Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Сословный характер обществ Северного Кавказа: особенности правового регулирования 5-117
1. Особенности становления и развития социальной организации народов Северного Кавказа с древнейших времен до начала XIX в. 25-42
2. Основные категории свободного населения: правовой статус 43-72
3. Правовое положение зависимого населения 73-98
4. Сословно-правовые отношения у кочевников 99-117
ГЛАВА II. Сословный характер права народов Северного Кавказа 118-174
1. Источники права 118-139
2. Сословный характер гражданского и семейного права 130-154
3. Сословный характер уголовного права 154-174
Заключение 175-183
Список источников и литературы 184-197
- Особенности становления и развития социальной организации народов Северного Кавказа с древнейших времен до начала XIX в.
- Основные категории свободного населения: правовой статус
- Источники права
- Сословный характер гражданского и семейного права
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Эффективное и стабильное институциональное развитие не может иметь место в неблагоприятной среде. Созданию предпосылок для стабильного институционального развития стали уделять внимание в 80-х годах. Применительно к коммерческим банкам устойчивость институциональньїх реформ значительно возрастает при наличии стратегии и институциональных основ, способствующих появлению эффективных, безубыточных, жизнеспособных банковских учреждений. Под подобными институциональньїми основами подразумевается стабильная в макроэкономическом смысле среда: разумная денежно-кредитная политика; наличие продуманного законодательства о коммерческой деятельности (включая закон о банкротстве), законодательства о банках, контроле и управлении их деятельностью; необходимы также институциональные средства, способные обеспечить реализацию упомянутых законов. Наконец для банковского дела существенны надёжные процедуры бухгалтерского учёта и проведение ревизий, а также квалифицированные кадры.
Развитие банков и сферы реального производства исторически шло параллельно и тесно переплеталось. Банковская система, с одной стороны, не обладает свойством самодостаточности. Она - часть единого целого социально- экономической системы. С другой стороны, банковская система оказывает активное обратное воздействие на сферу производства. Сегодня банковская система России и ряда других государств рыночной экономики переживает тяжёлый кризис. В значительной мере он обусловлен общим кризисом экономики: несбалансированностью бюджетно-налоговой сферы,
малоэффективностью структурных преобразований, низким уровнем инвестиционной активности и т.д. Это связано с тем, что на протяжении длительного периода времени реальный сектор экономики не развивался, и не было объекта налогообложения, кредитования, инвестирования.
Приоритеты, отданные финансовому сектору, усилили процесс поляризации экономики и стагнации реального сектора. Вместе с тем, обострение ситуации в банковской сфере во многом связано с реформированием прежней банковской системы и быстрым возникновением новых институтов в этой сфере без необходимого надзора и контроля, регулирования со стороны государства в лице центрального банка.
Сегодня ни один коммерческий банк не застрахован от финансовых проблем. Надёжность банковской системы зависит не только от внешних, но и внутренних факторов. Решение проблем, связанных с управлением ликвидностью, снижением риска в банковских операциях и достаточности собственного капитала банков снижает вероятность их банкротства.
Экономическая значимость проблемы становления, функционирования и развития банковской системы в развитии национального хозяйства, разработка конкретных направлений совершенствования управления коммерческими банками определили основную цель работы и актуальность рассматриваемых в ней вопросов.
Степень разработанности проблемы. В последние десятилетия растёт интерес к институциональной теории, особенно к её неоинституциональному направлению. Российские учёные осваивают институционализм на основе переводов работ зарубежных экономистов. Среди них книги нобелевских лауреатов: Гуннара Мюрдаля «Азиатская драма. Исследование нищеты народов», Джеймса Бьюкенена - «Расчёт согласия» и «Границы свободы», Рональда Коуза - «Фирма, рынок и право», Дугласа Норта - «Шституты, институциональные изменения и функционирование экономики», Торстейн Веблена - «Теория праздного класса», Джона Каннет Гелбрейта — «Новое индустриальное общество» и «Экономические теории и цели общества», Оливера Уильямсона - «Экономические институты
капитализма. Фирма, рынки, «отношенческая» контрактация», Клода Менара -«Экономика организаций» и др.
Механизм интернационализации внешних для рынка эффектов и июитрализании несостоятельности современных рыночных отношений в области общественных благ основываются на неоклассической теории благосостояния (А. Маршалла, В. Парето, А. Пигу и др.), теории имущественных прав (А. Алчиана, Р. Коуза и др.), теории интернализации внешних эффектов (У. Баумола, А. Низа, Д. Пирса и др.).
