Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Понятие и модели международной подсудности 14
1. Понятие международной подсудности 14
2. Открытая и закрытая модели международной подсудности 41
3. Регулирование иностранного элемента для норм международной подсудности 69
Глава 2. Определение содержания норм международной подсудности 85
1. Квалификация понятий и применение норм о международной подсудности 35
2. Место международной подсудности в национальном процессуальном праве
Глава 3. Механизмы гармонизации международной подсудности 141
1. Косвенная международная подсудность 141
2. Отказ от осуществления юрисдикции по делам с иностранным элементом 159
Заключение 193
Список нормативных правовых актов, специальной литературы и правоприменительной практики
- Открытая и закрытая модели международной подсудности
- Регулирование иностранного элемента для норм международной подсудности
- Место международной подсудности в национальном процессуальном праве
- Отказ от осуществления юрисдикции по делам с иностранным элементом
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Новые общественно-экономические реалии в России обусловили интенсификацию трансграничных отношений. Сейчас они присутствуют практически в любой сфере общественной жизни. Современный мир не мыслим без трансграничных отношений между частными лицами.
Участники указанных отношений нуждаются в обеспечении возможности судебной защиты законных прав и интересов. В условиях, когда несколько государств, с которыми связано дело, считают себя компетентными разрешить его, возможны конфликты между актами их судов. Такие конфликты препятствуют развитию трансграничных отношений. Поэтому перед государствами стоит задача обеспечить согласованное и наиболее благоприятное для трансграничных отношений регулирование международной судебной юрисдикции по гражданским делам. В России это особо актуально в русле политики создания правового климата, благоприятного для привлечения иностранных инвестиций.
В первую очередь указанная защита должна быть обеспечена на национальном уровне. Между всеми странами заключить международный договор о регулировании международной подсудности возможным не представляется. Сколько существуют отдельные государства, столько будет существовать национальное правовое регулирование международной подсудности.
Регулирование международной судебной юрисдикции на национальном уровне является малоисследованным. Разрешение гражданских дел судами представляет собой властные действия государства. Суверенитет рассматривается в международном праве как распространяющийся на определенную территорию. Трансграничные правоотношения связаны одновременно с территориями нескольких государств. Вопрос определения на национальном уровне компетенции государственных судов по разрешению гражданских дел, осложненных иностранным элементом, требует углубленного изучения.
Процесс разрешения гражданских дел с иностранным элементом требует эффективной юридической регламентации Нормы же международной подсудности в законодательстве России унаследованы в правовом смысле от законодательства Союза Советских Социалистических Республик, которое позаимствовало их из права Российской Империи. Общественно-политические и экономические реалии в России значительно отличаются от существовавших в Российской Империи или СССР. Необходимо регулирование международной подсудности привести в соответствие с новыми общественно-экономическими отношениями и потребностями. Одной из причин незначительного обращения в суды России по делам с иностранным элементом является несовершенство регулирования международной подсудности.
В связи со сложностью процедур рассмотрения дел с иностранным элементом в национальных судах наиболее предпочтительным способом разрешения транснациональных гражданских споров традиционно считалось обращение в третейские суды (международные коммерческие арбитражи). Становление системы третейских судов выявило, что в них целесообразно рассматривать не все категории споров, в том числе в связи с высокими издержками. Разрешения дел с иностранным элементом на внутригосударственном уровне также должно быть действенным.
Недостаточная разработанность общих принципов регулирования международной подсудности. Несмотря на увеличение числа работ, затрагивающих так или иначе вопросы международной судебной компетенции, основным объектом изучения являются конкретные основания установления международной подсудности. Эффективное регулирование международной подсудности требует выявления связи данных норм с общественными отношениями, разработки различных моделей международной подсудности, определения связи норм о международной судебной компетенции с другими элементами гражданского и арбитражного процессов.
Указанные обстоятельства позволяют говорить об актуальности изучения регулирования международной подсудности на уровне национального права.
Степень научной разработанности темы. В дореволюционной правовой науке международная подсудность исследовалась Н.П. Ивановым (Основания частной международной юрисдикции, 1865), Т.М. Яблочковым (Курс международного гражданского процессуального права, 1909). Вопросов международной подсудности касались Ф. Мартенс, Э. Нольде, М.И. Брун.
В советский период вопросы международной подсудности затрагиваются в курсах международного частного права Л.А. Лунца, Н.И. Марышевой. По отдельным вопросам международной подсудности выходят публикации правоведов в периодических изданиях.
