Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Поселения и жилища культуры гребенчато-ямочной керамики с.7-52
Глава II. Керамика и глиняные изделия на поселениях позднего неолита с.53-90
Глава III. Каменный инвентарь поселений с гребенчато-ямочной керамикой с.91-113
Глава IV. Хронология поселений с гребенчато-ямочной и ромбоямочной керамикой 114-130
Глава V. Проблема происхождения и финал гребенчато-ямочной керамики в контексте формирования и развития культур на территории Карелии 131-145
Глава VI. К вопросу об этнической принадлежности поселений с гребенчато-ямочной керамикой с. 146-159
Заключение с. 159-162
Литература с. 163-176
- Поселения и жилища культуры гребенчато-ямочной керамики
- Каменный инвентарь поселений с гребенчато-ямочной керамикой
- Проблема происхождения и финал гребенчато-ямочной керамики в контексте формирования и развития культур на территории Карелии
- К вопросу об этнической принадлежности поселений с гребенчато-ямочной керамикой
Введение к работе
Актуальность темы. Работа посвящена восполнению существенного пробела в изучении карельского неолита, а именно -вопросам, связанным с бытованием на территории Карелии гребенчато-ямочной керамики. Этот пласт древностей до сих пор выпадал из сферы внимания исследователей, а поэтому оставались неясными и ряд вопросов переходного периода от неолита к энеолиту.
Цель и задачи исследования. В данной работе автор стремился дать подробную характеристику культуры гребенчато-ямочной керамики, а также, по возможности, изложить свое понимание особенностей позднего неолита на территории Карелии.
В задачу исследования также входило введение в научный оборот материалов эталонных для этого периода памятников, раскопанных автором в Южной Карелии.
Научная новизна диссертации. До начала целенаправленных работ автора по изучению гребенчато-ямочной керамики карельские археологи не предпринимали специальных исследований, посвященных этой разновидности посуды. Автором впервые были раскопаны жилища, определена хронология, выявлены основные признаки керамики и сопутствующий каменный инвентарь.
Основные источники. Работа написана, в основном, по материалам раскопок археологических памятников проведенных автором в 1982-90 гг., привлечены также и результаты более ранних исследований Г.А.Панкрушева, Ю.А.Савватеева, М.Г.Косменко, П.Э.Песонен и других археологов, работавших в Карелии.
Практическая значимость исследования. Результаты работы могут быть использованы преподавателями истории и археологии в школе и вузах, публикация материалов памятников позволяет использовать их для составления баз данных археологических памятников и в монографических исследованиях по неолиту.
Гребенчато-ямочная керамика позднего неолита, одна из самых выразительных разновидностей глиняной посуды в лесной зоне Восточной Европы,, сравнительно давно привлекла внимание исследователей. В археологической литературе она известна под разными наименованиями: "гребенчато-ямочная" (М.Е.Фосс. Н.Н.Гурина), "керамика геометрического или лучшего стиля", (Ю.Айлио, А.Европеус, А.Я.Брюсов, П.Н.Третьяков, В Л.Третьяков, С.В.Ошибкина), "типичная ямочно-гребенчатая керамика" (Ю.Айлио, Л.Ю.Янитс, И.А.Лозе), керамика "прибалтийско-финского" и "прибалтийско-новгородского типа" (Г.А.Панкрушев).
Финляндскими исследователями, кроме того, употребляются сокращения: стиль 11:1 или Ка П (Аугараа, 1930). Постепенно в отечественной археологической литературе возобладал термин "гребенчато-ямочная керамика", ныне применяемый всеми.
