Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические аспекты исследования коррупции 10
1.1. Категория коррупции и её интерпретация 10
1.2. Причины коррупции 18
Глава 2. Контагиозность коррупции 24
2.1. Эффект контагиозности 24
2.2. Оценка скорости контагиозности коррупции в международных интеграционных объединениях 32
Глава 3. Последствия коррупции 53
3.1. Современные направления изучения последствий коррупции: воздействие на экономический рост 53
3.2. Анализ влияния коррупции на социально-экономические показатели 63
Глава 4. Методы противодействия коррупции 78
4.1. Институциональные инструменты 81
4.2. Общественно-политические инструменты 92
Заключение 100
Список литературы 105
- Причины коррупции
- Оценка скорости контагиозности коррупции в международных интеграционных объединениях
- Анализ влияния коррупции на социально-экономические показатели
- Общественно-политические инструменты
Причины коррупции
Как у любого сложного явления, у коррупции нет единого всеобъемлющего определения. Существует обширное множество подходов к пониманию и трактовке этого феномена.
Обратившись к этимологии слова, можно выяснить, что «коррупция» заимствовано из латинского «сorruptio» - «порча» под влиянием английского и французского языка – «corruption», «corrumpere». Означает моральное разложение должностных лиц и политиков, выражающееся в незаконном обогащении, взяточничестве, хищении и срастании с мафиозными структурами.1
Некоторые исследователи трактуют коррупцию с позиции отклонения от норм, в том числе этических моральных, общечеловеческих и пр. Например, коррупция - отклонение от некоторых стандартов поведения. 2 Также, коррупция определяется, как нарушение, по меньшей мере, одной системы государственного и общественного порядка.3 Более обширное понятие определяет коррупцию, как аморальное и неэтичное явление, содержащее набор нравственных отклонений от моральных общественных норм, что выражается в последующей потере уважения и доверия к законной власти.4 Помимо этого, коррупция – это поведение, характеризующееся отклонением от нормальных общечеловеческих норм с целью получения выгод частнособственнического, материального или статусного характера.5 Похожая трактовка описывает коррупцию, как поведение должностных лиц, характеризующееся отклонением от принятых норм, в личных целях.6 Это определение выделяется на фоне других тем, что в нём, помимо нарушения общепринятых норм, присутствует целеполагание такого поведения. Действительно, если коррупция характеризуется проявлением некоторого нестандартного поведения, то у него, вероятно, имеется некоторая цель. Так, в некоторых определениях коррупции внимание акцентируется на преследовании личных целей коррупционера. Например, коррупция – это злоупотребление государственной властью в личных целях7 или злоупотребление властными полномочиями в личных интересах. 8 Аналогичное понятие 11 коррупции предлагает Всемирный Банк9, а также одна из самых известных исследователь феномена коррупции и автор множества работ на эту тему, профессор Йельского университета С. Роуз-Аккерман. 10 Подобные трактовки в различных источниках встречаются часто: использование государственной должности в целях личной выгоды. 11 Причём наиболее распространенными являются определения, включающие в себя обязательным образом должностное лицо, находящееся на государственной службе.
Альтернативным, с точки зрения рода деятельности должностного лица, является определение коррупции, как использование профессиональными менеджерами позиций силы и власти для удовлетворения политического или экономического интереса (личного или коллективного). 12 Принимая во внимание то, что проявление коррупционного поведения возможно не только в государственном секторе, объективно более точным представляется вариант трактовки коррупции, как использование должностным лицом своего положения, звания или статуса в целях личной выгоды13. Похожее определение предлагает Transparency International: злоупотребление должностным положением с целью получения личной выгоды.
Аналогично, с позиций выгоды, некоторыми исследователями, частный случай проявление коррупционного поведения выдается за общее определение коррупции: продажа должностными лицами государственной собственности в целях личной выгоды. 16 Также коррупция трактуется, как отклонение от правил проведения конкурсных торгов, произвольное использование дискреционных полномочий и незаконное использование общественных ресурсов.
Взгляд с иной стороны на трактовку феномена, однако, по-прежнему, ограниченный «государственностью» изучаемого явления, характеризуется определением коррупции, как экстраправового института, используемого лицами или группой лиц с целью получения возможности влияния на действия бюрократии. Причём наличие коррупции означает, что эти группы участвуют в процессе принятия решений в большей степени, чем это было бы в противном случае.
