Введение к работе
Актуальность исследования. После распада Советского Союза Кавказ оказался самым сложным, нестабильным и конфликтным пространством во всем бывшем СССР. Активизация геополитических интересов и конфликтов мировых держав и региональных групп в этом регионе приводит к усилению религиозного экстремизма и сепаратизма, международного терроризма и позволяет прогнозировать реализацию определенных военно-стратегических и геоэкономических планов в перспективе.
Кавказ – единая геополитическая система, стабильность которой может быть обеспечена только политическим единством всех народов региона. Достигнутое в рамках Российской империи и бывшего СССР, оно оказалось утраченным в современной действительности.
Этническое многообразие на территории Кавказа – давняя особенность региона, но как свидетельствует история, далеко не всегда этот край был ареной острых межэтнических столкновений. С глубокой древности на территории Кавказа проживали представители разных культур, выработавшие особую систему межэтнического общения, основанную на глубоком этнокультурном взаимопроникновении. Как правило, в установлении межэтнических контактов участвовал не весь этнос, а его представители, происходило общение отдельных групп контактирующих народов. Активными участниками межэтнического взаимодействия в XVIII – начале XX вв. здесь были этнические элиты. Исследование межэтнического общения привилегированных сословий Кавказа представляет особый интерес, так как исторический опыт свидетельствует об их мощном позитивном потенциале для стабилизации добрососедских отношений.
Современные экономические и политические элиты народов Кавказа также играют важную роль в межнациональных отношениях. К сожалению, в последние годы национальные элиты зачастую проявляют неспособность к цивилизованному диалогу, что во многом определяет наличие конфликтных узлов и слабость интеграционных механизмов. Поиск ресурсов политической интеграции, укрепления общероссийской идентичности, межнационального и межконфессионального согласия, профилактики экстремизма и обеспечения безопасности актуализирует изучение исторического опыта позитивного межэтнического общения, закономерностей коммуникационных процессов, природы и механизмов их динамики, которые должны быть осмыслены в контексте современных вызовов.
Полноценное исследование межэтнических коммуникаций возможно только при условии всестороннего, комплексного изучения привилегированных сословий, которые после 1917 года были исключены не только из общественно-политической жизни, но и из отечественной исторической науки. Сегодня вряд ли кто оспаривает, что именно они определяли главные сферы жизнедеятельности местных социумов и нормы межэтнического общения.
В настоящее время предпринимаются попытки переосмысления исторической роли привилегированных сословий: создаются Дворянские собрания, Историко-родословные общества, развивается научная инфраструктура генеалогических исследований, привлекающих активный общественный интерес. Этот феномен может стать интегрирующим фактором, мощным инструментом воздействия на общественное мнение, на молодое поколение, которое находится в поиске социальных и политических ориентиров среди масштабных катаклизмов и внутрирегиональных конфликтов.
Цели и задачи исследования. Целью диссертационной работы является комплексное исследование привилегированных сословий Осетии, определение их места и роли в экономике, истории и культуре народов Кавказа, в оптимизации межэтнических отношений.
Конкретные задачи исследования сводятся к выявлению происхождения и структуры привилегированных сословий, их социально-политических, хозяйственно-торговых и культурных связей, определению значимости конфессионального фактора в этнокультурных контактах, изучению форм взаимодействия в соционормативной культуре и роли осетинской аристократии в этих процессах, а также миграций как фактора формирования этноконтактных зон.
Объектом исследования данной диссертации стали привилегированные сословия Осетии как активное звено в системе межэтнических коммуникаций на Кавказе.
Предметом исследования является генеалогия и структура аристократии, взаимодействие этнических элит в хозяйственной, политической и социокультурной сферах жизнедеятельности. Межэтнические коммуникации рассматриваются как многоаспектное, многомерное и многоуровневое системное явление.
Хронологические рамки исследования охватывают период с XVIII до начала XX века – время становления, развития и активного общения привилегированных сословий народов Кавказа. В нескольких сюжетах заключительного раздела работы нижние хронологические рамки несколько смещены в целях рассмотрения исторических судеб привилегированных сословий в более поздний период.
Географические границы охватывают территории Осетии, Кабарды, Балкарии, Карачая, Ингушетии, Чечни, Дагестана, Грузии и Абхазии, что обусловлено реальным состоянием межэтнических коммуникаций в регионе.
Методологической основой диссертации стали теоретические достижения современной гуманитарной науки. В работе применяются принципы историзма, способствующие объективному изучению привилегированных сословий, адекватному определению их роли в общественном и культурном развитии региона.
В диссертации проведен системный анализ межэтнических коммуникаций, его членение на отдельные сферы (хозяйственную, соционормативную, культурную), тесно связанные между собой, а также выделение из этой системы отдельных групп, этнических элит, осуществлявших межэтническое взаимодействие. Применен метод междисциплинарности, синтезированы исследовательские подходы, сложившиеся на базе исторических, этнографических, генеалогических и элитологических исследований.
Методологией, адекватной поставленным задачам, представляется также социально-антропологическая парадигма, этнические структуры повседневности, предусматривающие всесторонний анализ материальных и социальных форм жизни привилегированных сословий.
Степень изученности проблемы. В силу политических причин советская историография в исследованиях социальной структуры явный приоритет отдавала рабочему классу и крестьянству. В последние годы эта ситуация выправляется: проводятся исследования по другим социальным группам – купечеству, мещанству, чиновничеству, дворянству и др. Перспективы дворянской проблематики сегодня связаны с необходимостью углубления наших представлений о закономерностях и возможных альтернативах развития российского социума, его элитных групп.
Межэтническое общение феодальной знати народов Кавказа не было пока предметом специального исследования, но отдельные вопросы, связанные с этой проблемой, в той или иной степени затрагивались отечественными авторами.
В дореволюционной историографии проблема привилегированных сословий поднималась в контексте исследования общественного строя и специфики развития феодальных отношений. Большое внимание этому вопросу уделено в трудах Г.-Ю. Клапрота, М.М. Ковалевского, В.Ф. Миллера, В.Б. Пфафа, Н.Ф. Дубровина, Д.Я. Лаврова и др.
