Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. История изучения и проблематика исследований памятников типа чундо 21
1.1. История изучения памятников типа чундо 21
1.2. Проблематика исследований памятников типа чундо 36
ГЛАВА 2. Памятники и комплекс материальной культуры типа чундо
2.1. Характеристика памятников типа чундо 46
2.1.1. Бассейн р. Туманган 46
2.1.2. Бассейн р. Имджинган 50
2.1.3. Бассейн р. Пукханган 57
2.1.4. Бассейн р. Намханган 54
2.1.5. Побережье Японского (Восточного) моря 56
2.2. Осбенности домостроительной традиции культуры чундо 63
2.2.1. Жилища 63
2.2.2. Вспомогательные конструкции 73
2.3. Комплекс маририальной культуры типа чундо 79
2.3.1. Керамика 79
2.3.2. Изделия из бронзы и железа 94
2.3.3. Другие категории инвентаря 100
ГЛАВА 3. Культура чундо корейского полуострова и ее место среди культур сопредельных территорий 113
3.1. Культура чундо и ее аналогии в синхронных культурах на сопредельных территориях 113
3.1.1. Поселения и жилшца 113
3.1.2. Керамика 118
3.1.3. Бронзовые и железные изделия 125
3.2. Хронология культуры чундо 131
Заключение 137
Список литературы 145
Источники 145
на русском языке 145
на корейском языке 146
на английском языке 152
Литература
- Проблематика исследований памятников типа чундо
- Бассейн р. Имджинган
- Осбенности домостроительной традиции культуры чундо
- Бронзовые и железные изделия
Введение к работе
Появление и начало использования железа на Корейском полуострове, а также пути развития и трансформации вовлеченных в этот процесс археологических культур - одна из наиболее острых дискуссионных проблем корейской археологии, и этому вопросу посвящено немало работ. Господствует мнение, что культуры раннего железного века Кореи складываются под действием внешнего импульса: железные изделия попадают на Корейский полуостров, главным образом, из китайского царства Янь (IV—III вв. до н.э.) и ханьского округа Лолан (конец II—I вв. до н.э.) [см., например, Юн Донсок, 1985, с. 182-187].
Основная проблема такого подхода к этому вопросу заключается в том, что в его рамках абсолютизируется значимость этих центров в формировании культур раннего железного века в Восточной Азии в целом. Несомненно, что влияние с их стороны сыграло заметную роль в этот период, в том числе и на Корейском полуострове, но оно не могло быть доминирующим, всеобъемлющим и равнозначным для всех районов Кореи. В связи с этим возникает вопрос о локальной специфике культур раннего железного века Корейского полуострова, а также о существовании на этой территории отдельных центров их формирования, демонстрирующих иной, связанный не только с царством Янь и округом Лолан, характер культурогенеза. Кроме того, этот подход оставляет открытым вопрос о том, какие процессы протекали на Корейском полуострове в период между падением Янь и образованием ханьских округов (Ш-П вв. до н.э.).
Северо-западная Корея рассматривается корейскими и отечественными исследователями как самый ранний и крупный металлургический центр на Корейском полуострове [см., например, Юн Донсок, 1985, с. 193; Бутин, 1982, с. 229, 243]. Ранние изделия из железа в этом районе аналогичны предметам культуры царства Янь. Поэтому мнение северокорейских археологов, датирующих появление железных изделий в этом регионе VII в. до н.э., или V-IV вв. до н.э. [Восточная Азия, 1986, с. 331; Ли Бёнсон, 1967, с. 12-17;
Чосон когохак..., 1995, с. 135], не имеет под собой твердых оснований. Таким образом, северо-западный металлургический центр складывается под влиянием царства Янь периода Чжанъго не ранее IV в. до н.э. или даже во II в. до н. э. [Ли Нампо, 2002, с. 51].
Появление железа в центральных и южных районах Корейского полуострова южнокорейские ученые связывают с распространением на этой территории влияния ханьского округа Лолан во II—I вв. до н.э. Дата формирования центрально- и южнокорейского металлургического центров относится южнокорейскими археологами ко времени не ранее I в. до н.э. [Ли Намгю, 1982, с. 58].
Проблема появления железа в северо-восточной Корее остается до сих пор, в силу отсутствия данных, малоизученной. По материалам памятника Помый Кусок, северокорейские ученые относят начало железного века в этом районе к VII-V вв. до н.э. [Хван Гидок, 1963, с. 10; 1975, с. 218-226; Бутин, 1982, с. 227-229]. Однако по причине отсутствия массовых находок железных изделий в надежно датированных комплексах на этой территории, следует признать, что достаточных оснований для такой ранней датировки начала железного века в северо-восточной Корее пока нет.
Таким образом, мы можем констатировать, что начало железного века в различных частях Корейского полуострова происходило на фоне взаимодействия с разными культурами сопредельных регионов. Культуры этого периода в тех или иных районах Кореи обладают локальной спецификой и исследованы не равномерно. Наиболее изученным регионом Корейского полуострова является его северо-западная часть. Как показывают археологические материалы, сложение культуры раннего железного века на этой территории было тесно связано с китайским царством Янь. Что касается северо-восточной и центральной Кореи, то эти районы пока еще исследованы не достаточно. Вопрос о культуре раннего железного века этой территории до сих пор остается совершенно не разработанным как в корейской, так и в отечественной науке. Нет обобщающего анализа археологических источников, поэтому все выводы о культуре населения данной территории в
раннем железном веке в работах, изданных до 2000 г., сделаны только на основании летописных свидетельств [см., например, Хангукса, 1997-6, с. 252-258, Бутин, 1984, с. 96]. Однако в настоящее время накоплено большое количество археологических материалов, позволяющих связать появление железа в этом районе с памятниками археологической культуры чундо.
Таким образом, актуальность работы определяется возможностью дополнить наше представление о начале железного века в недостаточно изученных на данный момент районах Корейского полуострова - северовосточном и центральном. Впервые вводится в научный оборот широкий круг источников по раннему железному веку Кореи, который позволит отечественным исследователям познакомиться с материалами этой территории, находящими аналогии в культурах как северо-восточного Китая, так и российского Приморья. Исследование раннего железного века северовосточной и центральной Кореи по археологическим источникам в дальнейшем поможет в изучении этнокультурных процессов в Восточной Азии в целом.
Целью работы является обобщающая характеристика археологической культуры чундо северо-восточного и центрального районов Корейского полуострова и определение ее места среди синхронных культур сопредельных регионов.
Для достижения поставленной цели были определены следующие задачи:
всесторонне проанализировать археологические комплексы с керамикой типа чундо (определить специфические черты найденных жилищ и инвентаря, выделить основные характеризующие культуру компоненты и ее локально-хронологические варианты);
уточнить хронологические рамки периода существования памятников;
сравнить материалы с территории северо-восточной и центральной Кореи с материалами культур российского Дальнего Востока, в частности, кроуновской культуры Приморья (культуры туаньцзе в северо-восточном Китае).
