Традиционное хозяйство и культура жизнеобеспечения кумандинцев во второй половине XIX - первой половине XX в. Назаров Иван Иванович

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Хозяйственные занятия кумандинцев во второй половине XIX — первой половине XX в 42

1.1 Природно-климатические условия территории проживания кумандшщев ... 42

1.2 Время и календарь в традиционной культуре кумандшщев 47

1.3 Охотничий промысел 58

1.4. Собирательство 76

1.5 Рыболовство 80

1.6 Земледелие 92

1.7 Животноводство 99

1.8 Домашние ремесла ИЗ

Глава 2. Культура жизнеобеспечения кумандинцев во второй половине XIX — первой половине XX в 143

2.1. Поселения 143

2.2 Жилища и хозяйственные постройки 158

2.3 Одежда 170

2.4 Пища 181

2.5 Утварь 195

Заключение 228

Список использованных источников и

Литературы 235

Сокращения 270

Приложения 272

Приложение 1. Иллюстрации 273

Приложение 2. Список населенных пунктов и информаторов 342

• Природно-климатические условия территории проживания кумандшщев
• Время и календарь в традиционной культуре кумандшщев
• Поселения
• Жилища и хозяйственные постройки

Введение к работе

Предлагаемое исследование посвящено этнографическому изучению традиционного хозяйства и элементов культуры жизнеобеспечения кумандинцев. Традиционное хозяйство народов, населяющих Сибирь, несмотря на высокие темпы его урбанизации и модернизации, привлекает внимание специалистов-этнографов и в наши дни¹. Глобальный структурный кризис современной российской экономики привел к тому, что хозяйство сельских жителей многих регионов, в том числе и коренного населения Алтая, становится натуральным. Возрождаются уже потерявшее свое прежнее значение собирательство, охота, другие промыслы. Аналогичные процессы происходят и у кумандинцев. В связи с этим актуальным становится изучение традиционных хозяйственных занятий кумандинцев. Эти занятия сегодня снова становятся основой их жизнеобеспечения.

Возможность внедрения изученного опыта предков по хозяйственному освоению конкретной территории в современную хозяйственную деятельность наглядно демонстрирует актуальность подобного рода исследований.

Одной из реалий современной жизни является процесс унификации культуры у многих народов, населяющих Сибирь. Данный процесс естественный и, по-видимому, неизбежный, приводит к исчезновению самобытных черт культуры таежных охотников, рыболовов и земледельцев Северного Алтая. Уходят в прошлое и забываются традиционный образ жизни с оригинальной системой религиозных верований и фольклор кумандинцев. Возникает необходимость сохранения культурного наследия кумандинцев, и мы надеемся, что данная работа и послужит этой цели.

Научная актуальность исследования традиционного хозяйства и культуры жизнеобеспечения кумандинцев обусловлена наличием существенных пробелов в изучении названных областей традиционной культуры этой этнической группы.

Кумандинцы {варианты самоназвания: татар-киоіси, тадарлар, куманды кижи, инородцы, оседлые инородцы, в последнее время — кумандинцы) — одна из этнических групп северных алтайцев. К числу северных алтайцев относят также тубаларов и челканцев. Территорией расселения кумандинцев с XVIII в. и по наши дни являются оба берега реки Бии в ее среднем течении со всеми притоками. Проживание кумандинцев на этой территории в начале XVIII в. зафиксировано на картах С. Ремизова, где Верхняя Куманда, Нижняя Куманда и просто Куманда отмечены по правую сторону от р. Бия³.

В административном отношении территория расселения кумандинцев сегодня входит в состав следующих районов: Турочакского района Республики Алтай, Красногорского (бывшего Старо-Бардинского) и Солтонского районов Алтайского края (см. прил. № 1, рис. 1). Небольшая группа кумандинцев проживает в Таштагольском районе Кемеровской области. По данным Ф.А. Сатлаева, таштагольские кумандинцы были заняты в местной горной промышленности⁴.

Антропологический тип кумандинцев, наряду с типами других северных алтайцев, выделяется в самостоятельную северо-алтайскую расово-систематическую единицу, занимающую промежуточное положение между уральским и южно-сибирским антропологическими типами⁵.

Кумандинцы говорят на языке, являющимся диалектом алтайского языка уйгурской группы тюркских языков⁶. В кумандинском диалекте лингвисты выделяют три говора: турочакский, солтонский и старобардинский .

В этнографической литературе принято выделять верхних (рре куманды) и нижних {алтына/алтна или тюбюре куманды) кумандинцев, проживающих соответственно в верхнем и нижнем течении Бии⁸. В основу этого разделения были положены некоторые хозяйственные и культурные различия, наблюдающиеся у этих двух групп, проживающих в разных природных условиях. Верхние кумандинцы живут в таежных районах верховий Бии, а нижние - преимущественно в лесостепной зоне низовий реки. Видимые различия этих двух групп кумандинцев были закреплены в XIX в. на

административном уровне. Здесь были созданы Верхне-Кумандинская и Нижне-Кумандинская инородческие волости с самостоятельными родовыми управлениями, избиравшимися из числа кумандинцев (см. прил. № 1, рис. 2,

3).

У кумандинцев зафиксированы следующие экзогамные родовые объединения — сеоки: куманды/кубанды, со/солу, тастар, тоон, чабат/шабат, оре-куманды, алтына-куманды, челей, чедыбер, калар, тюбюне-куманды, кузен, керсагал и тонгул. При этом сеоки кузен, тоон и тастар имеются и у тубаларов⁹, сеоки чедыбер и тонгул имеются также у телеутов, а калар и челей - это сеоки шорского происхождения¹⁰.

Смешение кумандинцев и телеутов происходило на Нижней Катуне, Чарыше и Ануе, где они проживали совместно в XVII - XVIII вв. Южная часть Салаира и междуречья Бии, Чумыша и Кондомы являлась зоной контактов кумандинцев с челканцами, телеутами и шорцами¹¹.

В основе традиционных религиозных верований кумандинцев лежала вера в духов, которые по их представлениям населяли три сферы: небесную, земную и подземную. Все духи разделялись на две категории: чистых {арыг тос) и нечистых {кара тос) . Общение людей с этими духами и верховными божествами Ульгенем и Эрликом происходило посредством шаманов {ком).

В первой половине XIX в. кумандинцы были крещены и по официальным документам числились как православные "новокрещеные инородцы". Но православие полностью не вытеснило традиционные верования, которые в отдельных районах сохраняются и до наших дней. В некоторых случаях учеными фиксируются случаи синкретизма христианских и традиционных верований у кумандинцев¹³.

Численность кумандинцев. Б.О. Долгих на основе архивных материалов определял общую численность кумандинцев в XVII в. в 360 человек¹⁴. По сведениям Г.Ф. Миллера в 1730-е гг., в Кумандинской волости насчитывалось 105 плательщиков ясака¹⁵. По данным В.И. Вербицкого за I860 г., в двух Кумандинских волостях насчитывалось 576 душ мужского

пола . В.В. Радлов сообщал, что в 1869 г. нижних кумандинцев насчитывалось 831 мужчин и 740 женщин, а верхних кумандинцев - 322 мужчин и 284 женщин¹⁷. Горно-Алтайский историк Н.А. Майдурова, ссылаясь на архивные источники, приводит на страницах своей книги следующие данные о численности кумандинцев в конце XIX в.: в 1894 г. их насчитывалось немногим более 4000 человек . По данным землеустроителей в начале XX в. кумандинцев насчитывалось 2798 душ мужского пола¹⁹.

По данным отдела национальностей Бийского уездного исполкома, в 1921 г. насчитывалось 4 534 кумандинца²⁰. Н.П. Дыренкова, проводившая свои исследования у кумандинцев в 1930-е гг., сообщала, что в 1933 г. кумандинцев насчитывалось около 9000 человек²¹. На наш взгляд, приводимая Н.П. Дыренковой цифра завышена, так как по данным переписи 1926 г., кумандинцев насчитывалось только 6334 человека (3228 мужчин и 3106 женщин). Из них на территории Алтайского края проживали 4948 человек, а в Горном Алтае - 1384 человека²².

Сведения о численности кумандинцев в последующие годы неизвестны, так как в проводившихся после 1926 г. переписях населения кумандинцы не учитывались как отдельный народ.

По оценкам исследователя А.А. Ткаченко, в начале 1990-х гг. на территории Алтайского края кумандинцев насчитывалось всего 681 человек²³. По-видимому, в данном случае речь идет о кумандинцах, проживающих в сельской местности Алтайского края. Эти данные, к тому же, совпадают с нашими полевыми материалами. Поскольку к моменту написания диссертации подробные итоги Всероссийской переписи 2002 г. еще не опубликованы, в исследовании мы опирались на собственные сведения, полученные от глав сельских администраций и из похозяиственных книг администраций Красногорского, Солтонского и Турочакского районов.

По нашим подсчетам в Красногорском районе в 2001 г. проживало 317 кумандинцев обоего пола, а в Солтонском районе по данным 2002 г. проживало 337 кумандинцев. Таким образом, в двух районах насчитывалось

654 кумандинца. В Турочаке, по данным администрации, проживало в 2002 г. немногим более 100 человек. Вероятно, результаты переписи 2002 г. подкорректируют наши цифры, так как в ходе изучения похозяйственных книг нами были выявлены две тенденции в современной демографической ситуации среди кумандинцев. С одной стороны, наблюдается активный отток молодежи в города Бийск, Горно-Алтайск. С другой стороны, признание за кумандинцами особого статуса коренного малочисленного народа Севера, Сибири и Дальнего Востока и получение в связи с этим особых льгот и пособий побуждает многих людей менять свою национальную принадлежность. Многие кумандинцы в документах сельских администраций числились до середины 1990-х гг. как русские. Но после получения статуса малочисленного народа, все они настояли на перемене своей национальности на кумандинцев. Более того, все дети, родившиеся от смешанных браков, теперь записываются кумандинцами.

Степень изученности темы. Истории изучения и историографии
алтайской этнографии XIX - первой половины XX в., в том числе и
этнографии кумандинцев, посвящены специальные работы

Е.А. Бельгибаева²⁴, Л.В. Кыпчаковой²⁵, Н.А. Майдуровой²⁶, Л.П. Потапова²⁷, Ф.А. Сатлаева , Е.М. Тощаковой . История изучения культуры кумандинцев в последней трети XX в. рассматривалась в специальной работе автора этой диссертации³⁰.

В упоминавшихся выше работах Л.П. Потапова и Ф.А. Сатлаева выделяются два больших периода этнографического изучения алтайцев: дореволюционный и советский³¹. Горно-Алтайский исследователь Н.А. Майдурова разделяет советский период на три этапа: первый этап — 1920-е — 1930-е гг., который характеризуется внедрением новой методологии и расширением тематики этнографических исследований; второй этап — 1940-е — 1950-е гг. основным, содержанием которого является появление историографических работ по этнографии алтайцев; и

третий этап — 1960-е — 1990-е гг. ознаменовался обновлением жанров исследований, активнее стали использоваться архивные материалы³².

На наш взгляд, выделение Н.А. Майдуровой второго этапа недостаточно обосновано, так как автор сама признает, что в названый этап не произошло существенного продвижения в изучении Горного Алтая и не расширилась тематика исследований³³. Важным достижением третьего этапа, как нам представляется, можно назвать и перемещение прерогативы исследования этнографии алтайцев из научных центров Москвы и Санкт-Петербурга в сибирские научные центры. Исследованием традиционной культуры стали заниматься представители различных этнических групп алтайцев.

В работах названных выше исследователей-историографов дан довольно полный анализ истории изучения традиционной культуры алтайцев, поэтому мы ограничимся кратким очерком истории изучения традиционного хозяйства, материальной культуры и связанными с ними явлениями духовной сферы культуры кумандинцев.

Самые ранние сведения о хозяйственных занятиях кумандинцев содержатся в работах известного историка XVIII в. Г.Ф. Миллера⁴ и путешественника начала XIX в. геолога И. Гельмерсена³⁵. Подполковник И. Гельмерсен совершил свое путешествие к Телецкому озеру в 1834 г., его маршрут пролегал через земли кумандинцев. По итогам путешествия он опубликовал большую статью, в которой содержатся отрывочные сведения и по нашей тематике. В частности путешественник описал поселения кумандинцев и их хозяйственные занятия. И. Гельмерсен отметил, что кумандинцы, проживавшие на левом берегу Бии, вели оседлый образ жизни, жили в деревнях и занимались хлебопашеством, скотоводством и рыбной ловлей. Кроме того, в его работе содержится ценное описание охоты нижних кумандинцев на косуль³⁶.

Наиболее полное описание традиционной культуры алтайцев в XIX в. было составлено православным миссионером В.И. Вербицким. Итоги его более чем 30-летнего наблюдения за бытом, хозяйством и верованиями

алтайцев были опубликованы в специальной работе "Алтайские инородцы" . По справедливому замечанию Л.П. Потапова: "общей чертой этнографических работ В.И. Вербицкого нужно считать их описательный характер. Однако его описания отличаются точностью и глубиной наблюдений, которые позволяют отнести их к ценным материалам по этнографии алтайцев" .

Книга В.И. Вербицкого получила высокую оценку у нескольких поколений отечественных этнографов³⁹. Вместе с тем, в своих описаниях В.И. Вербицкий не выделял характерные черты культуры, присущие разным группам алтайцев: кумандинцам, челканцам, тубаларам и т.д.

Отдельные сведения по нашей теме содержатся в книге известного тюрколога В.В. Радлова, посетившего нижних кумандинцев в 1861 г.⁴⁰. Этнографическая и археологическая части его книги "Из Сибири", по мнению исследователя О.А. Деревянко, являются важнейшим источником и примером комплексного подхода в исторической науке⁴¹.

В.В. Радлов составил описание нескольких кумандинских деревень, все они были немногочисленными и состояли из 5-10 домов. При этом ученый не отмечает, какие конкретно типы жилищ имели кумандинцы. Содержащиеся в его работе сведения о хозяйственных занятиях кумандинцев, к сожалению, весьма кратки. Тем не менее, они дают представления о нижних кумандинцах, как землепашцах и охотниках на пушного зверя⁴².

