Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-методологические основания нормативных исследований институтов экономики благосостояния23
1.1. Концепция экономического благосостояния .23
1.2. Нормативная парадигма экономической науки.56
Глава 2. Проблематика и направления нормативной теории в экономике благосостояния и общественного выбора.91
2.1. Проблематика теории групп в экономике благосостояния 91
2.2. Экономическая, разумно-хозяйственная, биосоциальная и социокультурная концептуализация понятия богатства .120
2.3. Производство, распределение, сбережение и накопление богатства 141
2.4. Национальное богатство и функция общественного благосостояния166
Глава 3. Развитие нормативной теории в исследованиях институтов экономики благосостояния и общественного выбора180
3.1. Институты экономики благосостояния 180
3.2. Специфика трансакционных издержек реализации общественного выбора и институты их минимизации 207
3.3. Институциональные матрицы общественного благосостояния .220
Глава 4. Развитие категорий экономических отношений формирования общественного, корпоративного и индивидуального благосостояния 239
4.1. Структура собственности как основа мотивации экономических субъектов 239
4.2. Реализация политической и экономической власти в экономике благосостояния переходного общества.256
4.3. Критерии роста индивидуального, корпоративного и общественного благосостояния.. 274
Глава 5. Социально-экономические последствия формирования элит в экономике благосостояния303
5.1. Рост благосостояния как фактор национального развития 303
5.2. Федеральные и региональные элиты – субъекты принятия управленческих решений .319
Заключение .334
Список используемой литературы .353
Приложения .394
- Нормативная парадигма экономической науки
- Национальное богатство и функция общественного благосостояния
- Специфика трансакционных издержек реализации общественного выбора и институты их минимизации
- Реализация политической и экономической власти в экономике благосостояния переходного общества
Введение к работе
В-шестых, мировой финансово-экономический кризис 2008-2009 гг. еще раз сконцентрировал внимание ученых на теоретико-методологических основаниях, прогностических и практических возможностях мейнстрима, на снижении эффективности неолиберального режима «капитализма всеобщего благосостояния».
Таким образом, кризис актуализировал поиск решений крупных научно-практических проблем в направлении развития нормативной теории институтов экономики благосостояния, в процессе которого по-новому должны проявиться возможности теории элиты и массового общества.
Степень разработанности проблемы. Отдельные институциональные и нормативные аспекты экономической теории благосостояния первоначально получили рассмотрение в коммунистической утопии Платона и в этике Аристотеля. В европейское Средневековье проблема благосостояния решалась исключительно в этическом контексте католического понимания справедливого распределения богатства.
В теориях меркантилистов, представителей классической политической экономии от А. Смита и Д. Рикардо до Ж.-Б. Сэя, П. Прудона и К. Маркса, в концепциях ученых маржиналистской и неоклассической школы (Дж. Кларк, А. Маршалл, А. Пигу) экономическое и общее благосостояние изучалось в прямой зависимости от общественного богатства.
Современные подходы к решению проблемы богатства в теории экономики благосостояния и общественного выбора представлены в трудах А. Бергсона, Дж. Бьюкенена, Н. Калдора, Д. Норта, М. Олсона, П. Самуэльсона, Г. Таллока, Дж. Хикса, С. Чюна, К. Эрроу и др., которые, опираясь на этику утилитаризма И. Бентама и методологический индивидуализм, критически анализировали понятие общественного благосостояния и предлагали различные по содержанию критерии его измерения, удовлетворяющие Парето-оптимальности.
В теории элит, непосредственно связанной с работами таких ученых, как М. Вебер, Дж. Гэлбрейт, Р. Даль, Р. Дарендорф, О. Крыштановская, Г. Лассуэлл, Ч. Миллс, Р. Михельс, Г. Моска, В. Парето, Х. Ортега-и-Гассет, Дж. Сартори, А.Турен, А. Чирикова, Й. Шумпетер, А. Яковлев и др., изучались политические и экономические проблемы власти, взаимодействие бизнеса и государства, закономерности формирования в условиях демократии и рынка эффективных субъектов управления, существенно влияющих на общественное благосостояние, и обозначаемых как лидеры, контролирующие группы, правящий класс, властвующая элита.
В исследованиях С. Булгакова, Г. Зиммеля, Дж. Кейнса, Ю. Осипова, П. Пильцера, Дж. Роулса, А. Сена, П. Сорокина, Г. Тарда, М. Энаффа, Л. Эрхарда, А. Этциони и др. разработаны идеи современной теории хозяйства, благодаря которым на основе междисциплинарного подхода, дополнительности психологического, институционального и социокультурного контекста экономического поведения, проблемы экономики благосостояния увязываются с технологическими и религиозно-этическими принципами.
Различные конституционные, нормативно-правовые, социальные и политико-экономические аспекты формирования общественного выбора в условиях прямой и представительной демократии, а также особенности российского политического делового цикла рассматривались в трудах В. Ванберга, В. Вольчика, Ю. Латова, В. Макарова, Д. Мюллера, Р. Нуреева, Е. Попова, Ф. Хайека, А. Шляйфера и др.
Исследования институциональных, экономических, политических, социокультурных и этических проявлений общественного и личного благосостояния, включая исследования модернизации, экономических интересов, качества жизни, экономического развития и национального богатства представлены в публикациях таких ученых, как Д. Асемоглу, А. Аузан, Е. Балацкий, Е. Бухвальд, А. Вайнштейн, Е. Дятел, В. Ильяшенко, О. Иншаков, С. Кирдина, Н. Лебедева, Д. Львов, В. Маевский, А. Нестеренко, Л. Нестеров, В. Полтерович, Н. Привалов, Е. Румянцева, О. Сухарев, Ю. Туманян, Н. Федоренко, Д. Фролов и др.
Анализ степени научной разработанности нормативной проблематики дает основания утверждать, что вопросы формирования, функционирования, развития институтов экономики благосостояния в границах воспроизводства общества как сложной социально-экономической системы остаются исследованными не в полной мере, недостаточно отражены в научных трудах и сохраняют дискуссионный характер. Актуальность, теоретическая, методологическая и практическая значимость исследуемой научной проблемы, наличие ряда нерешенных вопросов определили выбор темы исследования, его цель, задачи, объект и предмет.