Впервые фрагменты гребенчато-ямочной керамики были опубликованы в комплексном исследовании А.А.Иностранцева (1882, с.167-168, табл.ХП), а определение ее как особой разновидности и подробное описание даны в одной из ранних работ Ю.Айлио (1909, s.87). В дальнейшем, изучение гребенчато-ямочной керамики в разных частях ареала проводилось разными исследователями: в Прибалтике -Х.А.Моора, Л.Ю.Янитсом, Ф.А.Загорскисом, И.А.Лозе, Н.Н.Гуриной; в Карелии: А.Я.Брюсовым, Н.Н.Гуриной, Г.А.Панкрушевым, на территории Ленинградской и Новгородской областей — Н.Н.Гуриной. В Финляндии исследования Ю.Айлио были продолжены А.Европеусом, К.-Ф.Мейнандером, К.Карпеланом и др. По мере накопления материала происходило и его теоретическое осмысление. Этот пласт древностей был выделен на ряде памятников на определенной территории и определен как археологическая культура. Не касаясь многочисленных и нередко противоречивых определений АК, следует отметить, что на практике большинство исследователей руководствуются данным М.Е.Фосс: "...общность, которая возникает в материальной культуре в силу самых различных причин и которая наблюдается в археологических памятниках, бытовавших на определенном отрезке времени и объединенных общей территорией". G 1946 г. Л.Ю.Янитс провел раскопки ряда памятников эпохи неолита на территории Эстонии, содержавших гребенчато-ямочную керамику. Далее он предпринял попытку выявить ареал, время существования, происхождение, финал и этническую принадлежность памятников, с гребенчато-ямочной керамикой, т.е. фактически определил этот пласт древностей как археологическую культуру, хотя этот термин им и не употреблялся: Недостаточность источниковой базы и уровня изученности материала, а также ошибочные теоретические установки того времени помешали удовлетворительно разрешить все затронутые вопросы, однако монография Л.Ю.Янитса (1959) и сейчас не потеряла своего значения.
Н.Н.Гурина (1961) разделила ямочно-гребенчатую керамику по орнаментации и технологии изготовления на локальные варианты, а гребенчато-ямочную отнесла к варианту прибалтийской культуры. Позднее она обосновала выделение на территории Эстонии, Латвии и смежных областей нарвской и прибалтийской культур (Гурина, 1968).
Ареал керамики постепенно уточнялся в процессе накопления материала. Ю. Айлио (1930) первоначально включил в него всю керамику с гребенчатыми штампами в орнаментации и, таким образом, неоправданно его расширил. По мнению М.Е.Фосс, ареал гребенчато-ямочной керамики охватывал Прибалтику, Калининградскую область и западную часть Карелии (1952). Н.Н.Гурина отнесла к области распространения прибалтийской неолитической культуры Эстонию, Латвию, юго-восточную и, отчасти, южную Финляндию, Ленинградскую и Новгородскую области.
На территории Карелии целенаправленные работы по изучению гребенчато-ямочной керамики долгое время не проводились. Корпус источников, тем не менее, постепенно пополнялся. В результате раскопок, проведенных в 1930-1980 гг. АЛ.Брюсовым, Н.Н.Гуриной, позднее Г.А.Панкрушевым, А.В.Анпилоговым, Ю.А.Савватеевым, .А.П.Журавлевым, М.Г.Косменко и др. в материалах многих многослойных поселений обнаружена керамика с геометрическим орнаментом.
Однако, на основании разрозненных материалов в стратиграфически нерасчлененных комплексах не могло сложиться общее представление о культуре. Археологи не делали попыток определить ее основные параметры — ареал, хронологию, отличительные признаки керамики и каменных орудий. Это стало возможным после раскопок эталонных памятников с жилищами и богатым инвентарем (Витенкова, 1986, 1988, 1991, 1996).
Целью данной работы является дать подробную характеристику культуры гребенчато-ямочной керамики, а также, по возможности, восполнить пробелы в понимании периода позднего неолита на территории Карелии.
Диссертация состоит из 6 глав, введения и заключения.
В главе I изложены результаты раскопок поселений с комплексами гребенчато-ямочной посуды, с подробным описанием жилых построек, очагов и хозяйственных ям, относящихся к этим комплексам.
Главы II и III посвящены характеристике глиняной посуды и каменного инвентаря. Особое внимание обращено на выявление динамики изменения орнаментации и технологических особенностей керамики.
В главе IV предлагается хронология памятников с гребенчато-ямочной посудой. Радиоуглеродные даты, полученные на территории Карелии, в целом согласуются с типологическим обликом инвентаря и датами памятников в других частях ареала. Поэтому, несмотря на небольшое количество дат по С и, временные рамки периода существования культуры можно считать установленными.
