Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Историография и современные проблемы изучения руднинской культуры 9
1.1. Изучение руднинской культуры в отечественной историографии 1950-х-1990-х гг 9
1.2. Современные проблемы и приоритетные направления в изучении руднинской культуры 20
Глава 2. Результаты археологических исследований памятников Лузанова Сопка-2, Лузанова Сопка-5 и Сергеевка-1 25
2.1. Памятник Лузанова Сопка-2 27
2.2. Памятник Лузанова Сопка-5 50
2.3. Памятник Сергеевка-1 54
2.4. Сравнительная характеристика археологического инвентаря 87
Глава 3. Памятники руднинской культуры в Приморье: источнико ведческий анализ материалов 94
3.1. Памятники Восточного Приморья 95
3.2. Памятники Центрального Приморья 125
3.3. Памятники Западного Приморья 130
3.4. Памятники Южного Приморья 138
Глава 4. Периодизация, хронология и культурно-историческая интерпретация комплексов руднинской культуры 144
4.1. Проблема интерпретации археологических источников: теоретико-методические аспекты 144
4.2. Положение руднинской культуры в периодизации неолита Приморья 150
4.3. Внутренняя периодизация руднинской культуры (хронологические варианты) 155
4.4. Место руднинской культуры в неолите Приморья и Нижнего Амура, межкультурные связи 162
Заключение 170
Список литературы 172
- Современные проблемы и приоритетные направления в изучении руднинской культуры
- Сравнительная характеристика археологического инвентаря
- Памятники Западного Приморья
- Место руднинской культуры в неолите Приморья и Нижнего Амура, межкультурные связи
Введение к работе
Актуальность темы исследования. До недавнего времени представления о руднинской культуре неолита Приморья базировались в основном на материалах двух памятников, изученных в 50-80-е гг. XX в. — поселения Рудная Пристань и пещерной стоянки Чертовы Ворота. Благодаря работам последних лет изучены новые памятники, содержащие руднинскии или хронологически и типологически близкий к нему инвентарь: Лузанова Сопка-2, 5, Сергеевка-1, Бойсмана-2, Синий Гай-4, Шекляево-7, Устиновка-8 и др. Параллельно с этим стал проводиться анализ и публикация коллекций целого ряда ранее изученных памятников: Осиновка, Перевал, Черниговка-1, Петровичи, Сиротинка, Чертовы Ворота и др. В итоге, динамичный процесс ввода в научный оборот новых источников наметил целый ряд нерешенных проблем в характеристике руднинской культуры, которая считалась одной из самых изученных неолитических культур Приморского края. Среди них выделяются две наиболее дискуссионных и активно обсуждаемых проблемы: 1) выделение вариантов внутри культуры (территориальных или хронологических); 2) изучение связей между руднинской культурой и синхронными с ней культурами Приморья. Приоритетность разработки данных вопросов обусловлена не только возможностями накопленного корпуса источников, но и давно назревшей необходимостью выделения среди археологических культур эпохи неолита и палеометалла юга Дальнего Востока локальных подразделений.
Цель исследования. Целью диссертации является выделение на основании сходства и различия археологического инвентаря вариантов руднинской культуры, их периодизация и культурно-историческая интерпретация.
Задачи исследования. Поставленная цель предполагает решение следующих задач:
анализ идей и концепций, предложенных за 50 лет изучения памятников руднинскои культуры, выделение приоритетных направлений в современных исследованиях;
введение в научный оборот и оценка познавательных возможностей новых источников, полученных в последние годы с памятников руднинскои культуры Западного Приморья (Лузанова Сопка-2, Лузанова Сопка-5, Сергеев-ка-1);
типологическое выделение на базе новых источников дискретных комплексов керамики и набора характеризующих их признаков;
источниковедческий анализ материалов и опубликованной информации всех памятников руднинскои культуры Приморья, его систематизация с учетом современного уровня археологической изученности региона;
археологическая и культурно-историческая интерпретация изученных комплексов.
Объект исследования. Процессы культурогенеза в период среднего неолита Приморья.
Предмет исследования. Общие (устойчивые) и локальные (динамично изменяющиеся) формы структурной организации материальной культуры древнего общества, отразившиеся в археологическом инвентаре.
Территориальные рамки. Охватывают Приморье в границах восточного, центрального, западного и южного районов. Отдельные параллели в исследовании проводятся с археологическими памятниками Нижнего Амура, Северной Маньчжурии и Северной Кореи.
Хронологические рамки. В работе рассматривается хронологический отрезок в 7,5 - 5 тыс. л.н., характеризующийся автором на региональном уровне как средний период эпохи неолита.
Источниковая база. Складывается из нескольких частей.
