Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Теоретические основы изучения литературной стихотворной сказки 15
1.1. Проблема жанра литературной сказки 15
1.2 . Классификация литературной сказки 34
1.3. Становление стихотворной литературной сказки: проблема формы 44
ГЛАВА II. Литературные стихотворные сказки -переложения фольклорных сюжетов 58
ГЛАВА III. собственно литературные сказки конца XIX -начала XX века 96
3.1. Литературные сказки конца XIX- начала XX веков, написанные по фольклорным мотивам 96
3.2. Литературные сказки конца XIX- начала XX веков, написанные по литературным сюжетам 134
3.3. Оригинальные литературные сказки конца XIX - на чала XX веков 156
Заключение 172
Список литературы 182
- Проблема жанра литературной сказки
- Классификация литературной сказки
- Литературные стихотворные сказки -переложения фольклорных сюжетов
- Литературные сказки конца XIX- начала XX веков, написанные по фольклорным мотивам
Введение к работе
Эволюция жанров - одна из самых сложных и дискуссионных
проблем современного литературоведения. И связано это не в последнюю
очередь с тем обстоятельством, что жанровые признаки, соединяя в себе
как черты общего, типологического, так и свойства частного,
индивидуального, чрезвычайно подвержены авторскому воздействию.
Вслед за Ю.Н. Тыняновым можно сказать, что жанровая форма - это во
многом отражение общелитературного и авторского начал, так как «жанр -
не постоянная, не неподвижная система»[319; 123]. Это своеобразное
диалектическое взаимодействие позволяет не останавливаться на
достигнутом, обогащая жанровый арсенал множеством
внутрилитературных и интеркультурных связей. М.М. Бахтин справедливо отмечал по этому поводу: «Жанр возрождается и обновляется на каждом новом этапе в развитии литературы и в каждом индивидуальном произведении данного жанра... Жанр - представитель творческой памяти в процессе литературного развития»[93; 179]. К русской литературе, как феномену открытого- типа, это определение относится в наибольшей степени соответствия.
Сказка - один из самых традиционных жанров русского фольклора и литературы. Но при этом полного равенства между устной и письменной традицией нет. Авторская и народная сказки принадлежат к разным видам искусства, и их главное различие связано с типологической основой оппозиции «литература-фольклор». Если корни народной сказки уходят глубоко в мифопоэтические пласты национальной культуры, связываясь с развитием художественного сознания, этапами «разложения первобытнообщинного строя и упадка мифологического мировоззрения»[145; 134], то литературная сказка представляет собой особый феномен, на происхождение и развитие которого влияли не только фольклорные, но и собственно литературные процессы. Большинство исследователей сходится на том, что сложные этапы развития русской литературы нового
4 времени отразились на формировании жанра литературной сказки и особенно - жанра сказки стихотворной, которая развивалась по особой модели, соединяя в себе как традиционные жанровые черты, так и качества, характерные для эволюции русской поэзии в целом после реформы Тредиаковского-Ломоносова. Становление и последующая эволюция стихотворной сказки соединяют в себе механизмы собственно литературной традиции (народные сказки, за редким исключением, не писались стихами, тем более - силлаботоническими формами) и фольклорной, восходящей, с одной стороны, к прозаическому устному народному творчеству (сказки о животных, волшебные и бытовые) и, с другой - к более поздней былинной традиции. Права особенного жанра не были даны стихотворной сказке изначально, так как, имея целый ряд родственных феноменов (басня, аполог, поэма), не все русские поэты XVIII века осознавали исключительность сказочного жанра. Доказательством этому является, например, тот факт, что в сборниках сказки часто соседствовали с произведениями иной жанровой направленности. Только в середине XIX века стихотворная сказка была включена в круг детского чтения, и именно с этого времени берет начало традиция отдельного издания авторских сказок. Но все это не означает, что сам жанр имел какое-то вторичное значение. Тот факт, что авторская сказка и сегодня продолжает привлекать внимание и маленьких, и взрослых читателей, доказывает универсальность и исключительность этого жанра.
Русская литературная сказка - исторически более позднее явление по сравнению со сказкой народной, именно потому она стала объектом серьезных научных исследований только лишь во второй половине XX столетия, что связано с причинами объективного характера. Для осознания специфики жанра требовалось тщательное изучение первоосновы. И если фольклорная сказка на протяжении всего XIX века была подвергнута анализу с разных литературоведческих позиций (мифологическая,
5 сравнительно-историческая формальная школы), то литературная сказка многими учеными долгое время воспринималась лишь как отражение фольклора, не требующее особых методик анализа. Литературная сказка как вид словесного творчества не привлекала внимания фольклористов, поскольку те видели в ней «в основном историко-литературный материал, только в некоторой части имеющий значение для изучения истории самого фольклора» [79; 102]. Именно потому долгое время при анализе литературных сказок использовались приемы, применяемые в фольклористике: определение мотивно-образной системы, выявление заимствований на уровне сюжета, композиции, системы образов и т.д.