Среди отечественных исследователей коррупции наиболее удачной представляется трактовка феномена, как использование должностным лицом своих властных полномочий и доверенных ему прав в целях личной выгоды, противоречащее уставленным законам и правилам.
Для того чтобы перейти к наиболее точной формулировке термина «коррупция», необходимо определиться с критериями, на основании которых она будет сформирована:
Некоторые трактовки не могут удовлетворять обозначенным критериям. Так, например, «коррупция, как нарушение моральных или общепринятых норм», а также «коррупция, как нарушение закона» могли бы использоваться в конечной формулировке. Однако нормы, как моральные, общественные, так и правовые являются индивидуальными характеристиками общества, государства и могут видоизменяться с течением времени и при смене общественно-политического строя. Так, вполне возможно абстрактно и безотносительно представить общество, в котором проявление коррупции является общепринятой нормой поведения, где основным критерием успеха и самоцелью подавляющей части населения является результат в виде высокого материального благосостояния, при тотальном безразличии к методам, применяемым в процессе его достижения.
Обобщая большое количество изученных трактовок коррупции, и учитывая выделенные критерии, становится возможным сформулировать такое определение: коррупция -злоупотребление должностными полномочиями или их превышение с целью извлечения частной или групповой выгоды любого характера. Действительного, характер выгоды не имеет особого значения в случае коррупции. Выгода может принимать вид, как стандартной материальной (денежной или натуральной, вещественной), так и моральной, эстетической, политической, духовной и др. Следует отметить, что, так или иначе, с некоторой долей допущений, всю получаемую коррупционером выгоду можно привести к единой величине, например, к денежным единицам.
Оценка скорости контагиозности коррупции в международных интеграционных объединениях
Вопрос о возможности или же невозможности распространения экономических явлений через национальные границы, вероятно, столь же стар, сколь и сами национальные границы и государства. В полноценную систему теоретических взглядов данный вопрос впервые оформился в XVII веке в виде теории, которую принято называть меркантилизмом. По сути, мысль о том, что государству выгодно экспортировать товары и накапливать при этом золото, но не выгодно импортировать товары и терять золото, имеет смысл только при условии, что совокупный набор внешних положительных эффектов от запаса золота в стране не распространяется за пределы страны, или же распространяется ограничено. Соответственно, меркантилисты неявно предполагали отсутствие своеобразного «импорта выгоды» в соседние страны.
Современные экономисты, в большинстве своём, не считают национальные границы непроницаемыми. Теоретическим доказательством данного свойства национальных границ служат многочисленные экономические модели и их реалистичные прогнозы. К примеру, в рамках класса моделей финансового заражения, 70 рассматриваются механизмы распространения финансовых кризисов через национальные границы. В моделях экономического роста через границы перемещаются результаты исследований и разработок, например – в версиях модели Ромера с открытой экономикой.71 Приведённые примеры также показывают, что явление, распространяемое через границы, не всегда носит положительный характер. Несмотря на то, что за термином «инновация» закрепился исключительно позитивный контекст, к такого рода «инновациям» можно отнести также политическую неустойчивость, кризисные явления в экономике, целый набор институциональных ловушек, в том числе и коррупцию. В предыдущем разделе диссертационного исследования было
Некоторые положения раздела опубликованы в статье: Борцев, В.В. Скорость межрегиональной контагиозности коррупции: оценка в интеграционных объединениях / В.В. Борцев // Журнал экономической теории. – 2014. - № 2.
Endogenious innovation in the theory of growth // NBER Working Paper 4527. высказано предположение о том, что территориальная близость является далеко не оснновым фактором, способствующем возникновению эффекта контагиозности. Так, вполне возможно, что более существенными являются и другие детерминанты, значимость которых к настоящему времени не выявлена. Доказанное ранее существование контагиозности коррупции, присущее соседним странам, можно объяснить, помимо наличия социальных взаимодействий, ещё и экономическим сотрудничеством.
