Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Историко-литературный процесс в диалектическом единстве национального и международного развития 11
1.1. Литературные связи и влияния как фактор межкультурного диалога 11
1.2. Проблемы сравнительно-исторического изучения национальных литератур 18
1.3. Диалектика национального и общечеловеческого в процессе интерпретации инокультурного художественного текста 21
1.4.Традиции восприятия и усвоения иностранной литературы в русской культуре 25
1.5. Взаимодействие литературных сюжетов как одна из форм межкультурной коммуникации на рубеже XVIII - XIX в.в 32
Глава 2. Авторская сказка в литературном развитии первой половины XIX века 45
2.1. Градация литературной сказки от собственно-фольклорной основы до преобладания авторского начала 45
2.2. Ретроспектива авторских сказок в европейских литературах ХІХ века 51
2.4.Место В.А. Жуковского в развитии межнациональных фольклорно- литературных связей 69
2.5.Восприятие гофмановской традиции русской литературной сказкой первой половины XIX века. 82
2.5.1.Русская судьба Гофмана. Причины его популярности в России. 82
2.5.2.Продолжение отечественной и зарубежной сказочной традиции в творчестве А.Погорельского 92
2 2.5.3. Новый опыт прочтения Э.Т.А. Гофмана в творчестве В.Ф.Одоевского 98
Глава 3. Взаимодействие фольклорных и книжных традиций в литературных сказках А.С. Пушкина 108
3.1. Творчество А.С. Пушкина и литература Западной Европы. Эволюция впечатлений и влияний 108
3.2.3акономерности формирования сказочного жанра в зрелом творчестве А.С. Пушкина 114
3.3. Эпос, лирика, драма в синтетической природе сказок А.С.Пушкина 124
3.4.Сочетание типологических и интертекстуальных связей и влияний в «Сказке о золотом Петушке» 133
3.4.1.Литературный предшественник последней сказки А.С. Пушкина в немецкой просветительской литературе XVIII века... 135
3.4.2. Исходные мотивы «Сказки о золотом петушке» в трактовке А.А.Ахматовой 142
3.4.3. Новое осмысление фольклорных и литературных истоков «Сказки о золотом петушке» 152
Заключение 165
Библиографический список
- Литературные связи и влияния как фактор межкультурного диалога
- Проблемы сравнительно-исторического изучения национальных литератур
- Градация литературной сказки от собственно-фольклорной основы до преобладания авторского начала
- Творчество А.С. Пушкина и литература Западной Европы. Эволюция впечатлений и влияний
Введение к работе
Русская поэзия первых четырех десятилетий XIX определяется, наряду с другими тенденциями, глубоким и всесторонним интересом к фольклору, можно сказать - настоящим открытием фольклора. Эта тенденция была характерна и для всей русской и европейской культуры обозначенного периода. Научные и художественные искания и открытия в области истории, философии, этнографии, лингвистики закономерно включают в себя и серьезный фольклористический компонент. Гердер, Клингер, Я.и.В. Гримм, Арним и Брентано, Новалис, Тик, Шамиссо, Гофман в Германии; Р.Бернс, Дж.Макферсон, В.Скотт в Англии; Ж.де Сталь, В.Гюго, П.Мериме, П.Ж.Беранже во Франции, А.Мицкевич в Польше - все это звенья одного исключительно продуктивного процесса. Интерес к национальной народной старине был свидетельством подъема национального самосознания; углубления постижения собственных истоков.
В России этот процесс был достаточно многоликим. Петровские реформы, открывшие окно в Европу, привели русскую литературу к широкому и многогранному восприятию западной цивилизаций, интеграции в нее, и одновременно - к пробуждению познания корней собственной истории и культуры. Исторические разыскания Татищева, Шафирова, Посошкова, литературные манифесты и творческая деятельность писателей самых разных теоретических ориентации и художественных симпатий -Тредиаковского, Ломоносова, Кантемира, Сумарокова, Фонвизина, Державина, Радищева, Карамзина, Крылова - создавались в двуедином порыве - с опорой на национальную традицию народной поэзии и с параллельным открытием богатств европейской цивилизации.
Различные формы усвоения и переработки элементов фольклорной традиции в произведениях профессиональных писателей, музыкантов и вообще представителей профессионального искусства объединяются в фольклористике термином «фольклоризм». К. В. Чистов относит это явление
4 к «вторичным» формам народной культуры, в отличие от «первичных», вышедших непосредственно из архаической традиции: «Отличительная черта «фольклоризма» - определенная степень осознанности...,нарочитости, стилизованности. Для возникновения «фольклоризма» исторически необходимо, чтобы его носители оторвались от архаической бытовой традиции, а затем снова оценили ее с какой-то хронологической, культурной или социальной дистанции. Поэтому можно утверждать, что всякий «фольклоризм» несет в себе заряд экзотизма. Его элементы должны быть необычными для обыденного быта его новых носителей. Поэтому...не следует смешивать естественную фольклорность1 поэзии А. В. Кольцова или Т. Г. Шевченко с фольклоризмом М. Ю. Лермонтова или А. К. Толстого».