Вопросы международной подсудности по ГПК РСФСР 1964 г. и АПК РФ 1995 года рассмотрел А.А. Мамаев (2001). Исключительная международная подсудность в отношении недвижимого имущества исследовалась М.П. Сухомлиновой (2004). Договорная международная подсудность была предметом анализа в работе М.А. Рожковой, Н.Г. Елисеева, О.Ю. Скворцова (2008). Отдельные авторы касаются международной подсудности в русле исследования производства с участием иностранных лиц - М.Ю. Порохов (2001), И.В. Дробязкина (2004), Н.А. Васильчикова (2003), Д.В. Литвинский (2003).
Тем не менее, многие вопросы, относящиеся к регулированию международной подсудности, остались неразрешенными. В большинстве работ исследуется регулирование международной подсудности как на национальном уровне, так и на уровне международно-правовых актов. Внимание обращается на специфические основания установления международной подсудности в России и за рубежом, в том числе исключительную, договорную подсудность.
На настоящий момент отсутствует комплексное исследование национального уровня международной подсудности, в том числе моделей международной подсудности, наиболее благоприятного для трансграничных отношений регулирования, системных взаимосвязей национальных норм международной подсудности с другими нормами права.
Цель и задачи диссертационного исследования. Целью настоящей работы является выявление на национальном уровне лежащих в основе регулирования международной судебной компетенции по гражданским делам принципов и основанных на них моделей международной подсудности, связей норм международной судебной компетенции с нормами материального и процессуального права, особенностей регулирования международной судебной компетенции для различных моделей.
Для достижения поставленных целей требуется решение следующих задач:
определить понятие международной подсудности;
обосновать существование базовых принципов регулирования международной подсудности и основанных на них моделей международной подсудности;
выявить место международной подсудности в структуре действующего российского законодательства, функционирующую в российском праве модель международной подсудности;
определить структуру и требования к различным моделям международной подсудности;
провести анализ содержания норм международной подсудности, в том числе определить влияние на содержание норм международной подсудности их связи с другими частями права;
обосновать состав элементов наиболее благоприятной для трансграничных отношений модели регулирования международной подсудности их содержание.
Объектом исследования выступают общественные отношения, связанные с установлением и осуществлением компетенции судов по разрешению гражданских дел, обремененных иностранным элементом.
Предметом исследования являются положения отечественного и зарубежного законодательства, регулирующего международную подсудность гражданских дел, правоприменительная практика, научные работы по вопросам международной подсудности гражданских дел, тенденции развития законодательства, регулирующего международную подсудность гражданских дел.
Методологическую основу диссертационного исследования составил комплекс методов, состоящий из общенаучных методов (анализ, синтез, индукция, дедукция, абстрагирование, диалектический метод, метод системного анализа, функционального анализа и другие) и специально-юридических методов (формально-юридический, сравнительно-правовой, историко-правовой, правовое моделирование и другие).
Нормативной базой исследования послужили Конституция РФ, международные договоры с участием Российской Федерации и иные международные договоры, Гражданский процессуальный кодекс РФ, Арбитражный процессуальный кодекс РФ, Гражданский кодекс РФ, федеральные законы, другие национальные и зарубежные нормативные правовые акты.
Эмпирическую базу исследования составили материалы судебной практики Конституционного Суда РФ, Высшего Арбитражного Суда РФ, Верховного Суда РФ, арбитражных судов и судов общей юрисдикции, а также статистические данные.
Теоретическую основу диссертационного исследования составили труды дореволюционных, советских и современных российских, а также иностранных авторов. Для освещения теоретических вопросов международной подсудности в настоящий работе использовались труды таких ученых, как: Е.В. Васьковский, А.Х. Гольмстен, Н.П. Иванов, В.Л. Исаченко, Ф. Мартенс, Е.А. Нефедьев, Б.Э. Нольде, И. Е. Энгельман, Т.М. Яблочков, Д.Д. Аверин, Л.П. Ануфриева, Н.А. Васильчикова, В.В. Гаврилов, М.А. Гурвич, Г.К. Дмитриева, Н.Г. Елисеев, Г.А. Жилин, В.П. Звеков, Б.Д. Завидов, Р.В. Зайцев, А.Ф. Клейнман, В.М. Корецкий, В.В. Кудашкин, Л.Ф. Лесницкая, Л.А. Лунц, Д.В. Литвинский, Я.М. Магазинер, А.А. Мамаев, Н.И. Марышева, А.И. Муранов, Т.Н. Нешатаева, Ю.К. Осипов, Г.Л. Осокина, М.А. Рожкова, А.А. Рубанов, И.С. Перетерский, А.Г. Светланов, О.Ю. Скворцов, В.Л. Толстых, Н.А. Чечина, Д.М. Чечот, Arthur T. von Mehren, E. Scoles, P. Hay, I. Szaszy, Jack H. Friedenthal, Mary Kay Kane, Arthur R. Miller Norel Rosner, Ж-П. Ансель, М. Абасси, У. Бернама, .М. Вольф, М. Иссад, Дж. Чешир, П. Норт, Л. Раапе, Х. Шак.