Цель исследования состоит в развитии нормативной теории институтов экономики благосостояния на основе выявления и определения взаимосвязи функций национального богатства и благосостояния общества, субъектов, институтов, критериев и показателей оценки уровня общественного и личного благосостояния и разработки теоретико-методологических положений их исследования в современных российских условиях.
Исходя из поставленной цели, необходимо решить следующие задачи:
– рассмотреть исследования феномена благосостояния, представленные в рамках различных традиций и школ экономической науки;
– раскрыть экономическую сущность и смысл нормативности, содержание нормативной парадигмы, теоретико-методологические основы нормативных исследований в экономической науке;
– раскрыть институт лидерства как основной элемент альтернативных механизмов функционирования экономической системы и определить их специфику с учетом российских условий;
– определить направления концептуализации понятия богатства в экономике благосостояния;
– выявить совокупность институтов экономики благосостояния, минимизирующих трансакционные издержки функционирования социально-экономической системы;
– предложить инструмент комплексного изучения трансакций общественного выбора;
– раскрыть в условиях реформируемой экономики характеристики реализации элитой политической и экономической власти и предложить инструмент системного исследования политического и неполитического влияния элит на функционирование институтов;
– определить критерии и выделить показатели оценки уровня благосостояния общества;
– раскрыть социально-экономические последствия формирования элит в экономике благосостояния.
Объектом исследования являются экономические связи и процессы формирования институтов экономики благосостояния в условиях становления и эволюции современной российской социально-экономической системы.
Предмет исследования – экономические отношения основных групп населения, предприятий (фирм), органов местного самоуправления и государственной власти по поводу формирования институтов экономики благосостояния.
Информационно-эмпирическую базу исследования составили отчеты Всемирного Банка, официальные материалы Федеральной службы государственной статистики, нормативные документы и аналитические материалы Министерства экономического развития Российской Федерации, информация и публикации по проблемам теории и методологии развития экономической науки, монографии, статьи, аналитические разработки автора, материалы периодической печати, научные доклады, реферативные сборники и тезисы докладов, в том числе на иностранных языках, информация по проблемам экономического развития, размещенная в сети Интернет. В исследовании условия становления и эволюции современной российской социально-экономической системы охватывают период с 1985 по 2008 годы.
Концепция диссертационного исследования заключается в развитии нормативной теории и использовании ее для анализа институтов экономики благосостояния. Основой этого является выявление сущности нормативной парадигмы как синтеза нравственного и хозяйственного начал, совершенствование теоретико-методологических основ нормативных исследований в экономике, разработка инструментария исследования экономических институтов и социоэкономических особенностей благосостояния, взаимосвязи функций национального богатства и благосостояния общества, трансакционных издержек общественного выбора и институтов их минимизации, реализации элитой политической и экономической власти в реформируемой экономике. Нормативная теория институтов экономики благосостояния позволяет определить критерии и выделить показатели оценки уровня благосостояния общества, раскрыть характеристики, тенденции и противоречия развития общества как сложной социально-экономической системы в период его трансформации. Ее применение по отношению к российской экономике углубляет методологию исследования институтов экономики благосостояния в плане разработки концепции альтиметрической экономики, теории экономики благосостояния как экономики счастья в условиях постиндустриального общества, раскрывает социально-экономические последствия формирования элит в экономике благосостояния, выявляет возможности модернизации социально-экономической системы в целом на основе улучшений демократического механизма принятия решений в общественном секторе российской экономики.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту:
1. Анализ зарубежных и российских исследований феномена благосостояния позволяет сделать вывод, что необходим инструмент, ориентирующий исследователей на изучение социоэкономических особенностей и характеристик оптимума, определяемых классовой, индивидной, групповой, массовой социальной структурой. Таким инструментом является классификация теорий экономики благосостояния по критерию социальной структуры общества, повышающая степень верификации их положений и выводов, связывающая исследования благосостояния с глобальной тенденцией трансформации социальной структуры современного индустриального общества в направлении социально однородного массового общества на базе формирования среднего класса, элитистской демократии (по Й. Шумпетеру) и альтиметрической экономики. Анализ теорий экономики благосостояния с использованием классификации выявляет три взаимосвязанных аспекта эволюции теоретических средств изучения благосостояния: воспроизводственного, социального, этического.
2. На основе определения экономической сущности и смысла нормативности как синтеза нравственного и хозяйственного начал и выявления в нормативной парадигме ее ценностно-праксеологического содержания, логически обусловленного системой категорий богатства, собственности, деятельности, раскрыты теоретико-методологические основы нормативных экономических исследований: уровни ценностного и должного, методы (восхождения от абстрактного к конкретному, таксономический, утилитарный, деонтологический, институциональный, поколенческий, альтиметрический, меритократический), понятийный аппарат (развивает теорию институтов экономики благосостояния как совокупности норм устойчивого равновесия и интеграции социально-экономической системы в согласованное и взаимосвязанное целое), типология элементов нормативной и позитивной экономической науки.
3. В современной смешанной экономике для ускорения процессов реформирования и модернизации общественного и частного секторов используются одинаковые институты (например, конкуренция, партнерство, контрактация и др.) для противоположных (альтернативных) механизмов принятия решений: политического механизма – в общественном, рыночного – в частном секторе. Важнейшим институтом альтернативных механизмов экономической системы является институт лидерства, который содержит такие нормы, как дифференциация ролей, центр групповых интересов, инструмент достижения согласия, координация, субординация. Специфика механизмов состоит в том, что в индустриальном обществе лидерство реализуется в деятельности элиты и конституирует в общественном секторе элитистскую демократию (по Й. Шумпетеру), а в частном – альтиметрическую экономику (ее масштабы и объем определяются количеством и качеством привлекаемых элитой ресурсов, а результативность измеряется набором показателей, количество которых зависит от особенностей экономической системы).
