хронологически точным описанием следующих друг за другом событий.
Однако, уже в ХУШ веке некоторые писатели (Стил, Фильдинг, Свифт/ отходят от хронологизации в представлении описываемых событий, придающей повествованию несколько монотонный характер, и начинают разнообразить временную структуру литературных произведений, чередуя различные временные пласты, ведя одновременное повествование в различных временных и пространственных плоскостях, стараясь соблюдать при этом логическую стройность композиции произведения.
При общем стремлении к чёткости пространственно-временного континуума художественных произведений ведущие романисты ХУШ века по-разному подходили к отражению в них реального пространства и времени.
Дефо, например, был одним из первых авторов, которые сделали художественный мир романов максимально наглядным, создавая у читателя впечатление того, что все события происходят в физически ощущаемом, реальном пространстве, так красочно и точно были описаны места действия и одежда героев.
У Фильдинга, наоборот, почти отсутствуют пространственные описания интерьеров и пейзажей, но писатель аккуратно относился к топографии и хронологии, давая точные местоположения деревушек и городков, а протяжённость временных интервалов, в течение которых герои его книг преодолевают расстояния, путешествуя по стране, вполне соответствовали реальным величинам.
Б отношении временного континуума изображаемых событий подходы романистов ХУШ века также различались.
Для Дефо типичным являлось автобиографическое повествование с малейшими временными уточнениями, Фильдинг же считал, что задачей романиста является не подробное описание всей жизни героя, а выделение лишь самых важных моментов и отрезков жизни, наполненных событиями. Именно эти моменты достойны описания, а целые месяцы и годы, не содержащие ничего значительного,романист вправе опустить из повествования /126; 49/.
Ещё дальше в эксперименте со временем описываемых событий пошёл Стерн в романе "Жизнь и мнения Тристрама Шенди", предложив абсолютный временной эквивалент между временем описываемых событий и временем читательского ознакомления с ними, который заключается в том, что каждый час чтения романа должен был соответст-
вовать часу из жизни героя. Однако, эта попытка была обречена на провал, так как Тристраму всегда требовалось больше часа на описание часового происшествия, и поэтому в процессе чтения романа это несоответствие во времени постоянно возрастало /192; 292/.
Подлинный интерес к пространственно-временной организации литературных произведений возродился в XX веке, в результате чего она стала рассматриваться в качестве самостоятельной теоретической проблемы в литературоведении и лингвистике.
Прежде всего этот интерес связывается с появлением в литературе модернистских течений, кредо которых состояло в отображении жизни такой, какая она есть, с присущей ей хаотичностью и невозможностью следовать заранее организованной схеме.
Творцы романов "потока сознания" - Джойс, Фолкнер, Вулф и другие в отличие от писателей-реалистов, воспроизводящих причинно--следственные отношения событий, лежащих в основе сюжета, старались вскрыть подлинное бытие сознания, освободить психические процессы от чуждой им логизации, типичной для реалистических произведений. Основой принципа развёртывания сюжета стала психологизация времени. "Движение романного времени полностью подчинилось субъективному переживанию его персонажем" /ІОІ; 43/. В таких произведениях пространственно-временная структура нарочито усложнена, носит дискретный характер, и читателю нужно прилагать усилие, чтобы понять, в какой точке пространственно-временного континуума происходит действие, следствием чего оно является и т.д.
В нашем исследовании мы не будем подвергать анализу произведения такого рода, а обратимся к литературным произведениям реалистического направления, в которых пространственно-временной континуум вымышленного художественного мира хотя и носит ус-
ловный характер, тем не менее, зависит от объективных свойств реального времени и пространства и прежде всего от их нерасчлененности и непрерывности.
Связь пространства и времени в художественных произведениях неоднократно отмечалась различными исследователями. По мнению М. Бахтина, "приметы и свойства времени раскрываются в пространстве, и пространство осмысляется и измеряется временем" /15,231/. Данную точку зрения разделяет также Н. Гей, говоря, что "в словесном художественном произведении поэтическое время и есть поэтическое пространство этого произведения" /38, 221/.