Территориальные рамки работы определяются ареалом памятников типа чундо и сложившимся еще с эпохи неолита делением Корейского полуострова на археологические микрорайоны (северо-восточный, северозападный, центральный, юго-западный и юго-восточный) [Шоков, 1962, с. 44]. Они включают северо-восточную (пров. Хамгён-пукто КНДР) и центральную (пров. Канвондо Республики Корея) часть Корейского полуострова (рис. 1).
Большая часть Корейского полуострова (исключение составляет только его южная оконечность и о. Чеджудо) расположена в зоне умеренного климата. Пров. Хамгён-пукто (Северная Хамгён) находится на крайнем северо-востоке Корейского полуострова. На севере она граничит с Приморским краем России и пров. Цзилинь КНР, на западе - с пров. Янгандо КНДР, на юге - с пров. Хамгён-намдо (Южная Хамгён) КНДР, а с восточной стороны примыкает к Японскому морю. Большая часть пров. Хамгён-пукто находится в зоне высотной поясности. Здесь расположен крупный горный, массив — Северо-Корейские горы, состоящий из ряда хребтов (Хамгён, Пуджоллён, Нанни и др.) и обширных плоскогорий (Кэма и др.). В этом районе находятся самые высокие на Корейском полуострове горные массивы: их высота достигает 2744 м (вулкан Пэктусан). Гидросистема провинции представлена р. Туманган с притоками и реками, берущими начало в отрогах Северо-Корейских гор и впадающими в Японское море. Река Туманган - единственная крупная водная артерия бассейна Японского моря, по ней проходит граница между КНДР, КНР и Российской Федерацией. На ее берегах (в у. Хверён, Онсон, Хённюн) образовались небольшие равнины, а в низовьях — обширная дельта. Берега р. Туманган с древности представляли благоприятный для проживания населения район. Здесь образовались плодородные аллювиальные почвы, широко используемые в полеводстве. Таким образом, на территории пров. Хамгён-пукто представлены три ландшафтные зоны: высокогорье, речные долины и морское побережье [Зайчиков, Кропоткин, 1973, с. 155].
Пров. Канвондо занимает центральную часть Корейского полуострова и относится к территории обоих государств: КНДР и Республики Корея. С северной стороны она ограничена пров. Хамгён-намдо КНДР, с западной -пров. Хванхэ-намдо и Хванхэ-пукто (Северная и Южная Хванхэ), Кёнгидо, с южной - пров. Чхунчхон-пукто (Северная Чхунчхон) и Кёнсан-пукто (Северная Кёнсан) Республики Корея, с востока - Японским морем. Большая часть территории провинции гористая. Здесь поднимаются Восточно-Корейские горы, представляющие собой систему параллельных хребтов (Тхэбэк, Кёнсан и др.), протянувшихся с севера на юг. Гидросистема района представлена реками Пукханган и Намханган (Северная и Южная Ханган) с притоками. Реки Пукханган и Намханган берут свое начало в отрогах Восточно-Корейских гор, текут на запад, где, сливаясь в местности Янсури («Двуречье») пров. Кёнгидо, образуют реку Ханган. Р. Ханган течет в западном направлении и впадает в Желтое море. Так же как и в северовосточной Корее, в низовьях рек и на их берегах образовались небольшие равнинные участки с аллювиальными почвами, благоприятные для жизни и хозяйственной деятельности. На морском побережье сформировались песчаные дюны и террасы (территория г. Каннын), к которым, зачастую, и приурочены археологические памятники [Зайчиков, Кропоткин, 1973, с. 155].
Таким образом, территория северо-восточной и центральной Кореи представляет собой уникальный в географическом отношении регион. Протянувшиеся с севера на юг горные хребты Хамгён, Нанним и Тхэбэк, средняя высота которых составляет 1000-1500 м над уровнем моря, образуют естественную границу, разделяющую эту часть Корейского полуострова по линии север-юг на достаточно изолированные друг от друга районы -восточный и западный. Северо-восточная Корея на севере граничит с российским Приморским краем и пров. Цзилинь КНР. Данные обстоятельства не могли не повлиять на формирование и развитие археологических культур этой территории, в том числе и культуры раннего железного века. Они предполагают наличие связей между культурами северо-восточной и центральной Кореи с одной стороны, и российского
Приморья и пограничных районов северо-восточного Китая (Маньчжурии), с другой.
Хронологические рамки исследования определяются в соответствии с датировкой раннего железного века северо-восточного и центрального районов Корейского полуострова в Северной и Южной Корее. Согласно периодизации археологии северо-восточной Кореи, северокорейские археологи относят начало этого периода к VII—IV вв. до н.э. [Восточная Азия, 1986, с. 331; Хван Гидок, 1963, с. 9; 1975, с. 218-226]. Однако археологических материалов, подтверждающих эту датировку, нет, поэтому в последнее время она подвергнута критике [Ли Намгю, 2002, с. 36, 37]. По-видимому, начало железного века на территории Северной Кореи в целом можно датировать не ранее IV в. до н.э. Именно в это время железо получает широкое распространение в соседней Маньчжурии [Восточная Азия, 1986, с. 313, 314]. Как раз в этот период в Восточной Азии появляется литое железо (чугун), что знаменует собой новый этап в технологии железоделательного процесса [Воробьев, 1994, с. 91]. На территории центрального Китая, Приамурья и Приморья первые предметы из железа появились намного раньше (в XII—VIII вв. до н.э.) [Восточная Азия, 1986, с. 314; Деревянко, 1973, с. 266, 270; Андреева, 1977, с. 115-117]. Однако это явление, затронувшее центральный Китай и российский Дальний Восток, практически никак не сказалось на культурах Корейского полуострова, где в то время господствовали культуры неолита и бронзового века.
Датировка первого этапа раннего железного века в южнокорейской археологии определяется в рамках III в. до н.э. - рубеж эр. В этот период на памятниках южной части Корейского полуострова появляются первые железные изделия [Ким Вольлён, 1986, с. 101-103]. Однако археологические комплексы с керамикой типа чундо в южной части Корейского полуострова фиксируются и в более поздний период, в «эпоху прото-троецарствия» (на втором этапе раннего железного века), который датируется рубежом эр - III в. н.э. [Ким Вольлён, 1986, с. 128; Когохак саджон; Курбанов, 2002, с. 43-44; Ли Гибэк, 2000, с. 58, 66; Тихонов, 2003, с. 102-104].
Таким образом, хронологические рамки данной работы в целом охватывают период IV в. до н.э. — III в. н.э. Однако поскольку одна из задач данной работы состоит в определении хронологии памятников раннего железного века северо-восточной и центральной Кореи, и для этого имеется большой объем материала в виде абсолютных дат, мы предварительно обозначим ее хронологические рамки периодом второй половины I тыс. до н.э. - первой половины I тыс. н.э.
