Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Социально-правовая характеристика фактических брачных отношений 12
Параграф 1. История развития института фактических брачных отношений в России и за рубежом 12
Параграф 2. Правовые средства обеспечения интересов субъектов фактических брачных отношений 31
Параграф 3. Определение фактических брачных отношений в науке семейного права 58
Глава 2. Особенности правового положения участников фактических брачных отношений 69
Параграф 1. Сравнительный анализ правового регулирования личных неимущественных прав и обязанностей супругов в зарегистрированном браке и участников фактических брачных отношений 77
Параграф 2. Имущественные права и обязанности участников фактических брачных отношений 84
Глава 3. Особенности воспитания детей участниками фактических брачных отношений 98
Параграф 1. Особенности осуществления личных неимущественных и имущественных прав родителей и детей 98
Параграф 2. Особенности правового регулирования форм воспитания детей в некоторых видах фактических брачных отношений 107
Библиография 114
- Правовые средства обеспечения интересов субъектов фактических брачных отношений
- Определение фактических брачных отношений в науке семейного права
- Имущественные права и обязанности участников фактических брачных отношений
- Особенности правового регулирования форм воспитания детей в некоторых видах фактических брачных отношений
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Семейные отношения непрерывно развиваются; видоизменяются отдельные формы и содержание этих отношений. Однако главное остается непреложным -семья представляет собой базовую ячейку общества, призванную обеспечить его сохранение и развитие. В этой связи перед правом стоит важная задача - не препятствовать процессу развития семейных отношений, а, напротив, дать им плодотворно эволюционировать.
Фактические брачные отношения на территории России в настоящее время весьма распространены - примерно 10% всех супружеских пар состоят в фактических брачных отношениях. Отметим исторический факт - в 1926 году гораздо меньших статистических показателей хватило для введения института фактических брачных отношений в отечественное семейное законодательство.
Тенденция роста фактических брачных отношений наблюдается не только в России, но и во многих иных государствах. При этом некоторые западные правопорядки уже давно включили различные модели фактических брачных отношений в предмет правового регулирования.
Обращает на себя внимание и сложившаяся на сегодня практика Европейского Суда по Правам Человека (далее - ЕСПЧ), дающая толкование семьи, семейных связей и семейной жизни. Позиция ЕСПЧ состоит в том, что наличие семейных связей определяется не регистрацией брака, а реальными отношениями между людьми. Следовательно, отношения, сформировавшиеся вне рамок зарегистрированного брака, должны защищаться наравне с другими семейными отношениями.
Поскольку фактические брачные отношения в России существуют, их реализация вызывает как теоретические, так и практические проблемы. В частности, это проблемы статуса имущества, нажитого в фактическом
браке, в том числе после его прекращения; дифференциации фактических брачных отношений и иных форм сожительства; реализации алиментных прав между фактическими супругами; усыновления детей фактическими супругами и другие.
Отсутствие не только правовой регламентации, но и общетеоретической концепции фактического брака влечет незащищенность как фактических супругов, так и некоторых иных субъектов, связанных с ними как имущественными, так и личными отношениями.
Из сказанного следует необходимость глубокого теоретического анализа различных правовых аспектов фактических брачных отношений. Все это делает тему настоящего диссертационного исследования чрезвычайно актуальной.
Степень научной разработанности темы диссертационного исследования.
Различным аспектам брачно-семейных и связанных с ними отношений в отечественной юридической литературе уделяется большое внимание. Понятию семьи и принципам регулирования семейных правоотношений посвящены работы М. В. Антокольской, Л. А. Емелиной и многих других.
Вопросы признания законодателем фактических брачных отношений затрагиваются в исследованиях И. Р. Альбикова, В. В. Андрощука, Д. С. Борминской, А. П. Вихрова, Н. Ю. Егоровой, О. Ю. Ильиной, А. В. Курамшева, Л. П. Коротковой, И. А. Косаревой, О. Ю. Косовой, С. А. Можиляна и других авторов.
Проблемам принятия детей на воспитание лицами, состоящими в фактических брачных отношениях, посвящены работы Н. В. Алексеева, П. Влаардингербройк и других авторов.
Имущественные отношения в фактическом браке исследовались в работах К. Д. Гайбатовой, Е. Н. Киминчижи, А. М. Рабец, А. В. Слепаковой и других авторов.
Однако в имеющихся научных трудах отсутствует целостная теоретическая концепция понимания фактических брачных отношений как одной из форм брака; не разработан механизм легального признания фактического брака; не исследованы в полной мере права и обязанности участников фактических брачных отношений, в том числе родителей и детей.
