Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Проблемы периодизации, относительной хронологии и выявления локальных особенностей памятников развитого Триполья. История исследования трипольских памятников развитого Триполья 9
Глава 2. Керамический комплекс финала развитого Триполья 23
2.1. Общая характеристика материалов, вопросы терминологии 23
2.2. Технология гончарного производства в период Триполье ВП: состав теста, приемы лепки, обжиг и роспись 31
Глава 3. Памятники Подольской возвышенности Верхнего Поднестровья : 51
3.1. Бодаки — эталонный памятник северо-западного региона Триполья ВП 51
3.2. Незвиско III и другие памятники Триполья ВП Верхнего Поднестровья 66
3.2. Дальнейшее развитие керамических традиций верхнеднестровских памятников
(Шипенцы В, Бильче Золотое Парк II) 81
Глава 4. Памятники Верхнего Поднестровья, Подольской возвышенности и трипольско кукутенские поселения в других частях ареала культуры .. 87
4.1. Памятники Сиретско-Прутского междуречья 87
4.2. Памятники Пруто-Днестровского междуречья, Среднего и Южного Побужья 95
4.3. Памятники Буго-Днепровского междуречья 131
Глава 5. Памятники Подольской возвышенности и Верхнего Поднестровья в системе связей Триполья-Кукутени с соседними культурами 145
5.1. Связи трипольско-кукутенских памятников с западными энеолитическими культурами лендельско-полгарского круга : 145
5.2. Керамика типа Кукутени С в трипольско-кукутенских комплексах 154
Заключение 168
Список литературы 173
- Технология гончарного производства в период Триполье ВП: состав теста, приемы лепки, обжиг и роспись
- Незвиско III и другие памятники Триполья ВП Верхнего Поднестровья
- Памятники Пруто-Днестровского междуречья, Среднего и Южного Побужья
- Керамика типа Кукутени С в трипольско-кукутенских комплексах
Введение к работе
Актуальность темы. Культура Триполье-Кукутени представляет собой одну из наиболее значительных раннеземледельческих общностей Европы. На данный момент открыто более полутора тысяч трипольско-кукутенских памятников, занимающих обширную территорию от Верхнего Поднестровья на западе до Поднепровья на востоке и Северо-Западного Причерноморья на юге. Время их существования охватывает отрезок времени в полторы тысячи лет — с конца V по начало III тыс. до н.э. Материалы культуры Триполье-Кукутени являются важной составляющей систем периодизации и относительной хронологии европейского энеолита.
Памятники, материалы которых рассматриваются в представленной работе, принадлежат к этапу Триполье ВП по периодизации Т.С. Пассек (1949), соответствующему Кукутени В по принятой румынскими археологами схеме Г. Шмидта (1932). К этому времени относится несколько сотен поселений, большая часть из которых известна только по разведкам. Стационарным масштабным раскопкам были подвергнуты не более 20 из них. Материалы большинства памятников Триполья ВП в той или иной степени введены в научный оборот, однако результаты исследований, проведенных в пределах всего трипольско-кукутенского ареала, еще не были обобщены (не считая работы Е.К. Черныш 1982 года).
Значительное накопление материала, произошедшее за последние десятилетия, также вызывает необходимость детализации относительной хронологии памятников Триполья-Кукутени и, соответственно, внесения необходимых корректив в периодизацию. Границы и критерии рассматриваемого периода Триполье ВП до сих пор четко не определены. Слабо изучены локальные особенности отдельных регионов, не обозначена специфика памятников приграничных и центральных областей. Одним из наименее исследованных регионов остаются Верхнее Поднестровье и Подольская возвышенность, расположенных на стыке культур Восточной и Центральной Европы которым посвящена настоящая работа.
Хронологические и географические рамки исследования. Хронологические рамки работы ограничены первой половиной IV тыс. до н.э. (этап ВП по периодизации Т.С. Пассек). В основу исследований легли материалы памятников Подольской возвышенности и Верхнего Поднестровья. Для сравнительного анализа использовались синхронные материалы других регионов — поселений Пруто-Днестровского и Сиретско-Прутского междуречий, Среднего и Южного Побужья и Поднепровья.
Целью настоящей работы является исследование поселений Подольской возвышенности и Верхнего Поднестровья и определения их места в системе трипольско-кукутенской культуры развитого периода на базе детального анализа их керамических комплексов.
Задачи исследования:
разработка типологии керамики эталонных для северо-запада триполь-ско-кукутенского ареала поселений Бодаки и Незвиско на основе стилистического анализа орнаментов;
выявление особенностей керамических технологий и выделение традиционных местных и заимствованных приемов изготовления посуды, а также рассмотрение распределения керамики в планиграфии наиболее исследованных памятников;
определение объединяющих признаков, характеризующих комплексы данного региона, и сопоставление этих комплексов с материалами других памятников Верхнего и Среднего Поднестровья;
анализ керамических комплексов синхронных поселений других регионов, на основе сравнения с ними — определение характерных черт северо-западной группы трипольских памятников и их места в относительной хронологии Триполья-Кукутени;
рассмотрение памятников Подольской возвышенности и Верхнего Поднестровья в системе взаимосвязей Триполья-Кукутени с другими культурами на основании исследования инокультурных импортов и подражаний им, имеющихся в составе трипольских керамических комплексов.