Основы банковского дела, роль банков в воспроизводственном процессе всегда исследовались в работах зарубежных учёных. Рассмотрение функций банковской системы, проблем надёжности её основного звена, её взаимосвязи с реальным производством нашли отражение в работах С.Л. Брю, А. Гана, Э.Д. Долана, Р. Дорнбуша, Дж. М. Кейнса, К. Кэмпбелла, К. Маркса, А. Ослунда, Д. Рикардо, А. Смита, Дж. Сакса, П. Самуэльсона, С. Фишера, А.Ф. Хайека, Й. Шумпетера и современных западных авторов Дж. Синки, Питер. С. Роуза, Т.У. Коха, Д. МакНотона и др.
Российские специалисты активно используют идеи институционализма для объяснения особенностей современного хозяйства. Среди них Л. Абалкин, С.Авдашева, А. Аузан, О.С. Белокрылов, А.И. Добрынин, Р. Капелюшников, К.Б. Козлова, Ю. Кочеврин, Я. Кузьминов, А.Н. Олейник, А.И. Попов, В.Т. Рязанов, С.Г.Сорокина, В.А. Третьяков, А. Шаститко, А. Яковлев и др.
Вопросам интеграции банковского и промышленного капитала, банковскому бизнесу, глобализации экономики посвящены исследования А.В. Аникина, Э.Я. Брегеля, Е.Ф. Жукова, А.В. Илларионова, Л.П. Красавиной, О.И. Лаврушина, А.Г. Мовсесяна, А.В. Молчанова, О.А. Молчановой, В.А. Москвина, А.М. Сарчева, В.Б. Судакова, Н.Т. Стрельцовой, КН. Темниковой и других.
В отечественной экономической литературе не достаточно полно освещены вопросы современной теории развития банковской системы. Недостаточно полно изучена взаимосвязь и взаимозависимость фунющонирования банковской системы как от внешних макроэкономических факторов, определяющих сбалансированное развитие национального хозяйства, так и от внутренних факторов стабильности самой банковской системы.
Цель диссертационного исследования состоит в изучении роли и значения банковского сектора для обеспечения стабильного экономического роста и раскрытии теоретического содержания экономических категорий: институт банка, рыночная шїституционализация банковской структуры, концентрация, централизация, специализация банковской структуры, банковский бизнес, глобализация банковской системы.
Поставленная цель предопределяет задачи исследования. Основные задачи исследования:
определение сущности, структуры и свойств институциональной системы, а также выявление закономерностей её развития;
определение места института банка в общей экономической иерархии;
исследование становления историко-экономических форм институтов в экономике;
анализ концентрации, централизации, специализации банковской структуры;
исследование интеграции банковского и промышленного капитала на глобальном, региональном, национальном, локальном уровнях;
анализ институциональной структуризации банковской системы с учётом уровня развития государств рыночной экономики, выявление общих черт и специфики функционирования;
раскрытие целей и сущности банковского бизнеса; определение роли банков в развитии реального сектора; определение места банка в антикризисном управлении фирмы; определение роли банков в эколого-экономическом регулировании; анализ влияния информационных технологий на развитие банковского сектора;
исследование влияния религиозной культуры на развитие банковской структуры;
выявление тенденции глобализации банковского сектора. Предмет исследования - институциональные преобразования банковских структур государств рыночной экономики, а также экономические и неэкономические факторы, стабилизирующие и дестабилизирующие банковскую систему государств рыночной экономики.
Объект исследования - место и роль института банка в общей экономической иерархии.
Теоретической и методологической основой диссертационного исследования послужили результаты фундаментальных работ российских и зарубежных учёных в области институционального развития. Кроме того, были использованы работы экономистов, философов, историков, социологов, работающих над различными проблемами взаимосвязи экономического роста и банковского дела.
В диссертации проанализировано и критически осмысленно российское и международное банковское законодательство.
Автор привлёк к анализу исследования Мирового банка и собственные материалы по изучению банковской системы Турции. В работе использованы материалы, ранее не публиковавшиеся в России.
В работе использован обширный статистический материал, предоставленный Центральным банком Турецкой Республики.
Исследование базируется на принципах сравнительного и системного анализа, единства исторического и логического, качественного и количественного подходов.
Научная новизна исследования заключается в том, что в нём проведено комплексное исследование влияния экономических и неэкономических факторов на институциональную структуризацию банковской системы. Это позволило выработать концепцию экономического развития банковской системы государств рыночной экономики на основе институциональной теории. Базисным положением концепции является введение в теорию экономической категории «институт банка». Проведённое исследование и сделанные выводы позволяют считать, что работа представляет собой новое направление в теории и решает важную народнохозяйственную проблему.