4. Источником удовлетворения разнообразных и постоянно возвышающихся потребностей общества и индивидуумов является национальное богатство, т.е. по своей сущности и цели национальное богатство формируется как средство решения проблем развития, но в современных условиях мирохозяйственного неравенства, сложных и противоречивых соотношений между его недонакоплением в бедных и перенакоплением в небольшом ядре развитых стран, между экологическими ограничениями и социокультурными, технологическими, футурологическими рисками роста богатство препятствует оптимизации функции благосостояния и вместо решения порождает проблемы. Предлагается концептуализация понятия богатства в качестве аналитического инструмента диалектического разрешения противоречий между сущностью и целью богатства и развития теории экономики благосостояния. Экономическая, хозяйственная, биосоциальная и социокультурная концептуализация понятия богатства представляет схемы сочетаний цели и сущности богатства, что необходимо для дальнейшего изучения деонтологической основы современной экономики с целью выявления и критического анализа причин несправедливых отношений и противоречий в системе экономических институтов.
5. Деятельность общественных групп в условиях реформирования экономики (приватизация, реформы финансовой, бюджетной и налоговой систем) порождает сложные проблемы благосостояния (социально-экономические, политические, этические дисфункции, конфликты и противоречия), связанные одновременно с процессами транзита экономической системы в новое состояние и процессами сохранения (восстановления) ее устойчивого равновесия и интеграции с другими подсистемами общества. Общественные группы как носители ценностей и норм выступают субъектами изменения или сохранения правил, их институциональными гарантами, организаторами механизма принуждения к соблюдению правил. Выявлены и определены зависимые от элит экономические институты – лидерства, социальной ответственности, доверия и перспективы. Интеграция общества обеспечивается репрезентативными институтами, сближающими социальную, экономическую, этическую и политико-правовую подсистемы. Каждый такой институт представляет в социуме организацию сфер (частей) общественного целого: индивидуально-частной, политической, экономической, социальной, этической. В качестве репрезентативных предлагаются институты: гедонизма (по И. Бентаму), признания личной свободы (по А. Сену), эффективной экономической политики (по Дж.Р. Хиксу), конкуренции (по К. Эрроу), социоэкономики (по А.В. Этциони), утилитаристского (роулсианского) контракта (по Дж. Роулсу).
6. Выявлены характерные для трансакций общественного выбора издержки, порождаемые конфликтами, несправедливостью, взаимной зависимостью индивидуумов и групп. С целью комплексного изучения трансакций общественного выбора, включая издержки и институты их минимизации, необходим инструмент, позволяющий рассматривать в единстве количество и функции трансакций, социальную метрику, вертикально ориентированные трансакции, институты минимизации трансакционных издержек общественного выбора, субъектов соглашений и сделок, различающихся по их местоположению в публично-правовых отношениях и в политико-административном механизме функционирования социально-экономической системы. В качестве такого инструмента предлагается использовать матрицу трансакционных теорий и теорий трансакционных издержек как репрезентативных моделей трансакций, которая (матрица) дополняет неизбежную специализацию и фрагментацию институциональных исследований общественного выбора.
7. Стабильность и устойчивость функционирования социально-экономической системы определяются стабильностью и устойчивостью ее институтов. С целью системного исследования влияния элит на формирование и функционирование институтов требуется инструмент для изучения общих характеристик реализации политической и экономической власти: а) качества управленческих решений; б) контроля за разработкой, принятием и реализацией управленческих решений, включающего измерение и мониторинг их результативности со стороны организаций гражданского общества и организаций, зависимых от элиты общества; в) метаценностей социума (по К. Ходжкинсону). Предлагается использовать в этих целях графическую нормативную модель, в которой характеристики реализации власти включены в единую систему взаимодействий между населением, элитами, организациями гражданского общества и организациями, зависимыми от элиты общества (компонентами системы). Выявление характеристик реализации власти позволяет определить уровень и состояние институционализации в обществе отношений рекрутирования, ротации элиты, лидерства, доверия и социальной ответственности. Модель представляет реализацию власти как процесс управления социально-экономической системой. На социетальном уровне указанные отношения институционализируются на основе разнообразных политических, экономических, социальных и т.п. организаций (учреждений).
8. Определено, что перспектива – реальные возможности хозяйствующих субъектов в достижении своих целей и получении желаемых результатов – является интегральным критерием уровня благосостояния, и оценка перспектив осуществляется ими на основе модели соотношения ожидаемой и фактической полезности благ, благодаря чему перспектива получит количественное выражение в качестве весового коэффициента эффекта от реализации оптимистического сценария (по Л. Гурвицу). С целью агрегирования информации о состоянии, структуре, динамике изменений (рост / снижение) благосостояния предлагается матрица локальных критериев оценки уровня общественного благосостояния по секторам и режимам функционирования экономики. Разработана типология благосостояния, в которой оно по времени дихотомически делится на потенциальное и актуальное благосостояние, по субъектам – на индивидуальное, общественное и корпоративное. На основе типологии создана классификация альтернативных критериев оценки роста благосостояния, им соответствуют показатели текущего производства, текущего потребления, богатства, что позволяет оценить в рамках официальной статистики уровень благосостояния страны, региона, муниципального образования, предприятия, домашнего хозяйства.
9. В состоянии устойчивого равновесия социально-экономической системы целесообразны такие технологии управления («элитизация масс и омассовление элит») социумом, которые развивают социальный и человеческий капитал населения на основе уже существующих институтов экономики благосостояния. Социально-экономические последствия формирования элит в экономике благосостояния носят конструктивный или деструктивный характер и оказывают положительное или отрицательное влияние на благосостояние общества. Конструктивное экономическое значение деятельность элит имеет в переходные периоды развития социально-экономической системы благодаря эффективному лидерству. Отрицательное, деструктивное воздействие на благосостояние общества оказывает перерождение элиты, патологическая инверсия подсистем системы воспроизводства института лидерства, что деформирует режим функционирования экономики в направлении роста социального и экономического неравенства населения.