Методика исследования. В основе данного исследования лежит типологический анализ керамических материалов трипольских поселений Подольской возвышенности и Верхнего Поднестровья. Подробные многокомпонентные исследования применены для рассмотрения керамических комплексов поселений Бодаки (раскопки Н.Н. Скакун) и Незвиско (раскопки Е.К. Черныш), где проводились планомерные многолетние работы и получен богатейший материал, дающий наибольшее количество информации. Типологическая характеристика керамики исследуемых поселений была сопоставлена с общей типологией форм и орнаментов, характерных для Триполья ВП.
В процессе раскопок поселения Бодаки материалы подробно фиксировались по жилищно-хозяйственным объектам, на основании чего проведена статистическая обработка для выявления соотношения керамических форм в различных постройках и на поселении в целом. Результаты этих исследований позволили автору более корректно сопоставить материалы из памятников с различной пла-ниграфией.
С целью выявления особенностей гончарного производства были сделаны петрографический анализ теста керамических образцов из разных областей три-польско-кукутенского ареала, а также хроматометрическии анализ красок на наличие в их составе связующих из органических веществ.
Для определения локальных особенностей северо-западного региона Триполья-Кукутени керамические материалы памятников Бодаки, Незвиско, Збру-чанское, Городница II, Кудринцы, Бильче Золотое Парк II, Шипенцы В сопоставлены с материалами синхронных памятников центральных, южных и восточных территорий ареала.
Особое внимание уделено проблеме оценки места инокультурной керамики в трипольско-кукутенском керамическом комплексе, которая представлена
6 «западной» — серолощеной, и восточ- ной — «степной», с примесью толченой ракушки. Определен характер влияния этих групп на сложение трипольско-кукутенского керамического комплекса поселений конца среднего периода Триполья, а также на формирование локальных особенностей памятников в разных регионах ареала.
Таким образом, типолого-статистические исследования в совокупности с технологическим анализом создали основу для корректного сравнения керамических комплексов и аргументированного локально-хронологического деления массива трипольско-кукутенских памятников рассматриваемого периода.
Научная новизна работы. В представленной диссертации впервые проведено обобщающее исследование керамических комплексов трипольских памятников Подольской возвышенности и Верхнего Поднестровья, относящихся к финалу развитого Триполья. Комплексный подход к изучению керамики, основанный на типологии форм сосудов, выявлении технологических приемов их лепки, химических и петрографических исследований состава теста и красок, стилистического анализа орнаментов, выделении импортов и подражаний, может служить основой для выявления особенностей отдельных поселений и локальных групп, что позволяет более четко определить место того или иного памятника в хронологической структуре Триполья-Кукутени.
Источники. В основу данной работы легли материалы эталонных памятников Подольской возвышенности и Верхнего Поднестровья — Бодаки и Незвис-ко (раскопки Н.Н. Скакун и Е.К. Черныш), Кудринцев, а также близких по времени памятников Сиретско-Прутского, Пруто-Днестровского междуречья, По-бужья и Поднепровья: Кукутени-Четэцуя, Раковец, Немиров, Щербатого городище, Кринички, Владимировка, Подольской возвышенности и Верхнего Поднестровья хранящихся в фондах музеев Санкт-Петербурга, Збаража, Кременца, Ивано-Франковска, Берлина.
Практическая значимость исследования. Результаты работы могут быть применены для сопоставления памятников в пределах единого хронологического горизонта на всей территории трипольско-кукутенского ареала. Использованное в работе комплексное исследование керамики может быть взято за основу для сравнительного анализа керамических материалов поселений других периодов Триполья-Кукутени. Результаты данного исследования могут быть использованы при подготовке отдельных разделов лекционных курсов по энеолиту Европы, организации музейных экспозиций и систематизации музейных коллекций.
Апробация результатов работы. Основные результаты проведенных исследований изложены автором в 20 статьях и публикациях. Положения диссертации неоднократно обсуждались на международных и региональных конференциях (Санкт-Петербург, 1998; 2003, 2005; Лиссабон, 1999; Збараж, 2003, Киев, 2008), на заседании Отдела археологии Восточной Европы и Сибири Государственного Эрмитажа (2003), Отдела археологии Центральной Азии и Кавказа ИИМК РАН (2000, 2008).
Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключе-
7 ния, списка литературы и семи прило- жений, включающих: таблицу абсолютных дат памятников Триполье-Кукутени развитого периода (Приложение 1); каталог памятников Триполья ВП — Кукутени В (Приложение 2); историю выделения локальных вариантов культуры Триполье-Кукутени среднего — начала позднего периодов (Приложение 3); соотношений форм и орнаментов керамики Триполье-Кукутени по разным регионам ареала (Приложение 4); результаты петрографического анализа керамики, проведенного канд. геолог, наук Г.М. Ковнурко и в лаборатории геохимии окружающей среды РГПУ им. Герцена А.И. (Приложение 5); результаты анализов росписи керамики, выполненных лабораторией ЛНТЭ отдела научно-технической экспертизы Государственного Эрмитажа (Приложение 6); таблицу относительной хронологии памятников Триполье-Кукутени среднего — начала позднего периодов (Приложение 7). К тексту диссертации прилагается 125 таблиц иллюстраций.
Технология гончарного производства в период Триполье ВП: состав теста, приемы лепки, обжиг и роспись
Систематизация материалов была проведена Е.К. Черныш по 9 регионам: междуречье Прута и Днестра, Нижнее Поднестровье и Северное Причерноморье, Среднее Подне-стровье (между реками Жванчик и Немия), Верхнее Поднестровье и Верхнее Попрутье, Среднее Поднестровье (между реками Жванчик и Мурафа), Побужье и Киевское Поднепровье, Побужье (между реками Соб и Синюха) и Каневское Поднепровье, Волынь, долина реки Жижия и Правобережье Прута, Молдавское Прикарпатье [Черныш, 1983(6), с. 172-173]. В своей периодизации Е.К. Черныш не употребляет широко используемых после Т.С. Пассек обозначения периодов буквами «А», «В», «С», а называет их просто «ранним», «средним» и «поздним» [Черныш, 1983(6)]. Подводя итог своему масштабному исследованию, Е.К. Черныш отмечает, что расселение трипольско-кукутенских племен, связанное главным образом с постоянным ростом населения и практикующей им системой земледелия и послужило причиной образования многочисленных локальных вариантов [Черныш, 1983(6)].
Несмотря на неоспоримую логичность построений Е.К. Черныш, видно, что автору часто не хватало информации по памятникам того или иного региона. Она сама отмечает, что по многим регионам сведения отрывочные или вообще отсутствуют [Черныш, 1983(6)]. Так, 1-я ступень позднего периода должна отражать качественные изменения в трипольско-кукутенских комплексах, обосновывающие начало следующему этапа в развитии культуры. Но автор относит к 1-й ступени позднего Триполья лишь два памятника — Брынзены IV и Стольничены. Фактически Е.К. Черныш выделяет признаки начала позднего периода по материалам наиболее известного поселения Брынзены IV, которые весьма нечеткие: преобладание биконической формы кубков, горшков и амфор, конических и полусферических мисок с отогнутым краем, конических и с загнутым внутрь краем мисок, появление изображения птиц [Черныш, 1983(6), с. 214—215].
В целом же деление на ступени в периодизации, предложенной Е.К. Черныш, являлось попыткой снять противоречия, возникавшие при сведении трипольской и кукутен-ской «буквенных схем» путем полного отказа от них. Получившееся в результате деление раннего, позднего и среднего периодов на ступени оказалось слишком дробным и поэтому не слишком удобным для других исследователей, вследствие сложившейся традиции продолжающих использовать «буквенные» схемы Т.С. Пассек и Шмидта-Думитреску.
Работа Е.К. Черныш и по сей день является единственной обобщающей работой, где представлен общий взгляд на развитие трипольско-кукутенской культуры в целом.
Третий этап изучения культуры Триполье-Кукутени начинается со второй половины 1970-хх гг., когда активизируются полевые исследования молдавских и украинских археологов [Цвек, 1975; Мовша, 1975; Виноградова, 1972; Виноградова, 1973; Маркевич, 1973; Маркевич, 1981; Сорокин, 1983]. Именно в этот период начинается исследование локальных различий памятников среднего периода, большинство из которых было объединено в локальные варианты (рис. 2а).
На фоне разработки проблем периодизации культуры, с получением достаточного количества материала с обширных территорий, появляется возможность исследовать локальные различия памятников и их группировку в пределах ареала Триполья-Кукутени. Эти различия особенно ярко проявляются с начала среднего периода, хотя ряд нюансов в развитии орнаментации керамики позволяет говорить об их формировании уже в раннем Триполье. В частности, еще в 1960-е гг. при сравнении орнаментации керамики и пластики Ленковцев и Луки-Врублевецкой (Триполье А — Прекукутени III) Е.К. Черныш были отмечены некоторые различия, которые отражали «определенные родовые традиции жителей трипольских поселков» [Черныш, 1964, с. 3]. В дальнейшем Е.К. Черныш были определены локальные характеристики и других групп памятников раннего Триполья [Черныш, 1982]. Выявление контактов между трипольскими поселениями по перемещению керамики позволили синхронизировать значительное количество памятников Побужья, Поднепровья и Поднестровья [Бибиков, 1964, с. 6-7].