Народная сказка (в особенности - волшебная) - жанр, достаточно подробно изученный отечественными учеными. М.К. Азадовский, В.П. Аникин, А.Н. Афанасьев, П.А. Бессонов, П.В. Владимиров, Н.М. Ведерникова, И.В. Корнаухова, А.Н. Королькова, Е.А. Костюхин, Н.И. Кравцов, Е.М. Мелетинский, О.Ф. Миллер, В.Ф. Миллер, Э.В. Померанцева, В.Я. Пропп, A.M. Смирнов, И.М.Снегирев, Б. и Ю. Соколовы, Г.И. Успенский, М.Е. Халанский, В.И.Чичеров и другие исследователи с исчерпывающей полнотой рассмотрели генезис, становление, функционирование, распространение и жанровое разнообразие фольклорной сказки. Были составлены подробные каталоги сюжетов[304] и мотивов[271], определена образная структура и система композиционно-художественных приемов. Это позволило исследователям приблизиться к пониманию уникальности народной сказки, которая недаром именуется «одним из родов народной прозы»[272; 50].
На фоне многочисленных исследований по народной сказке современное состояние изучения сказки литературной выглядит как начальный этап. Это связано с тем, что историки литературы долгое время не признавали авторскую сказку самостоятельным видом литературы и относились к ней как жанру «полуфольклорному», «полукнижному». Но постепенно отношение к литературной сказке меняется. Об этом
свидетельствуют работы таких исследователей, как М.В. Антонова, O.K. Герлован, Д.Н. Медриш, М.Н. Лейдерман (М.Липовецкий), Т.Г Леонова, B.C. Непомнящий, Д.П. Николаев, СВ.Сапожков, Е.А. Самоделова, А.Л. Слонимский, СВ. Скачкова, И.З. Сурат, М.А. Шнеерсон, Ю.Ф. Ярмыш и др.
На современном этапе развития литературоведения теоретики и историки литературы активно занимаются осмыслением жанровой системы литературной сказки, выявлением ее специфических черт, вопросами влияния фольклорной сказки на литературную, исследованием авторской сказки как системного элемента общей поэтики того или иного автора.
В настоящее время защищено более десятка кандидатских и докторских диссертаций по проблемам литературной сказки. Но при этом стихотворная сказка как жанр целенаправленно не рассматривается ни в одном исследовании. Исключение в этом отношении составляет только специализированное издание «Стихотворная сказка XVIII-начала XIX века» со вступительной статьей А.Н. Соколова, в которой впервые анализируется история создания и этапы эволюции этого жанра[300], и диссертационные исследования O.K. Герлован[126], СВ. Сапожкова[288].
Обращение к русской литературной стихотворной сказке конца XIX-начала XX веков обусловлено прежде всего тем, что на данном этапе развития литературоведения, когда уже проделана большая работа по анализу русской сказки 1-й половины XIX века, подробно рассмотрено сказочное творчество В.А. Жуковского, А.С Пушкина, П.П. Ершова и некоторых других авторов, возникла насущная необходимость осмысления всей эволюции русской литературной сказки XIX века, что невозможно сделать без тщательного изучения особенного этапа развития этого жанра на рубеже XIX - XX столетий, который, без сомнения, можно назвать сказочным ренессансом.
После публикаций в 60-х годах XIX века А.Н. Афанасьевым знаменитого свода русских народных сказок и последовавших за этим
7 многочисленных изданий сказок [76, 140, 141, 147, 167, 253, 285, 297, 302, 328, 344 и др.] в русском культурном сознании возник особенный интерес к народному творчеству и собственно жанру сказки. Успехи фольклористической науки, связанные с собиранием, классификацией и изданием полноценных сборников народных сказок, также породили стремление деятелей литературы воспользоваться народной сокровищницей для создания оригинальных произведений. Различные по своей точности стилизации и переработки фольклорных сюжетов из прозы проникли в поэзию и ознаменовали собой возрождение традиций В,А. Жуковского, А.С. Пушкина и П.П. Ершова на принципиально новом уровне. Литературная сказка, отражающая в той или иной мере народную традицию жанра, заняла особое место в демократической литературе конца XIX века. Но при этом нельзя не учитывать то обстоятельство, что рубеж веков - это эпоха коренных изменений в области жанров и стилей. Достаточно отметить, что многие ведущие деятели модернизма проявили интерес к выразительным возможностям литературных форм, которые до того считались в основном областью народной литературы. Изменение условий протекания литературного процесса, его демократизация и резкая смена художественных приоритетов во многом способствовали выходу на литературную арену забытых жанровых форм в эстетически переосмысленном художественном воплощении. Именно потому, на наш взгляд, периодизация русской стихотворной сказки А.Н. Соколова может быть продолжена хронологически, так как реальный художественный феномен не ограничен только лишь 40-ми годами XIX столетия: за периодом упадка интереса к литературной стихотворной сказке в 50 - 70-е годы последовала эпоха бурного расцвета жанра.