Отдельные сведения о традиционных занятиях кумандинцев содержатся в работах известного сибирского публициста Н.М. Ядринцева⁴³.

Ценные сведения по нашей тематике имеются в публикациях Н.Б. Шерра⁴⁴ и Н. Богатырева⁴⁵. Публикация первого из названых исследователей основана на личных наблюдениях автора, совершившего поездку к кумандинцам в 1898 г. Очерк Н.Б. Шерра, содержащий сведения практически обо всех сторонах традиционной культуры кумандинцев, в том числе и по интересующей нас тематике, тем не менее, получил в историографии

негативную оценку. Ф.А. Сатлаев находил некоторые взгляды Н.Б. Шерра по отношению к кумандинцам явно антинаучными⁴⁶.

Отдельно следует упомянуть о статистико-экономической комиссии Главного управления Алтайского округа по изучению алтайцев, работу которой возглавлял СП. Швецов. Результаты работы по изучению экономического быта алтайцев в начале XX в. были опубликованы в многотомнике "Горный Алтай и его население". Отдельный том был посвящен хозяйству кумандинцев⁴⁷. Одним из методологических недостатков этой работы является формирование таблиц по методу средних величин, при котором имущественная дифференциация населения нивелируется. Тем не менее, указанная работа содержит важные сведения по хозяйству кумандинцев.

Ценные сведения по этнографии алтайцев содержатся в ежегодных отчетах Алтайской духовной миссии⁴⁸. Так, например, миссионеры описывали в своих отчетах историю поселений кумандинцев, их одежду и хозяйственные занятия, и религиозные верования. Но нужно отметить, что, не имея все же специального образования, миссионеры составляли далеко не полные описания.

В 1927 г. верхних кумандинцев посетил известный этнограф Д.К. Зеленин. По итогам его поездки была написана статья на немецком языке об эротическом ритуале "кочо-кан"⁴⁹. Как утверждал Ф.А. Сатлаев, кумандинцы скрыли от этнографа некоторые сведения об этом обряде, поэтому описание Д.К. Зеленина оказалось неполным⁵⁰.

В 1920-е - 1930-е гг. этнографическим изучением алтайцев занимались исследователи А.В. Анохин и А.И. Новиков. Ими же в этот период была собрана богатейшая коллекция предметов по традиционной культуре алтайцев, которая теперь хранится в музеях Санкт-Петербурга. А.И. Новиковым была опубликована статья о пчеловодстве у алтайцев и кумандинцев⁵¹.

В 1930-е гг. сбором этнографического и фольклорного материала у тюркоязычных народов Северного Алтая занималась Н.П. Дыренкова⁵². Ей удалось записать громадный объем фольклорных текстов, в том числе и охотничьи легенды кумандинцев⁵³.

В тот же период к изучению истории и культуры алтайцев приступил Л.П. Потапов. Общий стаж его полевых исследований составляет в общей сложности пол века. За это время ученым был собран богатейший материал по культуре народов Алтая и сопредельных территорий. Этот материал лег в основу многочисленных публикаций Л.П. Потапова, в которых раскрываются узловые вопросы происхождения алтайцев⁵⁴, содержатся добротные описания одежды⁵⁵, пищи⁵⁶, хозяйственных занятий⁵⁷ и религиозных верований⁵⁸. Происхождению кумандинцев была посвящена специальная работа Л.П. Потапова⁵⁹.

В 1951 г. кумандицев посетил ленинградский этнограф П.И. Каралькин, работавший в рамках Саяно-Алтайской этнографической экспедиции⁶⁰. П.И. Каралькиным был собран обширный материал по родовому составу кумандинцев, записаны их исторические легенды и предания, сведения о хозяйственных занятиях, поселениях, жилищах и одежде.

Интересны наблюдения П.И. Каралькина за современным ему социалистическим переустройством кумандинских сел. Он находил все преобразования в хозяйственном быте кумандинцев, безусловно, положительными, так как они, на его взгляд, способствовали их развитию⁶¹.

В 1964 г. сбором материала по кумандинскому шаманизму занимался венгерский ученый В. Диосеги. Им был записан уникальный материал о верованиях кумандинцев. Часть этих материалов была опубликована В. Диосеги в статье на английском языке⁶².

С конца 1960-х гг. к изучению истории и традиционной культуры кумандинцев приступает Ф.А. Сатлаев, родившийся в кумандинской семье в селе Егона бывшего Старо-Бардинского района Алтайского края. Знание обычаев родного народа, языка и культуры, позволило ему собрать материал,

послуживший основой его кандидатской диссертации , переработанной впоследствие в монографию "Кумандинцы: историко-этнографический очерк (XIX- первая четверть XX в.)" ^б4.

Помимо книги Ф.А. Сатлаевым были подготовлены статьи, в которых нашли отражение различные стороны традиционной культуры кумандинцев и их современного положения ⁵.

Своими работами Ф.А. Сатлаев внес большой вклад в изучение кумандинцев⁶⁶, но, как отмечали В.П. Дьяконова и Е.М. Залкинд — авторы рецензии на его монографию о кумандинцах, в описаниях многих сторон их культуры имеются большие недочеты. Часть разделов, как, например, народные знания и календарь совсем упущены, а некоторые, например, жилище, поселения, домашние ремесла - имеют далеко не полное описание⁶⁷.

Именно это обстоятельство - неполнота описания отдельных сторон культуры кумандинцев в работах Ф.А. Сатлаева, подчеркивалась следующим поколением исследователей. В 1978 г. в. Новосибирске вышла в свет книга этнографа Е.М. Тощаковой, посвященная анализу традиционной культуры алтайцев⁶⁸. В данной монографии имеется раздел о традиционных жилищах кумандинцев.

В 1970-х гг. кумандинцев посетил известный исследователь традиционных верований тюркоязычных народов Сибири Н.А. Алексеев. Им были собраны сведения о ранних религиозных представлениях кумандинцев, которые, вместе с другими материалами были опубликованы на страницах

его книги .

В 1991 г. появляется статья этнографа В.Д. Славнина, в которой подробно описываются типы жилищ кумандинцев. В основу данной публикации легли оригинальные полевые материалы ее автора⁷⁰.

Традиционные жилища народов Алтая, в том числе и жилища кумандинцев, становились объектами специальных типологических

исследований З.П. Соколовой и авторов серии "Очерки культурогенеза

народов Западной Сибири" . Вопросы развития территориальной общины в Горном Алтае и Шории в конце XIX - начале XX в. рассматривались в монографии А.Н. Садового⁷³.

Как уже отмечалось, в начале 1990-х гг., начинают публиковаться статьи этнографа из Алтайского государственного университета, переехавшего впоследствии в Томск, — В.Д. Славнина. В сферу его научных изысканий попали верхние кумандинцы, проживавшие в верховьях Бии и в таежных районах горного хребта Бийская Грива. Большая часть информации им была получена от М.В. Кастаракова - прекрасного знатока традиционной культуры, обрядов и фольклора своего народа. Материалы М.В. Кастаракова легли в основу всех публикаций В.Д. Славнина и существенно пополнили прежние представления о культуре кумандинцев. Так, например, В.Д. Славниным были описаны архаические мировоззренческие установки кумандинцев и их календарь⁷⁴, погребальная обрядность⁷⁵, обряд жертвоприношения коня духу-покровителю рода⁷⁶ и некоторые другие аспекты культуры кумандинцев⁷⁷.

В начале 2000-х гг. появляются публикации кумандинских краеведов В.М. Данилова⁷⁸, упоминавшегося уже выше М.В. Кастаракова⁷⁹, и аспирантки Бийского государственного педагогического университета Н.К. Байжумановой . Названные авторы описывают отдельные стороны традиционной культуры и хозяйства своего народа: обряд жертвоприношения коня, народные знания, собирательство и пр.

Фольклор является важным источником для изучения истории, хозяйства и быта любого народа. Фольклор кумандинцев до сегодняшнего дня остается слабоизученным. Не смотря на то, что сбор образцов фольклорного наследия кумандинцев ведется уже почти столетие, публикации можно перечесть на пальцах одной руки. Огромную работу по сбору кумандинского фольклора провела в 1930-е гг. Н.П. Дыренкова. Но гигантский объем текстов, записанных ею в поле, остается до сих пор неопубликованным, в том числе и героические сказания кумандинцев⁸¹. Н.П. Дыренкова подготовила

публикацию по фольклору кумандинцев, но она, к сожалению, так и не увидела свет⁸². Она успела опубликовать лишь образцы кумандинских песен такпак, охотничьи сказки кумандинцев и некоторые другие материалы⁸³.

Весомый вклад в изучение языка и устного народного творчества кумандинцев внес Н.А. Баскаков, подготовивший обширный очерк о грамматике языка кумандинцев, содержащий помимо прочего кумандинско-русский словарь, а также загадки, пословицы и сказки⁸⁴.

Тексты охотничьих молений кумандинцев привел на страницах своей

книги Л.П. Потапов . Тексты молитв и ритуальных песен, исполнявшихся кумандинцами во время религиозно-эротического обряда "кочо-кан", опубликованы Ф.А. Сатлаевым в специальном исследовании этого обряда⁸⁶.

Несколько образцов песен такпак содержится в публикации В.Д. Славнина, посвященной изучению архаических черт в духовной культуре кумандинцев⁸⁷. Тексты некоторых кумандинских загадок, пословиц и сказок опубликованы в русско-кумандинском разговорнике "Учитесь говорить по-кумандински"⁸⁸.

Большая работа по изучению языков и фольклорного наследия народов Сибири проводится большим коллективом ученых из Новосибирска и других городов Сибири, начавших выпускать многотомную серию "Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока" . В рамках этой серии выпущен том "Алтайские народные сказки", в котором опубликована записанная у кумандинцев сказка⁹⁰.

И, наконец, буквально в последние годы сбор образцов кумандинского фольклора осуществляет автор этого диссертационного сочинения, а также участники этнографических экспедиций Алтайского государственного университета, руководит которыми Е.А. Бельгибаев⁹¹.

Сложившаяся историографическая ситуация предопределила понимание объектно-предметной сферы и цели нашего исследования.

Объектом исследования является традиционное хозяйство и явления культуры жизнеобеспечения кумандинцев.

Предмет исследования составляют традиционные черты в хозяйстве и культуре жизнеобеспечения и этнокультурные процессы, которые проходили у кумандинцев во второй половине XIX - первой половине XX вв.

Цель нашей работы — исследовать традиционные черты хозяйства и культуры жизнеобеспечения кумандинцев, а также выявить и охарактеризовать этнокультурные процессы во второй половине XIX -первой половине XX в.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

описать отрасли хозяйства и домашнее производство кумандинцев;

выявить хозяйственные комплексы и определить хозяйственно-культурную типологию;

типологизировать явления культуры жизнеобеспечения;

охарактеризовать процессы в культуре жизнеобеспечения, проходившие под влиянием этнокультурных связей и факторов меняющейся политической и экономической ситуации во второй половине XIX - первой половине XX в.;

выявить этногенетические и историко-культурные связи кумандинцев по материалам хозяйства и культуры жизнеобеспечения.

Территориальные границы исследования охватывают места традиционного проживания кумандинцев в Красногорском (бывшем Старо-Бардинском) и Солтонском районах Алтайского края и Турочакском районе Республики Алтай, преимущественно сельские поселения (см. прил. № 1, рис. 1 и прил. № 2). В связи с тем, что за последние полвека произошел значительный отток населения из сельской местности в города, в сферу исследования попали также и кумандинцы, проживающие теперь в г. Бийске.

Обозначенные выше территориальные границы, в целом совпадают с районами исследований предшествующих поколений этнографов, изучавших

традиционную культуру рассматриваемой группы северных алтайцев. Это обстоятельство дает нам возможность проследить изменения в традиционном хозяйстве и явлениях культуры жизнеобеспечения на одной и той же территории за вторую половину XIX — первую половину XX в.

Выбор таких хронологических границ исследования был вызван, прежде всего, наиболее стабильным функционированием в этот период традиционных явлений культуры кумандинцев и состоянием источниковой базы по нашей теме. Формирование обширного корпуса источников по этнографии северных алтайцев начинается именно со второй половины XIX в. Однако, при освещении некоторых вопросов, как, например, о поселениях кумандинцев, нам приходилось выходить за хронологические рамки исследования и описывать события первой половины XIX в.

Верхняя граница исследования приходится на середину XX в. Выбор 1950-х гг. в качестве конечного рубежа исследования был определен произошедшими в этот период значительными сдвигами в традиционной культуре кумандинцев. С одной стороны, эти сдвиги были вызваны сокращением самой популяции из-за гибели мужчин на фронтах Великой Отечественной войны⁹², а, с другой стороны, влияние на изменение традиционного хозяйства и культуры данного этноса оказали мероприятия по укрупнению колхозов и ликвидации бесперспективных деревень. Лишившись возможности вести традиционное хозяйство, часть населения покидала свои родные села и переезжала в города Бийск, Горно-Алтайск, в районные центры: Солтон, Красногорское, Турочак или же в крупные населенные пункты соседнего Таштагольского района Кемеровской области⁹³. Урбанизация привела к значительным трансформационным сдвигам культуры кумандинцев, но в сельской местности, где местами сохраняются традиционные занятия, мы можем наблюдать еще некоторые черты традиционной культуры и в наши дни.

Кроме того, в 1951 г. в рамках Саяно-Алтайской этнографической экспедиции кумандинцев Солтонского и Красногорского районов посетил

этнограф П.И. Каралькин . Описание культуры кумандинцев, составленное П.И. Каралькиным, представляет своеобразный срез, совпадающий с верхней границей нашего исследования.

Методологической основой диссертации является принцип историзма, а также разработанные в отечественной науке понятия культуры, традиционно-бытовой культуры и ее сфер, в том числе культуры жизнеобеспечения, хозяйственно-культурных типов и хозяйственных комплексов.

