Содержание к диссертации
Введение
РАЗДЕЛ I. Развитие представлений о сущности, meтодологии и статусе библиотековедения
ГЛАВА 1. Предыстория библиотековедения
1. Библиотековедческая мысль древности
2. Библиотековедческая мысль средневековья 37
ГЛАВА 2. Библиотековедение XIX в. 57
1. Библиотековедение ведущих зарубежных стран 60
2. Библиотековедение России 71
ГЛАВА 3. Библиотековедение XX в. 80
1. Библиотековедение ведущих зарубежных стран 81
2 Библиотековедение России 127
РАЗДЕЛ II. Сущностяметодология и статус современного библиотековедения (90-е гг. XX в.)
ГЛАВА 1. Сущность библиотековедения 183
1. Объект и предмет 184
2. Структура 215
3. Функции 233
ГЛАВА 2. Методология библиотековедения 242
1. Философско-гносеологическая база 242
2. Научно-методические основы 278
3. Организационно-процедурные элементы 302
ГЛАВА 3. Статус библиотековедения 317
1. Общая характеристика статуса библиотековедения 319
2. Библиотековедение и родственные дисциплины 328
3. Библиотековедение и прочие дисциплины 340
Заключение 351
Список основной использованной литературы 371
Приложение 403
- Библиотековедческая мысль средневековья
- Библиотековедение ведущих зарубежных стран
- Организационно-процедурные элементы
- Библиотековедение и родственные дисциплины
Введение к работе
Актуальность темы. Со второй половины XX в. мировое иблиогековедение неуклонно движется в направлении фундамен-ільньїх изменений, равных которым, видимо, еще не было в его стории. Данная тенденция обещает достигнуть своей кульмина-ии в ближайшие десятилетия, когда может прямо встать вопрос: ыть или не быть библиотековедению в том виде, в каком оно ытует ныне в сознании значительной части профессионального нблиотечного сообщества. Особо остро дилемма стоит перед гечественным библиотековедением, которое в силу объективных субъективных причин характеризуется большей традицион-остыо, чем некоторые зарубежные школы, хотя и их развитие не пшено cqjbe3Hbix проблем.
Главная движущая сила, обусловливающая коренные из-енения в библиотековедении, - это объективный, всепроникаю-1ий, глобальный процесс, получивший название щформатизация общества".
Информатизация общества, усиление значимости инфор-ационного фактора, нарастающее его уравнивание с фактором атериальным влекут за собой коренные, широкомасштабные, ачественные изменения в библиотечном деле.
Глубочайшим образом начинают изменяться представлена о самой библиотеке. Когда-то она воспринималась как кни-эхрашшище. Это не мешало ей более или менее удовлетвори-гльно выполнять свои социальные функции. Tenq)b такого рода одход все более, заметно входит в противоречие с объективной гйствительностыо и начинает замещаться информационным.
Поистине революционно преобразует библиотеки ком-ьюникация - комплексное внедрение новейших "высоких техно-огий" индустрии информации, высокоэффективных носителей нформащш, вычислительной техники, "интеллектуальных" тех-ических средств связи, а также соответствующих изменившемуся ровню технического оснащения новых приемов и методов би-лиотечной работы.
Ъмпыошжация библиотек - процесс, который еще далек от за-гршения. Поэтому его последствия явно недооцениваются. От-ода и убежденность, что все будет идти по-старому. Между тем снова такой позиции становится все более хрупкой. Мощный олчок ее ускорению ожидается со стороны интенсивно разви-ающейся индустрии информации. Прогнозируемое распростра-
нение новых суперЭВМ, обладающих гораздо более высоким быстродействием и "способностями", приведет к практичега полной замене ручного труда в библиотеках машинным, не г
ВОрЯ уже О Качественно НОВЫХ ВОЗМОЖНОСТЯХ библИОТеЧНОГО О'
служивания. Открытие в МГУ [1997] "трехмерной компыотернс памяти", позволяющей вместить в объеме, равном "стакану воды все информационные ресурсы, к примеру РГБ, обещает превр тить мечту ученого об обладании на дому крупнейшими библи теками мира уже не как утопшо, а в качестве повседневног обиходного дела. Революционно-преобразующее воздействие і технологию библиотечной работы окажет создание глобальне системы связи, включающей спутниковую теле- и радиосвяз телесистемы типа Internet, ТВ-Информ и другие "интеллект альные" технические средства коммуникации.
Длительная эксплуатация таких мощных систем, к* Internet, OCLC, дает основание для прогноза о том, что традиці онные библиотеки лишены значительной перспективы. Они уя теперь должны сделать выбор: принять участие в дальнейик развитии общества по пути информатизации или превратиться музеи книги.
Итак, в обозримом будущем придется иметь дело не привычным профессиональным пространством, существовавши практически неизменным в течение столетий, а с совершенно н вой макро- и микросредой, которая заставит nq)ecMOTperb и ходные основания библиотечной теории.