В период раннего железного века в северо-восточной и центральной частях Корейского полуострова формируется самобытная культура. Она не находит полных аналогов в синхронных культурах Кореи, но демонстрирует ряд сходных черт с культурами северных территорий - с кроуновской культурой российского Приморья, известной в северо-восточном Китае под названием культура туаньцзе. Памятники культуры туаньцзе получили распространение, главным образом, в приграничных районах китайских провинций Цзилинь и Хэйлунцзян. Они концентрируются, преимущественно, в окрестностях городов Яньцзи и Муданьцзян — ближайших соседей российского Приморья (рис. 1, 17-32). Вблизи г. Яньцзи (пров. Цзилинь) известно 7 поселений культуры туаньцзе (рис. 1, 24-30): Синаньлю [Ю Ынсик, 2004-а, с. 12-14], Аньтянь [Ю Ынсик, 2004-а, с. 13, 14], Сяцзя (рис. 2) [Сун Юйбинь, Ван Хунфэн, Тан Инь, 2001], Чжуаньвачан (рис. 3) [Хоу Лимин, 1985; Яньцзиши.., 1986, с. 16-22], Исунтин [Ю Ынсик, 2004-а, с. 13, 15], Чжэньнэй [Ю Ынсик, 2004-а, с. 13, 15, 16] и Синьгуан (рис.4) [Яньцзиши.., 1986, с. 31; Сун Юйбинь, Пу Жуньу, Ма Чэнцзи, 1992]. В окрестностях г. Муданьцзян исследовано также 7 поселений этой культуры (рис. 1, 17-23), самыми известными из которых являются Туаньцзе (рис. 5) [Линь Юнь, 1985; Тань Инцзе, Сунь Сюжэнь, Чжао Хунгуан и др., 1991, с. 51, 52; Ван Хуэй, Е Цисяо, Чжао Чжэфу, 2001, с. 181, 182; Ли Чхонгю, 2007, с. 113] и Дачэнцзы (рис. 6) [Чжан Тайсян, 1979; Ван Хуэй, Е Цисяо, Чжао Чжэфу, 2001, с. 179, 180]. Кроме них введены в научный оборот материалы таких местонахождений этого района, как Сяодиъин [Ю Ынсик, 2004-а, с. 19], Чжэньсин. горизонт III (рис. 7, 1-6) [Чжао Хунгуан, Ли Ипин, 1997; Ван Хуэй,
Е Цисяо, Чжао Чжэфу, 2001, с. 165], Дунсин (рис. 8-10) [Чэнь Гоцин, Ли Яньте, 1996; Чэнь Гоцин, Чжан Вэй, Ли Яньте, 1996; Чжао Юнцзюнь, Ван Цзин, 1996; Ван Хуэй, Е Цисяо, Чжао Чжэфу, 2001, с. 166-169; Деревянко, 1998], Дуйкоу, горизонт 1 (рис. 7, 7-11) [Чжао Юнцзюнь, Чжао Хунгуан, 1997; Ван Хуэй, Е Цисяо, Чжао Чжэфу, 2001, с. 170-172] и Хэкоу, ранний горизонт (рис. 11) [Ли Чэньци, Чэнь Гоцин, 1996; Ван Пэйсинь, Ли Чэньци, Чэнь Гоцин, 1996; Ван Хуэй, Е Цисяо, Чжао Чжэфу, 2001, с. 173, 174]. Памятники культуры туаньцзе фиксируются также значительно западнее их основного ареала, в районе г. Харбин (рис. 1, 33, 34): поселения Цинхуа (рис. 12, 1-31) [Цзинь Тайшунь, Чжао Хунгуан, 1988; Ван Хуэй, Е Цисяо, Чжао Чжэфу, 2001, с. 131-134] и Туаньшань (рис. 12, 32-34) [Лю Янь, Чжэнь Пэйсю, 1992; Ван Хуэй, Е Цисяо, Чжао Чжэфу, 2001, с. 136].
Основная часть памятников культуры туаньцзе, как и в случае с кроуновской культурой, представлена поселениями. Могильников пока известно не много (рис. 1, 31, 32, 23): коллективное погребение в грунтовой яме № 21 на мог. Ваньфабоцзы в р-не г. Тунхуа пров. Цзилинь (рис. 13-16) [Цзинь Сюйдун, Чжао Дянькунь, Дун Фэн, 2003], погребения в каменных ящиках мог. Сяоинцзы (рис. 17, 1-8) [Яньцзиши.., 1986, с. 66-72] и разрушенные каменные конструкции мог. Наньси (рис. 17, 6-16) пров. Хэйлунцзян [Яньцзиши.., 1986, с. 75, 76]. Их можно отнести к культуре туаньцзе на основании наличия среди сопровождающего инвентаря гладкостенной керамической посуды с ручками, чаш типа доу и сосудов с решетчатым дном.
Тождественность материалов кроуновской культуры и культуры туаньцзе привело к появлению в литературе названия «кроуновская-туаньцзе культура» [Линь Юнь, 1985, с. 19; Тань Инцзе, Сунь Сюжэнь, Чжао Хунгуан и др., 1991, с. 53; Vostretsov, 1996, р. 60; Усуки Исао, 2004, с. 51; Ли Чхонгю, 2007, с. 113]. В настоящее время в нашем распоряжении имеется большой объем фактического материала, позволяющий всесторонне изучить и охарактеризовать культуру Корейского полуострова, синхронную кроуновской (туаньцзе) культуре.
Характерной чертой культуры раннего железного века северо-восточной и центральной Кореи является преобладание в керамическом комплексе неорнаментированной керамики, отличной от керамики без орнамента предшествующих периодов. В данную группу выделяются гладкостенные сосуды с бурым цветом поверхности и более плотным, по сравнению с керамикой эпохи бронзы, черепком. Благодаря этим свойствам такие сосуды получили в южнокорейской археологической литературе название кёнджиль муліун тхоги - «плотная неорнаментированная керамика». Форма сосудов этой группы отличается разнообразием, но в основном преобладают горшковидные и баночные изделия. Кроме того, одной из наиболее ярких черт этого керамического комплекса является наличие сосудов с коническими и цилиндрическими ручками (так называемыми ручками-«пеньками») [Окладников, 1959-а, с. 154]. Такая керамика известна также как «керамика типа чундо». Этот термин вошел в южнокорейскую археологию после раскопок поселения О. Чундо (г. Чхунчхон в пров. Канвондо), где такая керамика были найдена в большом количестве [Когохак саджон]. Соответственно, комплексы с этой керамикой выделяются в отдельную группу и одноименную культуру [Ли Гонму, Ли Гансын, Хан Ёнхи и др., 1986, с. 39; Хангукса, 1997-а, с. 462]. В данном исследовании мы будем использовать термины «памятники типа чундо», «комплекс типа чундо» и «культура чундо».
