Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. История изучения поминальных памятников таштыкской культуры 15
1.1. История археологических раскопок таштыкских поминальников 15
1.2. Проблемы изучения таштыкских поминальников 21
Глава 2. Характеристика таштыкских поминальных памятников 31
2.1. Белый Яр 3 31
2.2. Маркелов Мыс 1 36
2.3. Маркелов Мыс 2 39
2.4. Быстрая 2 44
2.5. Староозначенская Переправа 1 48
2.6. Обзор материалов поздних таштыкских поминальников, ранее введенных в научный оборот 50
Глава 3. Классификация и типология поминальных комплексов 56
3.1. Топографические признаки поминальников 5 6
3.2. Систематизация признаков поминальных конструкций 72
3.3. Характеристика и систематизация форм керамической посуды 86
3.4. Классификация жертвенных наборов с мясом животных 116
Глава 4. Поминальники как источник для реконструкции локально-территориальных особенностей и социальной структуры таштыкцев 127
4.1. Корреляция конструкций поминов и состава жертвенных тризн 127
4.2. Социальная дифференциация таштыкского рода 144
4.3. Семантика поминов с остатками трупосожжений 153
4.4. Реконструкция поминальной обрядности таштыкцев 158
Заключение 170
Список литературы
- Проблемы изучения таштыкских поминальников
- Маркелов Мыс 2
- Систематизация признаков поминальных конструкций
- Социальная дифференциация таштыкского рода
Введение к работе
Актуальность исследования. Таштыкская археологическая культура оставлена племенами, обитавшими в первой половине 1-го тыс. н.э. в бассейне Среднего Енисея в пределах Минусинской межгорной котловины. Вот уже более 100 лет данная археологическая культура подвергается научному исследованию. Но, несмотря на многолетний период ее изучения, среди археологов нет единого мнения относительно происхождения этой культуры, её абсолютной и относительной хронологии, этнической принадлежности населения. Наименее изученным является поминальный обряд таштыкцев.
Настоящая работа посвящена исследованию поминальных сооружений Минусинской котловины, расположенных на таштыкских могильниках V-VII веков. Эти сооружения представляют собой важный источник для изучения поминальных обрядов оставившего их населения, а также истоков формирования некоторых сторон традиционной культуры и этнической истории коренного народа Хакасии. Начинаясь при погребении умершего и продолжаясь после окончательного захоронения, поминальные обряды таштыкцев были составной частью умилостивительных (пропициальных) культов по подготовке к загробной жизни и почитания предков.
Несмотря на то, что поминальники являются полноценным историческим источником для реконструкции ряда сторон материальной и духовной культуры таштыкского населения долины Среднего Енисея, они еще не изучались как самостоятельный вид археологических источников, не подвергались комплексному научному анализу. Это было обусловлено, с одной стороны, отсутствием до последнего времени достаточно широкой источниковедческой базы, с другой - относительной внешней простотой, кажущейся малой информативностью поминов и, как следствие, неразработанностью их научной атрибуции как особого типа памятника. Для проведения полноценного анализа и получения статистически достоверных результатов необходимо было расширение источниковедческой базы по
4 таштыкским поминальникам. После чего встала проблема их классификации, изучения наземных и подземных конструкций, анализ найденных в них жертвенной пищи и предметов. На основе последних можно определить признаки поминальников, отражающие локально-территориальные особенности их создателей и социальную дифференциацию таштыкских племен.
Объектом исследования является поминальный обряд таштыкского населения, обитавшего в степных и лесостепных районах Минусинской котловины в середине I тыс. н. э., т. е. на завершающем этапе существования данной культуры.
Предметом исследования являются поминальные памятники таштыкской культуры в виде наземных и внутриямных конструкций, найденных в них остатков жертвенной пищи и посуды, а также других предметов материальной и духовной культуры. При этом представляется необходимость проанализировать археологический материал, проверить его возможности отражать локально-территориальные особенности населения. Важным аспектом нашей работы является изучение поминальников с точки зрения реконструкции социальной дифференциации таштыкцев и семантики поминов с остатками трупосожжений.
Цель исследования — характеристика поминальников как особого типа археологических памятников, способных стать полноценными источниками по изучению поминального обряда, локально-территориальных особенностей культуры, социальных процессов у оставившего их таштыкского населения.
Для достижения поставленной цели определены следующие задачи:
- анализ и обобщение материалов всех изученных к настоящему
времени на территории распространения таштыкской культуры
поминальников указанного времени;
- обобщение закономерностей и особенностей расположения поминов
в контексте ландшафта: относительно водных источников, гор, таштыкских
погребальных сооружений;
- создание археологической карты локальных районов
распространения таштыкских поминальных памятников;
проведение систематизации и разработка типологии наземных и внутриямных конструкций, керамической посуды и наборов мясной жертвенной пищи;
реконструкция особенностей социальной структуры таштыкского населения на основе поминальных памятников и традиции сооружения поминов с трупосожжениями;
комплексное исследование и реконструкция поминальных циклов после погребения человека до последних поминок с целью выявления культурных и локально-территориальных особенностей поминальных памятников таштыкской культуры.