Сказанное позволяет сделать вывод о недостаточной научной разработанности темы настоящего диссертационного исследования.
Цель диссертационного исследования - разработка концепции фактических брачных отношений в науке российского семейного права на основании исследования правовых аспектов фактического брака как социального института, нуждающегося в легальном признании.
Для достижения поставленной цели решены следующие задачи:
изучить социальную и правовую природу фактических брачных отношений;
проанализировать историю правового регулирования фактических брачных отношений и концепции их интеграции в национальных законодательствах;
выявить основные проблемы, препятствующие закреплению института фактических брачных отношений в российском законодательстве, разработать и обосновать пути их разрешения;
исследовать наиболее эффективные способы охраны личных и имущественных прав участников фактических брачных отношений;
разработать основы правовой регламентации фактических брачных отношений.
Объектом диссертационного исследования являются
правоотношения между мужчиной и женщиной, намеревающимися создать семью и проживающими с этой целью совместно, но не регистрирующими свой союз в установленном законом порядке.
Предмет диссертационного исследования - теоретические разработки в области сущности и особенностей правовой регламентации брачных отношений - как зарегистрированных, так и не зарегистрированных в установленном законом порядке - в России и иных государствах; особенности практики применения и толкования соответствующих норм.
Теоретическую основу диссертационного исследования составили, помимо работ названных выше авторов, исследования М. И. Брагинского, В. В. Витрянского, Е. А. Суханова, С. Ю. Филиповой, Г. Ф. Шершеневича, Л. Б. Максимович, Л. Ю. Михеева, А. М. Нечаева, С. А. Муратова, Е. А. Чефранова, В. А. Рясенцева, Г. К. Матвеева, Е. М. Ворожейкина, А. Н. Левушкина и других ученых.
Эмпирическую основу диссертационного исследования составили нормы международных актов, Конституции РФ, гражданского и семейного кодексов, иных нормативно-правовых актов, материалы судебной практики, в том числе решения ЕСПЧ, нормы зарубежных законодательств, исследования и статистические данные, используемые официальными российскими и зарубежными государственными органами, в том числе Росстатом России, Министерством Юстиции Швеции и другие.
Методология диссертационного исследования. При написании диссертационной работы использовались как общенаучные методы (в частности, диалектического развития), так и методы частноправовые. Так, при исследовании развития института фактических брачных отношений использовался историко-сравнительный метод; при оценке проблем
правового регулирования личных и имущественных отношений участников фактических брачных отношений - формально-логический метод и метод функционального анализа; для исследования вопроса о соотношении различных правовых подходов к регулированию фактических брачных отношений использовался сравнительно-правовой метод.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что автор одним из первых в современной науке семейного права провел исследование фактических брачных отношений с точки зрения предмета и метода семейно-правового регулирования. На основе комплексного анализа проблематики правовой регламентации фактических брачных отношений разработана авторская концепция сущности и особенностей правового регулирования фактических брачных отношений.
Научная новизна диссертационного исследования определяется также тем, что в ней дано определение договора о фактических брачных отношениях, а также выявлены, обоснованы и исследованы его специфические признаки; представлен комплексный анализ соответствующих отношений, выявлены особенности правового положения участников фактических брачных отношений, разработаны рекомендации по совершенствованию действующего законодательства и правоприменительной практики.
Полученные в ходе диссертационного исследования результаты позволяют сформулировать положения и выводы, выносимые на защиту и обладающие признаками научной новизны:
1. Доказано, что в предмете семейно-правового регулирования особое место занимают брачные отношения как сфера взаимоотношений не только мужчины и женщины, но и их детей, а также иных лиц. Традиционное понимание брачных отношений как союза мужчины и
женщины, зарегистрированного в установленном законом порядке, не соответствует современной социально-правовой действительности.
2. Обосновано наличие двух видов брачных отношений:
-
персональные брачные отношения - отношения, складывающиеся непосредственно между участниками брачных отношений и регулирующиеся исключительно гражданско-правовыми методами (в первую очередь, посредством договора);
-
публичные брачные отношения - отношения, складывающиеся между участниками брачных отношений (совместно или по отдельности), с одной стороны, и третьими лицами, включая государство и иные социальные институты, с другой стороны, в связи с особым правовым (семейным или общественным) статусом участников брачных отношений.
3. Разработано следующее определение фактических брачных
отношений: «Фактические брачные отношения - это союз, основанный на
взаимных личных и имущественных обязательствах лиц, вступающих в
него для формирования семьи, не зарегистрированный в органах записи
гражданского состояния». В качестве признаков фактических брачных
отношений выделяются следующие признаки:
-
цель (направленность) отношений - формирование семьи. Данный признак позволяет отграничить фактические брачные отношения от различных форм сожительства (партнерств);
-
взаимный характер личных и имущественных обязательств участников фактических отношений - отличает фактические брачные отношения от иждивенческих отношений.
