Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Формирование татарского общественно-политического движения в конце XIX - начале XX вв.
1. Предпосылки формирования татарской общественно политической мысли 47
2. Джадидизм - как социокультурное движение татар на рубеже XIX-XX веков 59
Исмаил Гаспринский 61
3. Татарские религиозные реформаторы и просветители — пропагандисты идей джадидизма 83
Ризааддин Фахраддин 83
Мусса Биги 85
Гаяз Исхаки 86
4. Джадидизм как компонент религиозного реформаторства 90
5. Джадидизм как компонент просветительства 93
Глава II. Становление политической жизни татарского общества в 1905-1916 гг.
1. Особенности формирования консервативного, либерального, социалистического направлений татарского общественно политического движения 101
2. Всероссийские мусульманские съезды 1905-1906 гг 108
«Иттифак ал-муслимин» 111
I Съезд «Иттифак ал-муслимин» 112
II Съезд «Иттифак ал-муслимин» 113
III Съезд «Иттифак ал-муслимин» 116
3. Политическаяпрограмма партии «Иттифак ал-муслимин» 119
Судебная власть 121
Национальный вопрос 129
Религиозный вопрос 133
Система образования 136
Глава III. Политическая жизнь татарского общества 1917-18 гг.
1. Нация, национальная идентичность татар 152
Первый этап формирования татарской нации 156
Марджани - первый идеолог татарской нации 156
Исламизм, тюркизм и татаризм - компоненты национального сознания татар 159
Второй этап формирования татарской нации 164
Роль А.Цаликова, С.Максуди и М.Вахитова в формировании идеологии национального движения 164
2. Первый Всероссийский мусульманский съезд 171
3. Второй Всероссийский мусульманский съезд 183
4. Национальное собрание и концепции национально государственного устройства татар 188
Заключение 201
Приложение 205
Список использованных источников и литературы 288
- Предпосылки формирования татарской общественно политической мысли
- Гаяз Исхаки
- Система образования
- Национальное собрание и концепции национально государственного устройства татар
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Современный этап модернизации российского общества вызывает повышенный интерес научной общественности к тем или иным периодам и проблемам исторического развития народов России, которые ранее трактовались, исходя из идеологической конъюнктуры времени, и связан с процессом усиления значения этнического фактора в развитии современного общества.
Утверждение этнополитических и социокультурных подходов к развитию общества возможно лишь учитывая единство и многообразие культур, как фундамента полиэтнического общества. Как справедливо отмечает ведущий современный российский этнолог В.А.Тишков: «Россия – это национальное государство россиян, в состав которого входят представители всех этнических групп… Государственность России и составляющих ее субъектов строится прежде всего на общегражданской основе, но учитывает этническую мозаику страны и отличительный культурный облик населения ее отдельных территорий».
Единство культур с акцентом на их равноценность предусматривает обновление многих историко-политических оценок и трактовок моделей переустройства российского общества конца XIX – начала XX веков, и, в частности татарского общества как составной части российского социума. Это была эпоха роста национального самосознания татарского народа, возрождения его материальной и духовной культуры, расцвета религиозного реформаторства, просветительства, формирования общественно-политических партий и движений и приобщения татарского общества к общероссийским и общеевропейским ценностям.
Многие проблемы, которые поднимали татарские общественно-политические деятели в конце XIX – начале XX вв. идентичны современным этнополитическим тенденциям развития татарского общества. Поэтому обращение к наследию татарской общественно-политической мысли рубежа XIX – XX веков вполне закономерно, тем более, что отдельного комплексного исследования, посвященного данной проблеме, до настоящего времени нет. Изучение концепций и моделей политического развития татарского общества конца XIX – начала XX вв. весьма актуально и в контексте современного этнополитического развития России.
Предметом исследования выступает татарское общественно-политическое движение конца XIX – начала XX веков и его составные части: джадидизм, политическая партия «Иттифак ал-муслимин» (Союз мусульман) и общероссийские мусульманские съезды 1905-06 гг. и 1917-18 гг. В диссертационном исследовании содержится историографический анализ совокупности исторических трудов по изучаемой проблеме, выявляются положения и параметры научных представлений, содержащиеся в исследованиях отечественных и зарубежных авторов, рассматриваются концепции различных политических течений татаро-мусульманского общества по проблемам национально-государственного и национально-культурного самоопределения татарской нации.
Хронологические рамки исследования охватывают период с конца XIX по 1918 г. Это был период, соединивший в себе противоречивые черты российского, в том числе и татарского общества на пути создания цивилизованного правового государства. А именно: начало капиталистической индустриализации и дальнейшее социальное расслоение общества; широкую демократизацию и, вместе с тем, наличие социально-экономических и политических пережитков, сдерживавших процесс модернизации общественно-политической жизни России; социально-политические движения нерусских народов (в том числе и татарского народа), вызванные повышением их самосознания и нерешенностью национального вопроса в стране; и, наконец, наличие консервативных, либеральных и революционных тенденций в российском социуме в целом и тюрко-мусульманском общественно-политическом движении, в частности.
