Национально-мифологические основы поэтики татарской народной песни Гафиуллина Кадрия Накиповна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Татарские народные лирические песни и их главные особенности 35-66

Глава 2. Образная система татарских народных лирических песен и ее мифологические основы .

2.1. Народные песни, основанные на космогонических мифах о происхождении и устройстве Вселенной 67-101

2.2. Космологические представления татарского народа и их отражение в поэтике народной песни 102-122

Глава 3. Национально-мифологические основы татарских народных песен, связанные с образами животного и растительного миров .

3.1. Первобытные представления, связанные с миром птиц, насекомых и животных, их роль в организации поэтики народных песен 123-184

3.2. Образы растительного мира и их связь с мифологическими представлениями 185-205

Заключение... 206-213

Библиографический список использованной литературы.. 214-236

• Татарские народные лирические песни и их главные особенности
• Народные песни, основанные на космогонических мифах о происхождении и устройстве Вселенной
• Космологические представления татарского народа и их отражение в поэтике народной песни
• Первобытные представления, связанные с миром птиц, насекомых и животных, их роль в организации поэтики народных песен

Введение к работе

Признание огромного значения древних тюрок в истории человечества, в связи с этим все возрастающий, глобальный интерес к истории, материальному и духовному наследию малоизученного на сегодняшнем этапе кочевого мира обусловливают внимание ученых и новые подходы в исследовании различных областей жизни и творчества тюркоязычных народов, начиная с древнейших и заканчивая настоящим временем. Особенно это касается древнейших форм тюркской словесности, в силу отдаленности по времени и утраты источников, а также того, что они, как и у других народов мира, составляли и составляют основу, почву для культурного развития. Художественное творчество татарского народа как одного из представителей многочисленных тюркоязычных народов является частью мировой культуры, своеобразной и богатой традициями, имеющей глубокие древние корни. Часто выясняется, что эти корни берут начало из одного, общего для многих народов источника - системы мифологических воззрений на мир, идущей с первобытного общества. Выяснение изначальных представлений о мире имеет большое значение для самопознания человечества. Песня - один из наиболее популярных жанров искусства, неизменный спутник в истории и жизни каждого народа, каждого человека. Есть выражение «песня спета», и это значит, что чья-нибудь жизнь, успех, деятельность завершены. В представлении татар дружная, счастливая жизнь образно передается через выражение «сандугач кебек сайрашырга» - «петь словно соловьи». Чтобы найти ключ к сердцу народа, достаточно спеть его песню. Она является отражением национального менталитета, передает духовное самочувствие народа, его историю и культуру. Поэтому, на наш взгляд, в процессе возрождения, сохранения, изучения языка, национальных традиций, истории и культуры народа задачи исследования песни остаются по-прежнему актуальными. Со своей стороны, татарские народные песни представляют один из источников дополнительной информации к отрывочным сведениям о мировосприятии древних тюрков, продолжающем находить отражение в современной

материальной и духовной культуре их потомков. Поэтому актуальность темы диссертации обусловлена и тем, что позволяет в какой-то мере осветить структуру архаического мировоззрения тюрко-татар, определить тенденции и перспективы развития духовной культуры татарского народа. Реконструкция древнетюркскои религиозно-мифологической системы имеет большое теоретическое значение для воссоздания истории ранних форм религии, этнической истории, этнокультурного развития и мировосприятия древних предков многочисленных народов тюркского происхождения, лежащих в основе их языка, обычаев, обрядов, нашедших и продолжающих находить отражение в их материальной и духовной культуре.

Поэтическое творчество татарского народа имеет весьма древнюю историю. Самые ранние произведения, дошедшие до нас благодаря «Тюркскому словарю» М. Кашгари (XI в.), отражают булгарский период песенного творчества татар¹. Песенное творчество татар издавна привлекало внимание представителей разных национальностей и сословий. Наряду с татарскими и русскими учеными, большой вклад в дело собирания и изучения татарского музыкального фольклора внесли и зарубежные ученые². Татарские песни переводились на русский, немецкий, венгерский, английский, французский и турецкий языки. Показателем вышесказанного является аннотированный указатель литературы по татарскому фольклору, изданной с 1612 по 1981 года, который составлен известным ученым А. Каримуллиным³. История изучения татарского фольклора в хронологическом порядке довольно широко и подробно освещена в работах фольклористов, литературоведов и музыковедов. Поэтому мы считаем, что нет необходимости еще раз подробно останавливаться на этом вопросе.

Обзор многочисленных трудов, посвященных художественным особенностям произведений, показывает, что исследователи разносторонне

¹ Татар халык и>каты. Тарихи ьэм лирик ж.ырлар / Тез. Надиров И. Н. - Казан: Тат. кит. нэшр., 1988. - Б. 35-37.

² Kazantatarische Volkslieder / Auf grund der Sammlung von Ignac Kunos, herausgegeben von Zsuzsa Kakuk. - Bd.
1980; Mischar-tatarische Volksdichtung. Gesammeit von H. Paasonen. Ubersetz und herausgegeben von Eino Karahka.
- Helsinki, 1953; Tatarische Lieder, gesammeit und ubersetzt von H. Paasonen. Journal de la societe finnougrienne
XIX. - Helsinki, 1901.

³ Каримуллин А. Татарский фольклор: Аннотированный указатель литературы. - в 2-х ч. / А. Каримуллин. -
Казань: ИЯЛИ им. Г. Ибрагимова АН РТ, 1993. -136 с; 1993 - 134 с.

подходили к изучению песенного творчества татар. Ученые изначально уделяли большое внимание жанровым, тематическим и этническим особенностям песен разных периодов, их композиционному строению, системе образов, художественным и эстетическим приемам и средствам, лексическому составу. Так, жанровые и тематические особенности песен освещены в трудах X. X. Ярми, И. Н. Надирова, Ф. И. Урманчеева, А. Г. Яхина, М. Н. Нигметзянова, А. X. Абдуллина, Ж. Файзи, 3. Н. Сайдашевой, К. М. Миннуллина ¹. К вопросу жанровой классификации татарских народных песен так или иначе обращались почти все, кто интересовался татарским народным музыкально-поэтическим творчеством. Если обратимся к классификации песен в многочисленных сборниках, составленных в разные годы разными авторами, то увидим, что в них наблюдается смешение критериев и принципов деления. Музыковеды делают акцент на типы напевов или социально-общественную среду исполнения, авторов произведений по этнической принадлежности, время их создания и бытования. Фольклористы склонны рассматривать их содержательную сторону. Несмотря на то, что есть специальные работы, отражающие вопрос классификации народных песен, он до сих пор остается спорным².

¹ Надиров И. Н. Татарское народное поэтическое творчество периода Великой Отечественной войны: автореф.
дисс....канд. филол. наук. / И. Н. Надиров; Инст-т языка, лит-ры и истории КФ АН СССР. - Казань, 1959. -19 б.;
Ярми X. Бездэ сюжетлы жырлар бармы? / X. Ярми // Совет эдэбияты. - 1964. - № 5. - 115-118 б.; Ярмухаметов
X.X., Урманчеев Ф. И. Народно-поэтическое творчество / X.X. Ярмухаметов, Ф. И. Урманчеев // Татары
Среднего Поволжья и Приуралья. - М.: Наука, 1967; Ярми X. Татар халкынын поэтик иж.аты. - Казан: Тат. кит.
нэшр., 1967. - 308 б.; Абдуллин А. X. Тематика и жанры дореволюционной народной песни // Вопросы
татарской музыки. Сборник науч. работ. Под ред. Я. М. Гиршмана. - Казань, 1967. - С. 3-80; Урманчеев Ф. И.
Пути развития основных жанров татарского советского народно-поэтического творчества: автореф. дисс...
канд. фил. наук. - Казань, 1968. - 20 с; Урманчеев Ф. И. Вопросы изучения татарских народных песен //
Вопросы татарского языка и литературы. - Казань, 1969. - Кн. 4. - С. 96-102; Урманчеев Ф. И. Тарихи жырлар /
Ф. И. Урманчеев // Казан утлары. - 1969. - № 3. - 144-157 б.; Фэйзи Ж. Халык жэуЬэрлэре / Ж.. Фэйзи.-
Казан: Тат. кит. нэшр., 1971. - 288 б.; Надиров И. Н. Татар халкынын кыска жырлары / И. Н. Надиров // Татар
халык ижаты: Кыска жырлар. - Казан: Тат. кит. нэшр., 1976. - 392 б.; Нигмэтжанов М. Татар халык ж.ырлары /
М. Нигмэтж.анов. - Казан: Тат. кит. нэшр., 1976. - 215 б.; Яхин А. Г. Жыр жанрынын тезелеше // Казан утлары.
- 1980. - № 10. - 149 - 154 б.; Надиров И. Н. Татар халкынын тарихи жырлары пэм лирик озын ж.ырлары
турында / И. Н. Надиров // Татар халык ижаты. Тарихи пэм лирик жырлар. - Казан: Тат. кит. нэшр., 1988. - Б.
5-32.; Бакиров М. X. Лирик ж.ырлар // Мирас. - Казан, 1998. - № 9. - 74-82 б.; Миннуллин К. М. Ьэр чорнын, уз
жыры / К. Миннуллин. - Казан: Мэгариф, 2003. - 398 б.

² Ярми X. Бездэ сюжетлы жырлар бармы? / X. Ярми // Совет эдэбияты. - 1964. - № 5; Надиров И. Н. К вопросу
о класификации и жанровых особенностях татарской народной песни / И. Н. Надиров // Итоговая научная
сессия Казанского инст-та языка, лит-ры и истории АН СССР за 1963 год. - Казань, 1964. - С. 228-231;
Абдуллин А. X. Тематика и жанры дореволюционной народной песни // Вопросы татарской музыки. Сборник
науч. работ. Под ред. Я. М. Гиршмана. - Казань, 1967. - С. 3-80; Урманчеев Ф. И. Вопросы изучения татарских
народных песен // Вопросы татарского языка и литературы. - Казань, 1969. - Кн. 4. - С. 96-102; Сайдашева 3.
Н. К вопросу о жанровой классификации песенного фольклора казанских татар / Тезисы докладов 2 научной
конференции молодых ученых / Инст-т языка, лит-ры и истории им. Г. Ибрагимова АН СССР - Казань, 1971. -

6 Разработка жанровой классификации татарского народного песенного творчества, основанной на единых, строго научных критериях с учетом всех параметров жанра, которые выдвинули В. Я. Пропп, И. Земцовский, В. Е Гусев¹, остается вопросом времени и более детальных, комплексных и глубоких исследований. Разнообразные классификации лирических песен, разработанные на основе их тематического содержания, по сути, отражают один и тот же подход - в центре внимания находится вторая часть четверостишия о чувствах и переживаниях человека. Отдельные сведения о творчестве казанских, пермских татар можно получить из трудов К. Фукса, М. Н. Нигметзянова, Д. Б. Рамазановой, X. Гатиной, 3. Сайдашевой и др.². Композиционное строение лирических произведений изучено X. Вали, X Курбатовым, X. Госманом, И. Надировым, М Бакировым, К. М. Миннуллиным³. Есть отдельные работы, посвященные лирическим героям, которые стоят в

С. 49-52; Нигмедзянов М. Н. К характеристике жанров татарских народных песен / М. Н. Нигмедзянов // Музыка и современность. - Казань, 1980; Яхин А. Г. Принцип классификации фольклора в свете комплексного изучения художественного творчества / А. Г. Яхин. - Казань, 1980; Яхин А. Г. Система татарского фольклора / А. Г. Яхин. - Казань: Тат. кн. изд-во, 1984. - 200 с; Альмиева Н.Ю. Определение жанровой системы и стилевых пластов в песенной традиции татар-кряшен // Традиционная музыка народов Поволжья и Приуралья: Вопросы теории и истории: сб. ст.: АН СССР Казан, филиал: (Сост. Н. Ю. Альмеева) - Казань: Ин-т яз., лит. и истории, 1989 - 132 с; Исхакова-Вамба Р. А. Татарское народное музыкальное творчество (Традиционный фольклор) / Р. А. Исхакова-Вамба. - Казань: Татар, кн. изд-во, 1997. - С 6-10.

¹ Пропп В. Я. Принципы классификации фольклорных жанров // Советская этнография.-1964.- № 4. -. С. 150;
Земцовский И. К. Жанр, функция, система / И. К. Земцовский // Советская музыка: теорет. и критич. статьи. -
М.: Музгиз, 1971 - № 1; Земцовский И. К. К спорам о жанрах/ И. К. Земцовский // Советская музыка: теорет. и
критич. статьи. - М.: Музгиз, - 1969. - №7; Земцовский И. К. К теории жанра в фольклоре / И. К. Земцовский
// Советская музыка: теорет. и критич. статьи. - М.: Музгиз, - 1983.. - № 4; Гусев В. Е. Комплексное изучение
фольклора / В. Е. Гусев // Проблемы музыкального фольклорав народов СССР: Статьи и материалы. - М.:
Музыка, 1973. - 400 с; Пропп В. Я Жанровый состав русского фольклора // Фольклор и действительность / В.
Я. Пропп. - М.: Наука, 1976. - 325 с.

