Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Реализация программы «органического синтеза» в «Экономических очерках» (1904) 13
1.1. Формализация теории ценности Д. Рикардо и ее развитие 13
1.2. Критика теории конкуренции О.Курно и разработка ее альтернативного варианта 32
1.3. Теория предельной полезности в структуре «органического синтеза» 58
Глава 2. Проблематика «Экономических очерков» в историко-экономической литературе 74
2.1. Программа «органического синтеза» в период до 1904 г 74
2.2. Место «Очерков» в истории российской экономической мысли 90
2.3. «Очерки» в истории западной экономической мысли 109
Глава 3. Сравнительный анализ теорий ценности В.К. Дмитриева и П.Сраффы 122
3.1. «Зерновая модель» 122
3.2. Метод определения нормы прибыли в системах Дмитриева и Сраффы 132
3.3. Сравнительное исследование экономической системы, функционирующей при нулевой норме прибыли 147
Заключение 160
Библиография 163
- Формализация теории ценности Д. Рикардо и ее развитие
- Критика теории конкуренции О.Курно и разработка ее альтернативного варианта
- Программа «органического синтеза» в период до 1904 г
- Метод определения нормы прибыли в системах Дмитриева и Сраффы
Введение к работе
Имя Владимира Карповича Дмитриева (1868 - 1913) занимает почетное место в истории экономической мысли XX века. Его главный труд «Экономические очерки», вьппедший сто лет назад (1904), был первым и единственным в своем роде систематическим «опытом органического синтеза трудовой теории ценности и теории предельной полезности». Исследование состояло из трех очерков: «Теория ценности Д.Рикардо (опыт точного анализа)», «Теория конкуренции О.Курно», «Теория предельной полезности».
Первый очерк предвосхитил модель «затраты-выпуск» В.В. Леонтьева, а также ряд важных результатов, полученных П.Сраффой в известном труде «Производство товаров посредством товаров» (1960). Поэтому с 1960-х гг. за Дмитриевым укрепилась репутация не только «первого русского экономиста-математика», но и «первого неорикардианца». В 1970-х гг. второй очерк был расценен как оригинальный вклад в теорию конкуренции, причем в тот момент, когда исследования в этом направлении зашли в тупик (Д.М. Нуги).
Однако, «Экономические очерки» как единое и самостоятельное целое так и не стали предметом специального рассмотрения. Это не позволило понять содержание «синтеза», предпринятого В.К. Дмитриевым, а также оценить его как вариант синтетической теории ценности, альтернативный тому, который был примерно в то же время предложен А.Маршаллом (1890) и определил русло мэйнстрима. В последнем случае «Очерки» могут быть интерпретированы как своеобразная рецепция в России идей маржиналистской революции.
Проблемное поле Дмитриевского наследия представляет особый интерес в ситуации неопределенности в современной российской экономической науке в связи с кризисом традиционной политической экономии, механическим замещением ее маржинализмом и утратой преемственности.
Наиболее адекватным способом понять причины, вследствие которых «Очерки» на протяжении целого столетия подробно не анализировались, может служить история интерпретаций их проблематики.
Отсутствие широкого резонанса сразу после выхода «Очерков» было связано с непривычностью для российской экономической мысли начала XX века языка математических формул, что было специально отмечено А.А. Чупровым в его рецензии (1905).
В период до начала 1930-х гг., когда начало складываться в целом негативное отношение к использованию математических методов в экономике, в исследованиях Н.Н.
Шапошникова (1914) и И.Г. Блюмина (1928) был дан довольно подробный, но, как представляется сегодня, недостаточный анализ Дмитриевского труда. Н.Н. Шапошников ограничивал значение первого очерка формальным доказательством непротиворечивости теории Д.Рикардо, и совсем не уделил внимания второму очерку, в частности, его роли в достижении «органического синтеза». И.Г. Блюмин, проведший более детальный, чем у Н.Н. Шапошникова, анализ, смотрел на «Очерки» с ортодоксальных марксистских позиций и это обусловило как его жесткое отношение к этому труду, так и недооценку заслуг В.К. Дмитриева в разработке теории ценности.
С формированием с конца 1950-х гг. отечественной экономико-математической школы В.К. Дмитриев, в основном благодаря инициативе B.C. Немчинова, ьновь стал рассматриваться как зачинатель российской математической экономии, предложивший, в частности, приемлемую формулу расчета плановой цены и систему итерационных уравнений для всего народного хозяйства. В работах советских ученых этого периода было уделено некоторое внимание сопоставлению моделей В.К. Дмитриева и В.В. Леонтьева, но тщательного исследования Дмитриевского труда проделано не было.
Более поздние отечественные работы, посвященные творческому наследию В.К. Дмитриева, были историографическими (к таковым относятся исследования Н.С. Шухова, А.А. Белых, Г.Н. Сорвиной, Ю.Н. Кожекина, Л.С. Гребнева, Г.Д. Гловели и др.), но в них не было уделено специального внимания «органическому синтезу» как единой теории ценности. Тем более речь в них не шла о роли каждого отдельного очерка в структуре «синтеза» и об оценке самой этой структуры в контексте экоомической теории.
Западная традиция исследования «Очерков» начинает свой отсчет с 1906-1907 гг., когда дмитриевские уравнения издержек производства были использованы В.О. Борткевичем для критики теории К.Маркса и строгой формулировки «проблемы трансформации». С тех пор вплоть до анаглийского издания 1974 г. и даже позднее первый очерк Дмитриева воспринимался в контексте построений Борткевича, что существенно искажало его значение, т.к. Борткевич не сделал перевода очерка на немецкий язык. Между тем уже в 1920-е гг. исследования Г.Серафима очертили немецкоязычную традицию, в которой работал Дмитриев, и показали ее отличие от англоязычной в духе Ф.И. Эджуорта, Ф.Г. Уикстида, Г. Сиджуика, А. Маршалла.