4. Доказано, что режим фактических брачных отношений не может
распространяться на союзы лиц одного пола. Субъектный состав
фактических брачных отношений определяется господствующей
социально-правовой доктриной соответствующего государства. Российское законодательство признает брачно-семейной сферой союз совместно проживающих мужчины и женщины, что, в то же время, не исключает возможности правового регулирования фактических брачных отношений.
5. Выявлена необходимость легального определения понятия семьи и
включения в сферу семейно-правового регулирования фактических
брачных отношений. Доказано, что традиционное понятие семьи следует
распространить на фактические брачные отношения.
-
Утверждается, что фактические брачные отношения подлежат правовой регламентации соответствующим соглашением. Соглашение о фактических брачных отношениях - это договор, заключаемый между лицами, вступающими в фактические брачные отношения, или договор между участниками фактических брачных отношений, определяющий имущественные и личные неимущественные права и обязанности участников фактических брачных отношений в фактическом браке и (или) в случае его расторжения. В частности, в предмет регулирования указанного соглашения могут входить вопросы собственности в отношении имущества участников фактического брака, вопросы, связанные с воспитанием и заботой о детях и других членах семьи, алиментные отношения. Соглашение о фактических брачных отношениях является самостоятельным непоименованным семейно -правовым договором.
-
С целью обеспечения прав и интересов ребенка обосновывается необходимость расширения сферы действия презумпции отцовства за счет ее распространения на фактического супруга матери ребенка.
-
Доказано, что в интересах защиты прав ребенка необходимо предоставить участникам фактических брачных отношений возможность совместного усыновления одного и того же ребенка.
Результаты диссертационного исследования позволили
сформулировать ряд предложений по совершенствованию законодательства. Предлагается изложить следующие статьи Семейного Кодекса РФ в указанной редакции:
1. Статья 2 Семейного Кодекса РФ « Отношения, регулируемые
семейным законодательством»:
Семейное законодательство устанавливает условия и порядок вступления в брак, прекращения брака и признания его недействительным, регулирует личные неимущественные и имущественные отношения между членами семьи: супругами, участниками фактических брачных отношений, родителями и детьми (усыновителями и усыновленными), а в случаях и в пределах, предусмотренных семейным законодательством, между другими родственниками и иными лицами, а также определяет формы и порядок устройства в семью детей, оставшихся без попечения родителей.
Семья - это союз лиц, связанных правами и обязанностями, вытекающими из брака, фактических брачных отношений, родства или иных оснований, установленных законом.
2. Статья 49 Семейного Кодекса РФ «Установление отцовства в
судебном порядке»:
В случае рождения ребенка у родителей, не состоящих в браке между собой, и при отсутствии совместного заявления родителей или заявления отца ребенка (пункт 4 статьи 48 настоящего Кодекса) происхождение ребенка от конкретного лица (отцовство) устанавливается в судебном порядке по заявлению одного из родителей, опекуна (попечителя) ребенка или по заявлению лица, на иждивении которого находится ребенок, а также по заявлению самого ребенка по достижении им совершеннолетия. При этом суд принимает во внимание любые доказательства, с достоверностью подтверждающие происхождение ребенка от конкретного лица.
Если ребенок родился от лиц, состоящих в фактических брачных отношениях, а также в течение трехсот дней с момента прекращения фактических брачных отношений между данными лицами или с момента смерти лица, с которым мать ребенка состояла в фактических брачных отношениях, отцом ребенка признается лицо, с которым мать ребенка состоит (состояла) в фактических брачных отношениях, если не доказано иное (статья 52 настоящего Кодекса);
3. Пункт 2 статьи 127 Семейного Кодекса РФ:
Лица, не состоящие между собой в браке или фактических брачных отношениях, не могут совместно усыновить одного и того же ребенка.
Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования заключаются в том, что содержащиеся в нем теоретические разработки и выводы направлены на развитие семейного и гражданского права в сфере регулирования фактических брачных отношений.
Выявленные автором проблемы могут послужить основой для последующего изучения путей развития отечественного законодательства, а также дальнейших научных дискуссий.
Кроме того, данная диссертационная работа интересна тем, что в ней содержатся разработанные автором варианты решения конкретных практических проблем, а также предложения по совершенствованию действующего законодательства и рекомендации, применение которых возможно в условиях современной правовой регламентации. Соответственно, результаты исследования могут быть учтены при разработке и принятии проектов нормативных правовых актов, регламентирующих статус супругов и иных участников семейных отношений.