Научная новизна результатов диссертационного исследования заключается в следующем:
классификация теорий экономики благосостояния по критерию социальной структуры общества дополняет и развивает существующие классификации теорий на основе выявления классовых, индивидных, групповых или массовых характеристик социоэкономической динамики благосостояния, что позволяет усовершенствовать методологию исследований экономики благосостояния (вводится понятие социальной структуры как критерия отбора теорий в экономике благосостояния) и теоретические инструменты ее анализа (выявляются общие подходы, методы и проблематика для различных концепций);
определены уровни нормативных исследований в экономике благосостояния, позволяющие использовать различные методы в рамках нормативной парадигмы экономической науки, разработана типология элементов нормативной и позитивной экономической науки, представляющая логическое обоснование их взаимосвязи, с целью построения целостной системы экономических понятий, отражающих воспроизводство общества как сложной социально-экономической системы;
определено, что институт лидерства в современном индустриальном обществе реализуется в деятельности элиты и конституирует в общественном секторе элитистскую демократию (по Й. Шумпетеру), а в частном – альтиметрическую экономику, развивает методологический принцип единства экономического и неэкономического благосостояния (по А. Пигу), что позволило изучить динамику экономического благосостояния общества в связи с изменением в нем роли неэкономических (этических, социокультурных, политико-правовых) факторов;
предложена экономическая, хозяйственная, биосоциальная и социокультурная концептуализация понятия богатства, представляющая схемы сочетаний его цели и сущности, в качестве аналитического инструмента выявления и определения причин несправедливых отношений и диалектического разрешения противоречий в системе экономических институтов, развития теории экономики благосостояния в условиях мирохозяйственного неравенства стран и регионов, что создало новые возможности изучения деонтологической основы современной экономики;
определены зависимые от элит институты экономики благосостояния (лидерства, социальной ответственности, доверия и перспективы), обеспечивающие устойчивость и равновесие фундаментальных порядков общества, и выявлены репрезентативные институты, что позволит минимизировать трансакционные издержки транзита экономической системы в процессе реформирования на основе внедрения в систему экономических и политических отношений контрактной парадигмы, укоренения норм толерантности, взаимности, стабильности, согласия, координации, коэволюции, уверенности, единства прав и обязанностей;
разработан инструмент анализа трансакций общественного выбора, трансакционных издержек и институтов их минимизации в виде матрицы трансакционных теорий и теорий трансакционных издержек, позволяющий комплексно изучать общественный выбор в политике на основе параметров: объект теории, количество трансакций, функции трансакций, социальная метрика (социальную метрику общественного выбора составляет размерность трансакций, которая может быть одно- или двумерной), определение вертикально ориентированных трансакций, институты минимизации трансакционных издержек общественного выбора, и развивающий методику институционального анализа в рамках нормативного подхода;
разработан инструмент изучения принятия, контроля, результативности и качества управленческих решений в виде графической нормативной модели реализации элитой политической и экономической власти, которая позволяет системно исследовать влияние элит на формирование и функционирование институтов, определять эффективность управленческой функции власти, выявить уровень и состояние институционализации отношений рекрутирования, ротации элиты, лидерства, доверия и социальной ответственности;
разработаны типология благосостояния и критерии оценки уровня благосостояния (локальные, альтернативные, интегральный), дополняющие известные в экономической теории типологии благосостояния введением признаков времени и субъектов, а также подходы к критериям оценки уровня благосостояния общества в части определения интегрального критерия оценки роста/снижения общественного, корпоративного, индивидуального благосостояния на основе модели соотношения ожидаемой и фактической полезности благ;
показано, что социально-экономические последствия формирования элит в экономике благосостояния носят конструктивный или деструктивный характер и оказывают положительное или отрицательное влияние на благосостояние общества, что диагностируется средствами нормативной экономической теории институтов благосостояния на основе концепции альтиметрической экономики, включающей анализ системы воспроизводства элиты, основными объектами которого являются норма и патология функционирования института лидерства, подсистемы системы воспроизводства элиты: функции, ресурсы и факторы влияния, основа и механизм воспроизводства.
Теоретическая и практическая значимость результатов исследования заключается в выявлении формирования и функционирования экономических институтов благосостояния в рамках становления и эволюции современной российской социально-экономической системы, в систематизации и решении ряда методологических проблем нормативной экономической теории. Основные теоретические положения и выводы работы развивают и дополняют нормативные и институциональные аспекты теории экономики благосостояния и могут быть содержательно включены в теоретическую базу разработки государственной и муниципальной политики повышения благосостояния населения. Результаты диссертационного исследования могут использоваться при формировании региональной социальной политики и социально-экономического развития территорий органами законодательной и исполнительной власти. Материалы диссертационного исследования также могут быть использованы в системе подготовки и повышения квалификации научно-педагогических кадров, государственных и муниципальных служащих.
Соответствие диссертации паспорту научной специальности.
Научные положения, выводы и результаты работы соответствуют области исследования специальности 08.00.01 – экономическая теория:
пункту 1.2. «Теории экономики благосостояния» – классификация теорий экономики благосостояния по критерию социальной структуры общества; определение уровней нормативных исследований, разработка типологии элементов нормативной и позитивной экономической науки; обоснование конституирующей деятельности лидеров в экономике благосостояния; обоснование экономической, хозяйственной, биосоциальной и социокультурной концептуализации понятия богатства в качестве средства развития теории экономики благосостояния; определение зависимых от элит институтов экономики благосостояния и выявление репрезентативных институтов; разработка инструмента анализа трансакций общественного выбора и институтов минимизации трансакционных издержек, развивающего методику институционального анализа в рамках нормативного подхода; разработка графической нормативной модели реализации элитой политической и экономической власти; разработка типологии благосостояния и критериев оценки уровня благосостояния; выявление социально-экономических последствий формирования элит в экономике благосостояния.
Апробация результатов исследования. Диссертационное исследование институтов экономики благосостояния в рамках нормативной теории было поддержано грантом РГНФ №09-02-00504 а/Р «Российские особенности теории экономики благосостояния». Отдельные разработки темы использовались в практической деятельности администрации Челябинской области в процессе подготовки и проведения конференций и семинаров, связанных с повышением эффективности взаимодействия органов государственной власти и местного самоуправления. Основные идеи работы с 1999 по 2002 годы применялись в социально-экономических исследованиях административной, политической и бизнес-элиты региона в Центре анализа и прогнозирования г. Челябинска.
Ряд проблем, связанных с темой диссертационного исследования, разрабатывался с 2003 по 2009 годы в рамках научно-исследовательских работ Института экономических исследований и бизнес-образования «РОБИС» (Москва, Челябинск), их решения применялись при разработке Стратегии развития города Челябинска до 2020 года, а также были приняты к внедрению в учебный процесс ФГБОУ ВПО «Южно-Уральский государственный университет» (национальный исследовательский университет).
Результаты диссертационного исследования были использованы при разработке учебных курсов: «Экономическая теория», «Микроэкономика», «Институциональная экономика», «Экономика общественного сектора», «Государственные и муниципальные финансы», «Макроэкономика», «Управление собственностью».