Необходимо отметить, что в сложении локальных вариантов Триполья-Кукутени немаловажную роль играет неравномерность развития центра и периферии ареала. Пограничные области, как правило, дольше сохраняют архаичные традиции, но в то же время имеют прямые контакты с соседними племенами. Так, некоторые исследователи распространение в средний период углубленного орнамента на восточных территориях объясняют отставанием их в развитии из-за удаленности от центра [Dumitrescu, 1963, с. 306, Черныш 1975]. В частности, В.Н. Даниленко писал о раздвоении путей развития трипольской культуры, «когда на Среднем Днепре появляются памятники типа Веремья, продолжающие архаическую линию развития, а на Поднестровье и западнее — памятники типа Жу-ры-Городница, эволюционно продолжающие линию развития культуры Петрешть-Ариужд-Кукутени А» [Даниленко, 1974, с. 20].
В 1980-е годы Е.В. Цвек выделяет особую «восточнотрипольскую культуру», сформировавшуюся на основе раннетрипольских традиций и частично под влиянием соседних племен, опровергая мнение В. Думитреску и других исследователей. По мнению Е.В. Цвек, именно распространение углубленного орнамента в восточных областях Триполья является одним из основных признаков «этнического» единства населения «восточ-нотрипольской культуры» [Цвек, 1980, с. 106-107]. В разделении Триполья-Кукутени на отдельные культуры некоторые исследователи идут еще дальше. На фоне активной дискуссии, развернувшейся в 1960-1970-е годы вокруг понятия «археологическая культура» и соотнесении ее с древними этническими общностями [Захарук, 1964; 1978; Смирнов, 1964; Генинг, 1985, с. 62-63]1, Т.Г. Мовша выделила несколько групп памятников Триполья-Кукутени конца среднего и начала позднего периодов в отдельные археологические культуры: петренскую (Среднее и Верхнее Поднестровье), кукутенскую (Попрутье), кошиловецкую (Верхнее Поднестровье), жва-нецкую (Среднее Попрутье Среднее и Верхнее Поднестровье), томашевскую (Буго-Днепровское междуречье), коломийщенскую и софиевскую (Среднее Поднепровье), уса-товскую (Северное Причерноморье). Внутри вышеперечисленных культур локально-хронологические группы «являются отражением конкретного этноса» [Мовша, 1989; Мовша, 1993, с. 27; 2002, с. 152]. В частности «поселения типа Владимировки», которые составляли «...одну из ранних ступеней памятников томашевской локальной группы позднего Триполья» [Мовша, 1985, с. 217] этот же автор впоследствии называет «влади-мировским этносом», являющимся ранним этапом «томашевской культуры» [Мовша, 2002, с. 152]. Конечно, можно считать это лишь вопросом терминологии, поскольку выделение трипольских «этносов» в современном трипольеведении не получили развития дальше подобных определений. Но все же, по-видимому, имея в распоряжении лишь остатки материальной культуры и варианты реконструкций некоторых аспектов духовной жизни древнего населения, следует осторожнее оперировать понятием «этнос» в контексте археологической культуры. По-видимому, здесь прав Л.С. Клейн, который, рассмотрев различные гипотезы о соотнесении археологической культуры и этноса, приходит к выводу что «версии определения археологической культуры, основанные на идее о ее обязательном совпадении с этносом, приходится признать несостоятельными» [Клейн, 1991, с. 153].
Незвиско III и другие памятники Триполья ВП Верхнего Поднестровья
В образцах из Криничек и Немирова органических веществ обнаружено не было, что, скорее всего, объясняется плохой сохранностью росписи, которая наносилась одним слоем на естественную поверхность без подгрунтовки, и возможно, использованием высококонцентрированной кислоты при очистке керамики от известкового налета. Анализ же остальных образцов показал наличие отдельных химических органических веществ, относящихся к разным классам, на основании чего были сделаны следующие выводы о составе связующих.
Наличие сахарозы дает возможность предположить присутствие остатков растительного происхождения. В принципе, указанный дисахарид мог быть как привнесенным компонентом из почвы (сок растений), так и входить в состав связующего. Однако результаты проведенного исследования показали, что на внутренней поверхности черепка, где нет росписи, ее значительно меньше, что свидетельствует о возможном искусственном происхождении этого органического компонента. Результаты анализа аминокислот, содержащихся в смеси после проведения гидролиза, а также наличие состаренного окисленного холестерина позволяют заключить, что в состав связующего, возможно, входило яйцо. Присутствие в анализируемой смеси жирных кислот С22-С26, а также группы предельных углеводородов, дает возможность предполагать, что в состав связующего входил и пчелиный воск. С другой стороны нельзя исключать использование пчелиного воска для окончательного закрепления красочного слоя, поскольку он найден на расписанной поверхности всех отобранных образцов. Сначала было выдвинуто предположение, что минеральная краска смешивалась с расплавленным воском перед нанесением на поверхность, однако анализ поверхности рядом с красочным слоем также показал наличие воска. Таким образом, воском, скорее всего, покрывали расписанный сосуд для закрепления краски и, возможно, для повышения влагостойкости сосудов. Таким образом, последние исследования подтвердили результаты анализов, проведенных в Лаборатории физико-химических исследований ГосНИИР [Подвигана и др., 1999, с. 33-37], и доказали наличие
Указанный метод анализа позволяет получать наиболее точную и достоверную информацию по содержанию отдельных органических веществ. Проведенная математическая обработка полученных результатов дает возможность сделать выводы о происхождении обнаруженных органических компонентов и на основании полученных коэффициентов корреляции сделать заключение о виде природного материала, использованного в качестве связующего.