Научная новизна проведенного исследования заключается в выявлении базовых моделей национального регулирования международной подсудности, системных связей норм международной подсудности с другими нормами материального и процессуального права, общих проблем регулирования международной судебной компетенции для различных моделей, а также путей их решения, направлений гармонизации международной подсудности путем регулирования косвенной международной подсудности, использования критериев эффективности рассмотрения и разрешения обремененных иностранным элементом гражданских дел.
В ходе диссертационного исследования были выработаны следующие положения, обладающие научной новизной и выносимые на защиту:
1. Вследствие связи правоотношений, обремененных иностранным элементом, одновременно с территориями нескольких государств и вследствие территориального характера государственного суверенитета свобода государств определять собственную международную судебную компетенцию по гражданским делам крайне широка, не имеет четких пределов, ограничена лишь отдельными исключениями на уровне международного права.
2. Свобода государств определять международную судебную компетенцию собственных судов вместе с фактом связи обремененного иностранным элементом правоотношения одновременно с несколькими государствами на национальном уровне закономерно и неизбежно вызывает пересечение объемов международной судебной юрисдикции нескольких государств (конфликт юрисдикций).
От закономерного и потому неустранимого на национальном уровне конфликта юрисдикций государств следует отличать конфликт осуществления юрисдикций - параллельное признание собственной юрисдикции или взаимное непризнание юрисдикций друг друга судами различных государств при рассмотрении тождественных дел. Конфликт осуществления юрисдикций может быть устранен путем признания юрисдикции иностранного суда по конкретному делу.
3. Исходя из неизбежности конфликта юрисдикций, судебная защита прав и законных интересов участников трансграничных отношений требует сотрудничества нескольких государств, в связи с чем системообразующим в национальном регулировании международной подсудности является выраженное в праве отношение к иностранным юрисдикциям, а именно то, в каком объеме и на каких условиях государство готово признавать юрисдикцию иностранных судов по гражданским делам. Международные договоры устанавливают отношения между конкретными государствами, а отношение к иностранным юрисдикциям в целом выражается именно в национальном праве.
4. На основании того, в каком объеме и на каких условиях государство готово признавать иностранную юрисдикцию по гражданским делам, в работе выделяются закрытая и открытая модели национального регулирования международной подсудности. Открытая модель, в отличие от закрытой:
а) ориентирована на обеспечение взаимного признания государствами юрисдикций друг друга по конкретным делам в условиях конфликта юрисдикций;
б) содержит основания признания компетенции иностранных судов по делу и механизмы отказа национальных судов от собственной юрисдикции в таких случаях;
в) учитывает отношение иностранных юрисдикций к осуществлению национальных норм международной подсудности;
г) как следствие, требует особого по сравнению с закрытой моделью регулирования целого ряда вопросов (иностранного элемента, квалификации понятий в нормах международной подсудности и других).
В России следует либо построить открытую модель международной судебной юрисдикции по гражданским делам со всеми присущими такой модели элементами, или отказаться от введенного судебной практикой принципа взаимности в качестве основания признания и приведения в исполнение иностранных судебных решений – как не содержащего объективных критериев признания иностранной судебной юрисдикции по гражданским делам и создающего правовую неопределенность.
5. Иностранный элемент в открытой модели выполняет функцию определения тех дел, по которым возможен конфликт юрисдикции с другими государствами. В связи с этим в содержание иностранного элемента следует включать связь субъектов, объектов, юридических фактов с иностранными государствами, а также процессуальные связи дела с иностранными государствами (исполнимость судебного решения, доступность доказательств, удобство рассмотрения дела и другие).
6. Создание на национальном уровне во всех странах единообразно применяемых норм международной подсудности требует максимального отхода от понятий национального законодательства. Унификация международной подсудности путем законодательного принятия норм с единообразными материально-правовыми формулировками существенно затруднена проблемами квалификации понятий, взаимосвязи норм международной подсудности со многими нормами процессуального права.