Территориальные рамки исследования охватывают центральные и южные районы Минусинской котловины, по лево-правобережью Среднего Енисея, в пределах расположения поминальников, которые раскопаны и достоверно отнесены археологами к позднему этапу таштыкской культуры. По характеру рельефа и структурному плану Минусинская межгорная впадина или котловина подразделяется на второстепенные котловины: Назаровскую, с севера ограниченную хребтом Арга; Чулымо-Енисейскую или Северо-Минусинскую, расположенную между Солгонским и Батеневским кряжами; Сыдо-Ербинскую или Средне-Минусинскую, окруженную массивами Восточного Саяна и Батеневского кряжа; Абакано-Минусинскую или Южно-Минусинскую, с юга ограниченную Западным Саяном [Средняя Сибирь..., 1964, с. 365-366; Зятькова, 1977, с. 47-53; Растительный покров Хакасии..., 1976, с. 14-16].
Исключается Назаровская котловина, так как самые северные из раскопанных поминальников (далее пом.): Маркелов Мыс 1 и Маркелов Мыс 2 находятся к югу от Солгонского хребта, в междуречье рек Енисей и Чулым. Основная часть таштыкских поминальников дислоцируется южнее, в долине реки Абакан это пом.: Уйбат2, Изыхский и Койбальский чаатасы,
Белый Яр 3, Кек-Оба. Западной границей служат отроги Кузнецкого Алатау и Абаканского хребта. На востоке территория распространения поминальников ограничена отрогами Восточного Саяна, в частности долиной правого берега р. Енисей и нижним течением его притока р. Туба, где располагаются пом. Тепсей 3, Тепсей 4, Быстрая 2, Суханиха, Георгиевская. Самый южный таштыкский пом. — Староозначенская Переправа 1 находится у подножия отрогов Западного Саяна. Таким образом, территориальные рамки исследования включают в основном степные и в меньшей степени лесостепные районы центральной и южной части Минусинской котловины. В силу природно-климатических условий данный регион широко использовался в качестве среды обитания таштыкскими племенами и другими этническими общностями, вовлеченными в их этнополитические и хозяйственные процессы [Вадецкая, 1986, с. 3-4, 146-156].
Хронологические рамки исследования охватывают период существования в Минусинской котловине могильников со склепами, т.е. с V по VII вв. н.э. Вопросы хронологии и периодизации таштыкской культуры не входят в рамки данной работы. Можно отметить, что следы похоронных или поминальных тризн прослеживаются еще на раннем батеневском этапе таштыкской культуры (по периодизации М.П. Грязнова), но они мало раскопаны и плохо изучены. На всех могильниках с захоронениями в склепах, характерных для второго тепсейского этапа таштыкской культуры, выявлены специально отведенные для поминальных тризн места. Данные раскопок из северных районов Минусинской котловины, полученные Э.Б. Вадецкой, указывают на локальность содержания керамического материала батеневского этапа. Материалы исследований, проведенных новосибирскими археологами О.А. Митько и Ю.В. Тетериным, также свидетельствуют о. том, что, возможно, территориальные особенности керамической традиции из этого региона были приняты за хронологические различия. В частности календарный возраст поминальника Маркелов Мыс 2 соответствует 440-640 гг. н.э., «... что в историческом контексте может быть
7 связано с финальной стадией таштыкской культуры и началом распространения культуры енисейских кыргызов, памятники которых ранее VII в. практически не выявлены» [Митько, 20066, с. 166-168]. В целом не вызывает возражения предложенный Э.Б Вадецкой, вслед за А.К. Амброзом, на основе анализа пряжек перенос верхней даты таштыкской культуры до рубежа VII в. н.э. включительно.
Источниковую базу исследования составили вышеуказанные неопубликованные поминальники: Белый Яр 3 (152 п.) и Быстрая 2 (47 об.), раскопанные автором в 1991 - 2000 гг.; Маркелов Мыс 1 (94 об.) и Староозначенская Переправа 1 (42 об.), раскопанные Ю.В. Тетериным в 1988-2004 гг.; Маркелов Мыс 2 (122 об.), раскопанный О.А. Митько в 1990-2006 гг. В качестве дополнительных материалов использовались сведения об археологических разведках и наиболее полно раскопанных и опубликованных в литературе 8 поминальников: Тепсей 3, Тепсей 4, Суханиха, Изыхский чаатас, Койбальский чаатас, Георгиевская, Уйбат 2, Кек-Оба. Таким образом, для исследования привлекается всего 618 поминальных объектов из 13 поминальников [Кызласов Л.Р., 1960; Грязнов, 1979; Вадецкая, 1986, 1999; Скобелев, 2000].
Кроме археологических, использовались материалы архивных и этнографических источников, а также музейные коллекции. В целом существует достаточная обеспеченность источниками.
Методологической основой исследования является диалектический метод и системный подход. На этой основе фиксируется диалектическое, т.е. внутренне противоречивое единство общего и единичного, «родовых» и «видовых» свойств поминальных комплексов таштыкской эпохи, раскрывается не только их конкретно-историческая природа, но и появляется возможность стратификации и классификации поминальников данной археологической культуры [Ковальченко, 2003, с. 178-208].
