Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Исследование жилого комплекса I, объекта XXIII 19
Глава II. Исследование жилого комплекса II, объекта XXIII 28
Глава III. Исследование жилого комплекса III, объекта XXIII 37
Глава IV. Исследование жилого комплекса IV, объекта XXIII 45
Глава V. Исследование жилого комплекса V, объекта XXIII 61
Глава VI. Исследование жилого комплекса VI, объекта ХХIII 89
Глава VII. Исследование жилого комплекса VII, объекта XXIII 122
Заключение 141
Каталог домовладений и жилищ 147
Список использованной литературы 156
Список сокращений
- Исследование жилого комплекса II, объекта XXIII
- Исследование жилого комплекса IV, объекта XXIII
- Исследование жилого комплекса VI, объекта ХХIII
- Исследование жилого комплекса VII, объекта XXIII
Введение к работе
Раскопки древнего Пенджикента, которые внесли огромный вклад в науку, по существу открыли миру согдийскую цивилизацию во всем блеске её великолепного искусства и во всем многообразии форм её повседневной жизни. Надо признать, что только в Пенджикенте мы видим, каким был согдийский город в V-VIII веках, эпоху высшего расцвета культуры Согдианы.
Актуальность темы диссертации в том, что она показывает конкретную картину экономики, социальной и культурной жизни центрального квартала наиболее изученного среднеазиатского города VII-VIII в.в.
Представляемая к защите диссертация является важной составной частью грандиозного пенджикентского проекта.
В Пенджикенте в течение десятилетий разрабатывалось то направление науки, которое наметилось в первые годы раскопок. В самом начале раскопок древнего Пенджикента А. Ю. Якубовский в программной статье « Главные вопросы истории развития городов Средней Азии » (1951а) поставил задачу исследования городища как слепка с социальной структуры. В последней работе, посвященной Пенджикенту, А. Ю. Якубовский (1954, с. 11-12) интерпретировал раскопанную к тому времени часть объекта III как изолированные друг от друга жилища, принадлежавшие высшей знати, средним слоям населения и ремесленникам.
Актуальность разрабатываемой темы является продолжением исследованиям истории жилых кварталов раскопок городища древнего Пенджикента.
В частности работы на объекте XXIII не только дали новые материалы по вопросам социальной структуры городского населения, но и позволили конкретизировать и частично уточнить те общие представления, которые сложились в науке о городе VII-VIII вв. в Средней Азии (Беленицкий, Бентович, Большаков, 1973), послужив во многом основой для дальнейшего
4 исследования целого ряда аспектов. Такие темы как наличие товарных амбаров, присоединение рядовых домов к соседним жилищам богачей, живопись в домах небогатых горожан были открыты именно в ходе работ на объекте XXIII.
Степень изученности проблемы. Первооткрыватель раскопок древнего Пенджикента А. Ю. Якубовский в самом начале раскопок поставил задачу исследования городища как слепка с социальной структуры
В изучение пенджикенского жилища, которому посвящена данная диссертация, большой вклад внесла В.Л. Воронина. Она дала общую характеристику пенджикентской архитектуры, в том числе и жилой архитектуры, описала целый ряд конкретных зданий (Воронина, 1950) и предложила идею выделения « жилых секций », т.е. отдельных жилищ в больших строительных массивах (Воронина, 1953, с. 106). Она же первой дала представление о наборе помещений в составе секций: помещение «при входе» (вестибюль), приемный зал, коридор и собственно жилые комнаты, связь между этажами осуществлялась через винтовой пандус.
Изучением жилищ древнего Пенджикента с первых лет раскопок
занимался Б.Я. Ставиский. В южной части городища на объекте V им
раскопано одно жилище и части еще двух домов. При публикации отчета о
этих раскопках Б.Я.Ставиский (1953, с.59-63) ставит целью определить
назначение отдельных помещений. На объекте VI в восточной части
древнего Пенджикента Б.Я.Стависким была изучена часть строительного
массива, где им исследовано восемь жилищ. В 1951 году независимо от
В.Л. Ворониной, Б.Я. Ставиский пришел к выводу, что объекты III и VI
«представляют собой кварталы, состоящие из отдельных жилых
комплексов, секций или ячеек, т.е. своеобразных «квартир», населенных
семьями городской знати...» (Ставиский; 1964, с. 164)
Широкие исследования жилого квартала городища древнего Пенджикента были проведены О. Г. Большаковым. Этапом в изучении жилища древнего города явилась его статья «Отчет о раскопах северо-восточной части объекта
5 III (комплексы I и II, раскопки 1952-1956 г.г.)» (Большаков, 1964, с.88-120). В ней впервые дается описание методики раскопок отдельных помещений и фиксации материала. О.Г.Большаков восстановил историю двух пенджикентских домов. Тщательные наблюдения за стратиграфией и перестройкой этих домов позволили ему впервые предложить дробную периодизацию для слоев VIII в., выделив горизонты 1-й четверти, середины и 3-й четверти VIII в.
В юго-западной части городища Б. И. Маршаком изучена жилая застройка V-VI вв. (Маршак, 1964, с. 182-243) Здесь он исследовал несколько домов и участок улицы. При этих работах была выработана методика раскопок жилищ в условиях сложной стратиграфии. На основании изучения данных стратиграфии, керамических комплексов и монетных находок была разработана датировочная шкала керамики для V-VII вв. (Маршак, 1964, с.227-243; см. также Маршак, 1957; 1960; 1965). Эта шкала подтверждена работами по исследованию первоначальной городской стены, проходящей по оси строительного массива, включающего объекта III и VII (Беленицкий, Маршак, 1979). К западу от храмов Б. И. Маршаком исследован XXI объект, одно из самых крупных домовладений древнего города, и XXIV объект -строительный массив, состоящий из одного богатого и нескольких рядовых жилищ (Беленицкий, Маршак, 1976, с. 179-186).
В дальнейшем вопросы социальной истории были исследованы в статьях А. М. Беленицкого, Б. И. Маршака и В. И. Распоповой (1977; 1979; 1980; 1981), а затем и в монографии В. И. Распоповой «Жилища Пенджикента» (1990). В этой монографии изучены городские жилища Средней Азии эпохи раннего средневековья (см. также ее работы 1969, с. 169-182; 1970, с.95-99; 1973; 1974, с. 46-48; 1978, с. 22-26; 1983, с. 57-62).