В главе V автор рассматривает гипотезы археологов относительно происхождения гребенчато-ямочной посуды и предлагает свое понимание этой проблемы. По мнению автора, генезис данной культуры связан с керамикой сперрингс, а местом происхождения была территория Финляндии.
Глава VI посвящена проблеме этнической принадлежности носителей рассматриваемой культуры. Согласно предположениям ряда исследователей, гребенчато-ямочная керамика принадлежала предкам прибалтийских финнов. По мнению автора, эта гипотеза в настоящее время недостаточно обоснована.
Поселения и жилища культуры гребенчато-ямочной керамики
Памятники с гребенчато-ямочной посудой распространены на значительной территории, простирающейся в направлениях с юга на север и с запада на восток на. расстояние около 1200 км, включая южную и среднюю части Финляндии, Карелию, Эстонию, Латвию, Ленинградскую и Новгородскую области. Отдельные находки сделаны в Литве и северной части Белоруссии (рис. 1). В Карелии граница ареала этих древностей проходит восточнее Онежского озера. Керамика с похожей орнаментацией встречается также в Костромском Поволжье. Поселения располагаются неравномерно, отдельные группы памятников находятся на более или менее значительных расстояниях друг от. друга, что обусловлено как неполной изученностью, так и природно-географическими особенностями смежных территорий. Единство культуры определяется сходством орнаментации керамики в пределах ареала. На территории Карелии культура с гребенчато-ямочной посудой представлена только поселениями, могильники не известны (Витенкова, 1996, с. 106). В настоящее время насчитывается свыше 70 памятников с разновременными материалами, на которых выявлены комплексы гребенчато-ямочной посуды. Сравнительно редки (менее десятка) поселения, где такие комплексы преобладают и где удается выделить соответствующий каменный инвентарь и сооружения.
На поселениях с разновременным материалом, наряду с гребенчато-ямочной посудой, чаще всего присутствуют комплексы каменного века-энеолита с ямочно-гребенчатой, ромбоямочной и асбестовой керамикой, очень редко сперрингс. Ромбоямочная посуда в ряде случаев относится к тем же хронологическим комплексам, что и гребенчато-ямочная. Однако, пока нет оснований утверждать, что ромбоямочная посуда, присутствующая в коллекциях, всегда одновременна гребенчато-ямочной.
Стратиграфические условия залегания культурных остатков в большинстве случаев несложны. Наиболее типичная колонка напластований состоит из тонкого растительного дернового слоя, серой подзолистой почвы, одной или двух прослоек окрашенного песка, содержащих культурные остатки. Иногда между культурным слоем и материковым грунтом нет четкой границы, а прослеживается переходный пестроцветный слой. Глубина залегания культурных остатков, как правило, не превышает 70 см. Напластования, связанные с гребенчато-ямочной керамикой, обычно окрашены в яркие цвета — от желтовато-оранжевого до ярко-малинового.
Как и в предшествующие эпохи, памятники располагаются на сухих песчаных террасах в местах, удобных для охоты и рыболовства, чаще на берегах небольших озер или в узких заливах Онежского озера, редко на берегах рек.