Основные положения, выводы и результаты исследования докладывались, обсуждались и получили положительную оценку на международных, всероссийских, межрегиональных, региональных, межвузовских научных и научно-практических конференциях, семинарах, симпозиумах и конгрессах в 2000-2013 гг. в том числе:
– международные научно-практические конференции, симпозиумы и семинары: «Институциональная экономика: развитие, преподавание, приложения» (Москва, 2013 г.), «Торгово-экономические проблемы регионального бизнес-пространства» (Челябинск, 2012-2013 гг.), «Личность и общество: проблемы взаимодействия» (Челябинск, 2008, 2010-2011 гг.), «Австрия как культурный центр Европы» (Екатеринбург, 2008 г.), «Россия в глобальном пространстве: национальная безопасность и конкурентоспособность» (Челябинск, 2007 г.), «Ключевые проблемы качества жизни» (Челябинск, 2006 г.), «Конкурентоспособность России и качество жизни» (Челябинск, 2006 г.), VI Международный Российско-Китайский симпозиум «Государство и рынок» (Екатеринбург, 2005 г.), «Россия и регионы: взаимодействие гражданского общества, бизнеса и власти» (Челябинск, 2004 г.), «Управление социальными, экономическими и политическими процессами в российских регионах» (Екатеринбург, 2004 г.), «Формирование экономического образа мышления» (Нью-Йорк, 2003 г.);
– всероссийские научно-практические конференции, симпозиумы и конгрессы: Второй Российский экономический конгресс (Суздаль, 2013 г.), I Всероссийский симпозиум по региональной экономике (Екатеринбург, 2011 г.), Всероссийская научно-практическая конференция с международным участием «Экономика знаний и рынок: проблемы взаимодействия» (Курган, 2011 г.), «Нравственность и экономика» (Курган, 2010 г.), Первый Российский экономический конгресс (Москва, 2009 г.), III Всероссийский симпозиум по экономической теории (Екатеринбург, 2008 г.), «Регион в условиях формирования экономики знаний» (Курган, 2008 г.), «Модернизация экономики дотационного региона на основе научных знаний» (Курган, 2007 г.), «Государство и рынок: новое качество взаимодействия в информационно-сетевой экономике» (Санкт-Петербург, 2007 г.), II, IV, V Всероссийский симпозиум по экономической теории (Екатеринбург, 2006, 2010, 2012 гг.), «Управление государственным сектором экономики: технологии и инструменты» (Екатеринбург, 2004 г.), «Россия и регионы: новая парадигма развития» (Челябинск, 2002 г.), «Россия на пути реформ: XXI век – камо грядеши?» (Челябинск, 2000 г.);
– межрегиональные, региональные и межвузовские научно-практические конференции: «Новая экономика: вызовы, тенденции, реализуемость»: II, III Научные чтения профессоров-экономистов и докторантов (Екатеринбург, 2008, 2010 гг.), «Развитие инновационного предпринимательства в современной экономике» (Пермь, 2008 г.), «Управление и самоорганизация в национальной экономике»: I Научные чтения профессоров-экономистов и докторантов (Екатеринбург, 2005 г.), «Концепции и инструменты эффективного менеджмента»: X научные чтения памяти профессора Ю.В. Пашкуса (Санкт-Петербург, 2005 г.), «Неоэкономика и стратегии развития российских регионов» (Киров, 2004 г.), «Проблемы реструктуризации экономического образования» (Екатеринбург, 2004 г.), «Государственная и муниципальная служба в условиях формирования гражданского общества и рыночной экономики: опыт, проблемы, перспективы» (Челябинск, 2004 г.), «Экономика и социум на рубеже веков» (Челябинск, 2004 г.), «Взаимодействие органов государственной власти и местного самоуправления: правовые основы и практика реализации» (Челябинск, 2003 г.), «Социально-экономические проблемы региона в XXI столетии» (Челябинск, 2002 г.), «Становление и развитие местного самоуправления в Челябинской области» (Челябинск, 2002 г.) и др.
Публикации. Основное содержание диссертации изложено автором в 54 работах общим объемом 109,83 п.л. (авторских – 68,62 п.л.), в том числе в 5 монографиях, включая коллективные, и 18 научных статьях в журналах и изданиях, рекомендованных ВАК РФ.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, содержащих 14 параграфов, заключения, списка литературы, включающего 513 наименований, приложений. Объем работы – 352 страницы.
Нормативная парадигма экономической науки
На наш взгляд, выявление и дефиниция строго научной проблемы в связи с формированием современной методологии нормативной экономической теории логически приводит к тому, что в диссертации с позиций эволюции нормативной методологии нами критически анализируются, но одновременно поддерживаются и развиваются строго научные элементы логического метода восхождения от абстрактного к конкретному К. Маркса, субъективного метода австрийской школы, положения М. Блауга и Л.А. Боулэнда о трех уровнях экономической науки: теоретическом, эмпирическом и эконометрическом, а также тезис Дж.Н. Кейнса о разделении экономики на позитивную (описание того, «что есть»), нормативную (определение цели, или «что должно быть») и искусство экономики («что делать», чтобы приблизить реальную ситуацию к цели).
«Триада» Дж.Н. Кейнса применяется нами далее при построении типологии нормативных и позитивных элементов экономической науки, хотя за общую всем дихотомическим видам основу классификации мы взяли принцип рефлексии, или субъективно-объективного отношения. Принцип рефлексии вместе с принципом взаимодействия конкретизируют идею субъекта и объекта в познании. При этом следует отметить отсутствие единогласия и четкости среди исследователей в определении категорий нормативного и позитивного, а также значительно стертые логические границы между ними благодаря работам Т. Куна и И. Лакатоса27.