За последние две десятилетия широкие исследования жилых кварталов городища древнего Пенджикента были проведены Б. И. Маршаком, В. И. Распоповой, И. Рахматуллаевым (1968-1982) и А.Н. Шабетником, Д. Абдуллаевым. Они показали, что каждый новый жилой
квартал дает существенное дополнение к картине жизни раннесредневекового города (см. многочисленные отчетные публикации: Беленицкий 1954; 1954 а; 1955; 1955 а; 1958; 1959; 1959 а; 1961; 1962; 1964; 1965; 1973; 1973 а; 1975; 1976; Беленицкий, Маршак, Распопова 1976; 1979; 1980; 1987; 1988; 1994; Беленицкий, Маршак, Распопова, Исаков 1977; 1982; 1983; Маршак, Распопова, Шкода 1999; Маршак, Распопова 2000; 2001; 2002; 2003; 2004; 2005; 2006).
Исследование раскопки отдельных участков жилой застройки производили А.М.Мандельштам (объекты III и VII), А.Джалилов(объект IX), К.Г. Большакова (объект XI), А.И. Исаков(объекты VI,VII,XVII), Т. Атаханов (объект XVII), Л.К. Сергеева (объекты VII,XVI), М. А. Бубнова (объект XVI), О. И. Дворкина(объекты VII, XVI), Ю. Якубов (объект XVII), М. Б. Пиотровский (объекты XVI, XX), Г.Л. Семенов (объекты IX, XXVII, XXVIII).
Цель и задачи исследования состоят прежде всего в теоретическом анализе жилищ всего исследуемого комплексов, выявление исходного центра и интерпретации жилых комплексов с другими комплексами родственных культур, обнаруженных в пределах Центральной Азии, а также создание обобщающей работы по истории жилых кварталов согдийского города VII-VIII в.в. Задача рассмотрение совокупности жилищ города-новая для среднеазиатской археологии. Она не ставилась при исследовании городов других регионов даже в тех случаях, когда раскопки охватывали большую часть городской территории (Афрасиаб, Дура-Европос, Таксила). Выводы, которые могут быть получены на сегодняшний день, неизбежно будут уточняться в ходе дальнейших работ, поскольку больше половины городской территории древнего Пенджикента еще предстоит раскопать, а каждый новый квартал вносит свои коррективы в наши представления.
Главная задача данной работы-обобщить исследования жилых комплексов XXIII объекта с результатами исследования жилищ на городище древнего Пенджикента. За 60 лет раскопано более половины территории города (рис. 1,2,3). Здесь открыты обширные участки жилой застройки.
7 Появились редкие в археологической практике возможности рассматривать руины древнего города как материальное отражение социальной структуры.
В данной работе предпринимается попытка рассмотреть открытых в Пенджикенте жилищ с палеосоциологичеких позиций, не задаваясь целью исследовать историко-архитектурный проблемы.
С первого года работ перед автором данной диссертации, который руководил работами на объекте XXIII, (с 1968 по 1982) была поставлена задача установить границы обширного участка застройки к югу от улицы, соединяющей цитадель с центром города под названием XXIII, XXIV, XXV объекты (рис. 1-5). Так же, была поставлена задача-исследовать историю каждого жилища XXIII объекта с момента постройки основных стен каждого здания. Перестройка и переделы жилищ удалось проследить лишь благодаря особенно тщательной расчистке конструкций, выявлению в каждом помещении, жилом комплексе и строительном массиве в целом последовательности постройки всех стен и связи этих перестроек. Результаты работы учитывались во всех значительных публикациях по Пенджикенту. В частности, в обобщающем труде A.M. Беленицкого, И.Б. Бентович, О.Г. Большакова «Средневековый город Средней Азии» (Л. 1973), который имеет важное значение для изучения жилища.
В Согде, где преобладает городская археология, получен значительный материал по сельским поселениям верховьев Зеравшана. До раскопок Ю. Якубова мы не имели согдийского села, раскопанного на достаточно большой площади, которое можно было бы сопоставить с согдийским городом раннего средневековья. В 1974 г., когда Ю. Якубовым были завершены раскопки Гардани Хисор, древнего селения Мадм, эта лакуна согдийской археологии была в определенной мере заполнена (Якубов, 1973, с. 154-155; 1975, с. 196-209; 1977а, с. 363-372; 1976, с. 137-154; 1979, с. 126-170, рис. 26-47). Гардани Хисор ярко показывает типично крестьянское жилище, принципиально отличающееся от синхронного ему городского пенджикентского.
8 Помещения в домах Кума, как и в Гардани Хисор, функционально очень четко отделяются друг от друга. В двухкомнатных домах одно помещение предназначено для жилья, другое - для хозяйственных нужд. В трехкомнатых домах одно помещение-кухня, другое-хозяйственное, а третье-жилое. Среди раскопанных домов самым богатым является дом № I, имеется четырехколонный зал, большая кухня и большой амбар. В зале имеется очаг-алтарь, который выполнял отопительную и культовую функции. Парадная постройка Гардани Хисор очень интересная и в известном смысле даже уникальная, причем не только для горного Зеравшана, но и для Средней Азии в целом. Для Паргара же это-ценнейший историко-архитектурный памятник. Очевидно, что строители Гардани Хисор умело использовали опыт, накопленный среднеазиатской архитектурой того времени вообще. Парадный зал, домашнее святилища, парадные помещения основной постройки вообще сходны с подобными же сооружениями Пенджикента, Согда и Уструшаны и вполне соответствуют вкусам правящих кругов Средней Азии того времени. Резное дерево, примененное для украшения этих помещений, также перекликается с убранством интерьеров Согда, Уструшаны и по-видимому, других областей Средней Азии VI -VIII вв. (Якубов, 1979, с. 167).
Таким образом, мы видим, что сравнительный материал по раннесред-невековой Средней Азии обширен, но в то же время фрагментарен. За пределами Мавераннахра на раннесредневековых городищах вообще почти не раскопаны или, во всяком случае, не выделены отдельные многокомнатные городские жилища.
Научная новизна исследования в том, что она показывает конкретную картину социальной и культурной жизни центрального квартала среднеазиатского города VII-VIII вв.
Семь жилищ, исследованных в центральном квартале Пенджикента, дают яркое представление о жизни города в VII-VIII вв. В центральном
9 квартале дома знатных горожан с парадными залами, украшенными живописью, чередуются с жилищами рядовых горожан. Для социальной истории Согда особое значение имеет V комплекс, в котором впервые был исследован товарный амбар бункерного типа. Еще один такой амбар был изучен в комплексе VI. Для раскопанного участка городской территории особенно характерны амбары товарного хлеба разной величины от 6-7 до 16-18т, которые позволили начать исследование проблемы хлебного рынка в раннесредневековом Согде. В сельской местности малые крестьянские зернохранилища того же периода и зернохранилища землевладельцев изучены в селении Мадм и крепости Кум (Якубов, 1979, 1988).