Основную часть источников данного исследования составляют опубликованные корейскими археологами полевые отчеты, обобщающие статьи, монографии и каталоги музейных коллекций, содержащие информацию о памятниках типа чундо северо-восточной и центральной Кореи. Необходимо отметить, что таких памятников пока выявлено немного, и большая часть их находится в центральной Корее. Это связано с тем, что в археологическом отношении северо-восточная часть Корейского полуострова обследована достаточно слабо. В настоящее время в пров. Хамгён-пукто известно всего около 30 памятников, преимущественно, бронзового века, меньше — палеолита, неолита, раннего железного века и
культуры государства Бохай [Пукхан мунхваюдждок.., 1999, с. 443-506]. На севере пров. Канвондо открыто не более 10 памятников, большая часть которых относится к раннему и развитому средневековью (к культуре государств Силла и Коре) [Пукхан мунхваюдждок.., 1999, с. 509-527]. Южная часть этой провинции изучена лучше, хотя наблюдается определенный дисбаланс между хорошо обследованной территорией морского побережья и хуже изученными внутренними районами провинции. На территории побережья в настоящее время открыто порядка 30 памятников неолита, бронзового и раннего железного века, эпохи раннего (государств Когурё, Силла) и развитого (династии Чосон) средневековья [см., например, Каннын тэхаккё.., 2000].
В работе используются материалы 23 памятников, которые, в соответствии с их приуроченностью к определенным гидрологическим объектам, дифференцируются на пять локальных групп (табл. 1):
бассейн р. Туманган (нижнее течение) — 4 памятника: О. Чходо, Одон, Помый Кусок (Хогогдон) и Кананни-1 (рис. 1, 43-46);
бассейн р. Имджинган (верхнее течение р. Хантханган) — J памятник: Васури (рис. 1,47);
бассейн р. Пукханган (среднее течение) - 3 памятника: О. Чундо, Синмэри и Синмэри-54/4 (рис. 1, 48-50);
бассейн р. Намханган (среднее течение) - 3 памятника: Туннэ, Хваджонни и Чунгымни (рис. 1, 57-53);
побережье Японского (Восточного) моря - 12 памятников: Капхённи, Чигённи, Йонхори-127, Анинни, Тондонни, Кёханни, Канмундон, Канмундон I-V, Канмундон-болото, Чходандон-57/2, Пёнсандон, Сонджондон (рис. 1, 54-65).
На этих памятниках выявлено 232 объекта культуры чундо, 197 из них -жилища. Количество находок составляет более 2900 экз.
Отдельные находки неорнаментированной керамики, сходной с керамикой типа чундо, отмечены и в других частях Корейского полуострова. Это территория юго-западной Кореи (пров. Чхолла-намдо) — раковинная куча
Кунгонни в у. Хэнам, памятник Синчхандон в г. Кванджу и Седжонни в у. Намвон; юго-восточная Кореи (пров. Кёнсан-намдо) — раковинной кучи Чодо, памятника Хвехённи в г. Кимхэ, Сонсан в г. Чханвон и О. Ныгдо в окрестностях г. Самчхонпхо; крайнего юга Кореи (о. Чеджудо) — раковинной кучи Квагджи и т.д. [Когохак саджон]. И хотя керамический комплекс этих памятников во многом сходен с керамикой типа чундо, и многие исследователи даже причисляют его к керамике типа чундо, их комплекс инвентаря в целом во многом отличается от памятников более северных районов Корейского полуострова. Поэтому в данном исследовании памятники южных районов Корейского полуострова специально не рассматриваются. Кроме того, пров. Кёнгидо по своему географическому положению также относится к центральному району Корейского полуострова и на многих памятниках этой территории найдена керамика типа чундо. Это в частности такие поселения, как Маджанни и Игонни в у. Капхён (рис. 1, 41, 42), Баранни, расположенный в г. Хвасон, Мисари (Мисадон), находящийся в черте г. Ханам, городище с земляным валом Пхуннап (Пхуннмни), выявленное на востоке Сеула (рис. 1, 39) и т.д. Однако в данной работе эти материалы мы будем использовать лишь частично, для уточнения некоторых положений. Дело в том, что данные комплексы, расположенные на стыке культур западной и восточной Кореи, обладают рядом уникальных особенностей, поэтому сами по себе нуждаются в детальном изучении.
Отчеты о раскопках таких памятников, как Чходандон, Анинни, Чигённи, Канмундон-болото, Пёнсандон и Соджондон, не опубликованы. Некоторые из опубликованных отчетов, например, отчет о раскопках поселения на О. Чходо, недостаточно информативен. В связи с этим при описании тех или иных особенностей комплексов типа чундо материалы некоторых из этих памятников могут не использоваться или использоваться лишь частично, если в опубликованных работах подробная информация по данному аспекту проблемы не содержится.
При написании частей работы, посвященных хронологии комплексов типа чундо и сопоставлению их материалов с синхронными культурами соседних
территорий, использовались публикации отчетного характера и специальные работы на русском, китайском, английском, японском языках. Обращает внимание на неудовлетворительное качество представления материала в старых северокорейских и китайских изданиях: незначительное количество иллюстраций, на которых часто отсутствует не только масштаб, но и какие-либо указания на реальные размеры находок и конструкций.
Для сравнения керамических комплексов культуры чундо и кроуновской культуры использовалась выборка из 44 сосудов, которые хранятся в фондах Музея ДВГУ (пос. Оленийті, Яконовка;. Кроуновка-1), Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН (пос. Кроуновка-1, Фальшивый, Шеломаев Ключ-1, Дворянка-3, Анучино-1) и Института археологии и этнографии СО РАН (пос. Кроуновка-1, Падь Семипятнова, Сенькина Шапка, Сопка Булочка). Сосуды были обмерены и, по большей части, зарисованы автором при работе с археологическими материалами в фондах соответствующих учреждений и при подготовке отчета о раскопках на пос. Сопка Булочка. В отчетах и публикациях содержатся использованные в работе данные по 42 жилищам, 1 погребению и другим материалам кроуновской культуры.
Ценный корпус источников для установления хронологии культуры чундо представляют абсолютные даты. По материалам анализируемых памятников было получено 25 абсолютных дат: 24 по образцам угля методом радиоуглеродного датирования (в том числе и с помощью AMS установки), 1 по керамике, термолюминесцентным методом. Важным источником для изучения хозяйства населения культуры чундо являются палеозоологические и палеоботанические находки. На исследованных поселениях выявлены разнообразные экофакты: семена растений, кости животных и раковины моллюсков. Для экофактов с пос. Васури, Капхённи и Канмундон-болото были сделаны видовые определения. Благодаря этому появляется возможность для изучения хозяйственной деятельности населения северовосточной и центральной Кореи в раннем железном веке.
Для уточнения этнокультурной ситуации на Корейском полуострове и сопредельных территориях в раннем железном веке привлекались также материалы средневековых письменных источников «Самгук саги» и «Саньгочжи», переведенные на русский язык М.Н. Паком и содержащие его комментарии [Ким Буски, 1995; Пак, 2001].
Поскольку цель данной работы состоит в комплексном изучении памятников типа чундо, для определения методики исследования мы исходили из базового понятия отечественной археологии — термина «археологическая культура».