Не последнее место в популяризации жанра литературной сказки сыграло и то обстоятельство, что именно во второй половине XIX века были сформированы основы поэзии для детей как самостоятельной области художественного творчества[165; 218]. Именно в рамках этого
8 процесса оказалось возможным появление на литературном олимпе большого количества авторов, специализировавшихся на создании именно детской литературы. Так, если в начале XIX века в этой области преобладали произведения из так называемого «круга детского чтения», то в его конце ситуация качественно изменилась. Многочисленные детские журналы, альманахи и газеты выдвинули на первый план проблему создания специализированной литературы для детского читателя. Достаточно сказать, что количество детских изданий в конце XIX - начале XX века было вполне сопоставимо с большой литературой[165; 157 - 167]. Эта составляющая прибавила к фольклорной линии развития жанра сказки собственно авторскую основу, когда произведения, не имеющие ничего общего с народным творчеством ни на уровне образов, сюжета или композиции, включались в сказочный жанр на легитимных правах. И, хотя не все авторы исследуемого периода равны между собой по уровню художественно-литературного мастерства, все же нельзя не отметить, что литературная стихотворная сказка конца XIX - начала XX века — это мощный пласт нашей культурной истории, оказывающий до сих пор огромное воздействие на пути и формы развития не только детской, но и всей русской литературы в целом.
Взятый в его полной совокупности (от творчества известных авторов и до произведений литераторов «второго ряда»), жанр литературной стихотворной сказки конца XIX - начала XX века оказывается отражением сложных процессов взаимодействия фольклора и литературы в их массовом и элитарном воплощении, борьбы различных художественных методов и стилей, затрагивающей как собственно детскую литературу, так и всю культурную парадигму эпохи. Можно сказать, что в ситуации некоторой исчерпанности жанра, появление сказки в системе жанров детской литературы, и еще уже - поэзии, придало ей особенный, до того не известный импульс. Не случайно, что именно во второй половине XIX века в определении адресата авторы стихотворных сказок в основном были
9 единодушны, отмечая детскую направленность собственного творчества.1
Изучение литературной стихотворной сказки конца XIX - начала XX века на уровне отбора материала сталкивается с целым рядом проблем, среди которых главной оказывается проблема жанровых границ. Ряд авторов исследуемой эпохи (В, Щепина, Лемм и др.) использовали жанровое обозначение «сказка» для произведений лирического характера, лишенных сюжетной основы и других признаков эпического жанра (например, объем, наличие образной системы и т.д.). В этом отношении нам показалось обоснованным не включать в общую систему анализа такие тексты, так как это нарушило бы основные принципы и методику исследования.
Кроме того, хронологические рамки материала ограничиваются 80-ми годами XIX века и 10-ми годами XX века, что соответствует традиционному выделению в литературоведческой науке периода зарождения и функционирования модернизма. Это не означает, что подвергаемый исследованию материал квалифицируется только лишь как имеющий отношение к смене художественных парадигм. Наряду с творчеством авторов-модернистов в диссертации анализируются произведения поэтов старшего поколения. При этом мы сознательно не проводили последовательной классификации авторов по литературным направлениям, обращая внимание прежде всего на жанровые характеристики текстов. Это позволило сделать ведущим принципом классификации накопленного материала принцип ослабления или усиления фольклорного начала:
1. сказки-переложения (пересказы), характеризующиеся
сохранением речевой народнопоэтической стилистики и сюжетной основы. По большей части эта группа состоит из поэтических переложений сказок А.Н. Афанасьева, причем очень часто сохранены не только элементы
Большинство сказок имеет авторское определение: «для детей», «для детей младшего возраста» и т.д.
10 формы и содержания, но даже и названия прототипов. Таковы, например, сказки В. Авенариуса «Молодильные яблоки», А. Брянчанинова «Соль», «Симеон царевич и белый полянин», «Дочь и падчерица», «Неумойка», А. Изергина «Братец Иванушка и сестрица Аленушка», «Сивка-бурка», «Царевна-лягушка», «Иван царевич и серый волк», «Две сестры», «Живая и мертвая вода», И. Кондратьева «Сивка-бурка», Л.П. Вельского «Сказка о царевне-лягушке», А. Лукьяновского «Царевна лягушка», «Чудесная дудка», «Двое из сумы», «Мальчик с пальчик», «Кума-лиса» и т.д. В составе этих сказок выделяются тексты, восходящие к сказкам о животных, в которых сохраняется основной механизм строения сюжета и системы образов, основанный на использовании архаических приемов;
авторские сказки, написанные по фольклорным мотивам характеризующиеся воспроизведением в тексте некоторых элементов народного прототипа. Таковы сказки Д.Д. Минаева «Сказка и кривде и правде», «Три сестры», «Дочь пастуха», «Дружеская услуга», «Царевич-найденыш», «Дуракам счастье», «Журавль и цапля», «Волк-дурень», П. Соловьевой «Медведь и лиса», С. Дестунис «Три дара», А. Коринфского «Гусли-самогуды», «Царевна-полонянка и Иван-царевич», «Асаф-царевич», Е. Курочкина «Горшеня», И. Косякова «Ерш», А. Круглова «Иванушка-дурачок», К.Фофанова «Дары водяного», И. Сурикова «Клад», М.Ф.Дедулек «Сказка про кашу с маслом», «Сказка про стараго волка», Л. Медведева «Горе старого леса»;
литературные сказки, первоосновой которых является литературный сюжет. Например, сказки М. Карлина «Золотая рыбка», Р. Ступишина «Конек Горбунок», С.А. Басова-Верхоянцева «Конек-Скакунок». В текстах этих произведений обнаруживаются как реминисценции, так и прямая цитация из произведений В.А. Жуковского, А.С. Пушкина, П.П. Ершова.