Для процесса познания важны такие принципы работы с археологическим материалом, как целостность и историзм. Целостность
8 предполагает рассмотрение отдельных фрагментов, обнаруженных при раскопках, только в общем контексте археологической культуры. Целостный подход даёт возможность предположить, а затем и выявить скрытые компоненты культуры в виде мировоззренческих и духовных составляющих, осмыслить экологический аспект духовно-психологического взаимодействия человека и социо-культурной среды. При этом необходимо учитывать, что любая знаковая система существует благодаря различиям между её элементами, вне системного смысла элемент просто перестаёт существовать, а значит, перестаёт существовать и система. Этот уровень исследования способствует осознанию включённости предмета исследования в социально-исторический контекст культуры в целом. В таком случае, он осваивается как феномен, «живущий» в культуре, несущий на себе отпечатки такого способа существования [Буров, 2008, с. 19—25, 67-71].
Археологические раскопки могильников сплошной площадью, включая как участки, где расположены поминальники, так и склепы, позволяют определить соотношение тех и других, а также разных ямок с тризнами в составе поминальника. В процессе исследования применены характерные для археологических работ методы сравнительного анализа, классификации и типологии ямок с тризнами и керамикой, статистики посуды и принесенных в жертву животных и их частей, планиграфический (метод горизонтальной стратиграфии). Помимо археологических наблюдений использованы остеологические определения и этнографические наблюдения.
В качестве основных признаков, по которым шли сравнение и классификация материала, выбраны следующие параметры:
1. Размещение поминальника в ландшафтной среде (приуроченность к
реке или господствующей вершине);
2. Местоположение поминальника относительно погребальных
сооружений-склепов таштыкской культуры и других археологических
памятников;
3. Площадь поминальника;
4. Количество и планиграфия - взаимное размещение поминов на
площади поминальника (рядная или смешанная планировка объектов,
группировка в локальные скопления или сплошные массивы);
Особенности наземных сооружений и внутренних конструкций;
Размеры поминальных стел и ямок;
7. Состав поминальных тризн (жертвенные кости, посуда,
дополнительный инвентарь), а также наличие человеческих скелетов, их
частей или пепла.
Изучение поминального памятника анализировалось на трех уровнях: на микроуровне (анализ конструктивных особенностей и состава жертвенных приношений отдельного объекта - помина); на уровне целого памятника (поминальник как отражение хозяйственно-бытовых и социальных традиций создавшей его родовой группы); на макроуровне (поминальник в системе синхронных памятников (локальные группы или типы).
Материалы, полученные при изучении основных характеристик поминальников, сведены в «рабочие» сводные таблицы (см. прил. 1). Параллельно проводилось несколько сравнительных процедур. Выполнено типологическое сравнение поминальников по основным параметрам и были выделены: класс, группа, подгруппа, тип, подтип, вид, подвид, вариант. Проведены также типологический анализ и корреляция существенных признаков поминов - жертвенных выкладок, ямок со стелами, состава тризн.
Необходимо отметить, что применение некоторых из перечисленных методов сопряжено с целым рядом объективных трудностей, вытекающих из специфики материалов таштыкских поминальников. В отличие от поздних погребальных памятников - склепов, хорошо различаемых на поверхности, поминальные комплексы, за исключением объектов с каменными стелами, практически не видны с уровня дневной поверхности. Применение в этих условиях топографического и планиграфического методов для определения последовательности строительства поминов в пределах одного памятника,
10 выявления закономерностей в планиграфии поминальников до проведения археологических раскопок оказывается малоэффективным.
Использование типологического и статистического методов для анализа поминальных конструкций, площади ямок, элементов поминального обряда и керамического инвентаря также затруднено. Например, большинство конструкций являются стандартными для всего периода их существования и представлены ямками или ямками, дополненными стелами, а сами поминальные объекты - в виде простых грунтовых ямок, реже каменных ящиков или срубов. Подсчеты их количественного соотношения отражают не объективную картину сходства и различия локальных групп поминальников, а особенности географического положения и близость к лесным, либо скальным массивам. Следует учесть, что определенная часть поминальников (конструкции, состав тризн) подвергалась техногенным разрушениям.
Сходная ситуация прослеживается в отношении керамического материала. Большинство орнаментальных мотивов и приемов оформления посуды из поминальников является стандартным и имеет одинаковые признаки с материалами из склепов. Некоторые из них формируются еще на начальной стадии таштыкской культуры и существуют до конца хуннской эпохи в Южной Сибири. Декорирование посуды поясками треугольных, овальных, ямочных, скобочных и полулунных штампов постоянно присутствует в традиции орнаментации таштыкской керамики. Варьирует количество или группировка элементов, что определяется, видимо, индивидуальными предпочтениями мастеров, но не несет хронологической нагрузки. Хронологически значимыми признаками являются фестончатые мотивы и сосковидные налепы, синхронные позднему этапу таштыкской культуры. Также встречаются поминальники рядом со склепами, в которых отсутствует по разным причинам погребальный инвентарь, что дополнительно усложняет проблемы датирования. Поэтому > при исследовании используются качественные показатели, указывающие на
наличие или отсутствие какого-либо признака, без указания количественного соотношения.
Для более полного использования внутренних информативных возможностей керамического комплекса поминальников разработана методика реконструкции формы и размера разрушенных сосудов (черепков) из закрытых керамических комплексов по имеющимся параметрам: диаметру дна, тулова и высоте придонной части. Для уточнения характеристик сосудов привлекались дополнительные признаки: форма дна, толщина стенок, цвет и фактура поверхности черепка, наличие или отсутствие органического нагара на сохранившемся черепке от сосуда.