После упоминания B.C. Немчиновым имени В.К. Дмитриева рядом с именами В.Леонтьева и Л.Вальраса в 1959 г., появились две статьи А.Ноува и А.Цаубермана, которые знакомили западного читателя с «воскрешенным» русским экономистом. В 1968 и 1972 гг. были осуществлены переиздания полного текста «Очерков» на французском и итальянском языках соответственно, но без постановки проблемы их интерпретации.
Наконец, в 1974 г. вышло английское здание «Очерков» с измененным названием: «Экономические очерки по проблемам ценности, конкуренции и полезности», с которого и начинается новый этап в изучении «Очерков» в западной литературе.
Редактор этого авторитетного издания Д.М. Нуги, назвав Дмитриевский труд «классикой экономической литературы», провел комплексный анализ «Очерков». Он показал содержательную идентичность результатов по леонтьевскому методу «затраты-выпуск» и Дмитриевской системе уравнений для вычисления полных затрат труда; провел важные параллели с системой П.Сраффы, рассматривая Дмитриева в качестве его предшественника; выявил неоднозначность отношения Дмитриева и Сраффы к Марксу, добавив материала в огонь «проблемы трансформации».
Второй очерк он справедливо назвал «оргинальным вкладом в область, где исследования зашли в тупик» и придал ему самостоятельное значение, а третий был, по его мнению, не только блестящим экскурсом в историю экономической мысли, но и важным элементом в окончательном достижении синтеза, ибо содержал вальрасианское определение спроса.
Исследуя каждый из трех очерков по отдельности и буквально следуя Дмитриевскому принципу «органического синтеза», Нуги показал деструктивный характер синтеза как теории ценности. Однако рассмотрение Дмитриевской теории издержек производства только в контексте теории Рикардо (первый очерк), привело Нуги к следующему признанию. Фактор спроса в ценообразовании, необходимый для сохранения логики «синтеза», заставляет, по его мнению, отказываться от многих рикардианских ограничивающих предположений, и в конце концов - содержательно во втором, а формально в третьем очерке - от рикардианства вообще. Если же, с другой стороны, стремиться сохранить рикардианство «Очерков», то «синтез» оказывается целым, разрушающим само себя.
Отсюда следуют два главных мировоззренческих вывода Нуги, которые оставляют «Очерки» в состоянии неопределенности: во-первых, Дмитриев не является рикардианцем, и во-вторых, «Очерки» - это открытый проект экономических исследований, они полезны для всех школ и направлений экономической мысли, и, кроме того, в них «достаточно того, чтобы поколебать самодовольство саждого».
Своим принципом анализа Д.М. Нуги, на мой взгляд, неявно поставил дилемму «рикардианство - органический синтез», которая обнаружила главный недостаток такого рассмотрения «Очерков»: акцент на рикардианстве первого очерка (в духе почтительного следования идеям П.Сраффы) с одновременным сохранением логики «органического синтеза».
Далее развитие этой дилеммы происходило следующим образом. Сначала П.Самуэльсон (1975), смотревший на «Очерки» с неоклассических позиций, зафиксировал ее в виде «Очерков» как суммы очерков, причем отказался от серьезного рассмотрения второго и третьего. Он явно выразил, таким образом, что проблемная область «Очерков» концентрируется в первом из них.
М.Скоуртос (1985-1986) перенес дилемму непосредственно в текстовое пространство первого очерка, показав трудность сочетания теории издержек производства в Дмитриевском варианте с новаторским графическим анализом кривых спроса и общих издержек (их различных форм) на базе работ Р.Ауспица, Р.Либена и В.Лаунгардта. Он нашел выход в оригинальной теории конкуренции В.К. Дмитриева, которая оказывается возможным способом формализации взаимодействия спроса и предложения на рынке и в то же время пребывания в пределах классической традиции.
М.Скоуртос был уверен в конструктивности Дмитриевской теории конкуренции для целей «органического синтеза» как теории ценности. Кривые, используемые Дмитриевым, он считает его неотъемлемым исследовательским инструментарием; непротиворечивость их употребления одновременно с логикой рикардианского изложения понятий заработной платы и прибыли в первом очерке обеспечивается, по его мнению, за счет того, что в тех случаях, когда обсуждается функция кривых, вопрос о распределении остается без внимания. Реализация принципа сохранения приоритета первого очерка как целого посредством обращения к теории конкуренции во втором у М.Скоуртоса более тонкая, чем, например, у И.Г. Блюмина: вместо абстрактного «рационального принципа» -графический анализ кривых спроса и предложения. Однако, она приводила к нереалистичным выводам как относительно личности Дмитриева («отчаянный поиск синтеза» завел-де его в тупик), так и духа, присущего его теории в первом очерке.
До своего логического предела развитие дилеммы довел Б.Шефолд (1992), указавший на главную, по его мнению, трудность в интерпретации «Очерков»: едва ли возможно решить, содержат ли они в себе сущность неорикардианской системы распределения, или находятся на пути к неоклассической теории. Если учесть, что речь в данном случае идет уже о различных производственных системах, которые сравниваются по критерию эффективности или величине нормы прибыли, то становится ясно: дилемма перенесена непосредственно в область, принадлежащую теории издержек производства (с. 50-94 в издании 2001 г.). Б.Шефолд, кроме того, осуществил перевод первого очерка на немецкий язык (1986).
Таким образом, формирование неорикардианства в русле западной экономической науки в 1960-1970-е гг. обусловило переоткрытие В.К. Дмитриева как «продуманного и математически проверенного Рикардо» (П.Б. Струве). Однако, в контексте неорикардианской традиции ведущей теорией ценности является система П.Сраффы; поэтому чтобы дать адекватную оценку Дмитриевскому прочтению Д.Рикардо в первом очерке в любом случае требовалось провести сравнительный анализ этих двух неорикардианских теорий ценности.