Материалы данного диссертационного исследования могут быть использованы в преподавательской деятельности - при чтении лекций, проведении семинарских и практических занятий в рамках курсов
«Семейное право», «Гражданское право»; специальных курсов «Имущественные отношения между супругами», «Защита прав и законных интересов детей» и других.
Апробация результатов диссертационного исследования.
Основные положения диссертации обсуждены и одобрены на кафедре предпринимательского и корпоративного права юридического факультета им. М.М. Сперанского ФГБОУ ВПО Академии Народного Хозяйства и Государственной Службы при Президенте Российской Федерации.
Отдельные положения работы были апробированы в выступлениях автора на Международной научной конференции «Роль семейного права в формировании гражданского общества Российской Федерации: научные изыскания, правотворчество и правоприменение» (г. Тверь, декабрь 2010 года), а также в научных публикациях.
Структура диссертационного исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, объединяющих семь параграфов, библиографического списка использованных источников и приложений.
Правовые средства обеспечения интересов субъектов фактических брачных отношений
Современная история семейного законодательства Российской Федерации ведет отсчет противопоставлению фактических брачных отношений и зарегистрированного брака с 18 декабря 1917 года. Так, в этот день декретом «О гражданском браке, детях и ведении книг актов гражданского состояния» законным стал признаваться только гражданский брак, зарегистрированный в органах записи актов гражданского состояния. Эта идея впоследствии была также воспринята Кодексом законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве РСФР 1918 года. Таким образом, новый государственный режим начал бороться с церковным браком, до этого наиболее распространенной формой брака на территории нашей страны. В связи с этим, супружеские пары, заключающие брачный союз по старым церковным канонам, в нарушение установленного государством порядка лишались правовой защиты и приравнивались к лицам, вступающим в фактические брачные отношения, не порождающие каких-либо правовых последствий. Несмотря на идеологическую базу об отмирании семьи как оплота государства первый опыт законодательного регулирования семейных отношений был вызван скорее политическими мотивами – в первую очередь борьбой с церковью. Так, Г.М. Свердлов отмечал, что «признание фактических браков в условиях острой борьбы за гражданский брак означало бы признание и религиозных браков». Несмотря на это большая часть населения по-прежнему не регистрировала свои отношения в государственных органах и следовала сложившимся религиозным традициям. Отрицательный опыт главного законодательного эксперимента в семейном законодательстве того времени вызвал негативные социальные последствия. Речь идет о незащищенности имущественных интересов фактических супругов, в первую очередь женщин, после прекращения их отношений. Так, Д.М. Генкин, И.Б. Новицкий, Н.В. Рабинович, Г.М. Свердлов указывали, что придание правового эффекта только зарегистрированному браку, непризнание правового значения за фактическими брачными отношениями отрицательно отражалось на интересах женщин, как более «слабого» субъекта брачно-семейных отношений. Статистические данные показывали, что число незарегистрированных браков в РСФСР в 20-ые годы составляло примерно семь процентов от общего количества браков в республике. Примечательно, что уже в 2002 году в России по данным Росстата соотношение фактических браков к зарегистрированным составляло 1 к 10 – из 34 миллионов супружеских пар 3 миллиона (около 10%) состояли в незарегистрированном браке, что, впрочем, не привело к выработке законодательной инициативы по защите интересов фактических супругов.