В 2003 году американскими учёными было предпринято исследование, целью которого было выявить взаимосвязь между степенью международной экономической и общественной интеграции и уровнем коррупции, причём этот параметр был разделен на две взвешенные величины. Так экономическая интеграция состояла из следующих параметров:
Результаты исследования показали, что чем выше степень международной интеграции (интегрированности), тем ниже уровень коррупции в стране. При этом неясным остаётся вопрос о том, что началось раньше - сокращение уровня коррупции в каждой из стран или же запуск процесса международной интеграции. В действительности же, анализируя статистические данные по величине коррупции в мире (о них речь пойдёт далее), можно легко заметить, что развитым странам, как правило, свойственен относительно низкий уровень коррупции. При этом нельзя не отметить и тот факт, что для таких стран характерна и высокая степень международной интеграции. Несмотря на некоторую «неоригинальность» полученных результатов, идея этой работы послужила базой для реализации дальнейших шагов в области изучения межрегиональной контагиозности. При этом идея подверглась значительной трансформации, так как, практическая значимость, как ожидается, может быть получена при использовании в исследовании не степени международной интегрированности (как в описанной работе), а различных стадий экономической интеграции. Более того, особый интерес, может International Integration and National Corruption // International Organization 57(4). P. 761-800. представлять не стандартное выявление, какой уровень коррупции свойственен тому или иному типу интеграционного объединения, а такое исследование, результаты которого привнесут, помимо всего прочего, некоторую практическую значимость смогут явиться базой для принятия верных политических решений.
В этом разделе будет предпринято исследование, основанное на эмпирических данных и направленное не только на выявление контагиозности коррупции в интеграционных объединениях, но и на оценку скорости этого эффекта.
На интуитивном уровне с некоторым количеством математического моделирования, введённого исключительно для предотвращения нарушения логики рассуждений, можно легко продемонстрировать сам механизм распространения коррупции через границы. Предположим, некоторый агент имеет функцию ожидаемой полезности U такую, что в рамках его деятельности в стране срабатывает условие участия в коррупционных схемах U(C) U U0, где первая полезность получается с использованием коррупции, вторая – при условии отказа от участия в коррупционных схемах, третья – резервная. Резервная полезность – это та полезность, которую получает сторона, отказавшаяся от участия в сделке. В данном случае, это полезность, которую получает должностное лицо, вообще не рассматривающее возможность проявления коррупционного поведения.
Допустим, агент начинает свою деятельность с иностранным партнёром, находящимся вне всяких коррупционных схем. Здесь необходимо учесть два обстоятельства. Вполне вероятно, что: 1) Вероятность разоблачения, наказания и соответствующего снижения полезности агента при общении с зарубежным коллегой или партнёром ниже, чем при общении с соотечественником, в силу того, что деятельность по предотвращению преступной активности распространяется через границы не так свободно, как государственная или, что особенно характерно, коммерческая; 2) Этот вопрос не исследован, однако вполне вероятно, что коррупция обладает сетевым эффектом, и вовлечение в схему очередного агента увеличивает ожидаемую полезность всех участников за счёт снижения вероятности разоблачения.
В таких условиях, очевидно, что коррумпированному агенту выгодно предлагать, наряду с обычными, и коррупционные условия всем зарубежным партнёрам. При этом резидент другой страны, готовый к участию в схеме (вследствие особенностей предпочтений – мы не вводим в рассуждения предпосылку о репрезентативном агенте), рано или поздно получит коррупционное предложение, и не откажется. Таким образом, коррупция будет перенесена в другую страну. Приведённые выше рассуждения позволяют построить один очень важный прогноз, на основе которого далее построено всё исследование. А именно - чем меньше разница в условиях, в которых осуществляется коммерческая, государственная или иная деятельность в двух странах, тем проще перенести коррупцию из одной страны в другую. Причина в том, что в странах, которые схожи во всём, кроме уровня коррупции, агенты с одинаковой функцией полезности сталкиваются с одинаковыми наборами её аргументов и принимают одинаковые решения. Соответственно, если в одной стране коррупция имеет место, то во второй стране она выгодна таким агентам в обязательном порядке. Общемировой тренд, одной из сторон которого является стирание институциональных различий между странами, принято называть глобализацией. В рамках предпринимаемого исследования рассматривается близкое явление -международная экономическая интеграция.