В научной литературе утвердилось следующее понимание термина: поминальник — это место, где по истечении определенного срока после похорон совершались поминальные тризны. Соглашаясь с предложенным определением и суммируя сказанное, мы называем таштыкским помином сооружение в виде ямки с остатками тризны, под различными перекрытиями, дополненное стелой, или различные комбинации этих объектов [Грязнов, 1979; Вадецкая, 1971; Кызласов И.Л., 1975].
Научная новизна заключается в том, что представленное исследование является первой сводной работой по поминальным сооружениям; в ней вводятся в научный оборот неопубликованные материалы, полученные в ходе полевых исследований автора, с привлечением аналогичных материалов из раскопок О. А. Митько, Ю. В. Тетерина и С.Г. Скобелева. На основе монографически раскопанных поминальников и наиболее полно изученных материалов тризн впервые предложена типология конструкций поминальных ямок, керамики из поминов, выделена столовая и хозяйственная посуда, разработана методика реконструкции разрушенных сосудов, определен характер тризн, выявлены как социальные, так и локально-территориальные их отличия.
Практическая значимость. Разработанная в исследовании методика комплексного анализа жертвенных тризн из таштыкских поминальников даст
возможность значительно расширить представления о локально-территориальных особенностях и социальной структуре таштыкцев, в будущих научных исследованиях осуществлять достоверные реконструкции элементов поминальной обрядности таштыкского населения. Результаты обобщений и интерпретации отдельных категорий археологических находок увеличат эффективность их использования в музейно-выставочной работе, позволят обращаться к данному исследованию как к справочному источнику по тематике поминальной обрядности таштыкской культуры. Полученные результаты могут быть использованы при подготовке обобщающих работ и учебных курсов по древней истории Хакасии и Южной Сибири для учебных заведений разного уровня. Они представляют интерес для анализа традиционной культуры, этногенеза хакасов и иных народов Саяно-Алтая.
Апробация результатов работы. Основные выводы и отдельные положения диссертации изложены в одиннадцати статьях, одна из которых опубликована в рецензируемом журнале, рекомендованном ВАК, а также представлены на рассмотрение и обсуждение специалистов в виде докладов на конференциях регионального и международного уровня в гг. Абакане, Красноярске, Минусинске, Новосибирске, Санкт-Петербурге (2000-2008 гг.).
Структура работы. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографического списка, списка сокращений и приложений.
Во введении формулируются актуальность, научная новизна и практическая значимость работы, ее цели и решаемые задачи, хронологические и территориальные рамки. Также дается краткий обзор состояния изученности проблемы, приводятся данные об апробации ряда материалов, вошедших в данную работу, определяется и обосновывается ее структура.
Первая глава представляет историографический обзор проблемы. В ней рассматривается история археологических раскопок поздних таштыкских поминальников. Выделяются основные этапы исследования и история накопления материалов по поминальным памятникам (1.1). Второй параграф
13 посвящен обзору основных проблем, которые последовательно рассматривала южносибирская археология в ходе векового изучения таштыкских поминальников. Главные из них — культурная атрибуция поминов, разработка абсолютной хронологии и типологии поминальников и поминов, семантика поминальных ямок и каменных стел (1.2).
Во второй главе, в качестве основы для исследования, дается обобщенная характеристика пяти монографически исследованных поминальных памятников (2.1-2.5) и материалов еще восьми памятников (2.6), ранее исследованных учеными, также привлекаемых для анализа поминального обряда таштыкской культуры.
Третья глава посвящена системному описанию и классификации признаков в целом таштыкских поминальников (3.1), систематизации и типологии конструкций ямок со стелами (3.2), поминальных тризн в виде многочисленной керамической посуды (3.3) и частей туш жертвенных животных (3.4).
В четвертой главе на основе представленных материалов предлагается обобщенный анализ и корреляция признаков поминальных конструкций и тризн. Во-первых, выделяются локальные группы среди поминальников и отдельных поминов и объясняются их различия по территориальным и социальным признакам (4.1). Во-вторых, выполняется реконструкция социальной дифференциации таштыкского общества на основе различий конструкций и размеров поминальных объектов и состава поминальных тризн (4.2). В-третьих, рассматривается проблема поминов с остатками трупосожжений и предлагается их семантика (4.3). В-четвертых, выполнена реконструкция поминальных циклов после погребения человека до последних поминок с целью выявления локальных особенностей поминальных памятников таштыкской культуры (4.4).
В заключении подведены итоги исследования поставленных в работе проблем, определен уровень решения задач и охарактеризована степень достижения главной цели исследования - описания и систематизации
14 признаков поминальных объектов, выявления локальных и социальных факторов их различия; выполнения реконструкции поминального обряда на позднем этапе таштыкской культуры.
Работа дополняется списком использованной литературы и источников. Для статистического и иллюстративного подтверждения теоретических построений и основных выводов исследования к работе прилагается два приложения — таблицы и альбом иллюстраций.
Автор выражает благодарность Э.Б. Вадецкой, Ю.С. Худякову, М.Г. Гусакову, С.Г. Скобелеву, О.А. Митько, Ю.В. Тетерину за помощь и высказанные замечания в ходе написания работы.