² Фукс К. Ф. Казанские татары в статистическом и этнографическом отношениях. - Казан: Тип. ун-та, 1844. -
131 с; Гатина X. Нократ пэм Глазов татарларынын жырлары турында / Х.Гатина // Татар теле пэм эдэбияты. -
Казан: Тат. кит. нэшр, 1959. - 1 чыг.- 318-323 б.; Рамазанова Д. Б. Пермь татарлары ижаты / Д. Б. Рамазанова
// Казан утлары. - 1971. - № 7; Муштариева Н. 3. Некоторые наблюдения над музыкальным фольклором
пермских татар / Н. 3. Муштариева // Тезисы докладов 2 научной конференции молодых ученых / Инст-т языка,
лит-ры и истории АН СССР. - Казань, 1971. - 197-201 б.; Сайдашева 3. Некоторые особенности песен казанских
татар // Тезисы докладов итоговой конференции Института языка, литературы и истории КФ АН СССР. -
Казань, 1972; Нигмедзянов М. Н. Музыкально-стилевые особенности традиционной песни татар Среднего
Поволжья; автореферат дис. на соиск. У. степени канд. Искусствоведения / М. Н. Нигмедзянов. - Казань, 1973;
Исхакова-Вамба Р. А. Народные песни казанских татар крестьянской и городской традиций / Р. А. Исхакова-
Вамба. - Казань: Татар, кн. изд-во, 1976. - 128 с;

³ Вэли X. Татар шигырь тезелеше. - Казан, 1929; Курбатов X. Татар телендэ шигырь ритмикасы / X. Курбатов //
Совет эдэбияты, 1955. - № 8.; Госман X. Татар шигыре (Тарихи кузэту) / X. Госман. - Казан: Тат. кит. нэшр.,
1964. - 155 б.; Бакиров М. X. Эсперименталь тикшеренулэр яктылыгында терки пэм татар шигыре тезелеше
закончалыклары: филол. фэн. канд. дис. / М. X. Бакиров; Казан дэулэт университеты. - Казан, 1972. - 298 б.;
Госман X. Шигырь тезелеше / X. Госман. - Казан: Тат. кит. нэшр., 1975. - 191 с; Надиров И. Н. Татар
халкыньщ кыска жырлары / И. Н. Надиров // Татар халык ижаты: Кыска жырлар. - Казан: Тат. кит. нэшр.,
1976.; Надиров И. Н. Татар халкыныц тарихи жырлары пэм лирик озын жырлары турында / И. Н. Надиров //
Татар халык ижаты. Тарихи пэм лирик жырлар. - Казан: Тат. кит. нэшр., 1988. - Б. 5-32.; Надиров И. Н.
Поэтические особенности исторических и лирических песен / И. Н. Надиров // Поэтика татарского фольклора.
- Казань, 1991; Миннуллин К. М. Ьэр чорнын. уз жыры / К. Мицнуллин. - Казан: Мэгариф, 2003. - 234-279 б.

7 центре внимания произведений¹. В трудах ряда ученых изучены символические функции традиционных образов татарской народной лирики². Однако в них не ставится цель исследования образов природы, животных и растений в связи с их отражением в мифологии.

Как показал обзор литературы, до сих пор поэтика татарской народной песни специально не изучалась в связи с ее истоками - особенностями первобытного мышления, основанного, главным образом, на мифологическом и мифопоэтическом восприятии мира. Ранее исследователь М. Магдеев высказал мысль, что источником поэтических фольклорных образов является мифология, а эмоционального текста - обряды, но, к сожалению, не развивает ее, ограничиваясь объяснениями предшествующих коллег о функции традиционных образов³. Так, он считает, что использование образа зайца в песне о любви основывается на ассоциации со свежестью, чистотой, красотой; относительно образа гуся вырисовывает следующую цепочку предположений: гуси машут крыльями - это напоминает осень, время проведения свадеб в деревнях, что ассоциируется с расставанием. Разумеется, ученый не мог удовлетвориться столь простым разъяснением. Рассуждая об образах птиц и деревьев, М. Магдеев ставит конкретные вопросы перед фольклористами о том, почему в песнях используются только определенные образы, с чем это связано и по каким

¹ Матта-Оглы. Взгляд на женщину по народным песням татар Камско-Волжского края / Камско-волжский край
(Казань). - 1896. - № 28. - 26 янв., № 36. - 6 фев.; № 60 - 1 марта.; №70. - 12 марта; № 73. - 15 марта;
Надиров И. Н. Солдат жырлары / Сов. Татарстаны. - 1958.- 17 июль; Ахметова Ф. Татар халык иж.атында
хатын-кыз образы / Ф. Ахметова // Азат хатын. - 1966. - № 12. - Б. 16-17; Надиров И. Н. Основные герои
народных песен с социальной тематикой / И. Н. Надиров // Тезисы докладов итоговой конференции Инст-та
языка, лит-ры и истории КФ АН СССР за 1972 год, 1973. - С. 83-85.

² Бикмехэммэт Р. Поэзиябезнеи сулмас чэчэклэре (Традицией образларны ейрэну тэжрибэсеннэн) / Р.
Бикмехэммэт. - Казан: Тат. кит. нэшр., I960. - 206 б.; Бэширова И. Суз белэн сурэт ясау / И. Бэширова. -
Казан: Тат. кит. нэшр.,1974. - 176 б.; Курбатов X. Халык жырларынын, поэтикасы / Х.Курбатов // Татар теле
пэм эдэбияты. - Казан, 1976. - Бишенче китап. - 85-106 б.; Надиров И. Традиционные образы татарской
народной лирики / И. Надиров // Развитие гуманитарных наук в Татарии. - Казань, 1977. - С. 130-139;
Мэпдиев М. С. Татар халык ж.ырларынык поэтикасы / М. С. Мэпдиев // Халык ижаты эсэрлэрен система итеп
тикшеру тэжрибэсе. - Казан: Казан ун-ты нэшр., 1982.- 65-110 б.; Урманчеев Ф. И. Дастаннарга лаек замана:
Борынгы фольклор ьэм хэзерге поэзия / Ф. Урманчеев. - Казан: Татар, кит. нэшр., 1990. - 221 б.; .; Бакиров
М. X. Лирик жырлар // Мирас. - Казан, 1998. - № 9. - Б. 74-83; Миннуллин К. М. Общая символика в песенной
поэзии народов Поволжья и Приуралья / К. М. Миннуллин // Типология татарского фольклора. - Казань:
Мастер Лайн, 1999. - С. 32-48; Миннуллин К. М. Ьэр чорнын уз жьірьі / К. Миннуллин. - Казан: Мэгариф, 2003.
- Б. 149-231;Жамалиева Л. Ф. Татар, башкорт, чуаш халык ж.ырларыньщ тематикасы ьэм сурэт системасындагы
генетик ьэм типологик уртаклыклар: фил. фэн... канд. дис: 22. 11. 04: 23. 12. 04. якл. / Л. Ф.Жамалиева; TP
ФА Тел, эдэбият ьэм сэнгать ин-ты. - Казан; 2004. - 205 б.

³ Мэпдиев М. С. Татар халык ж.ырларыныц поэтикасы // Халык ижаты эсэрлэрен система итеп тикшеру
тэжрибэсе. - Казан, 1982.- Б. 65-110.

8 критериям они отобраны. Автор полагает, что в фольклористике вместо комментарий песенных произведений требуется более глубокий их анализ в этнографическом, историческом, лингвистическом и поэтическом аспектах, чтобы разобраться в тонкостях и закономерностях художественных средств, что мы попытаемся проделать в данном труде.

Профессор Ф. Урманчеев в своей монографии «Дастаннарга лаек замана» («Эпоха, достойная сказаний»), изучая художественные приемы в современной татарской поэзии, говорит о том, что источник их эстетических функций следует искать не в народном творчестве, а в более древних мифах, волшебных сказках, легендах¹. Для того, чтобы отыскать эти корни, нужно глубоко проникнуть в историю, этнографию, философию, «покопаться» в эстетической системе, пишет он. Работая в этом направлении, профессор Ф. Урманчеев раскрывает закономерность взаимосвязи современной поэзии с древним фольклором. На примере анализа некоторых произведений он показал, что в результате игнорирования или незнания эстетических принципов древнего фольклора возникают ошибки в использовании образов. Мы полагаем, что несвязность в текстах народных песен, по поводу которого даже возник спор и происходила дискуссия в начале XX века, которую мы подробнее осветим ниже, а также неясность функций некоторых образов в песенной лирике объясняется этой же причиной. Ведь многие исследователи отмечали, что чем древнее произведение, тем оно совершеннее. Таким образом, сравнительно-сопоставительное изучение фольклорно-мифологических традиций имеет большое значение для выяснения смысла и значения лексических единиц, образов, сюжетов поэтики народной песни, афористичной сущности, истинного глубокого смысла, вложенного в нее.

Монографическое исследование проблемы, отраженной в теме диссертации, актуально и тем, что одним из основных невыясненных вопросов, который нуждается в дальнейшей разработке, является смысловая

¹ Урманчеев Ф. И. Дастаннарга лаек замана: Борынгы фольклор ьэм хэзерге поэзия / Ф. Урманчеев. - Казан: Татар, кит. нэшр., 1990. - Б. 214.

связь между двумя полустрофами татарской народной песни о картинах природы, быта и чувствами, переживаниями человека. Главная особенность народной песни - посвящение первой половины строфы описанию картин природы и быта - рассматривалась лишь как поэтическое украшение, основа, подготавливающая слушателя к восприятию основной информации. В диссертации делается попытка раскрыть связь между полустрофами о явлениях в мире природы и людей на основе мифологических представлений. Считаем необходимым более подробно остановиться на состоянии изученности данной проблемы.

В процессе изучения песенного искусства практически каждый исследователь обращался к тематическому содержанию каждой из двух частей четверостишия и связи между ними. В каждых последующих трудах ученых этот вопрос все более конкретизировался и наполнялся новыми идеями и мыслями. Начало интереса к творчеству восточных народов связано с этнографическими и лингвистическими изысканиями иностранных ученых. Переводя песни поволжских мусульман на русский язык, исследователи говорили о том, что они очень бедны и несовершенны по содержанию: на один и тот же мотив, в одном, и так кратком четверостишии, говорится о совершенно разных вещах, хотя и красиво описанных, но не связанных между собой ни логически, ни по смыслу. Так, К. Фукс приводит десять примеров татарских народных песен с переводом и делит их на две группы: 1) самые простонародные не имеют никакой связи, никакой логики, обнаруживают дикие мысли, необработанные понятия, и природные способности певца к механической поэзии; 2) тоже простонародные, но отличающиеся лучшею мыслию и слогом¹. Также и исследователь А. Ф. Риттих заключает, что многие простонародные татарские песни не имеют ни смысла, ни связи предыдущих идей². Однако К. Фукс в том же труде, говоря о песнях казанских татар, отмечает особенный от других народов вкус, дышащий восточной пышностью, имеющий свои

¹ Фукс К. Казанские татары в статистическом и этнографическом отношениях. - С. 45.

² Риттих А. Ф. Материалы для этнографии России: Казанская губерния: 16-тая. - Казань: Тип. Ун-та, 1870. Ч. 2.
-С. 5-38.

собственные красоты, почти невыразимые на других языках. Разрыв в содержании он объясняет игрой слов. Другой русский исследователь А. Артемьев также дает высокую оценку поэтическому чувству и музыкальным способностям татар¹. Таким образом, возникает противоречие. Великий татарский просветитель, положивший основу научному изучению песенного творчества татар, К. Насыри, для которого татарская поэзия - поэзия родного ему народа, также отмечал некоторые странности, которые поражали его, несмотря на то, что он татарин. Ученый приводит в пример не совсем удачное сравнение в песне бровей красивой девушки с дугой для лошади². Он успокаивается тем, что «в песне прорех нет». К. Насыри дает первую научную классификацию народных песен, основываясь на содержание последних двух строк четверостишия, в которых описываются чувства и переживания человека. Эту вторую часть он считает главной, выражающей основную мысль произведения. Все последующие классификации народных песен будут сделаны, основываясь на этот принцип К. Насыри.