Значительную ценность представляют труды академика Г.-Ю. Клапрота (1783–1835), который занимался исследованием Кавказа в лингвистическом, этнографическом, экономическом и археологическом отношениях. Г.-Ю. Клапрот в работе «Путешествие по Кавказу и Грузии, предпринятое в 1807–1808гг.»1 дал характеристику социальных отношений у народов Северного Кавказа. Особенно большое внимание автор уделил описанию высших сословий и общественного строя Северной Осетии. Наиболее подробно он описал социальные отношения у дигорцев. В этой работе впервые сообщается о происхождении одного из привилегированных сословий Дигории – баделят. Изучая социально-экономическую историю осетин и других народов Северного Кавказа, М.М. Ковалевский впервые сформулировал задачу раздельного изучения осетинских обществ. Возникновение в Осетии феодализма он объяснял влиянием кабардинского феодального строя: «Народившиеся в Осетии аристократические роды, – писал он, – нашли в своих плоскостных соседях поддержку не только нравственную, но и материальную.... Трудно сказать, возможно ли было бы образование привилегированных старшин в Дигории и Тагаурии и подчинение им свободного населения на началах феодальной зависимости и помимо влияния кабардинцев, или нет, хотя пример алагирцев, успевших удержать полную независимость от Кабарды и сохранить одновременно свою родовую аристократию, по-видимому, дает право предполагать, что развитие феодальных отношений является скорее результатом воздействия внешних, нежели внутренних причин».2 Результатом кабардинского влияния М.М. Ковалевский считал и некоторые осетинские традиции, в частности, обычай аталычества.
Значительный вклад в сбор и публикацию осетинского фольклора внес выдающийся русский ученый, фольклорист и этнограф В.Ф. Миллер, труды которого по осетиноведению стали достоянием мировой науки.3 В 1884 г. в четвертой книге «Вестник Европы» была опубликована статья В.Ф. Миллера и М.М. Ковалевского «В горских обществах Кабарды»,4 где на основе собранных ими фамильных преданий, авторы указали на наличие кровнородственных связей между балкарской и осетинской аристократией. Проведенный авторами анализ фольклорных источников показал идентичность многих осетинских и балкарских текстов героических преданий. Заслугой В.Б. Пфафа является _____________________________________________________________________________
1.Клапрот Г.- Ю. Путешествие по Кавказу и Грузии, предпринятое в 1807-1808 гг. // ОГРИП. Орджоникидзе, 1967.
2.Ковалевский М.М. Современный обычай и древний закон. М., 1886. С.30-31.
3. Миллер В.Ф. Осетинские этюды. М., 1881.
4.Миллер В.Ф., Ковалевский М.М. В горских обществах Кабарды // Вестник Европы. 1884. Т.II. Кн. IV.
вывод о разных уровнях развития феодализма в осетинских обществах. Он считал наличие феодальных отношений в Осетии результатом завоевания ее грузинскими феодалами. «Но эти феодалы были изгнаны народным героем Осибагатаром в XIII-XIV веках. С тех пор у алагирцев нет деления, все считают себя равными, хотя несколько сильных и влиятельных родов... признаются между туземцами знатью. Куртатинцы также выгнали своих феодалов. Феодальная система оставила у куртатинцев большие следы, чем у алагирцев, в постройках феодального века и в общественном их строе. В Тагаурии сохранились ясные следы феодализма... Дигория издревле имела феодальное устройство. Здесь поколения феодалов отлагались как бы пластами одно на другое».5 В.Б. Пфаф дал первую в научной литературе широкую и разностороннюю характеристику общественных отношений у осетин в исследуемый им период. В работе «История войны и владычества русских на Кавказе» Н.Ф. Дубровин осветил общественный строй, быт, сведения по истории осетинского народа. По его мнению, феодальные сословия существовали не во всех осетинских обществах, а только в Дигории и Тагаурии.6 Д.Я. Лавров – автор содержательной работы по истории и этнографии осетин «Заметки об Осетии и осетинах», в которой рассматриваются такие вопросы, как общественные отношения и обычное право, материальная культура и семейный быт, обычаи и обряды осетинского народа. Он подразделял осетинские феодальные общества на имеющие сословия, как Дигория и Тагаурия, и не имеющие, как Куртатинское и Алагирское.7 А.П. Берже охарактеризовал общественный строй Северной Осетии как феодальный, а также констатировал деление его на класс «старшин» и класс подвластного им населения.8
Ценные исторические, этнографические, географические сведения о кавказских горцах содержит сочинение С.М. Броневского «Новейшие географические и исторические известия о Кавказе»,9 в котором автор сделал попытку охарактеризовать общественный строй народов Кавказа и определил две формы правления: монархическую и аристократическую, обозначенные автором как феодальная и демократическая. Это была «первая в истории науки попытка общей характеристики общественного строя горских народов Кавказа и вместе с тем попытка установить различные формы этого строя», – писал М.О. Косвен, изучавший проблему общественного строя народов Кавказа дореволюционного времени. С.М. Броневский писал о сходстве феодализма на Кавказе с феодализмом России в период феодальной раздробленности.
В работе А. Ардасенова и А. Есиева «Высшее сословие у осетин Куртатинского общества», в которой сопоставляется общественный строй Северной Осетии и Кабарды. Авторы приходят к выводу, что «осетины, как и кабардинцы, имели четыре сословия: уазданлагов (уаздан лаг) (князей и дворян), кавдасардов (кавдасард) (податных), фарсагов (фарсаг) (вольных) и гурзиаков (гуырдзиаг) (холопов). Существование аристократического сословия в Осетии, Куртатинском, Тагаурском и Дигорском обществах давно уже фактически признано было самим русским правительством. Еще со времен Потемкина-Таврического, который при себе держал _____________________________________________________________________________
5.Пфаф В.Б. Материалы для истории Осетии. // ССКГ. Тифлис, 1871. Вып. V.
6.Дубровин Н.Ф. История войны и владычества русских на Кавказе. В 6-т. СПб., 1871-1888.
7.Лавров Д.Я. Заметки об Осетии и осетинах // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Тифлис, 1883. Вып. III.