Проблемы изучения таштыкских поминальников
Хотя археологические исследования таштыкских памятников начались в конце XIX века, однако до сих пор не сделано единой классификационной схемы, которая бы с достаточной полнотой охватывала поминальник как единое целое, учитывая его основные признаки и характеристики. Так как помины были выделены в отдельный вид памятников недавно, во второй половине XX века, то научная литература ограничивается несколькими работами, посвященными этой проблематике [Вадецкая, 1967; 1999; Грязнов, 1979; Кызласов Л.Р., 1960а; Кызласов И.Л., 1975].
Таштыкская культура делится на 2 этапа. К раннему этапу относятся грунтовые могильники. Ко второму этапу — могильники с каменными погребальными сооружениями, условно именуемыми склепами. Хронологическое разделение таштыкской культуры на этапы предложено С. А. Теплоуховым и доказано (по расположению могильников, конструкции их могил, вещам и керамике) Э.Б. Вадецкой. В настоящее время этот вывод нашел стратиграфическое подтверждение в материалах могильника Староозначенская Переправа 1, раскопанного Ю.В. Тетериным: ранние тагарские и таштыкские погребения перекрываются таштыкским склепом и неоднократно - поминальными объектами. Условные даты грунтовых могильников I—II вв. и склепов III—IV вв. предложены С.А. Теплоуховым и М.П. Грязновым, но по иноземным бусам и китайским вещам могильники можно отнести к I-IVBB., а склепы, по находящимся в них пряжкам - к V-VII векам включительно [Теплоухов, 1995, с. 86-87; Грязнов, 1971, с. 98-99; Вадецкая, 1986, с. 144-146; 1999, с. 65-75, 119-125; Тетерин, 1994, с. 19-23].
Следы похоронных тризн прослеживаются еще на раннем этапе, на таштыкских грунтовых могильниках. Например, на могильнике Соколовский Разъезд чаще всего встречаются остатки зарезанных для тризны животных — черепа, копыта и другие несъедобные части. Возможно, это были шкуры, которые бросали на покрытие сруба, когда могилу закрывали землей. Значительно реже встречаются неприметные ямки, в которые положены кусок мяса или горшок, то есть поминальные приношения. В них можно видеть самые ранние ямки с тризнами, которые получили свое дальнейшее развитие и стали обязательным ритуалом на втором этапе таштыкской культуры. Они есть практически на всех могильниках, где производились захоронения в склепах [Вадецкая, 1995, с. 167].
Э.Б. Вадецкая впервые выделила каменные стелы на краю грунтовых могильников в отдельный вид памятников, назвав их «поминальными камнями таштыкских могильников» [Вадецкая, 1971, с. 33-36].
М.П. Грязнов в структуру помина включал вертикально поставленный камень и размещенную к северо-востоку перед ним ямку, либо различные их варианты. Он допускал, что вместо камня ставили деревянный столб или кол, либо отмечали место поминальных приношений чем-нибудь, что не сохранилось [Грязнов, 1979, с. 141]. Ученый выделил разные типы поминов — стелы, ямки с тризнами и комбинированные: стелы у ямок с жертвенной пищей. Он рассмотрел вопросы семантики и предложил реконструкцию поминального обряда таштыкцев. М.П. Грязнов впервые на материалах могильников Тепсей 3 и 4 подробно рассмотрел взаимное расположение и предложил топографический принцип привязки склепов и поминальников к элементам рельефа. В его работе сделана графическая реконструкция расположения склепов и поминов на речной террасе у подножия горы [Грязнов, 1979, с. 89-90].
Все раскопанные до 1990-х годов поминальники опубликованы Э.Б. Вадецкой с привлечением архивных материалов. Ею высказано предположение о существовании трех вариантов поминальников, расположенных около могильников со склепами:
1. Ямки с приношениями, которые обозначены на поверхности каменной стелой или не сохранившимся деревянным столбом. Стелы размещались на поминальнике рядами, широкой гранью устанавливались на север-юг. Иногда на дне ямок сооружался каменный ящичек. Ямки небольшие и в них плотно поставлены 1-3 жертвенных сосуда, положено несколько кусков мяса.
2. Жертвенные ямки под квадратными выкладками выделены во второй вариант. Около них нет стел. Зато ямки больших размеров, и стенки укреплены 1—3-х венцовым срубом из бревен. На дне много посуды и мяса.
В том и другом варианте непонятным образом и очень редко встречались единичные остатки сожженных косточек. Только однажды были обнаружены остатки пережженных костей человека.
3. Третий вариант поминов представлен каменными кольцевыми выкладками значительного диаметра, до 4-5 м. В ямках находились 1-3 сосуда и значительные части туши от коровы. Керамика в этих ямках толстостенная, грубо вылепленная (этот вариант поминов представлен только в одном пункте - Маткечик, а керамика сходна только с одним из известных поминальников — Соколовским Разъездом, расположенным в северном лесостепном районе, где находятся наиболее поздние склепы).
