Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Юридическая характеристика индикационного иска.
1. Понятие и цели . 8
2. Возникновение и развитие виндикации. 20
3. Стороны. Условия предъявления иска. 34
4. Виндикация и возмещение ущерба. 53
5. Исковая давность и виндикация. 65
Глава 2. Сущность правил о виндикации. 82
1. Незаконность владения. 83
2. Наличие и отсутствие добросовестности. 98
3. Возмездность приобретения имущества. 113
4. Объекты, не подлежащие возврату. 124
5. Виндикация и реституция. 132
Глава 3. Доходы и затраты. 150
1. Распределение доходов . 151
2. Возмещение затрат. 165
3. Виндикация и кондикция. 184
Заключение. 199
Список использованной литературы 201
Введение к работе
В новом Гражданском кодексе России нормы о виндикации не претерпели принципиальных изменений по сравнению с ГК РСФСР 1964 г. Хотя положения о праве собственности изменились коренным образом. Теперь право собственности стало тем фундаментом, на котором строится имущественный оборот, а значит определяющим фактором существования гражданского общества. В гражданском праве прочно утвердилась представление о едином праве собственности на имущество, субъекты которого могут изменяться.
Проведенная в стране приватизация привела к появлению множества равноправных собственников. Гражданский оборот обрел свое истинное лицо, то есть стал имущественным оборотом собственников, в который вовлечена огромная масса недвижимостей, ранее остававшихся за «бортом» имущественных отношений. Нарастающие объемы и темпы имущественного оборота с неизбежностью приводят к столкновению интересов собственников, что наглядно отражается в значительном росте количества судебных споров. Как показывает судебно-арбитражная практика, в общем количестве рассматриваемых дел немало места занимают исковые требования, направленные на получение имущества в натуре: виндикация, реституция, возмещение ущерба, кондикция, иски из договорных отношений.
В советский период развития гражданского права действенность виндикационного иска как способа защиты права собственности была принижена, его «юридическая оригинальность» стала теряться при использовании другими (помимо собственника) участниками имущественного оборота.
Обращение участников гражданского оборота для защиты нарушенных имущественных интересов к виндикационному иску обозначило проблемы, ранее не выделявшиеся теоретической актуальностью и практической значимостью. Сюда можно отнести случаи конкуренции виндикации с исками из договоров, предусматривающих возврат имущества. Обострилась проблема соотношения виндикации и реституции как гражданско-правовых инструментов в разрешении устремлений собственника возвратить себе утраченное имущество. Появилась совершенно новая разновидность споров между субъектами государственной собственности разных уровней и муниципальной собственности, вследствие того, что такое разграничение в законодательстве определено недостаточно четко.
Отсутствие в гражданском законодательстве нормы о приобретении в собственность имущества от несобственника ставит добросовестного приобретателя (по ст. 302 ГК РФ) при отказе в удовлетворении виндикационного иска в положение фактического незаконного владельца. Однако фактическое владение как правовой режим принадлежности имущества неизвестно действующему гражданскому законодательству, так как последним признается и охраняется лишь титульное владение.
Вопрос о правовой судьбе имущества после отказа в его выдаче по виндикационному иску становится ключевым в проблеме виндикации, так как положение имущества в режиме фактического незаконного владения делает его непригодным к участию в гражданском обороте. Такая ситуация невыгодна ни одной из сторон виндикационного иска, а баланс имущественных интересов между ними оказывается невозможен.
В соотношении имущественных интересов собственника и добросовестного приобретателя (сторон в виндикационном процессе) проявляется противостояние общественных и индивидуальных интересов, публичного и частного в праве.
К проблемам, вытекающим из правил о виндикации, можно отнести вопрос о теоретической и практической обоснованности наделения активной легитимацией по виндикационному иску титульных владельцев. С этой стороны виндикация затрагивает извечную проблему дуализма гражданского права, то есть соотношения вещных и обязательственных прав.
Названные проблемы объективно требуют более глубокого и детального изучения виндикации в условиях обновленного гражданского законодательства. К тому же последние исследования виндикационного иска в науке гражданского права в рамках рассмотрения права собственности были осуществлены в 50-е, 60-е годы на грани изменения гражданского законодательства, последовавшего в начале 60-х годов. Значительное место в своих работах проблемам виндикации уделяли Б.Б. Черепахин, Г.Н. Амфитеатров, А.В. Венедиктов, P.O. Халфина, Д.М. Генкин, Ю.К. Толстой, В.Ф. Маслов и другие ученые.