Первая часть содержит впервые вводимые в научный оборот археологические материалы недавно изученных памятников Западного Приморья. Это материалы и результаты исследований, проведенных в 2000-2004 гг. на базе экспедиций Музея археологии и этнографии ДВГУ и Дальневосточной лаборатории археологии и палеоэкологии ИАиЭт СО РАН под общим руководством к.и.н. А.Н. Попова. В 2000 г. найдено и предварительно исследовано местонахождение Синий Гай-4. В 2001-2003 гг. исследования производились на южном побережье оз. Ханка, в результате которых была найдена группа многокомпонентных памятников. Раскопки велись на двух стоянках, содержащих материал руднинской культуры - Лузанова Сопка-2 и Лузанова Сопка-5. В 2004 г. полностью раскопано жилище руднинской культуры на ранее известном памятнике Сергеевка-1. Полученные массовые материалы, стратиграфические и плани-графические данные с предварительной интерпретацией оперативно представлялись научной общественности [Батаршев, 2003, 2004; Батаршев, Морева, Попов, 2003; Морева, Попов, Батаршев, 2002; Попов, 2003; Попов и др. 2002, 2003, 2004], в настоящей работе они впервые обобщены и приводятся в полном объеме. Все материалы хранятся в фондах Музея археологии и этнографии ДВГУ.
Вторая часть источников представлена коллекциями ранее изученных памятников, многие из которых получили в литературе лишь предварительную характеристику. Прежде всего, это памятники, изученные в разные годы А.П. Окладниковым - Осиновка, Моряк-Рыболов и Рудная Пристань, а также Сиротинка, Петровичи (материалы Д.Л. Бродянского), Черниговка-1 (материалы Ф.П. Тригуба и A.M. Кузнецова), Бойсмана-2 (материалы из раскопок А.А. Крупянко и А.Н. Попова в 1990-х - начале 2000-х гг.). Коллекции памятников Осиновка, Моряк-Рыболов и Рудная Пристань хранятся в фондах Института археологии и этнографии СО РАН1, коллекции остальных памятников - в Музеи археологии и этнографии ДВГУ.
Третью часть источников составили опубликованные данные по нескольким отдельным местонахождениям, памятникам Чертовы Ворота, Рудная Пристань (раскопки В.И. Дьякова 1980-х гг.), Осиновка (раскопки российско японской экспедиции в 2003 г.), Шекляево-7, некоторым памятникам Китая, Кореи и Нижнего Амура.
Основными источниками для предлагаемой работы стали материалы первых двух частей.
Методика исследования. В работе использовались традиционные археологические и общеисторические методы исследования:
методика научного познания, включающая такие обязательные этапы исследования как сбор источников, получение и анализ информации;
стратиграфический, планиграфический и статистический методы -применялись для анализа структуры культуросодержащих отложений памятников и реконструкции процессов жизнедеятельности их обитателей;
3) классификационный, технико-типологический и сравнительно- типологический методы - использовались при изучении отдельных категорий археологических источников (каменного инвентаря, керамики, жилых структур);
комплекс естественнонаучных методов - петрографический, радиоуглеродный, геоморфологический, литологический привлекались при изучении соответствующих археологических структур;
интерпретация полученных фактических данных опиралась на сравнительно-исторический и системный методы.
Научная новизна. Определяется несколькими аспектами.
Предлагается концепция руднинской культуры, учитывающая разработки предшествующих исследователей и современный уровень развития не-олитоведения региона.
В научный оборот вводятся неизвестные и малоизвестные материалы целого ряда новых и ранее изученных археологических памятников Приморья, проводиться с единых типологических критериев общий анализ материалов руднинских памятников, известных к середине 2005 г.
3) Конкретизируется комплекс признаков руднинской культуры, уточняются территориальные рамки распространения ее памятников.
4) Впервые выделяются хронологические варианты внутри культуры, разрабатывается их хронология и периодизация, предпринимается попытка изучения связей между руднинской и бойсманской культурами.
Практическая значимость. Предлагаемое исследование может быть использовано при конкретных разработках в области культурогенеза на юге Дальнего Востока в эпоху неолита, при создании обобщающих работ, учебных пособий и спецкурсов по археологии региона.
Апробация исследования. Основные положения предлагаемого диссертационного сочинения изложены в 16 публикациях и представлялись автором на конференциях регионального (Новосибирск, 2000, Барнаул, 2001) и международного уровня (Владивосток, 1999, 2002, 2003).
Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованной литературы и приложения (таблиц).