Часто изменение пространственных характеристик в художественном произведении свидетельствует о течении времени /это, например, происходит при описании перемещения героев в пространстве/. Точно такке в реальной действительности пространственные представления становятся сравнением для временных, ибо чаще всего, последние воспринимаются не непосредственно, а опосредованно, при восприятии изменений в пространстве. Ведь мы измеряем не само время, а длину столбика солненных часов, говорим о передвижении стрелок на циферблате и т.д.
С другой стороны, временные характеристики в художествен:-ном произведении могут использоваться для измерения пространства. Так, "наличие временной характеристики для большого пространства противопоставлено её отсутствию у пространства малого" /86$ 44/.
Как и в реальности, любое событие художественного произведения происходит в некотором пространстве и некотором времени. Разница состоит в том, что для реальных событий временные и пространственные координаты определяются с одинаковой точностью, а для событий художественного произведения одновременное выражение
- 18 -обеих координат является необязательным. Часто, датируя события, конкретизируя их временную отнесённость, автор сохраняет полную пространственную неопределённость. Наоборот, точное описание места действия может существовать без конкретных временных параметров. Время в подобных случаях выражается имплицитно - с помощью различных художественных средств, анализ которых будет дан в 1-ой главе.
Подобно тому, как реальный пространственно-временной континуум является основой всех происходящих событий, так и пространственно-временной континуум художественных произведений составляет каркас описываемых в нём действий, фактов и явлений. Пространственно-временной континуум становится важнейшим текстооб-разующим элементом. Он участвует в создании художественной образности произведения, становится необходимым условием его языковой и художественной целостности. Как известно, событийная природа любого литературного произведения требует причинно-временной обоснованности действий, которая находит воплощение именно в характере пространственно-временной организации. Любые смещения и изменения в ней вызывают задуманный автором художественный эффект.
Итак, действительность, транспонированная в художественный мир литературного произведения, подчиняется временным и пространственным закономерностям так же, как и реальная действительность, но в специфических проявлениях. Наиболее важным из них является субъективность в передаче художественного пространственно-временного континуума. Здесь уместно привести слова академика Д.С. Лихачёва о том, что "в своём произведении писатель создаёт определённое пространство и творит время. Это пространство может быть большим, охватывать ряд стран или даже выходить за пределы земной планеты, но оно может сужаться и до тесных границ одной комнаты.
Время может течь быстро, нервно, или протекать медленно и ровно, захватывать больший или меньший круг явлений. Во всех случаях мы имеем дело с художественным временем - временем, косвенно воспроизводящим действительность, художественно её трансформирующим" /69, 78; 70, 335/.
В воображаемом мире литературного произведения автор волен обращаться с пространством и временем по своему усмотрению. Он может показать весь жизненный путь героя, прибегая при этом к дискретному изображению пространственно-временного континуума, к необходимым пропускам в повествовании, а может поведать лишь об одном событии из его жизни, превращая читателя в непосредственного очевидца происходящего. Писатель волен излагать события в их логической последовательности, а может "играть" со временем, то поворачивая его вспять, то совсем "выключая" из канвы повествования. Писатель может давать чёткую датировку событий, и наоборот, выражать течение времени косвенно, опосредованно.
При восприятии описываемых событий читательское сознание всегда ищет опору в реальном пространственно-временном континууме, что лишний раз свидетельствует о предметности человеческого мышления. Именно поэтому читатель легко воспринимает последовательную смену событий, логически связанных друг с другом, и наоборот, ему требуется напряжённая работа мозга, чтобы разобраться в беспорядочном изложении событий, нарушающем цельную пространственно-временную структуру. Читатель склонен легче воспринимать описываемые события при конкретной передаче их временных и пространственных координат. В первую очередь здесь имеются в виду различные языковые средства, переосмысляющие грамматическую категорию времени, к которым относятся временные наречия типа early, often и обстоятельства места типа there, near, far, союзы прида-
точных предложений времени в структуре слоеных предложений /after, until /, существительные и прилагательные со значением места и времени /house, morning,late /, система грамматических времён и другие . Совокупность указанных средств семантико-син-таксического выражения пространственно-временного континуума позволяет конкретизировать любое описываемое событие по различным параметрам: указать его дату, длительность, частотность, отношение к другим событиям и т.д. Художественные тексты, в которых даётся чёткая датировка событий, присутствуют описания в реальности существующих улиц, домов становятся ближе для читателя, воспроизводимые события начинают восприниматься им как реальные, происшедшие на самом деле.