В последнее время те или иные теоретические и практические аспекты виндикации освещены в работах А.А. Рубанова, В.А. Дозорцева, Е.А. Суханова, В.П. Мозолина, В.В. Витрянского, М.Г. Масевич, В.А. Рахмиловича, К.И. Скловского.
Опираясь на известные достижения романистики и науки отечественного гражданского права, в настоящем диссертационном исследовании автор на фоне подробного анализа виндикационного иска сосредоточился на отдельных проблемах,
значимость которых проявляется в правоприменительной практике. В этой связи в диссертации использованы примеры из судебной практики Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации и арбитражного суда Краснодарского края, где автор работает судьей. Личный опыт рассмотрения конкретных судебных споров помог глубже вникнуть в различные аспекты виндикации и предложить теоретически обоснованные разработки по разрешению проблемных вопросов виндикации, в том числе посредством изменения законодательных норм.
Исходя из этого, автор в данной работе ставит цель углубленного и всестороннего исследования виндикационного иска на фоне соотношения имущественных интересов его сторон и четкого обозначения положения данного иска среди способов защиты гражданских прав, направленных на получение имущества в натуре. Такая цель предопределила следующие задачи диссертационного исследования:
• Проведение сравнительного анализа норм современного позитивного права России с дореволюционным отечественным правом и законодательством зарубежных стран по теме исследования;
• Изучение развития виндикационного иска через рассмотрение различных критериев ограничения виндикации;
• Исследование проблемы распространительного применения виндикационного иска;
• Изучение специфики применения исковой давности к виндикационному требованию собственника;
• Рассмотрение соотношения виндикации с другими способами защиты гражданских прав, содержанием которых является требование о предоставлении имущества в натуре;
• Исследование условий предъявления и удовлетворения виндикационного иска через призму соотношения имущественных интересов собственника и добросовестного приобретателя;
• Рассмотрение проблемных вопросов, возникающих при исследовании норм законодательства о расчетах между собственником и незаконным владельцем (как сторонами виндикационного процесса);
• Разработка предложений по совершенствованию норм законодательства, связанных с виндикацией.
Проведенное исследование позволило сформулировать некоторые выводы по рассмотренным проблемным вопросам виндикации, часть из которых автор выносит на защиту, как отражающих сущность основных направлений диссертационного исследования:
1. Установленные в ст. 305 Гражданского Кодекса Российской Федерации меры гражданско-правовой защиты направлены на охрану титульного владения. Тогда как, фактическое владение остается вне пределов действия такой защиты, что препятствует нормальному функционированию гражданского оборота. В тоже время, защита титульным владельцем своего владения против собственника с помощью виндикационного иска противоречит юридической сущности (предназначению) данного иска. Для устранения этого пробела и противоречия необходимо изменить правила ст. 305 Гражданского Кодекса Российской Федерации следующим образом: «Всякий владелец вправе требовать восстановления самовольно нарушенного владения, независимо от наличия у него права на владение».
2. Существующая правовая неопределенность имущества, остающегося у добросовестного приобретателя, после отказа в его виндикации, препятствующая вовлечению имущества в оборот, требует уравнять сроки исковой и приобретательной давности, а для движимых вещей срок приобретательной давности уменьшить до одного года. При этом гражданские правоотношения получат большую определенность. Одновременно возрастет оборотоспособность имущества в целом.
3. Положения ст. 302 Гражданского Кодекса Российской Федерации об ограничениях виндикации направлены на охрану состоявшихся отношений и, потому, не могут, одновременно, регулировать порядок приобретения или прекращения права собственности. В тоже время, реституция (ст. 167 Кодекса ), безразличная к добросовестности участников сделки, не должна подрывать устойчивость имущественного оборота. Все это настоятельно требует наличия в законе нормы о приобретении в собственность имущества от несобственника, которую можно сформулировать следующим образом: «Право собственности на движимое имущество возникает у добросовестного приобретателя (лица, которое не знало и не могло знать о неуправомоченности отчуждателя) на основании возмездной сделки об отчуждении этого имущества с лицом, не имеющим право его отчуждать». Такое правило применимо лишь к движимым вещам, так как регистрационный принцип оборота недвижимости предполагает исключение возможности добросовестного приобретения чужого имущества.