Благодарности. Работа не могла быть выполнена без конкретной помощи, советов, предложений и доброжелательной критики целого ряда специалистов - академика А.П. Деревянко, д.и.н. Ж.В. Андреевой, д.и.н. Д.Л. Бродянско-го, д.г.-м.н. Б.Л. Залищака, д.и.н. В.Е. Медведева, д.и.н. A.M. Кузнецова, д.и.н. А.В. Табарева, к.и.н. Ю.Е. Вострецова, к.и.н. Е.И. Гельман, к.и.н. А.Н. Клюева, к.и.н. А.А. Крупянко, к.г.н. Ю.А. Микишина, к.г.н. Я.В. Кузьмина, А.В. Гарко-вик, руководства и сотрудников Учебно-научного музея ДВГУ - к.ф-м.н. Б.К. Старостина, к.и.н. А.Н. Попова, к.и.н. С.А. Коломийца, О.Л. Моревой, Н.А. Дорофеевой, Е.Б. Крутых, С.С. Малкова. Всем автор выражает искреннюю признательность и благодарность.
Современные проблемы и приоритетные направления в изучении руднинской культуры
Оценивая накопленный к концу XX в. объем источников, высказанных идей и концепций, необходимо остановится на оценке степени разработанности проблемы в целом, выделить решенные, спорные и ждущие дальнейших исследований вопросы.
Прежде всего стоит отметить, что к началу 1990-х гг. руднинская культура прочно вошла в систематику культур каменного века Приморья. В предложенных вариантах выделения культуры наметилась дискуссия по двум вопросам: 1) включение руднинских памятников Приморья в рамки обширной кон-донской культуры или культурной общности, занимающей пространства Нижнего Амура, Приморья и Маньчжурии; 2) отнесение к руднинской культуре памятников Приханкайской равнины (Осиновка, Петровичи, Сиротинка, Сергеев-ка-1 и др.).
По первому вопросу сформировалось две точки зрения. Сторонники первой пишут либо о единой кондонской культуре (Д.Л. Бродянский), либо о кон-донской общности, частью которой является руднинская локальная культура (A.M. Кузнецов, СВ. Алкин). Сторонники второй точки зрения (Ж.В. Андреева, И.С. Жущиховская, Н.Н. Клюев, Н.А. Кононенко и др.) считают, что единая культура на такой обширной территории существовать не могла и выделяют руднинскую культуру по комплексам памятников Рудная Пристань и Чертовы Ворота в пределах Восточного Приморья. Промежуточное положение занимает концепция В.И. Дьякова, предполагающая первоначальное существование про-токондонской культурной общности, распавшейся впоследствии на отдельные культуры. Таким образом, перед нами две линии в решении проблемы: 1) поиск в материалах территориально удаленных памятниках схожих признаков и выделение на их основе обширных культурных объединений; 2) анализ различий в рамках более узкого региона с последующим дроблением памятников на отдельные культуры. На современной стадии археологической изученности региона оба подхода правомерны и решают по сути дела проблемы разного уровня - характеристика культурно-исторической общности Приморья и Приамурья в первом случае, и изучение отдельных составляющих этой общности во втором. С данной точки зрения руднинская культура Приморья - это оригинальная локальная культура, входящая в круг культур кондонской общности. Безусловно, многие стороны характеристики кондонской общности еще не решены; наиболее перспективный путь дальнейших исследований состоит в детальном изучении составляющих ее отдельных культур. В последние годы опубликован большой массив материалов, характеризующий неолит Нижнего Амура - ма-лышевскую и недавно открытую мариинскую культуры [33; 34; 34; 36; 37; 38; 60; 89; 93; 103; 120 др.]. Однако практически не изучались после раскопок А.П. Окладникова [ПО; 117; 118] памятники кондонской культуры. Анализ керамики опорного поселения Кондон, проделанный разными авторами [17; 100; 140 и др.], выявил в его материалах примесь керамики поздненеолитической вознесеновской культуры. Кроме того, небольшие коллекции, полученные с других памятников кондонской культуры, при сравнении их с материалами Кондона показали перспективность выделения в рамках самой культуры нескольких разновременных комплексов керамики [154; 155].
По вопросу выделения памятников Приханкайской равнины в отдельную группу сформировалось три точки зрения. Согласно традиционной версии, берущей начало в работах А.П. Окладникова, памятники Восточного и Западного Приморья принадлежат одной культуре, хотя в их инвентаре и прослеживаются определенные различия (Д.Л. Бродянский, В.И. Дьяков, A.M. Кузнецов и В.А. Татарников). Другие авторы (Ж.В. Андреева, И.С. Горшкова, Н.А. Кононенко, И.С. Жущиховская) исключают памятники Западного Приморья из руднинской культуры, ссылаясь на фрагментарность и не информативность имеющегося материала. Д.А. Сапфиров и В.А. Лынша предпочитают видеть в приханкай-ских комплексах отдельную «ханкайскую культуру», но отсутствие необходимой источниковой базы не позволило им аргументировано подойти к решению проблемы.