На наш взгляд, при существенных теоретических различиях классической политической экономии и неоклассической экономики остается их определенное тождество в научной методологии и теории познания: Д. Рикардо (дедуктивный логический метод, превознесение чистой теории, непосредственно открывающей сущность экономической реальности), К. Маркс (диалектико-логический метод восхождения от абстрактного к конкретному, историзм), Л. Вальрас (рациональный, математический метод экономической науки, ее разделение на чистую политическую экономию и прикладную на основе выявления идеальных типов реальности, разделение экономической науки на науку естественную, науку о морали и искусство), К. Менгер (приоритет логического метода, дедуктивно-таксономический характер экономической науки), А. Пигу (разделение на чистую и прикладную экономическую науку, нормативная теория государства в условиях «провалов рынка»), М.Вебер (концепция понимания, метод идеальных типов), Я. Тинберген (нормативная концепция выбора модели оптимальной экономической политики), Р. Манделл (нормативный принцип эффективной рыночной классификации распределения полномочий и определения экономического инструментария достижения целей). Это тождество обнаруживается, с одной стороны, в выделении и обсоблении чистой теории в рамках политической экономии наряду с ее прикладной частью как выражение научной рациональности и, с другой стороны, наука превосходит по эффективности повседневное практическое мышление и знание. Наука становится производством знаний.
Иначе говоря, политическая экономия является общественной наукой, ориентируясь на критику обыденного сознания, в том числе здравого смысла и повседневного мышления людей, и следует рациональности особого рода, присущей всем наукам (теоретическим, прикладным и нормативным): разделять внешнюю реальность, исследуемый объект на явление и сущность, считать сущность сокрытой в явлении в разной степени от обыденного познания и практического мышления человека, причем эта сущность имеет разные уровни своего обнаружения (ближе или дальше от поверхности явлений), именно наука проникает в эту сущность при помощи разнообразных инструментов (логических или экспериментальных), недоступных здравому смыслу практического мышления, правильно отображает ее и формирует на этой основе знание, теоретически истинное и практически эффективное. Проявляется феномен науки по-разному, но ярче всего он виден в специфике научного языка, категориального аппарата и терминологии. Содержание и значения обыденных понятий и научных, как правило, могут и должны различаться, иногда и противоречить друг другу. Такое состояние считалось и считается гносеологической нормой в методологии науки, но исключение из правил представляют исследования В. Парето и А. Маршалла. Отдельно, на наш взгляд, и целесообразно сопоставлять нормативную методологию В. Парето и А. Маршалла в силу психологизма и социологизма первого ученого и стремления к логике здравого смысла в экономической науке у второго. Так, главная задача А. Маршала в плане методологии состояла в том, что обяснить сложность экономической реальности на основе применимости всех наук в экономике, включая логику здравого смысла в особенности (наглядность, проверяемость опытным путем, приемы организованного анализа, а также воображение и восприимчивость ученого к явлениям внешней реальности)28. В отличие от Л. Вальраса, для которого идеал научной рациональности науки воплощался в механике, А. Маршалл максимально сближал проблематику политической экономии и биологии, следуя эволюционным идеям Ч.Дарвина.
Проливает свет на актуальную и в настоящее время проблему рациональности в экономическом поведении и в экономической науке ее своеобразное решение А. Маршаллом. Мы полагаем, что его решение, в основном, не выходит за границы английского реализма и эмпиризма ХХ века, поскольку терминологический и понятийный аппарат экономической науки, по мнению А. Маршалла, опирается на базис здравого смысла как прямо (непосредственно), так и косвенно. Непосредственно экономическая наука «обязана стараться приспособиться к привычным терминам повседневной жизни и, насколько возможно, применять их так же, как они обычно употребляются»29. Косвенно экономическая теория зависит от здравого смысла в том плане, что повседневное, практическое мышление не вполне научное по своей сути является последней инстацией выбора разнообразных научных методов и знаний в практике экономического исследования, поскольку экономист, как и вся остальная широкая публика, обладает точно таким же здравым смыслом.
Национальное богатство и функция общественного благосостояния
Среди показателей и индикаторов официальной социально экономической статистики сюда относятся общие коэффициенты рождаемости и смертности, коэффициент естественного прироста населения, 166 индексы потребительских цен, стоимость минимального набора продуктов питания, номинальные и реальные денежные доходы населения, коэффициент дифференциации доходов (коэффициент фондов), коэффициент концентрации доходов (коэффициент Джини), структура распределения бюджетных средств государства и муниципальных образований, распределение общего объема денежных доходов по 20-процентным группам населения, величина прожиточного минимума населения, соотношение среднедушевых денежных доходов с величиной прожиточного среднедушевого минимума и др. В научной и учебной экономической литературе утверждается, что воспроизводственная и социальная структуры национального богатства отражают социальную структуру общества. В связи с чем и возникает основная макроэкономическая проблема экономической теории благосостояния: что первично, а что вторично в соотношении воспроизводственной и социальной структуры национального богатства? Вторая проблема включает вопрос методики и методологии изучения богатства: от каких допущений следует в первую очередь отталкиваться в исследовании социальной структуры общества – от формы накопления и структуры богатства или от социальных и экономических институтов? В третьих, если общество структурировано как массовое, имеющее лидеров, элиту и социально-однородную «массу» индивидуумов, масс культуру, массовое производство и потребление, значительно урбанизированное население, то каким должно быть богатство и благосостояние в нем? Массовое общество – это особый срез современной социальной структуры, и если верно, что она (структура) доминирует, то отсюда следует фундаментальное значение элитистской парадигмы в критическом анализе богатства и бедности, рыночного равновесия и реализации индивидуальной свободы в пространстве-времени функционирующих экономических институтов современного капиталистического общества.
Несомненно, как было убедительно показано в отечественной экономической литературе, что перспективы постиндустриального общества и социальной рыночной экономики имеют определяющее значение для теории и политики в условиях переходного общества, в первую очередь, – для экономики нашей страны. Огромный вклад в понимание этих проблем внесли социологи и экономисты прошлого и настоящего – В. Парето, П.А. Сорокин, Дж. Кларк, А. Сен, Дж. Серл, Дж. Ходжсон, Дж. Роулс.
С другой стороны, для разработки темы диссертации кроме известных в статистике показателей и индексов, макроэкономических подходов к национальному богатству необходимы такие показатели структуры богатства, динамики богатства и эффективности формы накопления, которые бы расширяли научные представления о богатстве как факторе экономического поведения.
Прежде всего, экономические и социально экономические показатели должны опираться на новые, уточненные и современные определения стоимости, полезности и богатства как необходимых элементов в фундаменте теории экономики благосостояния. Необходимые требования к развитию различных направлений теории экономики благосостояния заключаются в том, что они должны обладать общим основанием, которое сводится к категориям богатства (включая понятия стоимости и полезности благ), деятельности и собственности. Эти три категории составляют нормативно-экономическую триаду.