4. В правилах о виндикации добросовестность представляет собой осознанное внутреннее отношение приобретателя к своей неосведомленности о неуправомоченности отчуждателя и, потому, не может в полной мере уравновесить отсутствие обязанности последнего во всех случаях подтверждать полномочия на отчуждение. Исходя из этого, при виндикации движимых вещей добросовестность владения приобретателя означает презумпцию его права собственности.
5. Предназначение правил о реституции в ст. 167 Гражданского Кодекса Российской Федерации не оставляет сомнений в том, что единственно верным юридическим результатом рассмотрения иска собственника о применении последствий недействительности сделки (в которой он не участвовал), будет возвращение контрагентом имущества именно другой стороне по сделке, а не собственнику.
6. Основанием для оставления доходов у добросовестного владельца по ч. 1 ст. 303 Гражданского кодекса Российской Федерации является сложный юридический состав, в который входят, помимо добросовестности, несение бремени по содержанию имущества и риска случайной гибели, затраты на извлечение доходов, а также возмездность получения имущества. В совокупности эти условия служат основанием приобретения добросовестным владельцем права собственности на доходы.
7. Установление единого момента времени, с которого собственник вправе требовать возмещения доходов, а владелец - возмещения необходимых затрат (ст. 303 Гражданского кодекса Российской Федерации), свидетельствует о юридической направленности этих норм на поддержание имущественного баланса между сторонами виндикационного иска, что соответствует эквивалентно-возмездной природе гражданских правоотношений.
8. Неотделимые улучшения истребованного по виндикационному иску имущества объективно представляют собой неосновательное обогащение собственника. Для устранения этого пробела необходимо дополнить статью 303 Гражданского кодекса Российской Федерации специальной нормой, согласно которой юридическая судьба улучшений, произведенных недобросовестным владельцем, не должна отличаться от правового режима улучшений имущества, выполненных добросовестным владельцем.
9. Определенное законом соотношение виндикации и кондикции (ст. 1103 Гражданского кодекса Российской Федерации) указывает о дополнении правил о виндикации нормами о возврате неосновательного обогащения, а также их использовании для юридической квалификации правоотношений между участниками виндикационного процесса при распределении доходов и возмещении затрат.
Названные выводы, конечно же, не бесспорны, также как их теоретические обоснования, предложенные автором. Однако, судебная правоприменительная практика настойчиво требует серьезных теоретических разработок проблем виндикации с выходом на совершенствование соответствующих законодательных норм. Поэтому обозначенные автором варианты разрешения спорных вопросов виндикационного иска могут быть использованы не только в судебно-арбитражной практике, но и в дальнейших теоретических исследованиях проблем, связанных с виндикацией.
Понятие и цели
Приступая к рассмотрению виндикационного иска как способа защиты права собственности необходимо, прежде всего, сказать несколько слов о собственности, праве собственности, самом собственнике и его владении.
Ни одна из известных кодификаций гражданского законодательства не содержит четкого, однозначного определения права собственности.
В римском праве, отличавшемся тщательной юридической проработкой различных режимов принадлежности вещи, также не имелось подобного определения, быть может, потому, что в понимании римских юристов юридическая разработка каких-либо правоотношений не равнозначна облечению тех или иных прав и правоотношений в рамки строгих формулировок. Об этом может свидетельствовать изречение римского юриста Яволена: «Всякая дефиниция в гражданском праве опасна, ибо мало такого, что не могло быть опровергнуто».1
Во всех последующих и ныне существующих правовых системах, воспринявших рецепции римского права, также отсутствует определение права собственности. Так, Гражданский кодекс Франции определяет собственность как право пользоваться и распоряжаться вещами наиболее абсолютным образом, с тем, чтобы пользование не являлось таким, которое запрещено законами или регламентами (ст. 544). В Германском гражданском уложении право собственности раскрыто через полномочия собственника вещи, который может, если тому не препятствует закон или права третьих лиц, распоряжаться вещью по своему усмотрению и устранять любое вмешательство ( 903). Аналогичным образом право собственности сформулировано в 641 Швейцарского гражданского уложения.
В гражданских кодексах, опирающихся на общее право (иначе называемое - англоамериканская система права), легальное определение права собственности проводится через те или иные характеристики собственности на вещи, либо посредством перечисления правомочий собственника: собственностью на вещь является право одного или более лиц владеть или пользоваться ею, отстраняя от этого других ( 654 ГК штата Калифорния, США).