На защиту выносятся следующие научные результаты, полученные автором в процессе диссертационного исследования:
- разработана целостная концепция становления институциональных структур банковской системы государств рыночной экономики, структурообразующими положениями которой являются концентрация, централизация, специализация. Становление банковской системы рассматривается как закономерный результат экономического роста в условиях индустриальной цивилизации, развития общественных потребностей, повышения уровня культуры;
- выявлена специфика функционирования института банка в виде расширения депозитных и кредитных операций, открытия валютных счетов и, таким образом, определена роль государства в регулировании деятельности банковских структур, которая зависит от менталитета населения, открытости экономики, уровня экономического развития страны, технологического развития, качества аппарата государственного управления.
Установлено, что с усилением действия рыночного механизма укрепляются позиции банка в экономике страны. Доказано существенное влияние нормативно-правовых и психологических институтов на формирование и развитие института банка;
доказано, что на современном этапе происходит усиление роли банков в решении проблем реального сектора экономики. Все крупнейшие холдинги в своей предпринимательской деятельности сливаются с крупнейшими банками. Вместе с тем банки увеличивают расходы на благотворительность, в науку, культуру, здравоохранение, т.е. в реальные программы повышения не только уровня, но и качества жизни;
предложен новый подход к оценке институтов в рамках институциональной теории. Как инфраструктурные подразделения они рассматриваются во взаимодействии с нормативно-правовыми и психологическими процессами, приобретая новые черты в виде качественных характеристик, выступая в качестве новой экономической категории «институт банка». Это позволило диссертанту рассмотреть проблемы рыночной институализации банковской системы не только в индустриально развитых странах, но и развивающихся, и, таким образом, определить место института банка в общей экономической иерархии;
на основе анализа банковской системы США, Англии, Германии установлено, что Центральный банк в чётко определённых законом пределах должен наделяться статусом полной самостоятельности и как независимый орган он способен реагировать на сигналы финансового рынка и смягчать кризисные ситуации в стране;
сформулировано положение о том, что банк как центральное звено должен активно участвовать в антикризисном управлении фирмой путём проведения процедур банкротства, осуществления государственной политики
по предупреждению банкротства кредитных организаций, формирования рынка долгов кредитных организаций и их должников;
обоснована необходимость увеличения издержек банков на устраиение системного риска и повьппения эффективности их функционирования, чтобы не допустить разорения и уничтожения их как финансовых структур. Развитие информационных технологий сделало мобилизацию денег на рынках капитала более дешёвой, чем получать их через банки;
- установлено, что банковская система рыночной экономики достигла высокого уровня развития в национальном и в мировом масштабах. Это связано с высокой степенью мобильности и взаимосвязи финансовых рынков на основе новейших информационных технологий, что свидетельствует о переходе всей экономической системы, в том числе и банковской, к новой постиндустриальной стадии развития;
обоснована необходимость законодательного ограничения влияния холдингов на функционирование банковского сектора в связи с тем, что все банки находятся в руках крупных холдингов, которые определяют политику банковского сектора;
на основе анализа банковской системы рыночной экономики доказано, что интеграция банковского и промышленного капитала выходит на уровень глобального бизнеса. Это объясняется высокой степенью концентрации финансовых ресурсов на макроэкономическом и
микроэкономическом уровне; высокой степенью мобильности и взаимосвязи финансовых рынков; многообразием финансовых инструментов макро- и микроэкономической финансовой политики и высокой степенью их динамизма; тенденцией к глобализации мировой банковской системы;
исследована роль банка в решении экологических проблем и расширении функции эколого-экономического регулирования. Доказано, что
при оформлении финансовых документов банк должен требовать
подтверждения экологической благонадёжности клиента.
Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в дальнейшем развитии теории экономического роста и решении серьёзной проблемы - институциональной спфуктуризации банковской системы. Выявленные в диссертации тенденции и закономерности формирования банковских структур и рекомендации прикладного характера могут быть использованы при выработке кредитной политики правительством Российской Федерации, стран СНГ, всех государств рыночной экономики. Это будет способствовать сокращению сроков выхода экономик стран из периода затяжного кризиса и перехода на режим экономического роста, ускорению интеграционных процессов.
Практическая значимость работы обусловлена также возможностью её использования в процессе преподавания ряда учебных курсов: «Экономическая теория»і «История экономики», «История экономических учений», «Банковское дело», «Мировая экономика», «Антикризисное управление». Работа может быть полезной как для преподавателей экономических дисциплин в высших и средних учебных заведениях, так и для экономистов - практиков, занятых решением конкретных задач в сфере экономики.