Наиболее подходящим для этнографического исследования определением культуры, на наш взгляд, является определение Э.С. Маркаряна, который предлагает понимать культуру как внебиологически выработанный и передаваемый способ человеческой деятельности⁹⁵. "Человеческая деятельность, — писал Э.С. Маркарян, — есть социально направленная активность людей, культура же — это способ ее осуществления". Культура включает в себя и результаты (продукты) деятельности⁹⁶.

В рамках этого определения культуры нами исследуется область традиционной культуры. В отечественной науке существует несколько

подходов к определению понятия традиционная культура . Наиболее удачным, на наш взгляд является определение традиционной культуры, предложенное Н.Л. Жуковской: "Традиционная культура — часть общего понятия культуры, совокупность культурных форм и явлений (орудий, бытовых предметов, норм поведения, обиходных понятий, мировоззренческого комплекса), сложившихся в доиндустриальную эпоху и несущих на себе отчетливую печать локальной и этнической специфики". Характерным признаком традиционной культуры, пишет далее Н.Л. Жуковская, является ее связь с повседневной жизнью народа, производством элементарных материальных благ, доминирующим в данном этносе хозяйственно-культурным типом, преобладанием натурального хозяйства⁹⁸.

Теория хозяйственно-культурных типов (ХКТ) была разработана в отечественной науке и заняла прочные позиции в исследовании хозяйства и

культуры народов Сибири и Дальнего Востока . Под ХКТ понимают
^ "определенные комплексы особенностей хозяйства и культуры, которые

складываются исторически у различных народов, находящихся на близких уровнях социально-экономического развития и обитающих в сходных естественно-географических условиях" ^,0.

Важным достижением последующих теоретических разработок проблем ХКТ, как нам представляется, стало введение Н.А. Томиловым понятия "интегрированного хозяйственно-культурного типа", под которым он понимает ХКТ, сложившийся в результате синтеза разных ХКТ в переходных природных зонах, в том числе и лесостепных районах.¹⁰¹ На наш взгляд, интегрированный ХКТ, наиболее полно отражает хозяйственную и культурную специфику лесостепной и прилегающей к ней таежной зоны Южной Сибири.

Термин культура жизнеобеспечения (далее - КЖ) в отечественной науке введен в конце 1970-х гг. в связи с разработкой теории культуры и ее сфер. Исследователем Ю.И. Мкртумяном было предложено новое подразделение культуры на четыре сферы: производственную, жизнеобеспечивающую, соционормативную и познавательную¹⁰². По мнению этнографа И.И. Крупника, сам термин "жизнеобеспечение" является оригинальным

русскоязычным образованием, которое намного шире англоязычного аналога
"subsistence" — пропитание¹⁰³.

Дальнейшая разработка теории КЖ проходила в специальных исследованиях на материалах армянской сельской культуры. Итоги этих исследований, а также теоретические разработки опубликованы в коллективной монографии "Культура жизнеобеспечения и этнос"¹⁰⁴ и в совместных публикациях С.А. Арутюнова, Э.С. Маркаряна и Ю.И. Мкртумяна¹⁰⁵.

Окончательное теоретическое оформление понятия КЖ произошло в

конце 1980-х гг. с выходом в свет книги С.А. Арутюнова "Народы и
культуры: взаимодействие и развитие". В ней автор дает следующее

определение: "КЖ - та часть культуры, которая непосредственно направлена на поддержание жизнедеятельности ее носителей"¹⁰⁶. Основными компонентами КЖ являются: жилищно-поселенческий комплекс, одежда и пища. Взгляды С.А. Арутюнова относительно структуры КЖ не были постоянными и претерпели некоторую эволюцию. Если в своих первых публикациях он относил компоненты КЖ более к сфере материальной культуры, то в монографии он уже приходит к заключению, что составляющие КЖ отображают также различные аспекты соционормативной и духовной культуры. При этом не последнюю роль играют престижные, эстетические, ритуально-культовые и некоторые другие аспекты¹⁰⁷.

Предложенная схема оказалась очень удобной для изучения культуры любого этноса. В компонентах КЖ наиболее полно отражаются процессы, происходящие в культуре изучаемого этноса. Эти компоненты (поселения, жилища, одежда и пища и др.) значительно лучше поддаются разложению на формализованные и выделяемые по единой схеме элементы.

Как показали специальные исследования, элементы КЖ являются универсальными не только для традиционных сообществ, но также и для современных субкультур (так называемых экстремальных групп -военнослужащих срочной службы Российской Армии и заключенных российских тюрем). Доминантные отношения в среде названных субкультур строятся относительно способов приема пищи и пищевых запретов, способов ношения и престижности той или иной одежды и т.д.¹⁰⁸.

С критикой авторов книги "Культура жизнеобеспечения и этнос" выступил В.И. Козлов, который обнаружил противоречие между теоретической заявкой исследователей армянской сельской культуры и эмпирической частью их исследования. Декларируя тезис о том, что человеческие потребности являются не только физиологическими, но и в огромной мере социально обусловленными, авторы монографии, по мнению В.И. Козлова, тем не менее, не дают никакой привязки изучаемых явлений КЖ армян к конкретной природной среде¹⁰⁹.

Основные итоги теоретических разработок положений КЖ в отечественной науке были представлены в одном из разделов книги С.В.Лурье¹¹⁰. К настоящему моменту положения КЖ пересмотрены и дополнены. Известный этнограф А.В. Головнев в своей книге, посвященной описанию традиций угров и самодийцев, определяет КЖ как "совокупность механизмов и средств, направленных на непосредственное поддержание жизнедеятельности ее носителей, сфера потребления (в том числе жилище и поселение, питание, одежда)" ^1П.

Н.А. Томилов считает, что КЖ охватывает все те же компоненты материальной культуры - поселения, жилища, одежду и пищу, и ряд периферийных компонентов - утварь, меблировку и т.д. КЖ функционирует в среде потребления, включает некоторые моменты, связанные с производством, распределением и относящиеся к различным аспектам соционормативной и духовной культур. Таким образом, Н.А. Томилов полагает, что "культуру жизнеобеспечения можно отнести к межсферным явлениям традиционно-бытовой культуры, но с определенной степенью условности" ¹¹².

Исследование КЖ является, несомненно, одной из первоочередных задач при изучении культуры какого-либо этноса. Поэтому данная тематика все больше привлекает внимание специалистов-этнографов. За последние 15 лет появилось большое колличество работ, специально посвященных анализу КЖ народов России и соседних регионов¹¹³.

Подытоживая этот небольшой экскурс в проблематику вопроса, следует сказать, что КЖ понимается нами как совокупность тех явлений материальной, духовной и соционормативной сфер культуры, которые направлены на непосредственное поддержание жизнедеятельности ее носителей, проживающих в конкретных природных условиях.

Связь КЖ и традиционного хозяйства несомненна. Именно хозяйство обеспечивает человеческий коллектив необходимым для выживания минимумом продуктов и сырьем для изготовления одежды, утвари и т.д.

Культура являет собой достаточно вариативную систему, и ее изучение, на наш взгляд, невозможно путем жесткого разграничения на материальную или духовную сферы. В противном случае будет утеряна этническая составляющая. Поэтому в настоящем исследовании, посвященном изучению преимущественно хозяйства и материальной культуры, значительное место отводится и отражению материальных объектов в иррациональных представлениях кумандинцев. Как отмечал известный этнограф и религиовед С.А. Токарев, этнографа должна интересовать не вещь сама по себе, а ее отношение к людям¹¹⁴.

Методика исследования базировалась на традиционных для этнографической науки полевых и кабинетных методах.

В полевых условиях мною использовались методы непосредственного, включенного и вызванного наблюдения. Так, например, нам удалось быть участником орехового промысла и вместе с кумандинцами из с. Шатобал выезжать на несколько дней в тайгу. Во время самого промысла автор диссертации - как полноправный участник артели наравне с остальными выполнял все необходимые работы. Кроме того, по нашей просьбе информаторы сооружали в тайге специальные ловушки-кулемки на мелких зверьков.

Основная информация в поле нами получена благодаря опросам населения, проводившимся по опубликованным вопросникам и программам¹¹⁵. Наряду с этим широко использовались последующие беседы с ключевыми информаторами для перепроверки и уточнения информации.

Кроме того, использовался метод фиксации явлений материальной культуры путем фотографирования и зарисовки.

Большая часть наших информаторов свободно владеют как своим — родным, так и русским языком, поэтому общение с ними происходило без переводчиков и не составило для нас особых проблем.

Из кабинетных методов использовались общенаучные методы: научное описание, анализ, синтез, методы классификации и типологии явлений

традиционной культуры. В диссертации также применялся сравнительно-исторический метод, относящийся к числу специально-дисциплинарных методов. Этот метод позволяет рассмотреть явления культуры в их развитии и во всех опосредованиях.

Источниковую базу исследования составили несколько групп источников. Основным источником послужили полевые материалы автора, собранные за время этнографических поездок. В 1997 г. 2000 г. автор диссертации, будучи еще студентом исторического факультута Алтайского государственного университета, совершил поездку по селам Красногорского района Алтайского края с целью сбора материала по традиционной культуре кумандинцев. В 2001 г. автор диссертационного сочинения, являясь руководителем Алтайской группы Южно-Сибирской историко-этнографической экспедиции Омского филиала Объединенного института истории, филологии и философии Сибирского отделения Российской академии наук (руководитель экспедиции к.и.н. А.Г. Селезнев) собирал материал в селах Красногорского и Солтонского районов Алтайского края. В 2002 гг. экспедиция продолжила свою работу. На этот раз в поле исследования Алтайской группы попали населенные пункты Солтонского района Алтайского края и Турочакского района Республики Алтай. Осенью 2001 г. автор совершил поездку в г. Бийск и к кумандинцам с. Шатобал в Солтонском районе.

За время экспедиций нам неоднократно приходилось быть очевидцами и иногда участниками традиционных хозяйственных занятий кумандинцев: сбора кедровых орехов, ловли рыбы при помощи удочек, вершей и заедков, сенокошения и перевозки сена с лугов на личные подворья и др. В селах мы останавливались на ночлег в кумандинских домах. Вместе с нашими информаторами мы ели и пили за общим столом общую пищу. Повторные посещения одних и тех же поселков и дружба с некоторыми кумандинскими семьями, позволили нам собрать богатый полевой материал, который и

послужил основой данной диссертации. Полевые материалы автора верифицировались с помощью других групп источников.

Поскольку многие объекты материальной культуры кумандинцев в их современном быте не сохранились, были проанализированы музейные коллекции. Самая многочисленная коллекция хранится в Бийском краеведческом музее. Число предметов, характеризующих различные стороны традиционной культуры кумандинцев, собранных в различные годы сотрудниками этого музея, насчитывает более 300 единиц. Сегодня в Бийском музее действует постоянная экспозиция "Зал истории, быта и культуры кумандинцев" ^] , фотографии некоторых вещей из кумандинской коллекции выставлены в Интернет¹¹⁷.

Вторая по численности коллекция находится в Музее антропологии и этнографии им Петра Великого (Кунсткамера). Она насчитывает более 100 предметов, собранных в 1912-1913, 1931-1932 гг. исследователями А.В. Анохиным и А.И. Новиковым (коллекции №№ 2014, 2079, 5063).

Коллекция Российского этнографического музея (РЭМ) по этнографии кумандинцев, насчитывающая 25 предметов, была собрана в 1951 г. П.И. Каралькиным во время Саяно-Алтайской этнографической экспедиции (коллекция № 6633).

Небольшие коллекции хранятся в фондах Томского областного краеведческого музея (сборы сотрудников музея начала XX в.), Музея археологии и этнографии Сибири Томского государственного университета (сборы А.Р. Кима); Алтайского государственного краеведческого музея (сборы сотрудников музея, фотографии землеустроителей начала XX века), Горно-Алтайского республиканского музея (сборы сотрудников музея), в Музее археологии и этнографии Алтая Алтайского государственного университета (сборы автора диссертации и участников этнографических экспедиций АлтГУ), а также в краеведческих музеях Красногорского и Солтонского районов (сборы сотрудников этих музеев).

К данной группе источников примыкают материалы этнографических экспедиций Алтайского государственного университета, проводившихся в 2001-2002 гг. в Красногорском и Солтонском районах под руководством

Е.А. Бельгибаева . Материалы этих экспедиций, участником которых являлся и автор диссертации, хранятся в Музее археологии и этнографии Алтая Алтайского государственного университета.

Неполнота сведений по отдельным темам привела к необходимости обращения к архивным источникам. В частности, использовались архивные собрания МАЭ, где хранится фонд известного этнографа, специалиста по фольклору тюркских народов Н.П. Дыренковой. В этом фонде нами просмотрены и используются в диссертации записи фольклорных текстов на кумандинском языке и рукописи неопубликованных статей Н.П. Дыренковой¹¹⁹. В архиве МАЭ хранятся также материалы Саяно-Алтайской экспедиции 1951 г., и среди них — полевой дневник П.И. Каралькина, совершившего поездку по кумандинским селам Солтонского и Старо-Бардинского районов¹²⁰.

Большой объем информации по тематике диссертации хранится в Центре хранения архивного фонда Алтайского края (ЦХАФ АК) в г. Барнауле. Нами проанализированы 15 фондов этого архива, в которых содержится информация, относящаяся к концу XIX — первой трети XX в. Эта информация собрана разными ведомствами (См. список источников). Наиболее информативными для нашей темы оказываются документы из фондов землеустроителей, о межевании земель в кумандинских аилах. Сведения об экономическом и правовом положении кумандинцев, собранные землеустроителями в начале XX в, охватывают практически все стороны хозяйственной деятельности: охотничий и ореховый промысел, земледелие и животноводство. Вместе с тем, нужно отметить и недостатки информации, содержащейся в фондах землеустроителей. Все результаты представлены в усредненных цифрах. При этом стирались различия между зажиточными и бедными хозяйствами кумандинцев.

Кроме того, в диссертации используются сведения из местных архивов: Калташинской сельской администрации (Красногорский район) и Сузопской сельской администрации (Солтонской район). В упомянутых архивах хранятся похозяйственные книги с 1930 гг., содержащие статистическую информацию о состоянии первых кумандинских колхозов и оценку личных хозяйств колхозников. Достоверность этого источника устанавливалась путем расспроса населения. Данные этих книг показывают общую тенденцию развития личных хозяйств, которая и используется в настоящем диссертационном исследовании.