Однако для нашего исследования наибольший интерес представляют те случаи, когда пространственно-временной континуум событий выражается имплицитно, когда передача его становится условной, и читателю приходится воспринимать течение времени и характер пространства опосредованно.
Настоящее исследование посвящено рассмотрению особенностей пространственно-временного континуума художественных произведений с точки зрения его внутренней организации, особенностей транспонирования реальной действительности в идеальный мир литературного произведения.
В соответствии с целью диссертации выдвигаются её основные задачи:
I). Дальнейшее уточнение онтологических свойств пространст- '
Синтаксическим и лексическим средствам выражения темпоральных и пространственных отношений посвящены исследования Виноградовой Т.А. /29/, Закарян А.А. /45/, Котоянц СВ. /63/, Сивохиной Н.Г. /108/.
венно-зременного континуума художественного произведения, его связи с пространственно-временным континуумом реальной действительности;
2). Рассмотрение вопроса об опосредованной передаче временного континуума с помощью различных форм контекстно-вариативного членения текста (описания, размышления, диалога и повествования) ;
3). Выделение некоторых способов отражения реального времени в художественных произведениях;
4). Установление зависимости характера временного континуума от характера действий персонажей художественного произведения и их значимости;
5). Классификация видов дисконтинуума, являющегося одной из форм континуума.
б). Выделение различных подходов к созданию пространственного континуума и рассмотрение его роли в локализации событий художественного произведения.
Актуальность данного исследования обусловлена необходимостью дальнейшего изучения грамматических категорий текста, в частности, категории континуума, а также дальнейшей разработкой проблем, связанных с изучением художественного пространства и времени, их соотношения с пространством и временем реальным, изучением закономерностей протекания повествования, описания, рассуждения и диалога с точки зрения их участия в создании пространственно-временного континуума литературного произведения.
Научная новизна диссертации состоит в том, что в ней впервые была сделана попытка выявить некоторые способы имплицитного выражения временного континуума (до сих пор изучались синтаксические и лексико-грамматические средства его создания), выделить различ-
ные способы моделирования реального пространства в художественной действительности, рассмотреть соотношение континуума и дисконтинуума.
Настоящее исследование проводится на материале художественных произведений английских и американских авторов XX века. Для сравнения используются также произведения английских авторов ХУ1 века и произведения советских писателей.
Общий объём материала составил около 35-ти тысяч страниц.
Поставленные в диссертации задачи и специфика самого объекта исследования потребовали применения комплексной методики лингвистического анализа, основу которой составил метод суперлинеарного анализа, позволяющий вскрыть многочисленные связи между отдельными частями текста. Использовались также контекстологический метод, выбор которого обусловился характером пространственно--временного континуума - категории текста, выражаемой на всех уровнях языка, и описательно-аналитический метод.
Конкретные задачи, поставленные в диссертации, определили её структуру. Во введении рассматриваются некоторые вопросы соотношения реального и художественного пространственно-временного континуума, обосновывается актуальность темы исследования, её научная новизна, формулируются основные цели и задачи исследования.
В первой главе рассматриваются способы опосредованного выражения временного континуума художественных произведений, способы отражения в них реального времени, устанавливается зависимость характера временного континуума от характера описываемых действий и событий. Вторая глава посвящена рассмотрению различных видов дисконтинуума. Третья глава отводится анализу способов создания пространственного континуума и выявлению роли пространственной организации в создании четкого пространственно-временного континуума.
В заключении содержатся основные выводы, полученные в результате исследования.