Другой исследователь XIX века С. Рыбаков пытается дать свое объяснение этому явлению³. Приводя примеры, он показывает, что наряду с не связанными по смыслу песнями у татар существуют и такие песни, в которых две части четверостишия объединены единым содержанием. По мнению С. Рыбакова, в не связанных по смыслу текстах первая полустрофа большей частью не имеет внутренней связи с последующей второй, существует лишь внешняя связь - рифма во второй и четвертой строках. Первая полустрофа служит для распевания или для того, чтобы вспомнить текст двух последующих строк. В песнях второго типа какой-нибудь поэтический образ или картина природы, вопреки обыкновению, имеет органическую, подчас тонкую связь с содержанием второй половины строфы как аналогия, сравнение, параллель. М. Баишев основной особенностью

¹ Артемьев А. Сабан и джиен - народные татарские праздники // Москвитянин. - 1850. - Ч.З. - № 11. - С 52 -
62.

² Насыйри К. Сайланма эсэрлэр / К. Насыйри.- Казан: Тат. кит. нэшр., 1974. - Т. 1. - Б. 160,161.

³ Рыбаков С Опоэтическом творчестве уральских мусульман (татар, башкир, тептярей) // Живая старина. -
1894. - вып. 3.4. - С 325-364.

11 татарских песен считает то, что они состоят из кратких фраз, совершенно разных по содержанию¹. Н. Ашмарин подчеркивает, что мысли и сравнения в татарских песнях туманны и непонятны². «В них мы встречаем отрывистость изложения, бессвязность, неясность сравнений, странные переходы от одной мысли к другой», - пишет он. С этим вопросом Н. Ашмарин обращался и к самому автору произведений: «если вы спросите казанского татарина о различных странностях и курьезах, которые встречаются в его напевах, он скажет вам, что многое в его песнях не имеет действительного смысла, а вставлено только «для украшения», потому только, что «в песне нет прорех». Изучавшая песни крещеных татар Е. А. Бекетева также считает, что главную роль в песнях татар играет рифма³. И, сочиняя песню, татарин больше имеет в виду приготовленную заранее мелодию. «В таких песнях напрасно искать возвышенных мыслей, выраженных в изящной форме», -считает исследователь.

Если эти утверждения верны, как же объяснить то, что с открытием первых типографий в Казани в начале XX века появляется огромное количество брошюр с текстами татарских народных песен, которые расходятся большими тиражами за короткий срок? К сожалению, больше думая о выгоде, составители таких скороспелых изданий мало заботились об их содержании. Однако то, что первые книгопечатники, заинтересованные в прибыле, обратились именно к народным песням, говорит о большой популярности последних среди населения. Фольклористом К. Миннуллиным составлен аннотированный указатель этой литературы⁴. Сборники X Бадигыя, Ф. Туйкина вобрали в себя жемчужины татарской народной лирики.

Таким образом, в начале XX века в области фольклористики наблюдается заметное оживление. События этого этапа подробно

¹ Баишев М. Деревня Зиянчурино Орского уезда Оренбургской губернии / Изв. Оренб. Геогр. Общ-ва. - 1895. -
С 36.

² Ашмарин Н. И. Очерк литературной деятельности Казанских татар-мохаммедан за 1880-1895 г.г. / Н.
Ашмарин; под ред. А. Е. Крымского. - М.: Лоздревский Ин-т вост. яз. -1901. - Вып. 4. - 58 с.

³ Бекетева Е. А. Нагайбаки: Крещеные татары Оренбургской губернии: Очерк // Живая старина. - 1902. - Год
12. - Вып. 2.

⁴ Миннуллин К. М. Басма суз ьэм татар жырлары. - Казан: Мэгариф, 2000. - 57-157 б.

рассматриваются в статье профессора Ф. Урманчеева «Г. Тукай и татарская фольклористика начала XX века»¹. В этот период, наряду с печатанием текстов, народные песни часто звучат на литературных вечерах. В третьих, в периодической печати в форме дискуссии появляются серьезные теоретико-критические статьи о поэтическом творчестве татарского народа. Спор идет вокруг смысловой связи между первой и второй полустрофами. Исследователи разделяются на два лагеря: одни считают несвязность содержания текстов природной особенностью татарской лирики (Г. Тукай, Ф. Амирхан, Г. Ибрагимов), а другие - ее недостатком и бьют тревогу, что татарское песенное творчество постепенно угасает. В 1907 году выходит в свет статья Г. Тукая «Шигырьлэребез» («Наши стихи»)². Высоко оценив татарский народный слог, который можно напеть на разные народные мелодии, и Г. Тукай замечает совершенную бессвязность содержания строк одного четверостишия. Приведя пример песни, он удивляется, почему поэт, говоря о своей любви к возлюбленной и обещая никогда с ней не расставаться, тут же, совсем не к месту, поет о желтых лошадях, железном хомуте, болоте. Сравнив тексты татарских песен с русскими и казахскими, Тукай заключает, что последние выигрывают по глубине мысли и содержанию. Неужели татары, имеющие столь древнюю историю и глубокие традиции, не могли создать более совершенные произведения, сокрушается он. И сам себе отвечает: наверняка были такие произведения, просто некому было записать. Тем не менее Г. Тукай не может согласиться с тем, что автором таких несовершенных строк может являться народ, который взрастил его на своем творчестве, сделав одним из величайших, истинно народных поэтов, классиком татарской поэзии. Эта мысль не дает ему покоя. И в 1910 году в Восточном клубе в Казани Г. Тукай читает лекцию, посвященную татарским народным песням³. Размышляя о связи строк в песнях, поэт приходит к выводу, что бессмысленные, не имеющие особого

¹ Урманчеев Ф. И. Г. Тукай и татарская фольклористика начала XX века / Ф. И. Урманчеев // Габдулла Тукай:
сборник статей о поэте. - Казань: Таткнигоиздат, 1968. - С 196-208.

² Тукай Г. бсэрлэр. Дурт томда. -Т. 3. - Казан: Тат. кит. нэшр., 1976. - Б. 222.

³ Тукай Г. бсэрлэр. Дурт томда. -Т. 4. - Казан: Тат. кит. нэшр., 1977. - Б. 264.

значения слова первой полустрофы служат для подготовки слушателя воспринять очень важную мысль, содержащуюся во второй полустрофе. Тукай сравнивает это со щипком струны скрипачом перед началом исполнения произведения. В то же время поэт признавал существование и таких песен, между строфами которых есть смысловая связь. Но относит их к отдельным случаям, исключениям. Далее поэт дает весьма высокую оценку татарским народным песням, которые как зеркало отражают дух народа, образ его мышления. Он призывает придавать им большое значение, т.к. истинно народный язык, истинно народный дух отражается лишь в народных песнях. Чтобы понять народную душу, надо только внимательно их читать, пишет Г. Тукай (курсив наш - Г.К.). Со всеми недостатками, пусть и бессмысленными частями, они наши, в них нет влияний арабских, тюркских или сартских племен, а если мы попытаемся убрать или исправить эти недостатки, то песни не будут иметь никакого влияния на татарина, они будут чужды для его слуха, продолжает автор. Для представления других национальностей в переводе татарские песни бессмысленны или даже смешны, заключает Г. Тукай. Выходит, вся загадка, суть, определяющая национальную особенность, в связи, точнее бессвязности строк. Для этого необходимо разобраться в функции первых строк песен, на которые исследователи не обращали отдельного внимания, ограничивая их роль вступлением к основной части произведения или вспомогательной функцией для передачи эмоционального состояния лирического героя. Следует заметить, что образам природы и быта принадлежит первенство и они занимают половину текста.

Другие классики татарской литературы Ф. Амирхан и Г. Ибрагимов также считали, что народные песни являются важным источником изучения языка, истории и духовной культуры народа. Высоко оценив эстетическое и воспитательное значение песен, Г. Ибрагимов призывал собирать образцы

народных произведений без всяких изменений, так, как они есть, даже если покажутся слишком примитивными и простыми¹.

Г. Юлдаш выступает против версии, выдвинутой Г. Тукаем, о назначении первой полустрофы, несвязной по смыслу со второй². Он считает, что нельзя привлечь внимание слушателя бессмысленными словами. К тому же бессвязная речь - это уже показатель бескультурья. Сам собой возникает вопрос: неужели столь талантливый народ, сочинивший прекрасные, проникновенные мелодии и напевы, не мог ничего лучшего придумать, как соединить бессмысленные строки в единый текст, пишет Г. Юлдаш. Он выдвигает свою версию и считает, что строки древних песен некогда были тесно связаны между собой. Однако с течением времени тексты подверглись изменениям. Современные песни сочиняются по образцу древних, но народ забыл истинное значение первых строк и древний художественный прием. Современные песни - это испорченные песни, в них главное не содержание, а рифма между второй и четвертой строками. В песнях, которые дошли до наших дней без изменений, явления природы, описанные в первых двух строках, очень близки к явлениям, которые происходят во внутреннем мире человека, к его чувствам и переживаниям, описанным в последних двух строках. Г. Юлдаш различает два вида такой связи: 1) тюркские племена - предки татар - жили в единстве с природой и поэтому очень хорошо понимали ее язык. Чтобы лучше донести до другого человека свои чувства, древний человек обращался к образам и явлениям природы; 2) ассоциации по сходству (осень в природе напоминает старческий период жизни человека) и по противопоставлению (младенец в колыбели - глубокая старость). Г. Юлдаш различает также песни, в которых нет описаний явлений природы и содержатся лишь описания чувств и переживаний человека. К тому же, в древности природа была намного богаче и чище, давала больше материала для поэтического таланта народа, и жизнь была намного легче. Сейчас народ больше вынужден думать о хлебе

¹ ИбраИимов Г. Зсэрлэр. Сигез томда.- Казан, 1978. -Т. 5. - Б. 30.

² Юлдаш Г. Ил жырлары // Шура, 1911. - № 8. - Б. 453-456.

насущном, нежели о чем-то возвышенном. Поэтому художественная сторона песен оставляет желать лучшего. Свою статью автор завершает на пессимистической ноте: чтобы ответить на вопросы, касающиеся связи строк в песнях, нужно найти древние тексты, а оставшиеся, к сожалению, претерпели изменения. Г. Юлдаш призывает срочно собрать песни, которые с каждым годом теряют свое первоначальное, истинно художественное звучание.

Вступая в дискуссию, А. Валидов возражает против высказывания Г. Тукая о том, что первые строки татарской песни не имеют особого значения. Также он не согласен с мнением Г. Юлдаша о том, что самые древние, истинно народные песни забыты¹. По мнению А. Валидова, первая полустрофа играет важную роль и она, несомненно, по смыслу тесно связана с остальной частью произведения. В творчестве татарского народа немало таких песен. Смысл песни становится ясным с последних строк, а первые две делают ее более живой и красочной. Начало песни состоит из описания явлений природы, которую древние тюрки особо почитали и поклонялись ей. По мнению А. Валидова, строки всех четверостиший объединены единым содержанием. Каждая песня о горе, радости и любви имеет свои прикрепленные начальные полустрофы. Для человека иной национальности забавно видеть, как тюрк, заливаясь слезами, поет песню одновременно о высоких чувствах и о каком-нибудь камне, дереве, конях и воде. Как поясняет А. Валидов, чтобы понять это, нужно быть тюрком. Отчуждение татар от своих песен об Агидели, о конях и др. объясняет тем, что они утратили истинно тюркские чувства.

Следующий участник дискуссии Д. Валидов присоединяется к мнению своих предшественников и тоже обеспокоен тем, что содержание народных песен сильно уступает музыкальной стороне². Исправление этого недостатка он возлагает на молодых талантливых поэтов, таких, как Г. Тукай, приводя в

¹ Вэлидов Э. Жырларыбыз хакында // Шура. - 1911. - № 10. - Б. 317-320; № 14. - Б. 445-448.

² Вэлидов Ж. Бер кечкенэ мелэхазэ // Вакыт. -1914. - 11 янв.

16 пример его прекрасные стихи на народные мелодии Мухаммадия, Зилэйлук, Аллуки.

По наблюдениям М. Акчуриной у татарского народа есть изумительные древние песни, и чем они древнее, тем более богаты содержанием и сильны воздействием на слушателя¹. В том, что эти песни полузабыты, она обвиняет священнослужителей и книгопечатников, которые, гоняясь за прибылью, сослужили плохую службу, распространяя под названием народных песни, собранные и записанные просто на улицах. М. Акчурина также обеспокоена возможным полным исчезновением истинно народных песен и призывает успеть записать их у людей старшего поколения.

Что касается Г. Рахима, забывание и постепенное исчезновение лучших образцов татарского народного творчества он объясняет урбанизацией и развитием письменной литературы². То, что татарские песни имеют краткую четырехстрочную форму, к тому же и разное содержание, исследователь считает их большим недостатком. Автор замечает, что ни песни европейских, ни других родственных тюркских народов не претерпели столь больших изменений, т.к. они имеют крупную форму, состоящую из нескольких четверостиший. В татарских же коротких песнях с еле заметной смысловой связью и разным содержанием строки быстро распадаются и новые песни образуются неправильно. В заключение Г. Рахим присоединяется к мнению тех, кто утверждает, что первая полустрофа песни не имеет особого значения и поется лишь для рифмы. Тем не менее он также признает существование песен с ярко выраженным единым содержанием напрямую и в виде ассоциации.

