Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Характеристика источников и исто риографический обзор Том 1. Стр. 11-50
Глава II. Описание и систематизация коллекций «археологической кожи» и производственных отходов Том 1. Стр. 51 -64
Глава III. Технология кожевенно-сапожного ремесла Том 1. Стр. 65-104
Глава IV. Организация кожевенного и сапожного ремесла Том 1. Стр. 105-149
Глава V. Новгородская кожаная обувь Том 1. Стр. 150-204
Глава VI. Охотничье снаряжение и кожаные предметы для охоты с ловчими птицами Том 1. Стр. 205-216
Заключение Том 1. Стр. 217-224
Список источников и литературы Том 1. Стр. 225-258
Список сокращений Том 1. Стр. 259-260
Приложение
- Описание и систематизация коллекций «археологической кожи» и производственных отходов
- Технология кожевенно-сапожного ремесла
- Организация кожевенного и сапожного ремесла
- Охотничье снаряжение и кожаные предметы для охоты с ловчими птицами
Введение к работе
Актуальность исследования. Как показывает практика, исследование истории кожевенно-сапожного ремесла дает возможность получать информацию, способствующую решению целого ряда вопросов, далеко выходящих за рамки проблем связанных с городским ремеслом. Полученная информация имеет ряд своеобразных черт и признаков, делающих ее ценным (а в некоторых аспектах – оригинальным) историческим источником для характеристики быта, повседневной жизнедеятельности, бытовых норм городского общежития, вопросов демографии (половозрастного состава населения и его динамики), становления норм санитарной гигиены жителей.
Великий Новгород является идеальным археологическим памятником, где открыты целые кварталы средневекового города, 16 улиц, более 70 усадеб, некоторые из которых раскопаны полностью. К 2007 году раскопками исследовано более 40 участков общей площадью более 31 000 м2. Уникальный культурный слой, прекрасно сохраняющий органику, надежная стратиграфия, опирающаяся на данные дендрохронологии и других естественнонаучных исследований, как нельзя лучше подходят для работы с многочисленными коллекциями кожаной обуви, собранными за годы раскопок.
Не случайно именно новгородский материал послужил, в свое время, основой для первых работ, посвященных исследованию кожаной обуви и организации кожевенно-сапожного ремесла, где впервые была представлена статистика массового археологического материала по ярусам застройки, дано типологическое членение обуви, прослежены ее конструктивные изменения и способы орнаментации. Однако в дальнейшем, эта тема не получила своего развития. Постоянно пополняющиеся коллекции новгородской кожаной обуви, самой массовой и сложной продукции сапожного ремесла, остро нуждаются в описании и систематизации.
Столь же актуально исследование технологии кожевенного и сапожного ремесел, занимающих ведущее положение в Великом Новгороде. Археологический материал в совокупности с письменными источниками дает возможность получить представление об организации кожевенного и сапожного ремесел, рассмотреть различные способы доставки сырья, определить время разделение единого некогда процесса, локализовать месторасположения мастерских. Особого осмысления требуют результаты последних лет, посвященные исследованию атрибутов охотничьего снаряжения и предметов для охоты с ловчими птицами, существенно расширяющих наши представления о материальной культуре Великого Новгорода.
Научная новизна исследования обусловлена тем, что в российской историографии впервые представлено комплексное исследование, включающее анализ и систематизацию кожевенного и сапожного ремесел крупнейшего русского средневекового города. Основная часть исследования базируется на обширном археологическом материале, накопленном за долгие годы исследования Великого Новгорода. Полученные данные позволяют выявить неизвестные ранее модели кожаной обуви, передатировать отдельные категории археологических находок, такие как обувные подковки, выявить места расселения новгородских кожевников, определить технологию кожевенного и сапожного ремесла.
Кроме того, в диссертации впервые рассматривается совершенно не исследованная ранее тема охотничьего снаряжения и кожаных предметов для охоты с ловчими птицами.