8.Берже А.П. Краткий обзор горских племен на Кавказе. Нальчик, 1992.
9.Броневский С.М. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. М., 1823.
аманатами горских князей, были взяты аманатами и из знатных осетинских фамилий несколько лиц, в роде Кубатиева, Арисханова, Цаликова и проч.».10 Значительный вклад в рассматриваемую проблему внесен первыми осетинскими этнографами Н.Г. Берзеновым, С.А. Туккаевым, Дж. Шанаевым и др.11 В статье Дж. Шанаева «Предание о происхождении тагаурцев» исследовано происхождение высшего сословия Тагаурского общества Осетии и отношениях его с феодалами Кабарды. Статьи и очерки публициста, поэта, прозаика Г.М. Цаголова освещают многие стороны общественного и хозяйственного быта, религиозные воззрения осетинского народа в конце XIX – нач. XX вв.12
Одной из интереснейших работ дореволюционных авторов об осетинах является этнографический очерк «Особа» К.Л. Хетагурова, увидевший свет в 90-х гг. XIX века. В нем дается подробное описание общественного строя Наро-Мамисонского ущелья Алагирского общества Северной Осетии, детально рассматривается социальное положение каждого сословия в иерархической феодальной структуре.13 Видным представителем осетинской творческой интеллигенции является художник, этнограф М.С. Туганов. Записанные им сюжеты устного народного творчества осетин, служат ценным источником материалов для изучения этнографического прошлого осетинского народа.14 Исторический очерк первого балкарского историка М.К. Абаева «Балкария» вышел в 1911 г. в журнале «Мусульманин» в Париже. В этом очерке автор дал обширное описание родственных, аталыческих и торговых связей высших сословий Балкарии с другими народами, в том числе, с кабардинцами и осетинами.15 Сословный и поземельный вопрос в Кабарде и Балкарии в монографии «Исторические сведения о кабардинском народе» подробно осветил в 1913 г. В.Н. Кудашев.16 В ней он дал описание политических, экономических и родственных связей кабардинских и балкарских феодалов с аристократией других областей Северного Кавказа, а также подчеркнул, что балкарские феодалы чаще всего вступали в родственные отношения с феодалами Дигорского общества Северной Осетии.
Относительно социальной структуры чеченцев и ингушей исследователи не были единодушны. Часть из них отрицали классовость вайнахских обществ, другие – признавали у них наличие феодальных отношений.
В 1843 г. генерал Фрейтаг отмечал, что «чеченский народ не разделяется на сословия, а все состоят из одного сословия вольных людей, из коих ни одна фамилия не имеет никаких преимуществ перед другой».17 По мнению С.М. Броневского, чеченцы не _____________________________________________________________________________
10. Ардасенов А., Есиев А. Высшее сословие осетин Куртатинского общества. М., 1899. С.2.
11. Берзенов Н.Г. Из записок об Осетии // Кавказ. 1892.; Туккаев С.А. В горах Дигории // Терские ведомости. 1899. № 91; Шанаев Дж.Т. Предание о происхождении тагаурцев // ССКГ. Тифлис, 1870. Вып. III.
12. Цаголов Г.М. Дигорские отголоски // НА СОИГСИ. Ф.4. Оп.1. Д.152.
13. Хетагуров К.Л. Особа. Владикавказ, 1999.
14. Туганов М.С. Сказание о Бадели // Северная Осетия. 1994, № 98.
15. Абаев М.К. Балкария. Исторический очерк. Нальчик, 1992.
16. Кудашев В.Н. Исторические сведения о кабардинском народе. Киев, 1913.
17. Гриценко Н.П. К вопросу о феодальных отношениях в Чечено-Ингушетии (историографический очерк). Известия Северо-Кавказского научного центра высшей школы. Ростов, 1976. С.17.
имеют собственных князей, но призывают по различным причинам кабардинских и дагестанских.18 Историк второй половины XIX в. К. Самойлов писал в 1855 г. «Свободные чеченцы составляют один класс людей независимых и во всем равных... Земля здесь не составляет личной собственности каждого лица, а принадлежит целому роду – тохуму». 19
То же самое утверждал и А.П. Берже в работе «Чечня и чеченцы». Он писал, что у чеченцев «нет сословных подразделений, которые составляют характер общества», что они «образуют собой один класс – людей вольных и никаких фамильных привилегий мы не находим между ними. Мы все уздени – говорят чеченцы».20
В то же время некоторая часть чеченцев состояла в определенных отношениях с кабардинскими и кумыкскими князьями, владевшими плоскостными землями. По мнению И. Иванова, автора статьи «Чечня» (1851 г.), в Чечню феодальные отношения были привнесены извне.
В советской историографии этнические элиты не были объектом специального исследования, но в исторических трудах проблема общественного строя и классовой борьбы оставалась одной из фундаментальных, поэтому отдельные вопросы, связанные с историей привилегированных сословий, нашли в них свое отражение. В этнологических исследованиях проблема привилегированных сословий рассматривалась в контексте изучения особенностей традиционной социальной культуры. Следует отметить лингвистические и фольклорные исследования, в которых рассматриваются интересующие нас вопросы. В.И. Абаев в работе «Происхождение осетинских фамилий CARAZONTA и AGHUZATA» исследовал этимологию происхождения фамильных имен древних родов Алагирского общества.21 Значительный вклад в рассматриваемую проблему вносят изыскания фольклористов, поскольку в памятниках устного народного творчества ярко отражается сословный вопрос. Примером могут стать работы известного осетинского ученого, профессора Б.А. Алборова. 22
Б.В. Скитский первым предпринял попытку разработать периодизацию истории феодализма в Осетии. Он внес весомый вклад в изучение общественного быта и социальных отношений осетин. Отдельному, Дигорскому обществу он посвятил работу «К вопросу о феодализме в Дигории».23 Оформление феодальных отношений в Дигории он связывал с вступлением дигорских феодалов в вассальную зависимость от кабардинских князей. На различия в общественном развитии осетинских обществ обращает внимание Б.В. Скитский. Он объясняет их тем, что «эти «общества» находились в экономической и политической близости и связи с соседними, более развитыми в феодальном отношении, народами: грузинами и кабардинцами. По его _____________________________________________________________________________
18. Исаева Т.А. Социальные отношения чеченцев и ингушей в XVIII в. // Вопросы истории классообразования и социальных движений в дореволюционной Чечено-Ингушетии (XVI - нач. XX в.). Грозный, 1980. С.27.