Отмеченные исторические вехи определили сложившуюся традицию в изучении Дмитриевского наследия, представленную именами известных отечественных и зарубежных ученых. Первую группу российских экономистов составляют А.А. Чупров, Н.Н. Шапошников, П.Б. Струве, И.Г. Блюмин, А.Л. Вайнштейн, В.Я. Железное, B.C. Немчинов; вторую, представляющую наших современников, - Н.С. Шухов, А.А. Белых, Г.Н. Сорвина, Ю.Н. Кожекин, А.В. Аникин, Г.Д. Гловели, Л.С. Гребнев. Из западных исследователей в первую группу входят В.О. Борткевич и Г.Серафим; во вторую -А.Цауберман, А.Ноув, МДобб, Д.М. Нути, П.А. Самуэльсон, А.Занни, Р.Лассен, М.Десаи, Ю.К. Фан, П.Гареньяни, Б.Шефолд, М.Скоуртос, Х.Курц, А.Климан.
Полученные результаты нельзя считать исчерпывающими, поскольку ни один из перечисленных авторов не ставил перед собой задачу комплексного рассмотрения «Очерков» как самобытного проекта экономических исследований, направленного на разработку оригинального варианта теории ценности. В этой связи отдельной и самостоятельной проблемой является интерпретация первого очерка, в частности, его т.н. «рикардианство». Здесь как раз становится особенно уместным использовать построения П.Сраффы и его трактовку теоретического наследия Д.Рикардо.
Понимание, с одной стороны, необходимости тщательного историко-экономического анализа «Очерков» как «опыта органического синтеза», а с другой, -библиографической редкости издания 1904 г., обусловило следующее. В 2001 г. после пяти лет работы Дмитриевский труд был переиздан в издательстве ГУ-ВШЭ (под научной редакцией П.Н. Клюкина) с подробными научными комментариями, переводами иностранных фрагментов текста «Очерков», а также рядом статей отечественных и зарубежных авторов по данной проблематике.
Целью настоящего исследования является детальное историко-научное рассмотрение «Экономических очерков» для реконструкции первоначального проекта В.К. Дмитриева и оценки эвристического потенциала этого проекта с учетом критического переосмысления всех предыдущих интерпретаций Дмитриевского наследия.
Главная цель работы предполагает решение нескольких задач. Необходимо, во-первых, рассмотреть теорию ценности В.К. Дмитриева в качестве «опыта органического синтеза трудовой теории ценности и теории предельной полезности», раскрыв значение и роль каждого из очерков в структуре синтеза; во-вторых, обобщить существующие интерпретации теоретического наследия В.К. Дмитриева, показав концептуальную недостаточность его описания предшественниками; в-третьих, раскрыть действительное значение первого очерка «Теория ценности Д.Рикардо (опыт точного анализа)», для чего исследовать излагаемую в нем теорию ценности в контексте неорикардианского направления экономической мысли.
Научная новизна проведенного исследования определяется следующими полученными результатами:
1) Впервые в отечественной экономической литературе полностью раскрыто содержание оригинальной Дмитриевской теории ценности, которая содержится в «Экономических очерках» (1904); сформировано четкое представление о первой в русской экономической литературе теории конкуренции, предложенной Дмитриевым на основе критики модели первого западного экономиста-математика О.Курно;
2) Впервые в мировой литературе проведена полная систематизация представлений и интерпретаций «Очерков», накопившихся за последнее столетие; четко выделены и очерчены отечественная и западная аналитические традиции в этих интерпретациях; переосмыслено значение исследований И.Г. Блюмина как представителя отечественной традиции, Д.М. Нуги, М.Скоуртоса и Б.Шефолда - как представителей западной традиции;
3) Впервые в мировой литературе реконструирована Дмитриевская программа «органического синтеза», которая определила структуру и содержание первого очерка, вышедшего отдельной книгой в 1898 г.; показаны путь формирования В.К. Дмитриева как ученого, логика становления его мировоззрения и теоретической позиции в период конца 1880-х-1898 гг.;
4) Впервые в мировой экономической литературе проведено сравнительное исследование теорий ценности В.К. Дмитриева и П.Сраффы, выявлены точки максимального сближения и расхождения этих двух неорикардианских теорий; тем самым обоснована невозможность сведения теории ценности В.К. Дмитриева к учению Д.Рикардо;
5) Установлено, что теория ценности, развиваемая В.К. Дмитриевым в первом очерке, образует особую традицию, которая отлична от воспроизводственных моделей в русле «Экономической таблицы» (Ф.Кенэ, К.Маркс, М.И.Туган-Барановский, В.Леонтьев, П.Сраффа); выстраиваемая им теория издержек производства, соединенная с трудовым принципом, является не теорией капитала, как все вышеупомянутые модели, а теорией труда;
6) Предложен новый подход к интерпретации «Экономических очерков» как единой теории ценности, основанный на формулировке дилеммы "«органический синтез» - теория издержек производства (первый очерк)" и являющийся следствием полученных ранее результатов.
Последний пункт новизны является итогом проведенного исследования и обоснованием того, что в издании «Очерков» 2001 г. было обозначено как неоднозначность трактовки теории ценности, развиваемой ученым [Дмитриев, 2001, с.23].
Изложенный в диссертации материал является подходящим для учебных курсов, причем как по истории российской экономической мысли, так и по истории межотраслевого анализа и неорикардианским теориям ценности и распределения; возможно использование его при построении логических схем генезиса и периодизации истории экономической теории. Проведенное исследование, взятое в целом, заключает в себе также отдельный самостоятельный спецкурс по теории ценности В.К. Дмитриева. В современных условиях возрождения интереса к отечественным экономистам досоветского периода этот момент является принципиальным.
Необходимо отметить, что основные идеи и положения диссертации нашли свое отражение в публикациях автора, докладах на международных конференциях и симпозиумах: «Стратегия опережающего развития для России XXI века» (Москва, 1999), «Ильенковские чтения» (Москва, 1998-2000 гг.), «Российская школа экономической мысли: прошлое и настоящее» (Москва, 2000), «Теоретическое наследие Н.Д.Кондратьева в контексте развития мировой социально-экономической мысли» (Иваново, 2002), «Нобелевские лауреаты по экономике и российские экономические школы» (Санкт-Петербург, 2003).