Объединение двух или более стран в некое общее интеграционное объединение, от таможенного союза до единого финансового-экономического пространства, связано со стиранием определенных институциональных различий. События 2012-2013 гг. вокруг задолженности стран ЕС (Ирландия, Греция, Португалия, Испания, Кипр) убедительно показывают, что риск «финансового заражения» в интегрированном объединении стран выше, чем для страны за рамками подобного объединения. Коррупция же остается в тени -невозможно по открытым каналам отследить, стала ли она более свободно распространятся между странами после объединения.
Основная гипотеза формулируется следующим образом: объединение группы стран в некоторую экономически-интегрированную межрегиональную структуру вызывает контагиозность коррупции и усиливает этот эффект посредством ускорения и упрощения распространения коррупции через национальные границы. Для полноты исследования укажем, что скорость контагиозности коррупции в исследовании используется в её физическом смысле. Перейдём к построению модели. Пусть с помощью некоторого индекса коррупции IС измерен уровень коррупции в стране A в момент времени t-k. Пусть измерен также уровень коррупции в текущий момент времени. Наконец, пусть существует способ построить несмещённый прогноз развития уровня коррупции в той же стране в условиях автаркии, Iе .
Анализ влияния коррупции на социально-экономические показатели
ALADI. В среднем около 7% прироста коррупции в каждой из стран объединения приходится на прирост коррупции за счёт межстрановой контагиозности коррупции. Не удалось определить, является ли этот прирост более высоким, чем в среднем в мире, а также разделить его на распространение коррупции внутри объединения и за его рамками.
CEFTA. Около 66% прироста коррупции, в среднем, в странах данного объединения является приростом за счёт эффекта контагиозности коррупции. При этом не удалось разделить его на контагиозность коррупции внутри объединения и за его пределами. Есть основания полагать, что этот прирост намного выше, чем в среднем по миру. Для данного интеграционного объединения гипотеза подтверждается.
NAFTA. В данном интеграционном объединении уровень коррупции постепенно сокращается, однако существует определённый приток коррупции извне, с которым странам приходится бороться. Анализ динамики показывает, что с высокой вероятностью речь идёт о контагиозности коррупции их Мексики и успешном противодействии этому эффекту в США и Канаде. В интеграционном объединении Mercosur ситуация аналогичная.
EFTA. В рамках этого объединения, 19% прироста коррупции происходит за счёт межстрановой контагиозности. Не удалось определить, является ли этот прирост более высоким, чем среднее значение по миру, а также разделить его на контагиозность коррупции внутри объединения и за его пределами.
Eurozone. Около 78% прироста коррупции в среднем по странам объясняется контагиозностью. Соответственно, гипотеза полностью подтверждается.
Расчёты показывают, что, в зависимости от типа интеграционного объединения, наблюдается динамика контагиозности коррупции трёх типов. При наличии одного источника коррупции, прочие страны успешно препятствуют процессу распространения (NAFTA и Mercosur). В интеграционных объединениях типа Центрально-европейской ассоциации свободной торговли (CEFTA) и Еврозоны более половины коррупции отдельных стран – экзогенная величина. В остальных объединениях - доля контагиозной коррупции не превосходит 19%. Во всех случаях факт наличия межрегиональной контагиозности коррупции подтверждается.
В будущих исследованиях может быть использован, как разработанный показатель скорости контагиозности коррупции, так и методика интерпретации его результатов. Помимо этого, темой будущих исследований является изучение особенностей мер по препятствованию возникновения контагиозности коррупции, противодействию коррупции, вызванной таким эффектом, а также оценка эффективности практического применения и условий, необходимых для успешного использования этих инструментов.
В процессе принятия решений при формировании новых объединений или же при присоединении к уже действующим организациям, следует, помимо множества базовых факторов, учитывать и выявленный в результате исследования эффект контагиозности коррупции. В совокупности разработанные инструменты позволяют теоретически обоснованно оценить, какая доля текущего уровня коррупции в стране является «завезённой извне», в соответствии с эффектом контагиозности. Полученные результаты могут быть применены на практике в процессе принятия решения о вступлении страны в интеграционное объединение, как вступающей, так и принимающей стороной. Помимо этого, результаты могут быть использованы в процессе создания интеграционного объединения и выборе его типа, который, как оказалось, имеет значение при проявлении контагиозного эффекта.