Поселения неравномерно размещены на территории Карелии (рис.2). Наибольшее количество памятников обнаружено на берегах заливов северного и западного побережья Онежского озера, а также в юго-западной Карелии, в бассейне Сямозера. Таким образом, ареал этого типа древностей вытянут примерно в направлении северо-восток. Однако в бассейне Ладожского озера поселений немного. Это, вероятно, объясняется геологическими, условиями и недостаточной изученностью района. В северной Карелии древние поселения вообще сравнительно редки, а памятники с гребенчато-ямочной .посудой единичны. По обе стороны основного массива памятников: с западной стороны (в верховьях Суны) и с восточной (в бассейне Белого моря, Водлозера и на восточном побережье Онежского озера) на многослойных поселениях в комплексах позднего неолита - раннего энеолита преобладает ромбоямочная посуда. Памятники бассейна Ладожского озера. На юго-западе Карелии, в бассейне Ладожского озера, поселения немногочисленны. Памятники, находившиеся непосредственно у побережья, скорее всего, были уничтожены трансгрессиями озера; некоторые из ранее найденных пунктов разрушены хозяйственной; деятельностью. Перспективными для поисков памятников являются берега малых озер и рек, впадающих в Ладожское озеро, однако систематическое обследование территории этого района не проводилось. Комплексы гребенчато-ямочной посуды известны на 4 поселениях, расположенных в. различных топографических условиях. 1. Тиурула I. Поселение, открытое В.Ф.Филатовой в 1971 г. на западном побережье Ладожского озера у дер.Тиурула, расположено на склоне озовой гряды на расстоянии 1,1 км от берега. Площадь памятника составляет около 100 м2. Обследовано шурфовкой. Кроме гребенчато-ямочной, в коллекции имеются фрагменты ямочно-гребенчатой, ромбоямочной и асбестовой керамики. 2. Мейери П. Памятник открыт Г.А.Панкрушевым в 1980 г. В 1982 г. им было раскопано 152 м2; а в 1989 г. И.Ф.Витенкова вскрыла 140 м2. Поселение расположено в озерной долине, включающей три небольших озера, соединенные; протокой. Территория поселения- площадью около 800 кв.м находится в; 130 м к западу от протоки, соединяющей озера Мейерское и Лавиярви, на расстоянии 1,8 км от Ладожского озера, на высоте 19-22 м над его уровнем. Из сооружений на поселении были вскрыты хозяйственные ямы и кострища, одно из которых, связанное с, поздненеолитическим комплексом датировано 4300±100 л.н. (ТА-1518). В коллекции инвентаря содержится гребенчато - и круглоямочная керамика позднего неолита и каменные изделия, часть которых относится к мезолиту. 3. Видлица V. Поселение, открытое Г.А.Панкрушевым в 1975 г. в среднем течении р.Видлицы, находится на длинном острове озового происхождения у ее западного берега. Обследовано шурфовкой. Содержит материалы позднего неолита. 4. Новземское I. Памятник, расположенный на северном низком берегу оз. Новземского, у моста через р.Новзему, в 3,5 км от дер. Большие Горы, был обследован и частично раскопан С.И.Кочкуркиной в 1976-77 гг. (52 м2). Территория поселения, площадью свыше 1000 м2, находится на высоте 1,2 м над уровнем озера. Из сооружений, связанных с гребенчато-ямочной керамикой на поселении были вскрыты только хозяйственные ямы. Коллекция изделий, состоящая из 1637 фр. керамики и.77 каменных изделий содержит ямочно-гребенчатую, гребенчато- и ромбоямочную, асбестовую и средневековую посуду.
Каменный инвентарь поселений с гребенчато-ямочной керамикой
Из сланцевых рубящих орудий имеются топоры, тесла, долота, стамеска, обломок кирки и оригинальные изделия, условно названные "клиньями". Большинство экземпляров орудий прямоугольных или трапециевидных очертаний в плане, их поперечные сечения близки к прямоугольным, лезвия прямые или дугообразные, вся поверхность хорошо отшлифована.
Из четырех экземпляров клиньев два сделаны из гранита, два из сланца. Наиболее крупное орудие, размерами 24x7x4 см изготовлено из гранита, на обушной части сохранились следы сколов, остальная поверхность отшлифована. Очертания в плане - остроовальные, в профиле и поперечном сечении - прямоугольные (рис. 41). Аналогичное изделие несколько более коротких пропорций, сделано из сланца, часть обуха отколота (рис. 42:1). Другие два клина несколько напоминают утюг, обухи у них прямоугольные (рис. 42:2). Функции клиньев не вполне ясны. Они могли применяться в качестве деревообрабатывающих или землекопных орудий. Согласно трассологическому анализу, наиболее крупное изделие представляло собой кайло для рубки льда. Интересно, что второе кайло для рубки льда - просто продолговатый кусок сланца, обработанный сколами. Остальные клинья употреблялись для работы по дереву. Почти все они были найдены у самых стенок жилищ. Не исключено, что эти изделия являются вариантами киркообразньгх орудий, хотя в комплексе инвентаря имеется и обломок кирки традиционной формы (рис. 42:3).