Выход из сложившейся ситуации приходилось искать советским судам. Зачастую выходя за пределы действующего законодательства, они пытались защищать имущественные интересы женщины, состоявшей в незарегистрированном браке, и присуждать ей определенную долю того имущества, которое было нажито во время существования фактических брачных отношений. Такое имущество рассматривалось как нажитое совместным трудом (общая собственность), причем труд женщины в домашнем хозяйстве приравнивался к производительному труду мужчины, как обеспечивающий в одинаковой степени благосостояние семьи. Попытка законодателя исправить напряженность, вызванную названной реформой, была предпринята в 1926 году путем принятия Кодекса законов о браке, семье и опеке РСФСР, вступившим в силу с 1 января 1927 года. Впервые на законодательном уровне так называемый фактический (незарегистрированный) брак был приравнен к зарегистрированному браку. Предполагалось, что данный законодательный поворот был основан на светской концепции брака как договора, которая придает решающее значение не факту его регистрации, а взаимному соглашению сторон. В ходе подготовки Кодекса 1926 года выдвигались и более радикальные идеи, в том числе предложение об упразднении института брака вообще. Все эти предложения, как и концепция признания фактических брачных отношений в целом, на наш взгляд, продолжали законодательный эксперимент по приведению в жизнь идеологической основы нового политического режима, включавшую в том числе и теорию об отмирании брака. О.И. Чистяков считает, что авторы новой концепции хотели уменьшить вмешательство государства в личную жизнь и расширить свободу личности. Так, все правовые последствия для мужчин и женщин наступали уже с момента их вступления в сожительство. Напротив, Д.М. Генкин, И.Б. Новицкий, Н.В. Рабинович считали, что «признание фактических брачных отношений в этот период представляло собой не что иное, как защиту имущественных интересов женщины, особенно если иметь в виду незначительное количество женщин, имевших самостоятельный источник заработка. Признание правовой силы за фактическими брачными отношениями пресекало возможность злоупотребления материальной зависимостью женщины». Доказательствами наличия фактического брака в случае спора являлись, согласно статье 12 Кодекса 1926 года, «факт совместного сожительства, наличие при этом сожительстве общего хозяйства и выявление супружеских отношений перед третьими лицами в личной переписке и других документах, а также, в зависимости от обстоятельств, взаимная материальная поддержка, совместное воспитание детей и др.». Таким образом, статья 12 Кодекса 1926 года устанавливала признаки фактического брачного сожительства, которые, стоит заметить, также выделяются в современных научных исследованиях, посвященных проблематике фактических брачных отношений, в качестве основных признаков, характеризующих фактический брачный союз. Еще одним важным нововедением семейного законодательства того времени стало закрепление в Кодексе 1926 года института общей собственности супругов (статья 10 Кодекса 1926 года) за участниками фактических брачных отношений, что являлось еще одним шагом в сторону защиты имущественных интересов женщины. При прекращении брака помимо раздела имущества также предусматривалось алиментирование нуждающегося нетрудоспособного супруга в течение одного года после прекращения брака, а также алиментирование безработного супруга в течение полугода.
Введение института фактического брака исключало из оборота термин «внебрачные дети», поскольку практически любое сожительство мужчины и женщины считалось теперь браком. Однако это не устраняло процедуры установления отцовства. В отличие от прежнего закона обязанность алиментирования ребенка была возложена только на одного мужчину, хотя бы женщина имела связь с несколькими мужчинами (статья 32 Кодекса 1926 года и статья 144 Кодекса 1918 года).
Определение фактических брачных отношений в науке семейного права
Он же говорит о том, что в ситуации, когда правовая охрана детей не связывается законом с фактом нахождения их родителей в зарегистрированном браке, непонятно – почему же игнорируются имущественные отношения сожительствующих лиц. Внесение изменений в законодательство способно стабилизировать сложившуюся правовую неопределенность в имущественных отношениях. И изменения эти не должны нарушать принцип равноправия, установленный законом. Возможность установления соглашений есть неотъемлемое свойство частного правопорядка, отменять который публичными запретами не только недопустимо, но и нецелесообразно, поскольку иное расходится с фактически сложившимся ходом вещей. И отсутствие правовой регламентации сложившихся отношений ни к чему иному, кроме как к умалению частных интересов лица и несправедливости, не приводит. Баланс публичного и частного как раз и состоит в правовой легитимации фактических брачных отношений на условиях соглашения, с предоставлением лицам свободы заключения договора о сожительстве. Говоря об имущественных отношениях, И.Ю. Кухалашвили указывает, что основания для указанной аналогии уже давно заложены в отечественном законодательстве, признающим фактический распад семьи основанием для изменения законного режима супругов. В соответствии с положениями статьи 38 Семейного Кодекса РФ судам позволяется признавать собственностью каждого из супругов то имущество, которое было приобретено хоть и до расторжения брака, но в период их раздельного проживания при прекращении семейных отношений. При этом, по словам автора, ошибочно полагать, что семья как союз двух лиц, зарегистрированный в установленном законом порядке, продолжает существовать только на основании данной регистрации. Поддерживает семью в силе как раз продолжение все того же факта, благодаря которому эта регистрация и состоялась – намерением, присутствующим одновременно и у каждого из супругов. Автор подчеркивает, что никакого навязывания фактическим супругам лишних правовых элементов в предоставлении им права заключить соглашение, регулируемое по аналогии с нормами семейного законодательства о брачном договоре, нет и быть не может. Добровольность рассматриваемой сделки в сочетании с широким диапазоном выбора охватываемых договором объектов и, самое главное, возможностью в любой момент приостановить действие такого соглашения в полной мере позволяют учесть любые причины, по которым фактические супруги не зарегистрировали свой союз. Напротив, О.Ю. Косова считает, что в силу отказа семейного законодательства от регулирования отношений между участниками фактических брачных отношений, недопустимо распространять на них по аналогии нормы, регулирующие отношения из зарегистрированного брака. «Предоставление соответствующих правовых гарантий противоречит существу этих отношений, «размывает» правовую границу, отделяющую в настоящее время брак от внебрачного сожительства». Более того, сами стороны фактических брачных отношений, не регистрируя брак, не стремятся получить те правовые гарантии своих интересов, которые предоставляются супругам, и нарушение их воли было бы вмешательством в их частную жизнь, что недопустимо согласно началам семейного законодательства (статья 1 Семейного Кодекса РФ). Отказ от приобретения супружеских прав и, следовательно, решения имущественных вопросов на основе семейного законодательства, очевидно, может расцениваться как основание для использования в регулировании имущественных взаимоотношений участников фактических брачных отношений гражданско-правовых норм.