Целью диссертационного исследования является анализ эволюции татарского общественно-политического движения на рубеже XIX – XX веков, включенного в единое российское политическое общество и весь комплекс проблем, связанных с процессом формирования татар как политической нации.
В соответствии с поставленной целью решаются следующие задачи:
– анализ отечественной и зарубежной историографии исследуемой проблемы;
– выявление предпосылок формирования татарского общественно-политического движения и определение этапов становления;
– определение места и роли джадидизма в эволюции общественно-политической мысли татарского общества конца XIX – нач. XX вв.;
– анализ программы татаро-мусульманских политических партий и движений;
– рассмотрение дискуссий национальных лидеров российских мусульман (в том числе татар) по проблемам национальной идентичности и национального обустройства России.
Научная новизна диссертационного исследования определяется предпринятым впервые комплексным изучением эволюции татарского общественно-политического движения конца XIX в. – 1918 год, определением его социальной природы и различных направлений, анализом политических требований мусульманских партий и съездов, что позволило определить место и роль татаро-мусульман в этнополитической жизни российского общества.
Методологической основой диссертационного исследования стал принцип историзма, который предполагает всестороннее изучение предмета исследования, препятствует механическому переносу современных этнополитических приоритетов в прошлое, и принцип исторической объективности, заключающийся в попытке преодоления крайностей в оценке содержания общественно-политического наследия татарской элиты рубежа XIX – XX вв. В диссертационном исследовании также использовался метод сравнительно-исторического анализа, основанный на проблемно-хронологическом и историко-антропологическом подходах, что способствовало изучению комплексной проблемы в контексте становления и эволюции татарского общественно-политического движения исследуемого периода.
Степень изученности темы. В разные периоды развития отечественной и зарубежной исторической науки существовали различные подходы и оценки татарской общественно-политической мысли.
В первые десятилетия джадидизм являлся объектом определенного научного интереса и в работах Дж.Валиди, Г.Ибрагимова, Г.Сагди, Г.Губайдуллина, А.Аршаруни и Х.Габидуллина оценивался как прогрессивно-общественное движение. Авторы 20-х годов характеризовали джадидизм с позиции исторического и этнополитического анализа и нередко отождествляли его с просветительством.
В последующие годы (1930-е – начале 1960-х годов) общественная и политическая деятельность джадидов подверглась правительственному остракизму и обвинениям в пресловутом «пантюркизме», предпринималась попытка противопоставления джадидизма татарскому просветительству. В целом же общественно-политическое движение рассматривалось реакционным и националистическим (Х.Хасанов, К.Фасеев, М.Абдуллин, С.Батыев, М.Гайнуллин).
Новые оценки татарской общественно-политической культуры появляются в 60-е-70-е годы ХХ века и получают развитие в 1990-е годы. В этот период джадидизм, как крупное социокультурное и общественно-политическое движение становится объектом фундаментальных научных исследований Р.И.Нафигова, Я.Г.Абдуллина, С.М.Михайловой, А.Х.Махмутовой, Р.У.Амирханова, Д.М.Исхакова и других авторов. Вместе с тем история татаро-мусульманских политических организаций в отечественной историографии практически не изучалась вплоть до середины 90-х годов. Исключение составляла лишь деятельность политической группы «Уралчилар», история которой подгонялась под историю большевиков.
Различные подходы выявились в трактовке определения джадидизма и этапов общественно-политического движения конца ХIХ – начала ХХ веков.
Часть исследователей (Дж.Валиди, Г.Ибрагимов, Г.Сагди) изучали джадидизм в контексте идеологического течения и нередко отождествляли его с просветительством. Г.Ибрагимов при этом придавал джадидскому движению черты, присущие Реформации. Другие (Р.И.Нафигов, С.М.Михайлова, Р.У.Амирханов, Я.Г.Абдуллин) определяют джадидизм как этап в развитии татарского просветительства. Третьи (А.Беннигсен, А.-А.Рорлих), характеризуют его как реформаторское движение, выделяя в нем, прежде всего, религиозное реформаторство.
Четвертая группа исследователей (автор диссертации и в последнее время Я.Г.Абдуллин) интерпретируют джадидизм как просветительское и религиозно-реформаторское одновременно. Д.М.Исхаков предлагает определить джадидизм как движение по формированию нации – так называемое «нациестроительство».
Несколько иных позиций придерживается А.Н.Юзеев, который не отождествляет джадидизм ни с просветительством, ни с реформаторством, а определяет его как движение за реформу образования, и как составную часть общественно-политической мысли.
О возникновении джадидизма в науке также существует целый спектр мнений. Одни исследователи (Дж. Валидов, А.-А.Рорлих, Д. М.Исхаков) татарский реформизм увязывают с именами А.Утыз-Имяни, А.Курсави, И.Хальфина, Ш.Марджани и возникновение джадидизма связывают с концом ХVIII – началом ХIХ веков. Д.М.Исхаков при этом подчеркивает, что религиозное реформаторство, как составная часть джадидизма берет свое начало с 70-х годов ХVIII века. А.Беннигсен и Т.Давлетшин связывали это движение с именем Ш.Марджани, и определяли начальный этап джадидизма с середины ХIХ века.
