Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-методологические подходы к трактовке взаимодействия объективных и субъективных основ организационных отношений в экономической системе 20
1.1. Объективные основы формирования организационной структуры экономической системы 20
1.2. Обмен как основа субъективизации организационных отношений в хозяйственных целостностях 33
1.3. «Отрицание отрицания» во взаимодействии объективного и субъективного начал организационных отношений в экономической системе 45
Глава 2. Формирование институтов - основа субъективизации экономических отношений в национальном хозяйстве 63
2.1. Формальные институты и поведение хозяйствующих субъектов в экономической системе 63
2.2. Неформальные институты и субъективная реакция экономических агентов на неэффективность формальных институтов 75
2.3. Диалектика взаимодействия формальных и неформальных институтов в системе экономических отношений на национальном уровне 91
Глава 3. Диалектика рационального и иррационального в поведении хозяйствующих субъектов в контексте восстановления макроэкономического равновесия в хозяйственной системе 107
3.1. Теория рационального поведения хозяйствующих субъектов и механизм эффективных рынков 107
3.2. Теория иррационального поведения экономических агентов и механизм неэффективных рынков 118
3.3. Субъективное содержание механизма восстановления макроэкономического равновесия ex post структурного кризиса 142
Глава 4. Особенности субъективизации организационных и экономических отношений в России 157
4.1. Динамика институциональной структуры организационных отношений в российской экономике 157
4.2. Эластичность предельной склонности хозяйствующих субъектов к сбережению и инвестированию по показателям макроэкономической динамики 180
4.3. Субъективная реакция финансовых и нефинансовых организаций на систему экономических стимулов со стороны государства 193
Глава 5. Субъективная основа глобального структурного кризиса конца 2000-х годов и ее проявление в организационно экономических отношениях современной России 215
5.1. Субъективная форма реализации шокового воздействия глобального структурного кризиса на организационные связи в российской экономической системе 215
5.2. Реализация мультипликатора «доверия» Р. Шиллера в формировании ценовых «пузырей» и экономические отношения современной России 232
Глава 6. Институциональное обеспечение согласования интересов хозяйствующих субъектов и государства в механизме посткризисного восстановления макроэкономического равновесия в России 259
6.1. Согласования интересов хозяйствующих субъектов и государства в системе неэффективных рынков 259
6.2. Совершенствование институциональной структуры прав собственности в экономической системе 279
6.3. Методические подходы к анализу адекватности формальных институтов интересам хозяйствующих субъектов 303
6.4. Условия «формализации» неформальных институтов путем оптимизации структуры государственной и частной собственности в России 320
Заключение 347
Библиография 361
- Обмен как основа субъективизации организационных отношений в хозяйственных целостностях
- Теория иррационального поведения экономических агентов и механизм неэффективных рынков
- Субъективная форма реализации шокового воздействия глобального структурного кризиса на организационные связи в российской экономической системе
- Условия «формализации» неформальных институтов путем оптимизации структуры государственной и частной собственности в России
Введение к работе
Актуальность исследования. На рубеже веков в России произошли коренные преобразования хозяйственных систем. Их результатом стало падение темпов роста валового внутреннего продукта, нарушение фундаментальных взаимосвязей между инвестициями в реальный сектор экономики и сбережениями домашних хозяйств, увеличение «теневой» экономики, падение индекса потребительских настроений и т.п. Периоды восстановительного и инвестиционного роста российской экономики в 2000-х годах были прерваны глобальным финансовым кризисом 2008-2009 гг. и затянувшейся экономической стагнацией. Несмотря на качественную разнородность этих явлений в организационно-экономических отношениях в России все они имеют один общий знаменатель – неадекватное использование человеческого фактора и отсутствие позитивный и нормативных разработок в отношении значимости мотивационных аспектов поведения хозяйствующих субъектов для целей формирования эффективных организационно-экономических отношений в современной России.
В развитых странах мира экономические системы рыночного типа формировались в процессе многовекового эволюционного развития и постепенно менялись под воздействием объективных обстоятельств, вектор которых определялся движением «снизу вверх». В результате макроэкономическое равновесие в них устанавливалось под влиянием рыночного механизма взаимодействия хозяйствующих субъектов, максимизация функции полезности которых способствовала автоматическому поддержанию основных пропорций. Рыночный ценовой механизм и ориентация на получение максимальных доходов или расширение контролируемой доли рынка (как критерий эффективности производства) создавали экономические условия, способствующие приспособлению структуры производства и к структуре потребностей и, в конечном счете, к рациональному распределению валового внутреннего продукта между потреблением и накоплением.
Российская экономика длительное время развивалась в условиях централизованного управления общественным производством, при котором его ориентация, пропорции и структура определялись государством, реализующим свои приоритеты по траектории движения «сверху вниз». В результате в экономической системе были нарушены объективные макропропорции (между потреблением и накоплением, I и II подразделениями и т.д.). Сбалансированность такой экономики обеспечивалась комплексом взаимосогласованных специфических мер государственного воздействия. Разрушение этой системы в результате рыночных реформ усилило ее несбалансированность и структурную диспропорциональность, которая принимала различные формы проявления в кризисных ситуациях 1998 г. и 2008-2009 гг.
Незавершенность в новейшей экономической истории дискуссии о роли государства не только в странах с формирующимся рынком, но и в экономике западных стран, а также разрушение глобальным финансовым кризисом конца 2000-х годов основ механизма эффективных рынков заставили экономическую науку провозгласить необходимость пересмотра фундаментальных основ «мейн стрима» в экономической теории и углубиться в понимание организационных и экономических начал развития хозяйственных систем с иррациональных хозяйствующим субъектом в качестве своего главного актора. Именно он как главный игрок на фондовыхх рынках предопределил и ценовые шоки на рынке финансовых и нефинансовых активов, и синхронизацию макроэкономических циклов, и длительность посткризисной реабилитации во всех странах мира.
Не случайно еще в начале 2000-х годов возрастание роли субъективного начала организационных и экономических отношений в национальных хозяйствах было отмечено Нобелевским комитетом, присвоившим в 2002 году одноименную премию в области экономики за отказ от формально-аксиоматических моделей, слабо связанных с реальным поведением и мотивацией человека в хозяйственных системах. Так, в новом веке экономическая наука вступила в эпоху постепенного пересмотра сложившихся методов и доктрин, начиная с основы основ – модели homo oeconomicus, рационального экономического человека и модели эффективных рынков.
Исследование данной проблематики имеет особую актуальность для современной России, движение экономического цикла в которой в конце 2000-х годов стало все более определяться внешним фактором экономического развития и субъективным началом в механизме ее саморазвития.
В силу этого возникает насущная необходимость теоретически осмыслить новые явления в ее организационных и экономических отношениях в контексте посткризисного нарушения механизма эффективных рынков и доминирования иррациональных хозяйствующих субъектов. Решение этой теоретической проблемы путем разработки позитивного институционального подхода открывает возможности формирования нормативной платформы, позволяющей оптимизировать выбор между проциклической и контрциклической экономической политикой государства как субъекта управления на каждой из фаз макроэкономического цикла, а также быстро выявлять и адекватно реагировать на изменение субъективных начал организационно-экономических отношений в будущем.