Маркелов Мыс 2
Памятник Маркелов Мыс 2 находится в северной части Минусинской котловины, на левом берегу Енисея, в 1 км от Красноярского водохранилища, в 16 км к С от пос. Новоселово Красноярского края, в 1,8 км к северо-западу от моста через ручей Чегерак, расположенного на автотрассе Красноярск - Абакан (прил. 2, рис. 1). Могильник находится на южном склоне одноименной горы, входящей в систему береговой гряды, протянувшейся вдоль русла р. Енисей, и приурочен к невысокому увалу, ограниченному с севера оврагом. В этом месте мягкие грунтовые отложения являются крайне маломощными, поэтому ямки выдалбливались в скальной породе, а наземные сооружения были хорошо заметны на современной дневной поверхности до начала раскопок. В 0,4 км к северу находится могильник Маркелов Мыс 1 (прил. 2, рис. 5).
Археологические раскопки памятника Маркелов Мыс 2 проводились сплошным раскопом с изучением межкурганного пространства и его периферии. В состав могильника входят археологические объекты таштыкского и древнетюркского времени. Древнетюркские курганы содержали погребения в сопровождении коня, барана или без животных. Таштыкские памятники представлены склепами, детскими могилами, поминальными стелами и небольшими каменными выкладками, которые имеют поминальный характер. Раскопки проводил О.А. Митько в 1987— 2006 гг. Общая площадь раскопа составила 5000 м" [Митько, Отчеты..., 1989; 1990; 1991; 1992; 1994; 1999а; 2001; 2003; 2004а; 2005а; 2006а; 2008; Его же. 20046, с. 166-167; 20056, с. 469-471; 20066, с. 166, 2007, с. С. 492-493].
В планиграфии могильника Маркелов Мыс 2 можно выделить отдельные участки, в пределах которых наблюдается наибольшая концентрация археологических объектов. Центральную часть могильника занимают два таштыкских склепа (№ 4 и № 8), группа детских могил (7 об.) и две группы древнетюркских курганов (23 об.). В 45-55 м к востоку от центральной группы находилась вторая группа в составе одного таштыкского склепа № 5 и двух каменных стел. Третья группа располагалась в 45-50 м к западу от центральной части могильника. В нее входят все 122 таштыкских поминальных объекта в виде ямок под каменными выкладками (113 об.) и отдельно стоящих каменных стел (9 об.), а также таштыкских (6 об.) и древнетюркских (2 об.) могил (прил. 2, рис. 6).
Склепы до раскопок представляли собой подпрямоугольную в плане, хорошо задернованную насыпь с западиной в центре. Они ориентированы углами по сторонам света с небольшим отклонением к северо-западу. В связи с тем, что коренные породы на всей площади склона расположены очень близко к поверхности, таштыкцам приходилось вырубать ямы в скальном грунте.
Склеп № 5 расположен особняком на востоке могильника. Он имел ограду - крепиду, возведенную вокруг котлована размером 6,6x6,8 м. Вдоль грунтовых стенок установлены вертикальные плиты, которые достигали верхнего края могильной ямы. Конструкцию деревянной камеры проследить очень сложно, поскольку дерево почти все сгорело. В западном углу собрано несколько скоплений кальцинированных костей. Обращает на себя внимание полное отсутствие сопроводительного инвентаря. За стенкой склепа обнаружены немногочисленные фрагменты керамики от толстостенных неорнаментированных сосудов баночной формы.
Склепы № 4 и № 8 имели сходные внешние конструкции и размеры. Прямоугольные ограды размером 10x14 м сложены из хорошо подогнанных плит по методу перевязки швов. В верхних слоях каменной насыпи склепа № 8 обнаружены кости животных, фрагменты керамики, кальцинированные косточки и отдельные предметы погребального инвентаря. С западной стороны к оградам пристроены одинаковые трапециевидные ложные входы. Погребальные камеры склепов размерами 4,2x4,2 м и 5x5 м, глубиной 0,7 и 1,4 м на дне имели обожженные остатки деревянных срубов в 1-2 венца. Срубы, возможно, были перекрыты каким-то легким, органическим материалом. На дне зафиксированы кремированные остатки от захоронений. В склепе № 4 кальцинированные кости составляли толстый слой, рассыпанный вдоль стенок. У северо-западной стенки прослеживались остатки костей скелета, который подвергся полному сожжению, видимо, уже в склепе. В склепе № 8 на дне обнаружено 22 погребения, совершенных по обряду трупосожжения на стороне. В склепе № 4 обнаружено бронзовое разорванное кольцо диаметром 7 см, возможно, от небольшого женского браслета. В склепе № 8 наблюдается самый многочисленный состав погребального инвентаря: бронзовые пряжки с прямоугольным щитком и насечками с боковых сторон, силуэтная подвеска в виде изображения двух коней, железные крючки с перевитым стерлснем или гладкие, с поперечной планкой на конце, кольцевая рамка от пряжки, трехлопастной наконечник стрелы и нож. Также обнаружены небольшой фрагмент гипсовой маски и остатки семи сосудов баночной и кубковидной формы на поддоне [Митько, 20046, с. 166-167; 2007, с. 3, 9-60].
Детские таштыкские грунтовые могилы размещались тремя группами. Наибольшее количество, 6 из 11-ти, было компактно расположено у северной стенки таштыкского склепа № 4. Остальные детские могилы размещались скоплениями по 1—2 могилы на площади поминальника. Наземные сооружения имели каменные насыпи в виде кольцевой кладки - крепиды, забросанной сверху плитками. Грунтовые ямки прямоугольной формы вырублены в скальнике, умершие ориентированы головой на запад. Отличительной особенностью является обилие заупокойной пищи. Чаще всего, на дно установлено по 1-3 горшка и в 6 случаях из 11-ти клали тунгу овцы целиком или расчлененную на куски.