19. Гриценко Н.П. К вопросу о феодальных отношениях в Чечено-Ингушетии (историографический очерк). Известия Северо-Кавказского научного центра высшей школы. Ростов, 1976. С.17.
20. Там же
21. Абаев В.И. Происхождение осетинских фамилий CARAZONTA и AGHUZATA. Избранные труды. Владикавказ, 1990.
22. Алборов Б.А. Осетинские абречьи песни // Дарьял, Владикавказ.1998, №2.
23. Cкитский Б.В. К вопросу о феодализме в Дигории // ИСОНИИ, 1933. Т.V.
мнению, в тех обществах, которые стояли в более близкой связи с этими соседями, «феодальные отношения были более развиты и более устойчивы, чем в обществах, дальше отстоящих от этих соседей».24
Профессор Г.А. Кокиев дал описание социально-экономического строя осетин в предреформенное время. Он первый, из советских историков дал развернутую трактовку функций аталычества в феодальном обществе. Г.А. Кокиев считал, что обычай аталычества служил установлению отношений сюзереннитета-вассалитета у горцев Северного Кавказа.25 В работе «О феодальном землепользовании в Дигории» А.К. Джанаев исследовал социальные отношения в этом осетинском обществе.26 В 1959 г. вышла работа Т.Х. Кумыкова «Социально-экономические отношения и отмена крепостного права в Кабарде и Балкарии в первой половине XIX века».27 В ней автор раскрывает позицию царского правительства по сословному вопросу, по вопросу о землевладении, о причинах крестьянской реформы в Кабарде и Балкарии, ее особенностях и последствиях.
В.А. Кузнецов в работе «Реком, Нузал и Царазонта» дал описание социального положения и происхождения древних аристократических родов Осетии.28 Ф.Х. Гутнов посвятил одну из своих работ генеалогическим преданиям осетин, собранным из научных и фольклорных источников. Автор, на основе исследования различных сюжетов, провел анализ родословных дигорских феодалов, что позволило ему отнести возникновение генеалогического рассказа о Бадели к рубежу XV-XVI вв. Относительно происхождения наименований, характеризующих привилегированные классы феодальной Осетии, он отмечает,что термином алдар в средневековье обозначали лицо, стоявшее на верхушке феодальной лестницы, которое соответствовало грузинскому тавади и кабардинскому пши – князь. Автор считает, что алдар – чисто осетинское слово, образованное от арм-дар – «рукодержец».29 По его мнению, наименование алдар применялось только в Тагаурском и Дигорском обществах. В Куртатинском и Алагирском ущельях речь шла о терминах уаздан или тыхджын мыггаг – «благородная» или «сильная» фамилия. А это соответствует более низкой ступени иерархической лестницы, чем алдар. Уаздан здесь осмысливается как «дворянин», «аристократ».30
Б.П. Берозов привлек в своих исследованиях многочисленные документы, связанные с переселением осетин на плоскость, где они вступали в еще более тесное соприкосновение с кабардинцами и балкарцами, и деятельностью сословно-поземельных _____________________________________________________________________________
24. Скитский Б.В. Очерки по истории осетинского народа с древнейших времен до 1867 г. // ИСОНИИ. 1947, т. XI. С.70.
25. Кокиев Г.А. К вопросу об аталычестве // Революция и горец. 1929. №3.
26. Джанаев А.К. Феодальное землепользование в Стыр-Дигории // ИСОНИИ, 1948. Т.XV.
27. Кумыков Т.Х. Социально-экономические отношения и отмена крепостного права в Кабарде и Балкарии. Нальчик, 1959.
28. Кузнецов В.А. Реком, Нузал Царазонта. Владикавказ, 1990.
29. Гутнов Ф.Х. Генеалогические предания осетин как исторический источник. Орджоникидзе, 1989.
30. Гутнов Ф.Х. К вопросу об общественном строе Алагирского общества (XIV – XVIII вв.) // Археология и традиционная этнография Северной Осетии. Орджоникидзе, 1985.
комитетов и комиссий 40-х – 60-х годов XIX века.31 Особое внимание в своих исследованиях уделил сословному строю и феодальным отношениям в Тагаурском, Куртатинском и Алагирском обществах Северной Осетии Р.С. Бзаров. 32
О зарождении феодальных отношениях в Ингушетии писали А.И. Робакидзе, Р.Л. Харадзе, Е.И. Крупнов, В.Б. Виноградов, З. Анчабадзе. Л.И. Лавров, В.Г. Гарданов. Эти историки признавали наличие у чеченцев и ингушей феодальных отношений и лишь по-разному датировали их возникновение. По мнению Е.Н. Кушевой феодальные отношения в Чечне начали складываться во второй половине XVI в. и прослеживаются до середины XVII в. Я.З. Ахмадов рассматривал вопросы социального строя и общественно-политической обстановки в Чечено-Ингушетии в XVIII в., в частности, положение и роль сословий того времени.33
В монографии Б.К. Мальбахова и К.Ф. Дзамихова «Кабарда во взаимоотношениях России с Кавказом, Поволжьем и Крымским ханством (сер.XVI – конец XVIII вв.)» рассматривается роль представителей правящей элиты Кабарды в политических процессах того времени на Северном Кавказе. Авторы указывают, прежде всего, на экономическую основу в тесном общении кабардинского и осетинского народов. В работе подчеркивается роль малокабардинских князей в становлении русско-осетинских отношений.34
В работе Е.Г. Битовой «Социальная история Балкарии: (Сельская община)», рассматривается социальная история балкарского общества XIX в. через призму сельской общины как основной социальной единицы балкарского общества, в рамках которой обеспечивалась вся полнота его экономических социокультурных и политико-административных функций. В ней впервые в отечественной историографии получены более строгие оценки уровня социально-экономического развития Балкарии XIX века.35
В этнографических исследованиях общественного строя и внутрисемейных отношений в XVII – XIX вв. в той или иной степени затрагивается проблема привилегированных сословий. Определенный вклад в изучение проблемы внес М.О. Косвен на примере института аталычества у народов Северного Кавказа.36
Работы Н.Г. Волковой 37 посвящены исследованию этнокультурных контактов _____________________________________________________________________________
31. Берозов Б.П. Переселение осетин с гор на плоскость. Орджоникидзе, 1980.