Попробуем найти нити, связывающие жанр литературной сказки -социально-бытовой, волшебной, философской сказки-притчи с: русским народным творчеством и с традициями зарубежного фольклора.
Первая треть и последующие десятилетия XIX века - период создания
целой серии литературных сказок талантливейшими русскими писателями, в
основном, романтического толка - В.Одоевским, А.Погорельским,
В.Далем... Однако самые блестящие сказки в стихотворной форме были
написаны В.А. Жуковским, А.С.Пушкиным, П.П. Ершовым. Все они
характеризуются различным отношением к фольклорным и литературным
источникам, разной степенью участия народности в их создании, разной
степенью заимствования зарубежных и интернациональных фольклорных
сюжетов. ^
Конец 1810-х - 1840-е годы - время интенсивных поисков, многочисленных полемик, бурных споров о дальнейших путях развития литературы. Стремясь найти новые пути в решении усложнившихся задач, некоторые писатели и критики пытались подвергнуть пересмотру традиционные темы, идеалы, поэтику. Разрешить их могла только поэзия,
Чистов К. В. Народные традиции и фольклор. Л.: Наука, 1986.304 с, с. 52-53.
5 питающаяся живительными корнями великой русской литературы, поэзия глубоких и сильных человеческих чувств. В такой атмосфере наблюдается тяготение к большой классической традиции, которая имела дело с сутью жизни, с духовными и социальными проблемами. Эти поэты протянули связующую нить от классической русской и западноевропейской литературы ко дню сегодняшнему. Все это открывает большие возможности для изучения их наследия, в том числе влияния фольклора, отечественного и зарубежного, нравственных и трудовых традиций народа, на творчество этих поэтов, гармонического сочетания в нем национального и общечеловеческого. Этим обстоятельством и обусловлена актуальность работы.
В настоящей работе будет рассматриваться значение для формирования творческого облика русских писателей первых десятилетий XIX века фольклора, и, в частности, сказочного жанра в его традиционном понимании - как народного творчества, ведущего свое происхождение от исконных форм, вышедших непосредственно из архаической традиции.
Общие закономерности исторического развития приводят к сходным исканиям в искусстве, к появлению аналогичных процессов в художественном осмыслении действительности. Типологическое сходство эстетических поисков сопрягается с непосредственными контактами отдельных художников. Национальные процессы литературного развития внутренне усложняются. Эстетическое сознание, которое в первую очередь формируется закономерностями общественной жизни страны, включает в себя и скрещивание разных традиций искусства.
Именно романтический поэт, столь резко чувствующий «свое», исключительность «своего», открывает и делает особой поэтической темой «чужое» как таковое — «местный колорит» определенной эпохи или определенного народа, специфическую своеобразность чужого голоса, будь то безличная интонация фольклорного предания или индивидуальный голос другого поэта, отделенного хронологическими и языковыми барьерами.
Романтизм, по мнению С.Аверинцева, — великая, может быть величайшая, эпоха в истории художественного перевода: достаточно вспомнить работу Августа Шлегеля над театром Шекспира и Кальдерона и работу Шлейермахера над диалогами Платона.
Первая треть и последующие десятилетия XIX века - период создания целой серии литературных сказок талантливейшими русскими писателями, в основном, романтического толка - В.Одоевским, А.Погорельским, В.Далем... Однако самые блестящие сказки в стихотворной форме были написаны В.А. Жуковским, А.С.Пушкиным, П.П. Ершовым. Все они характеризуются различным отношением к фольклорным и литературным источникам, разной степенью участия народности в их создании, разной степенью заимствования зарубежных и интернациональных фольклорных сюжетов. В современных условиях гуманитарного познания закономерно обостряются проблемы смыслового, эмоционального, ценностного потенциала образов и образных систем.
Соответственно, актуальность исследования заключается также в обращенности к принципиальным проблемам филологического знания, а именно к интегративной сфере взаимообогащения науки о русской, зарубежной литературе и фольклористике — к феноменологии художественного образа в его взаимосвязях с фольклорным в контексте литературного процесса.
Цель работы - найти элементы фольклоризма в стихотворном и прозаическом сказочном эпосе в русской литературе первых десятилетий XIX века, лежащие в основе поэтики уникального жанра; как можно ближе подойти к пониманию природы его поэзии, духовности, представляющие собой органичный сплав народного, «книжного» и личного.
Целью определены основные задачи исследования.
1 .Рассмотреть литературные связи и влияния как фактор
межкультурного диалога.
2. Проанализировать судьбу сказочной прозы Гофмана в России в связи
со становлением национальной русской литературы, ее идеологических и
эстетических потребностей.