Довольно пространное определение права собственности содержалось в ст. 420 т. X ч. 1 Свода законов Российской империи, в котором данный правовой институт представлен традиционной для русского гражданского права триадой правомочий владения, пользования и распоряжения вещью.
В проекте Российского гражданского уложения его составители определили право собственности как право полного и исключительного господства лица над имуществом, насколько это право не ограничено законом и правами других лиц (ст. 755).
В гражданских кодексах советского периода и ныне действующем Гражданском кодексе РФ (ст. 209) определение права собственности заменено перечислением правомочий собственника.
Отсутствие в гражданских кодификациях единого легального понятия права собственности в значительной степени объясняется необходимостью множественного использования такого понятия в гражданском законодательстве, что в свою очередь может привести к его опровержению, о чем указывал Яволен.
Исследователями гражданского права предлагалось немало вариантов определения права собственности. К достижениям правовой науки по данному вопросу следует отнести точку зрения о недопустимости определения права собственности как слагаемого отдельных правомочий и составных элементов, о чем указывали зарубежные исследователи гражданского права (К. Савиньи, Г. Пухта, У. Маттеи и др.)1 и отечественные цивилисты (Г.Ф. Шершеневич, С.Н. Братусь, Е.А. Суханов и др.). По мнению К.И. Скловского «...само определение собственности посредством любого перечня - это знак ограничения права, прямое обнаружение потенциальной, а чаще актуальной ущербности этого права».
Вместе с тем, общепризнанным является положение о том, что право собственности включает в себя владение собственником принадлежащей ему вещью. При этом владение собственника отнюдь не означает постоянного непосредственного обладания вещью и такого же постоянного выражения вовне своего отношения к вещи как к собственной. Достаточно проявления собственником воли по отношению к вещи как собственной (в том числе при приобретении права собственности), что будет определять данное лицо как собственника этой вещи, имеющего в любой момент возможность «...материального соприкосновения с вещью...».
Следовательно, собственность можно определить как обусловленную интересом возможность проявления лицом воли к объектам материального мира, то есть собственность - есть отношение, стержнем которого является воля собственника. Недаром один из первых исследователей отечественного гражданского права Ф.Л. Морошкин отмечал, что слово владеть, старинное «володеть» происходит от «волю деяти», что значит - обнаруживать волю, т.е. находиться в таком отношении к вещи, которое дает возможность проявить свою волю относительно этой вещи.
Незаконность владения
Согласно легальному определению виндикационного иска, приведенному законодателем в ст. 301 ГК РФ, собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения. В соответствии с этой нормой закона можно достаточно четко установить правовое положение ответчика по виндикационному иску как лица, владеющего имуществом незаконно.
Действующее гражданское законодательство не содержит определения понятия -незаконное владение. Правильному правовому осмыслению данного юридического явления могут помочь ответы на ряд следующих вопросов: что представляет собой незаконное владение с позиции норм законодательства и юридической науки? Какие признаки характеризуют это явление? Кто может быть субъектом незаконного владения? Каковы правовые условия ситуаций, приводящих к незаконному владению имуществом?
Из смысла, заложенного в правилах о виндикации в ст. 301 ГК РФ, следует вывод о существовании в гражданских правоотношениях законного владения. Таковым, конечно же, является владение собственника, которому принадлежит право владения (ст. 209 ГК РФ). Однако официального, четкого, однозначного определения такого понятия как законное владение, в гражданском законодательстве не содержится.
Вместе с тем, обратившись к ст. 305 ГК РФ, проанализировав ее содержание и сопоставив с нормами Кодекса, регламентирующими вещно-правовые и обязательственные отношения, можно прийти к выводу, что законодатель все-таки дает определение законного владения. Притом, помимо владения собственника законным является владение, осуществляемое на праве пожизненного наследуемого владения, хозяйственного ведения, оперативного управления либо по иному основанию, предусмотренному законом или договором.
Официальная характеристика законного владения показывает, что о законности владения свидетельствует наличие у владельца надлежащего правового основания на владение. Такими основаниями являются владение в силу закона или по договору. Отсюда следует, что при отсутствии названных правовых оснований либо их порочности (имеется в виду порочность договора) будет иметь место незаконное владение.