Другие авторы начало джадидизма относят к 1880-м годам и связывают его возникновение с деятельностью И.Гаспринского (Р.И.Нафигов, Я.Г.Абдуллин, Р.Р.Фахрутдинов). При этом последние склонны интерпретировать ранний этап татарского просветительства и религиозного реформаторства как предисторию джадидизма.
Различные подходы существуют и в вопросе о завершающем этапе джадидизма. Большинство историков едины во мнении, что связь джадидизма с политикой относится к началу ХХ века, и объясняют ее с началом революции 1905-1907 гг. Вместе с тем, среди исследователей нет единого мнения по вопросу завершающего этапа джадидизма. Я.Г.Абдуллин считает, что джадидизм исчерпал себя еще до 1917 года. Р.Р.Фахрутдинов полагает, что татарский либерализм потерял свою значимость уже к 1914 году. А.Бенигсен, Т.Давлетшин, А.–А.Рорлих и Д.М.Исхаков подчеркивая определенную связь между поздними джадидами и ранними «национальными мусульманскими коммунистами», «доводят» джадидизм до конца 1920-х годов.
Политическая деятельность татарского общества отражена в исследованиях конца XX - начала XXI века, в которых предпринята в целом удачная попытка комплексного изучения татаро-мусульманских политических партий и движений и их классификация. Большинство исследователей сходятся во мнении, что либеральное крыло татарского общественно-политического движения было представлено партией «Иттифак–ал–муслимин» (Союз мусульман) (И.Р.Тагиров, Д.М.Исхаков, С.М.Исхаков, А.Ю.Хабутдинов, Р.Р.Фахрутдинов, Р.Р.Салихов и др.). Мы при этом выделяем радикально-демократический (Танчилар», «Уралчилар») и радикально-консервативный («Сират-ал–мустаким») лагеря. По мнению же С.М.Исхакова «Сират–ал–мустаким» была партией либерально-консервативного направления.
Существуют различные толкования по вопросу соотношения национальной и общемусульманской политической традиции. Так, мы полагаем, что такие организации начала ХХ века как «Танчилар», «Уралчилар», «Сират–ал–мустаким» были национальными политическими организациями, а «Иттифак–ал-муслимин» - общемусульманской партией, хотя в ней большую роль играли волго-уральские татары. По мнению А.Ю.Хабутдинова и Д.М.Исхакова до 1917 года собственной национальной политической жизни у татар не существовало. Исхаков, правда, под термином политическая жизнь понимает не политическую партию, а формирование политической нации.
Таким образом, история джадидизма и политической культуры татарского общества конца ХIХ – начала ХХ веков имеет длительный опыт изучения и была объектом достаточно пристального научного внимания как со стороны отечественной (дореволюционной, советской, современной), так и зарубежной историографии. За более чем сто лет накоплена богатая источниковедческая база и разнообразный историографический материал, позволившие проследить формирование концепции и основные направления изучения татарской общественно-политической мысли рассматриваемого периода. Концептуальные проблемы крупного социокультурного и общественно-политического явления конца ХIХ – начала ХХ веков как джадидизм нашли научное осмысление в отечественной и зарубежной историографии. Вместе с тем политическая жизнь татарского общества начала ХХ века находится на начальной стадии исследования и научного анализа, требует дальнейших изысканий.
Источниковедческую основу диссертации составляют источники, которые условно можно объединить в несколько групп.
Первую группу источников составляют документы всех съездов партии «Иттифак ал-муслимин» (материалы I, II, III Всероссийских мусульманских съездов), программа ее парламентской фракции в Государственной Думе России, материалы Всероссийских мусульманских съездов 1917-1918 гг., программы ведущих российских политических партий (Союз русского народа, Союз 17 октября, Конституционно-демократическая партия, партия социалистов-революционеров, Российская социал-демократическая партия и др.), политические требования некоторых партий национально-демократической направленности (Украинская демократическо-радикальная партия, БУНД).
Ко второй группе источников можно отнести документы официальных государственных структур, которые касаются проблем социально-экономического и политического развития региона. Среди них: общий свод данных хозяйственно-статистических исследований Казанской губернии и сведения по экономическому состоянию Казанской губернии в конце XIX в.; материалы особых совещаний, проведенных Столыпиным в 1910 г.; материалы Государственной Думы третьего созыва, свод законов Российской Империи; материалы совещаний по вопросам образования нерусских народов Поволжья и Приуралья, документы Всероссийских съездов по народному образованию и т.д.
К третьей группе источников принадлежат работы представителей общественно-политической мысли конца XIX – начала XX веков, в том числе и мемуарные публикации, в которых авторы (Г.Исхаки, И.Гаспринский, З.Валиди, И.Терегулов) освещали некоторые проблемы джадидизма и деятельность татаро-мусульманских политических партий, а также материалы некоторых татарских газет и журналов («Тарджиман», «Мектеб», «Известия Всероссийского мусульманского совета», «Известия Всероссийского мусульманского военного шура» и др.).
Обзор литературы и источников свидетельствует о наличии достаточно обширной источниковедческой базы, позволяющей реконструировать концепции и модели, лежащие в основе анализа татарского общественно-политического движения конца XIX – начала XX веков.