В коллекции имеется три топора. Один из них, трапециевидный в плане, прямоугольный в поперечном сечении, с симметрично скошенным дугообразным лезвием, тщательно отшлифован по всей поверхности. Обух обломан и подправлен шлифовкой, второй, прямоугольный в плане и поперечном сечении, с прямым обухом и отколотым лезвием, обработан менее тщательно, на поверхности сохранились следы сколов. Оба топора изготовлены из массивных кусков сланца, на боковых гранях отсутствуют следы надпилов (рис.43). Третий топор, меньшего размера, трапециевидный в плане, овальный в поперечном сечении, с округлым обухом и дугообразным лезвием, изготовлен из более тонкого куска сланца, следов надпилов на боках также нет.
Небольшое тесло, трапециевидное в плане и поперечном сечении, с прямым обухом и дугообразным лезвием, изготовлено из куска сланца низкого качества, поверхность неровная, не отшлифована или разрушена, со следами сколов. Второе небольшое тесло, трапециевидное в плане и поперечном сечении, изготовлено из крупного отщепа сланца, обработано сколами, испльзовалось без шлифовки. Третье тесло изготовлено из треугольного обломка крупного рубящего орудия. Обработка частичная — боковая грань подправлена сколами, лезвие приострено сколами и слегка зашлифовано.
Тонкое длинное долотце сделано из обломка сланцевой плитки, отшлифована одна поверхность и заточено лезвие. Форма изделия случайна. Второе долотце, прямоугольное в плане и поперечном сечении, изготовлено из отщепа сланца. На поверхности следы сколов. Использовалось без шлифовки.
Одна из стамесок, трапециевидная в. плане и поперечном сечениии, по форме близка орудиям русско-карельского типа, однако боковые грани не отлифованы и, возможно. Получились случайно (рис. 42:4), второе изделие представляет собой крупный отщеп сланца с заточенным лезвием.
Из орудий для обработки камня имеется пила из небольшой тонкой треугольной плитки кварцита со следами работы на двух боковых гранях, невыразительные обломки шлифовальных плит из кварцита и сланца, точильные бруски из сланца и песчаника, представляющие собой тонкие плитки трапециевидных очертаний со следами; работы на обеих поверхностях и двух боковых гранях. Сверло из сланца обработано сколами (рис.44:17). Более интересно второе сверло из крупной сланцевой гальки (рис. 42:5). На его заостренном конце, покрытом концентрическими штрихами, протерта кольцевидная, канавка, на другом конце имеются выбоины. Изделие, вероятно, служило не для высверливания — для этого оно было слишком тупым и мягким, а для развертывания уже пробитых отверстий, возможно, для обработки сланцевых колец. Среди абразивов по следам работы выделена краскотерка.
По форме и особенностям обработки скребки можно разделить на две неравные группы. Большая часть изделий (все кварцевые и часть кремневых) изготовлена из отщепов случайной формы. Часть периметра, обычно от четверти до трети обработана ретушью. Другой обработки нет (рис. 44:10). Меньшая группа представлена тремя крупными кремневыми скребками, изготовленными из массивных отщепов. Этим орудиям была намеренно придана трапециевидная форма, спинка и боковые края обработаны сколами (у одного из скребков со стороны брюшка). Прямые или слегка дугообразные рабочие края длиной 2,7-3,8 см на концах отщепов были обработаны ретушью. Острые боковые грани могли употребляться для резания (рис. 44:8,9,11). Нож-проколка представляет собой небольшой отщеп овальной формы с острым концом, обе боковые грани и кончик отретушированы (рис. 44:15). В качестве ножа использовался и обработанный сколами продолговатый отщеп, определенный как мясной нож. Проколка сделана из отщепа подромбических очертаний и обработана по периметру сколами и ретушью. Острие образовано сколами (рис. 44:16). Скобель изготовлен из массивного отщепа кремня, выемки обработаны ретушью, служил для работы по дереву (рис.44:12). Долотце из массивного кремневого отщепа, обработанное сколами, использовалось для работы по дереву (рис.44:7). Наконечники дротиков и стрел сделаны из кремневых отщепов овальной формы. Один из крупных наконечников, подромбической формы, с прямой базой, частично обломанной, сделан из тонкого отщепа, тщательно обработан ретушью по всей поверхности (рис.44:1).Второй, также отретушированный по всей поверхности-наконечник копья подромбической формы, с косым асимметричным насадом. Наконечник стрелы подромбической формы с намеченным черешком, отретуширован по всей поверхности (рис.44:2). Среди обломков имеется фрагмент заготовки наконечника дротика, обработанный крупными сколами.