В период расцвета города в два первые десятилетия VIII в. - время правления Деваштича, аристократы присоединяли к своим домам целые жилища соседей, как это было впервые прослежено в комплексе V и позднее в комплексе VI включил в себя соседнее рядовое жилище.
Возникает вопрос, куда после таких присоединений переселились прежние владельцы скромных городских домов. Вполне возможно, что, по крайней мере, некоторые из них оказались за городской стеной, где на те же первые десятилетия VIII в. приходится строительство целого ряда усадеб по своей архитектуре очень похожих на дома рядовых горожан. (Большаков и Негматов, 1958; Воронина, 1958; Отчет о раскопках городища древнего Пенджикента в 2000 г., СПб, 2001, с.26-36, рис. 55-70; Отчет о раскопках городища древнего Пенджикента в 2001 г., СПб, 2002. с.40-67, рис. 64-106; Отчет о раскопках городища древнего Пенджикента в 2002 г., СПб, 2003, с. 24-45, рис. 52-92; Отчет о раскопках городища древнего Пенджикента в 2003 г., СПб, 2004, с.28-37, рис. 59-76; Отчет о раскопках городища древнего Пенджикента в 2004 г., с. 30-44, рис. 63-92, 2005; Отчет о раскопках городища древнего Пенджикента в 2005 г., с. 25-39. рис. 49-74,2006).
Индивидуальные особенности отдельных жилищ, прослеженные в ходе раскопок, тоже оказались важными для понимания всей жилой застройки согдийского города. Так в комплексе I (рис. 7-9), маленьком, трехкомнатным
10 по первому этажу, рядовом жилище были обнаружены остатки многоцветной настенной живописи, обычно встречающейся в домах городской знати. В другом рядовом жилище (комплекс III рис.22-24) частично сохранился просевший со второго этажа очаг-алтарь и следы живописи. Оба комплекса (I и III) показывают, что некоторые рядовые горожане в своем образе жизни стремились в доступной им мере подражать городской знати. К сожалению, следы росписи не позволяют судить, была ли она сюжетной или орнаментальной.
Для понимания архитектуры Согда очень существенным оказалось открытие консолей и откосов в необычном парадном зале 19, не имеющем более обычных колонн. Пространство этого зала было разделено трапециевидной деревянной аркой на широкую часть, примыкающую к входу, и узкую глубинную часть вдоль задней стены.
В комплексе VII исключительное значение имеют остатки деревянного резного купола VII в., самого обширного набора архитектурного убранства согдийского парадного зала. На полу обнаружено много фрагментов обгоревшего дерева - около 16 кусков резного дерева, в том числе остатки пяти досок с рельефными бюстами. На одном из панно есть изображение божества, сидящего на троне. Ширина этого панно внизу - 40 см, наверху -29 см, высота - 60,5 см. Изображение обрамлено аркой опирающейся на две колонны; в тимпанах арки - небольшие пальметки. Под аркой сидит на троне мужское божество с павлином на правой руке. Правая его нога подогнута, левая опущена вниз. Левая рука опирается на рукоять меча. Лицо, юное, с удлиненными глазами. Сложная индийская прическа, индийская поза и трактовка лица позволяют предположить влияние индийской иконографии, в которой павлин - птица юного бога войны Картикейи. В Согде его иконография могла быть приспособлена для изображения божества победы Вашагна. Если считать, что павлин мог заменить петуха, то это мог быть и другой зороастрийский бог -Срош.
В парадном зале, где найдено это панно (помещение 57 объекта XXIII), сохранились целиком или во фрагментах еще четырех подобных досок. Конструкция в целом представляла собой деревянный наборный купол с трапециевидными кессонами. Данное панно относится к одному из нижних ярусов. Найдены две серии досок заполнения: от одного из нижних ярусов с арочной композицией и от верхнего - с погрудными изображениями женщин. Имеются также обломки панно, которые имели другие размеры и, видимо, относились к еще двум ярусам, общее число которых было не менее четырех. Панно со сценой битвы героя с чудовищем происходит из того же яруса, что и панно с изображением бога, сидящего на троне. Ширина внизу -36 см, наверху - 29 см, высота - 61 см. Под аркой изображены вздыбленный крылатый лев и сражающийся с ним герой, который, взяв льва рукой за затылок, закалывает его мечом. Меч он при этом держит в левой руке. На голове героя шлем, напоминающий фригийский колпак, из-под которого спускаются пышные волосы. Такой шлем и чешуйчатый доспех не засвидетельствованы в пенджикентской живописи, для которой в отличие от скульптуры не характерны экзотические и архаические реалии. Непосредственный прототип и семантика изображения неясны. Похожая композиция известна по резной плахе из зала другого дома (помещение 50 объекта III). В конечном итоге эта композиция восходит к памятникам древнего Ирана VI-IV вв. до н. э. (Маршак 1985, с.64).
Наряду с плоскими перекрытиями в древнем Пенджикенте применялись вспарушенные конструкции и, как это выяснилось за последние годы, наборные деревянные купола (рис. 98-105). В залах с колоннами и без колонн размещались кариатиды, которые в некоторых случаях, вероятно, находились в подкупольных парусах над колоннами четырех колонного зала. Вдоль стен шли резные фризы. Детали перекрытий состояли из балочек каркаса и плах, заполнявших клетки между балочками. Резьбой покрывали также капители колонн и балки-прогоны. В орнаментах чувствуются отдаленные отголоски античных мотивов.
Наряду с изображениями божеств небесных светил, что естественно для символизировавшего небо потолка, встречаются и другие темы. В стиле пенджикентской деревянной скульптуры заметны переклички с индийской гуптской скульптурой и отчасти с искусством Сасанидского Ирана, но наиболее полные аналогии, естественно, найдены в соседнем Самарканде (городище Афрасиаб), в уструшанском Шахристане, в замках Южного Согда и Тохаристана.
Очень крупный комплекс VI с открытым двором, одним из немногих в Пенджикенте, интересен тем, что он расширяется не только за счет рядовых соседей, но и за счет соседнего аристократического жилища (комплекс VII), демонстрируя, как в начале VIII в. шел передел городской собственности. Примерно тогда же, уже в начале VIII в., из первоначального комплекса VII, здания VII в., выделились два маленьких жилища.