Несколько оригинальных концепций предложено для решения проблемы генезиса руднинской культуры. Большинство авторов истоки формирования неолита региона видят в финальнопалеолитических комплексах устиновской индустрии (Д.Л. Бродянский, В.И. Дьяков, Н.А. Кононенко, A.M. Кузнецов), однако остается дискуссионным вопрос о вычленении переходного от палеолита к неолиту комплекса. Н.А. Кононенко выделяет его на материалах ранненео-литического памятника Устиновка-3, A.M. Кузнецов отстаивает идею о быстром переходе от палеолита к неолиту, не нашедшем отражения в каменном инвентаре. Если принять во внимание последнюю точку зрения, то дальнейшие исследования генезиса неолита и, собственно, руднинской культуры, должны быть связаны с поиском ранней керамики и сопутствующего ей каменного инвентаря; сами руднинские материалы вряд ли внесут ясность в этот вопрос. Имеющиеся в Приморье комплексы ранней керамики фрагментарны [25; 55; 56; 121] и не всеми воспринимаются однозначно [83], поэтому на современном уровне археологической изученности края данная проблема остается открытой.
В целом, благодаря исследованиям 1950-х- 1990-х гг. сложился комплекс идей и концепций, рассматривающих практически все аспекты изучения руд-нинской культуры. По ряду проблем сформировались общепризнанные взгляды (хронология, комплекс культурнозначимых признаков), по некоторым вопросам мнения разных авторов существенно расходятся, что, зачастую связано с теоретическими установками исследователей и характером имевшихся в их распоряжении источников (например, дискуссия о кондонской культуре или общности). Ряд проблем осталось нерешенным из-за отсутствия необходимой источниковой базы, например - генезис культуры, ее связь с культурами сопредельных территорий, проблема выделения внутри культуры вариантов, круг памятников культуры и др.
Дальнейшие исследования в рамках очерченной тематики упирались в необходимость получения новых источников и детальной характеристики известных или слабо представленных в литературе коллекций. В 2000 г. коллектив Музея археологии и этнографии ДВГУ (А.Н. Попов, О.Л. Морева, СВ. Ба-таршев, Н.А. Дорофеева, Е.Б. Крутых, С.С. Малков) начал целенаправленные исследования на руднинских памятниках Западного Приморья. В течение нескольких лет были проведены раскопочные работы на трех памятниках - Луза-нова Сопка-2, Лузанова Сопка-5 и Сергеевка-1. Полученные материалы с предварительной интерпретацией отражены в серии публикаций [8; 9; 10; 11; 96; 97; 104; 124; 134; 135]. Кроме того проделана работа по изучению коллекций целого ряда неолитических памятников, раскопанных А.П. Окладниковым и хранящихся в ИАиЭт СО РАН - Рудная Пристань (раскопки 1955 г.), Моряк-Рыболов, Осиновка, Зайсановка-1, а так же некоторых местонахождений, изученных другими исследователями - Петровичи, Сиротинка, Черниговка-1 [9]. Помимо этого, разными специалистами были предприняты исследования еще на нескольких ранее известных или недавно открытых памятниках: Дворянка-1, ЛПЗ-3-6, Новотроицкое-2 [2], Осиновка [78], Устиновка-8 [77; 157], Шекляево 7 [73]. Часть материалов уже введена в научный оборот, часть - еще находится в обработке, и ждет своей публикации.
Таким образом, в настоящее время идет активное накопление новых источников и осмысление уже известных материалов с позиций современной археологической изученности региона. При этом на первый план выходят проблемы: 1) определение комплекса отличительных признаков, характеризующих Приханкаискую группу памятников руднинскои культуры и их интерпретация; 2) выделение вариантов внутри руднинскои культуры; 3) изучения связей между руднинскои и бойсманской культурами.
Сравнительная характеристика археологического инвентаря
Проведенный анализ археологических материалов памятников Лузанова Сопка-2, Лузанова Сопка-5 и Сергеевка-1 свидетельствует об однородности содержащихся в них руднинских комплексов, что позволяет перейти к их сравнительной характеристике и выделению признаков сходства и различия инвентаря.
Основным материалом для сравнительной характеристики является коллекция керамики, как наиболее массовая и информативная часть археологического инвентаря.
Сравнительная характеристика керамики проводится по материалам трех памятников, однако сопоставления статистического характера возможно только для материалов памятников Лузанова Сопка-2 и Сергеевка-1, так как коллекция керамики Лузановой Сопки-5 представлена всего лишь одним сосудом.
Признаки, фиксируемые для технико-технологического цикла, свидетельствуют о существовании единых производственных традиций у гончаров всех трех памятников.