Спор, возникший в начале XX века вокруг содержания, композиционного строения и связи строк татарской народной песни и ее дальнейшей судьбы, история разрешила в пользу тех, кто верил в творческий потенциал и в поэтический талант народа. Песенное творчество не исчезло, напротив, в годы гражданской войны и революционных

¹ Акчурина М. Милли кейлэребез турында // Вакыт. - 1914. - 4 февр.

² Рахим Г. Халык эдэбиятымызга бер караш // Ац, 1914. - Б. 19.

преобразований особенно интенсивно развивается жанр короткой песни. Благодаря краткой форме, афористичному характеру и музыкальному сопровождению, песни играют огромную роль в самые решающие, судьбоносные моменты истории страны в пропаганде идей, в убеждении народа занять активную позицию и верить в победу.

В связи с тем, что песни советского периода возникли в иной общественно-экономической и политической обстановке, они имеют новое содержание, по-новому воспринимаются и поэтические образы, народная лирика отличается оптимистичным характером.

Произведения о революции, свободной и счастливой жизни, красноармейцах, колхозе и колхозниках, Ленине, комсомоле и др. называются «новыми песнями». Однако они сохраняют прежнюю, традиционную форму, композиционную структуру, художественные приемы и средства, в частности, в первых двух строках также описываются картины природы и быта, а в последних - чувства и переживания лирического героя, только обогащенные новым содержанием, согласно эпоху и событиям, в которых жил и творил народный поэт.

После Октябрьской революции и в советский период деятельность многочисленных фольклористов направляется в единое идейное и организационное русло. Сбор, систематизация и изучение народных произведений осуществляется целенаправленно, в плановом порядке. В 1926 году в Казани открывается Академический центр, определяется основной принцип работы с фольклором, ставится условие сбора произведений без каких-либо изменений, так, как они бытуют в народе, сохраняя народный язык, с указанием исполнителя, места и даты записи. Организуется специальная комиссия, экспедиции, разрабатываются рабочие инструкции. Собранные материалы публикуются в газетах и журналах, выпускаются отдельными брошюрами. Таким образом, создается богатая текстологическая база для научного изучения народных песен. Собранный материал приводится в определенную систему: все народно-поэтическое

творчество делится и рассматривается в двух разделах: 1) «дооктябрьский период» и 2) «советский период».

Теоретическая литература 20-30 годов XX века представляет собой газетные и журнальные статьи о ходе сбора фольклора и вступительные статьи к сборникам песен, где все внимание направлено на новое содержание произведений¹. Предыдущие исследователи обвиняются в распространении буржуазных идей и пантюркизме. Закрепляется мысль о том, что фольклор всегда служил и служит определенному политическому классу, следовательно, и сбор, и изучение должно проводиться только на классовой основе. Если раньше фольклор рассматривался как творчество определенной нации, народа, то после Октябрьской революции он трактуется как творчество класса рабочих и крестьян. В связи с этим произведения изучаются в узких рамках, подстраиваясь под политическую идеологию и задачи. Основная цель теоретических работ - на примере народных произведений показать перемены, произошедшие в жизни простого народа в лучшую сторону в результате Октябрьской революции.

Продолжение изучения интересующего нас вопроса о связи строк в песенном четверостишии мы встречаем в работе Ф. Туйке, где использование картин природы и ее закономерностей, занимающих половину текста, автор объясняет тем, что они берутся как образец закономерностей вообще жизни человека². Люди сравниваются с животными и птицами: парни такие же сильные как львы, быстрые, как кони, девушки так же милы, как голуби, у них такой же красивый голос, как у соловья. Изменение содержания последних двух строк Ф. Туйке объясняет изменениями в языке и историческими переменами в жизни человеческого общества (изменение названий одежды, воздействие литературы других народов, смена религиозной идеологии, быстро сменяющиеся исторические события). То, что первые строки о природе остаются неизменными, связано с меньшими переменами, которые происходят в ней, считает автор.

¹ Толымбайский Г. Татар фольклоры турында кайбер фикерлэр // Безнен. юл. - 1927. - № 11. - Б. 17-19.
Хамидуллин Ф. Татарстанда фольклор Ьэм фольклористика // Кыз. Татарстан. - 1934. - 16 окт.

² Туйкэ Ф. Халык эдэбиятын тикшеру юлында / Ф.Туйкэ // Безнец юл. - 1927. - № 8. - С 33-37.

Г Толымбайский выделяет три группы песен по композиционному строению: 1) песни, в которых присутствует непосредственная связь между первой и второй полустрофами; 2) песни, в которых полустрофы связаны посредством ассоциации, сравнения, намекания и по сходству; 3) песни, между полустрофами которых нет никакой смысловой связи¹. Первые два вида исследователь считает особенностью, характерной для татарской народной лирики, которая хорошо сохранилась в памяти народа, а в песнях третьего вида эта связь забыта, утеряна, что привело к возникновению «испорченных», «неправильных» песен. Поэтому Г. Толымбайский предлагает рассматривать первые две группы песен как «основные», а третью - как неудавшиеся. Далее на примере Каляя, автора одного из сборников песен, он критикует тех, кто не вникнув в особенность татарской народной лирики, выдает за народные произведения те песни, в которых на народную мелодию положены любые слова и, как следствие, порождает ложное представление об истинно народном творчестве.

В 1937 году в Казани учреждается Кабинет музыкального фольклора, в 1939 году - сектор фольклора Института языка, литературы и истории. Сбор и популяризация образцов песенного творчества приобретает более организованный характер, изучением произведений начинают заниматься специалисты.

В годы Великой Отечественной войны песенное творчество обогащается новым идейно-тематическим содержанием, образами, претерпевая еще один период бурного развития. Послевоенные сборники представляют собой уже не только собрание песенных текстов, а объемные фольклорные издания с техническим паспортом к каждому произведению и научно-теоретической частью. Продолжают публиковаться и отдельные критические статьи о сборниках песен и их жанровых особенностях. Так, писатель А. Шамов пишет, что большее количество материальных элементов и идеология социальных слоев разных периодов, которые отражаются в

¹ Толымбайский Г. Татар фольклоры турында кайбер фикерлэр / Г. Толымбайский // Безнеч юл. - 1927. - № 11. - Б. 17-19.

песнях, при переходе в другую эпоху теряются и остаются только те, которые посвящены вечным темам, поэтому вторая полустрофа песен меняется быстро и легко, а первая - редко и мало¹. Приведем классификацию А. Шамова относительно связи полустроф в четверостишии: 1) песни, все четыре строки которых соединены единым содержанием; 2) песни, в которых две полустрофы связаны с помощью символики (писатель заметил, что символика в народных песнях играет большую роль, она уходит своими корнями в язычество и в обыденной речи символы теряют свое значение, а в фольклоре, по традиции, устойчиво сохраняются); 3) песни, полустрофы которых соединены посредством психологической параллели; 4) песни, в которых отсуствует единая смысловая связь между двумя полустрофами.

Продолжение этой темы мы видим в работе известного фольклориста X. Ярми². Он различает два вида песенных текстов: 1) песни, в которых первая полустрофа не связана с основной мыслью произведения, содержащейся во второй ее части; 2) песни, в которых все строки выражают одну мысль. X. Ярми не ограничивается только классификацией и, в отличие от предшественников, он подробно останавливается на таких художественных приемах, как символизм, поэтическое сравнение, метафора, гипербола.

Таким образом, с 60-х годов XX века основное внимание фольклористов направлено на изучение художественных особенностей народных произведений. По каждому жанру определяются отдельные специалисты. В области песенного жанра таким ученым становится И. Надиров. Тщательный анализ песен, посвященных Советской Армии и Великой Отечественной войне, проделанный ученым, человеком, который на своих плечах познал горечь войны и был живым свидетелем возникновения, распространения и влияния на людей песен военных лет, заслуживает

¹ Шамов А. Халык жырлары турында // Совет эдэбияты. -1942. - № 6. - Б. 72-83.

² Ярми X. Татар халкынын, поэтик иж.аты / X. Ярми. - Казан: Тат. кит. нэшр.,1957. - 308 б.

особого внимания¹. Неоценим труд И. Надирова как составителя, автора вступительных статей томов, посвященных жанрам коротких, исторических и лирических, обрядовых и календарных песен татарского народа с подробным анализом их идейно-тематического содержания, образов, основных героев, поэтико-изобразительных средств, принципов классификации².

В процессе изучения эволюции традиционных образов и словообразов в творчестве татарских поэтов Р. Бикмухаметов и И. Баширова останавливаются и на устном народном творчестве, являющемся основой письменной литературы. Р. Бикмухаметов классифицирует традиционные образы по их предметному значению: мир растений, животных и птиц, образы природы³. По мнению автора, по принципу такого разделения можно определить, к творчеству какой национальности относится то или иное произведение, т. к. каждый народ обращается к тому «материалу», который находится в окружающей его среде. Исследователь замечает, что народ избирательно подходит к этому процессу: в татарской народной лирике доминируют такие образы, как луна, солнце, звезды, конь, соловей, яблоня. Р. Бикмухаметов так объясняет это явление: в поэтике татарских народных песен эти образы постепенно установились как основные, традиционные художественные средства и впоследствии стали выполнять определенные символические роли, например, луна - одиночества, красоты, соловей -любви, счастья, цветок - радости, любви и т.д. По мнению автора, вследствие краткой четырехстрочной формы песен, образ не может раскрыться полностью, однако этот недостаток восполняется иной функцией - красивые образы природы определяют эстетику оформления текстов и, как следствие, эстетический вкус народа. В песнях же, где строки не связаны единым содержанием, для мысли автора остается еще меньше места,

¹ Надиров И. Н. Татарское народное поэтическое творчество периода Великой Отечественной войны: автореф.
дисс....канд. филол. наук. / И. Н. Надиров; Инст-т языка, лит-ры и истории КФ АН СССР. - Казань, 1959. -19 с;
Надиров И. Н. Халык пэм жыр / И. Н. Надиров. - Казан: Тат. кит. нэшр., 1961..

² Татар халык ижаты. Кыска жырлар / Тез. И. Надиров. - СССР ФА Казан тел, эдэбият пэм тарих институты. -
Казан: Тат. кит. нэшр, 1986; Татар халык ижаты. Тарихи ьэм лирик жырлар / Тез. Надиров И. Н. - Казан: Тат.
кит. нэшр., 1988.-488 6.

³ Бикмехэммэт Р. Поэзиябезнен. сулмас чэчэклэре (Традицион образларны ейрэну тэдрибэсеннэн) / Р.
Бикмехэммэт. - Казан: Тат. кит. нэшр., I960. - 206 б.

традиционные образы не могут развиваться в столь маленьком пространстве и песни приобретают афористичный характер.

В ходе исследований эволюции словообразов, И. Баширова приходит к выводу, что они используются как в прямом значении, так и как показатель национальной особенности для придания эмоционально-экспрессивной окраски¹.

Над назначением традиционных и общебытовых образов в татарской
народной лирике задумывался и ученый X. Курбатов, по наблюдениям
которого они придают особую образность стихам, вызывают интерес и
притягивают внимание к определенной части произведения, помогают ярче
представить жизненные ситуации, описанные в песне². X. Курбатов
присоединяется к мнению предшествующих исследователей о
возникновении и развитии традиционных образов в песенном творчестве:
народный поэт, сравнивая, находит сходства в своей жизни и в мире
природы, и постепенно образы и явления последнего приобретают
символическое значение. X. Курбатов обратил внимание на то, что в
некоторых произведениях встречаются образы и явления, не

соответствующие действительности: розовый корабль, река Агидель с кипящей водой, стеклянное соловьиное гнездо, которые ученый объясняет фантазией, свойственной любому творчеству. Однако ученые еще не задаются вопросом, по каким показателям отбирается и воспевается тот или иной образ, явление и становится определенным устойчивым символом.

В специальной работе, посвященной традиционным образам татарской народной лирики, И. Надиров уже разрабатывает их классификацию: 1) образы и явления природы, флоры, фауны; 2) образы, связанные с географическими названиями, личными именами; 3) образы бытовых реалий, различных названий национальных блюд, одежды, украшений, обычаев, поверий, музыкальных инструментов; 4) образы, связанные с

¹ Бэширова И. Суз белэн сурэт ясау / И. Бэширова. - Казан: Тат. кит. нэшр.,1974. - 176 б.

² Курбатов X. Халык жырларыньщ поэтикасы / Х.Курбатов // Татар теле Ьэм эдэбияты. - Казан, 1976. - 5 китап.
- Б. 86.