Проблема происхождения и финал гребенчато-ямочной керамики в контексте формирования и развития культур на территории Карелии
Изучение вопросов, относящихся к становлению и развитию археологических культур (время и место происхождения, исходные компоненты, причины и обстоятельства исчезновения, взаимные связи) возможно лишь на базе достаточно широкого круга источников. Между тем, их количество, качество и уровень изученности далеко не всегда позволяют прийти к определенным выводам относительно генезиса, периодизации и финала той или иной археологической культуры Карелии. Основным препятствием является то обстоятельство, что основные культурные типы эпохи неолита изучаются мозаично, в ограниченных рамках административных или географических регионов. Ареальные исследования таких типов почти отсутствуют, и вследствие нехватки материалов материалов трудно получить ясное представление о процессах формирования культурных ареалов эпохи неолита во времени и пространстве. Однако обзор и сравнительный анализ; имеющихся, данных, сопоставление различных точек зрения могут способствовать выделению узловых проблем, более ясному пониманию, а в некоторых случаях и решению спорных вопросов.
В данном случае, целью автора является освещение недостаточно исследованных проблем формирования неолитических культур на территории Карелии. Основное внимание уделено генезису и периодизации культур с гребенчато- и ромбоямочной керамикой.
В период раннего неолита на территории Карелии существовали две археологические культуры: сперрингс и ямочно-гребенчатой керамики. Культура сперрингс распространялась на территории Карелии и в пограничных с ней районах Ленинградской и Вологодской области, Финляндии. По мнению большинства исследователей, культура сперрингс появилась в середине V тыс. до н.э., а закончила свое существование на рубеже III и IV тыс. до н.э. (Хронология... 1991). Судя по полученным в последнее время радиоуглеродным датам, керамика сперрингс появилась на территории Карелии раньше ямочно-гребенчатой.
По мнению Г.А.Панкрушева (1978а, с.39), изобретение керамики в Карелии маловероятно, так как сосуды отличаются хорошим качеством исполнения, что говорит о длительном развитии приемов изготовления посуды где-то в другом месте. Этот довод не вполне убедителен, так как ранненеолитическая керамика, как правило, отличается хорошим качеством, но по сравнению с ранней ямочно-гребенчатой керамикой, качество сосудов сперрингс гораздо ниже по плотности теста, степени обжига, тщательности нанесения орнамента; Однако, данные о местном происхождении керамики тоже отсутствуют. Орнаментация сосудов сперрингс напоминает структуру плетеной из прутьев корзины и, скорее всего, является имитацией корзиночного плетения (Калинина, 1974, с. 172). Однако нет никаких доказательств существования корзин из прутьев на территории Карелии и Финляндии. Возможно, их и не было, так как в зоне произрастания! березы, а не ивы, скорее всего, делались берестяные ф\ изделия. В восточной Прибалтике найдены остатки корзинки из бересты в слое среднего мезолита (Лозе, 1988, с.43). В Карелии на поселении Черная Губа. IX обнаружены остатки берестяного короба, относящегося к позднему неолиту (Витенкова, 1996а, с.76). Таким образом, более вероятно, что традиция узоров, имитирующих плетенку из прутьев, возникла на более южной территории.