Эти и другие причины обусловили научную новизну, практическую значимость, а также цель и задачи диссертационного исследования, посвященного разработке теоретико-методологических подходов к трактовке закономерностей развития организационных и экономических отношений в современной России.
Степень разработанности темы исследования. Анализ имеющейся научной литературы показал, что разработкой проблем организационных и экономических отношений в современных национальных экономических системах занимаются многие известные ученые: Л. Бальцерович, А. Беккер, С. Гомулка, Я. Корнаи, Д. Липтон, Л. фон Мизес, А. Ослунд, Дж. Сакс, К. Клэг, Г. Колодко, П. Мэрелл, М. Олсон, Г. Роусер, Дж. Стиглиц.
В отечественной литературе различные аспекты закономерностей развития экономики с формирующимся рынком получили развитие в работах российских ученых: Абалкина Л.Л., Автономова В.С., Бузгалина А.В., Викулиной Т.Д., Волконского В.А., Глазьева С.Ю., Жильцова Е.Н., Заславской Т.И., Капелюшникова Р.И., Клейнера Г.Б., Кулькова В.М., Львова Д.С., Макашевой Н.А., Мухетдиновой Н.М., Нестеренко А.Н., Осипова Ю.М., Пияшевой Л.И., Полтеровича В.М., Радаева В.В., Слезингера Г.Э., Тамбовцева В.Л., Шамхалова Ф.И., Якобсона Л.И., Яковца Ю.В. и многих других
Среди отечественных ученых внесших существенный вклад в разработку новых подходов к трактовке закономерностей развития организационных и экономических процессов в хозяйственных системах в свете современного глобального кризиса отметим работы Аникина А.В., Бобровникова А.В., Глазьева С.Ю., Гринина Л.Е., Гусакова Н.П., Делягина М.Г., Дубинина С.К., Евстегнеева В.Р., Колесова В.П., Коротаева А.В., Кулакова М.В., Некипелова А.Д., Львова Д.С., Маевского В.И., Навой А.И., Ноткина А.И., Сергиенко Я.А., Радаева В.В., Тосуняна Г.А., Холодкова Н.Н. , Чирковой Е.В. и др. ученых.
В процессе исследования факторов обособления реального и финансового секторов экономики в инвестиционных процессах, а также взаимовлияния финансовых и экономических шоков использованы подходы Дж. М. Кейнса, П. Самуэльсона, Й. Шумпетера, Х. Мински, а также последние разработки экспертов Международного валютного фонда, Всемирного банка.
Обоснование фундаментальных изменений в механизме функционирования современных экономических систем было сделано с опорой на исследования представителей австрийской экономической школы: О. фон Бём-Баверка, Г. Гаррисона, Ш. Корригана, Дж. Кэллахана, К. Менгера, Л. Фон Мизеса, Л. Рокуэла, М. Ротбарда, Дж. Салерно, М. Скаузена, М. Торнтона, Х. Уэрто де Сото, Г. Хаберлера, Ф. Хаейка, Ф. Шостака, а также разработки начала прошлого века И.Фишера и современные поведенческие теории Дж. Акерлофа и Р. Шиллера
Кроме того, последовательно учитывались оценки отдельных элементов механизма корректировки экономических и организационных процессов в национальных рамках, высказанные такими западными исследователями, как Р. Алибер, А. Андо, Ж. Аттали, О. Бланшар, Д. Брейди, Р. Брумберг, А. Гринспен, Дж.К. Гэлбрейт, С. Долан, Д. Дьюзенберри, Дж. Сакс, Т. Маримото, Д.Ф. Мут, Н.Г. Мэнкью, Дж.Л.С. Шэкли, Ф. Модильяни, М. Райх, М. Фридман, А.У. Филлипс, Д. Фрике, Х.С. Хаутзаккер, Л.Д. Тейлор, Ч. Киндлбергер.
В теории финансов иррациональность, во многих обличиях и под разными наименованиями, является понятием, важность которого подчеркивалась такими выдающимися исследователями, как Дж. М. Кейнс, И. Фишер, Дж. Тобин. Их идеи, равно как и труды современных исследователей, включая Т. Лакса, Б. Мандельброта, Х. Мински, Р. Шиллера, К.М. Рейнхарт, К.С. Рогоффа, Г. Саймона, Дж. Стиглица, Д. Сорнета, Г.Е. Стенли, Д. Штауфера, П. Кругмана, Р.Л. Хадсона, Д. Фармера, используются в работе для обоснования того, что иррациональность – это не только признак массовой психологии инвесторов, но и характеристика, встроенная в структуру финансовой системы.
Следует отметить, что последние события, связанные с разрушением механизма эффективных рынков под влиянием глобального финансового шока в конце 2000-х годов заставил теоретиков и практиков вернуться к истокам экономической теории, поскольку уже наработанные рекомендации и методики, результативные в прошлом веке, оказались неэффективными в борьбе с шоковыми разрушениями стабильности экономических систем в веке ХХI.
Научной гипотезой диссертационного исследования является предположение о том, что:
во-первых, системный подход в совокупности с теоретическими разработками институционализма (а также неоинституционализма), транзакционных издержек и субъективной экономики позволит выделить основное противоречие в нарушении диалектики отношений между объективным и субъективным началами организационных и экономических отношений в национальных хозяйственных системах с формирующимся рынком на примере России;
во-вторых, структурный кризис, инициированный глобальной экономической разбалансированностью, превратил субъектов экономических и организационных отношений в центральный элемент механизма трансмиссии макроэкономических дисбалансов по системе финансовых связей;
в-третьих, широкомасштабное вмешательство государства в процесс блокирования негативных последствий глобального экономического кризиса не решило проблему быстрого восстановления докризисной модели роста в связи с недооценкой мотивационного аспекта, связанного с предельными склонностями экономических агентов к инвестированию, сбережению, а также недоверием к государству, его антикризисному потенциалу и финансовым институтам, что удлиняет сроки «Великой рецессии» в новом веке;
в-четвертых, институциональные ограничения (государственно-политические, экономические, правовые, социально-демографические, научно-технологические и т.п.) являются основными препятствиями на пути адекватного использования субъективных основ организационных и экономических отношений, для устранения которых необходимы не столько финансовые ресурсы, сколько адекватная организационно-правовая (институциональная) среда хозяйственной деятельности экономических агентов, что исключительно важно в условиях неопределенной внешней среды, нестабильной внешнеэкономической конъюнктуры, обособления финансовых рынков и реального сектора экономики. Игнорирование именно этих явлений привело к мультипликации структурных дисбалансов по всем странам мира;
в-пятых, институциональные условия разрешения диалектического конфликта между объективным и субъективным началами организационных и экономических отношений в развитии современной России связаны с оптимизацией формальных и неформальных институтов, что объективно откроет возможности для ускоренного посткризисного роста российской экономики;
в-шестых, в силу универсальности проблем увеличения значимости субъективных начал организационных и экономических отношений во всех странах мира, включая современную Россию, нарушения в этой связи механизма эффективных рынков возникает возможность соединить позитивную и нормативную составляющие макроэкономической теории в качестве основы для разработки методологических подходов к эффективной контрциклической политике государств мира, способной блокировать мультипликацию кризисных явлений по странам и континентам в будущем.