цветом, окраской; 5) «книжные» образы, проникшие в народную поэзию из письменных источников¹.

Обобщая вышесказанное о состоянии изученности поэтики татарских народных песен, вырисовывается следующая картина: татарское народное песенное четверостишие состоит из двух равных частей: в первой полустрофе описываются образы и явления природы и окружающий быт лирического героя, а во второй - его чувства и переживания. В песнях полустрофы могут быть 1) связаны единым содержанием; 2) связаны посредством аналогии, сравнения, параллелизма, ассоциации по сходству и противопоставлению, символики, метафоры, гиперболы; 3) не связаны единым содержанием. Следует отметить, что песни первой группы обнаружились позднее двух других, которые, как мы видели, долгое время привлекал^ внимание исследователей и вызывала споры и дискуссии. Связь слов и строк разного содержания в одном четверостишии исследователи объясняли по-разному: игрой слов для рифмы или распевкой, чтобы подготовить слушателя воспринять более важную информацию. Функции традиционных образов природы сводятся к тому, что они используются как поэтические украшения, которые делают песню более живой и красочной, придают образность, вызывают и притягивают внимание к определенной части произведения, усиливая ее значение, помогают ярче представить жизненные ситуации, показывают национальную особенность, придают эмоционально-экспрессивную окраску, помогая лучше донести до слушателей чувства и переживания лирического героя. Высказывались даже мнения, что песни с разным содержанием полустроф не являются истинно народными, они лишь проявление урбанизации, развития письменной литературы и просто испорченные песни, в которых смысловая связь утеряна. Считали, что истинно народные песни всегда объединены единым содержанием. Дело в том, что разные по содержанию полустрофы могут легко распасться и, таким образом, часть одной песни может стать частью

¹ Надиров И. Н. Традиционные образы татарской народной лирики / И. Н. Надиров // Развитие гуманитарных наук в Татарии. - Казань, 1977. - С. 130-139.

другой. Чаще меняется вторая полустрофа в связи с переменами в общественной жизни, часть же о природе остается неизменной. Что касается первой части, то эволюция проникновения и устойчивое установление образов природы в поэтике народных песен объяснялось тем, что человек сначала находил сходства в окружающем его мире природы и своей жизни, далее это стало традицией, а затем перешло в символизм. Таким образом, в песенном творчестве каждого народа должны найти отражение только те образы, которые имеются в природе проживающей им местности. Однако в песнях нашли отражение и фантастические образы, а также образы, которые не встречаются в местах проживания татар, например, львы, попугаи и др.

С нашей точки зрения посвящение первых двух строк песенного произведения образам природы восходит к тем временам, когда люди обожествляли и воспевали гимны явлениям природы, которых считали хозяевами своего благополучия или, напротив, неудач. Если сегодня каждый татарин-мусульманин любое свое начинание связывает с именем Аллаха, то его предок первое свое слово, мысль, любое дело посвящал божествам природы, о которых существовала целая система взглядов с занимательными сюжетами. Чем дальше от истоков, тем туманнее и непонятнее становились эти представления, все чаще позволяя авторам народных произведений интерпретировать их по своему усмотрению, без учета изначального, истинного смысла, вложенного в краткие две строки и соединяющего их с двумя последними. Те же произведения, которые сохранили свою форму, дошли до современного татарина от своих предков в виде загадочного, красивого шифра, к сожалению, с утраченным к нему ключом.

Следует учесть и огромное влияние тысячелетнего ислама, а также идеологии советских времен, способствовавших забвению древних, изначальных устоев жизни предков татар. Сжигались древние книги, запрещалась проводить древние обряды, велась целенаправленная работа по вытеснению из сознания людей предшествующей веры. Поэтому неудивительно, что тюрко-татарская мифология не сохранилась как целостная система. В фундаментальном двухтомном труде - энциклопедии

«Мифы народов мира» мы найдем лишь фрагментарное упоминание об отдельных персонажах низшей мифологии казанских татар в общей обзорной статье «Мифологии тюркоязычных народов Поволжья^. Специальное исследование татарской мифологии Кариевои Л. А., в котором рассматриваются также образы высшей мифологии, этнологические и этногенетические мифы татарского народа, расширяет рамки статьи С. Ю. Неклюдова, в которой относительно мифологии тюркоязычных народов Поволжья упоминаются только образы низшей мифологии².

Существует большое количество литературы, как художественной, так и научной, посвященной мифам разных народов. Бесспорно признано, что они играли огромную роль в повседневной жизни древних народов, служа своеобразным кодексом правил поведения, основой жизни. Мифы продолжают оказывать влияние и на художественное творчество современных авторов. Несмотря на это, в науке до сих пор нет единого, конкретного и четкого определении понятия мифа. Как считает профессор Урманчеев Ф. И., существует более пятиста вариантов определения мифа³.

Согласимся со словарными определениями, что это «древнее народное сказание о легендарных героях, богах, о происхождении явлений природы», а также «недостоверный рассказ, выдумка». Следует оговориться, что в последнем случае сами создатели искренне верили в истинность этих рассказов. Так или иначе, мифы отражали представления людей первобытного общества об окружающем их мире, природе и человеческом обществе, бытии. О. М. Фрейденберг пишет: «Мифология - выражение единственно возможного познания, которое еще не ставит никаких вопросов о достоверности того, что познает, а потому и не добивается ее»⁴.

¹ Неклюдов С. Ю. Мифология тюркских и монгольских народов / С. Ю.Неклюдов // Тюркологический сборник.
1977. - М.: Наука, 1981. - С. 195.

² Кэриева Л. А. Татар мифологиясе (тарихи-чагыштырма Ьэм типологик аспектта): филол. фэн... канд. дис. /
Л. А. Кэриева; Тел, эдэбият ьэм тарих ин-ты. - Казан, 1999; Неклюдов С. Ю. Тюркоязычных народов мифология / С. Ю.
Неклюдов // Мифы народов мира. Энциклопедия: в 2-х т. / Гл. ред. С. А. Токарев. - М.: Сов. энциклопедия, 1992. - Т. 2. К -
Я. - С. 538.

³ Урманчеев Ф. И. Татар мифологиясе / Ф. И. Урманчеев // Фэнни эзлэнулэр юлында. - Казан: Фикер, 2002.-
Б.103.

⁴ Фрейденберг О. М. Миф и литература древности / О. М. Фрейденберг. - М.: Наука, 1998. - С1б.

Мифы, пытающие объяснить происхождение мира и человека, в свое время синкретически составляли также и идеологию, религию, науку и искусство древнего человеческого общества. Более того, система мифов представляла собой своеобразный кодекс законов неукоснительного соблюдения. Эти нормы устанавливали четкий порядок в раннем человеческом обществе, так как в основе мифов, хотя и не лишенных фантазии, лежала глубокая вера во все происходящее в них. С расширением территориальных познаний, с ростом сознания и мышления человека постепенно эта вера уменьшается, однако мифологические рассказы не исчезают полностью, а закладываются в основу других появляющихся и развивающихся на потребу общества и времени литературных и художественных жанров.

Так же, как нельзя понять содержание картин великих художников Средневековья без знания сюжетов греческих и библейских легенд, так нельзя до конца осмыслить глубокое философское значение татарских народных пословиц, поговорок, образных выражений, песенных текстов и танцевальных движений, не располагая элементарными знаниями о мифопоэтической картине мира их древних предков.

На рубеже 40-50-х годов XIX века в русской филологической науке оформляется особое научное направление - так называемая мифологическая школа, связанная с именами Буслаева Ф. И., Афанасьева А. Н. и др.¹. Ученые на основе сравнительно-исторического метода установили, что «с мифологией была органически связана и народная поэзия, которая представляла собой эпическое сказание, мифологическое в своей основе, из которого на определенных этапах исторического развития выделились все основные жанры народного творчества - от героического эпоса до пословицы и загадок». Со временем первоначальная связь народной словесности с древними мифологическими представлениями ослабевает и постепенно забывается. Но «часто из одного метафорического выражения, как из зерна, возникает целый ряд примет, верований и образов,

¹ Азадовский М. К. История русской фольклористики / М. К. Азадовский. - М.: Учпедгиз, 1963. - С 47-85.

опутывающих жизнь человеческую...»¹. Весьма ценным трудом о возникновении и формировании татарской народной поэзии от обрядовой мифологии является работа профессора Бакирова М. X. о генезисе общетюркской поэзии, ее возникновении и древних формах. В ней отдельная глава посвящена древним истокам жанра лирической песни, его возникновению, формированию и развитию². М. X. Бакиров связывает функции народного поэта в новом жанре с функциями шамана в эпическом творчестве³.

Понятно, что определение «татарские мифы» условно, т. к. во времена их зарождения и активного бытования этнонима татар как такового не существовало. Поэтому нельзя рассматривать татарские мифы, что является определением скорее мифов, которые сохранились в устном творчестве нынешних татар и продолжают играть определенную роль в их духовной жизни и поныне, отдельно от общетюркской мифологической системы. Более того, многие элементы татарских мифов обнаруживают себя и в мифотворчестве нетюркских народов: славян, финно-угров, персов и др., и даже в древних шумерской, аккадской, греческой и египетской мифологиях. Р. К. Ганиева относительное проникновение греко-римских мифологических представлений в фольклор булгар и других тюркских племен относит к эпохе Великой Булгарии⁴. Поэтому термин «тюрко-татарская мифология» тоже не является однозначным. Все вышесказанное позволяет сделать вывод об изначальном существовании единой системы взглядов людей на мироздание.

Все более углубленное и тщательное изучение мифологии различных народов заставляет ученых по-новому взглянуть на природу мифа, его происхождение, смысл, характер формирования. Так, часто исследователи исходили из' того, что мифы отражают низкий уровень первобытного

¹ Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. Опыт сравнительного изучения славянских
преданий и верований, в связи с мифическими сказаниями других родственных народов / А. Афанасьев.- М.,
1868. - T.3. - С. 775.

² Бакиров М.Х. Гомумтерки поэзиянен, генезисы - яралуы Ьэм иц борынгы формалары: филол. фэн. докт. дис.
20.01.02. / М. X. Бакиров; Казан дэулэт университеты. - Казан, 1999. - Б. 123.

³ Бакиров М.Х. Там же. - Б.346.

⁴ Ганиева Р. К. Восточный ренессанс и поэт Кул Гали / Р. К. Ганиева. - Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1988. - С
30..

сознания и возникли в результате страха древнего человека перед силами природы¹. Однако немалое количество мифов принадлежит времени, когда первобытные отношения уже были изжиты. В последнее время многие ученые высказываются в пользу того, что в мифах заложен не страх, а, скорее, желание найти компромисс с природой в процессе освоения древним человеком окружающей среды и познания, стремления принимать в расчет, во внимание и уважать тех (того), кому обязан своим происхождением и существованием.

Существа природы, могущественные и независимые от людского сообщества, но так или иначе вмешивающиеся и оказывающие влияние на жизнь людей, наделены в мифах человеческими качествами чувствовать, мыслить, желать, разговаривать, что «позволяет» людям вступить с ними в контакт, пытаться оградить себя от негативного, насильственного влияния. Люди придумали и наделили богов полномочиями устанавливать законы земной жизни, управлять ею вплоть до сурового наказания за нарушение правил морали. Вместе с тем, героями мифов становились представители от народа, не побоявшиеся жестокой кары богов и принесшие себя в жертву за добро людям.

Часто мифы являются культурным наследием не одного народа, а представляют собой комплекс преданий и легенд нескольких племен, связанных территориально или исторически. Например, греческие мифы включают в себя представления многих негреческих народов. Этим объясняется схожесть образов, почитание одного и того же бога, заимствованные качества персонажей. X. Миннегулов пишет о том, что древние мифологические поверья, многочисленные образы, мотивы в фольклоре (Алып батыр, Огуз каган, Небесный Тенгри, душа-птица и др.), пройдя определенный исторический путь, находят продолжение в тюркской и татарской среде, основанной на генетической и этнической близости².

¹ Немировский А. И. Мифы Древней Эллады / А. И. Немировский. - М.: Просвещение. -1992.- С 306.

² Мицнегулов X. Терек-татар эдэби багланышлары / Х.Мицнегулов // Языки, духовная культура и история
тюрков: традиции и современность. Труды международной конференции вЗ-х томах, 9-13 июнь 1992 г. Казань.
- М.: ИНСАН, 1997.-Т.2. - Б. 63.

Следует отметить, что мифотворчество человечества, равно как и его история, изучено крайне неравномерно. Мы имеем сравнительно больше информации и представлений о мифологических воззрениях народов Древней Греции, Рима, Китая, Ирана или Индии, чем, скажем, о мифологии древ нетюркских народов. Л. Н. Гумилев объясняет это тем, что остатки материальной культуры кочевых племен - «войлок, кожа, дерево и меха -сохраняются хуже, чем камень»¹. Но эти представления сохранились в языке, легли в основу художественного творчества.