Практическая значимость. Материалы диссертационного исследования, его положения и выводы могут быть использованы при написании обобщающих трудов по истории России, татарского народа, при разработке соответствующих учебных курсов.
Апробация результатов исследования осуществлялась на многих межвузовских, республиканских, всероссийских и международных конференциях 1993-2006 гг. Основные положения и выводы изложены автором в трех монографиях, шести учебных пособиях и статьях, список которых приводится в конце автореферата.
Структура диссертации состоит из введения, трех глав, объединяющих 12 разделов, заключения, приложений, а также списка источников и литературы.
Предпосылки формирования татарской общественно политической мысли
Конец XIX в. - переломная веха в общественно-политической жизни России. В стране, многоукладная экономика которой вступала в период капиталистической индустриализации, бурно развивалось производство и повышался культурно-технический уровень населения; зарождались элементы гражданского общества и правового государства, шел процесс становления новой социальной структуры общества. В условиях промышленной модернизации российского общества и поступательного движения торгово-промышленного капитала, становление и развитие татарского капитала имело свои особенности.
Ввиду сложившихся исторических условий и геополитического положения, татарская буржуазия развивалась в основном как торговая и издавна контролировала значительную часть оптово-розничной торговли с Туркестаном, где преимущественно проживало мусульманское население. Однако в изменившихся экономических условиях, связанных, главным образом, со строительством железных дорог на территории Поволжских и Приуральских губерний во второй половине XIX в. (открытием в 1817 г. железнодорожной линии Оренбург - Самара, в 90-х гг.- линии Екатеринбург - Челябинск, строительством Московско-Казанской железной дороги, Казанско-Вятской железной дороги) роль и место татарской торговой буржуазии в товарообороте несколько упала, что постепенно привело к переоценке ее экономических ориентации в новых условиях. Татарская буржуазия начинала осваивать промышленное производство. Правда, становление мануфактурного производства у татар началось еще в конце XVIII в. (бумагопрядильные и шелковые предприятия Хаджимурата Айвазова, Ибрагима Курамшева, Измаила Ниязова, кожевенный завод Муртазы Рахманкулова). Однако в то время мануфактурное производство не несло основной нагрузки в общей доле денежного капитала.
Интенсивное развитие татарский торгово-промышленный капитал получил в конце XIX в., что явилось следствием реформ 1860-х гг. Пореформенный период характеризовался ростом, прежде всего, промышленного производства (золотые прииски Шакира и Закира Рамеевых, стекольные предприятия А.Сайдашева, кожевенные заводы Мусы Апанаева, Якуба Габбасова, Салиха Аитова, крупные меховые предприятия Х.Мусаева, крахмальные заводы М. Азимова, хлопчатобумажная фабрика Утямышева, мыловаренные предприятия И.Арсланова, текстильные фабрики Бурнаевых, Баязитовых и Абдулловых, фабрики по переработке шерсти братьев Хусаиновых, крупные предприятия по выработке сукна Акчуриных, Бахтеевых)1. В 1890 г. татарской промышленной буржуазии в Европейской России (в основном в Поволжско-Уральском регионе) принадлежало 76 сравнительно крупных (с годовым доходом не менее 2000 руб.) промышленных предприятий. Совокупный годовой доход этих предприятий составлял около трех миллионов рублей.2 Татарская национальная буржуазия начинала как торговая, постепенно превращаясь в торгово-промышленную и в конце XIX в. представляла собой значительную экономическую силу, хотя татарский промышленный капитал играл в экономике Поволжья и Приуралья все-таки второстепенную роль. Об этом свидетельствуют показатели промышленного производства Казанской губернии. Так, оборот всей промышленности в губернии составлял к 1898 г. более 24 млн. руб., обороты же татарской промышленной буржуазии - чуть более 3 млн.руб.1 У татар шло «интенсивное развитие торговли и торгово-предпринимательской деятельности, что стимулировало развитие купечества, определяло его возрастающую роль в экономической и социальной жизни общества».
Более интенсивному развитию национальной буржуазии препятствовал ряд факторов. Прежде всего, татарская буржуазия находилась в несколько ущемленном положении по сравнению с русской буржуазией, которая находила экономическую и политическую поддержку в лице правительства. Хотя правительство не препятствовало экономическому развитию национальной буржуазии, опасения, что национальная буржуазия может составить серьезную конкуренцию русской буржуазии и это может в конечном итоге привести к переориентации экономических реалий в политические, побудили правительство принять ряд законов, ограничивающих возможности татар при устройстве на государственную службу, а также запрещавшие татарским предпринимателям иметь металлургические предприятия, покупать в Туркестане недвижимость, организовывать промышленные предприятия и проводить некоторые виды торговых операций. Все эти факторы объективно приводили к известной оппозиционности национальной буржуазии по отношению к государству. Поэтому в условиях поступательного развития российского капитализма в Поволжско-Уральском регионе, когда государство несколько сдерживало развитие национальной буржуазии, последняя должна была искать внутренние резервы для решения своих экономических задач. В этих условиях национальная буржуазия нуждалась в образованных кадрах, которые могли бы управлять промышленностью.