Помимо этого, привлекались документы из архива Красногорского районного исторического клуба (музея), где хранится переписка П.И. Каралькина с сотрудниками названного музея. В этих письмах П.И. Каралькин - уроженец кумандинского аила Елтош, описывал жизнь его односельчан в 1920-1930 гг. Несмотря на некоторые недостатки, в частности фрагментарность и краткость описаний, этот эпистолярный источник представляет несомненную ценность для нашего исследования, так как содержит сведения о хозяйственных занятиях елтошинских кумандинцев: о собирательстве, первых попытках заниматься огородничеством и земледелием, о домашних ремеслах и т.д.

В архиве Научно-производственного центра по изучению и сохранению культурного наследия Алтайского края "Наследие" (НПЦ "Наследие") хранятся отчеты сотрудников этой организации, кандидатов исторических наук М.Т. Абдулганеева и Н.Ю. Кунгуровой, проводивших в разные годы археологические раскопки могильного комплекса Солонцы—1 в Красногорском районе Алтайского края. В этих отчетах содержится подробное описание хода самих археологических работ и их результаты. Интерес для нашей темы представляют несколько могил, раскопанных М.Т. Абдулганеевым и Н.Ю. Кунгуровой и отнесенных ими к числу кумандинских захоронений второй половины XIX в. В данных могилах археологами обнаружены остатки женской и мужской кожаной обуви.

Научная новизна работы заключается в специфическом подходе к рассмотрению традиционной хозяйственной деятельности и КЖ кумандинцев как комплекса взаимосвязанных явлений. Такой подход позволяет выделить в общем массиве культуры частные проявления и установить связи этих частных проявлений культуры кумандинцев - с аналогичными явлениями в культурах других народов. Само исследование, озаглавленное как традиционное хозяйство и КЖ, проводится на кумандинских материалах впервые. Кроме того, в диссертационном исследовании вводится новый материал по традиционной культуре кумандинцев, собранный автором.

Практическая значимость. Материалы и результаты настоящего исследования могут быть использованы при изучении различных сторон этнической истории и культурогенеза коренного тюркоязычного населения Алтая. Кроме того, материалы диссертации могут использоваться при написании учебных пособий и курсов лекций. Отдельные выводы данного исследования могут использоваться в современной хозяйственной деятельности населения предгорий Северного Алтая.

Апробация. Основные положения диссертации апробированы на следующих научных форумах: X всероссийской научно-практической конференции "Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края" (Барнаул, 1999 г.), III всероссийском научно-практическом семинаре "Досуг. Творчество. Культура" (Омск, 2000 г.), IV конгрессе этнографов и антропологов России (Нальчик, 2001 г.), Научной молодежной конференции "Молодые ученые на рубеже третьего тысячелетия", посвященной 70-летию со дня рождения академика В.А. Коптюга (Омск, 2001 г.), Региональной научно-практической конференции "Народная культура Сибири: научные поиски молодых исследователей" (Омск, 2001 г.), XLI региональной археолого-этнографической студенческой конференции (Барнаул, 2001 г.), Всероссийской научной конференции "Культура. Социум. Творчество" и V всероссийском научно-практическом семинаре "Досуг. Творчество.

Культура" (Омск, 2002 г.), Всероссийской ежегодной конференции-семинаре молодых ученых "Науки о культуре - шаг в XXI век" (Москва, 2002 г.), V сибирском симпозиуме "Культурное наследие народов Западной Сибири" (Тобольск, 2002 г.), Всероссийской научной конференции молодых ученых "Культурология традиционных сообществ" (Омск, 2002 г.), XLII региональной археолого-этнографической студенческой конференции (Омск, 2002 г.), Четвертой всероссийской (с международным участием) конференции "Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития" (Омск, 2002 г.), Пятой всероссийской научно-практической конференции "Катанаевские чтения" (Омск, 2003), V конгрессе этнографов и антропологов России (Омск, 2003 г.), Всероссийской научной конференции "Народная культура: личность, творчество, досуг (Этнокультурный потенциал личности в пространстве досуга)", посвященной памяти Михаила Ефимовича Бударина (Омск, 2003).

Основные положения и идеи диссертации нашли отражение в девятнадцати публикациях автора диссертации¹²¹.

По теме диссертации ее автор получил грант молодых ученых Омского государственного университета в 2002 г.

Автор диссертации являлся исполнителем работ по грантам РГНФ: в 2001 г. 01-01-18105-е "Экспедиционное исследование традиционной культуры коренного горно-таежного населения Южной Сибири (опыт экспериментального изучения локального культурного комплекса)"; в 2002 г. 02-01-18051-е "Изучение феномена традиционной культуры в рамках локального культурного комплекса (на примере экспедиционного исследования коренного таежного населения Южной Сибири)" (руководитель обоих грантов А.Г. Селезнев). Кроме того, автор диссертации являлся соисполнителем работ по совместному проекту Воронежского, Казанского и Омского университетов при поддержке Института "Открытое общество" (Фонд Сороса) и Центрально-Европейского университета

"Виртуальный музей как материал для преподавания в области изучения культурного наследия" (руководитель омской группы А.Г. Селезнев).

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы, списка сокращений, а также приложений.

Во введении определены актуальность самого исследования, его методологическая база, предмет и объект исследования, поставлена цель и сформулированы задачи.

Первая глава посвящена изучению традиционного хозяйства кумандинцев - экономической основы их традиционной культуры. Она состоит из восьми разделов, в которых рассматриваются: природные условия территории проживания кумандинцев и их традиционный календарь, собирательство, охота, земледелие, животноводство и домашние ремесла.

Вторая глава посвящена изучению элементов традиционной культуры жизнеобеспечения кумандинцев. В пяти разделах последовательно описываются и анализируются жилищно-поселенческий комплекс, одежда и украшения, пища и утварь кумандинцев.

В заключении изложены основные выводы и результаты работы. Приложения к диссертации состоят из двух частей: иллюстративного материала и списка информаторов. Иллюстративный материал приложения составлен преимущественно на основе полевых материалов диссертанта.

В диссертации использована следующая система сносок на источники и литературу. В тексте помещены концевые сноски, описание которых имеется после каждого из разделов диссертации. Полное описание архивных фондов приводится в списке использованных источников, а библиографическое описание — в общем списке использованной литературы. Сведения об информаторах: годе и месте их рождения и проживания, родовой принадлежности, образовании и владении родным языком содержится в Приложении № 2.

В тексте диссертации курсивом в скобках приведены термины на кумандинском языке, записанные автором в поле. Терминология, взятая из словаря Н.А. Баскакова, также помещена в скобках и написана курсивом с подчеркиванием.

Автор считает своим приятным долгом поблагодарить информаторов, предоставивших наиболее полные сведения о традиционной культуре своего народа: Л.О. Кукоеву из с. Красногорское, М.В. Кастаракова из Бийска, С.Г. Шахова из с. Сузоп, Ю.А. Шатобалова и Г.К. Шатобалову - супругов из с. Шатобал, Л.А. Кабалдаеву из с. Шатобал, П.С. Шатобалову из с. Солтон, К.Б. Кызлакова из с. Шатобал и П.И. Кызлакову из с. Ужлеп.

Автор признателен В.И. Докучаеву - учителю и краеведу из с. Верх-Кажа Красногорского района за ценные сведения по рыболовству у кумандинцев и топонимике их поселений, а также В.А. Иванову и Н.И. Колеснику за помощь в проведении полевых изысканий в Красногорском и Турочакском районах. Также хочется сказать слова благодарности С.А. Назаровой за поддержку.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ В качестве примера можно привести диссертационные исследования, появившиеся
буквально в последние годы: Бетхер А.Р. Традиционное хозяйство немцев Западной
Сибири в конце XIX - первой трети XX в. Автореф. дисс.... канд. ист. наук. - Омск, 2003.

26 с; Маншеев Д.М. Традиционное хозяйство бурят Восточного Присаянья (конец XIX

начало XX в.). Автореф. дисс. ... канд. ист. наук. - Новосибирск, 2003. - 24 с; Селезнева И.А. Традиционное хозяйство тарских татар (вторая половина XIX - начало XX). Автореф. дисс... канд. ист. наук. - Новосибирск, 2000. - 19 с.

² Дыренкова Н.П. Кумандинские песни "tagpag" // Советский фольклор (Сборник статей и
материалов). — М.; Л., 1941. — № 7. — С. 82, Сатлаев Ф.А. Кумандинцы. Историко-
этнографический очерк (XIX- первая четверть XX в.). — Горно-Алтайск, 1974. - С. 23,
ЦХАФАКФ. 81. Оп. 1.Д.43.Л. 10 об.

³ Розен М.Ф. Верхняя Обь и Алтай на картах XVI - XIX вв. - Барнаул, 1998. - С. 36-37.

⁴ Сатлаев Ф.А. Кумандинцы Алтайского края. Автореф. дисс... канд. ист. наук. - Л., 1969.
-С. 3.

Ким А.Р. Антропологический состав и вопросы происхождения коренного населения северных предгорий Алтая. Автореф. дисс. ... канд. ист. наук. — М, 1986. — С. 17.

⁶ Баскаков Н.А. Диалект кумандинцев (куманды-кижи): грамматический очерк, тексты
переводы и словарь. — М, 1972. - С. 4-5.

⁷ Баскаков Н.А. Алтайский язык // Языки народов СССР. - М., 1966. - Т. 2. (Тюркские
языки). - С. 506.

⁸ Аристов Н.А. Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей и
сведения об их численности // Живая старина. — 1896. — Вып. 3-4.— С. 69.

⁹ Тадыев П.Е. Этнический состав дореволюционных алтайцев и особенности их
административного устройства // Записки ГАНИИИЯЛ. - Горно-Алтайск. 1964. - Вып. 6.
-С. 5.

¹⁰ Кимеев В.М., Функ Д.А. Фамильный состав сеока чедыбер у телеутов, кумандинцев и
шорцев // Полевые исследования ГМЭ народов СССР в 1985-1987 гг. — Л., 1989. - С. 44-
45; Сатлаев Ф.А. Кумандинцы. Историко-этнографический очерк...— С. 25-28.

¹¹ Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. — Томск, 1994. - Т. I. - Кн.1. — С. 37.

¹² Сатлаев Ф.А. Кумандинцы. Историко-этнографический очерк... — С. 147.

¹³ Функ Д.А. Верования кумандинцев // Религии народов современной России. Словарь. —
М.: Республика, 1999. - С. 198-199.

¹⁴ Долгих Б.О. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в. М., 1960. — С. 112.

¹⁵ Сибирь XVIII века в путевых описаниях Г.Ф. Миллера. — Новосибирск, 1996 - С. 29.

¹⁶ ЦХАФ АК Ф. 164. Оп. 1. Д. 5. Л. 5.

¹⁷ Радлов В.В. Этнографический обзор турецких племен Сибири и Монголии - Иркутск,
1929.-С. 9.

¹⁸ Майдурова Н.А. Горный Алтай в конце XIX - начале XX в. - Горно-Алтайск, 2000. -
С. 22.

¹⁹ ЦХАФ АК Ф. 29. Оп. 1. Д. 671. Л. 34.

²⁰ ЦХАФ АК Ф. 768. Оп. 2. Д. 5. Л. 3.

²¹ Архив МАЭ Ф. 3. Оп. 1. Д. 227. Л. 1 (Рукопись статьи Н.П. Дыренковой "Несколько
образцов кумандинского фольклора").

²² Кумандинцы //Сибирская советская энциклопедия. — Новосибирск, 1932. - Т. III. - С.
804.

²³ Ткаченко А.А. Тюркские народы: возрождение или развитие? // ЭО. - 1996. - № 4. - С.
71.

⁴ Бельгибаев Е.А. История изучения материальной культуры челканцев (вторая половина XIX - XX в.) // Современное общество. - Омск, 1999. - Вып. 1. - С. 132-133.

²⁵ Кыпчакова Л.В. Исследования по этнографии алтайцев в 1950-1980 гг. // Гуманитарные
исследования в Горном Алтае. — Горно-Алтайск, 1987. — С. 84-102.

²⁶ Майдурова Н.А. Горный Алтай в конце XIX - начале XX в. - Горно-Алтайск, 2000. -
134 с.

²⁷ Потапов Л.П. Очерки по истории алтайцев. - М.-Л., 1953. - 444 с; Потапов Л.П.
Изучение алтайцев русскими учеными в дореволюционный период // Ученые записки
ГАНИИЯЛ. —Горно-Алтайск, 1958. — Вып. 2. — С.3-23.

²⁸ Сатлаев Ф.А. Изучение кумандинцев в историко-этнографической литературе // Ученые
записки ГАНИИИЯЛ. — Горно-Алтайск, 1969. — Вып. 8. - С. 30-40.

²⁹ Тощакова Е.М. Традиционные черты народной культуры алтайцев (XIX - начало XX
в.). - Новосибирск, 1978. - 160 с.

³⁰ Назаров И.И. Изучение кумандинцев в последней трети XX века // Историко-культурное
наследие Северной Азии: итоги и перспективы изучения на рубеже тысячелетий. —
Барнаул, 2001. — С. 41-43.

³¹ Сатлаев Ф.А. Изучение кумандинцев в историко-этнографической литературе // Ученые
записки ГАНИИИЯЛ. — Горно-Алтайск, 1969. — Вып. 8. - С. 30-40; Потапов Л.П.
Изучение алтайцев русскими учеными в дореволюционный период... — С.3-23

³² Майдурова Н.А. Горный Алтай в конце XIX - начале XX в. - Горно-Алтайск, 2000. -
С. 6-Ю.

³³ Там же. — С. 9.

³⁴ Миллер Г.Ф. История Сибири. Издание второе, дополненное.— М., 2000. — Т. И. - С.
556-569, 429-431.; Сибирь XVIII века в путевых описаниях Г.Ф. Миллера. —
Новосибирск, 1996. - С. 29.

