Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Развитие библиографии исторических источников в условиях формирования отечественной исторической науки
1.1. Формирование массива документальных публикаций и отражение их в библиографическом аппарате исторических трудов 14
1.2. Отражение документальных публикаций в универсальных библиографическихпособиях 40
1.3. Отражение документальных публикаций в исторических библиографическихпособиях 46
1.4. Отражение документальных публикаций в библиографических указателях законодательных материалов 59
1.5. Выводы 68
Глава 2. Развитие библиографии исторических источников в первой половина XIX века в условиях становления в России вспомогательных исторических дисциплин
2.1. Формирование массива документальных публикаций и отражение их в библиографическом аппарате исторических трудов 70
2.2. Отражение документальных публикаций в универсальных библиографических пособиях 106
2.3. Отражение документальных публикаций в исторических библиографических пособиях 116
2.4. Отражение документальных публикаций в библиографических указателях законодательных материалов 154
2.5. Выводы 167
Заключение 170
Список использованной литературы 180
Приложение. Список библиографических источников 217
Список сокращений 221
- Формирование массива документальных публикаций и отражение их в библиографическом аппарате исторических трудов
- Отражение документальных публикаций в библиографических указателях законодательных материалов
- Формирование массива документальных публикаций и отражение их в библиографическом аппарате исторических трудов
- Отражение документальных публикаций в библиографических указателях законодательных материалов
Введение к работе
После появления гражданской печати при Петре I (1708 г.) в течение XVIII - первой половины XIX в. отечественная библиография (и универсальная, и отраслевая) прошла сложный период становления, когда разрабатывалась методика библиографической деятельности, зарождались не только ее конкретные формы и направления, но и первые теоретические представления. Создавались разнообразные библиографические указатели; многие из них (особенно - включающие сведения об исторических источниках) и сейчас активно используются. Тем не менее, этот период отечественными историками книжного дела изучен недостаточно.
В настоящее время правдивое освещение истории России особенно важно; по образному выражению Б.Г. Литвака, «в историческом сознании общества документальность выступает гарантом истины» [104, с.З]. Во-первых, огромное число публикаций источников входит в научный оборот. Во-вторых, следует учитывать, что наиболее часто обращаются к изданиям последних десятилетий; так называемый «полупериод жизни изданий» исторической тематики составляет 16,3 года [370, с. 56], после чего процесс старения информации приводит к прекращению их активного использования. Однако наряду с процессом старения имеет место и актуализация информации, когда в научный оборот возвращаются публикации прошлых лет: происходит переоценка отвергнутых фактов, идей, концепций, методов.
Эти процессы характерны и для потока документальных публикаций. Тем не менее, количество библиографических пособий, отражающих документальные публикации, в последнее время не увеличивается. Методические проблемы, связанные с их подготовкой, не обсуждаются. Более того, можно даже констатировать, что целенаправленного
библиографирования документальных публикаций по отечественной истории фактически не ведется. Тогда как со стороны специалистов закономерно сохраняется устойчивый интерес к данному виду указателей. Поэтому исследование истории библиографирования документальных публикаций в России представляет сейчас особенный интерес. Ведь главная задача этого направления — «выявить и привести в известность всю совокупность источников» [309, с. 273] по истории страны, а ее возникновение и нормальное функционирование свидетельствует о высоком уровне исторической науки в целом.
Среди археографов в 1990-е гг. стали высказываться мнения о необходимости сближения позиций книговедения (и библиографии) и археографии, поскольку «весь процесс публикации источника представляет собой процесс преобразования» последнего из элемента одной информационной системы (делопроизводственно-архивной) в элемент другой, родственной (книжно-библиотечной), которая имеет «свои собственные законы». Следовательно, любая археографическая публикация является «произведением печати и его частью», а в качестве таковых - может и должна «рассматриваться не только с источниковедческой и архивоведческой позиций, но и с позиций книговедческих» [178, с.43].
Актуальность исследования. В последнее десятилетие определился новый статус источниковедения в системе гуманитарных наук. Исторический источник «создает единую основу для междисциплинарных исследований и интеграции наук, а также для сравнительно-истоического анализа» [70, с.7]. В свою очередь, ситуацию с количеством опубликованных в 1990-х гг. документов историки характеризуют как «археографический взрыв» (он имел место не только в России, но и в некоторых других странах бывшего СССР). В то же время в 1991-1995 г. появилось большое количество публикаций, уровень археографической подготовки которых был чрезвычайно низок. Хотя даже электронные СМИ стали считать
обязательным составляющим своего благополучия (подписка, рейтинг и др.)
обнародование архивных документов [261, с. 108].
Изменилась ситуация и в отечественных архивах. В частности, в
деятельности ГАРФ произошел кардинальный поворот— от выявления и
издания документов по отдельным темам к комплексному изучению больших
массивов источников. Академик Н.Н. Покровский с удовлетворением
отмечал, что все попытки писать историю по-старому («на прежней
документальной основе») отныне следует считать неправомерными:
«Сегодня более, чем когда-либо — время публиковать источники» [140,
с.13].