Предметом исследования является совокупность теоретических и методологических проблем организации структурных связей национальной экономики в контексте ее организационно-экономических отношений с учетом факторов субъективизации на примере диалектики взаимозамещения формальных и неформальных институтов, что в конечном итоге и предопределяет вектор развития современной России.
Объект исследования. Объектом исследования являются организационные и экономические отношения в хозяйственных системах с формирующимся рынком на примере России в контексте возрастания значимости субъективных факторов, изменения соподчиненности в системе формальные - неформальные институты на разных этапах макроэкономической динамики.
Область исследования соответствует пп. 1.3. Макроэкономическая теория: теория экономического роста; теория деловых циклов и кризисов; теория денег; теория инфляции; теория национального счетоводства; теория управления экономическими системами. Экономические аспекты научно-технического прогресса и его влияние на макроэкономические процессы; 1.4. Институциональная и эволюционная экономическая теория: теория прав собственности; теория транзакционных издержек; институциональная теория фирмы; эволюционная теория экономической динамики; теория переходной экономики и трансформации социально-экономических систем; социально-экономические альтернативы. Развитие институтов хозяйственного механизма в постиндустриальном обществе специальности 08.00.01 «Экономическая теория» паспорта специальностей ВАК.
Целью диссертационного исследования является разработка теоретико-методологических подходов к трактовке механизмов развития системы организационно-экономических отношений современной России в контексте изменения роли их субъективного начала и с учетом изменений во взаимодействии формальных и неформальных институтов, что позволит определить нормативную основу политических решений государства в целях устранения институциональных ограничений роста и повышения макроэкономического эффекта в долгосрочной перспективе.
В соответствии с целью исследования в диссертации поставлены следующие основные задачи:
- обобщения теоретико-методологических концепций трактовки взаимодействия объективных и субъективных основ организационных отношений экономической системы с позиция системного подхода;
- исследования институциональных факторов, предопределяющих человеческое поведение, неадекватное мотивирование которого обусловливает институциональные ограничения хозяйственной деятельности экономических агентов и неэффективность экономических отношений в условиях неопределенной внешней сред и нарушения макроэкономического равновесия системы;
- выделения диалектического противоречия между формальными и неформальными институтами, предопределяющими специфику организационно-экономических отношений в стране с формирующимся рынком;
- разработки методологических подходов к взаимодействию рационального и иррационального начал в поведении хозяйствующих субъектов в условиях макроэкономического равновесия и структурных дисбалансов;
- выявления причин нарушения механизма эффективных рынков в национальных экономических системах и его замещения механизмом неэффективных рынков в конце 2000-х годов;
- доказательства значимости субъективных начал организационно-экономических отношений в хозяйственной системе на примере динамики показателей предельной склонности экономических агентов к потреблению инвестированию, сбережению, «мультипликатора доверия»;
- определения особенностей процессов субъективизации организационных и экономических отношений в России с использованием сравнительного анализа эластичности поведения хозяйствующих субъектов по показателям макроэкономической динамики;
- выделения субъективной основы глобального структурного кризиса конца 2000-х годов и особенностей его проявления в организационно- экономических отношениях современной России;
- обоснования наиболее перспективных, с точки зрения эффективности субъективных факторов организационно-экономических отношений, влияния института государства, позволяющих стабилизировать социально-экономические процессы в российской экономике;
- количественной и качественной оценки институциональных ограничений рациональной деятельности субъектов хозяйственной деятельности и условий превращения их в иррационально действующих акторов, генерирующих своим поведением разрыв рыночных и базовых цен на финансовые и нефинансовые активы;
- разработки методических подходов к формированию адекватной институциональной среды, необходимой для эффективной мотивации экономических агентов к рациональному поведению в условиях неустойчивой институциональной среды хозяйственной деятельности;
- обоснования концептуальных подходов к разработке адекватного институционального обеспечения согласования интересов хозяйствующих субъектов и государства в механизме повышения эффективности организационно-экономических отношений современной России.
Теоретическую и методологическую базу исследования составляет широкое использование спектра научных положений, содержащихся в произведениях классиков экономической науки, в трудах отечественных и зарубежных ученых. На разных этапах диссертационного исследования в зависимости от характера разрабатываемых теоретических и практических задач в качестве методологической основы используются принципы диалектической логики, методы финансового, статистического, эконометрического и социологического анализа, метод экспертных оценок, системный и ситуационный анализ и метод абстрактно-логической оценки.
При проведении исследования и систематизации полученных данных применяются методы математического моделирования, в том числе аппарат статистического анализа: факторный, корреляционный и регрессионный.
В работе анализируются конкретные показатели, наиболее адекватно отражающие специфику рассматриваемых вопросов. Возникающие гипотезы проверяются на конкретных примерах с целью установления типичности, универсальности конкретных выводов, возможности их применения на практике, а также соответствия теоретическим положениям.
Историко-логический подход применяется при рассмотрении сложившихся теоретических моделей бюджетного федерализма в различных социально-экономических системах; метод аналитических группировок дает возможность выявить взаимосвязь между исследуемыми экономическими процессами и явлениями; сравнительный анализ позволяет оценить финансовые возможности развития регионов.
Информационная основа исследования представлена:
- данными из статистических ежегодников России, МВФ, Всемирного банка;
- публикациями из отечественных и иностранных периодических изданий по вопросам институциональной структуры общества, субъективной и поведенческой экономики, института государства, экономики государственного сектора, трансакционных издержек, экономики права;
- материалами докладов и слушаний финансовых и экономических органов исполнительной и законодательной власти.
Научная новизна диссертации состоит разработке теоретико-методологических подходов с использованием положений общей теории систем, институциональной (неоинституциональной) теории, концепции поведенческой экономики к трактовке организационных и экономических отношений в национальном хозяйстве на примере страны с формирующимся рынком; в обосновании механизма разрешения диалектического противоречия между субъектной и объектной составляющими комплекса организационных и экономических отношений в современном хозяйстве с учетом мотивационных аспектов поведения экономических агентов и взаимодействия формальных и неформальных институтов; в согласовании позитивных и нормативных трактовок субъективной экономики в качестве методологической основы разрешения структурного кризиса в хозяйственной системе, вызванного глобальным финансовым шоком, и обеспечения ее ускоренного развития на этапе экономического роста.