Например, для страны с уровнем коррупции ниже, чем в среднем в интеграционном объединении, с которым ведутся переговоры о возможном присоединении, это означает ожидаемый рост коррупции на величину от 7% до 78% от текущего уровня. Для такой ситуации, в соответствии с полученными результатами, могут быть предложены три следующих рекомендации:
1) Избегать вхождения в состав интеграционного объединения по типу Еврозоны, поскольку скорость контагиозности коррупции в объединениях такого типа высока и может увеличить внутренний уровень коррупции до 78%;
2) В рамках переговоров о присоединении страны к интеграционному объединению следует заранее продумывать систему защиты от эффекта контагиозности коррупции, меры противодействия и превентивные меры по противодействию коррупции в стране.
Относительно «безопасным» является присоединение к интеграционным объединениям типа Североамериканского соглашения о свободной торговле (NAFTA), Меркосур (Mercosur) и Латиноамериканской ассоциации интеграции (ALADI), а также к объединениям любого типа в случае, если уровень коррупции в стране выше, чем у стран-членов объединения. В таком случае меры предосторожности следует предпринимать последним.
«Опасными» же, с точки зрения проявления эффекта контагиозности коррупции оказались Еврозона (Eurozone) и Центрально-европейская ассоциация свободной торговли (CEFTA). Такой результат в отношении Еврозоны стоило бы ожидать, объясняя, например такое высокое значение контагиозности высокой степенью интеграции и наличием у валютного союза, действующего, что очень важно, в рамках Европейского союза, общего рынка. Наличие общего рынка в рамках Меркосур, однако, к подобным результатам не привело. Как и любой другой стране, Российской Федерации приходилось вступать в интеграционные объединения и покидать их. По сравнению со странами Западной Европы, уровень коррупции в России высокий, однако, ниже, чем во многих странах СНГ. Это означает, что возможен определённый приток коррупции в Россию со стороны стран-партнеров по объединению, таких как Казахстан, Киргизстан, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан.88 Для сокращения риска возникновения контагиозности коррупции следует формировать объединения по типу Североамериканского соглашения о свободной торговле (NAFTA) или Меркосур (Mercosur) и, безусловно, учитывать наличие рассмотренного эффекта при разработке пакета антикоррупционных реформ.
Явление коррупции уже продолжительное время исследуется учёными всего мира с применением инструментов экономического анализа. Наиболее распространёнными вопросами в процессе изучения этого феномена стали выявление всевозможных последствий и оценка их масштабов. Однако при этом исследователи сталкиваются с множеством сложностей. Так, ряд параметров, условий и предпосылок для анализа невозможно «встроить» в существующие модели. Поэтому в последнее время учёные всё чаще прибегают к математическому, статистическому и эконометрическому моделированию. Использование таких методов анализа, наряду с обширными массивами данных, позволяет учитывать большее количество параметров, что делает результаты репрезентативными. Современные эмпирические исследования позволяют изучать феномен с различных позиций одновременно, при этом используя множество регрессоров и большой массив статистических данных, что в результате позволяет получить выводы, максимально отражающие действительность. Такие исследования в большинстве своём направлены на поиск взаимосвязей между изменяющимися уровнями коррупции и различными экономическими и неэкономическими (общественно-политическими) факторами в процессе межстранового анализа на макроуровне.
Тема последствий коррупции активно изучается в научном сообществе, вероятно в первую очередь, по причине очевидной актуальности для обширного множества стран. При этом стало особенно явным, что практическая значимость результатов исследований тесно переплетается с научной ценностью полученного в итоге знания. Последствия коррупции – чрезвычайно многообразная среда для изучения, причём нередко исследователями выделяются такие факторы, которые могут показаться абсурдными. Так, например, исследования, в результате которых выявляется взаимозависимость высокого уровня коррупции и числа разводов90 или потреблением алкоголя91 в стране. Методы эконометрического моделирования позволяют делать подобные выводы и выявлять корреляцию при достаточно высоком уровне статической значимости. Однако в диссертационном исследовании внимание уделяется, в первую очередь, наиболее важным, с точки зрения экономической науки, последствиям коррупции.