Материалы третьей главы диссертации, поданные на 13 конкурс молодых ученых РАН (2001-2002 гг.) в виде цикла работ «Теория ценности П.Сраффы», получили общественное признание и были удостоены золотой медали РАН (Поиск. 2002. № 24. Май).
Настоящее исследование состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.
В первой главе «Реализация программы «органического синтеза» в «Экономических очерках» (1904)» предпринимается связное и поэтапное рассмотрение Дмитриевского «опыта органического синтеза» как теории ценности; согласно трем составляющим «синтеза» глава подразделяется на три параграфа, в каждом из которых раскрывается значение соответствующего очерка в структуре «органического синтеза».
В п. 1.1 показывается, что теория издержек производства, выстраиваемая ученым с помощью математического метода, не ограничивается лишь доказательством теории Д.Рикардо, а продолжает развиваться, так что оказывается возможным распространить анализ «далее современных форм производства».
В п. 1.2 анализируется Дмитриевская теория конкуренции, выросшая на базе критики теории О.Курно; делается акцент на тех результатах Дмитриевского исследования, которые появляются в тексте уже после того, как ученым было положение о том, цена третьей категории товаров (бесконечно воспроизводимых путем приложения труда и капитала) также зависит от формы кривой спроса и, следовательно, от условий потребления.
В п. 1.3 рассматривается роль теории предельной полезности, которую она играет в структуре «органического синтеза». Глубина Дмитриевского замысла проясняется, если сравнить его с тем вариантом «синтеза», который был представлен в статье М.И. Туган-Барановского 1890 г.
Во второй главе «Проблематика «Экономических очерков» в историко-экономической литературе» дается историография интерпретаций и толкований отдельных сторон Дмитриевского труда, накопившихся за последнее столетие. Так как ее содержание (пп. 2.2 и 2.3) концептуально повторяет обзор, приведенный выше, здесь оно полностью не излагается. Интерес представляют сравнение Дмитриевского «синтеза» с «синтезом» А. Маршалла (в п. 2.3) и анализ роли «Очерков» в исследованиях российских экономистов 1920-х гг. (в п. 2.2).
Самостоятельную ценность представляет п. 2.1 «Программа «органического синтеза» в период до 1904 г.», в котором рассматривается период формирования взглядов В.К. Дмитриева, результатом которого стало создание первого очерка (конец 1880-х -1898 гг.); с логической стороны это обоснование значимости первого очерка в структуре «органического синтеза».
В третьей главе «Сравнительный анализ теорий ценности В.К. Дмитриева и П.Сраффы» решается вопрос о теоретической состоятельности Дмитриевской теории в контексте интерпретации рикардианского наследия. Система П.Сраффы, которая реализует механизм определения относительных цен, не требующий обращения к категории потребительского спроса, ставится в оппозицию Дмитриевским «Очеркам» -первая часть «Производства товаров посредством товаров» первому очерку. Соответственно трем выделенным частям первого очерка, а также с учетом сраффианской критики «догмы Смита» и теории издержек производства в целом исследование распадается на три составляющие и соответственно три параграфа: «зерновую модель»; метод определения нормы прибыли посредством решения системы одновременных уравнений; анализ экономической системы, функционирующей при нулевой норме прибыли (г = 0).
В п. 3.1 рассматривается сраффианская интерпретация «зерновой модели» (1951), которая является ключом к пониманию воспроизводственной логики «Производства товаров»; формальным путем показывается, что «догма Смита» не закрывает Дмитриеву путь к ее формулировке, но он отказывается от этого в силу ряда причин. Если же сравнить версии «зерновой модели», то они обозначат особенности двух систем и поставят вопрос об их дальнейшем исследовании.
В п. 3.2 осуществляется сравнительный анализ методов определения нормы прибыли г. Результат, связанный с их различием - у Сраффы г определяется в системе, у Дмитриева непосредственно из одного уравнения - требует детального рассмотрения категории прибыли в соответствующих теориях ценности. Оно проводится в двух аспектах: а) понятия максимальной нормы прибыли, и б) зависимости нормы прибыли от ставки заработной платы, с акцентом на единстве первой во всех отраслях экономики.
Наряду с тем, что ценность представляет сам процесс анализа, в работе устанавливается и то, что решение проблемы определения цен Сраффа связывал с решением проблемы распределения, для чего сделал упор на «эффекте Рикардо»; для Дмитриева построение системы одновременных уравнений было лишь этапом в движении обобщения результатов и повышения степени их абстракции, как того требует математический метод.
В п. 3.3 анализируется и интерпретируется Дмитриевская экономическая система, функционирующая при нулевой норме прибыли; она сравнивается со сраффианской, и это сравнение при внешнем различии показывает точку наибольшего сходства этих систем, обусловленного у Дмитриева поиском общей единицы ценности, а у Сраффы особенностями конструкции «неизменной меры ценности». Строго формальный, хотя и достаточно простой, анализ показывает, что результаты дмитриевскои теории включены в сраффианскую в качестве частного случая (при незначительной корректировке исходных предположений).
Таким образом, сравнительный анализ теорий В.К. Дмитриева и П.Сраффы позволяет осознать, во-первых, единство развиваемой русским ученым теории ценности, и, вторых, ее определенную ограниченность, связанную с особенностями используемого им математического аппарата. Если она трактуется как теория распределения, то становится частным случаем более общей сраффианской теории; если продолжает свое движение к теории конкуренции, то возвращается на уже пройденный ранее путь «органического синтеза», - путь, на котором многое следует признать уже устаревшим.
На этом основании диссертантом выдвигается тезис о необходимости новой интерпретации «Экономических очерков» как единого целого; на это позволяет рассчитывать не только выдвинутая аргументация против сраффианской критики теории издержек производства, но и отличие теории ценности В.К. Дмитриева от теории Д.Рикардо в первом очерке. Интерпретация связана с отходом от рассмотрения «Очерков» как варианта «опыта органического синтеза» и переходом к анализу теории издержек производства, содержащейся в первом очерке (с. 50-94 в издании 2001 г.).