Татарская буржуазия, инициировала экономическую составляющую татарского общественно-политического движения. Интенсивное и поступательное развитие русского капитала в регионе, острая проблема нехватки профессиональных кадров для развития национальной промышленности и, вследствие этого, экономическая ущемленность татарской буржуазии, были объективными экономическими предпосылками становления и развития татарского общественно-политического движения в Поволжско-Уральском регионе.
Еще один фактор в формировании общественно-политического сознания татарского общества играл важную роль. Это тяжелое положение татарского крестьянства, вызванное экономической политикой царизма в отношении нерусских крестьян. Татарские крестьяне были поставлены в особо тяжелое положение: они наделялись худшими по качеству землями, в сравнении с русскими татарские населенные пункты издавна были отдалены от рек и речных путей, крупных городов, железных дорог, то есть находились в стороне от крупных экономических и торговых центров, что не давало возможности для полноценного экономического развития.
Более того, татарские крестьяне наделялись меньшими наделами. Об этом свидетельствует данные в таблице (см.ниже), где приведены средние размеры земельных наделов государственных крестьян разных национальностей Казанской губернии к 1897 г. Поскольку основная масса татарских крестьян в это время была государственной (84,4%)1, постольку можно отметить, что нижеприведенные данные отражают положение татарского крестьянства в целом.
Гаяз Исхаки
Гаяз Исхаки Исхаки Гаяз (Мухаммад Гаяз Исхаков), в эмиграции - Иделле (февраль 1878 г., дЛуширма, Чистопольского уезда Казанской губернии -июль 1954 г., Анкара). Родился в семье мусульманского священнослужителя, обучался в медресе города Чистополь. В 1897 году был хальфой (преподаватель старших классов) сначала в медресе Сенной мечети, потом в медресе «Амирхания», где преподавал по новому методу. В 1898 г. поступил в русско-татарскую учительскую школу Казани, которая в то время была идейным центром молодых татарских радикалов; одновременно преподавал в медресе «Амирхания». В 1905-1906 годах принимал активное участие в движении шакирдов (учащиеся медресе) и стал одним из лидеров движения «Ал-Ислах». Он считал, что образование татарского народа должно содержаться за счет государства, поскольку татары как и другие народы России отчисляют налоги в государственную казну.
Был редактором нескольких нелегальных периодических изданий: «Хуррият» (Свобода), «Тарраки» (Прогресс). В августе 1905 года принял активное участие в работе I мусульманского съезда в Нижнем Новгороде (I съезд «Иттифак ал-муслимин»), где возглавил группу татарских эссеров. На III мусульманском съезде в августе 1906 года выступил против создания единой мусульманской партии, имея ввиду общемусульманскую религиозно-просветительскую и культурную организацию мусульман России. В 1906 г. он основал политическую организацию «Танчилар» . социалистического толка. Был главным редактором газеты «Тан йолдызы» (Утренняя звезда). В 1907 году Г.Исхаки за революционную деятельность был арестован и сослан в Архангельскую губернию. В 1913 г. по окончании ссылки уехал в Петербург и стал издавать газету «Иль» (Страна). В Петербурге Г.Исхаки становится одним лидеров татарского национального движения.
После февральской революции 1917 года был одним из идеологов создания национально-культурной автономии мусульман внутренней России и одним из инициаторов и организаторов I и II Всероссийского мусульманского съездов, где был избран членом Всероссийского центрального мусульманского совета (Милли шура). На I Всероссийском мусульманском съезде в мае 1917 года в Москве был избран в Президиум съезда и стал автором ряда резолюций (о государственном устройстве России, по женскому вопросу, по вопросам народного образования). На I съезде примыкал к группе «унитаристов», которые предлагали национально-культурную форму автономии для мусульман России. В июле 1917 года Исхаки принимал активное участие в работе трех съездов, одновременно проходивших в Казани: во II Всероссийском мусульманском съезде, в I Всероссийском мусульманском военном съезде и съезде мусульманского духовенства. На II Всероссийском мусульманском съезде при его участии были разработаны основы концепции национально-культурной автономии мусульман внутренней России. Для проведения мероприятий по немедленному осуществлению автономии мусульман внутренней России, провозглашенной 22 июля 1917 года, была образована Комиссия мухтариата в составе 12 человек под председательством С.Максуди. В состав комиссии мухтариата был избран и Г.Исхаки. В качестве исполнительного органа было образовано Национальное управление, состоящее из трех ведомств (назаратов) - по делам религии, просвещения и финансов. Исхаки был одним из руководителей назарата просвещения. Высшим законодательным органом автономии провозглашалось Национальное Собрание (Миллет меджлисе), депутатом которого был избран Г.Исхаки.
К октябрьской революции 1917 г. Исхаки относился отрицательно и выступал против советской власти. После разгона Национального собрания и Национального управления ушел в подполье.