Это означает возникновение в библиотековедении при ципиально новой, сложной проблемной ситуации, причем из ра ряда таких, которые обычно характерны для переломных моме тов в развитии науки. Ее существо выражает проіиворечие меж; библиотечным делом как реальным объектом, который фундаме тально изменяется под влиянием информатизации общества компьюникации библиотек, и тем традиционным объектом, к торым по инерции продолжает onqnipoBaTb библиотековедеи как научная дисциплина. Путь его разрешения - приведение пре ставлений библиотековедения о своем объекте и предмете в соо ветствие с объективной действительностью. Способ разрешение стратегия коренного обновления библиотечной теории, пре усматривающая решительный отказ от устаревших положеш прошлого, какими бы прогрессивными и ценными они ни бьп для своего времени, активный ее разворот к востребованию, вне рению и развитию идейно-теоретических, социально-политичс ких, технико-технологических новшеств конца XX в., какими (.
привычными они ни казались с точки зрения бытующих ныне щетщий, бережное сохранение традиций, ценностей и норм, эавданных временем, прежде всего, идеалов демократизма би-тотечного дела, его гуманизма, интеллектуальной свободы, >боды доступа к информации.
Стратегия обновления - сложный, многоаспектный ком-жс задач, решение которых потребует не только длительного эяеии, но и усилий многих коллективов специалистов. Поэтому данной диссертации рассматривается лишь ее общетеоретнче-ш смысл, выраженный в категориях сущности, методологии, »туса библиотековедения. Такой подход имеет ключевое значе-е для преодоления кризисной ситуации. Он открывает возмож-сть разрешения не частного, не второстепенного, а главного отиворечия современного библиотековедения. Именно это, в рвую очерещ,, обусловливает актуальность данного диссерта-онного исследования.
Объект исследования - библиотековедение как научная дис-гошна.
Предмет исследования - научные представления о его сущ-сти, методологии, статусе.
Цель исследования - выработка новой сущностной теории блиотековедения, соответствующей императивам информати-ции и демократизации общества.
Задачи исследования:
- анализ исторической эволюции взглядов на сущность,
тодологшо и статус библиотековедения;
выявление его подлинной сущности ;
развитие представлений о его методологической базе;
уточнение статуса библиотековедения. Разработанность проблемы. Мировая литдэатура в облас-
библиотековедения чрезвычайно обширна, превышая два - три шлиона названий. Однако работам общетеоретического плана в й принадлежит скромное место. Еще меньше изданий, непосред-венно относящихся к теме zuiccqvraunoHHoro исследования.
За рубежом существует историография пока лишь би-иотечного дела. Российское библиотековедение гораздо дальше, и зарубежное, продвинулось на пути к созданию историогра-ш библиотековедешія. Однако в целом проблема комплексной всеобъемлющей историографии библиотечной науки не решена і в России, ни за рубежом.
Как принято считать, истоки библиотековедения восхо-т к глубокой древности, когда примерно в середине II тысячеле-
тия до н.э., т. е. много времени спустя после изобретения письменности, возникли первые библиотеки. Его исторические корни связаны с библиотечным делом древних Ближнего Востока, Греции, Рима, Китая и других стран.
В зарубежной литературе возникновение теоретических основ библиотековедения иногда связывается с такими именами, как: Ченг Джу (Cheng Ju) и Зенг Киао (Zheng Qiao) [период правления династии Сонг (Song),960 - 1279], К. Геснер ( К. von Gesner) [1516 - 1565], Г. Нодэ (G. Naude) [1600 -1653], Д. Дьюри (J. Dury), Г.В. Лейбниц (G.W. Leibniz) [1646-1716]. Не подвергая сомнению историческую значимость их трудов, тем не менее согласиться с этим нельзя. Их работы представляли собой лишь самые предварительные подступы к проблеме.
Имеется гораздо больше оснований считать, хотя и с некоторыми оговорками, что "отцом" библиотековедения как науки является немецкий библиотекарь М- Шреттингер (М. Schrettinger) [1772-1851]. В 1808 - 1829 гг. он выпустил в свет свою книгу "Опыт HC4q)iibroaioujero учебника по библиотековедению, или руководство по успешному веденню дел библиотекарем" ("Versuch eines vollstaendigen Lehrbuches der Bibliotheks-vvissenschaft oder Anleitung zur vollkommenen Geschaeftsfuehrung eines Bibliothekars"), в которой впервые ввел в оборот само понятие "библиотековедение" и дал его определение. Под библиотековедением он понимал "практические знания", помогающие "построить из собранных книг... библиотеку", причем знания, "требующие специального изучения" и объединяемые "понятием библиотековедение".
В течение XIX в. развитие представлений о библиотековедении за рубежом и в России протекало в рамках единого теоретического русла, хотя и имело сложный, противоречивый характер. Независимо от того, к какой школе относили себя те или другие библиотековеды, их взгляды объединял формально-техннческнй подход. Библиотековедение зародилось как формально-техническая наука и продолжало ею оставаться в течение почти полутора веков.
Проблема сущности библиотековедения хотя и ставилась в работах А. Грезеля (A. Graesel), К. Дзяцко (К. Dziatzko), М. Дьюи (М. Dewey), Х.Мольбеха (Ch. Molbech), А.Ф. Шмидта (A.F. Schmidt), Э. Цоллера (E.Zoller) и многих других авторов, но глубокой разработки в тот период получить не могла. Практически вне поля зрения оставались вопросы методологии, научной методики библиотековедения. Что же касается статуса, в течение всего
КЛХ и отчасти XX в. оно рассматривалось и как наука, и как искусство, и даже как ремесло. Еще не произошло четкого отде-іения библиотечной теории от библиотечной практики.