7. Для выработки взаимно признаваемых единообразных критериев осуществления юрисдикции между странами предлагается: признавать иностранные суды компетентными на основании норм косвенной международной подсудности иностранного государства, юрисдикция которого подлежит оценке на предмет признания. Сущность данного механизма заключается в признании за иностранным государством юрисдикции по гражданским делам в том объеме, в котором ее готово признавать данное государство за другими странами.
8. Отказ от национальной юрисдикции в пользу иностранной в закрытой модели представляет собой процессуальный механизм реализации положений международных договоров о компетенции судов по гражданским делам. В открытой модели отказ от национальной юрисдикции в пользу иностранной является механизмом преодоления конфликта осуществления юрисдикции в форме признания иностранной юрисдикции, в связи с чем требует оценки обоснованности принятия иностранным судом дела к своему производству.
9. Гармонизация международной подсудности и преодоление манипуляций с международной подсудностью (forum shopping) возможны путем установления международной подсудности или отказа от осуществления международной подсудности на основе процессуальных связей гражданского дела, влияющих на эффективность судебного разбирательства (исполнимость судебного решения, доступность доказательств, судебные расходы, временные затраты на судебное разбирательство и другие).
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что оно раскрывает базовые принципы регулирования международной подсудности, обосновывает существование моделей международной подсудности, их структуру и содержание, наиболее благоприятное регулирование международной подсудности для трансграничных отношений, выявляет взаимосвязи норм международной подсудности с другими нормами материального и процессуального права. Сформулированные и обоснованные в исследовании выводы могут способствовать дальнейшему развитию науки международного частного права.
Практическая значимость диссертационного исследования. Материалы диссертационного исследования и полученные выводы могут быть использованы при подготовке учебных курсов и спецкурсов по международному частному праву, международному гражданскому процессу, для защиты прав и законных интересов участников трансграничных отношений. Представленные в диссертации рекомендации и предложения могут быть использованы для законотворческой деятельности, совершенствования законодательства, регулирующего международную подсудность гражданских дел, а также в правоприменительной практике.
Апробация результатов исследования. Диссертационная работа выполнена и обсуждена на кафедре гражданского права и процесса юридического факультета Воронежского государственного университета. Основные выводы диссертационного исследования использовались автором в учебном процессе при проведении практических занятий по курсу «Международное частное право», чтении лекций по курсу «Международное частное право» в Старооскольском филиале юридического факультета Воронежского государственного университета.
Основные выводы диссертационного исследования были отражены в опубликованных научных статьях. Отдельные положения нашли отражение в докладах диссертанта на научных конференциях, в том числе: на Международной научно-практической конференции «Проблемы взаимодействия отраслей частного права: доктрина и методика преподавания» (Воронеж, 2006), Международной научно-практической конференции «Семейные правоотношения: вопросы теории и практики» (Воронеж, 2006), VI Международной научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Страны с переходной экономикой в условиях глобализации» (РУДН, Москва, 2007 г.), Международной научно-практической конференции, посвященной 50-летнему юбилею юридического факультета Воронежского государственного университета «Правовые реформы в современной России: значение, результаты, перспективы» (Воронеж, 2008), VII Международной научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Страны с переходной экономикой в условиях глобализации» (РУДН, Москва, 2008 г.), Международной научно-практической конференции, посвященной 80-летию ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права» (Саратов, 2011).
В 2007 и 2008 годах научные работы диссертанта в рамках Международного конкурса студентов, аспирантов и молодых ученых, проводимого Российским университетом дружбы народов совместно с Министерством образования и науки Российской Федерации отмечены премией, установленной Указом Президента Российской Федерации от 6 апреля 2006 г. № 325 «О мерах государственной поддержки талантливой молодежи».
По теме исследования автором было опубликовано 10 работ, в том числе 3 статьи в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ для публикации результатов диссертационных исследований.
Структура диссертации
Диссертация состоит из трех глав, шести параграфов, введения, заключения, списка нормативно-правовых актов, использованной литературы, правоприменительной практики.
Открытая и закрытая модели международной подсудности
Действительно, наличие у судов правомочия формулировать нормы права при разрешении конкретных дел, правомочия истолковать по-своему норму закона (фактически изменить ее в определенной мере своим решением по конкретному делу, создав прецедент) позволяет сказать, что право - это не написанные в законах нормы, но это те правила поведения, которые мы можем вывести из судебной практики.