В то же время академик РАН, директор Института всеобщей истории
А.О. Чубарьян с тревогой пишет, что «издано множество документов, но на
этой источниковой базе не появляются исторические труды», даже «нет
ощущения, что историки используют эти документы». По его мнению,
следует обеспечить синхронность издания и исследования источников [132,
с.9]. Общепризнанные авторитеты актовой археографии (СМ. Каштанов,
А.А. Хорошкевич) отмечают еще одну негативную тенденцию: в изданиях
исторических источников часто отсутствуют библиографические ссылки на
предшествующие публикации, что свидетельствует либо о невежестве, либо
о научной недобросовестности публикаторов.
Хотя общеизвестно, что поиск сведений о предыдущих публикациях источников — важнейшая часть любого квалифицированного научного исследования, многие авторы этот этап работы просто игнорируют. В одном и том же исследовании описание одного и того же документа может даваться по-разному, иногда с сильными искажениями (что при снижении качества редактирования тоже превращается в серьезную проблему). Не уделяется достаточного внимания освоению опыта историков (в том числе -дореволюционных), наиболее компетентных в библиографических и источниковедческих изысканиях. Тем временем быстро продолжает расширяться источниковая база отечественной исторической науки,
публикуется все больше ранее недоступных документов, и перед библиографами стоит задача максимально облегчить исследователям поиск нужной информации.
Под библиографированием понимается процесс, необходимый для создания библиографической информации, а объектом библиографирования является отдельный документ, его составная часть или совокупность документов.В свою очередь, историческим источником является «все, что создано в процессе деятельности людей, несет информацию о многообразии общественной жизни и служит основой для научного познания» [47, с.5]. Как носитель социальной информации исторический источник может выполнять «функцию канала передачи информации во времени» [47, с.7-8]. В работе рассматривается один из основных типов исторических источников (с точки зрения формы фиксирования социальной информации) -письменные, представленные в виде документальных публикаций.
В связи вышеизложенным представляется актуальным изучение начального этапа развития библиографирования исторических источников в России, так как в этот период закладывались основы эвристической культуры исторического исследования, был создан ряд указателей, до сих пор сохраняющих научную ценность. Этот опыт важен как для реконструкции истории отечественной исторической библиографии, так и для подготовки полной библиографии отечественного источниковедения.
Хронологические и территориальные рамки исследования: в работе рассматриваются издания, вышедшие на территории Российской империи в XVIII - первой половине XIX в.
Цель исследования - реконструировать начальный этап процесса развития библиографирования исторических источников в России, проанализировать опыт библиографов XVIII - первой половины XIX вв., показать способы отражения сведений об исторических источниках в универсальных и отраслевых библиографических пособиях, а также в составе библиографического аппарата исторических трудов.
Основные задачи исследования:
1) выявить предпосылки и изучить процесс становления библиографии
исторических источников в России;
2) установить первые отечественные библиографические пособия,
отражающие документальные источники;
3) показать роль ведущих отечественных историков XVIII - первой
половины XIX вв. в библиографировании исторических источников;
4) изучить связь библиографии документальных публикаций с
юридической библиографией в России;
5) на основе проделанной работы сформулировать рекомендации,
позволяющие использовать накопленный опыт для развития современной
библиографической эвристики в области источниковедения.
Объект исследования: деятельность по библиографированию исторических источников на начальном этапе своего развития, отраженная в массиве отечественных библиографических пособий, а также в библиографическом аппарате исторических трудов.
Предмет исследования: закономерности процесса эволюции создания массива библиографических пособий, отражающих сведения о публикациях исторических источников по истории России, прежде всего -документальных публикаций.
Методологическая база исследования. Связь библиографии
документальных публикаций с источниковедческими исследованиями
обусловили применение в данной работе как универсальных, так и
специализированных методов. В основе работы лежит сочетание
книговедческих, библиографоведческих и общеисторических методов. Общетеоретической методологической базой исследования послужили труды И.Е. Баренбаума, А.И. Барсука [242], А.А.Беловицкой [246], А.А. Гречихина [267], А.С. Мыльникова [328], в которых рассматриваются различные аспекты изучения и теоретического осмысления истории
библиографии в рамках книжной отрасли. В частности, нами были использованы историко-генетический, историко-сравнительный, историко-системный, а также статистический, эвристический, аналитико-библиографический и другие методы.
Степень разработанности проблемы. Непосредственно истории библиографии документальных публикаций в дореволюционный период посвящены работы Н.П. Лихачева, М.И. Ахуна, Е.Н. Малевича. В исследовании «О составлении перечня изданных русских актов» (2-е изд. Пг.,1923) [305] Н.П. Лихачев писал о «справочном указателе напечатанных русских актов», первые попытки составления которого он относил ко времени организации Археографической комиссии в Санкт-Петербурге (1834 г.) и деятельности П.М. Строева.
Статьи ленинградского библиографа М.И. Ахуна (1890-1942), опубликованные в 1920-1930-х гг., имели прикладной характер; в основном, это квалифицированно составленные обзоры [226, 227, 228]. Особое место занимает его статья «Библиография исторического источника» (1938 г.), в которой он попытался проанализировать разновидности публикаций источников по истории России и особенности их библиографирования [226, с.32-34].