Социальная обусловленность и правовая природа принудительных мер медицинского характера
Данный вопрос является отправным, исходным, так как в цивилизованной правовой действительности каждый правовой институт или отдельные нормы права имеют глубокие социальные корни и учреждаются для выполнения определенных общественно значимых функций. Осмысление его предполагает объяснение причин и назначения принудительных мер медицинского характера, определение необходимости указанного института. Н.В. Пилипенко дает такое общее определение необходимости: «Необходимость - это категория для отражения, в основном, общего, типичного, внутреннего, того, что вытекает преимущественно из глубоких, существенных, повторяющихся связей явлений, предметов, событий, процессов объективной действительности. То, что отражается в категории необходимости, обусловлено внутренними законами развития явлений, событий, процессов в данных условиях, то, что в конечном счете непременно должно в главном и решающем закономерно осуществиться»1. В нашем исследовании главный и решающий - это человек, ибо человек есть «базис всей человеческой деятельности и всех человеческих отношений» (К. Маркс), в жизни общества люди составляют главный, ведущий фактор, движущую основу (силу) его развития. Для этого они должны быть полноценными, здоровыми. Именно поэтому в международных актах провозглашено право каждого человека на достаточный жизненный уровень, включающий питание, одежду, жилище, медицинский уход, социальное обслуживание, в целях поддержания его здоровья и благосостояния на наивысший достижимый уровень физического и психического здоровья (Всеобщая декларация прав человека, Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, Декларация социального прогресса и развития и др.)1- Оно нашло свое развитие в законодательстве Российской Федерации. Так, человек, его права и свободы в статье 2 Конституции РФ объявлены высшей ценностью общества, а обеспечение охраны здоровья граждан как неотъемлемого условия жизни общества - обязанностью государства (ст. 41 Конституции РФ). Под охраной здоровья граждан следует понимать совокупность мер политического, правового, социального, медицинского, культурного, научного, санитарно-гигиенического и противоэпидемического характера, направленных на сохранение и укрепление физического и психического здоровья каждого человека, предоставление ему медицинской помощи в случае утраты здоровья2. Среди таких мер можно назвать и принудительные меры медицинского характера, предусмотренные главой 15 раздела VI Уголовного кодекса РФ. Вопрос о понятии принудительных мер медицинского характера в науке является дискуссионным. В отсутствие его законодательного определения существует множество доктринальных. При этом в определениях авторы стремятся отразить разные признаки принудительных мер: категории лиц, к которым применяются данные меры, содержание и цели принудительных мер медицинского характера. Ряд авторов определяют это понятие через отличительные и сходные черты с наказанием5. В результате определения являются объемными, сложными.
Роль уголовно-правовых и уголовно-процессуальных принципов в применении принудительных мер медицинского характера
В юридической литературе имеется значительное количество публикаций, касающихся принципов уголовного права или уголовного процесса, но роли этих принципов при применении принудительных мер медицинского характера не уделено должного внимания1. Между тем принципы при применении принудительных мер медицинского характера есть прежде всего конкретизация общих начал уголовного права и процесса. Отсюда и вся деятельность по применению принудительных мер медицинского характера подчинена принципам и строится в соответствии с ними. Это обусловило необходимость освещения данного вопроса в рамках проводимого исследования.
Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении №1 от 5 марта 2004 года «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» обращает внимание судов «на их обязанность при рассмотрении уголовных дел и вынесении решений соблюдать установленные главой 2 УПК РФ принципы уголовного судопроизводства, имеющего своим назначением защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, а также защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод» .
Рассматривая принципы как основополагающие начала, руководящие идеи, основные правила поведения, необходимо согласиться с мнением о важности выделения и показа в научных работах основополагающих правовых требований, в соответствии с которым должен совершаться правоприменительный процесс . Поэтому, раскрывая, в чем же конкретно проявляется роль некоторых уголовно-правовых и уголовно-процессуальных принципов при применении принудительных мер медицинского характера, необходимо определить, какие требования вытекают из этих основополагающих начал применительно к данной деятельности.
Под уголовно-процессуальными принципами понимаются основные, наиболее общие, руководящие правовые положения, выражающие природу и сущность процесса, определяющие построение всех его стадий, форм и институтов и направляющие уголовно-процессуальную деятельность на достижение задач уголовного судопроизводства1.
Под принципами уголовного права предлагают понимать основополагающие, исходные предписания, обязательные для законодателя, правоприменительных органов и граждан, определяющие построение всех институтов уголовного права2.
Уголовные и уголовно-процессуальные принципы связаны как и отрасли материального и процессуального права. Как отмечает И.Я. Козаченко, «связь уголовного (материального) и уголовно-процессуального права подчинена диалектике соотношения содержания и формы»3.