М.В. Антокольская также считает, что фактический брак не следует приравнивать к зарегистрированному полностью, тем не менее, отмечая, что за ним целесообразно было бы признать некоторые правовые последствия в области имущественных отношений. Полное же распространение статуса брачных отношений на отношения, вытекающие из незарегистрированного брака, по словам О.Ю. Косовой, неизбежно приведет к утрате юридических критериев для отграничения браков, соответствующих требованиям государства и, вследствие этого, приобретающих его правовую охрану. В качестве последствий подобного шага автор называет бессмысленность института признания брака недействительным, поскольку фактические брачные отношения, сложившиеся между участниками все равно обеспечат им аналогичный уровень правовой охраны, как если бы зарегистрированный брак оставался действительным; проблемы реализации принципа моногамности брака, поскольку отсутствие необходимости регистрировать фактические брачные отношения делает практически невозможной проверку состояния участников в другом браке и значительные трудности юридического и этического порядка, с которыми столкнется судебная практика при разрешении споров, связанных с последствиями «фактических браков». И.А. Косарева в свою очередь считает, что возможность применения семейного законодательства по аналогии к отношениям между членами семьи не относится к участникам фактических брачных отношений. Автор считает, что лица, состоящие в неоформленных супружеских отношениях, должны иметь возможность на защиту со стороны государства, безусловно, в меньшем объеме, чем законные супруги, и обязательно при условии доказанности в судебном порядке факта сожительства.
Имущественные права и обязанности участников фактических брачных отношений
При этом в отличие от регулирования, предложенного Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 года, если лица, состоявшие в фактических брачных отношениях, зарегистрировали брак, это не влечет признание имущества, приобретенного ими до регистрации брака, общим имуществом супругов. Соответственно, при разрешении спора супругов о праве собственности на дом, возведенный ими во время совместной жизни, но до регистрации брака, суды отказываются руководствоваться положениями семейного законодательства о совместной собственности супругов. Так, президиум Челябинского областного суда в своем постановлении от 8 июня 2005 года (надзорное производство 4г05-1168) указал: «Само по себе совместное проживание фактических супругов без регистрации брака не имеет юридического значения и не создает общности имущества». В то время как суд не вправе устанавливать факт нахождения в фактических брачных отношениях, возникших после 8 июля 1944 года. Это, однако, не означает, что участники фактических брачных отношений не могут установить режим общей долевой собственности по соглашению между собой на основании общих принципов гражданского законодательства – автономии воли, свободы договора и недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела (пункт 1 статьи 1 Гражданского Кодекса РФ). Ведь по смыслу статьи 244 Гражданского Кодекса РФ стороны вправе установить режим общей долевой собственности на основании договора. Пункт 3 Постановления Пленума Верховного Суда РСФСР от 21 февраля 1973 года № 3 определил, что к отношениям лиц, состоящих в фактическом браке, по поводу совместно нажитого имущества должны применяться нормы об общей долевой собственности. Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 25 апреля 1995 года № 6 также установлено, что спор о разделе имущества лиц, состоящих в семейных отношениях без регистрации брака, должен разрешаться по правилам статьи 252 Гражданского Кодекса РФ (то есть по правилам о разделе имущества, находящегося в общей долевой собственности) и что при этом должна учитываться степень участия этих лиц средствами и личным трудом в приобретении имущества. В определениях судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РСФСР также подчеркивалось, что «споры об общем имуществе лиц, не состоявших в зарегистрированном браке, разрешаются на основании норм гражданского законодательства о долевой собственности, а не норм семейного законодательства о совместной собственности супругов». При этом доли таких лиц должны определяться в зависимости от степени участия сторон в приобретении (создании) общего имущества. Оба указанных Постановления Пленума утратили силу, но в изложенной части они соответствуют действующему российскому законодательству (пункт 3 статьи 244 Гражданского Кодекса РФ), и, по сути, применяются сегодня.