Исходя из того, что нельзя однозначно сказать, каким в итоге окажется действительное применение даже написанной в законе нормы, следует придти к выводу о том, что право - результат деятельности судов. Для системы, допускающей судебное правотворчество (хотя сама система назовет это лишь формулированием следствий, вытекающих из правовых принципов), этот вывод вполне закономерен. Для систем права романо-германской правовой семьи это положение не подходит, несмотря на большое значение судебной практики.
В области международного частного права мнение о процессуальной природе коллизионных норм о выборе материального права, как нам кажется, основано на двух предпосылках. Теоретической предпосылкой является положение о том, что действительное право - нормы в правоприменении, в деятельности суда. Фактической является сложность определения и применения материального права на основании коллизионных норм в национальном праве. Проблема конфликта квалификации, затруднительности установления содержания иностранного права создают такую ситуацию, что весьма затруднительно сказать, какие конкретно нормы права будут применены судом по делу в случае возникновения спора, и как их истолкует суд (особенно еели это нормы иностранной правовой системы). Вполне возможно, что именно данная затруднительность предсказания результата применения норм судом вызывает желание отнести коллизионные нормы международного частного права к нормам процессуальным.
Сама по себе сложность применения судом нормы материального права не делает ее процессуальной. Часто имеют место такие жизненные ситуации и фактические обстоятельства, что затруднительно выбрать конкретную норму права национального законодательства. На уровне внутригосударственного права возникают конфликты между различными нормами права, имеют место пробелы в праве, неточность формулировок положений законов - обстоятельства, когда несовершенство закона устраняется судебным правоприменением, толкованием норм права. Однако, исходя из этого, нельзя сказать, что толкование нормы права, восполнение пробелов судами делает норму материального права процессуальной.
Отечественной науке традиционно не свойственно рассматривать нормы международного частного права в качестве процессуальных норм. Это обусловлено имеющимся в национальном праве делением права на материальное и процессуальное. Мы полагаем, что не следует переносить на одни страны теории, являющиеся достоверными для других стран с иными системами права.
В целом национальные нормы международного гражданского процесса справедливо относят к нормам процессуального права. Например, Н.И. Марышева пишет, что «под международным гражданским процессом понимается совокупность процессуальных норм, регулирующих рассмотрение судами гражданских дел по правоотношениям с иностранным элементом»30.
Однако, несмотря на процессуальную природу, международный гражданский процесс в отечественной науке традиционно рассматривался как часть науки международного частного права. Если открыть отечественные учебники по международному частному праву, вопросы международного гражданского процесса, в том числе международной подсудности, в подавляющем большинстве случаев расположены в конце учебника, после изложения вопросов международного частного права.
Как указывает профессор Л.А. Лунц в своем курсе международного гражданского процесса, несмотря на название курса, его бы «следовало назвать “Международное чаетное право, ч. III. Вопросы гражданского процесса”, ибо “международный гражданский процесс” не составляет, по нашему убеждению, ни самостоятельной отрасли права, ни самостоятельной отрасли правоведения» \. Нормы международного гражданского процесса ученый относит к гражданскому процессу, как отрасли права32, но сами проблемы международного гражданского процесса ученый относит к науке международного частного права. В российском правоведении вопросы международной подсудности традиционно рассматриваются в рамках международного частного права.
Международное частное право является очень молодой дисциплиной. В отечественной науке первое исследование в области международного частного права и международного гражданского процесса вышло в свет в 1858 году33. На настоящий день основной инструментарий исследования вопросов регулирования отношений с иностранным элементом представлен наукой международного частного права. Многие общие вопросы международного частного права - иностранного элемента, квалификации понятий норм права и другие - могут быть поставлены в международном гражданском процессе. Это обусловливает актуальность исследования международной подсудности в ракурсе методов международного частного права.
Регулирование иностранного элемента для норм международной подсудности
Как отмечалось ранее, отдельными учеными высказывалась идея единообразного регулирования международной подсудности. В частности, в Принципах международного гражданского процесса138 указывается на применение принципа тесной связи для установления международной подсудности государством. Принцип тесной связи на национальном уровне проявляется в конкретных нормах международной подсудности.
Для открытой модели регулирования достичь применения единообразных принципов очень важно. Возможно, стоит лишь создать единообразные нормы международной подсудности, с которыми согласятся все страны, - и конфликт юрисдикций будет исчерпан? В регулировании международной подсудности возникает несколько препятствий достижения определенности содержания норм, одним из которых является проблема квалификации юридических понятий процессуальных норм.