По мнению ряда исследователей (Панкрушев, 1978, с. 39; Мейнандер, 1982, с.105), наиболее вероятной областью происхождения посуды этого типа был ареал днепро-донецкой культуры.. На раннем этапе неолита в V тыс. до н.э. в этом районе существовала керамика, представленная остродонными сосудами среднего размера,, орнаментированными узорами из прочерченных линий, отступающей: лопаточки и оттисков веревочки (Телегин, 1961 , 1967). Однако между обеими разновидностями посуды есть и отличия. У днепро-донецкой керамики венчики профилированные, у сперрингс - прямые, в днепро-донецкой культуре не применялся позвонковый орнамент, широко распространенный на раннем этапе культуры сперрингс. Кроме того, следует отметить, что гребенчато-накольчатая посуда существовала в днепро-донецкой культуре очень недолго (V-начало IV тыс. до н.э.), сменившись ямочно-гребенчатой керамикой (Неприна, 1976, с.44, 63).
Более чем днепро-донецкую, напоминает сперрингс керамика верхневолжской культуры, распространенной на обширных территориях в широтном направлении от верховьев Волги и Западной Двины до среднего течения Волги. Ее северная граница уходит в Заволжье, южная — за Оку. Время существования культуры согласно серии радиоуглеродных дат - конец VI- рубеж V - IV тыс. до н.э. (Энговатова, 1998). Керамика представлена остродонными и круглодонными сосудами и небольшими чашевидными мисочками. Венчики обычно заостренные и скошенные внутрь, есть прямые, неорнаментированные. Элементы узоров: тычково-накольчатый, гребенчатый (зубчатый) и прочерченный (нарезной). Виды узоров: треугольники, ромбы, пересекающиеся линии. Между узорами есть неорнаментированные зоны. Кремневый инвентарь, по мнению исследователей, происходит от местного мезолита с постсвидерской традицией. Костяной инвентарь, как и в нарвской культуре, близок к памятникам типа Нижнего Веретья и Кунды (Костылева, 1978;Крайнов, Кольцов, 1983, с.269; Крайнов, 1978, с.57).
Сопоставляя признаки ранненеолитических культур лесной зоны Европы можно прийти к выводу, что такие культуры, как нарвская, сперрингс, днепро-донецкая, верхневолжская и волго-камская обладают общими чертами. Керамика всех этих культур орнаментирована гребенчато-накольчатыми оттисками, образующими простые геометрические узоры: вертикальный зигзаг, треугольники, ромбы, горизонтальный зигзаг или горзонтально-зональный орнамент. Ямки использовались в орнаментации значительно реже. В каменном инвентаре. всех перечисленных культур, по мнению большинства исследователей, имеется преемственность с местным мезолитом. Таким образом, можно предположить, что культура сперрингс возникает на местной мезолитической основе, а навык изготовления посуды получен с более южных территорий (Герман, 2001, с. 16). Для окончательного решения вопроса о происхождении керамики сперрингс данных недостаточно. Для более обоснованных заключений необходимо анализировать основные категории материала, включая керамику, в пределах всего ареала культур с. посудой, орнаментированной "отступающими" инструментами.
К вопросу об этнической принадлежности поселений с гребенчато-ямочной керамикой
Проблемы этнического содержания археологических культур и происхождения народов относятся к числу наиболее сложных. На основании остатков древней материальной культуры трудно прямо судить об этносе ее носителей. Восстанавливать этническую принадлежность археологических культур каменного века приходится ретроспективно, с привлечением данных других наук, чаще всего языкознания и антропологии. Впервые о возможности сопоставления археологической культуры и народа заявил О.Монтелиус в конце XIX в. Эта идея была с энтузиазмом воспринята и углублена Г.Коссинна (1912, 1921), утверждавшим: "мы выкапываем не горшки, а народы". Он поставил вопрос о границах отдельных культур и указал, что если в историческое время существует соответствие материальной культуры и народа, то тем более так должно было быть в доисторические времена, причем, можно отыскать корни более поздних культур в более ранних. По существу он заложил основу культурно-исторического подхода и теории этнических признаков. В дальнейшем, многие археологи, подвергая националистические взгляды Коссины резкой критике, по существу разделяли его мнение и о возможности сопоставления археологической культуры и этноса и о том, что именно это является целью археологического исследования. В 1-й пол. XX в. мало кто сомневался в том, что под видимой нами археологической культурой подразумевается этническая общность), а также и в том, что возможно отнести любую археологическую культуру к определенному этносу. Однако, дискуссии о содержании понятия "археологическая культура" отразили ряд противоречий в понимании исследователями и этой, и других ключевых проблем археологии.