Предметом исследования данной диссертации является информационный потенциал совокупных материалов по кожевенно-сапожному ремеслу Великого Новгорода X-XVII вв. Обширная коллекция интересующих нас археологических находок включает разнообразные обувные детали и их фрагменты, ремесленный инструментарий, места скоплений производственных отходов и их характер, а также сведения разнообразных письменных источников, упоминающих ремесленников, занимавшихся выделкой кож и изготовлением изделий из кожи.
Анализ этого материала позволяет воссоздать историю и характер возникновения и поступательного развития новгородского кожевенно-сапожного ремесла на протяжении всего исследуемого периода.
Источники исследования. Основным источником исследования послужили археологические коллекции семнадцати новгородских раскопов расположенных в различных частях (концах) города. На основе полевых описей этих раскопов автором составлена электронная база данных, включающая 18 696 находок, распечатанных в виде каталога (Приложение № 3). Для анализа, сравнения и поиска аналогий привлекались материалы археологических коллекций из раскопок Рюрикова городища, Старой Ладоги, других древнерусских городов, а также поселений Польского Поморья и Скандинавии.
Комплексный характер исследований предполагал привлечение максимально широкого круга источников. Большую помощь в изучении проблем, особенно позднесредневекового периода, представляют письменные источники: писцовые и лавочные книги, записная книга купчих, закладных и меновых на дворы в Великом Новгороде, содержащие сведения о владельцах усадеб и располагавшихся на усадьбах производственных постройках, акты передачи недвижимости, грамоты новгородской таможни и пр. Кроме того, хотелось бы отметить особую, сугубо новгородскую, группу письменных источников - берестяные грамоты, составляющих «живую лексику средневековья». Содержащиеся в них термины и наименования, отражающие обработку сырья, позволяют прояснить значение кожевенно-обувного ремесла в жизни средневекового Новгорода.
Помимо письменных свидетельств в работе использовался изобразительный и картографический материал, гравюры в книгах иностранцев посетивших Россию, миниатюры Лицевого Летописного свода, планы Великого Новгорода, свидетельства иностранцев, архитектурно-декоративная керамика, а также данные этнографических исследований.
Хронологические рамки исследования охватывают период с конца X – до рубежа XVII-XVIII в. Нижнюю границу определяют самые ранние находки деталей кожаной обуви, зафиксированные в основании новгородского культурного слоя, относящиеся к этапу становления новгородского кожевенно-сапожного ремесла.
Верхняя граница доходит до рубежа «Нового времени» (XVII-XVIII вв.), связанного с петровскими реформами, существенно повлиявшими на смену городского костюма. В новгородских культурных напластованиях этого времени практически полностью отсутствуют органические остатки, что вызвано активным «антропогенным» воздействием. Массовое строительство каменных домов с заглубленным фундаментом, а также прокладка дренажной системы в историческом центре города, существенно «подсушила» верхнюю часть культурного слоя, способствуя развитию губительных для органики гнилостных процессов.
Описанный выше процесс «высушивания» грунта, для значительной территории Великого Новгорода прослеживается уже с конца XV в, что способствовало формированию традиции ограничения исследования новгородского материала временем потери новгородской независимости. В то же время, как показывает практика, на отдельных участках исторического центра города «мокрый слой» сохраняется вплоть до конца XVII в. В частности, обувь позднесредневекового периода зафиксирована при раскопках в Новгородском Кремле, на Федоровском раскопе, а также в вышележащих напластованиях Троицкого XIII и XIV раскопах, где были обнаружены не характерные для Новгорода обувные детали XVII-XVIII вв.
В будущем, количество таких объектов, скорее всего, будет увеличиваться за счет активизации охранных раскопок. Кроме того, позднесредневековая обувь расширяет возможности для корректного сравнения новгородской коллекции с материалами других древнерусских городов, где доминирует обувь XV-XVII вв.
Методика исследования. До тех пор, пока «археологическая кожа» не стала массовым материалом, проблем с ее описанием и систематизацией не существовало. Масштабные раскопки в городах и, как следствие, накопления таких коллекций, как на территории России, так и в Западной Европе, потребовало создания специальных методик описания находок и разработки схем обувного конструирования.