Апробация исследования. Основные положения диссертации докладывались автором на международной конференции в г. Стамбуле (Турция), на совещаниях и семинарах в Санкт-Петербурге, Казани, Перми, Иркутске, Владивостоке и других городах. Основные научные и методологические положения диссертации представлены в 37 работах, в том числе в трёх личных монографиях; в 5 брошюрах, 11 статьях в книгах и центральных журналах, 17 сборниках материалов выступлений на научных конференциях, общим объёмом - 30,7 п.л.
Особенности становления и развития социальной организации народов Северного Кавказа с древнейших времен до начала XIX в.
Северный Кавказ с древнейших времен привлекал многочисленные народы. Известный исследователь А.И. Першиц так писал по этому поводу: «Кавказ еще с глубокой древности известен был разноплеменностью своего населения»1. А Я.П. Дуброва отмечал, что «В незапамятные времена уже привлекшего к себе искателей золотого руна, достаточно беглого взгляда на географическое положение кавказского перешейка, лежащего между двумя морями и между юго-восточной Европой и юго-западной Азией - двумя главными путями, которыми азиатские народы совершали свои передвижения в Европу, чтобы понять тот фатум, который неизбежно рано или поздно приводил русский народ к столкновению с Кавказом. Недаром владычество под ним попеременно искали и оспаривали друг у друга многочисленные народы и государства: с запада - греки, македоняне, римляне, византийцы, наконец, турки; с юга - персы, арабы, монголы; с севера - скифы, аланы, готы, хазары, гунны, авары, половцы, печенеги, наконец, русские. Кавказ был ключом, без которого невозможно было овладеть обширными равнинами и запереть их от вторжений все новых и новых племен и народов»2. Таким образом, Северный Кавказ имеет богатейшую историю, начало которой положено еще во II тысячелетии до н.э.
Именно в этот период территория современного Кавказа была заселена степными племенами, родственными киммерийцам, которые в дальнейшем, примерно с XII в. до н.э., растворились в местной этнической среде. С I тыс. до н.э. на Таманском полуострове и прилегающем к нему побережье Черного моря стали обитать синды. В первые века нашей эры синды ассимилировались с сарматами, расселившимися в III в. до н.э. - IV в. н.э. на предкавказ-ских равнинах и в степях Северного Причерноморья. В этот период, в IV в. до н.э., у сарматских племен начинается процесс имущественного расслоения, выделения племенной знати, возникновения имущественного неравенства. В результате нашествия гуннов в III в. н.э. сарматы покидают эти места, смешиваясь с северокавказскими племенами так называемой «кобанской культуры», для которой было характерно высокое развитие металлургии, гончарного производства, коневодства, скотоводства.
Дальнейшее развитие Северного Кавказа связывается с аланами, заселившими часть его территории в IV-V вв. В первые века нашей эры аланы заселяли степные районы Приазовья и Предкавказья; в основном они были кочевниками. Живя на территории Северного Кавказа, аланы постепенно перешли от кочевого скотоводства к оседлому земледелию. У них достаточно были развиты ремесло, торговля, в результате чего уже к IX-X вв. были созданы все предпосылки образования Лланского государства. Как и их предшественники сарматы, они были ираноязычными племенами; нынешние осетины являются их прямыми потомками. На Северном Кавказе аланы играли решающую роль практически до середины XIII века, времени татаро-монгольского нашествия, в результате которого их большая часть была просто уничтожена.
После разгрома Аланского государства сами аланы были оттеснены в горные ущелья Центрального Кавказа. На его северных склонах образовались четыре крупных «общества», восходящих к племенному делению (Ди-горское, Алагирское, Куртатинское, Тагаурское); на южных - множество более мелких «обществ», находившихся в зависимости от грузинских князей1. В этническом и политическом развитии кавказских народов сыграли определенную роль и тюрки Западно-Тюркского каганата, появившиеся на данной территории примерно с VI в., а также половцы-кипчаки, проникновение которых на Северо-западный Кавказ в XI веке1 повлекло за собой далеко идущие последствия. Другим фактором, значительно повлиявшим на формирование северокавказских народов, явилось, несомненно, татаро-монгольское нашествие 1237-1240 гг.
Татаро-монгольское нашествие опустошило многие районы, уничтожило часть коренного населения, которое было вынуждено спасаться в высокогорных районах; нарушило социальные связи и явилось тормозом для дальнейшего политического развития народов Северного Кавказа. Именно к этому времени (1238 г.) относится разрушение столицы средневековой Алании - города Магаса, находившимся на территории современного Архыза и который являлся административным и политическим центром так называемого Аланского государства. В течение нескольких веков после монгольского нашествия экономика региона долго не могла подняться до прежнего уровня. Но, несмотря на ряд негативных моментов, нельзя не отрицать его определенную роль в этногенезе северокавказских народов, особенно карачаевцев и балкарцев.