В 1920 году эмигрировал в Японию, а затем в Европу. Начиная с 1928 года в Берлине издавал журналы «Милли юл» (Национальный путь), «Яна милли юл» (Новый национальный путь), пытался создать политическую организацию эмигрантов Поволжско-Уральского региона «Идель-Урал». В 1939 году журнал был закрыт нацистскими властями и Исхаки эмигрировал в Турцию. После Второй мировой войны возобновил политическую деятельность. Кроме общественно-политической деятельности, Исхаки оставил заметный след в татарской литературе. Это был блестящий писатель и драматург, который написал более 30 художественных произведений.1
Как справедливо отмечал Дж.Валидов, «существенной чертой «тангизма» является не столько социализм, сколько радикальная и вечно протестующая мысль. Социализм у них был посторонним и преходящим явлением, когда еще все молодые волнующиеся умы увлекались им» .
Большую роль в пропаганде и внедрении идеи джадидизма сыграли выдающиеся татарские религиозные реформаторы и просветители Г.Баруди и Г.Буби. Руководимые ими медресе «Мухаммадия» в Казани и в с.Иж-Буби были не только признанными центрами образования, но и центрами популяризации религиозно-реформаторских идей. Если «Мухаммадия» -пример джадидской образованности, основанный на наиболее прогрессивной программе, то медресе, руководимое Г.Буби, как отмечает Дж.Валидов, отличалось тем, что это «был не просто новый метод, который мы видели в медресе «Мухаммадия» и «Хусаиния»; здесь мы замечаем еще шаг вперед. Здесь имеет место не только отречение от старой схоластики, не только стремление к чистому и честному пониманию ислама, но и тенденция к примирению ислама с современной европейской культурой. Они видят в Коране ту центральную исходную точку, из которой берет начало прогрессирующая человеческая культура»3.
Большую роль в утверждении рационализма, наполнении ислама демократическим содержанием и в развитии идеи органической совместимости ислама и современной европейской науки сыграла научная деятельность известного религиозного реформатора и просветителя Дж.Абызгильдина. В своих работах он выступает за поддержку современной науки и призывает к реформированию религии, заимствуя достижения европейской науки и общедемократические ценности гуманизма. В работе «Рух хакында фэлсэфи джадидэ вэ исламиятка бер нэзар» (Новая философия о душе и взгляд на исламоведение) он отмечал, что «если мы и впредь будем проявлять беззаботность в отношении науки знания и с порога отвергать современную философию и учения о бытии, не пожелаем выяснить взаимоотношения между ними и досточтимым шариатом, а при обнаружении противоречия между шариатом и наукой вступим на путь опровержения научных положений, то оставим возможность для дальнейших бесконечных распрей между представителями науки и шариата и отрицательного отношения деятелей науки наряду с другими религиями к исламу»1.
Система образования
Одно из центральных мест в программе занимали требования, выдвигаемые по вопросам просвещения, которые условно можно объединить в две большие группы. В первой группе требования, связанные с решением общероссийских проблем образования и просвещения, которые во многом повторяли требования конституционно-демократической партии. В частности, иттифаковцы выступали: за введение на всей территории России всеобщего, обязательного, бесплатного начального образования (это требование в той или иной форме было зафиксировано в программах практически всех политических партий России); за передачу органам местного самоуправления права заведования начальным образованием (причем, в отличие от кадетов, которые только предусматривали возможность такого образования на родном языке, иттифаковцы зафиксировали это как обязательное требование); за свободу частной и общественной инициативы в организации учебных заведений и учебного процесса, а также за уничтожение всех ограничений при поступлении в школу .
Особо отмечалась в программе необходимость бесплатного профессионального образования (что, кстати, не нашло своего отражения в программе кадетов), установления связи между различными ступенями школ «для облегчения перехода от низшей ступени к высшей»". В программе также нашли свое отражение требования об автономии университетов и увеличении их числа, о необходимости широкой организации просветительской работы среди населения со стороны высшей школы, о свободных организациях студенчества и т. д.
Отдельным пунктом были заявлены требования, которые касались развития национальной системы образования. В частности, в программе указывалось на необходимость предоставления мусульманам права свободного открытия общеобразовательных, профессиональных и конфессиональных школ и «просветительских учреждений для взрослого населения по программам, установленным самими мусульманами»4. «Иттифак» настаивал на свободе преподавания в учебных заведениях на родном и восточном языках, с приглашением ведущих мусульманских авторитетов из зарубежных мусульманских стран. Программа выступала также за предоставление права издания на родном языке (на основе свободы слова и печати) учебников, газет, журналов и иной литературы.
Вторая группа проблем была связана с вопросами образования и просвещения мусульманских народов России, решение которых было предусмотрено специальным постановлением III съезда. Постановление было подготовлено комиссией в составе А.Апанаева (председатель) и его членами (М.Давидович, Ф.Садыков, Х.Максуди, Г.Буби, Н.Сулейманов, А.Мустафин и др.) и предусматривало проведение коренной реформы в области национального образования. Главная цель реформы заключалась в «полном преобразовании начальных мусульманских школ — мектебов и медресе - и в передаче заведования таковыми из рук мусульманского духовенства в руки общества»1, то есть предусматривало создание светского образования для мусульманских народов России. Предполагалось разделение всех существующих учебных заведений на конфессиональные (медресе) и светские (мектебе), последние из которых будучи начальными, должны были охватить все территории с мусульманским населением и «должны быть обязательны для каждого мусульманского мальчика и девочки»2. Таким образом речь шла о введении всеобщего и обязательного начального образования для мусульман, независимо от официального введения такого обучения по всей России.