Для систематизации обувной коллекции Великого Новгорода была использована наиболее удачная, по мнению исследователей, классификационная схема, разработанная Е.И. Оятевой (Оятева Е.И. К методике изучения древней кожаной обуви // АСГЭ. Вып. 15. Л., 1973), дополненная новыми признаками, соответствующими высокой обуви жесткой конструкции.
Исследование хранящихся в музее коллекций проводилось органолептическим методом (визуальным исследованием), с применением фото и графической фиксации. Описание и систематизация новгородской обуви выполнялось с учетом качества кожевенного сырья, формы, деталей, характера и местоположения шва. При этом разделялись такие подсистемы как морфология, технология и материал, которые хотя и связаны между собой, развиваются обособленно.
Для исследования сырьевой базы новгородских сапожников было проведено определение видовой принадлежности 182 образцов кожи, выполненное на факультете товароведения и экспертизы товаров (сырья) животного происхождения московской ветеринарной академии им. К.И. Скрябина.
Практической значимостью работы является комплексное исследование кожевенно-сапожного ремесла Великого Новгорода, позволяющее построить периодизацию поступательного развития этого направления ремесленной деятельности.
Анализ обувных коллекций дает возможность определить степень распространения и время бытования отдельных моделей, реконструировать схему их раскроя, сборки и декорировки. Значительное количество обуви иностранного производства, зафиксированной в разных частях города, свидетельствует о высоком уровне развития торговых и культурно-исторических связей Великого Новгорода.
Материалы раскопок в сочетании с данными письменных источников дают возможность получить представление о видах кожевенного сырья, способах его доставки, приемах обработки и пр. Определенный интерес представляют «кислые колодцы», отмеченные в актах передачи недвижимости времени шведской оккупации, что указывает на использование при выделке кожи и меха подземные воды минеральных источников.
Выводы диссертации представляют интерес для изучения ремесла древнерусского города. Они могут быть использованы в работах археологов, историков костюма, культурологов и антропологов.
Апробация результатов исследования. Основные положения и результаты исследования отражены в докладах, прочитанных на международных, всероссийских и региональных конференциях, съездах и семинарах (Объекты культурного наследия в современном обществе (Музеи Московского Кремля), Новгородском семинаре (кафедра археологии МГУ), Новгородской конференции «Новгород и Новгородская земля. История и археология» II и III-м археологических съездах, проходивших в Суздале (2008 г.) и Старой Руссе (2011 г.). По теме диссертации автором был опубликован ряд статей в различных сборниках (Вестник НовГу, Вестник МГОУ, Новгород и новгородская земля), и журналах (Древняя Русь. Вопросы медиевистики, Российская археология, Родина, Проблемы истории, филологии, культуры.).
Описание и систематизация коллекций «археологической кожи» и производственных отходов
Прежде чем перейти к описанию истории новгородского кожевенно-сапожного ремесла, следует дать характеристику отобранной коллекции археологических находок, представить основные способы обработки этого материала. Работу с новгородской «археологической кожей» целесообразно представить на фоне существования различных методик, специально разработанных для систематизации и описания коллекций кожаной обуви.
Проблемы систематизации и описания обувных коллекций. Очевидно, что для определения уровня развития кожевенно-сапожного ремесла особую ценность имеют не единичные, пусть даже очень редкие вещи, а весь объем находок, поскольку массовая продукция ремесленников несет в себе всю информацию, собранную в ходе эволюции промысла (Джонс, 1976. С. 35). Количественный рост коллекций кожаных предметов из раскопок городов в разных регионах Восточной Европы требует их детального и разностороннего анализа. Однако далеко не везде обработка коллекций «археологической кожи» выполняется на должном уровне. Специфика этой категории археологических находок требует знакомства с принципами конструирования обуви, приемами ее раскроя и сборки, а также владения терминологией кожевенного и обувного производств.