В XX в. мировое библиотековедение характеризовалось штенсивным развитием представлений по коренным общетеоретическим вопросам, причем уже не в рамках единого фронта ис-;ледований, а в двух отличных друг от друга, во многом проти-шположных и в то же время взаимосвязанных направлениях: 5уржуазном и социалистическом.
С начала столетия в зарубежном библиотековедении ведется активный поиск сущности библиотековедения, его теорети-іеской основы, харакз^)юующийся в течение почти всей nqjBofi Головины века противоборством прагматического, сциентистско-о, антисциентистского и других направлений. В трудах П. Бат-іера (P. Butler), В. Герзе (W. Herse), Ф. Кнорра (F. Knorr), Т. Іандау (T.Landau), Г. Лея (G. Leyli), Г. Лейдннгера (G. Leidinger), &. Милькау (F. Milkau), А. Предеека (A. Predeek), раннего Ш.Р. 'анганатана (Sh. R. Ranganathan), Р. Фика (R. Fick), Й. Форсти-rca (J. Forstius), А. Харнака (A.v. Harnack), Ф. 3ftxnq)a (F. Eichler) і др. представлен широкий спектр суждений, еще нуждающийся в :пециальном исследовании. Однако зарубежному библиотековедению, несмотря на многие важные достижения, не удалось придти к каким-либо единым позициям в отношении поставленных іроблем. В первой половине XX в., как и ранее, оно оставалось преимущественно формально-технической дисциплиной.
Вторая половина XX в. отличается особенно плодотворном развитием библиотековедения в ведущих зарубежных стра-іах, прежде всего, в США. Под влиянием теоретического кризи-а, который возник в библиотековедении 60-70-х гг. под давлени-м изменения общественных потребностей в информации, библиотековедение зарубежных стран некоторое время пыталось іайти "убежище" в документоведешш, однако, в отличие от рос-ийского, довольно скоро осознало его "тупиковость" с точки рения решения возникших проблем.
В силу этого оно сменило свои ориентации и перешло на информационную парадигму. Как показывают работы Ч.Х. Дэви-а (Ch.H. Davis), Ф.У. Яанкаспера (F.W. Lancaster), Д.Э. Ранга J.E. Rush), М. Tay6qia (M.Tauber), П.Е. Стенстром (Р.Е. Itenstrom), Ф.Д. Стилоу (F.J. Stielow), Д.Д. Фоскетта (Foskett XJ.)f Д.Х. Ширы (Shera J.H.) и др. авторов, современное зарубеж-юе библиотековедение в основном отошло от документоведения [ в сущностном плане трактуется как информационная наука. Это
следует рассматривать как достижение и одновременно і угрозу. Достижение - потому, что оно преодолело формалы техническое и документное понимание библиотековедения. Уг зу - потому, что в результате наметившегося "стирания" граь между библиотековедением и информатикой проблематичньв будущем может стать само существование библиотековедения і науки.
Скромные результаты были достигнуты зарубежным блиотечным сообществом в разработке проблем методологи! статуса библиотековедения.
Отечественное библиотековедение в течение XX столе тоже пережило сложный, одновременно продуктивный и под драматичный период.
С начала века усиливаются исследования теоретическ характера. К теоретическим проблемам библиотековедения об щаются в своих работах Е.В. Балобанова, К.И. Рубинский, J Хавкина и др. Делаются попытки определения объекта и предм библиотековедения.
Особенно интенсивными темпами отечественное блиотековедение развивается в годы советской власти. Это уб< тельно показано в фундаментальных работах К.И. Абрамі А.Н. Ванеева, О.С. Чубарьяна и подтверждается содержан информационного потока за 1917 - 1990 гг.
Уже в первые десятилетия советской власти начиї разрабатываться вопрос о сущности библиотековедения, его < екте и предмете. К нему обращались А.И. Калишевский, ] Симановский, Н.М. Лисовский, М.И. Щелкунов, Я.П. Гребен ков, A.M. Ловягин, М.Н. Куфаев, Л.Б. Хавкина, И.Е. Чарно кая, Б.С. Боднарский, Н.А. Рубакин (за рубежом) и др. Их тр имели важное значение для изучения проблемы.
Беспрецедентно успешно советское библиотековед развивалось во второй половине XX в. Усилиями российски* блиотековедов были решены многие крупные проблемы, НМЄІ как общегосударственное практическое, так и теоретическое чение. Благодаря работам, главным образом, О.С. Чубар [1908-1976] был дан мощный толчок исследованиям в обл общего библиотековедения, которое по уровню разработанн заняло ведущее место в мире.
Крупным вкладом в разработку общетеоретических блем библиотековедения явились труды К.И. Абрамова, А.Н неева, Ю.В. Григорьева, Н.С. Карташова, B.C. Крейденко, ] Столярова и др.
Заметным явлением была дискуссия конца 70-х гг. о его іьекте и предмете, проводившаяся на страницах журнала иблиотекарь" и некоторых других изданий, однако не привед-ія к радикальным теоретическим новшествам.