В работе были получены следующие конкретные результаты, обладающие научной новизной:
обоснована необходимость применения системного подхода к трактовке вертикальных и горизонтальных взаимосвязей и взаимозависимостей хозяйствующих субъектов и государства в национальной экономике, обусловленных обменом деятельностью и ее результатами, что позволило выявить основное противоречие в организационно-экономических отношениях хозяйственной системы, которое под влиянием глобального экономического кризиса привело к кризису структурному, в центре которого оказался субъективный фактор;
- выдвинуты и аргументированы положения о качественном изменении экономических и организационных отношений в хозяйственной системе с типичными признаками формирующегося рынка, обусловленном диалектикой «отрицания отрицания» во взаимосвязях их субъективного и объективного начал, реального и финансового секторов экономики, что предопределило значимость мотивационного аспекта поведения экономических агентов в контексте разрушительных последствий ценовых шоков, возникающих на глобальных финансовых рынках;
- продемонстрировано, каким образом вместо оперативного восстановления макроэкономического равновесия, нарушенного шоковым воздействием внешнего фактора, рыночный механизм начинает опосредовать процесс разрушения структурных связей, последовательно переходящий от одного рынка к другому на национальном и транснациональном уровнях;
- предложена экономико-математическая модель, адекватно описывающая качество организационно-экономических отношений в национальных хозяйствах, при котором они теряют способность мгновенно восстанавливать макроэкономическое равновесие;
- обоснована методологическая основа трактовки поведенческих аспектов мотивации хозяйствующих субъектов с помощью индексов потребительских настроений сберегателей, инвесторов, покупателей в России, а также с оценкой мультипликатора доверия Р. Шиллера;
- дана оценка динамики организационных и экономических отношений в современной России с учетом воздействия субъективного фактора, определена сравнительная эффективность инструментов регулирования мотивационных аспектов поведения экономических агентов в контексте генерирования мультипликационного эффекта расширения их деятельности;
выстроена логическая цепочка рассуждений относительно функций субъективного фактора в системе организационных и экономических отношений национального хозяйства, которая позволила выделить диалектические пары явлений в механизме взаимодействия их субъективного и объективного начал, противоречивость которых и лежит в основе структурной разбалансированности российской экономической системы ex ante глобального кризиса;
выявлена устойчивая корреляционная взаимосвязь динамики доли государственных расходов и темпов роста ВВП в России и в странах мира, что позволило сформулировать концептуальный подход к трактовке проблемы оптимизации принципов централизации и децентрализации в контексте оптимизации организационных и экономических отношений на основе адекватного сочетания их «субъектной и объектной» составляющих;
- определены количественные и качественные характеристики институциональных ограничений на пути оптимального использования субъективных факторов в условиях неопределенности посткризисной экономики и высоких рисков замещения неформальными институтами формальных;
- выделена взаимосвязь факторов воспроизводства человеческого капитала с условиями реализации человеческого потенциала, что в совокупности способно сформировать новый фактор ускоренного экономического развития экономики - социальный капитал;
- предложена модель организационно-экономических отношений в поведенческой экономики, основанной на институциональных факторах позитивной мотивации хозяйствующих субъектов, позволяющие восстановить инвестиционные потоки в реальный сектор экономики как основу будущего благосостояния основных акторов – государства, предпринимателей и домашних хозяйств;
- доказана приоритетность институциональных факторов, обеспечивающих реализацию разработанных нормативных подходов к трактовке поведенческих аспектов развития организационно-экономических отношений в России, предложены методические подходы к формированию механизмов формализации неформальных институтов, что лежит в основе консолидации общества вокруг государства как крупного собственника и менеджера, способного эффективно реализовывать эти функции и демонстрировать свой потенциал в контексте достижения высоких макроэкономических показателей.
Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в том, что основные положения, выводы и рекомендации диссертации ориентированы на широкое применение методики оценки эффективности различных форм взаимодействия принципов организации и самоорганизации в предпринимательской деятельности, субъективного и объективного начал в организационно-экономических отношениях современной России.
Кроме того, важное методологическое значение имеют принципиально новая методология разрешения фундаментального противоречия экономической системы, заложенного в диалектическом отрицании отрицания субъектной и объектной составляющих организационных и экономических отношений, которое, в свою очередь, предопределено сложившейся в России системой государственного вмешательства в экономику, масштабы и значимость которого существенно возросли в результате современного глобального структурного кризиса.
Основные положения, выводы и рекомендации диссертации ориентированы на применение этой методологии для внедрения эффективного институционального механизма повышения макроэкономической отдачи от использования субъективного начала организационно-экономических отношений в хозяйственной системе, что позволит расширить ее потенциальные возможности в показателях ВВП, объемов инвестирования в национальную промышленность, доли сбережений в национальном доходе и уровня инфляции и будет способствовать ее переходу в новый цикл экономического роста.
Работа носит теоретический характер.
Практическое значение имеют предложения по использованию институциональной теории в трактовке поведенческой экономики, общей теории систем – в анализе организационно-экономических отношений в условиях институциональных ограничений ускоренного роста современной российской экономики ex post глобального кризиса.
Результаты исследования могут быть использованы в качестве методологической базы:
– в научной работе, в том числе при выполнении диссертационных исследований, написании статей и монографических изданий по теории и практике институционального обеспечения оптимизации организационно-экономической структуры поведенческой экономики;
– в подготовке кадров, преподавании дисциплин «Экономическая теория», «Макроэкономика» в вузах РФ.
Апробация и внедрение результатов исследования. Основные результаты исследования обсуждались и получили одобрение на международных, российских научно практических конференциях и круглых столах, проведенных в Московском институте электроники и математики (Техническом университете), вошли в научные отчеты и публикации Межвузовского центра экономического образования Минобразования России, нашли отражение в опубликованных работах.
Результаты выполненного исследования апробированы в процессе преподавания дисциплин «Экономическая теория» и «Макроэкономика» в Московском государственном институте электроники и математики (технический университет), что подтверждено справками о внедрении.
Публикация результатов исследования. Основные положения диссертационной работы опубликованы в 29 публикациях общим объемом 84,63 п.л., в том числе в трех монографиях, одной брошюре и 15 статьях, опубликованных в журналах из перечня ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, определенного ВАК.
Структура диссертации. Диссертационная работа состоит из введения, 6 глав, заключения, списка литературы, в котором более 330 источников.
ГЛАВА 1. Теоретико-методологические подходы к трактовке
взаимодействия объективных и субъективных основ
организационных отношений в экономической системе
1.1. Объективные основы формирования организационной структуры
экономической системы
1.2. Обмен как основа субъективизации организационных отношений
в хозяйственных целостностях
1.3. «Отрицание отрицания» во взаимодействии объективного
и субъективного начал организационных отношений в
экономической системе
ГЛАВА 2. Формирование институтов – основа субъективизации
экономических отношений в национальном хозяйстве
2.1. Формальные институты и поведение хозяйствующих
субъектов в экономической системе
2.2. Неформальные институты и субъективная реакция экономических
агентов на неэффективность формальных институтов
2.3. Диалектика взаимодействия формальных и неформальных
институтов в системе экономических отношений на
национальном уровне
ГЛАВА 3. Диалектика рационального и иррационального в поведении
хозяйствующих субъектов в контексте восстановления
макроэкономического равновесия в хозяйственной
системе
3.1. Теория рационального поведения хозяйствующих субъектов
и механизм эффективных рынков
3.2. Теория иррационального поведения экономических агентов
и механизм неэффективных рынков
3.3. Субъективное содержание механизма восстановления
макроэкономического равновесия ex post структурного
кризиса
ГЛАВА 4. Особенности субъективизации организационных и
экономических отношений в России
4.1. Динамика институциональной структуры организационных
отношений в российской экономике
4.2. Эластичность предельной склонности хозяйствующих
субъектов к сбережению и инвестированию по показателям
макроэкономической динамики
4.3. Субъективная реакция финансовых и нефинансовых
организаций на систему экономических стимулов со стороны
государства
ГЛАВА 5. Субъективная основа глобального структурного кризиса
конца 2000-х годов и ее проявление в организационно-
экономических отношениях современной России
5.1. Субъективная форма реализации шокового воздействия
глобального структурного кризиса на организационные
связи в российской экономической системе
5.2. Реализация мультипликатора «доверия» Р. Шиллера
в формировании ценовых «пузырей» и экономические
отношения современной России
ГЛАВА 6. Институциональное обеспечение согласования интересов
хозяйствующих субъектов и государства в механизме
посткризисного восстановления макроэкономического
равновесия в России
6.1. Согласование интересов хозяйствующих субъектов и
государства при условии механизма неэффективных рынков
6.2. Совершенствование институциональной структуры прав
собственности в экономической системе
6.3. Подчинение формальных институтов интересам
хозяйствующих субъектов
6.4. «Формализации» неформальных институтов на
основе учета мотивационных аспектов поведения
экономических агентов в политике государства
Обмен как основа субъективизации организационных отношений в хозяйственных целостностях
Если "разделение", "дифференциация", "специализация" труда фиксируют обособление разъединенной экономической деятельности, то "кооперация", "комбинирование" и "интеграция" труда означают соединение экономической деятельности многих лиц, групп, образований в совокупности, в рамках которых происходит обмен результатами труда. Суть обмена деятельностью состоит во взаимодействии (взаимном действии или направленных друг на друга деятельностях) как минимум двух субъектов, опосредованном материальными или идеальными образованиями.