В древнейшее время карачаевцы и балкарцы составляли единый этнический пласт, в формировании которого в той или иной степени приняли участие тюркоязычные болгары, кипчаки, печенеги и половцы, которые наслоились на местные горские племена «кобанской» культуры, жившие в го-pax Карачая и Балкарии . Это наслоение было вызвано в том числе и монгольским нашествием, в результате которого местное население, уходя в вы- сокогорные районы, смешивалось с проживающими там аланами, положив тем самым ядро формирования карачаево-балкарской народности, которая с XIII-XIV вв. уже сложилась. В письменных источниках средневековья упоминаются карачаевцы и балкарцы, правда, под наименованием «черных черкес»: «У подножья Кавказа на север живут еще несколько народов, так называемые карачаевцы или карачеркесы, то есть черные черкесы. Они носят такое имя не потому, что они черного цвета, ибо они очень белые, но, может быть, оттого, что в их стране небо настолько облачное и темное. Язык их тюркский...»1. Название «черные черкесы» требует определенного уточнения. Обычно под словом «черный» подразумевается определенная зависимость; в данном случае мы можем рассматривать зависимость карачаево-балкарского этноса (занимавшего смежную территорию у отрогов Эльбруса) от адыгов, занимавших более северные предгорные районы с рубежа XIII-XIV вв. Карачаевцы в этот период заселили долину Кубани, а к началу XVII в. выселились на территорию нынешнего Карачая .
Основные категории свободного населения: правовой статус
После окончательного вхождения Кавказа в состав Российской Империи перед правительством встало множество проблем и задач, требующих немедленного разрешения. Одной из них была задача определения прав высших сословий горских обществ для «определения того, какие из юрских сословий могли бы быть признаны соответствующими разрядам высшего сословия, существующего в Империи»1. Для ее разрешения правительство провело ряд мероприятий, начало которым положил сбор обычаев кавказских горцев, сведений об их социальных отношениях и общественном строе. 4 декабря 1864 г. на основании высочайше утвержденного Положения Кавказского Комитета во Владикавказе была учреждена временная Комиссия для разбора личных и поземельных прав туземного населения Терской области. Впоследствии одновременно с созданием Кубанской и Терской областей, на основании Указа от 30 декабря 1869 г. эта Комиссия была преобразована в Комиссию для разбора сословных прав горцев Кубанской и Терской областей. На нее были возложены следующие задачи: 1) уяснение сословного строя горских племен и обществ для определения того, какие из горских сословий могли бы быть признаны соответствующими разрядам высшего сословия, существующего в Империи; 2) выработка заключения по этому вопросу; 3) определение главных и второстепенных признаков, характеризующих каждое из высших сословий как по действительному их отношению к низшим классам и по понятиям и преданиям горцев, так и по тому значению, которое этим сословиям придавала российская администрация на Кавказе; 4) собрание по мере возможности статистических сведений о числе семейств и лиц мужского пола в каждом племени и обществе, имеющих, по мнению Комиссии, право претендовать на принадлежность к высшим горским сословиям; 5) составление проекта правил о том, какого рода доказательства на принадлежность лица к каждому из высших горских сословий должны быть признаны не вызывающими сомнения . Согласно статистическим данным того времени, в горских обществах существовала следующая сословная градация: 1) горские князья, сосредоточившие в своих руках всю полноту гражданской, военной, судебной и административной власти; 2) свободные общинники - непосредственные производители; 3) зависимое население. Сословный строй народов Северного Кавказа в XIX в. не претерпел особых изменений по сравнению с предыдущим периодом, разве что границы между различными социальными слоями обозначились более четко, получив свое юридическое закрепление в нормах обычного права. К привилегированным сословиям у карачаевцев и балкарцев относились бии (таубии); у абазин - князья «аха» и крупная знать - «амыстаду»; ногайская верхушка была представлена «улусными лучшими людьми» во главе с князем; у адыгов во главе общества стояли князья (пши) и уорки (горские дворяне), разделенные на несколько степеней. Адыгские князья составляли особый слой в иерархической структуре общества, выделение которого началось еще в XIV в. К началу XIX в. процесс социальной стратификации в адыгском обществе в основном завершился, и фигура князя стала основной. Здесь, правда, следует уточнить тот факт, что, в связи с делением адыгов на "аристократические" и "демократические" племена, не везде во главе общества стоял князь. Так, в приведенном И. Бла-рамбергом, французском путешественником, посетившем в начале XIX в. Северный