Благодаря фундаментальным трудам советских ученых к
нцу социалистического периода отечественное библиотекове-
ние сформировалось как самостоятельная, зрелая практически
і всем основным параметрам научная дисциплина общественно-
цикла, изучающая закономерности библиотечного дела.
В то же время общетеоретическая ситуация, сложившаяся российском библиотековедении в течение последних 2 - 3 деся-летий, далека от того, чтобы рассматриваться однозначно удо-етворительной. Дело, прежде всего, в том, что несмотря на ренные изменения, происходящие в библиотечном деле, все лее выявляющие его информационную сущность, отечественное [блиотековедение, с точки зрения основной научной парадигмы, одолжает по-прежнему придерживаться, главным образом, до-ментного подхода, рассматривая его как наиболее общую, ис-дную теорию.
Российское библиотековедение гораздо чаще и активнее, м зарубежное, касалось проблемы методологии. Однако, за не-торыми исключениями, это не выливалось в развернутые фун-ментальные или конкретные проблемно-ориентированные ис-едования. Основной результат можно было бы свести к общему зису о том, что его методологическую основу составляет марк-стско-ленинская философия. Такой подход оказался узким. Для временного же российского библиотековедения характерны мптомы методологического хаоса.
Заметные успехи были достигнуты в изучении статуса би-иотековедения. Однако требуется продолжение исследований, торое отражало бы современное состояние вопроса.
Обобщая сказанное, приходится констатировать, что облематика, сущности, методологии, статуса в зарубежном и ссийском библиотековедении не получила надлежащей разра-гки Это тормозит дальнейшее развитие библиотечной теории и актики, еще раз свидетельствуя об актуальности темы диссер-ционного исследования.
Изложенное необходимо дополнить упоминанием о том, э диссертант в течение примерно двух десятилетий принимал їстие в изучении общетеоретических проблем зарубежного и гчественного библиотековедения, посвятив этому более 100 бликаций.
Основным источником диссертации явился информацио: ный массив научной классики, сложившийся к настоящему вр мени в отечественном и зарубежном библиотековедении, а така ряде родственных наук. Из отечественных изданий использов лись труды таких авторов, как: К.И. Абрамов, А.Я. Айзенбер З.Н. Амбарцумян, В.А. Артисевич, Д.А. Валика, Б.В. Банк, В.' Банк, Б.Н. Бачалдин, А.Н. Ванеев, К.М. Варшавский, Р.С. Гил ревский, Ю.В. Григорьев, М.Я. Двоїжина, Н.Е. Добрьшина, Ю.< Зубов, Б.П. Каневский, Ф.И. Каратыгин, Т.Ф. Каратыгина, Н.< Карташов, О.П. Коршунов, B.C. Крейденко, Н.К. Крупская, B.I Леонов, Ю.П. М'елентьева, В.М. Мотылев, В.А. Невский, А.і Покровский, Е.И. Ратькова, З.И. Ривлин, Я.В.Ривлин, Н.А. Руб кин, К.И. Рубинский, В.Ф. Сахаров, В.В. Серов, Т.И.Скрнпкин М.И. Слуховский, Н.А. Сляднева, А.В. Соколов, Ю.Н. Столяро О.И. Талалакина, К.В. Тараканов, Н.И. Тюлина, В.А. Фокее Н.Я. Фридьева, И.М. Фрумин, Л.Б. Хавкина, О.С. Чубарьян, А.] Шапошников и др.
Из зарубежной литературы использованы труды таи авторов, как: С.К. Брэдфорд (S.C. Bradford), Б. Викери (] Vickery), А. Грегулец (A. Greguletz), А. Грезель (A. Graesel), I Дресслер (I. Dressier), М. Дыои (М. Dewey), И. Йобору (J. Jobort К. Каладжиева, Р. Клут (R. Cluth), Я. Колодзейска ( Kolodzeiska), Ф. Краузе (F. Krause), X. Кунце (Н. Kunze), Ф.": Ланкастер (F.W. Lancaster), Г. Лей (G. Leyh), Л.Р. МакКолш McColvin L.R.), Ф. Милькау ( Milkau F.), Г. Помассл (G. Pomassi Ш.Р. Ранганатан (S.R. Ranganathan), С. Секерски (S. Sekersky), Ї» Таубер (М. Tauber), Х.Н. Хаджихристов, А. Харнак (A. Harnaci Д.Д. Фоскетт (D.J. Foskett), Й. Цейпек (J. Ceipek), Д.Х. Шира (J.I Shera) и др.
Библиотековедческая мысль средневековья
Под библиотековедческой мыслью древности понимаются датируемые серединой II тысячелетия до н.э. - концом Y в. н.э. самые первоначальные, самые элементарные идеи и представления о библиотеках, которые еще не приобрели уровня собственно научного знания, не образовали дисциплинарную систему, представляя собой лишь их эмпирическое восприятие древним человеком. Это обыденное, а не строго научное знание. Связь библиотековедческой мысли и библиотековедения заключена в том, что первая послужила отправной точкой возникновения, становления и развития последнего как научной и учебной дисциплины. Хронологически библиотековедческая мысль почти на три тысячелетия опережает библиотековедение, является его предысторией.