Она обнаруживается только при непосредственном применении норм международной подсудности. Традиционно в науке права вопрос квалификации ставится по отношению к коллизионным нормам. В международном частном праве проблему квалификации ученые формулируют так: «...для применения используемых коллизионной нормой правовых понятий нужно обычно их толкование, а такое толкование зависит от содержания применимого права, которое еще предстоит определить»139.
Любая коллизионная норма использует правовые категории, которые могут различно пониматься в правовых системах разных стран (строго говоря, одинаковых категорий в разных системах права быть не может, в . особенности, если они построены в разных языковых системах; могут быть лишь аналогичные). Возникает вопрос, на основании чего толковать эти понятия. Разное их истолкование повлечет различные результаты применения норм права. В связи с этим в международном частном праве выделяют первичную квалификацию и вторичную. На стадии первичной квалификации правоприменитель осуществляет квалификацию понятий в рамках коллизионной нормы, в рамках вторичной - непосредственно применяет выбранную на основе коллизионной нормы систему права к соответствующей ситуации. В России на основании ст. 1186 ГК РФ первичная квалификация осуществляется по российскому праву. Проблема квалификации для применения норм международной подсудности приобретает несколько иной характер.
Нужно отметить, что проблема квалификации в международном гражданском процессе относится в первую очередь к регулированию международной подсудности. Применительно к процессуальной дееспособности лица ГПК РФ и АПК РФ устанавливают перечень иностранных лиц. В случае нахождения доказательства за границей, получения доказательства из-за границы, составления доказательства иностранными органами вопрос связи с иностранным государством определяется местом нахождения доказательства, составившим документ органом, языком документа - проблемы квалификации процессуальных понятий для применений положений об «иностранных» доказательствах не возникает. Соответствующие правила ГПК РФ и АПК РФ об использовании доказательств из-за рубежа устанавливают конкретные процессуальные критерии для оценки доказательства как «иностранного». Так, ст. 71 ГПК РФ говорит «4. Документ, полученный в иностранном государстве, признается письменным доказательством в суде, если не опровергается его подлинность, и он легализован в установленном порядке». иностранном языке, должны быть приложены их надлежащим образом заверенные переводы на русский язык.
Документ, полученный в иностранном государстве, признается в арбитражном суде письменным доказательством, если он легализован в установленном порядке».
Таким образом, специальные правила о доказательствах применяются к письменным доказательствам, которые получены в иностранном государстве, составлены на иностранном языке. Критерии оценки доказательств как имеющих иностранный элемент не связаны с юридическими понятиями -проверка языка документа, места его составления требуют установления фактических обстоятельств.
Наоборот, при применении норм о международной судебной компетенции возникает вопрос толкования понятий, содержащихся в нормах. Из всех норм международного гражданского процесса именно для норм международной подсудности присуща проблема конфликта квалификаций. Среди оснований установления юрисдикции по делам с участием иностранных лиц в ст. ст. 402 ГПК РФ, 247 АПК РФ используются понятия из материального права.
Например, при установлении собственной компетенции по критерию места исполнения договора на территории России (п. 6 ч. 3 ст. 402 ГПК РФ, п. 3 ч. 1 ст. 247 АПК РФ) суду следует сначала определить «место исполнения договора» применительно к конкретному договору. Соответственно могут возникнуть вопросы определения и других правовых понятий (например, «место нахождения неосновательного обогащения», «место нахождения юридического факта» и других). Однако дела, обремененные иностранным элементом, также связаны с проблемой применимого права. На основании права какой страны суд должен определять, где находится место исполнения договора или где возникло неосновательное обогащение? На основании российского права и иностранного права это могут совершенно разные ответы.
Поскольку в процессуальном праве проблема квалификации не ставилась, в ГПК РФ и АПК РФ данный вопрос отдельно не урегулирован. Как указывается в отдельных судебных постановлениях, при применении норм международной подсудности суду следует оценить правоотношение в основании спора140. Вопрос в том, должен ли суд сначала применять к правоотношению коллизионную норму для выбора системы права, по которой будет истолковано правовое понятие (например, «место исполнения договора»), или он должен руководствоваться российским правом.
Признание международной компетенции основано на принципе тесной связи правоотношения с государством. Место исполнения договора, расположенное на территории одного государства, означает действительную связь отношения с этим государством. Если определять место исполнения договора не на основании применимого к отношению права, а на основе, например, национального права, то мы можем определить не то место, которое национальным же судом будет признано местом действительного исполнения договора после применения права согласно нормам международного частного права. В итоге перестанет отвечать своему назначению норма о признании национальной международной компетенции по признаку связи правоотношения с государством по месту исполнения договора.