Под понятием мифология понимаются: 1) совокупность мифов какого-нибудь народа; 2) наука, изучающая мифы. Нельзя сказать, что на данном этапе татарская мифология сформировалась как наука. Поэтому в этом значении мы вынуждены иметь в виду лишь совокупность мифов татарского народа или совокупность мифологических представлений, свойственных татарскому народу. В письменном виде до нас дошли незначительная группа космогонических мифов «жир ничек яратылган» - «Как образовалась земля», «Зепрэ йолдыз» - «Звезда Венера», мифов о божествах, о верховном боге неба Тенгри, об Аллахе и его пророках, о герое Алыпе, о персонажах низшей мифологии Шурале, Су Иясе - Водяном и др.².

Основными источниками татарской мифологии, которые использованы в данной диссертации применительно к изучению народной поэзии, являются: 1) мифологические произведения (в основном рассказы); 2) разнообразные жанры народного творчества - загадки, поговорки, дастаны, сказки; 3) татарский язык и его лексические единицы; 4) археологические материалы; 5) сведения из мифологии других народов, главным образом тюрко-монгольских; 6) мифологические материалы в историко-этнографической литературе. Понятно, что нельзя полагаться на достоверность фактов, обращаясь только к одной группе источников. Часто необходим сравнительно-сопоставительный анализ. Например, нельзя

¹ Гумилев Л. Н. Древние тюрки / Л. Н. Гумилев. - М.: Товарищество «Клышников - Комаров и К», 1993. - С.

5.

²Татар мифлары / Г. Гыйльманов хикэялэвендэ. - Казан: Тат. кит. нэшр., 1996. -Т. 1. - 383 б.

зо рассматривать произведения фольклора как надежный источник изучения мифотворчества - в них превалирует фантазия, условность и художественная образность, а в мифах - вера и преклонение.

Верования, восходящие к различным стадиям религиозного мышления, лежат в основе языка, обычаев, обрядов, материальной и духовной культуры татарского народа в виде отдельных лексических единиц, образов, сюжетов. Таким образом, чтобы понять глубокий смысл, вложенный в краткое четверостишие песен, вместе с тем мотивы, сюжеты и художественные средства, необходимо обратиться к истокам народнопоэтических традиций и иметь хотя бы общее представление о татарской мифологии в целом. До и в годы советской власти эта тема долгое время оставалась в забвении и практически не изучена, не считая нескольких публикаций, касающихся главным образом персонажей «низшей мифологии» или представляющих отдельные статьи, упоминания в трудах, посвященных другим темам¹.

Однако в последние пятнадцать лет в связи с повышением интереса и внимания к истории и культуре кочевых народов, изученной в меньшей степени, чем история и культура оседлых стран, ученые все чаще стали обращаться к этой проблеме. Возрастающий интерес к языкам, духовной культуре и истории тюрков способствовал активизации изучения их культурного наследия вплоть до древнейших образцов мифотворчества и поэзии. Особую ценность представляют труды Ф. И. Урманчеева, Х.Ш. Махмутова, К. М. Миннуллина, М. X. Бакирова, Г. М. Давлетшина, А. X.

¹ Чулков М. Абевега русских суеверий, идолопоклоннических жертвоприношений, свадебных простонародных обрядов, колдовства, шаманства и проч. - М.: Тип. Ф. Гиппиуса, 1786. - 326 с; Миллер Г. Ф. Описание живущих в Казанской губернии языческих народов, т. е. черемис, чуваш и вотяков, с показанием их жительства.../ Г. Ф. Миллер. - Спб.:Изд. Академии наук, 1791. - 100 с; Насыров К. Поверья и обряды казанских татар, образовавшиеся мимо влияния на жизнь их суннитского магометанства// Зап. рус. геог. об-ва по отд. Этнографии. - 1880. - Т. 6.; Коблов Я. Д. Мифология казанских татар.- Казань: Типо.-лит. Имп. ун-та, 1910. - 49 с; Бичурин Н. Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. - Т. 1-2. - М-Л.: Изд-во АН СССР. - 1950; Малов С. Е. Памятники древнетюркской письменности: Тексты и исследования / С. Е. Малов. - М.- Л.: Изд-во АН СССР, 1951. - 452 с; Путешествие Ибн-Фадлана на реку Итиль-М.: МИФИ-СЕРВИС, 1992. - 92 с; Стеблева И. В. К реконструкции древнетюркской религиозно-мифологической системы / И. В. Стеблева // Тюркологический сборник. 1971. - М.: Наука, 1972; Татары Среднего Поволжья и Приуралья / отв. ред. Н. И. Воробьев и Г. М. Хисамутдинов. - М.: Наука, 1967. - 538 с; Жирмунский В.М. Тюркский героический эпос / В.М. Жирмунский - Л.: Наука. Ленинг. отд-ние. -1974. - 727 с; Замалетдинов Л. О мифологической основе сказки «Шурале» / Л. Замалетдинов // Габдулла Тукай: сб. ст. - Казань, 1979. - С. 115; Кляшторный С. Г. Мифологические сюжеты в древнетюркских памятниках / С. Г. Кляшторный // Тюркологический сборник. 1977. - М.: Наука, 1981. - С. 117-137; Шэмси С. Татар мифологиясенен. популяр образлары / С. Шэмси // Борынгы татар фольклоры мэсьэлэлэре. - Казан. - Б. 142.

Садековой, Л. А. Кариевой, И. Г. Закировой¹. Отрадно, что становится традицией проведение различных научных форумов, конференций с обсуждением многообразных тем и актуальных проблем языка, литературы, культуры, фольклора, древнейшей истории татарского народа.

Обзор трудов, посвященных собиранию и изучению татарской народной поэзии, показывает, что исследование песенного творчества татар через анализ и синтез мифологических воззрений их предков на материале мифологии, этнографии, археологии и языка производится впервые. Изучение поэтических произведений представителей одного из многочисленных тюркоязычных народов методом раскрытия их мифологического содержания позволяет раскрыть и их идеологическое и семантическое содержание, что, несомненно, представляет значительный научный интерес.

Целью диссертационного исследования является анализ жанра татарских народных лирических коротких и протяжных песен в свете данных мифологии и роли мифологических представлений в организации поэтики песни.

Для достижения данной цели автором ставятся следующие задачи:

- определить и охарактеризовать жанр татарской народной лирической песни, установить состояние разработки темы диссертационного исследования;

¹ Давлетшин Г. М. Волжская Булгария: духовная культура: Домонг. период, X - начало XIII в.в. / Г. М.Давлетшин. - Казань: Татар, кн. изд-во, 1990. - 190 с; Языки, духовная культура и история тюрков: традиции и современность. Труды международной конференции вЗ-х томах, 9-13 июнь 1992 г. Казань. - М.: ИНСАН, 1997.-Т.1,2,3; Урманчеев Ф. И. По следам белого волка / Ф. И. Урманчеев. - Казань: Ин-т языка, литературы и истории им. Г. Ибрагимова АН РТ. - 1994. - 125 с; Ойношев В. П. Символика мифологии алтайского героического эпоса: автореферат дис. ... канд. филол. наук. - Казань, 1998. - 21 с; Бакиров М.Х. Гомумтерки поэзиянек генезисы - яралуы Ьэм ин. борынгы формалары: филол. фэн. докт. дис. 20.01.02. / М. X. Бакиров; Казан дэулэт университеты. - Казан, 1999. - 389 б.; Кзриева Л. А. Татар мифологиясе (тарихи-чагыштырма Ьэм типологик аспектта): филол. фэн. канд. дис. / Л. А. Кэриева; Тел, эдэбият ьэм тарих ин-ты. - Казан, 1999; Закирова И. Г. Идел буе болгарларынын, космогоник легендалары / Общественное развитие и гуманитарные науки. - ТГГУ, 1999. - 149-154 б.; Закирова И. Г. Болгар чоры халык иждгы / И. Г. Закирова. -Казан: Фикер, 2003. - 144 б.; Яхин Ф. 3. Религиозная мистика и мифология в татарской поэзии / Ф. 3. Яхин: автореферат дис. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. - Казань, 2000. - 50 с; Садекова А. X. Идеология ислама и татарское народное творчество / Автореферат на соскание уч. степ. докт. филол. наук.- Казань, 2001; Древнетюркский мир: история и традиции. Материалы одноименной научной конференции. Казань, 24-25 января 2001 г.- Казань: Ин-т истории АН РТ, 2002. - 143 с; Мэхмутов X. Ш. Борынгылар эйткэн сузлэр / Х.Мэхмутов.- Казан: Фикер, 2002. - 255 б.

- изучить и описать особенности образной системы татарской народной
лирической песни;

- классифицировать, установить связь традиционных образов и
явлений природы, образов животного и растительного мира с
мифологическими представлениями;

выяснить смысловую связь между первой полустрофой четверостишия, описывающей картины природы, быта и основной частью произведения о чувствах и переживаниях человека;

реконструировать отдельные тюрко-татарские национально-мифологические представления, нашедшие отражение в поэтике татарской народной лирики.

Объектом исследования являются татарские народные лирические песни, предметом - традиционные символические образы и явления природы, образы животного и растительного миров.

Методологическую основу данной диссертационной работы составляет системный анализ и синтез, основанный на органической связи языка, мифологии и народной поэзии. Основные методы - сравнительно-типологический, исторический, описательный и статистический.

Методологическими источниками исследования являются труды видных литературоведов, фольклористов и музыковедов А. Н. Веселовского, В. Я. Проппа, В. М. Жирмунского, Е. М. Мелетинского, Р. С. Липец, Р. Г. Бикмухаметова, М. С. Магдеева, X. X. Ярмухаметова, И. Н. Надирова, Ф. И. Урманчеева, М. X. Бакирова, М. Н., А. Я Яхина, М. Н. Нигметзянова, Р. А. Исхаковой-Вамбы. Опорой для исследования мифологических представлений послужили труды С. Ю. Неклюдова, А. Н Кононова, С. Г. Кляшторного, Л. П. Потапова, И. В. Стеблевой, Ф. И. Урманчеева, М. X. Бакирова, Г. М. Давлетшина, Л. Ш. Замалетдинова.

Источниковую базу диссертации составляют фундаментальные труды - Татар халык ижаты. Тарихи Ьэм лирик жырлар. - Казан, 1988. -Сборник исторических и лирических песен татарского народного творчества, составленный сотрудниками Казанского филиала Института языка,

33 литературы и истории им. Г. Ибрагимова Академии наук СССР, ныне -Академии наук Республики Татарстан (составитель - Надиров И. Н.), представляющий собой наиболее полное из всех имеющихся и научное издание народных песен;

- Мифы народов мира. Энциклопедия в 2-х т. / Гл. ред. С. А. Токарев. - М.,
1991, 1992.

- Татар халык ижаты. Риваятьлэр Ьэм легендалар (Татарское народное творчество. Предания и легенды). - Казань, 1987;

- Татар мифлары. (Татарские мифы). - Казань, 1996.

Научная новизна исследования определяется тем, что впервые в татарской фольклористике предпринята попытка углубленного монографического исследования жанра татарской народной лирической песни с выяснением его древних и древнейших истоков, связанных с особенностями первобытного мышления, основанного главным образом на мифологическом и мифопоэтическом восприятии мира, включая живую и неживую природу.

Научно-практическое значение диссертационного исследования заключается в том, что результаты исследования вносят определенный вклад в теоретическое изучение и решение практических вопросов песенного творчества. Материалы данной работы могут быть использованы для осмысления символических образов художественного татарского народного творчества современными поэтами, для реконструкции целостной древнетюркской религиозно-мифологической системы, дальнейших изысканий в области как песенного, так и всего татарского художественного творчества. Итоги исследования могут быть использованы в преподавании курсов татарской литературы, фольклора, написании учебников, учебно-методических пособий.

Апробация работы. По теме диссертации автором сделаны сообщения на двух научных конференциях, которые опубликованы в сборниках материалов конференций:

* 34

1. Гафиуллина К. Н. Роль произведений устного народного творчества в процессе обучения татарскому языку / К. Н. Гафиуллина // Язык и методика его преподавания. III республиканская научно-практическая конференция : Сборник статей. - Казань: Центр инновационных технологий, 2001. - С.218-220.

2. Гафиуллина К. Н. Культ горы в древнетюркскои мифологии и его отражение в устном творчестве татарского народа / К. Н. Гафиуллина //

^v Древнетюркский мир: история и традиции. Материалы одноименной научно-

практической конференции. Казань, 24-25 января 2001 г. - Казань, 2002. -С.68-75.

Основные ее положения изложены в шести публикациях в печати:

3. Гафиуллина К. Н. Ьэр кичлэрен айга карап, эзлим йолдызлар саен / К. Н. Гафиуллина // Фэнни Татарстан.- 2001. - № 2. - Б. 79-82.