Открытие памятников стенной росписи в помещении 28 (первый этаж), 26 (второй этаж), 50 (первый этаж), а также отдельных фрагментов росписей в других помещениях доказывает, что исследуемый объект являлся одной из благоустроенных частей города. Владельцы отдельных домов (комплексов объекта) по своему социальному положению, очевидно, были зажиточными людьми города, хотя их имущественное положение сильно различалось. Для древнего Пенджикента в целом и следовательно, для истории раннесредневекового города Средней Азии, имеют значение наблюдения за динамикой городской застройки, сделанные на объекте XXIII. В частности, в период расцвета во второй половине VII - начале VIII в., не только богачи, но и в двух случаях сравнительно небогатые горожане украшали свои дома живописью, хотя и в скромных масштабах. Эти наблюдения впервые заставляют поставить вопрос о широком слое заказчиков, для которых работали художники согдийского города.
Оперешая на результатах исследовании в XXIII объекта, следует отметить, что городской квартал состоял из отдельных, самостоятельных жилищ, каждое из которых включало определенное число помещений и
13 можем очертить наиболее характерные особенности отдельных типов жилищ, их планировку и состав входивших в них помещения. При первом взгляде на планы застройки вскрытых на XXIII объекте мы можем оконтурить отдельные группы помещения, которые взаимно связаны дверными проемами и имеют чаще всего один общий выход на улицу. Глухие стены без проемов изолируют такие группы помещений от соседних. Их будем называть отдельным жилим комплексом или домовладением. В жилых комплексов XXIII объекта могут быть выделены двух типов жилища. Жилища первого типа - это группа помещения с квадратным или близким к квадрату залом с культовым помещениям (рис. 68,88). Жилища второго типа - это группа сводчатых помещений первого этажа (комплекс I, III, рис. 7, 22). Для характеристики жилищ второго типа важно, что в их состав входят лестничные клетки, пандус и хозяйственное помещения. Рассмотренная планировка жилищ и состав входивших в них помещений характерны для зажиточных слоев населения.
Методологическая основа диссертации построена на выделении археологических жилых комплексов от застройки сплошного массива. Принцип выделения комплексов из сплошного массива застройки заключается в том, что в один комплекс включаются все комнаты, связанные между собою проемами и проходами, начиная с главного входа и кончая последним помещением.
При исследовании этой темы применена методика раскопки жилых кварталов наших предшестников, которые внесли свой вклад в изучение и интерпретацию жилищ. Многое в этом направлении сделано А.Ю. Якубовским, Б.Я. Стависким, О. Г. Большаковым, А. М. Беленицким, Е. В. Зеймалом, Б. И. Маршаком и В. И. Распоповой. В их отчетах, кроме сведений о стратиграфии вскрытых помещений, дается описание и характеристика отдельных комплексов из которых состояли жилые кварталы и комплексы, заселенные в основном семьями пенджикентской городской знати VII-VIII в.в. (см: МИА, № 15, 1950; №37, 1953; №66, 1958; №124, 1964).
14 Методы исследования жилых комплексов раскопок XXIII объекта городища древнего Пенджикента состоят из следующих вопросов: 1) понятие о жилище и домовладении; 2) выявление домовладений и жилищ в ходе раскопок; 3) функциональный анализ отдельных помещений; 4) принципы сбора и фиксации керамического и вещевого материала на основе изучения стратиграфии; 5) обработка нумизматического материала в соответствии со стратиграфией и строительной историей жилища или домовладения; 6) возможность выделения синхронных слоев по отдельным домовладениям, строительным массивам и городу в целом.
Жилищем мы можем считать группу помещений, связанных между собой проходами и имеющих общий выход. Такая группа помещений включает в себя жилые, хозяйственные, парадные и парадно-культовые помещения (рис.4,41,68,88).
Домовладение может состоять только из жилища, но в ряде случаев оно включает производственные и торговые помещения, выстроенные одновременно с жилищем у его фасадных стен и не связанные проходами с помещениями жилищ (рис.68-87,88-107). Иногда в состав одного домовладения могли входить два или более жилищ. Одним из его наблюдаемых признаков является общий второй этаж над двумя группами жилых помещений первого этажа, имеющих каждое свой выход на улицу. Иногда стены двух отдельных жилищ строили перевязку и между ними устраивали внутренний проход. Домовладение, выделяемое таким образом по археологическим признакам, не всегда совпадает, по-видимому, с участком земли, который принадлежал одному владельцу недвижимости в городе. Например, построенные совместно и одновременно на компактном участке жилища (даже без внутренних проходов между ними) могли входить в одно домовладение, но они могли и принадлежать, скажем, разделившимся братьям.
Выделение жилищ, домовладений совершенно необходимо для исследования социальной жизни города. По жилищам можно решать
15 вопросы истории семьи и социальной стратификации, а по домовладениям -более специфические вопросы распределения и перераспределения земельной собственности в городе, арендных отношений и т. д.
В ходе многолетних работ на XXIII объекте накоплен опыт определения назначения отдельных помещений и целых строений. При определении функции каждого помещения учитываются площадь, высота, освещенность, связь с другими помещениями и с улицей, наличие суф и их характер, остатки производственных сооружений, дверные запоры, характер наслоений на полу, состав вещевых находок (включая монеты и керамику), характер заполнения помещений. По тем или иным из этих признаков выявлены специализированные помещения: айваны, вестибюли, при которых обычно есть лестница или пандус, коридоры, кладовые, кухни, домашние святилища, парадные залы, мастерские и лавки.
При исследовании жилища необходимо выработать принципы фиксации находок и особенно керамики (рис. 10-11, 17-21, 25-28, 33-39,52-66, 80-87). Правильность выделения и понимания слоев может быть достаточно надежно проверена при одном-двух разрезах через каждое помещение.
Керамика, происходящая из помещений, может быть разделена на комплексы по двум группам признаков - месту нахождения и сохранности. По месту нахождения выделяются комплексы керамики: 1) с полов; 2) из завалов конструкций; 3) из зольников при очагах; 4) из свалок, образовавшихся после запустения помещений; 5) из подсыпок и забутовок, связанных с перестройками.