Так, на наш взгляд, категория и, соответственно, теория совокупного богатства, часто используемые в работах Е.М. Бухвальда, не обладают подобной нормативной основой (т.е., согласно нашей методологии анализа, вместе с расширением трактовки категории богатства не происходят соответствующие уточнения понятий богатства, стоимости, полезности, категорий собственности и деятельности в его исследовании), хотя и включают в свой состав все виды и формы богатства – воспроизводимые богатства, природные ресурсы, человеческий капитал. Этот же недостаток – отсутствие ясной и непротиворечивой нормативно-экономической основы – транслируется в методологии Всемирного Банка и теории социального капитала, так как теоретическое и техническое развитие экономической категории богатства вследствие изменения содержания за счет включения новых видов богатства не дополняется его концептуализацией, которая предполагает изменение, обобщение или конкретизацию самого понятия богатства, а также понятий стоимости благ, их полезности, благосостояния, собственности и деятельности.
Формула Е.М. Бухвальда гласит: «Всякое богатство есть результат той или иной формы производства и накопления, а та или иная форма накопления обязательно ведет к приращению какого-либо элемента богатства»98. Аксиома этой формулы заключается в утверждении, что национальное богатство – долговременный итог многолетних циклов воспроизводства. Но соответствуют ли в таком виде теория национального богатства и теория экономики благосостояния современному уровню экономической знаний? Богатство как запасы, активы, капитал, а также как социально экономические структуры их воспроизводства и совокупный экономический потенциал общества составляет основу классической политэкономической теории, и богатство в этом качестве есть система благ долговременного использования. Но в неоклассической и неклассической экономической науке категории богатства и благосостояния отражают нормативный аспект современной экономической теории, предметом которой является индивидуальное поведение, оно определяется оценками, способствующими выбору и выявлению предпочтений по поводу благ.
Специфика трансакционных издержек реализации общественного выбора и институты их минимизации
Научная проблема, связанная с трансакционными издержками реализации общественного выбора и институтами их минимизации, заключается, на наш взгляд, в особенностях осуществления трансакций в сфере гражданского общества и его политической системы, включая государство.
Общественный выбор в неоинституциональной теории связывают с деятельностью основных акторов политических систем современного демократического общества (политиков, депутатов, СМИ, чиновников, избирателей, населения), поведением государства, партий и их лидеров. В федеративных государствах с трехуровневой системой организации публичной власти, как в Российской Федерации, общественный выбор реализуется органами государства и местного самоуправления в их экономической и социальной политике. В широком смысле общественный выбор – это решения не только власти, но любых социальных и производственных коллективов в пользу тех или иных альтернатив. Как показано в работах Д. Норта, М. Олсона, Т. Эггертссона, К. Эрроу, В.С. Автономова, Р.М. Нуреева, Е.В. Попова и др., неоинституциональная теория общественного выбора разрабатывалась двумя школами теории рационального выбора – Чикагской и Вирджинской. Кроме временных рамок (первая школа сформировалась в 1930-е годы, вторая – в 1950-е годы в США) разделяет их нормативный и позитивный анализ экономических основ политики (этические аспекты политического обмена составили исследовательский интерес Дж. Бьюкенена, Г. Таллока, Р. Толлисона, Р. Вагнера), рыночной эффективности (в рыночный успех и эффективность конкурентных рынков верили крупнейшие представители Чикагской школы – Р. Коуз, М. Фридмен, Дж. Стиглер, Р. Познер) и несостоятельности государства (критика политического рынка, в котором государственные чиновники являются его основными субъектами, использование общественного значения государства в индивидуальных целях составило основной предмет Вирджинской школы). Другим известным направлением теории рационального выбора является школа теории социального выбора, оба направления основываются на общих аксиомах единой неоинституциональной парадигмы, которые можно называть ее «ядром» (стабильность предпочтений индивида, рациональность поведения экономических агентов, равновесные схемы обменов), но различаются аспектами научной реализации парадигмы, которые в методологии относят к «защитному слою» исследовательской программы. В результате происходит модификация парадигмы, возникают различные направления и школы, включая школу социального выбора133, которые в процессе развития сближаются. Для теории социального выбора (К. Эрроу, А. Сен, А. Бергсон, Дж. Рмер, П. Самуэльсон) характерны исследования общественного и индивидуального благосостояния, поиск функции общественного благосостояния, отражающей наилучшим образом ценностные ориентации и стимулы различных социальных групп, а также критерия оптимизации общественного благосостояния и невозможности сочетания рационального выбора, индивидуальной свободы и демократии в условиях современного общества.
Влияние некоторых новейших открытий в области общественных наук (кроме весьма известных теорий трансакционных издержек и фирмы Р. Коуза, сюда можно отнести теорию Г. Саймона об ограниченной рациональности и сатисфакции и теорию Дж. Стиглера о неполноте информации и неопределенности в экономическом поведении) на теорию рационального выбора стало фактором развития институциональной концепции в целом, которая охватила кроме экономики области политических и социальных отношений.
Авторское решение проблемы измерения трансакционных издержек, оценки социальной метрики национальной экономики и выбора государством экономической политики основано на конкретизации идей подхода Дж. Коммонса и К. Поланьи в направлении введения таких параметров оценки трансакций, как их функции и социальная метрика.
В истории институциональной экономики проблема определения специфики трансакционных издержек реализации общественного выбора и их минимизации имеет минимум два решения. Первый подход к решению проблемы спецификации и минимизации трансакционных издержек, включая общественный выбор и экономику благосостояния, сформирован благодаря известным исследованиям Дж. Коммонса и К. Поланьи, второй представлен в работах О. Уильямсона, П. Милгрома и Дж. Робертса, Т. Эггертссона и Д. Норта. Оба этих подхода логически укоренены между «платностью» информации и организациями (согласно схеме А.Н. Нестеренко), его правомерно назвать трансакционным, благодаря которому конкретизируются понятия издержек, институтов, выбора, активов, благосостояния, богатства, отталкиваясь от трактовки трансакций, их классификации.