Кавказ, перечне адыгских владетелей прямо указывается на это обстоятельство: "... перечень правящих князей - владельцев у адыгов. У бжедугов: а) князь Ллкас Хаджемокор Хамыш и его брат Магмет; б) князь Ллегиаконор Пшихуе. У натухайцев: князья Тлестан и Джангерий. У жанеевцев князь Пшихуе Цюхук. У адемов дворянин Дегузиок. (Адемы принадлежат к племени темиргоевцев, но у них есть свои привилегии и они, так сказать, независимы). У темиргоевцев: князья Айтекокор, Болеток Шумаф, Джангерий и Татлослан. У мохошевцев: князья Богарсоко Байзерок, Хатузу-рук. У бесленеевцев: князья Ханоко Мурзебек Песвие, Ханоко Хадже Тархин и Пшишаф - они братья. Что касается остальных черкесских племен, то в силу демократического устройства власти у них имеются лишь старейшины. Хотя у нас есть полный список наиболее уважаемых у них семейств, мы не будем приводить его полностью во избежание излишних длиннот и ограничимся лишь первыми семействами каждого племени. У натухайцев - семейство Супако. У шапсугов - семейства: Абат, Шерстлуг, Нешире, Цух, Гаркоз. У абадзехов - семейства: Инсшок, Едиге, Анцох, Бешон, Чанкет. К абаздехам принадлежит также небольшое племя тубинцев. Поселение, как это принято у черкесов, обычно получает название по имени семейства, которому оно принадлежит". Как видно из вышеуказанного, князья были фактическими правителями аулов и селений, управляемых ими самостоятельно", что приводило к различным междоусобиям. Княжеское достоинство передавалось только родом, на что указывает ряд источников. Так, Рейнеггс еще в конце XVIII в. писал: "Ни один знатный человек не может подняться до княжеского звания, так как князьями у них только родятся" . В XIX веке такое положение не только сохранилось, но и закрепилось в адатных нормах. В сведениях о народных преданиях и обычаях горских народов, собранных войсковым старшиной А.А. Кучеровым в начале 40-х годов XIX в. записано: "Муж высшего сословия сообщает права сего сословия жене, но жена не сообщает своего сословия ни мужу, ни детям, сама же не теряет оного браком, если оно принадлежало ей до замужества"1. В кабардинских адатах, опубликованных Ф.И. Леонтовичем в Одессе в 1882 г. также указано на это обстоятельство. В случае заключения неравного брака, дети, рожденные в нем, уже не обладали привилегиями княжеского сословия, не имели права на наследство и носили общее для всех адыгских обществ наименование "тума". Указывая на это обстоятельство, один из исследователей Кавказа К. Кох отмечал, что "в Западной Черкесии, конечно, этот предрассудок больше не действует, но на востоке, особенно у кабардинцев и бесле-неевцев, на происхождение обращают очень большое внимание" . Среди адыгских народов особо выделялись кабардинцы, так как именно в Кабарде уровень феодализации был очень высок. Кабарда делилась на две части: на Большую и Малую Кабарду. Большая Кабарда состояла из четырех феодальных владений: Атажукинской, Мисостовской, кайтукинской и Бекмурзинской фамилий; Малая Кабарда - из двух феодальных владений -Таусултановской и Гелестановской. Все общинные земли были уже феодализированы, а свободные общинники-крестьяне в основном закрепощены феодальными владельцами3. Общество делилось на два основных стратификационных слоя: феодальных владельцев и крестьян. К феодалам относились князья, тлекотлеши, дижинуго, беслануорки и уоркшаотлугусы. Все они носили общее название - пши-уорки. К крестьянам относились: шхашахуж (вольноотпущенники), оги, ло-ганауты, унауты и тфокотли. Они носили общее название - лъхукотль4. Феодальные владельцы, в свою очередь, делились на два разряда. К первому от- носились князья, тлекотлеши, диженуго. Они были верховными собственниками земли, которой владели на вотчинном праве. Ко второму разряду относились все остальные уорки. Они владели землей на поместном праве, в зависимости от степени знатности и места в феодальной иерархии. Но об этом более подробно будет сказано ниже.
Источники права
История права многонациональной России XIX века, безусловно, интересна тем, что позволяет показать существование в России кроме общей правовой системы наличие специфических особенностей права тех регионов, которые отличались по национальному составу. Эта особенность правовой системы России предусматривалась Российским законодательством. Так, Свод законов Российской империи (T.XVI, Ч.2), например, прямо указывал, «что постановления Окружного суда по шариату представляется на решение к Главноуправляющему гражданской частью на Кавказе, который препровождает подобные дела, предварительные решения на рассмотрение и изложение своего мнения муфтию». Наличие в России такого регионального своеобразия хорошо может быть представлено на примере правовых отношений народов Северного Кавказа. В этом плане представляют значительный интерес источники права народов региона, среди которых выделяется обычное право (адат).