32. Бзаров Р.С. Три осетинских общества в сер. XIX в. Орджоникидзе, 1988; Бзаров Р.С. История в осетинском предании. Владикавказ,1993; Бзаров Р.С. Древняя традиция в общественном строе осетин – алагирцев первой половины XIX века // Проблемы исторической этнографии осетин. Орджоникидзе, 1988.
33. Ахмадов Я.З. О роли духовенства в общественной жизни Чечни (По материалами XVIII – первой половины XIX в. // Общественные отношения у чеченцев и ингушей в дореволюционном прошлом (XIII – начало XX в.). Грозный, 1982. С.59.
34. Мальбахов Б.К., Дзамихов К.Ф. Кабарда во взаимоотношениях России с Кавказом, Поволжьем и Крымским ханством (середина XVI – конец XVIII в.). Нальчик, 1996.
35. Битова Е.Г. Социальная история Балкарии XIX века: (Сельская община). Нальчик, 1997.
36. Косвен М.О. Аталычество // СЭ, 1935. №11.
37. Волкова Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII – нач. XIX вв. М., 1974; Волкова Н.Г. Этнокультурные контакты народов Горного Кавказа в общественном быту (XIX – нач. XX вв.) // КЭС. Вып. IX, Вопросы исторической этнографии Кавказа. М., 1989; Волкова Н.Г. Маджары (из истории городов Северного Кавказа). КЭС. Вып. 5. C. 41-66.
между народами Северного Кавказа. В них освящаются различные стороны межэтнических отношений народов Северного Кавказа в указанный период, показываются их характерные стороны жизни, быта, хозяйства и культуры, особое внимание уделяется межнациональным бракам как каналу культурного обмена.
Этнографические параллели между народами Осетии, Кабарды и Балкарии выявлены Б.А. Калоевым,38 между осетинами и ингушами – А.Х. Магометовым.39 А.Х. Магометов, З.Д. Гаглойти, А.И. Робакидзе, Г.Г. Гегечкори рассматривая в своих трудах социальную организацию, внутрисемейные отношения, духовную и материальную культуру осетинского народа, затрагивали и отдельные аспекты жизни высших сословий.40
В.С. Уарзиати в монографии «Культура осетин: связи с народами Кавказа» привел многогранные примеры этнокультурных контактов осетин с кабардинцами, балкарцами и другими народами, населяющими Кавказ, показав причины и следствия этих процессов. Учитывая многогранность рассматриваемой проблемы, автор ограничил свое исследование сферой культуры жизнеобеспечения. На конкретных примерах повседневности, предметах быта и связанных с ними явлениях выявлены следы былых этнокультурных контактов, что позволило В.С. Уарзиати поставить вопрос о существовании кавказской историко-этнографической области, как территории, на которой в результате длительного совместного проживания, взаимовлияния и общности исторических судеб народов сложилась конкретная историческая общность.
Существенную значимость в нашем исследовании имеют работы Б.Х. Бгажнокова – основателя особого направления этнологической науки – этнографии общения.41 Автор считает, что традиционная культура и в частности, этикетные нормы общения, конституируют и во многом определяют динамику социальной реальности, устойчивость и преемственность социальных практик, в том числе традиций межэтнического общения. К этому направлению примыкает и монография А.Х. Хадиковой «Традиционный этикет осетин».42 Автором определена роль эмоционально-личностных связей в традиционном обществе, дана оценочная характеристика осетинского этикета, особое внимание уделено этикетным нормам как в соционормативной культуре своего общества, так и в межэтнических связях.
Работы А.Б. Дзадзиева: «К вопросу об аталычестве у осетин во второй _____________________________________________________________________________
38. Калоев Б.А. Осетины. М., 1967.
39. Магометов А.А. Этнические и культурно-исторические связи алан-осетин и ингушей. Орджоникидзе, 1982.
40. Магометов А.Х. Культура и быт осетинского народа. Историко-этнографическое исследование. Орджоникидзе, 1968; Магометов А.Х. Общественный строй и быт осетин ( XVIII – XIX вв.). Орджоникидзе,1970; Гаглойти З.Д. Общественный быт осетин в XIX в. // Очерки по этнографии Осетии. Тбилиси, 1974. Вып. I; Робакидзе А.И., Гегечкори Г.Г. Формы жилища и структура поселения горной Осетии. // Кавказский этнографический сборник. Вып.V,1.Тбилиси. «Мецниереба». 1975. С.76.
41. Бгажноков Б.Х., Адыгский этикет. Нальчик: "Эльбрус", 1978; Бгажноков Б.Х. Очерки этнографии общения адыгов, «Эльбрус» Нальчик, 1983; Бгажноков Б.Х. Основания гуманистической этнологии. – М., 2003.
42. Хадикова А.Х. Традиционный этикет осетин. Спб., 2003.