³⁵ Гельмерсен И. Телецкое озеро и телеуты Восточного Алтая. // Горный журнал. — СПб.,
1840 — Ч.І. — Кн. 1. — С. 26.

³⁶ Цит. по: Сатлаев Ф.А. Изучение кумандинцев в историко-этнографической литературе //
Ученые записки ГАНИИИЯЛ. — Горно-Алтайск, 1969. — Вып. 8. - С. 31-32.

³⁷ Вербицкий В.И. Алтайские инородцы. - Горно-Алтайск, 1993. - 268 с.

³⁸ Потапов Л.П. Очерки по истории алтайцев... — С. 33.

³⁹ Муйтуева В.А. О сборнике В.И. Вербицкого "Алтайские инородцы" // Вербицкий В.И.
Алтайские инородцы. — Горно-Алтайск, 1993. — С. 157-167.

⁴⁰ Радлов В.В. Из Сибири: страницы истории. — М., 1989. — 749 с.

Деревянко О.А В.В. Радлов как археолог и этнограф Сибири // Методологические аспекты археологических и этнографических исследований в Западной Сибири. — Томск, 1981. —С. 34-37.

⁴² Радлов В.В. Из Сибири: страницы истории. — М., 1989. — С.29,212-214.

⁴³ Ядринцев Н.М. Алтай и его инородческое царство (Очерки путешествия по Алтаю) //
Исторический вестник. — СПб, 1885. — Т. 20. — С. 607-644.; Он же. Об алтайцах и
черневых татарах // Известия Императорского русского географического общества. СПб,
1881. — Отдельный оттиск. — 27 с.

⁴⁴ Шерр Н.Б. Из поездки к кумандинцам в 1898 г. // Алтайский сборник — Барнаул, 1903.

— Т. V. —С. 81—114.

⁴⁵ Богатырев Н. Об ореховом и зверовом промысле кумандинских инородцев Бийского
уезда // Алтайский сборник. — Барнаул, 1908. — Т. IX.-C. 1-31.

⁴⁶ Сатлаев Ф.А. Изучение кумандинцев в историко-этнографической литературе... — С.
35.

⁴⁷ Горный Алтай и его население. Кочевники Бийского уезда. Кумандинцы. - Барнаул,
1903. - Т. III. - Вып. IV. - Часть I. - 253 с.

⁴⁸ Отчет Алтайской духовной миссии за 1913 г. - Томск, 1914. - 128 с; Отчет Алтайской
духовной миссии за 1914 г. - Томск, 1915. - 96 с; Отчет Алтайской духовной миссии за
1907 г.-Томск, 1908.-71 с.

⁴⁹ Zelenin D. Ein erotischer Ritus der altaischen Turken. II International Archiv fur Ethnography.

— Leiden, 1928. - Bd. XXIX. - IV-VI. Ввиду того, что данная работа является
библиографической редкостью, она оказалась для нас недоступной.

⁵⁰ Сатлаев Ф.А. Изучение кумандинцев в историко-этнографической литературе.. — С.38.

⁵¹ Новиков А. О способе выслеживания лесных пчел у алтайцев с помощью "солонца" //
Этнограф-исследователь - Л., 1928. — № 2-3. - С. 22-28.

⁵² Дьяконова В.П. Н.П. Дыренкова - к 90-летию со дня рождения // Фольклорное наследие
Горного Алтая. — Горно-Алтайск, 1989. - С. 3-14.

⁵³ Дыренкова Н.П. Культ огня у алтайцев и телеут // Сборник МАЭ. - Л., 1927. - Т. VI. -
С. 63-78; Она же. Кумандинские песни "tagpag" // Советский фольклор (Сборник статей и
материалов). — М.-Л., 1941. — № 7. — С. 82-90; Она же. Отражение борьбы материнского
и отцовского начала в фольклоре телеутов и кумандинцев // СЭ. — 1936. — № 6. - С. 70-
84.; Она же. Охотничьи легенды кумандинцев // Сборник МАЭ — М.; Л., 1949. — Т. XI.

— С. 110-132.; Она же. Пережитки идеологии материнского рода у алтайских тюрков //
Сборник памяти В.Г. Богораза-М, 1937.-С. 122—145.

Потапов Л.П. Очерки по истории алтайцев - М.; Л., 1953. - 444 с; Он же. Этнический состав и происхождение алтайцев -Л., 1969. - 196 с; Он же. Южные этнические элементы в составе северных алтайцев // Происхождение аборигенов Сибири и их языков. — Томск, 1969.-С. 131-134.

⁵⁵ Потапов Л.П. Одежда алтайцев // Сборник МАЭ. - 1951. - Т. 13. - С. 5-59.

⁵⁶ Потапов Л.П. Пища алтайцев (этнографический очерк) //Сборник МАЭ - М.; Л., 1953. -
Т. XIV. - С. 37-72.

⁵⁷ Дыренкова Н.П., Потапов Л.П. Озуп и абыл - хозяйственные орудия шорцев Кузнецкой
тайги (из области первобытной культуры турецких племен) // Культура и письменность
Востока. - Баку, 1928. - Кн. III. - С. 103-123; Потапов Л.П. Географический фактор в
традиционной культуре и быте тюркоязычных народов Алтае-Саянского региона // Роль
географического фактора в истории докапиталистических обществ (по этнографическим
данным). Сб. науч. трудов. - Л., 1984. - С. 126-147; Он же. Охотничий промысел алтайцев
(отражение древнетгаркской культуры в традиционном охотничьем промысле алтайцев)

— СПб., 2001. - 168 с; Он же. Разложение родового строя у племен Северного Алтая. -
М; Л., 1935. - 120 с; Он же. Черты первобытно-общинного строя северных алтайцев //
Сборник МАЭ — М.-Л., 1949. - T.XI. - С. 5-41; Он же. Этнографический очерк развития
земледелия у алтайцев // Труды Института этнографии. Новая серия. - М.; Л.:, 1952. -
Т. 18.-С. 173-198.

⁵⁸ Потапов Л.П. Алтае-саянские этнографические параллели к древнетюркскому обряду
жертвоприношения домашних животных и их историческое значение // Ученые записки
ГАНИИИЯЛ. - Горно-Алтайск, 1974. - Вып. 11. - С. 51-62; Он же. Алтайский шаманизм -
Л., 1991. - 321 с; Он же. Из этнической истории кумандинцев // История, археология и
этнография Средней Азии. — М., 1968. - С. 316-323; Он же. Конь в верованиях и эпосе
народов Саяно-Алтая // Фольклор и этнография: связи фольклора с древними
представлениями и обрядами. - Л., 1977. - С. 164-178; Он же. Лук и стрела в шаманстве у
алтайцев // СЭ. - 1934. - №3. - С. 64-76; Он же. Мифы Алтае-саянских народов как
исторический источник // Вопросы археологии и этнографии Горного Алтая. - Горно-
Алтайск, 1983. - С. 96-140; Он же. Из истории ранних форм семьи и религиозных
представлений (обычай дарения убитого лебедя у хакасов) //СЭ. - 1959. - № 2. - С. 18-30;
Он же. Пережитки культа медведя у алтайских турок // Этнограф-исследователь. - Л.,
1928. - № 2-3. - С. 15-22; Он же. Следы тотемистических представлений у алтайцев // СЭ.

- № 4-5. - С. 134-152; Potapov L.P. Die Schamanentrommel bei den alteischen Volkerschaften

II Glaubenwelt und Folklore der sibirischen Volker. Herausgegeben von V. Dioszegi. — Budapest, 1963. - S. 223-256.

⁵⁹ Потапов Л.П. Из этнической истории кумандинцев // История, археология и этнография
Средней Азии. — М, 1968. - С. 316-323.

⁶⁰ Потапов Л.П. Работа Саяно-Алтайской экспедиции в 1952 г. // Краткие сообщения
Института этнографии имени Н.Н. Миклухо-Маклая. — М., 1954. — Вып. 20. - С. 3-7.

⁶¹ Каралькин П.И. Кумандинцы // Краткие сообщения института этнографии. — Л., 1953.

— Вып. 18. —С. 29-38.

⁶² Dioszegi V. Pre-islamic shamanism of the Baraba turks and some ethnogenetic conclusions II
Shamanism in Siberia. — Budapest, 1978. — Pp. 83-168. Автор диссертации благодарит
А.Г. Селезнева за предоставленную возможность ознакомиться с текстом статьи
В. Диосеги.

⁶³ Сатлаев Ф.А. Кумандинцы Алтайского края. Автореф. дисс. ... канд. ист. наук. - Л.,
1969.-18 с.

⁶⁴ Сатлаев Ф.А. Кумандинцы: историко-этнографический очерк (XIX- первая четверть XX
в.). — Горно-Алтайск, 1974. - 200 с.

⁶⁵ Сатлаев Ф.А. Древние этногенетические связи алтае-саянских народов (на материалах
кумандинцев) // Историко-культурные контакты алтайской языковой общности. — М.,
1986. — Ч. 1. - С. 63-64; Он же. Древние этногенетические связи алтае-саянских народов
(на примере кумандинцев) // Историко-культурные связи народов Южной Сибири. —
Абакан, 1988. - С. 37-47; Он же. Из истории хозяйственного развития Северного Алтая //
Проблемы изучения древней культуры населения Горного Алтая. - Горно-Алтайск, 1988.

- С. 182-222; Он же. Изучение кумандинцев в историко-этнографической литературе //
Ученые записки ГАНИИИЯЛ. — Горно-Алтайск, 1969. — Вып. 8. — С. 30-40; Он же.
История Горного Алтая: Учебное пособие для студентов пед. Институтов и
старшеклассников средних школ. — Горно-Алтайск, 1995. - 191 с; Он же. К вопросу о
развитии плужного земледелия в Горном Алтае (XIX- начало XX в.) // Ученые записки
ГАНИИИЯЛ. - Горно-Алтайск, 1974. - Вып. И. - С. 78-88; Он же. К вопросу
происхождения северных алтайцев (кумандинцев) // Этническая история тюркоязычных
народов Сибири и сопредельных территорий: Тезисы докладов областной научной
конференции по этнографии. - Омск, ОмГУ, 1984. - С. 25-28; Он же. Коча-кан -
старинный обряд испрашивания плодородия у кумандинцев // Сборник МАЭ — Л., 1971. -
Вып. 27. - С. 130-141; Он же. Куда исчезли кумандинцы ? // Сибирские огни — 1991. — №
1. — С. 154-157; Он же. Кумандинцев язык // Красная книга языков народов России.

Энциклопедический словарь-справочник. — М., 1994. - С. 34-35; Он же. Сельская община кумандипцев во второй половине XIX - первой четверти XX в. // Социальная история народов Азии. — М, 1975. - С. 100-114; Он же. Сельская община кумандинцев во второй половине XIX - первой четверти XX в. // Тезисы докладов годичной научной сессии. — М., 1968. - С. 34-35; Он же. Современная культура и быт кумандинцев Красногорского района Алтайского края // Тезисы докладов научной сессии, посвященной итогам работы Института этнографии АН СССР (Ленинградское отделение) за 1966 г. —Л., 1967. - С. 50-51; Он же. Этнографический очерк развития земледелия у кумандинцев (XIX - начало XX) // Ученые записки ГАНИИИЯЛ. — Горно-Алтайск, 1970. — Вып. 9. - С. 73-94.

⁶⁶ Алексеев Н.А. Роль Ф.А. Сатлаева в этнографических экспедициях на Алтай В. Диосеги
(1964 г.) и Алексеева Н.А. (1976-1984 гг.) // Сибирский этнографический вестник. - № 7. —
Новосибирск, 2002. (Электронная версия статьи выставлена в Интернет по адресу:
).

⁶⁷ Дьяконова В.П., Залкинд Е.М. Рецензия на книгу: "Сатлаев Ф. Кумандинцы: историко-
этнографический очерк (XIX - первая четверть XX в.). — Горно-Алтайск, 1974. - С. 199. //
СЭ.-1976.-N 6.-С. 144-147.

⁶⁸ Тощакова Е.М. Традиционные черты народной культуры алтайцев (XIX - начало XX
в.). - Новосибирск, 1978. - 160 с.

⁶⁹ Алексеев. Н.А. Ранние формы религии тюркоязычных народов Сибири - Новосибирск,
1980.-318 с.

⁷⁰ Славнин В.Д. Типы жилищ кумандинцев // Жилища народов Западной Сибири. —
Томск, 1991.-С. 86-95.

⁷¹ Соколова З.П. Жилище народов Сибири (опыт типологии). - М., 1998. - 288 с.

⁷² Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. — Томск, 1994. - Т. I. - Кн.1.
Поселения и жилища. - 485 с; Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. —
Томск, 1994. - Т. I. - Кн.П. Поселения и жилища. - 286 с.

⁷³ Садовой А.Н. Территориальная община Горного Алтая и Шории (конец XIX - начало
XX вв.). — Кемерово, 1992. — 198 с.

⁷⁴ Славнин В.Д. Архаика в духовной культуре кумандинцев: вселенная и человек, время и
календарь // Методы реконструкции в археологии. — Новосибирск, 1991. - С. 179-218.

⁷⁵ Славнин В.Д. Погребальный обряд кумандинцев // Обряды народов Западной Сибири.
— Томск, 1990.-С. 132-146.

Славнин В.Д. Жертвоприношение коня духу-покровителю рода у верхних кумандинцев (материалы) // Проблемы этнической истории и культуры тюрко-монгольских народов Южной Сибири и сопредельных территорий. — М., 1994. - С. 57-74.

⁷⁷ Славнин В.Д. Новые материалы по этнографии кумандинцев // Полевые исследования
ГМЭ народов СССР в 1987-1988 гг. — Л., 1989. — С. 49-51; Он же. След динлинов в
этико-мировоззренческих и обрядовых текстах верхних кумандинцев // Обозрение
результатов полевых и лабораторных исследований археологов, этнографов и
антропологов Сибири и Дальнего Востока в 1993 г. - Новосибирск, 1995. - С. 114-116; Он
же. Этногенетические и исторические предания и песни верхних кумандинцев (по
материалам М.В. Костаракова) // Современные проблемы исторического краеведения. —
Кемерово, 1993. - С. 61-65.