Место международной подсудности в национальном процессуальном праве
Встречаются мнения, что в делах, возникающих из публичных правоотношений, нарушение правил подсудности является основанием к отмене решения. На практике решение может быть признано законным и в этих случаях. Так, Федеральный арбитражный суд Уральского округа в постановлении от 11 февраля 2008 г. N Ф09-10532/07-С1 по делу NА50-11452/07190 указал: «...поскольку нарушение правил подсудности при подаче заявления о привлечении общества к административной ответственности не привело к принятию неправильного решения по существу рассматриваемого спора, дело рассмотрено арбитражным судом того же уровня, не является заявлением исключительной подсудности, установленной ст. 38 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, и принятое судом решение является законным и обоснованным, апелляционный суд сделал правильный вывод об отсутствии оснований для его отмены».
Как мы видим из логики постановления, основанием отмены судебного решения может быть нарушение правил родовой подсудности или исключительной подсудноети. Однако, ни нарушение правил родовой подсудноети, ни нарушение правил исключительной подсудности не указаны в качестве безусловных оснований отмены судебного решения ни в ч. 4 ст. 270, ч. 4 ст. 288 АПК РФ, ни в ч. 2 ст. 364 ГПК РФ.
В связи с этим Высший Арбитражный Суд РФ в Постановлении Президиума от 20 июня 2006 г. N 3082/06 нашел основания для оставления в силе незаконного решения, вынесенного с нарушением правил родовой подсудности. ВАС РФ указал: «...исходя из позиции Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, содержащейся в постановлении от 06.12.2005 N 11172/05 ... данный спор не является тем спором, который в силу пункта 3 части 2 статьи 34 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации относится к подсудности Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации как суда первой инстанции.
Таким образом, судом неправильно применены нормы процессуального права о подсудности дел Высшему Арбитражному Суду Российской Федерации.
Однако в целях правовой определенности, поскольку в данном случае суд правильно по существу разрешил спор, а также принимая во внимание, что позиция Президиума ВАС РФ ... была сформулирована им в постановлении ... от 06.12.2005 N 11172/05, которое не было официально опубликовано на момент принятия оспариваемого решения. Президиум не находит оснований для отмены решения от 03.02.2006 N 7715/05, предусмотренных пунктом 1 статьи 304 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации»191.
Совершенно неудивительно, что в практике нарушение правил исключительной подсудности может не признаваться основанием отмены судебного решения. Так, например, в одном из постановлений ФАС СЗО указывается, что нарушение правил исключительной подсудности (предъявление иска по месту нахождения перевозчика) «не является безусловным основанием для отмены судебных актов по делу»192.
Аналогично имеется практика по другим основаниям исключительной подсудности: «Из смысла части 1 статьи 29 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации следует, что иски по спорам о недвижимом имуществе рассматриваются по месту его нахождения. Согласно части 2 статьи 176 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации нарушение правил о подсудности и иных норм процессуального права не может рассматриваться как основание к отмене или изменению судебного акта, если это нарушение не привело к принятию неправильного решения»193, в связи с этим несколько непонятно, чем правила об исключительной подсудности отличаются от неисключительных. В случае если нарушение исключительной подсудности не влечет за собой безусловной отмены судебного решения, утрачивается смысл в исключительной подсудности.
В сфере судов общей юрисдикции дело обстоит несколько сложнее. Так, имеются постановления Верховного Суда РФ, указывающие, что рассмотрение дела не по подсудности означает рассмотрение дела незаконным составом суда. В определении Верховного Суда Российской Федерации от 25 января 1995 года по делу N 18-Вп98-114 указывается: «Нарушение норм процессуального права, определяющих подсудность гражданских дел, является существенным, поскольку влечет за собой рассмотрение дела судом в незаконном составе»194.
Впоследствии нарушение правил подсудности в большей своей части не рассматривалось, как рассмотрение дела «незаконным составом суда». Верховный Суд РФ занял ту позицию, что нарушение норм территориальной подсудности не является безусловным основанием отмены судебного решения. Более того, часто встречаются такие формулировки: «ссылка на нарушение норм подсудности не может повлечь отмены вынесенного судебного решения»195. Фактически это означает отказ от рассмотрения доводов о нарушении правил подсудности.