Здесь мы остановились на принципах фиксации прежде всего керамики как самого массового материала. Но те же принципы используются и при фиксации всех других видов находок. Каждая вещевая находка фиксируется не только по глубине, но также дается ее привязка к тому или иному слою, так или иначе она увязывается с историей жилища. Таким же образом, как и при обработке керамики, выделяются комплексы вещей, связанные с тем или иным моментом истории жизни в доме, и находки, попавшие в слой, не
связанный с жизнью в доме. Керамика, вещи и стратиграфия позволяют установить относительную хронологию, как по отдельным жилищам, так и по всему городищу. По этим же материалам можно дать абсолютную хронологию с точностью порядка полувека. Но более точная привязка к временной шкале в условиях Пенджикента осуществима при сопоставлении всех этих видов материала с нумизматическими данными.
Источниковедческую базу исследования составили археологические материалы из раскопанных диссертантом на XXIII объекте состоявшие из семи жилища VII-VIII вв. в центральном квартале городища Пенджикента. В качестве дополнительного источника были использованы материалы предшественников. В качестве важных источников информации выступают публикации исследователей, непосредственно принимавших участи в раскопках древнего городища Пенджикента в разные годы. Это труды А. Ю. Якубовского А. М. Беленицкого Б. Я. Ставиского, В. Л. Воронина, О. Г. Большакова, И. Б. Бентович, Е. В. Зеймала, Б. И. Маршака, А. Исакова, В. И. Распоповой, Ю. Якубова, Г. Л. Семенова и Д. Абдуллаева и других известных ученых.
Важное источником для изучения жилища, как и вообще города, имел выход в 1973 год книга А. М. Беленицкого, И. Б. Бентович, О. Г. Большакова «Средневековый город Средней Азии». В этой монографии один из разделов посвящен именно жилищам древнего Пенджикента. Другой важний источник - книга В. И. Распоповой «Жилища Пенджикента» выпуск 1990 год. В монографии дается анализ жилых построек раскопки городища древнего Пенджикента. При выполнение работы автор опирался на достижения исторической науки и археологии отраженные в трудах ученных, которые использованы автором в связи поставленной проблемой.
Практическая ценность работы. Основные положения и выводы диссертации могут иметь практическое значение в дальнейших научных исследованиях и использованы при написании курса по истории материальной и духовной культуры народов Средней Азии. По результатам
17 изученных жилищ составлен специальный каталог по систематизации данных по домовладениям и жилищам XXIII объекта в котором отмечается площадь и назначение каждого помещения, вид перекрытия-своды, колонны в залах и айванах. Указываются такие характерные особенности хозяйственных помещений, как обмазки раствором на алебастровой основе, характеристик жилищ позволяет легко сопоставлять их между собой. Каталог снабжены указателем распределения домовладения и жилищ по хронологии. Впервые данные по домовладениям и жилищам Пенджикента VII-VIII вв. а так же по объекту XXIII было опубликовано в монографии В. И. Распоповой «Жилища Пенджикента» (Распопова В. И. Жилища Пенджикента. 1990. Л. с. 37-40, 60-65).
В музейной практике (в музее-заповеднике на городище древнего Пенджикента), в экскурсиях по городищу, в лекциях и в школьных кружках постоянно используются материалы, вошедшие в диссертацию. Результаты данной работы уже широко проявились в музейных экспозициях. В частности, из раскопок XXIII объекта происходят росписи помещений 26 и 50, ставшие главными экспонатами Музея им. А. Рудаки в г. Пенджикенте. В Пенджикентском археологическом Музее-заповеднике, директором которого является диссертант, материалы объекта XXIII также широко представлены. Обширная текстовая, графическая и фотографическая документация, а также сами законсервированные помещения объекта могут быть использованы для музеефикации городища древнего Пенджикента в соответствии с подготовленным в 1990-ые гг. проектным заданием.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, семи глав (описания семи жилых комплексов), каталога домовладение и жилища, заключени, списка использованной литературы. К текстовой части диссертации прилагается альбом иллюстраций.
Основное содержание работы. Во введении обосновывается актуальность избранной темы, степень изученности проблемы, научная новизна работы, определены цели, задачи и методы исследования. В нем
18 так же определяются хронологические рамки исследования, ее источнико-ведческая база, практическая ценность работы, очерчивается круг источников, научное описание, исследование и интерпретация материалов, которая предшествовала расцвету согдийской культуры в VII-VIII вв.
Исследование жилого комплекса II, объекта XXIII
Помещения второго комплекса расположены к югу востоку от первого комплекса с выходом на переулок (рис. 12-21). Вход в жилище, состоявшее из помещений 3,4, 11 по первому этажу и 7, 11,12 по второму, вел из переулка. Входивший попадал в помещение 3. Это прямоугольный коридор длиной 8 м; шириной 1,65 м. Ширина прохода на улицу -1,20 м. Сохранились следы от бруса порога. Поверхность улицы за брусом порога выше на 20 см. Перекрытие плоское. Все стены, кроме западной, пахсовые. Западная стена является продолжением западной стены помещения 4. Она сложена из сырцового кирпича. Пол коридора по глубине совпадает с полом зала (помещения 4). Он был обмазан несколько раз. Над полом - слой пожарища толщиной около 20 см. Пожарище было выровнено, поверх него прослежена поверхность пола, слегка поднимающаяся в сторону улицы. Видимо, одновременно с этим, был заложен проход в зал. Перед проходом поставлен хум, На этом уровне найден фельс (Хамза, Самарканд 153/770 г.) Кроме того, в завале помещения обнаружены еще три монеты. У входа с улицы в коридор найдена стеклянная бусина. В завале на глубине около -1 м обнаружена терракотовая статуэтка всадника (голова штампованная, туловище лепное). Кроме того, из помещения происходят; костяная фишка, лепной, но не закопченный сосуд и фрагментированный котел (рис. 17-18).
Помещение 4 - квадратный зал (6,5х 6,7 м). По середине южной стены проход в коридор. Ширина прохода - 1.2 м. В проходе прослежены брусья порога и ниша от деревянного замка со стороны коридора. Другой проход находится в юго-западном углу и ведет на запад. Ширина прохода 1,35 м.