Так, рассматривая спор между бывшими супругами, сожительствовавшими друг с другом после расторжения брака, Свердловский областной суд в своем определении от 21 апреля 2009 года по делу № 33-2897/2009 указал, что положения закона о совместной собственности супругов, в силу которых «имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собственностью, применяются только к режиму имущества супругов, брак которых зарегистрирован в установленном законом порядке, то есть в органах ЗАГСа». Фактические семейные отношения мужчины и женщины без государственной регистрации заключения брака не порождают правоотношений совместной собственности на имущество. То есть фактические брачные отношения не порождают имущественных прав, аналогичных предусмотренным семейным законодательством для лиц, состоящих в зарегистрированном государством браке, и соответствующие правила к ним не применимы. Причины, по которым брак расторгнут или не был вообще зарегистрирован, при этом значения не имеют. Как не имеют значения и степень личной привязанности, и длительность сожительства фактических супругов. Имущественные отношения фактических супругов будут регулироваться нормами гражданского законодательства об общей долевой собственности (статьи 244 - 252 Гражданского Кодекса РФ). Таким образом, раздел имущества, нажитого в период фактических брачных отношений, производится по правилам, установленным гражданским законодательством в отношении общей долевой собственности. При этом стоит оговориться, что практика подобного раздела напрямую зависит от способности участников фактических брачных отношений доказать факт существования самого договора о долевой собственности, который, как правило, заключался либо в устной форме, либо посредством совершения конклюдентных действий. Кроме того, при разделе имущества между участниками фактических брачных отношений их доли должны определяться исходя из размера труда или средств, затраченных каждым из них на приобретение или создание той или иной вещи. Также необходимо доказать факт приобретения или создания конкретной вещи и размер затраченных на это средств, т.е. степень участия каждого участника фактических брачных отношений в приобретении или создаании вещи. Например, необходимо доказывать, что ремонт, переоборудование, пристройки и т.п. производились для общего пользования участников фактических брачных отношений, что с рабочими, делавшими ремонт дома одного из участников фактических брачных отношений, договаривался и расплачивался другой участник фактических брачных отношений и т.п. Стоит отметить, что в фактических брачных отношениях участие в ведении домашнего хозяйства не учитывается в обязательном порядке, как, напротив, это происходит в зарегистрированном браке (статья 34 Семейного Кодекса РФ). Также, в отличие от зарегистрированного брака, при фактических брачных отношениях общим имуществом не будет признаваться заработная плата и иные доходы участников фактических брачных отношений от трудовой, интеллектуальной или предпринимательской деятельности. Более того, факт пребывания в фактических брачных отношениях не имеет квалифицирующего значения для того, чтобы имущество было признано находящимся в общей долевой собственности участников фактических брачных отношений. Для этого необходимо доказать факт приобретения имущества при совместном трудовом или материальном участии обоих участников фактических брачных отношений.
Иная концепция закреплена в Семейном Кодексе Украины. Так, согласно пункту 1 статьи 74 данного кодекса «если женщина и мужчина проживают одной семьей, но не находятся в браке между собой или в любом другом браке, имущество, приобретенное ими за время совместного проживания, принадлежит им на праве общей совместной собственности, если иное не установлено письменным договором между ними». Соответственно, преимуществом данной формулировки по сравнению с положениями российского законодательства, является то, что единственным предметом доказывания в споре между участниками фактических брачных отношений является собственно факт нахождения в таких отношениях и момент их возникновения.
Особенности правового регулирования форм воспитания детей в некоторых видах фактических брачных отношений
Для оказания методической помощи органам социальной защиты населения субъектов Российской Федерации по организации деятельности специализированных учреждений для несовершеннолетних, нуждающихся в социальной реабилитации, Постановлением Минтруда России от 29 марта 2002 года № 25 были утверждены соответствующие рекомендации.