Чумичев В.Л. пишет в связи с этим: "Взаимодействие любых социальных систем всегда представляет собой обмен веществом, энергией, информацией. Что же касается социального взаимодействия, то здесь обмен веществом, энергией и информацией присутствует как бы в "снятом виде", но не сводится к ним. Специфическое содержание социального взаимодействия состоит в обмене деятельностью" [36].
Другими словами, обмен деятельностью и ее результатами является общеэкономическим содержанием форм производства - разделения и кооперации труда. Категория формы многообразна: она включает как внутреннюю организацию содержания, так и внешние взаимодействия целостности со средой. Каково же соотношение обмена деятельностью и ее результатами, с одной стороны, и разделением и кооперацией труда, с другой?
Способом внутренней взаимосвязи элементов содержания выступает структура. Свидерский В.И. определяет ее как "принцип, способ, закон связи элементов целого, система отношений элементов в рамках данного целого" [37]. В таком случае форма есть более широкое понятие, включающее структуру как "один аспект формы - внутреннюю организацию содержания" [38].
Применительно к целостности общественного производства в форме разделение и кооперации труда обмен деятельностью и ее результатами составляет ее "внутренний момент", т.е. является не чем иным, как структурой. Во взаимосвязях конкретных видов труда, сосуществующего в обществе, обмен является необходимой принадлежностью форм производства. Разделение труда обусловливает появление его, а кооперация генетически и функционально содержит обмен в себе.
Взаимодействие формы и структуры производства определяется содержанием этих философских категорий. Внешней форме любой целостности свойственна лабильность, пластичность, связанная с незначительными количественными изменениями элементов за счет среды и усилением взаимосвязей с нею. Она первой реагирует на воздействие внешних факторов при сохранении до определенного момента структуры как способа внутренних взаимосвязей элементов. Последняя же определяется природою самих элементов и в принципе способна изменяться лишь в зависимости от них.
Тогда относительная самостоятельность разделения и кооперации труда как форм производства состоит в подвижности, в непрерывной реакции качественно сохраняющееся целостности общественного производства на внешние воздействия. А обмен деятельностью и ее результатами, как внутренний момент вышеназванных форм, характеризуется устойчивостью, консервативностью по отношению к изменению элементов производительных сил - в определенном интервале.
Выступая структурой целостности общественного производства, обмен деятельности, в свою очередь, проявляется в качестве непосредственных или опосредованных (материальными или идеальными образованиями) взаимосвязей.
В рамках непосредственно кооперации на базе единичного разделения труда он выражается в технических взаимосвязях различных видов труда и предстает как обмен живой (непосредственной) деятельности между работниками в рамках единого производственного процесса. Непосредственная кооперация не предполагает экономического обособления отдельных производителей, так как частичный работник не производит товар, готовой потребительной стоимостью является лишь продукт коллективного труда. Посему взаимоотношения между участниками производства носят характер непосредственных взаимосвязей, присущих всякой интеграции экономической деятельности. Появлению такой структуры производства предшествует сосредоточение факторов производства в рамках непосредственной кооперации. Такова материальная и социально-экономическая стороны обмена деятельностью в элементарном производственном образовании.
Материальная сторона обмена деятельностью присутствует и в технологических взаимосвязях между предприятиями, отраслями и сферами производства, отражающих опосредованную кооперацию на базе общего и частного разделения труда. Так качественное многообразие конкретных видов труда и совокупность разнообразных потребительных сгоимостей составляют материальную основу опосредованного товарами обмена. Гегель Г. пишет: "Каждый отдельные индивид, следовательно, поскольку он является отдельным, работает для удовлетворения какой-то узкой потребности, он трудится для удовлетворения потребностей многих (индивидов), и так (делает) каждый. Каждый, следовательно, удовлетворяет потребности многих, а удовлетворение его многочисленных особенных потребностей предполагает труд многих других" [39].
Этот вид обмена опредмеченной деятельностью обусловлен исключительно общим и частным разделением труда в обществе и возникшей на его основе опосредованной кооперацией [40]. Специфический социально-экономический характер такого обмена связан с присвоением результатов труда и выступает в форме обмена товарами (готовыми потребительными стоимостями) между экономически обособленными производственными целостностями. Появлению такой структуры производства предшествует рассредоточение средств производства в обществе между элементарными образованиями на микроуровне.
Таким образом, если речь идет об обмене деятельностью в обществе, то он представлен вещественным воплощением труда, материализующегося в той или иной совокупности потребительных стоимостей. Последние составляют вещественную структуру обмена, в котором проявляется отношение одного вида труда к другому как проявление разделения труда с общественной стороны.
Существует прямая зависимость между степенью развития разделения и кооперации труда как формами экономической деятельности, с одной стороны, и интенсивностью обмена как их структурой, с другой. Разделение и кооперация труда не могут осуществляться иначе, нежели посредством обмена, являясь исходным пунктом последнего. В то же время обмен выступает необходимым условием дифференциации и интеграции экономической деятельности, поскольку объединение сосуществующего труда невозможно вне связи друг с другом. Будучи показателем уровня разделения и кооперации труда, эта связь выступает в форме непосредственного или опосредованного обмена деятельностью и ее результатами. К. Маркс писал: "Обмен не создает различия между сферами производства, но устанавливает связь между сферами, уже различными, и превращает их в более или менее зависимые друг от друга отрасли совокупного общественного производства" [41].
Итак, в рамках непосредственной кооперации, обусловленной единичным разделением труда, структуру элементарного производственного образования составляет непосредственный обмен деятельностью между производителями одной потребительной стоимости. Общественное же (общее и частное) разделение труда предполагает существование продукта как товара и является предпосылкой товарного обмена как структуры экономической деятельности в форме опосредованной кооперации.