Согласно понятию археологической культуры, им обозначается «ограниченная во времени и пространстве группа памятников (т. е. приблизительно одновременная и занимающая ограниченную территорию), объединенных общими характерными чертами, выражающимися в общности типов жилищ, форм орудий, украшений, керамики и в общности погребального обряда» [Авдусин, 1977, с 12].
С процедурой выделения и изучения археологических культур связано представление о культурно-значимых признаках іти категориях [см., например, Клейн, 1991, 143, 144, 236, 237], которые являются непосредственным критерием культурной идентификации археологических памятников [Яншина, 2004, с. 6].
Основным средством культурной идентификации в данной работе выступают керамические коллекции. Это связано с тем, что другие категории находок (каменные орудия, изделия из металлов, украшения) в северовосточной и центральной Корее в период раннего железного века достаточно редки. Весь керамический материал происходит с поселений: могильники с керамикой типа чундо на территории Кореи пока не выявлены.
Керамика - наиболее массовая, по сравнению с другими, категория находок на поселениях вообще, и на памятниках культуры чундо в частности. По мнению некоторых исследователей, керамика представляет собой «своеобразный культурный и этнический индикатор» [Молодин, 1990, с. 16], изучение массового керамического материала является основой для
систематизации и периодизации древних культур [Жущиховская, 2004, с. 11]. Мы, как и большинство исследователей, рассматриваем керамику как приоритетный культуро-диагностирующий материал. Общей тенденцией для работ, посвященных культурной идентификации археологических комплексов, является обращение в первую очередь к морфологии и орнаментации керамических сосудов [Жущиховская, 2004, с. 10—11]. Однако в связи с тем, что в керамике типа чундо орнаментированные сосуды составляют не более 1%, в качестве культурно-значимого признака мы взяли только детали морфологии сосудов. Аналогичный подход был применен исследователями при выделении памятников кроуновской культуры, керамика которой в основном не имеет орнамента. Кроуновская культура является наиболее близкой к комплексам типа чундо в пространственном отношении и по характеру материала [см., например, Окладников, 1959-а, с. 154; Эдаков, 1970, с. 97-100; Бродянский, Дьяков, 1984, с. 5; Окладников, Бродянский, 1984, с. 100; Жущиховская, 1984, с. 73; и т.д.].
Таким образом, принятие в качестве культурного индикатора специфических деталей морфологии керамических сосудов (например, наличие сосудов с ручками-«пеньками» и т.д.), определило структуру исследования и комплекс использованных для его реализации методов. В частности, в работе сначала выделена группа памятников со сходным керамическим материалом. Далее был проведен анализ комплексов находок с этих памятников. Характеристика памятников проводилась по следующим параметрам: поселения и найденные на них конструкции (жилища), керамический комплекс, металлические изделия, другие категории вещей, палеоботанические и палеозоологические материалы.
При анализе археологических источников в работе применялся набор методов, характерных для большинства археологических исследований: картографический, типологический с элементами статистического анализа, стратиграфический, планиграфический, метод датировки по аналогиям, методы абсолютного и относительного датирования.
Для передачи корейских имен собственных и терминов на русский язык использовалась русская система транскрипции корейских слов, разработанная Л.Р. Концевичем [2001].
Научную новизну данного исследования определяют следующие моменты. Впервые были выделены общие черты памятников типа чундо, установлена их территориальная и хронологическая близость, а также сходство особенностей хозяйственной жизни населения изучаемой территории в раннем железном веке; впервые введен в оборот отечественной науки большой объем материала, связанный с культурой раннего железного века той части Корейского полуострова, которая непосредственно примыкает к территории российского Приморья, но до сих пор остается не достаточно полно представленной в обобщающих работах как корейских, так и отечественных ученых; проведено сравнение комплекса материальной культуры чундо с ближайшим комплексом аналогичных памятников, кроуновской культурой Приморья, и сделаны выводы о характере их взаимосвязей и этнокультурной ситуации на территории российского и зарубежного Дальнего Востока в раннем железном веке. Тем самым, удалось достаточно полно показать роль населения культуры чундо в переходе к железному веку и становлении производства железа на территории Кореи в целом.
По материалам диссертационного исследования было опубликовано 7 работ: 5 статей, 1 коллективная монография-отчет [Древние памятники.., 2006] и 1 авторская монография. 4 работы написано на русском языке, монография и статья - на корейском языке и монография-отчет — на русском и корейском языках.
Основные положения диссертации были представлены в виде докладов на Годовой сессии Института археологии и этнографии СО РАН в 2005 и 2006 гг. [Субботина, 2005, с. 460-465; 2006, с. 477-482], а также на первой региональной конференции студентов и молодых ученых «История и культура Кореи», проходившей в апреле 2007 г. в Новосибирском государственном университете.
В статье, опубликованной в Корее в сборнике «Культуры бронзы Северо-Восточной Азии», была кратко рассмотрена центральная проблема данного диссертационного исследования - вопрос о взаимодействии культур Корейского полуострова и российского Приморья в период финальной бронзы - первого этапа раннего железного века [Субботина, 2004].
В работу вошел раздел по керамическому комплексу культуры чундо, часть которого была опубликованный в Корее в виде монографии [Субботина, 2005].
Автор участвовал в работе по написанию отчета об археологических раскопках на поселении железного века Сопка Булочка. В ходе работы над отчётом-публикацией автором были выполнены описания керамического комплекса кроуновской культуры этого поселения. Часть опубликованных в отчете материалов также легла в основу данной работы.
Проблематика исследований памятников типа чундо
Имеющийся объем материала поставил перед исследователями культуры раннего железного века ряд проблем.