оригинальные сказки, в сюжете которых не просматривается фольклорная основа. Таковы сказки С. Дестунис «Чародей-пкстодей» и
«Страшный сон», А. Пламеневской «В коралловом царстве Спрута», «Щелкунчик-прыгунчик и Кузька-жучок», «Лесные птицы», Я.К. Любича «Дети в лесу», «Совушка-матрешка».
Каждой группе текстов в работе посвящен отдельный раздел. Первая группа сказок представлена наибольшим количеством текстов, поэтому на рассмотрение этого художественного явления в диссертации отведена глава. Три последующие группы рассматриваются в главе, посвященной собственно авторским сказкам.
Подобное разделение объясняется не только разнородностью материала, но и разностью применяемых для анализа методик. Во второй главе мы делали упор на историко-типологический и сравнительно-исторический методы, тогда как изучение собственно авторских сказок проводилось с использованием культурно-исторического и лингвопоэтического методов, необходимых для объективной оценки уровня художественного мастерства и художественной оригинальности.
Для повышения объективности проводимого анализа в корпусе авторов была проведена дифференциация по частотности обращения к жанру стихотворной сказки, так как, по нашему мнению, невозможно изначально уравнять в правах авторов одного-двух произведений и поэтов, целенаправленно работавших в рамках исследуемого жанра. Так, перу поэта-демократа Д.Д. Минаева принадлежит 23 текста, А. Брянчанинову, В. Изергину и А. Лукьяновскому - по 12-ть, стороннице модернизма П. Соловьевой - 6-ть, представителю либерально-консервативного направления А. Коринфскому - 6-ть, М. 'Дедуле ку - по 5-ть, А. Древинг -4-е. Перу прочих авторов, среди которых можно назвать крестьянского поэта С. Дрожжина, демократов Е.Курочкина, Я. Любича, О. Чюмину, модернистов К.Д. Бальмонта, П. Соловьеву, их предшественника К. Фофанова, принадлежит по 1-2 сказки, как правило, выполненные с рамках идейно-эстетический установок их литературных школ. Определение доминирующей линии развития жанра, а, следовательно, и
преимущественное внимание в главах, посвященных анализу разных групп сказок, обращалось именно на авторов, беззаветно посвятивших себя сказочному жанру. Материал творчества других поэтов привлекался в основном лишь на историко-типологическом уровне, что обусловлено ограничениями объема диссертации.
Анализ сказочного материала проводился по основным характеристикам жанра, в состав которых включаются сюжетно-композиционные и образные элементы, особенности художественного повествования и выразительные средства в их сопоставлении с фольклорной и литературной традициями. Такой дифференцированный подход позволил в ряде случаев уточнить систему жанровых признаков, доминантных для той или иной группы анализируемых текстов, а также -уточнить классификацию самих групп.
Новизна научного исследования заключается в предложенной классификации видов литературной стихотворной сказки, определении особенностей функционирования этих видов в литературной традиции конца XIX - начале XX века, введении в научный обиход произведений, не изучавшихся ранее.
Материалом исследования послужили литературные стихотворные сказки, написанные русскими поэтами в период с конца XIX по начало XX века. В общей сложности это составило более 140 текстов 46-ти авторов, среди которых как общепризнанные мастера поэтического слова (Д. Минаев, К. Фофанов, К. Бальмонт), так малоизвестные литераторы.
Объектом нашего исследования стало изучение образной системы и сюжетно-композиционной структуры русской литературной стихотворной сказки конца XIX - начала XX века.
Предметом исследования в данной работе стали жанровые особенности литературной стихотворной сказки конца XIX - начала XX века.
Целью исследования является определение особенностей образной системы и сюжетно-композиционной структуры русской литературной стихотворной сказки конца XIX - начала XX веков.
Для достижения поставленной цели были выдвинуты следующие задачи:
1. Изучение мотивно-сюжетной системы русской литературной
стихотворной сказки.
2. Исследование образной системы русской литературной
стихотворной сказки.
Сопоставительный анализ фольклорной и русской литературной стихотворной сказки конца XIX - начала XX века.
Определение степени взаимодействия между фольклорной и русской литературной стихотворной сказкой конца XIX - начала XX века.
Рассмотрение художественных принципов собственно авторской сказки конца XIX - начала XX века.
В рамках историко-типологического, сравнительно-исторического и культурно-исторического методов анализа, которые необходимы для решения поставленных в диссертации задач, мы старались ориентироваться на все значимые теоретические работы по фольклористике и собственно литературоведческие работы по литературной сказке, среди которых важное место занимает научно-критические исследования по литературной стихотворной сказке.
Основные положения, выносимые на защиту:
Русская литературная стихотворная сказка конца XIX - начала XX века представляет собой особый художественный феномен, происхождение которого связано как с фольклорной, так и с литературной традицией.