Библиотековедческая мысль не могла зародиться, как говорится, на "пустом месте", что, кстати говоря, характерно для любой научной теории или дисциплины. Ее зарождение носило объективно закономерный характер и было обусловлено целым комплексом причин и предпосылок. Непосредственно она связана с возникновением первых библиотек, что, по мнению ряда историков {495, 540), произошло примерно в середине II тысячелетия до н.э., хотя имеются и другие точки зрения {378}.
Не входя в обсуждение вопроса о причинах возникновения библиотек. в отношении которых в литературе не существует каких-либо принципиальных расхождений, отметим: археологические раскопки, у также другие исторические свидетельства подтверждают, что на территории древних Ассирии. Египта, Греции, Рима, Китая в самом деле существовали учреждения, которые в любом случае могут рассматриваться в качестве прототипов библиотек. По всей вероятности, эти прототипы в глубокой древности одновременно выполняли функции не только библиотеки, но и архива.
По мере увеличения числа древнейших библиотек происходило постепенное накопление эмпирических данных об их деятельности, а затем возникла объективная потребность в их элементарном осмыслении, анализе, выявлении удобных способов организации работы библиотек и т.д. Эти функции с самого начала и взяла на себя библиотековедческая мысль. Ее появление - ответ на потребности зарождающейся библиотечной практики. Связь с библиотечной практикой, зависимость от нее, нацеленность на ее нужды - все это с древнейших времен стало одной из самых характерных черт библиотечной науки. И современное библиотековедение - это весьма конкретная, прикладная наука. В отличие, скажем, от абстрактной математики, в центре ее внимания находятся не отвлеченные понятия и теоремы, а задачи совершенствования обслуживания читателей, хотя это не означает его полного отказа от исследования тех или других чисто теоретических конструкций.
Уже в библиотековедческой мысли древности прослеживаются самые первоначальные, самые элементарные представления о том, что ныне называется библиотекой, ее организацией, а также хранением, описанием, каталогизацией библиотечных фондов. Так, известно, что тысячи глиняных табличек, обнаруженных в ходе раскопок дворца Ашшурбанипала в Ниневии (совр. Ирак), имели опознавательный знак их принадлежности, заглавное слово документа, а некоторые - указание на источник их приобретения и место хранения в фонде библиотеки. Другой пример. На одной из стен древнего сохранившегося здания в Эдфу (Египет) было высечено то, что до известной степени может восприниматься как каталог, причем составленный в двух частях. В первой перечислялось содержимое двенадцати ящиков документов по различным вопросам, включая работы по управлению государством и его функциям. Во втором - описывалось содержание двадцати двух ящиков, в которых хранились материалы, посвященные магии, мифам и тому, что считалось в те далекие дни медициной {436, с. 17-18}.
О чем свидетельствуют эти примеры с точки зрения анализа содержания библиотековедческой мысли древности? Они говорят о том. что, по меньшей мере, еще до нашей эры человечество нащупывало самые первые, самые элементарные пути организации зафиксированной в документах информации, прокладывало путь к тому,что на современном языке называется организацией библиотеки, каталогизацией библиотечные фондов, а говоря еще более широко, - организацией информации и доступа к ней. Ныне, как известно, каталогизация - один из важнейших и сложнейших разделов библиотековедения как научной и учебной дисциплины, а также профессиональной деятельности библиотекарей. Правда, вряд ли можно согласиться с некоторыми зарубежными историками библиотечного дела, которые считают, что упоминавшаяся библиотека Ашшурбанипала обладала "хорошо развитой системой каталогизации", ибо такая высокая оценка, на наш взгляд, в се-таки грешит некоторым преувеличением. Но как бы там ни было, современные каталогизаторы с полным правом могут относить себя к продолжателям дела, начало которому было положено несколько тысячелетий TOMV назад в Ниневии. Библиотековедческая мысль древности характеризовалась и некоторыми другими идеями, весьма актуальными в наше время. Только с трудом можно поверить, что они имеют тысячелетнюю историю. Одна из них - идея публичной библиотеки. Так, согласно историческим данным, впервые она зародилась еще в Древней Греции. Это подтверждается тем,что первая публичная библиотека была основана в Афинах (Греция) самое раннее в VI в. - самое позднее в 330 г. до н.э. {436, с. 19}. Попутно отметим, что там же еще до нашей эры появилась и современная лексическая единица для именования библиотеки -bibliotheke. Через несколько столетий первая публичная библиотека появилась в Древнем Риме [после 37 г. до н.э.] {436, с.23}. Как в той. так и другой стране они были далеко не в единственном числе.
Следует оговориться, это не были публичные библиотеки в современном смысле слова. К пользованию ими допускались лишь элитарные слои и ученые того времени. Человек "с улицы" не мог ими воспользоваться в силу как ограничений, устанавливаемых владельцами, так и "тонкости" прослойки грамотного населения. Тем не менее наличие названных библиотек говорит о том, что идея публичности библиотек - один из важнейших демократических постулатов современного библиотековедения - тоже ведет свою родословную со времен библиотечного дела античного мира.