В России обычное право стало изучаться с XIX века, с этого же времени дает о себе знать новое научное направление - юридическая этнография, поставившая целью изучение правовых обычаев народов, населяющих Российскую империю. Связано это было, в первую очередь, с колониальной политикой государства, так как «царское правительство довольно скоро убедилось в том, что распространение своего влияния невозможно без воздействия на обычно-правовую жизнь окраин. Политика приспособления и использования в интересах империи внутренних сил и институтов местного населения российских окраин была сопряжена с преодолением барьеров правовых обычаев. Все это вынудило правительственные органы считаться с силой обычного права»1. Другим фактором, повлиявшим на усиление научного изучения роли обычаев и связанных с ними явлений, стало изменение социально-экономической ситуации в стране, в частности то, что Россия в середине XIX в. пережила ряд прогрессивных реформ, главнейшая из которых освободила от крепостной зависимости большую часть населения страны. Это стало важнейшей предпосылкой изучения правовых обычаев крестьянского двора и связанных с ним явлений. Не последнюю роль в этом сыграло и то обстоятельство, что в период проведения крестьянской реформы в России законодатель столкнулся с живучестью обычаев крестьянскою двора, что было связано с консервативностью традиционных устоев общинного землевладения и землепользования русских крестьян. Реформы, проведенные в тот же период на окраинах России, а также в среде инородческих народов (Сибирь, Северный Кавказ), заставили обратиться к изучению норм обычаев коренных народов, начинавших входить в административное управление Российской империи.
В XIX веке начинается активное изучение норм правовых обычаев народов, населяющих Россию, в том числе и инородцев. Л.Ф. Кистяковским в 1876 г. была опубликована «Программа по собиранию и разработке материа-лов обычного права» . Он писал, что «юридический быт дикарей и вообще народов, стоящих на низших ступенях цивилизации, представляет материал первостепенной важности для науки права... для установления общих законов, присущих юридической жизни всех народов»3. В этой связи изучением обычного права «русских инородцев» стали заниматься многие представители отечественной науки - этнографы и юристы. Видное место в этой плеяде занимает русский социолог и историк права М.М. Ковалевский. В отличие от работ других авторов, в частности Г. Мэна, построенных в основном на сравнительном анализе письменных юридических источников - древних кодексов, средневековых, европейских «варварских» правд, - труды М. Ковалевского в значительной степени опираются на собственные этнографические материалы, собранные им в полевых условиях1, что позволило исследователю шире посмотреть на такой феномен, как обычное право.
В ряде своих публикаций , основанных на исследовании обычного права народов Северного Кавказа, он отмечал архаичность родовых и общинных отношений, ясно указывал на значение обычая и основанного на нем обычного права в становлении нормативной системы ранних обществ. М.М. Ковалевскому принадлежит заслуга рассмотрения на конкретных примерах этапов развития права, которые были им увязаны с развитием общества и становлением его основных политических институтов. Сам М.М. Ковалевский считал, что изучаемые им «юридические древности» должны пролить свет на то, как вообще юридические понятия возникли в человеческой культуре3. Другим важным достижением ученого как яркого представителя историко-правовой школы было открытие материальной основы права, сводимой к отношениям собственности. По этому поводу он писал: «Сравнительная история права считает в числе своих основных выводов то положение, что развитию частной собственности предшествовал период широкого господства совместного владения в руках лиц, связаншлх между собой единством крови... Как этнография, так и сравнительная история права не оставляют ни малейшего сомнения, что даже такие предметы, как пища или одежда, могли быть объектом общего обладания сожительствующих малых семей»1. Коллективная собственность, по словам исследователя, и определила групповой характер права, который присущ всем древним обществам. Индивидуализация же права происходит по мере зарождения и эволюции частнособственнических отношений. М.М. Ковалевским было отмечено, что классические древние общества и те данные, которыми располагает исследователь обычного права кавказских горцев, имеют совершенно разные характеры. Он писал по этому поводу: «На Кавказе перед нами воочию выступает тот сложный процесс, благодаря которому архаический порядок родовых и общинных отношений заменяется отношениями феодальными»".
В системе общественных отношений народов Северного Кавказа большое место отводилось нормам обычного права, выступающим средством социализации индивида, передачи опыта следующим поколениям, выполняющим функции социального контроля, регуляции общественных отношений. У народов Северного Кавказа, не имевших в прошлом своей письменности, обычное право регулировало общественные отношения и семейную жизнь. Лдаты были неписаными правилами поведения, определявшими взаимоотношения сословий, композиционные выплаты, взаимоотношения между детьми и родителями, между мужем и женой, закреплявшими сложившиеся общественные связи. В течение веков адаты передавались как устное обычное право, регулируя все стороны общественной, хозяйственной и семейной жизни народов региона.