Для обработки коллекций «археологической кожи» в нашей стране использовались различные способы. Чаще всего руководители раскопок стараются привлекать специалистов со стороны. Начало такой практике было положено во время раскопок московского Зарядья, когда археологи впервые столкнулись с обилием обувных деталей. Для их описания и систематизации начальник московской экспедиции М.Г. Рабинович пригласил группу профессиональных обувщиков-технологов, под руководством профессора МТИЛПа47 Ю.П. Зыбина. В результате плодотворной работы специалистам удалось определить качественные характеристики найденной в раскопе кожи, а также установить наиболее распространенные приемы раскроя и сборки обуви. Кроме того, в лаборатории кафедры кожи и меха технологами были сделаны анализы по химическим и физико-механическим параметрам кожи (Зыбин, 1958). Следует отметить, что на то время подобная практика была до использована впервые. К сожалению, после смены руководства экспедиции, успешно начатая программа была свернута и более не возобновлялась.
Удачными примерами можно считать экспедиции, «вырастившие» своих специалистов, для которых изделия из кожи стали научной темой дипломных работ или кандидатских диссертаций. Так, в в 2009 году Т.С. Мате-хиной (Варфоломеевой) была защищена кандидатская диссертация по теме «Кожаные вместилища средневекового Новгорода. Чехлы, футляры, сумки» (Варфоломеева, 2009). Кроме этого следует отметить работы Я.В. Антроповой, посвященные изучению раннесредневековой обуви Старой Руссы (Антропова, Торопова, 2001), Ю.В. Ганиной, опубликовавшей различные типы обуви XIII-XVII вв. из Вологды (Ганина, 2000. С. 78- 87). Однако большинство экспедиций, сталкивающихся с проблемой описания и систематизации археологической обуви, не имеют такой возможности, в результате чего массовый материал, как правило, оказывается исключенным из научного оборота. Музейные фонды, за исключением отдельных музеев, к числу которых, к счастью, принадлежит Новгородский государственный объединенный музей-заповедник, не заинтересованы (да и не приспособлены) к хранению массовых находок «археологической кожи», для которых нужны особые (в сравнении с керамикой) условия, а также дорогостоящая реставрация и периодическая профилактика.
В свое время, для описания и систематизации массовых обувных коллекций автором диссертации совместно с Ю.А. Лихтер, была разработана специальная методика системного описания и классификации коллекций кожаной обуви, дающая возможность описывать и систематизировать найденные в слое обувные детали на стадии камеральной обработки, без привлечения специалистов-обувщиков, опубликованная в виде брошюры (Осипов, Лихтер. 2004). Организация исследования по принципам системного подхода, позволяет создать классификацию, при помощи которой можно выявить направленный процесс развития различных подсистем (технологии, материала, морфологии и функции) и выявить связь между ними. Стандартизацию описания облегчает возможность современного программного обеспечения, позволяющая создавать виртуальные базы данных. Основные положения методики системного описания использовались и при обработке обувной коллекции Великого Новгорода, в частности для организации базы данных.
Методика полевой фиксации и обработки коллекции «археологической кожи». Коллекции «археологической кожи» являются основным, постоянно пополняющимся источником для исследования кожевенно-обувного производства. Методика раскопок использует послойно-квадратный метод с просмотром грунта и отбором находок на месте. Во влажном гумусирован-ном слое Великого Новгорода детали кожаной обуви встречаются повсеместно. Значительный процент составляют полные наборы деталей одного изделия, что для коллекций других древнерусских городов большая редкость. При раскопках сапожных мастерских или мест массовой утилизации их отходов, количество обувных деталей и обрезков от раскроя достигает десятков тысяч единиц!
Технология кожевенно-сапожного ремесла
С глубокой древности кожа, как один из видов природных источников сырья, занимала в жизни человека особое место. По доступности, повсеместному распространению и восполняемости ресурсов, она уступает только дереву. После специальной обработки, шкуры животных превращались либо в меховой товар, либо в различную по качеству выделки кожу.