половине XVIII-XIX вв.» и «Формы искусственного родства у осетин»,43 представляют большой интерес в области изучения института искусственного родства, в том числе аталычества. В них рассматривается роль различных форм искусственного родства, заключавшегося по социально-экономическим и политическим соображениям. С их помощью устанавливались тесные взаимовыгодные связи между фамилиями и целыми народами, поэтому в сознании народа они традиционно приравнивались или даже оценивались выше кровнородственных связей. По справедливому замечанию В.С. Газдановой, каждое общество (Алагирское, Куртатинское, Тагаурское и Дигорское) имело свои особенности развития и общественного устройства, поэтому, часто одни и те же социальные понятия несли на себе различную семантическую нагрузку».44
В последние годы наметился высокий научный и общественный интерес к родословным изысканиям во всех республиках Кавказа.45 Заметную роль в консолидации усилий ученых и краеведов играет постоянно действующая международная научная конференция «Генеалогия народов Кавказа», в материалах которой публикуются исследователи из Армении, Грузии, Азербайджана, Абхазии, Южной Осетии, всех регионов Северного Кавказа.46
Необходимым условием воссоздания прошлого «благородных сословий» является обращение к материалам конкретных локальных обществ. Такие попытки сделаны Т.В. Гайдук, Ч.Э. Кардановым, С.Н. Жемуховым, А.И. Мусукаевым, С.Н. Бейтугановым, А.А. Максидовым, М.В. Дышековым и др.47
Большой вклад в отечественную генеалогию внес А.И. Мусукаев,48 собрав и опубликовав обширный полевой материал по истории кавказских фамилий. Он является автором нескольких работ, посвященных обычаям и традициям кавказских народов и, в частности, кабардинцев и балкарцев. Исследователь – краевед А.А. Гецати собрал и опубликовал обширный материал по истории и генеалогии фамилий Дигории. По _____________________________________________________________________________
43. Дзадзиев А.Б. Формы искусственного родства у осетин // Вопросы кавказской археологии и этнографии Северной Осетии. Владикавказ, 1984.
44. Газданова В.С. Институт номылус в общественной структуре феодальной Осетии. // Проблемы этнографии Осетии. Владикавказ, 1992. Вып.2. С.110.
45. Максидов A.A. Хапцей, Пшичо. Азапшей. Фамильная энциклопедия. Нальчик: Эль-Фа, 1997; Мальсагов А.У. Генеалогия ингушских фамилий. Нальчик, 2006.
46. Генеалогия народов Кавказа. Традиции и современность. Материалы международной научно-практической конференции Владикавказ: ИПО СОИГСИ, 2009; Генеалогия народов Кавказа. Традиции и современность. Сборник научных статей. Сост. И.Т. Марзоев. Вып. II. Владикавказ. ИПО СОИГСИ, 2010.
47. Гайдук Т.В. Тема диссертации: Изменения в социокультурном облике российского дворянства в 1861-1917 гг. (на материалах Северного Кавказа); Жемухов С.Н., Мусукаев А.И. История селения Кахун. Нальчик: Эль-Фа, 1998; Бейтуганов С.Н. Кабардинские фамилии: истоки и судьбы. Нальчик, 1989; Мусукаев А.И. К истокам фамилий: предания и легенды. Нальчик, 1992; Мусукаев А.И. Века родословий. Нальчик: Эль-Фа, 1997; Максидов A.A. Хапцей, Пшичо. Азапшей. Фамильная энциклопедия. Нальчик: Эль-Фа, 1997; Бейтуганов С.Н. Кабарда в фамилиях. Нальчик: Эльбрус, 1998; Бейтуганов С.Н. Из истории рода Эркеновых. Нальчик, 2000; Дышеков М.В. Трансформация традиционной элиты Кабарды и Балкарии во второй половине XIX - начале XX вв.
48. Мусукаев А.И. Века родословий. Нальчик, 1997.
его данным, значительное число фамилий этой области Осетии имело иноэтничное происхождение, большая часть которых приходится на балкарцев.49 Таким образом, историографический анализ показал, что в дореволюционной и советской историографии затрагивались отдельные сюжеты и вопросы, связанные с межэтническими отношениями народов Кавказа. Но в целом, проблема изучения системы взаимодействия этнических элит, включая предпосылки, конкретное содержание и результаты этого процесса, не становилась предметом специального изучения в предложенном контексте генеалогических связей и межэтнических коммуникаций, а также в обозначенных тематических и хронологических рамках. Недостаточно разработаны вопросы, связанные с ролью элиты в традиционных обществах, в контактах с соседствующими культурами, сменой элит в историческом контексте и т.д. Пробелы в изучении данной проблематики связаны с тем, что, находясь под строгим идеологическим контролем, отечественная историческая наука не имела возможности всестороннего и объективного исследования этих вопросов.
Источниковая база диссертации включает архивный и полевой этнографический материал, опубликованные источники, периодическую печать. Обширный материал извлечен автором из фондов Центрального Государственного архива КБР, Кабардино-Балкарского института гуманитарных исследований, Центрального Государственного архива РСО–А, Научного архива Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследований, Государственного архива Ставропольского Края: «Ставропольское губернское дворянское собрание» (Ф.52), «Кавказское губернское дворянское собрание» (Ф.1305), Государственного архива Краснодарского Края: «Комиссия по разбору сословных прав» (Ф.348). В ЦГА КБР использованы фонды: «Управление Кабардинской линии» (Ф.1), «Управление Кабардинского округа» (Ф.2), «Георгиевское окружное управление» (Ф.3), «Управление Нальчикского округа» (Ф.6), «Смотритель Нальчикского военного поселения» (Ф.12), «Управление начальника Центра Кавказской линии» (Ф.16), «Горский словесный суд» (Ф.22), «Кабардинский временный суд» (Ф.23), «Кабардинский окружной народный суд» (Ф.24), «Управление Балкарского участка» (Ф.31), «Народный суд 6-го участка. (Уголовные и гражданские дела Нагорного округа) (Ф.-р. 165), в которых отложился материал, характеризующий содержание межэтнических контактов кабардинской, балкарской и осетинской знати. В ЦГА РСО-А использованы фонды: «Терское областное правление» (Ф.11), «Канцелярия начальника Терской области» (Ф.12), «Управление Моздокского отдела Терской области» (Ф.23), «Штаб войск Терской области» (Ф.53), «Ставропольско – Терское Управление земледелия и госимущества» (Ф.168), «Комитет по разбору личных и поземельных прав жителей Владикавказского Военного округа» (Ф.233), «Комитет для разбора личных и поземельных прав горцев Левого крыла Кавказской линии» (Ф.254), «Комиссия по правам личным и поземельным населения Терской области» (Ф.256), «Комиссия для разбора сословных прав горцев Кубанской и Терской областей» (Ф.262), «Управление начальника Владикавказского военного округа» (Ф.290), «Комитет для разбора личных и поземельных прав горцев Военно-Осетинского округа» (Ф.291), «Владикавказское Горское Окружное училище» (Ф.292), материал которых представляет особый _____________________________________________________________________________
49. Гецати А.А Происхождение фамилий Дигорского ущелья. Владикавказ, 1999.