В современной цивилистической науке незаконное владение традиционно представляется как «...обладание имуществом без надлежащего правового основания либо по порочному основанию...».1
Незаконность владения применительно к правилам о виндикации и в предшествующий (советский) период развития гражданского права представлялась как антипод законному владению. Причины, обусловившие такое представление о владении вообще и незаконном в частности, сводились в основном к двум моментам. Во-первых, в цивилистической науке и позитивном праве утвердилась точка зрения о праве собственности как совокупности трех правомочий: прав владения, пользования и распоряжения имуществом. Следствием этой точки зрения был вывод о передаче собственником права владения имуществом другому лицу по договору (арендатору, хранителю и др.) без утраты права собственности. Таким образом, сформировалось представление о законном владении несобственника, то есть владении, опирающемся на правовое основание (норму закона или договор). Во-вторых, советское гражданское право не придавало юридической значимости фактическому владению имуществом, то есть не признавало владение как самостоятельный вещно-правовой институт. Результатом такого подхода был вывод о том, что одно лишь фактическое владение (непосредственное обладание), не обусловленное (не подкрепленное) правовым основанием, считалось незаконным.
Издержки этих взглядов отмечены в первой главе диссертации.
Наряду с этим, в исследованиях, посвященных виндикации, их авторы не оставляли без внимания незаконное владение. При этом в своих научных разработках они пытались не столько дать определение этому понятию, сколько через характеристику его признаков раскрыть содержание данного юридического явления (состояния). Например, Г.Н. Амфитеатров на основе анализа действующего законодательства пришел к выводу о том, что под владением в Гражданском кодексе «...следует понимать всякое фактическое господство над вещью...»2, а незаконное владение он охарактеризовал как «...всякое владение, лишенное действительного правового основания...».
Другой видный цивилист Д.М. Генкин указывал, что «...владение, не вытекающее из какого либо права или обязанности, является по советскому гражданскому праву незаконным владением...».1 Одной из посылок данного представления о незаконности владения, служило понимание автором владения как составного элемента права собственности, согласно которому правомочие владения может быть (как и другие два правомочия собственника - пользование и распоряжение) отделено от права собственности и предоставлено собственником в силу того или иного правового основания несобственнику (арендатору, залогодержателю, хранителю и др.).2
Характеризующими признаками незаконного владения, при этом, отмечались добросовестность и недобросовестность владельца, так как «...закон традиционно различает два вида незаконного владения чужой вещью, порождающего различные гражданско-правовые последствия ...».3 Последствия эти заключались в том, что добросовестность владельца (ответчика по виндикационному иску) служила своеобразным «ограничителем» виндикации, поскольку недобросовестное незаконное владение правовой защите не подлежало. Общеизвестно, что добросовестность представляет собой категорию субъективного порядка, характеризующую психическое (внутреннее) отношение владельца к правомерности или неправомерности приобретения имущества. Из чего следует, что незаконность владения - это объективное, фактически сложившееся отношение по поводу принадлежности имущества, вне зависимости от добросовестности или недобросовестности приобретателя.
Однако, значение добросовестности и недобросовестности приобретателя (ответчика) по виндикационному иску будет предметом отдельного рассмотрения в данной работе.
Распределение доходов
При рассмотрении во второй главе диссертации незаконности владения лица, отвечающего по виндикационному иску, было отмечено существование и других гражданско-правовых ситуаций, когда участник гражданского оборота оказывается в положении лица, владеющего незаконно. Статья 303 ГК РФ, посвященная расчетам при возврате имущества из незаконного владения, регулирует имущественные взаимоотношения собственника и незаконного владельца как сторон виндикационного иска и не подлежит применению для иных случаев незаконного владения. Притом правила данной статьи закона действуют только в случае правомерности виндикационных притязаний собственника.
В рассматриваемых правилах о расчетах между собственником и незаконным владельцем законодатель ведет речь о доходах, которые незаконно владеющее лицо извлекло или должно было извлечь за время владения. Здесь закон не раскрывает содержание юридической категории - доходы. Обратившись к общим положениям об объектах гражданских прав по действующему законодательству можно увидеть, что доходы наряду с плодами и продукцией представляют собой поступления, полученные в результате использования имущества (ст. 136 ГК РФ). Системное толкование приведенных норм закона позволяет прийти к выводу о том, что в правилах о виндикации законодатель под доходами понимает все те поступления, которые могут быть получены от использования имущества. Любое иное представление о доходах (в том числе более узкое) в данном случае не будет соответствовать положениям гражданского законодательства об объектах гражданских прав и правомочиях участников имущественного оборота по использованию принадлежащего им имущества.