Глиняное сырье для формовки сосудов приготавливалась по трем рецептурам. Наиболее распространенной является двухкомпонентная рецептура («глина+песок»). Менее распространено, но стабильно встречается, глиняное тесто, приготовленное с добавлением песка и шамота или вообще не содержащее специальных минеральных добавок. В качестве шамота использовалась высушенная на солнце глина или дробленые черепки сосудов.
Процесс конструирования изделий осуществлялся кольцевым жгутовым или ленточным налепом по донной программе. Стык дна и стенки дополнительными элементами не укреплялся. Венчики сосудов оформлялись из верхнего жгута или ленты тулова путем простой деформации. Аналогичен процесс обработки поверхностей сосудов. Стенки и дно изделий тщательно выравнивались, уплощались, а затем с внутренней, реже внутренней и внешней сторон покрывались слоем глиняной эмульсии.
На фоне однообразия технико-технологического процесса четко прослеживается морфологическая дифференциация посуды. Общими для сосудов являются такие характеристики, как плоскодонность и простая открытая форма. Различия проявляются при сравнении морфоструктуры изделий по степени профилировки горловины. Используя данный критерий можно выделить две группы сосудов. К первой группе относятся сосуды памятника Лузанова Сопка-2. Для них характерно отсутствие горловины и прямой венчик. Кромки венчиков плоские, округлые, редко скошенные внутрь. Экватор располагается по линии обреза сосуда или в приустьевой части. Вторая группа представлена изделиями памятников Лузанова Сопка-5 и Сергеевка-1. Сосуды этих памятников делятся на емкости без горловины, с намеченной и выделенной горловиной. Венчики прямые или в разной степени отогнутые наружу. Форма кромки венчиков приостренная симметричная, приостренная несимметричная (край кромки скошен наружу или внутрь), плоская и округлая. Линия экватора расположена по центру или в нижней трети сосуда. Таким образом, для гончарных изделий Лузановой Сопки-5 и Сергеевки-1 характерна более развитая морфострук-тура по сравнению с коллекцией Лузановой Сопки-2.
По особенностям орнаментации посуду изученных памятников также можно разделить на две группы. К первой группе относится комплекс Лузановой Сопки-2, ко второй - Лузановой Сопки-5 и Сергеевки-1. В то же время, для обеих групп керамики характерен определенный набор общих признаков разного уровня. Орнаментация посуды всех трех памятников представлена рельефным декором, а среди основных приемов его нанесения распространены штампование (90,0 % для Лузановой Сопки-2 и 98,9 % для Сергеевки-1), прочерчивание (7,8 % и 0,6 %) и отступание (0,2 % и 0,4 % соответственно). Общими являются семь типов орнамента: овально-округлый оттиск (43,5 и 16,3 %), ромбический оттиск (36,4 % и 8,2 %), веревка (10 % и 0,6 %), прочерченная линия (7,8 % и 0,6 %), скобка (0,6 % и 5,4 %), треугольный оттиск (0,4 % и 3,4 %) и оттиск лопаточки (0,2 % и 0,4 %) (Табл. 37). Однообразны и большинство встречаемых орнаментальных мотивов — сетка («амурская плетенка») (63,7 % и 20,6 %), горизонтальные (18,1 % и 54,7 %), вертикальные (8,8 % и 16,7 %) и наклонные (3,4 % и 6,7 %) ряди и линии. Размещение декора на стенках сосудов подчинено нескольким общим принципам. Строго соблюдается зональность — орнамент занимает узкую полосу в приустьевой часть сосуда вплотную к внешнему краю кромки венчика или чуть ниже него. Кроме того, орнамент выстраивается узкой полосой (бордюром), опоясывающей сосуд по периметру. Как общий для керамики трех памятников тип композиции можно рассматривать бордюр с параллельным верхним и нижним краями, состоящий из повторения одного мотива орнамента («амурская плетенка», вертикальные и наклонные ряды и линии). Таким образом, общие элементы в орнаментике керамики памятников Лузанова Сопка-2, Лузанова Сопка-5 и Сергеевка-1 прослеживаются как в приемах нанесения орнамента, так и в общих принципах его расположения на поверхности сосуда. Различия между двумя группами керамики прослеживаются, во-первых, в разной значимости для них общих типов орнамента, мотивов и композиций, а во-вторых - в существовании отдельных, встречаемых только в рамках одной из групп, приемов нанесения, типов, мотивов и композиционных схем построения декора. Прежде всего, нужно отметить, что на памятнике Сергеевка-1 встречен фрагмент керамики, украшенный орнаментом позитивного рельефа (налеп). Для памятника процент данного орнамента незначителен (0,2 %), однако, как будет показано в дальнейшем, налепной декор стабильно встречается на большинстве памятников с руднинскими материалами.