Библиотековедение ведущих зарубежных стран
Библиотековедение зарубежных стран в течение XX в. прошло сложный, противоречивый и плодотворный путь развития.
Из осознания того, что упомянутые ранее библиотечно-технические манипуляции в области историко-антикварных исследований (К. Дзяцко) далеко не исчерпывают сферу научно-исследовательского ареала библиотековедения и даже уводят от него в сторону, в начале XX в. прошел целый ряд острых дискуссий, в ходе которых делались попытки проникновения в сущность библиотековедения, которые, заранее оговоримся, в то конкретное время по объективным причинам не привели и не могли привести к каким-либо крупным позитивным результатам.
В ходе дискуссий была предпринята попытка "завоевать" еще одну область исследований для библиотековедения. Так, немецкий библиотековед Р. Фик (R. Fick) в 1928 г. выступил с концепцией, согласно которой библиография является сущностной основой библиотековедения, которая однако не получила поддержки в научном сообществе. Отвлекаясь несколько в сторону, отметим, что в среде российских библиографоведов примерно такая же идея промелькнула в 90-е гг., тоже оставшись незамеченной.
Другой немецкий библиотековед В. Герзе (W. Herse) в 1933 г. пытался с "благими намерениями" доказать, что сущность библиотековедения составляет научная история литературы, а также история научных учреждений и организаций. С благими - потому, что тем самым он стремился укрепить научный статус библиотековедения, слабость которого продолжали чувствовать многие библиотековеды и первой половины XX в., а также поднять престиж самой библиотечной работы. Действуя примерно в том же направлении, тоже немецкий библиотековед Ф. Кнорр (F. Клогг) в 1936 г, выступил с утверждением, что достаточным основанием для отнесения библиотечной профессии к числу научных является каталогизация, прежде всего, предметизация.
Не способствовала прояснению истины и необычно резкая по форме дискуссия, которая в 20-е гг. вспыхнула между австрийским библиотековедом Ф. Эйхлером (F. Eichler) [1863-1945] и немецким библиотековедом, бывшим генеральным директором Прусской государственной библиотеки А. Харнаком (A.v. Harnack) [1851-1930]. Поводом для нее послужили доклад Эйхлера "Определение и задачи библиотековедения" ("BegrifY &Aufgabe der Bibliothekswissenschaft"), опубликованный им в 1896 г. и оставшийся незамеченным современниками, а также брошюра "Библиотековедение как оценочная наука, библиотечная политика как мировая политика" ("Bibliothek-swissenschaft als Wertwissenschaft, Bibliothekspolitik als Weltpolitik"), опубликованная им в 1923 г. в Лейпциге,
Несмотря на отдельные преувеличения, которые были характерны для названных работ Ф. Эйхлера, в них имелась весьма позитивная сторона, которая выражалась в стремлении влить в библиотековедение свежую, новую струю исследований, более адекватную его задачам. Эйхлер пытался переключить внимание коллег по профессии с внешней формы книги, ее истории, с процессов ее библиотечной обработки на содержание книг, их идейный смысл, что и должно было, по его мысли, составлять основное содержание работы библиотекарей {486).
Против этой позиции резко выступил А. Харнак, в то время пребывающий на пенсии видный деятель немецкого библиотечного дела. Под таким же, как у Эйхлера, названием и в том же 1923 г. он опубликовал в "Центральном листке по библиотечному делу" ("Zentralblatt fuer Bibliothekswesen") статью, пытающуюся опровергнуть позиции своего противника. Главное в его интерпретации библиотековедения заключалось в том, что оно должно стать "национальной экономикой книги" ("Nationaloekonomik des Buches"). Главную задачу библиотековедения Харнак видел в том, чтобы оно изучало книжное дело современности (включая газетное и журнальное дело) в его научном, педагогическом, техническом и экономическом отношениях, вначале в Германии, затем охватывая все прочие культурные государства {522, с.232}. Таким образом, он пытался переориентировать развитие библиотековедения на книговедческие рельсы.
Дискуссия двух непримиримых противников не привела каким-либо кардинальным изменениям в библиотековедении, ибо в позициях каждого из них были свои слабости. Тем не менее она чрезвычайно поучительна с современной точки зрения. Не секрет, что некоторые современные книговеды России не оставляют попыток во чтобы то ни стало включить библиотековедение в т. наз. комплексную науку - книговедение. Между тем, как показывает история мирового библиотековедения, такого рода точка зрения высказывалась почти сто лет тому назад и не получила поддержки. Не появилось каких-либо новых аргументов в ее пользу и в конце XX в.
Смысл упомянутой дискуссии, скорее, заключается в том, что она послужила своего рода стимулятором дальнейшего поиска теоретической сущности библиотековедения. Одним из результатов этого явилась предпринятая в 1928 г. попытка немецкого библиотековеда Г. Лейдингера (G. Leidinger) изложить и обосновать новую систему библиотековедческого знания. В своей статье "Что такое библиотековедение?", опубликованной на страницах упоминавшегося журнала, он высказал мысль, что в "соседстве" с естественными и общественными науками формируются самостоятельные области научных исследований, которые ранее в качестве наук не рассматривались, но теперь в качестве таковых созрели. В их числе он назвал науки о коммуникации, театре, газетах, объединив их в группу наук о культуре. В эту группу он отнес также и библиотековедение.