Особенности развития русской стихотворной сказки в XVIII - XIX веках во многом предопределили активность жанра на рубеже XIX - XX веков.
Специфика русской стихотворной сказки конца XIX - начала XX века заключается в изменении адресата: из общелитературной сферы сказка перемещается в область детской литературы, приобретая специфические жанровые и тематические хар актер истики.
Авторские сказки, основанные на заимствованиях из фольклора, отличаются высокой степенью репродуктивности, тщательным воспроизведением сюжета, системы образов и даже стилистических особенностей прототипа.
Собственно литературные сказки русских поэтов конца XIX -начала XX века отличаются большей структурной аморфностью, зачастую - непредсказуемостью мотивной системы, что характерно для произведений, не имеющих в своей основе глубокой литературной традиции.
Практическая значимость диссертации заключается в том, что ее основные положения и результаты могут быть использованы в вузовских лекционных курсах по истории русской литературы конца XIX - начала XX века, в спецкурсах и спецсеминарах, преподавании курса «Детской литературы».
Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в докладах, представленных на научных конференциях: внутривузовская конференция «Неделя науки - 2002», «И.С.Тургенев и Ф.И.Тютчев в контексте мировой культуры» (Орел, 2003), «Славянские чтения» (Орел, 2004 - 2006).
Особенности материала, методика его анализа, цели и задачи исследования обусловили структуру диссертации, которая состоит из Введения, трех глав, Заключения, списка литературы.
Проблема жанра литературной сказки
Становление жанра сказки и его изучение в России имеет свою давнюю историю. Впервые слово «сказка» встречается в «Грамматике словенской» (1596) Лаврентия Зизания для определения жанра басни. При этом Н.В. Новиковым указывалось, что упоминание о русской сказке зафиксировано итальянскими историками еще в первой половине XVI века[246; 7-9]. В русских изданиях термин «сказка» своем прямом значении появился значительно позже - в «Рукописном лексиконе» первой половины XVIII века.
Уже в самом начале теоретического осознания понятия сказки как литературного жанра наблюдались две тенденции: с одной стороны, в ней видели стихотворное произведение, близкое к басне, апологу, с другой -преобладала прозаическая интерпретация жанра, сближающая сказку с притчей и былью. При этом очень важно то обстоятельство, что на первоначальном этапе бытования термина не стихотворное или прозаическое начала лежали в основе жанровой дефиниции указанных форм. Так, притча и быль могли обнаруживать тяготение к стиху, а аполог и басня - к прозе. Еще Феофан Прокопович, руководствуясь «Поэтикой» Аристотеля, классифицировал все современные ему жанры литературы по содержательному принципу: «...у поэта же или все повествование вымышлено, или если он даже описывает истинное событие, то рассказывает о нем не так, как оно происходило в действительности, но так, как оно могло или должно было произойти. Это все достигается благодаря вымыслу или воспроизведению...»[276; 188]
Понимание сказки как поучительного повествования о вымышленном событии, сближающее ее с притчей и басней, послужило основой для выделения специфического жанра, проведенное в «Риторике» М,В. Ломоносова. Деление сказаний на натуральные, ненатуральные и смешанные было довольно прогрессивным, так как позволяло дифференцировать систему сопредельных жанров. Таким образом, для теоретиков литературы сказка, как басня и притча, представляла собой повествование о вымышленных событиях с обязательным назиданием или нравоучением. Правда, при этом отличие сказки от сопредельных жанров было минимальным.
В России литературные сказки появляются с начала XVIII века: первые опыты в этом плане принадлежали М.Д. Чулкову: в сборнике «Русская сказка» были собраны пересказы народных текстов и сказки, сочиненные самим автором. Перу этого писателя принадлежит и уникальный «Пересмешник, или Славянские сказки». К последователям М.Д. Чулкова можно отнести М.И. Попова, издавшего книги «Вечерние часы или древние сказки славян древлянских» (1787-88) и «Повествователь русских сказок» (1787). Литературные сказки сочиняли И.И. Хемницер, императрица Екатерина II (аллегорические сказки о царевиче Февее и царевиче Хлоре), И.И. Дмитриев («Модная жена», «Воздушная причудница») и т.д.
Все эксперименты по созиданию новой жанровой структуры, при всей их разнородности, свидетельствовали прежде всего о том, что собственной теории литературной сказки до определенного момента выработано не было. Концепции ученых сменяли одна другую, но дифференциальные, жанрообразующие категории самого феномена легко менялись или деструктурировались.
А.С. Курилов, анализируя в монографии «Литературоведение в России XVIII века» попытки В.К. Тредиаковского, А.Т. Болотова и СВ. Подшивалова отделить «настоящий роман» от «лживого», то есть от сказки, отмечал, что, выступая по сути против использования термина «роман» применительно к произведениям, отражавшим «чудесную», неправдоподобную действительность, эти теоретики тем самым констатировали неполноценность сказочного жанра: «Такой подход был обусловлен своеобразной трактовкой литераторами XVIII века понятий вымысла и подражания»[180; 39].