Данные выводы ставят под сомнение широко распространенное предположение о том, что трипольско-кукутенская керамика расписывалась до обжига [см., например: Цвек, 1994, с. 70], поскольку установлено, что температура обжига трипольско-кукутенской керамики могла достигать 900-1000С, при которой органические компоненты связующих сохранится не могли (Приложение 6) [Подвигина и др., 1999, с. 37]. При этом вполне вероятен вариант, когда на поверхность наносили подгрунтовку, после чего сосуд обжигали, а сверху, уже после обжига, наносили рисунок. В целом же все данные выводы предварительны и требуют дополнительных исследований с привлечением большего количества образцов большего хронологического и территориального охвата.
Комплексный анализ керамического производства культуры Триполье-Кукутени позволяет сделать следующие выводы.
Представленная обобщенная типология форм расписной керамики культуры Триполье-Кукутени конца развитого периода необходима для сравнительного анализа керамических комплексов разных областей ареала. Несмотря на в целом единый набор форм нельзя не учитывать региональные особенности керамики, которые зачастую можно ошибочно принять за хронологические. В частности, на восточных территориях в рассматриваемое время сохраняются архаичные формы посуды с углубленным орнаментом, которые отсутствуют на синхронных памятниках западного и центрального регионов. При этом особенности композиций углубленного декора явно повлияли на орнаментальные композиции расписных сосудов памятников восточных территорий. Соотношение размеров разных форм столовой керамики, также несколько отличается. В частности, на памятниках восточной части ареала встречаются кубки, достигающие высотой 30 и более сантиметров, в то время как амфоры преобладают небольших размеров — величиной со средний традиционный кубок. Распространены и грушевидные сосуды высотой не превышающие 20 см. Это связано, по-видимому, с тем, что здесь функции крупных сосудов для хранения выполняли массивные грушевидные сосуды с архаичным углубленным орнаментом, вылепленные из плотного тяжелого теста с примесью песка. Таким образом, компоненты, отражающие различные локальные керамические традиции, играли в комплексах этих памятников роль различных функциональных категорий посуды.
Состав глиняного теста зависел как от качества местного сырья, так и от гончарных традиций мастеров каждого поселения. В частности установлено, что расписная или столовая керамика могла изготавливаться как из чистого теста без видимых примесей, так и с достаточно большим количеством добавок растительной примеси, мелкого и крупного шамота, как например, на поселении Бодаки. Петрографический анализ позволил не только выявил местные особенности состава теста, но и дал возможность выделить импортную привозную керамику.
Если состав теста дает очень пеструю картину, отражая локальные особенности, то способы формовки сосудов в целом едины для всех районов трипольско-кукутенского ареала. Керамика везде изготавливалась ленточным способом с последующей обработкой поверхности обрезкой излишков глины костяными или деревянными инструментами. Отличительные нюансы могут встречаться в основном при формовке дна и зависеть от навыков отдельных мастеров, а также от качества местной глины.
Обжиг сосудов в основном проводился в специализированных гончарных печах достаточно сложной двухъярусной конструкции. В то же время на удаленных от центра небольших по площади поселениях (Бодаки) печи могли быть более простой одноярусной конструкции, позволявших, тем не менее, давать равномерный высокотемпературный обжиг.
Отдельно следует остановиться на проблеме, связанной с планиграфией керамических находок на поселении и, соответственно, составом керамических поселенческих комплексов. Этот вопрос подробно рассмотрен на материалах поселения Бодаки в главе 3 настоящей работы. Здесь лишь отмечу, что статистика Бодаков представляет характеристики набора керамики из культурного слоя поселения [Старкова, 1998]6. Керамический комплекс Бодаков практический полностью статистически обработан, поэтому полученная информация наиболее достоверна и может быть основой для сравнения с комплексами других памятников.