Южная и восточная, более старые, стены зала сложены из пахсовых блоков. Северная и западная, более поздние, стены - из сырца (размер кирпича - 50x25x10 см). Стены были обмазаны глиняной штукатуркой с соломой, поверх которой шла тонкая обмазка с гладкой поверхностью. На западной стене она очень плохая, местами исчезает. Стены сохранились на высоту до трех метров. Толщина стен - около 1 м. Сырцовые стены пристроены к пахсовым. Северная стена толщиной 75 см, кроме того, пристроена к другой, более ранней, тоже сырцовой стене. Вдоль северной, восточной и до линии колонн, вдоль южной стены идет суфа шириной 1-1,10 м и высотой 45 см. В край суфы вмазаны камни. В южной стене близ конца суфы имеется ниша очага шириной 30 см, высотой 45 см и глубиной до 20 см. У западной стены суфа не прослеживается. Здесь сохранился остаток ранней сырцовой стены, которую выровнили до уровня суф. Он выступает из-под западной стены на ширину 35 см. От западного прохода к северу в 1,25 м от угла на высоте 1,35 м от пола имеется ниша шириной 45 см, глубиной 20 см, высотой 25 см.
Помещение раскопано полностью до пола. Пол неровный. Юго-западный и юго-восточные участки пола снижаются на 3-4 см. Пол покрыт припольным слоем с обуглившимися кусками дерева (толщиной 10-12 см).
Помещение имело плоское перекрытие, покоившееся на 4-х колоннах. Расчищены три квадратные выемки от баз колонн (60х 60 см, глубиной 3-4 см), след от юго-западной колонны зафиксировать не удалось. От северозападной колонны обнаружены; в полу квадратная выемка от базы, в завале -отпечаток в виде пирамидальной базы, а также обугленная часть ствола высотой 20 см, диаметром 40 см. Общая высота прослеженной части - 1,10 м, профиль низа ствола и верх базы не сохранился (рис. 13). Около колонны было много кусков обуглившихся балок. Самая большая из них длиной 55 см, шириной 12 см, толщиной 6 см.
Примерно в центре зала был обнаружен разбитый хум, стоявший на полу. Заполнение зала делится на три слоя: слой времени жизни в зале - это прослойка с соломой толщиной до 2 см; затем слой остатков сгоревшей крыши, состоявшей из обгоревших остатков деревянных частей и горелой земли. Толщина этого слоя до 1 м. Детали перекрытия не восстанавливаются, но можно отметить, что имеются круглые балочки.
В зале на суфе у восточной стены в ямке был найден железный ключ от дверного засова (ср. Беленицкий, 1950, с. 221-223). На полу найдено донце бронзового сосудика и железный наконечник стрелы. Между базой колонны и хумом на полу найдена целая алебастровая чашка. На уровне суфы (расстояние от 3 стены 1,20 м, от С-20 см) найден массивный железный предмет (топор?), а на полу - медное изделие. В завале на глубине 2 м от репера обнаружен обломок донца стеклянного сосуда.
В помещении 4 в слое пожарища найдены глиняные сосуды, главным образом, на суфах (рис. 19-20). Это кружка с волнистым бортом, лепная миска с вмятинами у дна, обломки двух хумов, трех круговых и двух лепных котлов, Кроме них, обнаружены обломки двух цилиндроконических кружек, еще одной лепной миски с вмятинами у дна, двух лепных котлов, мелкие обломки трех чаш с красным ангобом и горлышко кувшина с желобчатым венчиком. Кроме этого горла и обломков чаш вся остальная керамика близка к комплексам 740-770-ых гг. на ХП объекте (Распопова, 1970, с. 90-95).
Исследование жилого комплекса IV, объекта XXIII
Четвертый комплекс состоит из трех групп помещений: 9, 17, 17а, 176, 18-21а, 216, 22, 24, 25, 34 (рис. 29-40). К первой группе относятся помещения 17а, 176,17,22.
Помещение 22 расположено к западу от помещения 20. Размеры в плане: 3,25x2 м. Вытянуто с севера на юг Помещение сводчатое. Все стены сложены из сырцового кирпича. Восточная стена обмазана двухслойной штукатуркой, первый слой с саманом толщиной 2 см, второй - тонкая обмазка без самана. Высота сохранившейся части стен - 2 м. На высоте 80 см от верхнего пола находится карниз, на западной стене его не обнаружено.
Западная, южная и северная стены обмазаны также двухслойной штукатуркой. Восточная и южная стены идут ниже верхнего пола. Вдоль западной и южной стен обнаружена суфа шириной 80 см. Края суфы нечеткие. В северо-западном углу на уровне суфы лежат небольшие камни. В юго-восточном углу суфа неровная, к северу она снижается до уровня пола.
Здесь от уровня суфы южная стена (до высоты 24 см) имеет хорошую двухслойную штукатурку. Длина этой стены от юго-западного угла - 1 м. Нужно отметить, что поверх этой стены до юго-восточного угла идет стенка без штукатурки, Здесь находился проход в помещение 17 (ширина - 1 м). Пол прохода прослеживается в направлении помещения 17. После постройки стены без штукатурки проход был закрыт.
Северная стена сложена из кирпича, штукатурка сохранилась местами. Высота сохранившейся части стены в северо-западном углу до уровня суфы - 95 см, в северо-восточном углу от уровня пола 1.40 м. В середине стены находился проход шириной 1,20 м. Здесь остались следы двух косяков, расстояние между ними - 80 см. Поперечник косяка в северо-восточном углу прохода - 16 см. Под столбом на уровне пола лежал плоский камень. На северо-западном углу прохода диаметр столба - всего 5 см и он уходит на 16 см ниже пола. В северо-восточном углу за столбом стена выступает на 20 см и продолжается на север. На расстоянии 20 см к северу от этого выступа обнаружена поперечная сырцовая стена длиной 53 см, высотой 90 м. Под ней лежала доска (толщиной 1-2 см, шириной 16 см) на ширину прохода. Под доской также лежали небольшие камни. Таким образом, и этот проход был закрыт. Однако в помещение могли попадать со стороны пандуса (помещения 21 б), где в сторону помещения 22 идет проход, который, однако, выходит к помещению 22 на значительной высоте над суфой. Этот проход должен был дополняться деревянной лестницей. Помещение 22 было связано с помещением 21 б, когда его уже изолировали от помещения 17 и от улицы. Тогда помещение 22 стало, видимо, кладовой. Пол помещения неровный, с юга понижается к северу на 2-4 см. На полу много фрагментов хумов. В полу прохода около северо-восточного угла лежат два небольших камня, также около второго столба лежит камень. Пол помещения местами покрыт тонким слоем зольника с включением фрагментов хумов. Выше был мягкий кирпичный завал. Над завалом идет слой лесса. На полу найдены монета Гурека II типа и железный кинжал. В завале - монета Гурека II типа и керамическое изделие.