На международном уровне действуют Принципы защиты лиц с психическими заболеваниями и улучшения психиатрической помощи (резолюция Генеральной Ассамблеи ООН № 46/119 от 17 декабря 1991 года). Этот документ закрепил 25 руководящих принципов, содержащих основные гарантии и права лиц, нуждающихся в оказании психиатрической помощи, и задержанных на основе психического заболевания, которые частично нашли свое воплощение в российских конституционных положениях (ст. 3, 5, 6, 8, 7, 17,18, 20-44, 49, 50 Конституции РФ)4.
Всю деятельность по применению принудительных мер медицинского характера пронизывают принципы законности и гуманизма, установленные Конституцией РФ, УК и УПК РФ.
Верховенство закона (ст. 15 Конституции РФ) подразумевает, что в практике работы правоприменительных органов должны неуклонно соблюдаться все нормы института принудительных мер медицинского характера, реализация их должна осуществляться только в рамках закона1. Данное требование направлено на исключение любых форм произвола, упрощенчества при решении вопросов применения названных мер, возможность отступления от нормативных предписаний. В ст. 7 УПК РФ принцип законности раскрывается только через запрет суду и органам уголовного преследования применять законы, противоречащие данному кодексу .
Представляется, что требование законности обращено как к деятельности субъектов уголовного процесса, ведущих производство по делу (прокурор, суд, следователь и др.), так и всех остальных участников процесса (ч. 2 ст. 1 УПК РФ).
С учетом изложенного, принцип законности применения принудительных мер медицинского характера - это точное и неуклонное соблюдение и исполнение норм, регулирующих порядок применения принудительных мер медицинского характера органами предварительного расследования, прокуратуры, судом и всеми лицами, участвующими в деле.
Общие процессуальные положения применения принудительных мер медицинского характера
Наука учит, что особенное - есть часть общего. Поэтому, чтобы установить особенности применения принудительных мер медицинского характера к отдельным категориям лиц, нужно выявить, проанализировать общие положения, имеющие отношение к применению принудительных мер медицинского характера вне зависимости от категории лиц, к которым они применяются. Уместно вспомнить слова В.И. Ленина: «Кто берется за частные вопросы без предварительного решения общих, тот неминуемо будет на каждом шагу бессознательно для себя «натыкаться» на эти общие вопросы».
Применение принудительных мер медицинского характера к любой из категории лиц предполагает необходимость выявления и оценки при производстве предварительного следствия и разрешении судом уголовного дела совокупности специфических обстоятельств. Эта совокупность обстоятельств позволяет установить наличие оснований для производства о применении принудительных мер медицинского характера, оснований для их назначения.
В перечне общих фактических обстоятельств, установление которых необходимо во всех случаях применения принудительных мер медицинского характера, можно назвать время, место, способ и другие обстоятельства совершения общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом, либо преступления; характер и размер вреда, причиненного деянием; совершение указанных деяний именно данным лицом; наличие у лица психического расстройства в прошлом, во время совершения деяния, во время производства по уголовному делу, его влияние на возможность лица осознавать характер совершаемых действий, руководить ими; наличие опасности лица для себя или других лиц, либо возможности причинения им иного вреда в силу характера совершенного деяния и его психического расстройства.
Однако разные категории лиц (ст. 97 УК РФ) определяют некоторые различия оснований для применения принудительных мер медицинского характера (этот вопросы подробнее был освещен выше), что в свою очередь устанавливает особенности производства по их применению.
На производство о применении принудительных мер медицинского характера в отношении лиц, совершивших запрещенное уголовным законом деяние в состоянии невменяемости, или лиц, у которых после совершения преступления наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение наказания или его исполнение, распространяются общие нормы УПК РФ за изъятиями, предусмотренными главой 51. Специфика производства по делам данной категории обусловлена особенностями предмета доказывания, а также необходимостью установления дополнительных гарантий защиты прав указанных лиц .
В уголовно-процессуальной науке нет единых взглядов на понятие «предмет доказывания» . А.Р. Белкин предмет доказывания раскрывает как типовой перечень предусмотренных в законе обстоятельств, подлежащих доказыванию по любому уголовному делу1. Круг таких обстоятельств обозначен в ст. 73 УПК РФ.