Генетическая связь между этими явлениями состоит в том, что общественное разделение труда предполагает существование продукта как товара, т.е. товарный обмен. Из стихийной специализации хозяйств, сложившейся еще до установления взаимосвязей между ними, выросло общественное разделение труда, которое объективно обусловило обмен результатами труда отдельных народов. Параллельно обмен начинает активно стимулировать углубление общественного разделения труда, способствуя тем самым образованию тех или иных целостностей в форме кооперации на элементарном уровне.
Предпосылкой динамики структуры в рамках непосредственной кооперации (на базе единичного разделения труда) является расширение опосредованного обмена между дифференцированными производителями в обществе (опосредованной кооперации). Верно и обратное утверждение: чем сложнее структура элементарного производственного образования, тем интенсивнее обмен в соответствующим образом дифференцированном и интегрированном общественном производства.
Теория иррационального поведения экономических агентов и механизм неэффективных рынков
Если существует столь много эмпирических исследований, не совместимых с теорией эффективного рынка, то не настало ли время предложить какую-нибудь новую теорию? Здесь надо признать следующее.
К настоящему времени все еще не существует теории, которая сумела бы всерьез претендовать на то, чтобы занять место теории эффективных фондовых рынков. Сделаны лишь начальные шаги на пути создания такой теории. Но и они более чем любопытны, так как открывают нам новые перспективы на иррациональное поведение инвесторов на современных рынках капиталов.
Первой в ряду новых теорий, без всякого сомнения, стоит поставить теорию шумовой торговли.
Теория шумовой торговли [noise trading theory] была создана в начале 1990-х гг. четырьмя исследователями - Де Лонгом, Шляйфером, Саммерсом и Вальдманом (далее - ДШСВ)5.
В основе теории шумовой торговли лежат два предположения.
Первое предположение: четкое деление всех операторов рынка на два типа: на рациональных операторов и иррациональных операторов.
Влияние на спрос на ценные бумаги со стороны рациональных инвесторов оказывают только новости фундаментального характера.
Другими словами, рациональные операторы используют при торговле ценными бумагами только информацию, которая имеет реальное значение для процесса ценообразования. К такой информации можно отнести новости о макроэкономических показателях, процентных ставках, финансовом состоянии эмитентов и т.п. Влияние на спрос иррациональных инвесторов на ценные бумаги оказывает не только информация фундаментального характера, но и такие факторы, как эмоции, предположения, слухи и слепая вера.
В первом приближении можно считать, что рациональные операторы используют при инвестиционном анализе фундаментальную теорию.
Второе предположение: арбитраж является рискованной операцией, а значит, ограничен. В рамках этой теории арбитраж определяется как проведение операций с ценными бумагами рациональными операторами, на поведение которых не оказывают влияния новости и факторы нефундаментального свойства.
Предположения о том, что на рынке присутствуют иррациональные операторы и арбитраж ограничен, приводят к тому, что модель эффективного рынка перестает работать. Почему?
Основная функция рациональных инвесторов (эффективный рынок подразумевает, что подавляющее большинство операторов рационально) заключается в следующем. Как только текущие рыночные цены какой-то ценной бумаги не совпадают с ее истинной, фундаментальной стоимостью (в результате асимметричного распределения информации или просто ее неправильного использования какой-то частью операторов), так сразу же рациональные инвесторы исправляют эту ошибку рынка и приводят текущие цены к их истинным значениям. Для «исправления» этих ошибок рынка рациональные инвесторы проводят арбитражные операции (поэтому рациональных инвесторов называют арбитражерами).
Рациональные инвесторы стремятся использовать прибыльные возможности, которые появляются в результате несовпадения текущих и фундаментальных цен ценной бумаги. Так как теория эффективного рынка предполагает, что число арбитражеров достаточно велико и арбитраж является безрисковой операцией, то эти прибыльные возможности быстро пропадают или вообще не появляются на эффективном рынке.
Ограниченность арбитража и иррациональность части инвесторов (которые воздействуют на процесс ценообразования наподобие шума [noise] -отсюда и название теории) приводят к тому, что процесс выравнивания цен на фондовом рынке все менее соответствует теории эффективного рынка.
ДШСВ считают, что этот подход во многом намного более реалистичен и лучше описывает процесс воздействия информации на формирование цен фондовых активов, нежели это делает теория эффективного рынка. Для того чтобы лучше понять, как работает эта теория, необходимо более подробно рассмотреть два предположения, на которых она основывается.
Предполагается, что на рынке ценных бумаг присутствуют два типа операторов: арбитражеры (это те, кого еще называют умными деньгами [smart money] или рациональными спекулянтами [rational speculators]) и остальные инвесторы.
Арбитражеры - это операторы, которые действуют абсолютно рационально и формируют рациональные ожидания относительно доходностей ценных бумаг. Напротив, на поведение и формирование ожиданий всех остальных операторов (ДШСВ называют этих операторов шумом [noise], или шумовыми трейдерами [noise traders], или ликвидными трейдерами [liquidity traders]) оказывают влияние иррациональные силы.
Естественно, на практике невозможно четко поделить всех инвесторов и участников рынка на арбитражеров и шумовых трейдеров, но для целей нашего анализа это может оказаться полезным, так как благодаря подобному делению мы выделяем арбитражеров, действующих как механизм, приводящий «ошибочные» текущие цены к их истинным значениям.
Существуют два типа риска, которые ограничивают арбитраж.
Первый тип риска - это фундаментальный риск. Предположим, что акции продаются по цене выше приведенной стоимости ожидаемых по ним дивидендов, т. е. являются переоцененными. В этом случае арбитражер должен коротко продавать их. При этом арбитражер принимает на себя риск того, что в будущем выплаты дивидендов (или просто новости об этих выплатах) окажутся лучше тех, которые есть сегодня. В этом случае он будет в убытке от подобной стратегии.
Продажа переоцененных акций уже потому рискованная операция, что всегда существует шанс, что рынок акций будет в будущем расти, а не падать. Существование этого шанса обусловлено присутствием на рынке шумовых трейдеров, поведение которых невозможно спрогнозировать.
Опасения, связанные с получением убытков от подобной арбитражной стратегии, ограничивают действия арбитражера. Он уже не так активно использует арбитражные возможности. Это, в свою очередь, приводит к тому, что цена акции не так быстро (а возможно, и вообще никогда) приводится к ее фундаментальной, истинной стоимости.
Источник второго типа риска, ограничивающего арбитраж, - это непредсказуемость будущей цены перепродажи ценной бумаги. Предположим, что акции переоценены и арбитражер коротко продает их. До тех пор, пока его позиция открыта и он предполагает ее ликвидацию только в будущем, арбитражер несет риск того, что акции в будущем окажутся еще более переоцененными, нежели они переоценены сегодня.
Если это действительно окажется так, то арбитражер опять получит убыток от подобной стратегии. И вновь опасения получить убытки от использования арбитражной стратегии ограничивают позицию арбитражера, что, в свою очередь, приводит к тому, что он не выполняет (или не полностью выполняет) свою функцию - механизма приведения «неправильных» текущих рыночных цен к их истинным значениям. Приведенные выше причины рискованности арбитража, по сути дела, и определяют его ограниченность.