Организационно-процедурные элементы
Исторически важную роль в том же отношении сыграла опубликованная в 1972 г. международная декларация ИФЛА и других организаций, связанных с книгой и литературой, которая получила название "Хартия книги". Прямое отношение к библиотечной теории и практике имели ее статьи I и YIII.
Статья I провозглашала демократический принцип: "Каждый имеет право читать". Согласно этому принципу общество обязано дать всем людям возможность пользоваться благами чтения. Так как значительная часть населения лишена доступа к книгам из-за неумения читать, правительства обязаны оказывать помощь в искоренении неграмотности. Они должны также поддерживать выпуск печатных материалов, необходимых для сохранения навыков чтения. Производители и распространители книги, в свою очередь, обязаны следить за тем, чтобы печатное слово соответствовало изменяющимся потребностям читателя и общества.
Статья YIII определяла место и роль библиотеки в обществе, ее основные задачи и функции. Согласно ей библиотеки - это "средства передачи информации и познания мудрости и красоты". Роль библиотек в распространении книг - одна из самых значительных, так как они представляют собой наименее обременительное и наиболее эффективное средство предоставления печатного материала читателям и потенциальным читателям. В качестве общественного учреждения они содействуют чтению, что, в свою очередь, способствует благосостоянию отдельных лиц, образованию в течение всей жизни человека и социально-экономическому прогрессу. Библиотечные службы должны соответствовать потенциальным возможностям и потребностям страны не только в городах, но и обширных сельских местностях, куда книги зачастую не доходят. Каждая школа и каждая община должны иметь по крайней мере одну библиотеку с квалифицированным персоналом и соответствующим бюджетом для приобретения книг. Развитие библиотек и библиотечных средств обслуживания должно занять видное место в многосторонних программах технической помоши.
Оба этих документа показывают, что в западном библиотековедении окончательно укрепилась концепция библиотеки не только как важного социального института, но и как инструмента демократии, В библиотечном образовании данная демократическая тенденция развития получила выражение в том, что все большее число библиотечных учебных заведений мира стало вводить специальную учебную дисциплину под названием "Библиотеки в обществе" (или аналогичным названием) {535}, освещающую социальную роль библиотеки. Это означает, что демократическая тенденция получила глубокое и всестороннее воплощение в библиотековедении, рассматриваемом в качестве и научной, и учебной дисциплины.
Существенно важно, что в представлениях о библиотеке еще более полное развитие получила ветвь исследований, связанная с ее великой ролью в непрерывном образовании и самообразовании, о чем писал еще М. Дьюи в 1897 г., пропагандируя идею библиотеки -"всенародного университета", прогнозируя наступление "библиотечного века", благодаря которому откроется возможность получения всеми взрослыми среднего образования " на дому", используя бесплатные публичные библиотеки {474}.
Качественно новый смысл приобрели взгляды зарубежных библиотековедов по такому дискуссионному ныне в российском библиотековедении вопросу, как руководство чтением. Тот же Дьюи еще в 1876 г. в своей статье "Профессия", опубликованной в первом номере первого американского библиотековедческого журнала "Американский библиотечный журнал" (вскоре "Библиотечный журнал" - "Library journal") писал, что прошли времена, когда библиотека была очень по in хожа на музей. Теперь - время, когда библиотека должна рассматриваться как школа, а библиотекарь в самом высоком смысле слова - как учитель, под влиянием и руководством которого происходит самореализация людей через чтение, а впоследствиии формирование мысли всего общества {481}.
В рассматриваемый период западная библиотечная наука размежевалась по этому вопросу. Некоторая часть библиотековедов выступила против руководства чтением, аргументируя это тем, что "библиотека не может быть педагогом для нации". Сохранилась, однако, и более умеренная, более реалистическая позиция, которая, отстаивая руководство чтением, тем не менее сузила область его применения. Согласно последней точке зрения руководство чтением все больше рассматривается как средство строго индивидуального, глубоко педагогического (не авторитарного!) влияния на чтение не всех читателей, а исключительно детей, подростков, юношей, а также лиц, страдающих различными аномалиями. Что же касается остальных социально-демографических групп, речь может вестись только о консультативной помощи им со стороны работника библиотеки {473}. И с этим трудно не согласиться.
В западном библиотековедении второй половины XX в. Окончательно утвердилась концепция библиотеки и библиотечного дела, не только как важного социального учреждения и института, но и как инструмента демократии и интеллектуальной свободы. Все это означало. что оно окончательно превратилось в общественную, гуманитарную науку. В отличие от предшествующих времен исчезли все основания рассматривать ее как формально-техническую дисциплину. Правда, в отечественной литературе такого рода оценка продолжала бытовать почти до начала 90-х гг.
Библиотековедение и родственные дисциплины
С точки же зрения задач диссертации, отметим, что ее наследие представляет собой своего рода энциклопедию не только отечественного, но и мирового библиотековедения. Почти нет ни одного важного раздела библиотечной теории, по которому она не высказала бы ценных идей, предложений, замечаний. Для нас особенно важно подчеркнуть ее принципиальной важности вклад в разработку общетеоретических проблем библиотековедения.