Наиболее остро стоит вопрос о происхождении гладкостенной керамики с плотным черепком и связанная с ним проблема возникновения всего комплекса типа чундо. В целом, все точки зрения на эту проблему можно разделить на две группы. К первой группе относятся мнения, которые можно условно назвать «теориями автохтонного происхождения керамики типа чундо». Основоположником этой теории считается Ким Вольлёи. Он впервые предположил, что прототипом керамики типа чундо является неорнаментированиая керамика эпохи бронзы [Ким Вольлён, 1986, с. 133]. Другой концепцией автохтонного развития является точка зрения Ли Хонджона, который видит прототип керамики типа чундо в керамике типа сонгуннн (рис. 27) [Ли Хонджон, 1991, с. 76-77; 1996, с. 65-71]. Культура типа сонгуннн относится к средней и поздней бронзе. Она получила распространение, главным образом, в юго-западной Корее - в бассейне р. Кымган (в пров. Чхунчхон и Чолла), частично — к западу от р. Нактонган в юго-восточной Корее. Типичными памятниками этой культуры являются
Сонгунни в окрестностях г. Пуё, Хэми в окрестностях г. Сосан, Сонамдон в черте г. Кванджу и др. Для памятников культуры сонгунни характерны жилища округлой или подовальной в плане формы с подовальной ямой в центре котлована, по краям которой имеется пара столбовых ям (рис. 27, 1-10). Формы погребений культуры сонгунни отличаются разнообразием: погребения в гробах-урнах, каменных ящиках и грунтовых ямах. Керамика культуры сонгунни гладкостенная. В керамическом комплексе преобладают сосуды горшковидной формы, с вытянутым, так называемым «яйцевидным» туловом, донышком-ножкой и коротким, отогнутым наружу венчиком (рис. 27, 11-22) [Хангук когохак.., 2004, с. 310-311; У Джонъён, 2002, с. 82-101; Когохак саджон]. Несомненно, между керамикой сонгунни и чундо имеется ряд сходных черт, например, отсутствие орнаментации, наличие горшковидных сосудов с отогнутым наружу венчиком и т.д., но все они носят общий характер. Материалы культуры сонгунни не объясняют появление таких форм керамических изделий культуры чундо, как сосуды с ручками-«пеньками». Ареалы, хронологические рамки существования, конструкции жилищ и типы погребений, комплексы инвентаря обеих культур демонстрируют существенные различия, поэтому рассматривать культуру сонгунни в качестве прототипа культуры чундо достаточно сложно. Более того, памятники культуры сонгунни на территории северо-восточной Кореи, входящей в ареал памятников типа чундо, не обнаружены. Это еще раз свидетельствует о том, что культура сонгунни представляет собой локально-хронологический вариант культуры бронзы и не может выступать прототипом культуры чундо.
Пак Сунбаль считал прототипом керамики типа чундо так называемую керамику типа мёнсари (рис. 28, 7-5). Керамика типа мёнсари была впервые выявлена на одноименном памятнике, расположенном в северо-западной Корее, в у. Синчхон пров. Хванхэ-намдо. Здесь в ходе строительства водохранилища были обнаружены погребение в гробе-урне и грунтовая могила. Захоронение в урне представляло собой конструкцию из двух соединенных венчиками сосудов (рис. 28, 1). Один из них представлял собой сосуд с двумя ручками, другой — горшок с отогнутым наружу венчиком (рис. 28, 2, 3) [То Юхо, 1962, с. 45 46; Пукхан мунхваюдждок.., 1991, с. 300; Когохак саджон]. По мнению Пак Сунбаля, керамика типа мёнсари представляет собой позднюю модификацию керамики с округлым в сечении валиком на венчике, происхождение которой связано с районом Ляонина — территорией царства Янь. Появление посуды типа мёнсари в бассейне р. Тэдонган он связывает с периодом конца III - начала II вв. до н.э. В это время идет процесс ослабления Янь и укрепления Чосона, завершившийся в 194 г. до н.э. образованием Чосона Вимана. Эти процессы сопровождались массовыми миграциями населения из Янь на северо-запад Кореи. Оттуда керамика типа мёнсари распространяется на юг Кореи, в том числе и в бассейне р. Ханган. Это косвенно подтверждается наличием аналогичных погребений в гробах-урнах на памятнике Синчхандон, расположенном в юго-западной Корее, в черте г. Кванджу (рис. 28, 6-9). Далее происходит трансформация керамики типа мёнсари в керамику типа чундо. Находки керамики типа чундо в бассейне р. Ханган сопровождаются железными изделиями ханьского типа. Следовательно, окончательная смена керамической традиции происходит уже после падения Чосона Вимана и образования округа Лолан и связана с новой волной миграции бывшего населения Чосона на юг Корейского полуострова, которое выступало транслятором элементов ханьской культуры в южных районах [Пак Сунбаль, 2001, с. 91-94].
Бассейн р. Имджинган
Памятник находится в местности Синмэри-30/1, расположенной в окрестностях г. Чхунчхон пров. Канвондо (рис. 1, 48). Работы проходили на участке западного берега р. Пукханган, отведенном под строительство 4-полосной автомобильной дороги, ведущей к мосту Синмэ.
Работы на памятнике проводились в 1996 г. отрядом Музея ун-та Хальлим. Обследованная с помощью разведочных траншей площадь составила около 7800 м . На ней было выявлено 44 объекта (рис. 37). Однако впоследствии 3 из них (№№ 5, 9, 41) оказались не археологическими. Семь объектов (№№ 10, 11, 16, 34, 35, 39, 44) были изучены лишь частично, т. к. их границы выходили за пределы возможной площади раскопа, и их культурно-хронологическая атрибуция невозможна. Для 9 объектов (№№ 6, 9, 24, 29-33, 37), не содержащих находок, определить культурно-хронологическую принадлежность также не удалось.
Судя по материалам конструкций, которые были исследованы полностью, памятник представляет собой двухслойное поселение бронзового — железного веков. Восемнадцать объектов по наличию в них типичной для эпохи бронзы неорнаментированной керамики относятся к бронзовому веку (№№ 1, 2, 8, 13, 17, 18, 21-23, 25-28, 36, 38, 40, 42, 43), 7 (№№ 3, 4, 7, 12, 14, 15, 20) датированы железным веком. К культуре чундо относятся 7 объектов, в числе которых имеются 2 жилища (№№ 7, 20), 4 вспомогательные постройки (№№ 3, 4, 12, 14) и 1 ровик (№ 15) [Но Хёкджин, Чхве Джонмо, Пак Сонхи и др., 2003-а, с. 27-29, 51-57, 309, 313; 2003-6].
Синмэри-54/4
Памятник находится в местности Синмэри-54/4, расположенной в окрестностях г. Чхунчхон пров. Канвондо (рис. 1, 49). Он располагается на равнине западного берега р. Пукханган, примерно в 350 м к югу от поселения Синмэри. Большая часть этой территории представляет собой сельскохозяйственные площади, занята хозяйственными и жилыми постройками.
Исследования на памятнике проводились в 2003 г. отрядом Ин-та культурного наследия пров. Канвондо. В ходе работ была обследована территория площадью 1321 м , было выявлено и раскопано 17 объектов - 14 жилищ и 3 вспомогательные конструкции (рис. 38).
Памятник представляет собой двухслойное поселение бронзового -железного веков. Восемь жилищ (жил. 3, 5, 7, 8-10, 12 и 14) относятся к эпохе бронзы, остальные 6 (жил. 1, 2, 4, 6, 11, 13) - к железному веку. Две из выявленных конструкций не содержали находок, поэтому определение их культурной и хронологической принадлежности невозможно. Третья постройка датирована железным веком. На основании облика находок, к культуре чундо относятся 6 жилищ (№№ 1, 2, 4, 6, 11, 13), 3 из которых (№№ 3. 11 и 13) были исследованы полностью, и одна конструкция (№ 3) [Сим Чжэён, 2004, с. 1, 3, 9, 13; Чи Хёнбён, Ким Гвонджун, Ким Сонджу и др., 2005, с. 26-32].