интерес для изучения осетинской феодальной знати, происхождения привилегированных фамилий, их родственных связей с кабардинскими и балкарскими феодалами, экономических и других контактов.
За основу исследования взяты подробные родословные росписи, составленные во второй половине XIX столетия непосредственно представителями этих самых родов и собранные «Комитетом по разбору личных и поземельных прав горцев Военно-Осетинского округа» (1859-1860 гг.). В документах данного Комитета представлены родословные схемы более ста осетинских фамилий, претендующих на знатное происхождение и особый статус. Желание получить от Российского правительства те или иные привилегии побуждали представителей многих фамилий излагать на бумаге объемные прошения в различные правительственные структуры. В этих документах содержится ценная генеалогическая информация о фамилиях, их социальном статусе, наиболее видных представителях, родственных отношениях с соседними народами и т.д.
В Научном архиве Северо-Осетинского Института гуманитарных и социальных исследований (НА СОИГСИ) использованы фонды: «История Осетии до 1917 г.» (Ф.1), «Этнография» (Ф.4), «Эпоха феодализма в Осетии» (Ф.16), «Октябрьская революция и Гражданская война на Тереке» (Ф.21), «Фонд проф. Кокиева Г.А.» (Ф.33), «Фонд Скитского Б.В.» (Ф.37) и др.
Вахушти Багратиони (1696–1772) в своем сочинении «География Грузии» пишет о глубоком расслоении осетинского общества и об образовании высших сословий Осетии.50 Большую ценность имеют опубликованные источники, сведения путешественников и ученых, прежде всего, квартирмейстера русской армии подполковника Л.Л. Штедера.51 Его «Дневник одного путешествия из пограничной крепости Моздок в центр Кавказа в 1781 году» - редкий документ с обстоятельным и беспристрастным описанием действительности, в котором содержится немало интересных сведений о быте, традициях и нравах горцев Кавказа. По поручению высшего командования Кавказской линии Л.Л. Штедер в 1781 году был отправлен в горные районы Центрального Кавказа. В его задачу входило составление военно-географической карты и определение наиболее удобной и кратчайшей трассы предполагавшейся военно-стратегической дороги с Северного Кавказа в Грузию, а также для различного рода минералогических изысканий, изучения и склонения горцев Центрального Кавказа на сторону России. В результате своего путешествия по Центральному Кавказу Л.Л. Штедер составил дневник, который впервые был опубликован на немецком языке в 1797 году под заглавием: «Дневник одного путешествия из пограничной крепости Моздок в центр Кавказа в 1781 г.». Проведя некоторое время среди дигорцев, Л.Л. Штедер зафиксировал ценный этнографический материал о жителях этого района Осетии, их социальном строе, материальном и культурном быте, правах, взаимоотношениях классов внутри Дигорского общества. И. Гильденштедт по этому вопросу говорит о наличии в Осетии князей и дворян, хотя и не отрицает, что в отдельных
50. Багратиони В.В. География Грузии. Тифлис, 1904.
51. Штедер Л.Л. Дневник путешествия из пограничной крепости Моздока во внутренние местности Кавказа, предпринятое в 1781 г. // Осетины глазами русских и иностранных путешественников (13-19 вв.) Сост., вводная статья и примечания Б.А. Калоева. Орджоникидзе, 1967.
местах Осетии население подчиняется им же избранными старейшинам.52
Ценные сведения о высших сословиях осетин, кабардинцев, балкарцев и других народов Кавказа, регламентации феодальных повинностей, сословном праве, семейных отношениях содержат сборники норм обычного права горцев Северного Кавказа – адаты, составленные и опубликованные в 1882-1883 гг. Ф.И. Леонтовичем.53
Волею судьбы оказавшийся на Кавказе в качестве сосланного декабриста, В.С. Толстой оставил после пребывания здесь, серию очерков. В них прослеживаются исторические и этнографические особенности осетинского общества, дана подробная характеристика быта, культуры, нравов и обычаев осетин середины XIX в.54 Географическое положение Осетии середины XIX в., ее административное устройство рассматривается в очерке К. Красницкого «Кое-что об осетинском округе и правах туземцев его»,55 в нем так же характеризуются сословно-классовые отношения в некоторых осетинских обществах, выявляется происхождение сословий в каждом из них. Однако К. Красницкий недостаточно хорошо ознакомился с сословным разделением в Алагирском обществе Северной Осетии, что позволило ему утверждать об отсутствии социального расслоения в этом районе Осетии.
Важные сведения извлечены из опубликованных источников, к которым относятся сборники документов, материалы дореволюционных бытописателей, общественных деятелей, представителей осетинской интеллигенции. Особую значимость и репрезентативность имеют материалы, опубликованные в шеститомном сборнике «Периодическая печать Кавказа об Осетии и осетинах», составленном Л.А. Чибировым. Обширный материал извлечен автором из местной дореволюционной периодической печати, газет и журналов «Кавказ» (1865, 1892, 1901, 1904 гг.), «Горец» (1909 г.), «Казбек» (1901, 1902 гг.), «Терские ведомости» (1884, 1870, 1899 гг.), «Северный Кавказ» (1883 г.), «Новое обозрение» (1890, 1893 гг.).56
Полевой материал автора, собранный на территории Северной Осетии и Кабардино-Балкарии, Ингушетии, Карачаево-Черкессии, Абхазии с 1995 по 2010 гг., содержит интересные генеалогические сведения о фамилиях кавказской знати, В работе использованы российские генеалогические интернет-ресурсы , Ошибка! Недопустимый объект гиперссылки., , , , , , , , , , , , .
Положения, выносимые на защиту:
- представители привилегированных сословий кавказских народов, вовлеченных в систему межэтнического взаимодействия, часто были связаны общностью происхождения, имели многочисленные родственные взаимосвязи;
52. Осетины глазами русских и иностранных путешественников(13-19 вв.) Сост., вводная статья и примечания Б.А. Калоева. Орджоникидзе, 1967.