Самая примитивная выделка заключалась в очистке внутренней стороны шкуры (бахтармы) от остатков мяса, смягчение ее мозгом или жиром убитого животного и копчение над дымом, консервирующие свойства которого были известны человеку с глубокой древности. В бронзовом веке, постепенно усложняющийся процесс выделки кожи, приводит к появлению профессиональных специалистов-кожевенников, занимавшихся выделкой шкур и изготовлением изделий из кожи (Зыбин, 1975. С. 6).
Этот природный материал отличается красивым внешним видом, эластичностью, прочностью на разрыв, способностью сохранять придаваемую ей форму. Такие качества способствовали тому, что из кожи изготовляли массу самых разнообразных предметов: детали одежды, рукавицы, кошельки, сумки, ремни, чехлы для ножей и топоров, игровые мячи и пр. Отходы кожевенного производства были пригодны для вторичного использования. Жировая прослойка - мездра, остающаяся от строгания кож, шла на выварку клея, а волос со шкуры использовался для изготовления войлока, набивания тюфяков или сучение нитей и пр. Для того, чтобы шкура животного превратилась в качественно выделанную кожу, она должна пройти сложный и длительный процесс ее обработки, оказывающий воздействие на определенные свойства кожной ткани, с которыми стоит познакомиться более подробно.
Гистология шкуры. Снятая с животного шкура состоит из трех слоев: наружный слой (верхняя кожица с волосами), затем идет кожная ткань (собственно кожа или дерма) и подкожный слой, или мездра.
Верхняя кожица покрыта волосами, которые своими волосяными луковичками входят в кожную ткань, состоящую из пучков очень крепких и эластичных волокон, связанных крепкими связками, заполненных в промежутках склеивающим веществом, растворяющимся в воде и щелочных жидкостях. Подкожный слой состоит из волокон, между которыми находятся кровеносные сосуды и пузырьки жира (илл. 14).
Для выделки кожи используется только средний слой, кожная ткань (дерма), поэтому верхний и нижний слои просто удаляют. После удаления вместе с волосами верхней кожицы, на поверхности кожи остаются углубления от волос и потовых желез, образующие узор, называемый мереёй.
Шкура каждой породы животного имеет своеобразную фактуру мереи, выраженную в форме и определенном порядке расположения каналов волосяных стволов, по которому можно определить вид животного. Кроме того, рисунок мереи различается в зависимости от возраста и участка шкуры. Если для основной части шкуры, используемой для производства изделий со спины и боков, отверстия обычно округлые, то на брюшине они более вытянуты. У опойка и выростка каналы расположены близко друг к другу, а у яловки и бычины - более разреженно. Эта особенность всех пород млекопитающих, у которых количество волос на единицу поверхности заложено генетически и с возрастом не меняется.
Видовое разделение сырья. Наибольшей популярностью для изготовления обуви, деталей одежды и других бытовых изделий пользовались шкуры крупного рогатого скота (КРС). Для них характерно рядное расположение устьев каналов волосяного ствола, практически одинаковых по форме и размерам (илл. 15, 1). Ряды каналов неровные, волнообразные, поверхность шкуры бугристая.
Рисунок лицевой поверхности выделанной кожи (мереи) может различаться в зависимости от возраста животного и топографии шкуры. У шкур молодых животных (опоек и выросток) каналы расположены ближе друг к другу, а у взрослых особей (яловка и бычина) их расположение более разрежено (илл. 15,2).
Шкуры мелкого рогатого скота (МРС) чаще всего шли на изготовление обуви, седел, мехов для воды. У шкур овец и коз рядное расположение волосяных каналов имеет ломаную, прерывистую линию. Устья каналов сильно вытянуты в одном направлении и почти перпендикулярны линиям каналов (илл. 15, 3,4). Поверхность шкуры сильно бугристая. Размеры устьев ровные и одинаковые по всей шкуре.