Обучение в мектебах планировалось исключительно на родном языке, изучение же русского языка предполагалось включить в программу средней школы как предмет обучения. Весь курс обучения в начальной школе определялся в четыре года, в средней школе также четыре года, причем оговаривалось, что «в средние школы принимаются только дети, прошедшие курс начальных школ»3. Отмечалось, что «содержание преобразуемых начальных школ должно быть отнесено за счет государства, земства и городских самоуправлений»4, управление начальными и средними школами, «должно быть в руках самих мусульман, из коих образуется и состав дирекции»5, причем учителя должны назначаться самим населением закрытым тайным голосованием. Учительские кадры должны были получать соответствующее образование в «учительских семинарах» в Казани, Баку, Бахчисарае и других городах.
Медресе, согласно схеме «Иттифака» имели статус высших конфессиональных учебных заведений и оставались в ведении преобразованных религиозных учреждений. Реформы религиозных учебных заведений должны быть направлены для «улучшения учебной и хозяйственной части со внесением в их программу научных предметов преподавания»1. Высшими и Духовными управлениями (махкама ал-исламия) должны быть выработаны единые программы для конфессиональных учебных заведений. И если финансовое содержание начальных школ иттифаковцы требовали вести за счет государства, земства и городов, то средствами для содержания медресе должны стать, согласно постановлению, вакуфы и сбор с учеников.
Постановление затронуло и другие вопросы развития национальных школ. Среди них отношении «Иттифака» к «Правилам о начальных училищах для инородцев, живущих в восточной и юго-восточной России», утвержденным Министерством народного просвещения 31 марта 1906 г. Постановление ущемляло права нерусских народов, стремившихся развивать национальную школу (один из пунктов этих правил гласил, что «... родной язык детей в первые два года обучения в училищах для инородцев служит языком преподавания. В последующие годы языком преподавания должен быть русский язык»)2. Съезд высказался за отмену этих правил, отметив, что «утвержденные... правила по содержанию своему, особенно по цели, которая ими преследуется, не применимы к осуществлению их среди инородческого населения, вызывает и вызовет неудовольствие и отрицательное отношение к школе вообще»3.
Анализ программных требований по вопросам просвещения показывает, что татарские либералы, вслед за партиями демократической направленности, противопоставили крайне правым, черносотенным организациям, призывавшим к «единой русской государственной школе», систему демократической, децентрализованной школы гуманистического содержания. Анализ реформы, направленной на кардинальное преобразование, а во многом и становление (у некоторых мусульманских народов Туркестана и Северного Кавказа) национальной школы, основанной на всеобщности начального светского образования, самостоятельности, а также гуманистических и просветительских традициях джадидизма, показывает, что татарская передовая общественность видела в самостоятельных религиозных институтах и реформированных национальных школах основу политического и экономического возрождения мусульманских народов.
Национальное собрание и концепции национально государственного устройства татар
Национальное собрание работало в Уфе с 22 ноября 1917 г. по 11 февраля 1918 г. В работе Собрания обычно участвовало более 80 человек. Председателем Национального собрания был избран С.Максуди; его заместителями - И.Ахтямов, И.Алкин, секретарями - Г.Фахретдинов и Г.Акчурин.1 Вскоре последних двух, оставивших посты по объективным обстоятельствам заменили — Ф.Мухамедьяров и Х.Бакеев.
22 ноября 1917 года Национальное собрание (Миллет мэджлисе), созванное в Уфе, приняло «Основы национально-культурной автономии мусульман внутренней России» в виде законодательного акта в форме Конституции. 16 января 1918 года Конституция была опубликована в официальном органе Национального управления в журнале «Мухтариат»3. Эта была первая попытка документального оформления государственности татар, а значит и татарской нации. По этому документу этническая общность волжских татар, как «ведущей» нации, была названа «тюрко-татары». В это время в Уфе находилось свыше 10 тысяч воинов-мусульман, командование которых присягнула Национальному собранию4.
В собрании заявили о себе две группировки: тюркисты (торекчелэр) и татаристы (татарчылар) или «туфракчылар» - территориалисты. Тюркисты были сторонниками единства нации на религиозной основе, культурно-национальной автономии. Главой фракции стал Дж.Хурамшин; активные члены — составители программы: Г.Исхаки, Г.Терегулов, З.Кадыри, Х.Максуди и И.Биккулов. Во фракцию также вошли С.Максуди, Х.Атласи и Актямов. Среди тюркистов существовали разногласия по поводу осуществления автономии.
Татаристы объединяли левых социалистов и социал-демократов, поддерживали идею территориальной автономии. Наиболее известные татаристы: популярный общественный деятель, публицист Г.Шараф, глава Харби шура (Военного совета) И.Алкин, глава Мусульманского социалистического комитета М.Вахитов, уфимская фракция Милли Шура (Национальный совет) во главе с Г.Ибрагимовыми, между которыми также существовали разногласия.