Во второй половине XVIII века уже не только ощущается специфичность жанра сказки, но и делаются попытки определения его содержательной и функциональной специфики. При этом термин «роман», как обозначение фантастического, вымышленного повествования, был вытеснен к началу XIX века исконно русским словом «сказка». Эта эволюция терминосистемы шла не только по системе прозаических, но и поэтических жанров.
Свидетельством тому может служить теория Д.И. Хвостова, изложенная им в 1807 году в примечании к дидактической поэме «Притчи». Этот теоретик и практик литературы уточнял, что отличие сказки от басни и притчи заключается в том, что «сказка описывает происшествия людей,... представляет нравоучение свое прямым лицом»[326; 27]. Свое определение этот ученый и поэт сделал в добавление к «Поэтическому искусству» Буало, в котором не обозначены жанры сказки и басни. Творчески развив достижения французского Просвещения, Хвостов провел дифференциацию жанров по принципу наличия или отсутствия дидактического иносказания. По мнению этого теоретика, сказку отличает от притчи (басни) отсутствие дидактизма. Следует отметить, что Хвостов считал именно «натуральную» притчу (по классификации Ф. Прокоповича) основой для выдвижения самостоятельного жанра сказки.
Классификация литературной сказки
Проблема классификации литературной сказки возникла на самых ранних этапах ее изучения. Это связано с тем, что теоретики литературы, рассматривавшие этот вид творческой деятельности, обратили внимание на разноплановость существующих произведений. Одна из первых попыток разграничить литературные сказки была предпринята Н.Ф. Остолоповым в «Словаре древней и новой поэзии». Он разделил сказки по их содержанию на волшебные сказки, аллегорические, анакреонтические, эпиграмматические, философические и характерные (нравственные). Последние, по мнению критика, «содержат верное изображение нравов людей, живущих в обществе. Описываемые в них приключения просты, обыкновении. Нравоучение извлекается само собою из соединения и противоположности действий и причин. Слога требуют легкого и даже шуточного»[156;151]. Классификация Н. Остолопова еще очень далека от научно-объективной позиции. Но интересным представляется то, что уже на ранних этапах развития русского л итературо ведениях была поднята проблема разграничения существующего материала, была осознана неоднородность существующих литературно-сказочных форм. Важно и то, что Н. Остолопов намного опередил свое время, так как следующее классифицирование типов литературной сказки было предпринято только в середине XX века одним из ведущих исследователей литературной сказки И.П. Лупановой. В книге «Русская народная сказка в творчестве писателей первой половины XIX века» на основе изучения форм взаимодействия фольклора и литературы исследователь предложила выделять литературные обработки, переложения фольклорных сказок, произведения, использующие сказочные мотивы[201]. Классификация И.П. Лупановой, на наш взгляд, была недостаточно полной, что объясняется, очевидно, концепцией исследовательницы, которая во всех литературных сказках обнаруживала фольклорные черты, считая народных эпос прямым прародителем авторской сказки.
Тем не менее, важно то, что И.П. Лупанова подняла проблему классификации литературной сказки в русском литературоведении XX века и, по сути, стала родоначальником нового направления в изучении этого сложного и весьма противоречивого жанра. Наличие фольклорного начала, близость к устному народному творчеству, степень усвоения традиционных сказочных форм лежали в основе большей части классификаций советского литературоведения. Так, Д.Д. Нагишкин выделял следующие виды литературной сказки: 1) авторский пересказ народного сюжета; 2) сказки, созданные по народным мотивам; 3) собственно авторские сказки с оригинальным сюжетом; 4) сказки, появляющиеся в результате литературной обработки фольклорного произведения1. З.В. Привалова классифицирует фольклорную основу литературной сказки по принципу многоуровневого заимствования: «пересказ или обработка ... литературная сказка, созданная на основе народных сказочных сюжетов, мотивов и приемов с привлечением поэтических средств, выработанных в письменной художественной литературе»[270;14-15]. Отсюда исследовательницей делается закономерный вывод о том, что «термин «литературная сказка» охватывает исключительно обширный и разнообразный художественный материал» [270; 94]. Исходя из приоритета фольклорного материала, В.В. Ляхова представляет литературную сказку как явление разножанровое. Она разграничивает; 1) сказки, построенные на обработке и пересказе народного сюжета; 2) сказки, написанные по фольклорным мотивам; 3) сказки с оригинальным сюжетом[202; 12]. Следует отметить, что современное литературоведение насчитывает несколько классификаций различных типов заимствования из фольклора в литературу. Близкой концепции придерживается и С.Н. Еремеев, рассматривающий литературную сказку начала XIX века, исходя из наличия в ней фольклорных мотивов: художественное воспроизведение народной традиции, контаминирование традиционных сказочных сюжетов, интерпретация сюжетов и сказки, развивающиеся по законам литературного произведения1. В диссертационном исследовании О.И. Киреевой предлагается классификация сказки, исходя из роли авторского начала. Совершенно очевидным представляется то, что в литературной сказке, близкой к фольклорной традиции, авторское начало является ослабленным. Поэтому О.И. Киреева предлагает выделять: литературную сказку, представляющую обработку народной сказки; литературные сказки, созданные на основе народно-сказочных мотивов и сюжетов; литературные сказки, созданные на основе собственно-авторского сюжета[160; 28].