К заслугам Л.Б. Хавкиной в этом смысле необходимо в первую очередь отнести то, что она впервые дала развернутое, прогрессивное для своего времени определение понятия библиотековедения. В книге "Библиотеки, их организация и техника" [1911] она писала:" Совокупность всех знаний, предметом которых служит библиотека, составляет особую науку -библиотековедение (Bibliothekswissenshaft, science des bibliotheques, library science). Она распадается на два отдела: теоретический (Bibliothekskunde) и прикладной, практический (Bibliothekslehre). Первый обнимает историю библиотек, развитие их по типам, местностям и эпохам, описание отдельных библиотек, библиотечную статистику, библиотечное законодательство и биографии библиотечных деятелей. Второй заключает учение об устройстве библиотеки и ее функции. Он известен иначе под названием библиотэкономии (biblioth-economie, library economy), или библиотечной техники. К этому отделу относятся: помещение и оборудование библиотеки; подготовка библиотечного персонала; приобретение и пополнение книжного имущества, системы его распределения, описания и хранения; способы пользования книжными богатствами; правила и порядки библиотек; составление отчетов. К библиотековедению тесно примыкает изучение библиотек как культурного фактора, исследование их значения для умственной, экономической и социальной жизни. Близко соприкасаются с библиотековедением и все те отрасли знаний, которые изучают письменность и книгу: история письма, обозрение рукописных памятников (палеография), история книгопечатания и книжной торговли, история литературы, книговедение и книгоописание" {402, с.81-82}.
Из приведенного определения понятия библиотечной науки можно сделать по меньшей мере следующие выводы. По уровню развития наиболее общих концепций российское библиотековедение практически сблизилось, если не сравнялось полностью, с библиотековедением зарубежных стран, прежде всего, с библиотековедением Германии, идейные отзвуки которого нашли выражение в творчестве Хав-киной. Если произвести сравнение зарубежных дефиниций с пониманием библиотековедения в России, окажется, что высказываемые по этому вопросу взгляды если не идентичны, то чрезвычайно созвучны друг другу. Это позволяет сделать заключение, что в начале XX в. исчезли практически все основания говорить об отставании отечественного библиотековедения в мировом плане, Отечественная библиотековедческая мысль в трудах своих наиболее талантливых представителей вышла на мировой уровень развития. Более того, в некоторых отношениях оно на десятилетия ушло вперед. Это касается прежде всего работ Х.Д. Алчевской и Н.А. Рубакина, связанных с изучением чтения, читателей, социологией, психологией чтения {29}. Достаточно напомнить, что двухтомник Х.Д. Алчевской "Что читать народу" [1884, 1889] в свое время был отмечен золотой медалью на Всемирной выставке в Париже. Известные же слова Н.А. Рубакина о том, что "экспериментальное изучение читательства началось у нас в России гораздо раньше, чем за границей" {295} должны быть отнесены не только к Алчевской и ее последователям, но и прежде всего к самому Рубаки-ну.
В то же время не стоит преувеличивать значение этих достижений. Необходимо иметь в виду, что круг талантливых библиотековедов в России был еще чрезвычайно узок, возможности их влияния на библиотечное дело в условиях царизма были весьма скромными. А один из величайших библиотековедов XX в. - Н.А. Рубакин. как известно, из-за преследований царского правительства даже был вынужден навсегда эмигрировать из России.
Что же касается основной массы библиотечных работников, то она очень серьезно отставала от уровня идей, высказывавшихся лидерами российского библиотековедения. В этом смысле уместно упомянуть о том, что довольно посредственная, по сравнению с трудами Хавкиной, Рубакина, Алчевской, брошюра Ф. Эйхлера "Библиотековедение высшего порядка...", изданная в переводе на русский язык в 1913 {443}, расценивалась библиотечной общественностью России как крупное событие.
При анализе библиотековедения России начала XX в. особое место занимает вопрос о значении Февральской буржуазной революции 1917 г. для развития библиотечной теории. В последнее десятилетие среди определенной части российских библиотековедов очень много говорится по поводу "упущенных возможностей", которые могли бы стать реальностью, если бы "злонамеренные большевики" не совершили "злополучный" Октябрьский переворот. Идеализация возможного влияния этой революции приобрела настолько большие масштабы, что ныне это приобрело характер своеобразного политического течения.
Между тем здесь требуется конкретно-исторический, объективный подход. А он предполагает комплексный учет всех факторов, совокупное воздействие которых могло бы повлиять на развитие библиотечной теории и практики. Объективный подход к исследованию вопроса показывает, что ожидания некоторых современных российских библиотековедов носят слишком преувеличенный характер. Да. действительно, Февральская революция впервые открыла новую іру в развитии России - эру демократии. Были отменены все реакционные препоны, которые веками устанавливал царизм на пути развития библиотечной теории и практики. Именно в этом заключалось великое историческое значение данной революции с точки зрения предмета. рассматриваемого в диссертации. Теоретики и практики российского библиотечного дела теперь могли работать в условиях свободы слова, печати, отсутствия каких-либо цензурных ограничений. Но это одна сторона медали.