4. Гафиуллина К. Н. Ой ли, на горе, да на горе высокой / К. Н. Гафиуллина // Идель.- 2001. - № 6. - С.бб-68.

* 3. Гафиуллина К. Н. Халык жырларында Ай, Кояш, Йолдыз образларын
сурэтлэудэ кулланыла торган тел берэмлеклэре / К. Н. Гафиуллина // Тел,
эдэбият ьэм халык иж.аты мэсьэлэлэре: мэкал. жыен. - Казан: Фикер, 2002.
- Б. 203-220.

4. Гафиуллина К. Н. Ат романсы / К. Н. Гафиуллина // Идел.- 2002. № 1. -Б.68-69.

5. Гафиуллина К. Н. Яры белэн торганнарньщ улы кала / К. Н. Гафиуллина // Фэнни Татарстан.- 2002. - № 2. - Б.63-66

* 6. Набиев Р., Гафиуллина К. Сюжет о «непорочном зачатии» (в легендах и

мифах народов мира) / Р. Набиев, К. Гафиуллина // Идель.- 2003. - № 1. -С.60-64.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка.

Татарские народные лирические песни и их главные особенности

В духовной жизни татарского народа жанр песни занимал и занимает особое место. В краткой, лаконичной форме в нем отражены все стороны жизни народа, его богатый внутренний мир, раздумья о смысле жизни, о счастье, жизненных ценностях. Произведения народного творчества богаты по содержанию, имеют глубокий философский смысл. Они являются прекрасным материалом для изучения эстетических взглядов, духовных и материальных ценностей татарского народа, являющихся частью мировой культуры.

В двенадцатитомном собрании произведений устного народного творчества, выполненного учеными-фольклористами Института языка, литературы и искусства им. Г. Ибрагимова И. Надировым, Ф Ахметовой, X. Махмутовым и др., татарское песенное наследие представлено в следующих жанрах: обрядовые и игровые, исторические и лирические песни. Каждый жанр, в свою очередь, сгруппирован тематически. Если обрядовая поэзия связана с определенными обрядами и обычаями, а игровые песни - с каким-либо действием, движением, то исторические песни основаны на конкретных исторических событиях.

В данном труде мы ограничиваемся анализом поэтики лирических песен, т.к. мифологические и этнографические основы поэтики обрядовых и игровых, исторических песен требуют отдельного исследования, и это составило бы отдельный объемный труд. Во-вторых, подобный дифференцированный подход дает возможность более тщательного изучения проблемы, глубоко проникая в художественную основу выделенного жанра.

В татарском фольклоре жанр лирической песни представлен как однострофными - короткими лирическими песнями, так и многострофными -протяжными лирическими песнями с психологическим сюжетом и тематикой.

Однако определения короткие и протяжные исходят из разных подходов. Названная с точки зрения текстового оформления короткой, песня может исполняться на протяжный напев, а многострофная протяжная песня, напротив, на короткий напев. Поэтому, не исключая неизменную составную - музыкальную характеристику такого синкретического жанра, как песня, более правильными, на наш взгляд, являются определения двух разновидностей жанра как однострофная лирическая и многострофная лирическая песня.

До известной статьи ученого фольклориста X. Ярмухаметова о существовании в татарском песенном наследии сюжетных песен, опубликованного в 1964 году, признавалось только наличие однострофных1. Многострофные песни могут состоять из самостоятельных строф, которые, бытуя отдельно, относятся к жанру короткой лирической песни. Теоретически краткий сюжет или объединенные вместе несколько строф являются целой законченной песней. Однако на практике исполнители под один и тот же мотив включают несколько самостоятельных коротких сюжетов, или исключают из многострофной песни некоторые строфы, включают другие, меняются полустрофы, слова, порядок слов.

Рассмотрим виды татарских народных лирических песен и их главные особенности согласно классификации, представленной в вышеупомянутом фундаментальном труде - двенадцатитомном собрании произведений татарского устного народного творчества. Лирические песни в нем делятся на два периода, тематика песен второго периода сохраняется, обогащаясь новым содержанием. В оригинале В переводе на русский язык I. Борынгы жырлар I. Древние песни Туган ил, туган як Родная страна, родной край Социаль тормыш, хэсрэтле Социальная жизнь, горестная судьба денья Чит жирлэрдэ бэхет эзлэучелэр моцы Гомер агышы, яшэу кадере Хзтын-кыз язмышы Мэхэббэт жырлары Дуслык, туганлык, мэжлес жырлары Шаян жырлар П.Совет чорында туган жырлар Ленин турында Туган жир пэм яка тормыш турында Боек Ватан сугышы пэм тынычлык турында Яшьлек пэм мэхэббэт жырлары Песни искателей счастья в чужих краях О течении и цене человеческой жизни Судьба женщины Песни любви Песни дружбы и застолья Шуточные песни П. Песни советского периода О Ленине О родной земле и новой жизни О Великой Отечественной войне и мире Песни любви и молодости

Во вводной части сборника лирических и исторических песен И. Надировым дается подробный анализ форм и содержания произведений, относящихся к жанру лирической песни1. Не повторяясь, рассмотрим эту проблему с несколько иной точки зрения, задавшись вопросом, почему именно те темы, по которым сгруппированы песни, были (и остаются) популярными в татарском народном творчестве.

Народные песни, основанные на космогонических мифах о происхождении и устройстве Вселенной

Происхождение Вселенной, жизни на земле, человека -первостепенные по времени и важности вопросы, решением которых задался Человек с древнейшего времени и до сих пор занят поиском ответа на них. Представления и верования о происхождении и устройстве Вселенной, описывающие ее пространственно-временные параметры, составляли основу мифопоэтического мировоззрения также и предков татар. В народной поэзии часто упоминается сакральная точка пространства и времени, где совершился акт творения - «в середине» - «уртасында» и «в начале» - «башында».

Представления предков татар об устройстве мироздания, насколько можно судить из содержания текстов песен и татарских народных произведений других жанров, мало чем отличались от представлений об образе Вселенной многих других древних народов мира. Они представляют собой как бы расколотые и рассыпавшиеся неумолимым временем кусочки некогда единой, стройной системы взглядов первобытных людей на мир. Поэтому сохранившиеся народные произведения могут помочь в воссоздании представлений наших предков о происхождении, образе, устройстве и существовании Вселенной, Космоса, Земли. В свою очередь, эти представления пролили бы свет на многие неясные моменты в художественных приемах, кажущихся, на первый взгляд, незамысловатых текстов татарской народной лирики.

В мифопоэтических традициях разных народов существовали разные идеи возникновения Мира, Земли - из хаоса (небытия, пяти стихий), золотого зародыша, мирового яйца, частей тела творца, первочеловека с помощью или без посторонней помощи: бога, демиурга, культурного героя1.

Самые древние, дошедшие до нас сведения о представлениях тюркских народов об акте творении Вселенной, содержатся в памятниках древнетюркскои письменности - орхонских надписях в честь Культегина и Могилян-хана. Они начинаются словами в переводе Л. Н. Гумилева: «Вначале было вверху голубое небо, а внизу темная земля; появились между ними сыны человеческие», в переводе С. Е. Малова: «Когда наверху было создано Голубое Небо, а внизу бурая земля, Между ними были созданы сыны человеческие»2. По первому переводу Мир возник сам по себе, по второму - по чьей-то воле и с чьей-то помощью. Текст не акцентирует внимания на эпохе до творения, а доводит до нас сведения о последовательном сотворении частей мироздания. Ясно одно, что первое, а значит, и необходимое условие творения и существования Мира - создание Голубого Неба - важнейшей части космоса. В древнетюркских енисейских памятниках оно названо «крышей» над миром. Вселенная, Небо, Космос входили в первую группу поклонения гуннов3. В песне «Тэрэзэмэ геллэр усэ» - «Цветы на подоконнике» сохранилось представление о бренном мире как Доме: «Ничэ еллар буе сине сойдем Шушы фани денья йортында» -«Сколько лет любил тебя В Доме этого бренного мира».

Согласно выражениям из текстов народных песен «денья йезе» -«лицо мира», «кук бите» - «лицо неба», мир, небо персонифицировались. Они также совершают различные действия, руководствуются чувствами, эмоциями: земля может проглотить, мир растоптать согласно выражениям и строкам из песен «жир йотсын» - «пусть земля проглотит», «донья мине изеп таптагач» - «если мир растоптал меня».

В текстах песен отразилось представление о двусоставное небесной сферы: зримое, видимое снизу небо и незримое, невидимое небо. Небосвод может открываться и закрываться: «Кукнец кабаклары, ай, ачылса, Кук еслэрен шунда курербез» - «Когда откроется небосвод, тогда и увидим поверхность неба», поется в песнях «Кодалар жыры» - «Песня сватов» и «Туганайларым» - «Родные мои». Тот, кто видел, как открывается небо, считался свидетелем особого, величайшего события, за которым должно было последовать какое-либо благое изменение в его дальнейшей судьбе. В последующих строках обеих приведенных в пример песен говорится о возможности быть счастливым до конца жизни, в зависимости от того, насколько это предопределено Богом (Ходай) свыше, поверяющим свои тайны только избранным.

Свое верховное божество «Тэнре» - «Тенгри» тюрки помещали на небе, которому возводили особые почести, совершали жертвоприношения. Ученые отмечают, что это название в форме «Тингир» («тигир») в значении «море» или «Дингир» («демер») в значении «небо, бог» встречается в пантеоне богов древнешумерского государства, существовавшего еще в 4-3 тысячелетии до н. э.1. В тюркских и чувашском языках созвучные слова «дингез» и «тенгир» также переводятся как «море». Таким образом, в совокупности название Тенгри означает «бог небесного моря». В народных песнях условно сохранились представления о небе как водном пространстве: «Куктэ якты йолдызым, йолдызым, суда йезэ кондызым, кондызым» - «На небе звезда, а в воде плавает бобер» (песня «Ай, кызлар, вай, кызлар» -«Ай, девочки, вай, девочки»).

Однако у тюркских и тюрко-монгольских народов название Тенгри относилось не к одному, а к нескольким божествам, которые выполняли различные функции, формируя пантеон богов1. Оно означало понятие бога вообще: «кояш-тэнре» - «божество солнца», «ай тэнресе» - «божество луны», «ут тэнресе» - «божество огня», «юл тэнресе» - «божество дороги», а также молнии и грома, зимы, лета, ветра, воздуха, земли, воды, леса, подземного мира. В народных песнях не встречаются образы божеств, но половину всего наследия составляют описания самих явлений природы.

Главное божество называлось Кук Тэнре - Бог Неба по месту своего обитания. Впоследствии, с переходом к монотеизму, он получает название -Бер Тэцре - Единственный Бог. В записях Феофилакта Симокатты содержатся сведения о том, что тюрки поклонялись единственному богу, который создал небо и землю, и называют его Тэцре2. Таким образом, Тенгри представлялся не только главным божеством, а Высшей силой, создавшей все мироздание.

Согласно вышеупомянутым орхонским надписям атрибутами «крыши мира» - Неба - были каждодневно рождающиеся солнце и луна. Особо почиталось рождающееся солнце. Солнце было символом Тенгри и долгое время украшало надгробные памятники мусульман и предметы быта, роскоши3. Образ Тенгри, имевший большое значение и влияние в тюркской среде, лишь единожды встретился в татарской народной поэзии. В песне «Кем бэхетенэ усэсен?» - «На чье счастье ты растешь?» в форме диалога между девушкой и парнем девушка говорит: «Шул матурны насыйп ит дип, Дога кылам тэнремэ» - «Молюсь моему Тенгри сделать так, чтобы быть мне вместе с красивым парнем». Интересен тот факт, что слова «насыйп» в значении «судьба» и «дога» в значении «молитва», заимствованные с арабского языка с принятием ислама, употребляются с древнетюркским Богом Тенгри.

Космологические представления татарского народа и их отражение в поэтике народной песни

В системе образов татарской народной поэзии Солнце, Луна и звезды занимают особое место. Согласно исследованиям фольклористов, они выступают символами любви, красоты, одиночества, счастья,1 «выполняют роль символов, которые способствуют углублению мотивов тоски и печали, передаче душевного состояния людей, особенно влюбленных, а также красочному описанию светлой и радостной жизни»2.