При производстве по применению принудительных мер медицинского характера должны быть установлены перечисленные в ст. 434 УПК РФ обстоятельства, которые составляют особый предмет доказывания по этим делам . В него входят обстоятельства совершенного деяния (п.п. 1-3 ч. 2 ст. 434 УПК РФ), обстоятельства, связанные с наличием у лица психических расстройств в прошлом, характером психического расстройства во время совершения деяния или во время производства по делу (п. 4 ч. 2 ст. 434 УПК РФ). Установлены должны быть и обстоятельства, касающиеся прогнозирования (с учетом характера психического расстройства) опасности лица для него самого или других лиц (п. 5 ч. 2 ст. 434 УПК РФ).
Правомерно указание на неполноту изложенного в законе перечня обстоятельств, подлежащих доказыванию по делам о применении принудительных мер медицинского характера к указанным категориям лиц. Предлагается включить в него причины и условия совершения общественно опасного деяния, поскольку их доказывание позволит устранить недостатки в профилактической работе с психически больными и предотвратить совершение ими новых противоправных деяний, а также установление клинических данных
О прогнозе развития психического расстройства и возможном выздоровлении субъекта.
Нельзя признать удачным изложение п. 5 ч. 2 ст. 434 УПК РФ, где установлено подлежащим доказыванию «связано ли психическое расстройство лица с опасностью для него или других лиц либо с возможностью причинения им иного существенного вреда». Значение имеет доказанная не связь психического расстройства с его опасностью, а наличие самой такой опасности лица в силу характера совершенного деяния и его психического состояния. В то же время доказана должна быть связь или даже влияние психического расстройства на способность лица осознавать характер совершаемых действий и руководить ими. Поэтому, полагаем, есть необходимость изменения и формулировки п. 4 ч. 2 ст. 434 УПК РФ. Важно установить не только наличие психического расстройства в прошлом, степень и характер психического заболевания в момент совершения деяния, запрещенного уголовным законом, или во время производства по уголовному делу, но и влияние психического расстройства на способность лица осознавать общественную опасность совершаемых действий, руководить ими, на способность правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела и давать о них показания.
Сущность и система гарантий законности и обоснованности применения принудительных мер медицинского характера
Как известно, согласно ч. 4 ст. 7 УПК РФ определения суда, постановления судьи, прокурора, следователя, дознавателя должны быть законными, обоснованными и мотивированными. Эти требования распространяются на все решения, принимаемые названными органами и должностными лицами по уголовным делам. Соответственно и применение принудительных мер медицинского характера должно быть законным и обоснованным. Указанные требования носят принципиальный характер не только потому, что они являются органической частью общеправового принципа верховенства закона, но и потому, что только законные и обоснованные решения следователя, прокурора и суда имеют юридическую силу и обязательны для исполнения . Законность и обоснованность - понятия взаимосвязанные. Законность подразумевает соответствие всего процесса применения принудительных мер медицинского характера нормативным предписаниям, требует соблюдения рамок закона. Обоснованность касается решений о принудительных мерах медицинского характера и означает их правильность по существу, их соответствие фактам объективной действительности, имеющимся в деле доказательственным данным2. В правоприменительном плане законность и обоснованность означают допустимость применения принудительных мер медицинского характера строго по целевому назначению, только при наличии оснований, в порядке, предусмотренном законом, лишь компетентными лицами и только к лицам, относительно которых имеется прямое указание в законе. Здесь имеется в виду и правильность процессуального оформления, следование порядку реализации решения о производстве о применении принудительных мер медицинского характера, соблюдение не только уголовно-процессуальных, но и уголовно-правовых норм , и наличие достаточных данных, свидетельствующих о необходимости применения названных мер для достижения поставленных целей. Таким образом, требования законности и обоснованности направлены на исключение из практики случаев противоправного применения либо неоправданного неприменение принудительных мер медицинского характер, а также иных нарушений. Нарушениями требований законности и обоснованности при применении принудительных мер медицинского характера причиняется вред, как интересам государства, общества, так и личности. Незаконное назначение указанных принудительных мер равносильно незаконному осуждению, влечет неблагоприятные последствия не только в виде ущемления основных прав и свобод лица, но и реальное ухудшение состояния его психического здоровья, самого ценного человеческого блага. В общем смысле слова гарантиями называются средства, обеспечивающие реализацию чего-либо.