В древнерусском языке овечью и козью шкуру, а также одежду из овчины (кожухи) называлась «милоть» и «милотарь». «Молящее ю... принятии от него ризу нову с милотаремъ» (Житие Евфимия Суздальского. ГБЛ. Ф.256 № 153 л. 212-228). Шкура ягненка грубошерстной породы в возрасте двух недель называлась мерлушкой. Такие шкуры использовались для меховой отделки, в том числе для отделки обуви (Курбатов, 2010 а. С. 178).
Конские шкуры, в связи с особым строением коллагенов дермы, обладали повышенной прочностью и плотностью, поэтому конина шла для изготовления мехов, рукавиц и других изделий, которые испытывали повышенную нагрузку. По возрасту лошадиные шкуры делились на конину и жеребок, которые являлись показателем определенных качеств кожи (Приходно-расходная книга Иосифова-Волоколамского монастыря № 6. 1587-1588 гг. СПбИИ РАН. С. 210; Книги расходные Александрова Свирского монастыря. СПбИИ РАН. Ф. 3 оп. 2 № 6. С. 41).
Для позднего средневековья известно упоминание в качестве кожевенного сырья верблюжьей кожи «Облещися въ сыру кожу верблюжью, и на святом его теле та кожа верблюждья сырая как прилипнув, такъ и обсохла и бысть яко на древе пригвождена и недвижима ни мало» (Списание богоро-дицкого ключаря Ивана (Наседки) от божественного писания обличительно не королевичева немчина Матвея. Чт. ОИДР. 1892. кн. 2 С. 330.).
Организация кожевенного и сапожного ремесла
Материалы археологических коллекций в совокупности с анализом письменных источников позволяют получить представление об организации кожевенного и сапожного ремесел средневекового Новгорода. В четвертой главе будут рассмотрены различные способы доставки сырья, представлен найденный при раскопках кожевенный и сапожный инструментарий, определено время разделение единого некогда процесса, локализованы месторасположения мастерских и пр. Для удобства изложения, представленная в главе информация согласована с последовательностью технологического процесса, начинавшегося с поставок сырья и оканчивающегося продажей готовой продукции на торгу.
Сбор кожевенного сырья. Для организации бесперебойного производственного процесса, кожевник должен был постоянно пополнять сырьевой запас. Массовые поставки шкур домашних животных, служивших основным видом кожевенного сырья, могли быть организованы различными способами: 1. Постоянным источником являлись взаимовыгодные связи с городскими мясниками, которым скот поступал в живом виде. 2. Обильные поставки шкур связаны с массовым забоем скота в окрестных селах, который происходил поздней осенью. 3. По зимним путям на новгородский торг поступали шкуры из дальних рубежей новгородской земли и других регионов.
Логично предположить, что новгородские кожевники использовали все перечисленные выше способы, однако проще всего было договориться с городскими мясниками, которые регулярно могли поставлять шкуры небольшими партиями. Преимущества этого способа подтверждают сведенные в таблицу систематические данные таможенных книг 1610-1615 гг. где содержатся многочисленные упоминания доставки на продажу в Новгород шкур и скота (таблица № 1), выявляющие доминирование новгородцев. Приведенные в книге записи, указывают на пригон скота, а не привоз туш на санях и телегах: «Октября в 29 день он же Андрей явил семнатцать коров ... Сентября в 27 день явил Хутыня монастыря крестьянин ис Кривчевиц Карп Петров воем коров» (Коваленко, 2005. С. 384-474).
Доставка скота в Новгород О высоком уровне развития скотоводства в прилегающих к Новгороду районах свидетельствуют данные, приводимые Б.Д. Грековым (Греков, 1928). Хорошо заметное по таблице доминирование коров, связано с преимущественным разведением этих пород животных на данной территории. На это же указывает высокий процент костей крупного рогатого скота, зафиксированный в остеологических коллекциях собранных в заполнении городского культурного слоя. В то же время реконструкция состава стада не всегда может быть обоснована процентным соотношением кухонных остатков. Например, большое значение лошади в экономике России и многочисленность поголовья лошадей, зафиксированное письменными источниками XVI-XVII вв, не отражается в кухонных отбросах из городов и сельских поселений того времени (Антипина, 2003. С. 13, 20,21).