Памятники Западного Приморья
Многослойное поселение Осиновка расположено по правому берегу р. Осиновка, в 5 км от одноименного села, на абразивной террасе высотой 15-25 м (Табл. 2). Неолитические находки привязаны к подпочвенному слою серо-коричневого суглинка с обильным содержанием гравия и щебня [78; 81; 108]. Для характеристики неолитического комплекса Осиновки нами используется коллекция керамики А.П. Окладникова [9], хранящаяся в фондах ИАиЭт СО РАН, и опубликованные данные по раскопкам разных лет.
Коллекция керамики, полученная А.П. Окладниковым, немногочисленна — в фондах ИАиЭт СО РАН хранится около 60 фрагментов, пригодных для анализа (венчики и орнаментированные фрагменты стенок).
Керамическое тесто посуды приготовлено по двум рецептурам - «гли-на+песок» и «глина+песок+шамот». Численно преобладает керамика с примесью песка и шамота. Изготавливалась посуда жгутовым кольцевым налепом, стенки сосудов тщательно заглаживались и покрывались слоем жидкой тонкодисперсной глины (на некоторых фрагментах слой глиняной обмазки сохранился плохо). Обжиг керамики костровой, с доступом кислорода.
По особенностям морфологии и орнаментики неолитическая керамика памятника делится на две группы, соответствующие керамике руднинского и сергеевского типа.
Керамика руднинского типа (Табл. 56, 57, 1, 7) включает фрагменты сосудов простейшей ситулообразной формы без горловины. Венчики прямые, с плоской или округлой кромкой. В профиле венчики часто утолщенные, на некоторых образцах внутренний или внешний край кромки имеет Г-образный выступ, образованный путем деформации венечного жгута. О способах изготовления донной части составить представление невозможно, так как ни днищ, ни их обломков в коллекции памятника не найдено.
Орнаментация керамики выполнена штампованием, в единичных случаях - отступанием и наколом. Наносились оттиски одиночного штампа, веревки, лопаточки. Кромки большинства венчиков украшались оттисками веревки, краем лопаточки, ромбическими, овальными и фигурными штампами. В одном случае на венчике нанесены наколы острой палочки. На сосудах с округлой кромкой оттиски веревки затрагивали внешний и внутренний края венчика. В целом, можно отметить устойчивую традицию выделения края венчика сосудов утолщением и орнаментикой.
Орнамент на тулово сосудов наносился ниже узкой чистой полосы под кромкой венчика или от края веревочных оттисков. Зоной расположения декора являлась приустьевая часть сосуда. Оттиски в орнаментальном бордюре группировались в горизонтальные или вертикально наклоненные линии. При горизонтальном расположении оттиски штампа наносились в шахматном порядке («амурская плетенка»). Орнамент целиком опоясывал тулово сосуда, иногда он прерывался неорнаментированным участком.
Различается несколько видов оттисков штампа: ромбический с гладкой поверхностью, ромбический с внутренним выступающим округлым «глазком», овально-округлый, фигурный и прямоугольный. Преобладающими является штампы ромбической и овально-округлой формы. Один фрагмент керамики украшен вертикально наклоненными рядами мелких оттисков отступающей лопаточки.
Фрагменты керамики сергеевского типа (Табл. 57, 8-11, 57) принадлежат сосудам простой ситулообразной формы со слегка намеченной горловиной. Кромка венчиков приостренная, овальная и скошенная наружу.
Орнамент наносился бордюром, опоясывающим приустьевую часть сосуда, кромки венчиков не орнаментировались. Между декоративным полем и краем венчика оставлялась, как правило, узкая неорнаментированная полоска. Единственным приемом нанесения орнамента было штампование. Наносились оттиски гребенки, ромбы, треугольники, галочки, овально-округлые вдавлення. На стенках сосудов несколько горизонтальных полос треугольного штампа или галочек чередовались с оттисками горизонтальной или вертикальной гребенки. Сверху и снизу декоративное поле также окаймлялось гребенкой или овально-округлыми оттисками. Один, наиболее полный сосуд, орнаментирован горизонтальными рядами из оттисков наклонной гребенки с крупными квадратными зубчиками.
Помимо этой керамики, в коллекции содержится несколько фрагментов венчиков, украшенных в технике налепа (Табл. 56, И). На стенки сосуда наносились узкие волнообразные валики, прикрепляемым при помощи нажима на них шпателем с плоским краем. По-видимому, данные образцы относятся к комплексу керамики с налепным орнаментом, наиболее полно представленному в материалах жилища пещеры Чертовы Ворота и на Шекляево-7.