Памятники Пруто-Днестровского междуречья, Среднего и Южного Побужья
В северо-западной части трипольского ареала на сегодняшний день наиболее полно исследовано поселение Бодаки. Оно расположено на юге Подольской возвышенности, на склоне высокого левого берега реки Горынь в 1 км к северу от одноименного современного села. Поселение было открыто в 1938 году польским археологом А. Цинкаловским, ко 52 торый провел там небольшие раскопки [Cynkalowski 1961, Cynkalowski 1969]. В 1967 году Т.А. Попова и Е.К. Черныш посетили памятник в ходе археологической разведки, произведя там шурфовку [Попова, Черныш 1967]. Регулярные раскопки в Бодаках производятся с 1987 г. и до настоящего времени Энеолитическим отрядом ЛОИА АН СССР (с 1992 г. — ИИМК РАН) под руководством Н.Н. Скакун [Скакун, 1991, Скакун, 1994, Скакун, 1996, Skakun, 1996; Skakun, 1997; Skakun, 1998, Skakun, 2004, Skakun, 2005; Skakun, 2006; Скакун и др., 1998; Скакун и др. 2001; Скакун, Старкова 2003(a); Скакун, Старкова, 2003(6); Старкова, 1995].
Поселение площадью около 1,3 га было окружено с трех сторон рвом, подковообразным в плане и клиновидным в профиле. Его длина — 245 м., глубина — 2 м, ширина в верхней части — 2 м, в нижней — 15-17 см. Жилые строения в пределах этой площади располагались двумя параллельными рядами, протянувшимися с севера на юг. Вокруг них группировались хозяйственные сооружения. Центральная часть поселения была мало застроена [Старкова, Амосов, Скакун, Тарасов, 1994; Скакун, Тарасов, 1997; Тарасов, 1998, Скакун, Тарасов, 2000].
С западной стороны поселок ограничен небольшим оврагом с выходами кремня. Масса отходов кремнеобрабатывающего производства, изобилие нуклеусов и орудий труда в подъемном материале позволили интерпретировать Бодаки как поселение-мастерскую еще до начала стационарных работ [Скакун, 1996; Скакун, 1997; Скакун, 1998; Скакун, 2004; Скакун, 2006].
В процессе раскопок вскрыта площадь более 1000 кв. м. Обнаружено 17 хозяйственных ям, 20 полуземлянок, 5 из которых имели сверху глинобитную конструкцию. Полуземлянки представляли собой восьмеркообразные или овальные в плане сооружения площадью от 5-6 до 20-25 кв. м. Постройки ориентированы по направлению юго-запад — северо-восток, реже север — юг. Из-за расположения поселения на южном склоне, северная стенка всех сооружений при выравнивании пола оказывалась самая высокая, а южная сходила на нет. В четырех случаях зафиксированы глинобитные перекрытия и очаги. Скорее всего, это были постройки с подвальными помещениями. Жилища подобного типа отмечены Е.В. Цвек на трипольских поселениях Веселый Кут и Гарбузин, но в отличие от бодакских, они гораздо больших размеров и удлиненно-прямоугольной формы [Цвек, 2003, с. 163]. Близкий тип жилищ представляет собой глиняная модель из Рассоховатки [Цвек, 2003, с. 120; рис. 1:6]. Аналогичные постройки встречаются и на поздних этапах Триполья [Маркевич, 1981, с. 75-76]. Хозяйственные ямы (округлые или овальные в плане диаметром 1,2-2 м и глубиной в среднем около 1 м) обычно находились в 1-1,5 м от полу 53 землянок.
Керамический комплекс Бодаков включает характерные для времени Триполье ВП категории посуды: столовую, украшенную росписью, и кухонную с рельефно-штампованным орнаментом.
Столовая керамика в целом составляет 73%, а кухонная — 27% от объема всего керамического комплекса. При подсчетах учитывались 9 форм столовой посуды (рис. 46-48)7 — амфоры (32%), кубки (24%), усеченно-конические миски (30%), полусферические миски (1,3%), кратеры (1,4%), грушевидные сосуды (5,4%), шлемовидные крышки (3,2%), «бинокли» (1%), зооморфные сосуды (0,3%).
Расписная керамика в большинстве случаев изготовлена из плотной, хорошо отмученной глины с незначительной растительной примесью, а также примесями песка и мелкого шамота. Следует отметить, что примесь в тесте не является определяющим признаком при анализе керамического комплекса, поскольку растительная примесь и шамот присутствуют в тесте обеих групп посуды. Что касается песка, то часто сложно определить, является ли он искусственной примесью или естественной составляющей глины. Толченая ракушка (или известняк) в основном встречается только в тесте керамики второй группы (кухонной), хотя отдельные ее включения можно иногда заметить и в тесте столовой посуды [Ковнурко и др., 2005, с. 97-105]. Вся посуда вылеплена ленточным способом. На внутренней и внешней поверхности сосудов часто заметны горизонтальные параллельные следы обрезки.
На столовой керамике доминирует монохромная роспись. Она нанесена темно-коричневой краской на естественный фон сосуда или на светло-коричневую, реже — оранжевую подгрунтовку. Бихромная роспись, где основные элементы композиции выполнены темно-коричневой краской, а дополнительные красной или белой, встречается лишь на отдельных фрагментах.