53. Леонтович Ф.И. Адаты кавказских горцев. В 2-х т. Одесса, 1882-1883.
54. Толстой В.С. Сказание о Северной Осетии. Владикавказ, 1997.
55. Красницкий К. Кое-что об Осетинском округе и нравах туземцев // Кавказ. 1865, № 31.
56. Периодическая печать Кавказа об Осетии и осетинах. Научно-популярный сборник. Под ред. Л.А. Чибирова Т.1-6, Цхинвал-Владикавказ, 1982 – 2007.
- осетинская феодальная знать была представлена потомками древних осетинских родов, потомственным дворянством – тагаурскими алдарами, куртатинскими таубиями, дигорскими баделятами, царгасатами и гагуатами; жалованным, служилым дворянством, которое образовалось из лиц, получивших права высшего сословия на военной и гражданской службе;
- в отличие от российского дворянства, принимавшего в свои ряды отличившихся представителей других сословий, осетинская знать демонстрировала консерватизм по вопросу социальной мобильности (исключение составили три фамилии тагаурского общества, признанные в узденском достоинстве);
- в структуру привилегированных сословий Осетии входило иноэтничное дворянство – представители аристократии соседних кавказских народов, в разное время переселившихся в Осетию;
- знаки фамильной собственности - тамги (тавро), распространенные практически у всех кавказских народов, выполняли функции фамильных гербов;
- конфессиональная ориентация привилегированных сословий северо-осетинских обществ на ислам, формировавшаяся под влиянием кабардинской и балкарской аристократии, а также представителей духовенства Чечни и Дагестана, способствовала складыванию консолидированной сословной общности на региональном уровне, а также принятию ислама представителями других сословий Северной Осетии;
- в формировании политического альянса активно использовались интегрирующие ресурсы традиционной соционормативной культуры кавказских народов, к числу которых следует отнести заключение межэтнических браков, соблюдение принципа сословного равенства роднившихся фамилий, искусственное родство в форме аталычества и побратимства;
- фактором формирования поликультурного пространства Кавказа были активные миграционные процессы, в результате которых формировались чересполосные поселения и этноконтактные зоны;
- в основе межэтнического сотрудничества лежала хозяйственно-экономическая взаимозависимость, необходимость обмена продукцией между горцами и равнинными жителями, а также сложившаяся в регионе этнохозяйственная специализация;
- проживание на сопредельной территории, наличие в быту идентичных традиций, обычаев и законов, тесные родственные связи, экономическое сотрудничество привели к созданию единого полиэтничного феодального блока фамилий, определяющих важнейшие социально-политические и этнокультурные процессы в регионе;
- аристократия являлась законодателем и ревностным хранителем традиционных общественных институтов у всех народов Кавказа, а также самым активным участником межэтнического взаимодействия;
- пореформенная модернизация кардинально изменила экономический и правовой статус привилегированных сословий и стала причиной мухаджирства в Турцию многих аристократических фамилий.
Научная новизна. В диссертации впервые предпринята попытка комплексного исследования системы межэтнического взаимодействия о межэтнических контактах, межнациональных браках и искусственных формах родства привилегированных сословий Кавказа, которая включает генеалогические связи, межэтнические коммуникации в хозяйственной, политической, социальной и культурной сферах жизнедеятельности. Вводится в научный оборот новый архивный и полевой этнографический материал.
Теоретическая и практическая значимость. Материалы исследования существенно дополняют сложившиеся представления об этнических элитах, позволяют объективно оценить их вклад в экономическое, социально-политическое и культурное развитие региона.
Выводы, сделанные в работе, способствуют более глубокому и обновленному исследованию социальной структуры и особенностей общественно-культурного развития кавказских обществ в обозначенных хронологических рамках.
Полученные результаты могут быть использованы в учебном процессе, лекционных курсах по истории Кавказа. Изученный исторический опыт межэтнического общения может быть учтен современными общественными организациями, Дворянскими собраниями, историко-родословными обществами, «народной дипломатией» для стабилизации межнациональных отношений.
Научная апробация. Основные положения исследования опубликованы в монографиях «Осетинская феодальная знать в системе взаимодействия этнических элит Северного Кавказа (XVIII – нач. XIX вв.)». Владикавказ, 2008; «Привилегированные сословия на Кавказе в XVIII – начале ХХ веков». Владикавказ, 2011; а также в 39 научных статьях.
Отдельные фрагменты диссертации излагались на XIII Савеловских чтениях. Москва, 2006; Всероссийской научной конференции «Традиционные элиты народов Кавказа и Россия: исторические и генеалогические связи». 25-28 июня. 2007. Нальчик; Всероссийской научной конференции «Народы Кабардино-Балкарии и России», 19-21 октября 2007. Нальчик; III Международных Дворянских чтениях «Под Андреевским верным стягом…». Краснодар, 10-11 ноября 2007 г.; XXI научной конференции кафедры источниковедения и вспомогательных исторических дисциплин Историко-архивного института РГГУ «Вспомогательные исторические дисциплины в пространстве гуманитарного знания». Москва, 2008; I Всероссийских Миллеровских чтениях. Владикавказ, 19-20 ноября 2008 г.; IY Международных Дворянских чтениях «И Божья благодать сошла…»: Романовы и Северный Кавказ». Краснодар, 2008 г.; XV Савеловских чтениях. Декабрь 2008. Москва; Международной научно-практической конференции «Генеалогия народов Кавказа. Традиции и современность». Владикавказ, 2009; Всероссийской научной конференция с международным участием «Обычное право и правовой плюрализм на Кавказе в XIX – начале XX в». 24-26 сентября 2009 г. Карачаевск; V Международных Дворянских чтениях «Под сенью Святого Георгия». 24-25 октября, 2009 г. Краснодар; Международной научной конференции «Россия и Кавказ», посвященной 150-летию со дня рождения Коста Хетагурова. Владикавказ, 6 октября 2009 г.; Первой региональной междисциплинарной конференции молодых ученых «Наука – обществу», 18-19 марта 2010 г. Владикавказ.
Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите отделом этнологии Учреждения РАН Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследований им. В.И. Абаева Владикавказского научного центра РАН и Правительства Республики Северная Осетия-Алания.