⁷⁸ Данилов В.М. Кумандинцы: (большие заботы малочисленного народа) //Жизнь
национальностей. — 2000. — № 2. — С. 62-63; Он же. Тайлгьа // Жизнь национальностей.
— 2001. — № 1/2. — С. 62-63.

⁷⁹ Кастараков М.В. Пять тысяч родни // Северные просторы. - 2001. - № 1. - С. 13-15.

⁸⁰ Байжуманова Н.К. Изображение традиционных форм хозяйствования (собирательства) в
фольклоре у кумандинцев в конце XIX - начале XX в. // Народная культура Сибири:
научные поиски молодых исследователей. — Омск, 2001. - С. 77-80; Байжуманова Н.К. К
вопросу о собирательстве как традиционном элементе самобытной культуры кумандинцев
в конце XIX - начале XX в. // Культурология традиционных сообществ: Материалы
Всероссийской научной конференции молодых ученых. — Омск, 2002. - С. 91-93.

⁸¹ Архив МАЭ Ф. 3. Оп. 1. Здесь имеется 44 дела, содержащие кумандинский фольклор.

⁸² Архив МАЭ Ф. 3. Оп. 1. Д. 227. Дыренкова Н.П. Несколько образцов кумандинского
фольклора, 1934.

⁸³ Дыренкова Н.П. Кумандинские песни "tagpag" // Советский фольклор (Сборник статей и
материалов). - № 7. - М.-Л., 1941. - С. 82-90; Она же. Отражение борьбы материнского и
отцовского начала в фольклоре телеутов и кумандинцев // СЭ. — 1936. — № 6. - С. 70-84;
Она же. Охотничьи легенды кумандинцев // Сборник МАЭ. - М.; Л., 1949. — Т. XI. -
С. 110-132.

⁸⁴ Баскаков Н.А. Диалект кумандинцев (куманды-кижи): грамматический очерк, тексты
переводы и словарь. - М., 1972. - 280 с.

⁸⁵ Потапов Л.П. Охотничий промысел алтайцев (отражение древнетюркской культуры в
традиционном охотничьем промысле алтайцев) — СПб., 2001. -168 с.

Сатлаев Ф.А. Коча-кан - старинный обряд испрашивания плодородия у кумандинцев // Сборник МАЭ. — Л., 1971. - Вып. 27. - С.130-141.

⁸⁷ Славнин В.Д. Архаика в духовной культуре кумандинцев: вселенная и человек, время и
календарь // Методы реконструкции в археологии. — Новосибирск, 1991. - С. 179-218.

⁸⁸ Учитесь говорить по-кумандински. Русско-кумандинский разговорник. — Горно-
Алтайск, 1990.-152 с.

⁸⁹ Корусенко С.Н., Назаров И.И. Серия о памятниках фольклора Сибири в Омске //
Культурологические исследования в Сибири. - Омск, 2002. - № 2 (8). - С. 137-140.

⁹⁰ Алтайские народные сказки. / Сост. Т.М. Садалова. — Новосибирск, 2002. - 455 с. - /
Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока. Т. 21.

⁹¹ МЭЭ АлтГУ Ф. 1. Папка № 1. Карточки №№ 12, 25, 52, 65, 70; Ф. 1. Папка № 3.
Карточки №№ 55-66.

⁹² По подсчетам Ф.А. Сатлаева, из общего числа призванных на фронты войны
кумандинцев вернулось менее 15 %: Сатлаев Ф.А. Куда исчезли кумандинцы ? //
Сибирские огни. —1991. —№ 1. —С. 156.

⁹³ Сатлаев Ф.А. Современная культура и быт кумандинцев Красногорского района
Алтайского края // Тезисы докладов научной сессии, посвященной итогам работы
Института этнографии АН СССР (Ленинградское отделение) за 1966 г. —Л., 1967. - С. 50-
51.

⁹⁴ Каралькин П.И. Кумандинцы // Краткие сообщения института этнографии. - Л., 1953. -
Вып. 18.-С. 29-38.

⁹⁵ Маркарян Э.С. Теория культуры и современная наука (логико-методологический
анализ). — М, 1983. - С. 60.

⁹⁶ Маркарян Э.С. Очерки теории культуры. — Ереван, 1969. — С. 37; Он же. Вопросы
системного исследования общества. — М., 1972. — С. 56-57.

⁹⁷ Прежде всего, следует назвать Н.А. Томилова, по мнению которого термин
"традиционно-бытовая культура", предложенный Ю.В. Бромлеем, идентичен понятию
"народная культура", но более точен в научном плане, так как позволяет выяснить в ней
этническую специфику: Томилов Н.А. Проблемы этнической истории: (По материалам
Западной Сибири). — Томск, 1993 — С. 34. Свое определение традиционной культуры
предлагает Н.И. Толстой в монографии "Язык и народная культура. Очерки по славянской
мифологии и этнолингвистике. — М., 1995. — 512 с." На несоответствие традиционной
культуры и культуры этнической указывает в своих работах омский этнограф
А.Г. Селезнев: Селезнев А.Г. Или-или: проблема соотношения традиционной и

этнической культуры // История и культура Сибири: Материалы юбилейной научной сессии Омского филиала Объединенного института истории, филологии и философии Сибирского отделения РАН. — Омск, 2001. - С 140-152.

Жуковская Н.Л. Кочевники Монголии: Культура. Традиции. Символика: Учебное пособие. - М., 2002. - С. 7-8.

⁹⁹ Решетов A.M. Хозяйственно-культурные типы и историко-этнографические области:
формирование и перспективы развития концепции. // Российская наука о человеке: вчера,
сегнодня, завтра: Материалы международной научной конференции. — СПб., 2003. — С.
161-168; Томилов Н.А. Проблемы этнической истории: (По материалам Западной
Сибири). — Томск, 1993. — С. 55.; Чеснов Я.В. О социально-эконимический и природный
условиях возникновения хозяйственно-культурных типов (в связи с работами М.Г.
Левина) // СЭ. — 1970. — № 6. — С. 15-25.

¹⁰⁰ Чебоксаров Н.Н., Чебоксарова И.А. Народы, расы, культуры. - Издание второе. — М.,
1985. —177 с.

¹⁰¹ Томилов Н.А. Проблемы этнической истории: (По материалам Западной Сибири). —
Томск, 1993. —С. 55.

¹⁰² Мкртумян Ю.И. Компоненты культуры этноса // Методологические проблемы
исследования этнических культур: Материалы симпозиума. — Ереван, 1978. - С. 42-47.

¹⁰³ Крупник И.И. Арктическая этноэкология. Модели традиционного природопользования
морских охотников и оленеводов Северной Евразии. — М., 1989. - С. 14-15.

¹⁰⁴ Культура жизнеобеспечения и этнос. Опыт этнокультурологического исследования (на
материалах армянской сельской культуры). / Отв. ред. С.А. Арутюнов, Э.С. Маркарян. -
Ереван, 1983.-319 с.

¹⁰⁵ Арутюнов С.А., Маркарян Э.С, Мктрумян Ю.И. Проблемы исследования культуры
жизнеобеспечения этноса // СЭ. - 1983. - №2. - С. 22-31; Арутюнов С.А., Мкртумян Ю.И.
Проблема классификации элементов культуры (на примере армянской системы питания) //
СЭ. - 1981. - № 4. - С. 3-15; Арутюнов С.А., Мкртумян Ю.М. Проблемы изучения
культуры жизнеобеспечения (по материалам исследований в Армянской ССР) //
Всесоюзная сессия по итогам полевых этнографических исследований 1978-1979 гг. -
Уфа, 1980. - С. 18-19; Арутюнов С.А., Мкртумян Ю.И. Проблемы типологического
исследования механизмов жизнеобеспечения в этнической культуре // Типология
основных элементов традиционной культуры. - М., 1984. - С. 19-33.

¹⁰⁶ Арутюнов С.А. Народы и культуры: взаимодействие и развитие - М., 1989. - 247 с.
¹⁰⁷Тамже.-С202.

Более подробно об этом см. в работах: Банников К.Л. Антропология экстремальных групп. Доминантные отношения среди военнослужащих срочной службы Российской армии. - М., 2001. - 400 с; Самойлов Л. Этнография лагеря // СЭ. - 1990. - №1. - С. 96-108.

¹⁰⁹ Козлов В.И. Жизнеобеспечение этноса: содержание понятия и его экологические
аспекты // Этническая экология: теория и практика. - М., 1991. - С. 27-28.

¹¹⁰ Лурье СВ. Историческая этнология: Учебное пособие для вузов. — М., 1997. — С. 115-
135.

¹¹¹ Головнев А.В. Говорящие культуры: традиции самодийцев и угров — Екатеринбург,
1995.-С. 18.

¹¹² Томилов Н.А. Культура и ее структурные сферы // Культурологические исследования в
Сибири. - Омск, 2001. - № 1. - С. 39-43.

¹¹³ Алимбай Н., Муканов М.С., Аргынбаев X. Традиционная культура жизнеобеспечения
казахов. Очерки теории и истории - Алматы, 1998. - 234 с; Атнагулов И. Р. Материальная
культура и система жизнеобеспечения верхнеуральских казаков-нагайбаков второй
половины XIX в.- начала XX вв. Автореф. дисс... канд. ист. наук. - Новосибирск, 2002. -
23 с; Воробьев Д.В. Жизнеобеспечение и адаптивная система эвенков в к. XX в. (Север
Туруханского района Красноярского края). - М., 2001. - 30 с. (Исследования по
прикладной и неотложной этнологии. - № 140); Майничева А.Ю. Особенности Культуры
жизнеобеспечения немцев в условиях иноэтничного окружения (Верхнее Приобъе, первая
четверть XX в) // Немецкий этнос в Сибири — Новосибирск, 2000. — Вып 2. — С. 127-
130; Руднев В.В. Межэтнические контакты и культура жизнеобеспечения //
Межэтнические контакты и развитие национальных культур — М., 1985. - С. 5-14;
Рындина О.М. Традиция и новация в системе жизнеобеспечения русских Нарымского края
// Археолого-этнографические исследования в южно-таежной зоне Западной Сибири: Сб.
статей. - Томск, 2003. - С. 73-82; Система жизнеобеспечения традиционных обществ в
древности и современности. Теория, методология, практика. Материалы XI Западно-
Сибирской археолого-этнографической конференции. - Томск, 1998. - 258 с; Текеев К.М,
Карачаевцы и балкарцы. Традиционная культура жизнеобеспечения Автореф. дисс...
доктора ист. наук. — М., 1991 — 38 с; Трушкова И.Ю. Традиционная культура русского
населения Вятского региона в XIX - начале XX в. (система жизнеобеспечения). Издание
второе, переработанное. — Киров, 2003. — 724 с, Уарзиати B.C. Культура
жизнеобеспечения осетин в дореволюционном кавказоведении // Роль России в истории
Осетии. — Орджоникидзе, 1989. — С. 111-122; Халфин А.С. Культура жизнеобеспечения

юго-западных башкир (историко-экологический аспект). Автореф. дисс... канд. ист. наук. - Уфа, 1997. - 20 с; Чирг АЛО. Культура жизнеобеспечения адыгов // Культура и быт адыгов. — Майкоп, 1991. —Вып. 8. —С. 246-174;

¹¹⁴ Токарев С.А. К методике этнографического изучения материальной культуры // СЭ. —
1970. — №4 — С.З.

¹¹⁵ Вопросники и программы по этноархеологии и этнографии для участников
археологических и этнографических экспедиций и студенческих практик: Учебно-
методическое пособие. - Омск: Омский государственный университет, 2002 . - 200 с.

¹¹⁶ Кадиков Б.Х. Зал истории, быта и культуры кумандинцев Бийского краеведческого
музея // Этнография Алтая и сопредельных территорий. — Барнаул, 1998. — Вып. 3. - С.
209-212.

^U7. altai.ru/Altai/museum/exp/Kumandints/

Автор диссертации выражает благодарность Е.А. Бельгибаеву за помощь в проведении этнографических исследований в Красногорском и Солтоиском районах Алтайского края.

¹¹⁹ Архив МАЭФ.З.Оп. 1.Д. 150-192,216,227.

¹²⁰ Архив МАЭ Ф. К-1. Оп. 2. Д. 37.