Систематизация признаков поминальных конструкций
В научной литературе существует точка зрения о том, что таштыкские поминальники имеют однообразный состав объектов. Однако при более пристальном рассмотрении обнаруживается, что поминальные конструкции представляют собой сложное сочетание видов конструкций, их форм и размеров.
Предложенная ранее исследователями систематизация конструкций поминальных объектов опиралась на ограниченные материалы, поэтому она требует уточнения и дополнения. Данные монографически раскопанных поминальников существенно расширяют имеющуюся источниковую базу. Главное отличие заключается в проведении сравнения и анализа сооружений как внутри отдельных закрытых погребально-поминальных комплексов, так и между всеми известными территориально отдаленными поминальниками. Таким образом, на основе полученных материалов становится возможным выполнить полную систематизацию наземных и внутриямных сооружений таштыкских поминальных памятников.
Первый уровень классификации предусматривает разделение поминов по «группам». Под категорией группы понимается различие структуры объектов, входящих в поминальное сооружение: - группа I - состоит из поминальной ямки с тризной или без ее следов, под перекрытием любой конструкции. Иногда ямка не прослеживалась, а тризна залегала на уровне древнего горизонта и покрывалась плитками. Главным отличием является наличие поминального сооружения без сопровождения стелы; - группа II - имеет более сложную структуру в виде грунтовой ямки и вкопанной рядом стелой. Как правило, стела находилась на незначительном расстоянии к западу от ямки. В единичных случаях вертикальные деревянные столбики вкапывались в самих ямках рядом с тризной. Пока известно 3 достоверных случая установки столбиков среди поминальных объектов: на Староозначенской Переправе 1, Изыхском чаатасе и Белом Яре 3, которые подтверждают гипотезу М. П. Грязнова о существовании деревянных поминальных стел около ямок; - группа III - представляет собой вертикальные каменные плиты различных размеров или деревянные столбы, установленные в виде поминальных объектов на территории поздних таштыкских могильников со склепами. Стелы размещаются либо в рядах и соотносятся со стоящими поблизости объектами, образовывая одну линию, либо устанавливаются по отдельности. По нашим наблюдениям, при их установке применяли различные способы подклинивания и закрепления стелы в ямке. Выявлены плитки - контрфорсы, поставленные перпендикулярно, либо забутованные параллельно длинной стенке стелы.
Можно отметить особенность, когда около поминов группы II, в виде ямки со стелой, поблизости размещалась вторая дополнительная стела, не сопрягавшаяся с ямкой — помином. Под категорией «тип» поминов понимается различие строительных материалов, используемых при сооружении перекрытия поминальной ямки. Помины разделяются на четыре типа: - тип 1 - наземные сооружения, представляют собой деревянное покрытие грунтовой ямки в виде жердей с берестой. Как правило, остатки перекрытия обнаруживаются в заполнении грунтовой ямы в виде фрагментов жердей с диагональным склонением. В единичных случаях выявлены большие бревна; - тип 2 - перекрытие помина представляет каменную выкладку из песчаниковых плиток или гранитных валунов. Иногда выявляются два яруса перекрытия: на нижнем горизонте с помощью 1-2 широких плит перекрывается грунтовая ямка, а сверху возводится каменная насыпь различной конструкции; - тип 3 - комбинированное перекрытие, состоит из жердей в нижнем горизонте и каменной выкладки в верхнем. Комбинированное перекрытие включает деревянные и каменные конструкции. Как правило, в нижнем горизонте находятся жерди, на которые сверху набросаны плитки; - тип 4 - отсутствуют наземные конструкции, так как сохранилось только гумусированное заполнение ямы. Возможно, что следы деревянного покрытия не сохранились и поэтому визуально не были обнаружены. В других случаях каменные перекрытия поминов позднее могли разобрать и переиспользовать для сооружения захоронений позднее, в кыргызскую эпоху.
Все помины разделяются на четыре «подтипа» - по признаку различия конструктивного оформления внутриямного пространства: - подтип А - представляет простую грунтовую ямку различной глубины и размеров, без дополнительных конструкций. В эту категорию также включаем помины, у которых отсутствуют видимые признаки углублений в материковых слоях. Поминальные тризны — посуда и мясо - в таких археологических объектах находились непосредственно под перекрытием выкладки, либо размещались рядом со стелой в современном гумусном слое; - подтип Б - на дне ямки установлен прямоугольный каменный ящик или выполнена произвольная обкладка стенок плитками песчаника; - подтип В - на дне ямки выявлено наличие деревянных конструкций в виде облицовки стенок срубиком из тонких бревен или жердей. В единичных случаях отмечаются вертикальные столбики вдоль стенок поминальной ямки.
Социальная дифференциация таштыкского рода
Лишь у остальных 22 горшков (6% от общего количества) по разрушенным остаткам фрагментов не восстанавливаются донные части (диаметр дна Р8). Однако, при анализе их косвенных признаков, таких как толщина, цвет и фактура поверхности стенок, особенности орнаментации сохранившихся фрагментов — удалось установить форму еще у 9 сосудов: банки - 7 с. и горшки с горловиной - 2 с. Только у 13 с. не установлены определенные сведения о форме сосуда.