Диссертационное исследование Е.Н. Малевича [309] «Проблемы библиографии источников по истории советского общества» (1971 г.) посвящено, в основном, периоду 1917-1970 гг. Для характеристики дореволюционного этапа развития библиографии исторических источников им было рассмотрено всего 10 указателей, изданных в XIX — начале XX вв. По мнению Малевича, особенность данного направления исторической библиографии в России - его относительно раннее возникновение, почти совпавшее с началом широкой публикации источников, тогда как в Германии, Франции и Италии оно возникло, когда накопилось достаточное количество научно-археографических изданий. В России появление библиографии исторических источников он относил к началу XIX в., когда в
журнале «Сын Отечества и Северный архив» был опубликован анонимный обзор «Иностранцы, писавшие о России в XVI и XVII столетиях» (1832. №23, 25, 27, 36). Соответственно, первым указателем документальных публикаций он считал «Указатель трактатов и сношений России с 1462 по 1826 г.» С. Доброклонского (1838 г.).
Практические и методические проблемы библиографирования исторических источников получили отражение в трудах Г.М. Марковской [311], Т.К.Рахмановой и Г.Д.Ушаковой [355], В.В. Филагиной [379], З.Л. Фрадкиной [382], Н.М. Черемисиной [387, 388, 390, 391]. Их появление было связано с изданием под руководством ГПИБ РСФСР серии «указателей документальных публикаций по истории советского общества» (пробный выпуск вышел в 1957 г.), охвативших период с 1917 по 1925 г. Отдельные указатели публикаций исторических источников рассматриваются в учебных пособиях по исторической библиографии И.Д. Парфенова [338], А.Л. Шапиро [392], Н.М. Черемисиной и Л.Н. Простоволосовой [341], а также в обобщающих монографиях по истории отечественной (в границах Российской империи) библиографии: Н.В. Здобнова [277], М.В. Машковой [320]; В. Жукаса [410] о литовской, И.И. Корнейчика [400], И.П. Крипьякевича [401] об украинской, Ю. Корпалы [407] о польской, В.Е. Леончикова [403] о белорусской библиографии. Но в целом история и современное состояние библиографирования документальных публикаций остаются недостаточно изученными, а обобщающие работы по этой теме, охватывающие дореволюционный период, отсутствуют.
Конкретные особенности библиографической части научно-справочного аппарата исторической книги, как и ее типология в целом, «информационные и познавательные возможности», а также источниковедческий потенциал [342. с.52], тоже изучены недостаточно (в особенности - на материалах отечественного книгоиздания). Существующие работы, например, А.С. Беляева [17, 18, 19], не дают полного представления о развитии научно-справочного аппарата исторической книги. Более того,
достаточно распространено мнение, что только к началу XVIII в. зарождаются в России «библиографическое цитирование» и библиографические ссылки [354, с.8]. Тогда как указанное явление обозначилось гораздо раньше.
Источниковая база исследования. При формировании источниковой базы настоящей работы учитывалось, что в современных условиях, по словам В.А. Фокеева, «все ярче проявляется <...> интеграция библиографии и источниковедения» [380, с. 15]. А значение библиографического указателя, как такового, может выйти за отраслевые границы, как фактор истории, имеющий всеобщий интерес [364, с.94-95].
Нами были использованы следующие основные группы источников: библиографические пособия и реестры архивных материалов; законодательные акты; исторические труды и публикации исторических источников по истории России; периодические и продолжающиеся издания; протоколы Археографической комиссии, опубликованные мемуары и письма библиографов и историков. Было выявлено и изучено de visu около 70 универсальных и отраслевых (научно-вспомогательных, книготорговых и в отдельных случаях рекомендательных) библиографических пособий, наиболее целенаправленно и типично отражавших исторические источники. Был просмотрен также массив основных трудов отечественных историков XVIII - середины XIX вв. Из них были вычленены 40 изданий, которые имеют полноценно оформленный библиографический аппарат и позволяют наиболее ярко выявить тенденции его развития и взаимосвязь с исторической наукой. Для выявления библиографических списков в законодательных актах было просмотрено первое «Полное собрание законов Российской империи» (от «Соборного уложения» 1649 г. до 1825 г.), содержащее около 10 600 актов, а также 19 основных библиографических справочников по русскому законодательству указанного периода.
Научная новизна и значимость диссертации заключается:
в обобщающем характере исследования, охватившего первые полтора века существования библиографии исторических источников в России;
в уточнении хронологических рамок возникновения библиографии исторических источников (в том числе - документальных публикаций) на территории Российской империи;
в выявлении изданий, которые содержат библиографические сведения о документальных публикациях, представляющих ценность для исторической науки (не переизданных и мало доступных для исследователей), а также в освещении вклада Д.А. Валуева, И.И. Голикова, Н.М. Карамзина, М.П. Погодина, М.М. Сперанского, М.М. Щербатова, И.Ф.Г. Эверса и других деятелей исторической науки и юриспруденции в развитие отечественной библиографии.