Формализация теории ценности Д. Рикардо и ее развитие
Свое исследование В.К. Дмитриев начинает с констатации общеизвестного в хозяйственной практике факта, что цена продукта должна превышать издержки его производства. Предмет и задачи экономической науки в области теории издержек производства (далее - ТИП), по его мнению, состоят в том, чтобы, во-первых, указать законы, определяющие величину того излишка, который возмещается в цене сверх сделанных затрат; во-вторых, анализировать сами затраты, делаемые предпринимателем при производстве продукта. В.К. Дмитриев пишет, что «первая задача не была удовлетворительно разрешена даже и Смитом: величина прибыли, как известно, определяется у него соотношением спроса и предложения капиталов, т.е. моментом, зависящим от условий рынка. Что касается анализа реальных издержек производства (т.е. издержек производства в тесном смысле слова, не включая сюда прибыли), то и здесь до Смита было сделано весьма немного» [Дмитриев, 2001, с. 51].
Ученый также считает голословными утверждения о законах ценности политэкономов досмитовского периода (Б.Франклина, У.Петти, Р.Кантильона, Дж.Локка). По его мнению, до А.Смита в ТИП было сделано всего два открытия: 1) дан подробный перечень производственных затрат, позволяющий определить нижний предел рыночной цены (Дж.Стюарт); 2) в общих чертах разработано учение о тенденции заработной платы к необходимым средствам существования рабочих (Р.Кантильон, У.Петти, А.Р.Ж.Тюрго).
До появления «Богатства народов» А.Смита (1776) рыночная цена представлялась в виде суммы: а) издержек на заработную плату, зависящих от цены потребления рабочих; б) издержек на возмещение орудий и материалов, зависящих от цены орудий и материалов; в) прибыли, зависящей от спроса и предложения данного товара, т.е. от условий рынка; г) ренты (за «содействие сил природы»).
Трудность для ТИП на данном этапе состоит в том, что цена товара в таком случае определяется через цены средств его производства, т.е. одно неизвестное - через другие неизвестные. По мнению В.К.Дмитриева, именно А.Смит первым научно сформулировал положение о том, что задача теории ценности выяснить законы, которым естественно подчиняются люди при обмене товаров. Вопрос о потребительной (внутренней) ценности товаров устраняется из научного анализа, предметом изучения остается только меновая (относительная) ценность. Вместо термина «относительная ценность» В.К.Дмитриев использует выражение У.Джевонса «меновая пропорция» (ratio of exchange) «...во избежание путаницы, происходящей от употребления слова «ценность» в двух смыслах: меновой и потребительной». Более того, «...употребление термина «меновая пропорция» делает ненужным какие бы то ни было оговорки о различных смыслах слова «ценность», как это делают Смит и Рикардо» [Дмитриев, 2001, с. 54].
В учении о заработной плате А.Смит дает более строгое обоснование тенденции реальной заработной платы к совпадению с необходимыми средствами существования рабочих. Но главную заслугу А.Смита В.К.Дмитриев видит в формулировке утверждения о принципиальной возможности разложения цены потребленных в производстве орудий и материалов на заработную плату, прибыль и ренту. При этом, в отличие от классического «продуктового» подхода к анализу экономической системы, В.К.Дмитриев исчисляет сумму ренты и прибыли в деньгах, предполагая, однако, вслед за классиками покупательную стоимость денежной единицы постоянной. Предположение о производстве разных единиц товара с равными издержками (условие постоянной отдачи) или, что то же самое, о равной продуктивности долей капиталов, занятых в производстве, позволяет ученому исключить из дальнейшего рассмотрения ренту. После исключения ренты «догма Смита» в представлении Дмитриева свелась к утверждению, что «...вся цена продукта л слагается... всего из двух элементов: заработной платы и прибыли» [Дмитриев, 2001, с.56], которое выражает уравнение (1). Построив систему уравнений для вычисления полных затрат труда [Дмитриев, 2001, с. 57-59], ученый определил величину N,.
Далее ученый возвращается к формуле (1). Поскольку задачей ТИП является меновая пропорция товаров, перед ним встает вопрос об определении уровня прибыли в производстве любого товара. По мнению В.К.Дмитриева, наряду с «догмэй» вторая важная заслуга А.Смита в развитии ТИП состоит в указании на тот факт, что «величина Y [прибыли] всегда находится в известном соответствии с суммой затраченного в производстве капитала [Z] и с временем [Т], в течение которого он находится в обороте (в данном производстве)» [Дмитриев, 2001, с. 61]. Ученый сохраняет требование о равной продуктивности различных единиц капитала и понимает величину NАаха как фонд заработной платы, т.е. в форме «капитала-запаса». В производстве товара А не участвует «технический капитал». Из этого следует важный вывод: капитал у В.К.Дмитриева «авансируется» в начале производства, и в этом смысле Дмитриевский анализ здесь прочно выдержан в традициях классической политической экономии, в духе А.Смита и Д.Рикардо.
Усложняя задачу, В.К.Дмитриев предполагает, что в производстве товара А кроме труда участвуют еще и «технические капиталы», для производства которых, в свою очередь, требуется время и соответствующие затраты труда. Тогда цена производства товара А будет включать в себя издержки всех последовательных стадий производственного процесса и будет выражаться более сложной по структуре формулой. Это дает ученому возможность вместо сумм прибылей производителей в формуле (1) получить другой ряд неизвестных - уровней прибыли в различных отраслях промышленности. «Значение преобразования, внесенного нами в формулу издержек производства, проявляется лишь в связи с другим положением первостепенной важности, установленным Смитом, именно положением о тенденции «уровня прибыли» во всех отраслях промышленности к равенству» [Дмитриев, 2001, с. 63].
Внося соответствующие поправки в формулы издержек производства и выражая меновую пропорцию двух производящихся товаров А и В, В.К.Дмитриев показывает, что величина их меновой ценности или меновой пропорции зависит только от неизвестного уровня промышленной прибыли г. «Но А.Смит не пошел дальше в своем анализе издержек производства. Честь полного решения вопроса принадлежит его великому преемнику Рикардо. Сам Смит, как известно, ставит величину г в зависимость от обилия предложения капиталов» [Дмитриев, 2001, с. 64].