Помещение 17 по второму этажу являлось залом. Обнаружена его восточная стена. В помещении первого этажа в завале, как уже отмечалось, найдены обломки штукатурки с живописью. Восточная сырцовая стена была также восточной стеной второго этажа помещения 17 и помещения 9 и западной стеной помещения 8.
Основание этой стены хорошо видно на уровне пола второго этажа помещения 8 и на том же уровне обнаружено в помещении 17. Здесь она уже, на ней двухслойная штукатурка.
Южная стена сложена из сырца. До основания стены второго этажа она перевязана с восточной. Выше она к ней пристроена. Стена первого этажа имеет двухслойную штукатурку. На нижней штукатурке в юго-восточном углу обнаружены дуги, проведенные пальцами.
Помещение 17 по первому этажу также большое. Обнаружены все стены, они сложены из сырцового кирпича и имеют хорошую штукатурку.
Помещение 17а раскопано под западной половиной помещения 17 до уровня пола. В середине помещения, в 2,15 м от западной стены обнаружена поперечная стена (толщиной в пол кирпича), идущая с севера на юг. Стена сохранилась на 50-80 см от пола. Стена покрыта двухслойной штукатуркой -нижний слой с песком толщиной 0,5 см, верхний с саманом толщиной около 1 см. Эта стена разделила первоначальное помещение 17 первого этажа надвое.
В северной стене на расстоянии 1,14 м от северо-западного угла обнаружен проход. Он хорошо читается по полу. Ширина прохода - 80 см, стены сохранились на 1 м. В восточной щеке прохода в полу зафиксировано гнездо от балки порога, под которой лежал небольшой камень. Штукатурка на стенах прохода не обнаружена.
На 14 см над полом в проходе лежал завал, перекрытый тонким слоем зольника, выше которого шел кирпичный завал. По разрезу видно, что пол в помещении 22 находится выше пола в помещении 17а.
Пол помещения 17а местами покрыт тонким зольником. На полу лежат отдельные небольшие камни. На полу лежали фрагменты хума и фрагменты других керамических сосудов. В завале много фрагментов живописи. В юго-западной части помещения обнаружен фрагмент живописи размером 40 х 20 см.
Исследование жилого комплекса VI, объекта ХХIII
Шестой комплекс расположен к юго-востоку от V комплекса и состоит из трех групп помещений, связанных между собой проходами (рис.68-87). Это одно из самых сложных по своему составу богатых домовладений Пенджикента. Раскопки южной части этого комплекса завершил в 1997 г. Д. Абдуллаев. Там помещения имеет номера объекта XXV. Первая и наиболее ранняя группа помещений объекта XXIII: вестибюль-39, пандус-32, помещения 46,47, 48,49, 50 и помещение 23 второго этажа.
Помещение 32 - пандус. Находится к западу от помещения 34 и к югу от помещения 19. В начале VII в. на месте пандуса, а также к северу и к югу от него еще проходил переулок (см. выше описание помещения 19). Несколько позднее здесь было помещение с арочным проходом на север, но со второй половины VII в. комплексы IV и V были уже изолированы от комплекса VI (см. ниже описание помещения 23).
Обнаружен квадратный столб шириной 1 м. На южной стене этого квадрата на высоте 10 см от пола обнаружено углубление для светильника (глубина 9 см, ширина 18 см, высота 8 см). Все стены пандуса сложены из сырцового кирпича размером 50x25x10 см.
На расстоянии 75 см от юго-западного угла в западной стене обнаружено углубление (шириной 15-18 см, высотой 38 см). В южной стене на расстоянии 1 м от юго-западного угла на уровне пола имеется ниша. Ее . ширина - 30-34 см, глубина - 10-12 см, высота - 20-21 см. Второе углубление глубиной 8 см, шириной 11-14 см находится от нее на расстоянии 90 см, на высоте 55 см от уровня марша. Эти углубление предназначено, видимо, тоже для светильника. У конца выхода четвертого марша западная стена немного отходит на юг. На стенах обнаружены два слоя штукатурки: нижний на всех стенах сильно горевший, верхний без следов огня, ремонтный после пожара.
Пандус имеет четыре марша. Первый, выходящий с первого этажа, вытянут горизонтально с юга на север, и имеет три прослойки пола (первая толщиной 5-Ю см, вторая 9-Ю см, третья 5-Ю см); второй марш вытянут с востока на запад и пол имеет одну прослойку (10-12 см); третий марш вытянут с севера на юг и сильно разрушен; четвертый вытянут горизонтально с запада на восток и выходит на второй этаж, в помещение 13 а. Пол этого марша имеет пять прослоек. Толщина их от 3 до 5-6 см. Верхнее заполнение пандуса - слой лесса, ниже - кирпичный завал.
В пандусе найдено 5 монет - две Тургара I типа, одна Тургара II типа, одна чачская, одна неопределенная.
Итак, пандус был, судя по монетам Тургара, восстановлен после пожара в 740-ые гг. В отличие от него, соседний комплекс V, включивший в себя помещения 26-31, видимо, окончательно погиб в пожаре 722 г. Там все монеты с полов не позже первой четверти VIII в.
Помещение 39 сводчатое, расположено к югу от помещения 34,на востоке граничит с помещением 33 (рис.71). Оно первоначально служило вестибюлем. Размеры помещения в плане: 4,65x2,95 м. Помещение раскопано полностью до уровня пола первого периода. Обнаружены все стены, они сильно обгоревшие в результате пожара. Северная стена сложена из сырцового кирпича и имеет два слоя штукатурки. Первый слой обгорел во время пожара, второй является ремонтным после пожара. В этой стене выявлено два прохода. В северо-восточном углу - это проход (шириной 1,15 м, высотой 1,47 м) на пандус. Пол прохода повышается на север. В северозападном углу в этой же стене расчищен проход (шириной 1 м, высотой 1,65 м), ведущий в кладовку под пандус, пол здесь резко понижается. На правой щеке прохода, на высоте 50 см от пола обнаружено полукруглое гнездо от замка, на который запиралась кладовка. У обоих проходов зачищены отпечатки от деревянных порогов.
Западная стена сложена комбинированной кладкой. Снизу пахсовые блоки (шириной 1 м, высотой 1,40 м), выше кирпичная кладка. На этой стене
также два слоя штукатурки - нижний обгоревший (толщина - 1-3 см) и верхний ремонтный (толщиной - около 1 см). На высоте 1,75 м от пола прослежен карниз. В юго-западном углу помещения в стене намечен разрушенный проход на запад (шириной 1,25 м).