Практическая ценность исследования: выводы и положения, сформулированные нами на основе проведенного исследования, позволяют заполнить существующую лакуну в истории отраслевой (исторической и юридической) библиографии дореволюционного периода. Таким образом, реализуются итоговые положения Всероссийской научно-практической конференции «Ретроспективная национальная библиография Российской Федерации» (21-23 апреля 1998 г.) по созданию обобщающей библиографической информации о совокупном национальном фонде документов, сформированном в процессе исторического развития страны. Рекомендации, содержащиеся в заключении диссертации, могут быть использованы при составлении обобщающего указателя документальных публикаций по истории России. Результаты данной работы могут послужить основой для подготовки учебных курсов по истории общей и отраслевой библиографии, а также вспомогательных исторических дисциплин (на факультетах высших учебных заведений библиотечно-библиографического, информационного и историко-филологического профилей).
На защиту выносятся следующие положения:
1) в рассматриваемый период развитие библиографии исторических
источников тесно связано с развитием археографии и стимулировалось
источниковедческой составляющей исторических трудов;
формированию библиографии исторических источников, как самостоятельного направления исторической библиографии, предшествует ее латентное развитие в рамках универсальной, общеисторической и юридической библиографий; в качестве необходимого элемента источниковедческой библиографии можно рассматривать юридическую библиографию;
первая библиография документальных публикаций в России появилась в 1727 г., когда был опубликован именной указ Петра II «Об отобрании манифестов, выданных из бывшей розыскной канцелярии». Первые библиографические списки научно-вспомогательного характера даны в трудах И.И. Голикова: «Деяния Петра Великого, мудрого преобразователя России, собранные из достоверных источников и расположенные по годам» (4.1-12. 1788-1789), а также «Дополнения к Деяниям...» (4.1-18. 1790-1797);
4) библиография документальных публикаций на протяжении XVIII -
первой половины XIX вв. эволюционировала от эпизодических попыток
составления отдельных пособий библиографами, историками и правоведами
до формирования обширной области деятельности, удовлетворявшей (пусть
не всегда исчерпывающе и регулярно) потребности отечественной
исторической науки. Наша работа опровергает утверждения, относящие
появление подобных библиографических пособий к советскому периоду;
5) .„ : традиция оформления библиографического
аппарата (особенно - четких ссылок на используемые работы
предшественников и исторические источники), которая стала складываться
уже с конца XVII в., постепенно обретала устоявщиеся формы; наличие
ссылок и сносок стало осознаваться необходимой составляющей серьезного
научного труда.
Апробация работы осуществлялась посредством введения материалов исследования в научный оборот. Результаты и основные выводы были доложены на научных конференциях: «История, историография, библиотечное дело» (ГПИБ, 1994 г.), «Новые пути наук о культуре» (МГУКИ, 1995 г.), «Библиотека в контексте истории» (1999), «Чтения по истории библиотек и библиотечного дела Москвы» (2002, 2004), VIII и XI международных научных конференциях по проблемам книговедения (1996, 2004). Основные положения исследования также изложены в 13 научных публикациях (список приводится в конце автореферата).
Структура и объем диссертации. Исследование состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы (включает 410 названий) и приложения: списка библиографических источников (включает 56 названий). Каждая глава состоит из четырех параграфов. В конце глав приводятся выводы. Общий объем работы 221 стр., основной текст составляет 179 стр.'.
Формирование массива документальных публикаций и отражение их в библиографическом аппарате исторических трудов
В настоящее время под научно-справочным (научно-вспомогательным) аппаратом издания понимают его подсистему, которая состоит из таких структурных элементов, как вступительная статья, послесловие, комментарии и примечания фактографического характера, а также библиографический аппарат издания как таковой (библиографические ссылки, прикнижные или пристатейные библиографические списки или указатели). Его назначение - повышение эффективности издания. Основные задачи библиографического аппарата: ознакомить читателя с источниками цитат и помочь найти их; проинформировать о литературной базе написанного; дать возможность читателю выбрать литературу по теме произведения, а автору - сжать изложение, отослав читателя к публикациям, где затрагиваемый им вопрос рассмотрен более полно, подробно или иначе [324, с. 48].
Библиографический аппарат издания (первоначально - рукописной книги) формируется параллельно в Западной Европе и Византии. Историю византийской библиографии (ее существование долгое время отрицалось), унаследовавшей богатые античные традиции, подробно исследовал Б. А. Семеновкер. Он же проанализировал справочный аппарат «Дигест» Юстиниана [363, С. 86-98] и развитие библиографического аппарата византийского права и энциклопедий, в том числе - исторических; показал влияние византийской библиографии на древнерусскую [365, с. 129-154]. Семеновкер убедительно доказал, что результаты анализа «самого библиографического текста», а также «библиографического оформления произведения» (в особенности - библиографических ссылок как таковых) можно использовать «для получения новых исторических данных». К тому же «способы оформления ссылок до начала книгопечатания и даже вплоть до современной библиографической стандартизации сохраняли индивидуальные черты, характерные для определенного периода, школы или отдельного автора» [363, с. 161].