Критика теории конкуренции О.Курно и разработка ее альтернативного варианта
Второй очерк В.К. Дмитриев начинает с анализа теории конкуренции О.Курно. В результате он приходит к выводу о том, что если принять необходимые издержки производства единицы продукта за постоянную величину (т.е. если их сумма возрастает пропорционально увеличению произведенного количества), то при господстве «неограниченной» свободной конкуренции в данной отрасли равновесие будет установлено.
Однако оно установится только при таком размере общего производства, равного предложению, при котором разность между ценой продукта и необходимыми издержками его производства станет бесконечно малой величиной, стремящейся в пределе к нулю. «Этот вывод... вполне соответствует выводу, полученному Рикардо, исходившему из тех же предположений: только в теории Курно вывод этот является строго обоснованным, связанным в одно стройное целое (учение о мгновенной выгоде) с общей теорией установления цен под влиянием конкуренции, тогда как в работах Рикардо и прочих классиков действие неограниченной свободной конкуренции на цены принималось, как какой-то стихийный фактор, не подлежащий дальнейшему экономическому анализу» [Дмитриев, 2001, с. 148].
Используя работы Р.Ауспица и Р.Либена, В.К.Дмитриев с помощью графического анализа убеждается в том, что это действительно так: в том случае, когда в производстве товара, находящегося под влиянием неограниченной свободной конкуренции, отсутствуют условия для возникновения ренты, равновесие в производственной сфере установится лишь тогда, когда цена товара снизится до необходимых издержек его производства. «Таков по крайней мере последовательный вывод из всей теории конкуренции Курно» [Дмитриев, 2001, с. 150].
Во второй главе очерка ученый переходит к критике теории конкуренции О.Курно. Прежде всего он замечает, что «неизменность предложения со стороны прочих предпринимателей, хотя бы в течение небольшого промежутка времени, является необходимым условием возможности получения той «мгновенной прибыли», которая является стимулом расширения предложения конкурирующими торговцами» [Дмитриев, 2001, с. 150].
Действительно, анализ Курно показывает, что если бы реакция со стороны других предпринимателей на действие «нарушителя спокойствия» посредством изменения ими своего предложения была мгновенной, то он вместо увеличения своего дохода, напротив, сразу оказался бы в худшем положении, чем до нарушения равновесного состояния. Но такое, по мнению Дмитриева, имеет место лишь при условии, что предложение остальных участников остается в течение этого сколь угодно малого промежутка времени постоянным; именно это дает возможность одному из них получить «мгновенную прибыль» {benefice momentane).
Однако, если становится возможным, по Курно, мгновенно увеличить объем производства, которое всегда равно предложению, тогда время, в течение которого любой из производителей получал бы эту мгновенную прибыль, равнялось бы нулю. В этом случае получается, что «...при возможности мгновенного расширения предложения для любого числа изолированных предпринимателей, конкурирующих на рынке, будет наиболее выгодным тот же общий размер предложения, как и для предпринимателя монополиста (или для случая, когда между конкурентами состоялось соглашение). Вывод этот совершенно противоречит всей теории конкуренции Курно» [Дмитриев, 2001, с. 154].
Отсюда следует важнейший для Дмитриева вывод: учение Курно и выводы из него основаны на неявном и произвольно сделанном предположении о том, что количество товара, реализуемое в каждую данную единицу времени, в точности равно количеству, производимому в ту же единицу времени. Однако это предположение О.Курно, как показывает В.К.Дмитриев, противоречит основной посылке о стремлении предпринимателей к наибольшей выгоде [Дмитриев, 2001, с. 154-157]. В соответствии с логикой, выводимой из нее, рыночная цена товара никогда не будет ниже той цены, которую назначил бы монополист данного рынка, т.к. эта цена будет наиболее выгодной и для каждого из конкурирующих предпринимателей; причем безотносительно к тому, насколько расширят производство данного товара п конкурирующих предпринимателей в погоне за мгновенной выгодой, т.е. независимо от емкости рынка.
Более того, при данной фактической величине произведенного количества товара его рыночная цена установится на одном и том же уровне, как в случае, когда весь объем произведенного находится у монополиста, так и в случае, когда он распределен среди любого числа конкурирующих предпринимателей. Дело в том, что «конкуренция оказывает влияние на размер производства, но отнюдь не на размер предложения при данном размере производства» [Дмитриев, 2001, с. 158]. Эти выводы характерны для случая, когда издержки производства товара равны нулю.
В третьей главе очерка В.К.Дмитриев освобождается от этого абстрактного предположения и полагает издержки производства каждой единицы продукта постоянными и не равными нулю (и). По существу, начиная со второй главы, весь анализ В.К.Дмитриева идет в плоскости сравнения экономических характеристик монополии и конкуренции - цены и объемов производства и предложения (сбыта или реализации). Сначала ученый рассматривает ту категорию товаров, которая не выдерживает хранения. В этом случае при общем размере производства, равном Q, объем реализации будет одинаковый, как в случае, когда все производство находится в руках предпринимателя монополиста, так и в случае, когда оно принадлежит любому числу конкурирующих предпринимателей [Дмитриев, 2001, с. 163-164].
Затем В.К.Дмитриев принимает величину общего размера производства Q за переменную, расширяя тем самым горизонт своего исследования. Графический анализ позволяет ученому установить, что при условии равенства количества, производимого в единицу времени, и количества, реализуемого в ту же единицу времени (Q=D), поведение монополиста и п конкурирующих предпринимателей одинаково (рис. 1) [Дмитриев, 2001, с. 165-166].