Важным результатом длительной работы Собрания стало достижение согласия между сторонниками культурно-национальной и территориальной автономии. В результате Собрание, избранное для реализации идей культурно-национальной автономии в резолюции от 29 ноября 1917 г. приняло решение о создании территориальной автономии (государственности) в форме штата.1
Идея создания национальной государственности лежала в основе многих политических программ мусульманских народов России. Татарские общественные деятели - социалист-революционер Галимджан Ибрагимов, Ильяс и Джихангир Алкины были не только сторонниками территориальной автономии, но и разрабатывали планы создания национальной государственности татар. Поэтому Ибрагимов выступал резко против решения съезда о культурной автономии мусульман внутренней России и Сибири.
Лишь 5 января 1918 года на Национальном собрании С.Максуди был избран председателем Национального управления (правительства). И в тот же день Всероссийское учредительное собрание, где татары получили шестнадцать мест (С.Салихов, Н.Хальфин, И.Алкин, М.Вахитов, Г.Терегулов, М.Ахмеров, Г.Ибрагимов, Г.Ильясов, А.Мухаметдинов, Ш.Сунчалей, Ш.Мухамедьяров, Ф.Туктаров, А.Цаликов, Ф.Насретдинов, Ф.Усманов и Сахибгирей Янбаев), приняло «Постановление о государственном устройстве России», в котором Россия провозглашалась Российской демократической федерацией, объединяющей все суверенные народы и области в установленных конституцией пределах, признав право мусульманских народов не только на культурно-национальную автономию, но и национально-территориальную автономию. Однако, вскоре (в январе 1918 г.) Учредительное собрание на основании ленинского декрета было распущено. 17 января создается Комиссариат по делам мусульман внутренней России и Сибири во главе с М.Вахитовым при Народном комиссариате по делам национальностей (после встречи 7 января 1918 г. Ленина и Сталина с Ибрагимовым, Вахитовым и Манатовым ).
Национальное управление как исполнительный орган тюрко-татар просуществовало до 21 апреля 1918 г. и было распущено указом правительства большевиков, который подписали народный комиссар по делам национальностей РСФСР И.Сталин и глава Мусульманского комиссариата при Наркомнаце М.Вахитов, где было отмечено сохранение Духовного управления мусульман «с условием невмешательства в политические дела». Однако Управление приняло обращение к местным губернским управлениям о незаконности роспуска Национального управления и о продолжении функциональной деятельности на местах. В годы гражданской войны многие губернские управления функционировали: контролировали религиозную, национально-культурную сферы жизни общества, собирали национальный налог. Национальное управление -первое правительство тюрко-татар окончательно прекратило существование в 1919 году после победы большевиков над Колчаком, который также запретил деятельность Национального управления.
Вторая сессия Национального собрания, намеченная на 1 мая 1918 г., так и не состоялась.1 Таким образом, Национальное собрание — первый парламент тюрко-татар, хотя и просуществовал чуть меньше полугода, сыграл значительную роль в поднятии самосознания тюрко-татар.
6 января 1918 г. после провозглашения Российской Федеративной республики Национальное собрание объявило о рождении новой формы государственности тюрко-татар - штата Идель-Урал. Таким образом, если одна часть мусульман признала Советскую власть, то другая часть мусульманской элиты, в том числе и руководство мусульманского духовенства во главе с Г.Баруди отказались признать власть большевиков.
Татары и башкиры должны были составить основное население штата, наряду с чувашами и марийцами, более 7 млн. человек, включающего всю Уфимскую, Казанскую губернии, западную часть Оренбургской губернии, некоторые уезды Самарской, Вятской, Пермской, Симбирской губерний.2
Решение о создании штата Идель-Урал было обязательным и для башкир, поскольку Национальное собрание имело ввиду создание татаро-башкирской государственности, хотя термин «башкир» в документах отсутствовал, только — «тюрко-татары», но подразумевался. 6 января 1918 года лидер башкирского национального движения Валиди выступил на заседании Национального собрания, где сказал, что Общебашкирский съезд учредил Автономную Башкирскую республику, в которой есть место и татарам, но не русским-переселенцам. Он высказал пессимизм, по поводу существования штата Идель-Урал, обсуждавшегося на Собрании. Таким образом, произошло окончательное размежевание татар и башкир по поводу государственного устройства. Хотя исторически все шло именно к этому сценарию. Еще в октябре 1917 года на заседании областного Башкирского совета (Шура) Валиди приняли в свой состав. Он, в свою очередь, сделал доклад, где говорил: «Разногласия между татарами и башкирами происходят благодаря тому, что они говорят не на одном языке и, кроме того, разнятся их бытовые условия и сама культура. Валиди говорил, что татары ему часто задают вопрос: «На каком языке будет управляться Башкирия?» На что он отвечал: «Башкирия не может управляться на чужом языке» . Наконец, еще в декабре 1917 года III Общебашкирский съезд в Оренбурге окончательно закрепил решение Военного Башкирского совета об образовании Автономной Башкирской республики2.