Литературные стихотворные сказки -переложения фольклорных сюжетов
В русской книжной традиции достаточно распространена была ориентированность литературной сказки на фольклор. Большая часть сказок, написанных в конце XIX начале XX века, представляет собой именно стихотворное переложение сюжетов фольклорных сказок. Еще И.С. Тургенев указывал, что, обращаясь к переработке фольклорного сказочного сюжета, поэты должны писать «всюду сохраняя тон и колорит оригинала, и разнообразием размера придавая ему более жизни и движения».
Для русских поэтов-сказочников конца XIX - начала XX века характерно именно такое отношение к фольклорным текстам. Наиболее часто источником для создания литературной сказки в этот период было собрание русских народных сказок, изданное А.Н. Афанасьевым. При этом поэты часто заимствовали не только сюжет, но и название фольклорного произведения.
Максимально приближенными к сказкам, собранным А.Н. Афанасьевым, оказываются произведения орловского сказочника А. Брянчанинова «Русские народные сказки», которые представляют собой стихотворное переложение многих сюжетов фольклорных сказок. Они написаны замечательным образным языком, за что и были высоко оценены И.С. Тургеневым. В сказках А. Брянчанинова можно выделить все особенности литературной сказки: наличие авторского начала (авторская оценка характеров героев и их поступков), введение авторских отступлений, сохранение народно-сказочных форм.
Сказки «Диво», «Неумойка», «Несмеяна-царевна структурно повторяют народные. В сказке «Диво» отсутствует присказка и фрагментарен зачин («Жил на свете рыбак простоватый...»), причем на первый план выдвигается негативное качество персонажа - «простоватый». Но при этом сюжет и образная структура связываются с совершенно иной системой фольклорных соответствий: так, автором введены реминисценции со сказкой о Емеле и говорящей щуке, которые сменяются мотивом поиска (странствия). Этот мотив в совершенно непрагматических целях имеет подспудную морализаторскую подоплеку: рыбак постоянно называется простодушным, верящим всему, о чем ему рассказывают охотник и мужик.
Сюжетная структура сказки, таким образом, основана на триаде, начало которой задает говорящее животное. Собственно рассказы охотника и мужика также имеют свою фольклорную основу: так, история об удачной охоте и страшном старике, пожирающем за три вечера дичь и поочередно троих сыновей, имеет соответствие в архаических сказках о страшных дарителях, испытывающих терпение и гостеприимство хозяина. Своеобразным отражением этой традиции в литературе можно считать рассказ Одиссея о его пребывании в пещере циклопа Полифема. В конечном счете в сказке А. Брянчанинова сыновья оказываются живыми, а наградой является огромное количество дичи.
«История мужика» восходит к волшебно-бытовым сказкам, основанным на метаморфозе (превращении человека в животных и птиц). Причем первоначально обладает этим даром жена рассказчика. Как в романе Апулея «Золотой осел», под влиянием волшебства герой-рассказчик оказывается поочередно превращенным в собаку и дятла, сохраняя способность разумно мыслить (греки называли это свойство «метапсихозом»). Именно это позволяет ему оказаться в доме у знахаря, который дарит ему чудесный подарок-противоядие - черемушный прутик, с помощью которого ведьма превращается в козу, а затем тот же знахарь дарит дубовый прутик, возвращающий наказанной женщине человеческий облик. Интересно то, что этот мотив у А. Брянчанинова имеет счастливый исход, который можно трактовать как патриархальную модель признания мужского могущества: «И жена моя бабой явилась, / Со слезами мне бросилась в ноги / И покорною быть забожилась. / С той поры мы живем с ней в совете, / И ни в чем она мне не перечит».
Нельзя не отметить особый игровой момент, заключающий всю сказку. Это слова рыбака о признании рассказа мужика самым «дивным»: то ли простодушного человека поразили превращения людей в животных, то ли тот факт, что строптивая жена изменилась в лучшую сторону. Конечно, подобный финал не был свойственен народным сказкам, хотя обе трактовки по отдельности встречаются в фольклоре довольно часто.
Несколько отличается от общей системы интерпретирования фольклорной основы сказка А. Брянчанинова «Симеон-царевич и Белый Полянин», восходящая к сказке из сборника «Русские народные сказки» А.Н. Афанасьева «Иван-царевич и Белый Полянин», место записи которой, как отмечается в комментариях, неизвестно: она ближе всего к сказкам типа «Три царства», многие ее эпизоды имеют соответствие в сказках о Еруслане Лазаревиче. Однако, в целом сказка «Иван-царевич и Белый Полянин» о войне двух побратимов-богатырей против несметной рати бабы-яги, для которой чудесные портные и сапожники делают солдат, оригинальна по содержанию. Именно такой сюжет А. Брянчанинов использует в своей стихотворной сказке, меняя в названии только имя Иван на Симеон. Следует отметить, что фольклорная сказка функционировала в двух близких вариантах: к имени Белый Полянин в списке А.Н. Афанасьева указан вариант - «Поляк Белый Капак».