Памятник находится в местности Тунбаннэри-95 и 96/1 обл. Туннэмён (у. Хвенсон, пров. Канвондо) (рис. 1, 53). Он расположен по обеим сторонам дороги, с северной стороны примыкающей к территории школы Туннэ. Памятник был обнаружен случайно в 1983 г. во время строительных работ, проводившихся на школьной территории. В ходе земляных работ на поверхность были извлечены несколько практически целых сосудов типа чундо и кимхэ.
Археологические исследования здесь были начаты в 1983 г. отрядом Музея ун-та Канвон. В результате работ были выявлены 3 сильно разрушенных жилища (жил. А-1-3), содержащие большое количество материалов культуры чундо (рис. 39). Из-за сильных разрушений облик памятника в целом установить не удалось [Вон Ёнхван, Чхве Боггю, 1984, с. 7—14]. В 1996 г. отрядом Музея ун-та Каннын была обследована территория по другую сторону дороги, к северу от школы. До начала работ большая часть этой территории была занята сельскохозяйственными угодьями. С восточной стороны район работ был ограничен жилыми постройками. Отведенный под работы участок был разбит на квадраты размерами 10 х 10м и обследован с помощью разведочных траншей. На месте траншей, в которых выявлены археологические объекты, были заложены раскопы. В результате работ было выявлено и раскопано 5 жилищ (жил. В-1-5) (рис. 39) [ПэкХонги, ЧиХёнбён, 1997, с. 13-25].
Памятник представляет собой однослойное поселение железного века. По облику находок все 8 изученных за 2 года работ жилищ (жилища А-1-3, В-1— 5) относятся к культуре чундо.
Осбенности домостроительной традиции культуры чундо
На 18 охарактеризованных в разделе 2.1. памятниках северо-восточной и центральной части Корейского полуострова было выявлено 158 объектов культуры чундо. Выделенные объекты можно разделить на 3 категории: 123 представляют собой жилища, 28 — вспомогательные конструкции, остальные относятся к объектам других типов (ямы, очаги, ровики) (табл. 6).
Жилища культуры чундо представляют собой заглубленные в землю конструкции с глубиной котлованов 0,05-1,0 м (среднее значение параметра 0,4 м), форма которых, в целом, близка в плане к четырехугольнику. Из 158 жилищ культуры чундо 52 были раскопаны частично или сильно потревожены, поэтому их форму и конструктивные особенности установить невозможно. Оставшееся 71 жилище по форме котлованов в плане можно разделить на 4 типа (табл. 7).
К типу А относятся 4 жилища (рис. 53-55; табл. 7). Жил. 2 пос. О. Чундо было исследовано не полностью, поэтому отнесено к данному типу условно.
Котлованы жилищ подквадратной в плане формы, размерами от 4,2 х 3,5 (14,7 м-) до 3,5 х 6,5 м (42,9 м2), глубиной 0,4—1,0 м (табл. 8).
В трех рассматриваемых жилищах на полу сделана подсыпка из утрамбованного грунта. В полу жил. 1 пос. О. Чундо зафиксировано 4 ямы (рис. 53, У). Одна из ям диаметром 0,55 м, глубиной 0,28 м, расположена возле юго-восточной стенки жилища. На дне ямы найдены 5 галек. Возможно, яма имела хозяйственное назначение. Группа из трех ям, относящихся к категории столбовых, была выявлена возле северо-западной стенки (диаметры 0,29 м, 0,36 м и 0,35 м, глубины - 0,42 м, 0,45 м и 0,3 м) [Ли Гонму, Ли Гансын, Хан Ёнхи и др., 1986, с. 18]. В пределах котлована жил. 2 пос. О. Чуыдо выявлено 2 столбовые ямы (рис. 54, 7). Одна из них, диаметром 0,2 м, глубиной 0,22 м, расположена возле северо-восточной стенки котлована, другая, с меньшими размерами - в его южной части [Чи Гонгиль, Хан Ёнхи, 1986, с. 7, 8].
Возле юго-восточной стенки; котлована жил. 1 пос. О. Чундо зафиксированы также остатки глиняной конструкции. Она состоит из глиняного бортика полукруглой формы, примыкающего к стенке жилища, и выступа удлиненной формы (длина 1,5 м, ширина 0,7-0,75 м, высота 0,3 м), выходящего за пределы котлована. Сквозь нее проходит отверстие, которое, предположительно, представляет собой дымоходный канал (рис. 53, 7). Вся конструкция могла служить дымоходом отопительного сооружения [Ли Гонму, Ли Гансын, Хан Ёнхи и др., 1986, с. 19—20].
Очаги в жил. 1 и 2 пос. О. Чундо и в жил. 4 пос. Чунгымни расположены в средней части котлованов и представляют собой подовальные в плане сплошные выкладки из галек, с одной стороны которых находился крупный камень, вероятно, выполнявший функцию экрана. Остальная часть очажной конструкции обрамлена бортиком из глины (рис. 53, 7; 54, 7) [Ли Гонму, Ли Гансын, Хан Ёнхи и др., 1986, с. 16-18; Чи Гонгиль, Хан Ёнхи, 1986, с. 6-8; Но Хёкджин, Мин Инсук, Ким Джонгю и др., 1998, с. 39, 104, 110].
Таким образом, к достаточно устойчивым признакам жилищ типа А можно отнести пол с подсыпкой и наличие в средней части котлованов очагов в виде каменной выкладки с крупным камнем с одной из сторон. Какие-либо закономерности в расположении столбовых ям не прослеживаются.
К типу Б относятся 10 жилищ (рис. 56-58; табл. 7). Принадлежность 5 жилищ с территории КНДР (бассейн р. Туманган), жил. 4 пос. Синмэри-54/4 и жил. 3 пос. Чунгымни к данному типу не вызывает сомнений. Остальные жилища раскопаны частично и отнесены к данному типу условно.
Котлованы жилищ прямоугольной в плане формы. Размеры и площадь котлованов варьируют от 4,5 х 2,6 м (11,7 м ) до 14,0 х 11,0 м (154,0 м"), глубина составляет в большинстве случаев около 0,3-0,6 м (табл. 9). В среднем, жилища. типа; Б больше - по размерам, чем жилища, типа А (см. табл. 8, 9).
У 7 из 10 жилищ на полу сделана подсыпка из утрамбованного грунта. В 2 случаях (жил. 4 пос. Синмэри-54/4, жил. А-1 пос. Туннэ) несущие столбы расположены вплотную к стенкам котлованов (рис. 57, 2) [Чи Хёнбён, Ким Гвонджун, Ким Сонджу и др., 2005, с. 66, 67; Вон Ёнхван, Чхве Боггю, 1984, с. 25, 26, 32]. У жил. 17 пос. Помый Кусок столбы располагались двумя рядами параллельно длинным стенкам котлована на расстоянии около 2 м от них (рис. 56, 2) [Хван Гидок, 1975, с. 207]. В 2 жилищах (жил. 1 и 4 пос. Кананни-1) столбы размещались как вдоль стенок, так и двумя рядами в средней части котлованов (рис. 34) [Сок Гванджун, 2003, с. 8, 19, 22]. Количество столбов всегда четное.