Программа «органического синтеза» в период до 1904 г
Известно, что впервые поставил задачу «органического синтеза» и начал решать ее у нас М.И.Туган-Барановский в своей ранней статье [Туган-Барановский, 1890]. Однако, несмотря на то, что она была, по словам Дмитриева, первой попыткой пробить брешь в той стене, которой отгородилась российская наука от всяких новшеств с Запада, преувеличивать ее влияние на «Очерки» не следует: слишком уж непохожими друг на друга были как сами эти работы, так и предлагаемые авторами варианты «синтеза». В «Очерках» имеется документально подтвержденное свидетельство, что к варианту «органического синтеза», выдвинутому Туган-Барановским, Дмитриев "относился критически [Дмитриев, 2001, с.59-60]. Уже в первом очерке ученый подвергает показательной критике математический способ достижения такого варианта «синтеза», который не удовлетворяет его «ни со стороны формы, ни со стороны содержания» [Дмитриев, 2001, с. 60].
В своей рецензии на книгу Туган-Барановского, которая появилась после ее публикации, Дмитриев объяснял, что формула Туган-Барановского не дает и не может дать синтеза субъективной и объективной теории ценности, т.к. имеет в своей основе субъективную теорию исключительно для изолированного, натурального хозяйства [Дмитриев, 1909, с. 102 и ел.]. Сам ученый видел возможность синтеза только в том случае, если субъективная теория будет субъективной теорией меновой ценности. Значение же формулы Туган-Барановского, по его мнению, ограничивалось только объяснением закона о наилучшем экономическом использовании трудового запаса, который предоставляет изолированное хозяйство, и является ничем иным, как повторением законов Госсена. В.Я. Железное также отмечает, что «желание синтеза было очень сильно в русской литературе», однако «легкое разрешение противоречия между теорией предельной полезности и теорией объективной меновой ценности» М.И. Туган-Барановским не встретило в ней сочувствия [Железнов, 2003 [1927], с. 285].
И все же эта статья М.И.Туган-Барановского, ставившая саму проблему синтеза трудовой теории ценности и теории предельной полезности, оказалась для Дмитриева тем «лучом света», который как живительный источник помог ему сформировать собственное мировоззрение. Учитывая тот факт, что закончив в 1888 г. Тульскую гимназию и поступив в Московский университет, Дмитриев сначала обучался на медицинском факультете, а затем перешел на юридический, можно даже связать его переход непосредственно с публикацией статьи Туган-Барановского. Дмитриева, больного с юношеских лет (сохранившиеся обрывки классного журнала в Туле позволяют установить, что он практически каждую неделю из двух пропускал занятия по состоянию здоровья), более чем вероятно волновал вопрос о «причине ценности благ».
Именно из этой статьи Дмитриев скорее всего узнал, что существует теория предельной полезности; узнал и то, что трудовая теория ценности сама по себе3 не может адекватно решить проблему ценности, т.к. она корректна только для относительно низкого уровня развития общества. На высших стадиях развития культуры ценность, по мнению Туган-Барановского, в основном регулируется законами, изучаемыми теорией предельной полезности.
Выдвинув тезис о том, что в обществе на разных этапах его развития существуют две меры ценности - труд и предельная полезность, он тем самым не только ставил перед российской экономической наукой задачу построения синтетической теории ценности, но давал и свое понимание «синтеза»4. Другими словами, тот, кто захочет построить общую теорию ценности (а к этому обязывало положение), должен каким-то образом соединить эти две теории, причем общий вывод М.И.Туган-Барановский сформулировал так, что «теория предельной полезности не только не составляет опровержения взглядов Рикардо или Карла Маркса, но наоборот, эта теория, правильно понятая, составляет неожиданное подтверждение учения о ценности названных экономистов» [Туган-Барановский, 1890, с. 228].
Дмитриев проникается духом этих рассуждений: он принимает мысль Туган-Барановского о том, что ценность является центральной категорией экономической науки; соглашается с тем, что если понять ценность как основу меновых отношений, то она должна будет зависеть от причин и объективного, и субъективного характера; видит в связи с этим необходимость построения некоторого «синтеза»5.
Однако, если учесть ту конкретную программу «синтеза», которая была предложена уже в первом очерке, то видно ее четкое отличие от варианта Туган-Барановского: у Дмитриева закон «трудовой ценности» действует даже «дальше современных форм производства» [Дмитриев, 2001, с. 94, 81-82, 91], а теория предельной полезности должна дедуцировать кривую спроса, которая, существуя на любой стадии развития менового хозяйства, принималась до этого в Дмитриевском анализе за «эмпирически данную» [Дмитриев, 2001, с. 245].
Благодаря этому можно не только вывести ученого из-под непосредственного влияния Туган-Барановского, но и увидеть его самостоятельный путь. Различия программ «синтеза» Дмитриева и Туган-Барановского позволяют косвенно судить о главных направлениях движения Дмитриевской мысли в период 1890-1898 гг.:
1) односторонность трудовой теории ценности, отмеченная Туган-Барановским, заставляет Дмитриева обратиться непосредственно к оригиналам классиков политической экономии от П.Буагильбера до Д.Рикардо и К.Маркса, чтобы понять ее действительное место в этих теориях (в результате этой работы в «Очерках» появляется «догма Смита» [Дмитриев, 2001, с. 52-53]);
2) одновременно ученый следит за попытками последователей Н.И.Зибера разработать теорию спроса и предложения [Пихно, 1886], обнаружить единое основание политической экономии [Бунге, 1870; 1895; Пихно, 1890], причем они интересуют его именно как один из возможных вариантов такого «синтеза», а вовсе не потому, что он работал в традиции «Киевской школы»6 [Шухов, 1994, с. 77; 285-289] - в экономических вопросах Дмитриев всегда был самостоятелен, даже в отношении к по-настоящему «открытому» им Д.Рикардо [Дмитриев, 2001, с. 94];
3) штудирует труды западных теоретиков предельной полезности К.Менгера, У.С.Джевонса, Л.Вальраса, Е.Бем-Баверка, Ф.Визера и др., но и тут даже не столько в плоскости теории потребительского спроса, сколько в аспекте трудовой теории и особенно теории издержек производства7;
4) под влиянием российской общественности принимает перевод термина «Wert» как «ценность», со свойственной ему критичностью и тщательностью ищет пока еще абстрактную и туманную (причем по большей части альтернативную «синтетической») теорию ценности в отечественной литературе в трудах В.Ф.Залесского, Р.М.Орженцкого, В.Э.Дена, А.Миклашевского, Л.Буха и др. [Дмитриев, 2001, с. 572-575];
5) формирует собственное представление о математическом методе исследования, источником которого послужили, видимо, работы отечественных (А.И.Чупрова, Ю.ГЛЖуковского) , но главным образом западных - Р.Ауспица, Р.Либена, В.Лаунгардта, Л.Вальраса, О.Курно, Г.Госсена и др. [Дмитриев, 2001, с. 575-579] - ученых.