Каменный инвентарь памятника, судя по публикациям А.П. Окладникова, содержит шлифованные топоры с односторонне-выпуклым поперечным сечением, в том числе миниатюрные экземпляры длиной 5-7 см, ретушированные наконечники стрел иволистной формы, бифасиальные наконечники дротиков и клинки [108, с. 66-67].
Важно отметить, что при возобновлении раскопок в 2003 г. немногочисленный комплекс руднинской культуры был представлен исключительно керамикой руднинского типа, соответствующей вышеописанной коллекции А.П. Окладникова (Табл. 59, 60) [78; 160].
Памятник находится в 3 км к юго-востоку от с. Михайловка, на оконечности сопочного мыса правого берега р. Раковка (Табл. 2). Поселение найдено Ю.В. Кривулей в 1984 г., исследовалось экспедицией под руководством В.И. Дьякова в 1985-1986 гг. Основной культурный горизонт памятника относится к мохэской культуре раннего средневековья (IV-VI вв.). Отдельные неолитические находки встречены в северной части памятника при прокладке стратиграфической траншеи. По свидетельству участников экспедиции 1985-1986 гг. неолитический материал был представлен несколькими фрагментами керамики, украшенной оттисками ромбического штампа. Помимо этого, на памятнике в 2003 г. Ю.В. Кривулей найден подъемный материал - заготовка шлифованного тесла с трапециевидным поперечным сечением и частичной пришлифовкой на одной из сторон. Другой конкретной информации о неолитическом комплексе памятника нет.
Упоминание о руднинском памятнике в верховьях р. Березянки (Табл. 2) имеется в работах Д.Л. Бродянского [15, с. 44] и Д.А. Сапфирова [139, с. 68]. Информации о материалах памятника и характере произведенных на нем работ отсутствует; Д.Л. Бродянский указывает, что керамика местонахождения орнаментирована налепными параллельными валиками.
Место руднинской культуры в неолите Приморья и Нижнего Амура, межкультурные связи
Результаты археологических исследований последних лет позволяют подойти к определению руднинской культуры как локальной археологической культуры среднего неолита с выработанными и устойчиво транслирующимися признаками в каменной индустрии и гончарстве. Предложенный подход предполагает четкое разграничение руднинской культуры от синхронной ей кон-донской культуры Нижнего Амура. Как уже указывалось, многие исследователи отмечали близость данных культур [47; 102; 147 и др.], ряд авторов даже объединяли их в рамки единой кондонской культуры или общности, занимающей обширные пространства Нижнего Амура и Приморья [17; 80].
По данным И.Я. Шевкомуда к настоящему времени кондонская культура представлена 35 памятниками, большая часть которых известна по подъемным сборам или смешанным коллекциям [155, с. 129]. Наиболее известным является поселение Кондон-Почта, на котором А.П. Окладников вскрыл остатки 14 жилищ, из которых 5 можно рассматривать как кондонские [99; 117; 118]. Помимо Нижнего Амура, памятники с кондонским материалом известны на Среднем Амуре (Новопокровка, Найфельд), в низовьях р. Уссури (Шереметьево) [155], на северном побережье оз. Ханка (Синькайлю). В материалах могильника Синькайлю, как уже указывалось, к кондонской керамике относяться сосуды, украшенная каннелюрами и широким полем из чешуйчатых, частично ромбических оттисков [164, с. 501. Рис. 13,1-4, 13, с. 503. Рис. 14, 12]. В публикациях последних лет И.Я. Шевкомуд по керамическим материалам в кондонской культуре выделяет два хронологических этапа. Ранний этап представлен сосудами с минеральным отощителем в тесте (гравий, дресва), с прямыми, слегка загнутыми внутрь или отогнутыми наружу венчиками. Орнамент нанесен по кромке венчика и в приустьевой части тулова и состоит из рядов оттисков горизонтальной, вертикальной и наклонной гребенки, чередующихся с рядами из оттисков ромбов, треугольников, скобок, кружков, овалов, «птичек» и т.д. Данная керамика распространена в некоторых жилищах поселения Кондон (№№4, 5, 10) и на памятниках Амурский Санаторий, Джермень, Князе-Волконское-1. К позднему этапу отнесены сосуды с минеральным (в том числе шамотным) и органическим (в виде золы) отощителем в тесте. Сосуды ситулообразной и горшковидной формы с прямой горловиной и венчиком. Орнамент нанесен по тулову и представлен штамповано-прочерченными полосами бордюрного типа (каннелюры) и широкими полосами, занимающими две трети сосуда (до двух трети сосуда), состоящие из оттисков отступающей лопаточки, ромбов, чешуйчатого штампа, налепных волнообразных и прямых валиков. Керамика данного типа характерна для поселения Кондон (жилища №№8, 9), Сусанино-4, Гуга-1, Дальжа-2, Гырман и др. [154; 155].