В сельской местности мелкооптовую заготовку производили т.н. «живодеры» или «скотники», упоминаемые в хозяйствах монастырей и бояр: «Дано коровнику 2 денги, чтобы он снял съ лошади кожю» (Болдин Дорогобужский монастырь... 1924. С. 298. стлб. 20-187). С )
Зимой шкуры диких животных могли привозить издалека в виде дани, о чем, в частности, упоминает при описании провинции «Двина» Александр Гваньини: «В приморских частях этой области они охотятся на белых медведей, которые водятся в море; их шкурами и шкурами различных других диких зверей жители уплачивают дань великому князю и поэтому они довольно часто ездят в Московию» (Гваньини, 1997. С. 39).
О централизованной закупке кож в середине XVII в. писал И. Кильбур-гер, отмечая, что юфти в большом количестве выделываются в Казанской, Нижегородской, Московской, но больше всего и наилучшие - в Ярославской и Костромской областях. Те, которые заготовляются около и в Великом Новгороде и Псковской области, не так хороши, как предыдущие. Сама Россия имеет только посредственный скот и не может отпускать ежегодно такого множества кож, отчего лучшие и самые большие кожи русские отовсюду собирают и скупают. В основном это происходит зимой, ввиду удобства зимней дороги, когда торговцы и кожевники скупают все, что можно в Подолии, Лифляндии и на Украине. Они возвращаются на исходе санного пути, и кожи, вследствии наступающей оттепели и происходящей от этого нечистой воды, остаются лежать до ранней весны (Курц, 1915. С. 100, 103-104).
Очевидно, что большой объем кожевенных поставок подразумевал участие торговых посредников. В словаре В. Даля отмечены особые торговцы -«сырейщики», скупавшие сырые кожи в селениях Казанской губернии и продававшие потом их заводчикам (Наумов, 1874 С. 36).
Инструменты кожевника. Сведения письменных источников, упоминающих ремесленный инструментарий, дополнены археологическим материа лом. Представленный ниже набор технического обеспечения, использовавшийся для выделки кож, следует разделить на три группы: собственно инструменты, оборудование мастерских и расходные материалы. Инструменты, в свою очередь, подразделяются на специальные и универсальные.
Охотничье снаряжение и кожаные предметы для охоты с ловчими птицами
В последней главе обобщен материал по атрибуции новой серии неопределенных или малоизвестных предметов, выявленных за последнее время в коллекциях Великого Новгорода, атрибуция которых способствует лучшему пониманию материальной культуры древнерусского города. К ним относятся детали охотничьего снаряжения, долгое время не привлекавшие внимания исследователей, и ставшие объектом пристального внимания лишь в последние годы (Осипов, 2009. С. 237-250; Федоров, Осипов, 2010).
По справедливому наблюдению А.В. Курбатова, найденные при раскопках вещи сами по себе не могут считаться полноценным историческим источником, поскольку для перехода древних вещей в новое качество требуется серьезная работа по их интерпретации. Сталкиваясь с серией неопределенных стандартизованных находок, исследователь, прежде всего, стремиться понять их функциональное назначение, найти аналогии, установить время бытования (Курбатов, 2009 а. С. 325). К таким предметам в полной мере относятся детали пращи.
Праща. Среди обилия кожаных изделий найденных при раскопках Великого Новгорода в слоях XII-XIV вв. изредка встречаются предметы линзо-видной формы размером около 12 х 5 см, имеющих несколько поперечных прорезей, а также сквозные отверстия по краям. Эти предметы, принадлежащие к категории «малосерийных» находок, авторы раскопок, как правило, относили к предметам неопределенного назначения. В отдельных случаях они были атрибутированы как фрагменты обуви или детали поясного набора.