Несомненно, в приведенных выше рассуждениях предполагается, что арбитражер знает точную фундаментальную стоимость каждой ценной бумаги. Но что изменится, если мы предположим, что он не знает точную фундаментальную стоимость ценной бумаги? Ничего - кроме того, что в этом случае арбитраж становится еще более рискованной операцией (ко всем рискам прибавляется еще один - риск ошибочного определения фундаментальной стоимости), а значит, еще более ограниченным.
Субъективная форма реализации шокового воздействия глобального структурного кризиса на организационные связи в российской экономической системе
Рассмотренные в первом параграфе теоретические подходы Й. Шумпетера и главным образом Дж.М. Кейнса оказали заметное влияние на понимание причин формирования кризисных явлений в национальных экономических системах. Исследование психологического фона рыночного финансирования инвестиций привело к необходимости трактовать динамику развития капиталовложений в качестве функции от взаимного согласования субъектами финансового и реального секторов оценок по поводу перспективной эффективности инвестиций. Развивая теорию Дж.М. Кейнса, X. Мински отмечал, что «для понимания краткосрочной динамики бизнес-цикла и долгосрочной эволюции экономики необходимо понимать правила, которые определяют доминирующие финансовые взаимоотношения и фактор, обусловливающего организацию финансовой системы» [6]. Таким фактором X. Мински признает ориентированную на прибыль предпринимательскую деятельность финансовых учреждений, которая постоянно революционизирует структуру и институциональные условия финансовых взаимоотношений в экономике.
При таком подходе финансовая система становится ключевым фактором хозяйственного развития: этот постулат лежит в основе теории финансового развития, названной X. Мински «гипотезой финансовой нестабильности». Она получила подтверждение на основе эмпирических данных, описывающих финансовые кризисы последних десятилетий XX в. - начала XXI в. Речь идет об особенностях развития более сотни финансовых и экономических кризисов в 17 развитых странах в период 30 последних лет (см. рис. 1).
Эмпирические данные, описывающие экономическую и финансовую конъюнктуру в период хозяйственной нестабильности, показывают, что за анализируемый период (1980-2000-е годы) количество финансовых кризисов распределялось приблизительно равномерно в каждом из десятилетий и их развитие имело традиционную динамику (см. рис. 1 верхняя часть).
Причем на нижней части рис. 1 видно, что не всегда причинами экономического спада были финансовые стрессы (шоки). Но в случае, когда экономическим спадам предшествовал финансовый кризис, снижение темпов роста промышленного производства и ВВП 17 стран мира было значительно больше, чем в условиях отсутствия финансовых шоков. И эта особенности проявляется как на стадии снижения активности, так и в фазе рецессии.
Другими словами, в случае, когда фазы экономической рецессии следовали непосредственно за финансовыми кризисами (т.е. были обусловлены ими), экономические шоки были более глубокими и продолжительными, сопровождаясь значительным падением хозяйственной активности в стране, нежели в условиях отсутствия финансовых шоков (рис. 1, нижняя часть). При этом медиана совокупного сокращения производства (относительно тренда или до подъема) составляет около 3 процентов ВВП для фаз снижения активности после финансового стресса и примерно 4,5 процента ВВП для рецессии после финансового стресса. Эти показатели значительно выше оценок падения экономической активности и рецессии, которым не предшествовал финансовый стресс (соответственно, около 1,5 процента и 2,25 процента) (см. рис. 1).
Эта свидетельствует о том, что в современных условиях серьезной научной и практической проблемой становится выявление причин вызревания финансового кризиса и механизмов его развития и перерастания в фазу экономической рецессии. Проблема адекватной оценки особенностей финансовых циклов и их воздействия на циклы макроэкономической динамики становится все более актуальной в связи с тем, что до сих она является предметом споров в академических и политических кругах во всех странах мира. А, между тем, глобальный финансовый кризис 2008 г. многократно увеличил значимость этой проблемы как применительно к геоэкономике, так и к национальным хозяйствам стран мира.
По данному предмету можно условно выделить три направления исследований. Бен Бернанке, Дж. Гертлер, Н. Джилкрист, М. Киуотаки и М. Мур строят свою концепцию взаимодействия финансовых шоков и экономической рецессии в макроэкономической динамике, делая упор на растущую роль финансового акселератора в механизме взаимообусловленности финансовых циклов и макроэкономической динамики. По их мнению, это связано с ролью финансового акселератора в формировании стоимости залогового обеспечения банковских кредитов, а, следовательно, в наличии потенциальной возможности финансовой системы кредитовать экономику. Согласно этой точки зрения, финансовые шоки, которые влияют на кредитоспособность заемщиков, посредством финансового акселератора усиливают колебания процессов воспроизводства и негативно сказываются на темпах роста ВВП.
Второе направление исследований представлено такими исследователями, как Б. Лоун, Л. Фридмен, М. Кэшьяп, С. Стейн, Д. Пик, Л. Розенгрен, К. Маркес и др. В основе их концепции лежит идея взаимосвязей кредиторов и заемщиков, которых выявляются посредством анализа динамики структуры банковского капитала и совокупных кредитов. В этом случае речь идет о подходе к трактовке взаимодействия финансовых шоков и экономической рецессии в макроэкономической динамике через призму функционирования механизма банковского кредитования в макроэкономической системе. В этом случае, по мнению, аналитиков, по мере сокращения банковского капитала банки все менее охотно начинают кредитовать экономических агентов, которые, в свою очередь, вынуждены сокращать долю заемных средств в финансировании производственной деятельности. Все это в совокупности увеличивает глубину экономических спадов.
Что же касается третьего направления исследования, то его представители - Р. Раджан и Ф. Зингалес, рассматривая изменение механизма воздействия финансового акселератора на фазы экономической динамики, ставят его в зависимость от типа финансовой системы. По их мнению, чем менее зависимы партнеры по кредитным отношениям друг от друга, чем меньше в структуре банковских активов долгосрочных кредитов, тем быстрее макроэкономика адаптируется к финансовым стрессам. Это объясняется тем, что в этом случае население и фирмы могут заменять банковское финансирование рыночным и таким образом получают возможность использовать «спаренные двигатели финансовой системы» .
Несмотря на интенсивные разработки этой проблематики за последние несколько лет, до сего момента нет однозначного ответа на вопрос о причинно-следственных связях между финансовыми стрессами и экономическими спадами как на глобальном, так и на уровне национальных экономических систем.
Наличие необходимой эмпирической базы позволяет провести анализ воздействия наиболее распространенных финансовых шоков на экономические циклы в развитых странах мира за последние три десятилетия1. Для этого дифференцируем все кризисы, исходя из следующих особенностей состояния национальных финансовых систем накануне финансового шока:
1) структуры финансовых балансов населения и фирм, динамики банковского кредита и цен на материальные активы;
2) типов финансового кризиса, связанных с формированием факторов нестабильности в банковских системах, на рынках ценных бумаг или на валютных рынках;
3) действий монетарных и фискальных властей в условиях финансовой нестабильности.