Разграничение признаков кондонской культуры с малышевской и возне-сеновской культурами Нижнего Амура, также как и руднинской культурой Приморья проведено в целом ряде работ [99; 100; 102; 155], поэтому вполне обоснованным можно считать кондонскую культуру локальной культурой на территории Среднего, Нижнего Амура и нижнего течения р. Уссури. Датировка культуры при отсутствии радиоуглеродных дат затруднена; И.Я. Шевкомуд исходя из анализа керамики, относит культуру к раннему - среднему неолиту [155, с. 132].
Возвращаясь к проблеме существования кондонской культурной общности, следует отметить, что единой культуры на территории Нижнего Амура и Приморья в неолите не существовало, но стилистические черты сходства между близкими по времени культурами среднего неолита этого региона, как неоднократно отмечали исследователи, прослеживаются довольно отчетливо. На Среднем и Нижнем Амуре это кондонская и малышевская культуры, в Приморье - руднинская и бойсманская. Данные культуры объединяет традиция «штамповои» орнаментации керамики, которая, тем не менее, индивидуальна для каждой из конкретных культур. Остается открытым вопрос о причинах формирования схожих признаков в орнаментации керамики; на наш взгляд правильнее говорить о регионально-стадиальных причинах данного явления. Для обозначения культур «штамповои» керамики в среднем неолите Приморья и Приамурья мы предлагаем использовать термин «кондонская культурно-историческая область», а не «общность». Понятие «общность» предполагает определенное родство входящих в нее элементов, а «область» дает представление именно о регионе, где по ряду причин (географических, хозяйственно-экологических и др.) формируется комплекс схожих признаков в материальной культуре и хозяйстве нескольких, не обязательно родственных, археологических культур.
Изучение связей между отдельными культурами кондонской культурно-исторической области - сложная и мало разработанная проблема [96]. Применительно к теме настоящего исследования нами предпринимается попытка оценить характер взаимовлияния руднинской и бойсманской культур.
Периодизация гончарства бойсманской культуры (7-5 тыс. л.н.) разработана О.Л. Моревой на основе вертикальной стратиграфии памятника Бойсмана-2 [98]. В рамках настоящей работы интерес вызывают два нижних этапа - про-тобойсманский и первый бойсманский.
Протобойсманский этап выявлен пока только на двух памятниках Приморья - Бойсмана-2 [96; 98] и Шекляево-7 [73]. На Бойсмана-2 находки этого этапа связаны с постраковинным слоем коричневого суглинка, который является самым нижним литологическим слоем памятника. Керамика изготовлена по рецептуре «глина+песок». Формовка осуществлена по донно-емкостной программе жгутовым кольцевым налепом. Обработка поверхностей заключалась в простом выравнивании и заглаживании стенок. Сосуды имеют параболическое ту-лово и острое дно. Горловина оформлена сложно профилированным скобооб-разным венчиком. На наружной поверхности венчика расположен орнамент бордюрного типа, выполненный штампованием. Овальные, треугольные, полукруглые, округлые и др. оттиски располагались горизонтальными рядами в шахматном порядке, однако иллюзии плетения нет. Кромка венчика или узкая полоска на внутренней поверхности у самой кромки орнаментированы либо аналогично наружной поверхности, либо рассечены лопаточкой или веревкой (Табл. 66). Аналогий этому комплексу в других культурах Приморья не выявлено, но черты сходства все же прослеживаются с керамикой руднинского типа. Прежде всего, это схожий принцип размещения декора — узкий бордюр под устьем, совпадение некоторых типов орнамента, орнаментация кромки венчика оттисками веревки. Возможно, это общие стадиально-региональные признаки, но есть доля вероятности дивергентного развития.
Помимо остродонных сосудов в постраковинном слое Бойсмана-2 встречена небольшая коллекция керамики сергеевского типа (Табл. 65). Описание комплекса дано в предыдущей главе, здесь необходимо акцентировать внимание на своеобразии керамики по сравнению с другими памятниками, содержащими сергеевский материал. Донышки у данной группы сосудов плоские, но образованы за счет уплощения округлого (острого) начина. Такой способ моделирования дна для сергеевского комплекса больше нигде не встречается и, по-видимому, возник как синтез двух программ формовки, сергеевской (донной) и протобойсманской (донно-емкностной). В коллекции имеется один сосуд (Табл. 65, 2), соответствующий сергеевскому комплексу по морфологии и рецептуре формовочной массы («глина+шамот»), но в декоре полностью повторяющий скобообразные венчики протобойсманской посуды (Табл. 66).