Несмотря на то, что размеры и тип кроя этих изделий, а также количество прорезей может незначительно различаться, очевидно, их конструктивное сходство. Сложность атрибуции заключается в том, что эти детали является лишь частью изделия, которое легко определяется в полном виде.
Подобные находки известны в археологических коллекциях городов Западной и Северной Европы: Сведенборге, Йорке, Саутгемптоне, Дублине, Стокгольме, Гданьске, где их именуют «корзиной» или «чашей», являющейся центром подвески (пращи), в которой закрепляется снаряд (Groenman-van-Waateringe, 1988. S. 121-122; Nadolska, 1998 S. 117-119, Kowalska, 2010. S.151-165).
Праща принадлежит к метательным орудиям, известным с глубокой древности. Она представляла собой ремень или веревку, один конец которой крепился на руке, а другой оставался свободным. Раскручивая над головой пращу, в центре которой вложен снаряд (камень, керамический или металлический шар) пращник, в момент наиболее сильного маха выпускал свободный конец пращи и снаряд летел к цели.
Несмотря на примитивность конструкции, праща была грозным оружием. В древности она стояла на вооружении профессиональных армий, активно использовалась в качестве охотничьего оружия, а также служила детской игрушкой, развивающей у подростка необходимые навыки.
В Великом Новгороде корзинки или чаши для пращи, которые по аналогии с деталями рогатки можно называть «кожетком», были зафиксированы на Кировском (пл 29 кв 59 инд. нах № 309), Космодемьянском 1974 г (пл 13 кв 29 инд. нах. № 270) и Нутном (пл 18 Восточная траншея инд.нах. № 715) раскопах в напластованиях конца XII - первой половины XIII вв (илл. 73).
Очевидно, что найденные детали пращи не принадлежат к боевому оружию. Для средневекового воина, голова которого защищена шлемом, снаряд пращи не опасен. Скорее всего, в XII-XIII вв. праща использовалась для охоты на пушного зверя, которого нужно было оглушить, не испортив ценного меха. В то же время, точность попадания снарядом пращи требовала длительной тренировки. Не исключено, что знакомство с пращей начиналась с самого детства, когда развитие навыков обращения с этим оружием происходило в игровой форме. На мой взгляд, именно в качестве детских игрушек следует атрибутировать описанные выше находки деталей пращи.
Предметы для охоты с ловчими птицами. Первая подобная находка археологическая находка была сделана летом 2007 года при раскопках в Московском Кремле (илл. 74). Тогда был обнаружен кожаный наглазник для ловчих птиц, изготовленный в виде шапочки с затяжкой сзади (Осипов, 2009. С. 435-441). Само слово «клобук» - тюркское, обозначающее колпак или шапку. Это же значение клобук имел на Руси. Как княжеское (и не только) наголо-вье, он неоднократно упоминается в летописях100. Он же дал название союзных Киеву объединеннию кочевых племен (черные клобуки), сложившемуся в лесостепных районах Поросья в сер. ХПв. (ПСРЛ. т. II. 1998. Стб.323, 357-358, 373 и т.д). В настоящее время это значение сохранилось за шерстяным или шелковым покрывалом монашеской камилавки, а в просторечии и за самой камилавкой.
Находка клобучка в Москве затронула очень интересную тему - истории охоты с ловчими птицами, ранее практически не исследованную. Даже беглое знакомство с историей нашего государства свидетельствует о древности, важности и широком распространении этого вида охоты, которой тешилась знать. Упоминания ловчих птиц встречаются в статьях Русской Правды, на страницах летописей, берестяных грамот. Обилие поэтических эпитетов, на тему соколиной охоты содержит такой литературный памятник как «Слово о полку Игореве101» (Слово о полку Игореве. 1955. С. 19, 20, 27, 30). Сцены, изображающие атаку пернатого хищника, присутствуют на церковных фресках (илл. 75), в миниатюрах Лицевого летописного свода, в декоре оружия и т.д. (илл. 76).