Кубки составляют 24% от всей категории расписной керамики. Это тонкостенные сосуды (толщина стенок около 0,3-0,4 см) с высоким горлом, слегка расширяющимся кверху (рис. 12). Тулово у кубков чаще всего плавной бомбовидной формы, хотя у нескольких экземпляров низко опущенные острые плечики. Дно часто почти не выделено и только слегка уплощено. Лишь у нескольких кубков дно обозначено ребром, а у одного заметно вогнуто. Разная форма дна свидетельствует, что сосуды лепились на разных по При подсчетах форм столовой и кухонной керамики за 100% принималось количество сосудов каждой категории. ставках — плоских или выпуклых. Высота кубков 13-15 см, диаметр венчика — 8-9 см.
Орнамент кубков преимущественно монохромный, реже — бихромный. Он наносился на естественную поверхность или на светло-коричневую подгрунтовку. При би-хромном рисунке основные элементы выполнены темно-коричневой краской, а дополнительные — красной. На одном кубке с бихромной росписью в качестве дополнительного цвета вместо красного использован белый. Белая краска применялась не для дополнительных элементов, как красная, а для окантовки основных. В подавляющем большинстве случаев орнамент состоит из одного или двух симметрично расположенных «сегментов» на тулове, заключенных в пояса из горизонтальных вертикальных и косых лент, образованных тонкими и широкими параллельными линиями (рис. 12, 4, б).
На двух кубках орнаментальная композиция представляет собой «лицевой мотив». В одном случае в качестве разделителя двух «ликов» выступает вертикальный «глазок», заштрихованный горизонтальными полосками и обрамленный парными волнистыми линиями (рис. 12, 7). Второй пример данной композиции оригинален и пока не имеет аналогий на других памятниках: рисунок выполнен в угловатой геометрической манере, а парные «глазки» заменены ломаной линией с острыми углами, в которую вписаны два кружка (рис. 12,5).
Керамика типа Кукутени С в трипольско-кукутенских комплексах
Кухонную посуду составляют горшки различных размеров (рис. 106, 107). По составу примесей в тесте кухонную керамику можно подразделить на сосуды с примесью толченой ракушки, с примесью шамота и с примесью кварцевого песка. Орнаментация всей кухонной посуды достаточно бедная или отсутствует. В основном это вертикальные расчесы по горлу, иногда в сочетании с парными небольшими налепами-бугорками. Интересен тот факт, что на сосудах с примесью толченой ракушки отчетливо видны следы выбивки, которая сочетается с традиционной трипольской обрезкой15.
Кухонная керамика представлена в данном комплексе горшками с S-овидным профилем. Часть из них в качестве примеси в тесте имеет толченую ракушку, а другая часть — крупный кварцевый песок (или дресву). По декору горшки с разным составом теста практически не отличаются. В основном они украшены вертикальными расчесами по горлу, оттисками гребенчатого штампа сверху по венчику, фестонами. На нескольких горшках на горле имеются горизонтальные ручки, которые могут быть заменены имитациями в виде крестообразных или дуговидных налепов (рис. 107).
Скорее всего, поселение Немиров более позднее, чем поселения, отнесенные к этапу ВП среднебугской группы [Гусев, 1995], и соответствует переходному времени от Три-полья ВИ к СІ. Об этом свидетельствуют такие признаки, как острореберность большинства форм, появление изображений птиц.
Одновременным с Немировым может быть поселение Щербатово городище, которое находится в 4,5 км от него. Оно исследовалось в начале XX века С.С. Гамченко наряду с Криничками и Немировым [Гамченко, 1909—1910, с. 129-134]. По сообщению С.С. Гамченко, основная часть коллекции принадлежала княгине Щербатовой, которая передала ее Императорской Археологической Комиссии, а сейчас хранится в фондах Государственного Эрмитажа. Материалы представляют собой фрагменты керамики и несколько кремневых орудий. Небольшая выборка включает в себя фрагменты столовой и кухонной керамики (рис. 108, 109).
Столовую посуду составляют кубки, амфоры, биконические сосуды, миски, грушевидные сосуды, шлемовидные крышки, зооморфные сосуды. Керамика вылеплена из плотной, хорошо отмученной глины с примесью песка и отдельными включениями известняка. Поскольку известняк в тесте всех столовых сосудов присутствует приблизительно в одинаковой пропорции, то, вероятно, он являлся естественной примесью.
Подробнее кухонная керамика рассмотрена в Главе 5 в разделе, посвященном керамике типа Кукутени С. Кубки, к сожалению, представлены лишь небольшими фрагментами с плохо сохранившейся росписью (рис. 108,4). По остаткам краски можно предположить, что большинство из них были декорированы традиционно: «сегментом» в сочетании с линиями разной толщины.