Есть основания считать, что за АК могут скрываться разные исторические явления, из которых "этническая общность", лишь одно из возможных, но вероятность такого совпадения повышается по мере удревнения. Однако на практике большинство археологов исходит из допущения соответствия этноса и АК (Каменецкий, 1970, с.33-35).
Постепенно стало ясно, что фрагментарность археологических данных не позволяет раскрыть жизнь того или иного древнего сообщества во всей полноте. Из поля зрения археологов выпадают даже многие существенные стороны материальной культуры, не говоря уже о таких компонентах этноса, как язык или самосознание. В ряде случаев установить этническую принадлежность археологической культуры вообще невозможно, в других случаях допустимо выдвинуть более или менее обоснованные предположения. При этом, в этноисторических реконструкциях наиболее часто продолжает применяется ретроспективный метод, заключающийся в установлении последовательной связи между современными народами и древними культурами. Однако, постепенно все большему числу исследователей стало ясно, что возможности ретроспекции ограничены не только фрагментарностью научных данных, но и тем, что разные компоненты этноса изменяются независимо друг от друга. Это, в свою очередь привело к значительному сокращению хронологических периодов, на которые археологи решались распространять этноисторические гипотезы.
Если говорить о выявлении наиболее ранних финно-угорских древностей на территории Карелии, то первоначально в качестве таковых рассматривались даже культуры мезолита (Брюсов, 1952, Панкрушев, 1978). О.Н.Бадер (1972, с. 16) и П.Н.Третьяков (1961,с. 91) полагали, что с финно-угорской языковой общностью следует связывать культуру сперрингс. В настоящее время более укореняется. достаточно обоснованная точка зрения о финно-угорской принадлежности культур железного века, относящихся к I тыс. до н. э (Косменко, 1992, 1993); финно-угорская принадлежность более ранних культур точно не определена.
Гипотеза о финно-угорской принадлежности культуры гребенчато-ямочной керамики впервые была выдвинута и обоснована Х.Моора (1950, с.29-37; 19.56). Его точку зрения развил и поддержал Л.Янитс (1959, с.339), а также К.Ф.Мейнандер (1982) и К.Карпелан (1998). Если отбросить частности, мнение о финно-угорской принадлежности культуры гребенчато-ямочной керамики базируется на следующих- аргументах: во-первых, у ее носителей по антропологическим данным установлена слабая монголоидная примесь, что традиционно связывается с уральским регионом — местом сложения финно-угров, причем физический облик современного населения Прибалтики примерно такой же, как и в древности. Во-вторых, ареал культуры гребенчато-ямочной керамики совпадает с территорией расселения прибалтийских финнов. Так, по мнению ЛЯнитса, кроме культуры гребенчато-ямочной керамики, не обнаружено ни одной более поздней археологической культуры, которая охватывала бы. всю или большую часть области распространения прибалтийских финнов. Он утверждал даже, что племена - носители этой культуры разговаривали на общем языке или на близких диалектах, которые и образовали прибалтийско-финский язык - основу (Янитс, 1959, с.338-354). Н.Н.Гурина заняла более осторожную позицию. По ее мнению, в сложении прибалтийских финнов участвовали не только племена гребенчато-ямочной, но и нарвской культуры (1967, с. 198). В более поздней работе она утверждает, что ни один из современных народов невозможно вывести прямо от неолитических предков (1970- с. 155).
Ф.А.Загорскис (1967, с.23), разделяя мнение о финно-угорской принадлежности носителей гребенчато-ямочной керамики, все же указывал, что в антропологическом отношении население в этот период времени на территории Прибалтики было неоднородным. Кроме того, происхождение керамики геометрического стиля (гребенчато-ямочной) некоторыми археологами (В.П.Третьяков, 1967) связывалось с Приуральем, гипотетической прародиной финно-угров. Следует отметить, что как точка зрения Л.Янитса, так и позиция В.П.Третьякова слабо аргументированы.