Отказ от осуществления юрисдикции по делам с иностранным элементом
Такая норма послужит стимулом для российских судов осуществлять контакты с иностранным правосудием, узнавать, по каким основаниям и как осуществляется юрисдикция и исполнение решений иностранным судом. На уровне разъяснений судебной практики целесообразно при введении подобной нормы сделать уточнение, что оценка эффективности рассмотрения дела, обремененного иностранным элементом, также может устанавливаться из заключений, справок, сообщений от иностранных юрисдикционных органов или экспертов в области права, свидетельствующих о процессуальных условиях рассмотрения подобного спора в иностранном суде.
Вернемся к самому главному вопросу, с которого мы начали настоящую работу, - к гармонизации на национальном уровне разных стран международной частной юрисдикции, устранению конфликта юрисдикций, взаимному признанию государствами юрисдикций друг друга. Как доктрина неудобного суда может этому способствовать?
Наличие скрытой от прямого взгляда процессуальной подоплеки под основаниями установления международной подсудности позволяет нам по-новому вернуться к вопросу гармонизации международной судебной юрисдикции между государствами. Признание и приведение в исполнение иностранных судебных решений связано с необходимостью взаимодействовать с иностранными юрисдикционными органами. Воздержание национальных судов от рассмотрения спора, когда тождественные требования рассматриваются иностранным судом, предполагает оценку иностранного судебного процесса. Одним из объективных критериев оценки является компетенция иностранного суда. Она подлежит оценке и в процессе признания и приведения в исполнение иностранного решения.
Гармонизация связана с возможностью создания на уровне национального права нескольких государств механизмов преодоления конфликтов международной подсудности. Как мы показывали, попытка создать просто похожие нормы международной подсудности (на подобии ст. ст. 247 АПК РФ, 402 ГПК РФ или по образцу любых других норм) не приведет к желаемому результату.
По большому счету в разных странах правила определения международной судебной юрисдикции, если их перевести с одного языка на другой, будут почти одинаковы - за исключением некоторых специфических оснований юрисдикции, присущих отдельным странам. Однако они по содержанию будут совершенно разными, так как непосредственно связаны со всей правовой системой соответствующего государства. Так только среди процессуальных норм положения о компетенции сложно отделить от процессуальных норм о лицах, соединении исковых требований, последствиях принятия заявления в отсутствие компетенции и других. Большое влияние оказывают нормы материального и международного частного права в отношении правовых понятий, используемых в нормах международной подсудности.
Здесь мы вернемся к мысли о том, что любые основания международной подсудности связаны с процессуальными факторами. Установление юрисдикции именно с опорой на факторы, обусловливающие процессуальное удобство (или иные процессуальные задачи) рассмотрения дела, позволяет во многом отойти от специфики национальных законодательств для дел, обремененных иностранным элементом. Если выделить указанные факторы, эти соображения об эффективности трансграничного правосудия, обеспечить их учет в правоприменительной практике - тогда вполне возможно создать более гармоничные нормы, нежели чем просто похожие правила установления и оценки юрисдикции.
Однако эту задачу решить не так просто. Обратимся, например, к Принципам международного гражданского процесса Американского института права и Международного института по унификации частного права -". Пункт 2.1.2 Принципов устанавливает, что юрисдикция в отношении лица может быть осуществлена, когда имеется существенная связь между страной суда и лицом, либо правоотношением, либо событиями в споре.
Существенная связь имеет место, когда значительная часть сделки или события произошла в государстве суда, когда ответчик физическое лицо постоянно проживает в государстве суда либо юридическое лицо было зарегистрировано или имеет там свое основное место деятельности, или имущество, по поводу которого возник спор, находится в государстве суда.
Принципы допускают установление юрисдикции, когда отсутствует доступный компетентный суд, по гражданству либо пребыванию ответчика в государстве суда, нахождению имущества ответчика в государстве суда. Как мы видим, в Принципах избран такой подход: отказаться от многочисленных привязок и руководствоваться принципом тесной связи в самых явных его проявлениях. Принципы предпочитают выделить несколько безусловных оснований установления юрисдикции, когда имеется власть государства над ответчиком или спорным имуществом.
Однако само по себе создание модельных законов на основе указанных нескольких оснований еще не решает проблемы, так как вызовет создание все тех же многочисленных привязок, определяющих, когда считать такую тесную связь наличествующей, а когда нет. В каждом государстве толкование будет различным.
Принципы одновременно предлагают применение доктрины неудобного суда. Так п. 2.5. Принципов гласит, что «Юрисдикция может быть не признана или дело может быть приостановлено, если суд крайне неудобен по отношению к другому более удобному суду, который может осуществить юрисдикцию по делу»258.