3. Охарактеризовать соприкосновение русских художников с
зарубежным сказочным - фольклорным и литературным - наследием в
первую очередь как процесс творческого восприятия.
Систематизировать образные сущности и феномены того, как. взаимодействуют песенно - фольклорная, книжная и личная составляющие их поэтики.
Охарактеризовать образно-феноменологические аспекты исследуемого пространства от ранних произведений— и к позднему творчеству. Исследовать зрелое творчество поэта, выявить, как повлияло культурное народное наследие на литературную сказку А.С.Пушкина,
Научная новизна результатов заключается в трех взаимосвязанных аспектах. Во-первых, представлены в единой системе ранее обособленные объекты. Обоснованы новые связи между фольклорными и литературными феноменами. По-новому охарактеризовано преображение отечественных и западных фольклорных мотивов в литературной сказке А.С. Пушкина и некоторых его современников. Впервые с феноменологией образа соотнесен ряд художественных приемов, глубоко индивидуальная активизация разных значений доминантных слов текста.
На защиту вынесены шесть основных взаимосвязанных положений.
1. В образных системах сказочного стихотворного эпоса единой системой проявляется специфическая структура художественного мышления: история раскрывается в закономерной соотнесенности с мировой гармонией, каждая конкретно-историческая тема одновременно оказывалась прологом, ведущим вглубь идеи о «беспредельном счастье». В этой специфике заключается одна из существенных причин неотделимости сказочного
8 стихотворного эпоса эпохи от основного контекста творчества данного-художника.
Жанр литературной сказки с ее конкретно-историческими реалиями и феноменами неотъемлем от авторской индивидуальности, отличая его от ряда современников, предшественников, литературных «преемников» и последователей. Это принципиальное своеобразие показательно уже в ранний период творчества. Она связана со всем многообразием его писательской идеологии.
Для наследия А.С. Пушкина принципиально многообразное единство в осмыслении сказочного жанра, проявившееся в редакторской деятельности, в художественном и публицистическом творчестве. В объектах творчества, в литературных образах-персонажах значимо, что духовная свобода героев, особенно «любимых героев» писателя состоит в свободе от античеловеческих поступков, в приумножении нравственных по содержанию деяний. То же справедливо для образов иного характера— для образа-события, образа-правопорядка и т.д.
В эпоху Пушкина социокультурно значимым становится требование защиты прав личностного начала. Оно (в единстве с другими условиями) определяет отношение Пушкина к стихотворному сказочному эпосу в контексте свободы личности и ее духовной ответственности, её права на счастливую жизнь, отношение к обязанностям человека— члена социального коллектива и к обязанностям перед Землей, перед «чудом» биологической жизни.
Для образных систем в сказочном эпосе Пушкина существенно, что современный ему человек мучился противоречием между естественной склонностью к созиданию, взаимопомощи и биосоциально привычной тенденцией к ущемлению ближних, к эгоистическому торжеству собственной силы.
Для художественных образов сказок Пушкина значимы резонансы, созвучия, полемика, контрапункты с образами в творчестве
9
предшественников и современников; причем феноменологичность
определяется в единстве с принципами, творчески близкими автору
(гоголевский принцип концентрированного изображения зла во имя борьбы
со злом). ,J
На этой основе в произведениях писателя созданы такие образные системы, который раскрывают особый правопорядок, обеспечивающий победу добрых качеств человека.
Методологической основой служат взаимодополняющие принципы системной, социокультурной и исторической исследовательских парадигм в объяснении традиций фольклора и литературного процесса. Основа исследования имеет несколько уровней, что связано с ее интегративным характером. Это труды общефилософского, культурологического и общефилолопіческого характера - И-Ильина, АЛотебни, ВВиноградова, МБахтина, ЮЛотмана, Г.Гачева, А.П.Скафтымова, С.С.Аверинцева, Л.Н.Гумилева; работы из области теоретического и исторического литературоведения - В. Белинского, А. Веселовского, Д. Лихачева; - теории фольклористики и фольклоризма литературы - В.Е. Гусева, В.Я. Проппа, Б.Н. Путилова, М.А. Азадовского; -теории и истории перевода - И.Н. Кашкина, К. Чуковского, А.Г.Демуровой, некоторым аспектам мировой литературы - В.М. Жирмунского, М.С. Алексеева, Н.П. Михальской, А.А. Елистратовой, Р. Райт-Ковалевой; посвященные анализу сказочного творчества А.С.Пушкина и его современников - Д.Благого, С. Бонди, Б. Эйхенбаума, А.Ахматовой, В.Непомнящего и др.
Теоретическая значимость исследования заключается в раскрытии базисных связей между элементами национальных типов фольклора и литературы. При этом теоретизация исходит из «особенного дара» Пушкина— пластически-проблемного умения видеть за фактом явление, в явлении— сущность, в литературных сказках— целостную эпоху и сущность народного духа. Этот дар явлен в неповторимом единстве
10 показателей душевного настроения и событий как фактов одной меры достоверности.