Статья 303 ГК РФ предусматривает право собственника на возмещение стоимости доходов, полученных незаконным владельцем за время своего владения, и в тоже время допускает возможность получения этих доходов в натуре. В связи с этим необходимо несколько подробнее рассмотреть, что же представляют собой доходы. Принимая во внимание их относимость к объектам гражданских прав. Современная наука гражданского права под обобщенным понятием доходы подразумевает плоды, продукцию и доходы, понимая под плодами «...продукты органического развития как одушевленных (животных), так и неодушевленных вещей... Понятием «продукция» охватывается все то, что получено в результате производительного использования вещи, будь то готовый продукт, полуфабрикат или материал, предназначенный для последующей обработки.
Доходы - это денежные и иные поступления от вещи, обусловленные ее участием в гражданском обороте».1 Аналогичная по смыслу характеристика названных объектов приводится и другими авторами.2
К такому широкому представлению о доходах как результатах использования вещей юридическая наука шла довольно долгим путем. Римское право, отличавшееся разнообразием правовых режимов принадлежности вещей, дифференцировало плоды применительно к фактору времени на плоды до их отделения от плодоносящей вещи, отделенные плоды, собранные и усвоенные плоды, потребленные плоды.3 Здесь под плодами понимаются так называемые естественные плоды, то есть органические произведения плодоприносящей вещи (плоды деревьев, молоко домашних животных, урожай на земельном участке и т.п.).
Однако, уже римскому праву были известны так называемые гражданские плоды, к которым римские юристы относили наемную плату от сдачи вещи в аренду, услуги зависимых лиц, земельную ренту, проценты с капитала.4
Дифференциация плодов на естественные и гражданские из римского права была заимствована позднейшими гражданскими кодификациями, в том числе и российским дореволюционным правом. Не осталась в стороне и правовая наука того периода, разрабатывая юридическое представление о плодах. Так, по мнению Ю.С. Гамбарова «...плод в юридическом смысле есть не то, что плод в естественном смысле, и квалификация первого из этих понятий признаком органической связи с плодоприносящей вещью не может быть правильна уже потому, что юридическое понятие плода опирается не на биологические, а на хозяйственные факты».5 В этой же работе автор дает развернутое представление о совпадениях и различиях плодов естественных и гражданских с указанием, что последние даются не плодоприносящей вещью, а устанавливаемым в ней юридическим отношением, и они сами представляют собой не вещь, а требование вещи (например, наемная плата).
Научно-технический прогресс и привлечение его достижений в хозяйственную жизнь гражданского общества отразились на юридических представлениях о плодах. В их классификации наряду с плодами естественными и гражданскими появились «...доходы, добываемые посредством обработки сырых материалов, получающих ценность в употреблении и обороте лишь от такой обработки; это произведения промышленного труда (Fruits industriels)...».1 Притом правовое положение названных разновидностей плодов было закреплено в статьях проекта Российского гражданского уложения.
В советский период отечественным гражданским законодательством была утрачена столь подробная дифференциация плодов и доходов. Юридическая наука по этому вопросу в основном ограничивалась комментированием норм закона: «...к естественным плодам относят органические произведения самой вещи... К гражданским плодам относят все те доходы, которые приносят вещь, выступая в обороте.. .».2
Как уже выше отмечено, действующее позитивное право, признавая доходы от пользования имуществом объектами гражданского права, попыталось этим емким понятием охватить весь спектр юридических и хозяйственных возможностей использования различного рода вещей в целях извлечения доходов.
Правильное понимание правового положения доходов от использования истребуемым по виндикационному иску имуществом с необходимостью требует ответа на вопрос о том: кому принадлежат эти доходы (собственнику спорного имущества или незаконному владельцу) и с какого времени возникает право на доходы? Ответы на эти вопросы можно найти все в том же римском праве. Причем римские юристы в правовой судьбе плодов считали определяющим правовой режим принадлежности вещи, приносящей плоды. Кроме того, неотделенные плоды рассматривались как часть самой вещи и только после отделения плоды обретали статус самостоятельных объектов: «...плоды с момента отделения от плодоприносящей вещи (separatio), то есть с того момента, с которого плоды становятся отдельной вещью, принадлежали только собственнику последней».