Применительно к древним и средневековым русским летописям, очевидно, можно говорить о зачатках библиографической культуры: в них встречаются ссылки на соответствующие места Священного Писания (Библии), сочинения византийских историков, хронографы, другие источники, которыми пользовался составитель данной летописи и т.д. Конечно, в первую очередь появление библиографических ссылок на Руси было связано с необходимостью оформлять должным образом цитаты из Священного Писания, затем - из произведений отцов и учителей церкви и прочих авторитетных религиозных сочинений. В частности, A.M. Камчатнов, проанализировав цитаты Толковой Палеи, пришел к выводу, что «древнерусские писцы хорошо различали свою и чужую речь и обладали достаточно развитой культурой обращения с чужой речью» [76, с. 16]. Академик Д.С. Лихачев, опираясь на разработки А.А. Шахматова, показал, что книжники придавали очень большое значение выбору оригинала, с которого надо было списывать текст. Различали списки старые и новые, исправные и неисправные и т.д. В некоторых случаях особо отмечались вставки из других списков или произведений на ту же тему, или отсутствие источников («И сия дозде дошедшее, и скончашася писания»). «О своих источниках и об обращении с ними древнерусские переписчики говорят неоднократно», - подчеркивал Д.С. Лихачев [105, с.97]. Проверка книг после переписки по тому или иному оригиналу была вменена в обязанность профессиональным переписчикам Стоглавые собором (1551 г.). В то же время, как указывает А. П. Пронштейн, летописцы не считали обязательным приводить эти источники во всех случаях. Современным исследователям часто приходится обнаруживать заимствование или скрытую цитату, основываясь на косвенных признаках, в том числе - по нарушению логической последовательности изложения материала. Более или менее «регулярно и сознательно ссылаться на источники тех или иных сведений» авторы исторических сочинений стали, начиная лишь с XVI - XVII вв. [150 , с. 27].
Результаты исследований Б. А. Семеновкера и А.П. Пронштейна подтверждаются данными историка А. П. Богданова, который доказывает, что в России библиографические ссылки были известны уже давно. Русские авторы стали применять систему ссылок задолго до знакомства с украинскими и польскими произведениями (которые, «как принято считать, служили «мостом» восприятия в России западной книжной культуры»), на основе «непосредственного знакомства с основами европейской культурной традиции, уходящей корнями в античность». Именно ссылки, по мнению Богданова, доказывают, что со многими произведениями античной классики «русские авторы знакомились напрямую, а не посредством польских переводов». Впрочем, о переоценке польских переводов писал еще филолог А. И. Соболевский (1857 - 1929), анализируя их влияние на литературу Московской Руси: «Произведений писателей-поляков у нас было переведено сравнительно немного; мы воспользовались, главным образом, польскими переводами западноевропейских произведений и написанными на польском языке сочинениями южнорусских авторов» [171, с. 50]. В то же время, по нашему мнению, правомерно говорить о влиянии «Хроники...» М. Стрыйковского1 (1582 г.) на форму библиографических ссылок в русских исторических трудах. Это произведение - «в известной мере итог развития польской историографии XVI в.» [158, с.6], к нему неоднократно обращались Kronika Polska, Litewska, Zmodzka, у wszystkiey Rusi Kijowskiey, Moskiewskiey... Konigsberg, 1582. русские переводчики (в частности, историк А.И. Лызлов в 1682 г.). Ссылки Стрыйковский делал на полях: "О tym czytay Philona Ant. Bibl.", "Genesis 9". "Gerberstein fol. 75", "O tym tez czytay Cromera lib. 7, cap. 21 de Sarmatis".
Как подчеркивает А. П. Богданов, ссылки на античных авторов «принято было игнорировать под предлогом, что-де они, скорее всего, списаны из польских или украинских сочинений» [23,с.72]. Фронтальная проверка этих ссылок была проведена лишь в наши дни, когда готовились академические издания трудов историка А. И. Лызлова (Скифская история. М.: Наука, 1990. 520 с.) и митрополита Игнатия Римского-Корсакова (Генеалогия. М.: Ангстрем, 1994. 242 с). Удалось выяснить не только круг чтения названных авторов, но и все иностранные и русские источники, которыми они пользовались. Причем оказалось, что число «заимствованных ссылок» достаточно мало и укладывается в рамки «одного из элементов европейской культурной традиции с древнейших времен» [23, с.88].
Отражение документальных публикаций в библиографических указателях законодательных материалов
Выше уже упоминалось о попытках И.И. Голикова собрать и выявить петровские указы. Рассмотрим ситуацию с учетом и библиографированием законодательных материалов, которые сейчас рассматриваются в числе наиболее ценных исторических источников.
Первый из нами установленных библиографических указателей такого рода относится к послепетровскому этапу российской истории. В бурную "эпоху дворцовых переворотов" на престол в 1727 г. взошел Петр II — сын казненного царевича Алексея Петровича. Он распорядился изъять указы, порочащие его отца и бабку — царицу Евдокию Лопухину, изданные Петром I. Этот документ можно прочитать в седьмом томе "Полного собрания законов Российской империи"20, полностью он приводится также в нашей работе "К предыстории "Русского Дипломатария" [237, с. 92], ниже даны извлечения:
"Об отобрании манифестов, выданных из бывшей розыскной канцелярии. Объявляется во всенародное известие. Его Императорское Величество указал, выданные в народ в прошлых годах Манифесты, которые опубликованы по делам, бывших в Розыскной Канцелярии, под ведением Петра Толстова ... все собрать в одно место, а именно в Санкт-Петербурге, и ближних сюда Губерний в Сенат, и в Москве и прочих ближних к ней Губерний в Сенатскую контору, чтоб впредь ни в которых Коллегиях и Канцеляриях, також и в городах по Канцеляриям же и по церквам, оных отнюдь не было и не читали ... и впредь никому тех Манифестов в домах своих ни под каким видом не держать и не читать. А кто имея у себя те Манифесты в домах и не объявит, или из Коллегий и Канцелярий собрав в те места не отдадут: то те люди отданы будут к суду. А в которых годах, месяцах и числах, те Манифесты напечатаны и в народ выданы, тому при сем указе сообщена роспись.