Практическая значимость исследования состоит в направленности на насущные задачи, в том числе познавательные, и на развитие духовности в пространстве литературного образования. Практическую значимость укрепляет востребованность результатов в процессе обучения студентов старших курсов, усилении межпредметных, междисциплинарных связей (дисциплины историко-литературного и теоретико-литературного циклов, особенно разделы, посвященные художественному переводу).
Апробация результатов заключается в представлении докладов на конференции различного ранга в 2001-2006 годах, в т.ч. международной
Структура работы включает Введение, три исследовательских главы, Заключение и Библиографический список.
Литературные связи и влияния как фактор межкультурного диалога
Единство литературного процесса отнюдь не знаменует его однокачественности, тем более — тождества литератур разных регионов и стран. Во всемирной литературе глубоко значимы не только повторяемость явлений, но и их региональная, государственная и национальная неповторимость (В. Хализев). Глубинные, сущностные различия между культурами (и, в частности, литературами) стран Запада и Востока, этих двух «сверхрегионов», самоочевидны. Культура человечества, включая ее художественную сторону, не унитарна, не однокачественно-космополитична, не «унисонна». Она имеет «симфонический характер»1: каждой национальной культуре с ее самобытными чертами принадлежит роль определенного инструмента, необходимого для полноценного звучания оркестра. О неразрывной связи творческого начала в жизни людей с их национальной причастностью и укорененностью писал С.Н. Булгаков в работе «Нация и человечество» (1934) .
Для понимания культуры и цивилизации человечества и, в частности, всемирного литературного процесса насущно понятие немеханического целого, составляющие которого, по словам современного востоковеда, «не подобны друг другу, они всегда уникальны, индивидуальны, незаменимы и независимы». Поэтому культуры (стран, народов, регионов) всегда соотносятся между собой как дополняющие: «Культура, уподобившаяс другой, исчезает за ненадобностью» \ Та же мысль применительно к писательскому творчеству была высказана Б.Г. Реизовым: «Национальные литературы живут общей жизнью только потому, что они не похожи одна на другую»2.
Все это обусловливает специфичность эволюции литератур разных народов, стран, регионов. Западная Европа и Россия (каждая по-своему) на протяжении последних пяти-шести столетий обнаружили беспрецедентный в истории человечества динамизм культурно-художественной жизни; эволюция других регионов сопряжена со значительно большей стабильностью. Но как ни разнообразны пути и темпы развития отдельных литератур, все они перемещаются от эпохи к эпохе в одном направлении: проходят одни стадии3.
Симфоническое единство, о котором шла речь, «обеспечивается» всемирной литературе прежде всего единым фондом преемственности, а также общностью стадий развития (от архаической мифопоэтики и жесткого традиционализма к свободному выявлению авторской индивидуальности). Начала сущностной близости между литературами разных стран и эпох именуют типологическими схождениями. Наряду с последними объединяющую роль в литературном процессе играют международные литературные связи (контакты: влияния и заимствования), а также явления художественного перевода.
Влиянием принято называть воздействие на литературное творчество предшествующих мировоззрений, идей, художественных принципов по преимуществу (идейное влияние Руссо на Л.Н. Толстого); преломление жанрово-стилевых особенностей (байроновских поэм в романтических поэмах Пушкина). Заимствование же — это использование писателем (в одних случаях — пассивное и механическое, в других — творчески-инициативное) единичных сюжетов, мотивов, текстовых фрагментов, речевых оборотов и т.п. Заимствования, как правило, воплощаются в реминисценциях.
Воздействие на писателей литературного опыта других стран и народов, как отмечал А.Н. Веселовский (полемизируя с традиционной компаративистикой), «предполагает в воспринимающем не пустое место, а встречные течения, сходное направление мышления, аналогические образы фантазии»1.
Плодотворные влияния и заимствования «извне» являют собой созидательно-творческий контакт разных, во многом не похожих друг на друга литератур. По мысли Б.Г. Реизова, международные литературные связи (в наиболее значительных своих проявлениях), «стимулируя развитие ... литератур ... развивают их национальное своеобразие» . Вместе с тем на крутых поворотах исторического развития интенсивное приобщение той или иной литературы к инонациональному, дотоле чужому художественному опыту порой таит в себе опасность подчинения чужеземным влияниям, угрозу культурно-художественной ассимиляции. Для мировой художественной культуры насущны широкие и многоплановые контакты между литературами разных стран и народов (о чем говорил Гете) , но вместе с тем неблагоприятен «культурный гегемонизм» литератур, имеющих репутацию всемирно значимых. Легкое «перешагивание» национальной литературы через собственный культурный опыт к чужому, воспринимаемому как нечто высшее и всеобщее, чревато отрицательными последствиями. «На вершинах культурного творчества», по словам философа и культуролога Н.С. Арсеньева, имеет место «соединение духовной открытости с духовной укорененностью».