В 6 жилищах данного типа было выявлено по одному очагу, в жил. 6 пос. Одон - 2 очага. В жил. 17 пос. Помый Кусок, помимо главного очага, найдено 6 небольших выкладок. ,из 3—4 камней, которые считаются дополнительными очагами. Три из них располагались возле северной стенки котлована, остальные очаги - рядом с тремя другими стенами постройки (рис. 56, 2) [Хван Гидок, 1975, с. 207, 208].
Бронзовые и железные изделия
Самыми распространенными в культуре чундо изделиями из железа являются ножи, кельты и наконечники стрел (рис. 128, 1-9). Аналогичные предметы отмечены в кроуновской и польцевской культурах Дальнего
Востока России. Обе эти культуры существовали на протяжении второй половины I тыс. до н.э. - первой половины I тыс. н.э., следовательно, синхронны культуре чундо Корейского полуострова. Железные ножи, кельты и наконечники стрел, также как и в культуре чундо, составляют самую массовую категорию находок на памятниках этих культур.
Черешковые ножи, найденные на поселениях культуры чундо, находят аналоги в кроуновской культуре. Черешковые железные ножи найдены на кроуновском пос. Олений-1 (2 экз.) (рис. 128, 4, 6) и в жил. 6 пос. Киевка (1 экз.). Они узкие, с прямым, скошенным по отношению к спинке, лезвием, приостренным или округлим концом, черешок отделен от лезвия уступом [Бродянский, Дьяков, 1984, с. 33, 34; Вострецов, 1987, см. рис. 41]. Ближайшей в хронологическом и территориальном отношении аналогией полулунному железному ножу с пос. Помый Кусок являются полулунные ножи с выпуклой спинкой и двумя отверстиями, расположенными ближе к спинке, найдены на пос. Кроуновка-1 (рис. 128, 5).
Чугунные кельты встречены в материалах кроуновской (туаньцзе) и польцевской культур (рис. 9, 27; 10, 10; 128, 7-3). Кроуновские кельты, представленные на пос. Кроуновка-1 (рис. 128, 1-3) и Дунсин (рис. 9, 27; 10, 10), как и кельты с пос. Помый Кусок и Одон, прямоугольные в плане, клиновидные в сечении, с прямоугольной втулкой и острым, немного выпуклым, лезвием [Бродянский, Дьяков, 1984, с. 33 - 34; Чэнь Гоцин, Ли Яньте, 1996, с. 4; Чэнь Гоцин, Чжан Вэй, Ли Яньте, 1996, с. 21]. Кельты польцевской культуры (жил. 4, 7 пос. Польце I) также прямоугольные в плане и клиновидные в сечении. В отличие от кроуновских, втулка у них имеет шестиугольную форму и украшена двумя параллельными валиками, а лезвие расширено книзу («веерообразное») (рис. 128; 10-12) [Деревянко, 1976, с. 108, 296, 306]. Кельты «польцевского типа» обнаружены в жил. 26 пос. Васури и в жил. 8 пос. Кёханни.
Подтреугольные в плане, плоские в сечении наконечники стрел с выемчатым основанием найдены на памятниках кроуновской культуры Корскаковское-2 и Кроуновка-1 (рис. 128, 9). Ножи с кольцевидным навершием, обнаруженные в жил. 1 и 2 пос. Синмэри-54/4, не находят аналогов в кроуновской культуре, но сходны с аналогичными предметами культуры ханьского округа Лолан (рис. 129, 9-12). Черешковый наконечник стрелы из жил. 26 пос. Васури находит аналогии в материальной культуре ханьского округа Лолан среди бронзовых наконечников стрел, некоторые из которых имеют железный насад и подтреугольное отверстие на одной из граней пера (рис. 129, 22). Из бронзовых предметов монеты ушу, наряду с железными ножами с кольцевидным навершием .. ш : черешковыми наконечниками стрел с трехгранным пером, также относятся к изделиям ханьского типа (рис. 129, 1-8).
Таким образом, по материалам железных и бронзовых предметов удается проследить наличие в культуре чундо кроуновского, польцевского и ханьского (лоланского) влияния. Очевидно, что они сыграли немаловажную роль в процессе перехода к железному веку и его становления в северовосточной и центральной части Корейского полуострова.
Как уже говорилось выше, материалы поселений и керамика культуры чундо демонстрируют большую степень сходства с кроуновской культурой Приморья. Что касается железных и бронзовых изделий, то по ним мы можем составить представление о связях культуры чундо не только с кроуновской, но также и с польцевской культурой и культурой ханьского округа Лолан. Большая степень сходства жилищ и керамики кроуновской культуры, с одной стороны, и культуры чундо, с другой стороны, могла сложиться в результате тесных контактов или даже общности происхождения обеих культур. Последняя точка зрения изложена в работах Ю.Е. Вострецова [см., например, Vostretsov, 1999; Вострецов, 2006]. Согласно точке зрения Ю.Е. Вострецова, в конце IV - начале III вв. до н.э. начинается миграция кроуновского населения из континентальных районов Приморья на юг и юго-восток. Одна из волн миграции была направлена в сторону бассейна р. Туманган [Vostretsov, 1999, р. 327-329]. На основании близкой степени сходства материалов кроуновской культуры и культуры чундо у нас есть все основания считать, что распространение кроуновского населения на юг не ограничилось бассейном р. Туманган. Вероятно, оно шло дальше на юг Корейского полуострова - в бассейны р. Пукханган, Хантханган и вдоль побережья Японского моря, а затем и в бассейн р. Намханган.
По керамическим материалам культуры чундо параллели с культурой Лолана не прослеживаются. Таким образом, железные и бронзовые изделия представляют собой практически единственный вещественный источник информации о связях культуры чундо с ханьским округом Лолан. Но его дополняют сведения, письменных источников. Так, в «Самгук саги» говорится о том, что «на востоке от государства [Пэкче] находится Лолан, на севере —мальгаль» [Ким Бусик, 1995, с. 135]. Но в комментариях сказано, что территория Лолана и мальгаль по отношению к Пэкче указаны неверно, и следовало бы сказать «на севере находится Лолан, на востоке — ліальгаль» [Ким Бусик (комментарии М.Н. Пака), 1995, с. 351]. Мальгаль в «Самгук саги» исследователи отождествляют с народом восточные е [Ким Бусик (комментарии М.Н. Пака), 1995, с. 351; Пак Сунбаль, 2001, с. 77]. Восточные е — племена, населявшие территорию, прилегающую к Великому морю (Японскому морю), к югу от которой находятся земли Чинхан [Пак, 2001, с. 26], то есть северо-восточную и центральную части Корейского полуострова. В период, предшествующий возникновению государства Пэкче, в этих районах получила распространение культура чундо. Таким образом, есть все основания отождествлять народ е {мальгаль) из письменных источников с культурой чундо.