1. Роспись. Февраля 3 дня 1718 года о наследствии. Того же года Июля 25 дня, Объявление блаженныя памяти о Государе Царевиче, и другое по делу Глебова и Епископа Досифея. 3. Устав о наследствии престола Российского, Февраля 5 дня 1722 года. Также и прочие, если к тем делам явятся приличные" .
Таким образом, перед нами— первый библиографический список документальных источников в России, напечатанный гражданской печатью и имеющий громадный тираж (по меркам того времени). Через 14 лет Елизавета Петровна после восшествия на престол дала именной указ "О восстановлении власти Сената" 12 декабря 1741 г., в котором, помимо всего прочего, повелевалось приступить к "сочинению реестра указам прежних царствований, которые пользе Государственной противны". В хронологическом порядке перечисляются те указы Петра I, согласно которым "Правительствующий Сенат да будет иметь бывшую силу и власть в правлении внутренних дел":
"...на основании, учиненном от Нашего Государя Отца, Блаженныя памяти, Петра Великого, указами Его, обретающими и ныне в Сенате, а именно: 12 Генваря, 5 Февраля, 4, 6, 11, 27 Апреля, 18 Майя, 6 Июня 1722 и 1723 Ноября 5, 6 чисел, 1724 Генваря 20, 22, 31 чисел, в которых обретаются и настольные в Сенате и во всех судных местах указы, и прочими Его Величества указами, которые здесь и не означены. И повелеваем все Его Величества указы и регламенты наикрепчайшие содержать"22. Видно, что форма библиографического описания не устоялась: даже в одной и той же строчке сначала идет то дата указа, то его название (причем не всегда точные). К тому же авторы его затруднялись перечислить все указы, о которых шла речь, ограничиваясь только основными, ссылаясь на прочие, "к тем делам... приличные", и т. д. Ясно, что составители указов сознавали всю важность приводимых реестров для правильного функционирования государственного механизма. Вместе с тем реестры составлены были произвольно, без продуманного плана.
Тем временем дело о составлении реестра указов, которые "пользе Государственной противны", затянулось надолго. Через тринадцать лет, в марте 1754 г., граф П. И. Шувалов отметил, что указов так много, дела так сложны, что компетенции чиновников просто не хватает. Может быть, не случайно 28 июня того же года было решено создать новую комиссию по кодификации Российских законов.
Положительной тенденцией следует считать появление подробных оглавлений в сборниках законодательных материалов. Иногда эти оглавления принимают форму ретроспективных библиографических указателей. Примером тому может служить "Реэстр печатным указам 1727 году"23 (в трех графах содержались сведения о месяце и дне выхода указов, а также страницы). Разумеется, они не могли заменить полноценного библиографического учета правительственных указов и распоряжений.
О внимании к этому вопросу свидетельствует и речь профессора права, академика Ф.Г. Штрубе де Пирмонта (1704 — ок. 1790) "Слово о начале и переменах российских законов"24 (отклик на книгу Ш. Монтескье "О духе законов" (1748), где говорилось о бесправии жителей Московии). В связи с этим Штрубе де Пирмонт "дает первый опыт исторического обзора русского законодательства" — от договоров Олега и Игоря с Византией, упоминаемых в летописи, изложения "Русской Правды" (еще не изданной) до современных ему законов [29, с. 38-39]. Он широко использовал материалы, собранные В.Н. Татищевым.
Формирование массива документальных публикаций и отражение их в библиографическом аппарате исторических трудов
Как отмечает В.Ю. Афиани, к началу XIX в. "публикации исторических источников утверждаются в структуре книжного репертуара, складывается довольно устойчивая традиция издания документов прошлого в периодике" [10, с. 28]. В то же время в первой половине XIX в. их научная публикация требовала больших усилий (особенно до создания Археографической комиссии в 1834 г.) — действовали цензурные ограничения, не всегда ученым разрешалось пользоваться архивами, не все периоды русской истории можно было освещать в печати. Предпочтение отдавалось изучению повествовательных источников (летописей, хронографов и т.д.). Тем не менее уже в 1811г. по инициативе канцлера Н.П.Румянцева была учреждена Комиссия печатания государственных грамот и договоров при Московском архиве МИД (бывший МАКИД). В фундаментальное "Собрание государственных грамот и договоров..." (М., 1813—1894. Ч. 1-5) вошли документы за период с 1229 по 1696 г. Впоследствии издание исторических источников продолжила Археографическая комиссия.