Общественно-политические инструменты
Изучив различные теоретические аспекты коррупции, процесс распространения феномена, а также последствия роста коррупции, выражающиеся в негативном влиянии, как на экономическую, так и на общественную сферу, следует рассмотреть инструменты, позволяющие противодействовать коррупции.
В предыдущих разделах диссертационного исследования было продемонстрировано, в том числе на основе анализа эмпирических данных, насколько негативно, разрушительно и широкомасштабно воздействие коррупции. Таким образом, необходимость и актуальность изучения мер по предотвращению коррупции не оставляет сомнений.
Международный многолетний наколенный опыт демонстрирует, что формирование пакета антикоррупционных мер требует системного подхода, причём даже верно подобранный набор инструментов, отнюдь не гарантирует успешного результата, чему, как правило, способствует пренебрежение базовыми принципами построения эффективной антикоррупционной политики.
Однако, как показывает международная практика, в мире существует обширное множество стран, где коррупция является ежедневным спутником экономических взаимоотношений, а ситуация ежегодно нередко становится только хуже. Действительно, несмотря на то, что инструменты противодействия коррупции являются общеизвестными, это отнюдь не мешает коррупции присутствовать во многих странах. С 1996 года Всемирным Банком было разработано более чем 600 различных антикоррупционных программ для приблизительно 100 стран.151 ОЭСР ведет активную деятельность по разработке индивидуальных и адаптированных планов антикоррупционной политики для стран, присоединившихся к соответствующей Конвенции,152 некоторая часть из которых в большей или меньшей степени подвергалась практической реализации, причём для многих стран предлагаемые реформы являются далеко не первой попыткой проведения антикоррупционной политики. В этой связи возникает вопрос, может ли негативный опыт внедрения инициатив, направленных на противодействие коррупции, повлиять на будущую политику в этой области. Иными словами влияет ли претерпевшая неудачу антикоррупционная политика прошлых периодов на соответствующую политику в нынешнем периоде.
Пусть существует страна, закрытая от внешних связей с целью исключения эффекта межрегиональной контагиозности. В период времени t некоторой политической силой проводится имплементация антикоррупционного пакета реформ. Успешная реализация инициатив происходит с вероятностью p и приводит к получению потенциального совокупного
OECD Convention on Combating Bribery of Foreign Public Officials in International Business Transactions (Конвенция Организации экономического сотрудничества и развития по борьбе с подкупом должностных лиц иностранных государств при проведении международных деловых операций) социально-экономического выигрыша Y. Реализации антикоррупционной стратегии требует затрат C. Пусть общество обладает степенью доверия (по отношению инициаторам) B в части проведения антикоррупционной политики. Предположим, что обществу доступна информация о количестве ранее предпринятых антикоррупционных инициатив и известен порядковый номер внедряемой инициативы N. Также при реализации инициатив, направленных на противодействие коррупции, возникают здержки различного вида (денежные, политические и даже общественные), C. Тогда межвременная модель, характеризующая изменяющуюся эффективность (полезность) антикоррупционной политики, имеет вид:
С ростом числа предпринимаемых попыток имплементации антикоррупционного пакета реформ, сокращается степень доверия общества к инициаторам в части проведения антикоррупционной политики, В. Знания в обществе о предпринятых мерах противодействия коррупции и об отрицательных результатах, подрывает доверие граждан к соответствующим политическим силам, и очередная безуспешная попытка негативно воздействует на доверие. Однако важен не только порядковый номер попытки, но и временной лаг, t„„.i, характеризующий в данном случае период времени, который проходит после очередной неудачи. Рост значения лага позитивно сказывается на вероятности успешной реализации инициатив, так как при этом увеличивается вероятность смены политических сил, претерпевших неудачу в предыдущем периоде и, в целом, с течением времени снижается общественно-политическая диссатисфакция, вызванная «провалом» антикоррупционной политики в предыдущем периоде.
Обратимся к издержкам. Только при pYB C проведение соответствующих реформ является рациональным. Действительно, при pYB C борьба с коррупцией не оправдана, однако это не означает абсолютной нецелесообразности антикоррупционной политики. Более того, это свидетельствует скорее об обратном. Такое соотношение переменных по обе стороны неравенства означает, в частности, насколько велика и широкомасштабна коррупция в рассматриваемой стране. Наряду с этим, неравенство демонстрирует низкую степень доверия в общества к инициаторам антикоррупционной политики, В. Таким образом, это означает необходимость обязательной работы имплементаторов соответствующих инициатив над получением «кредита доверия», а также над иными факторами, способствующими росту вероятности успешной реализации антикоррупционной стратегии, р.