¹²¹ Бельгибаев Е.А., Назаров И.И. Традиционное рыболовство таежных групп Алтая //
Древности Алтая. - Горно-Алтайск, 2003. - № 10. - С. 164-171; Кунгурова Н.Ю., Назаров
И.И. Материальная культура кумандинцев как объект историко-культурного наследия
Алтайского края // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края. —
Барнаул, 1999. — Вып. X. - С. 151-158; Назаров И.И. Гора Елтош и ее хозяйственное и
духовное значение у кумандинцев // Досуг. Творчество. Культура. - Омск, 2000. - Ч. II.- С.
81-84; Он же. Из истории кумандинского обряда тайэлга // Науки о культуре - шаг в XXI
в. Сб. мат.-лов ежегодной конференции-семинара молодых ученых. — М., 2003. - С. 210-
214;Он же. Изучение кумандинцев в последней трети XX века // Историко-культурное
наследие Северной Азии: итоги и перспективы изучения на рубеже тысячелетий
(Материалы XLI Региональной археолого-этнографической студенческой конференции.
Барнаул, 25-30 марта 2001 г.). — Барнаул, 2001. — С. 41-43; Он же. Землеустроительная
кампания и хозяйство кумандинцев в начале XX века // Материалы научной молодежной
конф. "Молодые ученые на рубеже третьего тысячелетия", посвященной 70-летию со дня
рождения академика В.А. Коптюга. - Омск, 2001. - С. 46-48; Он же. Землеустроительные
работы и хозяйство кумандинцев в начале XX века // Исторический ежегодник.
Специальный выпуск. Посвящается 60-летию профессора Николая Аркадьевича
Томилова. - Омск, 2001. - С. 224-230; Он же. Деятельность Алтайской духовной миссии по

организации поселений у кумандинцев // Интеграция археологических и этнографических исследований: Сб. науч. труд. - Нальчик-Омск, 2001. - С. 147-150; Он же. К вопросу о возникновении поселений у кумандинцев // IV конгресс этнографов и антропологов России. Нальчик, 20-23 сентября 2001 г.: Тез. докл. - М., 2001. - С. 153; Он же. Кумандипские тамги // Народная культура: личность творчество, досуг (этнокультурный и творческий потенциал личности в пространстве досуга): Сб. статей и материалов Всеросс. науч. конф., посвященной памяти профессора Михаила Ефимовича Бударина. - Омск, 2003. - С. 66-68; Он же. Новые материалы по охотничьему промыслу кумандинцев // Катаиаевские чтения: Материалы Пятой всеросс. научно-практической конф. (Омск, 17-18 апреля 2003 г). — Омск, 2003. — С. 212-213; Он же. Новые материалы по традиционному рыболовству кумандинцев // Народная культура Сибири: научные поиски молодых исследователей. - Омск, 2001, - С.50-54; Он же. Традиционный календарь кумандинцев // Культурология традиционных сообществ: Материалы Всеросс. науч. конф. молодых ученых. - Омск, 2002. - С. 75-78; Он же. Экологические принципы организации поселений у кумандинцев // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития. Сб. науч. тр. В 3 Ч. - Омск, 2002. — Ч. И. - С. 78-80; Он же. Традиционный календарь кумандинцев в XIX - XX вв. (отражение хозяйственных занятий и этногенетические связи). // Культурология традиционных сообществ: конкурсные работы молодых ученых. - Омск, 2002. - С. 120-130; Он же. Магия в рыболовном промысле кумандинцев // Культурология и история древних и современных обществ Сибири и Дальнего Востока: Материалы XLII Региональной археолого-этнографической студенческой конф. - Омск, 2002. - С. 509-511; Он же. Рыболовство у кумандинцев (по материалам экспедиций 2001-2002 гг.) // Тюркские народы. Материалы V Сибирского симпозиума "Культурное наследие народов Западной Сибири (9-11 декабря 2002 г., Тобольск)". - Тобольск; Омск, 2002. - С. 461-464; Он же. Место представлений о хозяйке воды в рыболовческом комплексе кумандинцев // Культура. Социум. Творчество: Материалы Всероссийской конф. V Всероссийского научно-практического семинара "Досуг. Творчество. Культура". - Омск, 2002. - С. 157-160; Он же. Рыболовство как древнейшая отрасль традиционного хозяйства кумандинцев // V Конгресс этнографов и антропологов России. Омск, 9-12 июня 2003 г. Тезисы докладов. - М., 2003. - С. 222.

Природно-климатические условия территории проживания кумандшщев

Подробное описание природных условий территории проживания кумандинцев было составлено еще в начале XX в. Оно приводится в книге "Отчет начальника Алтайского округа В.П. Михайлова по ознакомлению с Горным Алтаем в лето 1910 г." Территория Горного Алтая в этом отчете подразделялась на несколько районов. Бассейн реки Бии приходился на "Первый район", который назывался также Причерневым, т.е. притаежным. Во всем этом районе наблюдается ярко выраженная холмистость. Склоны холмов пологи и не отличаются большой высотой.

Долины местных рек очень широки и всегда заливаются во время весенних паводков. Скальные породы в этом районе залегают глубоко. Толщину наносных пород составляют три вида почв, из которых доминирует подзолистый. По дну речных долин залегают илово-болотистые почвы, образующие болота. И третий тип почв - горно-луговой, преобладает на востоке Причерневого района на высоте от 1200 м1.

В хозяйственном отношении исследователями отмечалось преимущество левобережной (относительно р. Бия) части района, где были благоприятные возможности для занятия земледелием. Особо благоприятны для земледелия и огородничества южные склоны холмов, прогреваемые солнцем до глубокой осени.

Правобережная же часть имеет и сейчас обильные лесные массивы. Из лесных пород здесь преобладают лиственные: осина и береза, в восточной же части рассматриваемого района преобладают хвойные породы: кедр, пихта и сосна. В лесостепной части Красногорского и Солтонского районов произрастают: кедр, ель, береза, осина, пихта, сосна, лиственница, тополь, ива, черемуха, калина и желтая акация3.

Как отмечали путешественники конца XIX в., кумандинские волости были богаты болотными участками, покрытыми густой и высокой, иногда выше человеческого роста, травой. Такие места, располагавшиеся по берегам рек и речушек, получили название "согры"4.

Климат предгорий Северного Алтая является континентальным. Средняя температура января -18 градусов, а июля +18 градусов. Годовое количество осадков, выпадающих здесь равняется 580-590 мм5. Природной особенностью рассматриваемой территории является обильное выпадение осадков, особенно в холодное время. Еще В.И. Вербицкий сообщал, что снег в этих местах выпадал рано и всегда достигал глубины до трех аршин. Данное обстоятельство значительно сдерживало разведение домашних животных, которые могли бы содержаться на подножном корме6. По сообщению Н.Б. Шерра, в местах проживания кумандинцев весной и осенью случаются неожиданные заморозки, а повышенная влажность в условиях предгорий способствует частому образованию густых туманов .

По территории проживания кумандинцев тянутся несколько горных хребтов, самыми высокими вершинами которых являются Синюха (Кызыл гая) и Ажи (Аэ/сиг - перевал) . Наиболее почитаемой горой у красногорских кумандинцев является Елтош (Елиг тош, Чилыг кай)9, у солтонских кумандинцев - гора Кивда, а у турочакских - Салоп. Самой главной горой для всех северных алтайцев, по мнению нашего информатора, является гора Мустаг, расположенная в Таштагольском районе Кемеровской области10. Почитание кумандинцами гор является свидетельством бытования у них культа гор, распространенного у народов Саяно-Алтая11.

С горными вершинами связаны также приметы на погоду. Так, например, по наблюдениям нижних кумандинцев, если на вершине горы Бабырган собираются тучи, то вскоре обязательно будет дождь. У кумандинцев Красногорского района в качестве такого же ориентира служила вершина горы Елтош . Члены сеока шабат, проживавшие у подножья хребта Казырык, что находится на территории Красногорского района, осадки предсказывали также по вершинам своего хребта (казырык - грозный, могучий)13. Верхние кумандинцы предсказывают погоду, наблюдая за изменением цвета камней на вершине горы Салоп. Когда камни, слагающие эту гору, имеют ярко-красный цвет - это предвещает хорошую погоду. Когда же камни тускнеют - обязательно будет дождь14. Во время непогоды, особенно в сильный дождь или град, члены сеока кузен обращаются к Салопу с молитвой: "Нас защити, пожалейі" Просят, чтобы гора отослала дождь или град в сторону15. Н.А. Баскаков сообщал также, что у кумандинцев существовал особый вид знахарей - дъадачы которые заговаривали погоду силой камня (дьадала - силой камня сделать вёдро или ненастье)16. У алтайцев человек, управляющий погодой посредством камня, назывался ядачи (яда-таш) . Магический камень, с помощью которого вызывали или прекращали выпадение снега или дождя, назывался jada, также назывался и сам обряд по вызыванию или прекращению осадков18.

На рассматриваемой территории обитают следующие животные: белка, бобр, рысь, выдра, норка, ондатра, лось, медведь, волк, лиса, косуля, хорек. А из птиц - тетерев, глухарь, сойка, куропатка19.

Природная среда в предгорьях Северного Алтая в конце XIX - XX в. переживала значительные изменения под воздействием антропогенного фактора. Активное вырубание леса привело к исчезновению значительных таежных массивов. Как писали в конце XIX в. члены Алтайского подотдела Западно-Сибирского отдела Русского императорского географического общества: "истребление лесов стерло с лица земли густые дремучие леса, которые несомненно здесь существовали несколько десятков лет тому назад. "Чернь", которая была прямо под рукою, с годами отходит все дальше... Об этом свидетельствуют рассказы кумандинцев, а также то обстоятельство, что значительная часть кумандинских волостей до сего времени называется "чернью"20.

Время и календарь в традиционной культуре кумандшщев

Анализ календарных систем сибирских народов был предпринят в совместной публикации известных этнографов Ю.Б. Симченко, А.В. Смоляк и З.П. Соколовой39. Несомненной ценностью их работы является привлечение широкого сравнительного материала по многим народам Сибири. Однако при исследовании календаря алтайцев упомянутые ученые опирались на работу В.И. Вербицкого40, сведения которой, к сожалению, не отражают все локальные различия календарных систем северных и южных алтайцев.

Первые сведения о календарных системах аборигенного населения Северного Алтая относятся к концу XVII - началу XVIII вв. и содержатся в работах известных ученых И.Г. Георги и Г.И. Спасского41. Более полно календарь алтайцев был описан в уже упоминавшейся выше книге миссионера В.И. Вербицкого42. Информация о названиях месяцев у северных алтайцев встречается и у исследователей: Н.А. Баскакова, Е.А. Бельгибаева, В.В. Радлова, В.Д. Славнина и Д.А. Функа и др43. Однако, в обобщающей монографии по кумандинцам, вышедшей в 1974 г. и принадлежащей перу Ф.А. Сатлаева, совершенно отсутствует раздел о календаре и календарной обрядности кумандинцев .

Названия месяцев кумандинского календаря были опубликованы в "Кумандинско-русском словаре..." - издании, которое, к сожалению, грешит большим числом неточностей и изъянов45. В частности, наименования месяцев даны просто как аналоги месяцев современного календаря, но без перевода самих терминов и слов, составляющих названия.

Впервые описание месяцев кумандинского календаря и времяисчисления было дано в статье В.Д. Славнина. Большим плюсом его работы можно назвать и то, что для каждого месяца автор приводит перечень хозяйственных занятий кумандинцев46.

Ценные сведения о кумандинском календаре и связи названий месяцев с фольклором содержатся в русско-кумандинском разговорнике "Учитесь говорить по-кумандински"47.

Анализ календаря алтайцев, сведения о котором содержатся в записях православных миссионеров XIX в., приводится в работе горно-алтайского исследователя Г.П. Самаева. Он подробно рассматривает структуру календаря не только южных алтайцев, но и северных. При этом Г.П. Самаев придерживается принципа построения календаря, связанного с сезонными явлениями природы48.

Итак, основной единицей измерения времени у кумандинцев являлись — сутки {кун-тун, конок), которые подразделялись на 12 отрезков, шесть из которых приходились на день (кун), а другие — на ночь (танг). Отрезки, приходившиеся на день, имели следующие названия: рассвет - танг чарчит, восход солнца - кун шикчит, время перед полуднем - кун тушся кыйканда, полдень - кун туш, время после полудня - кун туш кыйпарда и закат солнца — кун ашчит.

Названия этапов ночи были следующими: солнце закатилось - кун ашпан, сумерки - позям капчит, наступила ночь - танг кирпарды, полночь - орто танг, ночь перед утром — танг чарар алтында, перед восходом - танг чаранда49. В словаре Н.А.Баскакова приводятся также следующие наименования суточных отрезков: танг - заря, утро, рассвет, ээр — вечер, эртин - утро.

Точное время дня, как пишет В.Д. Славнин, кумандинцы определяли по Солнцу, точнее — по длине тени стоящего человека: она может быть равна росту человека, длиннее его на голову, на две головы и т.д.; а ночное время узнавали по положению луны на небосводе и по высоте ее над горизонтом50.

Следующей единицей измерения времени являлась неделя {порсан). В.Д. Славниным зафиксированы следующие названия дней недели у кумандинцев: воскресенье - порсан, понедельник - порсан эртези кун (наутро после воскресенья), вторник - пюрсюн (послезавтра), среда - айзюнг, четверг - айзюнунг эртези кун (день после среды), пятница - айзюнунг пюрсюну (послезвтра после среды), суббота - айзюнунг айзюну (среда после среды, третий день после среды).

У кумандинцев Красногорского района нами был записан пятидневный счет: пашкыпак — позавчера, кичен — вчера, пьин - сегодня, танде — завтра, поршегын — послезавтра .

Год {чип) состоял из четырех сезонов: весна — час, лето - ай, осень - кус, зима - кыш. В году насчитывалось 12 лунных месяцев {пир чип полунчит он эки айларга).

Начало нового календарного месяца {ай пажи — начало месяца) кумандинцы определяли и исчисляли по фазам луны, начиная с новолуния: пир башту ай тол шикчит - месяц с одной головой на наполнение. Считалось, что новый месяц с каждыми новыми сутками растет, полнеет — на ай коэ/сулчит, тол шикчит. Все последующее время до полнолуния {толо ай) у месяца ежесуточно прибавлялось по одной голове: айдынъ дьанъы — первые 15 дней луны. В полнолуние говорили: на ай толпартыр онбеш башпутпартыр - новый месяц пополнел, пятнадцать голов исполнилось. С шестнадцатых суток месяц начинал худеть на одну голову {ай алтырчит, коропчит). Новолуние называлось айдынъ дьанъыда . Выделяются также следующие фазы: маленькая луна {ай на), большая луна {ай ктеш), убывающая луна {ай ахтырчин), луна скоро исчезнет {ай кунер). Временной отрезок длинною в месяц назывался у кумандинцев айлык53.

Время роста месяца считалось чистым периодом. К этому моменту приурочивали все важные дела - закладку жилищ, покупку скота, сев и уборку урожая и т.д. Вторая половина месяца, когда луна убывала, считалась опасной. В это время, по представлению кумандинцев, оживали злые духи. Особенно опасались безлунных ночей54.

Описанный выше способ определения времени по лунным фазам позволяет сделать вывод, что в прошлом традиционный календарь кумандинцев был лунным. В историческом сказании кумандинцев, рассказываемом М.В. Кастараковым, исчисление времени привязано к фазам луны. Путь героев этого сказания был так долог, что "месяц пошел на ущерб и снова народился"55. Лунный счет времени характерен и для других групп алтайцев, в частности — южных алтайцев, у которых: айдынг ак толында (белое полнолуние) предпоследняя фаза новолуния, айдынг кызыл эскиде (красное старение луны) третья фаза луны и т.д.5 . По данным И.Д. Хлопиной (Старынкевич), в начале XX в. в шорском календаре имелось 13 лунных месяцев. Из них 12 имели свои названия, а тринадцатый месяц - артаыкпай, был "лишним", он приходился каждый год на новое время. Например, если осень была затяжная, то лишний месяц выпадал на осень, а если затягивалась весна - то на весну и т.д.57.