Мысль об организации центра исторических исследований и главного хранилища соответствующей литературы (и источников) в России продолжала обсуждаться научной общественностью страны. После Г.Ф. Миллера время от времени на страницах периодической печати появлялись интересные проекты. Так, в 1817 г. историк и библиограф Ф.П. Аделунг опубликовал в журнале «Сын Отечества» статью «Предложение об учреждении Русского национального музея» , в котором особо оговаривал необходимость организации отделения «Литература и искусства». «В сем отделении заключаются все произведения литературы и искусства, относящиеся к России», - писал он. Должны были быть организованы: библиотека, собрание рукописей, собрание ландкарт и планов и т.д. Важно, что библиотека должна была иметь «сколь возможно полное, систематическим порядком расположенное собрание всех книг, напечатанных на русском и иностранных языках о России», в ней должна была быть отражена и «история со всеми вспомогательными к ней науками» [221, с. 58 - 59]. Позднее в «Сыне Отечества» историк и педагог Г. фон Вихман опубликовал статью «Российский национальный музей» на ту же тему (1821. Ч. 71. №33. С. 289 - 310). Он тоже предлагал собрать в национальной библиотеке, которая должна была стать частью этого музея, «все те сочинения, которые с древних до новейших времен напечатаны на разных языках и почему-либо относятся к России», составить «главные реестры» всем «находящимся в государстве рукописным памятникам» и сделать их доступными всем желающим. Его проект широкомасштабной библиографической деятельности предваряет, таким образом, указанную ниже программу археографа и библиографа П. М. Строева (1796-1876).
Последний сыграл большую роль в создании Археографической комиссии. В 1823 г. Строев в своей знаменитой речи в Обществе истории и древностей российских призывал ученых "извлечь, привести в известность и, если не ... обработать, то доставить другим средства обработать письменные памятники нашей Истории и древней Словесности, (курсив П.М. Строева - Д.Б.) пространстве от Белого моря до степей Украинских, и от границ Литвы до хребта Уральского ... Вот наше поприще и труды, нам предстоящие! Их достойно оценит признательное потомство ... ". П.М. Строев говорил о деятельности в масштабе всей страны: "Не довольно Москвы для поприща нашей деятельности: пусть целая Россия превратится в одну библиотеку, нам доступную. Не сотнями известных рукописей мы должны ограничить свои занятия, но бесчисленным множеством их: в монастырских и соборных хранилищах никем не хранимых и никем не описанных, в архивах, кои нещадно опустошает время и нерадивое невежество, в кладовых и подвалах, недоступных лучам солнца, куда груды древних книг и свитков, кажется, снесены для того, чтобы грызущие животные, черви, ржа и тля могли истребить их удобнее" [13, с. 67]. Но на этот призыв откликнулись не сразу. Лишь в 1828 г. при поддержке Императорской академии наук (и министра народного просвещения графа С.С. Уварова) П.М. Строев возглавил знаменитую Археографическую экспедицию, организованную для выявления и сбора письменных источников по истории России. Его деятельным помощником был Я.И. Бередников; об их библиографических трудах будет сказано ниже.
К 1827-1828 гг.относится любопытный проект об организации при Дерптском университете (в Лифляндской губернии) так называемой «Славянской библиотеки». Инициатором его выступил историк И.Ф.Г. Эверс, бывший тогда ректором университета. Он писал в Министерство народного просвещения: «такового собрания настолько недостает в Дерптском университете, но и кажется, нет нигде в Государстве, а пока недостает оного, дотоле по части древней российской истории вообще, особливо же по части права, нельзя издать ничего удовлетворительного» [337, с. 230]. Замысел этот был связан с проектом организации во всех отечественных университетах кафедр славяноведения, причем центром подготовки преподавательских кадров предполагалось сделать именно Дерптский университет.
В 1829-1834 гг. Археографическая экспедиция обследовала свыше 200 библиотек и архивов центральных губерний Российской империи (при этом были выявлены свыше 3 тыс. источников XIV-XVIII вв.). Для публикации и изучения этих документов в 1834 г. была создана Археографическая комиссия при Министерстве народного просвещения в Санкт-Петербурге -"ведущее научное учреждение XIX в. в области истории России" [97, с. 340]. Уже современники видели определенную преемственность Румянцевского кружка и Археографической комиссии.
Академик С.Ф.Платонов (1860-1933) в своей речи на заседании, посвященном 100-летию Археографической экспедиции отмечал, что появление в 30-х и 40-х годах XIX столетия изданий Археографической комиссии "создало совершенно новую обстановку для ученой работы в сфере изучения русского прошлого и само по себе явилось крупнейшим фактом в истории нашей науки" [138, с. 365]. Среди этих изданий — "Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедициею" (СПб., 1836. Т. 1—4), "Акты юридические, или собрание форм старинного делопроизводства" (СПб., 1838), "Акты исторические" (СПб., 1841-1842. Т. 1-5), "Дополнения к Актам историческим" (СПб., 1846-1872. Т. 1-12) и др. Огромное значение имела публикация Н.В. Калачовым "Текста Русской Правды на основании четырех списков различных редакций" (М., 1846), который "на протяжении почти целого века служил единственным полным пособием" при изучении этого источника [170, с. 560].