Едва ли не самое масштабное явление в области международных литературных связей Нового времени — интенсивное воздействие западноевропейского опыта на иные регионы (Восточная Европа и неевропейские страны и народы). Этот всемирно значимый культурный феномен, именуемый европеизацией, или вестернизацией, или модернизацией, истолковывается и оценивается по-разному, становясь предметом нескончаемых дискуссий и споров.
Современные ученые обращают пристальное внимание как на кризисные и даже негативные стороны европеизации, так и на ее позитивную значимость для «незападноевропейских» культур и литератур. В этой связи весьма представительна статья «Некоторые особенности литературного процесса на Востоке» (1972) Г.С. Померанца, одного из ярких современных культурологов. По словам ученого, привычные для западноевропейских стран представления на «неевропейской почве» деформируются; в результате копирования чужого опыта возникает «духовный хаос».
Следствием модернизации является «анклавность» (очаговость) культуры: упрочиваются «островки» нового по чужому образцу, контрастирующие с традиционным и устойчивым миром большинства, так что нация и государство рискуют утратить цельность. И в связи со всем этим происходит раскол в области общественной мысли: возникает противостояние западников (вестернизаторов-просветителей) и этнофилов (почвенников-романтиков) — хранителей отечественных традиций, которые вынуждены защищаться от размывания национальной жизни «бесцветным космополитизмом». Во многом сходные мысли значительно ранее (и с большей мерой критичности к европоцентризму) были высказаны в книге известного филолога и культуролога Н.С. Трубецкого «Европа и человечество» (1920). Отдавая дань уважения романо-германской культуре и отмечая ее всемирное значение, ученый вместе с тем подчеркивал, что она далеко не тождественна культуре всего человечества, что полное приобщение целого народа к культуре, созданной другим народом,— дело в принципе невозможное, а потому установка на смесь культур опасна.
Проблемы сравнительно-исторического изучения национальных литератур
На современном этапе развития литературоведческой науки изучение любой национальной литературы неизбежно оказывается ограниченным, если она рассматривается вне мирового художественного процесса. Около полутора столетий тому назад Гете впервые сформулировал понятие «мировая литература», имея в виду диалектическое взаимодействие многосторонних культурных связей, обогащающих отдельные национальные культуры. По его мысли, каждая нация может найти у другой «..нечто приемлемое и нечто отвергаемое, такое, чему следует подражать, и такое, чего нужно избегать»1.
Взаимосвязи между отдельными литературами существовали издавна, но именно в XIX в. они начинают восприниматься как осознанно необходимые. В XIX в. особенно углубляются контакты между литературами. Увеличивается количество переводов иностранных авторов. Периодическая печать регулярно знакомит публику с культурной жизнью за рубежом. Расширяется круг чтения и круг читателей. Творчество иностранных художников становится частью духовной жизни любой развитой нации. Обогащается художественное сознание, которое с неизбежностью вбирает в себя идейные и эстетические открытия эпохи.
Сравнительное изучение литературных явлений - один из наиболее продуктивных методов литературоведческого исследования. Он способствует более глубокому пониманию каждого отдельного факта и внутренних законов литературного, а в более широком смысле -общеэстетического развития. Неслучайно поэтому в последние годы в отечественном литературоведении появилось много исследований, разрабатывающих как общие теоретические проблемы изучения литературных взаимосвязей, так и отдельные вопросы, посвященные конкретным фактам взаимодействия русской литературы с литературами иностранными . Общим для всех работ является стремление представить мировой историко-литературный процесс в диалектическом единстве национального и международного развития. Понятие «литературная связь» мыслится при этом как художественная и идеологическая преемственность, которая не сводится к заимствованию сюжетов, образов или мотивов, а вызывает создание качественно новых явлений.
Сложный процесс взаимодействия литератур не гладок, — пишет И.Г.Неупокоева, в нем действуют силы притяжения и отталкивания, причем чем более крупные фигуры сталкиваются в этом процессе, тем более неожиданным является результат этой борьбы — как неожиданно всегда рождение подлинного произведения искусства. Можно утверждать, что чем более значительно, чем более национально своеобразно произведение искусства, тем более полно и многогранно связано оно с развитием мировой культуры, либо развивая некоторые ее традиции, либо являясь новаторством, которое в свою очередь будет восприниматься последующим развитием как традиция» . История любой национальной литературы, как и творчество каждого писателя, представляет собой поле приложения различных и по-разному действующих сил: опыта общественно-исторического развития, пропущенного сквозь призму мировосприятия художника, национальной и международной эстетической традиции. Только с учетом действия каждой из этих сил оказывается возможным подлинный анализ любого художественного феномена.