По данным исследований древнетюркских религиозно-мифологических представлений, каждодневно рождающиеся солнце и луна были обязательными атрибутами неба - «крыши», так или иначе связанные с земной жизнью3. Еще у хунну, стоящих у истоков родословной предков татар4, в китайских источниках отмечены почитание неба, земли, солнца, луны и звезд. В астральных мифах Солнце, Луна и звезды, в которых они являются главными персонажами, находятся между собой в тех или иных отношениях - кровно-родственных, разных поколений либо супружеских. Мировой мифологии известны занимательные сюжеты с мотивами, имеющими типологические параллели в мифах разных народов, которые объясняют явления, происходящие с небесными телами. Солнце, луна и звезды имеют легендарное происхождение, свои собственные судьбы, связанные с представителями Мира людей. Возникновение пятен на Луне -там находится человек, которого боги отправили за дурное поведение или девушка, которую боги спасли от злых сил на земле. Солнце всходит и заходит - заброшенный на небо человек со светящимися подмышками поднимает и опускает руки и др. Подобные мифологические сюжеты, божества, культ небесных светил отмечены и в татарской мифологии.

В книге «Татарские мифы» Г. Гильманов приводит два текста мифа о юноше Гайне (второй вариант называется «Айна и Гайна»), в котором повествуется о том, что раньше солнце находилось по другую сторону реки Тол (на территории потустороннего мира, хаоса, река - граница между миром людей и миром хаоса). Солнце украла баба-яга - хозяйка мира мертвых и держала взаперти за горой, в дремучем лесу. С помощью оленя храбрый Гайна переправляет солнце по реке в мир людей. Гайна -первочеловек, положивший начало своему роду1. В этом мифе прослеживаются и тотемические взгляды людей на «отца вселенной» -солнце.

В поэтическом творчестве татарского народа солнце, луна и звезды являются одними из самых популярных образов. Их основные символические значения обусловлены представлениями о них в родовом обществе. Эти образы в песнях окутаны особой любовью и теплотой. Песни, в которых участвуют образы небесных светил глубоко содержательны, отличаются выразительностью, т. к. основаны на мифических рассказах, которые люди не просто выдумали, а верили в истинность происходящих в них событий. Понятно, что жанровые особенности песенных текстов исключают последовательное и полное изложение каких-либо мифологических фабул. Явления с небесными телами, которые описываются в первой полустрофе песенного четверостишия и смысловая связь со второй полустрофой представляют собой намеки и упоминания, за которыми скрываются общеизвестные в той среде представления, верования и идеологические взгляды. Выявление и расшифровка таких глухих ссылок затруднительно и малонадежно без сопоставления их с историко-культурным и этнографическим наследием тюрко-татар.

Признаки и функции небесных светил в татарской народной поэзии во многом совпадают. Начнем с того, что солнце, луна и звезды в песнях изображаются как одушевленные существа. Солнце - «кояш» «ашыгып чыга» - «торопясь, выходит», «туа» - «рождается», «иртэн тора» - «рано встает», «уяна» - «просыпается», «нурларын коя» - «роняет лучи», «уйный битендэ» - «играет на лице», «эйлэнэ» - «кружится», «болытларга бэйлэнэ» - «пристает к облакам», «ейгэ керэ» - «заходит в дом» и т. д. То же касается луны и звезд: «тулган айлар келеп баккач» - «когда улыбаясь, посмотрит луна», «ай да карый мина моцсу гына» - «и луна смотрит на меня с грустью», «Чулпан тайны уята» - «звезда Чулпан будит зарю». Люди наделяли небесные тела чувствами, которые переживали сами, они то улыбаются, смеются, то грустят. Все это проявление первобытных анимистических представлений.

На небо переведено и синхроническое состояние человеческого коллектива - небожители были включены в социальную иерархию: «Бер йолдыз, ике йолдыз ай каршында, Ярлы егет хезмэт бирэ бай каршында» -«Одна звезда, две звезды перед луной, Бедный джигит служит перед баем» (песня «Ярлы егет монаядыр» - «Бедный джигит кручинится»). Условно подставив союз а между строками, в данном контексте их можно без натяжек понимать так, что, луна по отношению к звездам помещалась на вершине иерархической лестницы.

Выражения из песен «кояш йезе», «кояш бите» - «лицо солнца», «ай карый» - «луна смотрит» говорят о том, что небесные светила персонифицировались. Г Давлетшин обратил внимание на такие действия солнца и луны в народном творчестве, как «бата» - «тонет» и «калка» -«всплывает» и сделал вывод о том, что они выходят и возвращаются в водное пространство1. Представление о том, что Мировой Океан является приютом солнца, луны и звезд, которые из него выходят и в него же заходят, берет начало в древнегреческой мифологии (Гомер «Илиада»). Эти глаголы в татарских песнях заменяются словом «туа» - «рождается», означающим не только появление, а рождение солнца, луны и звезд из воды. Известно, что подводный мир соответствовал нижнему, загробному миру в трехчастном делении пространства. Таким образом, небесные светила уходили в мир мертвецов, т. е. «умирали» и вновь воскресали, рождались, выходя из него.

Первобытные представления, связанные с миром птиц, насекомых и животных, их роль в организации поэтики народных песен

Мифологические представления, связные с наиболее близкими к людскому сообществу объектами природы - животными и птицами -являются одной из наиболее ранних форм религиозных представлений. Животные давали людям возможность существовать, обеспечивая первой жизненной необходимостью - пищей и теплом. Поэтому они становились одними из первых объектов религиозного культа. Многочисленные наскальные рисунки, найденные археологами, ритуалы, связанные с жертвоприношениями, массовые захоронения животных с людьми и отдельно, а также материалы фольклора, данные языка, существование различных суеверий, примет, символики говорят о культе отдельных животных у разных народов. С животными соотносятся страны света, стихии, годы, времена года, месяцы, сутки.

Обычаи и обряды, связанные с почитанием животных, основаны на таких древних религиозных представлениях, как зоолатрия, тотемизм, связанных с религиозными верованиями, восходящими к фетишизму, анимизму и шаманизму.

На ранней стадии развития человечества животные, птицы и люди представлялись как единая, неделимая часть природы вплоть до происхождения людей от животных и наоборот. В татарской мифологии, в отличие от мифологии других народов, такие рассказы не сохранились. Однако косвенные указания на существование подобных представлений у предков татар содержатся в фольклорных текстах, особенно сказках, в которых с животными, птицами и людьми связаны различные метаморфозы, воплощения души. Так, главный герой татарской народной сказки «Белый волк» превращается в человека, птицу, в сказке «Бедный парень и змея» девушка превращается в змею и т. д. Примечательно, что эти произведения основаны на чертах, присущих только для организации людского сообщества. Животные и птицы разговаривают между собой, устраивают, как люди, свой быт, ходят в гости, обладают чувствами, переживаниями, эмоциями.

В религиозных представлениях, связанных с животными, наряду с хозяйственной жизнью человека нашли отражение и особенности его общественной организации. Так, представление о кровном родстве отдельной группы людей с определенным животным, птицей объясняется тем, что в период возникновения тотемизма в раннеродовом обществе люди не знали иных отношений, кроме кровнородственных, объединяющих род. Каждый род связывал свое происхождение с каким-нибудь объектом природы, поклонялся ему, возводя в культ, согласовывая с ним свои действия. Поедание мяса тотемного животного раз в год установлено у многих народов1.

Происхождение, природа и различные стороны тотемизма достаточно хорошо изучены в трудах С. А. Токарева, А. Золотарева и др. ученых2.

По представлениям древних людей, так же, как и у них, во внешней природе существовала иерархическая лестница. Одни животные устанавливались старейшинами, царями (орел, медведь, змея), помещались на вершине иерархической лестницы и считались священными, а другие -работниками, подчиненными. Самый главный отличительный признак животных-царей в татарских сказках - это их цвет: белый (Белый Волк, Белая Лошадь и др.), который указывает на их священность, необычность. По мифологическим представлениям белый цвет означает причастность к высшему, божественному. Часто такие животные в сказках оказываются умнее, сильнее и находчивее человека. Связь образов животных в татарских народных сказках с мифологическими представлениями рассмотрена в статье Ф. И. Урманчеева «Животные и люди»1.

Животный мир широко представлен в поэтическом творчестве татарского народа. Это птицы, дикие и домашние животные, грызуны, насекомые и рыбы. Примечательно, что частотность использования представителей мира животных зависит от их расположения в соответствии с вертикальной моделью мира: образы птиц, соотносящиеся с верхом, занимают большую часть, животные (копытные), соотносящиеся с серединой - поменьше и реже всех использованы образы мелких животных - грызунов, ползучих и насекомых, представляющих низ. Анализ показал, что наибольшее внимание в песенной лирике татар уделено образам птиц. Они представлены много шире и разнообразнее, чем все другие виды животных, соответственно играют и большую роль. Изначальное предназначение поэзии - связывать мир людей и богов, иносказательным текстом обращаясь с различными просьбами к верховным богам, которые обитают высоко в небе и правят земными делами. Это можно было сделать только с помощью птиц - единственных, кому доступна высота богов.

В различных мифопоэтичных традициях и ритуалах функции птиц разнообразны. Они представлены божествами, демиургами, героями, превращенными людьми, ездовыми животными, тотемными предками и т. п., символизируют божественную сущность, верх, небо, рост, подъем, вдохновение, пророчество, предсказание, связь между космическими зонами. Птицы привлекались в качестве помощников, посыльных шамана во время камлания. Их изображения помещались на шаманском бубне2.

Кроме указанных птиц, в песнях, по нашим данным, упоминаются каждый единожды следующие птицы: карга (ворон), саескан (сорока), кечегэн (орел), будэнэ (перепел), чыпчык (воробей), этэч (петух). Наименование урдэк (утка) в древних песнях встретилось нам 16 раз.

Мы видим большую разницу в цифрах. Если сравнить первый и последний виды птиц в списке, то воробей, в отличие от соловья, живет буквально на виду у людей и в повседневной жизни встречается много чаще соловья, таинственной и труднодоступной для взгляда, невзрачной буро-серой маленькой птички. Однако в указанном перечне воробей занимает последнюю позицию. Возможно, соловей привлек внимание людей пением, однако и непоющие гуси занимают не последнее место. названия многих птиц, широко обитающих в местах исторического проживания татар.

В ходе анализа песен, в которых встречаются образы пернатых, мы также обращали внимание на содержание второй части строфы, выясняя, какую функцию и почему выполняют образы птиц в описании внутренних переживаний лирического героя и его отношении к окружающему миру. Выяснилось, что наряду с реальными, многие функции образов птиц восходят к древним анимистическим и тотемическим воззрениям, связаны с участием птиц в представлениях о Модели Вселенной, культом отдельных из них и мифологическими функциями предсказывать, ведать, а также отдельными мифическими сюжетами и мотивами. Культ птиц у тюрков нашел широкое отражение в их танце1.

Начнем с того, что многие явления из жизни людей повторяются в животном мире. Это связано с анимизмом первобытных народов: голубь читает суру из Корана (песня «Эсирлэр моцы» - «Тоска пленных»), птицы играют друг с другом (песни «Кук кугэрчен» - «Сизый голубь», «Бер-беребездэн бизмиек» - «Давайте не разлучаться друг с другом»), учат птенцов плавать («Хэтирэ» - «Хатира»), они печалятся, горюют («Ярлы егет мокаядыр» - «Бедный джигит печалится»), просят о чем-то («Агыйделнен еслэрендэ» - «На воде Агидели»), ждут с нетерпением («Кетэ микэн канаткаем?» - «Ждет ли мое крылышко?»), зовут куда-то («Юлбикэ» -«Юлбика») и т.д. Так же, как и у людей, у птиц существовала социальная иерархия во главе с царем-птицей и благородными священными птицами асыл кош, велась борьба за власть: «Карчыга дигэн, ай, асыл кош, Кош кундырмас агачньщ башына» - «Благородная птица, что называется ястребом, Не позволит сесть другой птице на вершину дерева» (песня «Карчыга кош» - «Птица ястреб»).

Похожие диссертации на Национально-мифологические основы поэтики татарской народной песни

Сравнительная поэтика обрядовых песен восточных финно-угорских народов (свадебные жанры) Слесарева Мария Тихоновна

Поэтика обрядовых песен медвежьего праздника казымских хантовГриневич, Анна Александровна

Поэтика белорусской народной родинной песни (композиция, звукопись, рифма) Емельянов Анатолий Серафимович

Карачаево-балкарские историко-героические песни : генезис, жанровое своеобразие, поэтикаДжанкезова, Марина Азрет-Алиевна

Сопоставительная поэтика русской и литовской свадебной обрядовой песни Ковтун Асия Иззетовна

Смоленские семейно-бытовые песни русско-белорусского порубежья (Генезис. Вариативность. Поэтика)Жукова Наталья Юрьевна

Духовно-философские основы адыгейской поэзии и своеобразие ее художественной эволюции : Проблемы поэтики и стиляШаззо Шамсет Еристемовна

Поэтика «Песен» Э. ПаундаВинокурова Алина Иосифовна

Феномен современной фестивальной авторской песни : коммуникативный аспект поэтики текстовКузьмина, Ирина Сергеевна

Лингвистическая и ономастическая поэтика татарских народных песенБиктимирова Айгуль Ринатовна