Начиная со второй половины 1820-х гг. происходит резкий рост количества публикаций документальных источников в периодической печати [9, с. 36], в журналах появляются специальные разделы "Исторические материалы" и т.п. В рамках исторических разысканий на фоне активного развития отечественной археографии шло формирование источниковедения и других вспомогательных исторических дисциплин — палеографии, дипломатики, сфрагистики, нумизматики. В архивном деле достигнут существенный прогресс не только в описании документальных материалов, но и в публикации этих описей.
Отражение документальных публикаций в библиографических указателях законодательных материалов
Н.В. Здобнов отмечал появление в первой четверти XIX в. единичных указателей русских законов; наиболее значительными он считал вышедшие в 1821-1825 гг. пособия А.Д.Щербакова, А.И. Спасского и П.В.Хавского. Следует отметить, что в 1804-1826 Комиссией составления законов и другими кодификационными учреждениями эпохи Александра I издавались соответствующие указатели: "Реэстр указам, манифестам, докладам, штатам и другим положениям 1801 года напечатанным" (СПб., 1801. 28 с), "Хронологический и азбучный реэстры узаконениям, содержащимся в журнале законодательства 1818 г." (СПб., 1819. 43, 79 с), "Реэстр указам, манифестам, докладам, штатам и другим положениям 1809-1820" (СПб., 1821. 242 с), "Общий указатель Российских законов, или Оглавление высочайших узаконений и последовавших от правит. Сената указов с показаниями, где оные напечатаны. С 1801 по 1813 г." (М., 1823. 281с), "Указатель российских законов, или Оглавление высочайших узаконений и последовавших от правительствующего Сената указов, с показанием, где оные напечатаны. С 1801 по 1823 год" (М., 1824. 297 с) и т.п. Знаменательно, что забота о ретроспективном учете законодательных материалов сочеталась с попытками наладить их текущую регистрацию. Главным достижением того времени можно считать обязательное указание источников публикации; гораздо точнее стали приводить в библиографическом описании и названия законов.
В первой четверти XIX в. (когда еще не было создано II отделение собственной Е.И.В. Канцелярии) библиографирование законодательных источников осуществлялось либо в указателях, либо в приложениях к сборникам действующего законодательства: в качестве реестров, алфавитных или систематических. Первым в этом ряду стоит фундаментальный
"Указатель законов..." (М., 1803-1812)113 Л.М.Максимовича, который в предисловии "История российских законов" (С. I-XIV) дал обзор важнейших законов (по царствованиям), отмечая важнейшие их публикации. Пожалуй, впервые в практике юридической библиографии того периода комплексно учитывались опубликованные и архивные документы (автор в то время был редактором в Комиссии составления законов).
В частности, есть ссылки на "Словарь..." М.Д. Чулкова. Для отдельных положений указывается, из какого закона или регламента они взяты. В библиографическом описании каждого документа обязательно присутствует дата принятия ("Указ 716 года. Апреля 15 дня") или название ("Грамота Царя и Великого князя Иоанна Васильевича о даче Боярам, Окольничим и детям Боярским поместья и отчин"). В конце — предметный указатель ("оглавление"). Характерно, что разным видам документальных публикаций соответствовали краткие определения:
"Жалованныя грамоты. Прежде как Дворецкие были по Княжениям, то Шляхетство было под их ведением и судом; оныя же грамоты чаятельно должности и преимущество онаго заключали". Однако при тщательном изучении этого указателя М.М. Сперанский выяснил, что хотя это "лучший и обширнейший" из всех подобных трудов, в нем пропущены законы за 48 лет (с 1649 по 1703 г.). Кроме того, были выявлены пропуски "многих важнейших узаконений", в разных томах были помещены вместо указов выписки и оглавления их, нередко они даже приводились в другом месте под другим заглавием. Систематический и алфавитный порядок оказались во многом "мнимыми" [173, с. 133-134, 155]. Видимо, "Высочайшее дозволение" иметь "свободный вход в Государственный и Сенатский Архивы", чтобы все материалы можно было сравнить с подлинниками, не решало всех проблем [50, с. 125]. Выдающимся для своего времени пособием было "Руководство к познанию российского законодательства" коллежского советника 156 З.А. Горюшкина (М., 1811-1816. Кн. 1-4. 2306 с, разд. паг.), преподавателя Московского университета и Благородного пансиона. Его характеризовали как юриста, который впервые "привел в систему" множество отраслей отечественного законодательства— "никто не имеет больше него права на звание Российского хорошего Юриста", он "первый начал излагать сущность законов подлинными их словами", а его сочинение — "замечательно как по своему содержанию, так и по качеству изложения" [50, с. 127-128]. Правда, его систематизация уже в начале 1830-х гг. считалась устаревшей. Во II отделении своей книги ("О происхождении законов подробно") он давал подстрочные ссылки на исторические труды и источники, краткие, но не всегда точные. Так, например, "Русская правда", опубликованная В.Н. Татищевым, на с. 56 называется как "Правда Русская, напечатанная в книге, под именем: Продолжение древней Рос. Вивлиофики", а на с. 57 уже точнее — "В книге: Продолжение древней Вивлиофики. Часть 1-я, стран. 16-я напечатано: Правда установлена Русской земли..." Зато на с. 48-73 приводится хронология важнейших законов и указов от Рюрика до Александра I (последние, разумеется, подробнее всего).