На наш взгляд, именно в таком ключе трактуются теории указанных авторов в известном труде Я.И. Кузьминова, К.А. Бендукидзе, М.М. Юдкевич134: определение трансакции = классификация трансакций = издержки осуществления трансакций = специфика активов = институты минимизации трансакционных издержек эффективный выбор, максимизирующий индивидуальное и общественное благосостояние. И это правомерно для любого, включая безгосударственное общество.
Реализация политической и экономической власти в экономике благосостояния переходного общества
Мы пришли к решению проблемы развития отношений собственности в деятельности экономических субъектов российской переходной экономики, которое заключается в разработке комплементарности иерархий институтов и элит и в представлении модели реализации элитой политической и экономической власти российского социума в переходном состоянии.
Реализация политической и экономической власти в переходном обществе многообразна и выполняет, как правило, основные функции власти вообще: принуждения (силой), влияния (авторитетом), управления, организации, контроля и воспитания.
Властную функцию принуждения в переходных состояниях, как наиболее изученную в науке и по содержанию не связанную достаточно тесно с элитами общества, мы здесь рассматривать не будем, и переходим сразу к функции управления, которое является интегральной системой действий по контролю, разработке и реализации управленческих решений.
Понятия переходного общества, переходной экономики и благосостояния в переходной экономике (транзитивной экономики благосостояния) соотносятся между собой как понятия целого и частей, системы и подсистем. В нормальном или переходном состоянии любое общество в широком смысле слова есть система (целое), состоящая из подсистем (частей): экономической, социальной, политической, духовной. В современном научном обороте для анализа переходного состояния экономической подсистемы общества разработана особая дисциплина – экономика переходных периодов (транзитология). Типологически переходная экономика как состояние экономических отношений обладает рядом свойств (многоукладностью, альтернативностью возможного развития, нестабильностью и неустойчивостью и др.), которые почти все наблюдались в реальной российской экономике. Показательно, что эксперты Всемирного 256 банка разработали классификацию стран по группам и подгруппам, где содержался соответствующий раздел (страны с переходной экономикой).
Социальная подсистема, связанная с положением классов, групп, страт, слоев населения, отдельных семей и индивидуумов, также может изменяться в процессе перехода от одной системы ценностей к другой, от одной социальной структуры и организации к другой. В переходной социальной структуре общества меняются социальные роли и дистанции, социальная стратификация, социальные институты.
Духовный (идеологический) транзит в обществе осуществляется в переходные эпохи, когда угасает влияние этических кодов и принципов, теряются ценностные ориентиры и происходит «переоценка ценностей» на базе аксиом метаценностей социума. В результате духовной эволюции появляется этика, которая соответствует новому человеку, человеку новой эпохи.
На основе сравнительно новых этических норм происходит отбор людей в экономике, политике, для государственного управления и т.д. Из когорт поколений определенных социальных групп и классов или из оппозиции формируется новая элита взамен старой элиты общества, т.е. за счет рекрутирования новых кандидатов элита циркулирует и так сохраняется. Переходные экономическая, социальная и духовная подсистемы общества вместе составляют транзитивную экономику благосостояния, и она, дополненная переходной политической системой, называемой «демократическим транзитом», вместе образуют феномен, который в научной литературе (и, соответственно, в нашей диссертации) обозначается как «переходное общество». Иначе говоря , переходное общество – это интегральный системный переход (транзит) от одной социальной альтернативы к другой, от одного состояния общества к другому в результате принятия исторического вызова. Переходное общество – это изменение системы общества на уровне его сущности. Отдельные подсистемы общества могут эволюционировать в результате реформ, не затрагивая системы, что логично считать локальным переходом (транзитом). Запускать переходные процессы в обществе может любая его подсистема, но чаще всего пусковым механизмом является экономика.
Специфику экономики благосостояния в переходном российском обществе сформировали два крупных экономических процесса, которые начались в конце 1980-х годов. С одной стороны, это процесс либерализации российской экономики, завершенный в основном в ходе реформ 1990-х годов, с другой стороны, неразрывно с ним связанная приватизация государственного имущества, продолжающаяся до сих пор. Собственно переходный период касается рыночных реформ в экономике, государстве и обществе, поскольку развитие институтов рыночных отношений предполагает взаимодействие предприятий, государства и всех групп населения. В стране переходный период начался, по нашему мнению, в 1985 году с реформ М.С. Горбачева, получивших название концепций ускорения, гласности и перестройки, и продолжался переходный период, согласно оценкам экспертов Всемирного банка, до 2005 года (в нашей интерпретации – до декабря 2008 года).
Реализация политической и экономической власти групп элит в экономике благосостояния в российском переходном обществе означает, на наш взгляд, принятие стратегических решений в процессах либерализации и приватизации. Эти решения имели (и в настоящее время имеют) определенные последствия для благосостояния населения нашей страны.
Приватизация в системе способов и механизмов изменения форм собственности (в первую очередь государственной) в рамках экономической политики национальных государств занимала до последнего времени ведущее место. В развитии национальной экономики большинства индустриально развитых стран мира именно приватизации в докризисный период (до 2006 года в США и до 2008 года – странах Европы, Азии, СНГ) уделяли максимальное значение.
Теоретически и практически механизмы изменения форм собственности включают, кроме приватизации, национализацию, интеграцию, демонополизацию, реорганизацию и реформирование, и каждый вид механизма изменения формы собственности имеет свою специфику реализации по отношению к состоянию общественного и индивидуального благосостояния, особенности внешних экстерналий, различия в силе влияния на скорость и качество институциональных преобразований общества и экономики. Среди механизмов изменения отношений собственности именно приватизация и ее альтернатива национализация, на наш взгляд, являются основными факторами трансформации благосостояния в экономике переходного периода. Для развитых капиталистических стран, развивающихся и стран с переходной экономикой были получены весьма противоречивые результаты исследований приватизации (есть аргументы «за» и «против» приватизации как инструмента роста эффективности), но в принципе считается доказанным теоретическое положение, что частные предприятия работают эффективнее государственных173. В институциональной экономической теории приватизацию государственной собственности следует рассматривать как разновидность рыночной сделки, при этом в результате либеральных реформ приватизированная собственность уже не является государственной, но не стала еще полноценной частной. Этот феномен174 детально исследован в работах О.С. Пчелинцева, В.С. Нерсесянца, Н.М. Римашевской и др.