Метод определения нормы прибыли в системах Дмитриева и Сраффы
Уровень нормы прибыли в двух этих системах является единым для всех отраслей экономики - г. Это положение о существовании единого уровня промышленной прибыли было характерно и для Д.Рикардо, и для А.Смита. Однако, четырьмя учеными были даны в общем три разных объяснения его. По мнению Дмитриева, А.Смит ссылается на то, что «конкуренция понижает цены» и трактует это положение как результат свободной миграции капиталов через механизм спроса и предложения [Дмитриев, 2001, с. 65]; кроме того, Дмитриев усмотрел в объяснении Смита главную причину: предпосылку о стремлении людей к наибольшей выгоде [Дмитриев, 2001, с. 63].
В своей теории В.К. Дмитриев ссылается на А.Смита, использует этот его результат, но затем неудовлетворенный его объяснением, ищет правды в теории конкуреции, прежде всего у Курно, а потом создает и свою собственную теорию конкуренции. Таким образом, в один из принципов построения ТИП проникает второй очерк, а вместе с ним и логика «органического синтеза».
Поэтому обоснование единого уровня нормы прибыли Дмитриев ищет "у Рикардо. Он даже считает «наиболее важным пунтом» в теории ценности Рикардо его учение об условиях, которые определяют «средний» уровень прибыли в промышленных отраслях [Дмитриев, 2001, с. 66]. В результате он трактует теорию ценности в первой главе «Начал» как ТИП, и одновременно строит свой вариант ТИП, который на данном этапе неотличим от рикардианского. Проблема таким образом сводится в конце концов к тому, как количественно определить норму прибыли г [Дмитриев, 2001, с. 76].
Имея перед собой возражения К.Маркса, Л.Вальраса и др. против ТИП (5), он не может определить ее, т.к. у него в одном уравнении два неизвестных - кроме г еще ставка заработной платы аха. И здесь Дмитриев приходит к идее построения системы одновременных уравнений издержек производства [Дмитриев, 2001, с. 77], которая рассматривается в неорикардианской литературе как очевидное открытие [Eatwell, 1975, р. 550; Garegnani, 1984, р. 313; Ozol, 1984, р. 357; Ozol, 1991, р. 180].
Если на этом этапе перейти к системе Сраффы, то окажется, что объяснение существования единого уровня г следует искать в воспроизводственной логике «зерновой модели» [Sraffa, 1951]. Впоследствии оно трактовалось как результат «долгосрочного равновесия» [Harcourt, 1972, р. 181], хотя это не корректно. Ключ к пониманию следует искать во втором шаге, который, по мысли Сраффы, был сделан Рикардо для упрощения проблемы распределения.
Единая норма прибыли требует следующих условий: а) «зерно» должно входить в производство всех других товаров в качестве единственного продукта потребления рабочих; б) не существует отрасли, в которой структура продукта была бы в точности такой же, что и структура авансированного капитала (возражение Мальтуса, принятое Рикардо); в) необходима теория ценности, чтобы найти меру, достаточную для сравнения гетерогенных товаров и их агрегированных количеств.
Если учесть, что Сраффа решал прежде всего проблему распределения, то его задача модифицируется следующим образом: не количественно определить норму прибыли, а прежде всего выяснить закон, управляющий динамикой цен, которые меняются в зависимости от типа распределения общественного излишка между нормой прибыли и ставкой заработной платы. Уже сейчас понятно, что перед Дмитриевым в принципе стояла другая задача; но если ограничить его вариант ТИП рикардианским подходом, то появляется возможность сравнения их теорий.
Учитывая модификацию задачи и три условия, относящиеся к норме прибыли, можно получить практически все особенности сраффианской системы, отличающие ее от Дмитриевской. Он отказывается, например, от понимания капитала как «аванса», и переносит все распределительные механизмы на конец производственного периода; вместо «аванса» появляется стоимость средств производства со своей структурой, которую нужно сравнивать со структурой годового общественного продукта; нормирует стоимость общественного излишка, полученного в результате производства за период; исключительно ради проблемы распределения вводит предпосылку Т( =-Г = 1, т.е. нормирует и время производства; фиксирует годовое количество труда, используемое системой.
Далее, уже на данном этапе можно предполагать, что трудовая теория ценности изначально является ограничением модели [Ricardo, VIII, р. 194]; возникает также необходимость найти аналог «зерна» для экономической системы в целом, т.е. особый товар, который бы потреблялся теми, кто работает, т.е., в конечном счете, товарами. Роль труда поэтому по сравнению с Дмитриевской ТИП снижается настолько, что он становится, во-первых, первичным невоспроизводимым источником в системе, и, во-вторых, приобретает инструментальное значение - используется для решения проблемы редукции труда и анализа относительных цен других товаров.
«Рабочие» в системе Сраффы как живая производительная сила на этапе современного НТП все-таки исчезают («стандартный товар» не может потребляться ими). В связи с проблемой распределения особую значимость приобретает «эффект Рикардо» и, более конкретно, пропорции труда и средств производства, т.е. соотношение «труд-капитал». Естественно, что Дмитриев, не делавший различий между видами капиталов, не мог использовать этот эффект.
Таковы особенности сраффианской системы, которые можно вывести из реконструированной им логики «зерновой модели», не обращаясь к влиянию «Экономической таблицы» Кенэ, работ Маркса, а также уходя от смысла подзаголовка сраффианского труда «Прелюдия к критике экономической теории», направленного против неоклассического подхода в общем и теории Маршалла в частности.