В целях развития различных форм семейного устройства детей, оставшихся без попечения родителей, Постановлением Правительства Российской Федерации от 14 февраля 2000 года № 124 утверждено Положение о зачислении несовершеннолетних граждан Российской Федерации в качестве воспитанников в воинские части. Комплексный анализ государственной политики в сфере защиты прав детей показывает, что основные усилия государства в настоящее время направлены на преодоление последствий серьезного кризиса семейных отношений, возникшего в начале 90-х годов в связи с резким изменением системы экономических и, как следствие, социальных отношений в обществе в целом. В то же время в докладе Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации 2004 года «О состоянии законодательства в Российской Федерации» отмечается, что, «как показывает анализ результатов законодательной деятельности за 2004 год в социальной сфере, произведенные изменения правовой базы во всех областях приобрели негативный характер. Законодательные меры в значительной части случаев носили точечный характер и практически по всем направлениям не были адекватны стратегическим целям, поставленным Президентом Российской Федерации». Представляется, что только комплекс мер, включающих обеспечение экономического роста, повышение занятости, улучшение финансирования работников бюджетной сферы и реформу образования, позволит устранить основные причины современных угроз, возникающих в сфере обеспечения прав детей. Вопрос о семейном положении усыновителей напрямую связан с желанием создать между усыновителями и усыновленным отношения, максимально приближенные к отношениям между родителями и детьми. Данное положение соответствует традиционному для отечественного законодательства приоритету устройства детей, оставшихся без попечения родителей в семью. Отсюда именно совместное усыновление лицами рассматривается как идеальное с точки зрения психического и эмоционального благополучия ребенка. Тем не менее, Семейный Кодекс РФ не предусматривает возможности одновременного усыновления участниками фактических брачных отношений одного и того же ребенка. Так, согласно пункту 2 статьи 127 Семейного Кодекса РФ, лица, не состоящие между собой в браке, не могут совместно усыновить одного и того же ребенка. В настоящее время аналогичным правилам следуют Австрия, Германия, Дания, Ирландия, Швейцария, Франция, Чехия. Полагаем, что данное положение вещей не отвечает интересам самого ребенка, в первую очередь по причине отсутствия правовых гарантий его прав в отношениях со вторым фактическим супругом, который не становится усыновителем.
Безусловно, в большинстве случаев наилучшее обеспечение интересов ребенка гарантируется принятием его в семью. Тем не менее, как мы показали ранее, участники фактических брачных отношений также составляют полную семью в социологическом смысле и могут обеспечить ребенку такое же воспитание, как и лица, состоящие в зарегистрированном браке. Непризнание юридической силы за фактическими брачными отношениями, по словам М.В. Антокольской, имеет под собой определенные основания, но дискриминация лиц при усыновлении по тому признаку, что их брак не зарегистрирован, не может быть оправдана. Однако само понятие «семья» претерпевает изменения. Как мы указывали выше, в настоящее время в Европе господствует концепция о наличия семейных связей в отношениях за рамками зарегистрированного брака. В отношениях по поводу усыновления эта концепция получила развитие в силу переосмысления международного принципа «соблюдения наилучших интересов ребенка». Так, широкое распространение имеет осознание того, что ребенок, имеющий одного родителя, находится в наименее благоприятном положении, чем дети в браке, как в случае наследования, так и в случае прекращения отношений. Полагаем, что этой же основой должен воспользоваться и отечественный законодатель, внеся изменения в статью 127 Семейного Кодекса РФ, повысив степень защиты усыновляемого ребенка. В этой связи предлагается изложить пункт 2 статьи 127 Семейного Кодекса РФ в следующей редакции:
Лица, не состоящие между собой в браке или фактических брачных отношениях, не могут совместно усыновить одного и того же ребенка».
Несмотря на определенную обеспокоенность подобными реформами, в ряде стран законодатель разрешил совместное усыновление не только лицам, состоящим в браке, – в Бельгии, Испании, Нидерландах, Швеции, Норвегии. Говоря о реформировании положений Семейного Кодекса РФ, следует указать, что в силу существенного различия в регулировании фактических брачных отношений и зарегистрированного брака, приоритет усыновления должен отдаваться лицам, состоящим в зарегистрированном браке (по крайней мере, до закрепления института фактических брачных отношений в Семейном Кодексе РФ и закрепления правовых гарантий прав участников). Говоря о том, что приоритет усыновления должен сохраняться за супругами, зарегистрировавшими свой брак, по крайней мере, до правовой регламентации в Семейном Кодексе РФ фактических брачных отношений мы имеем в виду, что отсутствие защиты прав участников фактических брачных отношений, в конечном счете, может также негативно отразиться и на усыновленном. Отметим, что данная позиция не является бесспорной. Так, Д.С. Борминская указывает на недопустимость расширения прав участников фактических брачных отношений в сфере усыновления, аргументируя свою позицию различного рода исследованиями и практикой ЕСПЧ (см. дело Фретте против Франции). Мы не разделяем доводов автора, поскольку можно найти публикации исследований с абсолютно противоположными результатами.