Данные таблицы 1 обобщают статистические данные по 113 финансовым кризисам, из которых 29 финансовых стрессов вызвали снижение экономической активности, а 29 других закончились экономической рецессией. Оставшиеся 55 финансовых шоков не вызвали снижения экономической динамики. Причем в 2/3 случаев именно банки были причинами финансовых стрессов, которые в среднем были продолжительнее как в фазе финансового стресса, так и в стадии снижения экономической активности и рецессии. Что касается замедления темпов экономического роста, то в случае финансовой рецессии, инициированной банковским сектором, сокращение производства было выше как по общим показателям сокращения ВВП, так и по отношению к средним величинам. В последнем случае это превышение достигало 11,6 раз в случае спада экономической активности вследствие банковской природы финансового кризиса и 13,2 раза в условиях экономической рецессии, вызванной банковскими шоками.
Условия «формализации» неформальных институтов путем оптимизации структуры государственной и частной собственности в России
Чтобы создать у собственников действенные стимулы к эффективному использованию принадлежащих им активов и формализовать «неформальные», институты необходимо выполнить следующие действия:
провести четкую спецификацию прав собственности;
обеспечить надежную защиту прав собственности на активы владельца;
обеспечить надежную защиту прав собственности при их легальной передаче другому владельцу;
обеспечить действенное восстановление нарушенных прав собственности.
Спецификацией, защитой и восстановлением прав собственности занимается, как отмечалось выше, социальный субъект, который называется гарантом права собственности. В функции гаранта могут выступать самые различные индивиды, их ассоциации, организации и совокупности организаций.
Специфицировать права собственности означает следующее:
установить объект того или иного права собственности (актив);
установить содержание конкретного права (правомочия) собственности;
установить субъекта этого конкретного права;
установить степень исключительности соответствующего права. Каждая из названных процедур представляет собой достаточно сложный набор действий.
Установить объект того или иного права собственности означает описать существенные характеристики актива, которые отражают его «естественные» свойства (в том числе время создания, местонахождение, границы или размер актива и т.д.), так, чтобы, исходя из этого описания, в случае возникновения конфликта можно было бы однозначно определить, о каком активе идет речь.
Установить содержание конкретного права собственности означает установить, что именно владелец может делать с данным активом, не подвергаясь со стороны гаранта угрозе быть наказанным. Иными словами, установление содержания права собственности на тот или иной объект означает определение набора правомочий (так называемого пучка прав), который соответствует множеству допустимых видов решений, принимаемых субъектом права собственности.
Установить субъекта права собственности означает определить, какой индивид или организация наделяется тем конкретным правом собственности, содержание которого установлено на предыдущем этапе.
Установить степень исключительности права означает определить, в какой мере данное право может быть реализовано его субъектом без согласования с другими физическими или юридическими лицами.
Спецификация того или иного права собственности может носить как формальный, так и неформальный характер. Формальная спецификация осуществляется государством, органами его исполнительной или судебной власти. В этом случае гарантом специфицированного права выступает государство в лице правоохранительных органов. Неформальная спецификация осуществляется и реализуется обычно членами той или иной группы — семьи, соседской общины и т.п.
На первый взгляд может показаться, что формальная спецификация всегда надежнее, чем неформальная, т.е. что уровень защиты права, обеспечиваемый государством, всегда выше, чем уровень защиты, обеспечиваемый неформальными средствами. В действительности это не всегда так, ведь конкретные действия, из которых складывается спецификация, выполняются в реальности не абстрактным «государством вообще», а вполне конкретными государственными служащими, для которых эти действия выступают всего лишь средством для получения дохода. Тем самым они заинтересованы в обеспечении высокого качества своих действий только в той мере, в какой это качество влияет на уровень оплаты их труда. Если связь между уровнем их усилий по обеспечению качественной спецификации прав собственности и уровнем оплаты труда слаба или просто отсутствует, можно ожидать, что государственный служащий будет выполнять требуемые от него действия с минимально допустимым уровнем качества, который может оказаться и ниже, чем при неформальной спецификации прав .
Однако у неформальной спецификации и защиты прав собственности есть свои естественные пределы, связанные с ограниченностью потенциала насилия ее гаранта в сравнении с совокупным потенциалом насилия, которыми располагают возможные нарушители специфицированного права.
Защитить то или иное право собственности владельца на актив означает предотвратить не разрешенное владельцем использование актива другими субъектами (потенциальными нарушителями соответствующего права): физическими лицами, юридическими лицами, государством — его отдельными ведомствами и учреждениями, отдельными государственными служащими.
Защита права собственности от каждого из перечисленных типов
Заметим, что такое соотношение качества имеет место и при сопоставлении формальной и неформальной защиты правомочий собственности.
Защита права собственности от неразрешенного использования физическими лицами может осуществляться посредством тех или иных технических средств (замки, ограждения, охранные системы), применения собственной физической силы или найма сторожей, обращения к услугам частных охранных или государственных правоохранительных организаций. В значительном числе случаев использование технических средств оказывается достаточно действенным для предотвращения нарушения права собственности со стороны отдельных физических лиц.
При защите права собственности от неразрешенного использования юридическими лицами, которые могут попытаться нарушить рассматриваемое право с привлечением частных или государственных силовых организаций, одних только технических средств недостаточно — здесь требуется прибегнуть к защитным услугам частных охранных или государственных правоохранительных организаций.
Защита права собственности от не разрешенного его владельцем использования государством является наиболее затруднительной.
Во-первых, государство, как правоустанавливающий субъект, всегда может ввести законодательство, делающее легальным изъятие прав на активы у их частных владельцев в тех или иных случаях, например законодательство об изъятии земельных участков, необходимых для прокладки автодорог, улиц и т.п., как с адекватной рыночной компенсацией, так и с неадекватной компенсацией либо вообще без компенсации.
Во-вторых, отдельные государственные организации (ведомства) могут устанавливать регуляции, ограничивающие ранее специфицированные права собственности, тем самым ограничивая возможности владельца по использованию прав собственности, которыми он был наделен, т.е. нарушая эти права.
В-третьих, отдельные государственные служащие, используя свое служебное положение, могут, опираясь на угрозы различных негативных воздействий со стороны тех или иных контрольно-надзорных и правоохранительных органов, фактически пользоваться тем или иным правом собственности, хотя формально такое право будет оставаться в распоряжении прежнего владельца (типичный случай — захват бизнеса влиятельным чиновником).
Очевидно, средством защиты от нарушений прав собственности со стороны законодательной ветви государственной власти (при наличии в стране Конституции, запрещающей, например, изъятия без адекватной компенсации) может служить Конституционный суд, а в целом — наличие политической оппозиции, составляющей реальную конкуренцию действующей власти. Наличие такой конкуренции представляет собой очевидный аналог угрозы входа конкурента на товарный рынок, заставляющей монополиста «вести себя прилично». Ведь если такой монополист чрезмерно поднимет цены, то найдется немало желающих выйти на рынок такого — продающегося дорого — товара, между ними возникнет конкуренция, и исходная цена снизится (если, конечно, такой рынок как-то не защищен от входа «чужих» — либо административными, либо экономическими барьерами). Поэтому наш монополист, предполагая подобное развитие событий, не заинтересован выжимать из своих покупателей все что можно, т.е. держит цену высокой, но не настолько, чтобы она стала слишком заманчивой для возможных конкурентов.