Наконец, немаловажный момент - реакция функции полезности на результаты антикоррупционной политики прошлых периодов. Действия, направленные на борьбу с коррупцией, предпринятые в предыдущем периоде вынуждают коррупционеров адаптироваться к изменившейся реальности посредством введения новых сложных схем, или, например, выводя доход, получаемый от коррупционной деятельности, за пределы территориальных, экономических, политических и иных границ, где на них не может быть наложен арест. Могут применяться различные способы и схемы, но весь их смысл действий, предпринимаемых коррупционерами, заключается в том, чтобы максимально затруднить выявление преступлений, при этом увеличив масштаб своей деятельности, либо, по меньшей мере, попытаться установить статус-кво, что, в конечном счёте, воздействует на издержки антикоррупционной деятельности. Таким образом, частично эффективная политика, направленная на противодействие коррупции, может, в конечном счёте, осложнить проведение полномасштабных комплексных антикоррупционных реформ в дальнейшем.
В настоящее время в литературе, посвящённой исследованию коррупции, отсутствует описание вышеописанной проблемы. Предложенная экспериментальная модель и её теоретическое обоснование могут быть использованы в дальнейших исследованиях феномена в части разработки антикоррупционной политики, оценки её эффективности и разработке мер по повышению результативности соответствующей стратегии. Также при наличии достаточной эмпирической базы, представляется возможным оценить перспективы планируемых к реализации инициатив противодействия коррупции и оценить целесообразность их внедрения.
Итак, как было показано выше, выводы, полученные из предложенной модели изменяющейся полезности антикоррупционной политики, могли бы быть применимы как на теоретическом, так и на практическом уровне. Однако вместе с тем, для того, чтобы повысить шансы успешной имплементации инициатив, направленных на противодействие коррупции следует выявить и так называемые критерии успеха, основанные на подборе инструментов и их корректном внедрении при соблюдении соответствующих условий.
К настоящему времени в литературе, посвящённой изучению темы коррупции, в частности методов борьбы с этим феноменом описано множество всевозможных мер. Так, например, лидером в области изучения явления коррупции, С. Роуз-Аккерман в результате многолетних исследований опубликован, по сути, фундаментальный труд, где детально рассмотрены известные коррупционных схемы (в том числе на конкретных примерах), типы коррупции и множество методов противодействия ей.153 Далее, в разделе диссертационного исследования, посвящённом методам противодействия коррупции, рассматриваются меры, в которых сведена к минимуму «размытость», как формулировок, так и описательной части. При этом важно, что в процессе анализа учитываются результаты современных, по большей степени, эмпирических исследований на соответствующие темы с целью минимизации «отрыва» от происходящего при
Логика дальнейших рассуждений предопределяет структуру последующих разделов. Все инструменты, в рамках предлагаемой классификации подразделяются на два основных типа: институциональные и общественно-политические. В каждом из разделов углублённо рассматриваемые методы подвергаются систематизации, посредством формирования их классификации, различающей инструменты по направлению их воздействия. Далее рассматривается каждая из мер, анализируется эффективность их практического применения на основе принципа «learning by doing» и на базе результатов теоретических и эмпирических исследований.
Предваряя анализ каждого из инструментов, противодействия коррупции, важно учитывать, что эффективная антикоррупционная политика зиждется на двух важнейших условиях, игнорирование которых делает реализацию любых инициатив абсолютно бессмысленными:
В рамках предлагаемой классификации все инструменты антикоррупционной политики, попадающие в каждую из двух фундаментальных групп, различаются по направлению их воздействия. Это важно, так как, изучая тему противодействия коррупции, становится заметным, что ни один из методов не влияет на феномен напрямую. Более того, они, как правило, воздействуют опосредовано, противодействуя «монополии государства», увеличивая транспарентность деятельности государственного и чиновничьего аппарата или даже через повышение оплаты труда государственных служащих. В таблице 18 представлена классификация институциональных методов противодействия коррупции.