В начале 1860-х гг. в примечаниях к «Русским ночам» В.Ф.Одоевский писал: «...еще не было на свете сочинителя от мала до велика, в котором бы волею или неволею не отозвались чужая мысль, чужое слово, чужой прием и проч. т.п.; это неизбежно уже по гармонической связи, естественно существующей между людьми всех эпох и всех народов; никакая мысль не родится без участия в этом зарождении другой, предшествующей мысли, своей или чужой; иначе сочинитель должен бы отказаться от способности принимать впечатление прочитанного или виденного, т.е. отказаться от права чувствовать и, следственно, жить»1.
История национальной литературы только в том случае будет обладать всей необходимой полнотой, «...если она будет основываться на признании диалектического единства национальных и межнациональных историко-литературных процессов, если она учитывает общие литературно-исторические закономерности и в то же время выясняет специфические закономерности соответствующей национальной литературы или группы литератур, исходя при этом из специфики отдельных писателей и произведений»2. В XIX в. русская литература вступала в сложные взаимодействия с различными литературами Запада. Творческие достижения наиболее крупных зарубежных писателей аккумулировались и учитывались в процессе ее развития. И сама она, в свою очередь, воздействовала на зарубежное художественное развитие, внося свой вклад в мировую литературу. Для понимания всемирного характера литературных процессов прежде всего должны быть изучены связи между национальными литературами и творческими индивидуальностями внутри них.
Исследования зарубежных компаративистов на эту тему чаще всего идут по линии чистых сопоставлений, устанавливающих черты сходства в отдельных произведениях русских и европейских писателей. Сами но себе эти сходные моменты при всем обилии привлекаемого материала не дают ответа на вопрос о причинах духовной встречи художников и не раскрывают характера историко-литературного процесса в его внутренних глубинных закономерностях. В исследованиях такого рода не учитывается роль связи между художниками разных стран в развитии национальной культуры и сама избирательная активность процесса творческого восприятия традиции. Установление литературного «влияния» превращается в самоцель. Как писал В.М.Жирмунский, «...для историка литературы, изучающего проблему взаимодействий и влияний, говоря шире — для всякого сравнительно-исторического изучения литературы, вопрос о чертах различия и их исторической обусловленности не менее важен, чем вопрос о сходстве»1.
Градация литературной сказки от собственно-фольклорной основы до преобладания авторского начала
Сказочный жанр — необыкновенно емкая форма словесного искусства. Литературная сказка, как и фольклорная, обладает философичностью и синтетически-образным осмыслением действительности. Глубокие аллегорические писательские сказки — «Маленький принц» Антуана де Сент-Экзюпери, «Сказка об Орле и Вороне» Пушкина, «Легенда о Данко» М. Горького, а в наши дни сказки Людмилы Петрушевской и др. имеют силу, свойственную лишь самым значительным творениям литературы вообще.
Л.Ю. Брауде отмечает, что определение литературной сказки вообще «не может быть универсальным в силу разнообразия содержания и направления такой сказки»1. Другие ученые отдают предпочтение определению М.Липовецкого: «К литературным сказкам, очевидно, следует отнести те произведения, в которых аксиологически ориентированный тип концепции действительности, сложившийся в народной волшебной сказке, представлен не как фрагмент художественного мира, а его основание и структурный каркас, который воссоздается через систему основных и факультативных носителей «памяти жанра» волшебной сказки. Волшебно-сказочная ценностная модель мира в авторской сказке переосмысливается, на ее фундаменте надстраивается образ современного художнику мира. Но жанровая специфика литературной сказки состоит именно в том, что это всегда такое художественное произведение, жанровой доминантой которого является «память жанра» волшебной сказки (сказочность)» . Широкий спектр различных, подчас диаметрально противоположных, мнений, убедительно показывает актуальность и необходимость серьезного исследования своеобразия жанра литературной сказки. Многие проблемы как теории, так и истории развития литературной сказки и ее своеобразного преломления на современном этапе еще ждут своего разрешения.
Изучение жанра сказки как специфического способа ценностного отражения мира с идеей торжества добра над злом важно и актуально во все времена. Авторская сказка отражает изменения и вскрывает тенденции развития эстетических ценностей общества, она по-прежнему несет в себе нравственный потенциал формирования внутреннего мира человека, -духовно богатого, морально ориентированного на добро, счастье, любовь, самопожертвование на мечту об «идеальном» мире. Модифицируясь, сказка реагирует на те изменения, которые происходят в реальности. В них появляются новые темы, образно-стилистические приемы, но, как отмечает один их самых авторитетных исследователей фольклора В.П.Аникин, «традиционная структура удерживается, переходя из прежних творческих актов в последующие», «жанровая характерность у сказочных произведений сохраняется, хотя каждое из них наполняется новым содержанием. Жанр задан, и литературная новизна не устраняет его существования»1.