Восточная стена также выложена комбинированной кладкой, имеет такие же два слоя штукатурки, как на западной стене, здесь также отмечен карниз. В юго-восточном углу открыт прорубленный по верхнему полу проход (шириной 1,25 м), с деревянным порогом, ведущий в помещение 33. Отпечатки порога зафиксированы на глубине 13-15 см от пола (длина отпечатка бруса 1,80 м, диаметр 10 см). На щеках прохода хорошо прослеживается ремонт после пожара. Южная стена также выложена комбинированной кладкой - низ пахсовые блоки, верх - сырцовая кладка. Штукатурка такая же, как на других стенах. В юго-восточном углу имеется проход на юг шириной 1,60 м.
Исследование жилого комплекса VII, объекта XXIII
Седьмой комплекс расположен к северу востоку от VI комплекса (рис.88-107). В него выходят три жилища и группа комнат (помещения 66 и 70), назначение которых остается неясным. Первое жилище состоит из следующих групп помещений: пандус - помещение 61, коридор -помещение 58, вестибюль - помещение 59, зал - помещение 57, два сводчатых помещения первого этажа - 54 55 и группа помещения по второму этажу - 51, 52, 54а, 56 и помещение 67 - узкая улица. Общая площадь домовладения первоначально составляла около 660 м . Помещения, которые в 740-х гг. отошли к комплексу II, до 722 г. относились к комплексу VII. Это помещение 3, коридор между переулком и пандусом (помещением 11) и сводчатое помещение 7, отделенное двойной стеной от находящегося к северу от него помещения 9.
Помещение 57 (рис.88-93, 95, 98-105). Квадратное в плане, размеры его: 8 х 8 м (площадь 64 кв.м.). Западная стена, сложенная из пахсы и сырца, покрыта однослойной, сильно горевшей штукатуркой до высоты 1 м от поверхности суфы. Выше прослеживается промоина. Северная стена сложена из пахсы и сырца. На ней двухслойная горевшая штукатурка, нижняя грубая, верхняя гладкая с саманом. В северо-западном углу горевшая штукатурка сохранилась на высоту 2,20 м.
Восточная стена сложена комбинированной кладкой с пахсой. Она сохранилась в северо-восточном углу до высоты 2,60 м. от поверхности суфы. На стене двухслойная горевшая штукатурка. На расстоянии 3,25 м от северо-восточного угла на восточной стене имеется проход на восток в коридор (помещение 58). Его ширина - 1,50 м. Щеки прохода сильно обгоревшие.
Вдоль всех стен имеется суфа, ее ширина - 1,20 м, высота - 40 см. Вдоль западной стены расположена почетная суфа с выступом, ее ширина -1,90 м, высота от пола 40 см. Стенки суфы сильно горевшие. Пол помещения вдоль почетной суфы тоже сильно обгорел, покрыт местами тонким слоем горевшей соломы и золой. На этом участке пола и на суфе лежат остатки обугливших брусьев от перекрытия зала. Балки разных размеров: их сечения: 10 х 10 см; 27 х 22 см, 24 х 16 см, 20 х 12 см, 18x3 см, 10 х 8 см. В северозападном углу у почетной суфы обнаружены остатки обуглившейся базы колонны пирамидальной формы размерами в плане: 73 х 73 см. На расстоянии 50 см от базы к северу на поверхности суфы лежат остатки нижней части ствола колонны вазообразной формы, нижний диаметр - 29 см, верхний - 55 см. Вокруг колонны лежат обуглившейся фрагменты от перекрытия зала. На брусах заметны стыковки балок (косые врубки и вбитые скобы, и гвозди длиной до 24 см). Надо отметить парные балки и доски шириной по 23 и 28 см. Местами обнаружены «васса» с круглым сечением диаметром 5 см. На полу обнаружено много фрагментов обгоревшего дерева - около 16 кусков резного дерева, в том числе остатки пяти досок с рельефными бюстами. На одном из панно есть изображение божества, сидящего на троне. Ширина этого панно внизу - 40 см, наверху - 29 см, высота - 60,5 см. Изображение обрамлено аркой опирающейся на две колонны; в тимпанах арки - небольшие пальметки. Под аркой сидит на троне мужское божество с павлином на правой руке. Правая его нога подогнута, левая опущена вниз. Левая рука опирается на рукоять меча. Лицо, юное, с удлиненными глазами. Сложная индийская прическа, индийская поза и трактовка лица позволяют предположить влияние индийской иконографии, в которой павлин - птица юного бога войны Картикейи. В Согде его иконография могла быть приспособлена для изображения божества победы Вашагна. Если считать, что павлин мог заменить петуха, то это мог быть и другой зороастрийский бог - Срош.
В парадном зале, где найдено это панно (помещение 57 объекта XXIII), сохранились целиком или во фрагментах еще четыре подобных доски. Все они лежали на полу в квадрате между базами четырех колонн, поддерживавших перекрытие. Все они стандартного размера, одинаковой формы и с общей схемой композиции. По периметру трапециевидной сужающейся вверх доски шла гладкая закраина, над которой возвышался рельефный декор. При сборке перекрытия она ложилась на соответствующие закраины оборотной стороны деталей каркаса. Конструкция в целом представляла собой деревянный наборный купол с трапециевидными кессонами. Данное панно относится к одному из нижних ярусов. Найдены две серии досок заполнения: от одного из нижних ярусов с арочной композицией и от верхнего - с погрудными изображениями женщин. Имеются также обломки панно, которые имели другие размеры и, видимо, относились к еще двум ярусам, общее число которых было не менее четырех. (Древности Таджикистана, 1985, с. 55, 56).
Панно со сценой битвы героя с чудовищем происходит из того же яруса, что и панно с изображением бога, сидящего на троне. Ширина внизу -36 см, наверху - 29 см, высота - 61 см. Под аркой изображены вздыбленный крылатый лев и сражающийся с ним герой, который, взяв льва рукой за затылок, закалывает его мечом. Меч он при этом держит в левой руке. На голове героя шлем, напоминающий фригийский колпак, из-под которого спускаются пышные волосы. Такой шлем и чешуйчатый доспех не засвидетельствованы в пенджикентскои живописи, для которой в отличие от скульптуры не характерны экзотические и архаические реалии. Непосредственный прототип и семантика изображения неясны. Похожая композиция известна по резной плахе из зала другого дома (помещение 50 объекта III). В конечном итоге эта композиция восходит к памятникам древнего Ирана VI-IV вв. до н. э. (Маршак 1985, с.64).