В коллекции из Щербатова городища имеется только одна целая амфора и фрагменты еще нескольких. На некоторых фрагментах амфор сохранились следы орнамента «лицевой мотив». Целая амфора имеет диаметр венчика 10 см, диаметр дна 7 см и высоту 17,5 см. Роспись нанесена темно-коричневой краской по коричневой подгрунтовке. Орнамент выполнен очень небрежно, неровными линиями и состоит из сочетания тонких и широких полос. Тонкие линии на тулове образуют косую сетку. Массивные ручки с горизонтальными отверстиями обведены двойными кругами. Композиция же между симметрично расположенными ручками смещена и несимметрична. У нескольких амфор ручки заменены имитациями, которые представляют собой защипы, сделанные встречным движением двух пальцев.
Биконические сосуды представлены только фрагментами (рис. 108, 5). Диаметр венчика у них от 12 до 17 см. На нескольких экземплярах видны следы от орнамента в виде фестонов с «ресничками».
Миски усеченно-конической формы с прямым венчиком (рис. 108, 3). Все они имеют средние размеры: диаметр венчика 16-21 см, диаметр дна 5-7 см, высота 6-7 см, Целых мисок всего три экземпляра. Роспись сохранилась очень плохо. Орнамент в виде «комет», нанесенный темно-коричневой краской на слабоконцентрированную коричневую подгрунтовку, читается лишь на одном экземпляре. Одна миска (сохранился фрагмент) была не расписана, но покрыта снаружи коричневой краской.
Грушевидные сосуды, судя также по имеющимся в коллекции фрагментам, были относительно небольших размеров с диаметром венчика 7-10 см. На нескольких фрагментах есть следы орнамента в виде лент, состоящих из тонких и толстых линий.
Крышек шлемовидной формы — две. У них плоский верх и отогнутые края. Крышки одинакового размера с диаметром устья 17 см и высотой 6,5 см. Роспись сохранилась очень плохо и композиция не читается. Можно только определить, что краска темно-коричневого цвета наносилась на коричневую подгрунтовку. Внутренняя поверхность одной из крышек тоже была покрыта краской.
В данной коллекции шесть зооморфных сосудов. Все они представляют собой неглубокие миски. По технологическому принципу их можно отнести к столовой керамике, поскольку все они вылеплены из мелкоструктурной глины и некоторые имеют орнамент.
Группа зооморфных мисок состоит из двух фрагментов венчиков с зооморфными налепа-ми, одной миски на ножках, двух — на ножках с зооморфными налепами и двух — с зооморфными налепами без ножек. Зооморфные налепы на двух фрагментах венчиков представляют собой головки бовинов подтреугольной формы. Глаза одного из них выполнены в виде сквозного горизонтального отверстия. Миска расписана снаружи дуговидными полосами (упряжь?). Другой фрагмент миски без следов росписи, морда животного частично обломана. Миска на четырех ножках, округлая в плане диаметром 7,8 см на венчике имеет небольшой выступ-хвост и след от налепа — головы животного (рис. 108, 1). Она была расписана внутри — сохранились следы краски.
Овальная в плане миска (половина) на ножках имеет плоский сверху венчик с утолщением, который подчеркнут внутри углубленной линией. Миска расписана внутри темно-коричневой краской по ярко-оранжевой подгрунтовке. Орнамент в виде дуговидных полос (рис. 108,2).
Среди керамики Щербатова городища также представлена миска без ножек, но с налепом на венчике в виде головы барана (рис. 109, 2). У нее толстые стенки и сильно загнутый внутрь венчик, образующий внутренний диаметр 4 см при внешнем 6,5 см. Сверху на венчике (точнее на перегибе) прочерчены две глубокие линии. Миска не была расписана.
Последняя миска к категории зооморфных отнесена условно (рис. 109, 1). У нее миниатюрные размеры: диаметр венчика 4 см, дна — 2 см, высота — 2 см. Миска не имеет ножек, но на венчике расположены два выступа в виде рожек. Вылеплены они своеобразно: сверху на венчик наложена дополнительная узкая лента, которая не замкнута по окружности, и оба ее конца отогнуты вверх.
Кухонную керамику в коллекции Щербатова городища представляют фрагменты венчиков семи горшков традиционной формы с диаметрами венчиков приблизительно 18— 25 см. Пять из них имеют в тесте обильную примесь известняка. Причем три горшка оранжевого цвета с кавернами от выгоревшей примеси, что свидетельствует о том, что они подвергались окислительному высокотемпературному обжигу, как и столовая керамика. Декорированы они вертикальными расчесами по горлу. На одном из более крупных фрагментов венчика со стенкой можно определить, что расчесы выполнены инструментом с рабочей частью шириной 4 см (рис. 109, 4). Этим же инструментом выполнены два горизонтальных ряда оттисков по плечикам, а также вертикальные ряды оттисков, длиной также 4 см, которые сгруппированы по четыре. Из категории кухонной посуды выделяются два тяжелых горшка из плотного теста с большим количеством кварцевого песка.