Исследуя процесс обновления жанров в фольклоре (в том числе и сказки), он приходит к выводу, что «эти жанры начинают жить самостоятельно, переходя от автора к автору»2. Историю развития жанра литературной сказки изучали И.П. Лупанова3, Т.Г. Леонова4, В.П. Аникин, Н.М. Ведерникова5, У.Б. Далгат6, и многие другие. За долгие годы своего становления и развития этот жанр стал универсальным, охватывающим все явления окружающей жизни и природы, имеющим глубокий философский, нравственно-психологический и эстетический потенциал. Эти признаки были заложены уже в фольклорной сказке. «Возникшая в 80-е годы XVITI века книжная сказка, - отмечает К.Е. Корепова, - оказалась жанром на редкость жизнеспособной, вероятно потому, что, опиралась на устную фольклорную традицию, и развивала тенденции, уже наметившиеся в фольклоре. Авторские привнесения в ней соответствовали новым эстетическим запросам»1.
Одним из первых в жанре литературной сказки выступил французский писатель ШЛерро. В конце XVII в., в период господства классицизма, когда сказка считалась «низким жанром», он издал сборник «Сказки моей матушки Гусыни, или Истории и сказки былых времен с поучениями» (1697 г.). В них Перро довольно точно придерживался фольклорных сюжетов. Вместе с тем писатель облекал их в новую художественную форму и во многом изменял их первоначальный смысл. Поворотным моментом в истории литературной сказки стала деятельность братьев Я.и В.Гримм, собирателей народных сказок и творцов сказок литературных. Трехтомный сборник немецких народных сказок братьев Гримм «Детские и семейные сказки» (1812-1822) отмечен бережным вниманием к сказке как явлению национальной культуры, передает народную лексику, интонацию живой разговорной речи. Братья Гримм нашли свой единый стиль - живой, простодушный, степенный, иногда лукавый. Благодаря этому стилю их сказочные сборники стали не просто этнографическим научным трудом, но великим явлением немецкой романтической литературы.
Романтики видели в произведениях устного народного творчества свои эстетические образцы, источники современной литературы и основу ее национального характера. Литературным сказкам романтиков свойственно сочетание волшебного, фантастического, призрачного и мистического с современной действительностью. Джанни Родари писал: «Андерсен, подобно братьям Гримм, шел от сказок своей страны. ... Андерсен... отошел от сказки традиционного типа, чтобы создать новую, населенную романтическими образами и одновременно бытовыми реалиями... Опыт народных сказок, согретый солнцем романтизма, понадобился Андерсену для полного высвобождения фантазии». Сказки Андерсена стали появляться в русских переводах с 40-х годов XIX века, а в 1894-1895 гг. было выпущено собрание сочинений Андерсена в 4-х томах. Сам Андерсен говорил о мире сказок следующее: «Сказочная поэзия -обширнейшее царство, которое простирается от сочащихся кровью могил древности до наивного детского альбома. Она охватывает и народное творчество, и литературные произведения, она является представителем поэзии всех видов, и мастер, овладевший этим жанром поэзии, должен уметь вложить в него трагическое, комическое, наивное, ироническое и юмористическое»1.
Благодаря Андерсену литературная сказка обрела свои характерологические черты. Она включает описания человеческих чувств, природы, быта, что придает ей национальный колорит. Авторская сказка часто заимствует опыт других жанров - романа, драмы, поэзии. Отсюда и элементы драматизма, лиризма, эпичности. В ней переплетаются элементы сказок о животных, бытовой и волшебной сказки, приключенческой и детективной повести, научной фантастики и пародийной литературы. Она может возникать из народной сказки, предания, поверья, саги, легенды, даже пословицы и детской песенки. Русская литературная сказка восприняла то, что было выработано традиционным фольклором (духовный опыт народа, идеалы, представления о мире и человеке, добре и зле, правде и справедливости - в совершенной, гармоничной, емкой, веками вырабатывавшейся форме), соединив нравственные ценности и художественные достижения народа с авторским талантом.
Творчество А.С. Пушкина и литература Западной Европы. Эволюция впечатлений и влияний
По высказываниям Д.Д. Благого, «над поэтом теряли силу границы пространства и времени, он как бы дышал воздухом далеких стран, давно минувших эпох, ощущал себя современником самых различных возрастов истории человечества, самых разнообразных культур. А по свойственной Пушкину исключительной восприимчивости он глубоко проникался их духом и, будучи великим поэтом, давал на них гениальный творческий отклик».
В конце 1830 года в свет вышел перевод "Илиады" Гомера, осуществленный ближайшим другом Батюшкова Н.И.Гнедичем. А.С.Пушкин понимал громадное историческое значение "Илиады", которую он признавал величайшим "памятником классической древности" (XI, 51). По словам Д.Д. Благого Пушкин узнал Гомера сквозь русскую "Илиаду" Гнедича, сумел органически проникнуться ее духом. Анфологические эпиграммы Пушкина написаны на важные для него и волнующие его темы. Он сумел овладеть не только формами древнегреческой поэзии, но и самой сущностью художественного мышления древней Эллады - методом мифологизации.