Сословный характер гражданского и семейного права
Гражданское и семейное право в рассматриваемый период несли отпечаток сословных отношений, сложившихся у народов Северного Кавказа. Несмотря на то, что некоторые обычно-правовые нормы, особенно семейно-брачного права, были разработаны достаточно четко, часто действовал и шариат, особенно в вопросах наследования, где сословный принцип играл превалирующую роль. Рассмотрим эти положения более подробно.
Гражданские правоотношения в XIX веке имели определенную специфику, на что существенное влияние оказали как внешние факторы (нормы мусульманского права и российского законодательства), так и внутренняя эволюция горского общества, происходившей в течение всего рассматриваемого периода. На развитие основных институтов гражданского права существенное воздействие также оказали натуральный характер хозяйства и общинная организация, сохранявшая свое значение вплоть до начала XX в.
Субъектами правовых отношений являлись лица мужского пола, достигшие совершеннолетнего возраста (примерно 15 лет от роду), которым разрешалось заключать всякого рода сделки, вступать в определенные договорные обязательства. При этом спецификой было то, что дееспособным мог быть лишь тот, кто отошел от отцовской власти, не находился под опекой, вел самостоятельное хозяйство. Л.Г. Свечникова, однако, отмечает, что источниками не зафиксировано случаев самостоятельного ведения хозяйства с 15 лет. Однако этот возраст как совершеннолетие определялся при заключении различного рода сделок, выхода из опеки.
Объектами гражданско-правовых отношений были, в основном, земля и скот, по поводу которых возникали различные сделки: мены, купли-продажи и т.п., регулируемые нормами обычного права. В рассматриваемый период земля уже стала переходить в частную собственность отдельных семей, однако существовавшая община сдерживала этот процесс. Дореволюционные авторы, в частности, М. Абаев, К.Ф. Сталь и некоторые другие, рассматривавшие земельные правоотношения горцев, делили землю на два фонда: частные земли, к которым они относили пахотные и часть покосов и выгонов; общественные - пастбища и часть сенокосов1. В последующем развитии частная земельная собственность становилась преобладающей. Л.Я. Лю-лье писал по этому поводу: "Невозможно определить, на каком основании совершился раздел земель, подвергшихся раздроблению на малые участки. Право владения определено или, лучше сказать, укреплено за владельцами несомненно, и переход наследства из рода в род бесспорно"2. Даже командующий войсками Кубанской области генерал Евдокимов констатировал: "владельцы считали себя по справедливости собственниками земли".
Хотя адаты не указывали на наличие частной собственности на землю, с одной стороны, но содержали информацию о феодальной ренте, с другой, что позволяет говорить о фактическом существовании института частной собственности на землю (без юридического оформления в адатных нормах) уже к середине XIX века.
Одним из видов закрепления за собой прав собственности на земельные участки было их огораживание4, что особенно ярко проявилось в среде адыгских народов, но при этом было характерно и для других обществ Северного Кавказа. Огораживание участков являлось одним из оснований возникновения собственности на землю. Впоследствии, во второй половине XIX в., земельные участки стали передаваться по наследству, чем окончательно закреплялся их статус как наследственного земельного владения. Естественно, что на первых этапах земли, используемые под нужды всей общины, продолжали оставаться в общинном владении. К таким участкам относились: пастбища, часть сенокосов, леса. Однако с течением времени они стали захватываться представителями сильных знатных родов, что приводило к различным длительным тяжбам, ибо доказать принадлежность земель было очень сложно.
Другим основанием возникновения земельной собственности служила сложившаяся в среде развитых обществ владение землей представителями высших сословий. Особенно ярко это проявлялось в Кабарде, где в начале
XIX в. зафиксированы следующие формы землевладения: 1) фамильное владение; 2) владение неразделенных братьев; 3) владение дяди с племянниками; 4) неразделенное владение с другими родственниками; 5) индивидуальное владение", причем последнее постепенно становилось преобладающим. И это неудивительно. Происходящий в течение всего столетия распад семейных общин и появившаяся в связи с этим индивидуализация собственности не могли не вызвать таких последствий.
У карачаевцев и балкарцев процесс образования частной земельной собственности происходил не так интенсивно. В условиях скудости земельного фонда, а также в большей степени сохранности сельской общины земля считалась принадлежностью всего общества, хотя существование мелкой крестьянской собственности на пашни и поливные сенокосы также является неоспоримым фактом. Такое положение сохранялось практически до начала XX столетия.