Литературные сказки конца XIX- начала XX веков, написанные по фольклорным мотивам
К концу XIX - началу XX века литературная сказка была уже достаточно распространенным жанром в отечественной литературе. Авторы, обращавшиеся в своем творчестве к стихотворной сказке, активно использовали весь арсенал художественных средств, накопленный предшествующими литературными эпохами. Этим и определяется стремление отдельных поэтов создать сказку, не просто воспроизводящую уже известный фольклорный сюжет, а выстроенное на основе образов, мотивов и художественных приемов сказочное повествование с абсолютно индивидуальной событийной линией. Авторские стихотворные сказки, написанные по фольклорным мотивам, представляют собой сложно организованные тексты. Связано это с тем, что поэты используют элементы разных фольклорных жанров (лирической песни, свадебной обрядовой и колыбельной песни, собственно народной сказки), что существенно обогащает повествование и расширяет возможности авторской поэтики, дает основу для творческого переосмысления фольклора. Авторы стремились расширить границы жанра народной сказки, творчески переосмыслить существующие фольклорные структуры. Именно потому творческая установка некоторых поэтов основывалась на допущении, что в литературной сказке возможны иные, более сложные, механизмы построения текста произведения, чем в сказке народной. Сказка С. Дестунис «Три дара» открывается вступлением, обыгрывающим известную пушкинскую формулу, которая представлена в несколько трансформированном виде: Сказка ложь, да в ней намек! Сказка ложь, но читатель пытливый Добрым молодцам урок. Правду-матку отыщет под ней... «Сказка о Золотом петушке» «Три дара» [14; 3] Сравнение двух моделей позволяет говорить о том, что Стилизаторская правка осовременивает концовку «Сказки о Золотом петушке», делает ее более конкретной и простой для детского восприятия. При этом основополагающей у С. Дестунис становится тема патриотизма, которая более характерна для народных баллад и исторических песен, чем для фольклорных сказок: автор конкретизирует время действия, указывая, что врагами героев, являются татары, которые: «Полонят или рубят ребят; / На пути они все истребляют; / Города и деревни горят...»[14; 4] Большая часть произведения посвящена мотиву освобождения родной земли от жестоких врагов, поэтому на протяжении всей сказки автор напоминает читателям, что главное для братьев - это спасение родины, служение ей. Не менее значима для сказки и тема дружбы, без которой невозможно достижение поставленных целей: старший и средний брат, отказавшись от принципа взаимовыручки, наказываются за чрезмерную гордыню и самонадеянность. Троичность, характерная для волшебной фольклорной сказки, используется С. Дестунис как один из важнейших структурных элементов авторского текста (трое сыновей, три дара, три песни). При этом сказка С. Дестунис - произведение, носящее ярко выраженный воспитательный характер. На примере своих героев автор объясняет юным читателям, что достоинства и способности, данные человеку волшебным способом или заложенные природой, не делают его исключительным. Каждый должен использовать свой дар на пользу людям. Если же человек забывает о своем главном предназначении, то он наказывается самой судьбой. Сказка «Три дара» включает в себя и другие устойчивые фольклорные элементы. В ее зачине использована традиционная формула «Жили-были...», как и в народной сказке, выводящая в качестве главных героев трех братьев, чем автоматически подчеркивается фольклорный принцип троичности сюжета. В соответствие с народной сказочной традицией младшего из братьев зовут Иваном, тогда как имена других явно указывают на литературную традицию: Тарас, Фома. Именно с образом младшего брата по традиции связана основная воспитательная цель произведения. Высшей ценностью оказывается дар младшего из братьев - его ум. Иван пытается спасти своих неразумных братьев, стремится оградить их от ошибок. Без его ума оказываются бесполезными и сила, и богатство, а просветленный разум становится источником добра, чувства справедливости, скромности, щедрости, душевного благородства. С. Дестунис рисует картину торжества этого человеческого качества. Благодаря уму младшего брата в конечном счете преображается родная деревня: А в селе том народ хоть куда! Сытый, мытый, одетый исправно! А избушки в селе красота. Все расписаны чудно - нарядно; На крылечке балясы стоят; Косяки на оконцах с резьбою И коньки то на кровлях торчат; Да и печки все с белой трубою [14; 33]. Следует отметить, что по структуре сказка С. Дестунис несомненно имеет литературную основу, что выражается в композиционных особенностях. Так, в заключительную часть произведения автором введены три песенные структуры, которые функционально близки к аналогичным вставкам последней части поэмы Н.А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». «Песня мещанина» представляет собой сатиру, осмеивающую не контролируемую разумом силу, в ответ «сельский славный запевала» поет песню, восхваляющую Тараса, наконец, «Песня Тараса», последний компонент этого своеобразного песенного спора, содержит в себе сюжетный стержень: в ней звучит мотив раскаяния и признания основных человеческих ценностей - ума и души. Эта же идея подчеркивается и в концовке авторской сказки С. Дестунис: «Лучший клад - в нашем духе таится!» [14; 47].