Д.Д. Благой отмечает, что при всех своих творческих перевоплощениях Пушкин никогда не терял себя, не растворялся в чужом, оставался всегда и самим собой и глубоко русским национальным поэтом. Он стремился, по мнению Ф.М. Достоевского ко "всемирное и всечеловечности". Художественный интернационализм А.С. Пушкина не только не умалял национальной сущности величайшего русского поэта, но и вырастал на глубоко национальной основе.
Примерно в то же время, что анфологические эпиграммы и отрывок о Данте, Пушкин пишет три "испанских стихотворения: "Паж или пятнадцатый год". Я здесь, Инезилья" и "Перед испанкой благородной". В них перед нами - образ той Испании, родины знаменитого сельского обольстителя "Дон Жуана", о которой рассказывал Бомарше Юсупову в пушкинском послании "К вельможе". Начало другого "испанского" стихотворения "Я здесь, Инезилья" подсказано стихотворением Барри Корнуэлла "Inesilla I am here" ("Инезилья я здесь"). Вскоре после второго испанского стихотворения, Пушкин создает совсем иное "турецкое" стихотворение "Стамбул гяуры нынче славят", навеянное личными закавказскими впечатлениями поэта.
Древняя мифологическая Греция, средневековая католическая Италия, Испания "плаща и шпаги" современная Пушкину Турция - таковы широчайшие горизонты болдинских стихов А.С. Пушкина. В 1825 году А.С.Пушкин пишет стихотворение "Жених", которому придает характерный подзаголовок «простонародная сказка». "Жених" написан на очень распространенный и на Западе и у нас фольклорный сюжет. Однако, по мнению ряда исследователей, непосредственным сюжетным источником послужила поэту одна из опубликованных братьями Гримм народных немецких сказок "Жених-разбойник". Облек ее Пушкин в популярную в его время форму баллады, сложив строфой знаменитой "Леноры" немецкого предромантика Бюргера, написанной на народно-сказочный сюжет и явившейся родоначальницей жанра европейской романтической баллады. В подражание "Леноре" Жуковский написал свою первую русскую балладу -"Людмила" (1808), давшую толчок к широкой популярности этого жанра в русской поэзии первых десятилетий XIX века. В качестве одной из замечательных особенностей "Леноры" Жуковский указал привлекательную простонародность «Бюргерова языка». Однако, как считает Д.Д. Благой, в своем подражании он как раз сгладил черты простонародности Бюргерова языка, присущие подлиннику.
Основным ориентиром А.С. Пушкина в его драматических изучениях был шекспировский художественный опыт. Поэта восхищала непосредственность, могучая природная сила дарования Шекспира. В не меньшей мере ценил он в Шекспире писателя, который "понял страсти", умел как никто до него проникать в сокрытые глубины внутреннего мира человека. Наоборот, одним из наиболее слабых - «невыгодных» - сторон драматургии Расина он считал его неумение создавать характеры героев. Но у Расина Пушкин находил в качестве выгодной стороны его пьес то, чего не находил у Шекспира: «строгость и стройность отделки, стихи полные смысла, точности и гармонии».1 И в этом отношении даже в своей народной традиции поэт шел по пути не Шекспира, а скорее Расина. В "Борисе Годунове" Пушкин стал на «шекспировский» путь вольного и широкого изображения человеческих характеров.
Вскоре после «Бориса Годунова» А.С. Пушкиным были написаны "Сцены из Фауста" как бы восполняющие "величайшее создание" Гете -дающие, по мнению Д.Д. Благого, весьма своеобразную интерпретацию образа Фауста, в котором А.С. Пушкин проводит характерные черты "современного человека" с его "безнравственной душой".
Одной из ведущих тенденций развития Пушкина в поэта действительности было усиливающееся стремление к выводу из замкнутого в себе малого мира в большой объективно существующий мир - природы, людей, истории. Литературно это выражалось во всём своем нарастании в художественных созданиях поэта эпического и драматического начал.
Давно уже указывалось, что Пушкину была присуща особенность, говоря словами Белинского "быть у себя дома во многих и самых противоположных сферах жизни", с замечательной поэтической "правдой и убедительностью рисовать природу и нравы даже никогда невиданных им стран". (VII, 333). Эта способность - к мирообъемлющей (слово Белинского), "всемирной отзывчивости" (слова Достоевского) с исключительной силой и яркостью проявилась в маленьких трагедиях. О "Каменном госте" Белинский замечал, что эта пьеса, и по природе страны и по нравам своих героев, так и дышит воздухом Испании" (VII, 333). "Воздухом тех стран и эпох, к которым они отнесены, дышат и все остальные маленькие трагедии".1