Поселения

Поселения являются одним из важных компонентов культуры жизнеобеспечения. В суровых условиях предгорий Северного Алтая человек мог выжить только лишь являясь членом определенного коллектива (семьи, группы семей, сеока), занимавшего свою промысловую территорию и проживавшего в границах этой территории. Поселения кумандинцев в этнографической литературе еще не становились объектом специального исследования. Однако отдельные сведения по их традиционным поселениям содержатся в работах В.И. Вербицкого, В.В. Радлова, Ф.А. Сатлаева и других исследователей1.

Особый характер традиционного хозяйства кумандинцев, который требовал постоянных перемещений в границах их промысловой территории, обусловил сезонный характер их поселений. На это указывают письменные и архивные источники. Так, например, Ф.А. Сатлаев в статье, посвященной изучению сельской общины кумандинцев во второй половине XIX — первой четверти XX в., ссылается на архивные материалы — докладную П. Фролова, в которой сообщается, что в 1813 г. возле речки Карагуж находилось 27 "зимовых юрт" кумандинцев. Однако Ф.А. Сатлаев трактует эти "зимовые юрты" как землянки2, тогда как речь здесь идет о зимних жилищах кумандинцев. В своей книге Ф.А. Сатлаев приводит и другие архивные данные о том, что кумандинцы, проживавшие в первой четверти XIX в. по реке Иша, переселялись на лето в горы к вершине р. Майма, чтобы не потравить скотом посевы. Осенью они возвращались в свои "зимовые юрты" для уборки урожая3.

В письме землеустроителей, написанном в 1907 г. в Томское губернское управление сообщалось, что "образ жизни Нижне-Кумандинцев находится в переходном состоянии от кочевого быта к оседлому, причем показателем оседлости являются особые постоянные селения - аилы, окруженные земельными угодьями, а тяготение к кочевой жизни выражается в беспорядочных перекочевках из аила в аил и переселение целыми семьями ежегодно в отдаленные места Горного Алтая для занятия ореховым и зверовым промыслом"4.

В конце XVIII в. на территории проживания стали появляться постоянные поселения русских, сведения о которых содержатся в архивных источниках. Первыми такими поселениями были укрепленные пункты Бийской линии. Большая часть укрепленных пунктов Бийской линии возникла в последней трети XVIII в.

На территории проживания кумандинцев были образованы деревни: Ненинская (1770 г.), Ажинская (1777 г.), Ворониха (1782 г.) и Солтонская (1782 г.), а также маяки Караканский (1777 г.), Лебяжий (1777 г.), Новиковский (1748 г.), Нижнененинский (1777 г.), Сайдыпский (1795 г.), Сайлапский (1777 г.) и Верх-Ненинский (1777 г.)5. На месте современного села Сайдып до сих пор видны остатки укреплений сайдыпского маяка.

Позднее названные укрепленные пункты разрослись в крупные поселения. Вместе с первыми русскими жителями, как утверждал Ф.А. Сатлаев, в этих селениях проживали и кумандинцы6.

Но большая часть кумандинцев в то время жила в своих традиционных поселениях. Основным типом поселения верхних и нижних кумандинцев были небольшие деревни - айилы/айылы7. Все они располагались по рекам (см. прил. № 1, рис. 2, 3).

Первые сведения о поселениях кумандинцев содержатся в работе И. Гельмерсена, посетившего кумандинцев в 1834 г. Свое путешествие по землям кумандинцев он начал от села Сайдып. Поднимаясь вверх по р. Бие, Гельмерсен встретил деревню верхних кумандинцев, которая состояла из нескольких убогих деревянных хижин, похожих на жилища башкир. Далее он отмечал, что кумандинцы в левобережье Бии занимаются хлебопашеством и живут деревнями8.

Более подробно кумандинские поселения были описаны В.В. Радловым, который совершил поездку по кумандинским землям летом 1861 г. Он посетил девять следующих кумандинских деревень: Макарьевское на р. Черневой Богучак, Тюрегеш - в 15 верстах выше по р. Бия от Макарьевского, Кёльагы - недалеко от Тюрюгеша, Нержин - в 9 верстах от Тюрегеша, Немегеч - на р. Бия, Алкаингач на противоположном от Немегеча берегу Бии, Пазу - в двух верстах от Нержина, Пагычак - в пяти верстах от Немегеча, Кюрюкюй - в пяти верстах от Пагычака.

В каждом из названных селений имелось, в среднем, по пять домов. Самым большим населенным пунктом был Алкаингач, в нем насчитывалось 20 домов. В Тюрюгеше, располагавшемся неподалеку от Макарьевского стана Алтайской духовной миссии, В.В. Радлов застал четыре бревенчатых дома и "возле каждого амбар и сарай". В деревне Нержин, где проживали нижние кумандинцы, исследователь зафиксировал девять домов из бревен и бересты9.

В.И. Вербицкий изучавший алтайцев в течение многих лет, пришел к заключению, что северные алтайцы были более склонны к общественной жизни, чем южные. Под "общественной жизнью" он понимал проживание в постоянных, стационарных поселениях - аилах, число юрт в которых колебалось от 7 до 20. Миссионер сообщал, что чаще всего свое название аилы получали от имени старшего члена в роде (сеоке). Далее Вербицкий уточнял, что в аиле проживали представители только одного сеока, а "если же несколько родов живут в одном месте, такое селение называется уже не аилом, а улусом". Улусы назывались по располагавшимся близ речкам или же по некоторым особенным признакам, которыми отличалась конкретная местность, например, улус Осиновский, Сосновая Гора, Красный Яр и т.д10.

Ф.А. Сатлаев писал, что если селение состояло из нескольких больших семей, относящихся к одному сеоку, то оно именовалось иногда как улус. При этом поселение получало свое название и по сеоку основателя. Так, например, происходило с названием села Пешпер, которое по-кумандински называлось Тоонар. То же самое можно утверждать и в отношении селений Елей (сеок челей) и Иртышкино (сеок калар)11.

Значительные перемены в кумандинских аилах произошли с началом деятельности Алтайской духовной миссии (далее АДМ).

Открытие АДМ произошло в 1828 г. После того, как ее основатель и первый начальник Макарий (Глухарев) в 1834 г. из-за болезни оставил свой пост его место занял Стефан Ландышев. С именем последнего и связывается возникновение миссионерских станов и селений среди алтайцев12. За годы его руководства миссией - 1834-1865 гг. на Алтае было основано 22 селения, в том числе шесть кумандинских: в 1845 г. - Ташта, Макарьевское, в 1855 г. -Кабыжак, в 1856 г. - Кылташ, Нижний и Верхний Карагуж.

Жилища и хозяйственные постройки

Традиционные жилища кумандинцев на сегодняшний день являются одной из наиболее изученных тем в историко-этнографической литературе. К настоящему времени традиционные жилища кумандинцев не сохранились. Сведения о них содержатся в работах Н. Богатырева, В.В. Радлова, Н.Б. Шерра, П.И. Каралькина, Ф.А. Сатлаева и других исследователей57.

Этнографические описания, составленные исследователями в XIX -начале XX в. свидетельствуют, что у кумандинцев существовало несколько типов жилищ. В начале XIX в., по утверждению бийского исправника А. Горохова, кумандинцы жили зимой в землянках, а летом в шалашах, покрытых берестой и корой . В.В. Радлов сообщал, что жилища кумандинцев представляют в большинстве случаев грубо построенные бревенчатые лачуги, или землянки, или крытые берестой шалаши59.

По сведениям конца XIX в., кумандинцы жили по берегам Бий в маленьких домиках60. Посетивший кумандинцев в 1890-х гг. Н.М. Ядринцев встретил у них, помимо русских изб, оригинальную форму земляного жилища. Она представляла собой шалаш с крышей, закиданной землей (см. прил. №1, рис. 27 А), внутри шалаша находилась глинобитная печь61.

По сообщению бийского исправника Штейнфельда, в начале XX в. кумандинцы также имели: сложенные из неотесанных бревен бараки, землянки и берестяные юрты62.

Типология кумандинских жилищ становилась объектом специальных исследований В.Д. Славнина, З.П. Соколовой и авторов серии "Очерки культурогенеза народов Западной Сибири"63. В.Д. Славнин за основу своей типологии взял особенности конструкции сооружения и материал, из которого это сооружение построено. Он выделил следующие типы традиционных жилищ кумандинцев: двускатный шалаш на каркасе из бревен, бревенчатую избу, плетневое каркасное жилище и саманный дом со сводчатой крышей64.

В основу типологии авторов тома о жилищах народов Западной Сибири в серии "Очерки культурогенеза..." была положена система конструкции, и форма основной части той или иной постройки. Были выделены следующие типы жилища у кумандинцев: 1) с комбинированной несущей системой (столбы + самонесущие стены из жердей), в форме четырехгранной призмы, с двускатной крышей, полуподземная, стационарная, зимняя; 2) с комбинированной несущей системой (столбы + двойные стены из плетня с засыпкой и обмазкой из земли), в форме четырехгранной призмы, с плоской или двускатной крышей, стационарная, круглогодичная; 3) с самонесущими стенами из саманного кирпича, в форме четырехгранной призмы, со сводчатой крышей, круглогодичная, стационарная; 4) с самонесущими стенами (сруб из бревен), в форме четырехгранной призмы, с двускатной крышей, стационарная, зимняя, круглогодичная65.

З.П. Соколова, используя те же критерии, выделяет значительно больше типов традиционного жилища у кумандинцев: 1) наземное, усеченно-пирамидообразное; 2) прямоугольное четырехстенное из жердей и коры с конической крышей; 3) многоугольный сруб с конической корьевой крышей; 4) четырехугольная каркасная полуземлянка с двускатной крышей; 5) плетневую каркасную полуземлянку с двускатной или плоской крышей; 6) саманный дом со сводчатой крышей; 7) сруб с крышей "костром" и отапливаемый "каном"; 8) плетневый наземный дом с двускатной крышей66.

Таким образом, типология З.П. Соколовой является наиболее полной, однако же, и она не учитывает всех вариантов. Так, например, из сферы внимания исследователя выпали временные промысловые жилые постройки, которые играли заметную роль в традиционной культуре кумандинцев.

При описании и типологии жилищ кумандинцев мы опирались на типологию, предложенную А.А. Поповым67. В ее основе лежит выделение постоянных построек, временных сооружений и укрытий, а также конструкция жилища (срубная или каркасная). При типологизации жилищ большое значение имеет и расположение их относительно земли.

Выделенный З.П. Соколовой третий тип кумандинских жилищ — многоугольный сруб с конической крышей, был распространен у тубаларов и теленгитов. У кумандинцев он не фиксируется ни по историческим ни по этнографическим описаниям.

Постоянные каркасные жилища. Распространенным жилищем у кумандинцев была полуземлянка {чер уг). Следует отметить, что ранее в работах Ф.А. Сатлаева термин чер уг использовался в значении землянки. На наш взгляд такая трактовка не соответствует действительности, так как это жилище, строго говоря, землянкой не являлось. Оно было углублено в землю только на один метр. Поэтому мы считаем наиболее справедливым употребление термина полуземлянка.

У кумандинцев существовало два варианта полуземлянок. Первый вариант — по типологии З.П. Соколовой: четырехугольный каркасный с двускатной крышей, описан Н.М. Ядринцевым (см. прил. № 1, рис. 27 А). Он представляет собой слегка углубленную в землю каркасную постройку, крытую берестой и дерном. Внутри полуземлянки стены были бревенчатые или обшитые досками. Их обмазывали глиной и белили. В крыше жилища имелось окно (кузнек) из переплетенных прутьев. Отверстия для дыма в потолке жилища летом затягивалось желудком животного, а зимой закрывалось куском льда .

Аналогичные дерновые дома возводились также барабинскими татарами, бачатскими телеутами {т еруй/йеруй) и башкирами70.

Второй вариант полуземлянок — плетневый каркасный с двускатной или плоской крышей {кыспа уг) был распространен у степных кумандинцев в Солтонском районе. Конструкция такой землянки подробно описана П.И. Каралькиным (см. прил. № 1, рис. 27 Б). Полуземлянка этого вида представляет собой каркасное сооружение из дощатых щитов или плетня, немного углубленное в землю и обложенное дерном от основания до перекрытия. В основе каркаса жилища находились три столба на передней и задней стене (средние столбы выше боковых). К жилищу пристраивались сени .

Похожие диссертации на Традиционное хозяйство и культура жизнеобеспечения кумандинцев во второй половине XIX - первой половине XX в.

Материальная культура и система жизнеобеспечения верхнеуральских казаков-нагайбаков второй половины XIX - начала XX вековАтнагулов Ирек Равильевич

Материальная культура крестьян нижегородского Заволжья во второй половине XIX - начале XX в. (хозяйство, поселения, усадьба) Васильев Федор Васильевич

Хозяйство и материальная культура аварцев-андалальцев во второй половине XIX - начале XX вв.Алиев Магомед Гасангаджиевич

Хозяйство и материальная культура негидальцевЯнчев Дмитрий Викторович

Традиционное хозяйство тарских татар, вторая половина XIX - начало XX векаСелезнева Ирина Александровна

Традиционное хозяйство барабинских татар во второй половине XIX - первой половине XX векаМягков Денис Александрович

Этнокультурные особенности нанайского собаководства (Вторая половина XIX - XX в.) Самар Андрей Петрович

Проблемы этнокультурного развития удэгейцев во второй половине XIX - XX вв.Старцев Анатолий Федорович

Симбирское купечество во второй половине XIX - начале XX векаГалимова Лилия Надиповна

Храмопопечение в традиционном укладе жизни севернорусских крестьян (на материалах Вологодской губернии второй половины XiX - начала XX века)Шушвал Наталья Александровна