Выполнена систематизация посуды по признаку различия объема. Для вычисления объема сосудов использована методика В.Ф. Генинга, с уточнениями Л.Н. Мыльниковой. Для расчета внутреннего объема горшков привлекается опыт М.Г. Гусакова [Генинг, 1992, с. 53; Мыльникова, Кобелев, 2004, с. 193-195; Гусаков, 1982, с. 115-122].
Распределение посуды по показателю объема дает на графике шестивершинный полигон, позволяющий выделить 6 групп сосудов: 1 группа - сосуды малого объема второй степени, имеют показатель 1 л, всего 60; 2 группа - малого объема первой степени — 2 л, всего 120; 3 группа — малого объема, распределяются в интервале 3-4 л — 192 с; 4 группа — сосуды среднего объема, имеют границы в пределах 5-6 л - 117 с; 5 группа -большие сосуды, границы показателя 7-10 л - 85 с; 6 группа - большие сосуды первой степени, укладываются в зону 11-16 л - 24 с. Еще у 87 горшков показатели объема не установлены (прил. 2, рис. 47).
Как показывают материалы наших исследований, наиболее многочисленными являются 2-4 интервальные группы показателей объемов, в которые входят сосуды всех форм. Еще в двух группах - 1 и 5 - примерно равное количество посуды - по 60-85 с. Исследование на более дробном уровне выявляет внутреннюю вариабельность этого показателя среди отдельных типов посуды. Банки широкогорлые Б1, как известно, самые многочисленные по количеству, представлены среди всех выделенных категорий объема посуды, со значительным преобладанием в 1-2, меньше в 3 и небольшое количество в 4 группе - 11 с. Банки узкогорлые Б2 и горшки широкогорлые Г1 умещаются в основном в 1-3 группах (1-4 л) и незначительно в 4 группе (5-6 л), лишь единичные узкогорлые банки Б2 объемом 10 л встречаются в 5 группе. Узкогорлые горшки Г2 укладываются также в пределах 1—4 интервальных групп объемом 1-6 л, только 2 десятилитровых горшка были в 5 группе. Вазовидные горшки ГЗ и миски имеют объем 1-2 л, входят в 1 и 2 группы показателей объема. Лишь один вазовидный горшок объемом 7 л, по форме внешне сходный с кыргызскими вазами и древнетюркскими горшками, находился в 5 группе (прил. 1, табл. 41-59). Таким образом, анализ объемов сосудов показал, что, во-первых, в границах показателя 6-7 л проходит рубеж между банками широкогорлыми Б1 и посудой остальных категорий. Во-вторых, количество широкогорлых банок Б1 и узкогорлых горшков Г2 почти полностью совпадает в пределах 1— 3 и, частично, 4 группы, и также коррелируется в пределах 1-3 группы количество узкогорлых банок Б2 и широкогорлых горшков П.
Обобщение операции описания и систематизации керамики. Весь керамический комплекс таштыкских поминальников был распределен по форме на: классы, группы, типы, подтипы, виды, подвиды, варианты. Дополнительно нами учитываются характеристики объема и деталей горшков. Глиняная посуда из таштыкских поминальников имела разнообразные орнаментальные фигуры и приемы декорирования, которые также систематизированы по: группам, типам, видам, подвидам. Нам необходимо провести корреляцию орнаментов с особенностями формы и объема сосудов.
Всего в поминальных ямках находилось 302 широкогорлые банки Б1, из них в отчетах нет данных у 21 с, таким образом 281 сосуд имеет сведения об особенностях орнаментации. Не орнаментированы 94 широкогорлые банки Б1, остальные 187 банок декорированы различными орнаментальными мотивами. Орнаментами I типа украшены 155 банок: сплошными простыми поясками с оттисками различных штампов, из них 2-ярусным - 23 с, 3-ярусным — 5 с, 4-ярусным - 1 с, 5-ярусным — 2 с, остальные 124 сосуда-одноярусным пояском. Преобладают треугольные (72 с.) и овальные (21 с.) элементы штампов, по 11-8 - пояски кругло-ямочного, рассечено-полулунного штампов и пояски прочерченных линий, по 4-6 с. — ямочного, штрихованного, скобочного и прямоугольного штампов, единичные экземпляры — гребенчатого, кружкового штампов и валикового, рассечено — валикового и желобочного поясков (прил. 1, табл. 41-48).
Банки широкогорлые (Б1) с простыми орнаментами типа 1, в виде 1-3 поясков распределяются по всем интервальным группам объема. Преобладают банки 3 группы - 49, в 4 и 5 группах - по 33, значительно меньше в 1 группе - 11 с. и во 2 группе объема - 21 с. Баночная посуда, орнаментированная овальным (21 с.) и треугольным (72 с.) штампами, распределяется по всем категориям объема. К ней примыкают банки с полулунным (11 с.) и рассечено - полулунным (8 с.) штампами, но среди них нет 6 группы, объемом 11-16 л. Для банок, украшенных ямочными, кругло-ямочными, штрихованными штампами, характерны 2-3 группы объема, реже 1 и 4 группы. Банки, декорированные валиковым и рассечено-валиковым, скобочным штампами, имеют объемы 2-3 литра.
